Глава VI. На пути к рукоположению

С началом августа 1935 года открылась новая страница моей жизни. Проведя несколько дней с моей юной супругой в доме ее отца, отбыл я, в одиночестве, в Брест, а оттуда – к правящему архиепископу Полесскому и Пинскому Александру с ходатайством о рукоположении меня в сан диакона, затем – иерея с предоставлением места настоятеля в его епархии.

Прекрасный администратор, строгий и вместе с тем милостивый архипастырь, встретил меня с отеческой любовью и лаской. Расспросив о моем пребывании за границей, о встречах с Митрополитом Антонием (Храповицким) и Сербским Патриархом Варнавой, Владыка внимательно прочитал мое прошение, задумался и начертал на нем резолюцию:

«В Консисторию – определить день рукоположения с назначением на должность настоятеля градо-Брестского Свято-Николаевского Братского храма с зачислением прот. Константина Зноско за штат». Вернув мне прошение с его резолюцией, Владыка сказал:

– Отнесите в Консисторию.

Прошение с резолюцией правящего архиепископа принял из моих рук член Консистории, он же епархиальный миссионер, прот. Павел Калинович. Громко огласив резолюцию Владыки, о. Павел снял очки, устремил на меня свои гневные глаза и буквально заорал, обращаясь к другим членам Консистории:

– Отцы! Это возмутительно! Еще в штанишках разгуливает, а уже настоятель такого видного прихода, как Брестский Свято-Николаевский с его учебными заведениями! Это невозможно. Каждый из нас готов променять сидение в Консистории на этот приход. Идем к правящему с протестом!

И пошли. Стою я, пораженный бестактностью о. П. Калиновича, и думаю: чем же это кончится? Подошел ко мне заведующий хозяйственным столом в Консистории прот. Иоанн Бекиш и шепнул мне на ухо:

– Зайдите вечерком на чашку чая, всё Вам расскажу.

С русским радушием встретила меня вечерком матушка Ксения Васильевна. Не успел я плащ снять с плеч своих, как она уже поведала о том, что им известно о моем неудавшемся сватовстве к Ниночке Сокаль.

Мать Нины – родная сестра о. Иоанна Бекиш. Понял я, чем было вызвано о. Бекишем проявленное ко мне внимание.

– Пришли мы к Владыке, – рассказывает о. Иоанн, – о. П. Калинович, поддержанный о.о. А. Житинским и К. Комар, возбужденно говорил о недопустимости назначения начинающего священника на столь видное и ответственное место, что заслуженное духовенство епархии примет это назначение как личное оскорбление, и просил Владыку аннулировать резолюцию, начертанную на моем прошении.

Владыка обратился ко мне:

– Отец Иоанн, а Вы что скажете?

– Ваше Высокопреосвященство! Имея в виду авторитет правящего архиерея, нахожу отмену Вашей резолюции невозможной. Но поскольку о.о. члены Консистории так настойчиво возражают против назначения в Брест М. Зноско, назначьте его вместо Бреста ключарем кафедрального собора.

С радостью приняв мой совет, Владыка обратился к о.о. членам Консистории:

– Ну, что, отцы, я согласен с о. Иоанном, а вы – желаете видеть о. Митрофана в должности ключаря собора?

В ответ последовало категорическое «нет».

Владыка сам назначил день рукоположения меня во диакона и в тот же день отправил мое назначение в Брест на утверждение Полесскому губернатору Костек-Бернацкому. Губернатор немедля сообщил Владыке, что я являюсь неподходящим кандидатом для губернского города.

Владыка поручает мне лично посетить губернатора и выяснить причины его отказа.

Костек-Бернацкий не принял меня, направил в канцелярию начальника губернского Отдела Государственной Безопасности. Не успел я приблизиться к служебному столу начальника госбезопасности, как раздался его зычный голос:

– Пане Зноско, Вы хотите быть настоятелем в Бресте? А скажите, где Вы по публичным домам таскались, здесь – в Бресте? И в этом же городе хотите быть душе-попечителем, а?

– Этот вопрос, господин начальник, не в Вашей компетенции, об этом спрашивать меня может только епископ, но не Вы. Этим вопросом Вы о себе самом свидетельствуете.

– Нет, нет, Вы мне честно на мой вопрос ответьте, – заорал начальник.

– Запросите об этом моего епископа. До свидания.

С этими словами я покинул его кабинет. Возмущенный, зашел я по дороге к уездному начальнику того же отдела. Это был в России воспитанный джентльмен. Изложил перед ним мое возмущение, побранивая слегка власти за оскорбительное отношение к архиерейскому сану, за пагубную для государства политику по отношению к Православной Церкви.

Внимательно выслушав меня, он спокойно ответил:

– Я Вас понимаю, однако, во всем, что творится в отношениях к вашей Церкви, доля вины лежит на вашем духовенстве. Передо мною личное дело первого благочинного Полесской епархии. Что ж, до революции он был членом «Союза Русского Народа», с возрождением Польши заявил себя белоруссом, а сейчас фигурирует у нас как... поляк.

Поехал я с докладом к архиепископу Александру. Владыка, выслушав меня, одобрил мое поведение в государственных учреждениях и сказал:

– Архиерейское слово отмене не подлежит. Вы будете настоятелем в Брест-Литовске, а пока что назначаю Вас законоучителем Брестской русской гимназии.

С 1 сентября 1935 года вступил я, в пику Костек-Бернацкому, на путь служения Церкви в Брест-Литовске. Не могу не отметить следующей маленькой детали, предшествующей моему рукоположению во диакона. Отец Павел Калинович поручил о. Иоанну Бекишу сообщить мне, что он, отец Павел, перед рукоположением подвергнет меня экзамену, на что я ответил:

– Пожалуйста, скажите о. Павлу, что я устрою ему встречный экзамен, по образовательному цензу он не выше меня.

Конечно, никакого экзамена не было, хотя испытание моей совести перед рукоположением Владыка поручил именно о. Павлу. И в этом сказалась мудрость Владыки.