Б. Епархиальная организация

В древней Руси епархии обыкновенно совпадали или стремились к совпадению с обособившимися в политическом отношении частями русской земли⁴⁶¹. Некоторые из епископов пользовались титулом архиепископов и особыми отличиями в одежде, но ни с титулом⁴⁶², ни с упомянутыми отличиями не соединялось никаких особых прав, которых бы не имели другие епископы, с точки зрения церковного устройства. Епископы посвящали в духовные должности, освящали церкви лично или через уполномоченных, а также посредством посылки антиминса, осуществляли право надзора и суда большей частью через своих доверенных лиц, служивших вспомогательными органами при епископах, иногда лично и непосредственно, и притом в последнем случае частью оставаясь в месте своей резиденции, частью визитируя или объезжая епархию; иногда созывали все епархиальное духовенство на собор⁴⁶³. Что касается вспомогательных органов епархиальных архиереев, то первоначально епархиальный строй должен был основываться на канонических правилах, в силу которых только лица, принадлежащие к клиру, могли занимать разные церковные должности. Применительно к организации византийских епархий, в которых епископы пользовались советом пресвитериума и услугами отдельных его членов, в особенности хартофилакса, а также по аналогии со строем западно-католических диэцезов, в которых при епископе действовали капитул и архидьякон, в русских епархиях епископскими вспомогательными органами по управлению и суду были: 1) клирос, т. е. совокупность духовных лиц кафедральной епископской церкви, и 2) наместник. Последний был главным представителем епископа в области администрации и суда. Члены первого, клирошане, служили по разным поручениям епископа, в качестве его уполномоченных, в совокупности же своей представляли корпорацию, которая могла служить епископу своим советом⁴⁶⁴. Как члены клироса, так и наместник были первоначально духовными лицами. Но к концу XIV и в XV в. епархиальный строй подвергся важным переменам, благодаря проникновению в церковное устройство светского элемента, в лице светских служилых людей архиерея. В русских епархиях, и именно северо-восточной Руси, увеличение разными способами массы земельных владений повело к образованию служилого класса при архиереях, в лице архиерейских бояр и детей боярских. Архиереи, подобно князьям, верстали своих бояр поместьями, отдавали в кормление и управление им свои земли, вместе с крестьянами, жившими на этих землях. Но это первоначальное назначение архиерейских служилых людей было забыто: им стали поручаться и дела церковного управления – такие, которые не требовали непременно в архиерейских уполномоченных духовного сана, как напр. посвящение в духовные степени. Указанное явление с особенной силой развилось в епархиях митрополита московского и архиепископа новгородского, как по причине обширности земельных владений того и другого, так и по государственному их значению в московском великом княжестве и в великом Новгороде. И митрополит московский, и архиепископ новгородский имели свой двор, устроенный на подобие княжеского двора, с дворецким, стольниками, чашниками и т. п. После проникновения служилых архиерейских людей в епархиальный строй, помощники архиерея из духовных лиц были оттеснены на задний план, или даже совершенно вытеснены светскими архиерейскими чиновниками⁴⁶⁵. При новгородском архиепископе значение клироса, в смысле кафедрального духовенства новгородской софийской церкви настолько пало, что под «софиянами» стало разуметься «мирское воинство» новгородского владыки – бояре и боярские дети. В начале XVI столетия светский элемент в епархиальной организации вызвал жалобы и протесты со стороны подчиненного духовенства⁴⁶⁶.

