Февраль

Благодарю Господа, сподобившего меня вчера совершить непреткновенно Божественную литургию и причаститься чудных Его животворящих Таин во благо душе и телу моему. Двести десять поминаний было, и тридцать четыре рубля доходу Господь послал. За всё благодарение Господу.

Благодарю Господа, сподобившего меня сегодня (1 февраля) громогласно прославить Его и Пречистую Богородицу и святых Его; смелость несколько раз колебалась от прилогов вражиих – я смущался и опять восставал благодатию Божиею.

Согрешил я пред Богом, пред законом Его и пред ближними, наипаче нищими, что кричал на них, что не вовремя подходят за милостыней; скорбь и теснота постигли меня: я ко Господу обратился с искренним покаянием, и Господь по троекратном исповедании помиловал меня. Слава Его долготерпению, Его милосердию и правде.

Благодарю Господа за неизреченную милость ко мне грешному в бодром, громогласном, умилительном, непреткновенном служении литургии и в неосужденном причащении святых, пречистых, небесных, бессмертных и животворящих Таин. Опять я в Господе всё имею. Но зачем же еще я сержусь, ярюсь, кричу на нищих, во множестве подходящих ко мне в разных местах? Зачем не с кротостию, не с радостию, не с любовию встречаю их? Зачем сержусь на жену за неисправности или за траты денег против моего желания, за неугождение мне? Разве должна любовь отпадать? Зачем я не радуюсь иногда воспитанию у себя детей-сирот, за которых, как любезных и дорогих Господу, Он, Господь, конечно не оставит и меня и наградит меня? Зачем негодую, что, не спросясь меня, жена всё держит и держит их у нас в дому, во всяком преизбытке, во всякой неге? Если и за чашу воды Господь обещал воздать верующим [Мф. 10, 42], то тем паче за множество благ, которые чрез меня Господь изливает на этих малюток! А посторонний человек в доме для меня – нож острый: я сильнее ярюсь. Помилуй, исправи, Господи!

Прости, Господи, что я скоромное блюдо (молочной каши с коровьим маслом) ел сегодня в пятницу. Это была прихоть моя.

Благодарю Господа за милосердие Его, за отъятие по молитве покаяния моего вражды и неприязни на жену и прочих и соединенные с враждою скорби, огня и тесноты и за совершенное умирение моего сердца. Но вскоре после этого я опять жалостно пал в ярость на нищих, собравшихся у дружининского дома и просивших настойчиво милостыни: я двоих из них вырвал сильно за волосы, одного пнул ногою. На всех кричал, зачем приписались к Кронштадту на бездельную и попрошайническую жизнь и на обременения меня. Жестоко согрешил я пред Богом, пред людьми, пред всеми небожителями и пред своей совестью. Ну, был ли я когда, я или домашние мои и сродники мои, не сыты из-за нищих? Не пресыщены ли всегда? Не был ли я одет прилично и все домашние мои всегда? Разве не имел я хорошего и удобного крова или покоя для себя и домашних? Имел. Или разве мала награда в вечной жизни за тленную милостыню? Или мал дар пречистого Тела и Крови Самого Господа, которые я вкушаю столь часто и в коих делаюсь причастным вечной жизни? разве мал сей дар очищения прегрешений, обновления, освящения, обожения, вечной жизни? Если бы я всё имение и самое тело свое, жизнь свою положил ради Господа и ради ближних, и тогда моя жертва была бы ничтожна в сравнении с теми дарами, кои мне Господь даровал и имеет даровать. О, сколь я самолюбив, сластолюбив, корыстолюбив, горд, завистлив, прелюбодеен, не любителен, не сострадателен! Однако какая связь между грехами! Я сегодня поел скоромной каши с маслом, нарушил пост и – обидел нищих. Прости мне, Господи, великие мои прегрешения! В тысячу раз я больше сделал вреда себе, чем нищим, коих обидел, ибо вот потрясено всё существо мое болезненно – горит оно, стеснено оно; как не разумею – бессмыслен гнев! Но слава, слава, слава долготерпению Господа, не преодолеваемому нашими злобами. Слава милосердию Его, изливающемуся на меня, кающегося, – ибо вот, слышу, и опять посещает меня в бедах моих, в теснотах моих милосердие Господа моего, благодать Его, милующая, спасающая, разрешающая в силе.

Мало ли посылает нам Господь? Скудны ли мы чем? – Нет. Не даром ли всё получаем от Господних щедрот? Даром. Зачем же даром давать бедным не хотим? Какой же ответ Богу дадим за преш;едрые дары Его, коими наслаждаемся до преизбытка и коих всегда много в остатке? Не в огонь ли, в муку вечную пойдем за роскошь, сластолюбие, корысть, жестокосердие?

Надежнейшая сокровищница – руки нищих, потому что Сам Господь в том порука: Мне, говорит, сотвористе [Мф. 25, 40].

Благодарю Господа, приклонившегося благоутробно к моей слезной, покаянной молитве о грехах моих – самолюбии, сластолюбии, скупости, жестокости, ярости относительно нищих и даровавшего мне мир и пресладкое Царство Свое.

При молитве за государя во время всенощной на Сретение Господне мне пришла следующая мысль: государь для царства как сень, покров и защита: под его управлением наибольшая часть благоденствуют, воспитывается юношество, развиваются и процветают науки, искусства, художества, благоденствует Церковь, совершая величайшее свое призвание, совершается богослужение с Святейшими Таинствами, поучается, руководствуется к христианской святой жизни, к Небесному Царствию народ Божий; возникают, умножаются, процветают благотворительные учреждения; мирно совершает свое обучение и проходит житейское и военное поприще воинство; мирно проводит в обычных занятиях свое дело палата и весь чиновный люд; процветает земледелие и торговля; государь в государстве подобен великому, высокому, ветвистому, многолиственному, многоплодному древу, под сению коего живут, покоятся и питаются бесчисленные птицы, как изображается это в книге пророка Даниила: «Я видел, и вот дерево среди земли, росту высокого: дерево сие было велико и крепко, и вершиною своею касалось неба, и видимо было до краев всей земли; лист его прекрасный, и плодов на нем множество (людей), и пища для всех на нем; звери полевые имели тень под ним, а в ветвях его жили птицы небесные, и питалась от него всякая плоть» [Дан. 4, 18].

От вчерашней овсянки и пшенной каши сегодня, при дурной погоде, голова болит.

Согрешил я вчера вечером – выпил неумеренно вина – хересу. Не для того ли мы сокращаем руку милостынодаяния, чтобы самим в сластях и в пьянстве и в роскоши промотать дары Божии?

Дух любви, коим дышит Святая Православная Церковь в своем богослужении, переносите в семейства, в общество, во все взаимные отношения. Этого желает Бог, этого – Церковь.

7-го и 8-го числа я был в Питере и почти напрасно убил время и деньги, – только тетеньке Ольге Петровне дал три рубля: это впрок. Согрешил пред Богом и людьми, особенно пред сестрой Анной Константиновной и пред женою, что в горьких жалобах и негодовании излился по прибытии домой – на сестру Анну К. , что дома не застал в Питере ни ее саму, ни прислугу и даром проездил сорок или тридцать пять копеек. Этим негодованием, досадою, злобою я уязвил себя жесточайшим образом. Огонь, теснота, связание внутри, скорбь, – ия обратился к молитве покаяния дома и потом, вышедши на улицу; долго я молился – и наконец услышан был за безочство и неотступность: успокоился, и ночь спал покойно. Благодарю Господа за сие и за то, что крестом Своим Господь сохранил меня от блудного ночного разжжения вследствие ночных сновидений нечистых.

