Глава XVII. Северная Африка. Марокко
«Вот Я повелеваю тебе: будь тверд
и мужествен, не страшись и не ужасайся,
ибо Господь Бог твой везде, куда ты ни пойдешь»
Православная русская община в Марокко, объединившая всех церковно настроенных православных соотечественников, составилась из русских людей, исшедших из Родной Земли во время великой смуты 1917 года и прибывших, по воле Божией, разновременно в Марокко частями и в одиночку.
В 1920 году, после оставления Крыма частями Русской Армии, около 15.000 русских воинов, поступив в Иностранный Легион Франции, приняли в его рядах участие в замирении Марокко, проявив много русской доблести, оросив своею кровию марокканскую землю, оставив много русских могил на воинских кладбищах Марокко, в пустынях Сахары и горах Атласа. Некоторые русские легионеры, оставшись в Марокко после отслуженного срока, вошли в состав Русской Православной общины.
В 1921 году маршал Лиотэ, Президент Марокко, очень ценивший русских, выписывает из Бизерты для ведения подготовительных работ по устройству страны русских специалистов: инженеров, механиков, геометров и т.д. Вскоре прибывает в Марокко целая плеяда русских инженеров-горняков и геологов для изучения и разработки природных богатств Марокко.
С этого времени не прекращается приток в Марокко русских людей разнообразных профессий, вкрапливающихся группами и в одиночку в чуждые арабо-еврейскую и романскую массы (французы, испанцы, итальянцы и португальцы).
Во всех отраслях жизни страны – промышленной, культурной и даже административной – приняли наши соотечественники участие, часто достигая высоких постов в административном аппарате управления страной, поднимаясь иногда до степени мировой известности, полагая в то же время начало православно-русской церковной общине.
Русских можно было видеть на постах директора порта, заместителя министра финансов, директора Топографического отделения при Министерстве Земледелия, директора Отделения общественных работ в разных городах.
Наличие среди прибывших в Марокко соотечественников культурных сил, а, следовательно, и духовных возможностей, и, с другой стороны, заинтересованность в них со стороны маршала Лиотэ и исключительно благожелательное отношение к русским туземного населения в лице арабской интеллигенции открывали широкие возможности к созданию и процветанию в марокканской части русского рассеяния церковно-общественного очага.
* * *
В 1926 году небольшая группа русских православных г. Рабата, по почину А.Ф. Стефановского, основала общество под названием «Православная Церковь и Русский Очаг в Марокко», в состав которого вошли почти все православные соотечественники, разбросанные в Марокко.
Через год своего существования общество обладало достаточной суммой денег, чтобы достигнуть первой намеченной цели – получения священника. До прибытия в Марокко русского священника главнейшие требы исполняли греческий батюшка из Казабланки и некоторое время – до его удаления из Легиона – протоиерей Г. Ломако, бывший священник французского Иностранного Легиона.
В 1927 году приезжает в Марокко иеромонах о. Варсонофий (Толстухин), валаамец, назначенный на должнось настоятеля прихода Митрополитом Евлогием. Анналы истории русской колонии содержат следующее повествование: вскоре после появления в Марокко православного русского священника явилась к нему делегация от берберов, приветствовавшая в лице русского православного священника представителя того христианства, которое, как сказали они, исповедали их предки, о чем сохраняется у них предание. Берберы – это горное племя, разбросанное по всему юго-востоку Марокко, это исторические хозяева страны, покоренные арабами – племенем, ныне страной управляющим.
Под энергичным руководством о. Варсонофия, радостно встреченным русскими людьми, начинает развиваться жизнь Русской Православной Церкви в этой стране, сосредоточившись, главным образом, в Рабате, где богослужения в течение нескольких лет совершались в одном из деревянных бараков муниципалитета, в центре города.
Для осуществления второй цели – построения русского православного храма – общество, уже принявшее церковно-приходское оформление, деятельно собирает средства.
