Глава V. Внешнее положение раскола в государстве и духовные действования к ослаблению оного

Историч. собрание Зак. Рос. госуд т. II Собр. постановл. по части раскола по М. В Дед. 1875 г. Собр. пост. по ч. раскол по Вед. Св. Синода 1860 г

Раскольнич дела ХVIII ст Есипова Состояние раскола при Петре I Елеонского Истор. Мин. Вн. Дел, Варадинова, кн. 8 дополнит.

В течение двухсот тридцатилетнего существования раскола внешнее его положение в государстве было весьма разнообразно. Предпринимаемые правительством меры к его ослаблению были неодинаковы; их можно разделить на четыре периода. Первый период от начала раскола до царствования Петра I, или до 18 века; второй период заключает царствования Петра I в его преемников, до Екатерины II; третий – царствования Екатерины II и Александра I и четвертый – царствования императоров Николая I о Александра II.

Меры против раскола, предпринятыя в XVII в. На самых первых порах образования раскола не было издано никаких специальных законов. Раскольники подводились под 1-ю сатью Уложения, изданного при Алексее Михайловиче и подписанного патриархом Иосифом, митрополитами, архиепископами, епископами и всем священным собором. В этой статье говорится, что те, которые возлагают хулу на Господа нашего И. Христа, на Божью Матерь, на крест Христов, должны быть сожигаемы. Кроме того, против раскольников употребляли разные административные меры; их велено было повсеместно сыскивать, ловить и представлять в приказ духовных дел для увещаний; непокорных подвергали наказаниям⁸⁰.

Царевна Софья, по укрощении стрелецкого мятежа, издала первый, прямо раскольников касающийся, закон. Этим законом воспрещалось самое содержание раскола: держащихся раскола, перекрещивателей и перекрещиваемых расколоучителями повелевалось казнить смертью чрез сожжение; в случае обращения, первых повелевалось отсылать в монастыри, а последних наказывать кнутом; укрывателей намеренных велено также бить кнутом: на укрывателей, которые о раскольничестве не знали, назначались денежные пени. Этот строгий указ на деле применялся недолго.

Меры, предпринятыя в первой половине XVIII столетия. Петр I, по вступлении на престол, долгое время не издавал никаких новых законов по отношению к расколу, но в прежние законы уже не прилагались на деле. Правительство, занятое другими государственными делами, на раскол не обращало внимания. Но при этом скоро стало известным, что точка зрения на раскол государя была уже другая, чем прежде, – не церковная, а государственная. В основании его отношений к расколу стала ясно высказываться веротерпимость. Считая раскол глупостью и порождением невежества, государь говорил, что делать раскольников мучениками за веру не стоит, и государству от этого пользы не будет. Он обращал внимание на то, каковы раскольники, как граждане, и если находил их хорошими гражданами, то предоставлял им право веровать, как они хотят. Так как выговцы, например, исполняли все его распоряжения, то он в 1706-м году особым указом дал им свободу в отправлении богослужения и предоставил права внутреннего самоуправления. Также точно и стародубских раскольников, оказавших услуги во время войны со шведами, он отписал на свое имя и предоставил им льготы и свободу в делах веры. Это были первыя распоряжения Петра I, касавшиеся частных раскольнических общин. Но вследствие обнаружения случаев фанатизма со стороны раскольников, при издании законов, касающихся всех раскольников, государь стал строже.

Новые, касавшиеся всех раскольников, законы Петр I стал издавать с 1714 года. И в этих законах он собственно не хотел прямо быть преследователем раскольников за их убеждения, а имел в виду извлечь из раскола пользу для государства. Он завел особые раскольнические списки, в которые повелел записываться всем раскольникам и платить двойной оклад за содержание раскола. Указы о записи и о двойном окладе повторялись несколько раз. Но так как многие раскольники в учрежденные списка не записывались, – частью потому, чтобы избежать лишних налогов, а еще более по фанатизму, – то и дальнейшие распоряжения государя касались: во 1-х, раскольников явных или записных и, во 2-х, тайных или скрывающихся.

1) От явных раскольников напасти блюстися не надобно, говорилось в Регламенте. Поэтому явные, записные раскольники не преследовались. Но государь хотел сделать их для всех видимыми и смешными. Поэтому он приказал им носить платье особого покроя, которого уже никто не носил, и кроме того был придуман особый знак, который раскольники должны были носить на верхнем платье, с буквами е р ω, т. е. еретик, раскольник. отступник. Сверх того, раскольникам было воспрещено занимать какия-либо государственные должности, «даже до последнего начала и управления» (Регламент, п. 6-й). Затем, раскольникам не дозволялось являться свидетелями в делах судебных, кроме дел, происходивших между раскольниками же. Раскольников дозволялось только выбирать в сборщики двойного оклада за содержание раскола (7 июля 1725 г).

Таким образом, гражданския права раскольников были значительно ограничены; но преследований за содержание раскола уже не было. Записных раскольников, если и захватывали когда-нибудь случайно, то, по разъяснении дела, отпускали на свободу. (Есип. т. 2 й, стр. 250).

Но так как предоставленная явным раскольникам свобода способствовала развитию раскольнической пропаганды, то Св. Синод, – в ведение когорого переданы были дела по расколу, – озаботился прекращением этой пропаганды. В этих видах особыми докладами он испросил право изыскивать и ловить расколоучителей, которые, ходя тайно по домам, раскольническую прелесть распространяли. Далее, особым указом 1722 г. 15-го мая было приняты меры не только против расколоучителей и совратителей (п. 14), но и против тех, которые таковых укрывают (п. 15). Но так как доказать совращение далеко не всегда возможно, то вслед затем, 13 июля, последовал новый указ, коим воспрещалось беглым попам и беспоповщинским наставникам всякое отправление треб и у своих единоверцев. Дети раскольников должны были быть крещены православными священниками. В частности, относительно выговцев, пользовавшихся наибольшими льготами, в 1724 году было также постановлено, чтобы они самовольно не отлучались из места жительства, а брали паспорта, хотя и после этого самовольные отлучки, с целью пропаганды, не прекращались.

Таким образом, отношения правительства и к явным раскольникам постепенно становилось строже и строже.

2) Целью правительства по отношению к тайным раскольникам было их обнаружение. Открытие раскольников ближе всего лежало на обязанности духовенства. Но так как многие священники были замечены сами в укрывательстве раскольников, то, с одной стороны, за такое укрывательство полагались наказания, как за противление власти: укрывателей священников лишали священства, отдавали под мирской суд, подвергали телесному наказанию, а иногда и ссылали в каторжные работы. С другой стороны, для сыска тайных раскольников назначались особыя лица из военных и гражданских чиновников, в помощь которым иногда назначались и военные команды. Сыщики отправлены были в Стародубье, в пределы новгородские, нижегородские, в лифляндские и др. Посылаемым сыщикам чинились препятствия, как со стороны духовенства, так и со стороны помещиков. Обнаруженных раскольников сначала отправляли к духовному начальству на увещание, а затем подвергали наказанию и ссылке. Наказание полагаюсь за вину противления царским указам.

Система императора Петра I продолжалась и при его преемниках. В издаваемых по каким-либо частным случаям указах повторялись нередко теже самые выражения, какия находились в указах Петра. Поэтому во все время до царствования Петра III встречаются только частные распоряжения, и притом некоторые совершенно случайные. Так а) Выговская пустынь, вследствие производимых выговцами работ на повенецких заводах, во все время царствования Петра I занимала исключительное положение и не платила двойного оклада; но по смерти Петра и выговцы были обложены двойным окладом (июня 3, 1826 г.). Кроме того являлась даже мысль о совершенном уничтожении Выговского общежития и о выселении насельников оного на прежние места их жительства. Но мысль эта осуществлена не была. В 1732 г. был издан относительно раскольников указ, чтобы их ссылать по монастырям для увещания и в тех монастырях держать под крепким присмотром неисходно и водить их в церкви ко всякому божественному пению, в случае же упорства передавать светскому суду. В 1734 году было издано постановление о воспрещении раскольникам строить часовни. Наконец, при императрице Анне Ивановне произведена была первая выгонка раскольников с Ветки, причем было выведено в Россию 40,000 человек бежавших раскольников.

Меры, предпринимаемые во второй половине ХVIII сто- летия и первой четверти XIX. При императоре Петре III вышел указ, которым раскольники приравнивались к последователям призванных законом инославных исповеданий, жившим в России. Указ этот, за кратковременностью царствования Петра III, практического применения не имел. Екатерина II с постепенностью пошла по тому же пути и создала новую систему правительственных к расколу отношений, которая существовала и в царствование Александра I.

