Часть 3. Догматическое изложение церковного устройства

Так как в существующей системе церковного устройства выражаются известные общие начала, которыми определяются и от которых получают смысл подробности церковной организации, отличающие притом же одну христианскую церковь от другой; то изложение общих начал должно предшествовать изложению подробностей. Затем, так как западное церковное право в обоих его направлениях – католическом и протестантском – развивалось при пособии юридической науки, которая выясняла юридические понятия и классифицировала с свойственными юриспруденции приемами юридические отношения и институты; то вообще западное церковное право должно предшествовать православному русскому праву, не как образец для подражания, а как отправная точка для целесообразного освещения институтов русского церковного устройства. Таким образом 1-я глава третьей части будет заключать в себе изложение общих начал церковного устройства, 2-я – положение подробностей католической церковной организации, 3-я – евангелическое церковное устройство, 4-я – подробности устройства русской православной церкви¹. В виду того, что церковная организация слагается из последовательного ряда церковно-правительственных инстанций и должностных органов, во главе которых стоят центральные органы, простирающие свое действие на целую церковь, как юридический организм, единицей же низшего порядка является приходская община с ее организацией, каждая из глав, содержащих в себе изложение подробностей церковной организации, должна иметь в виду а) высшую церковно-правительственную инстанцию, или центральные органы, б) подчиненные органы в более или менее обширных церковных округах, как церковные провинции или митрополитские округа. диэцезы или епархии (сюда же евангелическая провинции), составляющие то две, то одну подчиненную церковно-правительственную инстанцию, в) местные церковно-правительственные органы для непосредственного наблюдения (а в евангелической церкви и для непосредственного ближайшего управления) над приходскими общинами, как деканы, благочинные и проч., г) приходскую общину с ее органами.

Римско-католическая церковь в своей организации проводит начало единства церкви, понимая единство не в смысле только единства веры и нравственного учения и не в смысле одинаковости или возможного совпадения институтов церковного права, а в смысле юридических форм постоянного церковного устройства, которыми должны быть обнимаемы все христиане и все христианские общества земного шара, в которых находит для себя выражение высшая церковная воля, обязательная для всех отдельных христианских обществ. Даже в области учения, нормы которого, как слабо связанные с конкретными отношениями жизни, могли бы быть устанавливаемы по требованию чрезвычайных обстоятельств чрезвычайным собранием представителей всего христианства или вселенским собором, католическая церковь имеет постоянный орган непогрешимого учительства в лице римского папы, непогрешимо и обязательно для всех христиан устанавливающего, в чем состоит христианское учение по тому или другому предмету догматики или нравственности. Поэтому, в силу установленного ватиканским собором догмата папской непогрешимости, вселенские сборы сделались, собственно говоря, излишними, хотя и ватиканским догматом не абсолютно включается созыв вселенских соборов в будущем³. Другое общее начало, проникающее римско-католическую церковную организацию есть резкое различие между двумя церковными состояниям: клиром и мирянами. Клир, вообще, и священство, в особенности, держат в своих руках всю сумму полномочий церковной власти. Только на особых основаниях, в виде исключения из общего правила, западно-католическая церковь допускает некоторое участие мирян в делах церковного управления. Так, во-первых, на основании конкордатов, представителю государственной власти предоставляется известное участие в церковном управлении, например, в замещении церковных должностей; во-вторых, на основании патроната частному лицу предоставляется известное же участие в церковных делах, например, в замещении церковной должности при патронируемой церкви. Основание обоих этих исключений коренится не в принципах церковного права, а в соображениях политического и частноправового характера. Сумма полномочий церковной власти, с точки зрения материального

содержания этой власти⁴, различается по трем направлениям: как potest as ordinis, т. е. власть священнодействия, potestas magisterii, т. е. власть учительства и potestas jurisdictionis, т. е. власть церковно-правительственная⁵. Первые два направления церковной власти, как предназначенные действовать на внутреннюю религиозную сторону человека, занимают, по их значению, высшее место, сравнительно с последним, так как цель церковно-правительственной власти состоит лишь в том, чтобы посредством внешних определений обеспечить успешное действие власти священно-действующей и учащей. Но с точки зрения церковного права отношение между тремя названными направлениями церковной власти представляется иным: в сфере юридической главное значение имеет potestas jurisdiсtionis, остальные же два направления имеют значение в области права лишь в той вере, в какой осуществление их должно быть юридически регулировано, следовательно поскольку они сами могут быть объектами для церковно-правительственной власти. Однако, что касается власти священнодействия, отношение ее к области права не ограничивается тем, что она есть возможный объект для церковно-правительственной власти. Как из этой последней, так и, из potestas ordinis развились две иерархические лестницы, не вполне соответствующая одна другой: из potestas ordinis развилась hierarchia ordinis, а из potestas jurisdictionis – hierarchia jurisdictionis. Hierarchia ordinis, т. e. иерархия священнодействия, составляется из следующего ряда иерархических степеней, из которых каждая рассматривается как особый порядок (ordo): епископ, пресвитер, диакон, субдиакон, аколуф, экзорцист, лектор и остиарий. Впрочем, число степеней в этом иерархическом порядке составляет спорный вопрос в западной католической литературе. Одни принимают епископа за особую степень иерархии и, таким образом, насчитывают восемь степеней, между тем как другие считают епископат лишь за распространение, усовершенствование и восполнение пресвитерской степени⁶, в том смысле, что епископ посредством рукоположения создает новых пресвитеров, важнейший же акт христианского священнодействия – принесение евхаристической жертвы –одинаково принадлежит как епископу, так и пресвитеру. С указанной точки зрения, следовательно, и папа, который в иерархии священнодействия не занимает какого-либо высшего места сравнительно с епископами, не отличается качественно от пресвитера: и папа, и епископ, и пресвитер суть одинаково священники (sacerdotes), от которых все остальные степени отличаются служебным или вспомогательным характером, так как в отношении к евхаристическому акту они занимают служебное, более или менее отдаленное положение, почему называются общим именем служителей (ministri). Ho существует и другое деление иерархических степеней, юридическое значение которого состоит, главным образом, в наложении известных обязанностей, или в освобождении от таковых, например, обязанности целибата. С этой точки зрения различаются именно высшие степени (ordines majores) и низшие (ordines minoros); к первым относятся пресвитеры, диаконы и субдиаконы, к последним аколуфы, экзорцисты, лекторы и остиарии. Последние четыре степени в настоящее время не соединены с действительным исполнением тех функций, которые в древней церкви принадлежали должностным лицам, носившим это название, а имеют лишь значение переходных ступеней для возведения мирянина в высшие степени иерархии, причем более или менее продолжительное пребывание в каждой из низших степеней не требуется. Низшим степеням предшествует еще т. н. tonsura, т. е. пострижение, как первая ступень для перехода мирянина в клир. Ніerar­chіa jurisdictionis, т. е. иерархия правительственная, или последовательная лестница церковно-должностных органов, составляется из следующих степеней: папа, патриарх и примасъ, митрополит, епископ⁷, архипресвитер, парох. Впрочем, принадлежность последнему юрисдикции есть вопрос спорный в канонической литературе; по весьма распространенному взгляду, пароху принадлежит лишь т. н. jurisdictio in foro interno, т. е. приписываемая приходскому священнику, по католическим принципам, судебная власть в исповедальне. Из этих степеней папа и епископ признаются за институты juris divini, остальные – за продукт исторического правообразования. Различие обоих иерархических порядков состоит главным образом в том, что вступление в иерархию священнодействия (собственно в sacerdotium) условливается совершением сакраментального акта рукоположения (ordinatio, consecration – последнее название служить для обозначения епископского посвящения) который низводит на рукоположенного благодать и налагает на него неизгладимую печать (character lndelebilis), так что раз рукоположенное лицо хотя может утратить право на священнодействие, не может быть лишено способности к священнодействию, ни в силу судебного приговора, ни даже вследствие апостазии и впадения в ересь⁸, тогда как правительственная власть сообщается лицу в силу законного поручения (missio legitima), как чисто юридического акта, и может быть утрачиваема как ipso jure, так и на основании судебного приговора. Взаимное отношение двух иерархических порядков таково, что полного совпадения между ними нет в том смысле, чтобы высшей степени в иерархии священнодействия соответствовала непременно и высшая степень правительственной иерархии и, наоборот, и чтобы вообще объем правительственной власти точным образом соразмерялся с той степенью, которую занимает лицо в иерархии священнодействия. Из общего начала о господстве клира над мирянами вытекает лишь то, что hierarchia ordinis служит необходимым предположением для hierarchia jurisdictionis, т. е. никто не может, не принадлежа к клиру, участвовать в актах церковного правительства. Отсутствие полного совпадения двух иерархических порядков выражается в том, что 1) лица, занимающие одинаковую степень в иерархии священнодействия, имеют существенно – различный объект церковно-правительственной власти, как папа и епископ, 2) лицо, имеющее власть священнодействия, может не иметь юрисдикции, как викарный архиерей (vicarius in pontificalibus), 3) лицо, осуществляющее епископскую юрисдикцию, может не иметь епископского сана, как коадьютор, капитулярный викарий (vicarius capitularis). – Юрисдикция или правительственная власть различается как ординарная, подобная ординарной, и делегированная (jurisdictio ordinaria, quasi ordinaria, delegata s. mandata⁹. Ординарною называется такая юрисдикция, которая связана с постоянными церковными должностями, замещаемыми правильным порядком всякий раз, как наступает вакантность, или с церковным учреждениям и корпорациями, призванными к определенному роду деятельности, так что при продолжающейся вакантности известной должности, или с отпадением известного учреждения, в существующей церковной организации возникает не восполняемый пробел. Церковные органы, обладающие ординарной юрисдикцией и осуществляющие ее из собственного права, jure proprio, суть:

папа¹⁰ и разные учреждения, при нем состоящие, патриархи, митрополиты, епископы, т. н. praelati nullius (sc. dioeceseos), т. e. монашеские власти, деканы или пробсты изъятых капитулов и др. подобные им органы, которые имеют правительственную власть над клиром и народом в особом округе, как бы диэцезе (territorium se­paratum), отрешенном от всякой связи с тем диэцезом, в географических границах которого находится этот округ, – наконец, т. н. praelati cum jurisdictione quasi episcopali, которые равным образом имеют правительственную власть над клиром и народом определенного места, но так, что это место не безусловно изъято из юрисдикции подлежащего местного епископа, за которым остается известное число епископских юрисдикционных прав по отношению к прелату и управляемым им клиру и народу. Юрисдикция подобная ординарной может быть определена, как такая юрисдикция, которая, по существу своему, содержит в себе права ординарного judex’a¹¹ (папы, епископа и проч.), предоставляемые известному лицу также в силу должностного его положения и вместе с возведением в должность, а не в силу специального полномочия в конкретном случае. Должности этого рода занимают середину между институтами, входящими в самое здание церкви, и между полномочиями или поручениями, вызываемыми моментальной потребностью конкретного случая в объеме, всякий раз специально определяемом. От первых они отличаются тем, что не являются необходимыми для постоянно повторяющихся, не прерывающихся церковных задач и обязанностей, а от последних тем, что они все-таки отвечают известной; с некоторой правильностью возникающей потребности. Таковую quasi – ординарную юрисдикцию имеют vicarius capitularis¹², папский легат¹³, генеральный викарий¹⁴. Должность последнего, однако, носит некоторые характерные черты, отличающие этот институт от других представителей quasi – ординарной юрисдикции, и обозначается обыкновенно названием викарной в тесном смысле юрисдикции. Он составляет юридически одно и тоже лицо с представляемым им епископом, и власть его прекращается тотчас же с прекращением власти самого епископа, например, в случае смерти, низложения, перемещения этого последнего. Юрисдикция делегированная или порученная есть та юрисдикция, которая осуществляется во имя и по поручению лица, имеющего церковно-правительственную власть в объеме, определяемом для конкретного случая сообразно с потребностью, вызвавшей данное поручение. Основанием делегации как в римском, так и в каноническом праве служит необходимость представительства в случаях болезни, отдаленности места, отсутствия, обременения делами и проч. Развитие института и разработка теории делегации (в области юрисдикции в тесном смысле) получили сильный полет с конца XII в., когда папская власть вступила на вершину своего могущества, когда практически осуществился принцип, выраженный уже в лжеисидоровских декреталах, что римская церковь должна давать решение по всем важным делам и осуществлять всеобщую и высшую судебную власть. Представители средневековой доктрины воспользовалась местами в Corpus juris civilis, в которых говорится о назначении императором комиссаров для исследования и решения отдельных юридических дел, и правомочия, приписывавшиеся в римском праве princeps’y, перенесли на папу¹⁵, приняв также в соображение практиковавшееся у римлян judicis datio, т. е. назначение магистратом judex’a для разбирательства конкретного юридического случая. Последнее могло быть применимо не к одним только папам, а и к другим ординарным судьям. Делегат есть представитель делеганта, действующий по его поручению. Делегацией создаются две инстанции в том смысле, что недовольный решением делегата может обжаловать это решение делеганту; следовательно, между делегатом и делегатом нет того единства или тожества лица, какое· существует между епископом и его генеральным викарием. В отличие от последнего, кроме того, права делегата, как скоро он распорядился вызовом сторон, не прекращаются со смертью делеганта. Папский делегат может субделегировать в силу достаточных оснований, т. е. передать возложенное на него поручение другому лицу, но так, что обжалование действий субделегата направляется не к субделеганту, а к первоначальному делеганту т. е. к папе. По праву, действующему со времени тридентского собора, в целой массе случаев, в которых в средние века высшая юрисдикция осуществлялась папой, епископ действует в качестве делегата апостольского престола (tanquam delegatus sedis apostolicae¹⁶. Действия епископа в этом качестве настолько тесно связываются с должностью каждого епископа, что их можно бы было принимать за осуществление ординарной епископской юрисдикции; но принципиальное различие между правами епископа, как ординарного правителя диэцеза и как делегата папского, все таки проявляется и в некоторых практических отношениях, именно: делегированные епископу тридентским собором правомочия не переходят на кафедральный капитул во время вакантности епископской кафедры, как переходят права ординарной епископской юрисдикции, и затем против распоряжений епископа, действующего в качестве папского делегата, жалоба должна быть направляема не к архиепископу, который по общему порядку составляет апелляционную инстанцию, а к делеганту, т. е. к папе.

В противоположность католической церкви, евангелическая не признает необходимости объединения всех христианских общин внешними формами устройства, и если, по требованиям целесообразности, в разных протестантских странах проведена в большей или меньшей степени централизация, то эта централизация во всяком случае не идет далее пределов отдельной государственной территории (Landeskirche); иногда в пределах одной и той же территории находится насколько евангелических церковных организаций, не связанных между собой юридически¹⁸. Далее, в противоположность же католической церкви, организация которой проникнута началом господства клира над мирянами, евангелические исповедания говорят, что проповедь слова Божьего, совершение таинств, прощение грехов и отлучение от церкви непосредственно даны целой церкви, как обществу верующих, Эти церковные функции в символических книгах обозначаются термином: potestas clavium, которые распадаются на potestas ordinis н potestas jurisdictionis. Перенося свою богодарованную potestas ordinis по требованиям порядка, на способных к осуществлению ее лиц, церковь основывает духовную должность, или должность слова (ministerium verhi), авторитет которой основывается на том, что она преподает подлинное содержание Евангелия, а не самоизмышленное учение, но отнюдь не на том, чтобы акт ординации сообщал какую-либо особую способность ординируемому. В акте ординации церковь свидетельствует лишь, что лицо, призываемое правильным, а не беспорядочным образом к проповеднической должности, найдено способным, как по его учению, так и пo поведению, руководить общиной, причем к свидетельству присоединяется общая молитва о Божием благословении. Особенного священства, которое бы существенно отличалось от всеобщего священства всех христиан, протестантизм не признает, как не признает он необходимости евхаристической жертвы, в виду достаточности для всех людей всех времен и народов той жертвы, которая раз навсегда принесена Христом на Голгофе. Как особой способности не сообщается ординацией, так не основывается ею и различия иерархических степеней: духовная должность есть нечто единое, не допускающее оттенков и градаций с точки зрения духовной способности ее представителей, хотя эти последнее, по должностному их рангу, могут отличаться один от другого (диакон, парох, суперинтендент, даже епископ) и хотя некоторые духовные акты (как, например, самый акт ординации) могут быть навсегда резервируемы суперинтенденту, т. е. никогда не могут быть совершаемы парохом или пастором. Духовная должность, сама по себе, не имеет притязания на potestas jurisdictionis, хотя представители ее могут быть привлекаемы к участию в церковном правительств в качестве советников и помощников. После того, как исторический ход развития евангелической церкви сделал невозможным осуществление церковно-правительственной власти целой церковью, которой эта власть принципиально должна бы была принадлежать, субъектом ее является государь, глава или хозяин государственной территории (Landesherr). Церковно-правительственная власть не есть нечто вытекающее в государственной власти, а есть annexum, т. е. нечто, связанное с государственной властью, вместе с этой последней приобретаемое и теряемое, но осуществляемое не со светскими приемами, а на основах церковных и с помощью церковных учреждений. Те права, которые осуществляются лично государем, называются jura reservata; те же, которые передаются для осуществления церковным консисториям, называются jura ѵісаrіа. От этой церковно-правительственной власти должно отличаться государственное jus circa sacra. Церковная власть государя находить себе границы в свободе веры и совести отдельных лиц и в существе церкви; она не только не заключает в себе права на установление догматов веры, но, ограничиваясь областью внешнего юридического авторитета, не простирается на ту область, в которой действует т. н. jurisdictio in foro interno, так что управление государя, хотя он и называется summus episcopus, не вполне совпадает с духовным управлением католического епископа; кроме того, по современным воззрениям, церковное правительство князя не заключает в себе права поддерживать, при помощи внешнего принуждения, меры церковной дисциплины против мирян¹⁹. В круг церковных задач государя входит²⁰ восполнение церковно-правительственного организма синодальными органами, таким образом, осуществление идеи церковного самоуправления, носившейся еще в головах первых реформаторов, установлением органического взаимодействия обоих элементов: церковно-правительственного и церковно-общественного. Участие последнего элемента в делах церковной жизни проявляется как в приходских общинах, так и на высших ступенях церковной организации. Впрочем, должно оговориться, что и до настоящего времени во многих территориях уцелели многие остатки от тех порядков, которые действовали ветчине не одного столетия. Так в некоторых местах сохранились следы территориализма в том смысле, что церковное правительство ведется князем через высшее государственное учреждение²¹; в некоторых же местах, несмотря на общее стремление времени к включению в организацию церкви синодальных органов, упорно держится прежний консисториальный строй²². Кроме того, как относительно общих начал евангелического устройства, которые выше изложены, так и относительно подробностей евангелической организации, которые имеют быть изложены позднее, должно заметить, что нашему изучению подлежит только германское евангелическое церковное устройство, отчасти потому, что оно сравнительно лучше разработано, чем церковное устройство в других протестантских странах, отчасти же и, главным образом потому, что если протестантизм внес в историю человечества новые идеи и ознаменовался новыми юридическими формациями, то это именно протестантизм германский, германской наукой разработанный и законодательством германских государств приложенный к жизни; следовательно, для науки, желающей выяснить сущность принципов, проникающих евангелическую церковную организацию, и специфические подробности этой организации, совершенно достаточно ограничиться изучением германского евангелического церковного права.

