II. Состояние церкви по внутреннему устройству

Первыми учителями православной веры были у нас наши первые пастыри, Греки и отчасти южные Славяне¹⁰⁹. Нет сомнения, что в числе их находилось очень немало мужей образованных, особенно между Митрополитами и Епископами: ибо для проповедания Евангелия в стране новой благоразумие всегда заставляло избирать людей способнейших и приготовленных к столь важному делу; да и наши некоторые летописи не без причины же называют учеными тех Греческих священников, которых рассылал св. Владимир по всем градам и селам Русским¹¹⁰. Может быть даже, многие из этих пастырей, проповедуя слово Божие устно, излагали свою проповедь и в письменах. Но до нас дошли только немногие и небольшие сочинения пятерых тогдашних Митрополитов наших, бывших из Греков: Леонтия, Иоанна II, Никифора I, Иоанна IV и Кирилла I.

Первому приписывают послание к Латинянам об опресноках, хранящееся в Московской Синодальной библиотеке в двух списках¹¹¹. За подлинность этого послания ручаются: а) то, что оно прислано в Россию от Иерусалимского Патриарха Досифея, скончавшегося уже в начале XVII века¹¹², и следовательно, прислано в такое время, когда вовсе не было побуждений делать подлог подобного сочинения и приписывать его древнему Русскому Митрополиту, и от такого лица, в котором трудно предположить самую (нравственную) возможность подлога; б) то, что оба списка послания, действительно, относятся не к XVIII или XVII веку, когда жил Досифей, а к XIV¹¹³; в) наконец – неподкупное свидетельство отступника от православия Льва Алляция, всею душою предавшегося Латинству, который сам видел последний список этого послания, выписал даже его начало¹¹⁴, и почитает его сочинением именно Льва или Леонтия Митрополита Русского¹¹⁵. Сочинением Иоанна II признается одно послание, находящееся при разных списках Кормчей книга, и напечатанное в первой части Русских Достопамятностей под заглавием: Иоанна Митрополита Русского, нареченного Пророком Христа, написавшего правило Церковное от святых книг вкратце Иякову Черноризцу; но признается только с вероятностью¹¹⁶. Митрополиту Никифору принадлежит два прекрасных послания к Великому Князю Владимиру Мономаху: одно – о Латинах, како отвержени быша от Восточныя Церкве¹¹⁷, а другое – о посте и воздержании чувств¹¹⁸, и еще (рукописное) поучение в неделю сыропустную¹¹⁹. Из сочинений Иоанна IV сохранилось только ответное послание к Римскому папе, вопрошавшему его о существе веры¹²⁰. Наконец от Митрополита Кирилла I, известного под именем философа, о котором летописи свидетельствуют, что он «был научен многих язык и наук, богословии, философии и всякой мудрости, – чем весьма прославился», уцелело только несколько слов между рукописями Иосифова Волоколамского монастыря¹²¹.

Между тем, при содействии наших первых пастырей Славян и Греков, появились на Руси училища для приготовления пастырей Церкви из числа самых Русских. Многие из этих первоначальных рассадников просвещения, по совету Митрополита Михаила, завел еще св. Владимир при церквах приходских, поручивши воспитание детей священникам тех церквей и причетникам¹²²; а по совету Митрополита Леонтия, если верить Стрыковскому¹²³, учредил даже два училищные монастыря. Мудрый Ярославль, отличавшийся любовью к просвещению, еще княжа в Новгороде (1010–1016), завел там училище, в котором обучались до 300 отроков, детей духовного сословия и боярских¹²⁴. Сделавшись же Великим Князем, по всей вероятности, сделал то же самое и во многих других городах, как можно догадываться: а) из слов препод. Нестора: «Ярославль… созда св. Софию… и иные церкви ставляше по градом и по местом, и поставляя попы, и дая им от имения своего урок, веля им учити людие»¹²⁵, и б) из того, что в Курске, раньше 1032 года, были уже учители, у которых учился препод. Феодосий, еще отрок, вместе с другими детьми¹²⁶. Под 1097 годом препод. Нестор говорит, кажется, о самом себе, что он ездил во Владимир на Волыни смотрения ради училищ и наставления учителей¹²⁷. Достопамятный ревнитель просвещения, Смоленский Князь Роман Ростиславич, не желая иметь в княжестве своем пастырей неученых, посвятил все свое достояние на устроение школ и на содержание наставников, так что, по смерти его в 1180 году, не на что было даже похоронить его, и признательные Смоляне увидели нужду сделать для сего добровольные приношения, и на счет их погребсти своего любимого Князя¹²⁸. Многоученый Ярославль Владимирович Князь Галицкий (сконч. в 1188 г.), ревнуя о благоустроении церковного клира, искоренении в народе суеверия и распространении правой веры, вменял черноризцам в обязанность обучать детей наукам и уделять на это часть монастырских доходов¹²⁹. Еще один, столько же просвещенный своего времени Князь Константин Всеволодович Ростовский, названный современниками мудрым, перевел древнее Ярославское училище, находившееся при одном из монастырей, на собственный двор, содержал его и учителей на своем иждивении, а при смерти (в 1218 г.) завещал ему весь свой дом, многие волости на содержание учителей, и всю свою, редкую в то время, библиотеку¹³⁰, заключавшую в себе более тысячи Греческих книг, хотя в скором времени (1228 г.), к прискорбию, это училище со всем двором и библиотекою сделалось жертвою пламени.

Предметами обучения в этих училищах были: а) без всякого сомнения, чтение и письмо Славянские, сообразно с самым местом и целью заведения училищ; б) азбука и грамматика Греческие: это ясно подтверждают слова летописи, по свидетельству которой в Новгородской школе некто Ефрем, ученик Епископа Иоакима, обучал детей языку Греческому¹³¹, а также в училищах Смоленских и Ярославском, в числе прочих наставников, были и учителя Греки¹³²; в) язык Латинский: в числе учителей школ Смоленских упоминаются и Латинские¹³³; г) закон Божий, церковный устав и нотное пение: этого требовала также самая цель учреждения училищ; д) наконец, по всей вероятности, и начатки других высших наук, по крайней мере в некоторых училищах, как-то: Риторики, Логики, Истории и Богословия¹³⁴.

В этих училищах, действительно, воспитывалось немало людей довольно образованных и ученых, между которыми некоторые были даже, по тогдашнему времени, премудры философы и дивны¹³⁵. Но из всех их известны нам только немногие. Известны:

Общество переводчиков, собранное при Софийском соборе Великим Князем Ярославом, всего вероятнее, из воспитанников наших же училищ. Оно совершило, по его поручению, два важных дела: перевело с Греческого языка на Славянский многие книги, послужившие началом для первой в нашем отечестве Киево-Софийской библиотеки, и составило многие книги для научения народа, может быть, катехизисы и прочие учебники, необходимые в школах¹³⁶.

Митрополит Иларион (скончался в 1071 году), которому приписывают ныне: а) Изложение веры, написанное им, при посвящении его в сан Архипастыря Русской Церкви, и б) два слова, показывающие в сочинителе глубокое познание Христианства, светлый и образованный ум, сильное религиозное чувство и вместе искусство ораторское¹³⁷.

Преподобный Феодосий (сконч. 1074 г.), второй Игумен Киево-Печерского монастыря, родившийся в городе Василькове, и получивший образование в Курске. Этому преподобному принадлежат – а) многие поучительные слова к братии и народу, из которых одно более пространное напечатано в первой части Софийского временника¹³⁸, а прочие находятся частью в Печерском патерике, частью в других сборниках рукописных¹³⁹, и б) ответ Великому Князю Изяславу о Варяжской вере, встречающийся в некоторых старописьменных патериках¹⁴⁰.