Издание новых законов началось по отношению к раскольникам, бежавшим заграницу. Пользуясь политическими замешательствами в Польше, императрица в 1764 г. повторила меру Анны Ивановны и вывела с Ветки около 20,000 человек, после чего Ветка совершенно пала, потеряв историческое в расколе значение. Но еще прежде этого она издала указы, приглашавшие бежавших за границу раскольников возвращаться в отечество. При этом раскольники не только за побег, но и во всех преступлениях, до побега совершенных, прощались. Возвращавшимся обещано было право носить бороду и не носить указного платья; при этом им предоставлялось на волю идти к помещикам, или записываться в государственные крестьяне, или в купечество. Вышедшие из-за границы раскольники должны были платить двойной оклад, но и при этом им давалась льгота на шесть лет. На первых порах эти мероприятия цели не достигли, так как раскольники в положении своих единоверцев, живших в России, не видели еще никакой перемены. Вот почему государыня и должна была в 1764 году употребить силу для возвращения бежавших раскольников в отечество.

С 1764 года являются указы, касавшиеся и живших в России раскольников. Хотя с тайными раскольниками велено было поступать по всей строгости законов и некоторые из таковых были сосланы в Нерчинские заводы, но раскольники записные прежде всего получили право носить бороду и не носить указного платья. В том же 1764 году те из раскольников, которые были заключены в монастыри и, в случае необращения, должны были пребывать там неисходно, были освобождены. В 1769 м году раскольников стали допускать к свидетельству на суде. В 1782 году раскольники были освобождены от двойного оклада; вместе с этим и записи в раскольнические списки потеряли свой прежний характер. Теперь раскольники не только не имели основания оставаться скрытыми, но и стали просить, чтобы их считали раскольниками записными; это делали они в тех видах, чтобы освободиться от влияния и всякой зависимости от православного духовенства. При этом стали просить о записи в раскол и такие, которые до этого времени считались православными. Правительство со свой стороны, не удовлетворяя подобных ходатайств, пришло к мысли уничтожить во всех юридических актах самое имя «раскольник». Мысль об этом подал пермский и тобольский генерал-губернатор. Он писал, что с уничтожением двойного оклада бывшая статья в окладных книгах по сбору навсегда уничтожается, а потому и наименования раскольника в ревизских сказках и прочих актах нигде уже не существует, а вписывается каждый по своему званию. Это рассуждение было одобрено сенатом, и в 1783 г последовал указ, чтобы и в духовных росписях и других ведомостях имя раскольника не употреблять, а также и в словесных разговорах. Таким образом, в глазах закона исчезло даже и самое имя «раскольник». Последнее распоряжение было подтверждено и Св. Синодом, в 1784 году. В 1785 г. было объяснено, что раскольники, на основании городового положения, могут быть избираемы в общественные городския службы. Таким образом, Петровская система была решительно заменена новою.

Отношение правительства к религиозной стороне жизни раскола: а) беглые попы, б) молитвенные здания и в) совершение богослужения и треб церковных. Отношения правительства к религиозной стороне жизни раскольников были менее определенны и последовательны, хотя вообще гораздо более мягки и снисходительны, чем в прежнее время. Эта непоследовательность происходила от двух неодинаковых взглядов. С одной стороны на проявления религиозной жизни раскольников смотрели с точки зрения веротерпимости и предоставления им всех прав гражданских, до уничтожения самого имени раскольника; но с другой строны в открытых обнаружениях раскола и предоставлении раскольникам прав по отправлению богослужения не могли не видеть происходящего соблазна.

а) Относительно беглых попов правительство на первых порах поступало строго. Бежавшие к раскольникам священники были лишаемы священства (29 ноября 1765 г. и 22 янв. 1776 г.) и, как лишенные сана, они должны были скрываться. Но в самом начале XIX столетия император Александр I разрешил иметь открытых попов жителям села Городца нижегородской губернии (22 мая 1803 г.) и велел смотреть «свозь пальцы» на попов, появлявшихся в Стародубье (июнь 1803 г.). Между тем в 1812 году Синод не разрешил поповцам села Иванова владимирской губ. иметь беглых попов на том основании, что таковые попы послужат поводом к размножению раскола. Государь утвердил и это определение (17 февр. 1812 г.).

Такая непоследовательность правительства закончилась правилами 1812 года (марта 26-го), по которым раскольникам дозволялось иметь открытых беглых попов, если они до своего побега не совершили никакого уголовного преступления. На требования же епархиальных архиереев о высылке таких священников повелевалось отвечать, что они находятся на своих местах.

б) Таже непоследовательность видна и в распоряжениях, касающихся молитвенных зданий. На первых порах, когда раскол еще не получил полных прав гражданских, молитвенные здания раскольников, в духе прежних законоположений, были воспрещаемы (21 июля 1769 г. и 1-го апр. 1778 г). Но впоследствии, чтобы оставаться верным принятым началам правительство и на молитвенные здания раскольников стало, прежде всего, смотреть «сквозь пальцы». В одном случае оно распорядилось уничтожить только главу на раскольнической часовне, оставив самое здание (22 дек. 1817 г.). В другой раз, когда монахини Климовского стародубского монастыря построили новую церковь и просили разрешения исправлять в ней службу, то государь приказал, монахиням препятствия к продолжению богослужения не чинить, но и формального разрешения на построение церкви не давать (28 окт. 1811 г.). Но еще ранее этого, в 1809 г., государем было утверждено законное существование московского Преображенского кладбища под названием Преображенского богаделенного дома (15 март.). В тоже почти время, министр внутренних дел разрешил в одном местечке вятской губернии вместо старого дома построить новый молитвенный дом. Такое же дозволение дано было в 1815 г. раскольникам г. Сарапула уездным судом и городовым магистратом. Основаниями для таких разрешений послужили законоположения об иноверцах. По поводу двух последних разрешений Синод вошел со своим рассуждением, высказав на дело иной взгляд. Он доказывал неосновательность разрешений тем, что в именном указе 1803 г. относительно раскольников сказано, что, «не делая насилия совести, не должно допускать никаких явных оказательств отступления от церкви и строго воспрещать всякие в сем соблазны» (28 дек, 1815 г.). Этот последний взгляд лег в основание дальнейших распоряжений государя. В 1816 г. были уничтожены, по высказанным Синодом соображениям, раскольническая часовня, построенная в г. Фатеже курской губ., и в той же губернии молитвенный дом с колокольнею (распор. 4 сент.). В 1817 г. (22 дек.) государь подтверждал местным властям, чтобы вновь часовни отнюдь не были устраиваемы. Наконец, в 1822 году (марта 26-го) было Высочайше предписано относительно раскольнических церквей: 1) о тех, кои давно построены, не входить ни в какое рассмотрение, 2) вновь же строить не дозволять ни по какому случаю.

в) На совершение богослужения раскольниками в их обществах точно также смотрели «сквозь пальцы». Теперь раскольники могли крестить родившихся, хоронить умерших и т. п. (1818 г. 8 марта). Пользуясь этим, раскольники не только отправляли богослужение в своих молитвенных домах, но открыто совершали крестные ходы при колокольном звоне. Так было, например, в Москве и на Иргизе. Но так как явное и торжественное совершение богослужений порождало соблазн между православными и способствовало совращению их в раскол, то с 20 х годов стали принимать строгия меры, прежде всего, против совратителей. В 1820 году (авг. 4 го) один екатеринославский мещанин (Соколов) за совращение других в раскол был навсегда сослан в Соловецкий монастырь. В тоже время стали наказывать и за открытое совершение богослужений. В 1823 г. беглый поп, который совершал в Петербурге богослужение при колокольном звоне и в священническом облачении погребал умерших, был сослан в Соловецкий монастырь. В следующем году полиция воспретила последователям секты федосеевцев в Риге погребать умерших с пением и кадильницами⁸¹.

Меры, предпринимаемые в царствование императора Николая I. С двадцатых годов начался поворот в отношениях правительства к расколу, хотя и не во всех отношениях. В то время как половцы получили право иметь открыто бежавших священников, федосеевцы, вследствие замеченных на Преображенском кладбище беспорядков и злоупотреблений дарованною свободою (разврата и детоубийства), были ограничены в правах гражданских запрещением выбирать их в общественные должности, а затем был воспрещен и самый переход в федосеевскую секту (11 апр., 27 мая и июля). При Николае Павловиче изменена была вся система Екатерининского времени. В основание правительственных к расколу отношений положено было также начало терпимости, так что раскольники за мнения о вере не преследовались; но эта терпимость была значительно ограничена, как в даровании раскольникам прав гражданских, так и по отправлению ими богослужения.