Как при изложении общих начал католического и протестантского устройства руководящим служит догматическо-богословское учение католиков и протестантов о церкви, так и в изложении общих начал православного церковного устройства православный кантонист должен бы был принять к руководству православно-догматические учение о церкви, если бы таковое было установлено как вселенский догмат. Но, вместо вселенского догмата, кантонист встречает построения богословские, страдающие неточностью и неясностью. Наука церковного права, не компетентная к установлению догматического учения о церкви, не может, однако, считать себя свободной от долга указать на те пробелы и неясности, восполнение и разъяснение которых желательно получить со стороны богословов, в видах успешной разработки науки церковного права. – Что касается конструкции общецерковного единства в православной церковной литературе, то, по наиболее распространенному взгляду, Исус Христос есть невидимый Глава церкви и церковного правительства, управляющий ею невидимо так, что при этом невидимом главенстве Христа, не требуется не только видимое главенство в том смысле, как оно понимается римской церковью, но вообще всякая внешняя общецерковная руководящая власть²⁴. Однако история неопровержимо свидетельствует, что в период вселенских соборов христианская церковь не только принципиально признавала, но и в действительности имела высшую руководящую власть. Далее, в символических книгах восточной церкви епископы называются частными главами и местоблюстителями Христовыми в своих епархиях²⁵, т. е. называются тем же именем, которым называется римский епископ по отношению к целой католической церкви, и однако подобные названия, придаваемые епископам, не считаются противоречащими невидимому церковному главенству Христа²⁶. Наконец, в каждой национальной церкви существует более или менее развитая централизация, в силу которой епископы епархий подчиняются высшей власти, издающей законы, осуществляющей правосудие в высшей инстанции, руководящей ходом церковных дел. Если, следовательно, при невидимом главенстве Христа, оказывается необходимой для каждой отдельной церкви высшая над епископами и епархиями церковная власть: то почему подобная же высшая руководящая власть была бы излишня для всей христианской церкви вообще? При существовании таковой власти, сложный и трудный для разрешения вопрос заключался бы не в том, как примирить эту власть с невидимым главенством Христовым, ибо и католицизм не отрицает невидимого Христова главенства, а в том, как примирить ее с национальной самостоятельностью церквей и следовательно с независимостью самых народов от какой-либо экстерриториальной власти, как организовать высшую церковную власть, чтобы она не заключала в себе посягательства на эту независимость. Впрочем, даже и те, которые из невидимого главенства Христова выводят невозможность какого-либо видимого главенства, довольно непоследовательно признают, что высшая всецерковная руководящая власть существует или должна существовать, только она олицетворяется единственно и исключительно в институте вселенских соборов²⁷. Но уже византийцы понимали недостаточность вселенских соборов для постоянного общецерковного руководства²⁸. Вселенские соборы суть институт чрезвычайного характера, они составлялись при чрезвычайных обстоятельствах для установления догматического учения, и если законодательствовали в области церковной дисциплины, то лишь по таким делам, которые в данный момент требовали разрешения. Поэтому-то византийцы и прибегли к теории пяти чувств, т. е. принуждены были смотреть на пять патриархов, как на постоянную, не перестающую действовать, внецерковную руководящую власть. Между тем, в Византии вселенские соборы все-таки действительно составлялись, иногда даже по истечении немногих лет²⁹, и теория пяти чувств высказывалась в такое время, когда период древних вселенских соборов не считался еще законченным. В настоящее же время говорить о вселенских соборах, как о высшей руководящей власти, значило бы говорить вещи, лишенные всякого практического значения³⁰. При этом нельзя не указать и на весьма противоречивые суждения в православной духовной литературе относительно самой возможности составления вновь вселенских соборов. Одни говорят, что семеричное число вселенских соборов есть число символическое, так что период вселенских соборов нужно считать законченным навсегда, и в созыве новых соборов нет даже и необходимости³¹. Другие, напротив, утверждают, что и после семи древних вселенских соборов не только возможны, но и на самом деле были вселенские соборы³², причем, однако, не считают нужным разъяснение важного вопроса, возможен ли истинно вселенский собор при существующем разделении христианства. Наконец, предположив даже, что когда-либо состоится вселенский собор, мы и тут встречаемся с разногласием в весьма существенном пункте. Признавая собор высшей церковной властью, устанавливающею и дисциплинарные нормы, и догматы веры, богословы представляют сам собор, как таковой, окончательным и непогрешимым решателем догматических вопросов. Между там восточные патриархи в официальном документе, именно в ответной энциклике на приглашение папы Пия IX участвовать во вселенском соборе высказали мысль, что на востоке ни патриархи, ни соборы не могли никогда ввести чего-либо нового, и что высший страж религии есть тело самой церкви, именно народ, который не допускает каких-либо изменений своих отеческих преданий³³, откуда следует, что не собор как таковой, а только собор, признанный всей церковью в качестве вселенского, представляет собой высшую церковную власть. Заслуживает упоминания и еще один взгляд³⁴ относительно церковного единства: если идет речь о видимости церкви, то при этом имеются в виду местные церкви и именно то в этих местных церквах, что подлежит внешним чувствами, католическая же церковь невидима, ибо если уже материальный мир в целом невидим, то тем менее может быть видимо целое духовное таинственное тело церкви, распространяющееся в целом мире; церковь была видима только до тех пор, пока Христос Сам был видим. В этом рассуждении нельзя не видеть неудачной попытки комбинировать два принципиально противоположные взгляда: западно-католический, по которому церковь видима как в частях, так и в целом, и протестантский, по которому церковь и в частях, и в целом невидима. Сами по себе оба взгляда в отдельности взятые, по крайне мере, не страдают логической непоследовательностью, чего нельзя сказать о рассматриваемой попытке примирить их. Непонятно почему церковь, видимая в частях, становится невидимой в целом. Нельзя принять за серьезный аргумент указания на то, что и материальный мир в целом невидим: за раз, конечно, не обнимешь глазом целого мира, и тем не менее для нас не существует сомнения в возможности наблюдать и изучать целый мир. С точки зрения разбираемого взгляда, каждое из государств христианской цивилизации должно бы было рассматриваться как видимое, но международный союз, как целое, составляющееся из отдельных государств, уже не может быть видимым, как ускользающее от восприятия внешних чувств.

По вопросу об отношении между клиром и мирянами, в построениях русских богословов проводится католический взгляд, по которому «сам Господь учредил в церкви своей особое сословие людей, составляющее собой иерархию, и этих-то собственно людей, и только их одних. Он уполномочил распоряжаться теми средствами, какие Он даровал церкви для ее цели, т. е. уполномочил быть в ней учителями, священнослужителями и духовными управителями, а отнюдь не предоставил сего безразлично всем верующим, повелевши им, напротив, только повиноваться пастырям»³⁵. Сословие людей, образующих собой иерархию, представляет три степени: «первая и высшая есть степень епископа; вторая и подчиненная – степень пресвитера или священника; третья и еще низшая – степень диакона»³⁶. Таким образом, мы видим здесь не только резкое различие между клиром и мирянами, но и знакомую уже нам римско-католическую схему тройственного деления церковной власти по трем направлениям: священнодействия, учительства и духовного правительства. Но и здесь, ни в других произведениях русской богословской литературы не говорится об образовании в церкви двух иерархических порядков, соответственно римско-католическим hierarchia ordinis и hierarchia jurisdictionis, что служит источником весьма серьезных недоразумений, так как в действительности оба иерархические порядка столь же необходимо различать в православной церкви, как и в католической; а между тем русская духовная литература не придает должного значения этому различию³⁷. Безусловная его необходимость и с точки зрения православного церковного права доказывается уже тем, что иерархическая степень диакона не соединена с какими-либо правами

по управлению³⁸, что лица, имеющие епископский сан, могут не иметь соответствующей этому сану правительственной власти (викарные архиереи), и, напротив, лица, не имеющие епископского сана, могут осуществлять правительственную власть епископа (главные священники). Из этих уже примеров видно, что совпадения между степенями духовного сана и правительственными органами нет. Еще большее несоответствие открывается из того соображения, что в приведенном перечислении иерархических степеней епископская степень представляется наивысшей, над которой нет другой, еще высшей степени. Для того иерархического порядка, который называют западные канонисты hie­rarchіa ordinis, отведение епископу первого места, является вполне правильным, хотя в истории нашей отечественной церкви можно найти одно весьма серьезное возражение даже против признания духовного епископского сана за высшую степень духовной иерархии: московские патриархи, сверх епископского посвящения, которое они раньше имели до избрания на патриаршество, вновь посвящались для получения высшей благодати³⁹. Ho допуская, что в сакраментальном посвящении патриарха нужно видеть не более, как недоразумение наших благочестивых предков, и что епископ есть высшая степень духовной иерархии, мы с решительной необходимостью должны будем отрицать за ним первое место в области управления. Епископ если составлял когда-либо высшую степень в правительственной иерархии, то лишь в первые времена христианства, весьма непродолжительные, пока еще не развилась централизация⁴⁰; в дальнейшем историческом ходе развития церковного устройства над епископом всегда стояли высшие правительственные инстанции. Что касается русской церкви, то, по духовному регламенту и по уставу духовных консистории, епархиальный архиерей подчинен высшему правительству Св. Синода, так заменившему патриарха и организованному в виде собора⁴¹. Правда и в догматическом богословии митр. Макария говорится о соборе епископов, как высшей правительственной инстанции над отдельным епископом⁴², но делается попытка обессилить предвидевшееся возражение против ранее высказанного тезиса об епископе, как высшей иерархической степени, указанием на то, что высшую инстанцию над епископом составляют епископы же, именно все епископы в совокупности, частной ли церкви, или всеобщей христианской церкви, смотря по тому, идет ли вопрос о делах поместной, или общецерковной важности. Между тем канонические институты митрополитов и патриархов свидетельствуют о том, что высшая власть над епископом может принадлежать не сбору всех епископов, а отдельному епископу, который, таким образом, стоит степенью выше подвластного епископа, а институт русского Св. православного Синода свидетельствует о том, что если бы и составился или даже составлялся периодически в правильные сроки поместный собор из всех русских епископов, то он не заменил бы собой Св. православного Синода, как постоянной высшей правительственно инстанций, состоящей из немногих лиц и образующий собою юридическую коллегию, заменившую патриарха. Впрочем, если бы и собор только в собственном смысл составлял высшую церковную инстанцию, то и собор должен бы был все-таки рассматриваться, как высшая степень правительственной иерархии. Наконец, необходимость различения двух иерархически порядков открывается из рассмотрения того пункта в вышеприведенном богословском построении, что все права учения, священнодействия и духовного управления принадлежать трем степеням священства, так что, следовательно, никто не принадлежащей к трем степеням духовного сана не имеет не только прав учения и священнодействия, но и управления. Перенося эту богословскую конструкцию в область церковного права и полагая ее в основание юридической конструкции церковного устройства, мы получаем следующее: священство есть сословие, исключительно управомоченное на священнодействие, учительство в управление, миряне же суть сословие, исключительно обязанное повиновением во всех трех отношениях лицам духовного сословия, т. е. получается католическая конструкция, но с тем различием от католицизма, что в католицизме миряне коронованные могут получать известные церковные права в силу конкордата с папой, а обыкновенные миряне на основании патроната, между тем как у нас на Руси ни конкордатов с духовной иерархией не заключается, ни института патроната не существует, – следовательно, исключение мирян от участия в церковной правительстве представляется безусловным и не допускающим никаких исключений. История, однако, показала нам, что, начиная с первого римского императора-христианина и идя, затем, через всю русскую историю, высшая церковно-правительственная власть сосредоточивалась в руках православного царя⁴³. Если юридическая наука в однообразном повторении одного и того же явления даже только в течение нескольких десятков лет усматривает выражение той идеи необходимости (opinio necessita­tis), которою оправдывается обязательная сила т. н. обычного права: то осуществление православным царем высшей церковно-правительственной власти, через всю 15-вековую историю человечества, начиная с первого царя – христианина, неопровержимо свидетельствует о том, что в исторической жизни церкви, на всем протяжении веков, была нужда в императорском церковном правительстве, что оно всегда было необходимо для церкви. И если в истории может быть указан ряд эксцессов при осуществлении императорами высшей церковной власти, которые заключались в том, что императоры, не довольствуясь юрисдикцией, вторгались в область церковного учительства, предписывая догматы веры, не только истинные, но и ложные, и преследуя уголовными законами тех, кто уклонялся от этих догматов, то отсюда видно только то, как легко можно допустить смешение понятий, к каким вредным последствиям может повести это смешение, и каких тяжелых исторических опытов стоить человечеству сознательное отношение к ошибкам прошлого. Смешение понятий, или, лучше сказать (в применении к прежнему времени, а не к настоящему), трудность воздержаться от этого смешения приводила византийских императоров к вмешательству и в область священнодействия, каковое вмешательство находило для себя основание даже в общецерковных воззрениях времен, допускавших непосредственное участие императора в церковных священнодействиях и выражавшихся в самом способе посвящения императора в императорское достоинство⁴⁴. Византийский император причислялся и сам причислял себя в собственном смысле к духовной иерархии: для настоящего времени этот факт указывает лишь на превратное направление, которое могла принять никогда идея высшей императорской церковной власти, и на необходимость избегания подобной же ошибки в будущем. Русские государи не получают иерархического посвящения, но св. миропомазание, совершаемое над ними при короновании, еще в Византии (не раньше, впрочем IX в.) рассматривавшееся как таинство, у нас в России не подвергаемое никакому сомнению относительно его сакраментального характера⁴⁵, есть то священнодействие, в котором государь, по молитве церкви, вместе с помазанием мира, получаешь свыше силы и премудрость для управления и правосудия⁴⁶. Богословы, которые истолковывают этот акт в смысле сакраментального низведения на государя даров св. Духа, необходимых для управления государством только, забывают, что нет никого другого, над кем бы совершалось таинство, низводящее благодать св. Духа, потребную для управления всей русской церковью, так как каждый епископ поставляется для управления только отдельной епархией (допуская даже, что в епископской хиротонии сообщается и власть правительственная), и всякий богослов затруднился бы, вероятно, объяснить, почему для управления русским государством сообщаются благодатные дары св. Духа, для управления же русской церковью в целом, а не в частях, следовательно, для осуществления центральной церковной власти, не требуется никаких благодатных даров Св. Духа⁴⁷. Католические богословы, правда, на протяжении веков зазирали восточную церковь в цезаропапизме, понимая цезаропапизм, как порабощение церкви государством⁴⁸; но те же западные богословы зазирают русскую церковь и в том, что она ни в чем не проявила за все время своего существования производительной силы, кроме создания восьмого таинства, т. е. царского миропомазания. Русские же богословы, когда им приходилось полемизировать с западными, вместо того чтобы объяснять, почему на востоке не могло и быть иначе, чем как было, указывать на то, что эксцессы византийских императоров содержали в себе вмешательство в область учительства и священнодействия, и что действительно русская православная церковь, оглядываясь на прожитые ею века, может приписать себе выяснение таинства царского миропомазания, истощаются в тщетных усилиях доказать, что высшая церковная власть на востоке царям не принадлежала и не принадлежит, и что миропомазание царское не есть особое таинство. Вместо того, чтобы историческими фактами доказывать, что развитие высшей церковной власти папы на западе, начиная с падения западно-римской империи, в особенности в средние века, благодаря особому ходу истории и средневековой юридической науке, определялось идеями и традициями римской империи и римского права, причем догмат о высшей власти апостола Петра давал лишь религиозную санкцию ходу юридического развития, русские богословы желают представить и историю восточной церкви в таком виде, что и на востоке высшая церковно-правительственная власть принадлежала духовно-иерархическому элементу, а если и бывали «отклонения» от этого порядка, то церковь смотрела на себя, как на притесняемую жертву, но что, во всяком случае, эта власть должна принадлежать духовной иерархии. Вместо того, чтобы согласиться с тем, что за все продолжение русской истории церковная мысль, непроизводительная ни в каком другом пункте учения, со всей ясностью определилась относительно царского миропомазания как таинства, богословы оговариваются, что все таки оно не есть особое таинство, из опасения нарушить седьмеричное число таинств, установившееся сначала у схоластиков на западе, позднее перешедшее и на восток, уже после разделения церквей⁴⁹. В таинстве миропомазания русский православный царь получает благодатные дары для управления не только русским государством, но и той церковью, которую составляет из себя православный русский народ, образующий зерно в этом государстве. Царь не посвящается в духовную иерархию, как это бывало с императорами византийскими, и не претендует на власть священнодействия и учительства, но получает силу и премудрость для осуществления высшей правительственной власти как в государстве, так и в церкви. Духовные писатели в России, вообще говоря, очень не любят говорить о каком либо различии или обособлении церкви от государства; но в данном случае, когда речь идет о наделении миропомазуемого царя благодатными дарами св. Духа, необходимыми для управления, они усиливаются отстоять это обособление, тогда как здесь-то оно и не должно иметь места. Здесь-то именно народ русский и не понял бы раздвоения между государством и церковью, ибо в личности православного государя олицетворяется вся сумма юридической власти в народе, и уже от мудрости государя зависит не упускать из вида необходимости различного образа действий в церкви и в государстве. To, что в западно-католическом праве называется potestas jurisdictionis, принадлежит в Русской Православной Церкви русскому государю, хотя не вся целиком западно-католическая конструкция юрисдикции может быть усвоена русской наукой церковного права. Западно-каноническая конструкция юрисдикции – в смысле всей совокупности правомочий правительственной власти, подводя под эту совокупность и законодательство, и администрацию, и суд, и, раздробляя ее между разными правительственными органами, так что разные органы могут фигурировать в тройном качестве законодателей, администраторов и судей, – есть воспроизведение конструкции римской, а она явилась во времена республики, когда разные магистраты римского народа, носители imperium’a, представляли собой часть народного суверенитета и

