КАК ОТНОСИТЬСЯ К ИНЫМ ХРИСТИАНСКИМ (НЕПРАВОСЛАВНЫМ) ВЕРОИСПОВЕДАНИЯМ

«Церквами христианскими... именуются, кроме православной нашей Церкви, Церковь латинская и многие христианские общества протестантские. Но ни Латинской Церкви – ни тем паче протестантских общин не следует признавать истинными Христовыми Церквами, потому что они несообразны с апостольским Церкви Божией устроением». Святитель Феофан Затворник [8].

«Вначале, как известно, все верующие во Христа составляли единую, святую, соборную и апостольскую Церковь, имели одну веру, одни святые таинства, одного главу – Господа Иисуса Христа, а потому тогда все были православные, и у всех было одно учение, одно наставление. Появлялись, правда, еще со времен апостолов в Церкви Христовой еретики и раскольники, и, чем более и дальше распространялось христианство, тем больше и разнообразнее возникали лжеучения: некоторые из древних еретиков и раскольников составляли из себя значительные по своей численности общества или были недолговечны, или были лишены характера стройной самостоятельной религиозной общины: они были лишь больными членами Церкви, иногда отсекаемыми, иногда терпимыми, а не особым больным «телом», не особой «Церковью» (хотя наименование «Церкви» неправильно усвояется неправославным христианским общинам). Но с IX века отделение в Церкви Христовой получило более острый, решительный, устойчивый и более определенный характер. Прежде всего от истинной православной Церкви уклонилась большая часть западных христиан и составила из себя Церковь римско-католическую: от Церкви римско-католической, в свою очередь, отпала Церковь лютеранская, называемая также протестанской, в XVI веке, с ее многочисленными сектами; и явились таким образом три главные христианские исповедания: православное, римско-католическое и протестантское, и у каждого вероисповедания образовался свой особый катехизис» [1, 2].

«Латинская церковь есть апостольского происхождения, но отступила от апостольских преданий и повредилась. Главный ее грех – страсть ковать новые догматы, по своему смышлению и своеволию. Сначала она изобрела догмат о происхождении Духа Святого от Отца и Сына, или чрез Сына, – это давно, в начале ее отпадения от истинной Церкви, – а вот на нашей памяти еще придумала два: о непорочном зачатии Божией Матери и о непогрешимости папы. Ей кажутся такие новоизобретения обогащением и возвышением совершенства Церкви: на деле же это порча Церкви, и порча очень существенная. Учение о происхождении Святаго Духа и от Сына или чрез Сына повреждает догмат о Пресвятой Троице; учение о непорочном зачатии Божией Матери повреждает догмат о повреждении нашего естества в падении и отчасти об искуплении; учение о непогрешимости папы человеку самочинно присвояет Божеское свойство, и повреждает общее учение о Боге и человеке.

Так у нее (Римской Церкви) повреждены существеннейшие части христианского исповедания: о Пресвятой Троице, об искуплении и вообще о естестве Бога и человека. Все сии учения чужды апостольскому преданию, и суть измышления человеческие, и, как таковые, походят на пристройки к зданию, не по плану и стилю здания, и не из того же материала, или на то, как если б кто в цельное виноградное вино подлил какой-либо жидкости, противной его естественному составу. Как такой пристройкой портится здание, а этой примесью вино, так теми учениями латиняне повредили и испортили святую веру, святыми апостолами преданную. Особенно разрушителен последний догмат – о непогрешимости папы. После него недоумеваешь, как и смотреть на эту Церковь». Святитель Феофан Затворник [8, 229–230].

Святой старец Паисий Величковский пишет одному священнику по имени Иоанн, по-видимому униату, который просит разрешить его недоумения: «Первым и важнейшим заблуждением униатов является принятое ими от римлян учение, что Дух Святой исходит от Отца и от Сына. Это есть первая и важнейшая из всех ересей, ибо она заключает в себе неправильное и противное Священному Писанию мудрование о Боге, едином во Святой Троице. Кто исповедует, что Дух Святой исходит от Отца и от Сына, тот мудрствует в Боге два начала: одно Отца, другое Сына. Мы же, православные, исповедуем в Божестве единое начало – Отца, как и Сам Господь наш Иисус Христос научил нас во Святом Евангелии, говоря, что Дух Святой исходит от единого Отца. Он говорит: Егда же придет Утешитель, егоже Аз пошлю вам от Отца, Дух Истины, Иже от Отца исходит (Ин. 15:26). И апостол говорит: Всяко даяние благо и всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Отца светов (Иак. 1:17). – Видишь ли? Он говорит – Отца светов, т. е. Отец есть корень и источник Божества; два же света, Сын и Дух от единого света Отца, имеют свое предвечное бытие, Сын в рождении и Дух Святой в исхождении.