В конце XVI в., по учреждении патриаршества, кроме патриарха иерархия состояла: из четырех митрополитов, шести архиепископов и трех епископов, хотя предполагалось при самом учреждении патриаршества, основать восемь епископских кафедр, не считая патриарха, четырех митрополитов и шести архиепископов⁴⁶⁸. При Михаиле Феодоровиче было даже только двое простых епископов, все же остальные носили титулы митрополитов и архиепископов⁴⁶⁹, хотя с этими титулами не связывалось никаких особых церковно-правительственных прав. При митрополите московском и позднее при патриархе московском существовал вспомогательный орган с архиерейским саном, епископ сарский и подонский, при патриархах переименованный в митрополита крутицкого, который, после падения сарайской орды, стал жить в Москве на Крутицах, не переставая, впрочем, быть епископом своей прежней епархии⁴⁷⁰. На соборе 1667 г. предполагалось ко всем четырем митрополитам определить вспомогательных архиереев, которые бы жили в определенных им монастырях и «творили все по благословению и по повелению своего митрополита, а без воли его ничего не творили, кроме священнодействия и хиротонии и прочих яже повелевают им святая правила»⁴⁷¹. Предположение это не осуществилось. В отношении к вспомогательным органам епархиального правительства, в XVI и ХVII столетиях делались неоднократные попытки поставить епархиальный строй в большее соответствие с канонами, сравнительно с предшествующим временем. На стоглавом соборе 1551 г. было воспрещено как царским боярам и дворецким, так и митрополитским, архиепископским и епископским служилым людям судить черное духовенство по каким бы то ни было делам, а духовенство белое и мирян по делам духовным⁴⁷². Боярам, однако, предоставлено судить лиц последней категории по делам недуховным. Но так как проведение точных границ между делами духовными и недуховными не только для древней Руси, но и для нашего времени не представляется делом легким, и так как служилый человек в большей степени гарантировал аккуратность сбора и доставление пошлин в архиерейскую казну, чем кто-либо из местных священников⁴⁷³, то вмешательство светского элемента в ход епархиального управления не прекратилось, несмотря на позднейшие подтверждения запрещения стоглавого собора⁴⁷⁴, пока в начале XVIII столетия не был положен конец самому существованию служилого класса при архиереях – бояр и боярских детей. Первое же ограничение касательно образования при архиереях этого класса было сделано тем же стоглавым собором, которым установлено было в первое ограничение относительно вмешательства этого класса в епархиальное управление. Стоглавый собор постановил, чтобы митрополит, архиепископы и епископы без царского ведома бояр и дворецких от себя не отсылали и вместо их других к себе не принимали, а в случае если бы перевелись боярские роды, обращались с челобитьем к царю, «чтобы государь пожаловал, изобрал у себя и дал им которым будет пригоже в том чину быти»⁴⁷⁵. При патриархах с начала ХVII столетия, а вслед за патриархами и при других архиереях, появились приказы, как вспомогательные органы епархиального правительства, в полное соответствие государственным приказам. При патриархах существовали следующие приказы, не имевшие, впрочем, строго определенного круга ведомства:

а) Разряд. В нем заседали государев боярин патриарший боярин и дьяки. В этом приказе сосредоточивались дела по замещению разных духовных должностей и выдавались вновь определенным на должности настольные грамоты⁴⁷⁶, и поскольку здесь сосредоточивалось делопроизводство по замещению вакантных архиерейских кафедр и выдача возводимым на эти кафедры лицам грамот, приказ имел даже центральное значение для всей русской церкви, а не для одной лишь патриаршей области. В разряд направлялись донесения от местных органов – десятильников и наместников по делам, вверенным их заведованию⁴⁷⁷. В разряде производился и суд церковный во всей широте его средневековой компетенции⁴⁷⁸, и притом в некоторых случаях как суд центральный для всех русских епархий⁴⁷⁹. Собор 1667 года, принципиально стоявший на точке зрения неподсудности духовных дел и духовных лиц мирянам, постановил быть в патриаршем доме духовному человеку, архимандриту, который бы, вместе с другими искусными мужами, судил духовные дела и духовных лиц, священников и монахов, так чтобы эти последние не были «вовлачаемы в мирския судилища». Подобным же образом и во всех архиерейских домах других русских епархий постановлено быть духовному судье, архимандриту с клевретами, т. е. с подручными, духовного же звания, искусными людьми для заведования духовными делами и для суда над духовными лицами⁴⁸⁰. Следовательно, в силу постановления собора 1667 г., в разряде должны были существовать два судных отделения; одно в заведовании боярина для дел недуховных, другое под ведением архимандрита для дел духовных⁴⁸¹.