осуществляли юрисдикцию в указанном широком смысле⁵⁰. Новые народы, с почтением изучавшие и изучающие римское jus privatum, как писаный разум, далеко не с той же точки зрения смотрят на римское jus publicum. Принципы публичного права не имели того общечеловеческого признания, которое сделалось достоянием начал римского частного права; даже и у тех народов, которые находились под сильным обаянием римского публичного права, как, например, в Германии и во Франции, приурочение законодательной власти вместе с администрацией и судом, к разным правительственным органам, рассматривалось бы в настоящее время как нечто противоречащее здравому смыслу и элементарным государственным принципам. Как бы ни были разнообразны те комбинации разделения и соединения властей, которые защищаются теоретиками и проводятся в практике, но вне всяких сомнении стоит тот принцип современного публичного права, что законодательная власть принадлежит единственно и исключительно верховной власти, так или иначе организованной, а не нескольким различным органам по частям. Поэтому, если, например, западно-каноническое право, связанное не только традициями римского права, но и терминологией своего «Corpus juris cano­nici», говорит о целом ряде ординарных судей и приписывает им ординарную юрисдикцию в широком смысле, включая сюда и церковное законодательство⁵¹, то все это построение для русской науки церковного права не имеет никакого значения, хотя в остальных пунктах вышеизложенное учение западно-канонического права о юрисдикции может быть утилизировано русской наукой в видах разъяснения научных понятий и целесообразного освещения отдельных институтов церковного устройства⁵². Так в особенности к осуществлению административной и судебной власти церковными органами могут быть прилагаемы принципы западно-католической юрисдикции. В настоящее время русские духовные писатели⁵³, отчасти умышлено, отчасти пo действительному неведению, смешивают различные направления церковной власти, не без основания усматривая в этом смешении удобный способ уклониться от прямого ответа на прямой вопрос, или от обязанности серьезного научного разбора аргументов, направленных против приурочения высшей церковно-правительственной власти к духовной иерархи, так как серьезную аргументацию вести гораздо труднее, чем представить дело в таком виде, что учение о высшей церковно-правительственной власти русского императора есть – децезаропапизм, посягающий на учение и священнодействие церкви, каковое посягательство и служит «очевидным» доказательством несостоятельного учения. На самом деле, когда русскому императору приписывается высшая церковно-правительственная власть, дело идет не об учительстве и священнодействии, не о том, чтобы важнейшие, указанные Христом церкви, задачи – просвещать и освящать человечество – осуществлялись русским царем, а о том, что в русском народе, насколько он составляет из себя православную церковь, единственным носителем верховной власти, как принципа юридического, как основного начала русского публичного права, может быть только самодержавный русский царь. Правда, в понятие высшей церковно-правительственной власти (юрисдикция в западно-каноническом смысле) входит юридическое определение границ, в которых должны действовать органы церковного учительства, и целесообразных средств, обеспечивающих наиболее успешное достижение церковных задач; но таковое юридическое определение границ и средств не означает посягательства на учительство и священнодействие со стороны их материального содержания, подобного тому, какое позволяют себе защитники духовно-иерархической правительственной власти, посягающие на то, что не принадлежит священству. Что в государствах нехристианских древнего и нового времени духовная иерархия не ограничивалась и не ограничивается осуществлением материального содержания своего учительства и священнодействия, а сама она стремилась и стремится обеспечить целесообразными средствами наибольший успех своей деятельности, – этот факт сам по себе ничего не говорит в пользу приписания духовенству той же самой деятельности в государстве христианском вообще и в особенности в таком государстве, где с именем монарха связываются известные исторические традиции. Подобно тому как протестантизм погрешил против законов исторического движения, кроме апостольского века не видя нечего в истории христианской церкви и все дальнейшее ее развитие считая уклонением от апостольского учения и от первоначальных основ апостольской церковной жизни, так точно погрешало бы против законов исторического движения и то воззрение, которое остановилось бы на первых трех столетиях христианской эры, как на идеальной эпохе в истории церкви, игнорируя весь дальнейший ход ее. Дальнейшее же движение церковной жизни тем и отличается от истории первых трех веков, что в первые века не было христианского императора, а с IV в. в состав церкви вступил новый могущественный церковный фактор – христианская императорская власть, и для христианских народов нового времени история дала много материала, на основании которого можно судить, духовная ли иерархия, или монарх в известной стране⁵⁴ может с большим успехом регулировать путем общего законодательства те средства, которые ведут к достижению церковных задач. Когда русские духовные писатели утверждают (разумеется голословно), что император есть сила посторонняя для церкви, что законы императорские всегда суть законы государственные, что церковь управляется своими собственными законами, издаваемыми духовной иерархией, а дело императора состоит лишь в том, чтобы разрешать к публикации вырабатываемые церковью законы и т. п., то забывают при этом, что вопрос о высшей церковно-правительственной власти русского императора есть не такой вопрос, который мог бы быть отдавать исключительную компетенцию преподавателей духовных академий и семинарий, как профессиональных специалистов богословия, притом весьма слабо разработанного, а важнейший вопрос русского публичного права и кроме того вопрос величайшей важности и живейшего интереса для всех русских образованных людей. Последние до сих пор весьма мало интересовались церковными вопросами, понимая под церковью духовенство и тем самым подкрепляя богословов в их воззрении на церковную власть; но отсюда не следует, чтобы подобное отношение светского общества к церкви продолжалось вечно: даже одних юридических принципов, не говоря о религиозности, будет достаточно, чтобы стимулировать интерес к вопросам церковного права в светском обществе. Если некоторые богословы игнорируют исторические факты или превратно истолковывают их, «православие» же свое поставляют в том, чтобы выписывать из католических немецких учебников церковного права то, что относится в них к римскому папе, усматривая в то же время неправославие и немецкий дух в тех, кто обращается к тем же католическим учебникам, но не затем, чтобы случайно извлечь оттуда нечто благоприятствующее вожделениям известного рода, а затем, чтобы почерпнуть из западных учебников научные принципы, которых у нас до сих пор, за неимением науки, не было и нет: то это значит только, что духовные писатели не приучены к мысли о контроле общественного мнения, что они в своей духовной прессе считают себя в праве свободно относиться к фактам историческим, распоряжаться ими по своему собственному усмотрению игнорировать их, превратно истолковывать и т. п. Разве то положение, что император есть сила посторонняя для церкви, значение которой исчерпывается разрешением к публикации выработанных самой церковью (т. е. нужно читать: духовной иерархией) церковных законов, не есть игнорирование и превратное истолкование фактов истории? Приведенное положение, целиком заимствованное, с непохвальной ревностью, из католических учебников, неприменяемо ни к какому-либо из прошедших периодов русской истории, ни к настоящему времени. Какая власть может наилучшим образом регулировать ход церковных дел в России, обеспечить успешное достижение церковных задач целесообразными юридическими мероприятиями, – решение этого вопроса затруднительно только для тех, кто не знает, или не желает знать значения царской попечительной инициативы в деле устроения церковного порядка, начиная со времен Стоглавого собора. Эта инициатива принимала иногда вид борьбы с сопротивляющейся инерцией, что, конечно, весьма далеко от разрешения к публикации выработанных, готовых, церковных законов⁵⁵. И в настоящее время не только юрист или образованный человек вообще затруднился бы примирить с началами русского публичного права и в особенности с принципом самодержавной власти русского императора то, что с удивительной легкостью провозглашается духовными писателями – существование в пределах России другой высшей правительственной власти, независимой от императора, но и человек, искренне расположенный к церкви, желающий, чтобы деятельность ее в народе приносила наилучший плод, имел бы основание опасаться за будущее русской православной церкви, если бы он представил себе возможность такого положения вещей, когда дело царя будет ограничиваться только разрешением к публикации церковных законов, выработанных духовной иерархией при помощи профессиональных специалистов богословия. При указанном положении вещей могла бы остановиться всякая производительная работа пo устроению церковного порядка. Между царским самодержавием, как осознанным принципом русского публичного права, и между усвоением царю высшей церковно-правительственной власти есть необходимое соотношение: русский народ, политически управляемый самодержавным царем, как верховной правительственной властью, поскольку этот же самый народ составляет русскую православную церковь, не может допустить существования в русской земле другой юридической власти, независимой от самодержавного царя. Русский царь управляет православной церковью русского народа, как царь православный, носитель высших правительственных полномочий не только в государстве, но и в церкви. Из истории известно, как поступал тот же самый русский народ, когда верховная власть оказывается не на стороне православия: он сам, во всех слоях христианского общества, выступает и действует на пользу православия, не только не предоставляя духовной иерархи исключительной правительственной власти, но вступая даже в борьбу с ней, в интересах православной церкви. Так было в юго-западной Руси, вошедшей в состав литовско-польского государства в XVI и ХVІІ вв.⁵⁶. Тоже ca­моe явление наблюдается в православной румынской церкви, находящейся в пределах Австро-Венгрии. Здесь вся организация церкви с низу до верху проникнута началом взаимодействия между клиром и верующим народом, так что представляет черты близкого сходства с протестантской церковной организацией⁵⁷. Этим явлением, равно как и историей юго-западной Руси в XVI и XVII вв. подтверждается то положение, что там, где православные монарх состоит в числе членов церкви, он, как представитель и глава всего православного народа, должен держать в своихъ руках высшую церковно-правительственную власть, и, напротив, там, где монарх к православной церкви не принадлежит, сам этот православный народ выступает, как деятельный церковно-правительственный фактор, и что, следовательно, в осуществлении монархом высшей церковно-правительственной власти нужно видеть выражение народного юридического воззрения, по которому царь в области церковной, поскольку она есть область юридическая, мыслится с той же высшей властью, как и в области юридической вообще. Сказанное об участии православного народа в церковных делах при неправославном монархе не относится к находящемуся в пределах Турции константинопольскому патриархату, в котором хотя мирской элемент и призван к известному участию в делах церковных, но только лишь в лице богатых в влиятельных греков-фанариотов⁵⁸, без предоставления каких-либо прав участия в делах церковного правительства верующему народу вообще⁵⁹.

Два приведенные примера (юго-западная русская церковь в ХVI и ХVIІ вв. и православная румынская церковь в Австро-Венгрии) показывают, что богословская конструкция, следуя которой юрист должен бы был отнести всю церковно-правительственную власть к духовной иерархии, не только не согласуется с положением православного царя в церкви, но противоречит и тому, живому и деятельному, участию мирян в делах церковных, которое засвидетельствовано историей и практикой православной церкви. К этим же фактам, противоречащим принципу исключительной духовно-иерархической правительственной власти, нужно отнести широкое вторжение мирян древней Руси в церковное правительство, в качестве архиерейских служилых людей, широкое же участие светских людей в церковном правительстве настоящего времени, в качестве должностных лиц духовного ведомства, наконец, участие мирян в разработке богословской науки и следовательно в наукообразной выработке самого учения церкви, ибо преподаватели духовных академий и семинарий в большинстве суть миряне, состоящие на государственной службе, получающие светские чины и проч.

Глава западно-католической церкви есть римский епископ, которому кроме первенства чести (primatus honoris)⁶¹ принадлежит первенство власти (primatus jurisdictionis). Последнее, которое и делает, собственно, папу главой западно-католической церкви, состоит в том, что папе принадлежит высшая, ординарная и непосредственная юрисдикция в отношении к целой церкви, следовательно, к каждому отдельному диэцезу и ко всем верующим, в видах поддержания единства веры, дисциплины и управления. Сюда относятся именно следующие права: надзор над целой церковью, право законодательства вместе с правом дарования диспензаций и привилегий, право привлечения к своему суду всех важных церковных дел и принятия апелляционных жалоб из всей церкви, право определять или утверждать, перемещать и низлагать епископов, и проч. В осуществлении своей юрисдикции папа связан, во-первых, предписаниями божественного права и, во-вторых, определениями церковного права, – последними, однако, лишь настолько, насколько настоятельная необходимость или очевидная польза для церкви не рекомендуют исключения из правила. Кроме того, в силу определения ватиканского собора 1870 г. папа есть непогрешимый учитель в вопросах веры и нравственности христианской, когда он говорит ex cathedra, т. е. когда осуществляет свою должность пастыря и учителя всех христиан, так что определение его по известному вопросу веры и нравственности должно действовать как обязательное учение целой церкви. Наконец, папе принадлежит внешнее представительство целой католической церкви перед государственными властями разных стран, –Помощники папы в осуществлении им верховной юрисдикции, суть кардиналы⁶². Священная коллегия кардиналов, развившаяся из древнецерковного пресвитериума⁶³, своей нынешней организацией обязана двум конституциям папы Сикста V (от 1586 и 1587 гг.). Количество кардиналов не должно превышать 70: из них: 6 кардиналов суть кардинал-епископы, т. е. имеют епископский сан; 50 суть кардинал-пресвитеры, и остальные 14 суть кардинал-дьяконы. Папа назначает кардиналов из всех наций, причем в особенности принимает во внимание заявленные желания католических государств относительно возведения того или другого лица в кардинальский сан. Вновь назначенные кардиналы присягают папе в повиновение. Они имеют известные знаки отличая⁶⁴, служат постоянными ближайшими советниками и помощниками папы и, кроме того, имеют некоторые особые права. Собрания кардиналов в присутствии папы называются консисториями, которые могут быть консисториями тайными или обыкновенными (cons, secreta s. ordinaria) и публичными или чрезвычайными (cons, publica s. extraordinaria). Первого рода консистории имеют место тогда, когда предпринимаются важные акты церковного правительства, как, например, креация кардиналов, замещение епископских кафедр, учреждение новых кафедр и т. п., или когда папа считает нужнымь выразить свои мысли и чувства по поводу печальных или благоприятных для церкви событий (аллокуции). Чрезвычайные консистории имеют место при торжественных аудиенциях. К особым правам кардиналов принадлежат: право места и голоса на вселенских соборах и право избрания папы при вакантности папской кафедры⁶⁵; до избрания же папы коллегия кардиналов, под руководством кардинала-казначея (Camerlengo), через трех сменяющихся кардиналов разрешает неотложные дела папской кафедры. – Папа, при осуществлении им высшего церковного правительства, сложного и широковетвистого, не может удовольствоваться той помощью, которую оказывают ему кардиналы, собирающиеся в консистории. При папе существует целый ряд центральных учреждений, обнимаемых общим названием римской курии. Под curia romana разумеется совокупность различных учреждений, посредством которых осуществляется папское первенство власти по отношению к католической церкви. Сюда относятся:

1)Учреждения папской милости⁶⁶, именно: a) dataria apostolica, – учреждение, в котором сосредоточиваются дела по замещению бенефиций, резервированных папе, например, должностей, делающихся вакантными в известные месяцы года, или вследствие смерти прежнего должностного лица при курии, а также дела по диспензациям pro foro externo, т. е. в таких случаях, когда делопроизводство не требует соблюдения тайны, в частности, дела по диспензациям от иррегулиритетов⁶⁷ и от разрывающих препятствий к браку⁶⁸ и др.; б) poenitentiaria apostolica – учреждение, через которое получается от папы абсолюция в тяжких грехах, разрешение от которых резервировано самому папе, а также дается диспензация от тайных препятствий к браку (т. е. от таких, которые известны только самым заинтересованным лицам и смущают их совесть), бедным же людям и от публичных препятствий (т. е. получивших всеобщую огласку), так как в пенитенциарии не взыскивается тех пошлин за выдачу даспенза, т. е. диспензационного документа, которые уплачиваются при производстве дел в датарии.

