26-го декабря, 1959.
Сан Франциско
Милый Дмитрий Иосифович,
Ваш поэтический «испуг» лишь наполовину оправдывается: Рим38 я держу крепко, – мне он самому любезен; с его тихими улицами и притаившимися молчаливыми старухами! С Римом все ОК, как говорят тут сограждане, а вот с Человеком, действительно вышла заминка и получилась запятая. Стихотворение это по мне; но две последних строчки как то «зыблются», – нет к ним полного сердца; есть заминка и автор, набравший, в общем, 62 восьмистишия, считает эту цифру (пока!) – достаточной и оставляет сего Человека (как это «Неверие», которое оказывается, судя по Вашему письму, звучащим почти «прилагательно» к автору, что истине не соответственно)... Итак, уже первая корректура из Нью Йорка получена «Странствий» – и отослана в типографию. Дело, как видите, двинулось... Относительно текста обложки согласен с Вами. Представьте, та же была у меня мысль.
Ваши рассуждения о моей особой, все-таки, ответственности словесной, очень верны. Если всякий вообще, ответствен за всякое «праздное» слово (Матф.XII:30), – то сколь более мы, хоть и слабые, но служители Слова... Я очень надеюсь, что эти 62 стихотворения, вошедшие в сборник о мире, не внесут «празднословия» – плохого, т. е. не поклонятся они «красному словцу» (забывая Отца!); и тот элемент естественного «поэтического заземления», который есть в книге, есть элемент воплощения веяния, связывающего воедино Тот мир и этот... (а это и есть religio, связь).
Грустно, что дружина Ваша (как говорят Жития о женах) снова немощна. Передайте ей мой самый сердечный привет и пожелание великой крепости духа и плоти в году грядущем. И Вам, дорогой мой Зоилович!
Е.И.
* * *
Стихотворение, вошедшее в «Странствия».