Слово на день Святой Троицы. Святого Димитрия, митрополита Ростовского

Поклонимся Отцу, и Его Сынови, и Святому Духу, Святей Троице!

В нынешний праздник Пресвятой Единосущной, Животворящей и Нераздельной Троицы наиблаговременно прийти и поклониться Отцу и Сыну и Святому Духу. Как же – каким образом поклонимся? В священном Писании пишется: да не явишися пред Господем тощ (Втор. 16:16). Достанем же для поклонения дар угодный Святой Троице и положим его пред Святой Троицею. Господь принял и похвалил две малые лепты (Мк. 12:42). Потому и я, недостойный и убогий, умыслил, Божией помощью, как духовная особа, из духовного богатого хранилища взять три таинственных златника святой веры во Св. Троицу, искованные в Священном Писании, и положить на поклон Святой Троице от трех частей человека – от души, от тела, от духа: от души – Богу Отцу, от тела – Богу Сыну, от духа – Богу Духу Святому.

Священное Писание, научающее вере, есть как бы самое злато, почему великие учители веры и были называемы «злато устыми» и «златословесными». Итак, да будет позволено из этого злата делать златники, по доводу Давида, говорившего: благ мне закон уст Твоих, паче тысящ злата и сребра (Пс. 118:72). И первее я пойду в сокровищницу блажен. Иеронима, духовным именем не убогого и не последнего в Церкви Христовой учителя, в сокровищницу его – в книгу его, в которой он пишет, что в древние века имя Божие у людей было в таком почтении, что позволено было писать его ни на чем ином, как только на одном чистом золоте, только на золотой дщице. Так будь же сия дщица для нас первым златником, на котором мы напишем имя Божие и принесем в дар первому лицу Святой Троицы.

Златником или златом называю святую веру не от своего смышления, но из церковного пения, из того места, где (в предпразднественных Рождеству Христову гимнах) Церковь, воспевая о трех царях, пришедших ко Христу с тремя дарами, сравнивает святую веру с золотом в таких словах: «веру яко злато, любовь яко смирну, яко ливан деяния принесем Зиждителю». Веру, – говорится, – яко злато, вера есть золото. Как золото огнем, так святая вера очищена бедами, гонениями: яко злато в горниле искуси их (Прем. 3:6); чищено это золото камнем: камением побиени быша; пилено пилами: претрени быша, резано железом: убийством меча умроша; пробовано разными образами: искушени быша (Евр. 11:37). На золото покупаются дорогие вещи, и за златник веры чего не купишь? Если бы того духовного золота веры ты имел столь много, сколь велико зерно горчицы, то купил бы себе такую силу, которой мог бы переставлять горы: Аще имате веру яко зерно горушно, речете горе сей: двигнися, и верзися в море: будет (Мф. 17:20; 21:21). Наши предки покупали этим золотом, что хотели: восхотели в достоинстве возрастать, и, взошедши на верх добродетели, заслужить звание праведников: верою содеяша правду, восхотели приять обетование от Бога: верою получиша обетования; восхотели усмирять свирепых зверей: верою заградиша уста львов; восхотели гнать неприятелей: верою возмогоша от немощи, быша крепцы во бранех, обратиша в бегство полки чуждих; восхотели, наконец, видеть мертвых восстающими из гробов; получили и то: верою прияша от воскресения мертвыя своя. (Евр. 11:33–35). Столь дорогие вещи