2)Учреждения экспедиционные: a) cancellaria apostolica для изготовления папских булл б) secretaria brevium для изготовления папских бреве, в) secretaria status для иностранных дел, т. е. для сношений папы с разными государствами, каковые сношения ведутся начальником этого последнего учреждения кардиналом статс-секретарем.

3) Конгрегации кардиналов для заведывания специальными отраслями церковного правительства. Сюда относятся: a) congregatio romanae et universalis inquisition is sen sancti officii, под председательством самого папы, рассматривает дела об ересях и вообще о преступлениях против веры, б) congregatio indicis librorum prohibitorum следит за литературой и составляет реестр запрещенных книг, в) congregatio de propaganda fide, руководит всем миссионерским делом во всех частях света и при этом ведет все вообще церковное правительство в так называемых terrae missionis⁶⁹, заменяя для них все вообще куриальные учреждения, г) congregatio cardinalium concilii tridentini interpretum для приведения в исполнение и аутентического истолкования декретов Тридентского собора, д) congregatio rituum для надзора за культом, для решения споров о первенстве при богослужении, для канонизации и беатификации и проч., е) congregatio indulgentiarum et sacrarum reliquiarum для предотвращения злоупотреблений, с которыми могли бы быть связаны выдача индульгенций и объявление новых мощей, ж) congregatio super negotiis episcoporum et regularium осуществляет надзор и высшее руководство в интересе общеканонической дисциплины над всей должностной деятельностью епископов, равно как над взаимными отношениями между епископами и монашескими орденами, а также последними между собой, и, наконец, над внутренней дисциплиной в каждом ордене, з) congregatio super negotiis ecclesiae extraordinariis для обсуждения важных вопросов, касающихся церковно-политических отношений, например, заключения, интерпретации, ограничения или отмены конкордата и т. п., и) congregatio consistorialis для подготовления дел, предназначенных к обсуждению в консистории.

Кроме тех учреждений, которые находятся при папской кафедре, папа, как глава католической церкви, пользуется представительными органами, которые действуют во имя его в разных местностях земного шара. Эти представители называются легатами в обширном смысле и распадаются на несколько классов: а) 1еgati a latere⁷⁰, – так называются кардиналы, отправляемые в качестве представителей папы; б) nuntii, которые, по сану своему обыкновенно бывают епископами или архиепископами in раrtibus infidelium. С точки зрения международного права, те и другие имеют ранг дипломатических представителей первого класса, т. е. послов; в церковное управление данной страны они не вторгаются со времени тридентского собора, хотя и теперь возможно вторжение episcopo prius requisito eoqne negligente, т. e. когда кто-либо, обратившись к епископу, не получил бы от него удовлетворения; в) internuntii, которые обыкновенно не имеют епископского сана, с точки же зрения международного права обсуживаются как дипломатические агенты второго класса, следовательно как посланники или полномочные министры. От исчисленных категорий легатов, которые обозначаются общим названием: legati dati, так как они специально уполномочиваются или назначаются в качестве таковых, различаются г) le­gati nati, прирожденные легаты, которые становятся таковыми в силу самого занятия известной епископской кафедры, с которой раз навсегда связана легация. Этот институт, в прежние времена имевший практическое значение, в настоящее время означает собой только почетный титул для некоторых архиепископов⁷¹.

Ряд подчиненных должностных органов в римско-католической церкви начинается патриархами и примасами. Патриархи различаются большие (pat­riarchае majores) и меньшие (patr. minores). К первым относятся патриархи: константинопольский, александрийский, антиохийский и иерусалимский. Должностные лица с названными титулами явились в западно-католической церкви с XIII в., когда во время существования основанной крестоносцами латинской империи, восточные патриаршие кафедры были замещены латинянами, что однако не мешало православным грекам признавать своих собственных патриархов состоящими на этих кафедрах. Четвертый Латеранский собор при Иннокентии III (1215 г.) регулировал положение латинских патриархов востока таким образом, что они присягают в верности и повиновении папе и остаются затем при всех правах, усвояемых патриархам восточным церковным правом. С падением латинской империи патриархи-латыняне должны были оставить патриаршие кафедры востока; но и до настоящего времени продолжается посвящение на эти кафедры в силу принципа, что раз возникшая церковная кафедра юридически не умирает. Патриархи живут в Риме⁷³ и соответствующей их титулу правительственной власти над патриархатами не имеют, за исключением иерусалимского патриарха, который с 1847 года резидирует в месте своей кафедры и ведет действительное управление, хотя не имеет подчиненных епископов. К меньшим патриархам относятся отчасти некоторые западные епископы, которым усвоен патриарший титул, в виде почетного отличия, как, например, епископ венецианский, епископ лиссабонский и духовник испанского короля, носящий почетный титул патриарха Вест-Индии (Indiarum Occidentalium), отчасти высшие епископы унированных с Римом церквей на востоке, каковы: патриарх греко-малахитов в Дамаске, маронитов в Антиохии, сирийских яковитов там же, патриарх халдеев в Вавилоне и армяно-католический патриарх в Киликии. Примасы суть первенствующие епископы известной страны. По идее, этот институт должен бы был служить концентрации церковных сил нации и проникновению их национально-церковными тенденциями⁷⁴; но отчасти в средние века, когда развился институт примасов⁷⁵, еще не успела проявиться сознательная противоположность между национальностью и римской церковью, отчасти и сами примасы, если даже их не привлекали к Риму их собственные иерархическая тенденции⁷⁶, вынуждены были искать опоры в папском престоле, чтобы доставить признание своим примациальным правам против оппозиции епископов. В настоящее время титул примаса служить обыкновенно почетным для некоторых архиепископов⁷⁷, не означая каких-либо особых прав, которые бы делали из примаса особую церковно-правительственную инстанцию⁷⁸. Архиепископы или митрополиты⁷⁹ суть такие церковно-должностные органы, которые, сами, управляя епископским диэцезом, в качестве епископа, в то же время осуществляют известные высшие церковно-правительственные права над другими диэцезами и их епископами. Диэцезы, находящиеся в подчинении митрополиту, составляют его церковную провинцию; епископы подчиненных митрополиту диэцезов называются по отношению к нему суффраганами. Права митрополитов, ограниченные средневековым развитием папства, состоят в настоящее время в следующем: 1) архіепископы имеют право созыва и руководства провинциальных соборов, которые, по предписанию тридентскаго собора, должны составляться через каждые три года, на самом же деле в некоторых странах почти совершенно вышли из употребления; 2) с одобрения провинциального собора и после предварительной визитации собственного диэцеза, митрополиты могут визитировать диэцезы своих суффраганов; 3) имеют право надзора над епископскими семинариями, 4) составляют вторую ординарную судебную инстанцию по делам, решенным епископами. Почетный знак архиепископского достоинства и вместе юридически символ связи архиепископа с его провинцией есть pallium⁸⁰, который носится в известные только дни при совершении архиепископского богослужения. Каждый архиепископ, вновь возведенный в это достоинство, должен получать от папы pallium; он может носить его лишь в пределах своей провинции, в случае же поручения ему в заведывание другой провинции, должен получить другой pallium; вместе с умершим архиепископом погребается и его pallium. – Епископы суть подчиненные папе правители в известной части церкви, называемой диэцезом: они суть преемники апостолов, подобно тому, как римский папа есть преемник князя апостолов Петра. По терминологии канонического права епископ есть judex Ordinarius для своего диэцеза, часто и называется просто ординарием, а учреждения, состоящие при нем – ординариатом. Права епископа суть: 1) jura ordinis, которые опять различаются, смотря потому, вытекают ли они из общего с пресвитерами сана и поэтому принадлежать также в пресвитерам (jura ordinis communia), как совершение евхаристии, крещения, благословения брака, погребения и т. п., или вытекают из епископской собственно консекрации и никому другому, кроме епископа, принадлежать не могут (jura ordinis reservata), как рукоположение в степени духовного сана, деградация, миропомазание и приготовление самого мира, освящение церквей, помазание королей; 2) jura jurisdictionis, из которых составляется правительственная власть в диэцезе, как законодательство, надзор, судебная власть, замещение должностей и т. д. Почетные отличия, связанные съ епископской должностью, суть: искривленный вверху пастырский жезл (pedum curvum), перстень, митра, наперсный крест и проч.; в главной епископской церкви находится кафедра. При епископе и его кафедре находится кафедральный капитул, т. е. коллегия духовых лиц, состоящих при епископской церкви. К этой коллегии, которая, сама по себе имеет качество корпорации и как таковая имеет известную внутреннюю автономию, относящуюся к установлению статутов, к управлению имуществом, к выбору должностных лиц и т. п.⁸¹, епископ обращается во всех важных случаях за советом, а в некоторых определенных случаях связан согласием этой коллегии. Правительственные акты епископа, предпринятые без совета или без

согласия капитула⁸² в тех случаях, когда совет или согласие требуются каноническим правом, считаются недействительными. Если капитул имеет весьма значительные права в управлении диэцезом sede plena, тο права эти еще более возрастают sede vacante и sede impedita. С момента наступления вакантности управление переходит на капитул, который в течение 8 дней должен поставить эконома для управления имуществом епископии и капитулярного викария (vicarius capitularis) для осуществления епископской юрисдикции⁸³. С замещением кафедры, экономь и капитулярный викарий дают отчет новому епископу в своих действиях. Sede impedita, т. е. когда кафедра юридически не считается праздной, но фактически епископ поставлен в невозможность осуществлять свою епископскую должность (например, вследствие лишения свободы, взятия в плен), управление также переходят на капитул, и капитул также поставляет двух уполномоченных под означенными названиями, но в тоже время немедленно сообщает о случившемся папе, который может прислать своего апостолического викария⁸⁴. Весьма часто (а в Германии обыкновенно) капитулу принадлежит и сам выбор епископа на вакантную кафедру. – Кроме капитула, который и sede plena принимает известно участие в управлении диэцезом, епископ имеет при себе несколько вспомогательных лиц. Эти лица суть:

1) Викарный архиерей (vicarius in pontificalibus, Weihbischof). Он есть помощник, мандатарь епископа по осуществлению его т. н jura ordinis. Викарные архиерея называются иначе титулярный (episcopi titulares), так как имеют только титул без соответствующей ему епископской юрисдикции, а также епископами in partibus scil. infidelium, так как посвящаются на фиктивные кафедры, находящиеся в странах неверных. Дело в том, что, по принципах канонического права, в каждом диэцезе или епархии епископ может быть только один: не могут быть посвящены на одну и туже кафедру двое епископов, один в качестве главного, другой в качестве помощника. Между тем епископы обширных диэцезов с давних времен нуждались в помощниках архиерейского сана, которые бы осуществляли за них функции их архиерейского священнодействия. Когда в ХIII в. язычники Лифляндии и Пруссии изгнали многих епископов из новоучрежденных диэцезов, а в то же время и на востоке, с падением латинской империи, оказалось значительное число лишившихся кафедр епископов, услугами этих изгнанных епископов воспользовались епископы обширных европейских диэцезов. Этот порядок вещей сделался постоянным, так как папа, с целью охранения своих прав на существовавшие когда-то диэцез католической церкви, давал и до сих пор дает преемников умирающим епископам этих фиктивных диэцезов. Мысль, что епископы не перестают быть епископами, хотя бы и лишились фактической возможности осуществлять права епископской юрисдикции, и что кафедра епископская не может считаться юридически прекратившеюся вследствие того, что епископ не может фактически занять ее, была не чужда п восточному церковному праву⁸⁵. Викарный архиерей назначается папой по предложению епископа.

2) Генеральный викарий (vicarius generalis). Он есть помощник епископа по осуществлению его т. н. jura jurisdictionis. Иногда допускается специализация дел административных и судебных, так что административные только дела поручаются в заведывание генерального викария, для судных же дел существует другой помощник, под названием официала, в каковом случае юридическое положение того и другого обсуживается по одним и тем же принципам. Епископ имеет право и обязан сам лично управлять своим диэцезом, потому может обойтись и без генерального викария; папа может принудить его к поставлению последнего только в случае недостаточного знакомства епископа с каноническим правом, или в случае обширности диэцеза. За то генеральный викарий должен иметь степень доктора или лиценциата канонического права или теологии и быть сведущим в правоведении. Какой-либо степени духовного сана от него не требуется; достаточно, чтобы он принадлежал к клиру вообще, т. е. имел тонзуру⁸⁶. Между епископом поручающим и генеральным викарием, принимающим поручение, полагается единство лица (unitas personae), так что оба они юридически рассматриваются как одна инстанция, а не две (что бывает при делегации), вследствие чего обжалование действия генерального викария направляется не к епископу, а в следующую инстанцию – к архиепископу. В силу же единства лица генеральный викарий в присутствии епископа (соram episcopo) юридически не существует, т. е. когда епископ лично совершает какой-либо правительственный акт. Права его прекращаются тотчас с прекращением прав самого епископа, и, кроме того, епископ может во всякое время взять назад данное ему поручение⁸⁷. С самим возведением в должность генеральный викарий получает от епископа общее поручение на осуществление его правительственных в отношении к диэцезу прав; но для осуществления некоторых прав требуется особый, специальный мандат, так что без такового специального мандата генеральный викарий не компетентен совершать те или другие правительственные акты⁸⁸. Тем менее он компетентен на осуществление тех прав, которые епископу принадлежат не как ординарию, а как делегату папскому. Генеральный викарий при митрополите осуществляет права этого последнего, не только как епархиального епископа в его епископском диэцезе, но и его митрополитские права в церковной провинции, поскольку таковое осуществление не служило бы к подрыву епископского достоинства суффраганов: так, например, генеральный викарий держит суд второй инстанции по спорным делам, но он не имеет права надзора над епископами и епископскими семинариями без специального кандидата со стороны митрополита. В германских диэцезах при генеральном викарии состоит обыкновенно целое коллегиальное учреждение, а там, где состоялась специализация дел административных и судебных, с поручением тех и другим различным должностным лицам – генеральному викарию и оффициалу, существуют даже два коллегиальных учреждения: генеральный викариат и оффациалат или консистория⁸⁹. Коллегия, состоящая из известного числа советников, имеет значение совещательное при епископе или его генеральном викарии, почему не считается невозможным даже и назначение мирян в качестве членов этой коллегию; однако судные отделения нередко организованы на подобие государственных судов как коллегии, состоящие под председательством оффициала и решающие большинством голосов без представления решения на утверждение епископа⁹⁰.

3)Коадъютор. Если вследствие престарелого возраста или болезненного состояния епископ становится неспособным к отправлению своей должности, то он не может быть уволен, по этой причине, от должности против его собственного желания, а с одобрения папы⁹¹ поставляет себе коадъютора; если епископ поражен душевной болезнью, коадьютора выбирает капитул. Коадъютор осуществляет епископские jura jurisdictionis, за исключением отчуждения церковного имущества. Если коадъютор должен осуществлять и епископские jura ordiuis, то он должен получить посвящение во епископа in partibus. Если епископ не утратил способности выражать свою волю, то правомочия коадъютора сообразуются с тем мандатом, который он получает от епископа. Кроме таких временных коадъюторов (coadjutores temporarii), могут быть назначаемы т. н. коадъюторы постоянные с правом преемства (coadjutores perpetui cum jure succedendi)⁹². Тридентский собор ограничил назначение таких постоянных коадъюторов настоятельной необходимостью или очевидной пользой (urgens necessitas aut evidens utilitas). Coadjutor perpetuus, с наступлением вакантности кафедры, ipso jure заступает место прежнего епископа.

В отдельных местных округах, на которые распадается епископский диэцез, существуют уполномоченные епископа, вспомогательные его органы по надзору и по приведению в исполнение епископских распоряжений. Местные округа, в которых действуют эти органы, обнимают несколько парохий, причем определение границ округов зависит единственно от усмотрения епископа. Должностные органы в таких местных округах называются архипресвитерами, сельскими деканами⁹⁴, окружными викариями и т. п., а сами округа – архипресвитератами, деканатами, окружными викариатами. Архипресвитер и проч. есть один из приходских священников, парохов, округа, на которого епископом возлагаются известные полномочия не надзору и по приведению в исполнение епископских рассуждений. Как уполномоченный по надзору, декан наблюдает за поведением и исполнением должностных обязанностей духовенства, следить за нравственно-религиозной жизнью в пределах деканата и свой надзор осуществляет посредством ежегодных визитаций, т. е. личного обозрения вверенных его наблюдению церковных учреждений. Как епископский исполнительный орган, декан следит в особенности за приведением в исполнение епископских распоряжений и служит постоянным посредником между епископом и парохиями, входящими в состав деканата, объявляя парохам епископские распоряжения, а, с другой стороны, принимая от духовенства доклады, прошения и т. п. на имя епископа, вводить новоопределенных парохов в их должность и устраивает временное представительство вакантной приходской должности впредь до ее замещения. В случае замеченных злоупотреблении, декан принимает соответствующие меры, но он не вправе издавать самостоятельно такие приказы и распоряжения, которые не были бы уже предусмотрены в существующем церковном законодательств, а равно не имеет права налагать наказания, ограничиваясь лишь правом увещания, вразумления и предостережения. Декан есть епископский мандатарь, и, как таковой, получает свои полномочия от епископа, от которого зависит и возложить поручение, и взять его обратно; однако не считается противоречащим каноническому праву выбор декана приходским духовенством деканата, причем выбор кандидата в деканы его коллегами рассматривается как целесообразной способ обратить внимание епископа на лицо, признаваемое наиболее достойным деканской должности в пределах деканата⁹⁵. Под председательством и под руководством декана, составляются в пределах деканатов пастырские конференции, или сельские капитулы (capitula ruralia), обыкновенно раз в год, с целью взаимного сообщения сделанных опытов в прохождении пастырства, общего совещания о средствах борьбы с явлениями, неблагоприятными для религии и нравственности, для обсуждения особо важных и трудных казусов, а также для выслушания и разбора составляемых парохами рефератов на темы из области церковной науки.

