Глава 1. Император Констанций и высшие духовные иерархи

Опираясь на диоклетиановский правопорядок, Константин Великий еще в 335 году разделил империю между своими тремя сыновьями – Константином, Констанцием и Констансом, – и племянником Далмацием. Константин получил Испанию, две Галлии и Британию, Констанций – Азию и Египет, Констанс – Италию с городом Римом, Африку и Паннонию, наконец, Далмаций – Балканский полуостров: Иллирик и Фракию¹⁰¹¹. Во время смерти Константина при нем не было ни одного сына. Что рассказывают о завещании Константина, Филосторгий¹⁰¹², Руфин¹⁰¹³, Сократ¹⁰¹⁴, Созомен¹⁰¹⁵ и Феодорит¹⁰¹⁶ ничем не проверяется. Верно только, что погребене умершего императора долго откладывалось и управление империей, в роде регентства¹⁰¹⁷, осуществлялось от имени покойного Константина¹⁰¹⁸. Первым прибыл Констанций и совершил торжественное погребение своего отца в Константинополе в церкви апостолов¹⁰¹⁹.

Летом 337 г. произошли серьезные беспорядки. Во время последних взбунтовавшимися солдатами были истреблены вместе с Далмацием и его братом все мужского пола агнаты императорского дома, исключая двух мальчиков – Галла и Юлиана¹⁰²⁰. Прикосновенность к этому злодеянию Констанция ничем не установлена¹⁰²¹.

Девятого сентября 337 года сыновья Константина провозгласили себя августами¹⁰²², а немного позднее приступили к фактическому разделу империи. Для этого они, по сообщению Юлиана¹⁰²³, съезжались в Паннонии. Время и место этого свидания не установлены. По-видимому, последнее состоялось летом 338 года в Виминации¹⁰²⁴. Как основательно догадывается Лоофс¹⁰²⁵, свидание это было необходимо для соглашения по поводу освободившейся за смертью Далмация области. Впрочем, Константин II выиграл здесь не много. Большая часть наследства Далмация досталась Констансу. Что касается Констанция, то ему был выделен только диэцез Фракия с городом Константинополем¹⁰²⁶. Так как Констансу (род. в 323 году) во время смерти Константина было около 14-ти лет, то опека над ним, как неправоспособным, была вручена старшему брату Константину II, в руках которого и было сосредоточено законодательство для всего запада¹⁰²⁷. Таким образом фактически империя разделилась на две части: западную – с Константином II и восточную – с Констанцием во главе.

Взаимоотношение это не изменилось и после войны Константина с Констансом. Дело в том, что с достижением 17-летнего возраста Констанс потребовал от брата уничтожения регентства. Это вызвало конфликт, приведший братьев к войне. Между войсками их произошло в 340 году решительное сражение у Аквилеи, кончившееся поражением Константина¹⁰²⁸. Сам он пал в битве, причем труп его был брошен в реку Альзу¹⁰²⁹.

Как отнеслись братья к великому церковному спору – это известно и не нуждается в объяснении: они стали протежировать господствующим в их областях догматическим воззрениям, именно Константин II и затем Констанс – никеизму, а Констанций – арианству. В первое время доминирующая в церковных делах роль принадлежала Константину II. Уже при свидании в Виминации в 338 году он выступил на защиту Афанасия и других сосланных Константином Великим епископов и добился их возвращения. Сознавая свою слабость, Констанций публично не воспротивился, но его поведение на востоке вскоре показало, что он решил последовать в догме за большинством народонаселения своей области.

Это деление римской империи имело чрезвычайно важное значение в истории развития церковно-правительственной власти.

Император Константин являлся, как представитель мира церкви всей римской империи, фактически главой церкви. Он был centrum unitatis для церкви римского государства. Ему, как мы знаем, принадлежала высшая правительственная власть в церкви. С разделением империи на восточную и западную и выступлением двух императоров эта высшая церковно-правительственная власть разделилась между этими двумя представителями власти. Само собой это деление власти и принадлежность ее двум лицам существенно должно было ослабить церковно-правительственную власть императора. Церковная рецепция стала зависеть не от одного, но от двух императоров. Это подрывало значение церковной власти императора и делало возможным апелляцию на решение восточного императора – западному, что мы и можем наблюдать в истории Афанасия и других епископов. Это, конечно, должно было также сказаться на взаимоотношении императора и представителей церковной иерархии.

Положение императора в этом отношении на востоке было несколько иное, чем на западе.

В то время как там против массы почти равных по власти епископов выступал один император, могший положить на свою чашку весов всю тяжесть тысячелетней императорской власти, на западе было иначе. Здесь во главе всей церкви стоял римский епископ со своей искусной политикой. Представители других церковных кафедр перед ним бледнели и терялись. Против этого церковно-могущественного исполина выступал западный император, власть которого вследствие постоянных смут и вечных узурпаторов никогда не могла похвастаться силой. В церковных делах он смыслил мало и в отношении церковной деятельности находился всегда в моральной зависимости от римского епископа. Это надо сказать как про Константина II, так в особенности про Констанса. Преданный порочным удовольствиям и охоте, занятый подавлением вспыхивавших мятежей, он всю свою церковную власть передал в руки римского епископа. Рецепция его не только в отношении западных церковных дел, но и восточных, стала зависеть от того, что скажет римский епископ. Это выдвинуло последнего на первое место в церкви и создало его высшую церковную власть. Отсюда время Констанса является весьма знаменательным в истории развития власти римского епископа. Эти годы были тем, что заложило фундамент будущей папской власти. Остановимся несколько на этих обстоятельствах и проследим развитие власти римского епископа.

Во времена никейского собора 325 года римский предстоятель, как епископ императорской столицы и первого города мира, как епископ единственной на западе церковной общины, основанной по преданию апостолами, и как преемник апостольских князей Петра и Павла¹⁰³⁰ по своему рангу, чести и авторитету был бесспорно первым епископом христианства¹⁰³¹. Область его правовой власти была обширна и заключала в себе всю Италию со включением островов – Сицилии, Корсики и Сардинии. Во всей этой области он был единственным митрополитом.

В IV веке происходит важное изменение. Власть, значение и правомочия римского епископа необыкновенно возросли. Из привилегированного митрополита он превращается в патриарха сначала всей Италии, а затем всего запада.

Ко времени первого вселенского собора римский епископ был единственным митрополитом в Италии. В IV веке в его области являются сподручные ему митрополиты. Мы говорим об епископах миланском, равенском и аквилейском¹⁰³². С течением времени число таких сподручных ему митрополитов увеличивается. Институт митрополитов проводится на основании никейских канонов¹⁰³³. Руководствуясь каноном 4-м никейского собора, уже папа Бонифаций I (418 – 422) высказался за соответствие гражданских и церковных провинций, запретив объединение нескольких гражданских провинций в одну митрополичью область. В послании к Илларию, епископу нарбонскому, он пишет: определением никейского собора было постановлено, чтобы в каждой провинции был только один митрополит и чтобы две провинции не подчинялись одному митрополиту¹⁰³⁴. С проведением этого взгляда и с появлением в Италии сподручных ему митрополитов, римский епископ превращается таким образом в высшего, так сказать, митрополита, митрополита над митрополитами, другими словами в патриарха.

Рядом с этим значение и власть его чрезвычайно усиливаются и выходят из пределов Италии. Как мы знаем в царствование Константина Великого власть в отношении церковной рецепции принадлежала фактически монарху. Это было то, что создало высшую церковно-правительственную власть императора. С разделением империи эта власть разделилась между императорами восточным и западным. Бесхарактерный и неспособный Констанс сделался послушным орудием в руках римского епископа. Фактически власть в отношении церковной рецепции на западе перешла к римскому епископу, так как император во всех церковных делах следовал беспрекословно его советам. Это имело чрезвычайно важные последствия в истории развития церковно-правительственной власти. В то время как при Константине решение собора, утвержденное императором, было безапелляционным и смещенные таким способом епископы беспрекословно отправлялись в ссылку, с разделением церковно-правительственной власти между двумя императорами сделалось возможным обращение восточных епископов к западному императору и его римскому епископу с просьбой отказать в своей рецепции и наоборот. Для законности известного, как догматического, так и дисциплинарного определения во всей церкви требовалась рецепция его не только со стороны восточного императора, но и западного. Только такое постановление могло иметь силу во всей церкви. Но при слабости власти западного императора вообще, а в церковных делах в особенности, не мудрено, что фактически власть в отношении церковной рецепции должна была сосредоточиться в особе римского епископа. Он являлся centrum unitatis для всей западной церкви. Раз он рецепировал известное постановление, разумелось само собой, что западный император возражать не будет. Таким образом рецепция римского епископа предполагала рецепцию западного императора. Этим и объясняется, почему, например Афанасий александрийский, Маркелл анкирский, Павел константинопольский и другие восточные епископы, лишившиеся своих кафедр, обратились в Рим с просьбой о помощи. Действуя таким образом, они хотели добиться через посредство римского епископа отказа со стороны западного императора в рецепции постановлений осуждавших их соборов. Этого мало. Также действовали и ариане. Желая получить от Констанса признание своего учения на западе, они также обратились с аналогичной просьбой к римскому епископу Юлию.

Римский епископ таким образом фактически являлся как бы высшей церковной инстанцией, осуществлявшей власть в отношении рецепции догматических и дисциплинарных определений всей церкви. Власть эта, впрочем, была чисто духовного характера, так как римский епископ в отношении противящихся ему восточных епископов был бессилен что-либо сделать¹⁰³⁵. Реабилитация Афанасия со стороны римского епископа не была признана ориенталами. Этого мало. Когда догматическое решение римского епископа оказалось против ариан, они отделились от него и если бы он даже их за это отлучил, то его анафема была бы бессильна лишить арианствующих восточных епископов их кафедр.

В это время, время конфликта, состоялся сардикский собор 343 года. Он впервые в церковной истории пригнал за римским епископом правовую власть над всей церковью. Постановлениями сардикского собора римскому епископу было предоставлено право в каждом отдельном случае решать, должен иметь место ила нет новый собор по делу о смещении собором епископа.

Если кто-либо из епископов по какому-либо делу, читаем в третьем сардинском каноне, окажется осужденным, и полагает, что он имеет не пустое, но справедливое основание снова возобновить суд, то, если вам угодно, почтим любовью память апостола Петра и постановим, чтобы производившие суд писали в таких случаях епископу римскому Июлию для того, чтобы, если нужно, снова был произведен суд соседними с той областью епископами, и чтобы таких вторичных судей назначал он (Июлий). Если же обвиняемый не может доказать, что дело требует вторичного пересмотра, то приговора не уничтожать, но оставлять в силе то, что однажды постановлено»¹⁰³⁶.

Представленную здесь высшую власть римского епископа надо понимать в том смысле, что ему принадлежит формальное, правовое полномочие оказывать влияние на церковную рецепцию и вместе на церковную законность соборного приговора о смещении епископа¹⁰³⁷. Если папа признавал дело требующим пересмотра, то должен был состояться новый собор и этот последний уже постановлял свое решение о церковной рецепции и вместе церковной законности того первого соборного определения. Таким образом судит не римский епископ, но собор соседних епископов и именно в силу принадлежащей ему, как таковому, подсудности. Папа мог послать только на этот собор римских легатов, которые имели право участвовать в этом соборе¹⁰³⁸. Отсюда следует, что сардикский собор дал папе римскому не право самому – лично или через представителей – решать, таким образом, не апелляционный суд, но право открыть правовой путь к апелляции. Без согласия папы нельзя было апеллировать к другому собору. Раз папа отказал в апелляции, тем самым исключалось последующее решение на другом соборе. Отсюда папа был не апелляционной инстанцией – к самому папе не апеллировали, – но высшей инстанцией, которая делала возможной апелляцию. Приговор папы обладал деклараторским характером. Если папа не считал нужным нового синодального разрешения, то тем самым первое синодальное определение считалось рецепированным церковью и eo ipso законным. Приговор папы обозначал не второе, новое определение, которое признавало бы справедливость первого соборного решения – папа решал нужен или нет новый собор¹⁰³⁹, – но только свидетельство, что первый соборный приговор, как таковой, законен. Но на практике в праве папы решать о допустимости нового собора заключалось право утверждения¹⁰⁴⁰, именно право от имени церкви объявлять о законности первого соборного постановления и вместе с тем сообщать ему церковную рецепцию. Раз папа рецепировал соборное определение – такова была основная мысль сардикских канонов, – то и церковь признавала его рецепированным. Таким образом церковь de jure была заключена в персоне папы. По отношению к соборным решениям о смещении епископов она получила облеченного правовой властью главу. Сардикский, собор содержит первое свидетельство, которое, хотя и в ограниченных размерах, признает правовую власть римского епископа над всем христианством. В определениях сардикского собора, читаем у Зома, римский епископ в первый раз является папой, облеченным, хотя и ограниченной, правовой властью, примасом всей церкви¹⁰⁴¹.

Сардикский собор не был рецепирован церковью¹⁰⁴². Постановления его не имели применения в церкви¹⁰⁴³. Тем не менее значение сардикского собора в истории папства громадно. Дело в том, что каноны его не только в латинских, но даже и греческих рукописях¹⁰⁴⁴, может быть, без всякого умысла, были соединены с никейскими и с течением времени стали выдаваться за последние¹⁰⁴⁵. Первый пример в этом отношении подали сами римские епископы, которые в силу своего положения, по-видимому, должны были бы знать истинное положение вещей. Возможно, впрочем, что они, прикрываясь авторитетом первого всеми признанного собора, просто желали этим способом провести в жизнь признанные за ними сардикским собором полномочия. Так по крайней мере действовали уже папы Иннокентий I (402 – 417), пославший такой экземпляр канонов в Галлию¹⁰⁴⁶, и Зосима (417 – 418), сделавший, хотя и неудачно, попытку добиться от африканской церкви признания предоставленных ему сардикским собором прав¹⁰⁴⁷.

Не менее важно другое изменение, которое в интересах возвышения римского епископа было в отдельных латинских рукописях сделано в самом тексте никейских канонов. Уже в четвертом¹⁰⁴⁸ или в начале пятого века¹⁰⁴⁹, вероятно впервые, в Италии появляются латинские переводы, в которых канон 6-й никейского собора получил особый заголовок и своеобразное вступление. В оригинале римский епископ упоминается для того, чтобы ссылкой на него обосновать права александрийского иерарха. Ныне канон этот получил заголовок: «de primatu ecclesiae Romanae» и стал начинаться: «Ecclesia Romana semper habuit primatum»¹⁰⁵⁰.

Не говоря об этих подлогах, которые особенно в отдаленных странах, например в Галлии¹⁰⁵¹, были способны существенно усилить авторитет римского епископа, развитие государственной и церковной жизни на западе все более и более ведет к тому, чтобы увеличить притязания римского епископа и в отдельных странах в большей или меньшей степени добиться для них признания.

Решающим в этом отношении событием была последовавшая в IV веке победа никейского вероисповедания над арианством. Победа никеизма была вместе с тем победой Рима. В тяжелые годы арианства Рим был единственным крепким замком Афанасиева вероисповедания. Римское исповедание было то, которое в корне убило арианство и снова явилось господствующим во всем мире. В этот момент триумфа римский епископ достигает своей цели. Власть его становится правовой церковно-правительственной властью над всем западом. Не сардикские каноны и даже не внешний авторитет сказали здесь решающее слово. Нет, это была учительная власть римского епископа, которая в это мгновение своего высшего полета в силу своей внутренней мощи вознеслась до ранга правовой церковно-правительственной власти¹⁰⁵².

В 380 году император Феодосий издал сбой знаменитый эдикт, которым повелевалось всему миру принять религию, переданную ап. Петром римлянам¹⁰⁵³. С этого времени мы можем датировать правовую церковно-правительственную власть римского епископа не только над Италией, но и над западом.

В следующем году второй вселенский собор провозгласил в своем третьем каноне, что римский епископ имеет преимущество (τὰ πρεσβεῖα) перед всеми другими епископами, а за ним следует епископ Константинополя, так как этот город – новый Рим¹⁰⁵⁴.

На исходе IV века к римскому епископу массой обращаются епископы из Галлии и Испании с просьбой или сообщить им хранившееся в Риме древнее учение или получить от него совет или разрешение по отдельным важным вопросам. Такого рода поучительные послания римского первосвященника между епископами подлежащей страны получают широкое распространение и уже папа Дамас (366 – 384) в своем ответе на предложенный ему Иммерием, епископом террагонским, вопрос мог заметить, что решения римского папы, в которых он выступает, как глава своей церкви, должны быть известны всякому епископу столь же, как и каноны соборов¹⁰⁵⁵.

