3. Ветхозаветное священство

Ветхозаветные служения – священство, царство и пророчество – в отношениях внешне-историческом и внутренне-существенном имеют обратно-пропорциональное значение для еврейской религии. По богатству форм ветхозаветный культ был важнее царства и пророчества; быт еврейского народа, можно сказать, наполнялся культом и служение священников проникало во все стороны его жизни. 

Равным образом и царство, по широте исторического развития, было важнее пророчества: внешняя история еврейского народа есть история его царей. Ветхозаветное пророчество, как служение, не имело определенной формы, было свободным проявлением духа, почти не имело оно и внешней истории; но по существу, со своей внутренней стороны, религия евреев есть религия их пророков.

Так как нас занимает не внешне-историческая, а существенная сторона еврейской религии, то мы менее останавливаем свое внимание на священническом и царском служениях и более – на ветхозаветном пророчестве.

Еврейский культ, являвшийся преимущественно в лице священников и в виде жертв, не представляет из себя совершенно своеобразной принадлежности еврейской религии: священники и жертвы свойственны каждой религии, на какой бы низкой ступени развития она ни стояла. Обычно религиозная жертва рассматривается как приятное для Бога приношение, как средство умилостивления божественного гнева и, наконец, как средство общения человека с богами, поскольку жертва была общею трапезою для богов и людей. Отзвуки такого обще-религиозного значения мы находим и в религии евреев²⁰⁹, которые имели священников и жертвенный культ еще до заключения завета с Иеговой²¹⁰.

Что еврейская религия имела священство, это для нее весьма важно: священство свидетельствует о том, что это была истинная религия, уходившая своими корнями в стихийно-историческую даль.

Но мы не останавливаемся ни на формах и истории ветхозаветного культа, ни на его обще-религиозной основе. Нам важнее рассмотреть, какою связью религиозных понятий соединялся культ с идеей богочеловеческого завета, и в каких отношениях священство стояло к царству и пророчеству.

Связь религиозного культа и священнического служения с идеей завета устанавливается в двух пунктах: в понятии религиозного рабства и в понятии греха.

Мы видели, что идея завета предполагает взаимную свободу сторон. Но как со стороны божественной свобода переходит, вне пределов завета, в произволение, не стесненное правовыми нормами; так и со стороны человеческой ветхозаветная свобода допускается лишь в отношении к заключению договора, но не в отношении ко всему течению народной жизни под сенью завета. Подобно тому, как свобода избрания царя-деспота прекращается с избранием того или другого царя, так и ветхая свобода завета с Богом ограничивалась состоявшимся заветом. Так Иисус Навин, предлагая евреям свободно избрать, какому Богу служить, Иегове или иным богам, предупреждает их, что трудно служить Иегове²¹¹. Заключая завет с евреями, Сам Иегова говорил им: «вы будете у меня царством священников и народом святым»²¹²; но священством еврейского народа указывается на высоту его положения среди других народов, а не на характер его собственных внутренних отношений к Иегове. Свободно вступив в завет с Иеговой и став в силу этого царством священников среди других народов, – в своих собственных отношениях к Иегове, под сенью завета, народ еврейский – раб Иеговы²¹³, ветхозаветные праведники – рабы Иеговы²¹⁴. Основным видом откровения божественной воли в ветхозаветной религии было повеление, закон; основною добродетелью – послушание и вера, или верность²¹⁵. Характеристично для еврейской религии и то, что на ее языке отправление культа называется служением Богу – богослужением (עָבַד)²¹⁶.

Рабство еврейского народа Иегове и служение Ему началось исшествием евреев из Египта, иначе – изведением их из египетского рабства. «Сыны Израилевы Мои рабы, говорил Иегова; они – Мои рабы, которых Я вывел из земли египетской»²¹⁷. Иегова выкупил их Себе в собственность. Они вполне принадлежат Ему – их жизнь и имущество.

Если все евреи – собственность Иеговы, то, чтобы иметь право жить, они должны выкупиться у Иеговы. «Когда будешь делать исчисление сынов Израилевых при пересмотре их; то пусть каждый даст выкуп (כפִר) за душу свою Иегове при исчислении их, и не будет между ними язвы губительной при исчислении их». Выкуп – половина священного сикля; с богатого не больше и с бедного не меньше полсикля. Это серебро выкупа шло на служение скинии собрания²¹⁸.

Аналогично этому выкупу нужно понимать и религиозное значение обрезания у евреев. В вопросе об обрезании следует различать историческое происхождение и религиозное значение. Еврейский народ принял обрезание от отцов; мало того, оно существовало и у некоторых других народов. Но так как Иегова на Хориве поставил завет с живым еврейским народом, а не с отцами его²¹⁹, то и значение обрезания в религии еврейского народа не может исчерпываться исторической перспективой его происхождения, его заповедания Аврааму, как отцу еврейского народа, но в этом историческом происхождении мы имеем право искать указаний на позднейшее религиозное значение, – мы должны понимать это значение во свете идеи отношения еврейского народа к Иегове. В самом повествовании об установлении обрезания при Аврааме сказано: «необрезанный мужеского пола, – истребится душа та из народа своего: он нарушил завет мой»²²⁰. Позднее свидетельствуется, что евреи во время сорокалетнего странствования по пустыне не обрезывались, а имя Галгал, где Иисус Навин совершил обрезание еврейского народа, дает понять, что на евреях и в Египте лежало «посрамление египетское», т.е. что они, как необрезанные, осмеивались обрезанными египтянами²²¹. Поэтому, во всяком случае, по своему религиозному значению обрезание стояло в связи с идеей перехода их из рабства египетского в рабство Иегове: оно служило выкупом за душу еврея, было жертвой Богу производительной, рождающей силы.