Тот церковно-должностной орган, который, по поручению епископа, осуществляет в пределах известного географического округа и по отношению к известным членам церкви, жительствующим в этом округе, пастырство или попечение о душах (cura animarum) называется парохом, округ, в котором он действует – парохией, вверенные его попечению члены церкви – парохиянами. Под понятие пастырства подходит: совершение всех таинств и других богослужебных актов, не предполагающих епископского or do, религиозное учительство и т. н. jurisdictio pro foro interno, т. e. право связывать и разрешать на исповеди, за исключением случаев, резервированных епископу⁹⁷. Из этого следует, что парох должен иметь пресвитерскую степень; если же он определяется на приходскую должность, не имея таковой степени, то должен в течение года получить ее. Между тем как степень пресвитера, входящая в состав иерархии священнодействия, есть институт божественного права, должность пароха рассматривается как продукт человеческого правообразования, ибо правомочия, вытекающия из ordo presbyteralis, не предполагают, сами пo себе, определенного местного круга, но могут быть осуществляемы, под надзором епископа, без постоянного приурочения к определенному месту и к определенным лицам⁹⁸. Приходская должность простирает свое действие на известный территориальный округ и на всех католиков, имеющих местожительство в этом округ, по принципу: «quidquid est in parochia, estetiam de parochia». Отсюда вытекает, во-первых, исключительное право пароха на совершение пастырских функций в пределах парохии, так что никакое другое духовное лидо без разрешения епископа или самого пароха не может совершать духовных функций в этих пределах; во-вторых, обязанность парохиян обращаться за удовлетворением их религиозных потребностей к своему пароху, а не к посторонним духовным лицам. В настоящее время не действует во всей строгости т. н. приходское принуждение (Pfarrzwang), обязывавшее некогда парохиян принимать все духовные действия от своего приходского священника; но и теперь требуется, чтобы некоторые, по крайней мере, акты совершались парохом, каковы: крещение, благословение рожениц, пасхальное причащение, оглашение и церковное благословение брака, елеосвящение и погребение⁹⁹. Зато парох, со своей стороны, обязан, кроме прохождения пастырства, каждый воскресный и праздничный день совершать мессу с определенной аппликациеи, т. е. с намерением (intentio) приложить, применить, или обратить плоды совершаемой им евхаристической жертвы в пользу парохиян. Парох обязан вести несколько церковных книг, как, например, для записи крещений, венчаний, погребений, конфирмаций и книгу о состоянии душ (liber status). Совокупность парохиян составляет церковно-приходскую общину, которая, однако, не имеет качества церковной корпорации и корпоративных прав, а только лишь обязанности в отношении к церкви¹⁰⁰. В пределах парохии могут находиться филиальные церкви, капеллы, или в парохиальной церкви самой алтари с особо замещаемыми при них должностями капланов; последние рассматриваются как помощники парохов. Кром того, по постановлению Тридентского собора, парохи обязаны и могут быть принуждены епископом, в случае надобности (например, ввиду многолюдности общины), взять себе одного или нескольких вспомогательных лиц (coadjutores, cooperatores, ѵісаrіі). От этих вспомогательных лиц должны быть отличаемы приходские администраторы, провизоры или викарии, которые функционируют в приходской должности в случае наступившей неспособности пароха к прохождению должности, а также во время вакантности этой должности впредь до ее замещения.

Так как, с одной стороны, высшая церковная власть усвояется, по евангелическим принципат, государю страны, а, с другой – усилия последнего времени, направленные на реорганизацию церкви в духе первоначальной реформации, выразились в государствах Германии (за некоторыми исключениями) принятием в церковную организацию синодального или церковно-общественного элемента; то в центральной организации евангелической церкви, равно как и на низших ступенях устройства, должно различать два порядка органов: органы королевского или вообще княжеского церковного правительства и церковно-общественные или синодальные органы.

1. Что касается органов княжеского церковного правительства, то, смотря по значительности территории, княжеские церковно-правительственные права осуществляются или через одно только учреждение, которое составляет единственную церковно-правительственную инстанцию называемую консисторией¹⁰², или через два учреждения, из которых одно имеет значение высшей над консисториями инстанции и носит название высшего церковного совета (Oberkirchenrath)¹⁰³. Эти учреждения составляются везде из духовных и из светских членов (советников, асессоров), под председательством светского лица, имеющего юридическое образование, и действуют на началах коллегиальных. Члены, как и председатель, обыкновенно назначаются государем, отчасти становятся таковыми по своему церковному положению (как генерал-суперинтендент), получают содержание и пенсию из государственной казны и имеют общая права и обязанности государственных должностных лиц. Так называемые права государственного верховенства относительно церкви (jura majestatis circa sacra) обыкновенно не предоставляются этим учреждениям, как церковным, а возлагаются на чисто государственные учреждения, между тем как в компетенцию церковно-правительственных учреждений входят только внутренние церковные дела по администрации и суду.

2. Церковно-общественный элемент представляется генеральным синодом и его комитетом, впрочем, в генеральный синод значительное число членов входит частью по их церковному положению, частью по королевскому назначению, следовательно в качеств представителей церковного правительства. В Пруссии генеральный синод составляется из 197 членов: из них 150 выборных депутатов, посылаемых провинциальными синодами, 6 депутатов от 6-ти евангелическо-теологических факультетов¹⁰⁴, 11 генерал-суперинтендентов и 30 членов, назначаемых королем, по собственному его усмотрению. Посылаемые провинциальными синодами выборные депутаты, в количеств 150-ти, должны быть на 1/3 духовные лица, занимающие духовные должности в пределах провинции, на 1/3 миряне, состоявшие или продолжающие состоять членами провинциальных, уездных и приходских церковных органов, тогда как последняя 1/3 может быть избираема из всей церкви и без всякого ограничения классами, т. е. от избирателей зависит выбрать духовных лиц или мирян. Следовательно, сравнительная сила духовного или мирского элемента в генеральном синоде зависит от того, какое употребление сделают провинциальные синоды из своего права избрания последней 1/3 членов генерального синода, и как воспользуется король своим правом назначения 30 членов, т. е. назначить ли духовных лиц, или мирян. Генеральный синод в Пруссии составляется через каждые шесть лет. В других местах Германии состав генерального синода определяется иначе, причем королю предоставляется то большее, то меньшее влияние на его состав¹⁰⁵. Генеральный синод созывается королем; на нем, в качестве королевского комиссара, присутствует президент высшего евангелического церковного совета, но синод имеет своих, им самим избранных, президента и вице-президента. Генеральный синод есть вообще орган церковного законодательства. Церковные законы обсуждаются и устанавливаются этим синодом и получают затем королевское утверждение, так что законодательная власть в церкви осуществляется королем в общении с генеральным синодом. Здесь же обсуживаются как предложения высшего церковного правительства, так и представления, ходатайства, петиции и т. п. от местных церковных органов. С момента закрытия генерального синода и впредь до открытия нового генерального синода, действует так называемое синодальное предстательство или синодальный комитет (General-Synodal Vorstand, General-Synodalausschuss). В Пруссии этот комитет состоит из семи лиц: председателя, заместителя его и пяти заседателей, выбираемых при закрытии генерального синода на шесть лет, причем и для замены заседателей в случае надобности выбираются кандидаты. Комитет генерального синода подготовляет законопроекты для внесения в генеральный синод, рассматривает представления высшего церковного совета королю об издании провизорных церковных законов, так что без его согласия таковой закон не может быть издан, обсуждает и делает предложения высшему церковному совету об устранении недостатков в церковном управлении. Кроме того, комитет в важнейших случаях и делах церковного управления действует вместе с высшим церковным советом, усиливая личный состав этого последнего; так, например, коллегия высшего церковного совета, усиленная составом комитета, устанавливает законопроекты, имеющие быть внесенными в генеральный синод от имени церковного правительства, составляет инструкции для приведения в исполнение церковных законов, делает представления королю о замещении вакантной должности генерал суперинтендента, представляет евангелическую церковь Пруссии, как юридическое лицо, в области частного права. В Пруссии, кроме комитета генерального синода, существует еще синодальный совет, составляющийся из 25 членов таким образом, что к семи членам комитета присоединяется еще 18-ть членов от всех провинций, объединяемых общей церковной организацией: этот совет составляется раз в год для обсуждения, вместе с высшим церковным советом, таких задач и дел церковных, при которых церковное правительство находит нужным установление общих руководящих принципов.

I. Королевское церковное правительство представляется в провинции консисторией и генерал-суперинтендентом. Консистория как в качестве центрального установления¹⁰⁷, так и в качестве провинциального церковно-правительственного органа составляется из духовных и светских членов под председательством мирянина, причем заместителем председателя бывает генерал-супер-интендант. Это есть коллегия, члены которой имеют положение государственных должностных лиц. Что касается компетенции этой коллегии, как провинциального церковно-правительственного органа, то это есть, вообще говоря, первая ординарная инстанция по церковным делам административным и судебным, причем должно заметить, что в сравнительно важных делах консистория действует не одна, а усаленная личным составом комитета провинциального синода¹⁰⁸, подобно тому, как в центре высший евангелический церковный совет подкрепляется комитетом генерального синода. В частности, одна консистория, или усиленная провинциальным комитетом, ведает дела по замещению духовных должностей в приходах¹⁰⁹, по увольнению от должностей и эмеритуре, по осуществлению дисциплинарной власти, как над духовными лицами, так и над мирскими членами приходских и уездных церковных органов, а равно по наложению церковных наказаний на всех вообще членов церкви, управляет церковным имуществом провинции, как юридического лица, и наблюдает за управлением такового в уездах и приходских общинах и проч. Генерал-суперинтендент¹¹⁰ есть назначаемый королем орган высшего надзора в пределах провинции как за церковными общинам, так и за подчиненными органами надзора в уездах, каковы суперинтенденты, и, в видах надзора, может предпринимать от времени до времени визитации. Генерал-суперинтендент есть обыкновенно духовное лицо, занимающее действительную духовную должность, но иногда и не имеет таковой¹¹¹. Он есть ex officio член и вместе заместитель председателя провинциальной консистории, точно так же, как член провинциального синода (в Пруссии генерального)¹¹². Кроме того, генерал-суперинтенденты могут являться в уездных синодах, держать слово и ставить предложения. В Пруссии на них возлагается надзор за преподаванием евангелической религии в высших учебных заведениях. В настоящее время как в Германию, так и в евангелической церкви Австро-Венгрия и Франции, нет епископов, тогда как в ХVIII в. и в первой половине нынешнего столетия бывали примеры пожалования генерал-суперинтендентам титула епископского. Вопрос о том, может ли быть восстановлено епископское правительство в евангелической церкви, разрешается таким образом, что не епископство, само по себе, признается несовместимым с евангелическим принципом, а тот взгляд, который имеет католицизм на эту должность¹¹³. Из других стран, в которых распространился протестантизм, в Дании и Швеции епископство удерживается до сих пор, как титул высших духовных должностных лиц, в Англии же и Америке епископская должность сохранила черты католического епископата.

II. Общественно-церковное представительство в пределах церковной провинции выражается через провинциальный синод и комитет его. Провинциальный синод есть периодически (через 3 года) созываемое собрание депутатов от уездных синодов, как духовного звания, так и мирян, причем король может оставить за собой назначение известного процента членов в провинциальный синод¹¹⁴. Синод имеет право предлагать церковные законопроекты, входит с представлениями, желаниями и жалобами в высшие церковные учреждения, а равно сам рассматривает внесенные в него предложения из уездов, подает свое мнение о законопроектах, имеющих быть внесенными от имени церковного правительства в генеральный синод, и дает согласие на допущение катехизисов и молитвенников для провинциально-церковного употребления, делает раскладку падающих на провинцию новых церковных налогов и т. п. В конце своих заседаний он выбирает комитет, который отчасти действует взамен синода, в промежуточное время между закрытием состоявшегося и открытием будущего синода, отчасти содействует провинциальной консистории, усиливая собой ее личный состав в более важных делах провинциального церковного управления.

I. Орган королевского церковного правительства в уезде или округе (Kreis) есть суперинтендент¹¹⁶. Он путем личных визитаций ведет надзор за церковным и религиозным состоянием своего округа и представляет отчет о результатах своихъ наблюдений в уездный синод. Таким образом, положение его представляет аналогию с положением католического архипресвитера в деканате; однако во многих отношениях суперинтендент имеет более обширные правомочия, чем католический декан. Суперинтендент имеет право путем самостоятельных предписаний провизорно останавливать найденные беспорядки в церковном управлении. Он председательствует в уездном синоде и в комитете уездного синода, руководит приходскими выборами, имеет исключительное право на совершение некоторых священнодействий, как, например, освящения церквей, ординации. Суперинтендент или назначается церковным правительством¹¹⁷, или выбирается уездными синодами или духовенством после чего утверждается правительством¹¹⁸. Должность суперинтендента соединяется с одной из духовных или пасторских должностей округа.

II. Общественно-церковное представительство в узде выражается через уездный синод и через комитет уездного синода. Уездный синод состоит, под председательством суперинтендента, из всех духовных лиц, состоящих на церковно-приходских должностях в уезде, из известного числа мирян-депутатов от приходов¹¹⁹, причем этими депутатами могут быть или только наличные члены церковных советов в приходах (пресвитеры)¹²⁰, или бывшие ранее пресвитерами¹²¹, или вообще все члены церкви, обладающие пассивным избирательным правом¹²². Мандат выборных депутатов продолжается от одного до шести лет¹²³. Уездный синод составляется раз в год; впрочем, консистория может распорядиться чрезвычайным созывом его. В уездной организации выразилась та идея, что, как скоро мирянам предоставлено в приходских общинах самостоятельное участие в церковной жизни, эта автономия должна повлечь за собой установление на месте же некоторой высшей инстанции, которая с одной стороны восполняла бы силы отдельной общины, а с другой – служила коррективом, исправляя ошибки приходского управления. Уездный синод, таким образом, проверяет выработанные в приходах статутов и составляет уездные статуты, наблюдает за управлением церковного имущества в приходах, делает увещания и предостережения духовным и другим церковно-должностным лицам приходских общин по поводу их соблазнительного поведения, а что касается общецерковной дисциплины (т. е. исправительных мер в отношении к мирянам) рассматривает дела этой дисциплины во второй инстанции, не касаясь тяжких церковных преступлений и наказаний, ведаемых провинциальной консисторией в первой инстанции. Уездный синод, по требованию консистории или высших синодов, подает свое мнение по церковным вопросам, так что, таким образом, могут быть собраны и приняты в соображение воззрения всего духовенства и всех доверенных людей от общин, прежде чем важнейшие церковные законопроекты вошли бы на обсуждение генерального синода. Равным образом синод может по собственной инициативе возбуждать вопросы по церковным делам уезда и доводить свои желания и жалобы до консистории или до генерального синода. Уездный синод выбирает депутатов в провинциальный синод и кроме того, перед окончанием своих заседаний, составляет из своей среды комитет уездного синода. Компетенция этого последнего состоит в следующем: он приводит в исполнение постановления уездного синода и заменяет его в известных случаях, например, в надзоре за управлением церковного имущества в приходских общинах, в решении дел дисциплинарных; кроме того комитет решает возражения и жалобы по поводу выборов в члены церковно-приходских органов и по поводу исключения из избирательного списка.

