Глава 2. Развитие высшей церковно-правительственной власти от смерти Констанция до вступления на престол Феодосия Великого

С низложением Македония константинопольскую кафедру занял бывший епископ антиохийский Евдоксий. Константинополь становится знаменем церковно-государственной политики. Омойузианство, к которому принадлежало большинство епископов восточно-римской империи, пало. Вследствие ловкой закулисной игры придворной партии восторжествовало омойство. Вера большинства на востоке была принесена в жертву не имевшей корней в догматике голой омейской формуле. Единство церкви было восстановлено. Насколько оно было прочно, это можно было предвидеть из генезиса и это вскоре оправдалось событиями¹⁶²⁵. Искусственно созданное единство держалось только благодаря сильной воле Констанция. Умер он, и с его смертью рассыпалось с таким трудом построенное здание. На арену истории выступили новые императоры Юлиан (361–63), Иовиан (363–64) и Валентиан I (364–375), или враждебные церкви, или державшиеся в области религии, если так можно выразиться, принципа laissez faire, laissez passer.

Особенно важное значение имело кратковременное царствование Юлиана.

Освобожденная от всяких оков теологическая мысль пробудилась и забила живым ключом. Эти годы, как и последовавшие затем годы царствования Валета и Феодосия, несмотря на некоторые невзгоды, были весьма счастливы для восточной церкви. Работали, говорит Гарнак¹⁶²⁶, над великой задачей: восстановить на востоке правую веру. Сражались в почетной борьбе. Грезили о вечном союзе между наукой и верой.

Это же время было весьма благоприятно для развития церковного устройства. В эту пору совершается концентрация и внутренняя реорганизация церкви. Вмешательство двора в церковную жизнь прекратилось. Следствием этого явилось выступление вперед догматических партий, чисто как таковых, и возможность без давления со стороны правительства завязать друг с другом враждебные или дружественные отношения соответственно их догматическому положению. На сцену выступили соборы, положившие основание союзам епископов.

Но это же время было временем игры честолюбия епископов. Каждый сколько-нибудь влиятельный митрополит стремился добиться первенства и подчинения других митрополитов и епископов¹⁶²⁷.

В течение всей второй половины IV века мы слышим непрекращающиеся жалобы на властолюбие епископов.

Открещиваясь от рекомендации Евдоксия при занятии им антиохийской кафедры, вот как характеризует император Констанций в 338 – 359 годах современных ему епископов¹⁶²⁸. «Евдоксий пришел не от нас, пусть так не думают, мы далеки от этого. А кто, кроме сего, вдается еще в подобные софизмы, тот, очевидно, глумится над Всевышним. Да и отчего по собственной воле удержатся те, которые, ища власти, проходят города, перебегают из одного в другой, как бродяги, и влекомые жаждой к большему, проникают во всякое убежище. Между ними, говорят, есть пройдохи и софисты, которых и наименовать неприлично: это – племя злое и нечестивейшее. Скопище их вам и самим хорошо известно».

Не лучше отзывы о современных им епископах мы слышим из уст Василия Великого и Григория Богослова.

В послании к италийским и галльским епископам¹⁶²⁹ вот какими словами Василий описывает тогдашнее состояние восточной церкви.

«Не одна церковь в опасности, даже не две или три церкви подвергаются жестокой буре: почти от пределов Иллирика до Фиваиды свирепствует зловредная ересь, которой лукавые семена брошены сперва злоименным Арием, глубоко же укорененные многими, которые после Ария прилежно возделывали нечестие, произрастили теперь метеорные плоды. Догматы благочестия извращены, уставы церкви нарушены; любоначалие людей, не боящихся Господа, кидается за начальственными должностями и председательство въявь уже предлагается в награду за нечестие: почему, кто произносил более тяжкие хулы, тот предпочтительнее других избирается на епископство в народ; исчезла сановность священническая; мало людей, пасущих стадо Господне разумно; сбереженное для бедных честолюбцы непрестанно тратят на свои удовольствия и на раздачу подарков: не видно точного исполнения церковных правил; много стало свободы грешить: ибо достигающие начальства человеческим усердием в благодарность за сие самое усердие воздают тем, что все дозволяют в угодность грешащим. Погиб правдивый суд; всякий ходит по воле сердца своего; порок не знает себе меры; народ не слушает увещаний; в предстоятелях не достает дерзновения; потому что приобретшие себе власть через людей стали рабами оказавших им милость. У иных придумано уже и оружие для междоусобной брани, именно защита православия, и прикрывая частные свои вражды, выставляют на вид, что враждуют за благочестие. А другие, отклоняя от себя обличение в самых гнусных делах, доводят народ до неистовства, поощряя к взаимным спорам, чтобы общими бедствиями прикрыть свое худое состояние. Поэтому брань сия непримирима: сделавшие худое страшатся общего мира, потому что он обнаружит тайное их срама».

«Предлогом споров у нас, говорит Григорий Богослов¹⁶³⁰, Св. Троица, а истинной причиной – невероятная вражда. Любопрительность и любоначалие (епископов) выше всякого описания»¹⁶³¹. Одни из нас (епископов) состязаются за св. престолы, восстают друг против друга, поражаются и поражают бесчисленными бедствиями. Это неукротимые воители, они возглашают мне: мир, и хвалятся кровью. О если бы Божие правосудие Поразило их геоской болезнью и за седалища терпели казнь на своих седалищах. (1цар. 5, 9)¹⁶³². Председательство – говорит он в надробном слове Василию¹⁶³³ приобретается не добродетелью, но происками. Престолы занимаются не достойнейшими, но сильнейшими. Председатель церкви удобно выискивается, не трудившись, не готовившись к сану, едва посеян, как уже и вырос, подобно исполинам в басне. В первый день производим мы во святые и велим быть мудрыми тем, которые ничему не учились и кроме одного произволения ничего у себя не имеют, восходя в степень... Надменный председательствует, поднимает брань против лучших себя, без трепета восходит на престол, не ужасается, видя воздержанного внизу. Напротив того думает, что, получив могущество, стал он и премудрее»¹⁶³⁴. Здесь имеется в виду предшественник Василия Великого Евсевий, епископ Кесарии каппадокийской. «Он, читаем дальше, был в подозрении у города за смятение, происшедшее при возведении его на кафедру, так как и сан предстоятеля им был получен не столько законно и согласно с правилами, сколько насильственно»¹⁶³⁵. Евсевий кесарийский, впрочем, не составлял исключения. Напротив, скорее можно думать, что честолюбие было общим пороком епископов того времени. Решив отказаться от константинопольской кафедры, вот что Григорий пишет Филагрию¹⁶³⁶. «Утомился я в борьбе с завистью и священными епископами, которые нарушают общее единомыслие и дело веры ставят ниже частных распрей: поэтому решился, по пословице, не давать больше хода корме». А вот какими словами характеризует он почтенных отцов II вселенского собора. «Эти предстоятели и учители народов, податели Духа, с высоты престолов осиявающие спасительным учением и непрестанно среди церквей широко вещательным гласом проповедающие всем мир, с таким ожесточением восставали друг на друга, что с грозными восклицаниями собирая себе споборников, обвиняя других, сами подвергаясь обвинениям, предаваясь сильным движениям, перебегая с места на место, расхищая, что только удалось захватить прежде других, в страсти к любоначалию и единоначалию (как и какими словами опишу это), расторгли уже целую вселенную»¹⁶³⁷.

Но из-за чего шла борьба? Чего все они добивались?

Чтобы понять это нам надо бросить ретроспективный взгляд на события второй половины III века.

Как свидетельствует Евсевий¹⁶³⁸, в то время на востоке в церкви совершалась страшная борьба честолюбия епископов. Каждый епископ «домогался первенства, будто какой-нибудь неограниченной власти». Борьба эта велась за правовое верховенство, за право избирать и утверждать епископов. Каждый выдающийся епископ желал сделаться епископом над епископами, т. е. митрополитом. Римский епископ задал тон. Он первый указал пут к этой власти. Как мы знаем¹⁶³⁹, в Риме раньше всего развилась высшая епископская или митрополичья правовая власть. Таковая власть римского епископа (над Италией и островами) восходит к концу II или началу III века. Но римская церковь, римская община есть matrix et radix ecclesiae catholicae¹⁶⁴⁰. Она образец и путеводитель для всех остальных. «Ссылкой на учение римской церкви – великой, древней, всем известной, основанной Павлом н Петром – таков по мнению Гарнака¹⁶⁴¹ смысл известного места Иринея¹⁶⁴², мы опровергаем всех еретиков и истинно разрешаем вопрос относительно того, церковь ли это или еретики; с этой же церковью необходимо должна согласоваться всякая церковь, т. е., верующие вообще, потому что она, как апостольская церковь, владеет врожденным авторитетом, и этот ее авторитет более могущественен и более ясен, чем авторитет всякой другой апостольской церкви, так как она самая большая, древняя, всем известная, основанная апостольскими князьями церковь». И так было не только в учении, в догме, но также и в области развитія церковного устройства¹⁶⁴³. В Риме единоличный епископат облекся всем присущим ему авторитетом и приобрел всемирно-историческое значение. Идеи об апостольском преемстве епископов и о передаче им всех апостольских прав суть преимущественно римские идеи¹⁶⁴⁴. Устройство римской общины и положение ее епископа являлись образцом для всех прочих церквей. Римский епископ достиг высшей епископской, митрополичьей власти. Примеру его должны последовать и последовали все сколько-нибудь могущественные епископы. Каждый из них желал сделаться епископом над епископами в своей области. Теперь понятны слова, которыми Евсевий описывает церковную борьбу второй половины III и начала IV столетия. Власть, которую в самом начале III в осуществлял в Италии римский епископ, справедливо заметил Зом¹⁶⁴⁵, была решительным побуждением к тому движению, которое привело в течение III века в других частях церкви к возвышению известного епископа и его общины над другими епископами и общинами. В это время правовая власть епископов александрийского, антиохийского, ефесского, кесарийского и других является отблеском, отражением митрополичьей власти римского епископа. Этот исторический факт есть тот, который утвержден никейским собором в его шестом каноне. «Да хранятся древние обычаи, принятые в Египте, в Ливии и в Пентаполе, дабы александрийский епископ имел власть над всеми сими, понеже и римскому епископу, гласит канон – сие обычно. Подобно и в Антиохии и в иных областях да сохраняются преимущества церквей»¹⁶⁴⁶.

Власть и положение римского епископа были тем образцом, на основании которого утверждались права других епископов, как церковно-законные. Сильное положение александрийского епископа и других первенствующих епископов законно обосновывалось и утверждалось тем, что таковая же власть принадлежит и римскому епископу. Власть римского епископа была законным основанием для власти остальных. Это – чрезвычайно важное обстоятельство. В нем лежит историко-организационное значение никейских канонов¹⁶⁴⁷. В каноне 6-м никейский собор законную высшую епископскую власть александрийского и других митрополитов признал отпечатком власти римского папы и разъяснил, что это так и должно быть «понеже и римскому епископу сие обычно».

Во второй половине IV века римский иерарх, как мы знаем, из епископа Рима и митрополита Италии превращается в митрополита над митрополитами или патриарха Италии и вместе с тем становится во главе всей западной церкви.

Но здесь разыгралась такая же история, которую мы наблюдали выше.

Развитие римского епископата, как образцового, рождало свой контраст. Как это было в III веке, так случилось и теперь. Всякий влиятельный митрополит желал достигнуть той власти, на которую притязал римский епископ. Каждый из них желал подчинить своей власти других митрополитов и стать во главе церкви востока, как тот стоял во главе церкви запада¹⁶⁴⁸. Вот в этом и лежит корень, основание той борьбы, о которой свидетельствуют Констанций, Василий Великий, Григорий Назианзин и другие. Каждый сколько-нибудь влиятельный митрополит, подражая римскому епископу, желал сделаться главой восточной церкви. Таким образом развитие, совершавшееся в восточной церкви в IV веке, как это справедливо заметил Зом¹⁶⁴⁹, в действительности было направлено к образованию не диэцезальнаго или патриаршего в обычном смысле устройства, а устройства примата. Дело шло о том, чтобы во главе церкви всего востока стоял один епископ так же, как римский епископ находился во главе церкви всего запада.

На этот путь прежде всего, конечно, стали те иерархи, власть которых прямо в каноне шестом сравнивается с властью римского предстоятеля, именно епископы александрийский и антиохийский. Позднее того же рода власти стали домогаться также и другие влиятельные митрополиты востока, причем впереди всех шел епископ нового Рима, новой столицы, епископ константинопольский. Все они стремились к одной цели, но шли к ней различными путями. Одни из них опирались на императора (Константинополь, Антиохия), другие искали помощи у Рима (Александрия, Кесария и т. д.).

Проследим подробно историю этого развития на востоке, причем исходным пунктом возьмем селевкийский собор.

В 359 г. омойузианская партия по своей многочисленности, являлась господствующей на востоке. Исключая Палестины в той части Сирии, где действовали Акакий и Евдоксий, вся восточная церковь исповедовала омойузианство. В 360 году на константинопольском соборе она была побеждена омеями. Главы этой партии, именно Василий анкирский, Македоний константинопольский, Елевзий кизический, Эортасий сардский, Драконтий пергамский, Евстафий севастийский, Сильван тарсийский, Софроний помпейопольский, Елпидий сатальский и Неон Селевкие-исаврийский были низложены и отправлены в ссылку¹⁶⁵⁰. Кафедры их были замещены акакианами. В Никомидию вместо Кекропия Акакий кесарийский поставил Онисима, в Анкаре вместо Василия – Афанасия, в Тарсе вместо Сильвана другого Акакия, в Антиохии, изгнав всех сторонников Василия анкарского, возвел на престол Мелетия из Севастии армянской, а в Лаодикию рукоположил Пелагия¹⁶⁵¹. От Акакия не отставал Евдоксий, сделавшийся вместо Македония епископом константинопольским¹⁶⁵². На вдовствующую за смещением Елевзия кизическую кафедру им был поставлен Евномий¹⁶⁵³.

Под покровом омейской формулы 360 г. единство церкви было восстановлено. Но это было так только с формальной точки зрения. Формула эта не удовлетворяла религиозному чувству востока. Внутри церкви кипела глухая борьба, которая из боязни перед Констанцием не могла вовне открыто проявиться.

С воцарением Юлиана все переменилось. Он возвратил из ссылки всех епископов и устранил то искусственное состояние, которое создал Констанций. Церковная жизнь была предоставлена естественному ходу вещей. Подавленные религиозно-догматические воззрения всюду воскресли. Оставшись без поддержки императора, епископы сами по себе ничего не могли поделать. Центр тяжести опять перешел с епископа на церковную общину, паству, как это было в первые три века христианства. Вследствие этого поставленные например акакианами во главе важнейших церквей омейские епископы не могли удержаться на своих кафедрах. Они должны были или переменить свое догматическое вероучение (Афанасий анкирский) или уступить свое место возвратившимся из ссылки епископам, как это было в Александрии, Антиохии, Никомидии, Кизике, Тарсе и т. д. Так вперед выступили догматические партии, как таковые. Каждая из них желала свою догматику сделать догмой для всей церкви. Под влиянием возникшей из-за этого борьбы с противными партиями на почве догматики явилась концентрация христианских общин и их епископов. Как это было и раньше, средством объединения послужили соборы. Красной нитью они проходят через все царствование Юлиана, Иовиана, Валентиниана І-го и Валента¹⁶⁵⁴. В истории развития устройства восточной церкви эта концентрация христианских общин и их епископов имела высоко важное значение. Так как объединение это совершалось на почве догматических воззрений, нам необходимо остановиться на изучении положения различных церковных партий этого времени.

Не касаясь мелких партий, являющихся скорее сектами, мы будем иметь в виду только важнейшие партии, притязавшие с большим или меньшим правом на имя церкви.

Таких партий в это время было четыре, именно: 1) омоузиане, державшиеся на почве никейского символа единосущия или староникейцы, 2) омойузиане, признававшие подобосущие, 3) омеи, стоявшие за голую формулу ὁ'μοιος и, наконец, 4) аномеи или исповедники неподобия.

Мы остановимся на каждой из этих партий в отдельности и проследим их организацию и географическое распространение.

Начнем с омоузиан или староникейцев.

В начале царствования Юлиана омоузианская партия на востоке была немногочислена. За догматическую партию, как таковую, ее можно признавать разве только в Египте¹⁶⁵⁵. Опорой и вождем этой партии был Афанасий, судьба которого тесно связана с судьбой самой партии. В последние дни Констанция партия даже в Египте была загнана и своим положением напоминала Афанасия, спасавшегося в песках Ливийской пустыни. Все выдающиеся кафедры в Египте, особенно в Ливии и Пентаполе, были замещены омеями¹⁶⁵⁶.

Царствование Юлиана все изменило. Уже в феврале месяце (21 дня) 362 г.¹⁶⁵⁷ Афанасий вернулся в Александрию. Его противоепископ Георгий нашел здесь ужасный конец. Когда весть о смерти Констанция достигла Александрии, Георгий уже 30 ноября был заключен александрийцами в темницу, а четыре недели спустя 24 декабря 361 года умерщвлен озверевшей чернью¹⁶⁵⁸. По возвращении в Александрию Афанасий с необыкновенным жаром погрузился в обще-церковные отношения. Еще в начале 362 года в присутствии Евсевия верчелльского он созвал в Александрию собор¹⁶⁵⁹, который, несмотря на малое число собравшихся епископов (21), принадлежит к важнейшим соборам арианского спора¹⁶⁶⁰. Собор этот торжественным образом, основываясь на актах никейского собора, воскресил никейство sans phrase, признав, что христиане должны исповедывать ὁμοούσιος и отвергать всякую арианскую ересь. Обходя молчанием вопрос одна Ипостась или три (Св. Дух в Александрии почитался, как Сын), признали только, что они ὁμοούσιος¹⁶⁶¹.

Рядом с этим Афанасий энергично занялся восстановлением никеизма в Египте и борьбой с эллинизмом, нашедшим себе жаркого защитника в лице Юлиана. Последняя борьба шла настолько удачно, что Отступник осенью 362 года, видимо под влиянием александрийского язычества¹⁶⁶² вынужден был еще раз изгнать из Александрии «врага богов» Афанасия¹⁶⁶³. Продолжайся царствование Юлиана дальше, дела омоузиан снова могли бы прийти в дурное положение. Но предсказание, которое по Руфину¹⁶⁶⁴ Афанасий сделал перед своим отправлением в изгнание 24 октября 362 года¹⁶⁶⁵: Nolite conturbari, quia nubecula est et cito pertransit вскоре исполнилось. Как только стало известно о смерти Юлиана (26 июня 363 г.), Афанасий вернулся в Александрию и тотчас отплыл в Антиохию к новому императору Иовиану. Когда после радушного приема 20 февраля 364 года Афанасий возвратился в Александрию¹⁶⁶⁶, то правление Юлиана можно было считать мимолетным эпизодом.

Как это можно видеть из истории селевкийского собора омойузианская партия уже в конце царствования Констанция была господствующей на востоке. Только благодаря ловкой игре придворных епископов она на некоторое время была подавлена. После смерти Констанция омойузианство должно было воскреснуть и действительно воскресло в восточной церкви. Исключая Египта, где процветало омоузианство, а также Константинополя и Палестины, в которых в союзе с аномеями держались еще омеи, вся остальная восточно-римская империя исповедывала подобосущие. «В большей части Валентовой империи, говорит Созонен¹⁶⁶⁷, и особенно во Фракии, Вифинии, Геллеспонте и областях соседних и отдаленнейших, масса была на стороне единомышленников Македония. Со смертью последнего¹⁶⁶⁸, а также и Василия анкирского¹⁶⁶⁹ лидером этой партии сделался Евстафий севастийский¹⁶⁷⁰. Рядом с ним в это время с большим или меньшим успехом, выступали в Азии проконсульской – Евефий ефесский¹⁶⁷¹, в Геллеспопте – Елевзий кизический¹⁶⁷², в Карии – Евмений афродизийский¹⁶⁷³, в Лидии – Эортасий¹⁶⁷⁴, в Памфилии-Евстафий¹⁶⁷⁵, во Фригии – Кекропий лаодикийский¹⁶⁷⁶, в Писидии – Антоний антиохийский и Фаустин иконийский¹⁶⁷⁷, в Каппадокии – Евсевий кесарийский¹⁶⁷⁸ и талантливый Василий¹⁶⁷⁹, в Галатии – Афанасий анкирский¹⁶⁸⁰, в Вифинии – Марафоний никомидийский¹⁶⁸¹, в Пафлагонии – Василид гангрский¹⁶⁸², Софроний помнеопольский¹⁶⁸³ и Каликрат клавдиопольский¹⁶⁸⁴, в Диоспонте – Евтихий и Евлалий, епископы амазийские¹⁶⁸⁵, в Понте Полемоновом – Мусоний неокесарийский¹⁶⁸⁶, в Армении второй Ураний мелитенский¹⁶⁸⁷, в Исаврии Неон селевкийский¹⁶⁸⁸, в Киликии – Сильван тарсийский и Феофил каставальский¹⁶⁸⁹, в Enphratensis – Евсевий самосатский¹⁶⁹⁰, в Сирии – Георгий лаодикийский¹⁶⁹¹ и т. д. Все они отличались строгой нравственностью в пользовались любовью и доверием своих общин. С этой стороны их аттестуют и православные историки. «Жизнь их, на которую народ больше всего обращает внимания, была, говорит Созомен¹⁶⁹², безукоризненна, походка – степенна, правила препровождения времени – сходны с монашескими, речь – проста, нрав – привлекателен». Все они отличались склонностью к монашеству в благотворительности¹⁶⁹³. В особенности это надо сказать об Евстафии и Марафонии. Первый был основателем монашества в Армении, Понте и Пафлагонии¹⁶⁹⁴, что же касается второго, то он, по словам Созомена¹⁶⁹⁵, «нажив в должности государственного счетчика при областных войсках большое богатство, оставил военную службу и сначала сделался смотрителем общины больных и бедных, а потом по убеждению севастийского епископа Евстафия начал вести жизнь подвижническую и основал в Константинополе общину монахов и был причиной того, что учение Македония не исчезло в Константинополе» до времен историка.

Борьба с торжествующим в эпоху Юлиана язычеством и крайними христианскими партиями, главным образом аномейством, заставила представителей омойузианской партии теснее сблизиться между собой и образовать союз, охватывавший епископов четырех диэцезов, именно Фракии, Азии, Понта в Востока¹⁶⁹⁶. Средством объединения явились соборы. Одним из первых был собор в Зеле еленопольской, составивший новую формулу веры¹⁶⁹⁷. В чем она заключалась мы не знаем. Более многочисленное собрание епископов этой партии состоялось в Лампсаке в 364 г.¹⁶⁹⁸ Твердо держась формулы «подобен по существу (ὅμοιος κατ’ οὐσίαν) для отличения Ипостасей (διὰ τὴν σημασίαν τῶν ὑποστάσεων)»¹⁶⁹⁹ собор в развитии антиарианской тенденции в омойузианском мышлении сделал шаг вперед: постановления константинопольского собора 360 г. были кассированы, смещенные омеями вскоре после названного собора епископы были объявлены законными владетелями своих кафедр, никская формула отброшена¹⁷⁰⁰ и провозглашена анафема над Акакием и Евдоксием и их единомышленниками¹⁷⁰¹. После этого целым рядом соборов, имевших место в Смирне азийской, в Писидии, Исаврии, Памфилии и Ликии, было достигнуто полное объединение всей омойузианской партии¹⁷⁰². Выражением последнего явилось посольство Евстафия севастийскаго, Сильвана тарсийского и Феофила каставальского от лица всех омойузианских епископов восточной церкви к римскому папе¹⁷⁰³. Что это так, можно видеть из ответного послания Либерия, в адресе которого значатся имена всех важнейших епископов восточно-римской империи, исключая епископов Палестины и Египта¹⁷⁰⁴.