Около этого же времени начинается римское декретальное законодательство, сообщившее церквам Испании, Галлии и Африки порядки римской общины и положившее основание единому каноническому праву в отношении посвящения священников, брака их и степеней, ordines. Постановления эти исходили из Рима в полном сознании соответствующего правового авторитета и адресатами принимались в том же смысле. Позднейшие канонические сборники начинают ряд декреталов с декретала римского епископа Сириция от 385 года, адресованного епископу Террагоны в Испании. Но почему прямо с этого? Потому, именно, что этот декретал был первым, который был издан и принят, как истечение правовой, решающей и учительной власти римского епископа, как истечение римской законодательной власти¹⁰⁵⁶. С декреталом Сириция является формальная, папская, законодательная власть над западом.

Около этого же времени папством было заявлено притязание также на высшую судебную власть в правовом смысле¹⁰⁵⁷. Хотя римский епископ при этом и ссылается на никейский, т. е. сардикский – собор, но притязания, которые он предъявляет, далеко выходят из того, что было определено в Сардике. Он притязает не только на право решать о допустимости нового синодального рассмотрения, но прямо на судебную власть во всей церкви, как в первой, так и высшей инстанции. Истинным источником этих притязаний, справедливо заметил Зом¹⁰⁵⁸, был не сардикский собор, но учительная власть римского епископа, которая в виду его высшего духовного авторитета в церкви в продолжение долгого времени должна была превратиться в правовую власть в области, как законодательства – установление общих норм, – так и суда – установление норм для каждого отдельного случая¹⁰⁵⁹. Около половины V века цель была достигнута. Закон Валениниана III от 445 г. утвердил за римским епископом не только высшую судебную власть, но вместе с тем и полную, подчинявшую ему все другие духовные власти правительственную власть над церковью всей западной империи и предоставил к его услугам brachium saeculare¹⁰⁶⁰.

Великое переселение народов довершило дело. Основание германцами арианских государств заставило католических епископов Африки, Испании и южной Галлии отдаться в руки римского епископа, как могущественного защитника теснимой веры¹⁰⁶¹. В то время как африканская церковь еще в начале V столетия оказывала решительное сопротивление судебной власти римского епископа, около половины пятого века, после основания вандалами в Африке своего государства, она беспрекословно признала высшую церковно-правительственную власть римского епископа Льва I Великого¹⁰⁶². Итак в IV и V вв. римский епископ делается патриархом запада. В лице папы запад нашел главу своей церкви. Латинская церковь беспрекословно подчинилась его воле и охотно признала его высшую власть.

Иначе сложились обстоятельства на востоке. Здесь не было такого единого могучего церковного иерарха каким на западе был римский епископ. Напротив, здесь выступала масса равных по положению и независимых друг от друга митрополитов. Их властолюбивые стремления не давали возможности сложиться высшей над ними власти какого-либо епископа. Против них выступили восточно-римские императоры, церковное положение которых было создано искусной политикой гениального Константина Великого. Уже последний, как мы знаем, явился centrum unitatis для церкви, и ему, как представителю мира церкви, принадлежало последнее слово во всех церковных делах. Фактически уже Константин был главой церкви. В его лице соединялась высшая как гражданская, так и церковная власть. Он желал быть и был властителем государства-церкви.

Преемником его политики явился на востоке его сын Констанций.

Констанций был любимым сыном Константина¹⁰⁶³ и от него унаследовал лучшую часть его личности. По натуре справедливый и щедрый¹⁰⁶⁴, попечитель подданных, ценящий верную службу, он был недоверчив только в отношении посягательств на свою власть, слабость, приводившая его нередко к многим эксцессам¹⁰⁶⁵. Царствование Констанция было исполнено чрезвычайных затруднений. Не прекращавшиеся церковные смуты, гибель двух братьев, выступление узурпаторов и все более угрожающая опасность со стороны Персии ставили на пути государства могущественные препоны. Это служит оправданием тем репрессиям Констанция, которые ставят ему в вину его современники. Своей императорской власти Констанций, как и его отец, знал настоящую цену и не много уделял из нее народу¹⁰⁶⁶. Но с этим самодержавием у него было связано представление о высоких обязанностях, налагаемых саном. Отсюда во блага общего он не раз – например, в персидских походах – подвергал себя великим лишениям. Введя строгую дисциплину, он создал хорошую армию для защиты империи. Юстиция была превосходно организована, а в администрации проведены реформы. Сам император стремился к образованию и обнаружил особую склонность к риторике. Также и в любви к постройкам, он был сыном своего отца. Особенно в этом отношении испытали на себе его расположение Константинополь и Антиохия. Между строениями – масса церквей¹⁰⁶⁷. Напротив, финансы были в дурном состоянии. Причина этого щедрость императора, его доверчивость, постоянные войны и частые приглашения на счет империи на соборы епископов¹⁰⁶⁸. В общем достоинства императора далеко превосходят его недостатки. Образ Констанция, рисуемый христианскими писателями, явно несправедлив и пристрастен¹⁰⁶⁹. Причина этого – арианские симпатии императора. Современные историки Шульце, Зеек и др. восстановили его истинный облик и решительно отбросили клеветнические нападки его догматических противников. Он был простым отражением Константина в последние годы его жизни. Если он не имел столь широкого горизонта, как его отец, и не обладал его способностью и умением править осторожно, то он более своего отца был предан христианству. Искренность его в этом отношении никто не может подвергнуть сомнению.

Личное участие императора в догматическом споре, говорит Шульце¹⁰⁷⁰, исходило из внутреннего глубокого религиозного чувства к кардинальному вопросу христианства. Он сам, как и Константин, страстно интересовался теологией¹⁰⁷¹ и по своим религиозным воззрениям сходился с Акакием кесарийским¹⁰⁷². Вообще религия, которую он исповедовал, была у него сознательным проявлением его искреннего убеждения. В этом лежит источник его государственных мероприятий¹⁰⁷³. Отсюда же вытекают его строгая нравственность и воздержание¹⁰⁷⁴.

Как искренний христианин, Констанций в практической политике желал достичь ту цель, которую поставил себе Константин, именно обратить в христианство все народонаселение римской империи. Идеалом его, как и Константина, было превратит государство в церковь. Как и тот, он стремился достичь этого теми же средствами. Отсюда его законодательная деятельность имеет то же направление, что и Константина: с одной стороны, он покровительствует церкви, с другой – теснит язычество. Он значительно расширяет иммунитет духовенства¹⁰⁷⁵, причем устанавливает exemptio епископов от светского суда¹⁰⁷⁶. Смертной казнью он угрожает похитителям женщин и посвященных Богу дев¹⁰⁷⁷. Вместе с тем он воспрещает язычникам приобретение рабов христианского исповедания¹⁰⁷⁸. Если в данном отношении он уступал в продуктивности своему отцу, то он значительно превзошел Константина в проведении борьбы против язычества¹⁰⁷⁹, девизом которой являются его слова: cesset superstitio, sacrificiorum aboleatur insania¹⁰⁸⁰. Языческие храмы закрываются. Жертвоприношения воспрещаются под страхом смерти¹⁰⁸¹. Когда Констанций посетил Рим, то он несмотря на все свое уважение к учреждениям древнего города¹⁰⁸² приказал удалить из сената алтарь победы¹⁰⁸³. Возлагая на ступени трона свое исполненное дикого фанатизма сочинение de errore profanarum religionum, Фирмик Матерн¹⁰⁸⁴ знал, чего оно может достигнуть. Несмотря однако на это, язычество существовало не только как религия и жреческое учреждение, но даже продолжало находиться под покровительством императора¹⁰⁸⁵, все еще сохранявшего достоинство и титул Pontifex Maximus¹⁰⁸⁶. В сравнении с эпохой Константина положение таким образом принципиально не изменилось. Только язычество в большей мере было стеснено, а христианство соответственно усилено. Одновременно с этим увеличиваются репрессии государства к христианам. Важнейшая из них – запрещение под страхом смертной казни брака между христианами и иудеями¹⁰⁸⁷.

Церковная политика Констанция есть последовательное проведение политики, которую начал Константин Великий в последние годы своей жизни, когда он убедился, что предложенное им в Никее учение не соответствует духу восточной церкви¹⁰⁸⁸. Как искренний христианин и как практический политик, Констанций хотел единства церкви. Он желал исполнить волю своего отца, завещавшего ему, «что царствование не принесет ему пользы, если все не будут единодушно чтить Бога»¹⁰⁸⁹. Само собой, что он это единство понимал в антиникейском смысле. Он вырос в то время, когда при дворе действовал Евсевий никомидийский, его друг и воспитатель. Этому же учению, наконец, следовало большинство епископов и богословов его половины империи. Между тем положение его было более благоприятно, чем Константина, которому приходилось разрушать дело рук своих. О великих днях никейского собора он не помнил и не имел никакого интереса к собору. Отсюда его стремление водворить арианство, которое ему было более по душе, чем никеизм. Как он проводил свою политику, на этом мы сейчас остановимся и это тем более, что это, как ничто другое, даст нам возможность, изучив положение императора Констанция в церкви, проследить дальнейшее развитие высшей церковно-правительственной власти в восточно-римской империи.

На конгрессе императоров в Виминации в 338 году по предложению Константина II было разрешено всем изгнанным при Константине Великом епископам вернуться в свои диэцезы¹⁰⁹⁰. Из боязни перед братьями Констанций не воспротивился возвращению ссыльных епископов. Последующие обстоятельства показали ему однако вскоре всю необдуманность этого акта. Сосланные епископы явились, как победители, и излили свою ненависть на противников. Некоторые заходили так далеко, что разрушали алтари, посвященные арианскими епископами, или бросали собакам гостии¹⁰⁹¹. Смута, сопровождаемая убийствами и пожарами, водворилась в тех городах, где явились изгнанные¹⁰⁹².

При таких обстоятельствах Констанций счел своим долгом вмешаться в дело. К этому побуждала его антиникейская коалиция, имевшая на своей стороне симпатии императора и располагавшая большинством голосов восточных епископов. Как и при покойном императоре, во главе ее стоял Евсевий никомидийский, пользовавшийся безграничным доверием молодого Констанция. Возвращение сосланных епископов честолюбивому никомидийцу было сучком в глазу. Он развил энергичную оппозиционную деятельность против никейцев и достиг полного успеха у восточного императора. Уже во время своего последнего проезда из Виминация в Антиохию через Константинополь, Констанций изгнал вернувшего сюда епископа Павла, а кафедру его предложил Евсевию никомидийскому¹⁰⁹³. Ближайшим делом последнего были новые козни против Афанасия. Благо, что он сам дал к ним повод.

На пути в Александрию через Виминаций и Кесарию каппадокийскую Афанасий имел свидание с Констанцием, во время которого весьма резко отозвался о противниках¹⁰⁹⁴. Затем, проезжая дальше, он имел смелость ставить новых епископов в тех городах, где уже были духовные главы, заподозренные им в принадлежности к противной партии¹⁰⁹⁵. Между тем в Александрии еще до его прибытия начались жестокие смуты никейцев и ариан, заставлявшие префекта прибегнуть к казням и ссылкам¹⁰⁹⁶. Со вступлением Афанасия в город мятеж еще более усилился¹⁰⁹⁷. Из сбора хлеба, поступавшего в казну в виде подати, Константин Великий определил в свое время известную часть для выдачи жившим в Александрии бедным вдовам и сиротам. Распоряжение этим хлебом находилось в руках александрийского епископа. Ныне Афанасий лишил этой милости бедных арианского вероисповедания, получавших свою долю во время его отсутствия. Во всяком случае против Афанасия противниками его было возбуждено обвинение в неправильном распределении этого хлеба, за что Констанций письменно сделал ему строгий выговор¹⁰⁹⁸. Всем этим удачно воспользовалась антиохийская коалиция для уничтожения своего смертного врага. Главным действующим лицом был Евсевий никомидийский, местом интриги тогдашнее местопребывание Констанция – Антиохия.

Лет за десять до своей смерти Константин начал постройку большой церкви в Антиохии. Ныне она была окончена и требовала освящения. Чтобы придать этому событию, совпадавшему с днем квинквеналий Констанция, большую торжественность, под верховенством Евсевия никомидийского здесь из разных частей церкви собралось девяносто семь епископов, которые и совершили первое богослужение в рождественскую ночь 338 года¹⁰⁹⁹. Этим многолюдным собранием епископов воспользовался Евсевий никомидийский для достижения своих замыслов. По-видимому из боязни перед западом не решаясь тотчас же сместить Афанасия, евсевиане желают лишить его поддержки западных императоров. Для этого антиохийский собор составляет против него обвинительное послание¹¹⁰⁰ и отправляет его с посольством, как кажется, в Трир к Константину II¹¹⁰¹. Одновременно с этим, чтобы дать александрийским арианам для отстаивания их интересов главу, собор назначает епископом ариански настроенного александрийского пресвитера Писта и поручает хиротонисать его в этот сан Секунду птолемаидскому, старому товарищу Ария¹¹⁰². Вместе с тем, чтобы заручиться по этому делу рецепцией запада, к римскому епископу были отправлены пресвитер Макарий и диаконы Мартирий и Езихий¹¹⁰³ с письмом антиохийского собора¹¹⁰⁴. В нем говорилось, что Афанасий подрывает церковный авторитет, так как, будучи низложен собором, ныне через императорский декрет вернулся епископом в Александрию¹¹⁰⁵. Здесь же перечислялись старые и новые грехи Афанасия, прячем Юлий убеждался не разрушать церковного единства¹¹⁰⁶. Более подробные сведения должны были сообщить Юлию посланные, которым было вместе с тем поручено словесно просить папу вступить в общение с Пистом¹¹⁰⁷. По-видимому все это было сделано уже в конце 338 г., как так в начале следующего года Афанасий оказался осведомленным о новых происках евсевиан¹¹⁰⁸.

Чтобы создать противодействие решению антиохийцев, Афанасий тотчас же созвал в Александрии собор из египетских епископов в количестве около ста человек¹¹⁰⁹. В своем окружном послании к епископам всего христианства¹¹¹⁰, собор этот попытался опровергнуть возведенные на Афанасия жалобы. Одновременно с этим, стоя на почве этого соборного разъяснения, Афанасий отправил посольство из пресвитеров к Юлию и западным императорам¹¹¹¹. Это имело успех. Когда послы противников узнали о прибытии в Рим александрийских пресвитеров, то важнейший из них ночью бежал в Антиохию, чтобы сообщить обо всем случившемся собору и просить инструкций, а оба оставшиеся ввязались в диспут с александрийскими пресвитерами, и когда он не удался, то были настолько опрометчивы, что согласились на созвание Юлием в Риме нового собора для разрешения спора¹¹¹². Тогда папа отправил приглашение на собор Афанасию¹¹¹³ и вместе с тем переслал ему акты тирского собора, чтобы он мог приготовиться к защите¹¹¹⁴. Также и к собору антиохийскому были посланы два пресвитера – Елпидий и Филоксен с письмом к Евсевию никомидийскому¹¹¹⁵, в котором Юлий просил его вместе со своими единомышленниками прибыть в Рим на собор¹¹¹⁶.

Между тем судьба Афанасия была уже решена. Так как назначение Писта александрийским епископом встретило сопротивление¹¹¹⁷ и противоречило принципу антиохийцев: не раскалывать церквей, то состоявшийся в Антиохии в присутствии императора Констанция в 339 году¹¹¹⁸ собор¹¹¹⁹ постановил удалить Писта из Александрии, но вместе с тем низложить и Афанасия. Для Александрии было решено посвятить нового епископа, который объединил бы обе партии. Избрали едесского епископа Евсевия, а затем, когда он отказался, каппадокийца Григория¹¹²⁰. По предложению последнего в Александрию отправился пресвитер Карпон, один из старейших последователей Ария, чтобы принять руководство арианской общиной¹¹²¹. Затем Филагрий, префект Египта, 18 марта¹¹²² издал эдикт, объявлявший о низложении Афанасия и назначении Григория¹¹²³. Защитники Афанасия собрались в церквах. В ближайшую ночь разыгрались мятежные сцены¹¹²⁴. На церковь Феоны, где служил Афанасий, было сделано вооруженное нападение¹¹²⁵. Церковь сгорела¹¹²⁶. Афанасий (19 марта 339 г.) спасся тайным бегством. Пространствовав некоторое время и заручившись письмами епископов своей области, Афанасий по приглашению Юлия направился в Рим¹¹²⁷. Любезно принятый папой¹¹²⁸, он здесь прожил более полутора года времени¹¹²⁹.

Между тем четыре дня спустя после бегства Афанасия под военным прикрытием был введен в Александрию Григорий¹¹³⁰. До Пасхи продолжалась борьба партий в Александрии¹¹³¹. Ожесточение против Григория было столь велико, что приверженцы Афанасия сожгли церковь Дионисия¹¹³². Мятеж был однако подавлен военной силой и Григорию мало-помалу удалось подчинить себе всю церковную область александрийского епископа.