покупались золотом веры. А как святая вера есть золото, так и Бог Троица, в Которого мы веруем, есть золото: чрез уподобление золоту может познаваться нами сила Божества. Священное Писание обычно часто уподобляет Творца сотворенным вещам и имена сотворенных вещей приписывает Богу, называя Его то огнем, то солнцем, то морем, то златом, и так далее: не потому, чтобы тем Бог был в действительности, но чтобы человек разумный чрез рассмотрение вещей сотворенных, как бы ступая по ступеням, приходил к познанию Самого Творца и чрез совершенства многих сотворенных вещей домышлялся, каково бесконечное совершенство в Боге Создателе, почему и Давид говорит: поучился во всех делех Твоих, в творениих руку Твоею поучахся (Пс. 141:5). «Из творения Твоего, – говорит, – Боже, я научился знать Тебя Бога». Если прекрасны небо и на небе видимое солнце, месяц, звезды, то как прекрасен Тот, Который сотворил эти прекрасные вещи! Если хороши земля, и на ней горы, холмы, леса, нивы, цветы, люди прекрасные подобные ангелам, то насколько лучше Тот, Кто создал все это Своею силою и премудростию! Так, чрез подобие творения научаясь познавать Творца, мы для этого употребляем в уподобление золото. Золото родится в глубоких недрах земли: не скоро кто найдет его, а Божество Святой Троицы кому открыто? Кто может изыскать Его? Добре, – говорит Исаия: «истинно Ты Бог сокровенный, Бог Израилев» (Ис. 45:14). Золото полированное сияет прекрасным блеском, иногда как бы издает из себя солнечные лучи, а Божество Святой Троицы: о, сколь пресветлых лучей неизреченного сияния оно исполнено! и малой части оного сияния, явленной на Фаворе, не могли зидеть очи святых. Золото обогащает людей: и Божество Святой Троицы богатством даров Своих наполняет весь свет, почему и св. Дамаскин в антифонах воспевает «богатит бо всяку тварь, Тому послужим». Злато всем любезно. О, как Бог любезен тем, которые право мыслят о Нем! Коль благ Бог Израилев правым сердцем (Пс. 72:1). Из одного и того же золота делается разная золотая монета: так раздельны три Лица Божества – Отец и Сын и Святой Дух. Кругла золотая монета, и Божество имеет Свою окружность: ибо в Нем, как в круге, нет конца и начала – Бог безначален и бесконечен. Изъяснивши таким толкованием тот златник, полагаем его на столе Авраамовом, т. е., по примеру Авраама верного, о котором говорит Писание: верова Авраам Богови, и вменися ему в правду (Рим. 4:3). Да будет этот наш поклон Богу Отцу от души нашей – кланяться от души, при вере приносить Ему душу нашу, как Тому, Который дал нам душу Божественным и животворящим вдохновением. И поклон веры нашей Богу Отцу будет достоин принятия не иначе, как когда при поклоне мы принесем в жертву душу нашу, как наш дорогой златник: ибо и душа наша – как бы золото Богу, и дороже золота, если Он не пощадил Сына Своего: тако возлюби, яко и Сына Своего Единороднаго дал есть (Ин. 3:16). На душе, как на золотой монете, есть образ Божества: ибо известно, что душа создана по образу Божию, почтена разумом и свободой. На этой золотой монете – в душе человеческой, изображен образ Бога Отца в памяти, Бога Сына в разуме, Бога Духа Святого в воле. Эту-то золотую монету, душу нашу, Богу Отцу на поклон принесем, веруя в Него и любя Его от души нашей.