Но уже за несколько лет до этого в рядах этой партии явился раскол.

Мало заметный в начале, он с каждым годом все более и более увеличивался до тех пор, пока в 373 году окончательно не разделил всю партию на две половины. Появлением своим он был обязан Мелетию. Что было истинной его причиной, вопрос темный. Догматические воззрения в данном случае, по-видимому, не играли никакой роли¹⁷⁰⁵. Причина его, как это основательно догадывается Лоофс, кроется в личных отношениях вождя омойузианской партии Евстафия севастийского к Мелетию антиохийскому¹⁷⁰⁶. Догматические разногласия явились позднее.

Остановимся несколько на личности этих двух вождей омойузианской партии.

Евстаий был сыном севастийского епископа Евлалия, стоявшего в Никее на стороне Ария¹⁷⁰⁷. Родился он самое позднее около 300 года¹⁷⁰⁸, по-видимому, в Малой Армении. По крайней мере Григорий нисский¹⁷⁰⁹ называет его армянином. Затем в этой области и в Понте он действовал в качестве распространителя монашества задолго до своего епископата, за что во времена Евсевия никомидийского подвергся цензуре со стороны неокесарийского собора¹⁷¹⁰. Первоначальное богословское образование он получил в кругу Ария. Отсюда противники называли его личным учеником последнего¹⁷¹¹. Также и Афанасий¹⁷¹² причисляет его, рядом с Евдоксием константинопольским, к числу тех «ариански настроенных» лиц, которых около 330 г. Евстафий антиохийский отказался принять в клир¹⁷¹³. В интересах Евстафия севастийского было тогда же вмешаться в партийную борьбу и извлечь из нее пользу, но аскетический идеал взял перевес. Из-за этого же он уже в сане пресвитера вступил в конфликт со своим собственным отцом: «за ношение неприличной священному сану (монашеской) одежды» он был лишен им церковного молитвенного общения¹⁷¹⁴. Несколькими годами позже он по тем же основаниям, связанным с монашеским идеалом, был подвергнут цензуре на неокесарийском соборе¹⁷¹⁵, и Евсевием константинопольским, вдохновлявшим этот собор, лишен пресвитерской должности¹⁷¹⁶. Но все это не заставило его прекратить свою деятельность в пользу аскеза. Напротив число его братий возрастало. Совместная с ними жизнь у Евстафия выражалась в форме монашества. Наши источники об этом умалчивают. Впрочем, некоторый свет проливает соборное послание и каноны гангрского собора 340 г.¹⁷¹⁷ Исследовав дело Евстафия, собор этот нашел, что его учениками¹⁷¹⁸ творится много незаконного: «они осуждали брак, запрещали молиться в домах людей брачных, презирали брачных пресвитеров, постились в господние праздники, собирались для богослужения в частных домах, чуждались людей, вкушавших мясо, и не хотели одеваться в обыкновенные хитоны и долматики, но употребляли одежду странную и необыкновенную, и вводили много других новостей»¹⁷¹⁹. Собор однако щадит самого Евстафия. Упрек направлен не против него, а против его не в меру усердных учеников. Отсюда общее определение, что тот, кто откажется повиноваться определениям собора, будет анафематствован. Все это доказывает, что сам Евстафий был далек от тех крайностей, которые ставятся в вину его ученикам. Правда Созомен¹⁷²⁰ сообщает, что Евстафий со времени собора «переменил одежду и ходил подобно прочим священнослужителям», но это утверждение – не верно, так как еще двадцатью годами позднее Евстафий и его последователи носили монашеское облачение¹⁷²¹. Впрочем возможно, что он дал соответствующее обещание, но его не исполнил, за что и был подвергнут наказанию со стороны антиохийского собора 341 или 344 г.¹⁷²² После этого в течение тринадцати лет об Евстафии ничего не слышно. Затем около 356 г. он делается епископом севастийским. Это по крайней мере можно вывести из 263-го письма Василия Великого, где говорится, что Евстафий, достигнув случайно епископства, «выступил тотчас на соборе, бывшем у них в Анкире»¹⁷²³. В это время он находился в общении со всеми выдающимися епископами востока. В первые годы после возвращения своего в 357 г. на родину Василий Великий при посредстве матери своей Еммелии находился с ним в дружбе. В то время их часто можно было видеть мирно беседующими «в обители, что на реке Ирисе»¹⁷²⁴. Также и догматически они в то время были солидарны¹⁷²⁵. Религиозный фанатизм и догматические крайности были Евстафию глубоко несимпатичны. Наиболее правильным казался ему путь золотой средины. Отсюда Евстафий тяготел к омойузианам. Он выступал в Анкире в 358 г. и был в числе послов, отправленных собором к Коястанцию. Посольство это, как мы знаем, своим успехом у императора, вызвало страшное озлобление акакиан. При первом удобном случае они попытались выместить свою неудачу на противниках. Такой случай вскоре представился.

В Малой Армении против Евстафия севастийского были возбуждены жалобы того же рода, как это было и на соборе в Ганграх. Вследствие этого в 358 году в Мелитенах состоялся собор, который, сместив Евстафия, на его кафедру поставил Мелетия, позднее епископа антиохийского, тогда еще единомышленного Акакию¹⁷²⁶. Само собой, это назначение не было признано ни Евстафием, ни омойузианами¹⁷²⁷. Мелетий не удержался в Севастии¹⁷²⁸. «Недовольный необузданностью своих подчиненных, говорить Феодорит¹⁷²⁹, Мелетий удалился на покой и поселился в другом месте». Здесь ключ к раскрытию причины раскола между Евстафием и Мелетием. В этом именно обстоятельстве и кроется истинная причина их вражды. Слова Григория – совершенная истина! «Ныне у нас один престол и одна вера. Завтра подует противный ветер, и престолы и вера у нас будут разные. Вместе с враждой и приязнью меняются имена; а что всего хуже, не стыдимся говорить противное при тех же слушателях, и сами не стоим в одном, потому что любовь к спорам делает нас то такими, то иными, и в нас бывают такие же перемены, отливы и приливы, как в Еврипе»¹⁷³⁰.

Махровым образцом такого прелата является Мелетий.

Мелетий происходил из Мелитен в Armenia minor¹⁷³¹, где владел имением в Гетазе¹⁷³². Судя по дошедшей до нас проповеди, он¹⁷³³ был светски образованным человеком. Духовная карьера начинается у него с 357 года, когда он решительно становится на сторону придворной партии и вместе с Акакием¹⁷³⁴, Уранием тирским и другими выступает против вождей омойузиан, именно Василия анкирского¹⁷³⁵, Георгия лаодикийского¹⁷³⁶ и Евстафия севастийского¹⁷³⁷. На мелитенском соборе 358 г. он добился низложения Евстафия и с помощью акакиан занял епископскую кафедру в Севастии. Изгнанный жителями, он перебрался епископом в Берэа¹⁷³⁸. Отсюда осенью 359 г. Мелетий направился на селевкийский собор и действовал здесь в союзе с акакианами, приняв на зло омойузианам и главным образом Евстафию омейское вероопределение¹⁷³⁹. На константинопольском соборе 360 года он подписал никскую формулу¹⁷⁴⁰, через что попал в особый фавор у придворной партии. Следствием этого явилось его назначение на вакантную за переходом Евдоксия в Константинополь антиохийскую кафедру. По Феодориту¹⁷⁴¹, это совершилось в присутствии императора и при ближайшем содействии Евсевия самосатского¹⁷⁴². Сомневаться в этом нет никаких оснований, так как Констанций зиму 360–361 г. провел в Антиохии¹⁷⁴³. Что при посвящении Мелетия Евсевий самосатский играл известную роль, это нисколько не изменяет того, что само собой понятно и прямо засвидетельствовано Епифанием¹⁷⁴⁴ и Иеронимом¹⁷⁴⁵, именно того, что партия Акакия возвела Мелетия на антиохийскую кафедру¹⁷⁴⁶. Возможно, впрочем, что рядом с предполагаемой акакианами принадлежностью Мелетия к их партии при возвышении последнего действовали еще другие неизвестные нам обстоятельства. По крайней мере участие Евсевия самосатского при его посвящении, блестящий прием, оказанный ему, по Феодориту¹⁷⁴⁷, во время переезда его из Берэа в Антиохию и то беспримерное восхваление, которым удостоил его в Антиохии Златоуст¹⁷⁴⁸, (если приписать всем этим сообщениям веру) – дает некоторое основание к этому предположению. Однако радость антиохийцев на сей раз была непродолжительна. Едва прошел месяц¹⁷⁴⁹, как Мелетий опять лишился своей кафедры. По рассказу, доказуемому уже у Епифанмя¹⁷⁵⁰ и у Златоуста¹⁷⁵¹ и переданному Филосторгием¹⁷⁵², это последовало вследствие того, что Мелетий своим образом мыслей обманул ожидания вождей придворной партии.

Разоблачением этого, по догадке Епифания¹⁷⁵³, а по сообщению историков пятого века¹⁷⁵⁴ неверное, явилась первая же, по Епифанию¹⁷⁵⁵, проповедь Мелетия. Ее ортодоксия¹⁷⁵⁶ не понравилась акакианам. Феодорит рассказывает более подробно. «Мелетию и другим более красноречивым епископам царь – так читаем мы у Феодорита¹⁷⁵⁷ – поручил раскрыть народу, слово: «Господь созда мя начало путей своих в дела своя» (притч 8, 22), а скорописцам приказал записать речи, предполагая, что через это точнее обнаружится учение каждого». Этот проповеднический конкурс, как это ни странно, возможен. Акакий и Георгий – не лаодикийский¹⁷⁵⁸, но скорее александрийский¹⁷⁵⁹ были выдающимися из всех епископов, принимавших участие в этом состязании¹⁷⁶⁰. Проповедь Мелетия имела место¹⁷⁶¹ и, возможно, состоялась в присутствии императора¹⁷⁶² после других проповедей на тот же текст¹⁷⁶³. Также достоверно известно, что тяготевшие к Мелетию антиохийцы уже в 362 году ко времени александрийского собора могли в основе мыслить православно. Несмотря однако на все это, по мнению Лоофса¹⁷⁶⁴, суждение большинства (πλεὶονες) Епифания и историков V века об этой проповеди Мелетия, которая на самом деле могла быть его первой проповедью в Антиохии, совершенно несостоятельно, и связь между смещением Мелетия и этим гомилетическим произведением его должна быть признана ничем иным, как вымыслом. Уже то обстоятельство, что Златоуст совершенно умалчивает об этой славной проповеди, служит в пользу изложенной нами гипотезы. Затем заслуживает внимания, что Сократ¹⁷⁶⁵, сообщая о первых проповедях Мелетия прямо говорит, что в них он «предлагал слушателям только нравственное учение»¹⁷⁶⁶. Наконец в пользу той же гипотезы говорит неблагоприятное для Мелетия православное предание о начале его деятельности.

Решающим фактором, говорит Лоофс, является сама проповедь. Правда, она не арианская: создание (ἔκτισε) для проповедника не стоит в противоречии с рождением (ἐγέννησε), которое для Сына является единственного рода началом, так как только оно (против Маркелла) обеспечивает Ипостазическую самостоятельность Сына¹⁷⁶⁷. Хотя выражения этого рода и совпадают с омойузианскими воззрениями¹⁷⁶⁸, тем не менее эта проповедь, не говоря уже об омоузии, даже не омойузианская¹⁷⁶⁹. В ней нет ни слова ни о предвечном рождении, ни о подобосущии или единосущии. Со своим вступительным указанием на «мир», со своим заключительным увещанием о прекращении всяких споров, со своим двукратным употреблением голого (ὅμοιος)¹⁷⁷⁰ и своим трехкратным объяснением, что данные христологические формулы «достаточны»¹⁷⁷¹, она вполне соответствует тому, что должно ожидать от омейского придворного епископа, который не был скрытым арианином¹⁷⁷². Итак эта проповедь не могла повредить Мелетию.

Существуют напротив известия, которые воспоследовавшее не тотчас, но после месячного срока¹⁷⁷³ низложение Мелетия, объясняют другими причинами. О пасхальной хронике¹⁷⁷⁴, которая сообщает, что Мелетий был смещен «ради своего безбожия и ради других злодеяний», мы умолчим. Замечательно то, что в качестве причины удаления Мелетия, рядом с ортодоксальным жаром, указаны Златоустом¹⁷⁷⁵ несколько его отлучений, неприятных врагам истины, а Филосторгием клятвопреступление¹⁷⁷⁶. По сообщению Епифания¹⁷⁷⁷ некоторые (τινές) утверждали, что Мелетий был смещен не ради его ортодоксии, но по причине распрей на почве церковного права, именно потому, что между ним и его клиром происходили ссоры и потому, что он принимал в церковное общение лиц, которых он сам раньше анафематствовал. Иероним¹⁷⁷⁸ только сообщает, что Мелетий был смещен «cum presbyteros, qui ab Eudoxio antecessore suo depositi fuerant, suscepisset». Иероним и τινές y Епифания – конечно враги Мелетия¹⁷⁷⁹, но дело в том, что Златоуст и Филосторгий также указывают на подобную распрю из-за церковного права. Все это заставляет прийти к тому выводу, что догматические основания не играли никакой роли при первом смещении Мелетия, которое как в отношении обстоятельств, его сопровождавших, так и в отношении традиции смешивается с позднейшими его изгнаниями¹⁷⁸⁰.

Но несмотря на всю силу лжи в четвертом веке происхождение православного предания было бы загадочно, и образ действий верных Мелетию антиохийцев перед возвращением последнего был бы едва ли понятен, если только допустить, что не Мелетий перед своим отъездом из Антохии к себе на родину¹⁷⁸¹ сообщил антиарианский импульс своим последователям. Что это было так, прямо говорит Иероним¹⁷⁸² exilii justissimam causam subita fidei mutatione delusit. Это – партийное известие. Но оно может оказаться достоверным, если только то, о чем оно сообщает, может быть обнаружено, как таковое, из положения вещей. Такой пример мы имеем в данном случае. По мнению Лоофса¹⁷⁸³, sibita fidei mutatio у Мелетия может быть объяснено тем, что он этим выигрывал. Преемником его был Евзой, который одновременно с Арием был анафематствован Александром александрийским¹⁷⁸⁴. Если только предположить, что Мелетий при назначении этого своего преемника еще жил в Антиохии, то все само собой станет понятно. В сравнении с этим несомненным арианином Мелетий был полным его догматическим антиподом. Вследствие этого многие из антиохийцев, не желая вступать в церковное общение с Евзоем, стали на сторону Мелетия и в качестве схизматической оппозиции оставались ему верны во все время его изгнания¹⁷⁸⁵. Начала ли совершать свое особое богослужение эта община Мелетия тогда же, еще при Констанции, как сообщают это историки, или впервые после его смерти в главной церкви города, так называемой апостольской, этого мы не знаем¹⁷⁸⁶. Во всяком случае ко времени александрийского собора 362 года она в этой именно церкви имела свой центральный пункт¹⁷⁸⁷.

Таково было положение дел, когда указ Юлиана позволил Мелетию возвратиться в Антиохию¹⁷⁸⁸.

Антиохийский раскол по поводу посвящения Луцифером каларийским Павлина¹⁷⁸⁹ для антиохийских евстафиан, понимавших ὁμοούσιος никейского символа по-старому в смысле μία ὑπὸστασις ἢ ὀυσία отвлек на некоторое время внимание Мелетия от Евстафия севастийского. Необходимо было выяснить свою догматическую позицию.

В это время происходит известный нам александрийский собор 362 года, воскресивший никейство и положивший дорогу к объединению на почве последнего всех противников арианства.

Среди омойузиан пробивается тенденция к слиянию с омоузианами и главным образом с Римом.

Своим острым чутьем Мелетий, как кажется, первый уловил это течение и постарался извлечь из него возможные выгоды. При таких обстоятельствах он собирает в 363 году свой антиохийский собор преимущественно из епископов Сирии, Augusta Euphratensis, Киликии и Армении. Шаг этот политически был рассчитан настолько верно, что к этому собору присоединил свой голос великий ловец перед Богом и императором Акакий кесарийский со своими приспешниками¹⁷⁹⁰. Собор этот принял ὁμοούσιος в смысле ὁ'μοιος κατ’ ὀυσίαν и отверг учение о тварности Св. Духа.

Этим шахматным ходом Мелетий, казалось, приобретал сразу симпатии у едино и подобо-сущников.

Но на деле оказалось не так.

Прежний образ мыслей и действий как самого Мелетия,так в его нового комрада Акакия казался в высшей степени подозрительным. Отсюда Афанасий в бытность свою в Антиохии в конце 363 года стал на сторону Павлина, соперника Мелетия¹⁷⁹¹, и только с ним одним имел церковное общение. То же мы наблюдаем и у омойузиан, которые около этого времени также начинают, как мы видели, склоняться в пользу ὁμοούσιος и ищут единения с папой. Их недоверие к своему прежнему противнику Мелетию продолжается. В этом, впрочем, может быть был виноват в сам Мелетий, тщательно избегавший вступать в какое-либо дело, в котором участвовал его враг Евстаий. Отсюда еще в 366 году, когда вследствие давления Валента вся омойузианская партия сплотилась воедино и для того, чтобы вступить в общение с Либерием, отправила в Рим свое посольство, во главе которого стоял sanctissimus vir Евстафий севастийский¹⁷⁹², то Мелетий, по-видимому, из вражды к последнему¹⁷⁹³ уклонился. Замечательно, что между 59 епископами, названными в адресе папы¹⁷⁹⁴, нет имени Мелетия¹⁷⁹⁵. Все это указывает на существование уже в начале шестидесятых годов IV в. раскола между сторонниками омойузианской партии, раскола, вначале мало заметного, но затем поведшего к окончательному распадению этой партии на два крыла – правое и левое, во главе которых стали Мелетий и Евстафий.

Что касается омеев и аномеев, то между этими двумя партиями в царствование Юлиана происходить заметное сближение. Причиной его является немногочисленность и слабость их сторонников, а также общая борьба с омо и омойузианами. Сближение это совершается за счет омейства, как более слабой, не имевшей традиций партии. Пал ее защитник и покровитель Констанций, потеряла силу, а также всякое значение и партия. Аномейство оказалось более стойким. С воцарением Юлиана Аэций был возвращен из ссылки. «В воспоминание прежних личных отношений» Отступник дружеским письмом пригласил его к себе¹⁷⁹⁶ и в знак своего благоволения, подарил ему имение в Лесбосе¹⁷⁹⁷. Таким образом грубый арианизм потерпел меньше, чем другие догматические партии.

При таких обстоятельствах явно обнаружились аномейские симпатии у тех омеев, которые только из-за политических соображений отказались от своего аномейского образа мыслей. Евдоксий константинопольский, являвшийся, можно сказать, церковно-политическим барометром, тотчас же поторопился со своей стороны сделать первый шаг: он предложил Евзою антиохийскому кассировать определение константинопольского собора 360 года по делу Аэция¹⁷⁹⁸. Когда Евзой последовал этому и на одном из малых антиохийских соборов в 362 г. принял в церковное общение еще пребывавшего в Константинополе Аэция, то Евдоксий допустил Аэция и с помощью соединившегося с последним после оставления своего епископства в Кизяке¹⁷⁹⁹ Евномия, а также при поддержке других преданных ему епископов, как то: Леонтия триполийского, Серры, Феофила и Илиодора из той и другой Ливии, сорганизовал в Константинополе энергичное аномейское движение, результатом которого явилось посвящение в епископа Аэция и других его единомышленников. Вообще в этом кругу Аэций и Евномий «были всем»¹⁸⁰⁰.

Продолжайся правление Юлиана дальше, эта протежируемая епископом столицы самостоятельная аномейская церковная организация могла быть опасной для церкви востока, но под языческим императором эта опасность падала, так как в данном случае любая церковная партия имела столько же прав на наименование себя церковью, как и всякая другая. Со смертью Юлиана дела сразу приняли другой оборот: необходимо было или считаться с церковью большинства или рядом с церковью образовать секту. Аномеи остановились на последнем. Евномий и его друзья положили начало самостоятельной аномейской церковной организации. Ими были посвящены в епископа для Лидии и Ионии известный Кандид и славный Арриан, а для Палестины – Феодул, один из тех, которые в 360 году отказались признать осуждение Аэция¹⁸⁰¹. В Константинополь был назначен известный Пимений, который, умирая, уступил свое место Флоренцию. В Антиохию был отправлен с поручением или перетянуть более решительно на сторону аномейства Евзоя, или заместить его кафедру, Феофил индиец, старый святой арианства¹⁸⁰², который, пожалуй, уже перед Фруменцием¹⁸⁰³ проповедовал христианство в Эфиопии¹⁸⁰⁴. Покончив с организацией своей партии или вернее секты, Аэций и Евномий удалились на покой, первый в свое поместье близ Митилен на острове Лесбосе, а Евномий – в Халкидон, где он имел собственное владение¹⁸⁰⁵. Здесь они оба жили вдали от всяких церковных функций¹⁸⁰⁶ и до самой своей смерти¹⁸⁰⁷ пользовались патриархальным авторитетом в кругу своих единомышленников.

Проведение собственной организации аномеями не понравилось омеям. Вследствие этого они отказались от сближения с аномеями. Смерть Юлиана и открывшиеся с вступлением на престол Иовиана новые радужные перспективы особенно способствовали развитию в них чувства самосохранения. Отсюда омейская партия не исчезла совсем из последней фазы арианского спора. Правда, некоторые из омеев перешли к арианам, другие – едва ли много – как Гермипий сирмийский к подобосущникам¹⁸⁰⁸, третьи, как Акакий умерли. Но были – и не мало – и такие, которые остались верны омейской традиции. Кстати, Урзаций и Валент, которые с 364 г. опять стали принадлежать к западной империи¹⁸⁰⁹, несмотря на свое личное значение у императора Валента¹⁸¹⁰, остаток своей жизни¹⁸¹¹ провели в церковно-политическом бессилии и до конца своих дней – еще 18 декабря 366 г. на соборе сингидунском¹⁸¹² – продолжали твердо держаться омейской формулы, хотя и с несомненным арианским оттенком similis secundum scripturas, non secundum substantiam aut per omnia sed absolute. Также и на востоке с падением Юлиана этот вид арианства – омейство – в качестве реакции аномейству воскрес с новой силой. Во главе этого течения оказался Евдоксий. Назначение в Константинополь аномейским епископом Пимения, а затем Флоренция разочаровало его в аномеях. Вследствие этого Евдоксий с удовольствием, как за якорь спасения, ухватился за протест, сделанный ему на посвящение аномеями для Ионии и Лидии Кандида и Арриана со стороны ликийского собора, устроенного акакианами, именно Феодосием филадельфийским, Фэбом полихаландским¹⁸¹³ и их неизвестным единомышленником епископом Авксидианом¹⁸¹⁴. Он объявил о своей солидарности с последними¹⁸¹⁵ и попытался настроить своего коллегу Евзоя антиохийского против аномейских посвящений¹⁸¹⁶.

