Писания святого Исидора Пелусиота

Евагрий пишет об Исидоре Пелусиоте, что он много писал весьма полезного³⁶⁴. Но из писаний Исидора до нас дошли только его письма, которых в полном собрании его сочинений считается 2012³⁶⁵. Такое же число писем Исидора упоминают и современный ему писатель Ириней Тирский³⁶⁶, и писатель VI века Факунд Епископ Гермианский (в Африке)³⁶⁷. Свида пишет, что Исидор пресвитер Пелусиот, муж знаменитый, философ и ритор, написал 3000 писем, в которых объяснял Священное Писание, и некоторые другие сочинения³⁶⁸. Никифор Каллист пишет, что Исидор написал много исполненного всякой пользы, особенно письма, полные всякой благодати, числом 10000, в которых объясняет Священное Писание и делает всем назидательное наставление³⁶⁹. Сам Исидор упоминает о книге своей против Еллинов. Когда комит Гермин спрашивал его: почему бывает, что люди нечестивые и порочные бывают счастливы, а благочестивые подвергаются великим бедствиям? – Исидор отвечает, что этот вопрос он разрешил в слове, написанном против Еллинов³⁷⁰. В той же книге, как видно из письма к Гарпократу Софисту, он писал о прорицалищах языческих³⁷¹. Итак, видно, что он написал книгу против язычников. В письме к Гермину Комесу он ещё упоминает о книге своей против судьбы. «Поскольку ты написал, – пишет Исидор, – что я недавно составил книжку о судьбе, которая от некоторых превозносится похвалами, и просишь прислать её, то я посылаю тебе»³⁷². Из сих слов видно, что это сочинение прежде было неизвестно Гермину, между тем о сочинении против язычников он говорит, как об известном. Между письмами Исидора Пелусиота к Гермину есть одно, в котором он опровергает бытие судьбы³⁷³. Принимая во внимание, что письмо свое к Евлогию он называет (λογίδιον)³⁷⁴, так же как он называет и сочинение свое о судьбе, можем думать, что это и есть сочинение Исидора, которое просил у него Гермин³⁷⁵.

Нет достаточных оснований сомневаться в подлинности писем Св. Исидора. Правда, в большей части их нет определенного указания на время их написания, на отношение их к веку Исидора, многие письма по содержанию своему сходны с мыслями других Отцов и потому представляются как бы извлечениями из них. Но все письма представляют замечательное сходство по языку и по духу. Они отличаются сжатостью слога и полнотою мысли, в них много остроты и живости, без изысканности. Исидор следовал тому правилу, которое он изложил в одном письме: слог писем не должен быть чужд изящества, но без утонченности. Первое полезно, а второе не годится. Умеренное украшение достаточно и для пользы и для приятности³⁷⁶. Обличительные письма Исидора, кроме частых указаний в них на современность, доказывающих их подлинность, все сходны по тому смелому голосу истины, каким говорил, можно сказать, один Исидор Пелусиот. В письмах догматического содержания он везде верен Символу Никейскому; в письмах нравственного содержания, он свои наставления основывает на Священном Писании и всегда дает прямые убедительные советы. Письма Исидора до нас дошли не в первоначальном виде, что можно заключить уже из отсутствия приветствий в начале и конце писем. То, что касалось частных его отношений к известным лицам, могло быть исключено, а оставлены только мысли, назидательные для каждого читателя.

В своих письмах Исидор является 1) как защитник христианской веры против Иудеев и язычников; 2) как истолкователь Священного Писания и 3) как учитель православной веры.

Знакомство с классическою литературою Греции способствовало Исидору бороться с язычниками при защищении Божественности христианской веры: «Ты Еллин, – писал Исидор к схоластику Касию, – и уважаешь писание Еллинов, и потому надобно состязаться с тобою тем же оружием»³⁷⁷. И Исидор превосходно пользуется этим оружием. Из нелепости и безнравственности мифологических сказаний Исидор выводит прямое заключение, что боги язычников не стоят никакого почтения³⁷⁸. Он рассказывает, к каким обманам прибегают язычники, чтобы придать вид высшего происхождения своим идолам. Так, один из Птоломеев, купив у художника статую Дианы, стал уверять, что она сошла с неба, а дабы сделавший её не обличил его во лжи, коварно погубил его. Злодеяние это сделалось всем известно³⁷⁹. Самые книги язычников, рассуждающие о религии, содержат басни, достойные презрения. Между тем Священное Писание исполнено истин высоких, внушающих глубокое уважение, так что стоит только сравнить священные книги христиан с книгами язычников, дабы убедиться, что вера Христианская есть истинная³⁸⁰.

Доказывая язычнику Проэсхию бессмертие души, Исидор, в опровержение приводимого им мнения Галена, приводит мнения Пифагора, Платона, Гомера, Еврипида³⁸¹. Казия схоластика он опровергает словами Исократа, Аристида, Епаминонда, Кратеса, Фокиона, Платона и других знаменитых язычников³⁸².

Допуская, что у языческих мудрецов есть много доброго и потому признавая полезным знать языческую мудрость³⁸³, Исидор, впрочем, показывает нетвердость их в решении самых существенных вопросов нравственности: языческие мудрецы, пишет он, хотели решить, что такое справедливое, что приличное, что законное и что честное? Но длинными противоречащими суждениями своими водят как бы в лабиринте читателей своих и оставляют их ещё в больших недоумениях³⁸⁴. Сколько ученейший Платон написал разговоров, стараясь объяснить, что такое справедливость? Однако же не только не убедил никого, но даже сам, лишенный свободы, кончил жизнь. Сколько написал Аристотель против Платона, обращая в шутку мысли его? Но и сам не принес пользы, а только увеличил словопрение. Как много писали Стоики, опровергая Аристотеля, но и их учение пало. Пусть считающиеся мудрыми сравнят со всем этим ясность Божественных словес, и да перестанут пустословить, и да примут учение Божественное, имеющее целью не удовлетворение тщеславию, но пользу слушателей³⁸⁵.

