120. Оскудение духовной жизни

Еще царственный пророк Давид жаловался в свое время, что оскудел преподобный. Но после пришествия в мир Христа Спасителя, когда расцвела полным цветом Церковь Божия, пустыни наполнились преподобными, а из пустынь духовная жизнь проникла и в города, и были такие благословенные грады, в которых насчитывали тысячи монашествую­щих, добрым подвигом подвизавшихся и своею жизнью прославлявших Господа. Таков был некогда в Верхнем Египте город Оксиринхос, развалины коего открыты в недавнее время. В наше грешное время приходится опять повторять жалобу царя Давида: оскуде преподоб­ный!.. Монастырей еще много на святой Руси, немало и черноризцев, но – оскуде препо­добный, ослабела жизнь монашествующих. Настоятели жалуются: некого постричь, посвя­тить во диакона, во иеромонаха; архиереи жалуются: некого поставить в настоятели – хоть закрывай монастыри!..

Удивляться нечему. Монахи ведь приходят в монастыри из того же мира, а каков ныне мир – всем нам хорошо известно. В последние годы будто пронесся по Русской земле какой- то ураган неверия, безбожия, всякого отрицания; люди перестают уважать всякий автори­тет: будут ли они признавать авторитет Церкви, да еще православной, которая и всегда-то была, по сравнению святителя Димитрия Ростовского – яко крин в тернии: всегда в скорбях, в принижении, если не в полном пренебрежении в глазах мира сего лукавого и прелюбодейного. Над нею сбывалось и всегда слово Господа: в мире скорбни будете, – якоже Мене изгнаша, и вас ижденут... Сказал Господь о последних временах: будет пред Его прише­ствием проповедано Евангелие царствия по всей вселенной, но Он же сказал, что когда при­дет Он на землю судить живых и мертвых, то едва обрящет веру на земли. Значит: много будет христиан по имени, но мало – очень мало на деле. На наших глазах оскудевает вера в среде верующих, гаснет духовная жизнь, утрачивается самое понятие о сей жизни, и при­том, что особенно горько отметить: не только у мирян, живущих почти исключительно жизнью плотскою и душевною, но и у духовных лиц, у нашего пастырства, и не только у белого духовенства, но и у самих монашествующих, этих – так сказать по идее присяжных носи­телей идеала духовной жизни. Конечно, и всегда среди монашествующих были немощи – пороки пьянства, рабства плоти, сребролюбия; конечно, и ныне в святых обителях наших есть истинные подвижники – семя свято, но, к сожалению, ныне к прежним немощам при­соединился еще какой-то дух противления, дух самости, безграничного честолюбия, свое­волия, который обуял обитающих в монастырях. Даже самое подвижничество получило какой-то своеобразный характер: есть носящие вериги, но зараженные духом гордыни; есть постники, но одержимые нестерпимым самомнением; есть строгие к себе, но и беспощадные к другим. В последнее время появляются в обителях личности, кои дают повод подозре­вать их в сектантстве, в хлыстовщине, одной из самых гибельных, антихристианских сект. Отвергнув смирение, как основное начало духовной жизни, увлекшись внешним подвигом, такие неразумные “делатели” монашеской жизни попадают в сети вражьи, в духовную пре­лесть, начинают надмеваться высоким о себе мнением, самозвано выступают на поприще учительства и гибнут сами, увлекают в погибель с собою и других, особенно же доверяю­щих им себя мирян. И среди мирян являются самочинные подвижники: все чаще слышишь о разных “братцах”, о “юродивых”, о “блаженных”, которые или бродят по градам и весям и лето и зиму босые, косматые, без шапок, или же вьют себе гнездо у “благодетелей”: благо немало еще на Руси людей в Бога верующих. И одни из таких подвижников-самочинцев, покинув путь самоотвержения и смиренного богоугождения, льстят и обманывают добрых людей сознательно, наживая деньги, другие, сами находясь в прелести, влекут за собою и мирян в пропасть погибельную, в хлыстовщину и сродные с нею секты. В жизни духа есть закон, в силу коего “Божие”, то есть благодатное состояние, “о себе”, само собою “приидет, тебе не ощущающему, но аще будет место чисто, а не скверно”, а такие самочинные подвижники не хотят знать этого закона и, не заботясь об очищении “места”, то есть сердца от страстей, дерзновенно стремятся вторгнуться в ту область духа, которая для них еще не может быть, без вреда для них, открыта, и за такое дерзновение взойти в чертог брачный без одежды брачной, бывают оставляемы благодатью Христовою и становятся посмешищем врага Божия – диавола. Овладев их воображением, враг внушает им все, что ведет к их поги­бели: делает их якобы прозорливыми, обольщает видениями и ложными мечтаниями, они читают мысли людей, с ними беседующих, отвечают на вопросы, какие им еще только хотят предложить, поднимаются даже на воздух во время молитв, испытывают якобы благодатные, на самом же деле психофизиологические состояния и пр. Я знавал таких несчастных: вразу­мить их чрезвычайно трудно и без особенной благодатной помощи Божией невозможно. Это – одержимые злым духом, духом пытливости (Деян. 15:16), помешанные на своей святости, и вот что замечательно: Божиим попущением враг, издеваясь над таковыми, нередко ввер­гает их в страсти бесчестия: они сочиняют для себя и своих последователей особую теорию, оправдывающую даже неестественный разврат. Вот почему такие святоши крайне опасны. Вот почему надо предостерегать от их влияния народ, который они увлекают еще и про­поведью трезвости, воздержания от мяса, табака, зрелищ, даже от законного супружеского сожития. Измученный невзгодами жизни, пьянством и другими грубыми пороками простой народ охотно идет к ним в сети: ведь они толкуют о святом слове Божием, о доброй трезвой жизни, они якобы помогают пьяницам избавиться от погибельной страсти. Несчастные люди не могут разобраться в том, с кем имеют дело. Тысячами идут к этим прельщенным.

