16. Почтительность к родным

«Любезнейшим родным, и малым и большим...»

(12:58)

В своем Катехизисе святой Филарет, изъясняя пятую заповедь Закона Божия, указывает какие «особенные должности» она предписывает почтительно обходиться с родителями, повиноваться им, питать и покоить их во время болезни и старости, молиться о них.

Письма Святителя свидетельствуют, что эти указания вышли не только из домыслов разума, а из глубины любящего сыновнего сердца. Они показывают в нем «сыновнюю почтительность, уважение, любовь, растворяемые глубокой благодарностью за воспитание, благословение, молитвы, которым он придает особе значение во всей жизни; по отношению ко всем родным они показывают ту же любовь, всегдашнюю заботливость, соединенную с беспристрастием» (12:IV).

Святитель относится к своим родителям с примерной сыновней любовью. Обычными его обращениями были: дражайший Родитель, любезнейший Родитель, Ваше благословение, любезнейшая Родительница, милостивая Государыня матушка... Говорит он им «не языком одним, ни умом более, а сердцем», ибо желает «не украсить и увеличить блистательной внешностью, но открыть только чувствования, дабы сердце и чувствовало, что сердцем писано» (12:67). – «Не могу ничего более объявить Вам, кроме полной моей сыновней преданности к Вам и любезнейшей моей Матушке» (12:26). «Матушке свидетельствую мое почтение и ей особенно желаю здоровья, так как более требующей его» (12:10). «Чем же я должен ответствовать Вашей любви? Конечно, исполнением Ваших наставлений, Ваших советов, Ваших желаний» (12:19). «Сыновнее почтение и благодарность обязывают меня писать к Вам, хотя бы и Вы ко мне не писали» (12:127). – «Преданнейший сын» «с сыновней преданностью» начинает свои письма к родителям и с этим же чувством их завершает (см.: 12, 189, 181...).

С сыновним сердцем Святитель поздравляет родителей с днем Ангела, с великими христианскими праздниками Рождеством Христовым и Воскресением Христовым, а также с Новым годом, с их рождением и желает видеть их в полном здравии, в озарении «солнцем веселия» много много раз (12:18, 8):

С днем Ангела. –

Святитель желает: «Да покроет Небесных Сил Архистратиг щитом своим» (12:93); просит Господа, «чтобы Он обновил силы, сохранил здравие, умножил дни, благословил и труд и покой» (12:180), продлил дни «в здравии и спокойствии» (12:280), чтобы молитвами Небесных покровителей пришло «благословение на многие дни и лета» (12:338). «В сей день Ангела Вашего, – пишет Святитель, – призываю Вам новую милость Божию и попечение Ангела Хранителя о Вашем душевном и телесном благосостоянии» (12:289). «Сыновнее поздравление с днем Ангела «приносится, – свидетельствует он, – от сердца глубоко чувствующего Вашу матернюю любовь всегда для меня назидательную, благодетельную и утешительную. Да умножит Господь дни Ваши и да хранит здравие Ваше, к утешению и благу детей Ваших» (12:345–346). Сам радуется приветствию его матушкой: «Много утешили Вы меня матерним словом по случаю дня моего Ангела. Господь да воздаст Вам своим утешением и укреплением, да продолжатся дни Ваши в мире ко благу детей Ваших» (12:371).

С днем Рождества Христова и с Новым Годом. –

«Сыновним сердцем приветствую Вас радостью Рождества Христова. Господь да дарует Вам сретить праздник и Новый Год в мире и здравии» (12:353), встретить в мире и утешении (12:214, 216), праздновать «в здравии и радости ненарушимой»

(12:337), вступить «в Новый Год с благой надеждой» 912:317). «Мир Христов да будет с Вами. Благоволение Божие да покрывает дни Ваши» (12:296). «Господь да подаст Вам обновление и продолжение Своей благодати и милости» (12:299); «обновления в здоровье и дней, светлых миром и радостями» (12:145). «Желаю Вам счастливейшего новолетия, или лучше, многих благоденственных новолетий» (12:143).

