4. Царство (теократия)

Священно-жертвенное очищение еврейского народа даже с ветхозаветной точки зрения было лишь символическим²⁶⁰. За частями тела, народа, места, времени, плодов, посвящаемых Богу, скрывалась целая и действительная жизнь народа. По смыслу ветхого завета вся эта действительная жизнь народа должна принадлежать Иегове. Переселение Авраама, выход евреев из Египта, занятие обетованной земли, войны с ханаанскими народами – все это было служением Иегове, делом Божиим. Особенно же Божьим делом было царство еврейского народа. Здесь мы подходим к одному из важнейших пунктов ветхозаветной религии.

Мы должны обратить особенное внимание на то, что ветхий завет был заключен Иеговой именно с народом еврейским, а не с теми или другими лицами, или членами его. Поэтому завет был заключен собственно при Синае и только предварительно с праотцами Авраамом, Исааком и Иаковом. Даже этим праотцам Бог открылся с именем Бог всемогущий(שַׁדָי אִל), а как Иегова Он открылся только народу еврейскому²⁶¹. Так и было сказано всему Израилю: «Иегова, Бог наш, заключил с нами завет на Хориве. Не с отцами нашими заключил Иегова этот завет, но с нами, которые здесь сегодня все живы»²⁶². Сущность ветхого завета в том, что евреи должны были принадлежать и служить своему Богу как народ, должны были стать народом святым²⁶³, – служить как народное общество, быть обществом Иеговы²⁶⁴. Святость должна была проявиться в устроении всего общества. «Сказал Иегова Моисею, говоря: объяви всему обществу сынов израилевых и скажи им: святы будьте, ибо свят Я, Иегова, Бог ваш»²⁶⁵. Требование быть святым во всей ветхозаветной Библии ни разу не обращено к единичному лицу, но всегда к коллективному целому, к народному обществу. Слово Иеговы, Его постановления и уставы обращены ко всему Израилю, ко всему израильскому обществу: «слушай, Израиль, Иегова, Бог наш, Иегова един»²⁶⁶ и т.д. По существу, все эти уставы и постановления имеют целью благоустройство общественной жизни Израиля, все обетования даны Израилю как народу: чтобы у вас почитались отцы и матери и крепла народная жизнь, основанная на устоях семьи, чтобы были у вас правы суды, чтобы не было среди вас убийств, прелюбодеяния и пр. Во всех этих установлениях имелось в виду не личное совершенство каждого члена, а благоустройство всего общества. Каждый имел значение, права и обязанности, не сам по себе, а только как член общества; никто не был выше общества в силу собственного значения, как и говорили израильтяне Моисею и Аарону: «полно вам; все общество, все святы, и среди их Иегова! Почему же вы ставите себя выше народа Иеговы»²⁶⁷? И обратно, каждый еврей уже по рождению имел права Израиля, участвовал в святости его...

Святость Израиля должна проявиться в его общественном строе. Первый вопрос общественного благоустройства есть вопрос о пастыре, без которого общество Иеговы остается как овцы без пастуха²⁶⁸. Еврейский народ пробудился к исторической жизни при пророке-вожде Моисее, который имел чрезвычайно важное значение для религиозной судьбы еврейского народа, как виновник нарождения в нем религиозного самосознания, возрождения в еврейском народе веры своих отцов. За Моисеем следовал его преемник по духу и значению, Иисус Навин²⁶⁹. Затем наступил период судей – время внешних бедствий и общественной неурядицы, когда каждый делал то, что ему казалось справедливым²⁷⁰. Наконец, еврейский народ стал царством, которое при первых трех царях, Сауле, особенно Давиде и Соломоне, достигло полного внешнего мира и внутреннего правового благоустройства, необычайного могущества и экономического благоденствия, объединения не только народного, но и религиозного – с построением единого великолепного храма. Установление царской власти особенно было полезно в деле правового благоустроения общественной жизни. Право вырастало из народных обычаев²⁷¹ и точнее определялось уставами вождей и царей²⁷². Царь обладал властью, которая давала ему возможность проводить право в жизнь: царь-судья казался народу ангелом Божиим²⁷³, при нем стали невозможны неурядицы прежнего времени. Царь был прекраснее сынов человеческих; благодать изливалась из уст его. Сильный, препоясанный славою и красотою, он садился на колесницу ради истины, и кротости, и правды. Жезл правоты – жезл царства его; он любил правду и ненавидел беззаконие²⁷⁴. О молодом царе народ молил Бога дать ему суд и правду, да судит праведно людей и нищих на суде²⁷⁵. За правдою внутреннего строя естественно следовали победа над врагами, внешний мир²⁷⁶ и благоденствие народа. Время нераздельного царства было для евреев во всей их многовековой истории самым счастливым временем, когда они почти ничего не ждали от будущего, когда их религиозно-национальные идеалы почти совпадали с действительностью.

По религиозному воззрению евреев, общему для семитических народов, Богу принадлежит законодательная, судебная²⁷⁷ и царская власть. Бог народа – его Молох, его Ваал. И Иегова был царем Израиля²⁷⁸. И, несомненно, великолепие еврейского царства послужило развитию идеи богоцарствования, причем земной царь естественно оказывался носителем власти Иеговы²⁷⁹. Это то, что позднее Иосиф Флавий назвал теократией²⁸⁰.