Так на наших глазах зарождаются самые опасные секты – мистические. С течением времени они, объединяясь около одного-двух имен своих вождей, начинают сорганизовываться, выяснять основные положения своего упования, и, не встречая должных обличений со стороны Православия, крепнут в своем лжеучении. Так на наших глазах появилась и секта киселевцев. Ее основатели воспользовались досточтимым именем отца Иоанна Кронштадтского, благоговейною любовью к нему народа, и теперь раскинули свои сети по всей России: одних книгонош имеют они до 5000 человек, которые распространяют их литературу, а с нею и лжеучение. Дело, по-видимому, началось с того, что простые люди, искренно чтившие отца Иоанна, читая его дневники, преисполненные духовной мудрости, во многих местах описывавшие высокие духовные переживания облагодатствованного состояния (на что ука­зывает самое заглавие сих дневников: “Моя жизнь во Христе”), неправильно поняли эти места, стали по-своему их перетолковывать, неправильно прилагать к своей личной жизни, и вот, в их понимании явилось ложное представление об отце Иоанне, как человеке, в котором обитает Божество, как о Христе Спасителе. Отсюда один шаг до хлыстовщины, до обожения человека. А в таких случаях является потребность приспособить к их теории и толкова­ние текста Священного Писания, и всю историю первобытной Церкви. Отсюда и лжебогородицы, и лжеапостолы, и лжепророки. Увлечь темную массу не трудно: ведь наш простой народ – младенец в делах веры: иная баба не умеет отличить Пресвятую Троицу от Пресвя­той Богородицы. А имя отца Иоанна, как известного молитвенника и чудотворца, слишком авторитетно в глазах русских верующих людей. Раз лжеучение прикрыто им – дается полная вера лжеучителю.