Со Светлым Христовым Воскресением. –

«Христос Воскресе! Простирая к Вам искреннее сие приветствие, я молю Воскресшего, чтобы Он послал Вам тот мир, который Он даровал истинным ученикам Своим, и распространил бы его благотворное влияние на все Вас окружающее; чтобы Он обновил Вашу жизнь к благоденствию Ваших детей, и дабы я когда-нибудь имел утешение увидеть Вас и любезнейшую Матушку здравых и благополучных» (12:146). «Воскресший Начаток умерших да воскресит всех нас – и умерших, и живых в вечную жизнь Свою!» (12:223). «Совоскресит нас всех и спосадит на Небесных» (12:224). «Молю Воскресшего, да от неоскудевающего источника Своея жизни дарует Вам долгоденствие и мир, к утешению детей Ваших» (12:281). «Да дарует Вам радость Свою святую, и да продолжит дни Ваши в мире» (12:346).

И с днем рождения. –

«Завтра начало весны – и начало жизни Вашей. Дай Бог, чтобы жизнь Ваша цвела радостями весны и, наконец, переменилась в весну вечную!» (12:16). «Господь да благословит венец лета Вашего благословением Небесным и благословением земным. Да укрепит Ваши силы. Да благопоспешит Ваши дела. Да утешит Вас в детях Ваших. Да распространит окрест Вас мир и братолюбие. И, если когда возмутится мир внешний, то сохранит Вам свой мир, превосходящий всяк ум» (12:199).

«Примите сии желания не как вчерашние и нынешние, – завершает свои сыновние приветствия великий Иерарх, – но как всегдашние и неоставляющие никогда моего сердца, которое принадлежит Вам собственнее, нежели по природе» (12:199).

Святитель предстает в письмах как глубоко почтительный, преданнейший сын, готовый к исполнению воли родителей, готовый к благопокорному послушанию. «Ваш послушный сын», «покорный сын», «Покорнейший сын» (12:6, 80...) – обычные подписи святого Филарета в конце писем. Но это вовсе не значит, что он исполнял беспрекословно любое родительское веление. Слушаясь родителей, он строго следил и за соблюдением церковной правды. Вот как он ответил «милостивой Государыне Матушке» на ее ходатайство об одном священнике: «Забота Ваша о Богословском священнике управляется человеколюбием; и если Вы употребляете попечение о человеке, который не много заслуживает, Вы делаете добро. Не таково мое положение. Я согрешу, если исполню его желание, против справедливости. В Москве строже ценят достоинство и поступки священников, нежели в других местах; и есть причина опасаться, что перемещение сюда Филиппа не принесло бы пользы ему, а причинило бы затруднение мне... Если Богословский священник у Вас бывает – не можете ли посоветовать ему, чтобы обратил внимание на свои поступки, которыми вредит себе и препятствует сделать что-нибудь в его пользу?» (12:364, 365). «Волю родителей, – пишет Святитель графине Е. В. Новосильцевой, – должно исполнять до тех пор, пока не окажется противного воле Божией» (29:337).

Великий Иерарх радуется вместе с родственниками и беспокоится о них, утешает их в скорбях, оказывает им помощь и духовную, и житейскую.