Лука Жидята (сконч. 1059 г.), Епископ Новгородский, родом из Новгорода, в котором, по всей вероятности. Получил и воспитание, человек весьма ученый и переводчик многих церковных книг с Греческого языка на Славянский. Ныне ему приписывают одно только поучение к братии¹⁴¹.

Препод. Нестор (1056–1115), отец Русской Истории, приобретший образование или в Новгороде¹⁴², или же в Киево-Печерской лавре, куда прибыл он в юных летах (на 17 году), и где провел всю жизнь свою в трудах подвижничества и летописания. Кроме отечественной Летописи, которую довел он до 1110 года, показывающей в сочинителе здравый природный ум и самые разнообразные сведения, Нестору принадлежат также: а) сказание о жизни, смерти и чудесах св. мучеников Бориса и Глеба, и б) житие преподобного Феодосия, послужившее началом для Киево-Печерского патерика: еще два прекрасные произведения в повествовательном роде, проникнутые теплым религиозным чувством и живою верою¹⁴³.

Даниил, Игумен Русский, составивший чрезвычайно любопытное и благочестивое описание путешествия своего по св. местам Палестины, под названием Паломник, которое совершил он в начале XII века, как можно догадываться из самого содержания данного сочинения¹⁴⁴.

Нифонт (сконч. 1157 г.), Епископ Новгородский, по мнению Татищева, один из продолжателей летописи Нестеровой с 1116 до 1157 г., описывающий по преимуществу происшествия Волынские, где был он несколько времени Игуменом. Известны также его ответы на некоторые вопросы Новгородского Диакона и доместика Кирика¹⁴⁵.

Иоанн священник, и потом, как некоторые полагают, первый Архиепископ Новгородский (сконч. 1186 г.), – еще Нестеров продолжатель и сочинитель летописи, по преимуществу Новгородской. В памятниках Российской словесности XII века можно видеть два церковные правила, установленные этим Святителем, вместе с Епископом Белгородским: первое, о забвении Священником влития вина в потир, и второе, об изъядении мышею агнца; а также до 28 ответов на вопросы того же самого любознательного Кирика¹⁴⁶.

Св. Кирилл, Епископ Туровский (сконч. в последней четверти XII века), наш древний златословесный учитель, как выражается о нем Пролог, в России паче всех воссиявший и пресветлым учением своим концы Российские просветивший¹⁴⁷. К великому прискорбию, из множайших писаний этого святителя доныне открыто только двенадцать красноречивых слов, из которых притом три приписываются ему по одной догадке, до десяти молитв, искаженных переписчиками и в слоге и нередко даже в смысле, и еще три статьи: а) сказание о черноризчестем чину… б) повесть с притчею о белоризце человеце … и в) притча о человеческой душе и о телеси…¹⁴⁸ Некоторые из этих небольших сочинений, действительно, имеют высокое достоинство, как по внешней форме, так и по содержанию, и отнюдь не были бы недостойны самого Златоуста.

Симон (скон. 1226 г.), первый Епископ Владимирский, еще один из продолжателей летописи Нестеровой, касающийся особенно дел области Ростовской и Суздальской, муж учительный и книжный. Ему также принадлежит весьма важное в историческом отношении послание к черноризцу Печерскому Поликарпу, заключающее в себе два главные предмета: краткие жития нескольких угодников Киево-Печерских, соединенные в одно целое, и сказание о чудесном построении великой Печерской церкви. Это послание послужило главною основою для всей первой части нынешнего печатного Киево-Печерского патерика¹⁴⁹.

Поликарп, черноризец Киево-Печерский, к которому и писал Симон упомянутое послание, и который сам, по образцу этого послания, написал другое послание к Печерскому Архимандриту Акиндину, где изложил жития некоторых других Киевских подвижников, слышанные им от Симона¹⁵⁰. Послание сие послужило главною основою для последней части Киево-Печерского печатного Патерика.

Новое общество переводчиков, которое содержал при себе Ростовский Князь Константин Всеволодович. Оно занималось, по его повелению, переводом Греческих книг, которыми так богата была его библиотека¹⁵¹.

Впрочем, как ни многочисленны наши духовные сочинения того времени, однако ж и из них мы можем видеть, по крайней мере, в общих чертах тогдашнее состояние православного учения в нашей Церкви.

Учение Догматическое можно видеть: 1) в двух кратких изложениях веры, из которых одно было преподано св. Владимиру по крещении его в Херсоне¹⁵², а другое составлено Митрополитом Иларионом. В этих изложениях предлагается: а) веровать в таинство св. Троицы, в таинство воплощения и искупления и в приснодевство Богоматери точно так, как всегда учила и учит о сем православная Церковь; б) принимать семь св. таинств; в) принимать церковные предания; г) поклоняться честным иконам и честному Кресту, св. мощам и свящ. сосудам; д) следовать во всем семи Вселенским Соборам, со всеми их узаконениями и правилами. 2) Во многих местах сочинений Святителя Туровского и летописи преподоб. Нестора. Наприм. учение: а) о происхождении и падении человека, также о всем домостроительстве нашего спасения: это подробно изложено в речи Греческого Философа ко Владимиру, передаваемой нам Нестором; б) о причинах воплощения Сына Божия: причины эти, по словам св. Кирилла, милосердие Бога–Отца к падшему роду человеческому, любовь самого Сына к человеку, и достоинство образа Божия в человеке¹⁵³; в) о плодах крестной смерти Спасителя: такими плодами Святитель Туровской признает пригвождение на кресте грехов человеческих, уничтожение проклятия, которое человек носил на челе своем со времени своего падения, победу над смертью и древним змием, изведение из ада всеродного Адама, обновление человека, возведение его на небеса и обожение его природы¹⁵⁴; г) об Ангелах добрых и злых. Ангел, говорит препод. Летописец, приставлен к каждой земле, да соблюдает ее, хотя бы она была и неверная; между Христианами же есть уже при каждом свой особый Ангел хранитель¹⁵⁵; а Святитель Туровской, исповедуя также бытие при каждом верующем доброго Ангела, допускает вместе, что к каждому из нас как бы приставлен и злой особый ангел, который приемлет власть над нами, как только мы предаемся порокам¹⁵⁶; д) о нисшествии Иисуса Христа во ад: Христос входил во ад для того, рассуждает св. Кирилл, чтобы освободить заключенные там души, и действительно освободил их своим крестом и смертью, которыми умертвил смерть и попрал царство бесовское¹⁵⁷; е) о мытарствах и частном суде: это раскрывает Святитель Туровской со всею подробностью¹⁵⁸; ж) о состоянии душ умерших до всеобщего суда: души не получают от этого суда, говорит то же Святитель, окончательного мздовоздаяния, хотя уже ведают свою участь, и грешные блюдутся до того в укромном месте¹⁵⁹; з) о воскресении тела, которое доказывает св. Кирилл сначала ясными местами св. Писания, а потом рассуждением о всемогуществе Божием¹⁶⁰; и) о всеобщем суде, вечном блаженстве праведных и вечном наказании грешных: это отчетливо изложено в речи Греческого философа ко Владимиру; и) о мощах Святых: «аще Святых видиши чудотворные мощи, не ту их твори душа, учит св. Кирилл, но Божию разумей благодать, тако прославляюща своя угодники: славящая бо Мя, рече, прославлю¹⁶¹» и проч….