Против язычников, отвергавших христианскую веру, потому что Иисус Христос предлагал новый образ жизни и вероучения, Исидор говорил, что, не уча новому, никто не может изменить худых, застарелых обычаев и новость полезная не может быть осуждаема³⁸⁶. Против тех, которые отвергали Божественность учения Апостолов по причине простоты их речи, Исидор указывает на суждение Сократа, приводимое Платоном, что украшенная речь недостойна философа, и на слова Гомера, который говорит, что учителям Божественных вещей нет нужды знать человеческую мудрость³⁸⁷.

Исидор пользуется и историческими доказательствами Божественности христианского учения. Греческая религия, защищаемая учеными, давно существующая, поддерживаемая силою и оружием, более и более упадает; а вера христианская, проповедуемая простыми и бедными людьми, в короткое время распространилась и покорила себе многих язычников. Причина та, что учение Апостолов состоит из небесных истин, а религия языческая сцеплена из ложных басен³⁸⁸. Поэтому не себя ли осмеивают те, которые дерзают смеяться над христианством? Уничижая крест, они сами подвергают себя осмеянию, потому что побеждены крестом. Упрекая в неучености Апостолов, они полагают упрек на мудрейших из своих собратий, которые низложены неучеными мужами. Глумясь над достопоклоняемым гробом Спасителя, они тем яснее делают смешными свои храмы, которые уступили место осмеянному гробу. Пренебрегая Евангелие, унижают все, что у них почиталось важным; поскольку все это покорилось тому, что они почитали неважным³⁸⁹.

Защищая учение христианское о Божественном Промысле, Исидор показывает, к каким нелепостям приводит язычников верование в судьбу. Верующие в судьбу одними своими предположениями изощряют язык свой против Божественного Промысла и бросают стрелы в самое небо, другими – изгоняют все, что на земле есть хорошего: философию, медицину и все науки и искусства, упражнение в добродетели и обуздание порока. Ибо если судьба, при самом рождении определенная от тех, коим они преступно воздают Божеские почести (они самые звезды почитают за богов), если, говорю, судьба управляет состоянием человека, то не нужны ни философы, ни законодательство, ни судопроизводство, не нужно лечить больных, ни стараться о науке и художестве, ни размышлять, ни упражняться в добродетели, ни удаляться порока. Все сие ниспровергается мнением о судьбе. Снесет ли это кто-нибудь, если не совсем ещё лишен ума и благоразумия? Кто прельстится сею мечтою и вверит свою участь так называемому благоразумия? Кто прельстится сею мечтою и вверит свою участь так называемому случаю, – случаю, коего суетность желая открыть, писатели и живописцы не довольствовались представить его в образе женщины, но дали ещё ему кормило в руки, подложили под ноги шар и выкололи глаза, дабы чрез это доказать его безумие, безчувственность, слепоту и непостоянство? Кто же, пренебрегши всеуправляющую Десницу, вверит себя слепому, непостоянному и безумному вымыслу? Но говорят: отчего же некоторые обогащаются нечаянно? Отчего некоторые наказываются неправедно? Я спрошу: отчего одни обогащаются законно, а другие наказываются праведно? А нечестивые, хотя бы в сей жизни избегли наказания, в будущей непременно получат оное. Промысл знает причину всего случающегося с нами и каждому разделяет дары свои так, чтобы и богатый мог испытывать волю свою, и бедный, как злато в горниле искушенный бедностью, удостоился венца³⁹⁰.

В борьбе с Иудеями Исидор пользуется не только книгами Ветхого Завета, из которого он объясняет пророчества, относящиеся к Иисусу Христу, но и сочинениями самих Иудеев – Иосифа Флавия и Филона. Из сочинений первого приводит он свидетельство об Иисусе Христе, а у второго находит учение о Слове. Примером их он также доказывает справедливость преобразовательного истолкования Ветхозаветного Писания³⁹¹.

Для примера приведем, как Исидор опровергает Иудея, утверждавшего, что пророчество Моисея: Пророка от братии твоея, якоже мене, восставит тебе Господь Бог твой (Втор. 18, 15), относится к Иисусу Навину. 1) Моисей, будучи объят Духом Святым, изрек сии слова уже после избрания Иисуса Навина. 2) Если бы сын Навинов превзошел Моисея, то мнение сие было бы несколько вероятнее. Но поскольку он был гораздо ниже Моисея, то и мнение сие не имеет силы. 3) Иисус Навин ничего не прибавил к закону, но сам поступал по его велению. 4) Если бы к нему относилось упомянутое пророчество, то надлежало бы сказать – не воздвигнет, но воздвигнул, и далее надлежало бы сказать: будет всяка душа, яже аще не послушает пророка сего, а здесь сказано: того. В подтверждение своего объяснения Исидор указывает на верование Иудеев, что под Пророком, о котором предсказывал Моисей, разумеется Мессия. «Почему Иудеи посылали к Иоанну, родившемуся спустя несколько веков, спросить: Пророк ли он? и почему Иоанн отвечал: несмь? Потому что хотя он и был Пророк, но не тот, коего посланные разумели. Почему, когда Спаситель пришел на землю, свидетели чудес Его говорили: сей есть воистину пророк, грядый в мир (Ин. 6, 14)? Пусть Иудей внимательно рассмотрит, сколько обстоятельств противоречат его мнению, и пусть лучше поклонится истинному провидцу и Царю»³⁹².

