17-я ГЛ. ЕВАНГЕЛИЯ ОТ ЛУКИ

(Лк. 17:1–10)

Ст. 1–2. Насмешка фарисеев и их корыстолюбие послужили ближайшим поводом к произнесению притчи о богаче и Лазаре. В виду постоянного противодействия, которое они оказывали Его делу, и пагубного влияния, которое они оказывали своим примером на народ, Он по уходе их сказал Своим ученикам: «Невозможно не придти соблазнам; но горе тому, чрез кого они приходят. Лучше было бы ему, если бы мельничный жернов повесили ему на шею и бросили его в море, нежели чтобы он соблазнил одного из малых сих». Иисус видит появление соблазнов с пришествием Его Царства, видит возрастание их с распространением этого Царства; Он представляет их Своим ученикам неизбежными спутниками Своей Церкви. Но вместе с этим Иисус грозит горем виновникам соблазнов, соблазняющих слабых в вере (малых), и указывает на наказание, которое им придется претерпеть за это. Наказание будет столь тяжкое и ужасное, что ему можно было бы предпочесть даже позорную и мучительную смерть.

Ст. 3–4. Против таких соблазнов Иисус Христос вооружается со всею силою. Что же касается грехов слабости наших ближних, то мы должны переносить и прощать их с неустанною любовью. Поэтому Иисус продолжает: «Наблюдайте за собою. Если же согрешит против тебя брат твой, выговори ему; и если покается, прости ему. И если семь раз в день согрешит против тебя и семь раз обратится и скажет: каюсь, – прости ему».

Ст. 5–10. Апостолы чувствовали при этих словах, что их вера слишком слаба для того, чтобы проявлять такую неустанную любовь. Поэтому они просили Иисуса: «Господи, умножь в нас веру!». Иисус отвечал им: «Если бы вы имели веру с зерно горчичное и сказали смоковнице сей: исторгнись и пересадись в море, то она послушалась бы вас». Этими словами Он показывает им, что дело заключается не в сильной именно вере. Главное дело в том, чтобы была сама вера. Где она действительно есть в душе, хотя бы поначалу только в виде искорки, там она будет возрастать, совершать самое трудное и даже вообще невозможное, будет проявлять силу, побуждающую мир. Но затем Он вразумляет их, что неутомимая любовь и миропобеждающая вера отнюдь не составляют заслуги человека. Проникая в сердца Своих учеников, Он увидел, что сознание великих и чудесных действий, которые Он Сам приписывал вере, могло бы сделать их слишком самоуверенными и что они, быть может, бессознательно для самих себя, могли бы приписать эту веру себе, как свое дело и свою заслугу. Поэтому Он показывает им, что прекраснейший венец и украшение веры составляет смирение, чуждое самовосхваления и живущее только сознанием своего недостоинства и благодатию Божиею. Вообще истинная вера не знает ничего о какой-то бы ни было заслуге. Верность, оказываемая ею, есть не более, как долг; всякое доброе дело, творимое ею, есть милость и благодать Божия. Это Иисус Христос высказывает в следующих словах: «Кто из вас, имея раба пашущего или пасущего, по возвращении его с поля, скажет ему: пойди скорее, садись за стол? Напротив, не скажет ли ему: приготовь мне поужинать и, подпоясавшись, служи мне, пока буду есть и пить; и потом ешь и пей сам? Станет ли он благодарить раба сего за то, что ой исполнил приказанное? не думаю. Так и вы, когда исполните всё поведенное вам, говорите: мы рабы, ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать».

«Воскресное чтение», 1810

Аще согрешит к тебе брат твой, запрети ему (Лк. 17:2).

Иисус Христос весьма прилично после изображения бедственного состояния богатого предписывает заповедь, как должно поступать с ближним, который, по содеянии проступка, приносит раскаяние, дабы не привести его в отчаяние. В этом случае Он предписывает самые благоразумные меры, чтобы, с одной стороны, послаблением не подать повода к большему проступку, а с другой, неуместною строгостью не раздражить и не ожесточить сердца; ибо на сей случай так говорит: Аще согрешит к тебе брат твой, иди и обличи его между тобою и тем единем (Мф. 18:15). Потому что кроткое обличение действительнее строгого обвинения; первое может возбудить стыд, а последнее поселяет неудовольствие и заставляет виновного скрывать свою вину; покажи, чтобы обличаемый тобою брат нашел в тебе искреннего друга, а не врага: он скорее согласится последовать советам друга, нежели оставить без отмщения обиду врага. Поэтому и апостол сказал: Не аки врага имейте, но наказуйте, якоже брата (2Фес. 3:15). Страх не надолго делает человека осторожным, между тем стыд есть самый лучший наставник в добре. Страх удерживает только на короткое время от пороков и не исправляет порочного; а стыд, напротив, может со временем обратиться в привычку делать добро.

