§6. Служение преосв. Феофана на кафедре Владимирской (1863–1866 гг.)

«Виноградник Божий – один от начала мира, и назначение делателей его одно было, есть и будет до скончания века – приносить Господину винограда плод – спасенные души. Это – задача христианской иерархии».

Преосв. Феофан. «Мысли на каждый день года».

Эту мысль преосв. Феофан высказал в объяснение притчи о винограднике (Лук. 20, 9–18). «Притча о винограднике, – говорит он, – изображает ветхозаветную церковь; делатели – это тогдашняя ея иерархия. А так как она не соответствовала своему назначению, то совершился приговор над нею, взять у ней виноградник и отдать другим. Эти другие были сначала св. апостолы, потом их преемники – архиереи со всем священством». И далее, высказав приведенную сейчас мысль о «винограднике Божием» и о задаче христианской иерархии в нем, продолжает: «В какой мере исполняется она – все мы видим. Что же сказать на это?< Во многом – слава Богу! – но во многом-многом нельзя не пожелать лучшаго. Это особенно касается проповеди слова Божия. Где-где слышится проповедь? а между тем это единственный садовый нож в руках делателей винограда Божия. Как бы и над нами не исполнилось: придет господин винограда и погубит делатели сия, и вдаст виноград иным. Но как бы сами не ворвались эти иные, и не погубили не только делателей, но и самый виноград»...²¹⁸ Так понимал задачу пастырства и архипастырства преосв. Феофан, и мы видели по Тамбовскому периоду его архипастырского служения, как ревностно он старался осуществлять эту задачу с первого и до последнего, можно сказать, дня пребывания своего на кафедре Тамбовской. Еще ревностнее стал он относиться к ней по перемещении своем на кафедру Владимирскую. Как бы предчувствуя непродолжительность пребывания своего в должности епархиального архиерея, следовательно обязательного делателя в винограднике Божием, он торопился этим деланием, чтобы и в короткое время принести Господину винограда возможно более обильный плод, – возможно большее число спасенных душ, для чего с особенной ревностью проповедывал спасительное слово Божие. В меньший по числу лет период своего пребывания на кафедре Владимирской (1863–1866 гг.) в сравнении с числом лет бытности епископом Тамбовским преосв. Феофан произнес проповедей гораздо больше, нежели в Тамбовской епархии.²¹⁹ Свое намерение этим преимущественно способом пользоваться для спасения и приведения спасенных душ к Богу – он заявил с самого вступления своего на новую паству, которая уже знала его с хорошей стороны по слухам из Тамбова, знала его и как проповедника по изданиям его проповедей Петербургских и Тамбовских, изданных в Петербурге.

Из Тамбова преосв. Феофан выехал в конце августа 1868 года, а во Владимир на Клязьме прибыл 31 августа.²²⁰ «Увольнение преосвященного Иустина на покой – первоначально в Борковскую пустынь, а потом по его просьбе в Боголюбов монастырь – состоялось еще в июле, – писано было из Владимира в один из Московских духовных журналов. – С каким сожалением провожали преосвященного Иустина, с таким же нетерпением ожидали все нового владыку, потому что слухи о нем из Тамбова приходили к нам весьма благоприятные. Вскоре по приезде, преосвященный Феофан произвел впечатление на здешнее общество своими проповедями. Каждое служение свое он сопровождает архипастырской беседой.²²¹ Его слово овладевает вниманием слушателей до того, что даже при слабости его голоса²²² слышно последнему нищему у церковного порога; речь так общепонятна, что привлекает множество слушателей из простого народа. Постоянный проповедник из ученых священников (из двух, о коих мы писали в феврале,²²³ остался уже один), а иногда и чередные проповедники, по распоряжению преосвященного, говорят свои поучения за всенощным бдением при архиерейском же служениии.²²⁴ Мы помним, как еще на 50-летнем юбилее С.-Петербургской духовной академии преосв Феофан взывал к необходимости проповедания слова Божия особенно в виду новых потребностей времени, возникших с новым царствованием. Не забыли мы, конечно, и того, как сильно поднимал он значение проповеди слова Божия в бытность свою епископом Тамбовским. ще настойчивее выражал он сознание этой необходимости, еще выше стал он поднимать это значение со вступлением на кафедру Владимирскую, более Тамбовской обширную и по пространству и по народонаселению,²²⁵ и в различных отношениях более той вызывавшую потребность в проповедании слова Божия.

Прибыв во Владимир 31 августа 1863 года, новый епископ Владимирский и Суздальский на другой же день, 1 сентября, и вступил в духовное общение со своей паствой через проповедь, произнесенную после литургии. «Первое совершив с вами священнодействие, – говорил он в этой проповеди, – первое мое обращаю к вам слово. – И что скажу вам? – Если б говорить все, что можно и желательно, то и конца не было бы собеседования. Дадим лучше свободу течению мыслей, и что изберется из многаго, то возьмем себе в урок и на память о нынешнем дне. – Се всеправящая десница Божия указует мне пастырское среди вас служение, – и дает вам во мне пастыря, а мне в вас – паству. Благословим Господа так благоволившего о нас! – Что до вас, то вы, конечно не имеете других обязательных побуждений к благодарению, кроме общей заповеди – о всем благодарить. Я же в новом моем назначении вижу особенною ко мне милость Божия, по преизбытку немощей моих умножающую благодать свою на мне. Ведая долгое во Христе пребывание новой моей паствы,²²⁶ великие труды подъятые ею в служении Господу, а паче великие Божии дары, излиянные на нее в прославлении святых ея мужей, в нетленных мощах, чудотворных иконах и неоднократно бывших чудесных благодеяниях Божиих,²²⁷ я вхожу как бы в рай благодати, как бы в готовое жилище Божие, и исполняюсь благонадежием на скорую помощь мне в подъятии трудов пастырства. Теперь пусть немощна молитва моя, ее восполнят просиявшие здесь святые, ныне на небе у престола Божия предстоящие, кои обычно о вас молясь, и меня да примут под милостивый покров свой. Пусть не богат я мудростию деятельною, ее заменят долголетним опытом установившиеся среди вас спасительные порядки жизни. Пусть безсильно слово мое к созиданию душ ваших, – вместо его будут назидать вас долгие ряды предков ваших, сильных в вере и благочестии, громче всякаго слова проповедающих о спасительном пути. Приводя все сие на память, как не возблагословлю Господа, вступая в небезответное духовное общение с вами!» Но не для того это говорю я, как бы так выражается архипастырь-проповедник, делая ограничение высказанных мыслей, чтобы предаться покою, ибо для всякого архипастыря имеет значение слово Апостола Павла к Титу: да недокончанная исправиши (1, 5), хотя, с другой стороны, и в решимости следовать этому слову «не подразумевайте самонадеянных обещаний. Все от Бога – и начинание и исполнение. Ему в молитвах предадим души наши, Его мановениям внимая и от Него чая укрепляющей помощи, без жаления однакож и своих сил. Это закон одинаково неотложный и для меня, и для вас. Между тем есть и общие начертания действий, кои сами собою теснятся во внимание и всегда, тем паче в подобных нынешнему случаях. Их много можно перечислить. Не буду однакож обременять вашего внимания многим; укажу главнейшее и нужнейшее». И затем, первее и более всего, призывает паству к единодушию и единомыслию, к преспеянию в христианской жизни по слову Апостола (Филип. 3, 13, 14), а не в смысле установившегося в светской литературе понятия о прогрессе²²⁸, постепенно все более и более утверждаясь в вере и благочестии, чтобы достигнуть в сем до возможной степени совершенства. «Так, не уклоняясь ни на десно, ни на шуе, – говорит далее проповедник, – идите царским путем, указанным св. Православною Церковью, яже есть столп и утверждение истины. – Вот к чему мы пришли, – говорит он после того. – И не намеренно будто в слове нашем обозначились начала верования и жизни христианской. Это и полагаю я в основание, на котором потом буду назидать, если Господь не оставит меня своею благодатною помощью. Помогите и вы мне вашим вниманием к слову моему и вашим послушанием. Конечно, вы уже так давно стоите в вере, что, может быть, не требуете, да кто учит вы, довольны суще и других научит, но это не снимает с меня обязанности говорить, а с вас обязанности слушать. Я беру на совесть опасливое слово Апостола, горе мне, аще не благовествую, и постараюсь по силе моея сказывать вам всю волю Божию²²⁹, а» вы постарайтесь узнать сию волю, и, узнавши исполнять во всей широте предписания и по всей силе вашего усердия, да будете овцы гласа пастырева, слушающии и по нем идущии, а я на деле пастырь, глашающий своя овцы по имени, и изгоняющий их неленостно на пажити слова и благодати. Даруй Господи, чтоб от вас никогда не была отнята похвала усерднаго внимания и послушания, как от меня – непрерывнаго учения и руководства. В заключении помолимся, братия, да благословит Господь сие новое лето нашей жизни и да дарует нам во взаимном внимании друг к другу дружелюбно пройти уреченное нашему сожитию время во славу Божию и общее всех нас спасение, Покров Матери Божией, молитвы всех святых, зде почивающих, да осеняют нас, и непрестанно согревая да возбуждают на труды и укрепляют в них. Аминь.»²³⁰

Так вступил в общение с паствой Владимирской ее новый архипастырь. Не напрасно он призывал Покров Матери Божией и молитвы святых, местночтимых и в епархии почивающих на предстоящие труды. Трудов предстояло не менее, как и на Тамбовской пастве и, как по единству задачи архипастырского служения, так и в виду требований того времени, во многом общих с трудами, подъятыми архипастырем на кафедре Тамбовской. Преосв. Феофан, как и всякий преосвященный епархиальный, долженствовал быть не только архипастырем, но и высшим администратором епархии. Поэтому он необходимо должен был пещись не только о спасении душ, ему вверенных, но и о правильном, законосообразном и целесообразном движении дел епархиального управления, которое, в свою очередь, приходило нередко в естественное и необходимое соприкосновение с управлением гражданским, с интересами мирскими и общегосударственными.

Первым и главнейшим предметом попечения заботливого архипастыря Владимирской епархии было, как он и сам заявлял в слове при вступлении на паству Владимирскую, спасение вверенных ему душ и ближе всего, чрез назидание, посредством проповеди и слова Божия. Мы уже замечали и от себя и со слов Владимирского корреспондента, как ревностен был в этом отношении преосвященный Феофан. Действительно, почти не проходило ни одного его служения, – а служения его были часты, – чтобы он не говорил на нем проповедь. И предметы проповеди его были также весьма разнообразны, как и в бытность его архипастырем Тамбовской паствы, но все они вели неуклонно к одной дели, – спасению ближних. Случаи к произнесению проповедей также были различны. На некоторые из них мы еще будем иметь повод указать дальше Подобно некоторым Тамбовским, некоторые Владимирские проповеди развивают одну тему, быв произнесены за несколько приемов подряд, как например проповеди; на недели и дни триоди постной, и изданные потом Афонскими иноками, вместе с некоторыми Тамбовскими проповедями, отдельно, под заглавием: О покаянии, причащении святых Христовых таин и исправлении жизни. Слова преосвященного Феофана во святую четыредесятницу и приготовительные к ней недели (Изд. 3-е. Москва, 1890). В свою очередь, случаи, по которым произнесены были преосв. Феофаном те или другие проповеди, указывают на обширность его архипастырской деятельности, хотя, само собой разумеется, не обнимают и не могли обнимать всей этой деятельности; ибо не все же в этой деятельности представляло и удобство и возможность для произнесения слова с церковной кафедры.

За проповеднической, по тесной связи с ней, следует деятельность миссионерская. Этот вид деятельности нашел в преосв. Феофане, естественно, также весьма ревностного поборника. Епархия же Владимирская к тому много представляла и удобств и случаев. В ней было много мест, зараженных расколом. Особенно много было раскольников в Гороховецком, Владимирском, Муромском и Вязниковском уездах. Правительство, озабоченное мыслью о просвещении народа, избавлении его от суеверий, предрассудков и прочих духовных недугов, как средством для сей цели, воспользовалось давним, но к рассматриваемому времени заглохшим учреждением, православными церковными братствами. В 1864 году особое Высочайше утвержденное присутствие по делам Православного Духовенства, по соглашению министра внутренних дел с Обер-прокурором Св. Синода, выработало «основные правила для учреждения православных церковных братств». По этим правилам «1. Православными церковными братствами именуются общества, составляющиеся из православных лиц, разного звания и состояния, для служения нуждам и пользам православной церкви, для противодействия посягательствам на еее права со стороны иноверцев и раскольников, для созидания и украшения православных храмов, для дел христианской благотворительности, для распространения и утверждения духовного просвещения. 2. Братства учреждаются при церквах и монастырях, с благословения и утверждения Епархиального Архиерея. 3. Каждое братство имеет свой устав», и т.д.²³¹ Эти правила, внесенные в Комитет министров и одобренные последним, Высочайше утверждены были 8 мая 1864 года и затем, при указе Св. Синода, были разосланы и епархиям к сведению и руководству. Получив их, преосвященный Феофан сделал распоряжение через Консисторию о том, чтобы дать знать о них всему духовенству епархии, с приглашением к составлению таких братств из лиц, которые «особенно имеют благотворное влияние на других; и преимущественно въместах полных раскола.²³² Это распоряжение консисторией издано было 28 августа того же 1864 года, а между тем уже 30 августа преосв. Феофан, при посещении епархии, в Вязниковском соборе, произнося проповедь «в день перенесения мощей св. благовернаго Великаго Князя Александра Невскаго и тезоименитства благочестивейшаго Государя Императора Александра Николаевича» и говоря в ней о великих трудах и заботах Государя на благо отечества, говорил и сие: «Вот и об этом Государь Император промыслил. Видит он, что неверие и раскол пагубны, – и что остерегать себя взаимно от них легче вам самим, – и делает распоряжение, чтоб всюду составлялись братства, – при других благих целях, и в защиту веры от неверия и раскола. – Вот когда дойдут до вас положения о сем, поспешите устроить такое братство, – и дай Бог вам такую ревность, чтоб не только между вами, но чтоб и во всем уезде вашем не осталось ни одного раскольника и невера. – О, когда бы сие сбылось! – сбылось не в вашем только одном уезде, но и во всей губернии нашей и во всей России! – Тогда бы было у нас истинно пресветлое торжество!»²³³ Особенно прочное гнездо свил себе раскол в большом селе Мстере, Вязниковского уезда. Прибыв в это село прямо из Вязников, преосв. Феофан здесь 31 августа сказал нарочитую проповедь миссионерского, противораскольнического характера. «Давно искал я случая, – так начал он свою проповедь, – поговорить с лицами, чуждающимися св. церкви, – единой спасительницы нашей, – чтобы видеть, как они о чем думают, и тем воспользоваться к вразумлению их. – Вчера²³⁴ долго мы толковали. Жалости достойно их омраченное неверие и темное нехотение видеть силу спасения там, где заключил ее Господь. Послушайте, пожалейте об них и помолитесь, да вразумятся слепотствующие умом, и умягчатся упорные сердцем. Они сами видят, что у них многого не достает такого, что составляет существенное условие спасения, – недостает священства и таинств, без которых не возможно быть церкви и совершиться спасению». И далее, обличив учение раскольников о церкви и о спасении, с указанием на благоразумие единоверцев («благословенных христиан»), ревностный архипастырь-проповедник, предостерегая православных от увлечения раскольническим учением, убеждает их быть твердыми в вере православной, – единственно-спасительной и пребывать неуклонно на лоне матери церкви православной²³⁵). И вот, благодаря такому горячему призыву и почину ревностного о спасении душ архипастыря, в слободе Мстере тогда же начало организовываться противораскольническое братство, под наименованием «Богоявленского православного братства в слободе Мстере», имевшего, кроме этой главной цели – борьбы с расколом, целью еще и дела христианской благотворительности и распространение духовного просвещения и удаление из общества православного недугов нравственных, каковы лож, обман, пьянство, распутство и т.д.²³⁶ 14 октября того же 1864 года последовало и открытие этого Братства Преосв. Феофан был почетным попечителем его. Деятельное участие приняли в нем и гражданские начальствующие лица в губернии губернатор А.П. Самсонов, покровитель братства, и преемник его П.А. Шатохин, почетный попечитель братства. Наиболее ревностным деятелем последняго в среде местных жителей был временно обязанный крестьянин А.К. Голышев, учредитель братства и попечитель его. В члены Братства вступили в короткое время многие лица из разных мест Владимирской губернии с искреннейшим желанием содействовать тем или иным способом целям Братства, и в короткое же время, благодаря деятельности ближайших участников его и такому содействию, оно стало приносить уже благие плоды, не смотря на ограниченность средств своих на первых порах существования его: оно способствовало улучшению приходского училища в слободе Мстере, а по времени в ней братством организовано было и особое женское училище; способствовало оно улучшению и местных храма и богадельни при нем; оказало помощь по сбору пожертвований на покупку дома для женского духовного училища в г. Владимире и т.п.; в отношении же к расколу собственно Братство на первых же порах, кроме усиления дела проповеди, стало зорко наблюдать за открытыми раскольническими молельнями, чтобы не производилось в них громогласного пения и раскольнических служб, останавливало публичные раскольнические погребения, служащие соблазном для православных, прекращало наругания раскольников над обрядами св. православной церкви и т.д.²³⁷ Преосв. Феофан с самого начала существования Мстерского братства принял в нем живейшее и деятельнейшее участие. Еще до открытия его, когда оно только получало свою организацию, преосвященный писал к учредителям его: «Утешительно мне было встретить такое между вами единодушное намерение, во благо святому делу спасения своего и собратий ваших, обещающее не мало благих плодов» и в заключении призывал на учреждаемое Братство благословение Божие и предавал предстоящее дело его благодати Божией: «смиренно молю, да утвердит она братство ваше, и да пребудет всегда с вами, внушая вам благое, и спасению его споспешествуя своими промыслительными действиями»²³⁸. И попечителю (Голышеву) владыка писал: «Господь благословит и утвердит его (братство) во вся роды во славу имени Своего и в отраду православному христианскому народу. Призываю благословение Божие на вас и дело ваше»²³⁹. Затем и по открытии Братства, кроме денежных пожертвований и расположения других к таковым пожертвованиям, кроме принесения ему в дар иконы (Покрова Пресвятой Богородицы), преосв. Феофан преподавал советы братству, содействовал в нуждах его, оказывал ему свое покровительство и утешал его, когда раскольники наносили ему оскорбления. Для борьбы же с расколом преосв. Феофан высылал из Архиерейского дома во Мстеру нарочитого миссионера (г. Иоанна Успенского)²⁴⁰.

В своей деятельности специально просветительной преосв. Феофан действовал с неменьшей ревностью и широтой взгляда. Он по заповеди Апостола (1 Тим, 5, 17), сугубыя чести сподоблял тех пресвитеров, которые и вообще прилежали добре а особенно которые трудились в слове и учении²⁴¹. Церковно-приходские школы и духовно-учебные заведения епархии, как на Тамбовской кафедре, так и во Владимире составляли предмет самых усердных забот, самых нежных, истинно-отеческих попечений. Так он уже в помянутом слове своем на праздник 30 августа 1864 года делает горячий призыв к содействию Государю Императору в Его заботе о «распространении просвещения, чрез обучение детей – мальчиков и девочек»²⁴². А между тем еще при его предшественнике, преосв. Иустине и заботами сего преосвященного началось всестороннее благоустройство того вертограда учения, из которого могли бы выходить наставники и для низших школ, в том числе и церковно-приходских училищ, особенно в виду готовившегося тогда преобразования духовно-учебных заведений. Но до прибытия преосв. Феофана на кафедру Владимирскую дело шло как-то вяло. «Обсуждение нового устава, проектированного для духовных семинарий, – писал один из Владимирцев в Москву в конце октября 1863 года, – доселе шло у нас медленно и не правильно. Не смотря на предложения обер-прокурора св. Синода, которым приглашаются к обсуждению устава все наставники семинарии и даже из духовенства не служащие при семинарии лица, – экземпляры нового устава (в числе трех) раздаваемы были у нас только лицам, известным педагогическою деятельностию, из них некоторые написали свои замечания, а другие, кажется, ограничились только прочтением напечатанных тетрадей, Преосвященный Феофан, вскоре по приезде во Владимир, дал предложение о. ректору²⁴³ составить постоянный комитет для обсуждения устава. 7-го сентября было первое собрание; в нем присутствовали, кроме начальствующих и всех наставников семинарии, начальствующие Владимирского уездного училища и законоучитель местной гимназии. Чтоб окончить дело в возможно скорейшем времени, положено было собираться в комитет, составившийся в квартире о. ректора и под его председательством, каждодневно от 5 до 7 часов по полудни, исключая дней праздничных, воскресных и предшествующих праздникам, – и приступить прямо к чтению устава; к дополнительным же статьям его, равно и к журналу Петербургского Комитета, обращаться в случае надобности. Теперь обсуждение уже кончено, остается только обработать черновые протоколы заседаний и переписать их. Не решаясь до времени передавать результаты наших совещаний, коснемся только внешней стороны этого дела. В нашем комитете обсуждение происходило так: избранный для редакции протоколов наставник читал в собрании один за другим §§ устава, по прочтении каждого §, присутствующие свободно высказывали свои мнения, – эти мнения по достаточном их развитии объединялись и записывались в протокол против того §, который вызвал замечания. Случалось и то, что, при обсуждении важнейших статей устава, кто-нибудь из присутствующих читал свое мнение, предварительно изложенное на бумаге. Такие мнения тоже подвергались обсуждению и заносились в протокол не иначе, как вследствие общего на них согласия. Жаль, что в следующем заседании протокол предыдущего не только не подписывался членами комитета, но и не прочитывался во всеулышание. Оттого теперь комитету предстоит труд снова проверить протоколы в общем собрании и исправить некоторые мнения. В начале октября комитет наш предметов²⁴⁴ обучения, и проч., но все сие пусть проходит как бы мимо вас, поверх вас, не касаясь и не колебая глубины обязательного для вас настроения и духа». И соответственно этому далее в самом слове излагает архипастырь-проповедник уже знакомую нам от петербургского периода его деятельности мысль о прогрессе в современном его понимании и в истинном понятии о нем, но только с более частным применением его к призванию воспитанников семинарии.²⁴⁵

Но если в дело благоустройства местной духовной семинарии преосв. Феофану суждено было войти как завершителю только того, что почти закончено было уже до него, то в отношении к другому предмету забот его в области деятельности духовно-просветительной, – к устройству училища для девиц духовного звания ему принадлежало во Владимирской епархии и начинание, и исполнение и завершение дела. Даже первые плоды сего благого дела судил Господь ему увидеть и утешиться ими. Дело об учреждении женского епархиального училища преосв Феофан начал прямо по прибытии своем на кафедру Владимирскую, как бы под неостывшим еще впечатлением не вполне законченного подобного дела в Тамбове. Тот же корреспондент, который в последней половине октября 1863 года сообщал о семинарии Владимирской, в том же сообщении писал и следующее: «Мы слышали, что куплен дом для училища девиц духовного звания. Но как поведено будет дело об училище и когда оно может открыться, это остается еще неизвестным²⁴⁶). Однако, с Божией помощью и с помощью щедрот благотворителей, дело устройства такового училища удалось преосв. Феофану посетил г. Обер-прокурор св. Синода²⁴⁷, проезжавший через Владимир, и спрашивал членов о ходе занятий. При сем он, хотя и выразил желание, чтобы при обсуждении нового устава никто не стеснялся высказывать свое мнение, посоветовал ближе держаться старого устава²⁴⁸, который в некоторых статьях, и по нашему общему мнению, лучше вновь проектированного.²⁴⁹ Сам преосвященный Феофан также с живостью следил за ходом занятий комитета, давал ему в нужных случаях замечания и советы, поощрял ревность членов его и т.д. Новый устав этот, как известно, будучи вновь переработан, и при том в особом направлении, при обер-прокуроре Св. Синода графе Д.А. Толстом, введен был в действие уже в 1867 г. (в средних и низших духовно-учебных заведениях), когда преосв Феофан уже не был епархиальным архиереем. Но еще при нем была забота об устранении одного из препятствий к возможно более скорому применению его; именно препятствие это состояло в недостатке средств денежных, и забота была об изыскании таковых средств, причем епархиальным архиереям предложено было озаботиться изысканием или усилением местных на то средств. Забота сия стала для них тем обязательнее с тех пор, как в 1866 году Государь Император Александр Николаевич всемилостивейше соизволил на отпуск из Государственного Казначейства ежегодно по 1 500 000 рублей²⁵⁰ специально для увеличения средств содержания духовно-учебных заведений. Преосв. Феофан также принимал меры к помянутому изысканно и усиленно местных средств»²⁵¹, хотя и не дожил до окончательного решения дела о редакции новых уставов духовно-учебных заведений. Зато ему принадлежит честь довершения одного из важных, касающихся того же предмета дел, начатого его предшественником преосв. Иустином. Разумеем открытие общежития учеников Владимирской духовной семинарии (на 150 человек). Оно состоялось в первый же год бытности преосв. Феофана епископом Владимирским и Суздальским. В конце октября 1863 года раньше упомянутый корреспондент между прочим писал из Владимира в Москву: «Постройка каменного трехэтажного корпуса для помещения сирот и бедных воспитанников семинарии, начатая в 1860 году²⁵²), уже окончена и освидетельствована строительною коммиссиею. Переход в новое здание, в котором назначены также квартиры для ректора, инспектора и эконома, имеет быть в непродолжительном времени». И к этому корреспондент добавляет: «Что ни писали бы против бурсацкой жизни, но в экономическом отношении за бурсою остаются несомненные выгоды. До сих пор сироты получали денежное жалование (от 2 до 4 руб. в месяц), которое весьма недостаточно, чтобы безбедно содержаться на квартирах, потому что половину жалования (2 руб.) нужно отдать за квартиру, а другую приходится раскладывать на стол, одежду и обувь. В бурсе семинаристы едят мясо, а в квартирах не употребляют мясной пищи в течение всего учебного года не только сироты, но и дети, имеющие отцов-сельских священников. Помещение в корпусе также несравненно чище и удобнее, нежели в семинарских квартирах, где и тесно, и сыро, и грязно. Поэтому не мудрено, что найдутся желающие поступить в корпус и со взносом денег»²⁵³. Так действительно и оказалось в последствие Открытие общежития последовало ноября 3 дня, в воскресенье, в неделю XXIV-ю по Пятидесятнице, и сопровождено было архиерейским служением в семинарской церкви, после коего и совершено было освящение нового «корпуса для казеннокоштных». По этому случаю преосвященный Феофан не преминул в семинарской церкви сказать назидательное слово, которое начал следующим образом: «Наконец высшее наше духовно-учебное заведение» принимает окончательное свое устройство. – Прославим Господа, благоволившего так! Благословим щедроты подавших способы. Возблагодарим поднявших труды в ходатайстве на начало, и в заботах по приведению к доброму концу начатого, – и помолимся усердно, да благословит Господь сей первый шаг новой вашей жизни и да не отвратит никогда лица Своего от сей обители мудрости и милосердия во все время стояния ея. – Пусть часть только вас, питомцы, вступает отныне в новое положение; но положение сие таково, что не останется без влияния на остальных питомцев, а от всех питомцев не может не перейти и< на начальников ваших и наставников; – так что справедливо день сей надо назвать началом новой жизни сего заведения. – Желаю вам всего добраго в сем новом повороте хотя обычной уже жизни, обычных ваших трудов и занятий, желаю сего всем, и вам – начальники с наставниками, и вам – питомцы. – Но и с вашей стороны тоже ожидаю одного благого желания, – желания крепкого – соответствовать видам и намерениям многопопечительной о вас Церкви нашей. – Вы питомцы церкви. Явите же себя церковниками не по имени только, но паче по духу и настроению ума, сердца, характера. – Церковь что есть? – Столп и твердыня, по слову Апостола. Отличительная черта ея есть твердость и неизменность в началах ведения и в правилах жизни и освящения. Сии-то черты отпечатлеть в себе паче всего попекитесь, не страшась упрека в неподвижности со стороны тех, кои мятутся в вихре помышлений и влаются всяким ветром учения, в достоинство себе вменяя срамную подвижность мнений и достойное укора непостояние жизни. Подобные нынешней, небольшие перемены во внешней жизни вашей пусть не раздражают в вас позыва к изменениям и во внутреннем вашем духе и настроении. Какие большие иногда бывают волны на море? Но, говорят, – эти колебания происходят только на поверхности, не касаясь самаго тела вод, низшие слои коих остаются неподвижными. Вот и у вас неизбежны свои движения и перемены: перемены помещения, как теперь, перемены, в иное время, начальников²⁵⁴) и наставников, перемены методов и предметов²⁵⁵ обучения, и проч., но все сие пусть проходит как бы мимо вас, поверх вас, не касаясь и не колебая глубины обязательного для вас настроения и духа». И соответственно этому далее в самом слове излагает архипастырь-проповедник уже знакомую нам от петербургского периода его деятельности мысль о прогрессе в современном его понимании и в истинном понятии о нем, но только с более частным применением его к призванию воспитанников семинарии.²⁵⁶

Но если в дело благоустройства местной духовной семинарии преосв. Феовану суждено было войти как завершителю только того, что почти закончено было уже до него, то в отношении к другому предмету забот его в области деятельности духовно-просветительной, к устройству училища для девиц духовного звания ему принадлежало во Владимирской епархии и начинание и исполнение и завершение дела. Даже первые плоды сего благого дела судил Господь ему увидеть и утешиться ими. Дело об учреждении женского епархиального училища преосв. Феофан начал прямо по прибытии своем на кафедру Владимирскую, как бы под неостывшим еще впечатлением не вполне законченного подобного дела в Тамбове. Тот же корреспондент, который в последней половине октября 1863 года сообщал о семинарии Владимирской, в том же сообщении писал и следующее: «Мы слышали, что куплен дом для училища девиц духовного звания. Но как поведено будет дело об училище и когда оно может открыться, это остается еще неизвестным²⁵⁷. Однако, с Божией помощью и с помощью щедрот благотворителей, дело устройства такового училища́ удалось преосв. Феофану совершить довольно скоро. В начале 1865 года не только дело об устройстве его приведено было к благополучному концу, но и ходатайство преосвященного Феофана об открытии училища было уважено Св. Синодом. Высочайшее утверждение определения Св. Синода о сем последовало июля 1864 года. Февраля 11-го состоялась открытие училища в купленном у г. Соленикова за р. Лыбедью доме, и освящение устроенной при нем церкви, которое совершал сам преосв. Феофан, произнесший при сем приличное случаю слово с церковной кафедры, обращенное к воспитанницам, которых на первое время помещено было в училище 40, с обезпечением содержания их, как сирот, на счет Попечительства, основанного архиепископом Владимирским Парфением. В этом слове преосвященный Феофан делает краткое и весьма удобопонятное для детей наставление о том, как держать себя в храме и в отношении к храму, чтобы достойными быть покрова и заступления от Господа и Матери Божией, во имя Введения Которой во храм устроена была и церковь домовая в училище, в верхнем этаже последнего.²⁵⁸ И после не раз беседовал с церковной кафедры в училищной церкви любвеобильный архипастырь, и в особенности по причащении девиц училища в посты, великий и Успенский, причем со свойственной ему простотой изложение, удобопонятностью для маловозрастных слушательниц и ясностью раскрывает тайну Богообщения в причащении и плоды причащения также, как и высокие требования от причащающихся.²⁵⁹ Но вот, по истечении первого же полугодия со времени открытия училища для девиц духовного звания благопопечительный о них архипастырь самолично произвел и экзамен учащимся в сем училище по всем предметам, пройденным только что начавшими в нем учение малютками-девицами. Экзамен произведен был 12 июля 1865 года, в присутствии всех членов училищного совета и наставников училища, хотя и не имел характера публичного экзамена. Несмотря на то, что дети поступили в училище почти без всякой предварительной домашней подготовки, едва умели только читать, они на экзамене вполне удовлетворительно отвечали на вопросы преосвященного Феофана из Катехизиса, Церковного Устава, Св. Истории (по мысли самого преосвященного, преподавание священной истории велось по картинкам, изображающим сию историю в лицах и действиях) и арифметике; по чистописанию и церковному пению также обнаружили достаточные знания. По испытании в знании предметов обучения, преосвященный перешел в залу, где на столах разложены были детские рукоделия, кушанья, приготовленные их руками и расставлены самопрялки с гребнями. На последних девицы тут же и показывали свое искусство прясть, а перед тем одна из них хорошо продекламировала известное стихотворение князя Одоевскаго:

«Ну, подруженьки скорее!

Солнце красное взошло;

За работу мы дружнее!

Пока время не ушло, и т.д.

Из своих рукоделий воспитанницы поднесли преосвященному склеенную в форме книжки коробочку, довольно аккуратно и изящно отделанную. Уже по выходе из залы преосвященный вздумал неожиданно испытать воспитанниц еще в знании русской грамматики. Они не затруднились, бойко отвечая и по этому предмету. Преосв. Феофан очень доволен был успехами воспитанниц и всем виденным в училище и официально потом выразил свою благодарность начальнице училища (А.И. Березовской) и всему личному составу последнего.²⁶⁰

Духовно-учебные заведения того времени, в своей постановке и в преобразовании, к которому они готовились, отражали на себе общий дух реформ того же времени. Говоря известную уже нам отчасти проповедь свою в Вязниковском соборе 30 августа 1864 года и призывая св. благоверного князя Александра Невского в помощь тезоименитому его Государю Императору Александру Николаевичу, преосв Феофан говорит между прочим: «Благочестивейшему Государю нашему нужна особенная свыше помощь: – ибо предпринимает и еще многое сделать. А кто много делает, тому нужно и вразумление руководящее, и сила укрепляющая! – Молитесь же усерднее».²⁶¹ И подлинно нужна была молитва усердная. Ибо чем далее шли реформы в жизнь, тем более удалялось осуществление их от благих начал, положенных в основание их в благочестивом сердце любвеобильнейшего Монарха. Предвидя это, прозорливый архипастырь-проповедник и старался возможно более приближать слушателей к этим самым началам, т.е. к вере и благочестию, которые возвещены были Государем Императором в самом первом Его Манифесте по восшествии на престол.²⁶² Поэтому то архипастырь Владимирский и в проповеди 30 августа 1864 года проводит мысль, что все благие начинания, все реформы Государя Императора не будут иметь силы, если мы сами не постараемся «содействовать заботам Государя о нас и сами себя не будем делать достойными небеснаго водительства, чрез смиренную покорность Богоучрежденному на земле порядку, обнимающему труды ума и дела жизни», а равно и через привнесение во все эти труды и дела основ веры и благочестия, коими сильны были наши предки, тем более, что в настоящее время эти основы все более и более ослабевают, вследствие распространяющегося неверия²⁶³. Еще яснее ту же мысль высказывает архипастырь-проповедник в слове на день Рождества Богородицы и рождение Наследника Цесаревича Николая Александровича 8 сентября того же 1864 года. «На крепком восседя престоле, – говорит он здесь, – Благочестивейший Государь по всем частям вводит преобразования и новые порядки. Плоды от них, всего вернее, пожнет во всей полноте грядущее царствование. – И вот наследие Наследнику от царствующаго Родителя. – Но что приготовить ему и чем сретить его должен народ? – Излишне говорить, – что народ должен войти в дух и форму новых порядков; ибо это совершится и помимо желания. – Нет, – не то. Народ должен сохранить себя тем же народом русским и в этом виде сретить будущего Царя. – Наследие Наследнику от народа – неизменность коренных стихий его жизни. – По непреложной участи жизни нашей, царствования чередуются, а Государство все одно и то же. По неизменному закону времени изменяются порядки и роды деятельности народной, – но народ – действующий – должен пребыть одним и тем же народом, – подобно тому, как организм наш – и ростет и многообразно действует; – но все он один и тот же есть от рождения до смерти. Горе царству, когда изменчивость войдет в дух народа Оно будет тогда подобиться волнению морскому, ветры возметаему и развеваему (Иак. 1, 6). – Издавна охарактеризовались у нас коренные стихии жизни русской, – и так сильно и полно выражаются привычными словами: Православие, самодержавие и народность. Вот что и надобно сохранять. – Когда ослабеют или изменятся сии начала, русский народ перестанет быть русским. Он потеряет тогда свое священное трехцветное знамя». И далее, обстоятельно разъяснив каждое из этих начал и раскрыв то, чем в жизни, особенно современной портится каждое из них, дает соответствующие наставления о том, как избежать этой порчи.²⁶⁴ Наконец подобные же мысли проводит святитель Феофан и в проповеди в день святителя Николая Чудотворца и тезоименитства Наследника Цесаревича, 6 декабря того же 1864 года. Указывая в современной жизни нашего отечества на признаки благочестия, любви к престолу и отечеству и проч., архипастырь-проповедник находит нужным сделать и некоторые предостережения, потому что, как говорит он, «ведь оружие готовят и учат воевать против врага во время мира». Вот эти указания и предостережения: «Слава Тебе, Господи! – читаем в рассматриваемой проповеди. – В настоящее царство ваше, одно за другим, вводятся новые учреждения, – одно другого благодетельнее, – Под влиянием их будущая Россия обновится, яко орляя юность. Но, по образу бытия текущего мира, к добру всегда у нас примешивается зло. – И вот тут-то смотреть надобно и смотреть, чтоб, если уже нельзя без зла, по крайней мере, оно было так мало, что не могло бы вредить добру, – Не связывают ныне у нас мысли, – и не пеленают ее, как дитя. – Это не означает разрешения – думать как хочешь, а побуждение самостоятельно дойти до того, как думать должно. Норма же, как думать должно, уже предначертана, – и отступать от ней не дается разрешения.

Между тем, можно не понять сего благого намерения, – и дать уму простор – ни чем не стесняться – ни земным, ни небесным. – Позыв на это очень соблазнителен и способен распространяться быстрее всякаго поветрия. – А зла от него – бездна. Нет злее силы, – как мысль, ничем необуздываемая. Вот и смотреть надобно, чтоб необузданность мысли не охватила всех, – и если уж нельзя без сей язвы, – разве бы уже кто-кто подвергался ея заразе. – Указываются ныне и покровительствуются, новые способы к расширению бдагосостояния каждого лица и целых обществ. Это не означает, что поставляется в общегодный закон: душе, яждь, пий и веселись: – а только предначертывается довести нас до того, чтоб нам легче и скорее можно было удовлетворить житейским потребностям и потом больше иметь времени на попечение о душе и приготовление ея к вечной жизни, Между тем и это благое намерение может быть непонято. Можно пристраститься к одним благам земным, а к другим высшим потерять всякий вкус и позыв. Отсюда чувственность необузданная, – язва гибельная подобно первой, но еще более ея соблазнительная. Вот и надо смотреть, чтобы страсть к одним чувственным наслаждениям охватила всех – и уже если нельзя искоренить ее у всех – чтоб она где-где прорывалась робко, как недозволенное исчадие, а не ходило, подняв голову по стогнам града. – Дается ныне часть самопопечения и самоуправления нам самим. Это не означает, что дается позволение: делай все, что душе твоей угодно; а только дается знать не все же вас нянчить, пора вам и самим о себе подумать и себя устроять, – по общему однакож из одного центра исходящему начертанию – которое все частные заботы и труды направляет к одному, и объединяет все тело государственное. – Между тем и это благое намерение может быть непонято. Опыты самоуправления по указанной форме могут родить позывы на самоуправство без всяких ограничений. – Позыв этот тоже способен увлечь многих, – и даже обобщиться, – и потом разрушительно обнаружить свое требование и силу свою. – Вот и надобно смотреть, чтоб не проникла к нам необузданная свобода действий, – и если уже нельзя совсем заглушить ее у всех, то всячески не давать ей расширяться – окрепнуть до сознания своей силы. – Пусть теряется в ничтожестве, перед огромным большинством охотно подчиняющихся одной волей начертываемому устройству. – Все сии опасности, конечно, еще впереди, не придуманы однако ж они нарочно, – с натяжкою, а неизбежны почти, если не будем внимать: «И далее, указав на печальный пример французского народа, революцию конца прошедшаго столетия весьма испорченнаго и доселе еще не поправившагося, проповедник-архипастырь взывает к духу ревности по вере и правде государственной, как единственному условию, при котором Господь может предотвратить и от русскаго народа такую опасность». Будем молиться, – в этом смысле заключает он свою проповедь, – чтоб Господь исправил нас, чтоб сам воздвиг деятелей, способных уврачевать настоящие наши немощи и предотвратить будущие. – К сему прибавим и свое небольшое содействие, именно видишь зло, – не поддавайся злу; но попекись удержать от него даже и ближнего своего. – Если всякий начнет отклоняться от зла: злу не будет места между нами. Добро же тогда воцарится само; ибо ему предопределено царствовать в нас.²⁶⁵ Но от такого воцарения, особенно в то время, к которому относится проповедь преосв. Феофана, было еще далеко. Наоборот, проницательному взору людей благомыслящих, каким, без сомнения был архипастырь-проповедник, более представлялись на вид грозившие опасности. «Не подумайте, – поэтому говорил он в той же проповеди, обращаясь к слушателям, – что выставлять их на вид заставляет привычка к старинным приемам нравоучения, – и что зловредность их есть мечта меланхолии, привыкшей на все мрачно смотреть из келейного уединения. Можно сказать: посмотрите» и увидите.²⁶⁶ И действительно, Россия скоро потом увидела исполнение вещих слов прозорливого святителя; увидела, как постепенно росло зло, пока не окончилось в 1881 году цареубийством. И еще в бытность святителя Феофана на кафедре Владимирской последовало первое покушение на жизнь Царя-Освободителя. Разумеем покушение 4 апреля 1866 года. Ужас по поводу злодейского покушения сего, объявший сердца всех Россиян и в том числе Владимирцев, получивших о том известие на другой же день после покушения, сменился живейшей благодарностью ко Всевышнему за чудесное спасение драгоценной жизни Помазанника Божия от угрожавшей опасности, и 6-го же апреля, по сему случаю в большой Крестовой церкви архиерейского дома преосвященным Феофаном соборно с городским Владимирским духовенством совершено было благодарственное Господу Богу моление. Таковые же моления совершаемы были и по всей епархии по мере получения сведения о покушении и распоряжения о молении.²⁶⁷ Но и этого мало. Ободренный примером других епархий и представителей гражданского ведомства, начавших посылать в Петербург адресы с выражением верноподданических чувств по сему случаю, преосвященный Феофан послал на имя Обер-прокурора Св. Синода графа Д.А. Толстого письмо следующего содержания: «По первому известию о покушении на священную особу Государя Императора, духовенством вверенной мне Владимирской паствы торжественно вознесены были благодарственные молебствия ко Господу Богу, явным провидением Котораго спасена драгоценная жизнь возлюбленнаго Монарха, защитника и благодетеля Церкви православной и ея служителей. С благоговением приемля знамение неизреченной милости Божией, явленное 4-го сего апреля в чудном избавлении Его Величества от руки дерзкаго злодея, духовенство Владимирской епархии просило меня повергнуть к стопам Его Величества чувства безпредельной радости о Его спасении, и искреннейшее уверение, что оно всегда возносит и непрестанно будет возносить смиренныя и теплыя молитвы о здравии и спасении возлюбленнаго своего Монарха, и вместе с сим ходатайствует, чтобы в молитвенно-благодарственное воспоминание о чудесном спасении священной и драгоценной жизни Царя Благодетеля, было разрешено ему учредить во Владимирском училище для девиц духовного звания стипендию для воспитания одной сироты из священнослужительских детей Владимирской епархии, для чего и открыть по епархиальному духовенству подписку, и самую стипендию наименовать стипендиею 4-го апреля, а вместе с тем, – там, где почивали мощи Св. Благовернаго Великаго Князя Александра Невскаго²⁶⁸, небеснаго покровителя Благочестивейшаго Государя, – в бывшем Рождество-Богородицком монастыре, что ныне Архиерейский дом, – совершать акафист св. Благоверному Князю Александру Невскому, в день и час, когда избавлена от опасности драгоценная жизнь Благочестивейшаго Государя нашего, именно в каждый понедельник в 4 часа. – Соединяя мои молитвы и чувства безпредельной радости о чудном спасении драгоценной жизни Помазанника Божия с чувствами и преискренними желаниями всего духовенства Богом вверенной мне паствы, я покорнейше прошу Вас, милостивый Государь, принять на себя труд, – общие наши чувства и желания повергнуть к топам Его Величества, вашего Всемилостивейшаго и Возлюбленнаго Государя». На это письмо от Обер-прокурора Св. Синода получен был ответ, коим он извещал преосв. Феофана, что Государь Император повелеть соизволил благодарить за сие изъявление чувств и желаний.²⁶⁹ – Но все же в бытность преосв. Феофана епископом Владимирским зло только начиналось на Руси. Главное внимание и правительства и народа было обращено на реформы разного рода и применение их к жизни. Одной из таковых реформ была земская реформа. Высочайше утвержденное в 1 день января 1864 года «Положение о губернских и уездных земских учреждениях», коим упрочивались начала самоуправления на Руси, в 1865 году введено было в действие и во Владимирской губернии, именно с 4 мая сего года. Начальник губернии для сего открыл «Владимирский особый временный губернский комитет, учрежденный для местных распоряжений по введению в действие положения о земских учреждениях». Преосв. Феофан, как высший начальник духовной части в губернии, также не остался безучастным к этому новому делу. Так, в первом же заседании означенного комитета, 4 мая, после того как совершен был молебен, для начала занятий его, было первее всего читано письмо преосв. Феофана на имя начальника губернии следующего содержания: «Бог да благословит начало трудов Ваших по учреждению, обещающему нам так много добра, и да сохранит Он в вас и сотрудниках ваших и во все время ваших занятий тот же дух, с каким вы приступите к ним. В благословение вам будет вручена о. протоиереем²⁷⁰ икона Божией Матери, именуемая Максимовскою, изображающая явление Божией Матери митрополиту Максиму, которым он был воодушевлен на подъятие трудов при восстановлении в наших странах церковных порядков, расстроенных нашествием Монголов»²⁷¹. Кроме того и в официальном органе епархиального управления, в Владимирских Епархиальных Ведомостях, не без соизволения, конечно, преосв. Феофана, напечатаны были как самое «Положение» о земских учреждениях, так и статьи, посвященные раскрытию смысла и значения его и тех или иных сторон его.²⁷²

Кстати и о самых этих «Ведомостях». Все более и более распространявшаяся в то время гласность то правильно, а часто вкривь и вкось судившая обо всем, требовала, и в противовес ложным суждениям неблагонамеренной светской повременной печати, и ради положительных интересов духовенства и духовного вообще, расширения пределов ее и в области духовной Мы видели уже как, в удовлетворении этой потребности, преосв. Феофан в Тамбове основал епархиальные ведомости. Прибыв во Владимир из Тамбова и не нашедши там духовного органа печати, он с самого же начала задумал основание такового органа. Упомянутый нами в свое время Владимирский корреспондент в октябре же 1863 года, следовательно, вскоре по прибытии преосв. Феофана во Владимир, писал оттуда в Москву, что с 1864 года предполагалось там издавать духовный журнал «Названия Духовного журнала, который предполагалось издавать с будущего года во Владимире, – говорит он, – мы еще не знаем. Инициатива этого дела принадлежит преосвященному Феофану. Издание, сколько нам известно, будет ежемесячное и состоять из следующих отделов: истолкование Св. Писания; церковная история; церковное богослужение и археология, библиография и смесь которая наполнится, должно быть, внутреннею корреспонденциею епархии, по текущим делам и вопросам. Для этого журнала преосвященный намерен завести свою типографию. Наше издание, если только оно состоится, точно также как и Харьковский Духовный Дневник²⁷³ более или менее должно разъяснить вопрос: что полезнее для епархии и что успешнее пойдет в провинции – издание ли епархиальных ведомостей, или духовнаго журнала? Нам кажется, что издание духовнаго журнала будет затруднительнее для провинциальной епархии, нежели издание епархиальных ведомостей. Впрочем само дело красноречивее скажет за себя, чем всякие предположения»²⁷⁴. Но до этого дела, собственно говоря, дело и не дошло. Предположенный к изданию с началом 1864 года во Владимире духовный журнал не только в 1864-м, но и после того не был там издаваем, а вместо того, указом Св. Синода на имя преосв. Феофана от 21 сент. 1864 г, разрешено было издавать Владимирские Епархиальные Ведомости, которые и стали выходить в свет с 1865 года по примеру многих и других, около того же времени начавших свое существование провинциальных ведомостей епархиальных, в обычном формате и объеме, с обычным числом (24) книжек в год и с обычной таким повременным изданиям программой, в которую, впрочем, входили во Владимирских собственно Епархиальных Ведомостях почти все те отделы, которые предположены были для духовного журнала. Кроме части официальной, в которой помещаемы были обычные сведения< из области правительственных распоряжений и епархиального управления, о переменах по службе и проч., в них была часть неофициальная с очень обширной программой, в которую входили статьи и по Св. Писанию и творениям святоотеческим и оригинальные статьи догматического, нравственного и общего духовно-литературного содержания, и лучшие из поучений и бесед Владимирского духовенства, и местная история и статистика, и известия о современных событиях и воспоминания о лицах более или менее исторических, и вообще церковно-исторические статьи, и назидательные размышления, и педагогические статьи, и общеполезные сведения из наук естественных и проч.²⁷⁵. Сам преосв. Феофан с живым и деятельным сочувствием относился к своему детищу, и мы видим много проповедей его, помещенных во Владимирских Епархиальных Ведомостях²⁷⁶. Все эти проповеди вошли потом в состав полного издания его проповедей, произнесенных во Владимире и Владимирской епархии, вышедшего в свет во Владимире же, в 1869 году.

В числе особых событий времени, вызывавших преосв. Феофана на особую же, усиленную деятельность, кроме вышеуказанных, за время его служения на Владимирской кафедре, преимущественное внимание обращают на себя такие важные в жизни государства русского события, как безвременная кончина Наследника Престола, Цесаревича Великого Князя Николая Александровича 12 апреля 1865 года и последовавшее затем объявление Наследником Престола Великого Князя Александра Александровича, ныне благополучно царствующего Государя Императора. По тому и другому случаю преосв. Феофан не только делал соответствующие распоряжения по епархии, но и произносил проповеди с церковной кафедры. Сюда относятся, во-первых, речь «пред панихидою по усопшем Государе Цесаревиче и Великом Князе Николае Александровиче 13 апреля 1865 года и, во-вторых, речь «пред прочтением манифеста о новом Наследнике – благоверном Государе Цесаревиче и Великом Князе Александре Александровиче», 28 апреля< того же года. В первой он живо, сердечно выражает скорбь об утрате, понесенной Августейшими Родителями усопшего и всею Россией в лице подававшего блестящие надежды бывшего Наследника Цесаревича и подает утешение в благой участи усопшего на небе, но вместе дает и наставление, урок, извлекаемый из этого события²⁷⁷. С кончиной бывшего наследника престола последовала перемена в наследии царского венца, изменение в порядке государственной жизни. «Но когда, – по слову архипастыря-проповедника, – такое значительное изменение в нашем государстве промыслительно допущено или совершено в период существенных у нас изменений, то нельзя не поставлять первого в связи с последним. Кто знает, что было бы без сей перемены, и что еще будет в следствие ея? Всяко, однакож, сим печальным и, можно сказать, грозным событием не дается ли нам вразумительный урок: смотрите, осторожнее изменяйтесь. Изменяйтесь к лучшему во внешнем быте, как покажется вам лучше, но не покушайтесь изменять того, что вашего же ради вечнаго блага свыше учреждено среди вас. Вот смотрите надлежит человеку единою умрети, потом же суд. Оправдание на суде одно – в Господе, Спасителе нашем; а с Ним в общении бывают только верою в Него и жизнию по вере, зреющею силою св. таинств, под влиянием всех молитвенных и освятительных чинов Св. Церкви. Вот это все и оставьте неизменным. Се единственный путь к блаженной кончине и к оправданна на суде, дающему вход в блаженную вечность. Кто не согласится, что подобное напоминание, и напоминание в сильном, как видите, тоне очень для нас благовременно? Все стали у нас изменять, и так раздражили подать к изменениям, что очень многие стали изменять и св. вере. Пошли неверие, расслабление нравов и холодность к церкви, – это отчуждение от предметов столько дорогих Господу. И вот ныне говорит как бы Господь: вы отвергаете то, что Мне дорого, и Я беру у вас то, что вам дорого, – дорогаго вам Наследника Престола. Вразумитесь же, продолжим урок Господень, – вразумитесь и не будьте как конь и меск, им же несть разума»²⁷⁸. Вторая речь еще более знаменательна в виду сопоставления предшествующего печального воспоминания (о кончине бывшего наследника) с последующим радостным, утешительным объявлением о новом Наследнике. «Кто помнит, чтоб у провозглашения Наследника Престола было когда отнимаемо у нас обвеселяющее действие, как ныне? Да не подумает однакож кто, что в этом есть какое-либо печальное предзнаменование. Напротив, тут так ясно печатлеется указание свыше на мирный исход печали и мирное воцарение радости. Манифест нынешний – что радуга при Ное! Припомните, что тогда было. Еще следы потопа так были повсюдны на земле. Но принес Ной жертву Богу, и Бог изрек милостивое определение, что потопа не будет более, что отселе будет чередоваться день и ночь, весна и лето, сеятва и жатва. И знамение завета сего, говорит Господь, дугу Мою полагаю во облаце. Постигла нас скорбь, сокрушались мы и сокрушаемся, молились мы и молимся, – и вот указывается нам провозглашение нового Наследника Престола, как бы радуга, предвозвещающая минование скорби и скорое наступление желаемых и чаемых утешений. – Не знаю как в других местах, а в отношении к нам я вижу подтверждение добрых указаний в этом непридуманном совпадении провозглашения нового Наследника с празднованием Преполовения дня, радостно встречаемого и весело провождаемого. Мы исходим на воды, коими утоляется жажда; Господу взываем: жаждущую душу мою благочестия напой водами, и Господа провозглашающего слышим: жаждай да грядет ко Мне и да пиет. Так и готова при этом нарисоваться в уме картина имеющих изойти от Государя Цесаревича в будущем его царствовании благодетельных учреждений, коими, как обильными водами, будет утоляться наша жажда, всякая потребность житейская, гражданская, промышленная, ученая, художественная, паче же религиозная. По крайней мере, не сильно ли это оживить наши надежды и утвердить покой? И даруй Господи, чтобы все сыны России успокоительно основались ныне на сих благих желаниях и ожиданиях и новаго Наследника приняли сердцем открытым, окружив его любовью и< молитвами».²⁷⁹ Молитвою о ниспослании всяких благ новому Наследнику Престола и новым успокоением в радостной надежде на Него оканчивается речь²⁸⁰ архипастыря, прозорливым оком видевшего уже в то время сокровенную за завесой будущего тайну царствования тогдашнего Наследника Престола, а ныне благополучно царствующего Государя Императора Александра Александровича, с великими благодеяниями, от него излиянными на народ русский, с чудесно спасающею Его силою Божией и с прочими успокоительными знамениями его царствования.

Между тем как особые события в жизни государственной условливали собой деятельность архипастыря Владимирского в том ее объеме и виде, в каком изобразили мы ее сейчас, со стороны жизни церковной епархия Владимирская нуждалась в рядовой и еще более усиленной, неутомимой его деятельности. Полагая главной задачей своей, в качестве иерарха русской церкви, как мы видели выше, спасение вверенных ему душ, преосв, Феофан не ограничивался одним стольным своим городом, Владимиром, но и по всей епархии Владимирской искал, если можно так выразиться, души, нуждавшиеся в спасении. Это искание ближе всего, и определяло собой для него необходимость посещений епархии или путешествий по епархии. В бытность свою епископом Владимирским преосв. Феофан посетил весьма многие города и селения своей епархии и во многих из них совершал священнослужения и проповедывал слово Божие. Прибыв на Владимирскую кафедру уже в начале осени 1863 года, он, естественно, только с началом летнего времени 1864 года мог начать свои посещения епархии и посетил многие города и селения. Так он прежде всего, после того как справил весенние праздники до недели всех святых включительно в стольном городе, во вторник же недели всех святых 16 июня означенного 1864 года посетил город Судогду и здесь в соборе, по совершении литургии, говорил проповедь, в которой, воспользовавшись текстом чтеннаго в тот день Евангелия: внемлите же от лживых пророк, иже приходят к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы (Матф. 7, 15), предостерегает от современных лжеучителей и кривотолкователей, особенно из раскольников, которых в тех местах было много.²⁸¹ Затем 18 июня в четверг преосв. Феофан был уже в г. Муроме и здесь, в соборе, также говорил проповедь. Но так как Муром есть один из древнейших городов русских, славен своими историческими и частью священно-историческими преданиями, то преосв. Феофан, имея это в виду и постановку проповеди дал иную. Взяв за основание ее слово апостольское к верующим: потщитеся, братие, ваше звание и избрание известно сотворити (2Петр. 1, 10), он говорит: «Это обстоятельство пришло мне на мысль, при посещении града вашего. Вижу избыток милостей Божиих к вам, сравнительно с другими градами, явленный в даровании вам сильных защитников, ходатаев и помощников, нетленные мощи коих почивают среди вас²⁸². – Бог приближается к вам, – еда туне?! – Еда туне, современно почти с началом гражданского быта ваших предков, один князь исходит отселе, чтоб просиять нетлением мощей чрез приятие венца мученического близ матери всех градов русских²⁸³; – другие оттуда приходят сюда, чтоб здесь подобным нетлением лечь в основание новой жизни града? – Не могу не видеть, и вам не указать, в сем особенного вашего избрания Божия, – не за тем, чтоб возгордить мысль вашу, а за тем, чтоб, напомнив вам особенность избрания и соединенные с тем особенные от вас ожидания избравшие, – возбудить в вас ревность, удаляясь от дел ничтожных, только елика суть честна и елика доброхвальна, сия помышлять. Не удерживаю себя потому сказать вам: потщитеся, братие, и вы – ваше звание и избрание известно сотворити».²⁸⁴ На следующий день, в пятницу 19 июня, святитель Феофан говорит проповедь в Муромском Спасском мужском монастыре, причем, имея в виду устройство монастыря, так сказать, на краю пропасти, то есть слишком «близко к миру», а следовательно и к соблазнам, искушениям, отсюда и выводит мысль о необходимости борьбы с соблазнами, искушениями особенно для посвятивших себя подвигу иночества²⁸⁵. Далее мы видим архипастыря-путешественника в Гороховецком уезде. Находящиеся в этом уезде Святозерская женская обитель и село Нижний Ландех послужили также местами для сеяния семени слова Божия архипастырю-проповеднику. В той обители он говорил проповедь 26 июня, а в Нижнем Ландехе на следующий день 27 июня. В обители, еще не давно начавшей свое существование, преосвящ. Феофан, естественно, счел нужным дать, хотя краткий «урок иночествования, призывая подвижниц сего последнего к труду, взаимному согласно и устроению своих мыслей, подобающему принявшим на себя сей подвиг²⁸⁶, а в означенном селе, известном благочестием своих жителей, архипастырь-проповедник, имея в виду это обстоятельство, но не упуская из виду и того, что невдалеке от этого села есть не только раскольники, но и «коноводы их», предостерегает слушателей от увлечения в раскол и, слышав, что в селе Ландехе предполагалось завести библиотеку, предлагает между прочим приобрести в нее и книги, направленные к обличению раскола²⁸⁷. – Посетив затем город Шую, святитель Феофан в своей проповеди, произнесенной в тамошнем соборе, обратил внимание на другое обстоятельство, по видимому, случайное, и из него выводит назидание слушателям. «Не в первый вступаю я град в настоящий поезд мой, – говорит в самом начале слова архипастырь-проповедник, – но в первом вашем граде встречаю полное радушие, простотою веры и непринужденною искренностью растворенное. Избыток утешения от сего разрешает язык мой на похвалу вам и благожелания». Но, само собой разумеется, не эти похвала и благожелания, а предостережения и наставления, столь необходимые и во всякое, а особенно в то тревожное время, составляют главную часть содержания слова. Июля 3 дня преосв. Феофан совершал освящение Крестовоздвиженского храма в селе Иванове Шуйского уезда и при этом опять говорил проповедь, в которой, также похвалив искреннюю веру и благочестие нелицемерное жителей села, учит о важности храма Божия для всей жизни человека. «Благодетельно,– говорит он, – устроение училищ, больниц, воспитательных домов, мест общения взаимнаго, и проч. Устроение храма благодетельнее паче всех их: ибо храм есть и училище, и больница, и воспитательный дом, и место общения духовнаго»²⁸⁸. Последним местом в этот поезд, которое святитель-путешественник ознаменовал словом проповеди с церковной кафедры, был Суздальский женский Ризположенский монастырь, где он 10 июля, в день преподобного Антония Киево-Печерского, служил литургию и говорил проповедь, в коей инокиням поставлял в образец жизни иноческой преподобного Антония²⁸⁹. Вернувшись затем во Владимир и пробыв там большую часть месяца августа, ревностный архипастырь снова в конце августа отправился в путешествие по епархии, причем посетил отчасти уже известные нам места в г. Вязниках и Вязниковском уезде, а частью и иные места в Меленковском и Муромском уездах, в самом г. Муроме и г. Коврове, везде проповедуя слово Божие²⁹⁰ и вернувшись во Владимир уже в начале сентября.

Если во время своих путешествий по епархии преосв. Феофан, проповедуя слово Божие, затрагивал по временам, как мы видели, не только общецерковные, но и общегосударственные вопросы в своих проповедях, то все же при этом его духовный кругозор суживался более местными, нежели общественными интересами. Еще более частный характер имела домашняя жизнь и деятельность святителя, хотя и она, исходя из разнообразнейших, и частного и общего характера, поводов и побуждений, и простираясь не только на частные же предметы и лица, окружающие архипастыря, но и на дела обще епархиальные, общецерковные и гражданские, восходившие на рассмотрение и разрешение его, таким образом, нередко выступала из рабочего кабинета его, под воздействием его мысли, уже с характером общим и общественным. Но не этого, конечно, характера хотим мы здесь коснуться, а более частного, как мы сказали, домашнего ее характера. В этом отношении, не говоря о порядке вседневной жизни архипастыря, который наблюдаем был и во Владимире так же или почти так же, как и в Тамбове, по свидетельству очевидца-сожителя владыки²⁹¹, мы обратим внимание особенно на одно обстоятельство, вызвавшее преосв. Феофана даже на слово проповеди с церковной кафедры. Разумеем устроение храма во имя Рождества Христова при архиерейском доме, составлявшего уже с самого прибытия преосв. Феофана во Владимир, предмета самых усердных забот его. Прежний храм был ветх и был сломан. Благодаря стараниям преосвященного, усердию его почитателей и любителей благолепия храмов Божиих в короткое сравнительно время храм крестовый был заново переделан и «стал много обширнее и светлее, без столбов внутри. Храм очень нравился преосвященному²⁹². Освящение этого храма совершено было самим преосвященным 2 февраля 1866 года, причем владыка не преминул сказать приличествующее случаю слово. Это слово имеет предметом своим выяснение внутреннейшего значения храма, но его начало касается и истории построения самого крестового храма «Благодарение Господу, вложившему в нас желание и подавшему нам способы обновить храм сей, – так начинает свое слово архипастырь-проповедник. – Ведомо вам, сколько нужен был такой храм, ведомо также и то, как свыше сил наших было удовлетворить сей нужде. И вот однакож все уровнял Господь дело спелось и так скоро пришло к концу, к общему всех нас утещению. Слава Тебе, Господи, благодеющему нам не но достоинству нашему. – Когда только началось храмоздание сие, помню был ход с Боголюбскою иконою Божией Матери. Проходя мимо, я мысленно поручал Владычице Богородице начатый труд и молил ее, скорую всем и во всем помощницу, благопоспешить нам душеспасительно совершить его во славу рождшагося от Нея Господа, и ея Самой. Веруем, что эта незаслуженная благопоспешность устроения храма сего есть плод Ея Материнская о нас попечения, и понуждаемся благодарение принести и Ей Пречистой Владычице Богородице, – несмотря на худобу нашу не лишившей нас своей помощи. – Не могу умолчать и об избранных орудиях Божиих к нам милости – наших благодетелях. – Благодарю всех, кои помогали нам достоянием, трудом и советом. Господь да воздаст вам вместо земных – небесная, вместо временных – вечная, – и да благословит Он вас во всех собственных ваших трудах и начинаниях. В каждое богослужение будет возноситься здесь усердная о всех к Богу молитва, которая, верим, веры ради вашей, не будет безплодна для вас. С такими чувствами принимаем мы храм сей, как дар Божий²⁹³. На другой день, 3 февраля того же 1866 года освящен был, самим же преосвященным Феофаном и придел в честь Иверской иконы Божией Матери в той же Крестовой церкви архиерейского дома, чрез что довершилось, к утешению преосвященного, благоустроение сей церкви²⁹⁴.

Но получивший еще в Киеве завет – молиться и молиться, еще в первые годы своего служения на учебно-воспитательном поприще горевший желанием, отрешившись от всего почти стороннего, кроме молитвы, сидеть в церкви и молиться, наконец, и при самом наречении во епископа не скрывший тайного стремления быть на таком месте, где бы ему можно было «свободно предаться занятиям по сердцу» преосвященный Феофан, и честно исполняя обязанности своего архиерейского служения, не мог не тяготиться многим в исполнении этих обязанностей. Он был по истина архиереем Божиим, святителем, ревностно заботился о спасении паствы и своем, любил устроение храмов Божиих ради той святой цели, которой они служат и которая ведет также к спасению душ, с полным усердием, при всяком более или менее удобном случае проповедывал слово Божие, а в своем личном характере, учении, действовании и отношениях был во истину «правило веры и образ кротости, воздержания учитель», был исполнен любви безпредельной и проч. Но кроме всего этого и кроме молитвы, к которой так прилежала душа его, ему нужно было, как архиерею епархиальному, заниматься часто вовсе не сродными его сердцу делами, как напр. полному безсребреннику, нестяжательному иноку заботиться о сбережении и росте капиталов церковного имущества²⁹⁵, кроткому любвеобильному – заниматься кляузными консисторскими делами, подвергать виновных наказаниям и под. К тому же епархия Владимирская, как мы отчасти и замечали раньше, была весьма обширна и представляла гораздо более сложности для управления ею, нежели епархия Тамбовская. По статистическим сведениям за 1864 год, собранным Владимирской духовной консисторией, во Владимирской губернии значилось всех жителей разных ведомств, званий и состояний, обоего пола 1 254 960, в том числе духовного ведомства 9 541 мужского и 11 434 женского пола, крестьян 518 263 мужского и 578 638 женского пола и раскольников 3 891 мужского и 5 166 женского пола; по метрическим книгам родившихся 61 703, умерших 49 004 и браков совершено было 11 241; монастырей мужских штатных 2 класса, 2, 3 класса 7, заштатных 4, пустыней 6; женских 1 класса 2, 2 класса 3, 3 класса 3, итого мужских 20 и женских 8; монашествующих же 467 мужского и 659 женского пола; православных церквей и соборов, каменных и деревянных 1 152, часовен таковых же 261, единоверческих церквей 4, часовня 1; училищ учрежденных от духовенства 270, в них учащихся 2 970 мальчиков и 322 девочки, не считая в том числе училищ разных ведомств светских (Палаты Государственных имуществ, удельной конторы, городских дум и т.д.²⁹⁶). Не легко было управлять такой епархией, тем более, что управление было и не без неприятностей. Поэтому преосвященный Феофан все более и более утверждался в мысли об удалении на покой от дел епархиального управления и об избрании такого места для жительства на покое, где бы он мог «свободно предаться занятиям по сердцу», т.е. молитве и богомыслию. К тому же побуждало его и расстроивавшееся от< многих трудов и подвигов здоровье. А между тем еще в бытность на Тамбовской кафедре он облюбовал себе такое место для покоя – Вышинскую пустынь, «о которой часто вспоминал в Тамбове и во Владимире, – говорит о нем живший с ним тогда племянник его А.Г. Говоров, – и не раз говорил мне, что нет места лучше, как Выша»²⁹⁷. Сюда-то и устремилась мысль преосв. Феофана, когда он задумал удалиться на покой. В этом смысле он послал в Св. Синод прошение, и Св. Синод указом от 5 июля 1866 года дал знать Владимирской Консистории 1-е), что преосвященный Феофан, епископ Владимирский и Суздальский 17-го июня сего года, согласно его прошению, по расстроенному здоровью, уволен от управления Владимирскою епархиею, и 2-е, что на место его на кафедру Владимирской епархии перемещен архиепископ Волынский Антоний²⁹⁸). Немного было нужно, чтобы преосвященный Феофан, получив увольнение на покой, устроил о бывшем доме своем и приготовился к отъезду на Вышу. Июля 24 дня назначено было и состоялось прощание его с Владимирской паствой. Это было в воскресный день, и вот как описывает прощание сие очевидец события и даже участник его: «В 9 часов утра, – говорит он об этом дне прощания 24 июля, – на обычный благовест к поздней литургии, Владимирцы начали стекаться в величественный собор Успенский в большом многолюдстве. Все знали, что идут в последний раз видеть и слышать архипастыря любимаго, и потому все шли с предварительным грустным настроением сердца. Преосвященный, имевший обычай приезжать к богослужениям по первым ударам колокола, на этот раз изволил прибыть в собор несколько позднее обыкновенного, как бы желая доставить возможность и запоздавшим видеть и слышать все сполна благолепнейшее священнослужение Божественной литургии, которую совершали теперь со владыкою шестеро сослужащих». По заамвонной молитве владыко произнес прощальное слово, давно уже перед тем не беседовав со своей паствой на церковной кафедре. «Ко времени произнесения сей прощальной беседы святителя уже собралось и облеклось в священные облачения для< предстоявшего молебствия²⁹⁹ все здешнее городское духовенство, и все мы, и все предстоявшие в храме старались возможно ближе стать к святителю, в последний раз благовествовавшему перед нами. Глубочайшая тишина во время беседы святителя, прерываемая лишь тихими рыданиями, исходившими из груди сердец чувствительных, дали нам возможность расслушать каждое слово прощальной беседы архипастыря. Вот она, – эта умилительно-наставительная беседа: «Уже приходит к концу мое почти трехлетнее среди вас и с вами служение, – и я понуждаюсь сказать вам слово-другое на прощание. Долго молчал я и вот на какой случай пришлось прервать молчание. Случай для вас, может быть простой и обыкновенный, а для меня очень знаменательный. Что будет впереди, кто определит? Но, обращаясь назад и проходя мыслью все от начала моего сюда прибытия до настоящего времени, преисполняюсь чувством благодарения к щедрому, Благоподателю, – за все Его милости, не по моему достоинству на меня излиянные. Число сих милостей я мог бы указать, но меры их определить не умею. Удивил еси, Господи щедроты Твоя на мне недостойном, преизобильною благодатию Твоею, на покаяние меня призывая. – Благодарение возношу и Пречистой Владычице Богородице и святым Божиим, в сем храме почивающим и по всей епархии славимым, что щадили меня, несмотря на большие немощи мои и молитвами своими не допускали милости Божией преложиться на гнев. – Верую также, что не малою частью вашей любви и молитвам вашим обязан я таким милостивым небесным покровом. И благодарю вас за то; благодарю вас за все добро, вами мне явленное, за ваше благорасположение, за ваше внимание к немощному слову моему, за ваше благоговейное стояние во храме, коим всегда утешался, за вашу ревность к благолепию храмов, за вашу готовность на всякое добро. – Милостивый Господь да укрепит в вас и да умножит сии добрыя расположения ваши, – чтоб, украшаясь ими, вы всегда составляли венец похваления для церкви Христовой. – Не попеняйте на меня, Господа ради, что оставляю вас. Отхожу не ради того, чтоб вынужден был вас оставить. Ваша доброта не< допустила бы меня переменить вас на другую паству. Но, как ведомый, ведусь на свободное от забот пребывание, ища и чая лушаго, как это сродно естеству нашему. Как это могло образоваться, не берусь объяснять. Одно скажу, что кроме внешняго течения событий, определяющих на дела, есть внутренние изменения расположения, доводящие до известных решимостей, есть кроме внешней необходимости необходимость внутренняя, которой внемлет совесть и которой не сильно противоречит сердце. Находясь в таком положении, об одном прошу любовь вашу, оставя суждения и осуждения сделанного уже мною шага, усугубьте молитву вашу, да не отщетит Господь чаяния моего и дарует мне, хоть не без трудов, обрести искомое мною. – И я буду молиться о вас, – буду молиться, чтоб Господь всегда ниспосылал вам всякое благо, улучшал благосостояние и отвращал всякую беду, паче же чтоб устроял ваше спасение. – Спасайтесь и спаситесь о Господе! Лучшаго пожелать вам не умею. Все будет, когда спасены будете. – Путь спасения вам ведом, ведомо и все спасительное устроение Божие! – В сем отношении довольно вам напомнить слова Апостола Павла: О Тимофее! предание сохрани. Сохраните, что Господом и святыми Его Апостолами предано церкви и что одно поколение христиан передает другому. Напомнить о сем вам понуждаюсь того ради, что ныне много лживых учений ходит между нами, – учений растлительных, подрываюших основы веры, расстроивающих семейное счастие и разрушающих благосостояние государства. Поберегитесь ради Господа, от сих учений. – Есть камень, коим испытывают золото, испытательным камнем да будет для вас св. учение, издревле проповедуемое в церкви. – Все несогласное с сим учением отвергайте, как зло, каким бы титлом благовидным оно ни прикрывалось... Вы только это соблюдите, а все прочее уже само собою приложится вам. За чистотою веры последует осенение благодати. Благодать с верою созиждут святыми и непорочными сердца ваши. Чистые же сердцем Бога начинают зреть еще здесь, – узрят Его несомненно там, и будут вечно зреть и блаженствовать в сем зрении. – Это небольшое напоминание прошу принять, как последнее завещание; – и большим чем обременять внимания вашего не буду. Все знаете сами. Поревнуйте только стать в ряд тех ублажаемых, коих указал Господь в слове Своем: сия весте, но блаженни есте, аще творите я. – Затем – простите! Простите, если кого оскорбил, обидел, онеправдовал, или чем соблазнил -Господь Бог благодатию Своею да простит и помилует всех нас! – И еще прошу не забывайте меня в молитвах ваших. Аминь»³⁰⁰. Эта краткая, но подлинно умилительная беседа в некоторых своих чертах напоминает прощальную беседу того же архипастыря с Тамбовской паствой, но только представляется еще более трогательной, нежели последняя, в ней все дышет последним, заключительным архипастырским словом к пастве; не напрасно удалявшийся в пустынное уединение святитель и краткое наставление, заключающееся в беседе сей, назвал «последним завещанием» и так настойчиво, повторительно просил паству молиться о нем, как делают удаляющиеся не только с одного поприща на другое в жизни сей, но и совсем из мира сего для перехода в мир горний. Не удивительно поэтому, что и не одни лишь знавшие о цели удаления святителя слушатели, а и все любившие его, как Пастыря во истину добраго, слушали эту прощальную беседу с особенно напряженным вниманием и грустным настроением. «Весьма многие из предстоящих в храме, – описывает рассматриваемое событие современник-очевидец и участник его, – во все время беседы Владыки обливались обильными слезами³⁰¹. По окончании Божественной литургии и благодарственнаго молебствия, пишущий сии строки³⁰² осмелился – по предварительном во время причастна испрошении у его преосвященства согласия и благословения – произнести ему от лица паствы Владимирской следующую речь: «Еще недавно сретали мы тебя на сем священном месте, как Ангела Божия, пришедшаго к нам с священным словом мира Евангельскаго, пасти врученную тебе Христом паству Владимирскую. Но не прошло еще полных три года боголюбезнаго среди нас пребывания вашего< преосвященства, как уже нас оставляешь ты, пастырь, священнейший!... Твоя собственная воля, следуя внутреннему гласу Божию в освященном духе твоем, хотя и не без соизволения властей, увлекает ваше преосвященство в давно возлюбленное сердцу твоему пустынное уединение о Господе. И вот мы искренно и глубоко скорбим о наставшей разлуке с безценным нашим архипастырем, – скорбим не менее, святитель Христов, как древле скорбели пресвитеры Ефесские, когда в последний раз виделись с блаженным Апостолом языков, в продолжение трех лет свято потрудившимся у них в благовестии Христовом (Деян. IX, 37. 38). И можно ли нам не сокрушаться и не горевать? Наученные от дедов и отцев взирать на архипастырей тем взором, каким учат смотреть на них слово Божие и Церковь, т.е. как на истинных преемников апостолов, сих первых в церкви архиереев, по Христе – Архиерее вечном, мы вполне понимали, что ты святитель, не только был преемник престола апостолов, но и нравов апостольских причастник Истинно ты был для церкви Владимирской живым образом Христовым³⁰³ не по сану только иерарха, но и по иераршескому житию твоему. – Нашу скорбь по вашем преосвященстве увеличивает то обстоятельство, что ты собственным изволением оставляешь нас. Нам отсюда предполагается, что не довольно обрела твоя святыня в нас, в наших нравах и жизни, такого, на чем можно было бы вашему преосвященству успокоить с любовью свой прозорливый взор. Древле некто из св. архипастырей³⁰⁴, вскоре по возведении своем на престол святительский, сошел с онаго в уединение потому единственно, что заметил, как мало хотели следовать правилам св. Евангелия люди врученной ему паствы. Воспоминая живыя наставления и беседы к нам вашего преосвященства о евангельском совершенстве, которое при сем изображал ты нам собственною благочестивою жизнию, – и поверяя с оными нашу жизнь, мы замечаем, что многаго и в нас недостает для совершенства истинных учеников Евангелия. И вот нам думается что эти несовершенства, это наше малое послушание Пастыреначальнику Христу, заставили ваше преосвященство, благочестивый архипастырь, оставить нас, как непокорных. Но сими нашими слезами, какия проливаем о тебе, умоляем твою святую любовь, владыко святый, да простишь нам всю виновность нашу и да возвысишь о всех нас св. мольбы к престолу милосердия Боговладыки Христа, чтоб не погубил нас во грехах наших, но чтоб дал еще нам время для покаяния, для просветления наших мыслей и понятий, для очищения сердец, для исправления и улучшения наших нравов. – Прости, преосвященнейший владыко, прости, безценный архипастырь церкви Владимирской и благослови ее и нас всех – ея служителей благословением архипастырским! И отходя от нас телом твоим, не отступай от нас твоею благочестивою душею; но выну памятствуй, – просим и умоляем -выну поминай нас в святых твоих молитвах, – нас, которые почтем священнейшею для себя обязанностию – сохранить навсегда в душах наших напечатлевшийся твой образ и возносить к престолу благодати Христовой святое имя вашего преосвященства. Прости и благослови!» Из этого можно видеть, каков был святитель Феофан, как архипастырь и какие установились отношения между ним и паствой. «По произнесении речи и окончании молебствия, – продолжает описание прощания тот же очевидец-участник, – когда протодиакон провозгласил многолетие его преосвященству, мы заплакали снова, представив в мыслях своих, что если кто из нас и будет столь счастлив, чтоб узреть снова светлый лик архипастыря нашего и удостоиться принять его благословение в его пустынном уединении, то многие не увидят уже в своей жизни никогда добраго сего святителя. И тем усерднее возсылали мы ко Всевышнему молитвы о том, чтоб сохранил драгоценную жизнь иерарха в вожделенном мире и продлил ея дни на многия лета, – если уже не для утешения паствы Владимирской, то для блага всей святой церкви Православной. Подлинно, зная достоинства преосвященнейшаго Феофана, которых в нем так много, мы питаем самыя искренния и душевныя надежды, что бывший наш архипастырь, и сошедши с престола святительскаго в давно любезное и желанное его преосвященству безмолвие о Господе, не останется без обильнаго плодоприношения от многих дарований своих естественных и благодатных в сокровищницу св. православия. Но как в древности св. Исаак Сирианин, а в недавнее время св. Тихон Задонский, – оба, пребывая на «безмолвии после трудов святительских, услаждали Церковь Христову драгоценными для нея на веки писаными и сими трудами своими обезсмертили в христианстве свою святую память, которую прославил Сам дивный во святых Своих Бог, – так да процветет в летописях дней св. церкви и возлюбленное имя отшельника-иерарха нашего, дóндеже облечется вечным безсмертием небесным от Отца светов».³⁰⁵

Такими благожеланиями сопровождала паства Владимирская своего архипастыря в его пустынное уединение, на Вышу. Эти благожелания, как увидим из последующего, имели пророчественное значение во многом, если не во всем. Такие же благожелания, в соединении с глубоким сожалением об оставлении архипастырем паствы и с исчислением его заслуг для последней и личных достоинств его, высказываемы были повсюду во Владимирской епархии и в последующие дни прощания с преосв. Феофаном, пока он находился в пределах сей епархии. Праздник св. Бориса и Глеба, 24 июля, был не последним днем служения преосв. Феофана во Владимире. По просьбе духовенства Владимирского, владыка отслужил Божественную литургию в соборе еще раз 27 июля. По окончании литургии и молебна все Владимирское духовенство отправилось в покои преосвященного, чтобы там еще и искреннее проститься с ним. При этом кафедральный протоиерей Ф.М. Надеждин произнес также задушевную прощальную речь; а 28-го июля, после того как владыка отслужил в 6 ч. утра напутственный молебен в своей домовой церкви, им же и устроенной, не менее сердечную речь сказал ему эконом архиерейского дома иеромонах Моисей³⁰⁶. После молебна владыка прямо отправился в путь на Вышу, провожаемый духовенством и множеством народа, из Владимира, через Боголюбов монастырь, г. Вязники и Муром, причем принимал встречи, приветствия и выражения сожаления об оставлении им паствы, а в Вязниках благочинный, священник Василий Богородский произнес и целую речь также весьма умную и сердечную³⁰⁷. Со своей стороны оставивший паству святитель, такой же сердечностью отвечая встречавшим и провожавшим его, удаляясь в пустынное уединение, распорядился не только о более обширном доме своем, – церкви Владимирской, но и о более тесном круге присных своих, домашней церкви своей, одного из племянников своих (А.Г. Говорова) взяв с собой на Вышу³⁰⁸, а другого (Н.А. Крутикова), окончившего курс в Орловской духовной семинарии по первому разряду, направил, для довершения образования, в Московскую духовную академию, поручив его вниманию о. ректора сей академии протоиерея А.В. Горского, которому, по сему случаю, писал нарочитое письмо в предпоследний день пребывания своего во Владимире, от 27 июля 1866 года.³⁰⁹ Настроенный на мысль о предстоящем пути на Вышу, преосв. Феофан и письмо это заключил словами: «Се отъезжаю. Помолитесь»³¹⁰). -Да, святитель отъезжал, и надолго, чтобы в тиши уединения гореть и самому непрестанной молитвой к Богу, на подобие свечи.