Евангелическая парохия отличается от католической тем, что это не есть только географический округ, над которым и над обитателями которого член духовной иерархии, по поручению высшего органа, осуществляет права церковной власти, а есть община верующих, одна из тех общин, из которых составляется церковь. В должности пароха или пастора духовная должность представляется как нечто единое, не допускающее различных степеней духовной способности и не вытекающее из высших епископских полномочий. Приходская духовная должность имеет своей задачей исполнять миссию церкви посредством проповеди Слова Божьего, отправления богослужения и совершения таинств и вместе с тем поддерживать церковный порядок дисциплинарными мерами в общении с самой христианской общиной. Таким образом, существо этой должности заключается в том, что церковь для отдельной общины поставляет отправителя духовной должности, а не в том, чтобы отдельная община сама поставляла себе уполномоченное или доверенное лицо. Положение евангелического пароха в общине, с точки зрения исключительности его функций, определяется по аналогии с положением католического пароха; как в собственном смысле приходские должностные действия, рассматриваются крещение, конфирмация, оглашение, церковное заключение брака, погребение. Если при церкви определено несколько духовных лиц, то один из них имеет значение главного (pastor primarius, Haupt –, Oberpfarrer), другие же состоят к нему в подчиненном отношении. В тех случаях, когда парох временно затрудняется исполнением своих функций, также в случае вакантности должности, или парохи соседних общин, по распоряжению суперинтендента, выполняют приходские функции, или парох сам берет себе помощника. Если препятствия к осуществлению духовной должности могут продлиться долгое время, субститут (под именем викария, адъюнкта и т. п.) назначается официально церковным правительством, пo собственной инициативе этого последнего, или по предложению пароха, причем этот помощник получает свое содержание от пароха¹²⁵. Община христианская в пределах парохии рассматривается как корпорация, призванная к содействию по всем направлениям церковной жизни. Во многих местностях Германии общины имеют два органа: церковный совет или комитет (Ge­meindekirchenrath, Kirchengemeinderath, Kirchenvorstand, Presby­terium) и более многолюдное общинное представительство, состоящее из названного совета и еще из известного числа других выборных общинных представителей (Gemeindevertretung, grössere Repräsentation, Kirchengemeindeversammlung¹²⁶). Состав общинных органов образуется следующим образом:

Церковно-общинный совет или комитет состоит из духовных лиц, из выборных членов общины (пресвитеров) и (во многих местностях Германии) из патрона. Парох председательствует в совете и руководит делами; если в общине существует несколько духовных лиц, то все они имеют место и голос в совете, председательствует же первый из них.

Число выборных пресвитеров колеблется между 4 и 12, в некоторых общинах, впрочем, доходит даже до 16-ти, смотря по численности общины. Пресвитеры остаются в должности 6-ть лет; но каждые три года половина из них выходит и заменяется путем новых выборов. Патрон, если он лично не обладает пассивным избирательным правом (например, не принадлежит к евангелической церкви), может назначить вместо себя пресвитером лицо, обладающее избираемостью. Число общинных представителей соображается с числом пресвитеров, превышая его обыкновенно втрое, следовательно колеблясь между 12 и 36. Они также выбираются большей частью на 6 лет, с заменой половины их новыми через каждые три года. Предположения активного избирательного права суть: 1) право гражданства в стране, 2) принадлежность к церкви, 3) местожительство в общине, 4) мужеской пол, 5) достижение известного возраста¹²⁷. От осуществления избирательного права исключаются те, кто не находится в обладании гражданскою честью, или состоит под следствием по преступлениям и над конкурсным производством по долгам, за кем более чем за год числятся недоимки церковных налогов, и кто, наконец, приговором компетентного церковного суда лишен своего избирательного права. Пассивное избирательное право или избираемость связывается вообще с теми же предположениями, как и активное, только требуется 30-летний возраст, и кроме того отклоняется выбор такого лица, которое продолжительным и упорным удалением от общественного богослужения и от Евхаристии свидетельствует в прерывании им общения с церковью¹²⁸. Церковно-общинный совет или комитет есть тот орган церковной общины, который представляет последнего во всех делах, не требующих одобрения или решения общинного представительства иле целой общины. Так в частности церковно-общинный совет 1) управляет местным церковным имуществом и представляет его интересы, в отношении же к бенефициальному имуществу, предназначаемому на содержание духовно-должностных лиц, ограничивается большей частью правом надзора; 2) блюдет интересы церковной общины в отношении к школе, именно в отношении к преподаванию в ней религии, и требует иногда сведений о положении преподавания, хотя обыкновенно последнее право осуществляется одним лишь председателем совета – парохом; в случае нарушения законов о религиозном воспитании, подает жалобы высшему правительству; 3) совет поддерживает пароха в осуществлении им его приходских функций, причем однако в своих духовных действиях учения, совершения таинств, вообще пастырства, пастор независим от церковно-приходского совета; в случае если прохождение должности или поведение духовного лица или пресвитера (т. е. члена совета из мирян) дает повод к возражениям, церковно-общинный совет обсуждает этот повод и входит с представлениями в высшие учреждения; 4) он подвергает исправительным дисциплинарным мерам членов общины; 5) составляет список лиц, имеющих активное избирательное право, руководит выборами и проверяет их в первой инстанции, созывает общинное представительство и приводит решения его в исполнение; 6) управляет существующими в приходе церковными институтами для призрения бедных, больных и бесприютных, причем в помощь себе может пригласить кого-либо из членов общины; кроме того, церковно-общинный совет, вместе с парохом, 7) допускает или не допускает к конфирмации, a также принимает в общину лиц другого вероисповедания, 8) иногда определяет в низшие церковно-служительские должности. В более важных случаях и пo более важным делам созывается общинное представительство, которое обсуждает и решает дела вместе с личным составом церковно-общинного совета. Сюда относятся следующие дела: 1) выработка общинных статутов 2), выражение согласия или право возражения по поводу тех общих церковных законов, в которых прямо оговаривается, что они могут вступить в силу не иначе, как с согласия общины, 3) осуществление принадлежащего общине права выбора кандидата на духовную должность в приходе, или право возражения против кандидата, презентированного патроном пли определенного консисторией, 4) выбор депутатов в уездный синод¹²⁹.

Верховная самодержавная власть действует в церковном управлении через Священный правительствующий Синод, ею учрежденный¹³⁰. Принципиально положение этого центрального церковного установления относительно царской власти соответствует положению сената в области государственного управления: как сенат, будучи центральным для всей империи учреждением, не представляет собой власти, независимой от императора, а служит органом, через который действует в государстве власть верховная, так и Св. Синод служит органом, через который ведется управление Русской Православной Церковью, как юридическим порядком в государстве. Впрочем этот принцип соответствия Св. Синода правительствующему сенату, выраженный в законодательстве Петра Великого¹³¹ и в отношении ко времени Петра Великого, совершенно правильный для настоящего времени в виду последовавших в нынешнем столетии изменений в государственном устройстве, должен быть дополнен таким образом, что Св. правительствующий Синод в области церковного управления соответствует не только сенату, но и государственному совету, и отчасти министерствам в области государственного управления. Государственному совету Св. Синод соответствует в том отношении, что как государственные законы, прежде чем получить высочайшее утверждение, проходят через государственный совет, так церковные законы, поскольку они не суть непосредственные высочайшие повеления представляются на высочайшее утверждение Св. Синодом. Соответствие между Синодом и министерствами состоит отчасти в том, что общее течение дел как в синоде, так в сенате и в министерствах может возбудить вопрос о необходимости издания нового закона¹³², отчасти в том, что Св. Синод, на основании существующих церковных законов, издает определения, обязательные по духовному ведомству, подобно тому как в разных ведомствах государственного управления издаются циркуляры. Все определения Св. прав. Синода, равно как вообще все дела, в нем ведущиеся, составляются и решаются по указу Его Императорского Величества.

Компетенция Св. прав. Синода обнимает «всякие духовные дела во всероссийской церкви», в частности, законодательство по делам церковным, администрацию (как, например, охранение чистоты веры и нравственности, меры против суеверий и расколов, надзор за епархиальным управлением и проч.) и высший церковный суд¹³³. Как на остаток исторической древности, не оправдываемый потребностями настоящего времени, нужно смотреть на непосредственную подчиненность управлению Св. Синода некоторых церковных учреждений, взятых из епархиальной связи и от подчинения епархиальным архиереям. Сюда относятся четыре лавры: Александро-Невская в Санкт-Петербурге, Троице-Сергиева в Сергиевом посаде московской губернии, Киево-Печерская в Киеве и Почаевская в волынской губернии, и ставропигиальный Соловецкий монастырь на Белом море¹³⁴. Личный состав Св. прав. Синода по высочайше утвержденному 9 июля 1819 г.¹³⁵ штату, состоит из семи лиц, из которых один (митрополит Новгородский и С.-Петербургский) называется первоприсутствующим¹³⁶, прочие – членами и присутствующими. Члены назначаются пожизненно именными высочайшими указами, даваемыми Св. Синоду, обыкновенно из митрополитов и из старейших архиереев. Присутствующие вызываются высочайшими поведениями из числа епархиальных архиереев для временного присутствия в Св. Синоде, впредь до объявления высочайшей воли об обратном их возвращении в свои епархии¹³⁷. При вступлении в должность членов п присутствующих в Св. Синоде, дается по форме, установленной Петром Великим, присяга, в которой «крайним судьей духовной коллегии» признается сам всероссийский монарх. В нынешнее царствование не было примера возведения в члены или присутствующие в Св. Синоде лиц из белого духовенства, каковые примеры встречались ранее. Ни члены, ни присутствующие в Св. Синоде не освобождаются от управления вверенными им епархиями, но (по указу 1865 г. 14 октября) Св. Синодом может быть разрешена тем и другим временная отлучка. Св. Синод сносится с правительствующим сенатом посредством ведений; с министрами и главноуправляющими отдельных ведомств вступает в сношение через посредство синодального обер-прокурора; с епархиальными архиереями, и консисториями, и главными священниками, а также с губернскими правлениями сносится посредством указов¹³⁸. При Св. Синоде находится канцелярия, которая с 1889 г. состоит под начальством управляющего синодальной канцелярией, имеющего при себе помощника управляющего. Синодальная канцелярия ведет все делопроизводство Св. Синода и разделяется на шесть отделений. В первом отделении производятся дела о замещении высших духовных должностей, равно как о перемещении, наградах, увольнении высших духовно-должностных лиц, о сложении духовного сана и монашества по прошениям и проч.; во втором отделении – дела по сношениям Св. Синода с другими единоверными церквами, например, по оказанию пособий этим последним, об устройстве миссий, об учреждении или закрытии епархии, архиерейских кафедр, монастырей и общин, церковных приходов, о цензуре книг¹³⁹, о разрешении церквям и монастырям закладывать принадлежащие им недвижимые имущества и проч.; в третьем отделении – дела по отводу земель и других угодий церковным учреждениям, о завещаниях в пользу духовного ведомства, о церковно-свечной операции, об единоверческих церквах, о появлении мощей, чудотворных икон, учреждении праздников и крестных ходов и проч.; в четвертом отделении – дела брачные; в пятом и в шестом – дела духовного суда над духовенством и мирянами, присуждаемыми к церковной епитимии, и о разных происшествиях в духовном ведомстве, причем одни епархии (по большей частью юго-восточные) ведаются в пятом отделении, другие (по большей части северо-западные) – в шестом¹⁴⁰. Принципиальные основания к отнесению известного рода дел к тому или другому отдалению синодальной канцелярии, как видно из представленного краткого перечня дел, были приняты в соображение лишь в незначительной мере.

Обер-прокурор Св. Синода, во-первых, исполняет функцию надзора за делопроизводством в Св. Синоде, согласно инструкции Петра Великого¹⁴¹, и во-вторых, имеет положение главноуправляющего особым ведомством, поскольку он является в качестве представителя этого ведомства в государственном совете и в комитете министров¹⁴², поскольку через него ведутся сношения Св. прав. Синода с министрами и главноуправляющими другими ведомствами, и поскольку ему подчинены состояния при Св. Синоде учреждения для заведывания специальными отраслями церковного управления¹⁴³, равно как синодальная канцелярия. Как заведующий особым ведомством, обер-прокурор определяет и перемещает на все светские должности духовного ведомства до пятого класса включительно, назначает пенсии и пособия чиновникам этого ведомства¹⁴⁴. По некоторым делам, производимым в государственных установлениях и соприкосновенным с духовным ведомством, обер-прокурор Св. Синода делает представления и дает заключения¹⁴⁵, в защиту интересов этого ведомства. 1865 г. учреждена должность товарища обер-прокурора Св. Синода с правами и обязанностями, присвоенными товарищам министров¹⁴⁶. При обер-прокуроре существует канцелярия, состоящая из трех отделений под управлением директора. В круг ведомства этой канцелярии входят весьма разнообразные предметы, именно: приготовление всеподданнейших докладов по духовному ведомству, а также собрание сведений о состоянии духовного ведомства путем рассмотрения срочных ведомостей о ходе дел по всем церковным учреждениям, центральным в епархиальных, и составление на основании этих сведений ежегодного всеподданнейшего отчета, ведение ведомостей об исполнении высочайших повелений по духовному ведомству, объявляемых Синоду синодальным обер-прокурором; здесь ведется реестр пребывающих в столицу иногородних лиц духовного звания и сосредотачиваются дела по всеподданнейшим и частным жалобам на решения Св. Синода и подведомственных ему мест и лиц, а также по сношениям обер-прокурора с другими учреждениями, дела о присоединении к православной церкви иноверцев и о православном заграничном духовенстве, переписка по управлению духовно-учебными заведениями, дела о перевоз мертвых тел и проч. Для судных дел состоит при обер-прокуроре Св. Синода юрисконсульт, обязанный предварительно рассматривать судные дела, поступающие из Сената на заключение обер-прокурора Св. Синода¹⁴⁷. Для обсуждения предметов особой важности при синодальном обер-прокуроре составляется консультация под председательством товарища обер-прокурора, из директора и вице-директора канцелярии обер-прокурора, директора и вице-директора хозяйственного управления, управляющего синодальной канцелярией и его помощника, управляющего контролем и юрисконсульта при обер-прокуроре Св. Синода, следовательно, вообще из всех светских должностных лиц, занимающих высшие служебные посты в духовном ведомстве¹⁴⁸.

Уцелевшая до настоящего времени, московская контора Св. Синода ведает некоторыми предметами из круга ведомства Св. Синода, именно она:

1) заведует московским синодальным домом, Успенским собором¹⁴⁹ и церковью двенадцати апостолов (в Кремле) вместе с синодальной ризницей, 2) управляет московскими ставропигиальными монастырями: Донским, Симоновым, Новоспасским, Воскресенским и Заиконоспасским¹⁵⁰, 3) освящает миро и рассылает его по епархиям. Кроме этого, контора наблюдает за иногородними лицами духовного звания, прибывающими в Москву, заменяя в этом случае существовавший некогда приказ церковных дел¹⁵¹.

Что касается личного состава московской синодальной конторы, то в нее входят митрополит московский в качестве первоприсутствующего конторы, один или двое архиереев-настоятелей московских ставропигиальных монастырей и протопресвитер Успенского собора. При конторе находится канцелярия, управляющий которой есть вместе прокурор конторы, подчиненный обер- прокурору Св. Синода и в должность свою определяемый приказом этого последнего¹⁵².

При Св. Синоде состоит несколько учреждений, которым в качестве центральных установлений, простирающих свое действие на отдельные епархии русской церкви, вверены специальные отрасли церковного управления, именно учебная и финансовая. Учебным делом заведует духовно-учебный комитет и училищный совет по делам церковно-приходских школ; финансовое управление ведется хозяйственным управлением при Св. Синод и контролем. Учебный комитет при Св. Синоде обсуждает подлежащие разрешению главного духовного управления вопросы по учебно-педагогической части и наблюдает посредством ревизий за состоянием этой части в духовно-учебных заведениях. В частности, комитет обсуждает программы преподавания, учебники и руководства для духовно- учебных заведений, рассматривает годовые отчёты о состоянии этих заведений, назначает конкурсы на составление лучших руководств и дает заключение о присуждении премий за составленные труды, рассматривает отчеты членов, посылаемых на ревизию духовно-учебных заведений¹⁵³. Комитет состоит из девяти членов, духовных и светских, соединяющих с высшим образованием педагогическую и административную опытность¹⁵⁴ под председательством духовного лица. Председатель и члены комитета назначаются на должности Св. Синодом: из духовных лиц по непосредственному его усмотрению, а из светских по предложениям обер-прокурора Св. Синода. Шесть членов постоянно присутствуют в комитете, а три посылаются на ревизию духовно-учебных заведений разных епархии и в занятиях комитета участвуют только в свободное от ревизии время¹⁵⁵. – С высочайшего соизволения 19 января 1885 г. Учрежден особый совет для наилучшего устройства церковно-приходских школ и управления ими. Председательствует в нем один из присутствующих в Св. Синоде архиереев; помощник председателя, на случай отсутствия последнего избирается обер- прокурором Синода по соглашению с председателем совета; членов в совете четыре лица, близко знакомые с положением народного образования. – Хозяйственное управление при Св. Синоде управляет капиталами¹⁵⁶ и имуществами, находящимися в ведении Св. Синода, как высшего православного церковного установления в России; хозяйственное же управление составляет смету как сумм, отпускаемых из казны на расходы по ведомству Св. Синода, так и специальных средств Синода, и наблюдает, чтобы расходы, вообще, производились согласно сметам, препровождает по назначению денежные суммы, пожертвованные в пользу церковных учреждений, как русских, так и иностранных, наблюдает за исполнение духовных завещании в тех случаях, когда завещателями отказаны суммы в пользу церквей и монастырей, получает от епархиальных консисторий сведения об имеющих быть расходах на постройки и починки зданий духовного ведомства, равно как ведомости о произведенных расходах¹⁵⁷. Хозяйственному управлению Св. Синода подчинены и духовно-учебные заведения во всем, что касается хозяйственной стороны их жизни. Кроме того, заведыванию хозяйственного управления подлежат синодальные типографии – петербургская и московская¹⁵⁸, с книжными запасами и лавками, и все принадлежащие Св. Синоду дома, подворья и получаемые с них доходы. Что касается личного состава хозяйственного управления, то оно состоит из общего присутствия и трех отделений. Общее присутствие составляется из директора, вице-директора, начальников отделения и членов общего присутствия, назначаемых обер-прокурором по его усмотрению¹⁵⁹. – Контроль при Св. Синоде есть ревизионное учреждение, проверяющее книги и отчеты по движению сумм, состоящих в ведении Св. Синода, в том числе и тех сумм, которые отпускаются из государственного казначейства на духовно-учебные заведения¹⁶⁰. В контроль по истечении каждого года доставляются из епархий ведомости о всех церковных капиталах, сборах, доходах и пожертвованиях, причем контроль следит за верностью счетов в этих ведомостях, за тем, не превышают ли расходы сумм, на каждый предмет назначенных, взыскиваются ли своевременно принадлежащие духовному ведомству и казне деньги и проч.¹⁶¹. Во главе этого учреждения стоит управляющий контролем; при нем находится помощник, и, кроме того, к штату контроля относятся три старшие и три младшие контролера. Из управляющего, его помощника и из старших контролеров составляется так называемое общее присутствие контроля.