Учение нравственное можно видеть: а) в поучении к братии Новгородского Епископа Луки Жидяты, где в кратких словах заключены все главнейшие правила нравоучения Христианского; б) во многих назидательных размышлениях, встречающихся в летописи препод. Нестора; в) в послании Митрополита Никифора к Великому Князю Владимиру Мономаху – о посте, где, кроме других наставлений, преимущественно внушается Князю не доверять клеветникам; г) во многих словах, особенно же в притчах св. Кирилла Туровского.

Учение аскетическое а) в наставлениях препод. Феодосия, который поучал свою братию: непрестанной молитве, хранению себя от лукавых помыслов, глубокому смирению и послушанию, воздержанию от многоядения и сна, трудолюбию телесному как для укрепления сил тела и духа, так и для снискания пропитания и проч.; б) в сказании о черноризьчьстем чину Святителя Туровского: здесь внушается исходящим из мира в монастырь: «всего первее во искусе быти; внимать своему образу и житию и познать себе; не иметь своей воли, всего себя повергнуть в покорение; терпеть скорби и подвизаться; предать себя мужу, дух Христов имущему, отсекши всю свою волю; воздерживаться от всего, и проч.»¹⁶²

Учение полемическое, направленное исключительно против Римской Церкви: а) в послании в Латинам Митрополита Леонтия, обличающего их в употреблении опресноков; б) в церковном правиле Митрополита Иоанна II, который смотрит на папистов, почти как на язычников за то, что они крестятся не чрез погружение в св. купель, а чрез обливание, и потому при обращении их заповедует погружать обращающегося; далее запрещает князьям Русским выдавать за них дщерей своих, а всем православным иметь даже общение с ними во избежание соблазна; в) в ответе Вел. Князю Изяславу препод. Феодосия, который назыввает веру Варяжскую верою злою и законом нечистным, и потом перечисляет разные нововведения папистов; г) во многих местах Летописи Нестеровой, где называется учения Латинян учением развращенным¹⁶³; д) в послании о Латинах Митрополита Никифора к Вел. Князю Владимиру Мономаху: перечисливши и кратко опровергши до двадцати отступлений Римских христиан от православия, сочинитель заключает: «тех деля вин и иных многих отвергохом ее от святыя Церкве»; е) и наконец в ответном послании Митрополита Иоанна III к папе Римскому, где наш первосвятитель обличает Римскую церковь, главным образом, в шести заблуждениях, и все эти заблуждения весьма основательно опровергает на основании свящ. предания и учения Вселенских и поместных соборов.

Учение каноническое – в церковном правиле Митрополита Иоанна II и в ответах Новгородских Святителей наших на вопросы известного Клирика. Митрополит Иоанн изрекает в этом правил отлучение от Церкви на тех, кои «без труда и без страха и без срама две жены имеют», кои творят волхвования и чародеяния, жрут бесом, болотом и кладезем, вступают в брак без церковного благословения и расторгают его самовольно, во весь год ни разу не приобщаются св. таин, вступают в брак с родственниками в четвертой степени и проч. Впрочем он повелевает отлучать от Церкви всех таких преступников не вдруг, а после того, как они упорно останутся в своих грехах, несмотря на все наставления и вразумления со стороны пастырей Церкви. Изрекает также извержение на священника, давшего благословение муже жениться на третьей жене, и вообще делает некоторые замечания и наставления касательно поведения духовных и монашествующих; относительно старых икон, крестов и престолов, которые заповедует иметь в полном уважении, и в случае нужды, зарывать в землю в церковных оградах и других благопристойных местах, а не сожигать; относительно пищи, запрещая есть зверей и птиц растерзанных и задушенных и проч. В ответах же Новгородских святителей дозволяется, наприм., а) мужу и жене нести друг за друга часть епитимии; б) священнику отслужить, в случае нужды, литургию, хотя бы и не пришлось быть на заутрени и вечерни; в) повелевает печь просфоры жене только чистой; г) крестить человека, который сам не знает, крещен ли он, или нет, и проч.; д) запрещается погребать по захождении солнца; родившей до 40 дней входить в церковь; мыть антиминсы… и проч.¹⁶⁴

Учение богословско-историческое – в летописи препод. Нестора и его продолжателей, равно как во всех жизнеописаниях преподобных Печерских: учение истинно-христианское, в котором везде господствует самый правильный, библейский взгляд на все события в мире физическом, политическом и нравственном. Видно, что наши дееписатели, как сами глубоко были убеждены в отеческом промысле Божием над родом человеческим, так и своим читателям хотели внушить это при всяком удобном случае. Бог, говорили они, воздвигает царства и разрушает их, возводит царей и низводит; попущением Его бывают опустошительные войны и страшные междоусобия. Он посылает на землю глад и мор, безведрие и засухи за грехи наши; Он, как отец, наказует и милует нас, смотря по тому, пребываем ли мы в греховном ожесточении, или смиряемся пред Ним, как покорные дети. Написанные в таком духе наши временники, составляя всегда одно из любимейших чтений для наших предков, весьма много содействовали воспитанию и укреплению в них религиозного чувства.

Надобно, наконец, присовокупить, что, кроме писаний отечественных пастырей, предки наши пользовались и другим важнейшим руководством для назидания себя в православной вере и нравственности: разумеем переводы древних св. Отцов. Можно думать, что таких переводов было уже тогда у нас немало: потому что даже до настоящих дней сохранились списки некоторых из них XI, XII и XIII века; напр. Список тринадцати слов св. Григория Богословия XI или XII века¹⁶⁵; списки Псалтири, с толкованиями св. Афанасия Александрийского и блаж. Феодорита XI и XII века¹⁶⁶, богословия св. Иоанна Дамаскина XI и XII века¹⁶⁷, Лествицы св. Иоанна Лествичника XII века¹⁶⁸, шестнадцати оглашений св. Кирилла Иерусалимского XIII века¹⁶⁹, книги, нарицаемой Изборник, от многих Отец толкованы, толкованы, XIII века¹⁷⁰, и друг.

Храмы Божии так же быстро возникали в нашем отечестве, как быстро распространилось в нем Христианство. Св. Владимир, по сказанию летописи, повелел ставить церкви, и людей приводить на крещение по всем градам и селам¹⁷¹. Множество церквей по городам и селам устроил также Ярослав, другой ревностный распространитель св. веры между своими подданными¹⁷². Многие церкви из усердия к вере воздвигли и прочие князья, особенно Владимир Мономах, Юрий Долгорукий и сын его Андрей Боголюбский, Всеволод III, Константин Всеволодович, Ростислав Мстиславич и Давид Ростиславич Смоленский¹⁷³; а вслед за князьями, Митрополиты, епископы и некоторые частные достаточнейшие люди¹⁷⁴. И все это совершалось так быстро, что в одном Киеве еще во дни равноапостольного Владимира, по свидетельству современника его Дитмара и Эккардовой летописи Саксонской, было уже от 300 до 400 храмов¹⁷⁵, а в 1124 году, когда погорел едва не весь Киев, по словам нашей отечественной древнейшей летописи, в нем сгорело около 600 церквей¹⁷⁶; равным образом во Владимире (на Клязьме), в 1185 году, сгорело 32 церкви, хотя этот город считал тогда только 70 лет своего существования (основан 1114 г.); чрез семь лет (в 1193 году) сгорело еще 14 церквей, хотя пожар касался только половины города; чрез шесть (в 1199 г.) еще 16 при пожаре, касавшемся также лишь половины города; наконец чрез двадцать восемь лет (в 1227 г.) еще 27¹⁷⁷.