Новые горизонты открылись этой партии со вступлением на престол Валента, который с первого момента пребывания своего в Константинополе выказал свое решительное расположение Евдоксию константинопольскому¹⁸¹⁷.

Мы проследили концентрацию церковных партий на востоке в период с 361 по 364 год. По своим религиозным воззрениям восточно-римская империя представляла следующую картину: в Египте господствовала омоузия с Афанасием во главе, напротив диэцезы Фракия, Азия, Понт и Восток держались en gros омойузианства, вождями которого выступали Евстафий севастийский и Мелетий антиохийский. Здесь же преимущественно в больших городах, как-то Константинополе и Антиохии, ютились немногочисленные омейские общины. Что касается аномейства, то оно уже в это время выродилось в особую секту и только в качестве таковой с этих пор фигурирует в истории церкви. Начало этой концентрации положило, как мы знаем, царствование Юлиана. Дальнейшим своим развитием эта концентрация обязана Иовиану и Валентиниану.

Принципом религиозной политики императора Иовиана было полное невмешательство в догматические споры. В своей речи философ Фемистий, по словам Сократа¹⁸¹⁸, превозносит похвалами этого царя за то, что он предоставлял каждому держаться богопочтения «какого кто хочет, и стал выше хитрости льстецов, над которыми остроумно насмехался, говоря, что они явно чтут не Бога, а пурпур, и ничем не отличаются от Еврипа, которого воды текут то в ту, то в другую – противную сторону». Вскоре после его избрания в Антиохии молодому императору представился случай определить свое отношение к церкви и богословским вопросам, а также к тому положению, которое было создано религиозной политической реставрацией Юлиана. Напрасно представители разных церковных партий «непрестанно докучали царю, в надежде получить от него позволение – действовать против тех, которых считали они своими противниками»¹⁸¹⁹. Ясно показав свое расположение Афанасию¹⁸²⁰ и его исповеданию, Иовиан не принимал никаких принудительных мер против других церковных партий. Таков же был образ его действий и в отношении эллинизма. Целью его в этой области политики было восстановление доюлиановского status quo, причем в этом в несколько месяцев своего правления он так много достиг, что Филосторгий справедливо мог заметить, что «царь Иовиан восстановил в церквах прежний порядок, избавив их от всех оскорблений, какие нанес им Отступник»¹⁸²¹. Символически это выразилось в восстановлении христианской монограммы на военных знаменах и на монетах¹⁸²². Изгнанные епископы, например, Афанасий, были возвращены, преимущества церкви и принадлежащих к ним лиц, как-то клириков, вдов, девственниц – восстановлены¹⁸²³. В связи с этими мерами находится конституция, угрожающая смертной казнью за вступление в брак с посвященной Богу вдовой или девственницей даже при наличности их согласия и признающая детей от такого брака незаконными¹⁸²⁴.

Ту же политику мастерски проводил со времени своего воцарения его преемник Валентиан.

Валетиниан был горячим последователем никеизма и убежденным христианином, но это не оказывало никакого влияния на его отношения к язычникам и не никейцам. Он держался самостоятельно в вопросах веры и не поддавался внушениям духовенства, отбросив их теорию поддерживать религию государственными средствами. Вообще терпимость к разным религиям он сделал главным пунктом своей программы.

Относясь с полной терпимостью к язычеству¹⁸²⁵, Валентиан все же был христианским государем. Он восстановил привилегии, данные Константином Великим клирикам¹⁸²⁶, освободил монахинь от lustralis collatio¹⁸²⁷, под угрозой штрафов приказал праздновать воскресенье и пасху¹⁸²⁸, защищал христиан от принудительных работ по воскресениям¹⁸²⁹, запретил посылку христиан-солдат охранять языческие храмы¹⁸³⁰, отменил осуждение христиан на арену¹⁸³¹ и т. д.¹⁸³²

Покровительствуя церкви, Валентиниан энергично выступил против различных злоупотреблений. Отсюда он весьма ограничил пассивную завещательную способность духовенства¹⁸³³, вооружился против перехода в духовное сословие куриалов и т. д.¹⁸³⁴

В религиозные споры и в епископские избрания Валентиниан вовсе не вмешивался и не разбирал взаимных жалоб епископов друг на друга, когда они к нему обращались¹⁸³⁵. Вообще он был до того свободен от христианской ненависти, что даже иудейские синагоги освободил от квартирной повинности¹⁸³⁶.

Исходя отсюда, многие историки, например Маассен¹⁸³⁷, видят в Валентиниане сознательного представителя принципа свободы совести. Не говоря о том, что этот принцип совершенно чужд античному миросозерцанию, такое воззрение и фактически не верно¹⁸³⁸. Как известно, им были запрещены собрания манихеев¹⁸³⁹ и перекрещивание, мероприятие прямо направленное против донатистов¹⁸⁴⁰.

Совершенно другой дорогой пошел Валент (364 – 378). В своей церковной политике он не смог сохранить той самостоятельности, которая отличала его брата, и вскоре попал в сети омейского епископа Евдоксия. Это обнаружилось еще до истечения года со дня восшествия его на престол. Осенью 364 года он провожал до Наиса Валентиниана, отправлявшегося в Италию¹⁸⁴¹. На возвратном пути¹⁸⁴² в Ираклии ему представились послы лампсакского собора 364 года со своим вероучением и обвинили омеев с Евдоксием во главе¹⁸⁴³. Уже перед ними Валент не скрыл своих симпатий к их противникам¹⁸⁴⁴. Вскоре случилось обстоятельство, давшее решительный перевес в душе императора этому направлению. Мы говорим о крещении. Ему предстояла трудная война с готами. Чтобы обеспечить за собой милость неба Валент решил креститься. Это имело громадные последствия. Крещение это, будучи совершено омеем Евдоксием константинопольским, поставило Валента в тесную связь с этой партией. До этого времени он, хотя и был христианином¹⁸⁴⁵, не примыкал ни к одной церковной партии. Возможно, что определенный интерес и сознательное отношение к партиям впервые внушил ему Евдоксий. Само собой, рассказ Феодорита¹⁸⁴⁶ о том, будто Евдоксий при крещении императора взял с него клятву верности арианским догматам, басня¹⁸⁴⁷. Самое большее, что этим удобным случаем в интересах своей партии Евдоксий впервые воспользовался, чтобы приобрести влияние на недоверчивого и властолюбивого владыку¹⁸⁴⁸. Счастливый результат готской войны способствовал тому же и это тем более, что отзывчивый к исполнению императорских желаний арианизм был ему более по душе, чем фанатический никеизм¹⁸⁴⁹.

Возвращение Валета с готской войны является начальным пунктом преследования омо и омойузиан. Он с жаром принялся за искоренение последних и всеми зависящими мерами старался восстановить религиозное единство империи в духе той догматики, которую исповедовал. Хотя Валент добивался этого мерами более жестокими, чем Констанций, но достиг значительно меньше последнего, так как здесь не было того направления, которым шла церковная политика Константинова дома¹⁸⁵⁰. Император не стоял более над партиями – напротив, он в порыве усердия вполне бросился в объятия ярых ариан.

Что касается общего характера преследования, то церковные историки и писатели, например каппадокийцы, не находят достаточно слова, чтобы изобразить его ужасы. Напротив, Гиббон¹⁸⁵¹ сводит преследование к минимуму на том основании, что «между изданными Валентом законами нет ни одного, который был бы направлен против никейцев и имел бы какое-либо сходство с тем, который был впоследствии издан Феодосием против ариан»¹⁸⁵². Нечего и говорить, что в данном случае мы имеем дело с двумя крайностями. Церковные историки и каппадокийцы преувеличивают гонение, напротив, Гиббон его почти отвергает. Истина находится посредине. Церковные историки Сократ¹⁸⁵³ и Созомен¹⁸⁵⁴ прямо сообщают об изгнании епископов и дают яркие примеры преследования антиариан. Отсюда едва ли можно сомневаться в том, чтобы преследование не имело места. Затем Гиббон не прав, когда он отвергает существование общего закона об изгнании антиарианских епископов. Напротив, из слов Афанасия¹⁸⁵⁵ и Созомена¹⁸⁵⁶ можно вывести, что в начале 365 года в Антиохии Валентом был издан эдикт, которым предписывалось изгонять из городов всех смещенных при Констанции и вернувшихся при Юлиане епископов¹⁸⁵⁷. Возможно, что эдикт этот не везде был приведен в исполнение. Вообще надо сказать, что гонение во многом зависело от должностных лиц, управлявших провинциями. Никому однако не пришлось так трудно, как тем провинциям, где действовал сам Валент, когда он после готской войны отправился в Антиохию для похода на персов. Здесь именно преследование достигло набольших размеров¹⁸⁵⁸. Главнейшие епископы были сосланы, именно Мелетий антиохийский в Армению, Пелагий лаодикийский в Аравию, Евсевий самосатский во Фракию¹⁸⁵⁹, Варса едесский в Оксиринх египетский¹⁸⁶⁰. В описании гонения много легендарного, хотя уже, например, Сократ¹⁸⁶¹ сообщает о казнях православных через потопление в Оронте. Впрочем, все эти анекдотические подробности только иллюстрируют тогдашний фанатизм, доходивший до того, что самосатские дети очищали огнем мячик прокатившийся случайно под ногами осла, на котором ехал омейский епископ¹⁸⁶². Из всех, впрочем, ужасов преследования безусловно первое место занимает потопление в море корабля с 80-тью пресвитерами, высказавшими протест против назначения арианского преемника на место Евдоксия константинопольского¹⁸⁶³. Раз Гиббон¹⁸⁶⁴ допускает этот факт, это доказывает, что он опирается на веские источники¹⁸⁶⁵. Вообще все эти случаи показывают, что гонение действительно имело место, и гонение серьезное, но дело в том, что оно отличалось полным отсутствием системы. В этом заключается его характерная черта. Проявляясь со страшной силой в отдельных местностях, оно щадило вождей противной партии; например, на востоке гонение вовсе не коснулось Епифания кипрского, а в Каппадокии и Египте оно встретило столь решительное сопротивление, что Валенту пришлось спасовать.

В Кесарии Василий Великий настолько импонировал ему своей твердостью, что после нескольких неудачных попыток привлечь его на свою сторону Валент должен был оставить его в покое, чем дал решительный перевес никейской догме¹⁸⁶⁶.

Когда указ об изгнании возвращенных Юлианом епископов сделался известным в Александрии, то Афанасий 5 октября 365 года тайно бежал из города в поселение при новом канале. Префект и войска тщетно разыскивали его в церкви¹⁸⁶⁷. Изгнание продолжалось 4 – 5 месяцев 1 февраля 366 г. императорским приказом было позволено Афанасию возвратиться в Александрию на том основании, что он, как изгнанный Юлианом и возвращенный Иовианом, не подходит под названный эдикт. Валент не посягнул на престарелого епископа, хотя рядом с ним в сентябре 367 года устроил в Александрии омейского епископа Лукия, державшегося здесь только силой войска¹⁸⁶⁸. До самой своей смерти (2 мая 373 г.) Афанасий оставался невредим. Все это показывает, что гонение при Валенте вовсе не было таким, каким изображают его православные повествователи¹⁸⁶⁹. Главное – оно отличалось не систематичностью и не вмешательством во внутренние догматические споры. Во много большей степени, чем раньше, исключая 361 – 364 годов, под Валетом, читаем у Лоофса, разрешение догматических вопросов оставалось предоставленным теологическим спорам¹⁸⁷⁰.

Из трех партий, притязавших с большим или меньшим правом на наименование церкви, именно омоузианской, омойузианской и омейской в правление Валента господствующей оказалась последняя. Вождем ее был Евдоксий константинопольский, вошедший с первых дней царствования этого императора в особую к нему милость, которую он умел сохранить до самой своей смерти. Он, как мы видели, крестил императора¹⁸⁷¹ и дважды: в начале 367 г.¹⁸⁷² и еще раз осенью в 369 году¹⁸⁷³, по особому приглашению посетил императора в Маркианополе. Смерть его весной 370 г.¹⁸⁷⁴ была столь тяжела императору, что он в Никомидии прервал свое путешествие на восток и вернулся в Константинополь. Евдоксий был истинным вдохновителем политики Валента¹⁸⁷⁵ и само собой свое расположение у императора постарался использовать в интересах своей партии.

Пользуясь неограниченным доверием монарха, Евдоксий в 60-х годах IV века добился того положения, каким в свое время обладал Евсевий никомидийский. Возможно, что пример последнего, а также обнаружившиеся около этого времени честолюбивые замыслы римского епископа были тем, что направило его на эту дорогу. Скрываясь за императором, он в сущности руководил всей церковной политикой последнего. Он был тем, через посредство которого осуществлялась императорская церковная власть в византийской империи. Так и смотрели на него как современники, так и последующие церковные историки. Евдоксий поднял гонение на омойузиан¹⁸⁷⁶, и добился от императора издания эдикта, изгонявшего всех возвращенных Юлианом епископов. Все эти удары, как это справедливо доказывает Лоофс¹⁸⁷⁷, направлялись не на омоузиан, а именно на омойузиан с Евстафием во главе. В самом деле представители никеизма, как Афанасий или Павлин антиохийский, остались на своих местах¹⁸⁷⁸. Подтверждением этого является также сообщение Орозия¹⁸⁷⁹, будто гонения начались после смерти Валентиниана, когда Валент обрушился, действительно, впервые на никейцев в лице Петра, преемника Афанасия.

Другие епископы востока в том числе даже такие влиятельные, как антиохийский епископ Евзой были простыми сподручниками константинопольского иерарха. Евдоксий заставил принять в церковь Аэция на антиохийском соборе 363 года¹⁸⁸⁰ и он же вооружил затем того же Евзоя против аномейских епископов¹⁸⁸¹. Этого мало. При помощи того же Евзоя он устроил назначение в Александрию омейского противоепископа Лукия¹⁸⁸². Ему же приписывают смещение важнейших епископов омойузианской партии и считают истинным виновником гонения Валента.

Идя по следам римского епископа, Евдоксий пытается сделаться патриархом Константинополя.

С этою целью он старается подчинить себе близлежащих митрополитов.

Первым этапом в этом отношении был Кизик, где Евдоксий, как известно, поставил митрополитом Евномия¹⁸⁸³. С этого времени Константинополь является высшей инстанцией для Кизика. По крайней мере кизикцы, обнаружив лжеучение Евномия, с жалобой на него обратились к Евдоксию константинопольскому, как к высшей инстанции, а затем, когда он не обратил внимания на их просьбу, то к царю, который приказал тому же Евдоксию рассмотреть дело и низложить Евномия¹⁸⁸⁴. Подобным образом он действовал и в Никее¹⁸⁸⁵, а также по-видимому, в Ираклии ¹⁸⁸⁶. Особенно поучителен рассказ о предполагавшемся рукоположении Евдоксием епископа в Никее, так как здесь выясняется тактика того времени, применявшаяся для подчинения митрополитов или епископов чужих епархий. Евгений никейский по своим воззрениям был омойузианин, что можно видеть из адреса епископов Либериева письма¹⁸⁸⁷. Узнав о его смерти Евдоксий поспешил лично в Никею, где думал поставить епископом своего единомышленника и вместе с тем подчинить этот город своей кафедре.

Вдохновляемый Евдоксием и при поддержке Валента в том же духе действовал в Сирии и на востоке Евзой антиохийский. Все омойузианские епископы были лишены кафедр и отправлены в ссылку. Само собой, что в данном случае в первую голову попадали митрополиты, причем кафедры их тотчас были замещаемы последователями господствующей при Валенте омейской партии, так как они считались центрами, из коих омейство должно было распространиться по всей провинции и приобрести господствующее в ней положение. Тактика была та же. В митрополию известной провинции лично прибывал Евзой, созывал собор, на котором, как антиохийский епископ, занимал председательское место и затем под давлением императора ставил в епископа своего единомышленника, чем самым на будущее время обеспечивал подчинение этой кафедры Антиохии. Таким путем были подчинены Самосат¹⁸⁸⁸, Едесса¹⁸⁸⁹ и Тарс¹⁸⁹⁰. Благодаря всем этим мерам Сирия и пограничные области, в особенности город Антиохия, явились прочным оплотом омейства. «В то время вся антиохийская церковь, говорит Созомен¹⁸⁹¹, сделалась арианствующей, причем немногочисленные пребывавшие здесь омойузиане только с трудом держались против ревности царя и лиц имевших при нем силу».

Гонение со стороны Валента на исповедников едино и подобосущия способствовало тесному сближению этих двух партий между собой, правда к сближению, первые шаги к которому были сделаны значительно раньше. Уже в последние годы Констанция отдельные решительные приверженцы никеизма, как Иларий¹⁸⁹², начали объединяться с подобосущниками. Сам Афанасий в конце 359 года в своем сочиненіи de synodis, несмотря на осуждение омойузианского символа, открыто признал, что ὁμοιούσιος может быть понимаемо православно, когда Василием анкирским и его единомышленниками говорится: οὐ μικράν εἰσιν ἀποδέξασϑαι καί τήν τοῦ ὁμοουσὶου λέξιν¹⁸⁹³. Возвращение единосущников из изгнания после воцарения Юлиана дало возможность сделать практический вывод из этого положения. И еще paз уже на старости лет великий Афанасий вмешался во внутреннее развитие спора.

Еще во время своего изгнания, когда он скрывался у монахов и пустынников Египта¹⁸⁹⁴, Афанасий литературно принял живое участие в ходе вещей. Как известно, к тому времени принадлежат его так называемая «история ариан», сочинение о соборах и четыре послания к Серапиону¹⁸⁹⁵, из которых особенно важны последние, так как затрагивают доселе остававшийся в тени вопрос о единосущии Св. Духа. Возвращение Афанасия в Александрию дало ему возможность на практике разрешить этот вопрос. Это было сделано им на александрийском соборе 362 г. Воскресив никейство, собор этот подал руку дружбы всем антиарианам, хотя бы они и не были доселе омоузианами. Если только кто признает никейство и отбросит тварность также и Св. Духа, тому никто не может отказать в церковном общении – так было провозглашено на соборе¹⁸⁹⁶.

Этим казалось можно было разрешить сильно запутанные антиохийские отношения, особенно осложнившиеся с возвращением, согласно указу Юлиана, Мелетия.

В Антиохии в это время сразу явились три общины: господствовавшие при Констанции омеи под предводительством епископа Евзоя, староникейцы или евстафиане, существовавшие здесь со времени смещения Евстафия антиохийскаго в 330 году и крепко державшиеся терминологии никейского собора ο μία ὑπόστασις или μία οὐσία Отца, Сына и Св. Духа и, наконец, мелетиане, признавшие ὁμοούαιος, но в τρεῖς ὑποστάσεις. Александрийский собор 362 г. признал последнюю группу за православных¹⁸⁹⁷. Этим была дана возможность добиться объединения двух последних групп. Возможно, что это объединение легко имело бы здесь место, если бы случайно находившийся в Антиохии Луцифер каларийский в поспешном жаре не поставил бы для евстафиан епископа в лице пресвитера Павлина, чем на долгое время затормозил мирную работу на востоке. Союз омо-и-омойузиан таким образом остановился на полдороге.

В таком положении находилось дело в правление Иовиана и Валентиниана. Затем наступило царствование Валента. Крайности его заставили и ту и другую партию подумать о сближении. Впервые мысль об этом возникает в Азии.

В 365 г. издан был эдикт, которым изгонялись из своих городов все смещенные при Констанции и вернувшиеся при Юлиане епископы. Как мы уже говорили это мероприятие было направлено не против Афанасия и омоузиан, а именно омойузиан. При таких обстоятельствах последние, страшась предстоящих бедствий, начали сноситься между собой в через послов, отправляемых из города в город, пришли к мнению, что лучше, прибегнув к Валентиниану и римскому епископу, вступить в общение с ними, чем с Евдоксием, Евзоем и их единомышленниками¹⁸⁹⁸. Под влиянием той же нужды противостать омеям происходит ряд соборов в Смирне, Писидии. Исаврии, Памфилии, Ликии¹⁸⁹⁹ и других местах¹⁹⁰⁰. Результатом этого явилось посольство Евстафия севастийского, Сильвана тарсийского и Феофила каставальского, которое с письмом 59 епископов, имена которых названы в адресе ответного послания папы¹⁹⁰¹, отправилось на запад к римскому епископу Либерию и императору Валентиану. От имени этих 59 епископов из диэцезов Фракии, Азии, Понта и Востока послы просили Либерия принять всех их в церковное общение, так как они принимают никейский символ в том смысле, что ὁμοούσιος в трех Ипостасях ничто иное, как ὁμοιούσιος¹⁹⁰².

Не застав в Риме императора, послы со своим предложением унии обратились к римскому епископу. Последний, как и Иларий, сочувственно отнесся к этому делу и вручил послам для сообщения восточным епископам свое ответное послание¹⁹⁰³, в котором провозглашалось церковное единение между западом и востоком. С этим посланием Либерия, а также посланием сицилийского собора, который они посетили на возвратном из Рима пути¹⁹⁰⁴, Евстафий, Сильван и Феофил возвратились на восток и здесь сообщили эту радостную весть тианскому собору¹⁹⁰⁵, который под председательством Евсевия, епископа Кесарии каппадокийской состоялся в 367 г. из епископов «Афанасия анкирского (Галатия), Пелагия лаодикийского (Сирия), Зенона тирского (Финикия), Павла эмезского (Финикия), Отрея мелитенского (Армения), Григория назианзина (Каппадокия) и многих других, в Антиохии, в царствование Юлиана, положивших защищать единосущие¹⁹⁰⁶. Евстафий торжествовал. Фактически он стоял во главе великой омойузианской партии, объединявшей всех епископов востока. Ничто не предвещало близкого распадения. Вопрос о Св. Духе, как это заметил еще Меренда¹⁹⁰⁷, в это время еще не поднимался. В отношении к христологии большинство подобосущников примыкало к никеизму и против евдоксиан являлось представителями ортодоксии.

При таких обстоятельствах выступила младоникейская партия, давшая теоретическую основу догматике этой партии. Так была создана теология, которой принадлежало будущее на востоке, и на западе. Выступившие во главе этой партии каппадокийцы с Василием Великим во главе в чашу ортодксии бросили не только науку, но и аскетизм¹⁹⁰⁸. Исходя от ὁμοιούσιος, они признали ὁμοούσιος и создали ученое понятие, не чуждавшееся оригеновской теологии, т. е. науки вообще, и остававшееся при этом верным терминологии Афанасия¹⁹⁰⁹. Но терминологическая ясность, говорит Гарнак¹⁹¹⁰, потребовала того, чтобы они модифицировали первоначальные мысли Афанасия и образовали теологию, которую развил в своем трактате Василий анкирский. Отсюда единство Божества по воззрениям каппадокийцев не то, что по Афанасию. Василий Великий не уставал проводить различие между οὐσία и ὑπόστασις. Так явилось ученbе о Божественном существе в трех лицах, различающихся между собой в том, что первое предвечно существует, второе – предвечно рождается, а третье предвечно исходит¹⁹¹¹. Словом вся оригеновская спекуляция о троичности была реабилитирована. Наука создала союз этого учения с никеизмом. В начале спора ученые – между ними и язычники – симпатизировала арианству, ныне мужи, учившиеся у Ливания, явились представителями никеизма. Эти мужи стали на почву общего мировоззрения, которое было известно тогдашнему знанию. Они были платоники и в своем учении оперлись на Платона. Кто стоял в близкой связи с Платоном, Оригеном и Ливанием, кто был на короткой ноге с учеными, государственными людьми, к тому, говорит Гарнак, нельзя было не чувствовать симпатии. Литературная победа каппадокийцев, победа над Евномием и его учением, привела к победе неоплатонизма над формальным аристотелизмом. Ортодоксия в связи с наукой дала на два или на три десятилетия весну. Работали над великой задачей восстановить на востоке правую веру и дать ему связанный с наукой аскез. Сражались в почетной борьбе. Грезили о вечном союзе между наукой и верой¹⁹¹².