Благодарю Господа, удивившего на мне неизреченную Свою милость, когда я в покаянии воззвал к Нему (после сильного гнева дома на жену за гвалт и шум, на няньку детей) в тесноте, смятении и уничижении души моей. Куда девалась вялость и холодность душевная! – С великою энергиею воспрянул я и стал стужать Господу о помиловании, говоря: еще и еще помилуй, Господи, всё возможно Тебе, Господи; Ты можешь помиловать кающегося, можешь смятение обратить в мир, тесноту в простор, можешь отъять от сердца стыд и поношение, – и сотворил Господь со мною великую и дивную Свою милость: я опять воскрес из мертвых, опять обновился.

Благодарю Господа. Но да не злоупотребляю впредь долготерпением и милостью Божиею. Да не раздражаюсь никогда ни на кого, особенно на жену. Да буду кроток, незлобив, терпелив. Я молил Господа, чтобы Он и жену мою примирил со мною, как меня с нею: и – удивительно! – я нашел жену улыбающеюся и готовою к миру; она приласкала меня, вымыла мои ноги вином (резь была в них), вытерла, перевязала больную мою руку – опять стали жить в мире. Слава о сем Господу!

Учительница женской гимназии Воскобойникова умерла – да простит ей Господь прегрешения ее все, да помилует ее и да дарует ей Царствие Свое. Молодая девица, обладавшая умом и познаниями. Умерла. Так и все мы преходим, как цвет на траве, и всуе сокровиществуем. Да помятуем о едином на потребу...

Когда думаем приобресть мир, тогда теряем душу свою – о, плачевная наша доля! Всё прах, всё пепел, всё ничтожно, кроме души.

Дети не курят табаку и показывают отвращение к нему. Смиримся же, как дети, отбросив мнимые потребности, да внидем в Царствие Небесное.

От курения сигары была у меня на следующий день чрезвычайно сильная головная боль и боль в ногах, точно от гвоздей. И от петербургского воздуха это могло быть – а я этим ядом петербургского смрада ведь проникся в два дня; а у Ветвеницкого отца Иоанна в курной комнате оставался часов одиннадцать.

Представляю бесконечную цель благодеяний Божиих мне грешному и поражаюсь своим добровольным бессмыслием, своею неблагодарностью и злонравием: для меня все дары Божии, естественные и благодатные; мне служат небесные светила, солнце, луна и звезды; для меня разлит воздух, это неистощимое жизненное сокровище, коим я пользуюсь каждую минуту, каждый час, день, месяцы, годы; для меня воды; для меня богатство морей, озер, рек, рыбы, великие и малые с бесчисленным разнообразием, и другие животные, живущие в водах; для меня птицы, летающие в воздухе, опять с бесконечным их разнообразием, для пищи или для забавы и удовольствия; для меня животные четвероногие, кои приносят мне бесчисленную пользу; для меня перемены времен года, смены дней и ночей; для меня земля произращает бесчисленные плоды древесные, кустарные, корневые; для меня бесчисленные роды трав и цветов; я одарен разумом, чувством истины, добра, красоты, блаженства, свободною волею для бесконечного преуспеяния в добре; для меня все благодатные дары Святого Духа – для меня Святая Церковь со всеми сокровищами духовной благодати, со всем богатством и обожением Таинств, с чудно сложенным, восхищающим дух и тело богослужением, с этим Божественным священнодействием Святых Таинств, с этими восторгающими горé чтениями, сладкими песнопениями, величественными обрядами, со всеми празднествами небесными на земле; для меня Божественные Тело и Кровь Богочеловека и срастворение с Богом; для меня сошествие с небес Сына Божия, вочеловечение, Богонаучение, бесчисленные чудеса Ветхого и Нового Завета – наконец, страшные страдания, поносная и тягчайшая смерть Богочеловека, воскресение из мертвых, вознесение и второе и страшное пришествие Его. Недоумеет ум при мысли о столь великих и необъятных благодеяниях мне Бога моего. Что ж я делаю? Какое с моей стороны соответствие столь великим благодеяниям Божиим? От меня требуется только любовь к Богу, послушание Ему, исполнение Его заповедей, которые не тяжки. Исполняю ли я их? Не исполняю. Почему? По странному небрежению, несмыслию, неблагодарности. Но если бы только не исполнял! Нет, я делаю каждый день зло: я ежедневно, ежеминутно оскорбляю жесточайшим образом величайшего благодетеля моего, Бога моего, моею злобою, завистью, гордостью, кичливостью, жестокосердием, скупостию, корыстолюбием, сластолюбием, объядением, пиянством, блудом, непослушанием, празднословием, смехом, кощунством, лживостью, лукавством, ропотом, хулою, нетерпением, легкомыслием, сомнением, маловерием и неверием, распрями, ссорами, подозрительностию, злословием, зложелательством, злорадованием, нерадением, опущением, леностию, чревоугодием, объядением, пиянством, оклеветанием, равнодушием к несчастью ближнего, неповиновением власти, ради блага моего поставленной. Что же мне делать теперь? – Плакать и рыдать о множестве лютых моих грехов. Братия сочеловеки! Это общая наша беда, – давайте же все плакать и рыдать о том, что мы без числа прогневали своими бесчисленными и великими беззакониями всеблагого Бога, Промыслителя и Спасителя нашего. Блаженны плачущие, ибо они утешатся [Мф. 5, 4].

Пост – руководитель к нетлению, источник силы, трезвения духа, света. Доказательство тому – все постники, преподобные, мученики, иерархи, их писания чудные, сладостные, возвышенные, их чудная жизнь, их кончина блаженная, их нетленные останки.

Нет, ни в каком случае молока не касаться не только в пост, но, если можно, никогда: от него чрезвычайно сильное блудное раздражение детородного члена. Время, время умерщвлять тело свое и порабощать [1Кор. 9, 26]. Помоги, Господи!

Благодарю Господа за неизреченную Его милость, явленную мне сегодня в церкви учебного экипажа во время служения мною часов и отпевания тела рабы Божией Любви (Воскобойниковой). Мои нервы были крайне раздражены от петербургского воздуха и от не совсем исправного варения желудка, а особенно – от раздражения на нищих. Долго адский червь сосал мое сердце, смущал, теснил, насиловал, наводил боязнь, робость, недоверие к себе. Наконец – благодать Духа пришла на воздыхания и слезы мои и воцарилась во мне, обновила меня, укрепила, ободрила, умирила, оживила, и я всю службу добре совершил. Первую молитву: Господи, иже Пресвятаго Твоего Духа... я выговорил робко, с пропусками слов; в третий час апостолом Твоим ниспославый, молитву святого Ефрема Сирина Господи и Владыко живота моего... тоже говорил боязливо, особливо при словах: дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви... эти слова особенно боязливо и с поспешностию говорил по диавольскому кознодействию; а потом уже говорил без преткновения... Слава о сем Господу! Сколь я немощен, грешен, растлен, нечист, лукав, прелюбодеен, малодушен!

Согрешил пред Богом и людьми и пред Ангелами, разгневавшись на нищих, и особенно на одного из них, после данного ему двугривенного припрашившего еще на обувь; я раскричался на него, протянул руку в гневе, чтобы вырвать его за волосы, но они оказались очень малыми, и прибавил: растреплю тебя. О, жестокосердие и скупость моя! О, долготерпение Божие!