Иудеям, глумившимся над безмужним рождением Спасителя, Исидор объяснял оное сотворением первого человека и первой жены³⁹³. Иудеи, на основании слов Евангелиста Матфея: и не знаяше ея, дóндеже роди сына своего первенца (гл. 1, ст. 25), утверждали, что Иосиф после рождения Иисуса имел детей от Марии; посему Исидор писал против них: да знает нечестивый народ, что в Священном Писании слово «дондеже» часто употребляется для обозначения постоянного продолжения времени, напр. дóндеже положу враги Твоя подножие ног Твоих (Пс. 109), и не возвратися (вран) дóндеже иссиге земля (Быт. 8, 7); дóндеже состареетеся, Аз есмь, глаголет Господь (Ис. 46, 4). После рождения Иисуса от нарушения девства Марии предостерегали Иосифа видение Ангела, который сказал, что заимствовавший плоть во утробе Девы родился от Духа Святого, величие и множество чудес, сопровождавших рождение, и девство после рождения, и пение Ангелов, и дары волхвов, и путеводная звезда, и изведение в Египет, и низвержение идолов, и праведность обрученных, засвидетельствованная Священным Писанием. Подтверждает это и последнее завещание Господа, вручающего Богоматерь девственнику Иоанну и соединяющего девство обоих, когда Он на кресте благоволил принять животворящую смерть³⁹⁴.

Большая часть писем Исидора состоит в истолковании различных мест Священного Писания, и почти из каждой канонической книги Ветхого и Нового Завета он объяснил по несколько изречений³⁹⁵. Вообще в его изъяснениях видно сходство с толкованием Святого Златоуста, с тем только различием, что Исидор короче излагает свою мысль. Во многих местах он прямо руководствовался Св. Златоустом. Толкования Исидора были весьма уважаемы: многие даже из епископов просили у него изъяснения трудных мест Священного Писания; в числе сих епископов мы находим имя Григория (с вероятностью нужно полагать) Нисского³⁹⁶.

Прежде нежели изложим наставления, руководствующие к истолкованию Священного Писания, и примеры его толкований, представим его мысли о Священном Писании. С древними людьми, пишет Исидор, Бог беседовал не чрез письмена, но Сам непосредственно, находя их ум чистым и достойным научения без посредника. Это видно из того, что Он без письмен беседовал с Ноем, Авраамом и лучшими из потомков их, равно как и с славным Иовом. Когда коварный народ Иудейский ниспал в самую глубину нечестия, тогда стали необходимы письмена и научение посредством их. То же, что было во времена Ветхого Завета, ещё яснее открылось в Новом. Ибо Божественным Апостолам не было дано ничего написанного, но вместо письмен им обещана благодать Святого Духа. Той, сказал Спаситель, воспомянет вам вся (Ин 14,21). Если ты думаешь, что писанные законы важнее неписанных, послушай, что говорит сам царь: и завещаю с ними завет нов, дая законы моя в мысли их, и на сердцах их напишу их (Иер. 31,31 – 34), и будут вси научени Богом (Ис. 54, 13). Посему и Павел, утверждающий, что мы посредством веры приобрели более, нежели сколько открыл Моисей, сказал, что мы получили закон не на скрижалях каменных написанный, но изображенный на скрижалях сердца плотяных (2Кор. 3, 3). Но когда с течением времени одни стали погрешать в догматах веры, другие в жизни, опять нужно было научение чрез письмена. Ибо когда нарушены бывают неписаные законы, желающий привести подчиненного к добродетели издает писаные законы³⁹⁷. Если будешь внимательно читать Ветхий Завет, то откроешь, что в нем предсказано все, содержащееся в Новом Завете. Посему находящимся под законом и почитающим учение Евангелия для них чуждым Спаситель самыми словами закона показывает истину догматов благодати, дабы таким образом они увидели неразрушимое согласие обоих заветов³⁹⁸. Исидор говорит, что Сам Господь для того, чтобы показать согласие обоих заветов и что Он Сам дал закон, повелел исцеленному Им прокаженному идти в храм и принести дар³⁹⁹. Поэтому Исидор обличает Маркиона в крайнем повреждении Священного Писания, когда он слова: не приидох разорити закон, но исполнити, объясняет так: неужели вы думаете, что я пришел на землю исполнить закон и пророков? Я пришел, чтобы разорить их, а не исполнить⁴⁰⁰. По сей же причине Исидор часто повторяет, что в том и другом Завете проповедуется один Бог, что один и тот же Законодатель обоих Заветов⁴⁰¹, хотя есть большое различие между обоими Заветами и Новый превосходнее Ветхого⁴⁰².

Закон дан был людям младенчествующим⁴⁰³ и жестоковыйным⁴⁰⁴, и Законодатель по Своей мудрости снисходил их немощи⁴⁰⁵. Законы Ветхозаветные даны были для того, чтобы умы людей приготовить к высшим заповедям Спасителя и Апостолов⁴⁰⁶. Так, Моисей определил наказывать только тех, которые совершили грех, а Иисус Христос запрещает самую наклонность ко греху и вожделение его⁴⁰⁷. Моисей дает правила для действий, а Иисус Христос и для мысли⁴⁰⁸. Закон Евангельский превосходнее и потому, что догматы, которые Моисей в образах и символах темно предал, ясно изложены и возвещены в Евангелии⁴⁰⁹. Наконец, закон Моисеев дан одним Иудеям, а учение Спасителя и Апостолов возвещено всему миру⁴¹⁰. При появлении света исчезает утренний сумрак, при восходе светозарного солнца скрываются сонмы звезд, с наступлением ясного дня исчезает тень зари. Когда воссияла премудрость Евангельская, тогда сделалось ненужным руководство закона. Так немым сделался Захария, когда услышал благовестие нового и чудного приветствия⁴¹¹.