б) Казенный приказ. В состав его входили казначей и дьяки с подьячими. Он заведовал различного рода сборами с церквей, с монастырей, с духовенства и мирян, в виде окладных и неокладных пошлин, давал наказы лицам, собиравшим эти пошлины, назначал этих лиц или делал распоряжения об их избрании, а также требовал доставления актов выбора поповских старост и закащиков. Так как и при поставлении на духовные должности должна была выплачиваться ставленная пошлина, то в казенном же приказе сосредотачивались и дела о ставленниках⁴⁸².

в) Дворцовый приказ. Во главе его стоял дворецкий, назначавшийся иногда патриархом, обыкновенно же государем из государевых или из патриарших бояр. Приказ управлял патриаршими недвижимыми имениями, т. е. заведовал хозяйством в них, собирал с патриарших крестьян подати, назначал администраторов (посельских старцев) в отдельные вотчины, раздавал патриаршие земли боярам и боярским детям в поместья⁴⁸³. Но в этом же приказе иногда велись дела совершенно другого рода, напр. сюда предписано было доставить подробную роспись требникам и служебникам, в которых, по распоряжению патриарха, было уничтожено неправильно вставленное в чинопоследование освящения воды слово: «и огнем», или сюда требовалось представление сведений о поведении лиц, отправленных для понесения епитимии в монастырь⁴⁸⁴.

г) Приказ церковных дел. Это учреждение наблюдало за церковным благочинием в Москве и первоначально называлось тиунской избой, находившейся под ведением особого должностного лица – тиуна. Со времени патриарха Иоакима (1674–1690) тиунская изба была переименована в приказ церковных дел⁴⁸⁵. Приказ делал распоряжения об явке духовенства известных приходов на крестные ходы и следил в особенности за так называемыми «волочащимися попами», или крестцовым духовенством⁴⁸⁶, чтобы оно не производило беспорядков и соблазна, а также не отправляло церковных служб, не явившись предварительно в приказ церковных дел для получения особых крестцовых грамот или знамен, дававших право на отправление богослужения в Москве, и для уплаты, при выправке этих знамен, особых крестцовых пошлин.

Все названные учреждения существовали при патриархе в патриаршей области. В других епархиях московского государства существовали при архиереях: разряд и казенный приказ⁴⁸⁷.

В юго-западных русских епархиях, которые составляли киевскую митрополию, находившуюся в зависимости от константинопольского патриарха, епархиальная организация не уклонилась так далеко от византийского образца, как это случилось с епархиями московского государства. Причину этого явления нужно искать отчасти в том, что юго-западная русская духовная иерархия не имела таких обширных земельных владений, такого многочисленного класса светских служилых людей, наконец, такого значения в государстве, какими пользовалась духовная иерархия московского государства, отчасти в том, что на русскую церковь не могло не повлиять непосредственное соседство и близкое знакомство с епархиальным строем римско-католической церкви, который всегда был проникнут строго-клерикальным принципом. Последнее доказывается самыми названиями епархиальных учреждений юго-западной Руси. Именно при епархиальных архиереях юго-западной Руси существовали особые учреждения для дел административного характера и для дел судных: для первых – кафедра, состоявшая из членов кафедрального духовенства и с этой стороны представляющая сходство с римско-католическим капитулом, а по своей природе напоминающая римско-католический генерал-викариат, для судных дел капитула или консистора, соответствующая римско-католической консистории или оффициалату⁴⁸⁸. Однако, с другой стороны, особые исторические обстоятельства, которые переживала юго-западная Русь в ХVI и XVII вв., повели и здесь к вторжению мирского элемента в управление церковными делами, только не в виде чиновничьего класса служилых архиерейских людей, а в виде общецерковного христианского участия в делах религиозных. Непосредственное соприкосновение с резко обозначившимися в XVI столетии в западной Европе противоположными религиозными направлениями – католическим и протестантским – и попытки со стороны того и другого, особенно первого из них, к распространению в юго-западной Руси на счет православия, при поддержке неправославной королевской власти и при недостатке твердости, обнаруженном высшей духовной иерархией юго-западной Руси, вызвали все общественные силы православного населения на активную поддержку угрожаемого православия. Участие общественных сил в делах юго-западной русской православной церкви выразилось в форме братств, т. е. таких религиозных ассоциаций, которые составлялись из лиц всякого звания и состояния⁴⁸⁹ для служения пользам православной церкви. Некоторые братства признавались ставропигиальными, т. е. изъятыми из подчинения епархиальным архиереям и подчиненными непосредственно патриарху константинопольскому⁴⁹⁰. Вообще же братства имели широкий круг деятельности; они не были частными только соединениями лиц, образовавших из себя частные религиозные ассоциации, но составляли особый фактор в устройстве юго-западной церкви. Они не только издавали церковные и вообще православные книги на свои средства, не только основывали госпитали, школы и типографии, но и имели в своем заведовании и в подчинении у себя церкви и монастыри, а львовскому ставропигиальному братству патриарх константинопольский предоставил даже право отлучать от церкви и обличать самих епископов⁴⁹¹.

