4. О книге «Царский путь»

(Ответное письмо близкому знакомому)

Вы меня изволили спросить о изданной мною еще в Пруссии книге, именуемой: Царский путь, – когда она мною написана, т.е., вышла ли она из-под пера истинного беспоповца, или уже готовящегося оставить беспоповство. Честь имею ответствовать на ваш вопрос, что сочинение, именуемое: Царский путь, вышло из-под пера еще истинного беспоповца. Но этот короткий ответ не объяснить вам причину и цель его издания. Посему я вам скажу пространнее, какая была причина и какая цель издания и напечатания книги Царский путь; скажу также, чтó за этим изданием последовало для моей жизни и убеждений важного.

Как скоро убедился я в неправоте мнений федосеевских о всеобщем безбрачии и принял намерение перейти на сторону брачных поморцев, тогда же, с целью сильнее действовать на федосеевцев, с которыми я еще не прерывал общения, для печатания направленных против них сочинений завел я в Пруссии типографию, и книга: Царский путь была первая, которую мы в этой типографии напечатали.⁴⁸ Всем другим сочинениям, какие предполагались издаваться против федосеевцев⁴⁹, она была предпослана с той целью, чтобы прежде всего внушить читателям предпочтение евангельского учения пред старческими преданиями и расположить их к самому чтению Евангелия и Апостола, а чрез это показать им несогласие учения федосеевцев с евангельским учением, не объявляя еще наших с ними несогласий, дабы не увлечь их прежде времени в полемический дух. Не входя в полемику, книга, тем самым, что учила веровать Евангелию, давала наставление, как смотреть на утверждаемое федосеевцами всеобщее девство, ибо в Евангелии они должны были обрести непререкаемое свидетельство, что безбрачие и девство не законополагаются, а только советуются могущим понести: могий вместить да вместит. Также и тому учению, что якобы во время антихриста (которое по мнению федосеевцев уже наступило) брак не должен существовать, но прекратиться, в Евангелии они должны были обрести ясное обличение: ибо Евангелие свидетельствует, что в воскресении ни женятся, ни посягают, т.е., в будущей жизни, а не во время антихриста. Федосеевцы наипаче утверждаются в учении о всеобщем безбрачии на предании своих предков, т.е., первых их наставников: против этого в книге было показано, что св. соборы утверждали согласное с Евангелием, посему и учение предков только то должно принимать, которое не противоречит Евангелию. Еще федосеевцы весьма хвалятся безмерной своей строгостью в отношении к мясоядению и даже умеренному употреблению вина⁵⁰: против этого доказано, что безмерная строгость, на всех законополагаемая, тоже не согласна с евангельским учением. Евангелие законополагает царский путь, т.е., умеренность. Итак, первою целью издания книги было – уронить федосеевское и филипповское учение о всеобщем девстве и другие крайности их учений. Кроме того, имелось в виду показать и поморцам, что у них также есть важные ошибки, важные несогласия с Евангелием, а именно: в учении о прекращении священства, о прекращении приношения бескровной жертвы тела и крови Господней, о духовном приходе Илии и Еноха и о мысленном антихристе. Этим всем ошибкам указывалась причина в нежелании старообрядцев иметь основанием учения св. Евангелие. Но все эти их погрешности, происходившие от непоследования слову Божьему, были указаны в книге, как выше сказал я, не в полемическом духе: свидетельства слова Божьего, в ней приведенные, служили, так сказать, сами ясным их обличением. У беспоповцев почти у всех св. Евангелие не почитается, как Божий глас, как основание веры; даже авторитета его не предпочитается авторитету какого-либо древнего отца, напр. Ипполита, и не только древнего святого отца, но и какого-либо неизвестного писателя, коего сочинение только бы угодило в печать доиосифовскую, как напр., списатель Книги о вере: посему и нужно было прежде всех доказательств о разных ошибочных предметах, содержимых беспоповцами, доказать авторитет и непререкаемую важность евангельского и апостольского писаний. А притом нужно было возбудить усердие и к самому чтению св. Евангелия и прочего божественного Писания, ибо беспоповцы так мало читают Евангелие и Апостол, что даже из самих наставников редкий в свою жизнь прочитал все св. Евангелие и Апостол, довольствуясь соборным чтением недельных и праздничных зачал за службой; а простые люди и вовсе почти не читают св. Евангелие, а занимаются чтением Прологов и прочих тому подобных книг.⁵¹