Центром этого движения была Кесария каппадокийская, центральной фигурой – Василий Великий. Он был тот, кто создал славу известной каппадокийской школы. Это отразилось на его епископской кафедре.

Подобно тому как во II – III веке александрийская катехизаторская школа была причиной возвышения александрийской кафедры в глазах всей церкви, то же мы наблюдаем в IV веке в отношении кесарийской епископской кафедры. Кесария и ее епископ Василий Великий на некоторое время становятся во главе всей восточной церкви. Находившаяся в руках омейского епископа Евзоя и бывшая ареной страшного гонения Валента, Антиохия отступает на задний план.

Благодаря своей близости к Мелетию антиохийскому и Евсевию самосатскому с одной стороны и Евстафию севастийскому с другой, Василий в своем лице служит связью между правым и левым крылом омойузианской партии и становится вождем всей этой партии. В это время Василий не только еще не замечал «гнойного струпа Евстафиева зловерия»¹⁹¹³, но напротив, находился с ним в тесном догматическом единении. По возвращении своем из Афин на родину Василий Великий, как это доказывает Лоофс¹⁹¹⁴, присоединился к омойузианской партии, во главе которой стоял Евстафий. С этого времени на стороне последнего мы находим Василия на соборах анкирском 358 г.¹⁹¹⁵, селевкийском 359 г.¹⁹¹⁶, константинопольском 360 г.¹⁹¹⁷, зельском¹⁹¹⁸ и, наконец, ламисакском¹⁹¹⁹. Рассуждения о вере, которые тогда велись, еще в 375 году Василий вспоминает как такие, которые констатируют полную солидарность¹⁹²⁰. То же мы наблюдаем на соборе тианском 367 года после возвращения Евстафия из Рима. В это время Василий вполне соглашался с Евстафием и его единомышленниками в том, что ὁμοούσιος в трех Ипостасях есть не что иное, как ὁμοιούσιος¹⁹²¹. О Св. Духе в это время Евстафий думал так же, как и прежде. Дело в том, что пневматомахические воззрения Евстафия не были чем-либо особенным. Напротив, все подобносущники их разделяли¹⁹²². «Пневматомахическое» учение о том, что Св. Дух есть творение, κτίσμα, не было новой выдумкой, но старой оригеновской традицией, о которой ни слова не говорил никейский собор¹⁹²³. Сам Василий Великий не разделял этого воззрения. Напротив, он уже в это время защищал омоузию Св. Духа¹⁹²⁴. Впрочем, это различие во взглядах нисколько не мешало дружественным отношениям между Василием и Евстафием. Так было на соборе тинском¹⁹²⁵. То же можно наблюдать и в ближайшие пять лет после собора. При вступлении Василия на епископскую кафедру Евстафий прислал к нему двух монахов с поздравлением¹⁹²⁶. Это не все. Еще в 371 г. осенью Василий написал Евстафию письмо, полное уважения и благодарности¹⁹²⁷. Затем наступает 372/73 год, сломавший мост и воздвигший пропасть между двумя друзьями.

Но в чем лежит причина этого раздора, имевшего великие последствия в истории всей омойузианской партии?

Многие исследователи поводом к этому раздору признают догматические разногласия в учении о Св. Духе и ставят это в связь со словами Василия об изменчивости Евстафия на соборах в Анкире (358), Селевкии (359), Риме (366), и Кизике (375). Лоофс справедливо находит это мнение совершенно неосновательным¹⁹²⁸. Дело в том, что все это было до 372 г. и не мешало Василию видеть в Евстафии характер par excellance! Почему же в 372 г. все стало другим? Затем, забывая собственное прошлое и упрекая Евстафия за приверженность его к формуле еретиков, которая была тождественна с мирной формулой 359 г., Василий в то же время признает себя единомышленником Сильвана тарсийского, повинного в том же преступлении¹⁹²⁹. Вообще изложенное нами объяснение повода к раздору не имеет за собой никакого кредита!¹⁹³⁰ Как это справедливо заметил Лоофс¹⁹³¹, разрыв обусловливается не одной причиной. Впрочем, сам Василий признается, что письма его не дают полного раскрытия дела¹⁹³². Можно прямо сказать, что в отношении разрыва с Евстафием в его письмах 223, 224, 226, 251 и 263 дипломатически, чтобы не сказать более, умалчивается многое то, что становится известным из других писем¹⁹³³, причем, даже и в этих последних окраска во многом зависит от положения адресата¹⁹³⁴, вследствие чего о многом приходится догадываться.

По нашему крайнему разумению, ключ к разгадке дают письма 25, 28 и 29, написанные в самом начале епископата¹⁹³⁵. Как письма в Анкиру¹⁹³⁶, так и в Неокесарию¹⁹³⁷ свидетельствуют о крайнем раздражении на Василия покойных епископов, именно, Афанасия анкирского и Мусония неокесарийского, епископов, по уверению самого Василия¹⁹³⁸, «никогда не перестававших быть с ним в единомыслии». Но в таком точно положении находился и Евстафий, когда в 372 – 373 г. рассорился с ним Василий.

Все это наводит на размышления.

В самом деле, что вне догматики могло быть причиной неудовольствия трех наиболее влиятельных соседних с Василием митрополитов. По крайней мере, в чем сам Василий видел причину этой вражды?

Ответ на это дают Васильевы письма 92 и 233.

В своем первом письме, написанном еще в 372 г.¹⁹³⁹, одной из главных причин печального положения восточной церкви Василий считает властолюбие. «Любоначалие людей, не боящихся Господа, кидается за начальственными должностями.... Сбереженное для бедных честолюбцы непрестанно тратят на свои удовольствия и на раздачу подарков.... У иных придумано уже и оружие для междоусобной брани, именно защита православия (Афанасий анкирский!), и, прикрывая частные свои вражды, выставляют на вид, что враждуют за благочестие¹⁹⁴⁰. Более ясно этот мотив выступает у Василия во втором письме от 375 г. «Не письмо было причиной их (Евстафия севастийского) удаления от меня: есть другой предлог к разделению, о котором стыжусь и говорить, и всегда бы стал молчать об этом, если б настоящие происшествия не делали необходимым для пользы многих обнаружение всего их намерения. Добрые сии люди подумали, что общение со мной служит для них препятствием к приобретению власти»¹⁹⁴¹, так как «у них заведено всегда, читаем в другом письме Василия¹⁹⁴², принимать сторону сильных и немощных друзей попирать, а тем, которые взяли верх, услуживать».

Последний упрек Василия, что Евстафий порвал с ним общение «для приобретения власти», так как у него была «привычка» всегда держать сторону «сильнейшего», как это доказывает Лоофс¹⁹⁴³, явно не справедлив. Что Евстафий мог идти против течения, это он доказал. Упорно отстаивая омойузианство, он еще в 360 г. в Константинополе предпочел собственное низложение измене своим убеждениям¹⁹⁴⁴. Если бы он был таким, как его описывает Василий, если бы он преследовал только личные интересы, то он подобно св. Мелетию, наверное, соединился бы с восторжествовавшей придворной партией¹⁹⁴⁵. Иначе действует Евстафий. Он решительно становится на сторону гонимой партии и борется против омеев. Сместивший его собор он прямо называл собором еретиков¹⁹⁴⁶. Славились его письма против Евдоксия, которые он везде рассылал¹⁹⁴⁷. Он открыто проповедал против Евипния¹⁹⁴⁸ и проклинал общение с придворными епископами¹⁹⁴⁹. Все это приводит нас к некоторому изменению сказанного в Васильевом письме. Да, причиной к разделению было не письмо, а другой предлог, о котором Василий Великий стыдится говорить: добрые сии люди (Евстафий, также Мусоний и Афанасий) подумали, что общение с Василием служит для них поводом к потере власти» (самостоятельности). Вот истинная причина раздора! Дело Феодота, которое выставляет источником раскола Лоофс¹⁹⁵⁰, является только простым выводом из нее.

Остановимся несколько на этом деле.

Пользуясь затруднительным положением, вызванным низложением Евстафия и назначением Мелетия, затем, последующим изгнанием последнего и возвращением первого, Феодот, епископ титулярного гражданского митрополя Никополя, находившегося в Армении I и обычно подчинявшегося епископу севастийскому, как своему митрополиту, стал притязать на осуществление митрополичьих прав над Арменией I и в союзе с находившимся здесь в ссылке Мелетием выступать против Евстафия. После вступления своего на кесарийскую кафедру Василий Великий, поддерживая тесную дружбу с Евстафием, вошел в тоже время при посредстве своего друга Евсевия самосатского в общение с Мелетием антиохийским и Феодотом никопольским, старинными противниками Евстафия. С течением времени отношения его к последнему слабели, напротив к Мелетию росли и укреплялись. Так настал 372 год. В первой половине его Василий получил от Феодота приглашение на имеющий состояться в мае никопольский собор. С точки зрения антиохийских канонов 9 и 16 собор этот, как собор без митрополита, являлся вопиющим попранием прав Евстафия. Несмотря на это Василий принял приглашение Мелетия и Феодота и в мае 372 года отправился на собор через Севастию в Никополь¹⁹⁵¹. Отношения его к Евстафию не были ничем омрачены. Его долгие разговоры с последним доказывают их полную гармонию¹⁹⁵². За это общение с Евстафием Феодот до того разгневался на Василия, что не только не принял его на никопольский собор¹⁹⁵³, но даже не допустил его ни к утренней ни к вечерней молитве с собой¹⁹⁵⁴. Только при помощи Евсевия самосатского Василий восстановил мир с Феодотом и Мелетием, причем это ему удалось добиться дорогой ценой. Он должен был сделать решительный выбор между Евстафием с одной стороны и Феодотом и Мелетием с другой. Церковно-политические соображения взяли перевес, и Василий принес в жертву им старую дружбу. Участие на никопольском соборе Феодота со стороны Василия Великого являлось актом недружелюбия по отношению к Евстафию. Последний не без основания увидел в этом нарушение своих собственных митрополичьих прав, вмешательство в дела его провинции, и, понятно, не мог остаться к этому равнодушным. Этим и был вызван первоначальный разрыв между Василием и Евстафием. Таким образом причина его заключалась не в деятельности Евстафия, а именно противоканонических действиях Василия. Возможно, что из этого вмешательства в дела чужой епархии Василий желал извлечь пользу в интересах своей кесарийской кафедры. Действуя таким образом он имел в виду увеличение своей собственной власти в ущерб власти севастийского митрополита. Теперь мы понимаем причину неудовольствия митрополитов анкирского и неокесарийского! По-видимому, упрекая других во властолюбии, любоначалии, Василий Великий сам не был чужд этого порока. Он очень рано стал на дорогу, указанную впервые римским епископом и начал мечтать об усилении своей власти на счет власти других митрополитов. Он притязал на высшую митрополичью власть, власть над другими митрополитами. Насколько это удалось и в какой мере, об этом мы скажем впоследствии.

Ныне мы займемся дальнейшей историей омойузианской партии.

Раздор Василия с Евстафием сыграл весьма важную роль. Объединенную путем усилий Евстафия и младоникейцев партию он расколол на два враждебных лагеря. Став на сторону Мелетия, Василий отторгнул от себя всю объединившуюся вокруг Евстафия партию. Вместе с последним от общения с Кесарией отпала не только северная часть понтийского, но и весь азийский диэцез. Будучи пронесен на догматическую почву, с течением времени раскол этот сделался глубже и в конце привел к окончательному разделению одной великой партии на две половины, из которых сторонники одной были признаны за православных, а другой за еретиков.

Как это совершилось?

Центр тяжести лежит в Александрии. Во время своего третьего изгнания (356 – 362) Афанасий через преданного ему епископа Серапиона тмуисского услышал о людях, которые в отношении христологии отстают от арианства, но Святого Духа считает за κτίσμα, за одного из служебных духов, о которых говорит посл. евр. I, 14, таким образом за ангела¹⁹⁵⁵. В противоположность этому Афанасий в своих четырех письмах к Серапиону¹⁹⁵⁶ развил омоузию Св. Духа, как единственно правильное учение¹⁹⁵⁷ и в качестве такового провел его на александрийском соборе 362 г., воскресившем, как мы знаем, никейство sans phrase¹⁹⁵⁸. Для Афанасия, который долго странствовал по западу, где уже со времен Тертуллиана твердо держались омоузии как Сына, так и Св. Духа, признание единосущия также и за Духом представляло тем меньше трудностей, чем очевиднее он видел в Троице единство¹⁹⁵⁹.

Более трудным являлось усвоение этого учения для младоникейцев, вышедших, как известно, из рядов омойузиан и тесно связанных с оригеновской традицией¹⁹⁶⁰. Отсюда – замешательство Василия Великого¹⁹⁶¹, который еще в 371 г. в своей праздничной проповеди в честь Евпсихия благоразумно умолчал о божестве Св. Духа, из-за чего ему пришлось выдержать неприятное объяснение и выслушать порицание от Григория Назианзина¹⁹⁶². Отсюда же – изысканная любезность и щепетильная осторожность, которые развивал тот же Григорий Богослов, когда защищал божество Св. Духа¹⁹⁶³, а также та объективность, с которой тот же святой еще около 381 года характеризовал пестрое множество мнений, существовавших относительно Св. Духа: «Что касается нашего времени, то одни почитали Его (Св. Духа) действованием, другие тварью, иные Богом, а иные не решались сказать о нем ни того, ни другого – из уважения, как говорят они, к писанию, которое будто бы ничего не выразило о сем ясно, почему они не чтут и не лишают чести Духа, оставаясь к Нему в каком-то среднем, вернее же сказать, весьма жалком расположении. Даже из признавших Его Богом, одни благочестивы только в сердце, а другие осмеливаются благочествовать и устами. Но слышал я о других еще более мудрых измерителях Божества, которые, хотя согласно с нами исповедуют трех умосозерцаемых, однако же столько разделяют их между собой, что одного полагают беспредельным и по сущности и по силе, другого – беспредельным по силе, но не по сущности, а третьего – ограниченным в том и другом, подражая, в ином только виде, тем, которые именуют их создателем, содейственником и служителем, из порядка имен и благодати заключая о постепенности именуемых»¹⁹⁶⁴.

Все это великое разнообразие мнений о Св. Духе нисколько не мешало тесному единению всех представителей омойузианской младоникейской партии. Разрыв Василия Великого с Евстафием в 373 году создал в рядах этой партии великую брешь. Василий с этого времени делает ударение на омоузии Св. Духа и противопоставляет последнюю безбожности Евстафия. Невольно вспоминаются слова самого же Василия: «прикрывая частные свои вражды, выставляют на вид, что враждуют за благочестие»¹⁹⁶⁵. Василий круто поворачивает направо.

Изобразив крайние бедствия восточной церкви, Василий в целом ряду посланий обращается к правительству запада и ищет тесного сближения с Римом.

При таких обстоятельствах новый римский епископ Дамас, решительный противник арианства, ставший на строгую точку зрения папы Юлия и Афанасия, решил протянуть свою руку новой ортодоксе востока. Результатом этого явилось примирение востока и запада. Совершилось это вскоре после смерти Василия на антиохийском соборе 379 года, на котором присутствовало 153 епископа¹⁹⁶⁶ с Мелетием антиохийским, Евсевием самосатским, Пелагием лаодикийским, Зеноном тирским, Евлогием одесским и Диодором тарсийским во главе¹⁹⁶⁷. Они подписали «свиток западных»¹⁹⁶⁸, изданный римским собором 377/378 года под председательством Дамаса¹⁹⁶⁹ и установили свое догматическое единство с западом¹⁹⁷⁰. Через это у всех подписавших «свиток» омойузиан прошлое их было забыто. Все они, как и три великих каппадокийца (Василий Великий и два Григория), сделались великими, ἅγιοι πατέρες¹⁹⁷¹. Правда, и после этого остались еще некоторые нерешенные недоумения. Главным из них являлась антиохийская схизма. Это была зияющая рана. Тщетны были все попытки ее прекратить, – младоникейцы держались принадлежавшего им Мелетия, напротив, Афанасий и западные законным антиохийским епископом признавали его староникейского противника Павлина¹⁹⁷². Впрочем, вся эта история ясно показывает, что истинного единения между востоком и западом не существовало. По справедливому мнению Гарнака¹⁹⁷³ здесь в сущности шла речь о различных учениях: Александрия и запад не потеряли своего недоверия к Мелетию, как арианину, напротив, каппадокийские епископы, стоявшие во главе движения востока, не могли отрешиться от своего подозрения в савеллианстве Павлина¹⁹⁷⁴.

Тот же 372/373 год является также поворотным пунктом и для Евстафия.

Евстафий был человеком слишком самостоятельным для того, чтобы беспрекословно подчиниться диктатуре Василия. Как мы знаем, он был одним из главных вождей омойузианской партии. Он являлся авторитетом в глазах всех провинций западной и северо-западной части Малой Азии. Только при его посредстве Василий Великий мог иметь влияние на весь азийский и северную часть понтийского диэцезов. Раскол с Евстафием повел к отпадению от Василия всей этой части Малой Азии. Евстафий стал во главе собственной партии. То обстоятельство, что он в этом положении в видах противодействия Василию сблизился с придворной омейской партией было ему вменено, как возвращение в арианство¹⁹⁷⁵, но совершенно не заслуженно¹⁹⁷⁶: также и в это время Евстафий оставался по-прежнему верен своей догматической позиции¹⁹⁷⁷. Имея прежний образ мыслей в отношении христологии, он решительно отвергал божество Св. Духа. Это послужило поводом к наименованию как самого Евстафия, так и его последователей «пневматомахами»¹⁹⁷⁸. Василий Великий Евстафия так и называет: «он – вождь ереси духоборов»¹⁹⁷⁹. Еще при жизни Евстафия партия эта организуется. Сближение происходит благодаря целому ряду соборов, именно в Анкире, Ниссе, Севастии, Кизике и т. д.¹⁹⁸⁰ Председателем на всех них является, по-видимому, Евстафий. Вместе с тем партия, желая заручиться покровительством императора Валента, принимает несколько арианскую окраску, не переступая, однако, разумных границ¹⁹⁸¹. В известии Созомена¹⁹⁸², что пневматомахи на одном из состоявшихся в Антиохии карийской соборов в 378 г., таким образом после смерти Евстафия¹⁹⁸³, от ὁμοούσιος решили перейти снова к ὁμοιούσιος, есть доля правды¹⁹⁸⁴, так как, во-первых, уже Василий Великий¹⁹⁸⁵ обличал Евстафия в том, что изъявил свое согласие с составленной на кизическом соборе соединительной формулой, которая не упоминала ο ὁμοούσιος, но признавала ὅμοιος κατὰ πάντα, а во-вторых и автор Sermones arianorum – произведенbя написанного в конце IV века в латинской части Балканского полуострова¹⁹⁸⁶ – прямо говорит: Macedoniani dicunt filium similem uper omnia et omnibns patri¹⁹⁸⁷. Во всяком случае как Евстафий, если он даже из церковно-политических оснований и признал более целесообразным вернуться к ὅμοιος κατὰ πάντα и даже намеревался отвергнуть никейство, которое он сам признал¹⁹⁸⁸, так и македониане, к которым обращаются Sermones arianorum, оказывают решительное сопротивление всем тем, qui dicunt esse differentiam inter lumen natum et non natum¹⁹⁸⁹: Сизифану, который был тогда их princeps¹⁹⁹⁰, Отец и Сын представляются как aequales honore и aequales virtute. Ради этого арианин отзывался о македонианах и католиках: de patre et filio convenit eis, et de spiritu sancto dissentiunt¹⁹⁹¹. Факт, что Григорий Назианзин в одной сказанной в 381 г. в Константинополе проповеди по поводу праздника Троицы обращался к пневматомахам, как περὶ τὸν υἱὸν ὑγιαὶνοντες¹⁹⁹². Мы также слышим, что на константинопольском соборе 381 г. под главенством Елевзия кизического и Маркиана лампсакского выступили 36 пневматомахов и напоминали о своем согласии с никеизмом и о своем прежнем церковном общении¹⁹⁹³. В полном соответствии с этим и Григорий Назианзин в упомянутой нами проповеди обращается к ним, как он сам говорит, не как к противникам, победы над которыми он желает, но как к братьям, раскол которых следует уничтожит¹⁹⁹⁴. Так как пневматомахи через свое упорство отказались объединиться с собором, то они были осуждены¹⁹⁹⁵, и после того как неудачные переговоры, с которыми опять в июне 383 года выступил Елевзй¹⁹⁹⁶, оказались безрезультатными, подверглись всей тяжести Феодосиевых законов против еретиков.

Таким образом, накануне царствования Феодосия расположение церковно-религиозных партий было следующее: на западе и в Египте – омоузиане староникейской окраски, в Сирии и Палестине – омеи, хотя симпатии большинства народонаселения были на стороне омойузиан – Мелетия антиохийского и Кирилла иерусалимского; в Киликии и Исаврии, в юго-восточной части Понта (Каппадокия I и II, Армения II, значительная часть Армении I и Понта Полемонова), а также в юго-восточной части диэцеза Азии (Ликаония, Писидия, значительная часть Ликии, Памфилии и обеих Фригий) – младоникейцы, наконец, в северо-восточной части Понта (Галатия, Диоспонт, Пафлагония, Вифиния) и во всей западной части азийского диэцеза (Геллеспонт, Азия, Лидия, Кария, острова) – пневматомахи.

При изучении развития церковно-правительственной власти настоящее расположение церковно-религиозных партий необходимо всегда иметь в виду, так как оно оказывало неотразимое влияние на складывавшееся здесь церковное устройство.

Само собой развитие церковно-правительственной власти в различных местах совершалось не одинаково. Как всегда и везде местные условия сильно влияли на образование тех или других государственных учреждений. Церковь не составляла исключения. В виду этого мы остановимся подробно на развитии высшей церковно-правительственной власти в различных диэцезах восточной империи, причем исследование свое начнем с Египта.