Египет был не единственной страной, в которой евсевианами подобным образом водворен был церковный мир. От епископов Фракии, Келесирии, Финикии и Палестины мы слышим¹¹³³, что они около этого же времени должны были бежать в Рим. Первым из них был Лукий адрианопольский. Он также был возвращен из ссылки¹¹³⁴ и по сообщению (ничем не контролируемому)¹¹³⁵ Сократа¹¹³⁶ одновременно с Афанасием должен был бежать в Рим. К числу тех же смещенных евсевианами епископов принадлежали наверное также названные Сократом епископы Маркелл анкирский и Асклепий газский. Вскоре после возвращения их из ссылки одновременно с Афанасием на них евсевианами были возведены обвинения в Риме и при двор¹¹³⁷. Вместе с Лукием они сделались причиной страшной партийной борьбы¹¹³⁸ в своих епископиях, борьбы, ответственность за которую на них взвалили их противники¹¹³⁹. Когда, где и как разбирались их дела, восстановить однако невозможно. Кажется уже летом 339 г., три месяца спустя после Афанасия Маркелл должен был бежать в Рим¹¹⁴⁰. Что же касается Асклепия газского, то дело его было решено¹¹⁴¹ одним из антиохийских соборов еще при жизни Евсевия кесарийского¹¹⁴². Но чтобы Асклепий тогда же отъехал на запад, как сообщает Сократ¹¹⁴³ это, в виду молчания о нем Юлия¹¹⁴⁴, едва ли правдоподобно. Епископство газское получил известный Квинтиал, а в Анкире на место Маркелла водворился прославившийся позднее Василий¹¹⁴⁵. Но меньше всего мы знаем о четвертом, которого Сократ¹¹⁴⁶, вскоре после Афанасия, также отправляет в Рим. Мы говорим о Павле константинопольском. Прямые известия о нем темны, секундарные неверны¹¹⁴⁷. Во всяком случае надо согласиться с Лоофсом¹¹⁴⁸, что путешествие Павла через Фессалонику и Коринф в Рим имело место около этого же времени.

Евсевиане были владыками положения. Как это видно из посмертного сочинения Евсевия кесарийского против Маркелла περὶ τῆς ἐκκλησιαστικῆς θεολογίας, антимаркелловская, антиомоузианская теология средней никейской партии сделалась ныне церковной теологией востока¹¹⁴⁹. Но евсевианам предстояла ныне другая трудная задача. Для действительного устранения никеизма необходимо было взамен его дать новую формулу. Это нужно было сделать в согласии с западом и сделать таким образом, чтобы и самим не уличить во лжи своего собственного вотума в Никее и западным не дать повода думать, будто вводится новое исповедание: нужно было таким образом делать вид, что борются против формы, но не содержания никейского символа¹¹⁵⁰. Это дает ключ к уразумению сущности антиохийских соборов и переговоров с Юлием. Оказались в таком положении, из которого без обмана нельзя было выйти. Веры Афанасия также нельзя было касаться, как и веры западных. Отсюда осуждение Афанасия по-прежнему надо было обосновывать путем личных жалоб. Рядом с этим приходилось оправдывать отрицание омоузии ссылкой на то, что она не библична и дает простор савеллианству. В этом отношении доктрина Маркелла сыграла весьма важную роль, потому что наглядно показывала, куда может зайти теология на почве омоузии¹¹⁵¹. Настроение это высказалось на антиохийском соборе, состоявшемся между 22 мая¹¹⁵² и 1 сентября 341 года¹¹⁵³ в присутствии императора¹¹⁵⁴ и при участии свыше девяноста епископов¹¹⁵⁵ с Евсевием константинопольским и Акакием кесарийским во главе¹¹⁵⁶. Собор этот – антиохийский собор in encaeniis, известный в истории церковного права изданием 25 канонов¹¹⁵⁷ – совершенно игнорируя и даже не упоминая о никейском соборе, в своих посланиях дал ни больше, ни меньше, как три вероучительных формулы¹¹⁵⁸, общая сущность которых заключается в том, что они, смягчив арианские боевые слова¹¹⁵⁹ опираются на доникейские формулы, но так, что оригеновско-арианская троичность Ипостаси! прямо выражается: «по Ипостаси три, а по согласию один»¹¹⁶⁰ и против Маркелла, прямо упомянутого в третьей формуле¹¹⁶¹, утверждается вечность царства Христова¹¹⁶².

Для ясности, впрочем, надо вернуться назад. Прежде чем Афанасий прибыл в Рим и даже прежде, чем он узнал о назначении Григория в Александрию, таким образом около пасхи 339 года, Юлий римский пригласил евсевиан в Рим к определенному времени на новый собор, о котором он еще раньше писал Афанасию¹¹⁶³. Понятно, они не последовали приглашению. Этого мало. Они задержали папских легатов на востоке до конца назначенного папой срока¹¹⁶⁴ и ответили из Антиохии, где они составляли свой собор, римскому епископу весьма дерзким посланием, в котором они оправдывают свой отказ прибыть на предполагаемый собор тогдашними обстоятельствами на востоке¹¹⁶⁵ и вместе с тем жестоко упрекают Юлия за прием, оказанный им в Риме Афанасию и Маркеллу. Между тем Юлий, ожидая собор, сам находился в нерешительности. Получив письмо ориенталов, он еще более замешкался¹¹⁶⁶. Причина этого – неясное политическое положение. Пожалуй в это время – апрель 340 года – решался вопрос о новом владычестве в Италии¹¹⁶⁷. С убийством Константина II политический горизонт разъяснялся. Констанс, следовавший во всем папе, сделался единодержавным властителем запада. В это время смело можно было осуществить давно уже предположенный собор.

Поздней осенью или зимой 340 года¹¹⁶⁸ в Риме состоялся собор из 50 епископов; на этот собор собирались прибыть также многие из египетских епископов, но были задержаны Григорием¹¹⁶⁹. Последний, силою принуждая приверженцев Афанасия иметь с ним общение, запретил им частные собрания, а супротивников карал тюрьмой, ссылкой и пытками. Он воспретил даже хоронить одного из родственников Афанасия и не желал иметь общения с великим пустынником Антонием¹¹⁷⁰. Означенный римский собор, рассмотрев дело Афанасия и Маркелла, объявил их неправильно смещенными. После этого Юлий от имени собора написал к Флакиллу антиохийскому, Евсевию и их единомышленникам свое письмо, которое должно считать образцом искусства в области епископской дипломатии¹¹⁷¹. Теперь он знал о событиях в Александрии¹¹⁷², в Константинополе¹¹⁷³ и в других местах. Несмотря на суровую форму, он однако не делает никакого упрека ориенталам: «признаюсь вам, – что было доселе, то служило предлогом не к миру, но к разделению»¹¹⁷⁴.

Евсевий константинопольский однако не смолчал. Антиохийский собор in encaenüs провозгласил анафему всем, кто имеет общение с Маркеллом!¹¹⁷⁵

При таких обстоятельствах Констанс счел себя в праве вмешаться в церковные дела востока. В своем послании к Констанцию он утверждает, что антиохийцы – злейшие ариане и христоборцы (χριστομάχοι) и гонят Афанасия и его сторонников за православие. Вместе с сим он письменно потребовал отчета об антиохийском соборе и о смещенных им епископах.

В это приблизительно время – в первые месяцы 341 г. – умер Евсевий константинопольский¹¹⁷⁶. Его смерть, связанная со страшным землетрясением, опустошившим в течение года многие города востока и между ними особенно Антиохию¹¹⁷⁷, участникам собора показалась карой Божией за церковный разрыв.

Следствием всего этого было то, что новый собор, состоявшийся несколько месяцев спустя после освящения церкви¹¹⁷⁸ сделал уступку: была составлена новая формула – ІV-я антиохийская¹¹⁷⁹ которая не меняя существенно догматической позиции, из желания угодить западному императору, теснее примыкает к никейской, но все же и на этот раз опускает слово ὁμοούσιος, чтобы этим не отказать арианам в церковном общении. Эта вероисповедная формула с особым посольством была отправлена к Констансу в Галлию, где он вел в это время войну с франками¹¹⁸⁰.

Между тем когда известие о смерти Евсевия достигло Константинополя здесь произошли серьезные беспорядки. Причиной их было возвращение на свою кафедру константинопольского епископа Павла, принятого незадолго до этого в церковное общение римским епископом. Между сторонниками Павла и враждебно к нему настроенными арианами происходили уличные схватки, стоившие много крови. Когда император Констанций узнал об этом во время пребывания своего в Антиохии, то послал во Фракию Magister equitum Гермогена с приказом принять начальство над войсками Дуная и, проездом через Константинополь, оружием водворить тишину и изгнать Павла из города¹¹⁸¹. Когда Гермоген приступил к исполнению данного поручения, в столице произошел мятеж. Дом его был сожжен народом. Сам он был убит, причем труп его волокли по улицам города¹¹⁸².

Когда это известие поздней зимой достигло Антиохии, Констанций поспешил в Константинополь. Одна весть о его приезде привела в ужас народ. Плача и моля о прощении, он встретил императора и на сей раз пострадал только тем, что из 80000 modii египетского хлеба, определенных Константином Великим, Констанций лишил его половины¹¹⁸³. Кровавой расправы не было, но Павел был сослан в Сингару месопотамскую, откуда вскоре был переведен в Емезу и наконец Кукуз¹¹⁸⁴. Кафедру его занял Македоний¹¹⁸⁵.

Водворив тишину в Константинополе, Констанций снова вернулся в Антиохию¹¹⁸⁶, где доказуем 31 марта 342 года¹¹⁸⁷. Здесь он оставался до 11 мая¹¹⁸⁸, чтобы летом идти походом против персов.

В это время Констанций получил послание Констанса с просьбой о восстановлении Афанасия и Павла, но ответил на него отказом, ссылаясь, вероятно, на то, что он не может изменять постановление собора¹¹⁸⁹. После этого, по просьбе Юлия римского, Максимина трирского и Осии кордубскоаго¹¹⁹⁰ Констанс предложил Констанцию созвать на собор восточных и западных епископов где-либо на границе империй и добился от него согласия¹¹⁹¹. Во всяком случае Констанс, пригласив к себе в Милан Афанасия в четвертом году после его бегства из Александрии, таким образом после мая 342 г.¹¹⁹² мог ему сообщить, что ведет с Констанцием переговоры о новом соборе, на который он в свое время получит приглашение. Так как Констанс летом вел войну с франками, а в январе 343 г. отправился в Британию¹¹⁹³, тο свидание это могло иметь место только позднею осенью 342 г.¹¹⁹⁴. Затем Афанасий остается в Милане до тех пор, пока Констанс, вернувшись из британского похода в Трир¹¹⁹⁵, не пригласил его в Галлию. Отсюда он вместе с Осией отправился на созванный между тем в Сардике или Сердике, нынешней Софии¹¹⁹⁶, собор¹¹⁹⁷.

Сардинский собор начался поздней осенью 343 г. и продолжался до марта 344 г.¹¹⁹⁸ Собралось 170 епископов из двух половин империи¹¹⁹⁹. Из них 90 были западные и державшиеся единосущия восточные епископы¹²⁰⁰. Другую половину составляло 80 восточных епископов¹²⁰¹, поддерживавших антиохийскую точку зрения и позднее формулировавших собственное исповедание¹²⁰². Но общее совещание всех их не состоялось. Собор только констатировал раскол между востоком и западом¹²⁰³.

Оставшись в меньшинстве, ориенталы оказались в неблагоприятном положении и с самого начала постарались ожесточить борьбу. Еще на пути к собору они собрались в Филиппополе и отсюда отправили в Сардику требование, в виду постановлений тирского и антиохийского соборов признавать Афанасия и его товарищей отлученными и на этом основании впредь до нового соборного определения воздерживаться от общения с ними и не допускать к соборным заседаниям¹²⁰⁴.

Прибыв в Сардику, восточные поселились здесь в одном доме, чтобы оказывать личную поддержку друг другу, причем в отдельности не имели общения с западными епископами. Только два епископа из их партии – Макарий и Астерий – перекочевали в противную партию и собирались вместе с ней¹²⁰⁵. Так как требование ориенталов об исключении из заседаний собора Афанасия, Маркелла и Асклепия было отклонено западными¹²⁰⁶, то они решили «вернуться домой, но прежде из Сардики же (de Sardica) посланием предать гласности все совершившееся и сообщить о своем положении»¹²⁰⁷. Это послание сохранилось у Илария¹²⁰⁸. Адресованное ко всем епископам, с Григорием александрийским и Донатом, схизматическим епископом Карфагена, во главе¹²⁰⁹, это протестующее послание является одним из главных источников арианского спора¹²¹⁰. Сообщив об отторженности Афанасия, Маркелла и Асклепия и других, восточные жалуются здесь на упорство западных епископов, которые не желают соглашаться с ними в данном случае, хотя доселе взаимно признавалась правильность решений восточных и западных соборов¹²¹¹. В заключение арианская фракция сардикского собора, провозгласив анафему как смещенным уже епископам Маркеллу, Афанасию, Асклепию и Павлу, так и их единомышленникам, именно Юлию римскому, Осии кордубскому, Протогену сардикскому, Гавденцию наисскому и Максимину трирскому, признала себя солидарной в вероисповедании с четвертой антиохийской формулой, подкрепленной анафематизмами, осуждающими троебожие, учение Маркелла в тех, которые (подобно Афанасию) утверждают «quod neque consilio, neque voluntate pater genuerit filium¹²¹².

Что касается западной половины собора, то во главе ее стоял славный исповедник Осия кордубский¹²¹³. Он предложил большую часть сардикских канонов¹²¹⁴ и имя его в соборных подписях находится на первом месте¹²¹⁵. Рядом с ним стоял ІІротоген сардикский. Он также осуществлял род председательства, так как к нему обращались жалобы противников¹²¹⁶. Причина этого – то, что собор имел место в его городе¹²¹⁷. От этого собора мы имеем ряд канонов¹²¹⁸, письмо к александрийской церкви¹²¹⁹, окружное послание¹²²⁰ и послание к Юлию римскому¹²²¹.

После соборного исследования Афанасий, Маркелл и Асклепий были признаны невиновными, а преемники их кафедр – незаконно вторгшимися в чужие диэцезы. В заключение собор, признав нерушимым никейский символ¹²²², предал анафеме выдающихся представителей арианствующей партии, именно, Феодора ираклийского, Наркиса нерониадского (из Киликии), Стефана антиохийского, Георгия лаодикийского, Акакия кесарийского, Менофанта Ефесского и «нечестивых и неопытных юношей – Урзадия сингидунского и Валента музийского»¹²²³, наконец, в каноне третьем он юридически обосновал правильность ревизии процесса по делу Афанасия и Маркелла Юлием римским.

Сардикский собор только увеличил раскол между партиями.

С соборным приговором многие из сосланных епископов поспешили к своим кафедрам; из-за этого между сторонниками и противниками их везде разыгрались мятежные сцены. Ближе всего это имело место в Адрианополе, куда вернулся Лукий, действовавший в Сардике заодно с западными¹²²⁴. Следствием этого явилась казнь по приказу Констанция десяти мирян, виновных в мятеже¹²²⁵, и новая ссылка только что вернувшегося епископа¹²²⁶. Такая же судьба постигла¹²²⁷ двух других епископов, именно, палестинца Ария или Макария и арабского епископа Астория, присоединившихся в Сардике к западным¹²²⁸. Не лучше было и в Анкире. По случаю изгнания отсюда Василия и приема Маркелла здесь произошел дикий мятеж, подавить который стоило немало усилий¹²²⁹. Только Асклепия жители Газы приняли охотно¹²³⁰.

Ожесточенность побежденной в Сардике партии особенно сказалась в Антиохии, когда сюда в дни пасхи 344 г.¹²³¹ в качестве послов сардикского собора прибыли епископы Винцент капуанский и Евфрат кельнский с просьбой собора и вместе с тем Констанса о реабилитации изгнанных епископов. Стефан антиохийский принял этих западных гостей, как врагов, и сделал это так, как не запомнит история¹²³². Была подучена развратной жизни женщина, чтобы скомпрометировать западных епископов. Мальчишеская выходка не удалась. Интрига открылась, и сам Стефан сделался ее жертвой.

Дурные качества Стефана, главы евсевианской партии, изменили настроение Констанция. Это тотчас же отразилось на ходе вещей. Император приказал быть новому собору в Антиохии. На последнем Стефан был смещен¹²³³, а на его место возведен Леонтий кастрат¹²³⁴. Событиія эти имели место через три года спустя после собора in encaeniis, таким образом в конце лета 344 г.¹²³⁵ Тогда же выступил вопрос об объединении востока и запада. Тем же антиохийским собором 344 года была составлена новая формула, так называемая ἔκθεσις μακρόστιχος¹²³⁶.