Вся жизнь еврея и все его имущество принадлежит Иегове. Особенно же Иегове принадлежит, как собственность, все лучшее²²². Это, прежде всего, первенцы всего рождающего и производящего, причем первенцы человеческие, во избежание человеческих жертв, столь омерзительных для Иеговы²²³, и первенцы нечистого скота выкупаются. «Отделяй Иегове все разверзающее ложесна; и все первородное из скота, какой у тебя будет, мужеского пола, – Иегове. А всякого из ослов, разверзающего (утробу), заменяй агнцем; а если не заменишь, то сокруши ему шею (греч. λυτρώςῃ  αὐτό выкупи его); и каждого первенца человеческого из сынов твоих выкупай»²²⁴. Это – жертва Иегове²²⁵ в память смерти всех первенцев египетских при выходе евреев из египетского рабства. «Все первенцы Мои; в тот день, когда поразил Я всех первенцев в земле египетской, освятил Я Себе всех первенцев Израилевых от человека до скота; Моими должны быть; Я Иегова»²²⁶. Пасхальная жертва – кровь агнца была первым выкупом еврейских первенцев²²⁷. Вместе с первенцами человеческими и животными приносились в жертву Иегове первенцы растений – начатки плодов земли и первый сноп жатвы. Кроме первенцев скота и начатка плодов Иегове принадлежала также десятина скота и плодов²²⁸. По тем же мотивам приносится в жертву Иегове начаток времени – праздники²²⁹, во главе которых стоят пасха, совершавшаяся «в первый месяц – начало месяцев»²³⁰, и суббота. И пасха и суббота служили евреям напоминанием об освобождении из египетского рабства²³¹. К этим праздникам примыкали остальные – новомесячия (начало каждого месяца), праздники священных собраний (три: кроме пасхи – пятидесятница и праздник кущей), годы субботний (суббота годов) и юбилейный (суббота суббот).

Среди «всего лучшего», принадлежащего Иегове, должна быть особенно названа кровь. По еврейскому воззрению, кровь есть седалище животной души – «душа всякого тела кровь его»²³². Как седалище жизни, кровь принадлежит Иегове. Отсюда, прежде всего, следует запрещение проливать человеческую кровь и вкушать кровь животных, или есть падаль. Есть животных можно, но кровь их Иегове. Это в первоначальной строгости означало, что закалать домашних животных, т.е. проливать их кровь, можно было только в «месте, которое изберет Иегова, чтобы пребывать имени Его там»; хотя позднее дозволялось, по дальности расстояния от жертвенника, закалать животных дома, проливая кровь на землю, как воду, и лишь кровь жертвенных животных приносить Иегове²³³.

Таков объем ветхозаветного рабства. Сознание рабства усиливалось сознанием греха. Хотя грех есть нарушение завета и закона, в который завет облекается, однако мы должны отметить весьма раннее происхождение греха и сознания его в религиозном опыте еврейского народа, так что уже первичные законы о священстве и жертве предполагают греховность народа. По-видимому, действие завета и действие закона должны бы значительно предварять появление греха; но в действительности грех еврейского народа возник одновременно с «законом завета» Иеговы с народом и даже предварил собою завет: это было возможно, конечно, потому, что завет Иеговы с народом был, в религиозном представлении евреев, возобновлением завета с его отцами. Здесь нужно упомянуть не только то, что евреи «были непокорны Иегове с того самого дня», как Моисей возвестил им имя Иеговы²³⁴, неоднократно огорчали Его в течение пути к горе законодательства и «сделали великий грех» пред Ним, поклонившись тельцу в самое время законодательства²³⁵, но и то, что евреи в Египте служили «богам» иным²³⁶: прежде чем были призваны, как народ, и получили закон, они уже согрешили против Иеговы, Бога отцов своих. Как бы то ни было закон завета предполагает грех народа.

Религиозное рабство еврейского народа и его грех обосновывают священническое служение в израильском обществе и искупительную жертву.

По-видимому, среди евреев, которые, как общество, считаются у Иеговы царством священников и народом святым²³⁷, не должно бы быть особых священников. Но служение священников среди евреев, прежде всего, вызывается условиями религиозного рабства народа: они служат заменою израильских первенцев²³⁸. Во-вторых, служение священническое обусловливается греховностью народа, препятствующею ему «видеть Иегову» и приступать к святилищу под страхом смерти и требующею посредничества лиц, особо освящаемых и освящающих весь народ²³⁹. Таким образом, левиты и священники «отправляли службы за сынов израилевых при скинии собрания, и служили охранением (прикрытием לִכַפִּר) для сынов израилевых, чтобы не постигло сынов израилевых поражение, когда бы сыны израилевы приступили к святилищу»²⁴⁰. Поскольку левиты и священники являются представителями народа, его предстоятелями пред Иеговой, в чине их посвящения примечательно то, что народ возлагал на левитов свои руки, а великий священник «носил имена сынов Израилевых на плечах и сердце»²⁴¹.