Никейский собор в своем шестом каноне утвердил сложившуюся обычным путем высшую церковную власть александрийского епископа¹⁹⁹⁷. В чем заключалась эта власть, этим вопросом мы занимались в своем сочинении «Митрополиты в первые три века христианства»¹⁹⁹⁸. Преимущественное положение александрийского епископа заключалось в том, что он, занимая по преимуществу чести второе место во всей церкви, осуществлял митрополичью власть в пределах пяти гражданских провинций, именно Aegyptus Іоvіа, Aegyptus Herculia, Thebais, Libya inferior и Libya superior. Он был единственным митрополитом во всех этих странах. Посредствующей инстанции между ним и отдельными епископами не существовало, так как митрополичье устройство в период до никейского собора здесь не было проведено. Такова была власть александрийского епископа Александра, участника никейского собора 325 года. 17 апреля 328 года он скончался. Кафедра его перешла к Афанасию.

С первых шагов своего епископата Афанасий стал на путь, завещанный александрийскому папе Дионисием Великим¹⁹⁹⁹. Не ограничивая своей деятельности пределами своей области, он по примеру последнего простирает свою работу на всю церковь. С первых же дней он энергично стал за защиту никейского символа и омоузии и с необыкновенным упорством и ловкостью провел ее до конца. В тяжелые для омоузии дни арианского господства в глазах всего христианского мира Афанасий являлся могущественным утесом, на который яростно, но бесплодно направлялись все враждебные волны. Победа никеизма была триумфом Афанасия и Александрии. Последние годы жизни Афанасия это иллюстрация к словам пс. 110 ст. 2: «царствуй среди врагов твоих». В это время он является фактически главой всей восточной церкви²⁰⁰⁰. Таков по крайней мере на него взгляд современников Василия Великого и Григория Богослова. Он общий всех глава, советник и вождь в делах²⁰⁰¹. «Для большей части других (епископов) достаточно смотреть каждому, что собственно до него касается, а тебе – пишет Василий Афанасию²⁰⁰², недостаточно этого; напротив того, такая же у тебя забота о всех церквах, какая и о церкви, собственно тебе вверенной общим нашим Владыкой, почему не оставляешь ни одного случая беседовать, подавать советы, писать и посылать каждый раз людей, способных предложить что-либо самое лучшее». Он – духовный отец, врач церковных недугов и надежный кормчий церкви²⁰⁰³. Он – общий попечитель и покровитель всех верующих²⁰⁰⁴. Во всех бедах одно утешение его покровительство. «Кто хотя сколько-нибудь, по слуху или по опыту знает твое совершенство, читаем в 80 письме Василия²⁰⁰⁵, все равно уверены, что ты спасешь нас от этой страшной непогоды и силою молитв и нужными сведениями, как придумать в делах наилучшее». Еще с большим восхищением к нему относится Григорий Назианзин в своей 21 речи²⁰⁰⁶. Эта речь есть апофеоз Афанасия. Несмотря на заслуженное недоверие, существующее как тогда, так и теперь к некрологам в качестве источников истории, все же нельзя не признать того уважения, которое здесь усваивается почившему. «Если я желаю хвалить Афанасия, то должен хвалить добродетель», говорит Григорий. Затем он называет его душой и жизненным источником церкви, причем не может не признать, что Афанасий занимал в церкви положение, которое он именует τῆς οἰκουμένης ἐπιστασίαν, вполне заслуженно ради своих добродетелей.

Тот авторитет, которым владел Афанасий, не мог не отразиться на его кафедре.

Заслуги и слава Афанасия покрыли Александрию светлым ореолом. В сознании православного востока она выдвигается на первый план. Представитель ее занимает первое место среди иерархов востока. Само собой, это не давало ему никаких правовых преимуществ. Мысль создать кафедре Марка формально такое положение, какое имела cathedra Petri на западе, по мнению Рорбаха, не может быть доказана. Сам Афанасий боролся не из-за текущих интересов, но единственно из-за идеи. В самом деле это было бы свыше человеческих сил преследовать мысль об юрисдикционном или фактическом примате над церквами в то время, когда надо было самому думать о самозащите и в пустыне спасать свою жизнь²⁰⁰⁷. Но эта мысль натурально могла выплыть и действительно явилась при благоприятных условиях у преемников св. Афанасия, пожелавших использовать великие заслуги последнего перед церковью и de jure закрепить за собой то положение и тот авторитет, которые принадлежали лично великому Афанасию.

Возвратившись из своего третьего изгнания в царствование Юлиана, Афанасий нашел свою церковную область в печальном положении. Вследствие продолжительного хозяйничания в стране арианских епископов дела были расстроены. Во многих местах арианство было весьма сильно. Особенно это надо сказать про Ливию пентапольскую. Здесь на родине Ария уже во времена никейского собора это учение было весьма популярно. По крайней мере все бывшие отсюда в Никее епископы, именно Сенциан борейский, Дахий вереникский, Секунд тевхирский, Зопир баркский, Секунд птолемаидский и Феона мармарикский, по сообщению Филосторгия²⁰⁰⁸, по своим убеждениям были ариане. Тоже самое мы можем заключить из списка епископов, участвовавших на селевкийском соборе 359 года. Из 43 акакиан – десять были из Египта и Ливии²⁰⁰⁹.

Вследствие этого Афанасий отдался кипучей деятельности и в видах упорядочения дел своей области созвал в 362 г. известный нам александрийский собор. Последний восстановил приходившее в упадок даже в Египте никейство и возможно впервые здесь на практике постарался привести в исполнение никейские каноны²⁰¹⁰.

Под влиянием нужды в надзоре за вероучением, особенно в таких провинциях, как Ливия, может быть, на этом соборе Афанасий провел в церковную жизнь Египта институт митрополитов, конечно, mutatis mutandis.

С обыкновенными митрополитами египетские митрополиты, если таковые вообще существовали, имеют весьма мало общего. Даже в тех частях, где они могут быть доказаны, например в Пентаполе, они были лишены, как мы это доказали²⁰¹¹, главнейших митрополитах прав, именно права посвящения и утверждения епископов вверенных им епархий и затем права созывать соборы и на них председательствовать.

Египетское церковное провинциальное устройство это тень общего митрополичьего устройства. Насколько можно заключить из наших скудных источников, египетские митрополиты это ничто иное, как просто доверенные лица александрийского епископа.

Лучшим примером этого является митрополичья, так сказать, деятельность Синезия, насколько она выступает из его писем, из которых некоторые представляют простые донесения александрийскому епископу по поводу данных поручений. Таково, например, 67-ое письмо Синезия.

Желая открыть новую епископскую кафедру, Феофил александрийский поручил Синезию предложить жителям двух небольших пентапольских городков, именно Гидраса и Палебиски избрать себе епископа и прислать его для посвящения в Александрию. Вследствие этого предписания Феофила Синезий отправился в Гидрас и Палебиску и, собрав жителей, предложил им исполнить волю архиепископа. Но жители этих городков, примыкавших доселе в своем церковном управлении к городку Ерифри, до того были привязаны к своему епископу Павлу ерифрскому, что, узнав о предложении александрийского папы, наотрез отказались избрать себе нового епископа. В виду этого Синезий посоветовал им отправить к Феофилу своего выборного с просьбой разрешить остаться при прежнем епископе, присовокупив, что и он со своей стороны отправит соответствующее донесение. В последнем Синезий, изложив дело, просит Феофила снизойти к просьбам жителей. Впрочем, сообщение по этому делу он заканчивает изъявлением покорности и преданности, предоставляя окончательное решение на благоусмотрение александрийского владыки²⁰¹².

В том же письме заключается донесение Синезия и по другому делу, порученному ему Феофилом. Сущность его заключалась в следующем. На границе двух епископских округов – ерифрского и дарданисского на небольшом холме находилась старая крепость, разрушенная землетрясением. Во время варварского нашествия она летом служила убежищем для окрестных жителей. Будучи лишены возможности совершать богослужение в храме, они устроили в ней нечто в роде часовни или молельни. Крепость эта входила в состав владений дарданисского епископа Диоскора. Павел, епископ ерифрский, просил последнего уступить ему эту часовню вместе с холмом, но получил отказ. Тогда Павел прибег к следующей хитрости. Он тайно поставил в часовне алтарь и освятил его, после чего объявил эту часовню вместе с холмом своим владением на том основании, что ему принадлежит освященный им алтарь. Не довольствуясь этим, он высказал решимость защищать эту землю силой и написал Феофилу кляузное письмо на Диоскора, которое, вероятно, и побудило патриарха поручить расследование этого дела Синезию. После увещания последнего и других епископов дело кончилось полюбовной сделкой: Павел удержал крепость, но заплатил за нее Диоскору деньгами²⁰¹³.

Наконец, по поручению того же Феофила Синезий разбирал ссору между двумя пресвитерами Иасоном и Лампонианом. Первый оскорбил второго словами, а этот ответил действием. При разборе дела Лампониан сознал свою вину и просил даровать ему прощение, на чем настаивал и народ. Но Синезий, не имея права уступать просьбам народа и своему состраданию, отлучил его от церковного общения, объяснив, что одному Феофилу принадлежит право воссоединить его с церковью²⁰¹⁴.

Кроме этих случаев нам известен еще один факт из деятельности Синезия. Мы говорим об избрании, при участии последнего и двух других епископов жителями селения Ольбиаты в епископа некоего Антония на место умершего епископа Афаманта. Донося об этом избрании в Александрию, Синезий свидетельствует от лица своего и двух бывших с ними епископов о прекрасных качествах Антония и замечает, что Феофилу остается его посвятить²⁰¹⁵.

Черты из деятельности Синезия дают нам представление о характере власти епископских митрополитов.

Вся власть принадлежит александрийскому епископу. Помимо последнего египетский митрополит бессилен что-либо сделать. У него нет ни самостоятельности, ни прав. Все то, что в других провинциях составляет неотъемлемое право митрополита, в Египте принадлежит исключительно одному александрийскому епископу. Все это заставляет нас видеть в египетских митрополитах простых доверенных лиц александрийского епископа. Этим объясняется как характер их власти, так и то обстоятельство, что это достоинство не связывалось ни с определенной кафедрой, ни с другими качествами, например, возрастом, а обусловливалось только доверием александрийского владыки. Все это на столько отличает египетских митрополитов от того понятия, которое мы привыкли связывать с этим словом, что мы в дальнейшем для обозначения их будем употреблять термин епископ митрополит. Первым известным нам епископом-митрополитом пентапольским был Сидерий, о котором сообщает нам Синезий. Незаконно сделавшись епископом гидрасским и палебиским²⁰¹⁶, он позднее попал в такую милость к Афанасию, что он его, как человека весьма способного, переместил в Птолемаиду, чтобы он управлял здесь митрополичьей церковью²⁰¹⁷. Поводом к этому перемещению Сидерия, перемещению, нарушавшему прямо канон 15 никейского собора, послужило, по-видимому, дурное положение дел этой церкви, еще со времен Секунда находившейся в руках ариан. Вторым, по имеющимся у нас сведениям, пентапольским епископом-митрополитом был Синезий, о котором мы говорили.

Существовали ли даже подобные епископы-митрополиты также и в других частях египетского диэцеза, мы с уверенностью сказать не можем, так как не обладаем никакими верными сведениями. Возможно, что с такими египетскими епископами-митрополитами долгое время но считались как императоры, так и другие восточные иерархи. По их воззрениям, единственным митрополитом Египта и подлежащих стран был только александрийский епископ.

Так по крайней мере на это смотрит сакра императора Феодосия II к Кириллу с предписанием явиться на собор, «в Ефес на самый день Св. Пятидесятницы, в сопровождении немногих, кому заблагорассудишь епископов из подчиненного тебе округа (ἐπαρχία) так, чтобы и в самом округе оставалось достаточное число (епископов) для святейших церквей и для собора не было недостатка в способных»²⁰¹⁸.

Исключая двух – трех лично высокочтимых епископов, сакра эта была разослана только митрополитам²⁰¹⁹. В Египте ее получил только один Кирилл. Что это так, по мнению В. В. Болотова²⁰²⁰, можно заключить из следующего. Как это думали кардинал де-Норис²⁰²¹, Тильмон²⁰²² и др., вышеназванная пригласительная сакра была отправлена Несторию, Кириллу, Мемнону и всем тем, имена которых названы в адресе сакры, посланной в Ефес (431 г.) с comes sacrarum largitionum Иоанном²⁰²³. Таким образом эта сакра кроме Нестория, Кирилла и Мемнона была разослана 52-м лицам, из которых может быть только два – три (Августин иппонский, Акакий бердский и Флавиан филиппийский) не имели митрополичьего достоинства и удостоились этой части ради своих высоких заслуг перед церковью. Из остальных 49 имен за отождествлением 44 с именами митрополитов, упоминаемых в деяниях собора²⁰²⁴, остается 5 имен: 12) Οὔρσῳ 43) Σαππίῳ (несомненно из восточного Иллирика, может быть, епископ скупский, митрополит Дардании²⁰²⁵, 42) Εὐλολίῳ, читай Eὐχαρὶῳ, (диррахийский), 39) Eὐσεβίῳ (место это после надлежащей обработки адреса, подле Воспория гангрскаго заставляет припомнить, что имя митрополита Севастии в Армении I нам неизвестно) и 50) Θεοφίλῳ (вероятно, епископ Филиппоноля или Адрианополя во Фракии), которые во всяком случае не совпадают с именами епископов гражданских митрополей в провинциях египетского диэцеза, именно Евоптий птолемаидский в Пентаполе, Даниил дарнисскийский в Мармарике, Петр оксиринский в Аркадии, Евсевий пелузийский в Августамнике, Митродор леонтопольский в Августамнике, Ираклид птолемаидский в Фиваиде.

По-видимому, сами александрийские папы не были склонны видеть в своих епископах-митрополитах таких же митрополитов, которые существовали в других частях церкви. Лучшим доказательством этого являются подписи происходившего под председательством Кирилла ефесского собора 431 г.²⁰²⁶

Подписи епископов расположены здесь в строго иерархическом порядке: представители римской кафедры с Кириллом александрийским во главе, затем митрополиты, ряд которых начинается с Фирма кесарие-каппадокийского и оканчивается Донатом никопольским в Эпире, затем следуют подписи простых епископов, расположенных, по-видимому, по старшинству посвящения в епископский сан. Подписи представителей Египта и прилежащих стран помещены среди подписей простых епископов. Подписывались они беспорядочно, не соблюдая провинциального деления Египта, как бы епископы одной церковной провинции. Отсюда заключить о каком-либо преимущественном положении епископов главных городов провинций египетского диэцеза не представляется возможным, так как сначала, например, стоит подпись Гермогена, епископа Ринокурур в Августамнике I, а затем Евсевия, епископа Пелузии, гражданского митрополя той же провинции²⁰²⁷, или сначала Ираклия, епископа г. Талиафы в Аркадии, а затем Петра оксирихского и т. д. Все это, по нашему крайнему разумению, свидетельствует о том, что во времена Кирилла даже епископско-митрополичье устройство по провинциям или вовсе не было еще проведено или на него не обращалось строгого внимания, а Египет с прилежащими странами по-прежнему рассматривался единой митрополичьей областью александрийского епископа.

Стал ли более настойчиво проводить это епископско-митрополичье устройство Кирилл в видах возвеличения своей собственной власти после возвращения своего из Ефеса или это сделано было Диоскором, это вопрос, которого мы, ввиду полного отсутствия источников, разрешить не можем, как не в состоянии утвердительно сказать, совпадали ли церковные провинции, находившиеся в поле зрения епископа-митрополита с гражданскими провинциями. Во всяком случае, сакра Феодосия II предписывает Диоскору александрийскому «взявши с собою десять почтеннейших епископов-митрополитов из своего округа и десять других святых епископов, известных умом и жизнью и перед всеми славных справедливостью, знанием чистой и честной веры и учительством, поспешит без замедления прибыть в Ефес, митрополию Азии»²⁰²⁸. Из этой сакры явствует, что в половине V века в египетском диэцезе должно было бы быть десять церковных провинций с епископами-митрополитами во главе. Если это так, то мы должны констатировать 1) несовпадение гражданских и церковных провинций в это время, 2) несовпадение гражданских метрополей с церковными митрополиями и 3) нетождественность также и в это время обыкновенной митрополичьей власти с властью египетских епископов-митрополитов. Для нас это делается совершенно очевидным из дошедших подписей участников разбойничьего собора²⁰²⁹.

Порядок расположения подписей тот же, который мы наблюдали при рассмотрении подписей ефесского собора 431 г., именно сначала стоят подписи митрополитов с Диоскором александрийским во главе, затем следуют подписи епископов, расположенные по-видимому по старшинству возраста или времени посвящения в епископа. Подписи всех представителей церковного диэцеза Египта, кроме Диоскора, находятся среди подписей епископов. Усмотреть здесь какой-либо порядок мудрено. Предположить, чтобы сначала было расположено десять епископов-митрополитов, затем уже следовали подписи обыкновенных епископов не представляется возможным в виду того, что среди первых десяти лиц встречается по два и даже по три епископа из одной и той же провинции. Остается думать, что также и в отношении подписей египетских епископов соблюдался общий на соборе порядок подписания, т. е. по старшинству или возраста или времени посвящения в епископа.

Остановимся на изучении этих подписей.

Согласно императорской сакры Диоскор должен был явиться на собор в сопровождении десяти епископов-митрополитов и десяти простых епископов, или другими словами в сопровождении двух представителей от каждой церковной провинции. Отсюда следует, что церковный диэцез Диоскора должен был бы заключать в себе десять церковных провинций. Это приводит нас к рассмотрению вопроса о числе гражданских провинций египетского диэцеза.

При Диоклетиане позднейший египетский диэцез состоял из пяти гражданских провинций²⁰³⁰, 1) Aegyptus Іоvіа, 2) Aegyptus Herculia или с 341 года Augustamnica²⁰³¹, 3) Thebais, 4) Libya inferior (Marmarica или Mareotis) и 5) Libya superior (Cyrenaica или Pentapolis). В конце IV века провинция Augustamnica была разделена на две части, причем одна из них удержала свое первое наименование – Augustamnica, а вторая в честь императора Аркадия получила название Arcadиa. В таком положении, по мнению Марквардта²⁰³² провинциальное деление в Египте продолжало существовать вплоть до VII века²⁰³³.

Это число провинций – шесть – далеко до десяти, как это кожно было бы предположить на основании императорской сакры.

Но что же это значит?

Для ответа на этот вопрос лучше всего обратимся к самим подписям.

Как это можно судить из актов разбойничьего собора²⁰³⁴, исключая Диоскора, всех явившихся в Ефес египетских епископов было 22 – 23 человека. Как голосовали²⁰³⁵, так и подписывались они²⁰³⁶ в следующем порядке: Феопемт кавасский (Египет), Калосирий арсиноидский (Аркадия), Иоанн гефестский (Августамника I), Ираклид ираклийский (Аркадия), Исаак элеархийский (Египет)²⁰³⁷, Гемелл ерифрейский (Пентаполь), Аполлоний танейский (Августамника I), Геннадий ермопольский (Фиваида), Кир вавилонский (Августамника II), Афанасий бусирисский (Египет), Фотин тевхирский (Пентаполь), Феофил клеопатридский (Египет), Пасмий паральский (Египет), Сосий созусский (Пентаполь), Феодул фисилийский (Пентаполь), Феодор баркский (Пентаполь), Руф киринейский (Пентаполь), Зенон ринокурурский (Августамника I), Лукий зигрский (Мармарика), Авзоний севенитский (Египет), Исаак тавийский (Египет), Филокал загильский (Мармарика), Исаия Малого Ермополя (Египет).

Распределив их по гражданским провинциям, мы получаем: 1) Египет с главным городом Александрией: Диоскор александрийский, Феопемт кавасский, Исаак элеархийский, Афанасий бусирисский, Феофил клеопатридский, Пасмий паральский, Авзоний севенитский, Исаак тавийский, Исаия Малого Ермополя; 2) Августамника с гражданским метрополем Пелузией: Иоанн гефестский, Аполлоний танийский, Зенон ринокурурский, Кир вавилонский; 3) Аркадия с главным городом Оксиринхом: Калосирий оксиринхский, Иркалид иркалийский; 4) Фиваида с главным городом Птолемаидой: Геннадий гермопольский; 5) Ливия верхняя или Пентаполь с главным городом Птолемаидой: Гемелл ерифрийский, Фотин тевхирский, Сосий созусский, Феодул фисилийский (Θησηλᾶ), Феодор баркский, Руф киренский; 6) Ливия нижняя с главным городом Дарданией: Лукий зигрский, Филокал загильский.

Распределение подписей епископов разбойничьего собора, по существовавшим тогда гражданским провинциям показывает явное отступление от императорской сакры, предписавшей явиться на собор в сопровождении десяти епископов-митрополитов и десяти епископов от своего диэцеза.

Чем же можно это объяснить?

По общему правилу на востоке, начиная со времен никейского собора, существовало соответствие между гражданскими и церковными провинциями и их метрополями. Гражданская провинция – церковная провинция, гражданский метрополь – церковная митрополия. С точки зрения этого правила в каждой гражданской и вместе церковной провинции может быть только один митрополит. Правда, из этого правила бывали исключения, обуславливаемые существованием титулярных митрополитов. Но если таковые на востоке вообще были сравнительно большой редкостью (Никея, Берит, пожалуй, Никополь в Армении I), то в Египте их вовсе но существовало. По крайней мере церковная история не представляет нам ни одного примера такого титулярного метрополя в провинциях Египта, а вместе с тем и титулярного митрополита.

Это нас приводит к предположению о возможном несоответствии церковного и гражданского деления в Египте.

За себя эта гипотеза имеет то обстоятельство, что как гражданское, так и церковное деление, особенно последнее, всегда, как мы знаем, в Египте были слабо развиты. Вместо административного деления здесь выступало близкое народу деление на номы. Если это так, если действительно церковное деление основывалось в Египте не на гражданском, а на историко-этнографическом делении страны, то установить как церковное деление, так и церковные провинции в Египте, при полном отсутствии фактов – является для нас невозможным.

Но дело в том, что красноречивым свидетельством против существования в Египте особого отличного от гражданского, церковного деления являются те же самые подписи египетских епископов, бывших на разбойничьем соборе.

Став на точку зрения императорской сакры, предписывавшей представить, по-видимому, от каждого египетского церковного округа по одному епископу-митрополиту и по одному епископу, из рассмотрения расположенных по гражданским провинциям подписей мы должны констатировать, что таких церковных округов всего больше было в близлежащих к Александрии гражданских провинциях, именно: в Египте (3 округа)²⁰³⁸, Пентаполе (2 округа)²⁰³⁹ и Августамнике (2 округа), тогда как в далеких и весьма многолюдных провинциях, например, в Аркадии, Нижней Ливии и особенно Фиваиде, было всего по одному церковному округу. Другими словами церковное деление в Египте шло в разрез со здравым смыслом. Там, где надзор мог быть легко осуществлен лично самим александрийским епископом (Египет)²⁰⁴⁰, или даже народонаселение было сравнительно малочисленно (Пентаполь), там являлась надобность в нескольких епископах-митрополитах, осуществлявших прежде всего функцию надзора, напротив, там, где последний в виду многочисленности народонаселения и отдаленности стран был особенно нужен (Аркадия и Фиваида)²⁰⁴¹, там как раз этот институт и не был введен. Получается таким образом абсурд. Это соображение заставляет нас отказаться от предположения особого независимого от гражданского церковного деления.