Формула эта начинается евсевианским исповеданием сардикского собора¹²³⁷, но ближайшие выражения ее, составленные в видах достижения мира¹²³⁸, выходят из границ сардикского символа¹²³⁹. Осуждая Маркелла и его здесь впервые называемого ученика Фотина сирмийского, который мысли первого упорно направлял в динамистически-монархианскую сторону¹²⁴⁰, формула эта настаивает на том, что Сын со времен предвечного существования был самостоятелен, καθ’ ἑαυτὸν ὑπάρχων¹²⁴¹. Затем она, хотя и отбрасывает положение, что «Отец родил Сына не по хотению и не по изволению»¹²⁴², но делает это возможным без принятия единосущия (ὁμοούσιος); избегая говорить о трех Ипостасях, τρεῖς ὑποστάσεις, или сущностях, οὐσίαι, она упирает, что исповедание троих и три лица¹²⁴³ не тождественно с троебожием¹²⁴⁴. Наконец, указав на то, что Сын¹²⁴⁵ тесным образом связан с Отцом, она исповедует единое достоинство Божества (ἓν τῆς θεότητος ἀξίωμα)¹²⁴⁶ и объявляет с Александром александрийским и Афанасием¹²⁴⁷ Сына во всем подобным Отцу (τῷ πατρὶ κατά πάντα ὅμοιος).

С этой формулой в качестве послов собора были отправлены на запад Евдоксий германикийский и три других восточных епископа¹²⁴⁸. О судьбе этого посольства мы ничего не знаем. Можно только предположить, что миссия их прошла не без успеха. Единение между западом и востоком налаживалось. Во всяком случае по делу Фотина на западе пошли навстречу ориенталам. По словам Илария¹²⁴⁹, миланский собор 345 года¹²⁵⁰ прямо осудил этого пресловутого ученика Маркелла.

То же мирное расположение на востоке отражается на судьбе Афанасия и его приверженцев. Императорским указом было запрещено в Египте дальнейшее преследование последних, прячем многим из изгнанных было позволено вернуться на родину. Но сам Афанасий все еще медлит. Весь 344 г. он проводит в области Констанса, где около 15 апреля празднует пасху в Наиссе¹²⁵¹. Ту же осторожность мы наблюдаем и в следующем году. В первые месяцы 345 г. он приглашается Констансом в Аквилею¹²⁵². Личным влиянием он достиг того, что западный имератор решил энергично за него вступиться.

Грозя войной, Констанс письмом потребовал от Констанция возвращения Афанасия¹²⁵³. Констанций созвал собор и передал ему письмо Констанса. Восточные решили, что из-за Афанасия не стоит поднимать гражданской войны. Они высказались за его возвращение и это тем более, что дело облегчилось смертью Григория и наступившей вакантностью александрийской кафедры¹²⁵⁴. Теперь Констанций решился¹²⁵⁵ подчиниться давлению брата. В дружественном письме из Едессы¹²⁵⁶ он приглашает Афанасия вернуться в Александрию¹²⁵⁷. Одновременно с этим пишется ему второе послание, повторяющее первое¹²⁵⁸. Получив эти два послания, Афанасий все еще медлит отъездом¹²⁵⁹.

Между тем раздор между Констанцием и Констансом продолжается до конца 345 года и не прекращается даже в следующем году. Это видно из консульских дат. Назначение Констанцием на 345 год консулами себя самою и Констанса не было признано на западе. Отсюда этот год означается на востоке: Constantio ІV et Constante III а. а. conss. а на западе: post consulatum Amantii et Albini¹²⁶⁰.

По приглашению Констанса Афанасий отправляется в Галлию¹²⁶¹.

Тем временем Констанций пишет Афанасию третье письмо¹²⁶². Получив его в Аквилее после возвращения своего из Галлии, Афанасий наконец решился выехать на восток через Рим, где Юлий вручил ему сердечное послание к александрийцам¹²⁶³. Через Адрианопол сухим путем Афанасий направился в Египет¹²⁶⁴. В Антиохии он нашел Констанция¹²⁶⁵. Он был им дружески принят¹²⁶⁶ и отпущен в Александрию с посланиями императора «ко всем епископам», к александрийцам и к епархам¹²⁶⁷. Отсюда Афанасий через Иерусалим, где ему было вручено от имени собравшихся епископов поздравительное послание египетским общинам¹²⁶⁸, проследовал в Александрию, где был встречен народом за 100 мил до города. После этого 21 октября 346 г. он торжественно въехал в город¹²⁶⁹.

Перемена, происшедшая в положении дел, свидетельствуется еще одним знаменательным фактом. Политически принадлежавшие к западу епископы Урзаций и Валет, которые все время держали нос по ветру в верхах, вскоре после возвращения Афанасия в Александрию «из страха перед Констансом», как они позднее говорили¹²⁷⁰, признали за лучшее отречься от своего прошлого. Документально установлено, что оба эти епископа представили миланскому собору libellus, осуждавший арианство¹²⁷¹. Одновременно с этим в подтверждение своего раскаяния и вопреки своим прежним жалобам они писали о прощении к Юлию римскому¹²⁷² и вместе с тем письменно из Аквилеи слали Афанасию привет и общение¹²⁷³.

Но когда это было?

Иларий сообщает¹²⁷⁴, что два года спустя после миланского собора от конца 344 или начала 345 года, осудившего Фотина в Милане, еще раз собрался собор из многих епископов для смещения Фотина. На нем был возбужден вопрос об отлучении некоторых западных епископов за общение их с арианами и за участие в клевете против Афанасия. Это послужило поводом к тому, что Урзаций и Валент обратились с просьбой об общении к римскому папе Юлию, который в видах мира не пренебрег случаем перетянуть на свою сторону таких искусившихся сынов своего века, как два вышеназванные епископа. В одном из фрагментов opus historicum¹²⁷⁵ сохранилось послание ариминского собора (Jabeute Deo) к императору Констанцию, писанное в конце июля 359 г. «Урзаций и Валент – говорят ариминские отцы – некогда были заподозрены в арианской ереси и лишены церковного общения. Они, как видно из их посланий, просили прощения и получили его тогда от медиоланского собора, на котором присутствовали и легаты римской церкви». В виду этих данных нельзя согласиться с Цаном¹²⁷⁶, чтобы Урзаций и Валент о принятии их в церковное общение просили миланский собор 345 г. Дела арианской партии в 345 г. были неблестящи, но и не до такой степени плохи, чтобы Урзаций и Валент усмотрели неотложную необходимость дезертировать из-под своего партийного знамени¹²⁷⁷. Все это указывает на то, что они обратились ко второму миланскому собору, который, судя по письму ариминского собора, имел место в 346 или в начале 347 г.¹²⁷⁸ С определением этого собора¹²⁷⁹ Урзаций и Валент отправились в Рим¹²⁸⁰, где и были приняты Юлием в церковное общение ex consilio (concilii Mediolanensis).

Из истории того же второго миланского собора видно, что при всех вероисповедных различиях общение между востоком и западом не прерывалось. Свои определения по делу Фотина собор этот сообщил ориенталам¹²⁸¹, которые на одном из состоявшихся вскоре после этого (в 347 г.)¹²⁸² соборов репетировали это постановление западного собора. Но сообщая об этом в своем ответном послании, восточные епископы не могли не указать на Маркелла, как на отца ереси Фотина, и по этому случаю присовокупить, что Маркелл осужден заодно с Афанасием¹²⁸³. Действуя так, они, по-видимому, держались принципа do, ut des. За свое согласие в осуждении Фотина ориенталы рассчитывали получить таковое на кассацию сардинских определений по делу Афанасия, которое они надеялись возбудить при благоприятном случае. Искра тлела под пеплом. Вскоре она должна была вспыхнуть ярким пламенем.

В 350 году против Констанса поднялся Магнеций и в городе Отэне провозгласил себя императором. Покинутый солдатами и нелюбимый своими подданными, Констанс был не в состоянии сопротивляться и решил искать спасения в бегстве. Это ему однако не удалось. Подле Елены (г. Ельны) у подножия Пиринеев он был настигнут и убит начальником легкой кавалерии мятежника¹²⁸⁴. После этого власть Магненция была признана в Галлии, Италии и Африке¹²⁸⁵.

На востоке он встретил противодействие.

Входившае в составе империи Констанса иллирийскае провинции с давних пор управлялись престарелым генералом Ветранионом. Будучи привязан к семейству Константина и привычкой и признательностью, он решительно отклонил предложение перейти на сторону убийцы своего государя. Чувство долга повелевало ему подчиниться единственному оставшемуся в живых сыну Константина – Констанцию. Но здесь на сцену выступила принцесса Константина. Эта жестокая и честолюбивая женщина, получившая от своего отца Константина Великого титул августы, собственными руками возложила корону на голову иллирийского генерала¹²⁸⁶.

Примеру Ветраниона последовал двоюродный брат Констанция Флавий Попилий Непоциан. Разбив с помощью гладиаторов близ Рима префекта Магненция Аникиту, он провозгласил себя императором запада, что было признано в Констанцием. Ему однако не повезло. Против него выступал Magister officiorum тирана Марцеллин. Благодаря измене сенатора Гераклина последний разбил его войска, а самого Непоциана умертвил¹²⁸⁷.

В конце зимы 350 года Констанций узнал об умерщвлении Констанса и событиях на западе. Он решил ополчиться на узурпатора. Но прежде он направился в Мессопотамию, чтобы принять меры к охране персидской границы. В Эдессе Констанций встретил посольство Ветраниона с просьбой о признании его императором. Припертый к стене, он пошел на уступки. Он послал Ветраниону корону, провозгласил его императором и послал ему деньги для войны с Магненцием. Сам же, вручив власть над войсками Лукилиану направился на север для войны с Магненцием. Проехав Анкиру, он задержался на Босфоре, ожидая результата от войны между Магненцием и Ветранионом. Опасение соглашения между ними и союза их против него заставило переменить эту тактику¹²⁸⁸. Отвергнув предложение Магненция о союзе с ним, он двинулся с войсками в Иллирик и вступил в Сардику. Ветраниону предстояло сделать выбор между ним и Магненцием. Сердце старого солдата не выдержало. Он перешел со своими войсками на сторону Констанция. Последний принял его милостиво и в наказание назначил ему поселение в г. Прузе в Вифинии. Живя здесь в покое и роскоши, Ветранион часто выражал свою признательность Констанцию за милостивое обхождение с ним и с милым добросердечием в письмах советовал своему благодетелю отказаться от скипетра и искать счастья там, где только и можно его найти – в мирной глуши частной жизни¹²⁸⁹.

Присоединив войска Ветраниона к своей армии, Констанций общими силами двинулся на Магненция. Но трудная зима помешала ему перейти Альпы и выполнить это предприятие. Находясь в Сирии, он получил известие о походе персов. При таких обстоятельствах он принял к себе в соправителя своего двоюродного брата Галла и назначил его с 15 марта цезарем. Так как разница в возрасте между ними была не велика, то он не усыновил, но возвел его в frater Angusti, как позднее сделал это и с Юлианом. Дав ему вместо Галла имя Flavius Claudius Constantius, он обручил его со своей старшей сестрой Констанцией и взял с него, в присутствии епископа Феофила, присягу в верности. Тогда он отправил его в Сирию на войну с персами.

Между тем Магненций, желая воспрепятствовать Констанцию собрать более многочисленное войско, сам быстрыми переходами пошел навстречу к Констанцию во главе с сильной армией, состоявшей из галлов, испанцев, франков и саксов. После двух неудачных попыток войска противников сошлись у Мурзии.

Воодушевив своих солдат красноречивой речью, Констанций поручил главное начальство в предстоящей битве своим генералам, а сам удалился в находившуюся неподалеку от поля сражения церковь. Епископ мурзийский Валент предсказал ему победу и тем приобрел для себя на будущее время великое расположение императора. Бог услышал молитву Констанция. Войска его оказались победителями. Число убитых доходило до 50000 человек. Тронутый до слез видом поля, покрытого трупами, Констанций приказал похоронить и своих и врагов¹²⁹⁰.

Сбросив с себя внешние отличия императорского достоинства, Магненций бежал и спасся в Аквилеи. Считая здесь себя в полной безопасности, он обнаружил намерение защищать проходы через горы и болота, охранявшие границы венецианской провинции. Между тем в тылу у него вспыхнуло восстание. Рим и итальянские города развернули на стенах своих знамя Констанция. Следовавшие одно за другим несчастья довели гордого Магненция до того, что он стал просить мира, но просил напрасно. Констанций хитростью взял Аквилою и, разбив войска Магненция в альпийских проходах и у Тицинума, принудил его бежать в Галлию. 3 ноября 352 года Констанций был в Милане и издал указ, отменявший распоряжение тирана о конфискации имуществ¹²⁹¹. Магненций хотел создать императору затруднения на востоке, приказав убить цезаря Галла, но заговор был открыт и не удался. Летом следующего года Констанций перешел Альпы и разбил Магненция у Лиона. После этого тиран, опасаясь выдачи его войсками Констанцию, бежал во дворец, где, убив свою мать и родственников, покончил самоубийством. Голова его была провезена по всем провинциям империи, чтобы уничтожить всякую надежду у его приверженцев. 6 сентября 353 года Констанций был в Лионе и провозгласил амнистию всем политическим преступникам, в том числе и родственникам Магнеция. В большинстве случаев эта амнистия была иллюзорна, так как начался ряд политических процессов, стерших с лица земли большую часть виновных¹²⁹².

Тяжелая война с Магненцием отвлекла внимание императора от религиозных вопросов. Большая часть восточных епископов также устала от церковного спора и как бы признала единосущие, ὁμοούσιος¹²⁹³. С благополучным ведением войны и перевесом Констанция религиозные споры опять воскресли с новой силой. Если раньше Констанций приписывал свои неудачи в персидской войне каре Божией¹²⁹⁴, то в блестящем ходе событий последнего времени, он увидел явный знак особого покровительства к нему Всевышнего. Вскоре он сам себе дал титул aeternitas mea¹²⁹⁵, а в своем неизменном счастье вздумал признать божественную санкцию своей церковной политике и борьбе с никеизмом – воззрение, против которого борется Луцифер каларийский в своем сочинении de regius apostatis¹²⁹⁶. Он стал считать себя свыше признанным судьей в вопросах веры и в этом смысле угодливыми епископами стал даже величаться episcopus episcoporum¹²⁹⁷.

Уже вскоре после Мурзийского сражения, в Сирмии, где тогда находился двор, составился собор епископов, во главе которого стояли старинные ученики Ария, именно Валент мурзийский и Урзаций сингидунский¹²⁹⁸. Главнейшим делом собора было низложение епископа Фотина, учение которого было осуждено еще миланскими соборами 345 и 347г. Этот сирмийский собор мог иметь место только в 351 г., так как опубликованная им формула, так называемая первая сирмийская¹²⁹⁹ не могла быть составлена ни в 347 г.¹³⁰⁰, ни в 357 г.¹³⁰¹ Формула евсевианская, в позитивной части (и анафематизме первом) тождествена с четвертой антиохийско¹³⁰², но антимаркелловские анафематизмы по своему содержанию направлены против омоусиан значительно более, чем ἔκθεσις μακρόστιχος¹³⁰³.

Между тем на востоке началась буря против Афанасия.

Еще в 350 г. Констанций уверял последнего в своей неизменной милости¹³⁰⁴. Со смертью Констанса и поражением Магненция это должно было измениться. Подданный, который довел своего государя до необходимости лицемерить, говорит Гиббон¹³⁰⁵, не мог рассчитывать на искреннее и прочное примирение.

По-видимому, еще в 351 году восточные епископы на одном из соборов признали необходимым вновь пересмотреть дело Афанасия. С этой целью они нарядили посольство к императору Констанцию¹³⁰⁶ и обратились с соответствующим посланием к Юлию римскому¹³⁰⁷. Восточные послы при дворе были встречены самым радушным образом. Находившиеся в фаворе у Констанция¹³⁰⁸ епископы Урзаций сингидунский и Валент мурзийский не только поддержали просьбу восточных, но со своей стороны потребовали нового исследования дела Афанасия¹³⁰⁹, присовокупив к его прежним преступлениям еще обвинение в волшебстве¹³¹⁰.

Также и в Риме послание восточных не осталось безответным. Дело в том, что около этого времени старый друг и покровитель Афанасия папа Юлий скончался. 22 мая 352 г. на его место был избран Либерий¹³¹¹. Он ближе всего стремился к восстановлению мира с восточной церковью и ее победоносным императором. Получив послание восточных, он отправил в Александрию трех пресвитеров к Афанасию с требованием явиться в Рим на суд. Так как Афанасий отклонил это, ссылаясь на авторитет решения сардикского собора, то Либерий лишил его церковного общения и окружным посланием сообщил об этом восточным епископам¹³¹².

Когда весть о сем отлучении достигла Александрии, то Афанасий созвал собор из 80 епископов. Последние признали его невиновным и отправили ответное послание в Рим. В нем повторяется то, что до приторности содержится во всех защитительных посланиях в пользу Афанасия, именно, что все жалобы его противников ложны и не имеют никакой другой цели, кроме желания восстановить арианство¹³¹³.