Царь восседает на престоле Иеговы, – на престоле царства Иеговы²⁸¹. Он – носитель царской власти Иеговы, – он сидит одесную Иеговы²⁸². Если все деятели в истории еврейского народа суть помазанники Божии, как вдохновляемые Духом Святым, премудростью Иеговы и Его словом, то преимущественно таким помазанником – Мессией (יהיָה משִׁיחַ) является царь богоизбранного народа²⁸³. Он – представитель истинно-божественной власти, он – элогим²⁸⁴, он – сын Божий²⁸⁵, на него переносятся предикаты божественной власти – универсальность и вечность. «Иегова сказал ему: ты сын Мой; Я ныне родил тебя. Проси у Меня, и дам народы в наследие тебе и пределы земли во владение тебе»²⁸⁶. «Он будет владычествовать от моря до моря и от реки до концов земли. И поклонятся ему все цари, все народы будут служить ему»²⁸⁷. «Будет имя его вечно; доколе стоит солнце, будет возрастать имя его»²⁸⁸. Вечность царя, конечно, есть вечность династии – царского дома Давида, которому было сказано Иеговой: «когда исполнятся дни твои и ты почиешь с отцами своими; то Я восставлю после тебя семя твое, которое произойдет из чресл твоих, и упрочу царство его, и на веки утвержу престол царства его. Я буду ему Отцом, и он будет Мне сыном; и если он согрешит, Я накажу его жезлом по-человечески и ударами как у сынов человеческих; но милости Моей не отниму от него, как Я отнял от Саула, которого Я отверг пред лицом твоим. И будет непоколебим дом твой, и царство твое пред лицом твоим на веки, и престол твой устоит во веки»²⁸⁹.

Вот где корень ветхозаветного мессианства, вот где ветхозаветные основы новозаветного учения о царстве Божием. Мессия – царь, носитель теократии. Это не отвлеченное учение Ветхого Завета, – это плод религиозно-исторического опыта Израиля.

Мы видим в ветхозаветном мессианстве две стороны: помазанность, как основу, и ожидание грядущего осуществления целей. В блестящие времена царства еврейского при Давиде и Соломоне грядущее сводилось к надеждам на вечность династии Давидовой и к слабому ожиданию универсальной власти израильских царей; главным же образом, опираясь на довольство настоящим, мысль израильтянина покоилась на фактической помазанности своих царей.

Но ничто земное не вечно. Уже при преемнике Соломона царство еврейское разделилось на два – северное израильское, более обширное и могущественное, достигавшее по временам блеска прошедших времен, но с постоянною сменою династий, и южное иудейское, верное дому Давидову, но слабое и нечисленное. То и другое быстро приближалось к роковому концу, который был положен всемирными монархиями ассирийскою, поглотившею северное израильское царство, и вавилонскою, пленившею, несколько времени спустя, иудеев. Внешний упадок обнаружил еще более печальный упадок внутренний. Уже Соломон под старость стал служить языческим богам, из позднейших, израильских и иудейских царей, за исключением немногих, особенно Езекии и Иосии, почти ни один не ходил путями Давида, при чем разделение царств влекло за собою и коренное разобщение в культе. Неустройство религиозное сопровождалось неустройством общественным. Богатство, скопленное торговлей, вызывало пороки роскоши, рознь классов, несправедливость и продажность судей. Когда пало израильское царство, сохранившее самостоятельность царство иудейское сосредоточило надежды верных сынов Израиля на доме Давидовом; когда же и это царство пало, славный престол Давида, идеализованный в памяти потомков, стал национальным идеалом будущего: ожидание кристаллизовалось в образе грядущего потомка Давидова, Мессии-царя, который не только устроил бы царство иудейское и восставил бы славу царства Давидова, но и сделал бы его универсальным и вечным – универсальным по подобию всемирных языческих монархий, но с непреходящею славою. Это мессианство грядущего было создано пророческим духом Израиля.

Прежде чем перейти к еврейским пророкам, скажем два слова об отношении царей к священству.

Моисей, имевший столь громадное значение в начальной истории еврейского народа, создавший национальное самосознание евреев и возродивший веру отцов, был одновременно и пророком²⁹⁰, и вождем с полномочиями царя²⁹¹, и устроителем «ветхозаветного» священства с священным авторитетом²⁹². Действовавший в нем дух Божий, – религиозно-национальный гений, еще не разделился на отдельные дарования и служения. Преемнику Моисея, Иисусу Навину, было заповедано слушаться священников: «и будет он обращаться к Елеазару, священнику, й спрашивать его о решении посредством урима пред Иеговой»²⁹³. Вообще вопрошание Иеговы чрез священнические урим и туммим, чрез ефод²⁹⁴ и чрез жребий²⁹⁵ широко практиковались во времена до царей²⁹⁶. Самуил, священник-пророк-судья, поставил Израилю царя. Им же первый царь Саул был отвергнут за непокорность, которая есть то же, что волшебство и идолопоклонство²⁹⁷, и за неуважение к священству²⁹⁸ и был поставлен второй царь Давид, снискавший полное благоволение Божие. Как же цари относились к священству? Прежде всего нужно отметить, что сами цари являлись пред народом в священническом достоинстве²⁹⁹, хотя вместе с тем имели при себе священников, заботились о благолепии богослужения³⁰⁰. Характер богослужения, как в израильском, так и в иудейском царстве зависел всецело от царей. Религиозная реформа при Езекии и Иосии была делом царей³⁰¹. Вообще священники при царях имели значение второстепенное и это тем более, чем решительнее с течением времени священство отделялось от пророчества: священство придавало царству символическое освящение, священники были исполнителями священной воли царей³⁰², были собственно царскими чиновниками³⁰³. И это преобладание царства над священством в высшей степени характеристично для еврейской религии, для еврейского мессианства: в этом именно обнаруживается националистическая ограниченность еврейской религии. Силою, стоявшею выше царей, были не священники, а пророки, хотя и они все-же не переступили этой границы, поскольку их последние надежды соединялись с царским достоинством Мессии.