По-видимому, словом епископ-митрополит в Египте обозначались прямо доверенные лица, которым александрийский епископ поручал рассмотрение того или другого дела. Этим именно обстоятельством – наличностью доверия – и объясняется независимость числа таких епископов-митрополитов от величины провинции или числа народонаселения. Отсюда же становится понятным, что в прилежащей к Александрии провинции, например, в Египте, таких близких к александрийскому папе лиц могло быть больше, чем в отдаленной, редко посещаемой Фиваиде. Таким образом слово «епископ-митрополит» являлось титулом особенно близких к тому или другому александрийскому епископу лиц.

Чем обуславливалось приобретение этого титула, сказать при отсутствии всяких исторических данных весьма трудно. Из рассмотрения подписей египетских епископов-участников двух ефесских соборов 431 и 449 годов, можно заключить, что прежде всего титул этот по всей вероятности давался епископам старейшим по возрасту или по времени посвящения. Так по крайней мере можно заключить из последовательности имен трех епископов: Иоанна гефестского, Ираклида ираклийского и Исаака элеархийского, участвовавших в заседаниях того и другого соборов. Правда выше их поставлены Феопемпт кавасский и Калосирий арсиноитский. Так как нам неизвестны имена епископов, занимавших эти кафедры в период ефесского собора 431 г., то мы должны предположить, что также и эти епископы занимают первые места, именно на том же основании старейшинства. Зависело ли получение титула епископа-митрополита в Египте только от одного этого условия, определить невозможно, но во всяком случае личное доверие александрийского епископа при этом было решающим фактором. По крайней мере исключительно от этого зависели все епископско-митрополичьи полномочия Синезия в Пентаполе, так как епископом он сделался в не старых летах и занимал кафедру не долго²⁰⁴². Возможно, впрочем, что это был единичный пример дарования такого титула молодому епископу в виду выдающихся личных его качеств. В большинстве случаев, вероятно, играли роль или возраст или, вернее, время посвящения в епископы. При высоком уважении семитов к старости это вещь вполне естественная. Факт этот впрочем не ускользнул от внимания Гергенрэтера²⁰⁴³, из последовательности подписей египетских епископов в Никее, в Тире²⁰⁴⁴, в Сардике²⁰⁴⁵ и в свитке Афанасия к антиохийцам²⁰⁴⁶ пришедшего к выводу о существовании в Египте церковно-провинциального устройства по типу Северной Африки, Испании и т. д. Правильно отметившая последовательность в ранге египетских епископов по старшинству, гипотеза эта тем не менее неудовлетворительна, так как не объясняет, как митрополичьего положения Синезия, так и существования в одной гражданской провинции нескольких лиц, облеченных этим титулом, как это мы видим, в подписях разбойничьего собора. Все это заставляет нас настаивать на отсутствии в Египте даже во времена разбойничьего собора правильно организованного института митрополитов.

Египетские митрополиты – это доверенные лица александрийского епископа, без которого они совершенно бессильны что-либо сами сделать. Лучшей иллюстрацией этого является история египетских епископов на халкидонском соборе²⁰⁴⁷. Церковным владыкой Египта был александрийский епископ. Он был единственный митрополит во всем церковном диэцезе Египта, митрополит, «без воли которого ничто же может». Возможно что самый титул епископ-митрополит в Египте явился только в V веке и исключительно в видах возвеличения достоинства александрийского папы, так как беспрекословной властью над десятью митрополитами в это время не мог похвастаться ни один высший митрополит восточно-римской империи.

Что обыкновенное митрополичье церковно-провинциальное устройство в Египте не имело места и достоинство епископа-митрополита было только титулом, отличавшим лиц пользовавшихся особым доверием александрийского папы, это можно заключить из нижеследующей таблицы²⁰⁴⁸: Провинции. Аegуptus: Hemopolis Parv. Metelis, Copritis, Sais, Latopolis, Naucratis, Andropolis, Nicius, Onuphis, Tana, Cleopatris, Menelaitis-Schedia, Phthenotus, Cabasa, Phragonis, Elearchia, Cynopolis, Busiris, Paralus, Selenitus, Xois. Augustamni: Pelusium.

В начале ІV в. центром, можно сказать, всей восточной церкви была Антиохия. Духовное влияние ее простиралось не только на Малую Азию, Понт и северо-восточную часть Азии, но также и на отдаленную Персию, Армению и Грузию. Выражением такого высокого значения этого города могут служить ангарский и неокесарийский соборы²⁰⁴⁹, во главе которых выступал антиохийский епископ. По своему значению он уступал только епископам Рима и Александрии. По чести ему принадлежало третье место во всей церкви. Что касается сферы его правовой власти, то таковая была тесно ограничена. Как это мы доказали²⁰⁵⁰, митрополичья его власть распространялась на две гражданские провинции именно: Coele-Syria и Aagusta-Euphrathesis. Эти две гражданские провинции составляли его церковную провинцию и в них он имел право рукополагать епископов также, как делали это епископы римский в 17 гражданских провинциях Италии и александрийский в пяти гражданских провинциях Египта. Эта именно власть антиохийского епископа была утверждена никейским собором в его каноне 6-м²⁰⁵¹.

Настали тяжелые годы арианского гонения. В виду высокого значения на востоке Антиохия очень рано подверглась арианскому разгрому. Великий Евстафий, один из ревностных поборников ὁμοούσιος, еще при Константине был свергнут с кафедры арианской коалицией. В Антиохии водворилось арианство. Несмотря на продолжительное пребывание в ней императоров Констанция и Валента и всю милость их к этому городу, Антиохия в это время почти ничего не приобрела в глазах православного мира. Во всю эту эпоху она была в тени. Занимавшие ее кафедру епископы: Евстафий (325–330)²⁰⁵², Евлалий (330–331)²⁰⁵³, Евфроний (332–333)²⁰⁵⁴, Флакилл (333–341)²⁰⁵⁵, Стефан (341–344)²⁰⁵⁶, Леонтий (344–357), Евдоксий (357–360), Мелетий (360–361), Евзой (361–376)²⁰⁵⁷ и Дорофей (376–378)²⁰⁵⁸ мало принесли славы и чести ее кафедре. Это время было временем раздора и партийной борьбы. Как мы знаем, уже со времен низложения Евстафия здесь образовалась схизматическая община евстафиан или староникейцев, получившая в 362 г. епископа в лице Павлина. Около этого же времени получила начало так называемая антиохийская схизма, разделившая всю антиохийскую общину на омеев с Евзоем и принявших никейский символ омойузиан с Мелетием во главе. К этим трем общинам, на которые распалась когда-то единая антиохийская община, позднее прибавилась четвертая – аполлинаристов: в 375 г. для них был поставлен Аполлинарием в епископа Виталий²⁰⁵⁹, в свое время посвященный в сан пресвитера Мелетием²⁰⁶⁰.

Из всех этих партий милостью императоров пользовалась только омейская партия.

Епископ ее Евзой, сделавшийся после смерти Евдоксия константинопольского полновластным советником Валента постарался использовать императорское благорасположение в интересах своей кафедры и добился распространения своей власти на соседние провинции, именно Киликию и Осроену. Как это можно заключить из писем Василия Великого²⁰⁶¹, а также из церковной истории Сократа²⁰⁶² и Феодорита²⁰⁶³, им около 366 г. были поставлены митрополиты в Тарс и Едессу²⁰⁶⁴.

После смерти Валента вернувшийся снова на свою антиохийскую кафедру, Мелетий, не желая умалить своей власти, в этих провинциях стал распоряжаться как дома. «Диодора, читаем у Феодорита, божественный Мелетий поставил пастырем Тарса и ему же поручил церковь киликийскую»²⁰⁶⁵, а Евлогия рукоположил в Едессу²⁰⁶⁶. Таким образом, в последние годы епископата Мелетия высшая митрополичья власть антиохийского епископа простиралась на четыре провинции, именно Coele-Syria, Augusta Euphratensis, Осроену и Киликию. По своему характеру власть эта была не одинакова: в то время как в двух первых антиохийский епископ посвящал всех вообще епископов, в двух последних – только одних митрополитов, но не епископов, хиротония которых по-прежнему оставалась в руках их епархиальных митрополитов.

Что касается до других провинций диэцеза востока, именно: Палестины, Аравии, Кипра, Исаврии и Финикии, то они, признавая в Антиохии свою духовную главу²⁰⁶⁷, в избрании митрополитов не были ей стеснены и в этом отношении от нее не зависели.

Прежде всего это надо сказать о Кипре и Палестине.

На Кипр антиохийские епископы только претендовали²⁰⁶⁸. Что же касается Палестины, то в церковной истории, как это заметил Тильмон²⁰⁶⁹ и с ним согласился Лекэн²⁰⁷⁰, не известно ни одного факта, который бы указывал на подчиненность Палестины антиохийскому епископу. Во всяком случае в период до никейского собора о такой зависимости не могло быть речи²⁰⁷¹. Нет никаких данных предполагать, чтобы она явилась позднее.

В своем каноне 7 никейский собор²⁰⁷², признав митрополичьи права кесарийского митрополита на Палестину, санкционировал сложившееся обычным путем совершенно равное с ним по чести положение иерусалимского епископа²⁰⁷³. В связи с растущим в глазах христиан значением св. города, канон этот повел к столкновениям между этими двумя епископами, долженствовавшими согласно канону по чести занимать совершенно одинаковое положение. Эти столкновения, вызывавшиеся преимущественно вопросами честолюбия, по тогдашнему обыкновению спорившими епископами были переносимы на догматическую почву. Отсюда вечный догматический раскол между епископами Кесарии и Иерусалима. Первые стоят за Ария, тогда как вторые упорно настаивают на ὁμοούσιος.

В ІV в. перевес целиком находится на стороне Кесарии. Занимавшие ее кафедру епископы знаменитый церковный историк Евсевий (†340) и Акакій (†364) были настолько влиятельны и могущественны, что легко могли поспорить не только с иерусалимским, но даже и с антиохийским епископом. Особенно это надо сказать про Акакия. Благодаря постоянной поддержке Констанция, он низлагал и поставлял епископов не только на востоке, (в Константинополе – Евдоксий, в Никомидии – Онисим, в Ангаре – Афанасий, в Тарсе – Акакий, в Антохии-Мелетий)²⁰⁷⁴, но и на западе (в Риме – Феликс, в Милане – Авксентий)²⁰⁷⁵. Лишив сана Максима²⁰⁷⁶, наслtдовавшего кафедру после Макария, участника никейского собора, Акакий в 350 г. епископом в Иерусалим поставил Кирилла. Но и с этим он не долго ужился в мире. По словам Феодорита²⁰⁷⁷, спор этих двух епископов о первенстве привел к тому, что Акакий потребовал Кирилла в Кесарию на суд, обвиняя его в нарушении своих митрополичьих прав, в неправых понятиях о Боге, а также в том, что он во время голода распродал драгоценные сосуды и священные завесы²⁰⁷⁸. А так как Кирилл «в продолжении двух лет призываемый несколько раз, на суд не явился»²⁰⁷⁹, то Акакий низложил и в 358 г. изгнал его из Иерусалима, а кафедру передал Евтихию²⁰⁸⁰. Однако Кирилл был слишком энергичным человеком для того, чтобы подчиниться без протеста этому приговору. Он направился в Тарс к своему единомышленнику и другу Сильвану и «отсюда послал апелляцию (ἐκκλήτον βιβλὶον) к низложившим его и требовал высшего суда, на что согласился и царь Констанций²⁰⁸¹. Это было, по верному замечанию историка Сократа²⁰⁸², введением в церковное судоустройство и судопроизводство форм гражданского процесса²⁰⁸³. Прибегнув к апелляции, как бывает в судилищах светских, Кирилл сделал это первый и один из всех вопреки обычаю и церковному правилу²⁰⁸⁴.

Адоптация светского процесса давала ему значительные преимущества в сравнении с процессом церковным. Последний, как это можно видеть из канонов 14-го антиохийского собора 341 года и 5-го сардикского 343 года, также допускал апелляцию, именно: на приговор провинциального собора можно было апеллировать к большему собору (μείζονα σύνοδον), являвшемуся ничем иным, как тем же провинциальным собором, усиленным соседними епископами. Таким образом судьями также и во второй инстанции являлись те же самые лица, что и в первой, и ничто им не мешало также и здесь во второй раз вотировать против того, кого они уже раз осудили²⁰⁸⁵. Напротив, гражданский процесс не допускал к участию в апелляционном суде судей первой инстанции, предоставляя им право быть только простыми наблюдателями²⁰⁸⁶. Хотя дело Кирилла, как это справедливо заметил Курэ²⁰⁸⁷, в виду неотмененного рескрипта Антонина²⁰⁸⁸ и не подлежало в общем порядке апелляции, так как обвинительный приговор был составлен заочно в виду умышленной неявки обвиняемого, тем не менее Констанций принял апелляционную жалобу²⁰⁸⁹ и передал дело на рассмотрение селевкийского собора²⁰⁹⁰. На последнем Кирилл стоял на стороне омойузиан и выступил против своего митрополита Акакия. Так как последний не только не поддерживал обвинения, но даже не явился на соборное заседание, посвященное разбору дела Кирилла, то этот был признан невиновным и восстановлен в своем достоинстве²⁰⁹¹. Немного времени спустя после этого Кирилл вернулся в Иерусалим²⁰⁹². Это однако продолжалось не долго. Константинопольский собор 360 г. был торжеством Акакия. Омойузианство потерпело неудачу. Вожди его были низложены и сосланы²⁰⁹³. В числе их был и Кирилл²⁰⁹⁴. Ссылка была не продолжительна, так как правление Юлиана дало ему возможность вскоре возвратиться в Иерусалим, где он епископствовал вплоть до 367 г., когда по приказу императора Валента подвергся новой ссылке²⁰⁹⁵, продолжавшейся до вступления на престол Феодосия, когда он уже окончательно в качестве епископа возвратился в Иерусалим²⁰⁹⁶.

Не касаясь положения Исаврии, что будет сделано нами при изложении церковного устройства понтийского диэцеза, мы остановимся на Аравии и Финикии.

Эти две провинции, находясь между Антиохией и Кесарией и подчиняясь влиянию то той, то другой, по-видимому, долгое время отстаивали с большим или меньшим успехом свою независимость. Считая своим духовным центром Антиохию еще во II и III веке, они ближе тяготели к Кесарии. Как сообщает Евсевий²⁰⁹⁷, на кесарийском соборе²⁰⁹⁸ по вопросу о праздновании пасхи рядом с Наркиссом Иерусалимским и Феофилом кесарийским выступал также Кассий тирский. То же самое мы наблюдаем в половине III века. Первое обвинение Павла самосатского в ереси, как известно²⁰⁹⁹, также исходит из этого же круга, что можно видеть из дошедшего до нас послания епископов Именея иерусалимского, Феофила тирского, Феотекна Кесарие-палестинского и Максима Бостры-аравийского²¹⁰⁰. Те же самые епископы составили главное ядро и на антиохийских соборах 264–269 г.²¹⁰¹ Также 9 в IV веке митрополиты бострийский и тирский держатся еще Кесарии²¹⁰², хотя все более и более попадают в сферу влияния Антиохии²¹⁰³. Той же политики – плыть между антиохийской Сциллой и кесарийской Харибдой – держатся эти епископы и в IV веке. Непосредственные сношения тирских митрополитов Зенона I²¹⁰⁴ и Павла²¹⁰⁵ с александрийскими епископами Александром и Афанасием, по-видимому, служат доказательством их самостоятельности в отношении антиохийского епископа. С большим или меньшим успехом защищали свою независимость также тирские епископы Ураний, верный друг Акакия кесарийского²¹⁰⁶ и Зенон II, сторонник Мелетия²¹⁰⁷. Возможно, только после смерти Зенона Антиохия в период, последующий за константинопольским собором 381г., окончательно упрочила свою высшую митрополичью власть над епископами Тира.

Дольше сохраняли свою независимость митрополиты Бостры. Православный образ мыслей епископов этого города, беспрепятственное пребывание у власти до самой смерти такого стородника ὁμοούσιος, как Тит²¹⁰⁸, а также унаследование этой кафедры омоузианином Багадием²¹⁰⁹ – служат лучшим доказательством, что эта церковь в период до константинопольского собора 381 года пользовалась независимостью. То же можно видеть и позднее. Выступление епископов Аравии с митрополитом во главе за Павлина антиохийского против Флавиана²¹¹⁰, а также разбор дела епископов Бостры, Агания и Багадия не в Антиохии, а в Константинополе в 394 году также являются подтверждением высказанного нами взгляда на продолжающуюся независимость этой провинции от антиохийского епископа. Наконец, это же положение доказывается легким от Антиохии отторжением как Арабии, так и Финикии в первой половине IV века Ювеналием иерусалимским²¹¹¹.

Как мы доказали в свое время²¹¹², понтийский церковный диэцез не имеет собственной истории в доникейский период. Здесь не было такого влиятельного духовного центра, какими были Рим для Италии или Александрия для Египта. Понтийские епископы, по справедливому замечанию Любека²¹¹³, не образовывали самостоятельной группы, но тянули к Антиохии. Так было не только в III, но и в IV в. Доказательством этого является как участие важнейших митрополитов Понта в антиохийских соборах 251 г. по делу Фабия и 264–269 годов по поводу ереси Павла самосатского, так и председательство антиохийского епископа Виталия на соборах понтийских, именно в Анкире в 314 г. и в Неокесарии в 314–325 г. Конечно это было только духовное влияние. О правовой власти антиохийского епископа в Понте в эту эпоху не может быть и речи. По крайней мере, нам не известно ни одного факта поставления антиохийским иерархом епископа в позднейшем понтийском диэцезе.

Высшая церковная (правовая) власть в Понте в это время не выходила из пределов отдельных провинций. Стоявшие во главе их митрополиты были самостоятельны и независимы. Правда, в отдельные эпохи среди этих митрополитов выделялось то или другое лицо, против нравственного влияния которого не могли устоять другие епископы. Таковы, например, в III в. Фирмилиан кесарийский и Григорий чудотворец, епископ неокесарийский. Но влияния эти были скоропреходяща и не могли перейти на их преемников.

Положение дел не изменилось также и в ΙV веке.

В эпоху никейского собора здесь выдвинулись три влиятельных митрополита, именно Евсевий никомидийский, Маркелл анкирский и Леонтий кесарие-каппадокийский. Кому из них принадлежало высшее положение в понтийском диэцезе – это вопрос, на который мы не в состоянии ответить. Первый председательствовал на гангском соборе, в числе членов которого находился также анкирский епископ Василий²¹¹⁴. Подпись второго, именно Маркелла анкирского под канонами анкирского собора 314 г. стоит выше подписи Леонтиева предшественника, епископа Агриколая кесарийского, что дает повод предполагать о преимущественном положения анкирского епископа перед кесарие-каппадокийским. Что касается, наконец, Леонтия и его преемников до Василия Великого, т. е. Гермогена (326–341), Диания (341–362), и Евсевия (362–370), то о их высшем митрополичьем положении голословно говорят только Лекэнь, Маассен, Любек и др., но не акты.

Во все это время кесарийская кафедра находится в тени. Древние историки Евсевий, Сократ, Созомен, Феодорит и каппадокиец Филосторгий проходят о ней молчанием и ничего не ведают о преимущественном положении ее епископа. Мы не знаем даже сколько и какие были там епископы.

Во главе всех церквей понтийского диэцеза в это время идет Анкира. О преимущественном положении Маркелла на анкирском соборе мы уже говорили. Таков же был и его преемник Василий. Как мы знаем, он был одним из главных вождей омойузианской партии, влияние которого распространялось на всю Малую Азию в Сирию. Когда в 358 г. Евдоксий стал проводить аномейство в Антиохии, к Василию именно с посланием обратился Георгий лаодикийский²¹¹⁵. Это свидетельствует о важном значении Анкиры и ее епископа. Послание Георгия рассматривалось на анкирском соборе 358 г.

Для освящения построенной церкви Василий пригласил в Анкиру важнейших из соседних епископов. Но тщетно мы стали бы искать среди них важнейшего, по мнению наших историков, епископа Кесарии каппадокийской Диания. Имени его нет в дошедшем до нас списке подписей этого собора, где только значатся Василий анкирский, Евстафий севастийский, Иперехий, Летой, Эортик, Гимназий, Мемноний, Евтихий, Северин, Евтихий и Александр²¹¹⁶. Со времени этого собора Василий делается первым епископом не только всего Понта, но и всей восточно-римской империи. Зенита своей славы он достигает в эпоху селевкийского собора 359 г., когда, выступая во главе своей партии, является кормчим всей восточной церкви. В 360 года звезда его меркнет и в следующем году имя его падает в Лету. Не то мы наблюдаем в отношении его кафедры. Как одну из важнейших в понтийском диэцезе Акакий лично замещает ее Афанасием. Вообще надо заметить, что в IV веке анкирская кафедра, в противоположность кесарийской, служит вечным яблоком раздора между партиями, из которых каждая старается заместить ее своим кандидатом. Это также служит доказательством ее высоковажного церковного значения. Так наступает царствование Юлиана, Иовиана, Валентиана и Валента. Во главе всей омойузианской партии идет Евстафий. Анкира и Кесария в это время отступают как-то на второй план. Это хорошо можно видеть из адреса послания римского епископа Либерия восточным епископам. Здесь хоть встречаются имена Евсевия и Афанасия, но они не занимают правого места, которое принадлежит епископу Ефеса Евифию²¹¹⁷.

Вскоре ярким пламенем загорается звезда Кесарии. Возвышением своим Кесария всецело обязана Василию Великому и его теологии. Победа хладоникейства была победой Василия и эта великая заслуга для церкви окружила кесарийскую кафедру светлым ореолом. В глазах всего христианского мира кесарийский епископ делается главой всей церкви востока. Этому в особенности содействует слабость Антиохии, кафедра которой оказалась в руках еретиков. Кормило, которое спокон веков находилось в руках антиохийского епископа, при таких обстоятельствах выскользнуло из его рук и перешло к кесарийскому иерарху. Был момент, когда Василий при посредстве Евстафия севастийского и Евсевия самосатского был центром всей церкви востока от моря и до моря. Это был иерарх высшего значения, равный с валами. Кругозор его не ограничивался ближайшими странами, но распространялся на всю церковь. «Другие, говорит о нем Григорий Богослов²¹¹⁸, смотрят только у себя под ногами, и рассчитывают как бы свое только было в безопасности, далее же не простираются и не могут выдумать или привести в исполнение ничего великого или смелого, но он, хотя во всем другом соблюдал умеренность, в этом не знает умеренности, напротив того, высоко подняв голову и озаряя окрест душевным оком, объемлет всю вселенную, куда только пронеслось спасительное слово»²¹¹⁹. Слова Григория дают превосходную характеристику всей деятельности Василия. Подобно римскому епископу, последний простирал свою заботу на всю церковь. Он сносится с папой и александрийским епископом, поддерживает православие в Антиохии и на востоке, для чего ведет оживленную переписку с пресвитерами Антиохии и провинции Augusta Euphratensis. Взгляд его падает на близкий Тарс и далекий Константинополь, на юго-западное побережье Черного моря и омываемую Средиземным морем Ликию²¹²⁰. Во всех этих странах он поддерживает православие или старается извлечь для него какую-либо выгоду. После смерти Афанасия александрийского, смело можно сказать, Василий занял его место на востоке. Из его хладеющих рук он принял верховную заботу над всей восточной церковью. Solicitudo оmnium, осуществлявшееся Афанасием, перешло к Василию. В одном из своих писем он дает блестящую характеристику своего положения. «Поставлен я у всех на виду; подобно подводным камням, выдавшимся из моря, на себя принимаю ярость еретических волн, и они, разбиваясь о меня, не затопляют того, что за мною»²¹²¹.