«Воскресное чтение», 1812 (сокращенно)

Аще согрешит к тебе брат твой, запрети ему, и аще покается, остави ему (Лк. 17:3). Слышанное нами Святое Евангелие научало нас отпущению грехов. Слова седмищи на день поставлены вместо «сколько бы ни было», и не с тем, чтобы, если брат твой согрешит восемь раз, ты отказал ему в прощении. Итак, что значит седмищи? – Всегда, сколько раз ни согрешит и покается. Так что в одном псалме сказано: Седмерицею днем хвалих тя (Пс. 118:164); то же в другом псалме выражается словами: выну (всегда) хвала Его во устех моих (Пс. 33:2). И очевидна причина, по которой число семь поставляется вместо всегда; ибо все обращение времени составляется из продолжения и возврата семи дней.

Сам Бог Иисус Христос, о Котором апостол Петр сказал: Христос пострада по нас, нам оставль образ, да последуем стопам Его, Иже греха не сотвори, ниже обретеся лесть во устех Его (1Пет. 2:21–22). Вот Он Сам не имел греха, и умер за грехи наши и пролил Кровь Свою во оставление грехов. Воспринял за нас то, чем не был должен, да нас избавит от долгов. Он не должен был умереть, как мы не должны были жить, – почему? потому что были грешниками. Как для Него смерть, так для нас жизнь не была долгом; но в чем не был Он должен, принял, и чем не был нам должен, даровал. А дабы вы не подумали, что для отпущения грехов много для вас подражать Христу, внимайте словам апостола: Прощающе друг другу, якоже и Бог во Христе простил есть вам: бывайте убо подражатели Богу (Еф. 4:32; 5:1). Это слова апостола, не мои: бывайте убо подражатели Богу. Не слишком ли надменно – подражать Богу? Внимай апостолу: Бывайте подражатели Богу, яко чада возлюбленная. Ты называешься чадом; как же ты хочешь наследства, когда отрицаешься подражания? Я это сказал бы, хотя бы ты совсем не имел грехов, прощение коих было бы тебе нужно. Теперь же, кто бы ты ни был, ты человек: праведник ли ты – ты человек; мирянин ли – ты человек; монах ли – ты человек; клирик ли – ты человек; епископ ли – ты человек; апостол ли – ты человек. Внимай же слову апостола: Аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем (1Ин. 1:8). Вот он сам, он, Иоанн и евангелист, коего Господь Иисус Христос любил паче всех, кто возлежал на персях Его, сам говорит: аще речем, – не речете, сказал, яко греха не имате, но – аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем, и истины несть в нас. Аще исповедаем грехи наша, верен есть и праведен, да оставит нам грехи наша и очистит нас от всякия неправды.

Итак, требую, чтобы ты прощал, потому что нахожу тебя требующим прощения. Тебя просят – прощай; тебя просят, и ты будешь просить, чтобы прощено было тебе. Вот придет время молитвы; и я ловлю тебя в словах, какие ты скажешь. Ты скажешь: Отче наш, Иже еси на небесех. Ты не будешь в числе сынов, если не скажешь: Отче наш. Значит, ты скажешь: Отче наш, Иже еси на небесех. Продолжай же: да святится имя Твое. Скажи далее: да приидет Царствие Твое. Приложи еще: да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Потом смотри, что ты прибавляешь: хлеб наш насущный даждь нам днесь. Где же твое богатство? Вот, ты просишь, как нищий. Но скажи после сего и то, отчего сие происходит. Скажи следующее: остави нам долги наша. Ты дошел до слов моих: остави, говоришь, нам долги наша. По какому праву? с каким условием? по какому закону? с каким собственноручным заверением? Якоже и мы оставляем должником нашим. Мало того, что ты не отпускаешь; ты еще и Богу лжешь. Условие положено; закон постановлен: остави, как я оставляю. Значит, Он не оставляет, если ты не оставишь. Остави, как я оставляю. Хочешь, чтобы оставлено было тебе просящему, оставь и ты просящему. Сии прощения объявил тебе Сам Законоведец небесный: не обманывает тебя; проси, следуя Его небесному гласу; скажи: остави нам, якоже и мы оставляем, и поступай так, как говоришь. Кто лжет в молитвах, тот лишается милости; кто лжет в молитвах – и теряет свое дело, и подвергается наказанию. Если кто обманывает царя, обличается в обмане, когда он приходит, а когда ты лжешь в молитве, то в самой же молитве обличаешься.

Нельзя пройти оного стиха, если не выполним, что говорим. Ужели можно изгладить оный стих из нашей молитвы? Ужели хотите оставить: остави и нам долги наша, а следующие слова: якоже и мы оставляем должником нашим, изгладить? Не изгладишь, чтобы тебе не быть изглаждену. Итак, ты говоришь в молитве: даждь, говоришь: остави, – дабы получить, чего не имеешь, и да простится тебе, в чем ты согрешил. Посему и сам даждь, если хочешь получить, и сам остави, да оставится тебе.

(Лк. 17:11–19)

А. Ключарев. «Душеполезное чтение», 1861

Господь Иисус Христос, идя в Иерусалим к празднику Пасхи – последнему пред Его страданиями, – проходил между Самариею и Галилеею. Когда входил Он в одно селение, встретили Его десять человек прокаженных.