Как ныне отрекаются от Христа и Его заповедей? А вот как. Например, в Великий пост хоть на Первой неделе, когда наблюдается по уставу церковному самый строгий пост и сухоядение один раз в день, кто-нибудь меня зовет приобщиться своей трапезы, о которой я не знаю, какова она, и я соглашаюсь – иду и кушаю раньше законного времени: нравится – ем с жадностью; спустя часа два-три захожу я сам к кому-либо по делу какому-либо; этот кто-либо предлагает чай – я не отказываюсь; он не обедал, предлагает с ним пообедать, говоря, что у него всё постное: я не отказываюсь, и опять обедаю (благо, что есть аппетит), – вот отрекаюсь от Христа второй раз; наконец, прихожу домой, жена жалобно говорит: ах, как ты долго не ел: покушай скорее – у меня есть отличный суп, сладкий кисель с миндальным молоком: я говорю: да я уже кушал, – ну, ничего, киселю место будет: как можно отказываться от такого хорошего кушанья? – Ия соблазняюсь сладеньким, и ем в третий раз, и пресыщаюсь – и отрекаюсь от Христа в третий раз. Это было со мною в чистый понедельник 1874 года. Вот как ныне отрекаются от Христа, ради брюха своего. Вот какие тонкие, незаметные искушения ныне приходят к нам от мира, от плоти и диавола! Не случалось ли, братия, чего подобного с вами? Вспомните. Кляну я свое окаянство, свою алчность, свою ненасытность. Я – волк алчный и ненасытимый. Но, Господи, отселе даруй мне быть воздержником по благодати Твоей, молю Тя; даруй быть мне внимательным к себе и к заповедям Твоим. Ночью сегодня было искушение блудное, без пролития семени: вот тебе пресыщение, вот тебе постная пища, трижды-четырежды в день употребленная, вот тебе сладкий кисель с молоком миндальным! Да это хуже в десять раз одного скоромного обеда, а то и двух! О, рабы чрева, а не Христа!

Господи, вразуми и жену мою, как меня! Пошли ей искушения, как и мне, да не забудется, да не искушает меня непрестанно. О, как мне блазнят непрестанно всякие страсти. Какой я блазненный, по грехам моих!

Многократно согрешил я пред Богом вчера и сегодня – и много раз принял Господь мое покаяние, помиловал и спас меня, избавив от смятения, тесноты, скорби, огня, посрамления. Сегодня разорвал я в ярости пакетик с тремя рублями доктору Швонку за лечение неболезни двух малых детей Руфины и Елисаветы и за то, что жена поупрямилась из-за адреса доктору. Я написал господину доктору, а она требовала написать Его высокоблагородию, – я поупрямился, в досаде на нее, и разорвал. О, женщины! Сколько из-за них соблазнов! Но меня, мужчину, не оправдываю: виноват много и я; грешен я упрямством, злобою, завистью, корыстолюбием, скупостью, гордостью, раздражительностью. А еще священник, поучаю всенародно других: научая убо иных, себе ли не учу? [Рим. 2, 21].

Я упрямствую, своенравствую, беснуюсь страстями и хочу, чтобы ко мне приспособлялись и не хочу приспособляться к другим, например к жене; хочу, чтобы она и в неправом деле вторила мне. Что это? – Диавольская гордость, диавольское своенравие. Сказано: каждый из вас ближнему да угождает во благое к созиданию [Рим. 15, 2]. Я не угодил во благое и расстроил мир и любовь. Сугубо и трегубо⁵⁰ я виновен. А между прочим оттого, что не соблюл пост: рано ел и пил поутру в девять часов, когда и потребности никакой к тому не было. О вера святая! Я оскорбил тебя – не по внушению твоему жил и живу! О упование святое! Я оскорбил тебя – не по [упованию] жил и живу, а как не имущий упования. О любовь святая! Я жестоко оскорбил и оскорбляю тебя, живши и живя не в любви, а во вражде, злобе, ссорах, зависти. Без числа я избавлялся верою Христовою от грехов и страстей моих – да избавлюсь и еще! Да прославлю и еще веру святую! Господи! прими мое покаяние и волчье зверство мое во овчую кротость преложи, молюся.

То, что я говорил недавно в поучении над умершей Воскобойниковой, сам же не исполнил и поступил вопреки сказанному, ибо говорил презирать всё тленное, не прилепляться к миру и его благам, и сам же я пожалел доктору трех рублей, которые послала жена за детей; казалось много – три рубля послать за два визита. Не мне ли Господь посылает щедро за мои недостойные труды, за малые труды? – Я забываю это. А где самоотвержение?.. О, плоть вселукавая, многострастная! О, гнездо сатанинское!

Слава Тебе, благопременительный, благопослушливый Господи, яко наказаниями Твоими нам праведными истрезвляеши души наши от пиянства страстей и огнем геенским, здесь вмале испытуемым, избавляеши нас от вечного огня геенского.

Если взвесить всю жизнь мою на весах правды Божией, то окажется, что вся она исполнена грехов, преткновений, падений, страстей различных – и в то же время исполнена бесчисленных милостей Божиих; непрестанно согрешал я – и непрестанно был милуем по вере, по молитве, покаянию сердечному.

Не из-за денег ли, не из-за любостяжания ли я возненавидел сегодня и презрел и доктора Швонка, и жену и рассердился, и пакет с деньгами разорвал? Вот какая жестокая и гибельная страсть корыстолюбия! Оставлял ли когда меня Господь? Терпел ли я лишение в чем-либо?

Нет. Зачем же я не надеюсь на Господа, на Его чудный промысл, а прилепляюсь к деньгам, как будто к богам каким, будто они, а не Бог дают мне жизнь и довольство! Зачем прах обожаю? Где вера? Где разум духовный? Где мудрость духовная, презирающая всё дольнее и тленное? Где ревность святая ко исполнению заповедей Христовых? Где любовь, всё терпящая, не раздражающаяся, не мыслящая зла [1Кор. 13, 1–8? Где поклонение Богу духом и истиною? Где внутреннее исправление, очищение, просвещение, утверждение, восходящие к совершенству? Благодари Бога, что Он искушает тебя, обнаруживает твои страсти, чтобы ты познал их и исправился; благодари и людей, например жену, чрез коих приходит искушение, и пользуйся этими случаями как спасительным врачевством, тебе посылаемым; вышла наружу болезнь душевная – уврачуй ее покаянием, молитвой со слезами, постом, бдением, самоумерщвлением, милостыней, богомыслием, чтением слова Божия и писаний святых отец.

Театр – суета сует; суетный мир ищет суетного, того, что по нем. Театр – училище всяческой суеты. Бегай суеты мира. Прилепляйся к Церкви – училищу истины, добродетели.

Требую от жены послушания, а сам подаю пример непослушания – ее непослушание в пустом, самом легком деле: написать адрес доктору по ее желанию. Согрешил, безумствовал при уме и рассудительности.

Сколько раз в день я изменяю Богу моему, Господу Иисусу Христу, Его святому закону – закону небесному любви, смирения, послушания, кротости, незлобия, искреннего ко всем доброжелательства, нестяжания, воздержания, чистоты и целомудрия!

Не имей ни малейшего огорчения ни на кого, ибо огорчение и вражда есть приобщение злобе диавольской, и от повторяющегося часто огорчения происходит ненависть – а ненависть разрушает и искореняет из сердца любовь. Ненависть – разорение всего закона, который заключается в любви. Не огорчайся на домашних и не жалей им ничего, ибо Господь благ и щедр и не лишит тебя вещественных даров Своих, как не лишал доселе: не о чем тебе горевать, смущаться, опасаться скудости.

Благодарю Господа, излившего на меня вчера вечером неизреченную Свою милость после многократных усиленных молений моих о помиловании, когда я был в тесноте и огне геенском от гнева на нищих и от огорчения одного из них отказом в его просьбе (на рубашку), – тесноту и огнь, мучение совестное отъял Господь от меня и даровал мне прохладу, мир, свободу, – и я отошел ко сну покойный и довольный. Славлю Господа долготерпеливого и многомилостивого.