И прежде всего во всех официальных документах было восстановлено название «раскольник». Хотя и прежде это название стало уже входить в употребление, но указ Екатерины II (1773 г) формально еще не был отменен. Теперь было Высочайше повелено раскольников не называть несвойственными им именами, напр. «старообрядцы по австрийскому священству» и т д. В тоже время раскольническия общества не стали считаться дозволенными законом. Поэтому было воспрещено приобретать на имя этих обществ недвижимые имущества; духовные завещания, по которым таковыя имущества оставлялись означенным обществам, не были утверждаемы. С особенною ясностью это выразилось по следующему обстоятельству. В 1836 году петербургский купец Долгов завещал дом в пользу Выговской пустыни. Государь повелеть соизволил: завещанное имение предоставить в распоряжение законных наследников Долгова, потому что общество выговских старообрядцев, не будучи признано законом, не имеет и права владеть недвижимою собственностью (25 ноября 1840 г.). От имени раскольнических обществ не принимались даже пожертвования. В 1841 г. раскольники Рогожского кладбища построили этапный дом для пересылочных арестантов и изъявили желание принять содержание оного на свой счет, а арестантам доставлять пищу. Государь повелеть соизволил: «Принять за правило, чтобы никакия пожертвования от имени раскольнических обществ не были принимаемы» (16 февр.).

Но так как некоторые раскольническия общежития в прежнее время получили уже право законного существования и владели недвижимым имуществом, то новыми распоряжениями этим обществам придан был характер благотворительных учреждений на общих основаниях. Вследствие этого Преображенское и Рогожское кладбища в Москве, Волковская и Малоохтенская богадельни в Петербурге и некоторые другия были подчинены ведению Приказов общественного призрения, а с 1853 г. – ведению Императорского человеколюбивого общества (26 окт. и 21 дек. 1853 г).

Лишив раскол, как общество, права на законное существование, правительство ограничило и личные права раскольников. Им воспрещено было приобретать земли в остзейских губерниях; раскольники не могли быть избираемы в общественные должности, даже в сотские и десятские (8 окт. 1835 г., 11 апр. 1840 г.), вместо же отправления этих обязанностей был установлен особый денежный с раскольников сбор (25 окт. 1847 г.). Исключение было сделано для Екатеринбурга, где дозволено было выбирать немногих членов в общия городския присутствия, – и для мезенского и кемского уездов архангельской губернии, где было разрешено выбирать в сотские и десятские (27 дек. 1837 г.). Раскольникам было воспрещено выдавать свидетельства на право обучения детей (28 ноября 1839 г.), записываться в иконописные цехи (5 янв. 1845 г.) и в купеческия гильдии, торговать же они могли по так называемому «временному праву» (10 июн. 1853 г.). Была также ограничена выдача паспортов на отлучки. Получение раскольниками наград сначала было ограничено тем, что поповцам разрешалось давать медали, но не ордена; но затем, в 1853 году, вышло распоряжение о ненаграждении раскольников никакими знаками отличий.

Относительно религиозной стороны раскола правительство не входило в обсуждение богослужения и других религиозных действий, если они совершались в кругу его последователей (26 янв. 1826 г.), но при этом оно не придавало им никакого законного значения, почему и браки, заключаемые в расколе, считало недействительными (13 февр. 1826 г.). Кроме того, не преследуя раскольников за совершение богослужения, закон воспрещал всякия духовные действия отправлять публично и с явным оказательством своего учения и богослужения (1834 г. 5 дек).

Относительно молитвенных зданий было постановлено, чтобы построенные до 1826 года оставлять в том положении, в каком они в то время находилось; после же этого не только вновь строить что-либо похожее на церкви не дозволялось, но воспрещалась и переделка или возобновление старых зданий (27 апр. 1841 г). Если же раскольники самовольно строили новый молитвенный дом, или исправляли существующий, то велено было запечатывать оный и доносить министру внутренних дел, от которого зависело, оставить ли его запечатанным, или совершенно уничтожить (5 мая 1839 г.).

Дозволяя существование прежде (до 1826 г.) построенных молитвенных зданий, правительство распорядилось снимать с оных кресты (31 дек 1836 г.), воспретило колокольный звон (21 ноябр. 1840 г.) и приказывало отбирать те колокола, которые висели на открытом воздухе (27 апр. 1841 г). Следствием таких распоряжений было сокращение молитвенных зданий. С 1842 по 1846 год было запечатано 102 здания, уничтожено 147 и передано в ведение епархиального начальства 12. В 1836 г. уничтожена в Москве и известная Покровская часовня.

Подобные же распоряжения были сделаны и относительно беглых попов. Правила 1822 г. были отменены. Новыми законами установлялось то общее правило, чтобы прежде бежавших попов оставлять в покое, но вновь принимать их отнюдь не дозволялось. При этом дозволенные попы (прежде бежавшие) не могли «переходить» из уезда в уезд, из губернии в губернию (24 мая 1827 г. и 24 дек. 1834 г.). Вновь же бежавшие священники были возвращаемы в. распоряжение епархиальных преосвященных (1832 г.). Взятых у раскольников попов лишали священства и исключали из духовного звания. А так как некоторые из них и после этого опять уходили к раскольникам и продолжали священствовать, то впоследствии велено было всех лишенных сана священников заключать в монастыри.

Относительно раскольнических скитов существовали те же общия правила, т. е. проживавшим в них скитникам дозволялось доживать свой век, но вновь принимать в скиты запрещалось; точно также воспрещались всякия исправления зданий. При этом проживавшим в скитах раскольникам воспрещались всякия из скитов отлучки (10 июня 1853 г.). Но так как незаконный прием в скиты по прежнему продолжался, то министру внутренних дел было предоставлено постепенное упразднение скитов, монастырей и прочих сборищ, причем стариков или старух, свыше 60-ти лет, велено переводить в богоугодные заведения (10 июня 1853 г.).

Издавая ряд означенных законоположений, правительство имело в виду ту цель, чтобы наличные раскольники могли дожить свой век, но чтобы прекратить дальнейшее распространение раскола. Дабы вернее этого достигнуть, правительство распорядилось составлением именных или семейных списков раскольников, с указанием раскольнических церквей, монастырей и скитов, а равно и живущих в них (8 окт. 1853 г., 5 мая 1893 г. и 11 апр. 1840 г.). Рождающияся от раскольников дети должны быть крещены в православной церкви, и не считались уже в числе раскольников (11 марта 1838 г. и 16 апр. 1841 г).

Для наблюдения за точным и неуклонным исполнением правительственных распоряжений был учрежден строгий полицейский надзор. Поэтому в тех местах, где проживали раскольники, полиция была усилена (10 июня 1853 г.). Кроме того в 1840 году в черниговской губернии в некоторых слободах, для ограничения своеволия раскольников, был расположен военный постой (14 апр. 1840 г.), а в 1847 г. – была образована там особенная полиция с отнесением расходов по её содержанию на особый сбор с жителей (11 сент. 1847 г.).

В случаях нарушения закона виновные в совращении или в публичном оказательстве раскола подвергались или отдаче в военную службу, или ссылке в Закавказския провинции, иногда в Сибирь. Один отставной солдат, отступивший от православия и совративший жену в раскол, был лишен знака св. Анны и сослан в отдаленные места Сибири (6 окт. 1836 г.). Уклонившимся в раскол делались увещания не только на месте, но и в духовных консисториях. Если же отступивший от православия имел во владении своем крепостных людей, то имение его поступало в опеку. При этом совратившийся из православия не мог иметь православных в услужении (21 марта 1740 г.). По совращениям и уклонениям возникало очень много дел, которые часто тянулись по нескольку лет.

Не смотря на ясно выраженную цель, на полноту и строгую последовательность, правительственная система Николаевского времена цели не достигла. Это произошло с одной стороны от того, что она опиралась на полицейский надзор, а надзор этот был недостаточен для того, чтобы обнаруживать все противозаконные поступки раскольников, а с другой и потому, что полицейские чиновники, подкупаемые раскольниками, послабляли им. Раскольнические монастыри и скиты, по выражению летописца Преображенского кладбища, покупали «право молиться в своих моленных и увлажали ниву антихристовых приставников» (Кельсиев, т. І-й). От этого и здания продолжали исправляться, и насельники постоянно прибывали на место выбывших. Иногда высшее правительство назначало экстренные ревизии, но об этих ревизиях раскольники были предупреждаемы, и все противозаконное увозилось из монастырей. Так случалось особенно на Преображенском кладбище. Конечно, это было не везде. Семеновские скиты нижегор. губ. было уничтожены. Но неодинаковое приложение закона только усиливало фанатизм, а к цели не приводило. Тот же фанатизм развивало и возникавшие дела об уклонениях и совращениях. Ссылаемые совратители находили возможность переписываться со своими единоверцами, возбуждая в них чувство ненависти против церкви и изображая себя мучениками за веру. Судимые за уклонения, препровождаемые для увещаний в духовные консистории, подвергались иногда насмешкам со стороны сопровождавших и, фанатически настроенные, оставались большею частью упорными, иногда даже издевались над увещателями; но если и приносили раскаяние, то лицемерно... Между тем под покровом секрета и поблажек раскол жил и не ослабевал.