Следует упомянуть, что в среде самого священнослужительства было различие между священниками, во главе с первосвященником, и левитами. Но это различие, более оттеняемое в кн. Исход, сглаживается в кн. Второзакония, где речь идет вообще о священниках левитах²⁴²; во всяком случае, левиты и священники не различались в том отношении, что и те и другие представляли народ, были его предстоятелями пред Иеговой²⁴³. Различие между левитами и священниками было не в направлении от человека к Богу, а в направлении от Бога к человеку: священники были не только представителями народа пред Иеговой, но и представителями Иеговы пред народом²⁴⁴. В лице священников уже проявлялся плод посвящения народом Иегове левитов, ответ Иеговы народу на пожертвование Ему левитов и на священническое служение. Этот ответ Иеговы народу на его священническую жертву являлся в том, что Он открывал волю Свою чрез урим и туммим первосвященника²⁴⁵, так что священники были учителями народа²⁴⁶. Однако весьма важно то, что значение урима и туммима с течением времени падает²⁴⁷ и во дни (канонических) пророков учителями народа были не священники, а пророки, обличавшие народ с его священниками. Посему наиболее характеристичным для ветхозаветного священства и является то его положение, которое создавалось условиями религиозного рабства и «греховности» еврейского народа.

Теми же условиями создавался и ветхозаветный жертвенный культ в трех главных своих моментах – в моменте всесожжения, который преимущественно выступал в жертве этого имени, в моменте общения в жертвенной трапезе, что характеризовало мирную жертву, и в моменте очищения, или искупления грехов – в жертве за грех. Первые два момента достаточно оправдываются религиозным рабством. Все и всецело в Израиле принадлежит Иегове: право жизни и пользования имуществом они выкупают жертвами – жертвою первенцев, начатков, десятин. Сюда естественно присоединяются «добровольные дары», или собственно жертвы. «К месту, какое изберет Иегова – туда приносите всесожжения ваши, и жертвы ваши... и ешьте там пред Иеговой, Богом вашим, и веселитесь, вы и семейства ваши, о всем, что делается руками вашими, чем благословил тебя Иегова, Бог твой»²⁴⁸. Такова схема жертв всесожжения и мирной: принесение Иегове жертвы всесожжения обеспечивает сынам израилевым «мирное» веселие. Грехами же Израиля вызывается жертва очистительная, или искупительная, жертва о грехе. Жертва эта стоит наряду с жертвой всесожжения, и жертва мирная следует не только за жертвой всесожжения, но и за жертвой о грехе²⁴⁹: участие в мирной жертве обусловливается не только религиозным рабством, требующим жертвы всесожжения, но и грехом, требующим искупительной жертвы. Как в жертве всесожжения главная материя – всепоядающий огонь, исходящий от Иеговы²⁵⁰; так главная материя искупительной жертвы – кровь животных, проливаемая человеком и принимаемая Богом, как покрытие грехов, искупление их. Иегова сказал: «душа тела в крови, и Я назначил ее вам для жертвенника לִכַפּר чтобы очищать (искупать, или покрывать) души ваши, ибо кровь душою (которая в ней) очищает»²⁵¹. Самая идея жертвенного искупления²⁵² вполне гармонирует с общим строем ветхозаветного культа: как, по условию религиозного рабства, евреи искупали души свои серебром²⁵³ и первенцев своих заменяли левитами; как левиты, и священники заменяли евреев пред скинией и прикрывали их, чтобы им не умереть от грехов²⁵⁴, так и от вины за грех они искупали души свои кровью жертвенных животных. И опять как на левитов, при посвящении их, сыны израилевы возлагали свои руки, так грешники возлагали руки на жертву²⁵⁵. Теперь вопрос: какие грехи искупались жертвенною кровью? Только менее важные грехи и вины – грехи, совершенные по ошибке, невольно²⁵⁶; тогда как грех сознательного противления воле Божией, грех «дерзкою рукою», наказывался смертью грешника²⁵⁷. В религиозно-социальной жизни евреев господствовало jus talionis, равномерное воздаяние: куша за душу и т.д.²⁵⁸. Более тяжкие грехи – идолослужение, убийство, непочтение к родителям – наказывались смертью, которою «удалялось зло из среды Израиля», при менее тяжелых и сознательных допускался выкуп. Так и во грехах собственно против Бога: грех «дерзкою рукою» наказывался смертью еврея и рабством народа, но грехи и вины еврея и народа «по ошибке» искупались кровью жертвенного животного²⁵⁹. – Первою жертвою еврейского народа была жертва, сопровождавшая заключение завета его с Иеговой; каждая очистительная жертва поддерживала и возобновляла религиозный союз.