Все, написанное в Священном Писании – сем небесном учении, для нашего научения написано⁴¹². Оно внушает прямую, ясную, твердую и непоколебимую веру в Бога⁴¹³. Оно есть правило истины⁴¹⁴. Учение, которое предал Иисус Христос людям и которое Апостолы словом и письменами сообщили многим, есть лествица, возводящая нас к Богу⁴¹⁵. Если мы следуем ему, изощряется легкость и быстрота души нашей⁴¹⁶. Оно доставляет нам в скорби сладкую веру, в несчастий надежду, в печали утешение⁴¹⁷. Посему для грешника лучшее врачевство денно и нощно упражняться в Священном Писании. Оно есть духовное зеркало, которое не только показывает наши безобразия, но, если мы захотим, изменяет оное в красоту⁴¹⁸. Оно доставляет врачевство против грехов всякого рода⁴¹⁹; при его помощи познается и сила болезни и способ врачевания⁴²⁰. Священное Писание есть напутствие ко спасению.

Божественное достоинство и душеспасительная польза Священного Писания требуют от приступающего к изъяснению его особенного приготовления. «Приступающий к изъяснению Священного Писания, – пишет Исидор, – должен приготовиться к сему, очистив сердце свое и изгнав из себя страсти и пороки⁴²¹. Ум нечистый не может из Священного Писания получить что-либо себе на пользу⁴²². Надобно с осмотрительностью исследовать смысл оного и не касаться дерзновенно непостижимых тайн⁴²³. Что в Священном Писании есть места неудобопонятные, это есть устроение мудрости и попечения Божия. Ибо если бы все было ясно, то в чем могли бы мы обнаружить свою мудрость, когда бы не нужно было никакого исследования, и если бы все было темно, то как бы стали понимать оное? Ясным объясняется темное, а когда некоторые места встречаются темные, то это смиряет гордость ума человеческого⁴²⁴. Читая Священное Писание, не должно ограничиваться только уразумением смысла, но несомненно и на деле исполнять заповеди его⁴²⁵. Желающий изъяснять Священное Писание должен иметь язык простой и степенный, благоговение в душе и следовать за писанием своим умом, а не приспособлять оное к своей мысли. Ибо неправильно толкующий Священное Писание подвергает опасности спасение своей души⁴²⁶. Отдельные слова должно изъяснять по связи мыслей»⁴²⁷. Для избежания суемудрого толкования и предохранения себя от гибельных заблуждений и ересей Исидор советует руководствоваться указаниями святых мужей и следовать символу веры, изложенному на Никейском соборе; ибо сей собор по внушению Божию изрек истинные догматы⁴²⁸. Таким образом, Исидор совокупность истин веры, возвещаемых Церковью, признает за одно из главных руководственных начал при объяснении Священного Писания.

По мнению Исидора, не правы те, которые в Ветхом Завете относят к Иисусу Христу места, не имеющие к Нему приложения. Ибо они сим самым усиливают язычников и не принимающих Ветхого Завета еретиков в борьбе с нами. Принужденно прилагая к Нему то, что не о Нем сказано, они подрывают доверие к тому, что прямо к Нему относится. «По моему мнению, нужно было и не все сказать, и не совершенно умолчать о Нем. Ибо полезно было и не все сказать о Христе для тех людей, которые о Боге Отце сомневались и говорили: сотвори нам боги; и не все умолчать о Нем нужно было для обличения неверовавших Иудеев и укрепления надежды, тех, которые имели уверовать»⁴²⁹. В письме к Тимофею чтецу Исидор подробнее раскрывает эту мысль «Божественная и вечная сила, восхотев заключить в древнейших письменах предсказания о будущих событиях, совершила сие дело так премудро, что оно выше всякого описания и хвалы. Ибо если происходило когда-либо такое событие, которое могло служить образом будущих благ, то благодать иное изобразила в нем слабыми очерками, а иное яркими красками так, что живописала светлый образ. Отсюда истекли две величайшие выгоды: первая та, что древние, находя в священных сказаниях много полезного для себя, не почитали оные странными; другая та, что потомки познают из оных непреложность пророчеств. Истолкователи прообразований, если видят, что без принуждения можно изъяснить все части оных, должны делать это с рачением, а если видят невозможность, не должны усильно усвоять таинственный смысл тем местам, которые не допускают оного, дабы таким образом не подвергнуться упреку в искажении и тех мест Священного Писания, которые требуют таинственного объяснения, дабы не причинить соблазна Иудеям, Эллинам и еретикам и не отнести ко Христу чего-либо несообразного с Его достоинством. Если же что сказано применительно к современным обстоятельствам, то надлежит прямо указывать сию цель сказаний и не вдаваться в принужденные и неприличные изъяснения»⁴³⁰. Чтобы объяснить лучше свою мысль примером, Исидор указывает на 71-й Псалом. Сей Псалом написан о Соломоне. Некоторые стихи его относятся к Соломону, но часть из них и важнейшая к Иисусу Христу. По первому смыслу, по-видимому, воспевается Соломон, но глубочайший и внутреннейший смысл указывает истинного Примирителя, Который был великим Утешением для тогдашних людей и ещё большим для будущих. Ибо слова: и пребудет с солнцем (имя Его) и прежде луны рода родов (ст. 5) и все прочее, приличное Божеству, как высшее не только человека, но и всякой небесной силы, воспевается о Христе. Слова же: и помолятся о нем выну (ст. 15) сказаны о Соломоне. Мы не должны принужденно истолковывать пророчества, ни впадать в странные объяснения для введения единообразного смысла в пророческие места, но с рассуждением уразумевать и то, что сказано исторически, и принимать предсказанное по созерцанию, а сказанного в историческом смысле не относить к духовному, но давать смысл сообразный тому и другому способу речи. Если же найдется какое-нибудь пророчество, содержащее и без принуждения указывающее на духовный смысл, можно пользоваться тем и другим смыслом⁴³¹.