Нельзя видеть без душевного страдания и одного, а тем более десять человек вместе, таких больных, каковы прокаженные. Чтобы понять, как такое зрелище было возмутительно и тяжело для сердца, надобно знать, что такое проказа.

Проказа есть ужасная, опустошительная болезнь, обыкновенная в Египте, Палестине и других жарких странах востока. В Палестине она особенно сильна была в древности, и всегда была почитаема величайшим бедствием, которого признавали достойным только того, на кого хотели призвать небесное отмщение, и которое иногда посылаемо было непосредственно от Бога как особенно тяжкое наказание правды Божией.

Проказа прилипчива и заразительна. Прикосновение к прокаженному или к его одежде, обитание с ним в одном доме гибельно для здоровых. Поэтому, как больные опасные и притом крайне неопрятные, прокаженные в земле Иудейской, по закону Моисееву, были признаваемы нечистыми и изгоняемы из общества людей здоровых. Так же для сохранения общественного здоровья поступали и поступают с ними и везде. Это, кроме телесных страданий, подвергает прокаженных всякого рода лишениям и страданиям нравственным. Святой Григорий Богослов так оплакивает бедствия прокаженных: «Они, лишась телесных членов, лишаются вместе и способов трудиться и помогать себе в своих нуждах, и притом всегда более страшатся усугубления болезни, нежели сколько надеются выздоровления, так что и надежда, это единственное врачевство для несчастных, почти оставляет их без помощи. Многие не хотят к ним подойти, не хотят посмотреть на них, гнушаются ими, как чем-то омерзительным; и это зло, чтобы видеть себя ненавидимыми за одно только то, что подверглись несчастию, для них тяжелее самой болезни. Я не могу смотреть без слез на их страдания, и при одном воспоминании об оных возмущаюсь духом. Эти люди – живые мертвецы, у которых оконечности большей части телесных членов отгнили, люди, которых нельзя почти узнать, кто они были прежде и откуда, или, лучше, несчастные останки живших некогда людей, которые, чтобы дать знать о себе, сказывают о своих отцах, матерях, братьях и местах жительства: «Я сын такого-то отца, мать у меня такая-то, да и ты некогда был мне друг и знакомый». Это говорят они потому, что не имеют уже прежнего вида, по которому бы можно было узнать их. Это люди обсеченные, у которых нет ни имущества, ни родства, ни друзей, ни даже тела; люди, которые одни из всех и жалеют о себе, и вместе ненавидят себя. Кто нежнее отца? Кто сердобольнее матери? Но для сих отверженных заперто и родительское сердце. И отец собственного своего сына, которого родил, которого воспитал, в котором одном чаял иметь око своей жизни, за которого так много и так часто молился Богу, сего самого сына, хотя оплакивает, но гонит от себя – оплакивает от сердца, гонит поневоле. А мать, вспоминая муки рождения, с разрывающимся сердцем испускает жалобнейшие вопли и вслух всех рыдает над живым, как над мертвым, говоря: «Несчастное чадо злополучной матери, отнимаемое у меня лютою болезнью, чадо жалости достойное, чадо мое милое, которого и узнать я не могу, чадо мое, которое воспитала я для утесов, гор и пустынь! Со зверями будет жизнь твоя, горный камень – кров твой, и только благочестивейшие из людей обратят на тебя взоры». Прокаженных гонят из городов, гонят из домов, с площади, с дорог, из бесед, из народных собраний, пиров, и – о горькая участь! – их отгоняют и от самой воды. Для них не текут источники, напаяющие всех других; невероятным почитают даже то, чтобы и реки не могли от них заразиться. Потому-то они и скитаются день и ночь, – обнищавшие, нагие, бесприютные, показывая прокаженное недугом тело, пересказывая старую жизнь свою, призывая с воплем Создателя, помогая друг другу употреблением членов, которых у другого нет, слагая жалобные песни, чтобы выпросить кусочек хлеба, или малейшую часть чего-нибудь вареного, или какое-нибудь раздранное рубище для прикрытия себя от стыда или для облегчения боли от ран».

Таких-то несчастных собралось к Господу десять человек. Может быть, их соединило общее бедствие, как замечает святой Григорий Богослов, и они всегда были вместе, чтобы облегчать взаимно страдания друг друга; а может быть, они собирались из разных мест только для того, чтобы печальным видом своих разнообразных страданий тронуть сердце Иисуса и общею мольбою испросить себе у Него исцеление. Иисуса Христа в путешествиях Его, кроме учеников, всегда сопровождала толпа народа. Прокаженные знали закон, запрещавший им входить в общество людей здоровых; знали, что народ питает к ним отвращение, что только благочестивейшие из людей (как говорит святой Григорий) приближаются к ним, и только Иисус Всемогущий без опасения к ним прикасается. Потому эти несчастные, узнав, где проходил Господь, в виду селения остановились вдали от дороги, и все в один голос закричали Ему. Иисусе Наставниче, помилуй ны! Какой смысл имела их общая мольба?.. «Воззри и на нас, отверженных, милосердый Учитель и Всемогущий Врач неисцельно болящих! В нас Ты видишь все роды недугов, от которых исцелял Ты других. Одна болезнь, которую мы носим в себе, делает нас и глухими, и слепыми, и хромыми, и расслабленными, и подвергает гниению прежде смерти. К Тебе здоровые ведут и несут больных; мы все больные – и ведем к Тебе друг друга. На других болящих обращает Твой взор любовь и страдание ближних; но нас никто не любит; за нас некому просить. Ты один не отвергаешь прокаженных. Наши язвы и страдания умоляют Тебя за нас; умилосердись над нами»!