При Петре Великом был уничтожен титул митрополита, как отличие для некоторых епископов, в виду того, что титул этот должен бы был предполагать подчинение митрополиту других архиереев, чего в действительности не было, но вскоре был опять восстановлен⁴⁹³. Петр же Великий указал всех архиереев, при рукоположении их в архиерейский сан, облачать в саккосы, бывшие прежде исключительной принадлежностью патриархов и митрополитов. В царствование императора Павла I началось пожалование архиереев, а равно и прочего духовенства, черного и белого, российскими орденами⁴⁹⁴. В 1764 г. епархии были разделены на 3 класса по размерам штатных окладов, определенных для епархий из государственной казны после секуляризации церковных земельных владений. В 1698 году Петр Великий дозволил киевскому епископу избрать и посвятить себе епископа-коадъютора⁴⁹⁵. К концу XVIII столетия существовали викарные епископы в епархиях новгородской, московской и киевской⁴⁹⁶. После смерти Петра В. верховный тайный совет желал установить такой порядок, чтобы архиереи, состоящие в числе членов св. синода, не касались управления своими епархиями, которые должны бы были находиться в заведовании викариев. В этом смысле было издано несколько указов⁴⁹⁷, но синод сделал невозможным практическое осуществление указов верховного тайного совета, отозвавшись, что не находит пригодных лиц, которые могли бы быть поставлены в викарии. В нынешнем столетии примеры определения викариев, как архиереев вспомогательных при епархиальных епископах, стали чаще, и выработалось даже правило, что викарный архиерей может быть назначен в каждую епархию, в которой может быть указан местный источник для его содержания. Вспомогательные учреждения при епархиальных архиереях в XVIII и в XIX столетиях подверглись весьма важным переменам. После смерти патриарха Адриана был уничтожен патриарший разряд⁴⁹⁸, с отчислением ведавшихся в нем дел недуховного характера в разные государственные учреждения. Для духовных же дел, ведавшихся в разряде, образован был духовный приказ, который, вместе с другими учреждениями бывшей патриаршей области: с казенным приказом и с приказом церковных дел⁴⁹⁹, был поручаем в заведование последовательно нескольким лицам⁵⁰⁰. В 1722 г. бывшая патриаршая область, переименованная в синодальную, была поручена в заведование синодальному советнику, епископу сарскому и подонскому, с двумя асессорами – архимандритами⁵⁰¹. Эти лица образовали из себя особое установление, названное духовной дикастерией, которой подчинены были другие уцелевшие учреждения бывшей патриаршей области, и которые сами в свою очередь должны были состоять под высшим наблюдением московской синодальной конторы. Последняя обязана была иметь совместные конференции с дикастерией по делам сомнительным⁵⁰². После того как в Москве учреждена была архиерейская кафедра, бывшая патриаршая, позднее синодальная область сделалась обыкновенной русской епархией с обыкновенными епархиальными учреждениями. В других епархиях в XVIII в. стали постепенно появляться коллегиальные учреждения, вместо прежних приказов, в соответствие центральной коллегии св. синоду. В духовном регламенте⁵⁰³ епископам предписано, сверх обычных домовых управителей, необходимых для имущественной администрации, определить к делам «умного и житием честного мужа, архимандрита или игумена, придав к нему в помощь и других несколько умных же человек от монашеского или священнического чина». Эти лица, в случае отсутствия епископа, должны докладывать ему письменно о делах епархиальных, а в случае его болезни – устно, в случаях же «недоуменных к решению» писать даже прямо в синод. Таким образом, вспомогательные епархиальные учреждения начали