О книге Бытия Исидор замечает, что Моисей хотел предложить в ней не историю только занимательную для души, но поскольку намеревался дать закон, то прежде указывает Творца и Судью всяческих, дабы люди не воздали Божеской почести вещам сотворенным. Потом, показав награды для благочестивых и наказания для грешных, переходит к закону, чтобы на основании того, что случилось, поверили и тому, что будет, и, уверовав, склонились к благочестию и правде⁴³².

Из мест книги Бытия, изъясненных Исидором, более примечательно объяснение на слова: сотворим человека по образу нашему и по подобию (гл. 1, ст. 26). Исидор жил в то время, как заблуждение антропоморфистов в Египте было в силе, и сам Исидор, объясняя эти слова, говорит, что вопрос об них весьма часто слышится.

Справедливее поступают те, пишет Исидор, которые изображают Бога, снимая черты с лучшей части человека, то есть с души разумной. Ибо представляющие себе Божество в телесном только образе крайне безумны. Они увлекаются тем, что сказано в переносном смысле и не способны возноситься мыслью к тому, что сообразнее с Божеством. Как можно было бы сказать: в крове крилу твоею покрывши мя (Пс. 16, 8), и седмь очес Господних, призирающих на землю (Зах. 4,10), когда человек не имеет ни крыльев, ни очес? Для чего Апостол Павел сказал, что Божество не подобно даже смышлению человечу (Деян. 17, 29)? Что значат слова Исаии: кому уподобите Господа (40,18)? Для чего, наконец, Моисей сказал: и снабдите души своя зело, яко не видесте всякого подобия в день, в онь же глагола Господь к вам (Втор. 4,15)? Человек – образ начальствования и господствования, а не сущности; а когда делает правду, то и добродетели. Хотя мы почитаем разумную душу также бессмертною, но она не единосущна сей Божественной и безначальной природе; напротив, столько различествует от нее, сколько тварь должна быть отлична от Творца. Слово: по подобию (если кому не покажется однозначущим с предыдущим: по образу) должно изъяснить таким образом: Бог для того вручил власть человеку, чтобы он показал добродетель и чрез то снискал подобие. Первое зависело от творения, а последнее от произволения существа сотворенного. По сей-то, может быть, причине сказано: сотворим человека по образу нашему и по подобию, а после: и сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его (Быт. 1, 27), но не прибавлено: по подобию. Как бы так было сказано: сотворим человека по образу нашему, дабы он собственным произволением достигал подобия. И Единородный Сын Божий, пришедши к нам, говорил: будьте подобны Отцу вашему небесному, как бы желая показать тем, что человек по сотворению сделался образом Божиим, а подобием может сделаться только по произволению⁴³³.

Исидора спрашивали: в каком порядке читать три книги Соломона? Он отвечал: надобно знать, что одна из них учит добродетели нравственной, другая показывает, как суетен труд тех, которые привязываются к земным вещам, третья говорит о душе, научившейся Божественной любви. Посему сначала должна быть читана книга Притчей, потом Екклесиаст и после Песнь Песней. Кто очистил нравственное чувство изучением Притчей, за того можно не опасаться, чтобы, перешедши к Песни Песней, стал мечтать о плотской и чувственной любви; напротив, он воскрилится любовью к чистому и Божественному Жениху, называющему блаженными любящих. Посему я увещеваю и учу юношей, чтобы они не прежде касались третьей книги, как изучив первые две⁴³⁴.

Представим несколько мест Писания, объясненных Исидором, чтобы яснее видеть способ толкования, им усвоенный.

Ис. гл. 6, ст. 9 и 10. Перемена лиц ясно показывает смысл сказанного. Ибо если бы слова сии должно было относить к народу Израильскому, то сказано было бы так: иди, скажи народу сему: слухом будете слушать, и не уразумеете, глазами будете смотреть, и не узрите: ибо огрубело сердце ваше и ушима тяжко слышите и глаза свои закрыли, да некогда увидите глазами, и ушами услышите, и сердцем уразумеете, и обратитеся и исцелю вас. Поскольку же сказано не таким образом, но переменяются три лица, именно от кого, к кому и о ком речь идет; то сила изречения требует такой мысли: иди, скажи народу сему: слухом будете слушать и не уразумеете, глазами будете смотреть, и не узнаете. Потом Пророку, когда он как бы испытывал причину сего, показана была оная причина в словах: одебеле бо сердце людей сих и ушима тяжко слышат, и очи свои смежиша. А ежели они сами противятся своему спасению, – как бы так сказал Пророк, – для чего же Ты посылаешь меня проповедовать им? Может быть, так отвечает ему Бог (ибо частица μήποτε, да некогда, такое здесь имеет значение): может быть, они узрят очима, и ушима услышат, и обратятся, и исцелю их. То есть частица да некогда (μήποτε) выражает здесь не лишение слуха, но надежду покорности. А что она употребляется и в таком значении, в удостоверение послушай Иудеев, что они говорят о Спасителе.