За другим златником для другого Лица во Святой Троице иду в сокровищницу возлюбленной райской, описанной в Песни Песней. Весьма возлюбивши возлюбленного своего Жениха Небесного, Сына Божия, и желая Его всегда иметь пред своими мысленными очами, она изображает особу Его на тайнике сердца своего, – не простыми красками, но самим златом, и, обрисовавши прежде главу Его, говорит: глава его злато избранно, обрисовавши руки Его, говорит: руце его обточены златы (Песн. 5:11,14). Вера в Бога Сына или, правильнее, Сам Бог Сын, благочестно веруемый нами, есть некое, хотя невещественное, злато. Один из исторических толкователей, рассуждая о тех вышеприведенных в Песни Песней словах, заключает, что Сам Сын Божий истинно восхотел быть златом. Видя, что из людей мало кто любит Его, а золото любят все, так что иной отдал бы выколоть око или отдал бы душу свою за золото, – видя это, Сын Божий помыслил в Себе: «буду же я златом: так и Меня люди полюбят, как золото». Поэтому-то глава Его – злато избранно и руки Его обточены златы. Это злато искупило нас от вечной гибели адской: не тленным златом избавистеся, – говорит св. Апостол, – но честною кровью Агнца непорочна и пречиста Христа (1Пет. 1:18–19). Это злато уготовало нам вечный пир на небе: Аз завещаваю вам, якоже завеща Мне Отец Мой царство, да ясте и пиете на трапезе, Моей во царствии Моем (Лк. 22:29–30). Это злато увенчало и вечно будет венчать главы наши. Христос есть златый венец; на главе Его – много венцов. На этом златнике изображены образ Бога Отца, по писанному: сияние славы Отчи, и образ ипостаси Его (Евр. 1:3); так в Нем изображен Отец, ибо, кто видит Его, тот видит Отца: Видевый Мене виде Отца (Ин. 14:9). На златнике веры нашей в Бога Сына Божественную Его особу обозначает Исаак, носящий на раменах бремя дров. Воистинну, Христос Сын Божий грехи наши, как дрова, собрал вместе в одно бремя (преступление Адамово, как великое и тяжкое полено, срубленное с запрещенного древа, – братоубийство Каиново, отцеругательство Хамово, идолопоклонство, детоубийство, любодейство израильтян); все те дрова достойные огня пекельного, вместе собранные, стали тяжким бременем, так что Он принужден был жаловаться: яко бремя тяжкое отяготеша на Мне (Пс. 37:5). И, подняв то бремя грехов людских на рамена Свои (как некогда Исаак – дрова) Господь понес их с тяжким, возложенным на Него крестом, на Голгофу, чтобы там быть за нас жертвой: Той грехи наша вознесе на теле Своем на древо, – говорит Апостол (1Пет. 2:24). А мы за это Его благодеяние, вольного Его за нас страдания, должны быть благодарны не только в этой жизни, но и в бесконечные веки, в благословенной вечности. В жизни этой, в знак благодарности, мы должны полагать пред Ним в поклон этот златник памятования о страдании Его, а о нашем искуплении. Да будет этот поклон от тела нашего благоприятный, достойный Богу Сыну, если с тем, т. е., с благодарным памятованием Христова страдания, а нашего искупления, мы будем умерщвлять наши тела и как бы приносить их в жертву (как Авраам – Исаака) Богу, слагая с себя бремя греховное истинным покаянием и ножом страха Божия закалая в себе прилоги и вожделения греховные, не щадя себя ради Бога, как и Бог для нас не пощадил Сына Своего. В самом деле, истинный поклонник есть тот, кто не жалеет дара приносимого на поклон господину, истинный поклонник Богу – тот, кто не со скорбию, но с охотою умерщвляет себя, жертвуя собою Богу и все свое отдавая Ему. Авраам и Иеффай приносили детей своих в жертву Богу: один приносил в жертву сына, а другой дочь. Когда Авраам вознес на жертву сына своего Исаака и простер руку с ножом на заклание Исаака, Господь Бог тотчас послал ангела Своего, который удержал руку Авраамову с ножом, говоря: да не возложиши руки твоей на отрочища (Быт. 22:12), и не дал заклать Исаака. А когда Иеффай закалал дочь свою в жертву тому же Господу Богу, Бог не послал ангела и не удержал руки Иеффаевой, не избавил ее от смерти. Почему же тот ангел избавил младенца Исаака, а не избавил девицы от заклания?.. Что – причиной тому? Если мы сами не домыслимся, то укажет нам причину св. Амвросий: «пoелику, – говорит он, – у того и другого был не один образ усердия к Богу, то не одно и заступление; не одинакова заслуга, потому не одинаково защищение». Родитель Иеффай болезновал сердцем и плакал по дочери своей, родитель же Авраам не болезновал, не плакал. Это и есть ясная причина того, почему ангел избавил Исаака, а не защитил дочери Иеффаевой. Иеффай жалел о дочери своей (Суд. 11:35), болезновал и плакал. С охотою Авраам вознес Исаака, не с охотою, но как бы с принуждением Иефеай вознес дочь: и за то будь ты, сын Авраамов, жив; а ты, дщерь Иефеаева, умри: пoелику не один образ усердия того и другого, то не одно и защищение. Благоприятный Богу – тот дар, который подают не жалея; а менее приятен Ему бывает тот дар, о котором когда кто жалеет, подавая. По добно этому, и наш поклон от тела нашего бывает благоприятным или не благоприятным Богу Сыну, когда, щадя или не щадя себя, жалея или не жалея, со скорбию или охотно мы приносим Ему себя, закалая, как жертву, тело наше умерщвлением и воздержанием склонностей греховных.