«Радость, которую почувствовал я, узнав о Вашем здоровье, была бы безмерна, – пишет Святитель дражайшему родителю, – ежели бы не возмутилась известием о некоторых Ваших беспокойствах. Дай Бог, чтоб оныя скорее прекратились, и такая перемена послужила не меньше к моему, как к Вашему удовольствию!» (12:7). А в письме милостивой государыне матушке святой Филарет благодарит Бога, что Он сохраняет ее и молит продлить ее дни (12:365). При известии об ухудшении здоровья родителя из его груди вырываются глубоко христианские слова: «Слабость Вашего здоровья занимает меня и на яву, и во сне. В сем состоянии остаюсь я доныне. Стараюсь последовать примеру преданности в волю Божию, каковый всегда видел в Вас: и лучшее утешение в настоящем положении есть та мысль, что твердейшее основание спокойствия и надежды Вы полагаете во Враче душ и телес. К Нему и я прибегаю в недостойных моих молитвах, и ... молю Его всемогущим Своим Промыслом устроить все так, чтобы внешняя скорбь Ваша растворена была внутренним утешением веры и упования, и чтобы, обычные ли человеческие средства, или единая Его невидимая сила, возвратили телесному составу Вашему крепость его, и вместе с Вами всему роду нашему дано было с новым утешением узреть всем благая Господня на земле живых. Между тем Вы простите моей нетерпеливости, если, не ожидая, когда Вы сами известили б меня о своем облегчении, прошу у Вас сего известия, хотя чрез других, дабы не тяготить Вашей руки. Особенно прошу приказать написать мне, нет ли случая, в котором бы я мог чем-либо служить Вам в настоящих обстоятельствах» (12:201–202). «Вы желаете мне спокойствия, но может ли Ваше беспокойство не быть моим беспокойством?» (9:12). «Вы желаете мне спокойствия. О! Если бы сие желание имело все исполнение! Это зависит от Вас, или от Ваших обстоятельств. Их следствия, приятные или неприятные, принадлежат и до меня» (12:21)... И к матушке: «Слышу, что здоровье Ваше не совсем удовлетворительное, и что Вы употребили некоторое врачебное пособие. Молю Бога, да укрепит Вас и дарует Вам полное здравие. А что не пренебрегли врачеванием, за то благодарю. Воспользуйтесь советом врача, если он найдет нужным что присоветовать, и, сохраняя Ваше здравие, сим утешайте детей Ваших» (12:403)... К любезному брату о матушке: «Бог сотворил врача и лекарство. Что прежде всего прибегла она к средствам веры, то правильно, и для нее полезно, и для нас назидательно. Затем и естественных средств, от Бога данных, пренебрегать не надобно, если я смею напомнить ей о сем» (12:410)... Заботливый сын заявляет: «Я успокоюсь и скажу: о! если б Вы были спокойны и счастливы! – Вот мысли, вот желания, вот новое и старое, все» (12:36). «То, что приносит скорбь Матушке, не меньше приносит скорбь и мне» (12:279).

В скорби родительской преданнейший сын утешает матушку и возводит свои очи к Небу: «Воля Божия совершилась с Сестрицей. Будем покорны, в чем Вы и подаете нам пример... Я верю, что Господь приготовил ее, и что она будет за нас молиться» (12:254). «Не смею, милостивейшая Государыня Матушка, советовать Вам, но и не осужу слез Ваших, как предрассудка; они естественны. Только, мне кажется, не наш рассудок может истинно помочь в сем, а христианское «упование», как говорит Апостол. «Несть Бог мертвых, но Бог живых» (Мк. 12:27), «вси бо Тому живи суть» (Лк. 20:38). Прибегая к Нему, становимся и друг к другу ближе, и удобнее утешаемся друг о друге. Да дарует Он Вам Свое утешение» (12:255). «Участвую в печали Вашей и брата и невестки о младенце... О младенцах, отходящих к Богу во благодати Крещения, прежде нежели познали злобу дней века сего, особенно неприлично много печалиться. С опасного пути земного жития, они, не испытав опасностей, переходят в страну безопасности. Не о них надобно плакать родителям, а над собой бдеть, чтобы верным путем идти туда, где и оплаканных детей найдут в радости. Молю Бога, чтобы укрепил и утешил сетующих» (12:291). Утешая родительницу, заметившую в его письме некую печаль, святой Филарет спешит рассеять ее: ««Печаль», говорите Вы? Разве Вы заметили во мне что-нибудь печальное? Уверяю Вас, как уверял и прежде, что мое положение ничего не иметь печального. Я доволен и весел» (12:99). «Не знаю, что хочет Бог сделать со мной моим излишним счастьем. Чувствую только, что вместе с ним более и более тяготеет на мне бремя обязанностей. Но да будет не по моей воле!» (12:167).