Не сей ли есть, егоже (Фарисеи) ищут убити? И се не обинуяся глаголет и ничесоже Ему глаголют. Еда како (μήποτε) уразумеша князи, яко сеи есть Христос (Ин. 7, 25–26)? Ученые, в числе коих считается и Филон, часто также употребляют μήποτε вместо ίσως – может быть, или вместо έσθοτε, некогда. Если же сверх сего ты хочешь иметь свидетельство от лица Богодухновенного, послушай Апостола Павла, который пишет: рабу Господню не подобает сваритися, но тиху быти ко всем, учительну, незлобиву, с кротостию наказующу противныя: еда како даст им Бог покаяние в разум истины (2Тим. 2, 24–25). И здесь частица μήποτε употреблена вместо έσθοτε, некогда, или ίσως, может быть; ибо выражает надежду покаяния, а не отриновение. И в другом месте написано: обличи друга, егда ещё (μήποτε) не сотворил (Сир. 19, 13). Если таким же образом будем понимать пророческое место, то и Богу, Который предсказал Свои действия, будет приписано то, что свойственно Его природе. Ибо Он, без сомнения, хочет, чтобы спаслись погрязшие в беззаконии и потому посылает к ним таких людей, которые могли бы уврачевать их. Пусть они не оставят своего безумия, но что с Его стороны нужно было сделать, то сделано. Посему и Богу сохранится приличное, и ясно будет, что Пророк не напрасно был послан, не для укоризны, но поставлен служителем здравия и спасения. Ибо цель его посланничества была не та только, чтобы обличить народ, но чтобы, укорив согрешающих и обнаружив беззакония, воззвать их к покаянию, а обращающимся показать способ врачевания⁴³⁵.

Прекрасно Исидор объясняет слова: будите мудри, яко змия, и цели, яко голубиe (Мф. 10,16).

Мудрость, соединенная с простотою, составляет что-то Божественное, то есть добродетель всесовершенную. Если же одна от другой бывает отделена, то первая превращается в лукавство, а последняя в глупость: и та способна к совершению злодеяния, и сия легко обманывается. Посему-то Слово Божие не представило сего под одним символом, (ибо в бессловесных животных нет мудрости с простотою: одни из них хитры, другие управляются бессмысленною простотою) но заповедало: будите мудри, яко змия, и цели, яко голубиe. Смысл сего изречения не тот, чтобы мы подражали ядовитости и лютости змия (ибо Иудеям та ставится в порок, когда они называются змиями и порождением ехидны); и не тот, чтобы мы подражали лукав они называются змиями и порождением ехидны); и не тот, чтобы мы подражали лукавству змия и его способности обманывать (ибо подобие берется не в полном объеме, но по частям, иначе оно не было бы уже подобие, а самая вещь уподобляемая); не тот, говорю, но чтобы мы совлекались ветхого человека, то есть зла, как змий сбрасывает кожу свою, и веру хранили так же, как он хранит голову; о теле менее заботились, от всего прочего удалялись; и с сими качествами соединяли простоту голубя, не в подражание его бессмысленности (так Ефрем уподобляется голубю безумному, не имеющему сердца (Ос. 7, 11), но чтобы подражали его простоте и незлобию. Если угодно, я объясню мысль свою и другим примером. В Священном Писании называется львом не только Христос, но и праведник и даже дьявол, впрочем не в одинаковом смысле. Ибо, как я прежде сказал, подобие берется не в полном смысле, но в той только части, которая служит к объяснению речи, все прочее остается без приложения. Так, Христос называется львом относительно к царскому достоинству и силе непобедимой: возлег, уснул еси яко лев (Быт. 49,9). Праведник называется львом по спокойствию и небоязненности: праведник яко лев уповая (Притч. 28, 1). Наконец, дьявол называется львом по отношению к лютости и кровожадности: яко лев рыкая, ходит иский кого поглотити (1Пет. 5, 8). Итак, если Писание от одного животного заимствует различные образы и мы не смешиваем представления, но к каждому приспособляем приличное; то почему же удивляемся, если Павел взял подобие от брения (Рим. 9, 21) не с тем, чтобы опровергнуть свободу человеческой воли, которую он повсюду превозносит, но чтобы, с одной стороны, дать понятие о той покорности, которую праведник должен иметь к Богу, с другой, чтобы уврачевать безумие тех, которые осмеливались порицать учение чистейшее, и слово и ум превосходящее⁴³⁶.

Мф. гл. 11, ст. 11. Большим Иоанн из рожденных женами назван потому, что он ещё в утробе матерней пророчествовал и, будучи сокрыт во мраке, уже знал о Свете грядущем. Выше же всех Пророков Иоанн потому, что видел во плоти Того, Который был предметом пророчеств, Которого все Патриархи и Пророки зрели только в сониях и видениях, видеть же телесными очами не могли⁴³⁷. Мний же в Царствии Небеснем болий Иоанна есть, значит: совершенный в законе менее того, который крестился в смерть Христову. Ибо в том состоит Царство Небесное, чтобы быть погребенным со Христом, который сошел во гроб для разрушения смерти и, победив её, даровал воскресение. Посему хотя Иоанн был более всех рожденных женами, но был усекнут прежде наступления Царства Небесного, и хотя был безукоризнен по правде законной, но был ниже усовершенных Духом жизни о Христе, прежде их отшедши из сей жизни. Итак, всякий меньший в Царствии Небесном, то есть в жизни о Христе, более совершенного по закону; ибо закон не давал совершенства⁴³⁸.

«Заповедь новую даю вам, да любите друг друга» (Ин. 13,34).

Если бы кто сказал, что в Ветхом Завете не говорится: возлюбиши ближняго твоего, яко сам себе; то я отвечал бы, что Сын Божий преимущественно законоположил сию заповедь. Потом, когда явился во плоти, присовокупил к ней нечто более, сказав: заповедь новую даю вам, да любите друг друга, якоже Аз возлюбих вы. Заповедь о любви находится и в Ветхом Завете, но слова: якоже Аз возлюбих вы, Он вновь прибавил. Посему и назвал сию заповедь новою. Ибо иное дело любить ближнего, как самого себя, иное пренебрегать своими выгодами для пользы ближних. Как Он сам имел в виду не собственное достоинство, но пользу человеков, и Себе умалив, не возгнушался зрак раба принять, дабы доставить всыновление рабам; так и каждому из нас заповедал не свою наблюдать выгоду, но пользу ближних⁴³⁹.