При императоре Александре Николаевиче система законов оставалась прежняя. В 1858 г. Петербургский м. Григорий возбуждал вопрос о том, какой системе в отношении раскольников следовать на будущее время. При обсуждении этого вопроса в совете министров, Государь указал, что в изменении действующей системы надобности не представляется, что неудобства, теперь оказывающияся, происходят не от самой системы действий, но от неточного и неправильного исполнения оной, происходящего или от неблагонамеренности исполнителей в высших инстанциях, или от разнообразных узаконений на счет раскола, в различное время и по разным ведомствам изданных (24 апр. 1858 г.). Притом было подтверждено, что при законе о непреследовании раскольников за мнения их отнюдь не должно допускать совращения в раскол православных; при совершении же раскольниками треб по своим обрядам, не дозволять публичного оказательства раскола (1858 г. 15 окт.)⁸².

Но я при существовании прежней системы, в царствование Александра II последовали значительные изменения относительно некоторых частных предметов. Так: а) раскольникам было предоставлено право записываться в купечество (13 ноября 1863 г. и 5 февр. 1864 г.); б) их стали награждать не только медалями, но и орденами (15 июн. 1862, 3 апр. и 11 дек. 1864 г.). Вместе с этим раскольников менее вредных сект (приемлющих брак и молящихся за царя) разрешено выбирать в общественные должности, хотя с некоторыми ограничениями и с предоставлением министру внутренних дел, при утверждении избранных в означенные должности раскольников, руководствоваться личным усмотрением, и в пределах разумной возможности (27 июл. 1861 г., 16 июня 1870 г. и 9 марта 1873 г.). В 1874 г. были узаконены браки раскольников от рождения, чрез записи в особыя метрики в полицейских и волостных управлениях. Законность этих браков не зависит от совершения каких-либо обрядов, раскольниками употребляемых, а обусловливается именно записями в метрические книги и имеет значение чисто гражданское.

Таковы были изменения в гражданском положении раскольников. Что касается их религиозных прав, то, хотя в примечании к Высочайше одобренному «Наставлению для действий с раскольниками» 1858 г. (15 окт.) и было сказано, что открытие вновь раскольнических моленных и возобновление старых относится к публичному оказательству раскола, но тем не менее и в этом отношении были даваемы частные разрешения. В 1863 году по Высочайшему повелению были распечатаны две часовни в западном крае, во внимание к политическим событиям и тому участию, которое принимало в них раскольническое население западных губерний (9 в 11 сентября). 1865 г. была распечатана одна часовня в подольской губернии (18 июня); в том же году было разрешено произвести починку моленной в витебской губернии (27 авг.). В 1868 году было разрешено беспоповцам Преображенского кладбища собираться для отправления богослужения в исправленную часовню по средине двора, в женском отделении (24 авг.).

Наконец, отменено было прежнее требование, чтобы детей раскольников крестить в православной церкви.

Одновременно с этими частными изменениями правительство останавливалось на мысли об изменении всей системы законодательства по отношению к последователям тех сект, которые будут признаны менее вредными. Еще в 1864 году сделаны были первыя попытки к пересмотру постановлений о раскольниках (авг. 16-го). В 1867 году (в янв.) постановлением Государственного Совета было положено составить и внести в Государственный Совет проект закона о гражданских правах раскольников. С тех пор разработкою этого проекта занимались разные комитеты из членов от разных ведомств, выслушивались заключения экспертов (Мельников). Выработанные предположения представлены были Св. Синоду и, по распоряжению обер прокурора, были препровождены на обсуждение специалистов⁸³. Но последовавшие в 1877 году политическия события и затем мученическая кончина Государя приостановили окончание этого дела.

«По поводу законов 3 мая 1883 года», Прав. Собес. 1883 г сент.

3 мая 1883 года последовало Высочайшее утверждение мнения Государственного Совета о даровании раскольникам прав гражданских и по отправлению духовных треб. Прежняя система правительственных отношений оказалась значительно измененною. Таким образом, внешнее положение раскола в настоящее время представляется в следующем виде.

а) В гражданском отношении раскольники почти ничем не отличаются от прочих граждан. Так, по существующим законам, 1) им выдаются паспорта на отлучки внутри империи на общем основании, за исключением только скопцов; 2) всем раскольникам дозволяется производить торговлю и промыслы, записываться в купеческия гильдии и пользоваться всеми привилегиями, соединенными с сими записями; 3) с разрешения министра внутренних дел раскольники допускаются к вступлению в иконописные цехи; 4) раскольникам дозволяется занимать и общественные должности, с утверждения подлежащих властей. Но относительно этого сделано ограничение, именно: если в волости, состоящей из православных и раскольников, в должности волостного старшины утвержден будет раскольник, то помощник его должен быть непременно православный. Ограничение это сделано в виду могущих быть стеснений со стороны раскольников по отношению к православным. Наконец, 5) совершенно естественно, – если старшина раскольник, то он не допускается к участию в делах приходских попечительств.

б) Будучи сравнены в гражданских правах со всеми гражданами, раскольники и в религиозном отношение пользуются полною терпимостию и свободою, с устранением лишь таких действий, которые могли бы производить соблазн между православными и давать мысль, что раскольническия секты признаются законом наравне с православною церковию. Так, не будучи преследуемы за мнения о вере, раскольники могут творить общественную молитву, исполнять духовные требы и совершать богослужение по их обрядам⁸⁵. Это хотя и прежде не преследовалось, но законом прямо и не разрешалось. Уставщики, наставники и другия лица, исполняющия духовные требы у раскольников, также не подвергаются за сие преследованию. При дозволении совершать общественную молитву раскольникам разрешается иметь и особые молитвенные дома, или же отдельные помещения в частных домах, чего прежде законом не дозволялось. Посему теперь они имеют право исправлять и возобновлять молитвенные здания, пришедшие в ветхость, по предварительному разрешению губернатора. Министр внутренних дел, по предварительном сношении с обер-прокурором св. Синода, может разрешать распечатание зданий, прежде запечатанных, кроме раскольнических монастырей; наконец, с разрешения того же министра, раскольники могут обращать для общественного богомоления существующия строения.

Но при этих дозволениях, раскольникам, как и прежде, запрещается публичное оказательство раскола. Публичным оказательством признаются: 1) крестные ходы и публичные процессии в церковных облачениях, 2) публичное ношение икон, за исключением только предношения иконы сопровождаемому на кладбище покойнику, 3) употребление вне молитвенных домов церковного облачения или монашеского и священнослужительского одеяний, 4) раскольническое пение на улицах и площадях. За лицами, совершающими требы у раскольников, не признается духовного сана или звания. Наконец, что касается молитвенных домов, то оные не могут иметь вида христианских храмов: на верху зданий не может быть крестов, не дозволяется вешать наружных колоколов. Позволяется только иметь надверные крести и иконы над входом в часовню. За исполнением означенных требований обязана наблюдать полиция, а за нарушение оных полицейския власти должны виновных привлекать к ответственности по уставу Мировых учреждений (Уст. о нак. мир. судьями, ст. 29).

С особенною строгостию закон относится к распространению раскольнического лжеучения, каковое безусловно воспрещается, и виновные судятся окружными судами по статье 196-й Уложения о наказаниях. В духе существующего законоположения сделаны и некоторые дополнения в статьях закона, а также даны разъяснения и со стороны Правительствующего Сената.

По смыслу закона 1883 года уничтожено существовавшее прежде разделение сект на менее вредные и «особенно вредные», – с тем отличием, что последователи сект «особенно вредных» судилось за одно склонение в секту, хотя бы и безуспешное, как за распространение⁸⁶. В замен этого статья 196-я Улож. о наказаниях получила дополнение в двух отношениях. Во-первых, в нее внесено, как противозаконное действие, совершение раскольниками духовных треб для лиц православного вероисповедания (ч. 3-я), напр. – крещения, брака, погребения и т. п. Но при этом Сенат разъяснил, что могут быть судимы и подлежатъ наказанию именно только совершители треб, родители же и другия лица, допустившие сие, привлекаемы к ответственности быть не могут⁸⁷. Во-вторых, ст. 196-я дополнена тем, что раскольник, дозволивший себе публично проповедывать свое лжеучение православным или склонять и привлекать их в свою ересь, когда сия действия не имели своим последствием отпадения в раскол, также подвергается ответственности⁸⁸. К этому необходимо присовокупить, что издавна существует особая в законе статья (189), которою воспрещается совращать проповедью или сочинением, без упоминания о публичности⁸⁹, а только заведомо и с намерением совратить православных, – распространять такие проповеди и сочинения (ч. 2 ст. 189-й)⁹⁰.

Говоря о раскольниках, закон не исключает и тех, которые имеют свое особенное от православия священство, т. е. последователей белокриницкой иерархии; и последних он считает принадлежащими к расколу⁹¹. Но сюда, очевидно, не входят единоверцы и их священники, посвященные православными епископами, и священство их не «особенное», а такое же, православное. Но при этом, с другой стороны, закон не смешивает совершителя духовной требы для православного с его совратителем. Действие совращения объясняется именно как склонение в секту, а не как даже формальное в нее принятие, каковое относится к совершению духовного обряда⁹². При этом дети, не достигшие возраста, в коем они могли бы понимать различие между догматами веры, не могут быть совращаемы в ересь или раскол в точном смысле этого слова⁹³.