За третьим златником для третьего Лица Святой Троицы, для Бога Духа Святого, иду к сокровищам царя Давида, где между многими разными драгоценными вещами царскими вижу голубя с серебрянными крыльями, с золотыми раменами: криле, голубине посребрене, и междорамия ея в блещании злата (Пс. 67:14). Прежде всего, я дивлюсь Божественной силе Святого Духа. Один и тот же Святой Дух является в разных подобиях вещей. Во-первых, в виде голубя, как над Спасителем, крестившемся во Иордане; во– вторых, в подобии огня, как Он сошел в огненных языках на апостолов; а иногда в естестве водном, как в сошедшей на руно Гедеоново росе, – да и в Евангелии Дух Святой назван водою (Ин. 7:38). Но все то – вещи разные между собою, и совершенно противные друг другу: огонь не соединяется с водою, голубь не имеет содружества с огнем, почему же в Духе Святом не вредит одно другому: вода огню, огонь голубю? – Причина этого не другая, а та, что Дух Святой есть Дух любви, Дух мира, сама любовь, сам мир. А любовь и мир кого не согласит, не примирит, и даже не сольет в тесную приязнь и любовь? Доказательство этого – в купине огненной на Синае (Исх. 3:2): Господь Бог, восхотев войти в тесную любовь и в неразрывное примирение с человеком, дал знак, что Божество, соединившись с человечеством (как огонь с соломой и сеном в купине), не опалит человечества, и человечество не опалится от Божества. Подобное этому происходит в Духе Святом: пoелику Дух Святой есть Дух любви и мира, то Он соединил противные между собою вещи, так что вода не гасит огня, огонь не иссушает воды и не опаляет птичьего пера. А мы отсюда научаемся любви и миру к ближним нашим: ибо, когда будем любезны и мирны, тогда снесем всякие несчастия. Еще вопрошаю: для чего Дух Святой снисшел на Христа Спасителя в виде голубином, а на апостолов в виде огня? И для чего так же не сошел на Христа Спасителя в огне, как на апостолов? В одном ирмосе канона воспеваются такие слова: «очищение огнедохновенную приимите росу, о чада светообразная». И если апостолы нуждались в очищении от грехов, пoелику в них еще было терние греховное, то Духу Святому потребно было тогда снизойти на них в огне, дабы попалить то терние – не просто в огне, но и в росе, как воспевается: «огнедохновенную приимите росу»: в огне, дабы он попалил терние грехов, а в росе, дабы она смыла и тот пепел. Вочеловечевшемуся же Сыну Божию не нужно было ни тернопалительного огня, ни очистительной росы: ибо в безгрешном нечего было опалять и очищать: «очищения яко Бог не требуя». И потому Дух Святой снисшел на Него не в огне, но в подобии чистой птицы – голубя, в знак чистоты и безгрешности Христовой. Далее, святые апостолы, хотя имели любовь к Богу, но еще несовершенную, как люди, и потому потребно было Духу Святому снизойти в огне, чтобы Он распалил сердца их в совершенную любовь Божию. Такого огня не нужно было Христу Спасителю: ибо Он никогда не был без любви, без Духа Святого, Который, будучи самою любовию, посредствует между Отцом и Сыном, и связует Отца с Сыном соединением нераздельным. В-третьих, апостолы нуждались в просвещении: ибо они были еще как бы во тьме, в несовершенном ведении о Святой Троице; а просвещение обычно бывает от огня. В огне снисшел на них Дух Святой, дабы просветить их. А Христу Спасителю не нужно было никакого просвещения: ибо Он Сам – Свет: ни Отца кто знает токмо Сын (Мф. 11:27). И потому не в огне снисшел на Него Дух Святой. Но, оставив это в покое, скажем, что вера наша во Святого Духа должна быть, как междорамия голубиные, в блещании злата. Вера наша должна соединять, как два крыла, любовь к Богу и к ближнему. Птица не может летать с одним крылом: и вера с одним крылом любви не долетит до неба. Оба криле, посребрене тем серебром, которое приобретает тот же Давид, говоря: словеса Господня, словеса чиста, сребро разжжено (Пс. 16:7). Наука Божественная, поучающая Боголюбию и друголюбию, есть то чистое серебро, серебро разжженное горячностию к Богу и ближнему. Эти оба крыла, покрытые серебром, т. е., любовь Божью и любовь к ближнему, как рамена вместе, чтобы одна не была без другой, соединяет Дух Святой, будучи Сам любовию Бога Отца и Бога Сына, изливающеюся, подобно растопленной серебрянной или золотой руде, на род человеческий, по писанному: любы Божия излияся в сердца наша Духом Святым, данным нам (Рим. 5:5). А те голубиные рамена, соединяющие два крыла, т. е., двойственную любовь, – позлащены, и междорамия ея – в блещании злата, чем показывается, что как золото украшает каждую вещь, так любовь к Богу и ближнему есть любовь наисовершеннейшая, наихвальнейшая, как бы сливающая то и другое воедино. Огонь любви нашей должен всегда гореть в сердце, возгревая беспрестанное Богомыслие того огня: в поучении моем (т. е., в Богомыслии) разгорится огнь (Пс. 38:4). Огонь мирской и греховный да не вносится внутрь сердца, дабы огонь гееннский не сжег во веки. От духа нашего – поклон Святому Духу: духом горяще, Господеви работающе, духом правым обновленным во утробе, духом умиления.

Свидетель ми есть Бог, Ему же служу духом моим (Рим. 1:9). Аминь¹³⁶.