И вот нашлись люди с сожженною совестью, которые решили использовать это явление в религиозной жизни нашего народа с корыстной целью. И корысть тут была двоякая: ревнителем веры, чуть не пророком прослыть, а затем уж и капитал легко нажить. Благо во главу стали люди коммерческие. Они сумели найти себе помощников из людей того же нравственного ценза, но более или менее интеллигентных, владеющих пером в достаточной степени, чтобы и брошюры писать, и в газетах вести пропаганду своего дела, и, если пона­добится, бумаги сочинять по адресу разных учреждений. Ведь стоило приискать в писаниях отца Иоанна несколько мест, где он говорит о благодатном общении с Господом в Таин­стве Причащения, чтобы люди, фанатически преданные отцу Иоанну, сделали из них свои выводы, а затем уже, как по наклонной плоскости, дошли и до богохульных ересей в духе хлыстовщины. Само собою разумеется, интеллигентные руководители новой секты лично сами готовы открещиваться от конечных выводов этих ересей. А невежды продолжали в сердце безграмотной и полуграмотной массы искажать даже и то, что неправильно было понято в сочинениях отца Иоанна и – должно сказать истину – не без участия самого отца лжи – сатаны – дошли до учений самых нетерпимых: например, что дети, рожденные от законного брака, – бесенята, и их следует растаптывать до смерти и т. п. Это удостоверено в моей епархии официальными документами относительно известного лжеучителя, уже умершего Курепина. Не может быть, чтобы руководители ереси ничего об этом не знали, но им было выгодно молчать об этом, и они молчали. А когда говорили им о том, чему учат их единомышленники, они самым решительным образом все отрицали. И теперь отрицают.

Пока таким образом шло брожение, в котором как бы намечалась организация секты, это явление было замечено теми, кто стремится всю мировую историю направить по своему пути. Я говорю о врагах человечества, о врагах Церкви – масонах и их руководителях – иудеях. Они решили использовать новое сектантское брожение для своих целей. На первый раз решено не раскрывать в печати всего того вреда, который грозит Церкви от так называемого “иоаннитства”. И вся печать, находящаяся под командой иудеев, молчит. А когда признает нужным, то говорит о киселевцах покровительственно. Не молчат только немногие органы правой печати, вроде “Колокола”, который и без того подвергается оплеванию всей левою печатью за свою ревность о пользах Церкви. А киселевцы успели обзавестись своим печатным органом, который стал в непримиримое отношение к высшей церковной власти и ее представителям. Номера не выходит без того, чтобы этот киселевский орган не изде­вался над Святейшим Синодом и обер-прокурором его В. К. Саблером, над теми миссионе­рами, которые смело принялись за разоблачение новой секты и ее тайн. Понятно, как все это радует злейших врагов Церкви – масонов и иудеев. Иногда приходит мысль: уже не эти ли закулисные друзья киселевцев подсказали им так усердно распространять мысль о близкой кончине мира? Ведь, сектанты понимают Второе пришествие Господа не в том смысле, как понимаем его мы, православные: у них дается всему свое толкование, подобное тому, какое существует у адвентистов-еретиков. А это так выгодно для иудеев.