К числу достопримечательнейших церквей того времени можно отнести:

Устроенные при св. Владимире: а) церковь во имя св. мученика Турова (вероятно Феодора Тирона), которая была воздвигнута на месте крещения Киевлян, называвшемся в то время местом святым, и которую Степенная книга называет первою в России после крещения Владимира; б) церковь, построенную просветителем нашего отечества во имя Ангела своего, св. Василия, на холме Киевском, где прежде стоял перун и где ныне, как думают, стоит церковь Тресвятительская; в) церковь Десятинную каменную во имя Пресвят. Богородицы, заложенную в 989 г., на месте, где был двор первых христианских мучеников на Руси, и сооруженную художниками Греческими, и г) церковь Преображения Господня, воздвигнутую св. Владимиром в 996 г. в городе Василеве, по обету за спасение от Печенегов¹⁷⁸.

Устроенные после св. Владимира при других князьях: а) церковь во имя пресвятой Богородицы в Тмутаракани, воздвигнутую удельным Князем Мстиславом, в память особенной помощи ему от преч. Девы, во время единоборства его с Черкесским Князем Редедею; б) собор Св. Спаса в Чернигове, заложенный там же Князем, древнейший из всех храмов, ныне существующих в России; в) знаменитый собор Софийский в Киеве, созданный Ярославом, по образцу собора Константинопольского, в память великой победы над Печенегами, на месте самого сражения, второй по древности между существующими ныне; г) Софийский же собор в Новгороде, заложенный сыном Ярослава, Владимиром, ныне по древности третий в нашем отечестве; д) собор Михайловский в Переяславле, построенный Митрополитом Ефремом; е) Софийский собор в Смоленске, воздвигнутый в 1101 г. Владимиром Мономахом; ж) соборный храм каменный во имя св. Михаила с золотым куплом, построенный (в 1108 г.) в Киево-Михайловском монастыре вел. Князем Святополком; з) богатейший собор Владимирский во имя Пресв. Девы, построенный Андреем Боголюбским (около 1158 г.), который вызывал для сооружения его мастеров Немецких; и) также богатейший собор Смоленский во имя св. Михаила, построенный (в конце XII века) тамошним князем Давидом Ростиславичем, и и) еще столько же богатый собор Ростовский – во имя пресв. Богородицы, обновленный и украшенный в 1231 году тамошним Епископом Кириллом¹⁷⁹.

Таким образом открывается, что побуждением к построению храмов, кроме потребности в них для Христиан, очень нередко были у наших предков чувства признательности к Господу и Его Пресв. Матери за особенные их милости, и чувства пламеннейшего усердия к вере, заставлявшие строителей всеми мерами заботиться о благолепии и богатстве домов Божиих. Видно также, что места для построения их были избираемы с Христианским благоразумием, как то: места, где прежде стояли кумиры, от которых нужно было теперь возводить ум и сердце народа к Богу истинному; места священные для новых Христиан, каковы: место их крещения и место, обагренное кровью первых святых мучеников в нашей отчизне; наконец места особенных благодеяний Божиих, как известно из построения Киево-Софийского собора. Нельзя не заметить того, что первые наши Христиане имели особенное усердие к Пресв. Деве Богородице, которой посвятили они почти все лучшие свои храмы: в сем-то, без сомнения, усердии, перешедшем от предков и ко всем православным потомкам, должно по преимуществу искать причины и особенного покрова Царицы небесной, какой во все времена так видимо являла она над нашим отечеством.

Священные времена, без всякого сомнения, с самого начала приняты нашею Церковью те же самые, какие были и в Церкви Греческой; но кроме того у нас установлены и некоторые свои празднества, каковы:

День освящения храма (26 Ноября) во имя великомученика Георгия в Киеве. Причиною установления, по всей вероятности, послужило особенное значение этого храма как для В.К. Ярослава, так и для наших Архипастырей: известно, что храм сей сооружен Ярославом в честь своего Ангела и назначен для столования Русских Епископов. К этому могла присоединиться и важность самого дня св. Георгия в быту гражданском: Юрьев день, как назывался он у народа, издавна был у нас пределом всех осенних работ, временем для сбора податей, для прекращения войны и т. под., и след. как бы предрасполагал к некоторому празднованию¹⁸⁰.

День перенесения честных мощей (Мая 9) Святителя Николая из Мир Ликийских, по случаю крайнего опустошения Ликии Сарацинами, в Апулийский город Бар, в котором жили тогда и Римские католики, православные Греки¹⁸¹. Праздник этот учрежден у нас Митрополитом Ефремом (1091–1096), и учрежден не по какому-либо уважению к булле папы и единению с Римскою церковью, как хотят того паписты, а единственно по величайшему уважению к угоднику Божию Николаю. Ибо – а) единения (унии) с Римскою церковью у нас тогда вовсе не было: это до очевидности засвидетельствовал чрез десять лет (в 1207 г.) сам папа Иннокентий III в письме своем к нашим Епископам, клиру и народу, говоря им: доселе вы были удалены от сосцов вашей матери, как дети чуждые, и затем убеждая их покориться римскому седалищу¹⁸²…; б) ни откуда неизвестно, чтобы тогдашний папа Урбан II позаботился учредить для всех своих пасомых этот праздник и издал для сего какую-ибо буллу¹⁸³: напротив несомненно известно, что в некоторых церквах, подведомых Римской тиаре, праздник сей не праздновался и не празднуется¹⁸⁴; след., если между самими Апулийцами и их соседями он, точно, сделался известным с самого перенесения мощей Угодника Божия, т. е. еще с 1087 года¹⁸⁵, то, без сомнения, только как праздник местный; в) а коль скоро ни откуда не видно, чтобы папа заботился тогда о распространении этого праздника даже в подведомых ему церквах, тем несправедливее утверждать, будто с сею именно целью прислал он к нам прислал своего, какого-то Грека митрополита Феодора с мощами в 1091 году¹⁸⁶, когда о цели посольства ничего не говорят летописи; г) Русские, наставленные в вере Греками, межу которыми Святитель Николай, еще со дня кончины своей, за премногие чудеса свои находился в величайшем уважении, тогда как в Римской церкви до самого перенесения мощей его он едва был известен и чтим мало¹⁸⁷, – Русские, испытав, кроме того, еще прежде этого перенесения, многократные чудеса угодника Божия в самом Киеве¹⁸⁸, в такой степени начали благоговеть к нему, что, кроме означенного праздника, положили совершать ему службу еженедельно в четверток, чего Римская церковь не допускает¹⁸⁹.

День перенесения мощей (2 Мая) св. Мучеников Бориса и Глеба в Вышгородскую церковь св. Михаила, – перенесения, которое совершено было весьма торжественно Митрополитом Георгием, в присутствии многих наших архипастырей и пастырей, при деятельнейшем участии самих Князей – Киевского Изяслава, Черниговского Святослава и Переяславского Всеволода, и которое сопровождалось очень многими чудесами¹⁹⁰.

Память препод. Феодосия Печерского, установленная в следствие многих чудотворений от св. мощей его, по единодушному желанию вел. Князя, Митрополита, Печерских иноков и всего народа. Память сего св. мужа Церковью совершается мая 3 и августа 14¹⁹¹.

Память св. Леонтия, Епископа Ростовского, по случаю обретения мощей его нетленными в 1164 году мая 23¹⁹².

Обретение мощей св. (Всеволода) Гавриила Мстиславича, Князя Псковского, около 1193 г. Ноября 27¹⁹³.