Господь заметил прокаженных, но Он не дозволил им приблизиться к Себе, как прежде одному прокаженному, и не исцелил их мгновенно, как того, одним прикосновением Своей руки. Он отослал их к священникам иудейским, говоря: Шедше покажитеся священником. По закону Моисееву, на священниках лежала обязанность осматривать заболевающих проказою или какою-либо другою накожною болезнью, похожею на проказу. Если признаки проказы были совершенно ясны, священники тотчас объявляли больного нечистым и изгоняли из общества. Если случай был сомнительный, прокаженного заключали в отдельное помещение на семь дней и потом снова осматривали. Заключение повторялось, когда болезнь не обозначалась ясно; в противном случае после первого заключения решалась судьба больного, то есть или отпускали его домой, если на нем опытный глаз священников не находил проказы, или объявляли его нечистым. Точно также, когда проказа проходила сама собою, прокаженный опять должен был явиться к священникам, чтобы они удостоверились, точно ли он выздоровел и может ли быть возвращен в дом свой. Если действительно было так, выздоровевший должен был совершить постановленный законом Моисеевым обряд очищения и принести узаконенную жертву Богу. Это последнее требование закона повелел Господь Иисус Христос совершить тому прокаженному, которому Он даровал исцеление: Шед покажись иереови и принеси дар, егоже повеле в законе Моисей, во свидетельство им; то есть хотя ты получил исцеление чудесным образом, но Тот же Бог даровал его тебе, Который дал закон о прокаженных чрез Моисея; иди же, исполни его во свидетельство иудеям, что Сын Человеческий пришел не разорить закон, но исполнить. Но зачем Господь послал к священникам этих десять прокаженных прежде, чем исцелил их? Первоначальный осмотр, вероятно, ими был уже сделан; потому что они вели себя как прокаженные, объявленные нечистыми, ходили отдельно целым обществом, удалялись от людей здоровых. Для второго свидетельствования им не было также причины идти к священникам, потому что они сами видели, что они далеки от выздоровления; иначе они не пришли бы к Спасителю просить исцеления и сами поспешили бы к священникам для совершения обряда очищения. Что же значат слова Господа? Может быть, были здесь и иудеи, наблюдавшие за Господом, для которых Он нашел нужным отослать прокаженных к священникам; но кроме того, по ходу события видно, что Господь в сем случае поступил так же, как всегда поступал, когда хотел испытать и возвысить веру в людях, просивших у Него исцеления. Прокаженные показали веру во всемогущую силу Иисуса, в Его благость и милосердие тем, что пришли к Нему просить исцеления. Они надеялись, что Он не отвергнет их, как нечистых; не усомнились в том, что для Него возможно исцелить и десять человек от неисцельной болезни, точно так же, как одного. Но они просили себе у Него только блага временного – уврачевания тела. Конечно, и в этом Господь не отказывает просящим; Ему приятно, когда и за этим люди к Нему обращаются. Но этого мало как для истинного блага просящих, так и для Его Божественной любви. Он есть Врач и Спаситель душ и телес наших; Он пришел на землю, чтобы возвести нас к вечной жизни. Потому всяким случаем, когда нужда и бедствие приводят к Нему человека, Он пользуется, чтобы привлечь его к Себе, приобрести его доверенность и послушание и, даровав ему просимое благо, пробудить в нем чувство благодарности и любви, и чрез это чувство ввести его в духовный союз с Собою и поставить на путь спасения. Таким образом веру младенческую, порождаемую внешними бедствиями и питаемую внешними благами, Он обращает в веру полную, спасающую.

В сем смысле повеление идти к священникам, данное Господом прокаженным, составляло для них заповедь, которая должна была испытать их веру. Так Господь, намереваясь исцелить слепорожденного, прежде послал его умыться в купели Силоамской, хотя это умовение не могло само по себе иметь никакой целебной силы. Так пророк Елисей, желая прежде исцеления испытать послушание прокаженного Неемана Сирианина, послал его семь раз омыться во Иордане. Слепорожденный повиновался Господу, а Нееман сначала с гневом возражал, что в его отечестве есть реки для омовения лучше Иордана. Так и прокаженные могли принять с верою и послушанием повеление Господа и получить за это не только просимое ими исцеление, но и все дальнейшие блага, открытые вере; но могли встретить и сомнением, отказаться от его исполнения и удалиться от Иисуса Христа, не получив ничего. Но они послушались и получили награду за свое послушание.