Сегодня сильный мороз при ясном, безоблачном небе.

Благодарю Господа за благотворное действие на меня поста: легко, спокойно, просторно.

Почему в форме диалога составлены все наши службы? Тут премудрость Божия. Чтый да разумеет. Господь сказал: где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них [Мф. 18, 20]. Значит, если бы только двое служили утреню, обедню или вечерню и никого больше не было, и тогда несомненно был бы Господь среди их, по неложному обещанию Самого Господа.

Благодарю Господа, помогшего мне совершить исповедь ста семидесяти человек на первой неделе Великого поста.

Начавши сегодня служить раннюю обедню для множества причастников, я чувствовал себя внутренне, духовно и телесно мертвым, немощным, не имущим дерзновения; голос был слабый от немощного, страстями окованного сердца. Я прибег к сокрушению и слезам, и, по мере как я глубже и глубже сокрушался и горячее и обильнее были мои слезы, я начал ощущать в себе больший и больший прилив животворной благодати – очищающей, врачующей, просвещающей, умиротворяющей, укрепляющей, ободряющей. Много пролил я слез, почувствовав глубоко свою бедность, свое окаянство, свою немощь. Причастившись Святых Тайн, я тотчас мгновенно оживился. Говорил проповедь с одушевлением – проповедь своего сочинения. Во время причащения причастников враг запинал и не давал говорить – я боролся. Впрочем, окончил всё благополучно. Благодарю Господа за совершение священнодействия пренебесного, животворящего, страшного. Да не будет ни для кого вотще принятые сегодня божественные и животворящие Тайны, да принесут они плод сторичный. (Совершая литургию, я чувствовал, что немощь моя душевная происходила от излишества в пище, особенно вечером.)

По вечерам не есть ничего. Дай, Господи, не есть.

Сильно посрамился я сегодня чрез огорчение и озлобление мое на жену за разрешение вдруг на рыбную пищу (в субботу Первой недели поста): и она, как всегда было, огорчилась на меня, и когда я вышел из-за стола, поблагодарил Бога и ее за хлеб и соль, ибо я привычен благодарить и ее, так как из-за нее Бог дал мне настоящее место, – она не поцеловала обычно руки мой. И уязвилось сердце мое, и стеснилось, и обессилело; и когда я служил молебен в магазине у немца в доме Назаровой, я был сам не свой, смущен, стеснен, подавлен, бесчестен сам в себе – и тягостно было мне служить здесь водосвятный молебен, публика была почти вся немецкая или английская, холодная; русские были Козьма Михайлович Назаров, Михаил Т. Сизов, Василий Романович Бойль, Петр Семенович Брянцев (убежал). Спешил в гимназию, в шестой класс: ученики разошлись. Пришедши домой, дал жене деньги и поцеловал ее. Всё еще злобы не оставил, окаянный. Каялся я в суровости, в брюзгливости, кичении и злобе своей, но множество грехов и врагов невидимых от собравшихся людей преодолели меня – Господь не внял мне, злобному, ибо я не был примирившись с женою.

Театр есть изображение действительной суетной жизни и вместе тайное одобрение этой жизни; люди в театре смеются над своими пороками, порочными наклонностями, лукавством, своими хитростями, над своей изворотливостью – словом, в театре мир смеется над собой, читает себе громкую похвалу и как бы говорит: продолжай так жить, ибо это составляет твою жизнь, твое удовольствие, твою забаву. Дайте же и нам изобразить мир в его действительной жизни и показать ее нелепость, чудовищность, извращение, например, дайте нам изобразить нелепость этой жизни, как, например, мир обращает ночь в день, проводя ее в картежной игре, в попойке, в пляске (в вакханалиях), в смехотворстве, в нескромных беседах и в подобном, о чем срамно и говорить.

Ныне Великий пост, и служится ныне литургия Василия Великого и Преждеосвященных Даров: изобразим эти службы, их сущность, цель, покаянный характер.

Как мы забываем свое великое достоинство, что мы сотворены по образу Божию, и не ценим этого величайшего дара Божия – остаемся неблагодарными пред Богом, оскверняем непрестанно в себе образ Божий пороками, привязанностию к тленным вещам? Как мы забываем, что мы искуплены бесценною Кровию Христа Бога, и остаемся неблагодарными пред Господом, не стремимся к горнему Царствию со Христом, живем только для земли и для земных удовольствий? Снова распинаем своими страстями Сына Божия?

Чтобы не быть нам в ответе пред Богом на Страшном Суде за вверенных нам людей, которых мы должны руководить и спасать, мы должны представить пред очи мира неправоту его действий, суетность, порочность, вред временный и вечный, а не молчать, да не явится мир мудр у себе, но да познает свое безумство.

Благодарю Господа, приявшего мое покаяние в злобе моей (я пнул в зад одного нищего в портике церковном) и даровавшего мне в продолжение всей всенощной богатство умиления и слез и духовного созерцания, познание глубокого растления своей природы, своего сердца – и высокого достоинства человеческой природы, созданной по образу и подобию Божию и искупленной, усвоенной, обоженной Богочеловеком. Но во глубине приседел⁵¹ Велиар и всё, хоть мало, томил, путал меня, наводя на меня боязнь относительно слова.

Многих слез во время литургии стоила мне выкуренная вчера поздно вечером сигара: душа охладела, голосу на стало (как вредно курить!), нервы до крайности упали: боюсь и боюсь всего – сам не знаю чего. На великом входе царскую фамилию не мог выговорить: трудно крайне было говорить; к тому же боязнь бесовская. Причастился, слава Богу, в оживление, в мир, простор и радость.

Я сделался вчера общником всех, растлевающих себя табакокурением! Теми устами, которыми я вкушаю Божественные Тайны, пречистые Тело и Кровь Христову, я дозволил себе вчера курить сигару в Великий пост. Теперь ли место прихотям, когда и хлеба есть дозволяется только изредка? За то я и пострадал – я таял, исчезал во время обедни.

Отчего не можешь выговаривать имена царской фамилии и имен некоторых святых? – От недостатка сердечной любви и внутреннего благоговения. Враг восхитил, или похитил, это должное чувство: надо уничижить себя до крайности внутреннейшим самоуничижением и воскресить умершее чувство любви, уважения и благоговения к величию царского сана и царственных особ и святых угодников, и вообще к достоинству человека как образа Божия и члена Христова (христианина).

Благодарю Господа, примирившего меня с причетником моим; после примирения как я спокойно и торжественно совершал святое Елеосвящение над Краюшкиной Евдокией!! Благодарю Господа, разрешившего узы сердца и языка. А за вечерней я был сам не свой, когда дьячок дурно пел прокимен. Я крайне огорчился. А надо было быть покойным; вместо же того я был крайне смущен и не мог говорить в другой раз молитву святого Ефрема Сирина на повечерии.

Постойте – будет великая разгадка всему, что в мире мы видим, всем кажущимся противоречиям. Жизнь есть великая притча или загадка, разрешение которой дано каждому из нас на волю. Блажен, кто здравым смыслом и делом разрешает ее, руководствуясь словом Божиим и Церковью.

Понедельник Второй недели Великого поста. Утро. Жестоко поругался сегодня надо мною бесплотный злодей из-за вчерашнего, с вечера, чревоугодия и пресыщения. (О, чревный бес!) Смущался и озлоблялся на дьячка во время утрени за его нерадивое, несмысленное, бесчувственное, монотонное чтение и пение. Вот удивительное хладнокровие и спокойствие нечувствия и неподвижности сердечной в дьячке! Поучиться можно такому хладнокровию и спокойствию, чтобы, делая свое дело (хорошо или дурно), оставаться спокойным и ничем не тревожиться, исправны ли другие или нет.