К сожалению, мы, православные, все еще не решаемся поверить в несомненный факт, что эта новая явно хлыстовская секта руководится иезуитским правилом: цель оправдывает средства. Для ее последователей ложь, обман, клевета, клятвопреступление, всякое притвор­ство – все не только позволительно, но и в некоторых случаях прямо обязательно. “Никому не смей открывать наших тайн: ни отцу, ни матери, ни даже своему духовному отцу”, – вот, между прочим, одно из правил их жизни и деятельности. И как широко они им пользуются! Страшно становится, когда подумаешь, что их уличный листок читают простые люди, кото­рые верят всякой печатной строке! Отвратительно читать их явно злостные беспощадные, бессовестные клеветы на обер-прокурора, на миссионеров и всех, кто становится им поперек дороги в обмане простого народа. Ведь они прикрывают себя одеждою ревностных защит­ников веры православной, родной Русскому народу Церкви; они стараются убедить народ, будто на их стороне даже некоторые святители; они особенно подчеркивают свое мнимое благочестие, не жалеют денег даже на построение храма в Воронцовской женской обители, где свили себе гнездо. Последователи секты киселевцев, как и другие хлысты, часто ходят в церковь, говеют, причащаются Христовых Таин, соблюдают посты и, что особенно харак­терно для всякой хлыстовщины – учат воздерживаться от мяса, хотя пока не ставят это еще непременным требованием, а лишь в качестве их идеала. Они осуждают курение табака, посещение зрелищ – словом, во всем стараются показать свое благочестие. И тут же рядом – крайне пренебрежительное отношение к церковной власти, прямое над нею издеватель­ство. Сейчас, например, подали мне последний номер их “Грозы”, в котором Святейший Синод называется “увядшим розаном, который совсем-де выдохся”, и газета ехидно изволит шутить: “Не собирается ли старичок умирать?” И это о высшей церковной власти! Дозволит ли себе это верный сын Церкви, православный человек?

Я уже сказал, что в мистических сектах, а в том числе и в киселевщине, проявляется какая-то страстная наклонность к разврату. Явление это с точки зрения аскетизма совершенно естественное. Зараженные гордынею, такие люди сами лишают себя Божией благо­дати, охраняющей человека, и впадают в страсти плотские. И чем более они стремятся к настроениям якобы духовным, тем ближе к ним эта опасность. Этому прямо содействует то возбужденное, экзальтированное состояние, в какое приводят себя искусственно хлысты так называемыми радениями, и которое они считают якобы благодатным. Есть признаки, что и киселевцы уже начинают прибегать к чему-то в роде радений. Если, помилуй Бог, эта прелесть распространится в массе народной, то можно ожидать чего-либо в роде “подгорновщины”, “иннокентиевщины” и подобного безумия. Вот почему весьма желательно не останавливаться на полпути, а разоблачить нарождающуюся ересь во всей ее наготе, дабы предостеречь простой народ от увлечения ею.

Все, что я здесь сказал, невольно побуждает нас, пастырей Церкви, задуматься и спросить себя: кто больше виновен в самой возможности таких уродливых явлений, как иоаннитство, киселевщина, да и вообще все эти секты, не только мистические, но и рационалистические? Народ, нами пасомый, или мы, их пастыри? Не говорит ли нам совесть наша, что если волки врываются в стадо и расхищают его, то значит, пастыри спят, или плохо стерегут вверенное им стадо? Ведь, если наши пасомые неравнодушно относятся к разным лжеуче­ниям, то значит, в них еще жива душа, созданная по образу Божию, она ощущает духовную жажду, ищет, чем ее утолить, а мы, хранители вод благодатных, мы идем ли навстречу сим душам жаждущим? Готовы ли утолять их жажду? Да и сами-то – утоляем ли свою собствен­ную жажду? Или уж наши души так и не ощущают ее? Ужели мы так погрузились в суету сует, что забываем о едином на потребу – не только для нас самих, но и для пасомых наших?..

И грозно раздается в совести нашей слово древнего пророка Божия Иезекииля: “Так говорит Господь Бог: горе пастырям Израилевым, которые пасли самих себя! Вы ели тук и волною одевались, а стада не пасли, слабых не укрепляли, больной овцы не врачевали, и пораненной не перевязывали, и угнанной не возвращали, и потерянной не искали. И рассеялись они без пастыря, и рассеявшись, сделались пищею всякому зверю полевому. Блуж­дают овцы Мои по всем горам, и никто не разведывает о них, и никто не ищет их. Посему, пастыри, выслушайте слово Господне. “Живу Я! говорит Господь Бог: вот Я – на пастырей, и взыщу овец Моих от руки их!..” (Иез. 34:1–10). Господи! Не вниди в суд с нами, грешными! Аще бо беззакония назриши – кто постоит?