Оказывает «покорнейший слуга» и житейскую помощь: «Вас же (милостивая Государыня Матушка), когда Вы будете иметь нужду, а я умедлю, опять прошу писать ко мне без ожидания и без околичностей» (12:234). Но он не медлит: «Получив деньги, поспешаю разделить с Вами, и посылаю при сем пятьсот рублей ассигнациями, на потребности Ваши и брата» (12:235). И в другой раз: «На издержки лечения посылаю на сей раз 400 рублей» (12:410). Брату же через свою матушку велит: скажите ему, «что если он тщательно будет покоить Вас и Дедушку, то за молитвы Ваши Бог поможет всем нам, и мне подаст способы облегчить Ваши общие нужды» (12:243).

Постоянным желанием у Святителя было находиться ближе к родителям, видеть их (12:45, 24). «Я в уединении, – писал послушный сын еще будучи мирянином – Василием Михайловичем, – с удовольствием повторяю минуты удовольствия, проведенные с Вами, и благодарю Вас за сии удовольствия» (12:24). «Благодарю Вас сколь краткими словами, столь обильными чувствованиями, за те приятные дни, которые провел я в Вашем доме. Они с избытком исполнили мои желания и нужды» (12:55). «Вы спрашиваете, когда можем увидеться. Теперь у меня нет вакансий. Я дал обещание быть там, где прикажут. Не скоро можно забыть его, чтобы просить куда-нибудь увольнения. Моя череда прошла. Позвольте напомнить Вам, что Вы очень давно были в Лавре, и то, так сказать, мимоходом. Этого может быть много, чтобы Вы для меня предприняли путешествие: нельзя ли приехать хотя для других причин, а не ко мне на квартиру. Не надеюсь: а сколько бы еще приятнее было неожиданное! Если же не бывать этому, то пусть бы хотя обманули меня; я бы порадовался, хотя надеждой» (12:107). «Здесь (в обители Святой Троицы. – К. С.) каждый день видишь множество путешественников разного состояния, идущих поклониться останкам Сергия. Часто с некоторой мечтательной надеждой ищешь между многочисленной толпой знакомого лица, чтоб иметь удовольствие спросить о Вас, но мечта остается мечтой. Для чего никто не придет осуществить моей мечты? Я слышал, что Матушка имеет желание быть здесь. Если оно должно когда-нибудь исполниться, то я почитаю текущий месяц наиспособнейшим временем» (12:52)... Охотно и много писал родным Московский Иерарх, о чем свидетельствует объемный том их, изданный еще в XIX веке (418 страниц). – «Писать к Вам есть мое удовольствие» (12:25). – Разлука с любезнейшими родителями вызывала обоюдную грусть: «Не могу Вас довольно благодарить за утешение, которое Вы мне доставляете. Скажу Вам без увеличения, что Ваши чувствительные изображения разлуки и неизвестности нас разделяющей, Ваши желания истинно отеческие, не раз извлекали у меня, не знаю, сладкие более, или горькие, слезы» (12:118).

Хотя святой Филарет и помнит, что «родительское сердце истолкует и без слов чувствия сердца сыновнего» (12:66), но обращается к родителям за советом, предлагает свои мысли, «ожидая им справедливого суда» от их опытности (12:82). Мысли эти были подчас для родителей не просты, как это показывает одно обращение его к любезнейшему родителю: «Обстоятельство, в котором нужен Ваш совет есть то, что мне советуют избрать такой род жизни, в котором были бы единственным предметом науки... Остаюсь в ожидании Вашего совета» (12:73). Видимо, отец затруднялся дать прямой ответ, чем и было вызвано последующее письмо сына: «Как Вы обманули мое ожидание! У кого же просить совета, когда отец отказывается в нем?.. Я никогда не похвалю сына, который без отца приступил к выбору состояния... Я согласен, что не должно у человека отнимать волю, ни противиться склонности, если она невинна. Но совет и не отнимает воли у того, кому его дают. А если кто, получив наставление, будет укорять наставника, желавшего ему пользы, и заставит его сожалеть о своих советах – назовите того неблагодарным и безумным... Позвольте однако мне надеяться, что Вы без дальних убеждений согласитесь открыть мне свои мысли. Тогда и Вы узнаете мои, и будете судить их» (12:73, 74).