(Излишество пищи чувствую в боках своих и в животе; как излишество вредно, как оно мертвит душу, смущает, обессиливает, омрачает!)

Согрешил пред Богом, подав милостыню с огорчением и досадою, ропотом и хулою, – говоря в себе с досадою, что вот мои собраты (зависть) протоиереи и диаконы не подают милостыни и живут себе спокойно, совершенно довольны, непреткновенны, невозмутимы, нет на них ни единого искушения, а я, подающий милостыню, каждый день раздражаюсь на нищих, и сам себя расстраиваю, обижаю, гневаюсь, огорчаюсь. Так ли надо подавать милостыню Самому Христу, в лице нищих принимающему ее? И не сторицею ли воздаст Он и воздает? – Это испытано тысячекратно. Себе не жаль рублей на не необходимые вещи, а бедному жалко на необходимое. Правда, что бедных просящих много, но и милостей ко мне Божиих много. Я не оставался в стыде из-за нищих. Господи, помилуй мя! Согрешил я, окаянный! Проникайся всецело духом Евангелия, духом любви и милосердия. Милости хочу, а не жертвы [Мф. 9, 13].

Алкал Я, и вы дали Мне есть и прочее [Мф. 25, 35]. Чтобы не отягощаться милостынеподаянием, припоминай искренно множество грехов и то, чего ты за них достоин, тогда не будешь тяготиться милостыноподаянием, но будешь рад, что имеешь случай милостыней заслужить сам себе милость от Бога.

В Боге жизнь моя, покой мой; Богом да будет душа моя богата, а не деньгами и вещами. Ибо Сам сказал: не оставлю тебя и не покину тебя [Евр. 13, 5], – и сбылось это слово и сбывается. По мере раздания нищим делалось всегда восполнение поданного.

Опять я впал в пристрастие мирское, опять дурманом, огнем, тернием, бессилием обложились внутренности мои; опять чрез то впал в неприязнь к Богу и ближнему, разрушил свое спокойствие. О, это любостяжание, ужасающееся подачи ближнему, а себе ничего не щадящее! О, это сластолюбие и чревоугодие! Как от них страдает бедная душа! И поделом! Не прилепляйся к тлению!

Нетленна сущи, душе моя, не прилепляйся к тленным вещам, да не убиет тебя тление навеки, отлучив тебя от Бога, от любви Его и ближнего твоего, ибо нельзя работать Богу и богатству [Мф. 6, 24]. Не унывай и не изнемогай, но наказуйся от Бога за пристрастия твои, ибо эти наказания – врачевство для души. (Мясного супу в пост не ешь.)

Я согрешаю непрестанно против преданности воле Божией, о которой столь часто подтверждаю в церковной молитве, говоря: сами себе и друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим; часто началом своих мыслей, чувств, слов, предприятий, поступков я имею свою греховную, страстную волю, свои порочные наклонности, намерения и цели, привычки греховные, а не волю Божию, святую, совершенную (каюсь пред Господом). Имею в предмете угождение себе, своей многострастной плоти, а не Богу и ближнему.

По премудрому Евангелию Господню надо бы продавать имение, чтобы подавать нищим [Мф. 19, 21], а я приобретаю, окаянный, имение, чтобы чрез то отнимать у нищих избытки, данные мне Богом для них. Господь говорит: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною [Мф. 16, 24], а я, окаянный, более возлюбляю себя, своего ветхого, тленного, мерзкого человека, – и оттого бедствую внутренно.

Под сению государя благочестивого Церковь свободно исполняет свое высокое назначение и все подданные благополучно занимаются своими делами: науки, искусства и художества процветают, также земледелие, садоводство, виноделие; правосудие совершает свое дело невозбранно; милость и истина сретаются, правда и мир лобызаются [Пс. 84, 11]; немощные, старые, сироты, вдовы, нищие призреваются или находят удовлетворение на суде за обиды, им причиненные; труд, заслуги награждаются; порок наказывается, добродетель торжествует, а порок не смеет поднимать свою голову. Бесчисленное множество благ небесных и земных изливает Царь Небесный на людей чрез царя земного. Потому Церковь усердно молится всегда и многократно в день о помазаннике своем, и приняла этот святой обычай от Иисуса Христа и апостолов. В нарочитые же дни Церковь с особенной торжественностью совершает свои молебствия о царе своем, например в дни восшествия на престол, коронования и помазания на царство, в дни рождения и тезоименитства. И справедливо. Да утверждается же в наших сердцах любовь, благоговение, благодарность и преданность к царю нашему и ко всему его царскому дому.

Удивил на мне Господь благостынную державу Свою во время утрени и особенно во время литургии Преждеосвященных Даров, отгнав от меня по молитве сердечной досадителя моего, невидимого злодея, пакостившего во мне лисьим и волчьим хвостом своим. О, как много значит внутренняя молитва, вера и упование! За утреней еще со вчерашнего вечера оставалась во внутренностях, и особенно в боках немощь, теснота, боязнь – и всё прогнал Господь. Во время литургии Господь даровал слезы умиления; после причащения особой теплоты не чувствовал, но был покоен; заамвонную молитву читал медленно, громко, непреткновенно, до конца, со дерзновением. Слава благодати Божией, в немощи моей совершающейся!

Утверди, Господи, сие, еже соделал еси во мне. 19 февраля. Восшествие на всероссийский престол государя императора.

Вот и опять, в сию минуту обновил на мне милость Свою Господь. Гнев на жену и других домашних за недосмотр за печкой в передней, от которой едва не сделался пожар, – растлил меня, причинил болезнь, тесноту, скорбь; но воззвал я усердно ко Господу – и смерть обратилась в жизнь, смятение в мир, теснота в простор, болезнь в здравие. Слава о сем всеми Державствующему! Осуществованная⁵² Господа да поет тварь и превозносит во вся веки⁵³. 19 февраля.

Помилуй, мя, Господи, помилуй мя, присно⁵⁴ согрешающего.

Благодарю Господа за дерзновение и силу по молитве моей крепкой, дарованные мне во время служения утрени. О, как сильно враг бесплотный трепал меня в начале, смущал, уязвлял, борол! Читал я канон – он меня одушевил и укрепил!

Всепоганая самость (самолюбие) сбивает меня с толку во время богослужения, смущая меня. Господи! бил Ты меня за нее, и я доселе не оставил ее, несмысленный и упрямый. Помоги мне, Господи, отныне выбить ее вон – и всего себя предать Тебе. Буди!

Благодарю Господа за пренебесный дар совершения Преждеосвященной литургии и причащения бессмертных и животворящих Таин. Крайне тяжкое искушение было со мною во время обедни из-за дьячка моего Преображенского: я велел ему петь стихиры, и он говорит: трудно. А какой труд при его пении, монотонном и небрежном? – Но верою и покаянием победил Господь во мне врагов бесплотных и страсти мои отъял. Слава о сем Господу!

Я думал: если ты нарочно пакостишь, то ты самоосужден, и я сердиться не буду на тебя. В классе было мне очень тяжело и ужасно клонило ко сну. Но это было дело врага, томившего меня.

Да не забываю, что я чрез Несвицких от Господа всё имею: и место, и квартиру, и всякое довольство, и честь (отчасти чрез себя), и домашние мои всё, и родственники мои ближайшие на родине. Уважать и любить их, снисходить, терпеть, быть признательным, смиренным. Господи! благодарю Тебя, чудного Промыслителя нашего, Благодетеля нашего. И за гимназию благодарю.