Относительно молитвенных зданий и раскольнических скитов (ст. 206-я) Сенатом разъяснено, что под «молитвенными зданиями» следует понимать здания, особо предназначенные для публичного богослужения. А посему раскольники не подлежат уголовному преследованию за отправление общественного богослужения по их обрядам в частных домах, следовательно, и за устройство в этих домах необходимой для моления обстановки⁹⁴. Но построение, хотя и на дворе, особой избы, приспособленной к общественному богослужению, воспрещается⁹⁵. Говоря об особых молитвенных зданиях и о моленных в частных домах, закон совершенно не имеет в виду внутреннего устройства и приспособления, будет ли оно походить на простую моленную, или и на церковь со свойственным церкви устройством. Открывать скиты раскольникам воспрещается⁹⁶. Определение признаков скита со стороны практической, видимо, должно подлежать специальной экспертизе, так как в законе эти признаки не указуются.

Оберегая достоинство православной церкви от сектантской пропаганды и от соблазна, закон, кроме воспрещения публичного оказательства раскола или иного сектантства, воспрещает всякия дерзости против прав. церкви и её духовенства. Кто в публичном месте или в собрании более или менее многолюдном, или просто при свидетелях будетъ порицать христианскую веру или православную церковь, с намерением поколебать веру и произвести соблазн, тот подвергается известному, по закону, наказанию (ст. 178 Улож.). Наказуется и тот, кто учинил бы сие без умысла, а единственно по неразумию, невежеству, или пьянству (ст. 180). Кроме означенных общих статей есть специальное, до раскольников относящееся, запрещение, по заблуждению фанатизма оскорблять церковь православную или духовенство оной⁹⁷. Но при этом Сенат разъяснял: а) что когда оскорбление относится к духовенству, без неуважения к вере православной, то оно должно быть явное, направленное против его представителей непосредственно, т. е. лично⁹⁸. б) Что же касается оскорбления православной церкви, то необходимо установить, что известное выражение было сказано, – особенно во время собеседования православного священника с раскольниками, – именно с целью оскорбить церковь, а не вызвано было желанием защитить свое заблуждение⁹⁹.

Все дела по совращениям из православия в раскол или в другие, терпимые законом секты начинаются не иначе как по требованию духовного начальства¹⁰⁰. Посему приходское духовенство, узнав о подобных нарушениях закона, само не может входить в какия-либо сношения с судебными и другими гражданскими властями, а должно доносить о сем епархиальному начальству. Требование же духовных консисторий о начатии судебного преследования должно быть выражено совершенно определенно и точно¹⁰¹. В настоящее время предположения о сем должны быть представляемы обер-прокурору св. Синода.

Есть законоположения и сенатския разъяснения и по некоторым частным вопросам.

1) Относительно брачных сопряжений православного с раскольником. Закон допускает такие браки не иначе, как по вступлении раскольника в соединение с православною церковию¹⁰². Брачные сопряжения раскольников с православными по раскольническому обряду, хотя сами по себе не являются совращениями православного лица, но считаются противозаконными, и в случае рождения ребенка и разрыва этих сопряжений отец обязан обезпечить содержание младенца и матери (ст. 994).¹⁰³ Попечение об охранении православия малолетних детей лица, совратившегося в раскол или ересь, возлагается на министра внутренних дел, который, в случае усмотренной им необходимости принятия в сем отношении мер, превышающих его власть, испрашивает Высочайшее соизволение (Уст. о пред. и пресеч. прест. ст. 57)¹⁰⁴.

2) Последователи секты бегунов, секретно хоронящие покойников в неизвестных местах и зарывающие их в землю не в определенной глубине, и притом в сомнительных случаях – без судебно-медицинского осмотра, могут быть привлекаемы к ответственности за самые эти действия по общим законоположениям (ст. 107 Миров. Устав) Но если они похоронили кого-нибудь, бывшего православным, то должны быть привлекаемы и за совершение требы для лица православного (196 ст. ч. 3), тем более что означенное православное лицо должно быть непременно ими перекрещено.

Кроме сект терпимых, последователи коих не преследуются за мнения о вере, есть секты нетерпимые, последователи коих преследуются и за самую принадлежность к секте. Таковы – скопцы и вообще секты, соединенные со свирепым изуверством и фанатическим посягательством на жизнь свою или других, либо с противонравственными гнусными действиями (ст. 203). Но при этом Правительствующий Сенат еще в 70-х годах разъяснил по вопросу о скопцах, что по тексту закона не все принадлежащие к скопческой ереси могут быть преследуемы за самую принадлежность к секте, соединённой с противонравственными гнусными деяниями, а только оскопившие себя или других.¹⁰⁵ Этот взгляд с особенною обстоятельностью раскрыт по делу Тарусских хлыстов, в 1895 году, которые судились не только за распространение, но и за принадлежность к секте, соединенной с противонравственными гнусными действиями (ст. 203) Для применения статьи, говорящей о принадлежности к сектам изуверным, или гнусным, требуется, по решению Сената, установить в самом судебном деле действия изуверные или противонравственные, гнусные.¹⁰⁶

Дела как о совратителях, так и о совратившихся в скопчество и другия изуверные или противонравственные секты начинаются и без требования духовного начальства.¹⁰⁷

В 1903 году Высочайше утверждено новое Уложение о наказаниях. По смыслу этого Уложения пропаганда последователей сект терпимых, т. е. не соединенных с изуверством или противонравственными гнусным деяниями, запрещается в том только случае, когда соединяется с насилием или обманом. В других же случаях совращение православных в раскол или иную какую секту законом не преследуется. Уложение это еще не вошло в действие, как 17 апреля 1905 года последовал Высочайший указ Сенату о полной веротерпимости, заключающийся в 17 пунктах. По смыслу этого указа «отпадение от православной веры в другое христианское исповедание или вероучение не подлежит преследованию» (п. 1).

Самое название «раскольник» уничтожено, а присвоено имя «старообрядец», причем «духовные лица, избираемые общинами старообрядцев и сектантов для отправления духовных треб», должны называться «настоятелями» (у поповцев) и «наставниками» (у беспоповцев). Настоятели и наставники, по утверждении их в должностях, подлежат исключению из мещан или сельских обывателей, если они к этим состояниям принадлежали, и освобождению от призыва на действительную военную службу (п.п. 7 и 9). Разрешено строить молитвенные дома и производить в них ремонт на условиях одинаковых с храмами инославных исповеданий (п. 6). При этом разрешено распечатать закрытые молитвенные дома (п. 12), – что и совершено на Рогожском кладбище. Старообрядцы и сектанты уравнены с последователями инославных исповеданий в случаях заключения браков с православными (п. 11), т. е. брак старообрядца с лицом православного исповедания может быть заключен и без присоединения первого к православию.

Некоторые частности, разработанные в комитете министров 1-го, 8 и 16 февр. 1905 г., не вошли еще в Высочайший указ.

Но и помимо этого старообрядцы и сектанты получили полную религиозную свободу. Только секты изуверные остаются в прежнем положении (п. 5)¹⁰⁸.

С самого появления раскола церковная власть употребляла меры для вразумления заблудших, частью посредством сочинений, частью же посредством миссионерских собеседований.

а) Из сочинений прежнего времени наиболее замечательны следующия:

Прав. Обозр. 1860 г. т. III, Христ. чт. 1860 г. ноябр.; Страна. 1880 г. ноябрь.

Книга «Жезл Правления, утверждения, наказания и казнения» написана иноком Симеоном (Ситиановичем), прибывшим в Москву в 1664 г. из Полоцка. В Москве он состоял воспитателем царскаго сына, Федора Алексеевича и отличался проповедническим талантом. Симеон Полоцкий был близок и к церковным властям. «Жезл Правления» издан от имени собора 1666 г. и одобрен собором 1667 г. После «Предисловия», в коем объясняется смысл названия книги, в «Жезле» опровергаются: челобитная попа Никиты Добрынина и одно из сочинений попа Лазаря. В означенных раскольнических сочинениях, представленных царю, Никита и Лазарь писали свои обличения частью против обрядов, но более всего против некоторых выражений, находящихся в книге «Скрижаль», а также и в других новопечатных книгах. В этих выражениях заключались, по их мнению, еретическия мысли или, по меньшей мере, нечто недоброе, развращенное. Составитель «Жезла» в опровергает эти обличения и изветы, разъясняя грамматически всю их лживость. Речь книги цветистая: тон резкий.