Божественный же пророк Давид говорит: Словом Господним небеса утвердишася, и духом уст Его вся сила их (Пс. 32:6). Видишь ли, Господом называет Отца, Словом же Его называет Сына, как предвечно от Него родившегося: духом же уст Его (а не их) называет Святого Духа, как исходящего от единого Отца. Много и других можно отыскать свидетельств Ветхого и Нового Завета, яснее солнца показывающих, что Дух Святой исходит от единого Отца и на Сыне почивает, как это обнаруживается и в крещении Господнем.

И все святые толкователи Священного Писания, вселенские учители Церкви как бы едиными устами говорят, что Дух Святой исходит от Отца, и нигде не написано, что и от Сына. Итак, если униаты являются единомысленными с римлянами в столь тяжкой ереси, то какая есть у них надежда спасения, если они не отвергнут явно эту духоборную ересь и не соединятся снова со святой православной восточной Церковью?..»

Далее старец Паисий убеждает священника, которому пишет, поспешно бежать от унии, как Лот бежал из Содома: «Не пожалей, – пишет он, – ни имущества, ни родственников, если они не захотят послушать тебя, но всячески спасай собственную твою душу от погибели. Ибо для тебя нет ничего нужнее души, за которую умер Христос. Убегая же, не озирайся вспять сердцем ради скоро погибающего имения: лучше тебе в нищете пребывать, нежели похулить Святого Духа, как хулят Его римляне. Уйди и беги от унии как можно скорее, да не застигнет тебя в ней смерть и да не будешь причислен к еретикам, а не к христианам. И не только сам уходи, но советуй уходить и другим, о которых по совести знаешь, что они послушают тебя. Если же не послушают, то хотя сам уходи от сети вражией и соединись душой и сердцем со святой православной Церковию, и таким образом, содержа вместе со всеми непорочную веру и исполняя заповеди Христовы, сможешь спастись» [11, 217–218].

Феофилакт Болгарский, блаженный отец XI века, все латинские разногласия хотя и называет несправедливыми, но считает возможным покрыть их христианской любовью. Вооружается же он главным образом против прибавления к Символу веры «и от Сына»: «Здесь, – пишет блаж. Феофилакт, – самое опасное зло, и если не позволяют сделать исправлений, то уступать не надобно, хотя бы говорили они от престола, которым так хвалятся возносящиеся, хотя бы выставляли исповедание Петрово, хотя бы обещали блаженство, хотя бы показывали блаженство, хотя бы показывали нам ключи Царствия Небесного...» (Предисловие к «Благовестнику»).

«Что касается до протестантских общин, то хотя и можно назвать их христианскими, потому что они толкуют о христианстве, – но никак Христовыми Церквами. Христова Церковь устроена святыми апостолами, по начертанию и плану Самого Господа, Духом Святым уясненному и утвержденному. А эти общины устроены людьми самочинно и по плану, ими самими учиненному. У них есть многое, взятое из апостольского предания, но всему дан иной строй, иное место и иной смысл. Они разоряли прежнее здание Церкви, брали из нее, что казалось гожим по их мыслям, прибавляли свое и из смеси того и другого слагали свою общину. Что же тут Христово? В здании главное – идея здания и план по ней. Как у них то и другое не Христово, а свое, своим умом измышленное, то эти общины несправедливо именовать Христовыми Церквами. Ибо Христу в устроении их не дано части. Правда, они говорят, что заимствовали указания на устроение своих общин из Писания. Но идея и план построения не были преданы Писанию; потому не могли быть оттуда заимствованы. Можно наведения некие делать об них из написанного, но наведения дают только вероятности, а не подлинную истину. Истинную идею и план Церкви Божией апостолы осуществили на деле в устроении Церкви. Кто возжелал бы их познать, тому следует обратиться к самой Церкви Божией, и из нее сему научиться, а не из Писания браться извлекать их, когда они туда не положены. Они там видны отчасти: но чтобы узреть их, надо наперед ознакомиться с ними из действительного устройства святой Божией Церкви. А протестанты как поступают? Разорят Церковь и потом из обломков ее с приложением кое-чего и своего строят новую, самоизмышленную. Можно ли ожидать, чтоб они напали на след Божия начертания истинной Церкви?!»