Сам я, будучи беспоповцем, находясь вне Христом основанной истинной церкви, думал, что по нужде можно и беспоповцем оставаться и веровать всему писанному в Евангелии, не нарушать в толковании, или понятии евангельской истины (а без этого я уже не допускал возможности быть истинным христианином). Я думал поэтому, что беспоповство можно поставить на основании евангельских, и апостольских истин, и учения древних отцов церкви, за чтó меня и поморцы брачные некоторые не любили: ибо я, держась сего начала, во многом должен был не согласиться с учением их предков и современных поморских наставников. Однако сила евангельских словес многих убеждала соглашаться со мной. Так я составил тетрадь против литовских наставников, утверждающих, что они могут исповедующимся отпускать грехи; я доказывал им, что разрешать грехи дано от Господа только наместникам апостольским – епископам и от них поставленным священникам. Были даже составлены мною статьи в руководство наставникам при исповеди, где поставлялось им в обязанность, чтобы они напоминали исповедующимся у них о необходимости причастия св. таин и о лишении причастия оных учили болезновать, также вразумляли бы исповедующихся, что лишение причастия св. таин невозможно заменять добродетельми, как многие думают, а утверждающих сие опровергали бы Писанием. Просто сказать, мне желательно было все, какие только знал я в беспоповстве отступления от Евангелия, по возможности исправить и привести в согласие с Писанием. Но спросит кто: да как же это могло быть, чтобы беспоповство основать на евангельском учении? Я и сам сознаю теперь, что это невозможно; но, когда я был в беспоповстве, не видя истинной церкви, свет же истины евангельской блещал несколько в мои душевные очи, и разумел я, что истина должна иметь свое основание в Евангелии: тогда мне думалось, что можно основать на нем и беспоповство, устранив из него учения, явно противные Евангелию. Например, проповедовать прекращение священства и чрез то престатие жертвоприношения тела и крови Господни, есть противление Евангелию; а проповедовать вечность неизменно существующей церкви со всеми ее чинами и тайнами, но в настоящее время существующей сокровенно, в неизвестном месте, я полагал, непротивно Евангелию. Также: разрешать грехи, простолюдином будучи, есть восхищение неданной Евангелием власти; а совершать исповедь в руководство жизни не противно Евангелию и полезно. Также: заменить причастие св. таин добродетелями, как учат многие беспоповцы, сопротивно Евангелию; а желать св. таин приобщения и, по случаю нужды, в лишении оных положиться на милость Божью, – тоже не противно Евангелию. Чтобы нам о лишении св. таин иметь бóльшее споболеше, ввелся у нас обычай в братии приготовляться даже к причастию, как положено в уставе. В прочих предметах, как-то: по вопросу о браках, о приходе пророков Илии и Еноха, об антихристе, нам удобно было соглашаться с Евангелием. Когда я начал толковать только еще о браках, мне приходил в голову вопрос: почему это наши предки, страдавшие за истину, и с ними их потомки, от Бога оставлены впасть в такую страшную ошибку – в безбрачие? Ведь ошибка эта – целое извращение естества, наказание, свойственное только одним отступникам от веры, учимым бесами, как говорит Апостол: отступят нецыи от веры, внемлюще учением бесовским, возбраняюще женитися (1Тим. зач. 284). Когда же я увидел в беспоповстве столько отступлений от евангельского учения, тогда я подумал: вот не это ли самое и есть причина наказания беспоповцев безбрачием! Итак, мы приняли намерение, чтобы в беспоповстве все несогласное с Евангелием согласить, или по крайней мере сделать не противоречащим Евангелию, и в этих-то видах издали книгу: Царский путь. Издав ее, мы радовались, что нозе наши стали на камени истинного евангельского исповедания: мнилось нам, что теперь только один остается труд – бороться с противниками, привыкшими к первым толкованиям стариков.

Но к нашему спасению, эта наша радость недолго просуществовала: явилась новая печаль, а именно вот какая. Едва только утвердились мы верою во св. Евангелие и издали о том книгу: Царский путь, открылись нам новые, еще не виданные нами, проблески истины св. Евангелия, которых уже никак нельзя было примирить с беспоповским положением. Вот именно какие мысли неотступно преследовали нас. Сокровенная церковь, в которую мы веровали, утешаясь сею верою, существующая в неизвестности, не есть церковь, воюемая вратами адовыми; а не воюемая не может именоваться неодоленной, но только кроющеюся. Евангелием же проповеданную, созданную Христом церковь врата адова не одолеют: значить, она ими воюема, но не одолеваема; посему ей нужно существовать среди бед и бурь, а не в неизвестности скрываться.⁵² И паки: Евангелие не обнадеживает спасение таковым, которые бы только имели желание ко принятию св. таин, но утвердительно требует действительного причащения св. таин: аще не снесте плоти Сына человеческаго, ни пиете крови его, живота не имате в себе (Ин. зач. 23). И вообще св. Евангелие не того только требует, чтобы ему не противоречить, но во всем исполнять его: потому и в исповеди не достаточно ко спасению, чтобы только не восхищать неданного, но необходимо от Христа данною властью получить разрешение грехов, без которого спасение не надежно. Что же было делать? Нужно быть видимо при церкви и принимать ее таинства: а церкви нигде не видать! Скажи ми Господи путь, в оньже пойду! Этому возглашению последовали общая братская молитва, общий братский пост и разыскание церкви. Но доколе не посетил нас Восток свыше, все было тщетно, и время искания продолжалось бесплодно. И такое тогда было тяжелое время для сердца, что и теперь еще, когда вспомним о нем, страх объемлет душу. Подумайте сами, – сознавать, что мы без церкви, без таинств, – и сознавать, что без них спастись невозможно! А где церковь? – Не знаем. Где обрести св. таинства? – Недоумеваем… Тогда надо мною некоторые и подсмеивались, говоря: где твоя скрытая церковь? почему тебя не спасает теперь? Одно было тогда охранение: боялись мы отчаяться, уповали на милость Божью, что Господь желающих быть чадами Его церкви, по милости своей, не оставит, но приведет на путь истинный. И сколь ни тяжело было наше положение, я благодарил Бога, что Он дал мне познать мои недостатки и избавил меня от федосеевского и прочих беспоповских наставников погибельного учения, которого держался некогда, слепотствуя. Будучи в таком положении, понял я, что Денисову и прочим беспоповским наставникам нельзя было иначе успокоить себя и народ удержать в беспоповстве, как только перетолковав Евангелие. Вместо Богом созданной церкви с тремя чинами священства, они создали церковь из простолюдинов; вместо данной от Христа священному чину власти – разрешать грехи, признали достаточным для разрешения грехов исправление епитимии, пост и поклоны; действительное причастие тела и крови Христовых заменили одним желанием сего причастия и добродетельной жизнью. И вот человек покоен, – мнит себя при церкви, при разрешении грехов, с таинством тела и крови Господни, и так усыпает до конца смертельным сном!...