И бысть идущим им, очистишася, говорит евангелист. Неизвестно, далеко ли отошли прокаженные от места встречи с Господом по пути к Иерусалиму, где были священники, совершавшие установленное законом служение Богу. Но каково было их удивление и радость, когда они внезапно во время пути увидели каждый на себе и друг на друге чудное действие силы Господней! Возвращение или исправление утраченных или поврежденных болезнью членов, исчезновение язв, очищение лица и других открытых частей тела, возвращение сил, сладостное чувство жизни, сопровождающее всегда восстановление здоровья, – всем им дали скоро и живо почувствовать милость и всемогущество Иисуса. Они здоровы, они чисты, они возвращены к жизни и всем ее радостям! Что свойственно было и что надлежало им делать после этого? То, чего требовало благоразумие и справедливость и чего ожидал от них Сам Господь: возвратиться к Благодетелю, открыть пред Ним сердце, преисполненное радости и счастья, посвятить Ему первые движения чудесно восстановленной жизни, обещать Ему всегдашнюю память о Его благодеянии, любовь и благоговение к Нему. Эти чувства Господь принял бы от всех их с благоволением, озарил бы их новым светом благодати Своей и присоединил бы десять новых душ к числу спасаемых.

Но только в одном из десяти Господь имел утешение видеть ясное понимание великости благодеяния, Им оказанного, и живое чувство благодарности. Един же от них, видев, яко исцеле, возвратися, со гласом велиим славя Бога, и паде ниц при ногу Его, хвалу Ему воздал, и той бе Самарянин. Достойный любви и подражания самарянин! Как хорош он в своем живом восторге! Как превзошел он высотою своего духа и благородством сердца иудеев, получивших равное с ним благодеяние, но скоро забывших своего Благодетеля! Увидев себя исцеленным, он не стал колебаться и размышлять о тем, что ему надобно делать. Приблизившись к Господу, по своем возвращении, он повергся на землю, припал к ногам Его и долго изливал пред Ним свое сердце в словах любви и благодарения. И Господь, без сомнения, с любовию взирал на него.

Но, радуясь тому, когда в сердцах человеческих находит чувства веры и любви, Господь скорбит, когда их не находит. К чему больше поводов подавало настоящее событие – к радости, или к печали? Судя по-человечески, больше к печали. Возвратился к Нему один, а ушло от Него (и, может быть, навсегда) девять человек! И с какою кротостью Господь выражает скорбь Свою! Не десять ли очистишася, да девять где? – говорит Он о неблагодарных. Он как будто желает знать, где они, что сталось с ними, несчастными. Но Он знает это по Своему всеведению, Он видит, куда они пошли и что они делают. Почему же Он вопрошает о них? Это голос любви, сетующей об утрате существа любимого. Так мать, утратившая дитя свое, хотя знает, где оно, и что с ним случилось, но, рыдая, вопрошает: «Где ты, чадо мое милое? Зачем ты меня оставило?». Для любящего сердца важно то, что от него оторвали предмет его любви, и оно страдает, и зная, и не зная, где он находится. Пища для истинно любящего – заботиться о любимом человеке, трудиться для него, всем жертвовать для его счастья и счастьем его утешаться. Те же свойства имеет и любовь Божественная, которой образом служит чистая любовь человеческая. А девять где? Куда бы они ни пошли, что бы они ни делали, они были достойны слез, потому что удалялись от Господа. Если в первые минуты радости они не вспомнили о Нем, могут ли вспомнить, возвратившись к прежней жизни, к плотским радостям, суетам и заботам?

Как же могло случиться, что они забылись до такой степени? Об этом как бы с удивлением вопрошает Сам Господь: како не обретошася возвращшися дать славу Богу, токмо иноплеменник сей (как же они не возвратились воздать славу Богу, кроме сего иноплеменника)? Неблагодарность девяти исцеленных особенно удивительною представляется от того, что они были иудеи, принадлежали к избранному народу Божию и к истинной ветхозаветной церкви, тогда как оказавшийся благодарным был самарянин, иудеями презираемый.