Заслуживают также особенного внимания объяснения следующих мест Писания: Мф. 5, 20. 19, 11; Ин. 21, 25; Деян. 27, 22–23; 19, 35; Рим. 1, 32; 3, 25; 11,8; 1Кор. 15, 29. Слова Апостола: аще мертвые отнюдь не восстают, что и крещают мертвых ради, Исидор объясняет так: если мертвые не воскреснут, то для чего мы веруем, что чрез крещение наши тела делаются причастными нетления и бессмертия? Мы крестимся в надежде измениться в нетление⁴⁴⁰.Из приведенных примеров видно, что Исидор старается объяснять буквальный смысл Писания. В письме к Валентиниану он осуждает тех, которые прибегают без нужды к аллегорическому толкованию⁴⁴¹.

Чаще других догматов Исидор говорит в письмах своих о Божестве Сына Божия для опровержения лжеучения Ариан. Если Божественный Образ и Слово Отчее произошло во времени, как говорят некоторые, то оно не вечно. Если же напротив вечно, как мы утверждаем, то Оно не произошло во времени. Писание, называя Иисуса Христа сиянием славы Отчей, сим показывает совечность Его Отцу; образом Ипостаси (Евр. 1, 5) личное его свойство; Словом (Ин 1,1) бесстрастную Его природу, Сыном – сродство и единосущие с Отцом. Таким образом, из всех понятий, какие заключаются под сими наименованиями, мы должны усвоять Божественному естеству только те, которые приличествуют Ему, прочие же оставлять как недостойные Божества. В отношении к вещам сотворенным могут иметь место слова: прежде и после, но в поклоняемой и царствующей Троице ничего нельзя назвать ни первым, ни вторым; потому что Божество выше числа и времени. «Когда Священное Писание, – пишет Исидор в другом письме, – называет рождением безначальное, вечное, невыразимое словом и непостижимое умом происхождение Иисуса Христа от Отца; то оно не приписывает сим Богу ничего страстного, но прямо указует на единство существа Отчего и Сыновнего. Ибо несомненно, что все рождающееся имеет одну сущность с рождающим. Но дабы кто не подумал, что Слово получило бытие после Отца, Писание говорит: в начале бе Слово. Далее показывает и отношение Слова к Отцу: и Слово бе к Богу, наконец и самое достоинство Слова: и Бог бе Слово. Посему мы из наименования Иисуса Христа Сыном как, с одной стороны, должны уразуметь Его единосущие с Богом Отцом, из наименования Словом – Его бесстрастную природу, из Его бытия в начале – совечность Отцу, из того, что Слово было у Бога, – Его нераздельное единение со Отцем, и наконец из того, что Слово было Бог, – Его высочайшее достоинство; так, с другой стороны, мы должны от каждого из сих наименований отделять все несообразное и неприличное Богу, чтобы по наименованию Христа Сыном, не подумать, будто Он не безначален; по наименованию Словом, будто не самостоятельно Его бытие. Таким образом, мы должны исповедывать и почитать Его Богом вечным, Единосущным Отцу, непричастным ничего страстного, родившимся от Отца довременно»⁴⁴².

Когда Ариане и Евномиане указывали на слова Евангелиста Марка: о дни же том и часе никтоже весть, ни Сын, точию Отец (Мк. 13, 32); Исидор говорит, что Спаситель отклонял здесь только безполезные вопросы. Ибо мог ли Творец мира не знать времени кончины его? И тот, кто так подробно указывал знамения пришествия Своего, мог ли не знать, когда оно совершится?⁴⁴³ Подобным образом объясняет Исидор слова Спасителя: Отец Мой болий Мене есть (Ин. 14, 28). Спаситель сказал это для утешения учеников, смущенных вестью о предстоящих страданиях своего Учителя. Он как бы так сказал: Я иду к Тому, Которого вы считаете большим Меня. Впрочем, Иисус Христос мог назвать Отца большим, как получивший от Него рождение, будучи равен Ему по естеству⁴⁴⁴.

Во многих письмах Исидор излагает учение о падении и восстановлении человека.

Общий всех враг лишил род человеческий совершенств, которые вместе с бытием своим получил сей от Бога, и вовлек людей в жизнь, со сей от Бога, и вовлек людей в жизнь, совершенно противную добродетели. Впрочем, он делал это не без содействия самих людей, которые поработились ему. Дьявол сам по себе не мог бы сего сделать, если бы не помогла ему безпечность обольщенных им людей. Но поскольку человеколюбию Творца угодно было опять облечь род человеческий в оружие добродетели, то Слово Божие и снизошло на землю, покрыло нас любовью, как ризою Ангельскою, и с нею даровало нам все. Ибо все, какие есть виды добродетели, заключаются в одной всеобщей, коей имя любовь⁴⁴⁵.

Следствия грехопадения человека состоят как в болезнях и смерти⁴⁴⁶, так и в нравственном повреждении⁴⁴⁷. Опровергая Новатиан, Исидор пишет Киру: Скажи ученику Новата: Что ты безумно хвалишься чистотою? Что ты считаешь себя чуждым греха? Исаия называет себя нечистым; Давид называет лживым всякого человека и говорит, что все во грехах зачаты и на свет произошли. Сам Бог свидетельствует, что прилежит помышление человеку на злая, и он нуждается в елее милосердия (Быт. 8,24)»⁴⁴⁸. Если бы мы сказали, пишет Исидор в другом письме, что блажен тот, кто никогда не грешит; то никто не был бы причастен сего блаженства. Ибо кто похвалится, что он имеет чистое сердце? Или кто осмелится сказать, что он чист от греха?⁴⁴⁹ Впрочем, природа человеческая не совсем утратила прирожденные семена добра⁴⁵⁰. Она в себе носит точное и неложное судилище (κριτηϕριον), правило (κανων) добродетелей, которое Сам Иисус Христос предлагал в виде заповеди: вся, елика аще хощете, да творят вам человецы, и вы творите такожде ⁴⁵¹ . Он же говорит, что благий человек от благого сокровища сердца своего износит благое⁴⁵². Это подтверждает и история. Во всякое время были люди, которые, руководствуясь прирожденным законом, творили доброе, каковы Мельхиседек, Иов, Корнелий⁴⁵³.