Происхождение честных древ и животворящего Креста (в 1 день Августа). В этот достопамятный день вел. Князь наш Андрей Боголюбский, вступая в сражение с Болгарами, и Греческий Император Мануил, нападая на Сарацин, оба видели осенение полков своих светом, изшедшим от Креста Господня и от икон, находившихся при войске, и оба имели совершенный успех над неприятелями. После взаимного уведомления обоих победителей о таком чуде, и учрежден, как в Греческой, так и в Российской Церкви сей праздник¹⁹⁴.

Праздник знамения пресвятой Богородицы (Ноябрь 27), по случаю чудесного освобождения, предстательством ее, Новгорода от осады В. К. Андрея Боголюбского¹⁹⁵.

Принявши от православной Церкви Греческой св. празднества, Церковь наша приняла вместе от нее и св. посты, которые вообще были соблюдаемы нашими предками с величайшею ревностью. К несчастию, около того времени в Греции возникли известные сильнейшие споры о посте в среду и пяток, когда в сии дни случается праздник Господский или какого-либо нарочитого Святого. Эти споры, волновавшие Церковь Греческую особенно в XI и в XII столетиях, около половины последнего, появились и у нас в России. Сперва они начаты в Ростове двумя Епископами, Нестором и Леонтием, потом проникли в Киев и распространились во всем южном крае, где принимали в них живейшее участие Киево-Печерский Архимандрит Поликарп, Епископ Черниговский Антоний, сам Киевский Митрополит, многие другие Епископы, некоторые князья и очень многие люди всех сословий. Сущность споров состояла в следующем: епархии Ростовская, Черниговская, со своими князьями, и несколько других епископов держались той мысли, что пост среды и пятка должно разрешать, коль скоро в сии дни случатся какие-либо Господские и нарочитых Святых праздники, и также во всю пятидесятницу: это мысли Ростовского попа Феодора и Киево-Печерского Архимандрита Поликарпа. Другие, хотя число их было меньше, утверждали, что ни в каком случае такого разрешения дозволять не должно: мнение Ростовского Епископа Леона. Мнение же наших Митрополитов, подкрепляемое Патриаршим, было то, что для праздников Рождества Христова и Богоявления. Позволительного мирянам разрешать на мясо, а монахам на рыбу и прочие, им дозволенные яства; но в другие праздники, в подобных обстоятельствах, такое разрешение будет нарушением заповеди о посте. Споры сии возмущали Церковь нашу около 10 лет с 1157 по 1168 г.), служили соблазном для весьма многих православных, и, оставшись нерешенными даже на соборе Киевском 1168 г., не раз обнаруживались и в последующие времена, хотя уже не в такой степени¹⁹⁶.

Весь чин внешнего богослужения и священнодействий, образ совершения св. таинств и всех церковных обрядов перешли к нам вместе с св. верою из Греции: ибо оттуда были первые наши священнослужители, оттуда де заимствованы наши и богослужебные книги. Впрочем, некоторые из служб церковных и свящ. песней составлены и в нашей Церкви: вспомним только о творце канонов, иноке Киево-Печерском Георгии, современнике препод. Нестора¹⁹⁷, и о службе равноапостольному Владимиру, которая, как видно из самого содержания ее, несомненно написана еще до Татарского порабощения¹⁹⁸. Только, без всякого сомнения, по древнему праву и обычаю Церкви, эти песни и службы были принимаемы в церковное употребление и вносимы в богослужебные книги не иначе, как с разрешения Митрополита или вообще предстоятелей Церкви, а отнюдь не по произволу каждого частного верующего¹⁹⁹.

Само собою разумеется, что не из Греции приходили к нам и Славянские переводы богослужебных книг. Те из этих книг, каких не успели перевести Славянские первоучители Кирилл и Мефодий, по всей вероятности, были переводимы мало по малу, а иногда только поправляемы или в Болгарии и других землях Славянских, или у нас: то обществом переводчиков при Ярославе, то обществом ученых при Константине мудром, то некоторыми частными учеными. Определить с совершенною точностью все дело этого перевода нет возможности. Но мы были бы крайне несправедливы, если бы стали отвергать существование у нас в то время той или другой богослужебной книги на Славянском языке потому единственно, что до нас не дошло с той поры ее списков или других каких-либо документов²⁰⁰.

Не можем также сказать ничего определенного, были ли тогда переведены у нас какие-либо книги св. Писания, или не были; потому что доселе еще не решен окончательно вопрос, как понимать свидетельство Иоанна, Экзарха Болгарского, о переводе шестидесяти уставных книг св. Кириллом и Мефодием: – разуметь ли под этими книгами только одни канонические книги св. Писания, или вместе и неканонические²⁰¹. Если последнее, т. е. если вся сполна Библия переведена еще первоучителями Славянскими, в таком случае нечего и говорить о переводе каких-либо книг ее собственно в нашем отечестве²⁰². Но на этот счет возможны пока только скромные догадки, а отнюдь не решительные доказательства²⁰³.

Церковное пение принесено к нам сначала нашими первыми пастырями Греками, и, по свидетельству летописи Иоакимовой²⁰⁴, Болгарами: на это указывают также два напева, издревле известные в нашей Церкви под именами Греческого и Болгарского. С 1053 года последовало в нашем церковном пении значительное усовершенствование: тогда, замечает летопись, пришли к нам из Греции три искусных певца с роды своими и распространили в России ангелоподобное пение, изрядное осьмогласие, наипаче и трисоставное сладкогласование и самое красное демественное (от δομεϭτιϰος) пение²⁰⁵. Не переставали приходить к нам и в последствии гораздые певцы²⁰⁶ из Греции: так, в первой половине XII века пришел Мануил (избранный в 1137 г. Епископом в Смоленск) с двумя товарищами своими, и обучал своему искусству Россиян. Случайно сохранились до нас имена двух доместиков и из Русских, Стефана, бывшего Киево-Печерским Игуменом после препод. Феодосия²⁰⁷, и Кирика, бывшего в 1134 году диаконом Новогородского Антониева монастыря, и уцелело несколько стихирарей того времени²⁰⁸.

О священных вещах, как употреблявшихся тогда в нашей церкви при Совершении служб и для благолепия храмов, так и составлявших предметы почтения и поклонения для Христиан, древние наши сказания довольно скудны.