Задачу эту очень облегчает то обстоятельство, что в 1929 году араб-мусульманин Джибли из Рабата, женатый на православной русской, в благодарность за молитвенную помощь, оказанную ему о. Варсонофием во время его тяжелой болезни, закончившейся выздоровлением, дарит о. Варсонофию для постройки храма в Рабате участок земли на окраине тогдашнего Рабата, Баб-Тэмара, оформив свой дар фиктивной купчей крепостью на сумму 1 франк.
При поддержке всего русского Зарубежья на собранные деньги создается благолепный храм (по проекту архитектора Непомнящего и при содействии В. Игнатьева и Ермоленко), венчанный куполом в марокканском стиле с трехраменным Крестом, и позднее, в 1931 году – колокольней, сооруженной на средства А.Ф. Стефановского, избранного старостой храма с предоставлением ему права постоянного жительства в церковном доме.
С участием о. Варсонофия в г. Казабланка, втором центре жизни русских в Марокко, возникает домовая церковь и «Русский Клуб», собираясь в котором, русские люди могли получить тарелку горячего русского борща с горячими пирожками, прочитать русскую газету или журнал, поиграть в шахматы, поделиться мыслями на злобу дня.
В Рабате, также при содействии церкви, возникает еще одна русская организация – «Русская библиотека», получившая свой устав. Возглавляемый князем Долгоруким РОВСоюз устраивает ежегодные пышные балы, привлекавшие внимание лучшей части французского общества; барон В.В. Штейнгель разъезжает по местам рассеяния русских со своим цыганским ансамблем, имевшим большой успех среди всего европейского населения страны.
Богослужения в Казабланке (2 раза в месяц), где в те годы находилась немногочисленная группа русских, совершались сначала на частных квартирах прихожан, в протестантском храме, затем – в помещении «Русского Клуба» и, наконец, в помещении на бульваре Лорен, снятом совместно с Отделом РОВСа.
В деле устройства церкви в Казабланке потрудились Д. Шкот, Л. Фрибес, кн. В.В. Урусова со своей дочерью В.В. Подчертковой, П.Н. Коларович и проф. д-р И.П. Алексинский с С.И. Рыженковым.
Для богослужений в Курибге, где находилась в то время значительная группа русских на разработках фосфата, был оборудован под храм барак с иконостасом, куполом и комнатой для священника. В 1933 году Митрополит Евлогий освятил новосооруженный храм в Рабате, а также временные храмы в Казабланке и в Курибге, возведя иеромонаха Варсонофия в сан архимандрита.
По отзывам старожилов, год освящения храма в Рабате был годом самого яркого цветения церковно-приходской жизни в Марокко.
В помощь архим. Варсонофию были назначаемы – иеромонах Авраамий, иеромонах Александр и, наконец, священник Михаил Ярославцев, принявший монашество с именем Митрофан, поочередно обслуживавшие храмы в Казабланке и Курибге, имея местом жительства дом при храме в Рабате.
Благодаря своей энергии и добросердечности о. Варсонофий быстро приобрел любовь своей паствы, уважение среди инославного населения в Рабате и признание со стороны гражданских властей. И все же, в то время, когда церковное тело в Марокко было единым, церковный мир не раз нарушался попытками лиц, обуреваемых честолюбием и стремлением к властвованию в церковной ограде, желавших подчинить своему влиянию нормальное течение приходской жизни, что нашло отражение и в резолюции общего приходского собрания, состоявшегося 5 декабря 1937 г., предложенной о. Варсонофием:
«Общее собрание осуждает небольшую группу безответственных лиц, продолжающих вносить своим недостойным поведением раздор и беспокойство в тесную среду православия в Марокко и тем самым вольно или невольно пособствующих врагам Церкви и русской эмиграции».
Осложнения обычно устранялись содействием, по просьбе о. Варсонофия, князя А.Н. Долгорукого. Протокол заседания приходского совета в Казабланке от 4 апреля 1943 года отмечает кончину иеромонаха Александра (Тюменева), похороненного на христианском кладбище в Казабланке, а протокол того же Совета от 26 марта 1944 года отмечает избрание на должность церковного старосты адмирала А.И. Русина.