юридически отделяться от личности самих архиереев и организоваться в особые присутственные места, чего о приказах епархиальных архиереев второй половины XVII и начала XVIII столетий сказать нельзя, ибо приказы имели характер частных, домашних канцелярий епархиальных архиереев, а не официальных присутственных мест с определенным личным составом и с определенным кругом ведомства. В 1744 г. св. синод, в виду того, что в епархиях места, «где епаршеских дел правление происходит, в корреспонденциях именуются разно, в некоторых консисториями, в иных же канцеляриями», между тем как порядок требует, чтобы во всех епархиях духовно-правительственные места обозначались одинаковым названием, определил на будущее время духовно-правительственным местам всех епархий именоваться консисториями⁵⁰⁴. Консистории составлялись первоначально из лиц монашествующего духовенства. В 1768 г. предписано было выбирать в члены консистории не одних только архимандритов и игуменов, но и протопопов и священников, достойных к той должности⁵⁰⁵. В 1797 г. император Павел предписал быть между присутствующими в консисториях по крайней мере половине из белого священства⁵⁰⁶. На канцелярскую службу при консисториях и в секретаре велено было определять светских приказных, а не монахов, как это было обычно в Малороссии⁵⁰⁷. На секретарей консистории не был распространен указ об определении присутственными местами, самими себе, секретарей⁵⁰⁸, так что определение секретарей консистории на должность и увольнение с должности были изъяты из компетенции епархиальных органов; и то и другое, и определение и увольнение членов консистории стало зависеть исключительно от усмотрения архиереев⁵⁰⁹. Вначале XVIII в. обер-прокурор св. синода, в видах большего развития в епархиальном управлении прокуратуры, представил государю доклад, в котором предполагалось, кроме секретарей консисторий, как лиц, зависимых от архиереев, определить в консисториях прокуроров, зависимых только от синодального обер-прокурора. Предположенная реформа, однако, не осуществилась, благодаря представленному на усмотрение государя митрополитом Амвросием контр-докладу, в котором доказывалась непригодность реформы с церковной точки зрения, так как она поставила бы всех архиереев в зависимость от светских чиновников и поколебала бы епископскую власть⁵¹⁰. До 1808 г. епархиальные консистории ведали и духовно-учебное дело в епархиях. В 1841 г. 27 марта был издан действующий устав духовных консисторий, которым определены личный состав, круг ведомства и порядок делопроизводства епархиальных духовных консисторий. Со времени Петра Великого ведет начало обособление управления военным духовенством в России от общего епархиального управления. В силу устава воинских артикулов Петра В., следовательно, по западноевропейскому образцу, так как воинский устав Петра В. переведен с немецкого, была учреждена должность обер-полевого священника, для отправления торжественного богослужения и для управления полковыми священниками⁵¹¹. В конце XVIII в. была дана ему инструкция, а в 1801 г. разъяснено, что обер-священник не должен представлять себя и действовать как глава независимого ведомства, но должен состоять «в непременной зависимости от св. синода, яко главного места, коего властью все духовенство в империи объемлется и управляется». Указом 26 января 1816 г., кроме обер-священника армии и флотов, была установлена должность обер-священника главного штаба с подчинением ему духовенства гвардейских полков и настоятельства в зимнем дворце⁵¹². Впоследствии обер-священники переименованы были в главные священники, и духовенство всех придворных церквей изъято было из епархиального управления, подобно военному духовенству.