Святитель приносит сыновнюю благодарность родителям за их наставления⁶, увещания⁷, пожелания⁸, благословения⁹, за ласки¹⁰ и просит дальнейших благословении и молитв:

«Прошу теперь Вашего благословения и молитв, и надеюсь, что Вы и в том и в другом не откажете» (12:106). «Прошу и впредь продолжения Ваших благословений. Бог да восстановит и укрепит Ваши силы!» (12:170–171). «Пал и на меня жребий (быть епископом. – К. С.) от Господа взойти на высшую степень служения в Церкви Его, о чем и помыслить страшился, зная важность и трудность сана... Прошу родных и знающих меня, которые услышат о сем, вознести о мне молитву к Пастыреначальнику Иисусу Христу, да сподобит меня Благодати ради верных Его» (12:218)... И не только просит молиться за него, но и за других: «Прошу Вас принести Господу Вашу молитву, во-первых, о благоденствии беспримерно милостивого Монарха и предстателей пред ним, и потом о мне, дабы наружные почести не препятствовали мне сознавать мое недостоинство пред Богом и человеками, но служили бы только средством свободнее и беспрепятственнее служить благу общему» (12:177).

Принимая советы родных, он дает им свои: «Советую более и более читать и познавать Священное Писание, а по нем святых Отцев, а из наших особенно могу одобрить для Вас Тихона Воронежского: в этой, хотя не глубокой, реке есть золотой песок» (12:225). «Возлагайте упование на Бога паче, нежели на людей» (12:228). Пред лицом опасности предостерегает матушку: «Есть люди, которые кажутся даже ищущими добра, но время открывает, что их надобно бегать, как моровой язвы» (12:256). Соглашается с поступками милостивой матушки и приветствует их: «Слава Богу, что дал вам мысль, при болезненном случае, немедленно прибегнуть к врачеванию духовному. Сие врачевание всегда благотворно, что и с Вами, благодарение Богу, последовало» (12:395–396).

Глубокая сыновняя любовь и осторожность не расстроить родителей видны и там, где святой Филарет сообщает о себе, о своей жизни:

«Что до меня касается, то я живу так же, как и прежде; и упражняюсь в чем, Вам известно. Хотя множество предметов обременяет, но я получаю отраду смотря на тех, которые живут по квартирам. Бедным надобно и приходить утром, и уходить вечером в темноте, в ночные часы! Я пред ними счастливым себя почитаю» (12:7). «Вы более всего хотите знать о моих обстоятельствах, но о них менее всего можно сказать. Работаю, – отдыхаю, – благодарю Бога» (12:92). «По обстоятельствам... правда иногда деньги расходятся до малых остатков, но, благодарение Богу, в такие случаи совсем иногда нечаянно приходят. Сие именно заметил я в недавнее время» (12:197). «Вы желаете ведать обстоятельства моего нового состояния. Но я почти не вижу около себя нового. Тот же образ жизни, те же упражнения; та же должность; то же спокойствие, кроме того, что прежде, с некоторого времени, я иногда думал: что-то будет? Что-то выйдет? А теперь и этого не думаю» (12:106:107). – «Вот все мое письмо, Вы не оскорбитесь, что плодовитые чувствия ограничены только несколькими словами. Но дабы не посылать к Вам белой бумаги, присовокуплю некоторые новости» (12:10).

И сообщает новости:

«Здешний Риторики учитель пострижен в монашество. Учитель Поэзии переведен в Академию на Риторику, а на его место поступил уволенный прежде...» (12:10–11). «Академия получила уже трех почетных и трех ординарных докторов Богословия, 26 магистров, несколько почетных членов... Дела много и домашнего и чужого» (12:189)... «Теперь большую заботу делает предпринятое по Высочайшей воле изъяснительное преложение Нового Завета на российское наречение, частью для простого народа, частью для просвещенных нынешнего века, которые, не разумея славянского наречия, читают Евангелие на французском. Как то сие намерение покажется Вашим сторонникам: ко мне и из купечества некоторые пишут о сем с желанием и радостью. Помолитесь, чтобы Господь укрепил слабые и недостойные наши руки, чтобы достойно сеять святое семя Слова Его!» (12:211). – «Государь Император принял намерение создать в Москве храм Христу Спасителю в память спасения Отечества от нашествия врага. Теперь сочиняются планы для сего здания – и между прочими прислан сюда один сделанный некоторым дворянином с образа храма, виденного им во сне, еще прежде государева указа о храме Московском... Я... открыл... свои мысли о несовершенстве иконостасов по новейшему образу строения, которые, будучи малы и скудны, противоречат мысли величия, которую должен бы подавать алтарь. Но как здесь не вижу я ни одного иконостаса, в котором бы с огромностью соединена была правильность и красота, ... то желал бы иметь рисунок иконостаса Коломенского собора, буде таковой рисунок найден у Вас готовый» (12:172). «Теперь здесь мысли наиболее заняты ожиданием вожделенного прибытия Государя... Он с Императором Австрийским и Королем Прусским заключили союз, которым они признают Царем царей – Христа; самым спасительным законом – закон Христианский; себя – приставниками Царя Христа у своих народов; свои народы – тремя отраслями одного христианства и братьями; и к сему приглашают и прочих Государей» (12:200). «Мы утешены были сретением в Успенском соборе Государя Императора и Государя Наследника Цесаревича; на другой день, купно с ними, и прибывшая после них Государыня Императрица с великими Княжнами своими дщерями, слушали торжественное благодарственное молебствие в кафедральной церкви Чудова монастыря. Дни сии были утешительны и благополучны» (12:369).

Делится святой Филарет с любезнейшими Родителем и Матушкой своими впечатлениями от посещения «здешней ризницы» (в обители Преподобного Сергия): «Какое это собрание древнего и нового, богатства и вкуса! Какое множество серебра, золота, жемчуга, камней!.. Вот что я помню особенно: Древние изображения угодников шитые и плащаница... Множество риз, отягченных жемчугом и золотом; полужемчужная пелена Годунова, коея жемчуг преимущественно крупен; другая пелена, на коей совершенно ничего не видно кроме жемчуга – все сие удивляет, но не привлекает... Все уже забыто при одном взгляде на одежды престола и жертвенника, бархатные, украшенные шитьем и жемчугом. На одной из них виден Иисус Христос, несущий большой жемчужный крест... Между столь редкими произведениями искусства и природы видишь ризы, сделанные из простой темной китайки. Рамена их носившие составляют их цену. Тут же есть и сосуд деревянный с дискосом, которые употреблял Преподобный. Шапки велики и богаты, а иные столько тяжелы, что я не знаю, какой бы исполин мог носить спокойно. Здесь самый большой из камней... ценой в 20 000 рублей. Натуральные редкости суть: простой черноватый камень, ... в коем находится белый крест, ... панагия, сделанная из желтоватого прозрачного камня... Я ничего не говорю Вам о сосудах, из коих многие суть памятники усердия Российских Государей, и о множестве других вещей... Можно ли после одного взгляда описать порядочно такое место, где почти каждая вещь требует особенного замечания?» (12:109–111).

Особенно тепло отзывается святой Филарет о своем учителе и покровителе митрополите Московском Платоне (Левшине) – называет его вторым отцом, старается оправдать его доверие и по сыновнему оплакивает его кончину:

«Его Высокопреосвященство удостаивает меня такого благоволения, какого не смел и желать. В нынешнем и прошедшем месяце я был у него несколько раз, то здесь во время его приезда, то в Вифании, где несколько раз ночевал. При всех сих случаях я редко видел начальника, чаще Отца, наставника» (12:107). «Нынешний же день поздравляю я Преосвященнейшего Платона. Не огорчитесь, что я к сему второму Отцу моему пишу теперь более благовременно, нежели к Вам. Право не леность, а некоторые заботы сему причиной» (12:126). – «Я был бы непотребный раб, если бы не старался оправдать милостивейшего Архипастыря» (12:95–96). – «Вы оплакиваете Архипастыря: и мы с Вами... Не один я плакал... Едва достало во мне силы прочитать ее (то есть: духовную Преосвященнейшего Платона. – К. С.): столь она наполнена умиления» (12:167).

