343. Совесть просыпается

Едва напечатал я свою статью “Великое испытание совести народной”, как начал уже получать отклики на нее: видно в некоторых виновниках дороговизны на все предметы совесть заговорила. Слава Богу, пусть говорит она громче и громче; авось и заставит их при­нять со своей стороны меры против этого вопиющего зла. А мы, пастыри Церкви, по мере нашего разумения попытаемся подсказать им, то есть их совести, что могли бы они сделать. Но прежде немного разберусь в том, что пишет мне купец, по-видимому, человек верующий, православный и благонамеренный. Ведь в его письме, как-никак, а слышится самооправда­ние, попытка обелить купечество, отчасти даже перенести вину на кого бы вы думали? Да на нас, пастырей Церкви!.. “Все на нас грязью мечут, пишет он, кажется все без исключе­ния, вот и дорогой-то владыка с омерзением на нас взглянул да камнем швырнул. Но это – грех неведения. Да простит за всех вся Господь! Немножко вздремнули вы, но это не беда, забыли, что Господь грешницу защитил тем, что сказал: кто из вас без греха, первый брось камень в нее. Дорогой владыка не вспомнил заслуги пасомых праотцев наших: кто устроял благотворительные заведения, богадельни, больницы, приюты? Кто как не купечество? Кто устроял и украшал храмы Божии, монастыри и лавры, как не купечество? Много и без конца найдется заслуг купечества, за что следует не порицать его, а хвалить, не бить следует эту бессловесную скотинку, что она забрела в чужой огород, а надо огород поправить да пасты­рей поставить. Пора забыть сословную вражду, давно пора сказать всем, и пастырям на первом месте, что они уснули и спят непробудным сном, а потому и стада их разбежались. Миссионеров учится сонм, чтобы иноверцев привлечь в наше стадо и чтобы бороться с раз­ными сектами, а свои пастыри будут дремать и все проспят, проснутся да будет уже поздно, когда услышат: се Жених грядет. А что теперь трудно и духовенству, то – что посеяли, то и пожинают: сеяли крапиву – пшеница не уродится”.

Итак, видите ли, и в дороговизне виновато – духовенство. Оно спит. Ну вот, я проснулся, обратился к совести торгующих, умолял их ради Родины, ради Бога опомниться, отрезвиться, убояться Бога. И я же – виноват! Виноват, что не вспомнил “заслуг купече­ства!” Да ведь эти заслуги предков только отягчают вину современных торговцев: их предки украшали храмы, жертвовали на богадельни, больницы и пр. Хорошо. Бог им награда! Ну, а вы, почтенные купцы нашего времени: вы что делаете? Вы наживаете капиталы на народ­ном горе? Мы знаем, что среди вас не оскудели благотворители и теперь, но разве я о таких говорю? Я говорю вот о тех, которых теперь сажают в тюрьму за превышение цен, за утайку предметов необходимости, за бессовестную спекуляцию на беде народной. А теперь сколько развелось их! И причем же тут пастыри? Не скрываю, что и среди нас есть “спящие”, но ведь вот и проснувшимся вы готовы закрыть уста, чтобы не обличали вас. Ужели мы с церковной кафедры должны голодающим, зябнущим от холода, своим пасомым говорить: “Не судите торговцев, не скорбите на них: кто из нас без греха? Было время, когда и они, их предки, делали много добра, а теперь дайте им нажиться от вашей нужды?” – Нет, братья, торговые люди, не так подобает рассуждать православным людям; наоборот: вот теперь-то и должны вы придти на помощь родному народу, всем нуждающимся подать руку помощи. Как? – спросите вы. Отвечаю по мере моего разумения. Соберитесь вы, честные люди, составьте из среды себя союз честных торговцев, – вам ведь лучше, чем нам, обывателям, известно, где какие продукты дешевле достать, как их скорее доставить, вы знаете, у кого что на складе есть, а он прячет это, чтобы больше нажить на дороговизне: вот и не щадите таких, помо­гайте властям вразумлять их, обличайте их неправду, составляйте сами капиталы, чтобы закупать возможно дешевле все, что потребно для обывателей и продавайте также возможно дешевле. Вы люди опытные, вы знаете лучше чиновников, как лучше наладить дело. Вот и будет это – по-православному, по-христиански. Говорить о какой-то “сословной вражде”, право же, грешно. Если я заговорил о купцах, то ведь только потому, что торговля есть их главное занятие: не против почтенного купеческого сословия я говорю, а против той нечест­ности, которая ложится действительно грязным пятном на купечество и которое смыть – только и могут сами купцы. Это далеко не такие невинные “бессловесные скотинки”, какими изображает их мой читатель-купец: это люди, у коих есть совесть, а если бы ее вовсе не было, то не стал бы вот этот купец приводить, подыскивать оправдания себе и своим товарищам-купцам.

Конечно, в дороговизне виноваты не одни купцы, но и все, кто ищет себе наживы от общей беды. Корыстолюбие заразительно: началось с купцов, торговцев вообще, а посмот­рите, что сделалось и в деревне: там за подводу на расстоянии менее 30 верст под Моск­вою берут 18 рублей туда и обратно, что прежде стоило два-три рубля. За фунт сухих гри­бов требуют 7 или 8 рублей. Как жить бедным людям? Мука ржаная, затхлая, доходит до 3 рублей пуд. И вся эта тяжесть ложится на тех, кто не имеет возможности повысить цены на свой труд. Да, с омерзением смотрю я на это непростительное корыстолюбие, с болью и жалостью в сердце – на этих ослепленных корыстолюбием людей. Америка, говорят, так нажилась от европейской войны, что богачам стало денег девать некуда; их доходы с 2-х миллиардов дошли до 5 с половиной за минувший год. В Новый год, выходя с биржи в Нью-Йорке, они плясали по всей улице, устроили иллюминацию в миллионы электрических ламп. Но пришла весна, когда они стали разъезжаться по дачам и – совершилось нечто ужас­ное, появилась детская болезнь – паралич, и именно среди богатых семейств; дети бедных дворников, рабочих весело играли, не заражаясь этой эпидемией, а в богатых семьях – плач и рыдание в каждом доме: дети от 2 до 7 лет лежали без движения, в два-три дня умирали или, оправляясь от болезни, оставались навек уродами. В два месяца болезнь похитила до девяти тысяч детей в одном Нью-Йорке. Что это, как не кара небесная за жадность, за корыстолюбие миллиардеров Нового Света? Вот чего должны бояться и наши торгаши, с каждым днем повышающие цены на товары и доводящие свои барыши до 500 процентов.

Но об этом довольно. Два слова о полном “неведении” моего читателя купца в деле миссии православной. Больно читать этот попрек, что миссионеров учится сонм, чтобы при­влечь иноверцев. Господи, да где же этот “сонм”? Мы испытываем крайнюю нужду в мис­сионерах; сектанты шныряют всюду, и среди народа, и среди войск, помогая немцам развра­щением русской души, а тут – попрек, что “учатся сонмы” миссионеров. Грешно русскому православному человеку так говорить! Очевидно, он читает иудейские газеты, покровительствующие сектантам. А о том, спит ли духовенство, лучше бы почтенному купцу помол­чать: не его это дело, иначе он и сам уйдет за сектантами в поношении православных пас­тырей.