Но возвращусь к моему повествованию. Когда, наведенные изданием книги: Царский путь на размышления о церкви, мы пробудились и, не довольствуясь верой в сокровенную, неизвестно где существующую церковь, познали бедственное вне церкви положение: тогда мы заметались подобно утопающим, хотели ехать туда и сюда отыскивать церковь, а все некуда, – делать то и се, а все ничего. В этом нашем положении мы похожи были на дитя в большом лесу, потерявшее матерь, – глядит оно на все стороны, а ничего не видит, хочет бежать туда и сюда, а само не знает, куда ему бежать! Чтó с нами тогда было – все описывать было бы излишне; помяну только об одном: думали даже поискать нового Амвросия, т.е., новую завести иерархию, подобную австрийской, с той же хиротонией православной, но, чтобы только взять хиротонию в тех местах, где бы святители не участвовали в клятвах собора 1667 года, и принять поставленного здесь епископа без чиноприятия. Потому что все, якобы огромные никонианские ереси, насчитываемые беспоповцами, для нас уже не существовали: оставались одни только соборные клятвы и порицания именуемых древних обрядов. А потому от святителей, которые в соборных клятвах не участвовали, приятие хиротонии мы находили несомнительным. Устранение же при этом всякого чиноприятия мы считали необходимым и для того, чтобы сохранить за новоучреждаемым священством непрерывность апостольского преемства в характер непрестающего, вечного существования. Эти планы об учреждении иерархии с нами разделял и некоторый знаменитый начетчик из поповцев⁵³, недовольный перемазанием Амвросия. Тогда нам казалось, что было бы весьма хорошо, если бы все это сбылось: вновь явилась бы иерархия православная и вечная! Задача не менее, если еще не более важная, как и та, чтобы беспоповство примирить с Евангелием! Но здесь рождался вопрос: как же поступить с той церковью, от которой будет заимствована хиротония? Она была до нас православной; а когда мы позаимствуем от нее хиротонию, ужели она сделается безблагодатной, неправославной, чтобы нам от нее отделиться? А если от нее не отделиться, это будет значит находиться в общении и с теми церквами, с которыми она находится в общении, т.е., со всей православной иерархией. Эти вопросы остановили наше предприятие и заставили нас пристальнее вникнуть в рассмотрение православной церкви. Тогда милосердый Бог, видя нас уже до изнеможения утрудившихся, показал нам свою св. церковь, неодоленную вратами ада, в нашем отечестве, во св. Руси, от которой мы бегали прежде, во ослеплении нашем почитая ее нечестивой. И сбылось о ней Давидово слово: обретохом е (селение Бога Иаковля) в полях дубравы.

Таким образом книга, глаголемая: Царский путь, вышедшая из-под пера беспоповца и написанная в духе беспоповства, но с искренним намерением стать и утвердиться на истине св. Евангелия, послужила для нас первым шагом на путь искания истинной церкви Христовой, шествуя которым мы обрели наконец матерь нашу – православную церковь. И такое значение имела книга эта не для нас одних: многие, прочитав ее, поколебались в своих беспоповских понятиях и решились искать общения с церковью. Уже после моего обращения в православие, я получил от одного бывшего беспоповца, а ныне сына православной церкви и священника, письмо, в котором он о книге: Царский путь выражается так: «сия книга воистину царский путь: она меня заставила вникнуть в св. Евангелие, которое привело меня во св. церковь». Посему-то я и посоветовал отцу Константину Голубеву ее снова отпечатать в журнале «Истина» и издать в особых оттисках с некоторыми исправлениями.