Но большая часть людей, забыв о будущей жизни и мздовоздаянии, совершали тяжкие грехи⁴⁵⁴; подпав власти дьявола, они низверглись во все преступления и дошли до крайнего бедствия⁴⁵⁵.

Поскольку ни закон, данный Моисеем, ни увещания Пророков не могли уничтожить язвы греха, распространившейся на всех⁴⁵⁶; то Бог послал Своего Единородного Сына, дабы иметь причину к отпущению грехов. Сын Божий воплотился для того, чтобы сокрушить силу дьявола⁴⁵⁷ и примирить людей с Богом⁴⁵⁸.

Объясняя действие крещения, Исидор так излагает свои мысли о благодеяниях, дарованных человеку воплощением и крестною смертью Богочеловека; «Ты просишь меня указать причину, почему крестят младенцев, ещё не знающих греха? Некоторые говорят – для того, чтобы омыть нечистоту, внесенную в естество человеческое преступлением Адама. Веруя, что бывает так, я думаю, что крещением доставляются и многие другие дарования, много превышающие наше естество. Ибо природа наша получила не то только, в чем она нуждалась для уничтожения греха, но и украшена Божественными дарами. Ибо она не только освобождалась от наказания и совлеклась всего лукавства, но и возродилась свыше пакибытием Божественным и превосходящим слово, и искуплена, и освящена, и удостоена всыновления, искуплена, и освящена, и удостоена всыновления, и оправдана, и соделалась сонаследницею Единородного и единым телом с Ним по участию в священных таинствах, и именуется Его плотью, и как тело соединено с главою, так и она со Христом. Посему Павел сказал: и Того даде главу выше всех Церкви (Еф.1:22), то есть кроме других даров даровал ещё человеческому естеству то, что Христос соделался его Главою. В другом месте говорит: множае паче избыток благодати и дар правды приемлюще в жизни воцарятся (Рим. 5, 17); не сказал: благодать, но: избыток благодати, показывая, что мы не врачевство только получили, соответствующее болезни, как думают некоторые, не понимая щедродаровитости Божией, но и благообразие, и честь, и славу, и достоинство. Потому, возлюбленный, признавай крещение, не очищением только грехов, но и достовляющим всыновление и Божественное сродство и другие безчисленные блага, частью упомянутые мною, частью не упомянутые. Ибо Царь всяческих не только освободил плененное естество человеческое, но и возвел его на высшую честь»⁴⁵⁹.

Спасительные заслуги Сына Божия усвояются человеку только под условием содействия его Спасительные заслуги Сына Божия усвояются человеку только под условием содействия его воли. Божественная благодать, в соединении с старанием самого человека, спасает человека. Посему и тот, который имел говорящего в себе Христа, сказал: поспешествуют по предуведению званным (Рим. 8, 28). Ибо не просто звание (потому что все званы и не все повиновались), но изволение званных содействует спасению их. Ибо звание было не с принуждением, но добровольное⁴⁶⁰. Не одинаково раздаяние даров благодати потому, что благодать Божия сначала испытывает свойство сердца и потом уже приступает к самому делу. Ибо хотя она и благодать (дар туне даемый), однако же изливается не напрасно и не случайно. От тех, которые принимают её, берет она меру и вливает в нее столь много, сколь велика мера. И сия мера есть чаша веры. Если бы она сначала не требовала того, что от нас зависит; то без всякого сомнения изливалась бы равно на всех без исключения. Но поскольку она прежде испытывает волю и расположение сердца и потом уже начинает действовать, посему она на некоторых людей нисходит и остается при них, от других удаляется, наконец вовсе оставляет и никогда уже к ним не возвращается⁴⁶¹.

В другом месте Исидор высказывает мысль, что духовные дары раздаются людям сообразно с тем, к чему кто из приемлющих предварительно приготовил свою душу⁴⁶². Апостол Павел сравнивает человека с глиною, дабы показать, что всякий должен во всем повиноваться воле Божией. Если кто хочет противиться, Бог не принуждает его к повиновению; поскольку не хочет уничтожить свободной воли человека⁴⁶³. Посему не должно удивляться, что Господь Иисус Христос, обладая непобедимою силою убеждения, не склонил Иуду следовать добродетели. Ибо он имел свободное произволение. Сие-то произволение и служит основанием вменения нам поступков наших, так, что человек с одной стороны заслуживает похвалу, когда действует по собственной свободе, а с другой, напротив, достоин порицания и осуждения, когда не следует добрым советам других⁴⁶⁴.

В письмах Исидора есть наставления о почитании креста⁴⁶⁵ и св. мощей⁴⁶⁶. У него встречается объяснение некоторых действий Богослужения, например объяснение возгласа Священника: мир всем⁴⁶⁷, значение литона, который постилается под Святыми дарами⁴⁶⁸, омофора Епископов и ораря дьяконов⁴⁶⁹. Находим у Исидора еще указание на дозволение петь женщинам в церкви⁴⁷⁰ и на обычай носить при себе малые Евангелия⁴⁷¹.