Вот некоторые известия касательно св. икон. Еще равноапостольная Ольга принесла с собою из Царьграда честный крест и св. иконы, вместе с другими свящ. вещами²⁰⁹. Крест сей, с надписанием: обновися Русская земля к Богу святым крещением, егоже прия благоверная Княгиня Ольга, долго хранился в алтаре Киево-Софийского собора, но в последствии неизвестно где девался²¹⁰. Многие св. иконы и честные кресты привез с собою из Херсона равноапостольный Владимир, и отдал их в церковь Десятинную. В числе этих икон находились: а) образ всемилостивого Спаса и б) образ Божией Матери, которые перенесены потом самим же Владимиром в Новгород, а отсюда Иоанном IV в Москву, в Успенский собор, где в алтаре за престолом стоят доселе; также, в) образ Иерусалимский Пресв. Богородицы, по древнему преданию, написанный св. Апостолами в пятнадцатое лето, по вознесении Спасителя, в Гефсимании: из Херсона он вывезен св. Владимиром в Новгород, а отсюда Иоанном IV в Москву, в Успенский собор, где, при нашествии Наполеона, похищен, и теперь сохраняется только в верном старинном списке²¹¹. Греческие искусные мастера, чудесно отправленные из Влахерны на Русь для создания большой Киево-Печерской церкви (около 1073 г.), принесли с собою чудотворную икону Успения пресв. Богородицы, которую вручила им сама, явившаяся им пред отправлением, Богоматерь, завещавши: «та наместная да будет». Икона сия, действительно, и пребывает наместною в Киево-Печерской Лавре доныне²¹². В 1046 г. получена из Греции Черниговским Кн. Всеволодом Ярославичем, потом по наследству доставшаяся Владимиру Мономаху, икона пресв. Богородицы Одигитрии, известная ныне под именем Смоленской Божией Матери. Икона сия, по древнему преданию, считается первонаписанною св. Евангелистом Лукою, и доселе хранится в Смоленском соборном храме Успения пресв. Богородицы²¹³. В начале XII века, Владимиру Мономаху принесены из Константинополя Ефесским Митрополитом Неофитом животворящий крест от самого животворящего древа, на немже единородный Сын, Слово Божие, ради нашего спасения распяся плотию, как свидетельствует надпись, сделанная на верхней доске киота сего креста. Он (под именем Мономахова креста) хранится ныне в ризнице Московского Благовещенского собора²¹⁴. Около половины XII века принесена из Царьграда в Россию гостем Пирогощею еще икона Божие Матери, писанная, по преданию, Евангелистом Лукой. Первоначально икона сия поставлена была в Вышгороде в Девичьем монастыре, потом (1155 г.) перенесена Андреем Боголюбским в великолепную Церковь Богоматери во Владимире, и с тех пор известна у нас под именем Владимирской; ныне она находится в Москве²¹⁵. Во второй половине XII века, препод. Евфросиния, Княжна Полоцкая, через нарочного посла, испросила у Греческого Императора Мануила и Патриарха Луки Хрисоверга икону Ефесской Божией Матери, писанную, по преданию, Евангелистом Лукою²¹⁶, и поставила в Спасской церкви. Где ныне эта икона? Из различных ответов вероятнейший тот, который находится в письменном акте Торопецкого собора: там говорится, что когда в 1239 году благ. Князь Александр Невский сочетался браком в Торопце с дочерью Полоцкого князя Брячислава, тогда княжна сия взяла с собою из Полоцка на брак Ефесскую икону Богоматери и поставила в Торопецкой соборной церкви: здесь находится она и ныне под именем Корсунской²¹⁷. В 1161 году, преподобная Евфросиния принесла в дар Полоцкой Спасской обители св. Крест. Этот крест, вмещающий в себе некоторые драгоценные памятники страданий Христовых, частицы от мощей Святых и другие предметы Христианского благоговения, по местному преданию, устроен в Иерусалиме, и потом уже богато украшен самою преподобною. Он цел доныне в той же обители²¹⁸. Упомянем еще о некоторых явленных чудотворных иконах, сделавшихся известными с того времени, как то: а) о Новгородской чудотворной иконе знамения пресв. Богородицы, заступлением коей в 1170 году Новгород чудесно спасен от нападения Андрея Боголюбского: ныне она находится в соборном Новгородском храме²¹⁹; б) о чудотворной иконе Божией Матери Феодоровской, явившейся в 1239 году, и находящейся доныне в Костроме²²⁰; в) о чудотворной иконе св. Николая Корсунского или Зарайского, явившейся в 1224 году, и находящейся ныне в Зарайске²²¹; г) о чудотворной иконе св. Николая, именуемого ратным, находившейся до нашествия татарского в одной обители близ селения Коренька или Устинки (Курской губ.), а ныне находящейся в Белгороде²²². Разные мозаические изображения в соборе Киево-Софийском, монастыре Михайловском и в других церквах Киевских, и живописные в Киево-Печерской Лавре и других церквах сделаны вызванными из Греции художниками, от которых старались перенять искусство живописи и наши соотечественники. Первым и древнейшим отечественным нашим живописцем почитается препод. Алипий Печерский. Он учился этому искусству у художников Константинопольских, которые, при Игумене Никоне, расписывали великую Печерскую церковь, и одна икона его, как уверяет предание, доныне хранится в Московском Успенском соборе²²³.

Касательно св. мощей и останков Угодников Божиих известно, что у нас были уже в то время: а) мощи св. Климента папы Римского и ученика его Фива, вывезенные св. Владимиром из Херсона, вероятно, с многими другими останками Святых, полученными Вел. Князем в Херсоне от послов Греческих и Римских, и положенные в Десятинной церкви²²⁴; б) мощи св. Мучеников Артемия, Полиевкта, Леонтия, Акакия, Арефы, Иакова и Феодора: их принесли около 1073 года прибывшие из Царьграда зодчие для сооружения Киево-Печерской церкви во имя пресв. Богородицы и положили в основание сей церкви²²⁵; в) мощи св. равноапостольной Ольги, торжественно открытые и перенесенные в Десятинную церковь Митрополитом Леонтием с прочим духовенством, в присутствии самого св. Владимира и многочисленного народа²²⁶; г) мощи св. мучеников Бориса и Глеба, лежавшие в Вышгородской Михайловской церкви: в другой раз они перенесены были из деревянного в новый каменный храм Вышгородский в 1115 году, по желанию Владимира Мономаха, при необычайном стечении со всех, самых отдаленных, концов России – князей, духовенства, воевод, бояр и простого народа²²⁷; д) мощи преподобного Феодосия Печерского, обретенные нетленными спустя 17 лет после его смерти, и в 1091 г. Августа 14 собором Русских Епископов торжественно перенесенные из дальней пещеры в новую, основанную им, соборную церковь Успения пресв. Богородицы; они положены были в правой стороне придела; е) мощи св. Великомученицы Варвары, перенесенные их Константинополя в 1110 году супругою Вел. Князя Михаила Святополка Варварою, дочерью Греческого Императора Алексея Комнина и положенные в Михайловском монастыре, где чудодейственно почивают и доселе²²⁸; ж) мощи просветителей Ростовских, Исаии, обретенные в 1162 году, и Леонтия, обретенные в 1164 году; з) мощи, привезенные в 1218 году Полоцким Епископом Владимиром в Вел. Князю Константину Всеволодовичу во Владимир, и принятые с величайшим торжеством: это были – часть некая от страстей Господних, обе руци св. мученика Логгина–сотника и мощи св. Марии Магдалины²²⁹; и) мощи некоторых Угодников Киево–Печерских, хотя неизвестно, каких именно: ибо мощи сии, во время нашествия Батыева, были сокрыты братию Лавры, и потом, по прошествии опасностей, хотя вынуты, но не все, и точных сведений об них от того времени не сохранилось²³⁰.

Вот, наконец, несколько известий касательно утвари и украшений в тогдашних наших храмах. Князья наши и княгини, а по примеру их, без сомнения и подданые, любили наделять храмы Божии богатою и великолепною утварью, золотом, жемчугом и другими дорогими каменьями²³¹. Так, Ярославль украси Софийскую церковь златом и сребром и сосуд церковными²³². О главном храме Киево-Печерской Лавры находим следующее свидетельство в Синопсисе: «сия, небеси подобная, церковь… вся от злата мусиею, сиречь, каменьями позлащенными, узорами и пестротинами различными предивно бяше высаждена, и иконами прекрасно расписана; помост церковный весь такожде от различных таров (красок) камениями и всякими узорами бысть насажденный; главизны же позлащены бяху, а крест на версе церкве великия ваги, от самаго злата соделанный, поставлен бысть»²³³. В соборной церкви Владимирской, построенной Андреем Боголюбским, были паникадила серебряные, сосуды золотые и серебряные, одежды шитые золотом и низанные жемчугом, чудные иконы, украшенные кованым золотом, и дорогим каменьем и великим жемчугом, амвон обитый серебром, а врата церковные – золотом, и весь верх позлащен²³⁴. Тот же Андрей Боголюбский, для украшения иконы Ефесской Богоматери, вкова в нее более тридесяти гривен золота, кроме сребра и камения драгаго и жемчугу²³⁵. Он же созданную им каменную церковб в Боголюбове, в честь Рождества пресв. Богородицы, удивил паче всех церквей, украсил ее иконами многоценными, златом и камением драгим и жемчугом великим, бесценным…,сосудами златыми и мноценными…, паникадилами златыми и серебрянными, столпами, коваными золотом…, и пять верхов ея позолотил, двери оковал золотом… и проч., так что все, видевшие ее, дивились и не находили слов для выражения своего изумления²³⁶. Излишне было бы приводить подобные же отзывы о некоторых других церквах наших того времени²³⁷. В числе многих других князей–храмоздателей, особенною щедростию и богатством даров для украшения церквей славилась тогда супруга Великого Князя Всеволода Георгиевича, Мария, – за что, равно как и за другие дела благочестия, летописцы называют ее Российскою Еленою, Феодорою и второю Ольгою²³⁸.