Одновременно с этим, чтобы поддержать свое дело у императора, Афанасий отправил в Милан с приговором александрийского собора пять египетских епископов и трех пресвитеров. Прежде чем однако судно их покинуло гавань, 23 мая явился из царского стана палатин Монтан с приказанием явиться туда самому Афанасию¹³¹⁴. Приказ основывался на письме, которым будто бы Афанасий просил у императора об этой аудиенции. Афанасий утверждал, что никогда не писал такого письма и отказался явиться в Милан под тем предлогом, что это требование – интрига его врагов¹³¹⁵. В виду мятежа александрийской черни Монтан не мог принудить Афанасия к отъезду. Но также и египетское посольство побоялось явиться перед императором и разъехалось по домам¹³¹⁶.

Между тем послание александрийского собора было получено в Риме. Преследовавший единственное желание добиться единения с восточными, папа был поставлен в тупик, так как за Афанасия выступало большее число епископов, чем против него. Он суспензировал свое первое решение и, собрав в Риме итальянских епископов, сообщил им о послании александрийского собора. Затем в согласии с этим римским собором Либерий обратился с просьбой к императору разрешить ему созвать вселенский собор в Аквилеи, чтобы создать уверенность в вопросах веры¹³¹⁷. Послами в Арелат были отправлены Винцент капуанский, присутствовавший пресвитером на никейском соборе¹³¹⁸ и отсюда имевший особый вес, и Маркелл, другой компанский епископ¹³¹⁹.

Когда они прибыли в Арелат, то император Констанций в течение месяца праздновал тридцатилетие со дня назначения его в 324 году цезарем¹³²⁰. На это торжество отовсюду съехалась масса епископов. Для рассмотрения дела Афанасия из них был составлен собор¹³²¹, к участью в котором были привлечены послы римского епископа. Они отказывались, настаивая на том, что они не могут быть судьями в этом деле, так как сами лично осуждают учение Ария. Однако по требованию Валента вопрос о вероисповедании был снят с очереди и речь должна была идти только о деле Афанасия¹³²². Естественно, что Афанасий при таких обстоятельствах был осужден, причем Винцент и Маркелл принуждены были это подписать¹³²³. Только один Павлин трирский воспротивился, за что был смещен епископами и сослан императором во Фригию¹³²⁴. Наконец Констанций под страхом ссылки предписал всем епископам подписать приговор об осуждении Афанасия¹³²⁵.

Против этого к великому неудовольствию Констанция выступил Либерий¹³²⁶.

В письме, переданном императору через Луцифера каларийского¹³²⁷, Либерий просил о новом пересмотре дела Афанасия.

Констанций охотно согласился исполнить его просьбу. На всякий случай со своей стороны император принял меры. Он лишил Афанасия самого могущественного его орудия воздействовать на народ, именно права раздачи хлеба бедным его диэцеза.

В начале 355 г.¹³²⁸ состоялся большой собор в Милане. По Сократу¹³²⁹ здесь присутствовало свыше 300 епископов, большей частью западных и только немного восточных¹³³⁰. Мы имеем от этого собора только одно письмо к Евсевию верчелльскому¹³³¹: здесь просят согласия Евсевия на то, что de nomine haereticorum Marcelli et Photini necnon Athanasii sacrilegi totus prope definivit orbis. Что мы ближе всего знаем об этом соборе, обязано этому документальному свидетельству¹³³². Валент и Урзаций доминировали. Оппозиция была сломлена. Только не многие возражали против осуждения Афанасия. Сам Фортунатиан аквилейский, на которого Либерий возлагал большие надежды¹³³³, примкнул к большинству¹³³⁴. Евсевий верчелльский, бывший одним из борцов православия, из безопасности отдалился от собора. Не отличалось определенностью также поведение Дионисия миланского, который в конце концов принужден был дать свою подпись под осуждением Афанасия. В начале собор этот пожелал было стать на тот же путь, как и епископы арелатского собора. Он объявил себя солидарным с никейским исповеданием и признал за справедливое до осуждения кого-либо рассмотреть вопрос о вере. Председательствующий епископ Дионисий миланский приступил было к этому, но Валент вырвал у него из рук свиток и повторил, как в Арелате, что здесь должна идти речь не об исповедании, а о суде. Возник спор, приведший в смятение весь город. Вследствие этого было признано необходимым дальнейшие заседания собора перенести во дворец¹³³⁵. Они происходили под личным руководством Констанция¹³³⁶. Евсевий, Луцифер, Павлин и Дионисий утверждали, что все жалобы против Афанасия не заслуживают веры, так как главные обвинители, Валент и Урзаций, в свое время отказались от них. Тогда выступил сам Констанций и объявил, что в таком случае он сам является обвинителем Афанасия¹³³⁷. При таких обстоятельствах оппозиция увидела, что обвинение будет выслушано¹³³⁸ и отказалась принимать участие в заседаниях собора¹³³⁹. Император обвинял его в разрушении мира церкви и нарушении ее единства¹³⁴⁰ и потребовал его осуждения. Собор подчинился воле императора.

Моральное поражение западных было не менее, чем восточных в Никее. Большая часть епископов не знала сущности вероопределения, считая осуждение Афанасия – личным делом императора¹³⁴¹. Все противящиеся, как то: Евсевий верчелльский, Люцифер каларийский и ближе всего Дионисий миланский были низложены и отправлены в ссылку. На место последнего был определен человек, не знавший даже латинского языка, именно, Авксентий из Каппадокии¹³⁴². Так Афанасий без дальнейшего был осужден в волшебстве¹³⁴³ и приговорен к низложению.

Чтобы привести приговор в исполнение, в Александрию был послан нотарий Диоген. Он оставался здесь до конца месяца мезори (25 июля – 23 августа), не имея никакого дела с Афанасием¹³⁴⁴. Вместо этого он прямо начал передавать церкви противной партии. Он силой хотел принудить Афанасия подчиниться решению собора, но в виду восстания народа не мог выполнить миссии и 22 декабря отъехал обратно к императору¹³⁴⁵.

Одновременно с этим император разослал послов ко всем не бывшим на соборе епископам с требованием подписать осуждение Афанасия и прекратить с ним общение¹³⁴⁶. Кто не соглашался на это, того подвергали изгнанию. Это было причиной сильных волнений в епископских резиденциях, волнений, влекших за собой суровые казни зачинщиков. Этого мало. Отдельные наиболее влиятельные епископы были приглашены в Милан, чтобы здесь путем личного воздействия получить от них подпись¹³⁴⁷. К таким прежде всего принадлежал Либерий, голос которого значил очень много в отношении церковной рецепции. Констанций потребовал от него подписания постановлений миланского собора по делу Афанасия. В ответ на это Либерий отправил к императору пресвитера Евтропия и диакона Илария с письмом, в котором решительно отказывался подписать осуждение Афанасия¹³⁴⁸. Следствием этого явилась ссылка обоих папских послов¹³⁴⁹. После этого в Рим был послан с подарками старший евнух Евсевий, чтобы склонить Либерия к осуждению Афанасия. Римский епископ не принял даров. Этого мало. Когда Евсевий положил их в церковь Петра, то Либерий приказал их оттуда вынести¹³⁵⁰. Тогда римскому префекту Леонтию¹³⁵¹ был прислан высочайший указ доставить Либерия в царский стан. Под прикрытием ночи, из опасения, по-видимому, перед возмущением народа, весьма привязанного к своему епископу, этот приказ был приведен в исполнение¹³⁵². В Милане Констанций лично попытался склонить на свою сторону римского епископа, но безуспешно¹³⁵³. Тогда император отправил его в ссылку в Берэю фракийскую¹³⁵⁴. Как скоро известие это пришло в Рим, клир с общиной дали клятву до конца жизни Либерия не подчиняться никакому другому епископу¹³⁵⁵. К нему, как и к другим сосланным из всех частей империи, являлись посольства с подарками и выражением симпатии к мученичеству¹³⁵⁶.

После римского епископа в первую голову взялись за Осию кордубского, бывшего свыше 60 лет епископом, пострадавшего при Диоклетиане и председательствовавшего на никейском и сардикском соборах. Когда он не сдался на убеждения императора, то вместо ссылки в виду болезни был отправлен Констанцием в Испанию¹³⁵⁷.

В это время на востоке Афанасия постигла его судьба. В Александрию был послан нотарий Илларий¹³⁵⁸ с приказом на этот раз дуку Сириану подавить вооруженной силой могущее вспыхнуть восстание народа. Когда он 5 января 356 г. прибыл в Александрию¹³⁵⁹, то Афанасий ему объявил, что подчинится не раньше, чем ему будет представлен собственноручный приказ императора об его аресте. Вместе с сим в сопровождении массы народа явились александрийские пресвитеры к Сириану, требуя отсрочки в приведении в исполнение приговора до получения письменного приказа императора и предлагая ему позволить им от города отправить к Констанцию посольство с просьбой за своего епископа¹³⁶⁰. Вследствие этих переговоров дук медлил исполнить императорскbй приказ, но затем испугался этой проволочки¹³⁶¹. Ночью с 8 на 9 февраля¹³⁶² он явился с войсками к храму Феоны, где Афанасий совершал богослужение, взломал ворота и ворвался в церковь. Последовали мятежные сцены, стоившие не мало крови¹³⁶³. Жизни Афанасия грозила серъезная опасность, но он, воспользовавшись суматохой, успел выскочить в боковую дверь и скрыться во мраке ночи¹³⁶⁴. Едва это совершилось, как Сириан испугался последствий своего деяния и тайно обратился за разрешением к императору. Это опять внушило надежду защитникам Афанасия. Они обратились к императору с просьбой о восстановлении своего епископа¹³⁶⁵ и добились, что еще в течение 4-х месяцев в церквах города совершалось богослужение православными пресвитерами¹³⁶⁶, 10 июня в Александрию явился от царя комит Ираклион¹³⁶⁷ передал церкви в руки противной партии и представил письмо Констанция александрийскому сенату и народу с требованием разыскать Афанасия¹³⁶⁸. Началось тяжелое время третьего изгнания Афанасия.

Одновременно с этим в Галлии светские судьи стали применять строгие кары против епископов, отказывавшихся возобновить сношения с арианами и подписать осуждение Афанасия. Против этого в своей петиции, дошедшей до нас в сильно фрагментарном виде, восстал Иларий пигтавийский¹³⁶⁹ и добился того, что законом 23 сентября 355 года суд над епископами был отнят у начальников провинций и передан суду епископов¹³⁷⁰. Чтобы судить непокорное галльское духовенство в первой половине 356 г. под председательством Сатурнина арелатского¹³⁷¹ составился битеррский собор¹³⁷². Одним из первых он рассмотрел дело Илария, горою стоявшего за Афанасия. Само собой он был осужден и отправлен в изгнание¹³⁷³. Подобная судьба постигла также и его сторонника Роданиана тулузского¹³⁷⁴.

На западе по делу Афанасия было достигнуто соглашение с востоком, причем даже Рим не составил исключения. Несмотря на клятву диакон Феликс попытался занять римскую епископскую кафедру. Так как он опасался народа, то посвящение его было совершено в присутствии двух епископов в императорском дворце палестинским епископом Акакием кесарийским, одним из вождей восточной партии¹³⁷⁵. Православие Феликса не подлежало сомнению, почему клир согласился его признать¹³⁷⁶, хотя община отдалилась от него и не посещала церквей, где он служил¹³⁷⁷. Она по-прежнему оставалась верна своему старому епископу Либерию и старалась добиться от императора его возвращения. Во время посещения Рима Констанцием, к нему явилась депутация знатных римских матрон с просьбой о помиловании Либерия. Констанций благосклонно их выслушал, во в исполнении просьбы категорически отказал на том основании, что Либерий отверг решение миланского собора и кафедра его занята Феликсом¹³⁷⁸.

Восточная оппозиционная партия победила. Все упорные омоузиане были сосланы. Исполнилось горячее желание Констанция: в церкви наступило единство. Но оно было достигнуто только под влиянием запада и борьбы с Афанасием и словом ὁμοούσιος путем признания широкой и неопределенной формулы¹³⁷⁹. Дело в том, что творцы этого единства – Урзаций и Валент – признавали вероопределение только на основании библии и отклоняли всякие спекуляции, которые выходили из пределов ее дословного смысла. Взаимоотношение между Отцом и Сыном они признавали неразрешимой для человеческого ума тайной. Различные воззрения на этот счет они не желали считать ересью; напротив они давали простор обоим учениям и боролись единственно против находившегося в никейском символе слова ὁμοούσιος, так как его нет в Библии и так как оно уничтожает в корне всякий арианизм¹³⁸⁰.

При таких обстоятельствах нет ничего удивительного, что победа восточной партии должна была привести и привела ее к распадению. Она распалась частью потому, что общие их противники были побеждены, частью потому, что поражение никейской партии открыло широкую дорогу арианским воззрениям, которые уже с 325 года разливались могучей волной по церкви.

Процесс этот совершался медленно.

Сам Арий со времени своего возвращения отказался упорно защищать свои арианские формулы. Также действовали Евсевий никомидийский и его ближайшие друзья. Их деятельность во времена Константина сводилась к предстательству за личность Ария, а после 337 г. заключалась в формулировании вероучения, которое прямо не исключало бы арианских воззрений. Этого мало. После смерти Евсевия грубо арианские формулы, представленные миру Арием, прямо осуждались оппозиционной партией. Существовавшие еще кое-где защитники строго арианских мыслей стушевались. Ныне, когда Урзаций и Валент, единственные ученики Ария, фактически сломили никеизм, когда Афанасий был осужден во всей церкви, тогда как требуемое в качестве компенсации осуждение Ария не выгорело¹³⁸¹, ныне арианские воззрения нашли благоприятный прием во всей церкви. Даже Александрия не составила в этом отношении исключения.

Еще в первое время после третьего бегства Афанасия пресвитеры его, как мы знаем, могли удерживать в своих руках церкви. Так продолжалось четыре месяца. После этого противной партией было сделано предложение предать их новому александрийскому епископу каппадокийцу Георгию¹³⁸². 24 февраля 357 г. в Александрию вступил Георгий. В его лице, хотя он был значительно лучше, чем представляет его Афанасий¹³⁸³, в Египте водворилось беспощадное антиафанасьевское правительство¹³⁸⁴.

С этими событиями в Александрии связывается новое выступление арианства как во времени, так и местно. Во главе движения оказался Аэций, которого можно назвать обновителем грубого арианства¹³⁸⁵. Он не был александриец. Он происходил из Келесирии¹³⁸⁶, пожалуй даже из Антиохии¹³⁸⁷. После удивительной молодости, когда ему приходилось странствовать по передней Азии, снискивая себе пропитание в качестве то ювелира, то врача¹³⁸⁸, он посвятил себя философским и богословским занятиям. Учителями его и покровителями было несколько учеников Лукиана, занимавших или епископские кафедры или должности в клире передней Азии, с Леонтием пресвитером, а с 344 года епископом антиохийским во главе¹³⁸⁹. После краткого пребывания в Александрии во время второго изгнания Афанасия он вернулся в Антиохию¹³⁹⁰ и был посвящен своими друзьями в сан диакона¹³⁹¹. Впрочем, диаконской службы он не нес¹³⁹², а ограничил свою деятельность Антиохией. Он учил – и в этом заключается его сила¹³⁹³ – диспутировал. Особенно успешную деятельность он развил в Александрии, куда он перебрался во время третьего бегства Афанасия¹³⁹⁴. У Георгия александрийского он встретил самый радушный прием¹³⁹⁵. Здесь же, по-видимому еще перед 358 годом к нему в качестве ученика и друга присоединился Евномий¹³⁹⁶, сделавшийся рядом с ним главой обновленного арианства¹³⁹⁷. Учение этих новых ариан не требует обширного изложения: они были последовательными арианами¹³⁹⁸. Как и Арий, они признавали положение: Иисус произошел из не сущего ἐξ οὐκ ὄντων (отсюда экзуконтиане) и Сын не подобен Отцу по существу (ἀνόμοιος ὁ υἱὸς τῇ οὐσίᾳ τῷ πατρί) отсюда аномеи)¹³⁹⁹. Отклонение от подлинного учения Ария было самое минимальное¹⁴⁰⁰. В пользу этих мыслей Аеций выступал преимущественно с оружием формального диалектического искусства: συνταγμάτιον его περἱ ἀγεννήτου θεοῦ καὶ γεννητοῦ, которое нам сохранил Епифаний¹⁴⁰¹, пытается в 47 тезисах (κεφάλαια) доказать существенное различие между μένος ἀληθινὸός θεός и γεννητὴ ὑπόστασις Сына на почве принадлежащей существу Бога нерожденнности – ἀγέννητον εἶναι. Впрочем от Аэция до нас ничего не сохранилось: писательство не было его профессией¹⁴⁰². Сократ упоминает только об ого письмах к императору Констанцию и к другим лицам, письмах, в которых он поражает своих противников софистическими хитросплетениями¹⁴⁰³.

Появление этого нового арианства было причиной распадения тогдашней великой восточной партии.

Одни склонились на сторону апомеев (левое крыло), но другие, составлявшие большинство среди епископов востока, составили им решительную оппозицию (правое крыло). Между ними поместилась третья группа, искавшая спасения в сокрытии противоположений и втайне тяготевшая более к первым (центр)¹⁴⁰⁴.