Если бы Сам Господь ежедневно и несколько раз подходил к тебе за милостыней, какая бы она ни была, – не с радостью ли бы ты подавал Ему требуемое и не готов ли был бы отдать Ему последнее, памятуя, что Он, Господь Бог твой, жизнь Свою положил за тебя, чтобы спасти тебя от вечного мучения и даровать жизнь вечную. Но теперь действительно Сам Господь в лице разных нищих приходит к тебе ежедневно несколько раз. Зачем же ты, маловерный, негодуешь, сердишься, гневаешься на приходящих к тебе, бранишь их, с гневом и досадой бросаешь иногда милостыню? На Христа ли, Агнца, вземлющего грехи мира и твои, кроткого и незлобивого, – на Господа ли прещедрого и долготерпеливого ты гневаешься? Ему ли с досадой бросаешь прах денежный, коего тебе жаль Ему? – О, злонравие! Неблагодарность, скупость, алчность, корыстолюбие! А еще каждый день причащаешься пренебесных Тайн Тела и Крови Христовой!

Премудрость прости, услышим святаго Евангелия⁵⁵: так, часто поучая нас слушать Священное Писание, Церковь поучает нас вместе прямодушию и простоте сердечной, от недостатка коих мы столь много страдаем в жизни. Прямодушный, простосердечный человек всегда спокоен и всем доволен, не подозрителен, не горд, не зол, не раздражителен, не скуп, подает милостыню в простоте, милует с добрым изволением [Рим. 12, 8], общителен, любезен. А лукавый и подозрительный человек, как я, никогда почти никем не доволен: все и всё ему блазнит, и самые добрые относительно его люди кажутся ему блазненными, не говоря о других, не горячо, не почтительно к нему относящихся. О святая простота! Воцарись во мне! Если б я не был жаден и корыстолюбив, зол и раздражителен, если бы был прост ко всем, общителен – я не ходил бы в такой, по временам, тесноте.

Господи! даждь мне любить и врагов или, лучше, – да не считаю я никого врагом, всех да почитаю моими братьями, сестрами, друзьями, доброжелателями.

Так я немощен (окаянный и многострастный) душой и телом, что если останусь без причащения Божественных Тайн и один день, то слабею духом и телом, ко греху бываю удобопреклоннее, ум и сердце помрачаются и растлеваются; нравственная сила слабеет; искушения и падения увеличиваются. Убо слава Божественным Твоим, обновляющим и животворящим Тайнам, Господи! Ибо после них бываю мирен, свободен, радостен, силен душой и телом; враг убегает, страсти умолкают.

В здании каменном на берегу моря: ветер сильный, волны огромные; здание колеблется от напора ветра и волн; я в страхе с кем-то близким. От страху выхожу из здания, иду по берегу и, смотря на здание, боюсь, как бы оно не обрушилось на меня и не задавило. Жизнь наша – ветхое здание, угрожающее непрестанно разрушением. Буря – искушение.

Тщательно внимайте, братия, богослужению Святой Церкви: всё, что читается, поется, говорится, есть самонужнейшее для нас в этой жизни и по смерти.

Я согрешил вчера чревообъядением: поел просфиры много, чувствую излишество сегодня и обременение. Доколе же бессловесие? Доколе увлечение вкусностию? Доколе прельщаться? Доколе не поститься? – Сегодня однажды в день есть и – мало.

Вчера по приходе домой постигла меня ужасная буря злобы на прибывшую к нам сестру по жене Анну; едва слезами покаяния пред Богом я отбыл от бури сей; а потом, пришедши в столовую и ставши кушать ее просфирки, я смотрел на нее без всякого страстного движения – едва даже противоположное страстное движение не охватило. Вот каков ветхий во мне человек! Как зол, упорен, блуден, завистлив, нетерпелив!

О, злонравие и злоба моя! Сегодня, уходя утром к обедне, я огорчился внутренне на свояченицу мою Анну Константиновну, почувствовав к ней неприязнь, и сказал: если хочешь прощаться – прощай, и нехотя, небрежно благословил ее и так же нехотя неприязненно поцеловал, воображая в ней своего противника и недоброжелателя, – и за это уязвился я в сердце, адский огнь запылал во мне. И вот я стал каяться Господу, обвинять себя, осуждать себя без пощады, что я всё Евангелие Господне разорил, нарушил, презрев главнейшую заповедь Его – любовь. Долго я каялся в тесноте и страхе, и смятении, и – о премилосердый Господи!! – Ты опять внял покаянию моему, снял с меня вину мою, погасил огнь во мне геенский, тесноту претворил в пространство, смятение в мир, боязнь в мужество. Слава благоутробию Твоему, слава силе твоей, Господи! Несколько раз потом я падал духовно, повергаясь в скорбь и тесноту, по огорчению на дьячка, – опять каялся в нарушении Евангелия, нещадно осуждал себя, – и опять Господь миловал меня. О, как сильно во мне самолюбие и злоба! И дома, вечером, огорчился и кричал на жену и грозил ей из-за пустяков, что стул патокой обмазали (на коем я сидел) и какие не знает кушанья жена готовит. Окаянен я! Когда исправлю сердце мое?

Благодарю Господа, явившего мне всесильную помощь Свою при совершении повечерия, к которому я пришел с закуски от Тимофея Александровича Моисеева и подвергся дьявольской боязни, сомнению касательно себя и смущению. Когда я усердно помолился Господу о помощи мне и о прощении грехов, вскоре почувствовал в себе силу Божию, исшедшую на меня и даровавшую мне мир, и тишину, и дерзновение.

У Тимофея Александровича враг смущал и палил меня сластями плотскими при воззрении на двух прекрасных девушек. В классе (в четвертом) вложил было помысел нечистый, неподобный, смущавший, увлекавший. А это все из-за рыбы, да из-за вина, да из-за объедения просфорами. Наука – не ешь впредь много.

О седьмом классе. Строгий выговор. (Сделан 23 февраля.)

Доколе я пытаю Господа! Доколе я не уверился в Нём, доколе не доверяю путям Его? Доколе не пощусь? – Вот вчера с жадностью поел рыбы коренной (селянка) – и вскоре стало тяжело: бременем легла она на сердце и на желудок, а ночью – сильное блудное возбуждение; в устах нехорошо, на животе и в груди – тяжесть. Зачем прельстился я предложением жены, как некогда Адам предложением Евы? Доколе служить мне этому бесу – чревообъедению?

Прочь все селянки в пост.

Достойно и праведно подвергся я сегодня в Церкви за утреней горчайшему искушению от своих страстей и от духов злобы: из-за вчерашнего пресыщения рыбным кушаньем сегодня враг, как лист древесный, потряс меня лукавый из-за того, что протоиерей взял себе для ходьбы в приход золотые ризы, в коих мы служим: жаль мне их стало, что отняли от нас такое богоприличное благолепие. И я весь возмутился: ектению на полунощнице не мог говорить; на утрени до шестопсалмия тоже, – только благодаря молитвам светильничным я успокоился едва-едва, возымел дерзновение о Господе и сказал громко, громко ектению великую; потом укрепился духом молитвы и покаяния, и пренебрежением к телу, и сосредоточенным вниманием к нетленной душе, столько обижаемой плотскими страстями, и к величию, премудрости, благости, святости, всемогуществу Божию, которые я должен всегда прославлять немолчно. После утрени пришел я на дом к протоиерею и ласково упросил его не брать золотых риз всегда в приход; нашел его совершенно покойным, добрым и не нашел в нем нимало того, что я предполагал. Теперь вижу, что и Николай сторож алтарный не имел против меня никакой хитрости и лукавства, как мне казалось за утреней. Благодарю Господа за чрезвычайную помощь во время утрени. Крайне прогневал я Господа объедением и пьянством и суетностью. Из-за пустых вещей смутился я ужасно: и Бога я забыл, и молитву за мир, за спасение душ, искупленных Кровию Христовою, и за свою душу. Но Господь и в смерти стал моею жизнью, среди смятения – миром, в тесноте простором, в скорби утешением, в немощи – силою, в искушении страшном – могущественным избавлением, в малодушии и унынии – мужеством. Прочь тление! Воцарись нетление в душах наших к славе имени Божия!