Толкователи Священного Писания находят причины неблагодарности исцеленных иудеев в их крайней приверженности к обрядовому закону, по которой они поспешили в Иерусалим принести жертву за свое очищение, забыв о Господе, исцелившем их, – в их ложных понятиях об ожидаемом ими Мессии как земном царе, по которым они не могли признать истинным Мессиею смиренного Иисуса и, следовательно, оказать Ему должную почесть и благодарность; наконец, в опасении, чтобы старейшины и книжники иудейские не отлучили их от церкви за близкие отношения к Иисусу Христу и т. д. От всего этого, говорят, был свободен самарянин, не связанный иудейскими понятиями и страхом старейшин иудейских, и, следовательно, способный действовать по влечению своего сердца. Но какие бы ни были частные причины этого черного поступка иудеев, для нас, благочестивый читатель, важна причина общая, лежащая в основании всех других, которая главным образом и их сделала, и нас делает неблагодарными пред Богом, – это развращение сердца, ожесточение его от жизни плотской и греховной. Оно делает и ум наш слепым, так что он видя не видит; оно наполняет и жизнь нашу делами черными, так что мы часто оказываемся пред Богом грубее животных, питающих к благодетелю чувство благодарности, как говорит и Сам Господь чрез пророка Исаию: «Вол знает хозяина своего, и осел ясли господина своего, а Израиль не знает и народ Мой не разумеет». Так как в искренней и глубокой благодарности выражается много прекрасных свойств души человеческой, много высших духовных сил ею возбуждается, то она представляет и много залогов верности благодарного человека Богу-Благодетелю и Его святому закону. Мы не знаем, что исцеленный говорил Господу, но одно внешнее его положение уже довольно ясно говорит за него: «Ты воскресил меня, Учитель; Ты приобрел меня; я Твой, повелевай мною и делай со мною, что Тебе угодно!» Такое расположение духа есть полная вера, необходимая для спасения. Надобно думать, что это засвидетельствовал пред всеми и Сам Господь, сказав Самарянину: Востав иди: вера твоя спасе тя. Очевидно, в сих словах заключается больше, нежели указание на одно исцеление его от проказы. Исцеление получили и иудеи, но Господь не похвалил их веры, а укорил за маловерие. «Встань, – как бы так говорил Господь, – иди в мире; вера твоя не только приобрела исцеление твоему телу, но и душу твою поставила на путь спасения, и поведет тебя ко спасению!»

Кроме учения о благодарности, составляющего главный смысл повествования об исцелении десяти прокаженных, оно наводит нас и на другие, не менее поучительные мысли. И в нас, благочестивый читатель, есть проказа нечистая, заразительная, разъедающая члены и составы, проказа души нашей, медленно, но верно убивающая нашу внутреннюю жизнь: это грех, в нас действующий. За него правда Божия изгоняет нас из общества святых и ангелов Божиих и заставляет блуждать в бесплодной пустыне духовного мрака, уныния, тоски – без радости и утешений. Если совесть говорит нам, что мы недостойны быть в светлом обществе здравых духом, чистых и счастливых, недостойны подойти близко к нашему Господу и Спасителю, – станем, подобно прокаженным, вдали от Господа, в чувствах самоосуждения, самоуничижения и смирения, но воззовем от сердца громким голосом веры: Иисусе Наставниче, помилуй ны! Или, как научает нас Церковь: «Царю превечный, Утешителю, Христе истинный, очисти ны от всякия скверны, якоже очистил еси десять прокаженных».

Заповедь пойти к священникам, данная прокаженным, и для нас имеет свой глубокий смысл. Священники ветхозаветной церкви не исцеляли прокаженных – и новозаветные сами по себе не исцеляют проказы греховной, но как те осматривали и разбирали прокаженных, так и новозаветные разбирают различные состояния грешников. Иди, исповедуй грехи свои священнику, но не по одному внешнему обряду, как иудеи, а с мыслью о Господе, даровавшем им власть вязать и решить, с благоговением к этой богодарованной власти и с послушанием наставлениям и руководству духовного отца. Послушание заповеди Господней приобрело исцеление десяти прокаженных: послушание Божественным постановлениям святой Церкви дарует исцеление несчетным тысячам духовно болящих от всех видов и степеней болезни. Но врачевание греха самовольное, самочинное, соединенное с гордостью и самонадеянностью, не принесет пользы.

Получив исцеление чрез святые таинства покаяния и приобщения святого Тела и Крови Христовой, будь благодарен исцелившему тебя Иисусу Христу и веди себя, как прилично благодарящему и не забывающему благодеяния: бойся опять заболеть прежнею проказою страстей и порочных навыков, не предавайся беспечно и невинным удовольствиям, но припадай к ногам Иисусовым, восхваляй Его милосердие, утешайся Его любовию, – и Он укрепит тебя на твердое и благонадежное шествие по пути добродетели; ты почувствуешь в сердце своем Его Божественный глас: Востав, иди: вера твоя спасе тя.

Свт. Филарет, митр. Московский. Из Слова в Неделю 29-ю

Един же от них, видев, яко исцеле, возвратися, со гласом велиим славя Бога (Лк. 17:15). Христос Спаситель даровал здравие десяти больным проказою. Проказа была болезнь тяжкая, часто заразительная, нечистая. По закону Моисееву, прикоснувшийся к больному проказою признаваем был нечистым и подвергался обрядам очищения. Может быть, сей закон постановлен был как средство против заразы; а может быть, он указывал и на происхождение проказы от нравственной нечистоты. В самом деле, мы видим в священных повествованиях, что Мариам за мятеж против Моисея, Гиезий за корыстный обман от имени пророка, Озия за святотатственное вторжение в священническую должность мгновенно поражены были проказою. Прокаженные были люди отверженные от общества и сопребывания других людей, почему евангельские десять прокаженных и встретили Господа не в доме, не в селении, но пред вступлением Его в селение, входящу Иисусови в некую весь, и, не смея приблизиться, сташа издалеча. Вот каким людям не отказал Он в благотворении!