В нескольких своих письмах Василий Великий называет Афанасия Великого главой церковью. Под этим выражением, как мы уже говорили, нельзя понимать современный нам примат. С 373 г. это главенство в восточной церкви принадлежит Василию. Само собой, здесь может идти речь только о духовной власти, о силе нравственного влияния, так как правовая его власть была тесно ограничена пределами одной гражданской провинции Каппадокии I²¹²². Нечего и говорить, что Василий постарался использовать свое высшее духовное положение главы церкви в интересах увеличения власти своей кафедры. Он стал на путь римского епископа, и, следуя общему течению в церкви, принялся за подчинение кесарийской кафедре других митрополитов.

Тактика, которой он при этом держался, становится нам известной из одного его письма к Амфилохию по поводу подчинения провинции Исаврии. «Каковы настоятели, таковы большей частью бывают обыкновенно и их подначальные. Поэтому лучше предстоятелем города, если это только удобно, поставить кого-либо одного, только человека испытанного, и распоряжение частными делами возложить на его ответственность, а он как скоро увидит, что для понесения забот сих собственные его силы недостаточны, сам присоединит к себе деятелей для жатвы. Посему если найдем такого человека, то признаюсь, что один стоит многих и что таким образом устроить попечение о душах и для церквей полезнее и для нас безопаснее. Если же неудобно, то позаботимся сперва дать предстоятелей малым городам и селениям, которые издревле имеют у себя епископский престол, и тогда уже поставим предстоятеля главному городу, чтобы новопоставленный не был нам впоследствии препятствием к сим распоряжениям и чтобы не начать нам тотчас домашней брани, потому что он захочет начальствовать над многими и не станет соглашаться на рукоположения епископов».

Этот отрывок из письма Василия²¹²³ дает нам возможность определить, каким образом совершалось подчинение митрополитов и на какой почве велась борьба за церковную власть.

Как при подчинении епископов²¹²⁴, так и митрополитов, борьба велась из-за рукоположения. Право назначения одним митрополитом другого являлось средством и вместе формой распоряжения другими митрополитами. Подчинение это совершалось или прямо назначением в митрополию своего кандидата – таков первый способ, предложенный Василием Амфилохию, или постепенным замещением епископских кафедр известной провинции преданными известному влиятельному митрополиту лицами и затем рукоположением при их посредстве угодного тому кандидата в церковную митрополию чужой провинции – вот второй путь, указанный Василием для подчинения ему провинции Исаврии. Само собой, этот прием был возможен только в то глубоко потрясенное арианством время, когда соседний митрополит, опираясь на расположение населения к своей догматике, мог рассчитывать на содействие и сочувствие ему народа.

Обыкновенно применялся первый путь.

Это мы могли заметить уже из деятельности ариан и особенно Евзоя, который этим способом подчинил антиохийской кафедре Тарс и Едессу. По-видимому, и Василий Великий в начале епископата принялся ex abrupto за подчинение по этому плану церковных митрополий соседних провинций. Под видом осуществления своей заботы и любви он весьма недвусмысленно начал вмешиваться во внутреннюю жизнь соседних митрополий, именно Анкиры и Неокесарии. Это, как мы уже заметили, вызвало сильнейшее негодование их епископов Афанасия анкирского и Мусония неокесарийского. Особенно сильно было затронуто самолюбие и гордость анкирского епископа. Гнев и досада его на Василия доходили до того, что он ему даже «грозил чем-то» (по-видимому низложением). «Угрозам этим, пишет Василий в письме к Афанасию²¹²⁵, скажу правду много я смеялся. Я совершенно стал бы ребенком, если бы убоялся подобных страхований».

По-видимому, это посягательство Василия на чужую свободу пришлось не по вкусу также и жителям двух названных городов.

В первой половине 371 г. последовала смерть Афанасия и Мусония. Василий тотчас же обратился к овдовевшим церквам и того²¹²⁶ и другого²¹²⁷ с утешительными письмами, в которых советовал избрать такого пастыря, чтобы через него можно было бы «теснее соединиться с ними союзом любви»²¹²⁸. Анкира и Неокесария не последовали однако благому совету и избрали себе пастырей, которые даже не сочли нужным сообщить о своем посвящении Василию. По крайней мере, это можно заключить из письма 30, в котором Василий пишет Евсевию самосатскому²¹²⁹, что «Неокесария и Анкира имеют, кажется, преемников на места почивших, доселе спокойны». Правда, с этим не соглашается H. С. Суворов²¹³⁰. В своей критической статье в Журнале Министерства Народного Просвещения, по поводу моей книги «Митрополиты в первые три века христианства», он считает более правильным вышеизложенную фразу перевести таким образом: «Анкире и Неокесарии казалось, что имеют преемников, другими словами, Неокесария и Анкира вообразили или делали вид, что имеют законных епископов и успокоились на этом. Следовательно, Василий Великий не признавал совершенных там посвящений и имел основание считать их незаконными».

Но так ли это? Действительно ли, утверждение кесарийского епископа являлось conditio sine qoa non законности митрополичьего достоинства?

По нашему крайнему разумению, это вовсе не следует из данного места письма 30-го и не подтверждается также и другими письмами Василия.

Не считая себя эллинистом ex protesso, мы не будем заниматься вопросом, какой из двух переводов с филологической точки зрения является более верным. Из связи речи целого письма нам кажется более правильным перевод Московской духовной академии. Придавать слову ἔδοξαν тот иронический смысл, как это делает наш почтенный критик, едва ли возможно. Как это можно заключить из практики IV века, рукоположение, совершенное еретиками, как и крещение, не считались ничтожными. В 130 письме Василий с ужасом сообщает Феодоту никопольскому слух «(если только это справедливо, не выдумка, сложенная для оклеветания), будто он (Евстафий севастийский) осмелился повторить над некоторыми рукоположение, чего доселе не делал, кажется, ни один из еретиков»²¹³¹. Да, и Василий, как это видно из его писем 225²¹³² и 237²¹³³, вовсе не отвергал у несогласных с ним в догматике епископов их иерархического сана. Наконец, вывод H. С. Суворова в отношении митрополита неокесарийского явно несправедлив.

Как это видно из подписей отцов второго вселенского константинопольского 381 года собора, епископом неокесарийским был в это время Атарбий²¹³⁴. Вот этот самый Атарбий и был преемником почившего Мусония неокесарийского! Что это так, можно видеть из тех же писем Василия Великого. Наскучив молчанием новоизбранного неокесарийского епископа Василий решается первым написать ему письмо и вступить с ним в письменное общение. «Будет ли конец молчанию, если я, пишет в своем письме Василий, ссылаясь на старшинство лет, стану выжидать, чтобы ты проглаголал первый, а твоя любовь захочет долее оставаться при этом вредном намерении продолжать безмолвие? Но, впрочем, рассудив, что быть побежденным в дружеском деле означает победу, как признаю себя уступившим тебе честь оставаться, по-видимому, при своем намерении, так сам первый начинаю писать, зная, что любовь все покрывает, все терпит, не ищет своего, а потому никогда не перестает (1Кор. 13 ,5 – 8), ибо тот не унижается, кто подчиняется ближнему из любви. Как бы ни было, по крайней мере и сам ты, показав в себе первый и великий плод Духа – любовь, сбрось с себя угрюмость человека гневного, каким представляешься мне по своему молчанию, приими же в сердце радость, мир с единодушными братьями, ревность и попечительность о продолжении церквей Господних. Ибо знай, что если мы не вступим за церкви в борьбу равносильную той, какую ведут противящиеся здравому учению к ниспровержению и совершенному истреблению церквей, то ничто не воспрепятствует, как погибнуть истине, извращенной врагами, так нам принять на себя часть осуждения за то, что не показали мы возможной попечительности о соединении церквей со всей рачительностью и ревностью в единомыслии друг с другом и единодушии к Богу. Посему умоляю тебя, не держи долее в душе своей той мысли, что не имеешь нужды в общении с кем-либо другим, ибо не тому, кто ходит в любви и исполняет заповедь Христову, свойственно отсекать себя от союза с братьями»²¹³⁵. Из этого письма нельзя, кажется, заключить, чтобы Василий признавал Атарбия за незаконного епископа. Этого мало. Предлагая ему общение с собой Василий считает его за «единодушного брата». Что раздор с Атарбием, также как я с его предшественником Мусонием, коренился не в догматическом разногласии, это видно из участия в 373 году Атарбия в нико польском соборе²¹³⁶, на который с большим трудом и только благодаря протекции со стороны Евсевия самосатского попал сам Василий Великий²¹³⁷. Но Атарбий был до того настроен против последнего, что поспешно бежал с собора при одном слухе о прибытии Василия²¹³⁸. Желая с ним помириться и вступить в общение, Василий написал ему еще письмо, в котором просит его свидеться с ним и разрешить его сомнение по поводу циркулирующих слухов о возобновлении Атарбием ереси, сродной с учением Савелия²¹³⁹. Так как Атарбий не пожелал явиться на свидание²¹⁴⁰, то Василий отсюда убеждается в исповедании им савеллианства, что в виду константинопольского собора 381 г. более, чем сомнительно, и с этой целью предпринимает против него поход, а также возбуждает к неповиновению ему жителей Неокесарии²¹⁴¹ и подчиненных ему епископов²¹⁴².

Потерпев неудачу в подчинении своей кафедре митрополитов анкирского и неокесарийского, Василий принялся за Евстафия севастийского. Здесь его ожидал сильнейший крах. Евстафий, как мы видели, не был таким человеком, которого можно было бы беспрекословно подчинить своей власти. Отсюда разрыв Василия не только с Евстафием, но и со всем стоявшим за ним Понтом и диэцезом Азией²¹⁴³. В пределах Понта создается против Василия коалиция с Евстафием во главе. Штаб-квартирой ее является Анкира, а главным орудием каппадокийский наместник²¹⁴⁴. В 375 и 376 г. имеют место соборы в Анкире, Ниссе, Севастии и т. д.²¹⁴⁵ На этих соборах партия эта формируется. Находясь в тесном общении, эта антивасилиевская организация охватывает, исключая Каппадокию, весь понтийский диэцез²¹⁴⁶.

Будучи не в состоянии усилить свою власть насчет понтийских митрополитов, Василий решил добиться своей цели окружным путем. Оставив в покое митрополитов, он начал применит второй рекомендованный им Амфилохию способ²¹⁴⁷. Из опасения перед наместником, не претендуя до поры, до времени на Галатию, полем своей деятельности Василий избирает Армению и Понт Полемонов. Упирая на еретичество митрополитов этих провинций, именно Евстафия и Атарбия, он поддерживает честолюбивые стремления отдельных епископов, в роде никопольского, и, якобы спасая православие, старается всеми правдами и неправдами проводить преданных себе кандидатов. Таков его образ действий при поставлении епископа Пименея сатальского²¹⁴⁸ или при перемещении вопреки канонам Евфрония, епископа колонийского, в Никополь на место умершего епископа Феодота²¹⁴⁹. Как это справедливо заметил Лоофс²¹⁵⁰, все эти акты Василия не имели за собой никакого правового титула.

Не лучше этого с канонической точки зрения представляется революционная деятельность Василия Великого в Понте Полемоновом, где он под видом обвинения в савеллианстве Атарбия возмущает против него как жителей Неокесарии, так и подчиненных ему епископов²¹⁵¹. Действуя таким образом, Василий имел в виду не столько интересы православия, сколько увеличение власти своей кесарийской кафедры.

План был разработан и проведен в высшей степени искусно. Правда, скорая смерть помешала самому Василию извлечь обильные плоды из своей деятельности. Это досталось на долю его преемников. Последние без всякого труда при помощи преданных Кесарии епископов подчинили себе и Севастию, и Неокесарию. Уже ближайший преемник гордого Евстафия севастийского, Петр, брат Василия Великого, явился верным суффраганом Кесарии²¹⁵². Такова же была, по-видимому, судьба и ближайшего преемника Атарбия неокесарийского. Во всяком случае, около конца IV в. провинции Каппадокия II с гор. Тианой, а также Армения и Понт Полемонов находились в подчинении у Кесарии каппадокийской, и на этом освовании рассматривалась современниками, как область епископа этого города. По крайней мере, каппадокиец Филосторгий²¹⁵³, давая список арианских епископов, бывших на никейском соборе 325 г., сообщает, что от «Каппадокии» были: Леонтий (кесарие-каппадокийский), Лонгиан (неокесарийский) и Евлалий (севастийский). Такой взгляд на объем Каппадокии есть воззрение позднейшего времени, так как известный нам список Отцов никейского собора правильно располагает трех вышеназванных епископов по провинциям²¹⁵⁴. Таков же был, по-видимому, объем власти епископа кесарие-каппадокийского и ко времени халкидонского собора. Провинция Каппадокия, Армения и Понт Полемонов считались областью каппадокийского иерарха, почему для подчинения их власти константинопольского епископа было достаточно согласия одного Фалассия кесарийского. Мнений подчиненных ему иерархов не спрашивали. В самом деле среди подписей²¹⁵⁵ митрополитов, выразивших свое согласие на канон 28 халкидонского собора, имеется подпись только одного кесарийского епископа, тогда как подписей Дорофея неокесарийского, Иоанна севастийского и Патриция тианского мы не находим, хотя все эти лица, особенно последний, с нескрываемой симпатией относились к епископу царствующего града²¹⁵⁶.

Встречая помеху на севере, Василий предпринял после некоторого размышления²¹⁵⁷ распространение своей власти на юг. Случай ему благоприятствовал. В начале 373 года²¹⁵⁸ из разных уделов была образована новая провинция Ликаония с г. Иконией во главе. После смерти иконийского епископа Фавстина жители овдовевшего города обратились к Василию с просьбой дать им епископа. Василий не остался глух к их просьбе и поставил им в епископа своего земляка Амфилохия²¹⁵⁹.

Амфилохий был уроженец Каппадокии и находился в родстве с Григорием Назианзином²¹⁶⁰. Что Василий добился его согласия и содействовал его избранию²¹⁶¹, это явствует из его слов в приветственном послании к Амфилохию²¹⁶². Влиянию личности Василия последний не мог противиться. Отсюда он принес в жертву не только свое стремление к монашеской жизни, но и славолюбивые желания своего отца. Честолюбие быть епископом не играло никакой роли: Икония была незначительный город²¹⁶³.

С возвышением на кафедру Амфилохий делается соседом Василия. Было в порядке вещей, что это должно было отразиться на их отношениях. С самого начала Амфилохий попадает в сферу влияния Василия и всецело ему подчиняется. Уже в начале 374 года он его посетил²¹⁶⁴. С этого времени свидания эти повторялись ежегодно²¹⁶⁵. Для Амфилохия поддержка Василия в ту смутную эпоху была весьма ценна. Молодой²¹⁶⁶ и неопытный в церковных делах, он стоял во главе провинции, руководительство которой в тот момент представлялось нелегкой задачей. Василий предостерегал его от ошибок тактических. Благодаря этому порядок в Ликаонии был скоро восстановлен. Весной 375 года Амфилохий для этой цели собрал собор, на который пригласил и Василия. Последний явился, хотя только что встал с одра болезни. Его ждали несколько дней – доказательство, как его здесь ценили²¹⁶⁷.

С этого же приблизительно времени Василий пользуется Амфилохием в интересах своей политики.

Первым таким делом является подчинение при посредстве Амфилохия Исаврии. Этому вопросу посвящено приведенное нами выше 190-го письмо, в котором Василий открывает Амфилохию тактические приемы, каких надо держаться при расширении своей власти насчет других провинций. В науке до сих пор спорят, о чем именно идет речь в этом письме. Тильмон²¹⁶⁸, а за ним и Голль²¹⁶⁹ думают, что под исаврийской церковью надо разуметь церковь города Исавра, напротив, Гарнье²¹⁷⁰ полагает, что Василий говорит в данном случае прямо о провинции Исаврии. Прав, конечно, Гарнье. Нет сомнения, что здесь идет речь о провинции Исаврии. Это был бы совершенно невиданный случай в церковной практике – выделять в пределах собственной провинции особый округ и отдавать его во владение отдельного епископа с правами митрополита и это тем более, что Амфилохий прямо мог бы претендовать на подчинение себе всей Ликаонии на основании канонов. Впрочем, заключение это не вытекает и из содержания самого письма: здесь говорится не о малом округе, а целой стране, в которой надо «дать предстоятелей малым городам и селениям, которые издревле имеют у себя епископский престол, а тогда уже поставить предстоятеля главному городу». Все это заставляет нас видеть в исаврийской церкви, именно церковь провинции Исаврии. Как это мы узнаем из того же письма, Амфилохий удачно выполнил возложенную на него задачу и поставил исаврийской церкви епископа²¹⁷¹. Кого именно – это можно узнать из окончания письма Василия к тому же Амфилохию. «Симпий прислал ко мне, пишет Василий – учтивое и общительное письмо; написав на него ответ, послал я к твоему благоговению (Амфилохию), чтобы ты, рассмотрев оный тщательно, приказал переслать к нему, разумеется с приложением и своего письма». Что здесь идет речь не об епископе небольшого подчиненного Амфилохию округа, а о митрополите целой страны, в этом можно убедиться из 191 письма Василия к Симпию. Последний, помимо Амфилохия, сам начал дружелюбные сношения с Василием, за что и удостоился от него похвалы: «Ты не подвергся тому, чем страждут многие, и не простер упрямства до того, чтоб не самому начать дружеские сношения, но зная, какого величия достигают святые смиренномудрием, избрал сей самый путь, чтобы, дeржась второго места, оказаться через это впереди меня. Это закон христианской победы; кто согласится иметь меньше, тот увенчивается»²¹⁷². После этого Василий, желая с ним теснее сблизиться, предлагает ему составить собор – (право митрополита, но не епископа!): – «любви твоей, продолжает Василий, предоставляется к доброму началу придать и остальное, собрать около себя единодушных, назначить время и место к свиданию, чтобы таким образом, по благодати Божией, сошедшись друг с другом, устроить нам церкви но древнему образцу любви и приходящую с той и с другой стороны братию почитать своими членами и посылая их, как к своим, и принимая также как своих». Письмо заканчивается следующими словами: «Таким образом, по общему соглашению, избрав какое-нибудь место для той и другой стороны не затруднительное и время удобное для путешествия, притечем друг к другу, и Господь управит наш путь»²¹⁷³. Что это свидание состоялось, мы видим из 216 письма к Мелетию антиохийскому, в котором Василий сообщает последнему, что он «доходил до Писидии (читай Ликаонии), чтобы с тамошними епископами решать дела, касающиеся братий в Исаврии»²¹⁷⁴.Также и 204-ое письмо Василия неокесарийцам указывает на провинцию Исаврию. В доказательство своего православия Василий ссылается здесь на «епископов, по благодати Божией пребывающих с ним в единении», именно «пусть будут спрошены епископы писидийские, ликаонские, исаврийские, обеих Фригий, из армянских со мною соседственные, македонские, ахайские, иллирийские, галльские, испанские, всей Италии, сицилийские, африканские, из египетских соблюдающие здравую веру, и весь остаток сирийских»²¹⁷⁵. Было бы ни с чем не сообразно, если бы Василий в данном случае имел в виду крошечный, почти заброшенный городок Исавру! Наконец то же свидетельствует сравнение имен епископа Исавры и митрополита Исаврии на константинопольском соборе 381 г. Как это видно из подписей отцов второго вселенского собора епископом города Исавры был в это время Иларий (Ἰλύριος, Huarius, Elurius), тогда как епископом Селевкии, митрополии Исаврии, был Симпосий или, как его имя корректно исправляет Василий, Симпий²¹⁷⁶.

Подчинив своему влиянию при помощи Амфилохия Исаврию, Василий поручил ему позондировать почву в Ликии²¹⁷⁷. «Напоминаю тебе, пишет он к Амфилохию, чтобы соблаговолил ты послать в Ликию человека честного, который бы наведался, кто держится там правой веры. Ибо может быть не должно пренебрегать ими, если только справедливо, что рассказывал один благоговейный муж, прибывший к нам оттуда, будто бы, будучи вовсе чужды азийского мудрования, соглашаются они принять общение с нами. Если кто отправится туда, то пусть отыщет в Каридалах из иноков епископа Александра, в Лимире – Диатима, а в Мирах Татиана²¹⁷⁸, Полемона и Макария пресвитеров, в Патерах епископа Евдима, в Телмесе епископа Илария, в Фелле епископа Лаллиана. О сих и еще о многих других уведомлял меня оный муж, что они здравы в вере. И я принес бы великое благодарение Богу, если подлинно в пределах Азии есть люди, не потерпевшие повреждения от еретиков. Итак, если можно, изведаем их пока без переписки с ними, а уверившись, пошлем уже и письмо, и постараемся кого-либо из них пригласить к свиданию с нами». Амфилохий, по-видимому, исполнил желание Василия и добился благоприятного результата. В 376 г. в первый раз Амфилохий выступает в одном догматическом споре во главе одного собора²¹⁷⁹. По поручению последнего он пишет в другую провинцию письмо, которое сообщено нам Котельером²¹⁸⁰. О какой провинции идет речь – не ясно. Тильмон²¹⁸¹ предполагает и, по мнению Голля²¹⁸², весьма правдоподобно, что о Ликии. Можно думать, что план подчинения Ликии удался. По крайней мере во главе епископов этой провинции на константинопольском соборе 381 г. стоит Татиан мирский, имя которого как раз было названо в письме Василия к Амфилохию²¹⁸³.

Что касается соседней с Ликаонией провинции Писидии, то отношения ее к Василию не ясны. Во главе ее стоял ученик Ливания Оптим²¹⁸⁴, близко стоявший к кругу каппадокийцев. С Василием он находился в переписке²¹⁸⁵. Сказать больше мы ничего не можем в виду полного отсутствия данных.

Таким образом к концу жизни Василия правовая его власть распространялась в Понте на две Каппадокии и отчасти на Армению и Понт Полемонов, в Азии на Ликаонию, Ликию и, может быть, Писидию и, наконец, в восточном диэцезе на Исаврию.