Более серьезные разногласия в обществе «Православная Церковь и Русский Очаг в Марокко» начались в 1945 году, после окончания Второй Мировой войны, при первых слухах о желании настоятеля архим. Варсонофия подчинить приход Московскому Патриарху, в чем он был поддержан всеми просоветски настроенными членами его прихода, негласно возглавленными председателем местной масонской ложи, он же и вице-директор Отдела Финансов при Резиденции, Б. Малковым, особенно же теми, кто вместе с отцами взял советские паспорта. Можно определить, что раскол в приходе наметился в 1946 году. Церковный староста храма в Казабланке, адмирал А.И. Русин, в своем письме на имя о. Варсонофия от 17.1.1948 года, писал: «Никакого контроля или каких-либо указаний ни Вы, ни так называемая Вами администрация осуществлять на церковные дела и на имущество храма в Казабланке не можете после 16-го декабря 1946 года. С этого момента Вы ушли от нас, прихожан в Казабланке».
Информация № 3 «Объединения уроженцев СССР в Марокко» от 18 января 1947 года свидетельствует: «Временное правление с глубоким сожалением прислушивается к некоторым разногласиям, появившимся в последнее время среди прихожан по вопросу признания юрисдикции Московского Патриарха».
Приходское собрание в Казабланке 30 января 1947 года проходит уже без участия духовенства. Последняя запись протокола заседания правления Казабланского отдела «Православной Церкви и Русского Очага в Марокко» относится к 23 декабря 1947 года.
Но в то время, когда в русском Марокко определился среди небольшой группы верующих соблазн отказа во имя призрачного «воссоединения с Матерью Церковью» от церковной свободы, промыслительно дарованной Господом русским зарубежникам, в германских лагерях русского рассеяния образовались группы, выразившие желание переселиться на жительство в Марокко и как бы предназначенных Господом свидетельствовать в этой стране о невыносимых ужасах жизни в порабощенной марксовым интернационалом России, о рабском положении там Матери-Церкви.
В течение 1947 года из лагерей Шлейсгейм и Менхегоф прибыли в Марокко две многочисленные группы, осевшие преимущественно в самой Казабланке и ее пригороде – Бурназеле.
На Общем годовом собрании членов «Православная Церковь и Русский Очаг в Марокко», намеченном на февраль 1948 года, должен был окончательно решиться вопрос – кому перейдет право собственности на храм в Рабате: останется ли он за группой белых, этот храм строивших, или перейдет в руки советских патриотов.
2 декабря 1947 года группа новоприбывших русских людей – около 300 человек – подали на имя адмирала Русина как официального представителя в Казабланке общества-прихода «Православная Церковь и Русский Очаг в Марокко» прошение о зачислении их в число членов этой организации, т.е. о принятии их в приход.
Организация «Православная Церковь и Русский Очаг в Марокко» насчитывала в это время до 200 членов, из коих часть была против подчинения прихода подъяремному Патриарху Алексию, и появление на Общем Собрании в феврале 1948 года двух или трех сот новых членов, конечно, решило бы канонический вопрос и вопрос имущественный в пользу Белой части Русской Колонии.
Увы, русские старожилы то ли по недоумию, то ли под влиянием провокаторов отказали тремстам верующим, прибывшим из Германии, в принятии их в приход.
На проходившем в Рабате в феврале 1948 года Общем годовом собрании под председательством Малкова «белые» оказались в меньшинстве. В марте 1948 года Казабланский отдел «Православной Церкви и Русского Очага в Марокко» вместо старого устава как фундамента для возможного восстановления нарушенного с принятием новых членов единства церковной жизни принимает, также по недоумию, новый устав – «Общество и Православная Церковь в Казабланке» – и тем окончательно закрепляет разделение Русской колонии в Марокко.
Еще в 1946 году начатые Казабланским отделом хлопоты о получении священника из Парижа успехом не увенчались, и Митрополит Владимир счел единственным выходом для разрешения марокканского церковного тупика преподать княгине В.В. Урусовой совет обратиться к Митрополиту Анастасию, чем выявил перед пасомыми свое любовное отношение к Первоиерарху Русской Церкви заграницей и свое беспристрастное отношение ко всей марокканской русской общине, передавая Марокко в ведение Синода Русской Зарубежной Церкви.