«После сего сам можешь сделать неложное заключение о протестантских Церквах: что, поскольку они устроены не по Божию, а по измышленному плану и такой же идее, то не суть подлинные Церкви Христовы, а поддельные. Они то же, что фальшивая монета или, лучше, что фабрикованное вино. Фабрикованное вино и по виду и по вкусу, иногда и по аромату бывает похоже на естественное вино – настоящее: но в существе своем совсем не оно есть, хоть золотыми буквами надписывается, что это такое-то, такое-то вино. Так и эти Церкви, по надписи Христовыми кличутся, но в существе не суть таковы. Их прилично назвать фабрикованными церквами.

Первым начал эту фабрикацию Лютер, а потом, с его легкой руки, за то же взялись и другие и нафабриковали церквей множество, но все еще не довольны. Фабрикование церквей стало боевой жилой протестантства. Оттого среди них оно все еще продолжается и, кажется, будет продолжаться до скончания века...

Все фабриканты церквей исходили и исходят из той мысли, – что Церкви Божией, как она апостолами устроена, нет на земле, – что я и называю разорением старого. Но как без Церкви нельзя быть, то надобно ее снова построить, к чему они и приступают смело, почитая себя к тому призванными по тому одному, что это пришло им в голову. Но как строить, по каким указаниям? – Конечно по Писанию, как же иначе? – Бросаются в Писание и ну – рыться. В Писании, как я говорил, не изложен план здания Церкви, но содержатся только некие неясные намеки на него. Нападая на такие намеки и истолковывая их по-своему, они берут их в основу плана здания церкви и немедленно приступают к устроению самой церкви. Как один из них берет одно в основу своей церкви, другой другое, третий третье, то у каждого выходит своя церковь, непохожая на другие. Выходит, сколько умов, столько планов церквей, сколько планов, столько и церквей. А настоящей – ни одной. Разность их, сама бросающаяся в глаза, довольно сильное должна подавать вразумление, что ни один из фабрикантов их не попал на след истины. Но как все они имеют в основании нечто от Писания, то всякий из них затрудняется признать себя ошибающимся, а напротив, твердит, что он только один и попал на след должный. Так и стоят сии церкви одна подле другой, – все почитая себя настоящими церквами и не будучи ни одна такой.

Если нет на земле апостольской Церкви, то где же с нашим умишком додуматься до того, как она устроена была апостолами? Нечего потому и браться за это дело возустроения Божией Церкви. Да ведь и не для чего. – Есть на земле апостольская Церковь, по неложному обетованию Самого Господа. Эти фабриканты церковные двояко виноваты: и тем, что берутся за дело, к которому не призваны и способов не имеют, и тем, что не трудятся увидеть истинную Церковь Божию, которая по неложному обетованию Божию должна быть на земле до скончания века, или нарочно искривляют глаза свои, чтоб не видеть ее, когда она стоит воочию их. Этот труд искания и обретения истинной Церкви был бы достоин похвалы; а этот труд – фабрикования церкви – смеха достоин. Тот спасителен, а этот в пагубу ведет и фабрикующего и увлекающихся вслед его...

Папа изменил многие догматы, все таинства перепортил, расслабил правила церковного руководства и исправления нравов, и все пошло не по намерению Господа – хуже и хуже. Потом явился Лютер – умный человек, но своенравный. Папа, говорит, изменяет все, что вздумает, почему же мне не изменять?! И начал все строить и перестраивать по-своему, и учредил таким образом новую веру – лютеранскую, далеко не похожую на ту, которая Господом заповедана и святыми апостолами нам предана. После Лютера выступили философы. – Вот, говорят, Лютер завел у себя новую веру, хоть из Евангелия, будто, но по своему уму. Почему же нам и помимо Евангелия не составить учение по одному своему уму? – И начали умствовать и гадать – и о Боге, и о мире, и о человеке – всякий по-своему, и наделали столько учений, что голова помутится от одного перечисления их. И стало у них теперь: веруй как вздумаешь, живи как хочешь, наслаждайся, чем душе твоей угодно. – Широко у них: все преграды разметаны. Но путь сей широкий ведет в пагубу, как Господь сказал. – Вот куда завело послабление в учении!..