Даждь мне, Господи, смириться во глубине сердца моего и никоим образом не враждовать на брата, в чем бы он ни был виноват действительно или мнимо, ибо брата (как созданного по образу Божию и как член свой и Христов) надо щадить и беречь и тогда, когда он погрешает, и вражда есть разорение закона Божия и дело дьявола. Надо молиться за согрешающего, даже за врага и досадителя нашего.

Мудрование плотское во мне еще господствует. Что такое мудрование плоти? Например, будто надо есть и пить много, будто надо как можно больше собрать имущества и особенно денег, чтобы жить беспечально⁵⁶ и во всяком довольстве; будто надо всегда весело проводить, или убивать, время; будто надо сердиться и гневаться из-за пустых вещей или на врагов, на неисправных, на погрешающих; будто надо спать много; будто не надо Евангелие читать, а только светские книги; будто в церковь не надо ходить, а довольно только дома молиться; будто нам на исповедь и к причастию можно не ходить без вреда себе; будто театр не предосудителен для христианина; будто пост не нужен, богослужение не нужно; будто целомудрие не необходимо и можно без страха и зазрения совести нарушать оное; будто жизнь дана для наслаждения; будто мир образовался сам собою; будто нет Бога; будто не будет воскресения мертвых; будто можно покончить с своею жизнью, не подвергаясь за это ответственности и наказанию вечному; будто воплощение Сына Божия, крестные страдания, смерть и воскресение Его были не нужны для нашего искупления и спасения. Вот мудрование плоти! Вот диавольское мудрование!

Из-за чревоугодия и лицо мое грубеет и стареет. Из-за рыбы. Какое зловоние от ней при ветрах!

Жалованье в Думе получить: в Суру и Верколу послать.

Согрешил пред Богом – вечером одного нищего с досады за волосы хватил и подрал (дерзость!), высокого, дюжего. Дома на жену нападал, бранил, презирал ее на словах и взглядах. Пою: Положи, Господи, хранение устом моим и дверь ограждения о устнахмоих [Пс. 140, 3], и сам не заграждаю окаянных уст своих от брани и острожелчия. О, нерадивый, злой, корыстолюбивый, гордый, нетерпеливый мой нрав!

Вчера вечером много покушал, и с жадностью, ситного хлеба с миндальным молоком и вареньем, овсянки с снетками и редьки, – и однажды в день, да много: утром чувствовал тяжесть. Согрешил пред Господом и пред людьми и пред своею душою! Господи, помилуй!

Служба утрени показала мне, что я вчера вечером после исповеди, впал в чревообъядение: сердце мое было крайне слабо и страстно, неспокойно; ектении на полунощнице и в начале утрени не мог говорить от противодействия вражеского; ектению великую говорил громко и непреткновенно, благодаря действию на сердце великолепных светельничных молитв, но потом заупокойные ектении и все вообще ектении не мог говорить покойно, оскорбившись на дьячка Алексея Преображенского, коего деревянное, бесчувственное, нерадивое, поспешное, с большими пропусками чтение и пение (непорочных) кафизмы 18-й мне крайне не нравилось. Впрочем, малый достоин снисхождения; сильнии же, как мы, священники, сильне истязани⁵⁷ будут [Прем. 6, 6]. Я виноват был сам чрез свою поспешность, ретивость, рвение; я сам виновен в бесчисленных грехах, особенно в сластолюбии и объядении, в злобе, ненависти, гордости, кичении, презорстве; сердце мое исполнено крайних и великих недугов. Как же не иметь мне снисхождения к брату? -и на Николая сторожа был я огорчен сегодня за неподание вовремя кадила. Из-за всякой безделицы, из-за пустяков огорчаюсь на братию, как дома на бездушные вещи раздражаюсь и кричу на них. Из-за меня, из-за моих грехов, может быть, страдает холодностью и бесчувствием и нерадением и дьячок Алексей. Господи! Помилуй, исправи нас всех, паче же меня, непотребнейшего. При чтении молитвы к причащению ужасно враг противился мне и порывался смутить меня озлоблением и презорством к чтецу и сторожу Николаю. Едва я устоял. На утрени последней сугубой ектении не говорил из-за смущения бесовского и боязни. Расслабил дух злобы совсем душу мою. Ох я, окаянный, – не имею духа кротости и смирения! А этой благодати я не сподобился за невоздержание свое.

Суббота. Крайне тяжело мне было сегодня за обедней поздней: неприязненное чувство к дьячку всё продолжалось, против воли, – на душе и во всем существе. Крайняя теснота, тягота и скорбь, неприязнь возобновилась при поспешном пении причетника, коему было давно и недавно сказано, чтобы на известных местах не спешил; когда я приступал к причащению, мне было особенно тяжко; грех смущал, теснил, бичевал, посрамлял меня: я повергался в землю, каялся. Наконец частью успокоился и причастился Святых Тайн и, благодарю Господа, ощутил жизнь, но скоро, заметив леность дьячка к пению во время раздробления Агнца, я опять почувствовал к нему нерасположение; скоро в том раскаялся; молитвы к причащению говорил твердо; причащал с теснотою и некоторым смущением; во время благодарственных молитв я стоял у чаши, молился и слезил, – успокоился, хоть не совсем. После же потребления Святых Даров совершенно успокоился, сказавши Господу раньше слово упования: Господи! всё Тебе возможно: Ты можешь отъять всяческие грехи и всякую тяготу от сердца моего. Пришедши домой, я опять несколько рассердился на жену. И, быв в тесноте, пошел в гимназию; по дороге опять верою и упованием удостоился от Господа прощения грехов, мира и свободы – вдруг, от ясного представления себя пред Его взором. Я сказал: Господи, с бездной моих грехов и немощей повергаюсь в бездну Твоего милосердия, – и тотчас получил мир, легкость, свободу. После гимназии жену нашел очень ласковой ко мне. Слава чудотворящему Господу! Три с половиной часа вечера.

И смех и горе. Сегодня во время утрени я рассмеялся (так враг расслабил мое сердце!), когда отец протоиерей прикладывался к иконам на половинках царских врат, а я отворил оныя для заупокойной ектении на 6-й песне канона. А пред тем я был в душевной беде, в смущении и тесноте от злых духов. После смеха еще более смутился иуязвился. О, сердце! Сердце!

Во время всенощной в думской церкви четырехкратно чудесно избавил меня Господь по молитве моей от великих душевных бед – от смущения, жжения, тесноты, скорби, и даровал мир, великое утешение и умиление, сладкое пение Слава в вышних Богу. Слава Избавителю всесильному!

Священники, предстоящие престолу Господню и имеющие ангельский сан, должны быть выспренни, небесны в своих помыслах, желаниях, стремлениях и поступках, как имеющие небесное служение, как долженствующие руководить к горнему Царствию вверенных им овец. Они не должны быть алчны, сребролюбивы, честолюбивы, пристрастны к земным удовольствиям.