В истории догматического развития важнейшей из них оказалась вторая (правое крыло). Она охватывала тех членов оппозиционной никеизму партии, которые с одной стороны, хотя и отбрасывали омоузию, так как, по их мнению, ὁμοούσιος (=ταυτοούσιυς) уничтожает самостоятельную личную субстанцию Сына (особенно Ипостась его) и ведет к савеллианскому заблуждению, но с другой – не желали и слышать о творении Сына и признавая различие γεννηθῆναι и ποιηθῆναι, твердо стояли за божественность Сына по существу. Лозунгом этой группы было подобосущие (ὅμοιος κατ’ οὐσίαν). Древними полемистами, например Епифанием¹⁴⁰⁵, учение этой группы клеймится, как семиарианское. Новейшие исследования признали с полной очевидностью неправильность этого взгляда¹⁴⁰⁶. Уже Гарнак¹⁴⁰⁷ совершенно ясно доказал, что, термины ὅμοιος κατ’ οὐσίαν или ὅμοιος κατά πάντα вовсе не евсевианская, составленная на почве formula makrostichos выдумка¹⁴⁰⁸, напротив встрtчаются уже у Александра александрийского и довольно часто употребляются (фактически) вместо ὁμοούσιος Афанасием Великим в его написанных около 338 года orationes contra arianos¹⁴⁰⁹. Этого мало. По мнению Лоофса¹⁴¹⁰ эти термины прямо из этого сочинения Афанасия были заимствованы омоиузианским анкирским собором 358 года¹⁴¹¹. Это положение было неясно, пока держался неправильный, по крайней мере не вполне удовлетворительный, перевод слова ὁμοούσιος – через подобосущный¹⁴¹². Прилагательное ὅμοιος выражает равенство, одинаковость, сходство¹⁴¹³ или подобие различных субъектов. Оно обозначает одинаковость качеств не тождественных субъектов. Таким образом через ὁμοιούσιος, как это уже доказывают Афанасиевы orationes contra arianos, может быть выражено совершенно одинаковое качество сущности Отца и Сына. Отсюда термин этот может быть понимаем в православном смысле, как утверждение понятия из «сущности», что позднее прямо было признано самим Афанасием¹⁴¹⁴. Но дело в том, что термин этот не исключал ограничения сходства только приблизительным подобием¹⁴¹⁵. Последнее, конечно, дискретировало термин и это тем более, чем несомненнее в ряду омойузиан действовали древние субординационные представления о δεύτερος θεός. В виду возможности такого понимания ὁμοιούσιος все более приобретал значения термин ὁμοούσιος, особенно в тех случаях, когда надо было признать полную ἰσοτιμία и ἰσοδοξία Сына, чего сам по себе не предполагал этот термин¹⁴¹⁶. Во главе этой омойузианской партии выступал Василий анкирский. Рядом с ним наиболее влиятельными были Евстафий севастийский и Георгий лаодикийский.

Третья группа находилась в фаворе у двора. Вождями ее были Урзаций и Валент на западе и Акакий кесарийский на востоке. Эти церковные политики спелись уже во времена миланского собора 355 г. и позднее выступили, как особая церковная партия¹⁴¹⁷.

Император старался во что бы то ни стало добиться единства между всеми этими направлениями. Но это было тем более трудно, что восточные омойузиане в формулировании веры подчинились влиянию западных епископов, сосланных Констанцием на восток¹⁴¹⁸.

Тогда преданные Констанцию епископы, по своим воззрениям принадлежавшие к третьей группе, сделали попытку объединить правое и левое крыло расколовшейся великой восточной партии путем возможно неопределенной формулы¹⁴¹⁹.

Первый опыт в этом направлении был сделан на сирийском соборе 357 г.¹⁴²⁰

Урзаций и Валент, Герминий сирмийский, преемник Фотина¹⁴²¹, Потамий лисабонский и другие заботливо обсуждали вопросы веры¹⁴²² и затем с согласия Осии кордубского составили так называемую вторую сирмийскую формулу¹⁴²³. Сославшись на невозможность постигнуть природу Сына¹⁴²⁴, она устраняла дебаты о substantia его и споры по поводу «небиблейских выражаний» ὁμοούσιος и ὁμοιούσιος и делая сильное ударение на личной субсистенции Сына (duae personae) и на большем значении Отца¹⁴²⁵ возвращалась к доникейской терминологии (dens ex deo, lumen de lumine).

Формула эта официально была послана по всем церквам. В Галлии она встретила решительное сопротивление, так как в ней видели хулу на Сына Божиего¹⁴²⁶. Напротив на востоке – это замечательно характерно для положения вещей – она нашла радушный прием даже у аномеев.

Во главе последних на востоке в это время стоял единомышленник Аэция Евдоксий германикийский¹⁴²⁷, сделавшийся в начале 358 года¹⁴²⁸ после смерти Леонтия епископом антиохийским¹⁴²⁹. В качестве такового, он пригласил к себе в Антиохию Аация и его сторонников, причем первому воздавал высокие почести, а многих из вторых, например, Евномия¹⁴³⁰, принял в клир¹⁴³¹. Получив формулу сирмийского собора 357 г., Евдоксий в начале 358 г.¹⁴³² составил в Антиохии собор, который, находясь под влиянием присутствовавшего здесь Акакия, принял эту формулу и написал Урзацию, Валенту и Герминию послание с благодарностью за то, что они «научили западных мыслить православно»¹⁴³³.

Означенная деятельность Евдоксия на пользу аномеев, аналогичные события в Египте и Малой Азии, наконец известия из Сирмии¹⁴³⁴, все это вызвало оппозицию среди омойузіан.

На одном составившемся не задолго до пасхи 358 года под председательством Василия анкирского соборе¹⁴³⁵, на котором, омойузианская партия, как таковая, впервые выступила, омойузиане в своем пространном послании¹⁴³⁶ против аномеев развили свое, хотя и отбрасывавшее ὁμοούσιον ἢ ταὐτοούσιον¹⁴³⁷, но решительно антиарианское учение¹⁴³⁸. С этим посланием они отправили в Сирмию к Констанцию Василия анкирского, Евстафия севастийского, Елевзия кизического и пресвитера Леонтия¹⁴³⁹. Прибыв ко двору, последние узнали, что послание антиохийского собора 356 г. при дворе принято благосклонно и что посол названного собора пресвитер Асфалий с милостивой грамотой царя уже готовится в обратный путь¹⁴⁴⁰. Тогда они моментально добились аудиенции у Констанция и изложили ему, в чем дело. Он выслушал их милостиво и взяв послание у Асфалия, написал грозное письмо аномеям¹⁴⁴¹. Этого мало. При новых синодальных обсуждениях (в начале лета 358 г.) омойузианским послам удалось провести при дворе свою догматику: в исповедании присоединились¹⁴⁴² к осуждавшим ὁμοούσιος синодальным определениям по делу Павла самосатского и Фотина, т.е. первой сирмийской формуле от 351 года¹⁴⁴³, и к антиохийской формуле при освящении церкви, т.е, второй антиохийской формуле¹⁴⁴⁴. Не только Урзаций, Валент и Герминий¹⁴⁴⁵, но также и Либерий выразили свою солидарность с этим исповеданием, так называемой третьей сирмийской формулой¹⁴⁴⁶.

Василий анкирский сделался ныне самым влиятельным человеком в империи. Евдоксий должен был покинуть Антиохию и вернуться к себе на родину в Армению. Немного позднее подвергнуты были ссылке Аэций и Евномий¹⁴⁴⁷. Вообще из среды аномеев было изгнано не менее 70 человек¹⁴⁴⁸. Ныне и Македоний константинопольский, стоявший всегда значительно левее, подобно многим другим, также перешел на сторону Василия анкирского¹⁴⁴⁹.

Однако победа омойузиан с Василием анкирским во главе была не продолжительна. Император увидел, что ни никейцы, ни омойузиане, ни ариане не сдаются. Насильственное проведение омойузианами своих воззрений только еще более ожесточило противные партии. Император изменил омойузианам. Изгнанные аномеи вернулись¹⁴⁵⁰. Все опять пошло по-старому. Тогда император решил созвать великий собор, который должен был примирить различные партии и привести к единству церкви¹⁴⁵¹. По Созомену¹⁴⁵², который в данном отношении более осведомлен, чем Сократ¹⁴⁵³ и Филосторгий¹⁴⁵⁴, этот новый собор было предположено собрать в Никомидии. Страшное землетрясение, разрушившее 24 августа 358 г. до основания этот город¹⁴⁵⁵ расстроило этот план. Было решено собрать собор в Никее¹⁴⁵⁶, но позднее и этот план был изменен¹⁴⁵⁷. В это время произошло важное по своим последствиям изменение в положении партий: общая вражда к аномеям привела к сближению омойузиан и неподавленных еще друзей никеизма¹⁴⁵⁸. Документальным подтверждением этого факта является сочинение de synodis, в котором находившийся в ссылке на востоке Иларий пиктавийский в конце 358 или в начале 359 года¹⁴⁵⁹ излагает своим галльским коллегам fides orientalium. Пожалуй из опасения этой коалиции¹⁴⁶⁰, а также в виду чрезвычайного обременения почты вследствие постоянных разъездов епископов на соборы¹⁴⁶¹ противники никеизма склонили Констанция созвать собор¹⁴⁶² как бы из двух половин: западный – в Аримине (Rimini) и восточный – в Селевкии исаврийской¹⁴⁶³. На исход этого собора имело весьма важные последствия одно чрезвычайно важное обстоятельство. Дело в том, что последние часы, когда западные епископы начали уже съезжаться на ариминский собор, в Сирмии при дворе состоялся компромисс между придворными епископами (3-я группа) и омойузианскими вождями, компромисс, генезис которого ускользает из наших познаний¹⁴⁶⁴. После продолжавшихся до ночи переговоров Василий анкирский с одной стороны и Валент, Урзаций, Герминий сирмийский и прочие с другой пришли к соглашению и в присутствии императора 22 мая 359 г. – Coss. и день стоят во главе исповедания – подписали составленную Марком аретузским соединительную формулу, так называемую четвертую сирмийскую¹⁴⁶⁵. Эта формула, как и вторая сирмийская, хотя я признает, что не библейские речения об οὐσία Отца и Сына должны быть опущены из символа, но идя навстречу желаниям омойузиан, положение: Сын – подобен родившему его Отцу по писаниям (ὅμοιος τῷ γεννήσαντι αὐτὸν πατρὶ κατὰ τὰς γραφάς) еще раз в заключении выражает словами: подобен Отцу во всем (ὅμοιος τῷ πατρὶ κατὰ παντα). Это κατὰ πάντα, ὡς αἱ γραφαὶ λέγουσι и было согласительной формулой. Уже при подписании Валент сделал было попытку избежать неприятного для него выражения κατὰ πάντα: сославшись на данные им объяснения, он повторил затем ὅμοιος без κατὰ πάντα, но император вынудил у него прибавку слов κατὰ πάντα¹⁴⁶⁶. Это не все. Опасаясь, чтобы Валент не извратил в своем смысле также и κατὰ πάντα, Василий в том экземпляре, который Валент и его присные должны были отнести в Аримин, прямо сопроводил свою подпись подробным изъяснением, решительно осуждавшим голый ὅμοιος κατὰ τὴν βούλησιν¹⁴⁶⁷. Здесь следует заметить, что в это время Василий пользовался расположением императора не меньшим, чем Валент, причем Констанций в союзе с обоими думал достичь водворения мира.

Вскоре однако события показали, что выбор между ними неизбежен.

Валент и его единомышленники, к которым на востоке принадлежал Акакий, выносили выражение ὅμοιος κατὰ πάντα, ὡς αἱ γραφαὶ λέγουσι, так как оно словами ὡς αἱ γραφαὶ λέγουσι давало им возможность ограничивать подобие (ὁμοιότης) только понятием ὅμοιος κατὰ τὴν βούλησιν и так как исключение не нравившегося им термина οὐσία предоставляло им право принять в церковное общение всех приверженцев неподобия по существу (ἀνόμοιος κατ ᾿οὐσίαν), насколько последние были готовы молчать о пополнении ὅμοιος словами ὅμοιος κατὰ βούλησιν, ἀνόμοιον κατ οὐσίαν. Но для Василия самое главное было – κατὰ πάντα: им исключалось аномейство¹⁴⁶⁸.

Два собора и то, что за ними последовало, еще более разъединило Валента и Василия.

Императорским указом, являющимся по мнению Гарнака образцовым произведением императорской церковной политики¹⁴⁶⁹, Констанций имеющим собраться в Аримине и Селевкии епископам предписал, чтобы «они наперед разрешили спорные вопросы касательно веры, а потом на основании церковных законов, рассмотрели дела епископов, жаловавшихся на несправедливое низложение или изгнание их и обсудили обвинения, возведенные на некоторых из них. Когда же все будет исследовано – писал царь – пусть оба собора отправят по десять человек ко двору для извещения¹⁴⁷⁰ о своих определениях царя, чтобы он мог видеть, по смыслу ли св. писания рассуждали они друг с другом и касательно этого предмета постановить, что окажется лучшим¹⁴⁷¹.

Предпринимая все эти меры, император думал помешать разрыву и путем личного влияния восстановить единство церкви. Положение его было до нельзя трудное. В качестве единодержавного императора всей римской империи он должен был являться представителем мира церквей западной и восточной, церквей, догматические воззрения которых в это время были диаметрально противоположны. Приобретая восток, император терял запад и обратно. Между тем как политик и как искренний христианин Констанций желал восстановить единство церкви и соединить обе половины своей империи единой верой.

Первым открылся еще в мае месяце 359 года в Армине¹⁴⁷² западный собор. Акты собора утеряны. До нас сохранились лишь фрагменты¹⁴⁷³. Массу ценных известий дает Сульпиций Север¹⁴⁷⁴. Число собравшихся простиралось до 400¹⁴⁷⁵, но из них не более 80 принадлежало к арианской партии¹⁴⁷⁶. Образ мыслей прочих характеризовался тем, что все духовенство Галлии и Британии за малыми исключениями были против того, что предлагал Констанций¹⁴⁷⁷. После неудачной попытки кассировать осуждение Афанасия¹⁴⁷⁸, приступили к обсуждению вероопределения¹⁴⁷⁹. Урзаций и Валент, Герминий, Авксентий миланский и один паннонский епископ Гай¹⁴⁸⁰ предложили подписать четвертую сирмийскую формулу, на том основании, что она утверждена императором¹⁴⁸¹. Отказываясь от подробной интерпретации отдельных мест, они потребовали обмена мнений только по вопросу о достижении этим способом единства церкви¹⁴⁸². Но и западные омоузиане в виду своей многочисленности имели достаточно мужества, чтобы им противиться. Они справедливо полагали, что император не пошлет их всех в изгнание. Противясь широкому простору, который дает формула, они потребовали провозглашения анафемы против главнейших положений арианства и других еретических учений, а также составления определения, что есть истинная вера и что ересь. Когда Валент и его присные воспротивились этому, то они, по предложению Грециана калесского, 21 июля 359 года были отлучены¹⁴⁸³, причем об этом было сообщено всем епископам христианства¹⁴⁸⁴. После этого отцы собора составили послание к Констанцию, в котором, отклоняя рассуждение о новом вероопределении, так как никейское достаточно, просили императора распустить их по домам¹⁴⁸⁵.

С этим посланием согласно императорскому приказу было отправлено ко двору десять епископов, к числу которых столько же со своей стороны присовокупила партия Валента¹⁴⁸⁶, так что всего посланных было 20 человек¹⁴⁸⁷. Тогда Валет и компания решили добиться согласия собора измором.

Дело в том, что большая часть явившихся на собор аризонских епископов отказалась от казенного содержания и жила на собственный счет¹⁴⁸⁸. Отсюда продолжительное пребывание в чужом, наполненном приезжими городе весьма тяжело отражалось на их материальном положении. Между тем послы собора весьма долгое время не могли добиться аудиенции у императора¹⁴⁸⁹.

Осенью Констанций уехал на Дунай, чтобы призвать на помощь против персов готские войска¹⁴⁹⁰. Вместе с тем он отправил послание к собору, в котором повелевалось участвующим в нем епископам оставаться в Аримине до возвращения послов, а последним давал приказ ехать в Адрианополь и там ожидать его возвращения.

С этим императорским посланием трое из ариминских послов были отправлены в Аримин¹⁴⁹¹. Собор тотчас же ответил новым посольством, которое, вероятно, состояло из семи епископов¹⁴⁹², так как число православных епископов позднее равнялось четырнадцати¹⁴⁹³. В своем послании, которое было вручено этим послам, епископы собора подтверждали свое прежнее решение и еще раз просили императора позволить им разъехаться но домам прежде, чем наступит зима¹⁴⁹⁴.

В это время православные послы были ловко обработаны Валетом и его товарищами – послами меньшинства ариминского собора.