Хотя это учреждение принято называть одним именем с московской Св. Синода конторой и рассматривать ту и другую как учреждения однородные; однако грузинская контора имеет существенное отличие не только от московской конторы, но даже и от всех других, состоящих при Св. Синоде учреждений, как орган не центрального, а местного управления. Грузино-имеретинская контора в отличие от московской, ведает не отдельными какими-либо церковными учреждениями, которые бы особняком стояли в церковной организации, не соединяясь органической связью с существующим церковным порядком, – в отличие же от остальных, состоящих при Св. Синод, учреждений, ведает не отдельной какой-либо отраслью управления, распространяя свое влияние на все епархии русской церкви: она ведает обширными местными районами в подчинении Св. Синоду, как высшей инстанции. Грузино-имеретинская синодальная контора находится в Тифлисе и управляет епархиями Грузии, Имеретии, Мингрелии и Гурии, как высшая правительственная инстанция над епархиальными начальствами, в свою очередь подчиненная Св. Синоду, так что, следовательно, означенные епархии закавказского края не непосредственно подчинены Св. Синоду, как все другие епархии русской церкви, а через посредствующую инстанцию, которую до некоторой степени можно сравнивать с древнецерковной и нынешней католической церковной провинцией. Местные епископы о важнейших делах и недоуменных случаях управления входят с представлениями в контору¹⁶². Последняя представляет Св. Синоду кандидатов на архиерейские кафедры, решает дела о недействительности расторжении браков с предоставлением недовольным права апеллировать в Св. Синод, производит суд над духовным лицами и мирянами, получает от епархиальных архиереев все вообще отчеты по епархиям о доходах и расходах и имеет в своем заведывании все доходы и расходы, полученные с церковных имений закавказского края, собирает ведомости о разных сторонах епархиального управления, для препровождения их в Св. Синод. Контора состоит из трех архимандритов и одного протоиерея¹⁶³ под председательством экзарха Грузии. При конторе находится канцелярия, управляющий которой есть вместе прокурор конторы, подчиненный обер-прокрору Св. Синода и в должность свою определяемый приказом этого последнего.

Епархиальный архиерей есть тот церковно-должностной орган, который, в сочинении Св. Синоду, как центральному церковному установлению, управляет отдельной частью русской церкви, называемою епархией. Некоторые епископы имеют титул митрополитов и архиепископов, данный им высочайшей властью. Титул митрополита соединяется с тремя кафедрами: петербургской, московской и киевской, но митрополитских прав в смысл древнего канонического права, по отношению к известному числу подчиненных епископов, не дает. Обыкновенно митрополиты состоят членами Св. Синода, но членами могут быть и не митрополиты, следовательно, нахождение в числе членов Св. Синода не есть такая прерогатива, которая бы исключительно связывалась с митрополитским титулом. Митрополиты в отличие от всех других архиереев носят белый клобук. Архиепископы вместе с митрополитами пользуются титулом высокопреосвященства, тогда как епископы называются преосвященными. Все вообще епископы имеют известные знаки отличая архиерейского достоинства, как панагия, митра, саккос, омофор, орлецы, кафедра в главном епархиальном соборе. В ставленных духовенству грамотах, в которых свидетельствуется посвящение того или другого лица в степень пресвитера или дьякона, а также в пастырских посланиях епископы титулуются: «Божией милостью». Что касается прав епископа, то одни вытекают из его священного сана (jura ordinis), другие принадлежат ему как епархиальному правителю (jura juris- dictionis). Права первой категории суть права священнодействия, частью общие со всеми священниками (jura ordinis communia)¹⁶⁴, частью исключительно связываемые с архиерейским саном (jura ordinis reservata), каковы посвящение в степени священства и в сан архимандритов и игуменов, а также освящение антиминсов. Ко второй категории относятся администрация (охранение и распространение веры, замещение должностей, надзор за разными сторонами церковной жизни и за всеми церковными учреждениями в епархии) и суд. При архиерее лично состоит секретарь с правами государственной службы. Так как в предшествующей истории русской церкви не было твердых оснований для прочной постановки епископского кафедрального духовенства в смысле института, сдерживающего возможный произвол архиереев в епархиальном управлении, на подобие римско-католического кафедрального капитула; то и в настоящее время духовенство епископского кафедрального собора, как таковое, не принимает никакого участия в епархиальном управлении. Лишь отдельные, высшие его члены могут получить значение для епархиального управления, поскольку они могут состоять членами епархиальной консистории. Но, с одной стороны, членами консистории бывают и другие лица, кроме кафедрального духовенства, так что, следовательно, нахождение в числе членов консистории не может быть рассматриваемо как прерогатива кафедрального духовенства, а с другой стороны епархиальная консистория, по общему ее значению для епархии, соответствует католическому генеральному викариату или оффициалату, но не кафедральному капитулу.

В 1865 году высочайше разрешено учреждать викариатства во всех епархиях, где могут быть указаны местные источники содержания их, без обременения государственной казны, именно достаточно состоятельные монастыри, доходы которых и идут на викариат. Викарий есть помощник епархиального архиерея не только в осуществлении прав священнодействия, но и в управлении, хотя участие в последнее не определено каким-либо твердыми нормами. По закону на викарного архиерея возлагается поручение предварительно просматривать консисторские журналы и протоколы, прежде чем они поступать на рассмотрение епархиального епископа¹⁶⁵; последний может даже предоставить викарию и самое рассмотрение и утверждение журналов, особенно на время своего отсутствия из епархиального города¹⁶⁶. Кроме того, в законе говорится, что, при вакантности епископской кафедры в епархии, в которых имеется викарий, указы из Св. Синода исходят на имя епископа викария¹⁶⁷, откуда должно следовать, что викарий, на случай вакантности кафедры, должен заменять епархиального епископа в управлении епархией. Помимо этого последнего случая, следовательно, sede plena, участие викария в управлении не идет далее эвентуального просмотра и утверждения консисторских журналов и протоколов; но, по усмотрению епархиальных архиереев, викариям поручаются и некоторые дела, не означенные в законе, например, о присоединении иноверцев к православной церкви, о выдаче мира освященных антиминсов, метрических свидетельств, паспортов духовным лицам, об определении на причетнические должности, о предании церковному покаянию по сообщениям присутственных мест и т. п.¹⁶⁸. Некоторые викарные архиереи, в силу исключительных местных обстоятельств имеют более обширную компетенцию, так как они с подчиненными им духовыми правлениями, действительно ведут церковное управление в известном местном районе, именно викарии холмско-варшавской епархии – епископ

Люблинский¹⁶⁹, и викарий Иркутской епархии – епископ Читинский¹⁷⁰. Наконец, возможно даже, что епископ, посвященный в качестве викария, управляет епархией, не подчиняясь главному епархиальному епископу и даже вне епархии этого последнего; в таком исключительном положении находится православный епископ, посвященный в епископа Ревельского, викария Рижской епархии, в действительности же для прохождения епископской должности в Японии, где он и пребывает. Должно сознаться, что институт викарных архиереев не без натяжек оправдываемый в римско-католическом церковном праве посвящением на фиктивные кафедры в странах неверных, не легко примиряется и с принципами восточного церковного права.

До ХVIII в. на Руси вообще строго соблюдался принцип, выраженный I вселенским собором¹⁷¹, что в одном городе, или, что тоже, в одной епархии ¹⁷² не должно быть двух епископов. В настоящее время викарный архиерей посвящается¹⁷³ во епископа одного из уездных городов данной епархии, в которой учрежден викариат¹⁷⁴. Ho это не значит, чтобы епископ, получающий свой титул от того или другого уездного города в епархии, имел в своем церковном управлении этот город и принадлежащий к нему уезд. Обыкновенно викарный архиерей в отношении к этому уезду имеет не большие права, чем и в отношении ко всем другим уздам епархии, проживая в городе и помогая епархиальному епископу ведением той или другой отрасли общеепархиального управления. Следовательно, в посвящении епархиальных архиереев на кафедры, находящиеся в уздах, точно также действует фикция, как и в католическом посвящении епископов in partibus. С другой стороны, если бы предположить такой порядок вещей, при котором каждый викарный архиерей действительно управлял бы уездом, от которого он получает свой титул, то и при таком порядка трудность примирения викариата с правилом первого вселенского собора нисколько не облегчалась бы. Епархиальных архиерей не мог бы считать одного из уездов своей епархии в меньшей степени подчиненным ему, чем все остальные уезды. Возможно бы было, по-видимому, стать на ту точку зрения¹⁷⁵, что викарные архиереи нынешнего времени суть не что иное, как возобновленный древне-церковным институт хорепископов. Но в истории развития этого института были нами замечены две фазы¹⁷⁶: до IV столетия и после IV столетия, из каковых фаз ни та, ни другая не служат к подкреплению нынешних викариатств. Хорепископы до IV в. были епископами, столько же самостоятельными в своих сельских общинах, как епископы городские были самостоятельными епископами в своих городских церковных общинах, так что и те, и другие имели свои особые епархии, в которых, таким образом, было не более как по одному епископу. Хорепископы с IV в. представляли уже собой анахронизм, противоречивший началам церковного права и подлежавший уничтожению, которого церковь постепенно и достигла. Так как разом уничтожить укоренившийся в жизни институт было затруднительно, то следы его, не смотря на запретительные и ограничительные постановления соборов, могут быть наблюдаемы в течение долгого времени и после IV в.; но отсюда никак не следует, чтобы то положение, которое занимал хорепископ в течение периода вселенских соборов – положение, среднее между епископом и пресвитером, могло быть рассматриваемо как нечто нормальное и как образец для подражания в настоящее время. А с этой именно точки зрения и нужно смотреть на институт хорепископов, для того чтобы ссылкой на него оправдывать институт нынешних викарных архиереев. Можно, конечно, рассуждать и так, что точка зрения периода вселенских соборов не обязательна для настоящего времени, ввиду изменившихся условий и обстоятельств церковной жизни, и что таким образом, институт, в период вселенских соборов, обрекавшийся на уничтожение, в наше время может оказаться целесообразным. Но, во-первых, признанием целесообразности хорепископского института для настоящего времени отнюдь не облегчалась бы трудность примирения его с тем принципом, что в одной епархии не может быть двух епископов¹⁷⁷; во-вторых, став на точку зрения целесообразности, не было бы надобности ограничиваться учреждением одного викариатства в епархиях, а, напротив, можно бы было с известной убедительностью доказывать необходимость учреждения викариатств во всех уездных городах наших обширных епархий, хотя бы для того, например, чтобы создать в уездах солидную административно-судебную инстанцию, которая бы, состоя в известной зависимости от епархиального архиерея, в то же время избавляла бы духовенство и мирян в массе случаев от необходимости обращаться в епархиальный город.

Епархиальная духовная консистория есть присутственное место, через которое под непосредственным начальством епархиального архиерея производятся управление и духовный суд в епархии¹⁷⁸. Следовательно, что касается компетенции этого учреждения, то она, вообще говоря, обнимает те же предметы, которые входят в круг попечения епископа, как епархиального правителя, но с некоторыми исключениями как в отношении к управлению, так и в отношении к духовному суду: в отношении к управлению из круга ведомства консистории выделены призрение бедных и сирот духовного звания, ведаемое особым попечительством, и духовно-учебное дело, ведаемое правлениями духовных семинарий и епархиальными съездами духовенства; в отношении к суду, ведению консистории не подлежит так называемый непосредственный архиерейский суд¹⁷⁹. Консистория, по ее личному составу состоит из присутствия и канцелярии. В присутствии консистории входит определенное штатами число членов, но в случае надобности назначаются и сверхштатные, – всего от 5 до 7 членов¹⁸⁰. По требованию особенных обстоятельств Св. Синод учреждает сверх постоянного, временное присутствие консистории, а в столицах консистории имеют два постоянных присутствия¹⁸¹. Члены консистории избираются епархиальным архиереем из архимандритов, игуменов, иеромонахов, протоиереев и священников и по представлению архиерея утверждаются в своих должностях Св. Синодом, таковым же порядком и увольняются от должностей¹⁸². Канцелярия консистории, состоящая из определенного штатами числа чиновников, находится под начальством секретаря: чиновники определяются и увольняются консисторией с утверждения епархиального архиерея, а секретарь определяется и увольняется Св. Синодом по избранию и предложению синодального обер-прокурора¹⁸³. Находясь под ближайшим начальством епархиального архиерея, секретарь состоит вместе с тем в непосредственном ведении обер-прокурора Св. Синода, как блюстителя за исполнением законных постановлений по духовному ведомству, и обязан исполнять все его предписания, следовательно, и сам становится органом прокурорского надзора¹⁸⁴. В действительности значение секретаря не исчерпывается начальствованием над канцелярией и прокурорской функцией. Присутствие консистории хотя представляет собой коллегию, но коллегию без председателя: епархиальный архиерей есть не председатель, а начальник консистории, никогда в ней не присутствующий¹⁸⁵. Председателя или первоприсутствующего между членами консистории также нет; но так как при коллегиальном рассмотрении всякого вообще дела требуется, чтобы кто-либо давал направление и руководство деятельности коллегии, то и в консистории фактически эта руководственная функция неизбежна, и она осуществляется именно секретарем консистории. Приготовленные к докладу дела вносятся в присутствие и докладываются секретарем или подчиненным ему чиновником ¹⁸⁶. Секретарь немедленно объявляет присутствию о полученном им от обер-прокурора предписании по исполнению которого требуется содействие консистории¹⁸⁷. Как скоро же возникает разногласие между членами при обсуждении дел, секретарь объясняет существо дела и докладывает о законах, на которых может быть основано единогласное решение; таким же образом поступает он и при единогласном решении, если бы оно не согласовалось с обстоятельствами дела, или с законами¹⁸⁸. Если же представления секретаря против разноглазых и единогласных решений не уважены членами консистории, секретарь отвечает о том в самых журналах и протоколах и подает епархиальному архиерею рапорт, в котором излагает те объяснения, какие он давал членам¹⁸⁹. Руководственная роль секретаря отчасти проявляется и в том, что все дела в консистории распределены по столам, и каждый стол вверяется особому наблюдению одного из членов, ближайший же надзор за канцелярией во всех отношениях и ответственность в правильности делопроизводства возлагаются на секретаря¹⁹⁰. Что касается вообще юридической силы решений консистории, то последняя имеет исключительно совещательный характер, т. е. принятие или непринятие, утверждение или неутвержденное ее решений епископом зависит от его усмотрения. Если епископ найдет единогласные решения консистории правильными, то утверждает их согласием; в случае же разногласия и представления, вместе с решением большинства, особых мнений отдельных членов, он утверждает решения большинства, но также может утвердить и особые мнения членов и, возвращая те и другие в консисторию, объясняет в даваемой по сему случаю резолюции и основание оной¹⁹¹. Когда и в единогласном решении архиерей усмотрит, что дело изложено недостаточно, или что при исследовании упущены такие обстоятельства, которые могли бы служить к ближайшему объяснению предметов, подлежавших рассмотрению, или, наконец, что решение несогласно с законами, он предлагает консистории пересмотреть дело или дополнить оное нужными, по замечаниям его, обстоятельствами и затем постановить решение¹⁹². Члены консистории, при рассмотрении указанных епископом обстоятельств, не стесняются в своихъ суждениях и могут остаться при прежнем мнении, т. е. они не привлекаются к ответственности за отстаивание прежнего мнения, найденного архиереем неправильным; однако, если архиерей снова будет несогласен с мнением консистории, он полагает собственное решение, которое и приводится в пополнение¹⁹³. При отсутствии архиерея, или с его дозволения, в делах, требующих поспешности, журналы консистории обращаются к исполнению, по подписании всеми присутствовавшими членами¹⁹⁴, т. е., предполагая, что в данной епархии нет викарного архиерея. При вакантности архиерейской кафедры, в епархии, где нет викария, указы из св. синода исходят на имя консистории¹⁹⁵.