В «Жезле» встречаются и мысли частью произвольные, частью недостаточно уясненные. Так, в доказательство написания имени Спасителя Иисус автор говорит, что первыя две начальные буквы знаменуют, по свидетельству некоего мужа премудра, душу и тело воплощенного Сына Божия (ч. 2, возоблич. 10-е). Раскольники обращали и обращают на это внимание (См. в «Пращице» вопр. 43 и «Историч. исследование в оправдание старообрядцев» т. 2-й). Кроме того, раскольники указывали, что в «Жезле» содержатся мысли прямо неправославные, а именно: а) мнение о непорочном зачатии пресвятой Девы Марии и б) о времени пресуществления св. Даров. На самом деле составитель «Жезла», разбирая обличение Никиты против одного места из «Скрижали», где сказано, что «скверна прародительска бяше в ней», – недостаточно решительно защищает это место и возобличает челобитчика. Приведя некоторые выражения из богослужебных песней относительпо непорочного зачатия, автор говорил: «о сем отсылаем на соборное определение», а в конце замечает только, что и «мнение Скрижали не есть еретичество, но св. отец восточные церкве» (возоблич. 10-е, л. 27 об. и 29). Действительно, вопрос этот вращался в то время в области только частных мнений, и римский догмат о непорочном зачатии не был еще провозглашен. Что же касается мнения о времени пресуществления св. Даров, то составитель «Жезла» опровергал изветы Никиты на «Скрижаль», в коей написано, что во время литургии хлеб на проскомидии есть простой хлеб и только подобится «истинному хлебу распятому». Никита находил в этом ересь. Составитель «Жезла», развивая мысль «Скрижали» и возобличая Никиту, говорит, что хлеб, предложенный на всей проскомидии и до половины литургии, до слов: «приимите ядите...», не имеет пресуществления в тело и кровь Господню. Затем он доказывает, что во время произнесения этих слов и следующей за ними молитвы благословения (и сотвори убо хлеб сей честное тело Христа...) и совершается пресуществление хлеба и вина в тело и кровь Христову. Значит, составитель «Жезла» делает общее указание, а не определяет самого момента пресуществления, что для него и не было нужно. (Возоблич. 13-е, л. 31–32). Есть в книге «Жезл» и некоторые другия неправильности, например, относительно необходимости св. причащения.

Странник 1884 г т 1-й.

Написание «Увета» находится в связи со стрелецким бунтом и собором 5 июля. Расколоучители жаловались на недостаточность «Жезла» и желали, чтобы патриарх дал им письменный ответ. Поэтому п. Иоаким и занялся опровержением новой стрелецкой челобитной, в которой повторялись изветы на прав. церковь прежних челобитных. В книге «Увет», напечатанной в 1682 году, в начале помещено «Возглашение увещательное всему российскому народу». В этом «Возглашении» патриарх увещевает «покарятися церкви святой, яко своей матери», затем кратко вспоминает все бывшие по вопросу о книжном исправлении соборы, объясняет, по каким причинам происходило книжное исправление; наконец, как очевидец, он описывает бывшее стрелецкое раскольническое возмущение. После этой исторической части следует разбор челобитной. Так как стрелецкая челобитная составлена по образцу прежних челобитных, то и в своих опровержениях п. Иоаким часто повторяет то, что писалось в «Жезле», занимаясь разбором и опровержением тех же изветов. Так напр. он опровергает, будто в новых книгах повелевается ходить без крестов, будто проповедуется, что Христос умер за некое прегрешение, заповедуется молиться духу лукавому и проч. т. п.

Особенности сравнительно с «Жезлом» в «Увете» те, что п. Иоаким часто делает ссылки на старые богослужебные и другия книги, греческие и славянские (см. стр. 4, 7, 10, 13, 14, 16. 18), – прием необходимый в борьбе с расколом.

Но раскольники и книгу «Увет» не оставили впоследствии без замечаний, как и книгу «Жезл». Писатели раскольнические считают вымышленным одно новое доказательство троеперстного сложения от руки св. ап. Андрея. Действительно, в «Увете» говорится, что в патриаршей ризнице в ковчежце находится рука св. апостола Андрея с троеперстным сложением (л. 185–186. См. «Пращицу» вопр. 75-й).

Св. Димитрий по происхождению малоросс. Своими учеными трудами по составлению Четь-миней он обратил на себя внимание Петра I. Назначенный на Ростовскую кафедру, св. Димитрий обратил особенное внимание на находившихся в его епархии раскольников и стал заниматься изучением раскола. Сведения о расколе он приобретал частью чрез личное знакомство, частью чрез достоверных лиц. Плодом его изучения было написание книги, названной «Розыском». Розыск разделяется на три части; в первой раскрывается мысль, что вера раскольников неправа, во второй, – что учение их душевредно, и в третьей, – что дела их небогоугодны. Неправость веры раскольников доказывается разъяснением, что вера есть то, чего нельзя видеть глазами или осязать руками, а между тем вера раскольников заключается в предметах видимых (в обрядах). При этом, что касается действительно догматов веры, то расколоучители погрешают в оных; так Аввакум учил неправославно о Св. Троице и о воплощении¹⁰⁹ Душевредность учения раскольников св. Димитрий доказывает тем, что учение это проповедуется ложными учителями и исполнено лжи и неправды; таково учение об антихристе, о прекращении Христовой жертвы, о том, что раскольники образ и подобие Божье видят в бороде. Тут же рассматриваются вопросы о поклонении иконам, о почитании мощей, применительно к учению сект рационалистических. Небогоугодность дел раскольников доказывается тем, что вне церкви и внешние подвиги у раскольников лицемерны. Из дел прямо дурных св. Димитрий указывает на самосожигательство и запащивания, а также на развратную жизнь. Примеров самосожигательства указывается им очень много.

Таким образом, составитель «Розыска» первый стал рассматривать раскол с догматической и нравственной стороны. Из обрядовых вопросов в первых двух частях наиболее подробно рассмотрен вопрос о кресте, менее обстоятельно – о сложении перстов, об имени Иисус и о молитве Иисусовой (Господи Иисусе Христе Боже наш...).

При рассуждении о перстосложении св. Димитрий, возмущенный хулами раскольников на троеперстное сложение, в ответ на эти хулы, сам высказал порицание на сложение двуперстное¹¹⁰. Затем, как писатель, знающий греческий язык, он объяснил, что по словопроизводству с греческого языка Иисус значит исцелитель, а Исус – равноухий. «Но не буди нам тако нарицати Христа Спасителя», заключил св. Димитрий (стр. 16). Раскольнические писатели выставляют оба эти места, как порицания на «старые» обряды.

«Пращица» нижегородского епископа Питирима, напечатанная в 1720 году, представляет ответы на вопросы диаконовцев. Занимаясь обращением раскольников в нижегородской епархии, Питирим еще в звании архимандрита послал диаконовцам 130 вопросов. Последние, вместо ответов, прислали ему свои 240 вопросов. На вопросы Питирима явились Ответы диаконовцев, написанные по просьбе их Андреем Денисовым; на вопросы диаконовцев написаны Питиримом ответы, под названием «Пращицы». Насколько разнообразны были вопросы раскольников, настолько же разнообразно и содержание «Пращицы». В ней идет речь о вере, о значении преданий, об обрядовых разностях и о прежних полемических книгах. Составитель «Пращицы» в первый раз занимается сличением русских старопечатных книг между собою, – прием наиболее удобный в борьбе с расколом и употребляемый в настоящее время. Из обрядовых разностей основательно рассмотрев вопрос о кресте, о количестве просфор и о хождении посолонь; но наиболее подробно составитель «Пращицы» должен был говорить о перстосложении для крестного знамения. Опровергая двуперстное сложение, он усиливался доказать, что в оном заключаются разные ереси: арианская, несторианская и армянская. Доказывая правильность сложения троеперстного и других содержимых церковью обрядов, автор ссылался на только что открытый документ: собор на еретика Мартына, – оказавшийся впоследствии подложным. Кем составлен этот документ, неизвестно; но составитель «Пращицы» пользовался им весьма широко. Так как «Деяние на еретика Мартына», помещаемое в конце «Пращицы», было напечатано отдельно еще ранее, то Питирим в «Пращице» должен был уже защищать подлинность оного. Равным образом ему пришлось быть защитником некоторых мыслей, высказанных в прежних полемических книгах: Жезле, Увете и Розыске, против которых раскольники высказывали возражения. Обширность вопросов, обрядовая точка зрения и увлечение подложным документом делают это сочинение неудачным полемическим произведением по многим поставленным вопросам.

В заглавии сказано, что «Обличение неправды раскольническия» написано против «Поморских ответов»; но в нем опровергается собственно ответ на 5-й вопрос Неофита. В этом ответе выговцы указывали те разности, из-за которых они отделяются от прав. церкви. Долгое время книга Феофилакта оставалась не напечатанною; уже в царствование Елизаветы Петровны она была рассмотрена и исправлена ростовским митрополитом Арсением Малевичем и напечатана в 1745 году.