Требует размышления и образ исцеления, дарованного десяти прокаженным. Когда они воплем Иисусе Наставниче, помилуй ны, очевидно просили себе исцеления, – Он не отказал им в оном, но и не обещал оного, а только сказал: Шедше покажитеся священником. Что ж это значило? – Это было применение к Моисееву закону, который повелевал прокаженному являться к священнику для определения действительности болезни и действительного выздоровления и для принесения за выздоровевшего от проказы жертвы очистительной и благодарственной. Итак, Христос Спаситель, отсылая прокаженных к священникам и в церковь, чрез сие хотел, во-первых, уклониться от славы человеческой, потому что исцеление в сем случае должно было последовать не при многолюдстве, в виду целого селения, но в уединении, на пути; во-вторых, побудить их к исполнению церковных обязанностей и богослужебных; в-третьих, возвести умы и сердца их к Богу, дабы в Нем видели источник всякого блага и благодеяния и Ему за все воздавали славу.

В числе десяти прокаженных удостоен был чудесного исцеления Самарянин. Сим наименованием означались люди, отпадшие от православия ветхозаветной Церкви, совершавшие богослужение не в благословенном Иерусалимском, а в ином неблагословенном храме, отвергавшие большую часть пророческих писаний, хвалившиеся, как будто священною древностью, колодезем, из которого пил патриарх Иаков и скоти его. Господь обличает их в незнании истинной веры: Вы кланяетеся, егоже не весте. Но и чуждого Церкви не отчуждил Глава Церкви от благодеяния телесного: и последствия показывают, что благодеяние не потеряно. Самарянин, конечно, не остался самарянином когда, по исцелении, к Обличителю самарян возвратился, со гласом велиим славя Бога, и паде ниц при ногу Его, хвалу Ему воздая.

Из числа десяти прокаженных, получивших исцеление, оказалось девять неблагодарных. Всеведущий Исцелитель видел неблагодарность прежде, нежели совершил исцеление: однако не удержался от совершения благотворения, и по совершении не раскаивался. Кротко изъявил Он удивление, не о том, что не благодарят видимого благодетеля, но о том, что не дают славы Богу. Како не обретошася возвращшеся дати славу Богу?

Неблагодарность есть нечувствие души неестественное. В природе не только человека, но и бессловесных насаждено расположение к благодарности. Лев, которого преподобный Герасим избавил от болезненного страдания, вынув у него из лапы занозу, ощутил к своему благодетелю такую привязанность, что служил ему во всю остальную жизнь его и по его смерти от печали по нем умер на его могиле. Но что ж? Если другой поступает не по природе – неужели посему ты, сын благодати, решишься поступать не по благодати? Неужели удержишь руку твою от благотворения потому, что испытал или предвидишь неблагодарность? Вспомни твоего Спасителя, Который хотя видел пред Собою девять неблагодарных против одного благодарного, не удержался от благотворения всем.

(Лк. 17:20–21)

Фарисеи, смотревшие на себя в своем высокомерии как на прирожденных обладателей Царства Божия, предложили однажды Иисусу вопрос: «Когда приидет Царствие Божие?» Вместо того, чтобы спрашивать, что им следует делать для того, чтобы войти в это Царство Божие, они хотели знать время его наступления, после того как оно было возвещено уже пророками, Иоанном Крестителем и Самим Христом. Иисус отклонил этот вопрос как праздный и бесплодный и вразумил их о пришествии Своего Царства следующими словами: «Не приидет Царствие Божие приметным образом, как вы представляете себе. Оно не придет ни в наружном блеске и сиянии, как вы ожидаете его, ни с определенными внешними формами, законами, порядками и установлениями. Оно не придет так, чтобы его можно было наблюдать и рассматривать. И не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Оно не привязано ни к какому определенному времени и ни к какому определенному месту. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть. Оно там, где сердца приносят покаяние и веруют в Мое слово. В этом виде оно уже явилось среди вас».

(Лк. 17:21)

Свт. Феофан. «Домашняя беседа», 1872

Царствие Божие внутрь вас есть, сказал Господь, научая народ делу спасения (Лк. 17:21). Если Царствие Божие там, где царствует Бог, то искать Царствия Божия, которое внутри нас есть, значит искать того, чтобы Бог воцарился в нас, царствовал над нами. Все дело, следовательно, за тем, чтобы воцарить Господа внутри нас. Над чем же воцарить? Над всем, что есть в нас – над мыслями, желаниями, чувствованиями, делами. Всякую силу нашу надо привести к подножию престола Его и показать Ему, да царствует Он над умом нашим, нашею волею и нашим сердцем. Как это бывает и когда? Бог есть Царь ума нашего, когда ум чрез покорность вере, усвоив себе все сообщенное нам в святом Откровении, думает о едином Боге и обо всем сущем и бывающем судит по Богу. Бог есть Царь нашей воли и совести, когда, напечатлев в себе заповеди Божии и положив их непреложным для себя законом, мы ни в малом, ни в великом не позволяем себе отступать ни на одну йоту от сознанной воли Божией. Бог есть Бог сердца нашего, когда, ощутив сладость Божественного, оно отвергает земные сласти и, ни в чем земном не находя вкуса, все живет на небе – там, где и полагает сокровище свое.