Что касается остальной части Понта, то она лидером своим имела Евстафия севастийского. После смерти последнего в 377 г. объединявшаяся и поддерживавшаяся им партия раскололась. Примыкавшие к Каппадокии провинции Армения и Понт Полемонов, как мы говорили, теснее сблизились с Кесарией и мало-помалу были подчинены епископу последней. Напротив, провинции Галатия, Пафлагония и Диоспонт образовали союз с chef-lieu в Анкире. На тесную связь этих провинций указывают уже письма Василия²¹⁸⁶. Развитию этих отношений содействовали, по-видимому, понтийские викарии. О Демосоене мы знаем наверное, что он собирал на собор в Ниссу в 376 г.²¹⁸⁷ галатян и понтийцев. Что под понтийцами здесь разумеются епископы Понта галатского или Диоспонта, это можно вывести из словоупотребления того времени. Как это можно видеть из церковной истории, каппадокийца Филосторгия²¹⁸⁸, а также Созомена²¹⁸⁹, под именем Понта в то время разумелась область, подчиненная Амазии. Более ясно связь этих провинций выступает из 251 письма Василия, в котором он ставит на вид Евстафию его связи с амазийцами и пафлагонским митрополитом Василидом, имевшему якобы целью самому быть принятым в их союз²¹⁹⁰. Наконец, тесную связь этих трех провинций можно констатировать из полного отсутствия переписки с ними Василия Великого, а также неприсутствования епископов этих же трех провинций на константинопольском соборе 381 г.²¹⁹¹ Все это заставляет предполагать о соединении этих трех провинций в одну церковную область под главенством анкирского епископа еще в арианский период, в период до константинопольского собора 381 г. С Амазией связь эта была слабее²¹⁹², а Гангрой – прочнее. Зависимость гангрского митрополита от Анкиры продолжалось почти до времени халкидонского собора 451 г. Это можно видеть из актов этого собора²¹⁹³. Во время дебатов по поводу 28 канона Евсевий, епископ анкирский, заявил: «Я имею сказать свое слово, не приносящее никакого предосуждения обществу. Что я совершенно чужд желания хиротонисать, я доказал делами. Так, недавно был поставляем святейший епископ (Петр гангрский). Предшественника его я хиротонисал: весь город приходил ко мне в Анкиру и приносил акты избрания. Я отвечал им, говоря: я не из желающих хиротонисать. Они напомнили мне о прежде хиротонисанных анкирским епископом – об одном, другом, третьем, я сказал: что вы мне ни говорите, я не подвергну себя суду²¹⁹⁴. После этого они пошли просить блаженного Прокла. – И когда он (Евсевий) говорил, Филипп, пресвитер константинопольской церкви, сказал: «твоя святость писала о Каллинике, а блаженный Прокл хиротонисал Петра после твоей святости. – Евсевий, епископ анкирский, сказал: блаженный Прокл писал ко мне, что он хиротонисал его. Все это не есть защищение, но доказательство моего произволения; а после этого я представлю, чего я прошу, или против кого что говорю. Я отправился в Гангру и посадил епископа на престол. Случилось так, что он через несколько дней помер. Опять все граждане, пришедши ко мне, просили, чтобы я поставил другого епископа. Я сказал: и теперь я отвечаю вам то же: я не желаю хиротонисать. Видя мое произволение в этом, они пошли в Константинополь и привели господина Петра ныне заявленного. Итак, это да будет свидетельством моего произволения и того, что я не желаю хиротонисать».

Что касается, наконец, Вифинии, то у нас нет никаких данных, указывающих на зависимость ее от Кесарии в период до констатинопольского собора 381 года, с чем соглашаются также Лекэн²¹⁹⁵ и Вильч²¹⁹⁶. Единственный пример, приводимый обычно в пользу такого подчинения Никомидии кесарийскому епископу, как нами это показано в нашем исследовании «Митрополиты в первые три века», ничего не доказывает. Как это видно из актов халкидонского собора, единичный факт поставления епископа, по воззрениям того времени, еще не служил доказательством подчинения одной кафедры другой²¹⁹⁷. Это совершенно правильно, так как в противном случае пришлось бы говорить, например, о подчинении римской кафедры Кесарии палестинской, потому что римский епископ Феликс, как известно, был поставлен Акакием кесарийским. Правильнее думать, что Никомидия в период до конца ІV в. сохраняла еще самостоятельность²¹⁹⁸. Послание императора Константина Великого к никомидийцам об избрании себе епископа на место Евсевия²¹⁹⁹, аналогичное письмо Григория нисского²²⁰⁰, а также участие епископов этой провинции с Евфразием во главе на константинопольском соборе 381 г.²²⁰¹ служат, по-видимому, подтверждением этой мысли. Правда, временами эта самостоятельность нарушалась, но это делалось не в пользу Кесарии, а Константинополя. В самом деле против единственного факта поставления здесь, вопреки канонам²²⁰², кесарийским епископом Элладием Терентия, мы можем привести из времени даже до константинопольского собора 381 года по крайней мере два или три случая назначения в Никомидию епископа из Константинополя²²⁰³.

Итак, к началу царствования императора Феодосия Великого Понт в церковно-административном отношении представлял следующую картину: исключая провинции Вифинии, находившейся в сфере влияния Константинополя, весь гражданский диэцез делился на две части, западную и восточную. Первая состояла из провинций Галатии, Пафлагонии и Диоспонта и своим chef-lieu имела Анкиру. Что же касается второй, то таковая находилась в зависимости от кесарийского епископа и распространялась на провинции: Каппадокию I и II, Армению и Понт Полемонов, а во времена Василия также и на провинции диэцезов восточного и азийского, именно Исаврию, Ликаонию, Ликию и, может быть, Писидию.

Это заставляет нас приступить к ознакомлению с положением дел в диэцезе Азия.

В эпоху никейского собора, как мы знаем²²⁰⁴, азийский диэцез состоял из следующих провинций: Asia proconsularis, Lydia, Caria, Phrygia, Insulae, Hellespontus, Pisidia, Lycia и Pamphilia. Во времена Валента, около 373 г., две из них были разделены на две части, именно Phrygia на Phrygia Pacatiana и Phrygia Salutaris и Pisidia на Pisidia и Lycaonia. Исключая трех провинций – Asia proconsularis, Hellespontus и Insulae, зависевших от подчиненного прямо императору проконсула Азии, все остальные находились под властью викария, Vicarius dioecesis Asianae²²⁰⁵. Рядом с этим, начиная с 359 г., в этом же диэцезе конкурировала власть константинопольского префекта в провинциях Hellespontus, Lydia и Phrygia salutaris.

Все это, конечно, не могло выгодно отражаться на увеличении власти ефесского епископа в сравнении со временем никейского собора 325 г.

В то время, как мы знаем²²⁰⁶, ему принадлежала митрополичья власть в пределах одной подчиненной Ефесу провинции – Asia proconsularis. В других провинциях выступали свои митрополиты, именно в Геллеспонте – кизический, в Карии – антиохийский (Траллы), в Лидии – сардский, Фригии – лаодикийский, Insulae – родосский, Писидии – антиохийский, Ликии – мирский и Памфилии – сидийский. В эпоху никейского собора все они были независимы и равны, хотя первое между ними по чести место принадлежало епископу Ефеса. Причиной этого было как высокое значение этого города в апостольской истории, так и его важное гражданское положение в пределах азийского диэцеза.

Насколько высоко стоял Ефес в глазах христианского мира даже в позднейшее время, доказывают лучше всего сирийские, так называемые никейские каноны, составленные в V в.²²⁰⁷ и отражающие воззрения христиан востока. Каноны эти, совершенно умалчивающие о положении Кесарии кападокийской, усваивают ефесскому епископу сначала третье, а затем пятое место по чести во всем мире. «По воле вселенского собора (никейского), говорит канон второй²²⁰⁸ должны быть только 4 патриарха во всем мире, подобно 4-м евангелистам, 4 райским рекам, 4 частям мира, а также, как говорят мудрецы, 4-м элементам, родителям сущаго. Глава – патриарх Рима, согласно повелению апостолов, которые определили это в своих канонах, после него патриарх Александрии, потом – Ефеса, затем Антиохии». Основание Константинополя и возвышение столичного епископа нарушило этот порядок. Отсюда необходимость новой регламентации, что и сделано в каноне третьем²²⁰⁹. «Это было волею вселенского (никейского) собора, чтобы патриаршая кафедра Ефеса была перенесена в имперскую столицу и вместе получила честь присущую двум сторонам – священству и царству, с тем однако, чтобы епископ Ефеса по-прежнему уважался и не пренебрегался из-за того, что над ним возвысился другой». Стол же высокое уважение ефесскому епископу усваивалось также и на западе. По крайней мере в адресе ответного послания Либерия от 366 г. на первом месте стоит имя ефесского епископа Евифия²²¹⁰.

Во второй половине ІV в., когда все наиболее влиятельные епископы вступили на путь римского иерарха, это высокопочетное положение ефесского митрополита должно было принести его кафедре более реальные плоды.

Как мы видели²²¹¹, влияние находившегося в фаворе у Констанция Македония константинопольского было весьма велико. «В Кизику нарек он епископом Елевзия, а в Никомидию, читаем у Сократа²²¹², Марафония²²¹³. Этого мало. Возможно им же были поставлены епископом сардским – Эортасий, а епископом пергамским Драконтий²²¹⁴. Рядом с этим покровительствуемое им омойузианское учение широкой волной разлилось по Азии и нашло особенно благоприятный прием в пределах бывшего царства Атталидов. Последовавшее в 360 году возвышение Евдоксия и начавшееся гонение не только не могли сломить омойузианскую партию в пределах Азии, но напротив, содействовали ее усилению. Особенно быстрым темпом пошло последнее в наступившее вскоре после этого царствование Юлиана. Вследствие толчка, данного Евстафием на зильском соборе в Понте, между 362 – 65 г. проходит ряд соборов в Лампсаке, Смирне, в Писидии, Исаврии, Памфилии и Ликии²²¹⁵. Так в половине 60-х годов IV в. составилась гигантская коалиция, охватывавшая омойузианских епископов всей малой Азии²²¹⁶ и через своих послов Евстафия севастийского, Феофила каставальского и Сильвана тарсийского, вступившая в общение с Римом²²¹⁷.

Разрыв Евстафия с Василием Великим разрушил связь не только между младоникейцами и северной частью Понта, по также и со всей Азией. В то время, как Василий повернул направо, эти все решительно стали налево. Центром этого движения в Азии является, по-видимому, Asia proconsularis²²¹⁸, а главным местом соборов – Антиохия карийская. Через сосланного в 374 году во Фракию Евсевия самосатского²²¹⁹, явившегося посредником между Василием и западными епископами²²²⁰, напр. Асхолием фессалоникским²²²¹, Евагрием пресвитером²²²², Амвросием медиоланским²²²³ и т. д., это пневматомахическое движение, по-видимому, сделалось известным на западе и при деятельной поддержке императора Валентиниана вызвало вмешательство иллирийского собора 375 г. в дела Азии.

С посланиями императора Валентиниана и иллирийского собора был отправлен в Азию пресвитер Елпидий для выяснения предмета догматического спора и возможного примирения партий. «Так как почти во всем своем округе (ἐπαρχία) вы – писали отцы иллирийского собора к азиатам²²²⁴ – проповедуете такое страшное нечестие, что Святого Духа отделяете от Отца и Сына: то мы сочли необходимым отправить к вам господина вашего и сослужителя Елпидия с этим, полученным от царственных властей Рима посланием²²²⁵, чтобы он узнал, таково ли в самом деле ваше учение. Да, будет анафема – все, проповедующие, что Троица не единосущна; да и тот – анафема, кто был бы обличен в общении с ними. Напротив тем, которые исповедуют, что Троица единосущна, уготовано царствие небесное. Итак, умоляем вас, братия, и не учить и не мыслить иначе; проповедуя всегда и везде, что Троица единосущна, вы возможете наследовать царствие Божие».

Названные послания, как императора, так и собора были адресованы «церквам Божиим и епископам азийского округа, Фригии, Карофригии, Пакацианы»²²²⁶. Как это было замечено Блонделем²²²⁷ и Валезием²²²⁸, адрес этот нуждается в поправке. Слово Карофригии, Пакацианы, надо читать: Карии, Фригии и Пакацианы²²²⁹. Таким образом адрес принимает следующий вид: «епископам азийского округа, Фригии, Карии и (Фригии) Пакацианы»²²³⁰. Простого взгляда на географическую карту того времени нам кажется достаточным, чтобы видеть, что в первом случае Фригия стоит не на месте, и, по-видимому, поставлена здесь по догадке какого-нибудь переписчика вместо неразобранного им названия провинции Лидия. (Φρυγία – Λυδία). Итак, послание это, возможно, было адресовано к епископам азийского округа²²³¹, Лидии, Карии и Фригии-Пакацианы.

Все эти провинции с присовокуплением Мизии, получившей название Геллеспонта и в ІV в. тянувшей к Константинополю²²³², составляли ядро древнего царства Атталидов и, благодаря продолжительному нахождению в течение почти трех веков в пределах одной гражданской провинции (Asia в период до Деоклетиана) представляли из себя нечто целое²²³³. В глазах всех их кафедра Ефеса, как апостольская и до некоторой степени материнская по отношению к остальным, была окружена особым ореолом и епископ ее между ними бесспорно занимал первое место. Во время продолжительного раскола малоазийских церквей из-за праздника пасхи эта духовная близость, не переходя однако в правовую власть ефесского епископа, сделалась больше. Никейский собор разрешением пасхального спора уничтожил стену между азийской церковью и другими провинциями. Ефесская церковь в лице своего епископа Минофанта вошла в общий круг восточных церквей. Кульминационной точки сближение это дошло в 366 году, когда папа Либерий принял в общение омойузиан, принявших никейский символ, и сообщил об этом восточным епископам особым посланием, в адресе которого на первом месте было поставлено имя ефесского митрополита Евифия²²³⁴.

Пневматомахический спор в 373 году опять сломал мост, восстановить который думал иллирийский собор 375 г. своим вышеприведенным посланием. Это однако не удалось. На кизическом соборе 376 г., при участии Евстафия севастийского, была принята формула, умалчивавшая о ὁμοούσιος и высказавшаяся за ὅμοιος κατὰ πὰντα и одобрено учение Оригена о тварности св. Духа²²³⁵. Дальше пошли после смерти Евстафия и императора Валента. В 378 г. некоторые из епископов этой ереси, читаем у Созомена²²³⁶, возымев смелость, завладели церквами, которых лишились при Валенте, и, собравшись в Антиохии дорийской, определили, что должно называть Сына не единосущным, όμοούσιος, а подобосущным, ὁμοιούσιος Отцу, как называли Его прежде». Это было окончательным разрывом с младоникейцами. «Поэтому одни, читаем у того же Созомена²²³⁷, отделились и стали собираться особо, а другие, сделавших такое определение осудив за сопротивление и любов к спорам, отступили от них и в учении еще тверже соединились с теми, которые следовали постановлениям никейского собора»²²³⁸.

Полного разгара схизма достигла в начале 80-х годов ІV века.

Из церковной истории Сократа известно²²³⁹, что на константинопольский собор 381 г. явилось тридцать шесть македонианских епископов – большей частью из городов геллеспонтских. Ближе определить провинции их – можно из рассмотрения списка подписей отцов означенного собора. Оказывается, что на соборе 381 г. совершенно не были представлены провинции Asia proconsularis, Lydia, Hellespontus и Insulae и весьма недостаточно Caria, Phrygia Pacatiana, и Phrygia Salutaris. Митрополиты обеих Фригий вовсе не участвовали. Вообще из массы иерархов этих двух обширных провинций²²⁴⁰ на соборе выступали епископы только четырех небольших местечек, лежавших на границе с Писидией и бывших, вероятно, под влиянием своего земляка Оптима²²⁴¹. Что касается Карии, то от нее на соборе присутствовали только Екдикий афродизийский²²⁴² и Леонтий кибирский. Выступление как того, так и другого легко может быть объяснено. Церковной митрополией в Карии, как известно²²⁴³, во времена никейского собора была Антиохия (древние Траллы). Возможно, свое преимущественное положение в церковном отношении она сохраняла также в ІV в. По крайней мере на это указывают имевшие в ней место соборы 367 и 378 года²²⁴⁴. Гражданским метрополем этой провинции в ΙV в. была Афродизия²²⁴⁵. Отсюда можно предполагать, что присоединение ее епископа к младоникейцам и выступление его на константинопольском соборе 381 г. было вызвано соперничеством городов и желанием епископа гражданского метрополя этим путем освободиться из под власти антиохийского или траллийского епископа, осуществлявшего в силу обычая митрополичью власть в пределах этой провинции. Наконец, подпись Леонтия кибирского также понятна. Города Кибира, Бубон, Бальбира и Энанда, составлявшие особый округ²²⁴⁶, со времени подчинения римлянам были соединены с провинцией Ликией²²⁴⁷ и в таком положении находились до времен Диоклетиана²²⁴⁸, когда были присоединены к Карии. Понятно, связь с Ликией не могла сразу прекратиться. Отсюда можно думать, что этот округ, административно принадлежавший Карии, в то церковно-смутное время легко мог подпасть в догматическом отношении влиянию ближайших соседних провинций Писидии и Ликии, где, как мы уже видели, господствовало младоникейство. Итак, можно предположить, что явившиеся на собор константинопольский 381 года 36 епископов были из Азии, Лидии, Карии, Фригии-Пакацианы и Геллеспонта.

Соборные переговоры не дали благоприятных результатов. «Царь и епископы его веры всячески старались, читаем у Сократа²²⁴⁹, привести к союзу и единению с собою приверженцев Элевзия, напоминали им о посольстве, которое прежде отправлено было ими с Евстафием к римскому епископу Либерию, представляли, что недавно еще охотно выступали он в совершенное общение с православными, и что посему не хорошо поступают, когда, приняв согласную с ними веру, теперь опять решаются отвергнуть то, что прежде обстоятельно ими дознано. Но македониане, не обращая внимания ни на убеждения, ни на обличения, объявили, что скорее признают исповедание арианское, чем примут веру в единосущие. Давши такой ответ, они удалились из Константинополя и писали к приверженцам своим в разные города увещания-ни под каким видом не соглашаться на учение никейского собора».

Это догматическое разногласие отделило их от других христиан. Так создался как бы особый македонианский остров среди моря младоникейства. Границы его ко времени ІІ-го вселенского собора можно установить. Провинции Азия, Лидия, Кария, Фригия, а также Геллеспонт составляют как бы одно целое, во главе которого стоит епископ Ефеса. Из последующей истории мы узнаем, что в пределах этих провинций ему принадлежала высшая митрополичья власть, так как здесь он поставлял митрополитов. Как установилась эта высшая власть его, мы наверное сказать не в состоянии за отсутствием данных. Во всяком случае можно предположить, что способ подчинения был тог же, как и в других провинциях, т. е. что первые посвящения митрополитов других провинций были совершены в собственных их метрополиях, куда ad hoc прибывал епископ ефесский и, как старший по чести, занимал на соборе первое место.

Дальнейший ход можно наметить в общих чертах.

Водворившиеся с 383 года на местах македониан младоникейские епископы вместе с кафедрами заимствовали и существовавшие между последними отношения. Так ефесский православный епископ сделался высшим митрополитом над провинциями Азией, Лидией, Карией и Фригией Пакацианой. Власть его в Геллеспонте, Лидии и Фригии-Салютарис, по-видимому, рано была атрофирована усиливавшимся все более и более константинопольским епископом. Во всяком случае во времена Златоуста, как это видно из Диалога Палладия²²⁵⁰ и актов собора ἐπὶ δρῦν власть ефесского епископа, не выходила из пределов вышеназванных трех-четырех провинций²²⁵¹. «Он (Иоанн Златоуст) частью в Лидии и Фригии, частью в самой Азии, говорит Созомен, низложил тринадцать епископов»²²⁵². Таков же был объем области ефесского епископа и в позднейшее время. По крайней мере это доказывают, как площадь распространения гонения, воздвигнутого Несторием на четырнадцатидневников²²⁵³, так и состав зависевших от Мемнона синодалов ефесского собора 431 г.²²⁵⁴

В своем донесении к императору Феодосию ІІ-му Иоанн антиохийский, как известно, пишет: «чтобы на соборе опять не произошло возмущения или шума, ваше христолюбивое величество должны определить, чтобы на нем с каким-нибудь митрополитом присутствовали только двое епископов: ибо и мы, повинуясь посланию вашего благочестия, привели с собою столько же.... А без этого постановления неизбежно опять произойдет возмущение, ибо пришло пятьдесят из Египта, сорок под предводительством Мемнона тирана из Азии, двенадцать еретиков из Памфилии, называемых мессалианами, кроме других приставших к тому же митрополиту (ефесскому)»²²⁵⁵. Как был произведен этот подсчет сторонников Кирилла нам неизвестно. Вероятно, числа были округлены.

Лучше всего положение дел в азийском диэцезе в эту эпоху можно видеть из следующей таблицы:

Из распределения епископов азийского диэцеза по провинциям можно заключить, что также и в это время влияние епископа ефесского распространялось приблизительно на те же указанные нами провинции, именно Азию, Карию и Фригию Пакациану, а также, может быть, Геллеспонт и Лидию²²⁶⁰.

Обратимся, однако, к другим провинциями азийского диэцеза.

Как мы уже видели выше, провинции Ликаония, Писидия и Ликия тяготели к Каппадокии и во всяком случае во времена Василия Великого центром своим имели Кесарию каппадокийскую. После смерти Василия влияние последней ослабело и это тем более, что во главе Ликаонии и Писидии выступали такие выдающиеся епископы, как Амфилохий и Оптим. В конце семидесятых годов IV в. они сами становятся центрами православного движения Азии. Кроме Ликии, влияние их около этого времени распространяется на соседние провинции, именно Фригию, главным образом Salutaris, и Памфилию.

Фригия подчинялась более влиянию Оптима, напротив, Памфилия – Амфилохия.

Как мы указали в нашем исследовании «Митрополиты в первые три века христианства»²²⁶¹, нет никаких данных, указывающих на подчиненность Памфилии ефесской кафедре. Участие на анкирском соборе 314 г. Епидавра, митрополита Памфилии²²⁶², а также в отличие от Азии систематические ссылки Афанасия Великого на Памфилию, как на страну православную²²⁶³, напротив указывают на ее самостоятельность. Со времени вступления на иконийскую кафедру Амфилохия Памфилия завязывает с ним близкие отношения и подпадает под его влияние. Лучшим доказательством этого является сидийский собор 383 года из 25 епископов, на котором председательство принадлежало Амфилохию иконийскому²²⁶⁴. Связь этих двух провинций, как это можно видеть из актов ефесского собора 431 г., сохранялась и позднее²²⁶⁵. «Пришедшие к нам, говорит соборное определение, благочестивейшие и благоговейнейшие епископы Валериан (иконийский)²²⁶⁶ и Амфилохий (сидийский) предложили рассмотреть в общем собрании о мессалианах, которые встречаются в Памфилии, но когда мы рассматривали... Валериан принес соборную запись о них, составленную в Константинополе при блаженной памяти Сисинии: здесь она была прочитана и одобрена. И угодно было всем нам и епископу Валериану и Амфилохию и всем епископам провинций Памфилии и Ликаонии , чтобы все содержащееся в соборной записи имело силу и никаким образом не было нарушено.. Кроме того, когда согласятся с тем, что полезно и необходимо для согласия и общения и благоустройства, пусть ясно изложат на бумаге. Если же возникнет вопрос о том, что нужно в этом деле, и вообще если что будет затруднительное и сомнительное, чего не утвердят епископы Валериан и Амфилохий и прочие епископы по всей провинции, то все это должно быть рассмотрено в дополнительных списках», в составлении которых должны были принять участие по-видимому, также епископы ликийские или ликаонские²²⁶⁷.

Из всего вышесказанного можно предположить, что в азийском диэцезе незадолго до константинопольского собора 381 г. существовала следующая группировка провинций: на западе – Азия, Лидия, Кария, Фригия, (особенно Пакациана), и Геллеспонт с епископом ефесским, а на востоке – Писидия, Ликаония, Ликия и Памфилия с епископами Оптимом антиохийским и Амфилохием иконийским во главе.

Таково было положение вещей, когда в государстве произошли великие перемены.