Во время переговоров в Нике фракийской 10 ноября 359 года ослабевшие старцы¹⁴⁹⁵, послы большинства, сняли анафему с Валента и его присных¹⁴⁹⁶ и подписали продиктованную Валентом так называемую никскую формулу¹⁴⁹⁷. Место собрания депутатов Ника было умышлено выбрано, чтобы составленное там вероопределение вследствие созвучия имен смешивалось бы с никейским¹⁴⁹⁸. Эта формула была не что иное, как улучшенная в духе Валента четвертая сирмийская: κατὰ πάντα в выражении ὅμοιος ὡς αἱ γραφαὶ λέγουσι было опущено.

С этой формулой¹⁴⁹⁹ Валент и другие депутаты вернулись в Аримин. Одновременно с этим префект гвардии Тавр, которому было вверено руководительство ариминским собором и, в случае благоприятного результата, обещано консульство¹⁵⁰⁰, получил императорский приказ распустить собор, но не прежде, чем будет достигнуто единогласие в вероопределении, причем предписывалось в случае сопротивления низложить и отправить в ссылку всех упорствующих, если число таковых не будет превышать 15 человек¹⁵⁰¹.

Когда Валент явился перед ариминским собором и поддержанный соборными послами предложил для подписания никскую формулу, то отцы ариминского собора не только не подписали ее, но предали анафеме даже своих собственных послов, принимавших участие в никском совещании. Но в виду твердости императора и из боязни зимнего путешествия они также ослабели¹⁵⁰². Отсюда, когда пришло послание императора, решительно потребовавшее отбросить слова οὐσία и ὁμοούσιος¹⁵⁰³, то благочестивое собрание преклонилось. В своем послании synodus Ariminensis orientalibus consentiens объявил императору¹⁵⁰⁴, что они благодарят Бога за то, что научены им, что опускают nomina usiae vel homousii и т. д. и что просят его приказать префекту распустить их с миром по домам¹⁵⁰⁵. Только двадцать епископов с Февадием агинунским и Сервацием тунгрийским во главе упорствовали¹⁵⁰⁶. В виду этого руководивший собором префект Тавр, согласно императорской инструкции, запретил всем соборным епископам разъезжаться. Между тем наступал декабрь¹⁵⁰⁷. Тогда и эти сдались. Это совершилось тем легче, что сам Валент объявил, что он не арианин и для вящей в том убедительности в качестве дополнения к вероопределению предложил анафему против вождей строгого арианства¹⁵⁰⁸. Итак, после семимесячного заседания собор закрылся, и результат его через новое посольство с Урзацием и Валентом во главе был сообщен императору¹⁵⁰⁹.

Одновременно с этим в Селевкии исаврийской состоялся собор восточных епископов. Он начался 27 сентября и продолжался несколько дней. В качестве комиссаров императора на нем выступали комит Леон и начальник провинции Исаврии Вассикий-Лаврикий¹⁵¹⁰. Число присутствующих епископов простиралось до 160¹⁵¹¹. Большинство¹⁵¹² принадлежало к омойузианам. Немногие египетские епископы, бывшие омоузианами, подобно Иларию¹⁵¹³ также примкнули к этому большинству. Прочие¹⁵¹⁴ сплотились вокруг Акакия кесарийского. Последний при официальной поддержке императорского комиссара Леона желал играть на этом соборе такую же роль, какая выпала в Аримине на долю Валента и его присных. Евдоксий антиохийский и другие аномейски настроенные присоединились к Акакию. Василий анкирский, по-видимому умышленно, в первые два дня заседаний держался вдали от собора¹⁵¹⁵.

Когда 27 сентября в первый день заседания¹⁵¹⁶ Акакий предложил собору четвертую сирмийскую формулу¹⁵¹⁷, то омойузиане, подобно ариминскому большинству объявили новое исповедание неудовлетворительным и выразили желание вернуться не к никейскому, но антиохийскому символу при освящении церкви 341 г.¹⁵¹⁸ Тогда споры перешли во взаимные обвинения, и акакиане покинули место заседания¹⁵¹⁹.

На второй день совещалось одно большинство, но Акакий и его сторонники выразили Леону и Лавривию письменный протест¹⁵²⁰ и представили при нем сопровождаемую догматико-критическими положениями вероисповедную формулу, которая была ничто иное, как простой доникейский крещальный символ, во всяком случае нисколько не противоречивший ни догматике Акакия, ни его противников¹⁵²¹. Догматико-критические положения этого акакианского исповедания опирались на упомянутую в заключении его ІV-ю сирмийскую формулу, но подобно составленной 14 дней спустя никакой формуле также опускали κατὰ πάντα. Этого мало. Положения эти совершенно так же, как это было сделано Валетом на ариминском соборе¹⁵²², анафематствовали ἀνόμοιον, но делали это таким образом, что предполагали тайную игру¹⁵²³. Дело в том, что в голом ὅμοιος, которое они само собой понимали в смысле ὅμοιος κατὰ βούλησιν μόνον Валент и Акакий с 22 мая нашли действительное средство к устранению спекуляции об οὐσία. Хотя эта лишенная содержания формула по мысли своих составителей и должна была объединить все направления, тем не менее те же аномеи, навстречу которым при этом более всего шли, остались непреклонны и решительно ее отвергли. Следствием этого явилось с этого времени выступление Урзация, Валента, Акакия и их присных в качестве особой партии, девизом которой был голый ὅμοιος и которая отсюда получила наименование омеев.

На третий день заседаний означенная омейская соединительная формула в присутствии акакиан Леоном была предложена на рассмотрение собора. Возгорелись страстные дебаты, центральным пунктом которых сделалось κατὰ πάντα, дебаты, во время которых Василию со стороны своих единомышленников пришлось выдержать целый ряд нападок за переговоры в Сирмии¹⁵²⁴. Это было тем, что переполнило чашу и окончательно раскололо собор. Уже на четвертый день Леон и акакиане более не явились. Большинство занялось рассмотрением частных вопросов, например делом Кирилла иерусалимского и других¹⁵²⁵ и объявило о низложении Акакия, Евдоксия, Георгия александрийского и других глав противной партии¹⁵²⁶. Затем собор разошелся, отправив к Констанцию, согласно императорскому приказу, десять легатов с Василием, Евстафием севастийским и Елевзием кизическим во главе¹⁵²⁷.

Когда они прибыли в Константинополь, то здесь их уже ждали опередившие их легаты акакианской партии селевкийского собора¹⁵²⁸. В столице и при дворе борьба партий продолжалась¹⁵²⁹. Омойузиане добились у императора осуждения Аэция. Но это мало помогло делу. Главный вождь аномеев Евдоксий остался невредимым, так как заблаговременно отказался от своего друга¹⁵³⁰. Более важным для окончания партийной борьбы было то, что прибывшие в это время (декабрь 359 г.) в Константинополь депутаты объединенного ариминского собора объявили себя на стороне акакиан¹⁵³¹.

Здесь выступил император.

Во время переговоров, длившихся до поздней ночи, Констанций добился также и от послов селевийского собора принятия одобренной ариминским собором никской формулы¹⁵³².

После этого константинопольский собор 360 года, составившийся из находившихся в Константинополе акакиан, усиленных соседними епископами¹⁵³³, одобрил в несколько видоизмененном виде никскую формулу и разослал ее для подписи всем епископам христианства, угрожая всем не подписавшим ее гневом императора и низложением¹⁵³⁴.

Единство церкви de jure было восстановлено. Вслед за этим Констанций со свойственной ему энергией принялся проводить ее на практике. Тактика была та же, что и раньше и заключалась в низложении важнейших противодействовавших никской формуле епископов и в замещении их кафедр преданными ей лицами. Орудием его был собор. Уже константинопольский собор 360 года за отказ подписать соединительную формулу лишил диаконского сана и предал анафеме Аэция¹⁵³⁵ и условно отлучил от церковного общения четырех епископов, не согласившихся на осуждение Аэция: им было дано на размышление шесть месяцев, в течение которых они должны были принести повинную¹⁵³⁶. Немного времени спустя были возведены клеветнические жалобы на выдающихся представителей омойузии. Вследствие этого по инициативе господствовавшего на востоке Акакия и при содействии императора одним из константинопольских соборов 360 года были низложены Македоний константинопольский, Елевзий кизический, Евстафий севастийский, Кирилл иерусалимский и другие омойузиане. Кафедры их были замещены представителями левого крыла арианской партии. Евдоксий антиохийский сделался епископом столицы, а Евномий, известный ученик Аэция, епископом Кизика¹⁵³⁷. Не менее ясно положение отразилось на том, что произошло в Антиохии, когда император зимой с 360 на 361 г. там резидировал: преемником Евдоксия был сделан Мелетий севастийский, но ненадолго. Когда увидели, что его ошибочно сочли за единомышленника господствующей партии, он был низложен и отправлен императором в ссылку. Кафедру его занял Евзой, осужденный в свое время (в 320 г.) вместе с Арием¹⁵³⁸.

Таково было положение дел, когда политический небосклон стал заволакиваться темными тучами. Римской империи объявил войну Сапор и со своими войсками перешел персидскую границу. Против него на защиту империи выступил Констанций. В походе его ожидало новое огорчение на западе. В Кесарии каппадокийской он получил известие о том, что в Галлии провозгласил себя императором Юлиан. Более заботясь о благе империи, он не прервал похода на Персию и довел его до победоносного конца. Тогда он ополчился на Юлиана. Здесь ему Бог позавидовал. В киликийском городе Мопсукрен он схватил жестокую лихорадку, которая и свела его в могилу. Перед смертью 3 ноября 361 г. он получил крещение от Евзоя. «Подобно кедру склонился он в то время, пал на свое изголовье, почил и успокоился в мире»¹⁵³⁹. Он был погребен в апостольской церкви в Константинополе. Тело его туда провожал новый август Юлиан, неся в руках снятую с его головы диадему¹⁵⁴⁰.

Направленное исключительно к созданию догматического единства в церкви царствование Констанция не было плодотворно в развитии церковно-правительственной власти. Устройство церкви было то же, что и при Константине Великом. Высшая церковно-правительственная власть принадлежит императору, действующему при посредстве соборов. Между ним и отдельными митрополитами не выступало еще никакой посредствующей инстанции. Диэцезальное устройство, даже в гражданском управлении сильно ослабляемое комитативой¹⁵⁴¹, в церкви не было еще проведено. Вместо него, как и во времена Константина, выступали доверенные лица, которые своими советами в сущности руководили всей церковной деятельностью императора. В первое время таким руководящим советником Констанция был знаменитый Евсевий никомидийский, затем после его смерти являются Валент мурзийский, Василий анкирский и наконец Акакий кесарийский. В последние годы жизни Констанция Акакий, можно сказать, был душой всей церковной политики императора и по своей воле ставил и низлагал епископов и митрополитов, не исключая самых влиятельных, как-то: римский, александрийский, антиохийский, анкирский и другие¹⁵⁴². Объединение епископов по диэцезам в церкви не только не было проведено, но даже и не имелось в виду.

Иного мнения Каттенбуш¹⁵⁴³. Он видит зачаток такого объединения епископов в дошедшем до нас в церковной истории Феодорита¹⁵⁴⁴ пригласительном послании на селевкийский собор 359 года. «В Селевкию марийскую было приказано – читаем у Феодорита – собраться всем восточным епископам и в том числе епископам понтийского и азийского округов»¹⁵⁴⁵.

Но с этим едва ли можно согласиться.

Дело в том, что Созомен, о временах ариминского и селевкийского соборов осведомленный лучше всех других историков¹⁵⁴⁶, ничего не знает о такой форме императорского приглашения. Напротив, придерживаясь иногда дословно императорского приказа, он сообщает, что в Никомидию «было повелено к известному дню, созвать грамотами тех епископов из каждой епархии, которые почитались умнейшими и способнейшими мыслить и говорить, чтобы, присутствуя на соборе, они рассуждали от лица иереев своей области»¹⁵⁴⁷. Когда Никомидия была разрушена землетрясением, то Констанций «написал Василию (анкирскому) чтобы он посредством писем спросил восточных епископов, куда лучше съехаться на собор.... Тогда, приложив к своему письму грамоту царя, Василий просил епархиальных епископов внимательно рассудить и об избираемом ими месте немедленно известить его»¹⁵⁴⁸. Итак, о каком-либо объединении епископов по диэцезам во всем пригласительном письме нет ни слова. По-видимому, та форма письма, которая находится в церковной истории Феодорита, есть его собственная импровизация, направленная, по-видимому, к разъяснению двусмысленности слова, восточный, в том смысле, что здесь надо разуметь епископов всей восточной половины империи, а не одного диэцеза «востока». Наконец, возможно, что у Феодорита идет речь прямо о гражданских диэцезах¹⁵⁴⁹, так как в том случае, если бы здесь имелись в виду церковные диэцезы, неминуемо пришлось бы упомянуть о диэцезе александрийского епископа¹⁵⁵⁰. Это не все. Не только селевкийский 359 года, но также и константинопольский собор 360 года ничего не знают об инстанции посредствующей между собором и митрополитами. По крайней мере омойузианская партия селевкийского собора, низложив Акакия кесарийского, Георгия александрийского, Урания тирского, Феодула керетапского из Фригии, Феодосия филадельфийского из Лидии, Евагрия с острова Митилены, Леонтия триполийского из Лидии, Евдоксия антиохийского и Патрофила скифопольского в Палестине, известила посланиями общины тех епископов, которые были низложены, для замещения их кафедр новыми лицами¹⁵⁵¹. Также действовали и акакиане на константинопольском соборе 360 г. угрожая не согласным с ними десяти епископам¹⁵⁵² «их низложить и написать к епархиальным епископам, чтобы они собрались и на место этих рукоположили других¹⁵⁵³. О полном отсутствии церковно-диэцезальной системы свидетельствует, наконец, скопированная с церковного устройства реорганизация языческого культа при императоре Юлиане. Жречество, говорит Гарнак¹⁵⁵⁴, было организовано, как расположенная по ступеням и строго контролируемая иерархия: император – Pontifex maximus, в провинциях – обер-жрецы (языческие митрополиты), им подчинены отдельные жрецы диэцезов (отделов)». О какой-либо посредствующей инстанции между императором – Pontifex maximus и обер-жрецами – языческими митрополитами нет даже и речи¹⁵⁵⁵.

Утверждение Любека о существовании церковно-диэцезального деления в период до никейского собора нами опровергнуто в нашем сочинении «Митрополиты в первые три века христианства»¹⁵⁵⁶, где мы по мере сил и возможности доказали обратное. Здесь мы остановимся кратко на его гипотезе о возникновения церковно-диэцезального деления.

По мнению Любека¹⁵⁵⁷ церковные диэцезы в конце ІІІ века и даже ІV-го еще не существовали в церкви, но развились в период между ангарским (314 г.) и неокесарийским соборами (314 – 320) с одной стороны и никейским (325 г.) с другой, причем это произошло под влиянием борьбы с организацией императорского культа, реформированной Максимином Дазой и исчезнувшей вместе со смертью своего преобразователя после битвы на Серенском поле 30 апреля 313 г.¹⁵⁵⁸

Уже самая хронология доказывает полную беспочвенность гипотезы Любека. Выходит, что христиане создают новую организацию¹⁵⁵⁹ в 320 – 325 г.г. для борьбы с давно исчезнувшим врагом. Этого мало. Диэцезальная организация по Любеку создалась в церкви в период между неокесарийским и никейским соборами, иными словами за 4 – 5 лет до собора 325 г. Между тем тот же никейский собор, ссылкой на обычай и древнее обыкновение, по мнению того же Любека, прямо признал древнее существование диэцезальной системы. Все это доказывает, что страдает логика, говоря словами Любека¹⁵⁶⁰, не у Раушена, когда он из отсутствия фактов и умолчания источников приходит к заключению о несуществовании церковно-диэцезального устройства¹⁵⁶¹, а напротив у самого Любека, делающего из этих посылок обратный вывод.

Отрицая существование церковно-диэцезальной системы во времена Констанция, мы тем не менее не можем утверждать, чтобы это царствование в восточной церкви прошло совершенно бесследно. Напротив в истории развития церковного устройства это царствование весьма знаменательно. В это время намечается, может быть и неумышленно, центр будущего ее устройства и получает свое начало институт, которому в грядущем придется играть в церковной истории самую выдающуюся роль.

Мы говорим о константинопольском епископе.