Охотно отвечает Святитель на вопросы родителя: «Вы хотите знать о Махришском монастыре. – С охотой удовлетворяю Вашему любопытству. Он лежит не на высоком месте... Внутри его две церкви... Слобода крестьян, которые прежде были служители сего монастыря, не велика. Две речки, из коих одна течет под самыми стенами монастыря, доставляют ему изобилие в рыбе. Я видел ловлю с удовольствием и удивлением. Число братии не превышает, кажется, двадцати... Лучшее в монастыре есть – новая церковь. Она представляет кругло-продолговатую фигуру с соответственным ей куполом, на котором находится светлый фонарь. Карниз и фронтоны убраны белым камнем... Вошед в храм видите пред собой почти во всю ширину его лестницу, на верху которой впереди виден алтарь с зеркальными Царскими вратами...» (12:103–104).

Иногда вступает в диалог с родителями, весьма поучительный и для детей и для всех родителей: «Напрасно говорите Вы о моих заслугах: я чувствую в глубине моего сердца, что счастлив не по заслугам. Вашим добродетелям и молитвам приписываю и то, что Бог соделал меня отчасти орудием Вам по достоинству принадлежащего воздаяния. Не оставите просить Бога, чтобы я не был не благодарен и Его Промыслу, которого следы вижу и осязаю в моей жизни!» (12:156).

Уход в иной мир «высокоблагословенных», «любезнейших» родителей, дедушки и бабушки вызвал слезы, но слезы, исполненные христианской веры. «Владыка жизни, – пишет он, – знает, когда взять ее и кому даровать. Нам остается и отходящих из сея жизни предавать в руки Его, и приходящих в сию жизнь принимать от рук Его. Будем покорны Ему и благодарны за все!» (12:204).

По случаю предсмертной болезни родителя и кончины его († 18 января 1816 г.) Святитель писал своей матушке: «Недоведомое нечто ознакомило меня с несчастьем, которым было угодно Богу посетить нас, еще прежде, нежели оно сбылось. Долго было бы пересказывать Вам чувствования, которые имел я по временам: благодарение Промыслу, что предварительной скорбью приготовлен я, чтобы лучше перенести совершившийся удар. Да будет воля Его во всем! Должно и всем готовиться в след за тем, о ком теперь проливаем слезы. Господь наш, сущий Воскрешение и Жизнь, да дарует ему и нам благодать узреть друг друга в воскресении живота!» (12:203). – Вся глубина любви Святителя к любезнейшей родительнице выразилась в его письме к архимандриту Антонию в связи с ее преставлением: «Благодарю, отец наместник, Вас и братию обителей, за принесенные и приносимые молитвы о новопреставленной рабе Божией Евдокии († 20 марта 1853 г. – К. С). Житие и кончина ее дают уверение, что она скончалась в блаженном уповании. Число лет ее и последний болезненный год приготовили меня к лишению. С благоговением смотрю на ее отшествие, однако часто хочется плакать. Слава Богу, что я сподобился отдать ей последний долг. Утомленный занятием, ...в последние дни ее должен я был нередко приходить к ней, иногда ночью, и иногда проводить при ней несколько часов: и уже чувствовал расстройство в здоровье прежде кончины ее: однако Бог устроил так, что и пред кончиной ее при ней я молитвословил, и последних тихих дыханий ее свидетелем был, и, непосредственно по прекращении их, принес молитву о преставльшейся... Утешили меня сослужители, по доброй воле, в довольном числе, собравшиеся на ее вынос и погребение, и множество народа не только от дома до церкви, и в церкви, но и на кладбище загородном. Довольно любви и молитвы» (9:202, 203). Сам Святитель совершил «отпевание над ее телом, которое погребено под Троицкой церковью Пятницкого кладбища» (13:18). – С подлинно христианским чувством принял Святитель и кончину любимых дедушки и бабушки. «Бог совершил волю свою над Прародителем нашим: повинемся судьбе Его. Известие о преставлении дедушки получил я не без слез, но и не без утешения. Знаю, что он ожидал часа смертного, и к Таинству приступал часто. И потому нечаянность кончины не приносит заботы... Да приимет Господь душу его в мире... Молитвы его будут с нами. Не скорбите много и Бабушку утешайте» (12:261). Несколько раньше, поздравляя дедушку с тезоименитством, «послушный внук и слуга» его «Благословения» писал: «Ваши благодеяния в юности моей и всегдашнюю отеческую любовь я всегда живо чувствую, и что сколько по долгу, столько и по благодарности, я есмь и всегда останусь к Вам с искренним почтением и преданностью» (12:251)... «Бог да приимет душу Бабушки в мире, чего и уповать должно. Вы (Милостивая Государыня Матушка) и брат должны иметь утешение в том, что исполнили долг служения спокойствию последних дней ее, и что она с благословением помянет Вас пред Источником благословений» (12:328). – «Для меня, – пишет Святитель, – одно из лучших утешений» – молитва о почивших (13:18).