При каждой епархиальной кафедре (с 1823 г.) состоит, отдельно от духовных консисторий, попечительство о бедных духовного звания¹⁹⁶, не столько как учреждение церковного характера, сколько в смысле сословного духовного учреждения, простирающее свою попечительность на лиц духовного сословия и тем самым выполняющее одну из государственных задач по общественному призрению, вследствие чего и постановления об этом учреждении включены в свод законов Российской Империи. Попечительство как принимает меры к изысканию средств призрения, каковы производство сбора по книге благотворительных приношений и наблюдение за правильностью сбора кружечного, так и оказывает самую помощь людям, нуждающимся в призрении, во предварительном собрании сведений о таковых лицах. Попечительство оказывает пособия как вообще бедным лицам духовного звания, так в особенности осиротевшим после них семействам; помещает детей в духовно-учебные заведения на казенное содержание, к малолетним сиротам и к имению их определяет опекунов и попечителей, которые, состоя под надзором местных благочинных, представляют отчеты о своих действиях на ревизию в попечительство, – предпринимает отчуждение принадлежащего малолетним имущества (недвижимого с разрешения Св. Синода), однако не распространяя своего действия на детей лиц духовного звания, принадлежащих к потомственному дворянству, так как дела по опеке над ними остаются в ведении дворянских опек¹⁹⁷. Попечительство о бедных духовного звания составляется из трех до шести попечителей, смотря по надобности, избираемых из белого духовенства, а в случае нужды и из монашествующих, соединяющих с благоразумием и опытностью усердие к делу человеколюбия. Попечители определяются епархиальным архиереем из представленных консисторией или самим попечительством двух на каждое место кандидатов¹⁹⁸. Один попечитель должен быть из членов консистории, в видах удобнейшего сношения и согласного действования обоих мест. Иногда в епархиях учреждаются по благочинническим округам местные попечительные советы о бедных духовного звания, с целью более успешного и справедливого удовлетворения нуждам бедствующих, причем деятельность епархиального попечительства, как установления правительственного, остается без изменения¹⁹⁹.

Так как духовно-учебное дело рассматривается духовенством не столько с точки зрения общецерковной, как подготовка пригодных деятелей на служение церкви в духовных должностях, сколько с точки зрения образования детей духовенства²⁰⁰, то учреждения, ведающие это дело, имеют точно также сословный характер, как и попечительства о бедных духовного звания. Хотя уставы духовно-учебных заведений не нашли себе места в Своде законов Российской Империи, но отсюда не вытекает никакого аргумента против государственно-сословного характера этих заведений, ибо и уставы светских учебных заведений точно также не включены в свод законов. В епархиальных городах, под главным начальством епархиальных архиереев, существуют духовные семинарии, в которых дела учебные, воспитательные и хозяйственные ведаются правлениями семинарий, составляющимися из ректора, инспектора и известного числа преподавателей, кроме того из трех членов от епархиального духовенства, выбираемых на три года²⁰¹.

Выбор последних есть один из главных предметов деятельности епархиального съезда, т. е. собрания выборных от духовенства всей епархии. Этому собранию епархиальный архиерей может предложить на обсуждение разные вопросы, соприкасающиеся с изысканием средств на покрытие сверхсметных расходов по содержанию духовно-учебных заведений, причем приведение в исполнение решений съезда, например, относительно устройства епархиальных свечных заводов, зависит от усмотрения епископа²⁰².

На некоторые церковные учреждения, географически входящие в епархиальный район, компетенция епархиального правительства не распространяется. Сюда относятся, кроме ставропигиальных учреждений (лавр и ставропигиальных монастырей ²⁰³) церковные учреждения придворного и военного ведомства. Церковные учреждения и духовенство придворного ведомства находятся в ведении протопресвитера придворного собора зимнего дворца и московского Благовещенского, духовниках Императорских Величеств. Он управляет церквами и духовенством придворного ведомства, находящимися в С.-Петербурге, Москве, Царском селе, Петергофе, Гатчине, Стрельне, Павловске и проч. Протопресвитеру принадлежит наблюдение за благоустройством и порядком в придворных соборах, а также за поведением духовенства; через него производится определение на духовные должности придворного ведомства, а также перемещение и увольнение с них. До 1883 г. он ведал также церкви и духовенство в войсках гвардии и гренадер, но с этого времени все вообще церковные учреждения военного ведомства всех родов оружия, вместе с духовенством, при них состоящим, ведаются главным священником гвардии и гренадер, армии и флота. Он осуществляет некоторые права епископского епархиального управления, как, например, определяет на духовные должности, ходатайствует перед Св. Синодом о награждении вверенных его управлению лиц, налагает епитимьи на лиц военного звания, назначает следствия по проступкам военного духовенства, но, в случае необходимости присуждения его к тяжким наказаниям, например, к лишению сана, препровождает виновного к архиерею той епархии, из которой он поступил на службу в военное ведомство. Главный священник точно так же обязан восполнять препровождаемые к нему из Св. Синода высочайшие повеления и синодские определения, как и епархиальные архиереи, и, наравне с этими последними, подлежит отчетности перед синодом. С 1840 г. существует еще должность обер-свящеященника отдельного кавказского корпуса, в 1858 г. переименованного в «главного священника кавказской армии», который, однако, состоит в подчинении главному священнику гвардии и гренадер, армии и флота²⁰⁴. При последнем существует канцелярия под управлением правителя канцелярии, а при протопресвитере – духовник Их Величеств и при главном священнике кавказской армии – канцелярия, управляемая секретарем.

В уставе духовных консисторий упоминается о духовных правлениях, как о подведомых консисториям местах²⁰⁵. Но, вообще говоря, в русских епархиях в настоящее время нет тех духовных правлений, которые существовали в прошлом столетии в смысле уездного органа, сменившего древнерусские десятильничьи дворы²⁰⁶. Только въ некоторых местностях, в виду исключительных местных обстоятельств, удержался этот институт со значительной компетенцией. Таковы: 1) финляндское духовное правление, находящееся в Выборге и наблюдающее за церковными учреждениями Финляндии, которая причисляется к Санкт-Петербургской епархии;

1) холмское духовное правление, состоящее при епископе люблинском, викарии Холмско-Варшавской епархии, для управления бывшей греко-униятской Холмской епархией, в зависимости от Холмско-Варшавской духовной консистории; 3) Читинское духовное правление, существующее при викарии Иркутской епархии – епископе Селенгинском для заведывания епархиальными делами Забайкальской области; ему предоставлено между прочим даже судоговорение по бракоразводным делам; 4) аляскинское духовное правление в Сан-Франциско при учрежденной в бывших российских северо-американских владениях кафедре Алеутского и Аляскинского епископа для управления делами этой епархии; так как, однако, кафедра епископская остается вакантной долгое время, духовное правление обращается по делам, требующим епископского разрешения и утверждения, к митрополиту Новгородскому и Санкт-Петербургскому²⁰⁷. Что касается последнего правления в особенности, то оно не может быть рассматриваемо как учреждение русской церкви, ибо православно-христианское общество, составляющее из себя церковь на Аляске, находится вне территории русского государства и, состоя из северо-американских граждан, может находиться не в формальном подчинении иностранной власти, а только лишь под руководством ее до тех пор, пока оно не достигло бы значительной степени роста и крепости. В отношении к цивилизованным государствам настоящего времени невозможно по политическим соображениям прилагать тот принцип, которым руководилась древняя церковь в отношении к вновь насаждаемым христианским церквам²⁰⁸. В особенности это должно сказать о тех национальных церквах, в которых церковная власть монарха есть необходимый органический член устройства, так что, следовательно, подчинение иностранцев таковой национальной церкви, например, русскому Св. Синоду, действующему в управлении по указу Его Императорского Величества, означало бы вместе и признание высшей церковной власти иностранного монарха.

Епархии Русской Православной Церкви делятся на благочиннические округа, обнимающие от 10 до 30 приходских церквей с их причтами. Округ поручается наблюдению одного из приходских священников, носящего титул благочинного, причем, если в округе более 15 церквей, к благочинному может быть придан помощник²⁰⁹. Положение благочинного в округе, как епископского мандатра, определено синодальной инструкцией, которая, однако, как не получившая высочайшего утверждения и не внесенная в полное собрание законов российской империи, не есть церковный закон. Благочинный есть орган надзора, наблюдающий за церковным порядком в пределах округа. Он возводится в свою должность епархиальным архиереем, которому консистория представляет кандидатов на открывающееся место²¹⁰. Наблюдение благочинного простирается как на благоустройство церквей, например, правильное устроение храмов, достаточное снабжение утварью и богослужебными книгами, поддержание чистоты на колокольнях, кладбищах²¹¹ и проч., так на поведение духовенства и семейств духовных лиц²¹², на исправное исполнение должностных обязанностей²¹³, правильное совершение треб, в особенности крещения, погребения, браковенчания, и правильное ведение церковного хозяйства и письмоводства²¹⁴, ношение приличного духовному сану одеяния²¹⁵. Свой надзор за духовенством округа и за состоянием приходских церквей благочинный осуществляет посредством личного обозрения; ему предписывается инструкцией посещать порученные его наблюдению церкви дважды в год и дважды же в год рапортовать епархиальному начальству о состоянии вверенных ему церквей²¹⁶. Вместе с надзором, благочинному поручается духовное руководство приходского духовенства²¹⁷ и прихожан²¹⁸, причем в отношении к духовенству ему предоставлена известная дисциплинарная власть, так как он может «штрафовать священника внушением при причте, а диакона и причетников и поклонами в церкви»²¹⁹. Кроме того, благочинный принимает известные меры в случае смерти одного в подчиненных ему церковно-должностных лиц, доносит о смерти епархиальному архиерею, делает опись оставшемуся после умершего именно и представляет ее в попечительство о бедных духовного звания, вместе с назначением опекуна, если остались малолетняя сироты, а в случае смерти священника, в особенности, немедленно отправляется в тот приход, который лишался священника, и, поверив церковное имущество, суммы по документам и дела церковные, передает их новоопределенному священнику, или же до определения его – наличному причту с церковным старостой; и затем, когда явится новоопределенный священник, благочинный должен прочитать в приходской церкви его ставленую грамоту и таким образом ввести его в должность. Наконец, благочинный является для проверки церковного имущества и документов в случае удаления или смерти церковного старосты²²⁰, и руководит выбором нового старосты ²²¹.

Монастыри, не изъятые из подчинения епархиальному архиерею, изъяты из подчинения благочинным приходских церквей и состоят под наблюдением особых монастырских благочинных, также снабженных инструкцией. Военное духовенство равным образом стоят вне благочиннических округов, подчиняясь своим военным благочинным, подведомственным главному священнику. При благочинном в некоторых епархиях составляются благочиннические советы, под председательством благочинного из двух выборных священников, к которым выбираются духовенством и кандидаты²²², причем один из священников называется помощником благочинного²²³. В ведение благочиннического совета предоставляется отчасти рассмотрение некоторых спорных дел (например, о разделе доходов приходским духовенством) и жалоб, отчасти аттестация духовенства, представление его к наградам епархиальному начальству и т. п. В благочинническом округе существуют, кроме того, еще другие должностные лица. Сюда относятся: 1) депутаты, назначаемые епархиальным начальством для присутствования при следствиях и судах, производимых светскими присутственными местами, как по тяжебным делам, сопряженным с интересом церковных учреждений, так и по преступлениям духовных лиц, подсудных государственному суду²²⁴, впрочем только в тех местностях, в которых еще не введены судебные уставы 20 ноября 1864 г.²²⁵; 2) следователи по проступкам и преступлениям духовных лиц, подлежащим ведению духовного суда; впрочем, они не составляют постоянной должности, а назначаются для отдельного случая, по усмотрению архиерея; 3) духовники для выслушания исповеди духовных лиц в благочинническом округе. Последние выбираются духовенством каждого благочиннического округа и представляются через консисторию на утверждение епархиального архиерея²²⁶, а в епархиях, где благочиннические округа расположены на больших пространствах, епархиальные архиереи назначают в каждый округ по два и более общих духовника из священников²²⁷. С благочинническими округами не совпадают училищные округа, на которые разделяется епархия по числу находящихся в ней уездных духовных училищ. Духовенство этих округов собирается на училищные съезды, где кроме обсуждения потребностей училища и способов к их удовлетворению, выбираются на три года два члена от духовенства для участия в деятельности правления духовного училища, подобно тому, как в епархиальных съездах выбираются члены от духовенства в правления духовных семинарий.

При каждой приходской церкви должно состоять известное количество духовных лиц, определенное штатами, так что никто не должен быть определяем и посвящаем к церквям иначе, как в положенный по штату прихода состав причта²²⁸. По высочайше утвержденному 16 февр. 1885 г. определению Св. Синода²²⁹, нормальный состав приходских причтов определен таким образом. Во всех епархиях, за исключением западных и закавказских, церковные причты в приходах, имеющих менее 700 душ мужского пола, состоят из священника и псаломщика, а в приходах, имеющих более 700 душ – из священника, дьякона и псаломщика. В городах, равно и в селах, при существовании особых местных средств к обеспечению духовенства, епархиальным архиереям предоставляется назначать дьяконов и при меньшем числе прихожан. Если при приходской церкви состоят два священника и более, то в состав причта входят дьякон и псаломщики, соответственно с числом священников, по одному на каждого. Священник в пределах прихода осуществляют пастырство совершением богослужения и духовных треб, проповедью церковной и внецерковной, руководительством церковно-приходской школы. Он, с одной стороны, исключает всякого другого иноприходного священника от пастырских действий в пределах своего прихода, кроме случаев необходимости²³⁰, а, с другой стороны, иметь право требовать от прихожан, чтобы он обращались к нему, а не к кому-либо другому, за удовлетворением своих религиозных потребностей. Хотя приходское принуждение в строгом смысле никогда у нас не действовало, но по обычаю считается необходимым совершение по крайней мере некоторых духовных действий приходским священником: крещение, миропомазание младенца, молитва над роженицей, крестные ходы и молебны по домам и в полях прихожан, браковенчание, погребение и др., если только тот или другой прихожанин не вынужден обстоятельствами проживать вне пределов прихода. На дьякона сверх его богослужебных обязанностей закон желает возложить обязанности законоучителя и учителя в начальных школах. На обязанность псаломщика под наблюдением священника и по его распоряжению, возлагается исполнение клиросного чтения и пения, сопровождение священника при посещении прихожан для исполнения духовных треб и все письмоводство по церкви и приходу. Это письмоводство состоит в ведении нескольких книг и ведомостей, имеющих или церковное только, или вместе и государственное значение, каковы: метрические книги в трех частях (о родившихся, браком сочетавшихся и умерших), обыскные книги для записи повенчанных браков, исповедные росписи о бывших и не бывших на исповеди и у Св. Причастия, клиновые ведомости с подробным обозначением всех статистических данных относительно храма, средств содержания причта, количества земли, библиотеки, а также семейств всех членов причта и пр.

Под прихожанами разумеется светский элемент приходской общины, т. е. православные миряне, жительствующие в географических границах приходского округа и приуроченные к определенной приходской церкви. Помимо той деятельности на пользу церкви, которая может быть исполняема через приходские попечительства (учреждения, не входящие в церковную организацию и, следовательно, действующие не в качестве члена церковного устройства²³¹, прихожане проявляют свое активное участие в церковно-приходской жизни выбором доверенного человека для ведения церковного хозяйства. Этот доверенный человек, называемый церковным старостой, избирается прихожанами на три года с согласия причта при благочинном, и утверждается епархиальным архиереем, причем если возникают сомнения в правильности выбора, дело рассматривается в консистории²³². Церковные старосты действуют в исполнении своей обязанности no инструкции, которая вручается им при вступлении в должность. Выборы на трехлетие могут быть повторяемы над одним и тем же прихожанином, если причт, благочинный и прихожане признают сие полезным, а притом и избираемый сам изъявить на то свое согласие²³³. В 1885 году был возбужден московским земством вопрос о восстановлении древнего права приходов избирать излюбленных людей на должность приходских священников. Св. Синодом этот вопрос разрешен отрицательно, в виду того, что избрание кандидата, как соединенное с нравственной ответственностью епископа, должно зависеть от личного его усмотрения, и что если в истории практиковались приходские выборы, то с большими беспорядкам и злоупотреблениями, и лишь по неимению специально подготовленных к священству кандидатов, какового недостатка в настоящее время не чувствуется. Впрочем, Св. Синод добавляет, что «право прихожан в смысле заявления ими епископу своего желания иметь преимущественно известное лицо, или в смысле свидетельства о добрых качествах ищущего рукоположения лица, не было отменяемо, и как показывают восходящие в Св. Синод дела, нередко применяется и в настоящее время». Из этого добавления можно видеть, что Св. Синод признает возможным такое совмещение приходского выбора с нравственной ответственностью епископа за рукоположение, при котором одно другому не противоречит. Что же касается беспорядков, с которыми сопряжено было избрание на приходские должности, например, в древней Руси, то они конечно не могут быть желательны; однако нельзя утверждать, чтобы их невозможно было избежать. Наконец, получение специально подготовительного к священству образования и право выбора прихожан на церковно-приходские должности, опять-таки, не исключают одно другого, ибо и между образованными может быть выбор: из нескольких лиц, получивших специальную подготовку, одно может быть более известно и более желательно, чем остальные. Правда, Св. Синод указывает, что к избранию прихожан обращаются преимущественно люди, удаленные из духовных училищ за леность и иногда за неодобрительное поведение, а между тем, прихожане, однажды ими склоненные тем или другим способом на свою сторону, домогаются определения их с противными канонам настойчивостью и раздражением против своего епископа; но необходимостью отклонения кандидата недостойного не доказывается неспособность прихожан выбрать достойное лицо, т. е. невозможно утверждать, что выбор прихожан всегда будет падать только на лиц недостойных, а напротив, можно установить в качестве постоянного правила, чтобы кандидаты выбирались прихожанами из лиц, по образованию своему удовлетворяющих требованиям священства. При этом нельзя не заметить, что не только в евангелической, а даже и в католической церкви на западе представление или избрание кандидата на церковно-приходскую должность не считается посягательством на права епископа, или противоречием епископской нравственной ответственности за рукоположение²³⁴.