Во второй половине своего царствования Константин Великий желал основать великий город и назвать его своим именем. После долгих поисков взор его остановился на Илионе или Трое. Но божественное провидение решило иначе. В сновидении оно указало ему Византию¹⁵⁶² на Фракийском Босфоре. Последняя перенесла уже много ударов рока. Основанная по преданию около 656 г. до рождества Христова мегарским царем Бизой, она уже в классической древности славилась своей торговлей и пользовалась известным политическим значением¹⁵⁶³. Побывав в зависимости у персов и македонян, она позднее надолго связала свою судьбу с Афинами. С ослаблением последних она попала в руки непобедимого Рима. Во времена Цицерона это был свободный значительный город. Веспасиан отнял у Византии свободу. Затем она попала в руки тирана Песцения Нигера. Север взял ее голодом после долгой осады и подчинил Ираклии (Периноу). Антонин Каракалла вернул ей все права. Солдаты Галлиена опустошили ее окончательно, но он сам приказал ее восстановить и укрепить. Наконец, во время войны с Лицинием, Византия оказала сопротивление Константину и сдалась только тогда, когда флот первого был совершенно разбит и у него была отнята всякая надежда на победу¹⁵⁶⁴. После этого с приобретением милости Константина она быстро выдвигается. Победоносный император невольно восстановил глубоко упавший город, но можно сказать, совершенно его перестроил.

При выборе Византии на Константина оказали также не мало влияния благоприятное географическое положение этого города между двумя частями света, удобство защиты от нападений готов и персов, богатая торговля, прекрасное сообщение с провинциями, хорошие климатические условия и живописные окрестности. Этот город был, можно сказать, любимым детищем природы¹⁵⁶⁵.

Щедро одарив этот город милостями и дав ему свое имя, Константин вовсе не имел в виду сравнить его с Римом. Так по крайней мере думает Зеек¹⁵⁶⁶ и думает весьма основательно. Правда, Константин не дал ему ordo decurionum, как назывались городские советы в обыкновенных городах, а senatus, но дело в том, что последний прямо характеризовался, как senatus secundi ordinis, при чем члены его носили титул не vir clarissimus, как в Риме, но только vir clarus¹⁵⁶⁷. Этого мало. Хотя Константинополь и исключался из провинциального управления и был подчинен особому императорскому должностному лицу, но в то время как последнее в Риме именовалось Proefectus urbi, здесь оно довольствовалось небольшим рангом и титулом проконсула¹⁵⁶⁸. Этому административному положению города вполне соответствует его церковное положение в царствование Константина.

В противоположность большинству многолюдных городов римской империи вновь воскресший из пепла Константинополь был по преимуществу христианский город. «Воодушевляясь небесною мудростью, Константин признал справедливым, город, украшенный его именем, очистить от всякого идолопоклонства, чтобы в нем нигде не поражали зрения не только мнимые изображения богов, которые чтимы были в капищах, но и самые жертвенники, обагренные кровью животных – чтобы в нем не видно было ни жертвенных всесожжений, ни демонских праздников, ни каких-либо иных языческих обычаев»¹⁵⁶⁹.

Христианство в Византии появилось очень рано. Во всяком случае уже от конца II века, нам известно имя еретика Феодота из Византии¹⁵⁷⁰. Позднейшие греки приписывали основание здесь церкви апостолу Андрею и упомянутому в посл. к римл. (XVI, 9) Стахию, причем их имена ставили во главе епископского каталога¹⁵⁷¹. Само собой, это не более как позднейший fraus ріа, вызванный желанием увеличить славу царствующего града Константина¹⁵⁷². Во всяком случае, как молчание Евсевия кесарийского и особенно Григория Назианзина, имевшего достаточно поводов сказать об этом константинопольскому народу, так и прямое утверждение древних пап и церковных писателей, ясно доказывают, что византийская или константинопольская церковь не апостольского происхождения.

Первым достоверным константинопольским епископом является Митрофан, современник никейского собора¹⁵⁷³. Во всяком случае до него ни Евсевий, ни другие историки не знают ни одного византийского епископа. С него уже начинают свой ряд константинопольских епископов древнейшие каталоги¹⁵⁷⁴. Феофан¹⁵⁷⁵ и александрийская или пасхальная хроника¹⁵⁷⁶. Наконец, с этим вполне совпадает также и указание одного анонима VI века¹⁵⁷⁷.

Митрофан умер вскоре после никейского собора 323 г. (год его смерти и даже участие в никейском соборе весьма спорны¹⁵⁷⁸). Кафедру его занял Александр. В его правление Византия сделалась Константинополем, что отразилось, конечно, и на церкви. Число христиан возросло до небывалых размеров. Но вся эта перемена не отразилась на иерархическом пололожении константинопольского епископа, который по-прежнему оставался суффраганом ираклийского митрополита. У императора Александр, по-видимому, не пользовался никаким влиянием. Требование Константина к нему принять в церковное общение Ария и молитва Александра, как мы уже говорили в своем месте, легенда. Александр умер раньше Ария. Во всяком случае на тирском соборе 335 года в качестве константинопольского епископа выступал уже Павел¹⁵⁷⁹, причем высказался здесь за смещение Афанасия. Однако он правил не долго. Из-за догматического разногласия против него возымел вражду Евсевий никомидийский и Феодор ираклийский. Последними была принесена жалоба на неправильности, допущенные при его избрании и посвящении, причем с разоблачениями против него выступил подчиненный ему пресвитер Македоний. Дело Павла было предложено константинопольскому собору 336 года¹⁵⁸⁰. Он был низложен и отправлен императором в ссылку в Понт¹⁵⁸¹. Подобно тому, как это было в Александрии во время ссылки Афанасия в Трир, кафедра Павла не была замещена. Временно, по-видимому, было учреждено в Константинополе местоблюстительство в лице старшего пресвитера константинопольского клира Македония. Возможно, это было сделано по инициативе Евсевия никомидийского, желавшего таким способом при дворе Константина сохранить полную свободу действий¹⁵⁸². В таком положении были дела в Константинополе до смерти Константина Великого.

Пo инициативе Константина II на конференции братьев – императоров в Виминации было постановлено возвратить на родину всех сосланных Константином епископов, в том числе и Павла¹⁵⁸³. Тот же съезд братьев в Виминации важен в истории Константинополя также и в другом отношении. Как известно, по завещанию Константина Иллирик с диэцезом Фракией и городом Константинополем составлял удел императорского племянника Далмация. Смерть последнего выдвинула вопрос о дальнейшей судьбе его владения. Дело это рассматривалось в Виминации и было решено в том смысле, что западная часть Иллирика должна была отойти к Констансу, а восточная – с диэцезом Фракией и Константинополем – к Констанцию¹⁵⁸⁴.

С возвращением Павла в Константинополь, здесь возникли смуты и распри. Констанций счел своей обязанностью вмешаться в это дело. Вследствие этого он уже на пути из Виминация в Антиохию выслал из Константинополя Павла¹⁵⁸⁵ и отправил его в ссылку в Македонию, откуда он через Фессалонику и Коринф перекочевал в Рим¹⁵⁸⁶. Место его занял Евсевий никомидийский¹⁵⁸⁷. Совершилось это в конце 338 или в самом начале 339 года¹⁵⁸⁸.

Переход Евсевия никомидийского является поворотным пунктом в истории константинопольской церкви.

Своим проницательным умом он проникал в самую суть вещей. Уже в начале IV века он ясно предвидел те церковно-государственные комбинации, которые сделались фактом в позднейшей церковной политике византийских императоров. Отсюда его смело можно назвать отцом этой политики. У Констанция он пользовался неограниченным доверием и любовью. Он ясно представил себе тогдашние политические обстоятельства и постарался использовать их в пользу своей епископии.

Великая римская империя в это время фактически распалась на две половины-западную с Римом во главе и восточную, не имевшую в это время еще собственной столицы. Рим делается около этого времени местом сбора всех потерпевших на востоке епископов. Сюда, как мы знаем, направился и Павел константинопольский. Здесь же нашли себе защиту и пристанище Афанасий, Маркелл и другие. Этого мало. Римский епископ, как раз около этого времени, опираясь на западного императора, предъявил новые притязания на высшую власть, которая, как это можно видеть из переписки Юлия с антиохийскими соборами по делу Афанасия, не отвергалась и на востоке.

Облеченный доверием императора и ставший благодаря этому фактически во главе восточной церкви Евсевий решил дать отпор и подорват власть римского епископа в самом корне.

С точки зрения ориенталов римский епископ имел преимущество перед всеми другими епископами империи потому именно, что он был епископом Рима, столицы римской империи¹⁵⁸⁹. Центр тяжести власти римского епископа таким образом лежал в том, что Рим – столица империи. Пока римская империя была едина, при великом политическом значении вечного города против этого ничего нельзя было сделать. Иное дело, когда римская империя разделилась на две половины, причем восточная ее часть осталась без столицы. Римский епископ, как епископ столицы, притязает на высшую власть в церкви и вмешивается в дела востока. Отсюда, чтобы в самом основании подорвать его претензии – прямой вывод: это создать на востоке собственную столицу. Великий Евсевий своим проницательным умом отлично понял эту истину и вследствие этого, как правильно догадывается Зеек¹⁵⁹⁰, предложил императору Констанцию сравнять его город Константинополь с Римом, чтобы тем самым уничтожить подчиненность востока столичному епископу. Эта мера была проведена в конце 339 года, когда Констанций вернулся в Антиохию из своего персидского похода. Он издал указ об учреждении новой столицы: по образцу Рима он учредил для нее преторов и установил аналогичные подати и повинности¹⁵⁹¹. Вместе с этим, начиная с 339 года, чеканится ряд монет и медалей, которые называют Константинополь владыкой, столицей и публично свидетельствуют о возвышении его во вторую столицу¹⁵⁹², причем одновременно с этим продолжают появляться еще монеты с фигурами Рима и Константинополя, как равными¹⁵⁹³.

Это возвышение последнего во вторую столицу в истории константинопольской церкви имело чрезвычайно важные последствия.

О положении Евсевия, мы не говорим.

Его положение в царствование Констанция было extra ordinem. С 339 по 342 г., т. е. год своей смерти, он фактически стоял во главе восточной церкви. Прикрываясь властью императора он смещал и назначал не только епископов, но и митрополитов не исключая даже таких влиятельных, как александрийский и антиохийский. Соборы были искусным орудием в его руках. Неожиданная смерть в 341 году прекратила дни этого могущественного временщика и сделала возможным возвращение епископа Павла на свою епископскую кафедру.

Появление Павла в Константинополе явилось сигналом к массовым убийствам и мятежу. Живший в Антиохии Констанций приказал отправлявшемуся тогда во Фракию magister militum Гермогену удалить Павла и восстановить спокойствие в столице. Это однако ему не удалось. Когда он в церкви желал арестовать Павла, в Константинополе разразился страшный мятеж, жертвой которого сделался сам Гермоген. «Мятежники напали на дом Гермогена и сожгли его, а самого военачальника умертвили и, привязав на веревку, таскали его по городу»¹⁵⁹⁴. Когда весть об этом в конце зимы достигла Антиохии, Констанций поспешил в Константинополь. Известие об его приезде облагоразумило народ. Плача и моля о прощении, он встретил императора. Констанций был милостив и наказал константинопольских жителей только тем, что из 80000 modii египетского хлеба, определенного Константином Великим, лишил половины. Кровавой расправы не было. Но Павел был сослан в Сингару месопотамскую, откуда позднее был переведен в Емезу и наконец в Кукуз, где он crudelitate Philippi был задушен, хотя и донесли, что он умер от болезни¹⁵⁹⁵. Кафедру константинопольскую короткое время спустя после смерти Гермогена занял Македоний.

Вследствие путаницы и сбивчивости источников история Македония реконструируется с большим трудом¹⁵⁹⁶. Каким образом совершено было избрание и посвящение его, сказать не можем. Во всяком случае с 342 – 343 г. Македоний был единственным константинопольским епископом¹⁵⁹⁷.

По своим догматическим воззрениям Македоний принадлежал к правому крылу великой арианской партии и при жизни никоим образом не считался за еретика. Признание его таковым и выступление в качестве особой арианской группы македониан – это дело позднейшего времени. В древней восточной литературе мы их не встречаем ни у Афанасия, ни у Василия Великого, ни в еретическом каталоге Епифания¹⁵⁹⁸. Македоний вообще упоминается редко. Еще собор 381 года, осуждая в своем каноне семиариан или пневматомахов, не знает еретического имени македониане¹⁵⁹⁹. Также и Григорий Назианзин и Григорий нисский, полемизируя против пневматомахов, не называют еще их еретиками. Во всяком случае на востоке до 380 г. имя еретиков македониан недоказуемо¹⁶⁰⁰, причем и Сократ¹⁶⁰¹, и Созомен¹⁶⁰², как это заметил еще Меренда¹⁶⁰³, совершенно неправильно говорят о македонианах, начиная с 360 г. В свое время Македоний вовсе не был еретиком. Напротив, по своим убеждениям он принадлежал к большинству восточной церкви. Он был омойузианин и в качестве такого являлся одним из вождей этой партии. Значение его на анкирском соборе 358 года¹⁶⁰⁴, в Сирмии при составлении третьей сирмийской формулы, наконец в Селевкии в 359 г. и в Константинополе в 360 году всем известно и не нуждается в комментариях. В качестве представителя омойузианской партии значение его велико. Для Константинополя и ближайших провинций Понта и Азии он был тем, чем Василий анкирский в свое время для Анкиры и провинций Понта.

Своим положением в качестве лидера своей партии и милостивым расположением императора Македоний искусно воспользовался в интересах своей епископской кафедры. По словам Созомена¹⁶⁰⁵, влияние его простиралось кроме Константинополя на Фракию, Вифинию, Гелеспонт и епархии соседние, именно Пафлагонию¹⁶⁰⁶, Лидию и Азию¹⁶⁰⁷. Как это видно из церковной истории Сократа и Созомена, а также из постановлений акакианского собора в Константинополе от 360 года, важнейшие кафедры названных провинций благодаря Македонию были замещены омойузианами. Назовем Марафония никомидийского, Элевзия готического, Софрония помпеопольского, Эортасия сардского и Драконтия пергамского¹⁶⁰⁸. Как действовал Македоний при замещении своими сторонниками названных митрополичьих кафедр, за отсутствием данных, мы сказать не можем. Едва ли здесь был у него правовой titulus. Но как бы ни смотреть на это, все же в этих действиях Македония нельзя не видеть зачаток высшей иерархической инстанции над обыкновенными митрополитами.

Время епископата Македония в истории Константинополя знаменательно также и в ином отношении.

В 359 году было окончательно проведено полное сравнение Константинополя с Римом. Выражением этого было то, что высшее должностное лицо города, которое доселе носило титул проконсула, было переименовано в Praefectus urbi и в ранге сравнено с Praefecti praetorio¹⁶⁰⁹. Первый, кто занял эту новую должность 11 декабря 359 года, был Гонорат, бывший раньше Praefectus Praetorio Galliarum¹⁶¹⁰. Вместе с этим Константинопольскому претору, по образцу римского, была предоставлена юрисдикция по некоторым судебным делам¹⁶¹¹. Незадолго до смерти Констанций увеличил компетенцию Praefecti urbi тем, что сделал его апелляционной инстанцией для провинции Вифиния, Пафлагония, Геллеспонт, острова (Insulae) Фригия – салютарис, Европа, Родопа и Гемимонт¹⁶¹².

Вскоре после этого Македоний лишился милости императора и вместе с этим и константинопольской кафедры. Известен рассказ, будто Македоний приказал перенести гроб Константина из разрушающейся церкви, т. е. церкви апостолов¹⁶¹³, где он стоял, в церковь Акакия¹⁶¹⁴. Что это сопровождалось беспорядками, весьма возможно. Чтобы при этом мог играть какую-нибудь роль вопрос об единосущии (ὁμοούσἱος) едва ли, и это тем более неправдоподобно, что в то время число омоузиан в Константинополе было весьма невелико. Также неверно, чтобы с этого времени датировался разлад между Констанцием и Македонием. Большая наивность представлять себе, чтобы Констанций отнесся к вопросу о перенесении гроба Константина так, как описывают это Сократ и Созомен¹⁶¹⁵. Раздор между Констанцием и Македонием, повлекший в 360 году смещение последнего, имел другие церковно-политические основания. Если Сократ и Созомен думают, что Македоний до 360 года составлял с акакианами одну придворную партию¹⁶¹⁶, то они глубоко заблуждаются. Не только Филосторгий¹⁶¹⁷ сообщает, что Василий анкирский считал его за своего, но также и Сабин ираклийский причисляет Македония к омойузианам¹⁶¹⁸. Равным образом и Епифаний¹⁶¹⁹ считал его за сторонника Василия анкирского. Это мало. Адресованное к Македонию письмо Георгия лаодикийского от 358 г.¹⁶²⁰ прямо доказывает, что Македоний с самого начала примыкал к омойузианам. С последними против акакиан Македоний стоял на селевкийском соборе 359 года на стороне Василия анкирского¹⁶²¹ и наконец, как омойузианин, был смещен константинопольским собором 360 года вместе с Елевзием кизическим, Евстафием севастийским и другими¹⁶²². По Созомену¹⁶²³, Македоний после своего низложения удалился в одно селение близ Константинополя и там умер. Что это случилось вскоре после смещения, следует из того, что Македоний с 364 г. в делах своей партии более не принимает участия¹⁶²⁴.