Но Царствие Божие от внутрь простирается и вовне; ибо, когда все сказанное совершится внутри нас, тогда и все внешнее перестраивается по тому же духу и направлению. По тому же духу начинают действовать и язык, и глаза, и слух, и все другие чувства; тем же духом направляется тогда всякое движение и всякое действие вовне, наедине, в семействе, на должности, в обществе и во всех житейских отношениях; словом, тогда во всех проявлениях нашей жизни внутренней осязательным правителем бывает Бог, что и печатлеется во внимании всех по слову Господа: Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже есть на небесех (Мф. 5:16).

В ком воцарился Бог внутри, того вы видите участвующим во всех делах, к каким обязывает его положение его в обществе; но в них он только внешне, внутренне же весь в Боге, от Коего и исходят для него мановения на всякие дела и начинания, на число их, широту и образ совершения. В таких людях осуществляется именно то, что заповедует апостол: Да имущии жены, яко не имущии будут, и плачущии якоже не плачущии, и радующиися, якоже не радующеся, и купующии, якоже не содержаще, и требующии мира, яко не требующе. Так-то. Кем взыскано и обретено Царствие Божие, в том бывает Бог всяческая во всех, так что, как на небе почивает Он на херувимах и серафимах, так почивает и в нем, на всех силах его духа, который и сам, растворившись в Нем сознанием и самодеятельностью, все, и внутреннее и внешнее, направляет к угождению Ему единому, возлюбив Его всем сердцем, всем помышлением и всею крепостию своею (Лк. 10:21).

(Лк. 17:22–37)

Ст. 22–24. Когда фарисеи ушли, Иисус сказал ученикам Своим: Приидут дни, когда пожелаете видеть хотя один из дней Сына Человеческого, и не увидите. «Вы будете желать Меня и обращения со Мною, желать возвращения Моего в вашу среду. Вы будете с тоскливым желанием ожидать того дня, когда Я опять приду к вам; и ожидание ваше не осуществится. Остерегайтесь, чтобы ожидание ваше не было обмануто ложными известиями!» И скажут вам: вот, здесь, или: вот, там явился Иисус, – не ходите и не гоняйтесь. Ибо как молния, сверкнувшая от одного края неба, блистает до другого края неба, так будет Сын Человеческий в день Свой. Этот день придет, но он придет иначе, нежели вы думаете. Сын Человеческий во время Своего пришествия будет, как молния. Он нисходит с неба, и появлением Его озаряется вдруг все, находящееся на земле. Тогда уже невозможно будет ни здесь, ни там, ни теперь, ни после. Он будет везде, так что никому нельзя будет отрицать Его явления.

Ст. 25–30. Но прежде чем последует это пришествие Сына Человеческого, Ему надлежит пострадать и умереть. Но прежде Ему надлежит много пострадать и быть отвержену родом сим. Когда же Он придет, то произведет над врагами Своими скорый и ужасный суд. И как было во дни Ноя, так будет и во дни Сына Человеческого: ели, пили, женились, выходили замуж до того дня, как вошел Ной в ковчег; и пришел потоп и погубил всех. Так же было и во дни Лота: ели, пили, покупали, продавали, садили, строили; но в день, в который Лот вышел из Содома, пролился с неба дождь огненный и серный, и истребил всех. Так будет и в тот день, когда Сын Человеческий явится. Суд Его придет быстро и внезапно и страшно поразит людей среди их земных помышлений и дел, среди их плотской беззаботности.

Ст. 31–33. В этот день только тот спасет свою душу, кто войдет под покровительство Божие, как Ной вошел в ковчег; кто выйдет из мира и удалится его благ, как Лот вышел из Содома. В тот день, кто будет на кровли, а вещи ею в доме, тот не сходи взять их, и кто будет на поле, также не обращайся назад. Вспоминайте жену Лотову. Кто станет сберегать душу свою, тот погубит ее; а кто погубит ее, тот оживит ее. Поэтому не заботьтесь о земном имуществе, не беспокойтесь о своей жизни! Старайтесь только о том, чтобы спасти свою душу!

Ст. 34–37. Этот суд будет так решителен, что из двоих, часто находящихся в ближайшей и теснейшей связи между собою, один спасется, а другой погибнет. Сказываю вам: в ту ночь будут двое на одной постели: один возьмется, а другой оставится. Две будут молоть вместе; одна возьмется, а другая оставится. Двое будут на поле: один возьмется, а другой оставится. Пораженные этими словами Иисуса, ученики спрашивают: «Где, Господи?» Где будет происходить это? Ведь не в Иерусалиме и не у народа Израильского? Но Иисус отвечает им поговоркою (Авв. 1:8): «Где труп, там соберутся и орлы». То есть это совершится прежде всего, конечно, на Иерусалиме и на иудейском народе, а под конец и на всем погибшем мире. Как хищные птицы слетаются стаями туда, где лежит труп, так и карающий и истребляющий суд Божий проявляет себя там, где замерла внутренняя жизнь и началось духовное разложение.