Ни у папистов, ни у протестантов, ни у англичан... нет истины Божией, – настоящей, чистой, полной. Она пребывает в единой истинной Церкви православной. То правда, что сами они в обольщении думают, что обладают истиной, но истина далека от них. Паписты первые отпали от истины, но думают, что они-то и удерживают ее. Протестанты обличили несостоятельность папистов во многом, но сами не попали на истину, а еще дальше отбежали от нее, построив свою новую веру, и по своему суемудрию, а не по истине Божией, думать же и они думают, подобно папистам, что напали на истину, которой чуждыми сочли папистов. Англичанам не понравилась немецкая вера, и они построили свою, тоже по своему суемудрию, а не по истине Божией, говоря: у немцев то и то нехорошо, мы свою сочиним веру, которая нам пригожей, – и сочинили, уклонившись от истины Божией еще дальше, думая однако же, что стоят в ней тверже других. У англичан потом, равно как у немцев расплодилось множество вер, которые все тоже хвастают, что напали наконец на истину, тогда как на деле еще дальше отступили от нее. Как они искали ее не там, где ее Бог положил, а в своем суемудрии, то не на истину напали, а приняли за истину разные признаки истины и на них построили свои верования...» Святитель Феофан Затворник [8, 9].

Что же касается до всевозможных сект и собраний, которые прикрываются именем Христовым, но Церкви Святой чуждаются и все дальше и дальше удаляются от нее, то уместно вспомнить правила святых соборов.

«Аще кто кроме Церкви особо собрания составляет и, презирая Церковь, церковная говорит хощет, не имея с собой пресвитера по воле епископа: да будет под клятвой».

«Аще кто учит невозбранно пренебрегати дом Божий, и бывающие в нем собрания: да будет под клятвой» (Поместный Гангрский Собор, пр. 5).

«Да не будет позволено никому произносити, или писати, или слагати иную веру, кроме определенныя от св. отец, в Никеи граде, со Святым Духом собравшихся» (Ефесский Собор, пр. 7).

«Необходимо помнить, что христианство возвестило нам истину Божественную, следовательно, абсолютную, следовательно, навеки неизменную и не подлежающую ни поправкам, ни дополнениям, ни усовершенствованиям. Если же так, то христианское вероучение должно быть как вначале, так и на все последующие века вероучением совершенно тождественным в своем содержании. И дело немыслимое, будто Церковь, которой затем и преподан образ здравых словес (2Тим. 1:1), чтобы быть ей столпом и утверждением истины (1Тим. 3:15), может проповедовать учение веры одним векам и поколениям с такой полнотой, а другим с иной...

В XVIII веке Восточные Патриархи писали об этом: «Наши догматы и учение нашей Восточной Церкви еще издавна исследованы, правильно и благочестиво определены и утверждены Святыми Вселенскими Соборами: прибавлять к ним или отнимать от них что-либо непозволительно».

В Окружном послании Восточные Патриархи еще яснее подтверждают свою верность традициям Вселенской Православной Церкви. «И мы предадим святую веру в грядущие поколения, какой сами приняли, без всякого изменения, дабы и они, подобно нам, непостыдно и без упрека могли говорить о вере своих предков».

Православное вероисповедание допускает прогресс в христианстве, но его нужно понимать не в смысле появления каких-либо новых догматов, а в более углубленном и расширенном понимании той или иной догматической истины» [10, 111–113].

«Бегайте новин в делах веры и благочестия и блюдитеся от этих лживых пророков, которые приходят в одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы, – проразумевайте ложь, кроющуюся в привлекательных словах льстецов, ищущих растлить вас под видом доброжелательства.

Я разумеваю всех неправомыслящих и неправоходящих не по немощи, а по упорству, с желанием привлечь и других на свою сторону...» Святитель Феофан Затворник [9, 19].

«Но когда на Западе множилось такое разнообразие вер, более или менее ложных, на Востоке неизменно пребывала в своем веровании Православная Церковь – единая, истинная, Божию истину содержащая, ту самую истину, которая возвещена Господом Спасителем и насаждена в Церкви святыми Его апостолами. Мы, сыны Церкви православной, содержим сию истину и стоим в ней. Чрез целый ряд веков шла непреложная истина в Церкви Православной и до нас дошла. Стоит в истине святая Церковь: стоим в ней и мы. Благодарение Господу, благоволившему родиться нам в недрах единой истинной Православной Церкви!» Святитель Феофан Затворник [8].