Начертати для духовных детей руководства ко христианскому житию с необходимейшими сведениями, которые должны быть всегда им присущи. О Боге в Трех Лицах; о Иисусе Христе, Сыне Божием как Спасителе и Судии; о Церкви; о Таинствах; о Крещении; о возрождении, усыновлении Богу; о Ангеле Хранителе, об отношении к нему; о Миропомазании, о святыне христианина; о Причащении, или о Теле и Крови Христовой; о нужде причащения, пользе, или плодах; о приготовлении к нему Покаянием и Исповедию; о благодати Покаяния, о власти прощения и неразрешения греха, о епитимии; о Священстве, его установлении, высокости сана, о благотворности его для мира: вы – свет мира... соль земли [Мф. 5, 13 – 16]; об обязанности сана, об обязанности пасомых; о Браке, о святости брака и Божественном его установлении, высоком его значении; о высоте девства; о Елеосвящении, его суть (Божественном установлении), его спасительность.

Благодарю Господа даровавшего мне, непотребному, чудесную помощь при совершении литургии в думской церкви и оживотворившего меня, мертвого, Своими Божественными Тайнами. Благодарю Господа, даровавшего мне спокойствие и дерзновение при произнесении пред собранием церковным о выборе нового старосты; благодарю Господа, даровавшего мне духовное высокое наслаждение прославить Его, всеблагого, премудрого и всемогущего, непреткновенно и со дерзновением на двух молебнах и особенно на трех крестинах. О, чудные молитвы! О, чудное имя Бога нашего! Чудны дела Его! Ни едино слово не достаточно к пению чудес Его. Господи! И с торжествующим духом прославляем Тебя, по благодати Твоей; прослави и Ты нас, недостойных Своих служителей, и не дай нас в поношение и обиду попирающим нас. Да не заградиши устну вола молотяща [1Кор. 9, 9], но загради уста восстающих на нас. Буди!

В ночи с 24-го на 25 февраля видел во сне себя окруженным бандою разбойников вроде нищих мещан кронштадтских, которые насильно захватывали наше достояние с угрозами убийства в случае сопротивления.

Это было в Рамбове⁵⁸ будто, а не в Кронштадте. Я думал: видно, здесь нет порядочной полиции, да и народ-то, думаю, здесь живет крайне жестокосердый; у нас, в Кронштадте, думал я, гораздо лучше. Тяжелое томление душевное испытал я – и потом проснулся: у меня был ревматизм в левой руке от плечевого сустава; живот был засорен еденной с вечера поздно кашей гречневой с рыбой. С вечера лег я спать почти натощак, и не поспалось; я скоро проснулся; думаю, что мне не спится оттого, что пустой желудок; я встал, пошел на кухню, испросил леща жаренного с гречихой, поел. Потом долго читал, затем ходил по комнате, и опять лег, – но сон был неспокойный и оттого еще, кроме пищи, что погода была нехорошая: оттепель, сильный ветер юго-западный.

Умерла малютка, племянница моя Пелагея (от сестры Дарьи) в Верколе, куда в гости привезена была, – вероятно, простудили ребенка при переезде тридцатипятиверстном. Царство ей Небесное; чистая ангельская душенька.

Не посещая храма и богослужения, или крайне редко, человек делается игралищем страстей и скоро погибает. Поэтому всякий христианин восприими страх, живи в страхе Божием все дни живота; учащай ходить в храм Божий, твори пламенную молитву к Богу – молитву покаяния, прошения, благодарения, славословия; твори милостыню, если сам желаешь быть помилованным от Бога за свои бесчисленные преткновения, падения, пороки и страсти; сокрушай грех, который водрузил в тебе враг по твоей лености и страстности, – сокрушай слезами покаяния и прими свободу Духа.

День рождения наследника цесаревича Александра Александровича. Благодарю Господа, сподобившего меня бесценного, животворящего Дара Своего – причастия святых бессмертных животворящих Таин. Литургия Преждеосвященных. Вторник. Заамвонную молитву читал с трудом от душевного и физического бессилия. Между прочим, от дурной погоды, ибо на улице сделалась во время обедни, в конце, сильная непогода со снегом и метелью. После обедни служил молебен в доме Герасимова, у крестьянина торгующего Захара Ивановича; после молитвы предложили чай, закусочку. Беседовал о вреде пьянства: увидев на стене изображение сильной бури в море и погибающего корабля, говорил о житейском море, воздвизаемом бурею напастей, и о человеках как малых и утлых ладьях, плавающих в этом море и терпящих крушение от бури страстей, об управлении сердечным рулем; о заповедях, право направляющих нашу ладью, о искоренении страстей в начале; о бодрствовании непрестанном, чтоб не нашел наш корабль на подводные скалы и не разбился. Молились Господу и Пречистой Богородице с великим упованием и дерзновением в силу причащения мною только что животворящих Таин. Слава Господу о всем. Писал это в десять часов вечера после пробуждения от сна и напившись чаю.

Избирая нового старосту к Успенской церкви, мы наделали бурю: раздражили купцов, сторонников Николая Сидорова, человека в высшей степени самолюбивого, своенравного, самовольного, гордого, упрямого, настойчивого, дерзкого, мстительного, ругателя, насмешника. Но да не допустит Господь посмеяться над нами, Его слугами, этим самомнительным, гордым богачам, надеющимся на богатства свои; да не даст в попрание церкви Своей этим ругателям, хулящим пастырей и архипастыря своего; да сломит Господь все роги грешных и да вознесется рог наш к славе Божией, ибо мы желали старосты благочестивого, доброго, правдивого, мирного, кроткого, имеющего к нам прямое и доброе отношение, а не такого татарина, как Николай Сидоров, который ни одной службы не хотел порядочно простоять в церкви и не хотел прямо глядеть к святому алтарю. Ему место только в лавочке. Господи храма! Избави нас вскоре от такого старосты и благослови и утверди Сам избранного раба Твоего Алексея (Неустроева) – человека кроткого и благочестивого. Буди!

Напился я чаю, настоянном на перекипевшей воде, – и ядовит был этот чай для меня: от него ночью дыхание стеснялось; в руках, в спине, в ногах сделались нервические боли; я не мог спать. Сетую на женщин, на жену и свояченицу мою, что у них нет порядка в домашних делах; водясь с детьми до забвения всего, они ни во что в доме не вникают: всё в беспорядке, время еды и питья чаю – самое неопределенное, иногда пьют и ночью, как вчера, самовар часто кипит по два, по три часа, а они между тем или спят, или болтовней занимаются. Жена лакомится (и я иногда за нею) без всякой меры, не разбирая поста, – для ней и нет поста, для неё всё трын-трава. Плоть она одна – без духа; от того толста и жирна, как откормленная телица. Священное чтение или молитвы домашние и общественные для ней чужды: она не имеет к ним ни малейшего вкуса. Ни к ней, ни к сестре (а сестра в том же чисто духе, и в добавок никоих постов знать не хочет) – не могу я иметь сердечного расположения за их цыганские уродливые нравы, за жизнь, лишенную всякого порядка. Для них не существует прочего мира: они – весь мир. Судят, рядят обо всех, воображая, что все им должны служить, а они – никому; придет кто в гости – чуждаются и бегают. Анна Константиновна, сестра моей жены, по своей должности обставила уже себя шпионами и доносчиками, которые сказывают ей, что об ней говорят протоиерей и священники церкви, при коей она просфирницей: она запугала их заблаговременно сестрой митрополита с Матроной Егоровой, впрочем, достопочтенной особой. Сама задорная, она боится, что все будут ее обижать: не может терпеть ни слова замечания или вразумления – сей час расплачется. С такими-то людьми приходится мне жить и лавировать в житейском море.

Должно быть от супу телячьего, от корюшки, апельсина и сладкого чаю ночью сегодня была сильная сласть, или был сильный напор сласти. Надо впредь избегать непременно ядения рыбы на ночь. 28 февраля. Четверг.