В «Обличении» рассматриваются следующие обрядовые вопросы: о перстосложении, о кресте четырехконечном и осмиконечном, о печати на просфорах, о количестве просфор, об имени Иисус, об аллилуии и других более мелких разностях. Рассматривая означенные предметы, составитель «Обличения» доказывает, что они не составляют догматов веры, ко спасению потребных. Затем он обстоятельно разбирает те доказательства, какие приводились и в настоящее время приводятся раскольниками в подтверждение двуперстия (сказание о Мелетие, слово Феодоритово, свидетельства Петра Дамаскина и Максима грека, определение Стоглавого собора и указание на св. мощи). Феофилакт Лопатовский может быть назван первым писателем, который критически разбирал эти доказательства. Сверх того, в его книге можно находить немало и положительных доказательств из книг в подтверждение обрядов, содержимых прав. церковью.

После обозрения в частности каждого из означенных вопросов, составитель «Обличения» говорит вообще о старопечатных книгах, что они не согласуются между собою, и доказывает их неисправность сознанием самих издателей, выраженным в послесловиях к оным, и фактом бывших книжных исправлений. В частности, он в первый раз занимается разбором книги Кирилловой, доказывая, что она не принадлежит св. Кириллу иерусалимскому, – Большого и Малого катихизисов и Книги о вере. Во всех этих книгах он справедливо находит неправильные мнения.

Таким образом, книга «Обличение неправды раскольническия» имела в свое время важное значение. Но, увлекшись полемикою, составитель оной допустил очень резкие выражения не только относительно раскольников, но и относительно составителей старых книг (напр. Стефана Зизания); кроме того он усиливался без надобности опровергать свидетельства о кресте осмиконечном и доказывать, что крест Христов – четвероконечный, тогда как тот и другой крест есть истинный Христов крест. Затем, подражая составителям «Розыска» и «Пращицы», он повторил филологическое объяснение имени Исус (равноухий) и употреблял резкие порицательные суждения относительно происхождения двуперстного сложения.

Прав. Собес. 1900 г. ст. Нечаева: «Увещание» Платона м. московского, как предвестник единоверия. Исследование И. В. Лысогорского: «Московский, митр. Платон, как противороскольничий деятель», 1905.

«Увещание во утверждение истины» написано по следующему поводу. Императрица Екатерина II стала снисходительно относиться к раскольникам и это снисхождение на первых порах повело к тому, что «многие в раскол, яко в растворенные двери, побежали» (Предисл. к читателю). В июне месяце 1765 г. раскольники ворвались в новгородский Зеленецкий монастырь, выгнали монашествующих, пожгли священные книги, поломали иконы и в заключение всего сами сожглись. Тогда императрица повелела сочинить «Увещание». Увещание составлено архимандритом Платоном, впоследствии московским митрополитом, и издано от имени «православно-католическия восточные Христовы церкве»; оно напечатано в 1765 году.

«Православно-католическая восточная Христова церковь скорбит зело и утробою своею смущается, видя, что некоторые бывшие ея чада оставляют ее... Нельзя довольно словами изобразить, коликую отделение сие церкви Христовой наносит скорбь». Так начинается «Увещание», и это чувство соболезнования о заблудших проходит чрез все сочинение. В «Увещании» сначала кратко излагается история просвещения России христианскою верою, перевод книг с греческого языка на славянский, появление книжных погрешностей и исправление книг, начиная с преп. Максима грека до п. Иосифа включительно, каковое исправление к совершенному окончанию не было приведено. Отсюда выясняется необходимость дальнейшего книжного исправления, о коем кратко и рассказывается, как оное происходило, и как появился раскол.

Обращаясь к раскольникам, увещатель замечает, что они в самой вере согласны с нами и только за одни мелкости спорят. С этой точки зрения в первый раз рассматриваются вопросы: о разностях в книгах старых и исправленных, о сложении перстов, о четырехконечном кресте, о количестве просфор, о хождении посолонь. Стоя на догматической точке зрения и придавая особенно важное значение единению с церковью, составитель «Увещания» раскрывает и доказывает следующия мысли: а) что в старых и новых книгах вера одна, а прибавления или убавления в книгах были всегда, и церковь таковых не только не проклинала, но и похваляла; б) что в двуперстном и троеперстном сложении заключаются одни и теже догматическия мысли, а персты сами по себе ничего не значат; в) что четвероконечный и осмиконечный крест одинаково – Христов крест, сила которого зависит не от числа концов, а от Распятого на нем И. Христа; г) что пять или семь просфор, употребляемые на проскомидии, – вещь безразличная, так как таинство совершается на одной просфоре; д) по солнцу или против солнца ХОДИТЬ, в том великой силы нет. Утверждая таким образом безразличие обрядовых разностей, «Увещание» сближает старообрядцев с православною церковью, лишая их главной своей опоры, заключающейся в положении: «аще кто йоту прибавит или убавитъ, да будетъ анафема». Поэтому «Увещание» не потеряло своего значения и в настоящее время. Оно печатается и теперь, по благостовению св. Синода.

В конце «Увещания» помещен особый отдел «о самоубийственном сожигательстве», имевший важное значение для того времени, когда оно было написано.

Никифор, архиепископ славенский, а потом астраханский, – родом грек. Но приезду в Россию он посвящен архиепископом в славенскую и херсонскую епархию. Прибыв на епархию, преосв. Никифор составил «окружное послание» к жившим в его епархии старообрядцам. Ответом на это послание была присылка от старообрядцев бахмутского уезда списка Соловецкой челобитной в 20 главах, с требованием ответить на оную. В непродолжительном времени ответы были написаны. Затем, когда он был переведен на Астраханскую епархию, двое из иргизских старообрядцев, известный Сергий и Прохор, подали ему от имени всего своего общества прошение, состоящее в 15 вопросах, на которые просили ответов. Ответы на эти вопросы также были написаны. Таким образом «Окружное послание», Ответы на Соловецкую челобитную и Ответы на вопросы иргизских старообрядцев и составляют содержание книги архиепископа Никифора. В конце книги помещено рассуждение о св. мире, имеется ли оное у старообрядцев.

«Окружное послание» содержит общие мысли относительно происхождения раскола и его свойств. Цель оного – призвание к обращению в недра Христовой церкви. «Обратиться без отлагательства к святей матери нашей церкви!.. Приидите убо, приступите: сей глас нашего смиренного пастыря и архиерея вы должны разуметь, как глас всемогущего Бога».

В разборе Соловецкой челобитной автор сначала определяет, что есть ересь и что есть раскол, – на основании 1-го прав. Василия Великого, а также говорит о значении источников вероучения: свящ. писания, постановлений соборов и учения св отцов. При этом он замечает, что мнение одного отца, хотя бы он и свят был, может и не быть непогрешительным. Затем преосв. Никифор переходит к опровержению тех изветов на прав. церковь, какие высказаны были в челобитной. Здесь ему пришлось повторять опровержение тех же обвинений, против которых писали Симеон Полоцкий и патриарх Иоаким. Особенность Никифора – та, что он сличает славянский перевод с греческим текстом, для чего делает довольно обширные греческия выписки, и вообще рассуждает, как ученый грек, на основании греческих, а не древне-славявских источников. Здесь же, как и в «Послании», говоря о начале раскола и о некоторых обрядах, содержимых раскольниками, автор ссылается на напечатанное в «Пращице» деяние на еретика Мартына, как на документ подлинный, даже доказывает подлинность оного. Затем он резко отвергает написание имени Исус, как ничего незначущее.

В ответах на 15 вопросов Сергия, применительно к вопросам, наиболее подробно говорится о Стоглавом соборе, – что определения его не имеют твердых доказательств, о книге Кирилловой, что она св. Кириллу не принадлежит. Из вопросов обрядовых более обстоятельно рассматривается вопрос о перстосложении, причем автор, вопреки составителю «Увещания», придает немалое значение и самым перстам, говоря, что двуперстие, хотя и не содержит ересей Ариевой и Несториевой, но есть обычай армянский и противно преданию прав. церкви (отв. 8-й и 9-й). При этом преосв. Никифору пришлось в первый раз отвечать на резко и решительно поставленное обвинение относительно бывших порицательных выражений на двуперстное сложение. В ответах также делаются ссылки на еретика Мартына и встречаются резкие выражения относительно Стоглавого собора и Кирилловой книги. Вообще, книга архиепископа Никифора далеко уступает «Увещанию» м. Платона.

Из полемических произведений более близкого к нам времени имеют наибольшее значение по своим достоинствам и распространенности следующия: 1) Беседы к глаголемому старообрядцу, 2) Беседы о мнимом старообрядстве и 3) Истина святой Соловецкой обители. Первое сочинение принадлежит московскому митрополиту Филарету, последния два – олонецкому архиепископу Игнатию.

