Письмо 49
Ha вопрос твой о слове священного писания о грехе к смерти, за который св. Апостол не велит молиться, не могу дать справедливого ответа, ибо я не знаю, – и в сем не погрешу. Я не имею такого дерзновения к Богу, как св. Антоний Великий, который на вопрос брата о писании от левитских книг, просил Бога послать Моисея изъяснить ему смысл писания и тогда отвечал. Не лучше ли нам смотреть свои грехи; а чужих не испытывать; смотря свои грехи, будем видеть всех святыми, и чистотою сердца также все будут нам казаться святы. Прочти в нашем патерике об авве Пимене 97, 98 и 148 сказания о сем; и припомни Досифея, искавшего от аввы Дорофея разуметь о слове священного писания: какой ему он дал ответ? Мне не случалось нигде читать на послания св. Иоанна толкований; а сам не могу знать духовного смысла оных слов. Церковь наша полагает семь смертных грехов: гордость, сребролюбие, блуд, зависть, чревообядение, гнев или памятозлобие и уныние, или леность. Кто из нас не причастен – хотя не всем – но некоторым из сих грехов? То неужели не молиться о них? Учители церковные полагают самый большой грех смертный противление истине, т. е. ересь; за которых не молятся, или не поминают имена их, при бескровной жертве на проскомидии; но велено молиться об обращении их на путь правый и истинный, как и Церковь молит Бога о соединении всех ежедневно. Упоминаешь ты ещё о явно-грешниках, в прелюбодеянии живущих, молиться ли о них? Кто же о них может знать, что они точно так живут? Духовники не могут сказывать их греха, а догадки не всегда бывают истинны. Ежели ж обличатся оные по суду, то правительство предает их церковной епитимии, смотря по качеству их покаяния, или ожесточения. Но в частности мы не смеем отвергать их явно: и когда велено молиться за противников Церкви о обращении их, то как же не молиться об обращении грешника к покаянию, пребывающего в недрах Церкви, и по немощи согрешающего, яко же и мы сами ежедневно согрешаем? Когда жена, в прелюбодеянии ятая, приведена была ко Христу, осудил ли Он её? А её должно было побить камнями: иже есть без греха в вас – сказал Он – прежде верзи камень на ню (Ин.8:3, 7). Не клонится ли и к нам подобное учение?
Наши умы и сердца не очищены и не могут чисто зреть таинственного смысла священного писания, то поне да смиримся, и Бог силен послать нам просвещение истинного разума.
В Евангелии от Матфея, в 23-й главе, Господь запрещает называться учителями и называться отцами и наставниками: един бо есть ваш Учитель, Христос (Мф.23:8); тож и об отце и наставнике (Мф.10). Как же мы видим в нашей Церкви принятыми наименования учителя, отца и наставника, приписуемые людям? Неужели это в противность Господнего повеления?