Кормчею книгою для церковного управления принят у нас с самого начала тот же самый Номоканон, каким руководствовалась Церковь Греческая. Он употреблялся у нас тогда и в Славянском переводе и в Греческом подлиннике. За первое ручается частью ссылка на Номоканон в церковных уставах св. Владимира и Ярослава, а более свидетельство ученика Максима Грека, Новгордского монаха Зиновия (жившего около 1560 г.), который в 52 и 53 беседах своих на ересь Феодосия-косого говорит, что она сам видел харатейные списки Славянской Кормчей, писанные при великих Князьях Ярославе Владимировиче и Изяславе Ярославиче, и даже упомянул о содержании 16, 73 и 82 правил этих списков. За последнее – то, что почти все первые наши Митрополиты и весьма многие Епископы, которые собственно и руководствовались Номоканоном, были природные Греки, естественно, а иногда даже необходимо предпочитавшие чтение подлинных Греческих правил чтению их по-Славянски. Употреблялся он у нас и в том виде, в каком вышел из рук Константинопольского Патриарха Иоанна Схоластика, и в том, какой дал ему другой знаменитейший Патриарх Константинопольский Фотий. Ибо Славянский перевод Кормчей первоначально перешел к нам от Болгар, а там он сделан вскоре по обращении их к Христианству, когда Номоканон Фотиев не был еще принят Церковью в употребление; с другой же стороны Митрополит и Епископы, приезжавшие к нам из Греции, конечно привозили с собою, для собственного руководства, собрание правил церковных, по преимуществу употреблявшееся тогда в Церкви Греческой: а это было собрание Фотиево²³⁹.

На основании Номоканона, собственно для нашей Церкви составлены и дарованы св. Владимиром и Ярославом два особые устава, где предметы церковного управления представлены в очерке более кратком и определенном. Оба эти устава, при всем сходстве своем, значительно разнятся между собою, и, не смотря на кое-какие несообразности в них, без достаточных причин признаются некоторыми за подложные.

По уставу св. Владимира, рассмотрению и суду церковному подлежат, с одной стороны, действия всех вообще Христиан, впрочем только некоторые, каковы: а) все преступления против св. веры и Церкви, идолопоклонство, поругание святыни, волшебство, отравы, церковные и гробовые татьбы и проч.; б) все семейственные союзы, раздоры, обязанности и преступления, как то: браки, разводы, прелюбодеяния, блудодеяния, подкидывания незаконнорожденных детей, кровосмешение, семейные драки, тяжбы о разделе имений и наследств, непочтение родителей и под.; в) все торговые сделки, производящиеся посредством весов и мер, или точнее, правильность или неправильность самых весов. А с другой стороны – в частности действия лиц собственно духовных и церковных, и уже действия все, кроме тех случаев, когда эти лица будут судиться в преступлениях или тяжбе с мирянами, и когда для разбора дела требовался суд общий из судей духовных и гражданских.

Устав Ярославов разнится от Владимирова тем, что он – а) о преступлениях против св. веры и Церкви, равно как и о торговых весах и мерах не упоминает вовсе; б) преступления семейные: разводы, кровосмешения, оскорбление женского целомудрия и вообще обиды, делаемые слабому полу, исчисляет гораздо с большею подробностью; в) подчиняет суду церковному некоторые новые дела, как то: зажигательство, острижение головы или бороды, некоторые виды воровства, убийство и душеубийство; г) за каждое преступление назначает особую пеню, и определяет, сколько из этой пени должно идти на долю Епископа и сколько для князя, между тем как в уставе св. Владимира пеня за преступления вовсе не обозначения, и из нее, за какие бы вины не платилась она, положена для Епископа всегда одна десятая часть; д) упоминает о Епископских волостелях или судьях, которых, по примеру Церкви Греческой, наши Митрополиты и Епископы с самого начала имели в разных городах своих епархий, и которым поручали они рассмотрение дел духовных. След. устав Ярослава есть не что иное, как дополнение и пояснение устава св. Владимира.

За подлинность этих уставов ручается частью уже и то, что находимые в них несообразности, подавшие повод отвергать их, могут быть или устранены или объяснены в их пользу, а преимущественно ручаются доказательства положительные²⁴⁰.

К числу таких несообразностей относятся:

а) Начало устава св. Владимира, где этот князь говорит, будто он принял крещение от Патриарха Фотия (умершего до того за 90 лет), и взял от него первого митрополита Киеву Леонтия²⁴¹. Но вместо имени Леонтия стоит во многих списках имя Михаила²⁴². Имя же Патриарха Фотия могло войти в устав или по недоразумению переписчика, как полагал еще Захарий Копыстенский, – смешавшего крещение Киевлян при Фотии и Императоре Василии Македонянине с крещением Владимировым, которое также было при Императоре Василии II и брате его Константине. А всего важнее замечание, что все это начало можно считать позднею припиской: потому что в некоторых списках, и притом кратчайших, и след., может быть, ближайших к подлиннику, такого начала нет²⁴³.

б) То, что в этих уставах подчинены суду церковному некоторые дела такие, которые в Русской Правде отданы под суд власти светской, наприм. в уставе св. Владимира – тяжбы детей и братьев о наследстве, в Ярославовом – дела по случаю зажигательств, побоев, воровства и проч.²⁴⁴. На это можно заметить вообще, что Русская Правда была не раз изменяемы после Ярослава позднейшими князьями, которые очень могли перенести некоторые законы из древних церковных уставов в светский; в частности же касательно закона о наследствах, во-первых то, что его действительно нет в некоторых списках Русской Правды²⁴⁵, а во-вторых, что и в тех списках, где он находится, он выражен условно: (если тяжущиеся захотят просить суда у князя, а не у духовных…).

в) В уставе Ярослава яко бы несоразмерности в цене пеней с важностью преступлений²⁴⁶. Но великая цена пеней нарочито могла быть назначена и за малые, только слишком господствовавшие тогда, пороки, с целью прекратить зло; эта пеня по временам могла быть изменяема князьями, а в списках устава переписчиками; тогда имели свои понятия о справедливости, во многом отличные от наших, как можно видеть из многих законом и самой Русской Правды.

г) Наконец, несходство разных списков, особенно Владимирова устава, между собою, и новость слога, по которой никак нельзя относить их к XI или X веку, но разве к концу XII²⁴⁷. Но это несходство и новость доказывают только, что уставы, как постоянно находившиеся в употреблении, были во все времена поновляемы в слоге или по произволу переписчиков, или же приказанию самих Епископов, для которых они переписывались, как иногда поступали наши писцы и с Русскою Правдою и с Русскими летописями.