В Беседах к глаголемому старообрядцу рассматриваются разные обрядовые вопросы по древним славянским рукописям и книгам старопечатным. Наиболее обстоятельно рассмотрен вопрос о начертании имени Спасителя Иисус, а также о именословном благословении. Кроме того есть беседа о значении Стоглавого собора и ответы на вопросы относительно единоверия, а также и относительно осуждения раскольников собором 1667 года. Все беседы отличаются сильными по доказательствам, но спокойным до духу и авторитетными по лицу писателя рассуждениями.

Беседы о мнимом старообрядстве касаются преимущественно вопросов о церкви и таинствах и направлены против беспоповцев. Хотя они и не представляют ученых исследований, как «Беседы к глаголемому старообрядцу»; но тем не менее очень метко и ясно показывают несостоятельность беспоповщинского учения по означенным важным вопросам. Кроме того составитель «Бесед» раскрывает и ту мысль, что беспоповцы не исполняют и многих чинов и обрядов, в древних Потребниках положенных, и удержали «менее нежели тысящную часть; прочее все, так сказать, выдрали из Требника и бросили» (бес. 20).

Истина святой Соловецкой обители представляет новое основательное опровержение Соловецкой челобитной, составленное на основании старых книг и рукописей, находившихся в библиотеке Соловецкого монастыря. Таким образом, изветы Соловецкой челобитной изобличаются древними памятниками, в самом монастыре находившимися.

В 1854 г. явилась первая полная система обличения раскола под названием Истинно древняя и истинно православная Христова церковь, составленная с-петербургским митрополитом Григорием. С появлением этой системы возникла наука противораскольнической полемики ¹¹¹.

Истор раск. пр. Макария. Раскольн. дела 18 стол. Есипова, т. 1. Нижегор. епарх. вед 1869 г. ст. о Питириме. Чтен. общ. ист. и древн. 1859 г. кн. III «0 братьях Денисовых», Н Барсова

Противораскольническое миссионерство началось с царствования Петра I, когда в основу законодательства по отношению к расколу положена была веротерпимость, т. е. когда раскольников за их убеждения уже не преследовали. Известными в истории миссионерами были тогда нижегородский епископ Питирим и иеромонах Неофит.

Миссионерская деятельность Питирима. Питирим был некогда раскольником и принял монашество на Ветке. По обращении из раскола он сделался видным противораскольническим миссионером. По поручению самого государя Петра I, он занимался обращением раскольников нижегородской епархии, сначала в звании игумена и архимандрита Переяславского Никольского монастыря, а с 1719 г. в сане епископа нижегородского. Еще будучи игуменом, в 1716 году, он послал жившим в Керженских скитах диаконовцам 130 вопросов, общий смысл которых заключался в том, «коих ради вин они отдираются от церкви», и требовал на оные ответа. Вместо ответа керженцы прислали ему свои 240 вопросов. Ответами на эти вопросы и были с одной стороны «Диаконовы ответы», а с другой «Пращица». Когда Питирим получил ответы диаконовцев, то захотел обличить их неправость пред народом. 1-го окт. 1721 г. в селе Пафнутьеве происходило торжественное разглагольствие Питирима с раскольниками. Но вместо собеседования представители диаконовцев подали прошение о том, чтобы их не истязывать, так как они сознаются, что ответы написаны ими неправо; при этом они клялись никогда своих ответов за правые не вменять. После долгих убеждений к разглагольствию, Питирим принял их раскаяние и удовольствовался наставлением народу.

Но раскольники клятвы своей не сдержали. Сначала монах Иона, а за ним и сам диакон Александр явились в Петербург и заявили самому государю, будто бы Питирим вынудил их подать прошение пред народом, и они приложили руку поневоле, опасаясь преследования, о чем после много скорбели. По этим заявлениям началось расследование; для очных ставок вызван был в Петербург Питирим и один из обратившихся диаконовцев инок Варсонофий. Дело кончилсь обращением Ионы, которого определили для жительства в Невский монастырь, и – казнью Александра, за клятвопреступление.

Вследствие деятельности Питирима раскол весьма значительно сократился в пределах нижегородской губернии. В 1716 г. он доносил об обращении 2000 раскольников. К концу его деятельности (ум. в 1732 г) в Чернораменских лесах число скитников уменьшилось более, чем на две трети (с 8000 на 2240 чел.).

Миссия Неофита. В 1722 г. Св. Синод издал воззвание к раскольникам, чтобы они явились прямо в Синод за разрешением своих сомнений. Но это воззвание осталось без последствий: учители раскольнические, «несведуще писания, продолжали прельщать простой народ, пред таковыми прельщенными показывали себя мудрыми, от должного же разглагольствия отговаривались, яко бы из страха телесного наказания». Такая уклончивость раскольнических учителей побудила св. Синод и самого государя отправить в Выговскую пустынь для разглагольствия миссионера. Таким миссионером, по рекомендации Питирима, был назначен иеромонах Спасо-сараевской пустыни (нижегор. губ.) Неофит. Неофиту была дана подробная инструкция. По ней, он должен был производить публичные разглагольствия в присутствии местных властей; содержание разглагольствия велено было записывать и записи скреплять подписями свидетелей; в случаях трудных вопросов – ответы обдумывать и даже обращаться в Синод за разрешением; при увещаниях поступать умеренно и не употреблять никакой жестокости даже с непокорными. Несмотря на ясную инструкцию, Неофит по прибытии в Петрозаводск послал выговцам, по примеру Питирима, 106 вопросов. Выговцы, получив вопросы, ревностно принялись за составление ответов и долго отклонялись от разглагольствия, отвечая на требование Неофита явиться на оное, что ответы еще не написаны. Впрочем, несколько месяцев спустя еще, до написания ответов, выборные от выговцев явились для разглагольствия. Подробности этого разглагольствия записаны только раскольническим писателем, и в этой записи Неофит выставлен побежденным. Сам же он никаких записей об этом не оставил, а только послал донесение государю, что выговцы не присылают ответов. Выговцы оправдывались, что ответы пишутся неленостно. Когда ответы были написаны, то один экземпляр был передан Неофиту, а другой обер-гофмейстеру Олсуфьеву, для представления государю. По получении ответов Неофит в течение двух месяцев рассматривал оные. 5-го сентября происходило публичное разглагольствие или, точнее, чтение ответов на вопросы Неофита. Неофит читал на некоторые из ответов свои возобличения; раскольники требовали, чтобы ответы были читаны по порядку, и особенно требовали чтения ответа на 5-й вопрос, в котором собраны свидетельства в пользу двуперстия и других обрядов. Неофит читал свое возобличение на 6-й вопрос. Затем происходило прение об обливательном крещении и о именословном благословении. Неофит заключил свою беседу словами: «вижу, яко вы к нам не склоняетесь в согласие». Но и здесь подробных записей сам он не сделал. В Св. Синод были представлены им донесения, имеющие лишь самый общий характер, о том, как велись прения.

В последствии времени Св. Синод также отправлял благонадежных лиц в качестве миссионеров в губернии пермскую, саратовскую, черниговскую и в другия местности, населенные раскольниками. В то же время были рассылаемы разные полемические книги. Более оживленною деятельностью в этом отношении отличалось время царствования Николая Павловича. В борьбе с расколом трудились тогда лично некоторые архипастыри. Наиболее известны в этом отношении епископы: саратовский Иаков и пермский Аркадий. Тогда же церковная власть заботилась и о том, чтобы поднять нравственный уровень духовенства, особенно в зараженных расколом приходах. С 50-х годов стали обращать внимание и на умственную подготовку противораскольнических деятелей. По мысли с.-петербургского митрополита Григория в епархиях были учреждены особые миссионеры, которые в Петербурге слушали специальные уроки о расколе от самого митрополита. В тоже время в духовных семинариях и академиях было введено преподавание истории и обличения раскола. Особенное оживление получило противораскольническое миссинерство в 60-х годах, когда к прав. церкви обратились видные члены белокриницкой иерархии (1865 г.) и беспоповщинский наставник Павел Прусский (1868 г.). Тогда положено было начало публичным собеседованиям с раскольниками, которые в настоящее время и представляют обычную форму противораскольнической деятельности. Собеседования эти производились сначала большею частью членами разных открывшихся братств, так что в борьбе православия с расколом принимали живое и деятельное участие не только духовенство, но и лица светские. В настоящее время этим делом занимаются и официальные миссионеры и другие лица, опытные в борьбе с расколом. Для поднятия миссионерского дела с 1886 г. преподавание учения о расколе снова введено, после 17-летнего перерыва, в духовных семинариях. В тоже время получили начало миссионерские съезды, учреждаемые по мысли собрания архипастырей в Казани, в 1885 году. Первые два съезда происходили в Москве, в 1887 и 1891 году, третий съезд был в Казани, в 1897 году. На всех съездах рассматривались разные мероприятия к ослаблению раскола, а последний съезд в Казани уделил много времени решению разных недоуменных миссионерских вопросов и по их существу ¹¹².