Учит Святитель и примерным почтительным отношении ко всем родным:

«Прошу засвидетельствовать мое почтение всем родным» (12:238). «Всем сродникам – почтение» (12:29). «Всем родным усердно кланяюсь» (12:240, 227); «Всем присным и знаемым кланяюсь и желаю всякого блага» (12:252), «благословенья Божия» (12:253). И себе просит у них благословения (12:253). – Радуется письму «Братца»¹¹, заботится о нем¹², утешает его¹³, предостерегает от знакомства с людьми сомнительного поведения¹⁴, ведет с ним наставительную беседу: «О чужих распрях переписываться нам не полезно, чтоб и самим не впасть в подобные» (12:226). «Кто хочет очернить, тот должен прежде замарать свои руки, которыми будет чернить другого; без того нельзя. И так кто за сие примется, тому я не завидую» (12:273–274). «Если хочешь сказать правду, то она не может быть глупа, и, по милости Божией, я надеюсь, что не приму правду за дерзость. И как бы ни показалось то, что ты хочешь говорить по правде и по совести, то должен сказать по правде и по совести; а если на уме такие мысли, кои высказать правда и совесть не побуждают, то не для чего грозить, что хотел бы сказать многое... Хочу показать, как вижу дело, и, если не ошибаюсь, дать тебе способ видеть оное вернее, нежели ты видишь» (12:302).

Всем своим родственникам, которые посетят родителя в день его Небесного покровителя, святой Филарет просит прочитать им «общий визит»:

«Любезнейшим родным,

И малым, и большим,

Всех благ прямых желаю;

И также посылаю Кому «агу!» Кому «виват!»

Пусть сами меж собой делят.

Прощайте. Дроздов».

(12:58–59).

* * *

Русский инок XVI века Иосиф оставил о почивших своих родителях прекрасную молитву, которая выражает и его нежность и – пророчески – суть душевной теплоты, сыновней верности святителя Филарета к своим отцу и матери. Эту молитву поместил известный Московский пастырь Сергий Правдолюбов в своей брошюре «Об отце Иоанне Крестьянкине» (М., «Святитель Киприан», 2008. С. 76–77) в память о родителях отца Иоанна – Михаиле и Елизавете. Мне же хочется привести ее в память Боголюбивых Родителях святого Филарета – протоиерее Михаиле Феодоровиче и матушке Евдокии Никитичне:

«Боже, приемый жертву Авраамлю и призрев на всесожжение, явлей Анну пророчицу Самуила родити, – приими добрая родителя, отца и матерь, помяни, Господи, древнее матере моея: помяни, Господи, вскормление, помяни, Господи, слезы, помяни, Господи, воздыхание, помяни, Господи, яко не восхотеста разлучится от мене, и се – разлучистася от мене в веце сем. Но за воздыхание, и за разлучение, еже от мене – радости вечныя сподоби я. Не сведи их, Господи, от скорби в скорбь, от печали в печаль, от сетования в сетование. Но за жертву рождения и принесения к Тебе, Господи, мене недостойнаго раба Твоего инока Иосифа, Царствия Небеснаго сподоби я. Яко благословися и прославися пречестное и великолепое Имя Твое, Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь».