Глинская пустынь во второй половине XVIII – начале XIX века (1764–1817)

Во второй половине XVIII века огромное влияние на жизнь всех русских монастырей оказала проводимая Екатериной II политика секуляризации²⁷⁹ монастырских земель, то есть передача их из духовного ведомства в ведение государственного светского учреждения – Коллегии экономии. По узаконению от 20 февраля и «Духовным штатам» от 26 февраля 1764 года у монастырей были отобраны их вотчины, а на содержание обителей назначены штатные оклады по трем классам. Безвотчинные монастыри либо упразднялись, либо были оставлены «на своем содержании» (за штатом). В результате секуляризации произошло огромное сокращение числа монастырей и монашествующих. По итогам 1764 года из 954 монастырей более половины (569) были упразднены, за штатом оставались 161²⁸⁰. Попытки выступлений против секуляризации отдельных представителей духовенства, например Арсения Мацеевича, были обречены на провал²⁸¹. В 1786 году узаконение 1764 года распространилось на Малороссию, а в 1788 году – на Харьковскую, Воронежскую, Екатеринославскую губернии и Курское наместничество. (Курское наместничество было учреждено в 1779 году, и Глинская пустынь вошла в состав его Путивльского уезда²⁸².)

До сих пор исследователи истории Глинской пустыни считали всю вторую половину XVIII и начало XIX века временем упадка материального благосостояния обители²⁸³, когда положение ее было плачевным²⁸⁴.

Однако обнаруженные нами документы²⁸⁵ с полным основанием позволяют разделить этот период еще на два: предсекуляризационный (1764–1788) – период не только достатка, но даже некоторого улучшения благосостояния обители, и послесекуляризационный (1789–1817) – период действительно резкого ухудшения материального положения Глинской пустыни и сокращения числа ее насельников. Однако упадок коснулся лишь хозяйственной, но никак не духовной жизни обители, которая никогда не ослабевала, а, напротив, непрерывно возрастала. Как для первого, так и для второго периода характерна частая смена настоятелей (сведения обо всех настоятелях Глинской пустыни сохранились, начиная с 1764 года).

Архимандрит Амвросий (Орнатский) в «Истории Российской иерархии» писал, что настоятельство в Глинской пустыни «…с 1764 года и доныне (то есть до 1811 года. – А. И.) продолжается строительское»²⁸⁶.

В описываемый период почти все строители Глинской пустыни не имели возможности всецело заботиться об обители, поскольку, как правило, больше находились при домах епархиальных архиереев, исполняя должности экономов и судей консисторских²⁸⁷.

С 1764 по 1767 год настоятелем Глинской пустыни оставался строитель Арсений²⁸⁸, который в 1766 году был уже иеромонахом и одновременно исполнял должность эконома Севского архиерейского дома при епископе Тихоне (Якубовском)²⁸⁹.

Уделяя основное внимание духовно-нравственной жизни, иноки Глинской пустыни стремились избрать настоятеля из среды братии обители. Их выбор пал на смиренного подвижника благочестия иеромонаха Севастиана. Лишь ради послушания в 1767 году он принял настоятельскую должность, но все-таки не смог соединять свою духовно-созерцательную жизнь с внешним попечением о жизни монастыря и через год удалился на безмолвие в Площанскую пустынь²⁹⁰.

Более продолжительное время, с 1768 по 1773 год, строителем Глинской пустыни был иеромонах Гаий²⁹¹. Во время его настоятельства слух о многочисленных исцелениях от Чудотворной иконы Пустынно-Глинской и цельбоносного источника дошел до Преосвященного Кирилла (Флоринского), епископа Севского и Брянского (1768–1779)²⁹², в ведении которого находились тогда Путивльский Молченский монастырь и Глинская пустынь. Он пожелал иметь эту святыню в своем городе Севске, для чего и послал в пустынь своих близких людей, которые бы доставили ему Чудотворную икону, что по его повелению и было сделано. Большая скорбь охватила тогда братию Глинской пустыни. Архиерей же, приняв икону, велел поставить ее в своем кафедральном соборе. Но не угодно было это новое место Матери Божией. И каково же было удивление архиерея, когда утром не оказалось в соборе Чудотворной иконы Пустынно-Глинской. Он снова послал в пустынь, чтобы привезли икону. И когда посланные вторично приехали на то место, они увидели образ Рождества Пресвятой Богородицы на той же сосне, где явился он прежде. И на сей раз икону привезли епископу. Но, вопреки человеческому разуму, Чудотворный образ снова возвратился на ту же сосну в Глинскую пустынь. Так было до трех раз. Тогда, видя чудесное действие Божией Матери, Преосвященный Кирилл не осмелился более брать икону с места явления и приказал оставить ее на прежнем месте²⁹³. Сам же, благоговея перед святыней, начал посещать Глинскую пустынь. Впервые он приехал в обитель в 1769 году, через четыре месяца после пожара: в пустыни полностью сгорел теплый храм во имя Святителя Николая Чудотворца, когда из обители была увезена Чудотворная икона. Вместе с храмом сгорели колокольня, 5 колоколов и весь архив обители²⁹⁴. Удалось спасти лишь церковную утварь и иконостас²⁹⁵. В обители тогда оставалась только первоначальная деревянная церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы, в которой и совершалось богослужение. В 1770 году была заложена каменная двухэтажная церковь Рождества Пресвятой Богородицы²⁹⁶. Преосвященный Кирилл активно содействовал построению первого каменного храма на месте сгоревшего²⁹⁷, а также созиданию монастыря. Он полюбил это уединенное святое жительство и часто приезжал сюда для душевного назидания²⁹⁸.

Все заботы, связанные с началом строительства этого соборного храма, взял на себя строитель Гаий, который имел неусыпное попечение об успехе этого святого дела, его трудами начавшегося. Однако по Промыслу Божию ему не суждено было увидеть окончание этого строительства. В 1773 году строитель Гаий мирно скончался в Глинской пустыни²⁹⁹. До последних дней жизни он ревностно заботился о благоустройстве обители, о сооружении храма. Об этом свидетельствует и завещение о. Гаия, по которому он оставил все свое небольшое имущество на построение каменной церкви в Глинской пустыни³⁰⁰.

Его преемником в 1774 году был назначен иеромонах Софроний (Хижняков)³⁰¹. По указу епископа Севского и Брянского Кирилла 29 октября того же года он освящал зимний придел Святителя Николая в строящемся храме Рождества Пресвятой Богородицы³⁰². До перевода в Глинскую пустынь о. Софроний с 1770 года исполнял должность настоятеля в Софрониевой Молченской пустыни, братия которой любила и почитала его³⁰³.

В 1776 и в начале 1777 года, будучи строителем Глинской пустыни,

он одновременно исполнял должность строителя Софрониевой обители³⁰⁴. Поэтому некоторые авторы считают, что о. Софроний уже с 1776 года не управлял Глинской пустынью³⁰⁵. Однако в найденном нами рапорте епископа Севского и Брянского Кирилла в Св. Синод от 21 сентября 1777 года сказано, что строитель Глинской пустыни иеромонах Софроний лишь 20 сентября 1777 года снова переведен из Глинской в Софрониеву пустынь и утвержден ее строителем³⁰⁶.

После его перемещения должность настоятеля Глинской пустыни совсем короткое время исполнял иеромонах Пантелеимон, а затем иеромонах Арсений, строитель Мценского Петропавловского монастыря³⁰⁷. Из этого монастыря он в течение двух лет и управлял пустынью. Но уже в 1779 году о. Софроний (Хижняков) снова был возвращен в Глинскую обитель на должность строителя³⁰⁸.

Опытный духовный наставник, о. Софроний прежде всего заботился о возрастании духовно-нравственной жизни в обители. Он никому не дозволял уклоняться в своеволие и всеми средствами поддерживал установившийся в обители порядок – ничего не делать без благословения старцев.

Отец настоятель вверял их спасительному руководству всех новопостриженных и новопоступивших. Внимательно относился он к присылаемым в обитель епитимийцам³⁰⁹, поручал в повиновение опытным подвижникам и следил за их исправлением.

Исцеления от Чудотворной иконы во время его настоятельства увеличивали приток богомольцев в обитель и были записаны впоследствии игуменом Филаретом (Данилевским). Одно из таких чудес, происшедшее с путивльской помещицей, описано в I главе.

Духовная мудрость позволила о. Софронию и внешне благоустроить обитель. Особенно много сил уделял он строительству первого каменного храма в обители. Глинская пустынь год от года духовно возрастала и привлекала множество богомольцев. Видя подъем духа братии этой обители, они стремились помочь ей в строительстве храма.

В мае 1781 года двухэтажная каменная церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы (с приделом Святителя Николая) была освящена³¹⁰. Однако из документов обители следует, что строительство храма в то время еще не было завершено³¹¹, как утверждают некоторые исследователи³¹².

В составленном во время генерального размежевания земель 1784–1785 гг. «Камеральном экономическом примечании к Генеральному плану Курского наместничества Путивльского уезда» сказано, что в те годы не было закончено³¹³ строительство верхнего этажа каменной церкви Глинской пустыни, не была построена также и каменная колокольня соборного храма.

Второй этаж церкви и колокольня впервые упоминаются в описи церковной утвари и ризницы Глинской пустыни 1789 года, где сказано, что каменная церковь Рождества Пресвятой Богородицы имеет два придела: «Внизу Николая Чудотворца, а наверху Преображения Господня, при оной же церкви и колокольня каменного здания, на ней пять колоколов»³¹⁴.

В этой же описи сказано, что антиминс церкви Рождества Пресвятой Богородицы был освящен в 1786 году³¹⁵. Возможно, в том же году окончательно закончилось строительство всего храма и колокольни.

В храме Глинской пустыни и его приделах иконостасы были деревянные, резные, позолоченные, иконы украшены серебряными ризами и венцами, половина церковных сосудов также были серебряными. Посреди храма Рождества Пресвятой Богородицы и Николаевского придела помещались паникадила. В конце XVIII и начале XIX века соборный храм с приделами и колокольня были покрыты черным сибирским железом³¹⁶. Эти сведения полностью опровергают мнение тех авторов, которые писали, что «в конце XVIII века на втором этаже каменной церкви Глинской пустыни был храм Вознесения»³¹⁷, а храм Рождества Пресвятой Богородицы «не имел надлежащего благолепия и в течение полустолетия до 1823 года был крыт тесом»³¹⁸. Утверждение о бедности храма основано на предположении о том, что обитель находилась в тяжелом экономическом положении уже в 70-х – 80-х гг. XVIII века.

Однако материалы, содержащие сведения о владениях и хозяйстве Глинской пустыни в период генерального размежевания земель³¹⁹, свидетельствуют о том, что до 1789 года обитель была достаточно обеспечена. Межевание земель Глинской пустыни проводил в июле 1784 года путивльский землемер прапорщик Антон Касков. Особый интерес представляют составленные им полевая записка о ходе межевания³²⁰, экономические примечания³²¹ и специальный геометрический план³²² Глинской пустыни, содержащие подробные сведения об обители и ее владениях; на этих документах сохранилась подпись настоятеля Глинской пустыни иеромонаха Софрония (Хижнякова).

В 1784 г. в имении монастыря состояло:

Во владении пустыни состояла тогда земля, пожалованная как князем А. Д. Меншиковым, так и другими благотворителями³²⁵.

Сокращение землевладения Глинской обители по сравнению с 1764 годом было вызвано, по-видимому, началом секуляризационной правительственной политики в Курском наместничестве. Уменьшились (более чем в три раза) площади, занимаемые лесом, пахотные же земли сократились незначительно.

Однако по сравнению с другими монастырями землевладение Глинской пустыни по-прежнему оставалось достаточно обширным. Например, оно было почти в три раза больше землевладения Софрониевой пустыни, которая владела тогда лишь немногим более 800 десятин земли³²⁶. Путивльский Молченский монастырь по штатам 1764 года был отнесен к 3-му классу и к 1784 году был вовсе лишен всех своих вотчин³²⁷, так же как и Коренная Рождество-Богородицкая пустынь, расположенная недалеко от Курска³²⁸.

Во владении Глинской пустыни лес рос строевой и дровяной. Строевой лес: дубовый, березовый, кленовый, сосновый (высотой «от 7 до 10 сажен») был пригоден «для строевого и корабельного поделия»³²⁹. Вдоль сенных покосов – лес ореховый, ольховый, лозовый и ракитовый. В лесах водились медведи, волки, лисы, горностаи, лоси, дикие козы, белки, зайцы; из птиц больше всего было ласточек³³⁰. На пахотных землях сеяли, как правило, рожь, овес, гречиху³³¹. Землями Глинской пустыни пользовались иноки и черкасы³³² – вольные крестьяне, жившие в принадлежавшей обители слободке Шутовке. Крестьяне занимались хлебопашеством, женщины, кроме полевой работы, пряли лен, шерсть, поскань, ткали холсты и сукно «для своего обихода и на продажу»³³³. Эти люди пользовались всем необходимым в своей духовной жизни и хозяйственной деятельности от монастыря. Об улучшении их благосостояния свидетельствует то, что по сравнению с 1764 годом число дворов в слободке удвоилось и теперь в 60 дворах числилось «душ мужских – 202, женских – 204»³³⁴.

За 20 лет иноки усовершенствовали и хозяйство монастыря. Рядом с пустынью был устроен пруд; на нем поставили «мучную мельницу о двух поставах»³³⁵. За помол здесь собиралось разного хлеба до ста четвертей в год³³⁶. Вторая мельница была устроена при слободке Шутовке. На ней было 4 постава, толчея и сукновальня. Доход от этой мельницы составлял 200 четвертей разного хлеба и 5 четвертей пшена в год, кроме того 5 рублей с сукновальни³³⁷. Обитель по-прежнему владела рыбными ловлями. В реке и заливах иноки и крестьяне ловили судаков, лещей, голавлей, а в озере – щук, окуней, плотву, ершей³³⁸.

Близ пустыни была устроена пасека. Кроме меда, здесь собирали воск для изготовления свечей³³⁹. Таким образом, в 1764–1785 гг. Глинская пустынь, оставаясь за штатом, на своем содержании, была вполне обеспечена всем необходимым и оказывала не только духовную, но и материальную помощь жителям ближайших селений и богомольцам.

Более того, в этот период иноки во главе с настоятелем имели средства и возможность благоустроить обитель: они не только возвели первый каменный двухэтажный храм, крытый железом (а не гонтом, как ранее), но и обнесли пустынь с северной и восточной стороны каменной оградой, на углу которой была построена каменная башня, а в ней кладовая для хранения церковных денежных сборов³⁴⁰. Кроме того, построили еще 4 новых здания (если в 1764 г. в Глинской пустыни было 17 строений, то в плане 1783 года значится уже 21)³⁴¹, устроили, как уже было сказано, пруд и 2 мельницы.

Труды настоятеля о. Софрония (Хижнякова) не ограничивались заботой о внешнем благоустройстве обители, обеспечении братства одеждой и трапезой. Главное внимание старца было обращено на духовное воспитание монашествующих и нравственную их поддержку. О возрастании духовной жизни братства Глинской пустыни свидетельствует стремление других подвижников попасть в эту обитель.

По сравнению с 1764 годом число монашествующих Глинской пустыни удвоилось, а число послушников возросло до 20. В 1784–1785 годах в монастыре было уже 35 насельников³⁴². (Среди них – священник Глинской пустыни Василий Ефимов, подпись которого находим в полевой записке землемера Антона Каскова. Отец Василий приводил к присяге понятых во время генерального межевания земель³⁴³.)

Отец Софроний тщательно заботился о благочинии богослужения. Теперь, когда в обители было 5 иеромонахов и 2 иеродиакона, церковные службы стали отличаться большей торжественностью и стройностью, что увеличивало приток богомольцев в монастырь.

Ревностно потрудившись на благо Глинской пустыни почти десять лет, иеромонах Софроний (Хижняков) мирно скончался в обители в 1786 году³⁴⁴.

4 сентября 1786 года настоятелем Глинской пустыни был определен иеромонах Вениамин – эконом при архиерейском доме епископа Севского и Брянского Феоктиста (Мочульского)³⁴⁵. Во время его настоятельства Глинская пустынь в 1787 году была переведена из Севской епархии в Белоградскую³⁴⁶, при нем же обитель лишилась всех своих владений. 25 апреля 1788 года последовал указ о распространении узаконения 1764 года, об отобрании монастырских вотчин на Курское наместничество³⁴⁷. Земли и имущество Глинской пустыни были описаны «со стороны гражданского правительства»³⁴⁸, а в 1789 году у обители была «отобрана вся земля в Казенное ведомство»³⁴⁹. Теперь Глинская пустынь действительно находилась в крайне стесненном материальном положении, которое усугублялось еще более частой сменой настоятелей.

Иеромонах Вениамин оставался строителем Глинской пустыни около трех лет³⁵⁰. В 1789 году его преемником стал иеромонах Поликарп, но он управлял обителью только 4 месяца и был уволен от этой должности³⁵¹.

В 1790 г. Преосвященный Феоктист повелел обратиться к живущим в Старо-Харьковском Преображенском монастыре двум безместным игуменам Исаии и Гавриилу с предложением управлять кому-либо из них Глинской пустынью. Игумен Гавриил, находившийся на покое, изъявил на это желание и 11 февраля 1790 г. был утвержден в должности настоятеля Глинской обители. Но через два с половиной года в ночь с 12 на 13 октября 1792 г. в келлию его ворвались разбойники, «опустошили ее», а сам о. Гавриил едва «успел бегством спастись от их лютости»³⁵², после чего он отказался от управления пустынью и удалился в Рыльский Николаевский монастырь³⁵³.

В 1793 г. епископ Феоктист определил настоятелем Глинской пустыни строителя бывшего Волновского Троицкого монастыря иеромонаха Александра (Проворова)³⁵⁴. В течение одиннадцати лет (с 1793 по 1804 год) его назначали настоятелем Глинской пустыни четыре раза. Первое пребывание о. Александра в обители было недолгим. Уже 11 октября 1794 года вместо него настоятелем Глинской пустыни стал игумен Путивльского Молченского монастыря Паисий ³⁵⁵ , управлявший обителью до 17 февраля 1796 года.

Затем в Глинскую пустынь был возвращен строитель иеромонах Александр (Проворов). На этот раз он управлял обителью почти три года. Материальное положение пустыни в те годы было очень тяжелым. Земли не было, обитель пользовалась только лесом при монастыре³⁵⁶, монашествующих, в соответствии со штатами 1764 года, было всего лишь семь³⁵⁷. Обитель существовала тогда в основном на пожертвования благотворителей. Но не только Глинская пустынь, многие русские монастыри в то время бедствовали в результате секуляризации, большая же их часть была упразднена.

Улучшение наступило лишь после указа императора Павла I от 18 декабря 1797 года о наделении монастырей 30 десятинами земли, мельницей из казенных оброчных статей и рыбными ловлями³⁵⁸.

Исполнение этого указа в отношении Глинской пустыни задерживалось. Поэтому строитель Александр направил в 1798 году прошение Преосвященному Феоктисту об «определении Глинской пустыни земли, мельницы и рыбной ловли»³⁵⁹. Казенная палата выделила обители «в трех местах весьма невыгодной чресполосности»³⁶⁰ 36 десятин 494 сажен земли, в том числе удобной 22 десятины 1398 сажен, а остальная под поселением и неудобная³⁶¹. Земля эта к хлебопашеству была непригодна, так как часть ее состояла под лесом, а остальную занимало обширное болото, заросшее кустарником³⁶².

Император Павел I даровал Глинской пустыни в Путивльском уезде в 30 верстах от обители при селе Новая Слобода водяную мельницу с 14 десятинами земли под нею и рыбную ловлю в пруде у мельницы³⁶³. По указу Курского губернского правления 20 мая 1798 года Путивльский земский суд передал мельницу во владение Глинской пустыни³⁶⁴.

Из 14 десятин земли, находящейся у мельницы, только полдесятины, состоящей под усадьбой, не было покрыто водой, так что даже не было места для выемки земли, необходимой для удержания гати³⁶⁵, часто повреждавшейся от прогона крестьянского скота и от проезда богомольцев в Софрониеву пустынь.

Из-за отдаленности мельницы от обители потребность в дровах для отапливания келлий, в хворосте и соломе для гати удовлетворялась лишь за счет покупки всего необходимого у крестьян³⁶⁶. По императорскому указу от 18 декабря 1797 года обитель стала получать на свои нужды из казны 300 руб. милостынного подаяния в год³⁶⁷.

Положение монастыря несколько улучшилось, но в ноябре 1798 года опять последовала смена настоятелей. Иеромонаха Александра перевели строителем в Обоянский Знаменский монастырь, а в Глинскую пустынь был определен иеромонах Тихон, которого уже в 1800 году направили в Оренбургскую епархию³⁶⁸. При о. Тихоне в Глинской пустыни не было и семи братий³⁶⁹. После него настоятелем обители стал строитель Евпсихий. Ни Н. Самойлов, ни П. Строев, ни другие исследователи истории Глинской пустыни ничего о нем не сообщают, однако сохранился рапорт о. Евпсихия Преосвященному Феоктисту за 1800 год. В начале XIX века в Курской епархии по императорскому указу собирались сведения о монастырях, церквах и духовенстве. Заботясь о том, чтобы эти статистические сведения были представлены в Св. Синод своевременно, Преосвященный Феоктист повелел строителю Глинской пустыни Евпсихию на пути из Глинской пустыни в Белгород заехать в Рыльский монастырь, и если ведомости о монастырях Рыльским правлением еще не будут отправлены, то остаться в монастыре до отправки ведомостей и ускорять их составление. В своем рапорте строитель Евпсихий сообщает Преосвященному Феоктисту о выполнении этого поручения: «Прибыв в Рыльск, я узнал, что требуемые ведомости не только не отосланы, но и в порядок не приведены… Я же в монастыре нахожусь и когда от правления будут отправлены ведомости, то отправляюсь и я в Белгород»³⁷⁰.

Отец Евпсихий был настоятелем Глинской пустыни совсем короткое время (очевидно, поэтому о нем и не упоминают другие авторы). Уже 29 мая 1800 года вместо него архиерей опять определил строителем иеромонаха Александра (Проворова), бывшего одновременно экономом при архиерейском доме³⁷¹. На этот раз он управлял обителью почти четыре года. При нем в 1802 году по указу Курской Духовной Консистории была составлена описная церковная книга Глинской пустыни³⁷². Этот документ изложен далее достаточно подробно, поскольку он содержит редкие сведения о храмах, иконах, церковной утвари, ризнице обители в самом начале XIX в., тогда как в литературных источниках сведений о Глинской пустыни этого периода, по существу, нет. В 1802 году в Глинской пустыни был один каменный храм Рождества Пресвятой Богородицы с двумя приделами.

В церкви Рождества Пресвятой Богородицы иконостас был деревянный, резной, позлащенный. Справа от царских врат находилась икона Спасителя, слева – Иверской Божией Матери. На этих иконах были серебряные позлащенные венцы, а перед ними – медные лампады. Чудотворная икона Рождества Пресвятой Богородицы находилась справа от иконы Спасителя, была украшена серебряной позолоченной ризой, «с одним красным камушком вверху, а по сторонам 8 хрусталиков разного цвета»³⁷³. Лампада перед ней была серебряная.

Перед образом Спасителя стоял резной аналой с иконой Воскресения Христова и двунадесятыми праздниками.

В храме находились большой выносной крест с изображением Распятия с одной стороны и Рождества Богородицы – с другой; хоругвь на зеленой материи с образами Богоматери и Святителя Николая Чудотворца. Клиросы и амвоны были столярной работы, покрашены краской. Посреди церкви висело паникадило из желтой меди³⁷⁴.

В алтаре храма Рождества Пресвятой Богородицы на горнем месте в киоте были иконы: Спаситель на престоле с предстоящими Богоматерью и св. Иоанном Предтечей³⁷⁵; справа – образ св. Иоанна Богослова, слева – св. Геннадия, Патриарха Цареградского; вверху – Распятие.

На престоле – антиминс из желтого атласа, 1786 года, два Евангелия (одно из них – Московской печати 1758 года, оправлено серебром, «на верхней его доске – 5 финифтов: посредине Воскресение Господне, по углам – четыре евангелиста; другое – Киевской печати 1773 года, покрыто красным плисом»³⁷⁶, на верхней доске изображение Распятия и евангелистов из серебра)³⁷⁷, гробница серебряная чеканной работы, два напрестольных креста (серебряный, позлащенный, чеканной работы и кипарисный, резной, в медной посребренной оправе)³⁷⁸. Из церковной утвари в храме были: 4 серебряных потира с дискосами, звездицами и лжицами; 2 чаши серебряные и один корец оловянный для теплоты, 4 копия стальных; 2 кадила серебряных, чеканных, 2 кадила из желтой меди; 3 оловянных подсвечника (2 – на престоле, 1 – на жертвеннике), 2 выносных больших подсвечника (2 – на престоле, 1 – на жертвеннике), 2 выносных больших подсвечника из желтой меди; блюдо оловянное для благословения хлебов; чаша для освящения воды из красной меди³⁷⁹.

До 1801 года в ризнице обители на 7 монашествующих было 23 ризы (среди них 3 парчовых, 3 бархатных, 6 подризников, 1 набедренник, 2 пояса, 7 пар поручей, 9 диаконских стихарей, 11 воздухов, 9 покровцов³⁸⁰). Достаточно богатая ризница сохранилась еще с 80-х годов XVIII века, когда у пустыни были свои земли.

В начале XIX века храм Рождества Пресвятой Богородицы, его приделы и колокольня были покрыты черным сибирским железом³⁸¹.

В приделе Святителя Николая Чудотворца иконостас был деревянный, покрыт зеленой краской. Справа от царских врат находились икона Спасителя (круглая) и образ Рождества Пресвятой Богородицы в серебряной позолоченной ризе; слева – икона Богоматери (также круглая) и образ Святителя Николая Чудотворца с прочими святителями в серебряной позолоченной ризе. Лампады у этих икон были из желтой меди. Перед образом Спасителя на аналое находился образ Святителя Николая Чудотворца, с серебряными, но ветхими, венцом и окладом.

Паникадило в Николаевском приделе было из желтой меди³⁸².

В алтаре этого придела находились: антиминс из желтого атласа (год не указан), Евангелие Московской печати 1711 года, три напрестольных креста (серебряный, медный и деревянный), оловянная гробница (дарохранительница), треугольный жертвенник столярной работы.

В верхней церкви Преображения Господня иконостас был покрыт лазоревой краской, перед иконами висело 6 медных лампад. В алтаре находились: над жертвенником – Распятие и икона Воскресения Христова (на холсте); на горнем месте – Распятие; с правой стороны – образ Святителя Николая Чудотворца. На престоле была деревянная гробница (дарохранительница).

В описи перечислены также некоторые иконы из храма Рождества Пресвятой Богородицы и его приделов: икона Богоматери Пустынно-Молченская Софрониева, в серебряной ризе; Рождество Христово; Преображение Господне; Крещение Господне; Вход Господень в Иерусалим; Вознесение Господне; Рождество Богородицы; Благовещение в медном окладе; Воскресение Христово; Святителя Николая Чудотворца; святого Иоанна Предтечи; преподобных Антония и Феодосия Печерских; образ Святителя Димитрия Ростовского; Распятие.

О бедности обители в те годы свидетельствует тот факт, что в трех ее храмах была лишь одна маленькая серебряная лампада перед Чудотворным образом; серебряная гробница (дарохранительница) была только в храме Рождества Пресвятой Богородицы, а в приделах – оловянная и деревянная; серебряных риз на иконах было всего четыре.

Однако строитель иеромонах Александр и старшая братия стремились, как могли, украсить иконы святой обители. В июле 1802 года они испросили у Преосвященного разрешения использовать серебро с ветхих церковных облачений и утвари для венцов на месточтимые иконы³⁸³. Из этого серебра были отлиты венцы для икон: Спасителя в храме Рождества Пресвятой Богородицы (весом 1 фунт 14 золотников), Богоматери в том же храме (весом 1 фунт 21 золотник) и Святителя Николая Чудотворца в Николаевском приделе (весом 1 фунт 24 золотника).

Чудотворная икона была украшена четырьмя серебряными венчиками (весом 23 золотника), 22 жемчужинами и «четырьмя красными круглыми камушками»³⁸⁴.

Кроме того, из купленного серебра была сделана серебряная позолоченная риза (весом 84 золотника) для иконы Воскресения Христова с двунадесятыми праздниками³⁸⁵.

При строителе Александре пополнилась и ризница обители: в 1801 году в нее поступили: парчовая риза, набедренник, три пояса, три пары поручей и два покровца; а в 1802 году – еще три ризы, подризник, поручи и покровец³⁸⁶.

За период 1764–1800 гг. обогатилась и монастырская библиотека: число книг в ней возросло почти втрое (с 30 до 81). Вновь поступили различные сборники житий святых, поучения св. Кирилла Иерусалимского, св. Иоанна Дамаскина, проповеди митрополита Платона, Акафистники, службы Святителю Николаю Чудотворцу, св. Иоанну Воину; св. праведным Захарии и Елисавете.

Об увеличении количества книг в библиотеке заботился и строитель Александр. В 1801 году в нее поступило 17 церковных книг (среди них Служебники, Акафистники, Требник, Триодь цветная, Чин священнослужения и обрядов, слова поучительные блаженного Макария, беседы св. Иоанна Златоуста о покаянии, книги св. Амвросия Медиоланского о должностях, «Алфавит духовный», беседы св. Иоанна Златоуста на 14 посланий, Молебное пение во время губительной и заразительной немощи)³⁸⁷, а в 1802 году – еще 19 книг (различные слова и беседы св. Иоанна Златоуста, Служебники, Псалтири, каноны Богородице)³⁸⁸. К концу 1802 года число книг в библиотеке Глинской пустыни возросло до 117³⁸⁹.

В описной церковной книге Глинской пустыни содержатся также сведения о некоторых членах старшей братии обители. Так, в 1802 году духовником пустыни был иеромонах Иаков, а казначеем – иеромонах Досифей³⁹⁰.

22 февраля 1804 года о. Александр был отозван в архиерейский дом, а на его место определен строитель иеромонах Евфимий, бывший духовником Софрониевой пустыни³⁹¹. Это был муж высокой добродетели, истинный подвижник. Братия Глинской пустыни благоговела перед ним и почитала его. Но по старости лет он не смог долго управлять обителью и возвратился в Софрониеву пустынь. Строителем же в Глинскую обитель, согласно прошению, уже в четвертый раз был назначен иеромонах Александр³⁹². Ревностное стремление этого строителя пребывать в Глинской пустыни свидетельствует о том, что и во время бедности этой обители духовная жизнь в ней была на самом высоком уровне.

Глинский иеромонах Иассон писал, что, несмотря на частую смену настоятелей, «Глинская пустынь таила в себе крепость духовных сил; прочный духовный фундамент… глубоко коренился в ее духовных подвижниках»³⁹³. По свидетельству великого Глинского старца монаха Феодота, в схиме Феодосия (Левченко; ✝1859), поступившего в обитель еще при строителе Вениамине, в Глинской пустыни в конце XVIII – начале XIX века были старцы святой жизни – чистые посредники даров небесной благодати³⁹⁴. Путем целожизненного подвига они стяжали духовную мудрость и опытность, силу духа, глубокое понимание закономерностей духовной жизни. Старцы наставляли новоначальных на правильный спасительный путь, учили науке о духовной жизни, обращали главное внимание иноков на нравственную чистоту сердца и трезвенность душевную.

Благодаря их молитвам и трудам, в пустыни водворялось истинное душеводительство. Отец Феодот говорил, что он имел полную возможность получить душеспасительные ответы на все вопросы, связанные с внешними тяжкими трудами и внутренними духовными подвигами³⁹⁵. Глинские старцы так устрояли дело нравственного усовершенствования своих пасомых, что, по словам о. Феодота, «таковые проводили жизнь в духовных подвигах и несомненно благоугодили Богу»³⁹⁶. О некоторых из них о. Феодот говорил прямо: «Жил свято»³⁹⁷. Впоследствии в середине XIX века на старом кладбище Глинской пустыни были обретены нетленные мощи старцев-схимников и их ученика, подвизавшихся в обители вместе с о. Феодотом в конце XVIII – начале XIX века³⁹⁸.

Подвиги Глинских старцев, сиявших различными добродетелями, влекли к подражанию и других. Потому понятно стремление о. Александра подвизаться в святой обители Глинской, издавна богатой духовными традициями. Но на этот раз он не успел вступить в управление обителью, так как уже 3 сентября 1804 года был переведен строителем в Обоянский Знаменский монастырь³⁹⁹, а настоятелем Глинской пустыни был определен строитель того же Обоянского монастыря иеромонах Евтихий⁴⁰⁰.

Преосвященный Феоктист с большим доверием относился к о. Евтихию и давал ему сложные в духовном и административном отношении поручения. Так, 12 декабря 1802 года, узнав о кончине глубокопочитаемого настоятеля Софрониевой пустыни архимандрита Феодосия (Маслова), именно о. Евтихия он послал в эту пустынь для поддержания духа скорбящей братии, написав: «Белоградского архиерейского дома эконом иеромонах Евтихий отправляется с тем, чтобы и после погребения покойного оставаться в вашей пустыни, до указа… При том он все возможное старание приложить должен о скорейшем освидетельствовании церковных, ризничных и монастырских вещей по описям»⁴⁰¹.

После назначения о. Евтихия строителем Глинской пустыни Преосвященный Феоктист не хотел с ним расставаться и 18 сентября 1804 года одновременно назначил его экономом в архиерейский дом и присутствующим в Курской Духовной Консистории⁴⁰². Кроме того, 16 ноября того же года о. Евтихий был определен благочинным в Белоградский Николаевский и Хотмыжский Знаменский монастыри⁴⁰³. Все это, безусловно, не позволяло о. Евтихию полностью предаться заботам о Глинской обители, внешнее благосостояние которой все ухудшалось. В «Географическом словаре Российского государства», составленном А. Щекетовым в начале XIX века, сказано, что в Глинской пустыни «каменного строения только 2 церкви, прочее деревянное и ветхое»⁴⁰⁴.

Иеромонах Евтихий управлял Глинской пустынью почти четыре с половиной года, однако никаких сведений об этом периоде истории монастыря не сохранилось. Архимандрит Анатолий (Ключаров) писал: «Строитель иеромонах Евтихий известен более как строгий эконом Белоградского архиерейского дома, чем как настоятель. Он номинально числился «строителем Глинской пустыни»⁴⁰⁵.

Указом Св. Синода от 27 марта 1809 года иеромонах Евтихий был переведен в Екатеринославскую епархию на должность настоятеля Балаклавского Георгиевского монастыря⁴⁰⁶.

В описываемый период в Глинскую пустынь как в духовную лечебницу по-прежнему присылались для утверждения в иноческой жизни многие епитимийцы. По свидетельству А. С. Лебедева, изучавшего в начале ХХ века архив Глинской пустыни (утраченный ныне), в нем тогда хранились две большие книги об епитимийцах: за 1768–1851 гг. (720 листов) и за 1769–1830 гг. (838 листов). А. С. Лебедев подчеркивает, что благодаря строгому духовно-аскетическому укладу жизни епархиальное начальство считало Глинскую пустынь «особенно удобной» для исправления виновных и «в нее нередко посылались таковые, после того как оказывались неисправимыми в других монастырях»⁴⁰⁷. Приведем лишь несколько примеров.

В 1776 году епископ Севский и Брянский Кирилл послал на исправление в Глинскую пустынь священника церкви Живоначальной Троицы села Жуковка о. Карпа Кириллова за нарушение богослужебных правил⁴⁰⁸. Поступивший в Путивльский Молченский монастырь «вдовый священник Иаков Анатовский за исхождение из монастыря в город для удовлетворения пьянственного пристрастия был определен указом Консистории от 17 января 1795 года в число братства Глинской пустыни, для удержания его от пьянства весьма удобную»⁴⁰⁹.

Священник Смоленской церкви Рыльского уезда Петр Курдюмов послан был в Рыльский монастырь на епитимию. На донесение настоятеля этого монастыря в 1807 году о том, что он «по возможности удерживал священника Курдюмова от пьянства, но безуспешно», Преосвященный наложил резолюцию: «Священника Курдюмова отправить в Глинскую пустынь»⁴¹⁰, что и было исполнено.

Однако частая смена настоятелей (за 45 лет – с 1764 по 1809 г. – здесь сменилось 15 строителей) безусловно не способствовала благоустройству обители.

Старцы Глинской пустыни, подвизаясь в жизни добродетельной, желали лучшего в ней порядка. Общение с иноками соседней, Софрониевой пустыни, где о. Феодосий (Маслов) ввел Афонский общежительный устав и насадил «кротость в нравах, послушание и братолюбие»⁴¹¹, способствовало тому, что Глинская братия смиренно просила архиепископа Феоктиста – для введения общежития и в их обители – утвердить в должности ее настоятеля духовника Коренной пустыни Курской епархии иеромонаха Парфения. Их прошение совпадало с желанием Преосвященного, который стремился ввести общежитие во всех монастырях своей епархии.

Еще 5 октября 1792 г. на основании его резолюции Духовная Консистория выпустила указ, предписывавший «настоятелям иметь трапезу общую с братиями, и даже для отвлекаемых от оной должностями судебными и учебными, поставить непременной обязанность, полагая за себя в общину известное количество столовых денег, по крайней мере, по дни воскресные, тож и других великих праздников трапезовать вкупе с братиями»⁴¹².

На основании этого указа велено было монахам приходить в трапезу в мантиях, совершать трапезное чтение «и вообще сохранять в соборном яствии и питии, как и в других случаях, благочиние»⁴¹³. Как учат святые отцы, «пришедши в трапезу, не осматривай братния части, ниже разделяй душу твою недобрыми подзираниями, но предлежащих пред тобою прикасайся, телу давай пишу, слуху слышание чтения, душе же молитву; да телом и духом питайся, всесовершенно восхвалиши Исполняющего во благих желание твое»⁴¹⁴.

Затем Преосвященный Феоктист потребовал от настоятелей монастырей подробные отчеты о жизни братии. Ознакомившись по полученным сведениям с состоянием всех монастырей и пустыней, архиепископ 22 декабря 1802 года предписал, чтобы «во всех монастырях Курской епархии введено было общежитие»⁴¹⁵.

В Глинской пустыни осуществление этого предписания было затруднено, поскольку Глинские настоятели, как правило, находились не в своей обители, а при архиерейском доме. Поэтому в 1809 г. братия Глинской пустыни и просила утвердить в должности строителя иеромонаха Парфения, с тем чтобы тот жил в монастыре постоянно.

Их желание было удовлетворено, и 1 мая 1809 года на основании резолюции Его Преосвященства было вынесено следующее решение Курской Духовной Консистории: «Братия Глинской пустыни просили определить начальником в оной Коренного Монастыря Духовника Иеромонаха Парфения, для заведения общежития между ними; послать указ в сию пустыню с предписанием определенному начальнику в оной Иеромонаху Парфению о заведении, по прошению братии, общежития между ними, дабы он учинил сие непременно по получении на то указа, и велеть, чтобы в сей пустыни, кроме общей молитвы, было общее одеяние, общая пища и питие, общие труды и старание о пользе святой обители, общий счет как приходов, так и расходов, общая любовь, подчиненность и послушание, общее удаление от всякого невоздержания и соблазнительного порока, общее исправление всего того, что правилам жития монашеского и монашества общежительного соответственно; особливо наблюдать все сие начальник обязан, как учрежитель общежительных правил, который если не будет исполнять оных, подвергнет себя суду и взысканию»⁴¹⁶.

Иеромонах Парфений (русский, из мещан) был пострижен в Саровской пустыни, в которой проходил различные послушания с 1786 по 1792 год, затем он был переведен в Коренной монастырь, где в 1793 г. рукоположен во иеродиакона и в том же году – во иеромонаха. С 1798 года в течение десяти лет он проходил в этом монастыре «со всяким усердием» должность казначея и духовника и много помог настоятелю в поддержании общежития⁴¹⁷.

При определении строителем в Глинскую пустынь «за достохвальные труды в Коренном монастыре» Преосвященный Феоктист 2 мая 1809 года наградил его набедренником⁴¹⁸.

Деятельность о. Парфения в Глинской Богородицкой пустыни в должности настоятеля началась с введения общежительных правил. Ранее в этой обители доходы распределялись следующим образом: «Третью часть получали строители, а остальные деньги делились по чинам»⁴¹⁹, что, разумеется, не соответствовало требованиям общежительного монастыря, где все у братии должно было быть общим. Отец Парфений, желая понудить братию к общежительным правилам, первым отказался обратить в личную собственность ту третью часть доли, которая должна была принадлежать ему как строителю. Вслед за ним и братия одни не хотели, а другие убоялись взять свою часть.

Так было положено первое основание устройству общежития в монастыре, где все доходы и расходы стали общими и употреблялись в зависимости от нужд обители. Иноки пустыни, освободившись каждый от забот о своем материальном обеспечении, почувствовали значительное облегчение, и теперь с еще большим горением занимались духовным деланием. Настоятель уделял особое внимание поддержанию благолепия храмов.

Особо почитая Чудотворную икону Рождества Пресвятой Богородицы, настоятель Парфений с братией устроили в 1814 году для этой иконы серебряный позолоченный круг чеканной работы (весом 3 фунта 55 золотников).

В круге было шесть финифтей с иконными изображениями на пяти из них. В середину круга вставлялся медный позолоченный киот для Чудотворной иконы⁴²⁰.

В 1809 году тщанием строителя иеромонаха Парфения из двух старых потиров с добавлением серебра был сделан большой величины позолоченный серебряный потир. На нем было изображение страданий Спасителя. Были изготовлены также дискос, звездица, лжица и тарелочка, позолоченные, резной работы (весом всего 4 фунта 44 золотника)⁴²¹. Кроме того, при о. Парфении, заботившемся о благолепии богослужений в Глинской пустыни, было сшито несколько парчовых риз⁴²².

Настоятель Парфений заботился о должном благочинии церковного богослужения, чтения и пения. Устраивающееся общежитие в Глинской пустыни привлекало как подвижников, искавших духовно опытных наставников, так и богомольцев. Но увеличение числа братии было невозможно из-за ограничения, установленного штатами. В то же время отсутствие достаточного количества пахотной земли и леса не позволяло благоустроить обитель.

Во время Отечественной войны 1812 года положение обители еще более ухудшилось. К сожалению, в литературных и архивных источниках содержится совсем мало сведений о жизни обители в тот период. Известно лишь, что в 1812 году Глинская пустынь пожертвовала 125 рублей на вещи для войск⁴²³. Но, безусловно, иноки обители вместе со всем русским народом принимали самое деятельное участие в патриотическом движении. Ведь в годы тяжелых испытаний с особой силой возгорается дух веры в сердце православного человека. Вера влечет его на жертвенный подвиг во имя Христовой заповеди: «Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя» (Ин. 15, 13).

Если в сердце христианина горит огонь истинной любви, завещанной Христом, это сердце не требует указаний, в чем проявить свою любовь: оно само и голодного накормит, и плачущего утешит. То же можно сказать и о священном чувстве любви к Родине: если в душе и сердце христианина ярко горит пламень патриотизма, он сам найдет пути для проявления своей любви к Отечеству.

Так и Глинские иноки своими трудами на оборону Родины, денежными пожертвованиями, неусыпными молитвами к Богу о скорейшем даровании победы, духовной поддержкой тем, кому война уже принесла скорби и испытания, служили своей Отчизне. Глинские пастыри непрестанно воодушевляли своих прихожан, ободряли и утверждали их в великую пору 1812 года.

После окончания войны в Глинской пустыни было всего около десяти насельников; келлии, которых оставалось мало, совсем обветшали⁴²⁴. Но несмотря на это, при о. Парфении Глинская пустынь выделяла средства на помощь Казани, опустошенной пожаром, и помогала воспитанию бедных сирот духовного звания⁴²⁵.

Усердно заботясь о пользе монастыря и точном исполнении братией правил иноческого общежития, о. Парфений управлял обителью почти восемь лет. В 1817 году, когда о. Парфению было уже около 60 лет, он подал прошение об увольнении от многотрудной должности настоятеля. Исполненный духовных дарований, о. Парфений удалился на безмолвие в Коренную пустынь, где и скончался.

После о. Парфения настоятелем Глинской пустыни в том же 1817 году был назначен строитель Обоянского Знаменского монастыря иеромонах Леонтий, который имел мало опыта руководить братией в иноческом общежитии, поэтому пробыл в должности настоятеля только шесть недель⁴²⁶.

В то время среди Глинских иноков сияли добродетелями великий подвижник и молитвенник старец Феодот (Левченко) и иеромонах Василий (Кишкин), ученик преп. старца Паисия (Величковского). Заботясь о том, чтобы добрые начинания в устроении общежития, положенные стараниями о. Парфения, не пресеклись, они единодушно со всей братией начали просить Матерь Божию, чтобы послала им «в настоятели того, кого Сама благоволит избрать… и в настоятели был указан иеромонах Филарет»⁴²⁷. Братия Глинской пустыни обратились к Преосвященному Феоктисту, прося назначить строителем их обители иеромонаха Софрониевой пустыни Филарета, широко известного своей подвижнической жизнью. Прошение их было удовлетворено. Назначение иеромонаха Филарета настоятелем Глинской пустыни явилось началом особого подъема и расцвета духовной жизни в этой святой обители.