Положительные доказательства в защиту подлинности рассматриваемых нами уставов можно указать следующие:

а) Все дела и суды, предоставленные в этих уставах духовенству (кроме немногих, о которых уже сказано), вовсе умолчаны в тогдашнем своде гражданских законов наших – в Русской Правде: почему? Не всего ли вероятнее, потому, что в рассуждении их существовало уже особенное уложение церковное?

б) Св. Владимир и Ярослав прямо говорят в своих уставах, что они заимствовали их из Греческого Номоканона; а в Номоканоне, точно, все эти дела предоставлены церковному суду, и Номоканон, бесспорно, принят нашими пастырями в руководство с самого начала²⁴⁸. Спрашивается: по какому же побуждению могло духовенство наше выдумывать подложные уставы, пользуясь и без того правами, в них означенными?

в) То, о чем подробно говорится в уставе Владимирове, хотя кратко, но довольно вразумительно, выражается и в летописи: «и помолившемуся ему (т. е. Владимиру, по сооружении Десятинной церкви), рек сице: даю церкви сей святей Богородицы от имения моего и от град моих десятую часть, и положи написав клятву в церкви сей, рек: аще кто сего посудит, да будет проклят»²⁴⁹. Не очевидна ли здесь речь о письменном уставе, и именно касающемся судов церковных, и предоставляющем духовенству десятину? А таков и есть устав Владимиров.

г) Уставы Владимира и Ярослава повторяются, хотя несколько в измененных видах, и как бы подтверждаются другими Русскими князьями XI, XII и XIII века, которые давали подобные же уставы или всей Русской Церкви, или своим местным Епископам. Таковы церковный устав В. К. Всеволода I (1078–1093), без сомнения, всему Русскому духовенству, недавно найденный, хотя еще и неизданный²⁵⁰; устав Новгородского Князя Святослава Ольговича (1137) Софийскому собору²⁵¹, Князя Смоленского Ростислава Мстиславича (1150) Смоленской епископии²⁵², и друг.

д) Несомненно известно, что правами, упоминаемыми в уставах св. Владимира и Ярослава, духовенство наше пользовалось: наприм., пользовалось правом надзора за мерами и весами, как показывают грамота Новгородского Князя Всеволода (в нач. XII в.)²⁵³ и договор Смоленского Князя с Готландцами²⁵⁴; судило распри о наследствах до самого издания духовного регламента, и проч.²⁵⁵.

На основании же Номоканона, или точнее, одного (37-го) из правил Апостольских, в нем содержащихся, которое повелевает для рассмотрения важнейших дел созывать соборы, были соборы и в нашей Церкви²⁵⁶. Именно:

Киевский, созванный Великим Князем Ярославом в 1051 году. Целью этого собора было избрание Митрополита их природных Россиян; побуждением к тому, по свидетельству летописи, – война с Греками²⁵⁷, которая, хотя заключилась миром в 1046 году, но, окончившись самым бесчеловечным поступком со стороны Греческого Императора (повелевшего ослепить до 800 Русских пленных, вместе с самим полководцем Вышатою, и потом отпустившего их в отечество), оставалась, без сомнения, еще очень памятной и в 1051 году как для всех Русских, так в особенности для Вел. Князя²⁵⁸; плодом собора было возведение на Митрополитский престол прежде бывшего священника Спасской церкви в селе Берестов, знаменитого ученостью и добродетелями, Илариона. Время продолжения собора, число и имена Епископов, на нем присутствовавших, остались неизвестными²⁵⁹.

Киевский, созванный по повелению Великого Князя Изяслава в 1147 году, опять для избрания Митрополита из Русских, без отношения к Константинопольскому Патриарху. Происходившие в то время замешательства на патриаршем Цареградском престоле и, может быть, справедливое неудовольствие Вел. Князя на бывшего пред тем Митрополита нашего Михаила, самовольно уехавшего из России в Грецию и там скончавшегося, были причиною к созванию сего собора. Собравшиеся шесть, а по сказанию Патерика, девять Епископов, сперва разделились на две половины, из коих одна, следуя мнению Новгородского епископа Нифонта, не соглашалась избрать Митрополита собором, почитая это дело принадлежностью одного Цареградского Патриарха, а другая, главою коей был Черниговский Епископ Онуфрий, на основании соборных правил, утверждала противное, и мало по малу преклонила к себе и всех несоглашавшихся с нею иерархов, кроме одного Нифонта²⁶⁰. По указанию Вел. Князя, на митрополию был избран славившийся необыкновенной мудростью своею затворник и схимник Климент Смолятич, а по предложению Епископа Онуфрия. Новоизбранный рукоположен главою св. Климента папы Римского, находившегося в Киеве, по образу, якобы, поставления Греческих Патриархов рукою св. Иоанна Крестителя²⁶¹.

Киевский, созванный Митрополитом Константином в 1157 г. на Мартина еретика. Сначала в числе собравшихся пастырей нашлись было такие, которые не устыдились защищать и еретика и его учение; но вскоре подробное и основательное обличение всех заблуждений его Митрополитом заставили этих защитников раскаяться, – и собор, единодушно, признавши Мартина еретиков, положил, до окончательного над ним суда, представить все дело на рассмотрение Цареградского Патриарха. Собор Константинопольский совершенно подтвердил решение Киевского, и, предавши Мартина анафеме, требовал выслать его в Царьград для достойной казни. Анафема, повторенная над Мартином и Собором Киевским в его присутствии, потрясла упорную душу его, и она просил себе три дня на покаяние. По истечении этого срока, он со слезами умиления явился на собор и отказался от всех своих заблуждений, кроме двух главнейших: будто И. Христос имеет одно естество, и принес плоть свою с неба, прошедши чрез утробу Девы, как чрез трубу. Когда ничто уже не могло убедить Мартина, чтобы он отказался и от этих ложных мыслей, ни в Киеве, ни в Царьграде, в последнем он предан был сожжению²⁶².

Киевский в 1168 г., для разрешения споров о посте в среду и пяток, когда в эти дни случится праздник Господский или нарочитого Святого, – собор, созванный Вел. Князем Мстиславом Изяславичем. Одних духовных особ, кроме князей и вельмож, было на этом соборе до 150. Но великие споры и несогласия между присутствовавшими воспрепятствовали решить вопрос окончательно и сделать какие-либо постановления: всяк остался при своем мнении; и потому прения о сем деле долго еще волновали умы и совесть людей простодушных²⁶³.

Киевский в 1169 году на Феодора, Епископа Ростовского. Рукоположенный самим Патриархом в Царьграде, это Епископ не хотел, по приезде на паству, явиться к Киевскому Митрополиту, принять от него благословение и быть от него в зависимости, не смотря на все убеждения Митрополита и князя Андрея Юрьевича Белорусского. И когда Митрополит повелел Ростовцам нарочитою грамотою на повиноваться Феодору, он в крайнем исступлении гордости и гнева произвел неслыханные и почти невероятные беспорядки и жестокости: предал проклятию всех игуменов и священников своей епархии, во многих городах и селах запечатал все храмы Божии, грабил церковные и монастырские области, а противящихся одних рассекал на части и варил в котлах, или распинал на досках, другим отрезывал языки, выкалывал глаза и проч. К довершению нечестия он дерзнул еще открыто изрыгать хулу на Пресвятую Деву Богородицу, на Угодников Божиих и на православную Церковь. За такие, никогда не слыханные в нашем отечестве, вины, в которых несчастный злодей ни за что не хотел раскаяться, он предан был собором проклятью и страшной казни²⁶⁴.