Беседа в неделю блудного

Сказана в Донском кафедральном соборе в 1846 году

Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое.

Пс.50:1.

Без сомнения, всякий и из самых простых православных христиан сколько-нибудь знает «Помилуй мя, Боже»; по крайней мере всякий не раз мог приметить, сколь часто употребляется псалом сей в молитвословиях наших. В настоящий перед святым постом и в первые великопостные воскресные дни, на утренневании нашем к Богу, он особенно представляется Церковью молитвенному вниманию нашему, братия, как могли все вы также слышать. Он поется теперь с особенной, – если можно так выразиться, когда речь идет о покаянии, – с особенной торжественностью. Ему предшествует громкая покаянная песнь: «Покаяние отверзи ми двери, Жизнодавче» и последует песнь еще более в том же роде трогательная: «Множества содеянных мною лютых помышляя, окаянный трепещу страшного дне суднаго!». В сей другой песни сказывается вместе и то, почему особенно в такие дни с особенностью петь нам надобно псалом «Помилуй мя, Боже». «Трепещу, – вопиет грешник, кающийся к Богу, – трепещу страшного дня будущего суда Твоего, Господи!» – и далее: «но надеяся на милость благоутробия Твоего, яко Давид вопию Ти: Помилуй мя, Боже, по велицей Твоей милости!» Итак, псалом сей возвещает нам, грешным людям, отраду и утешение в страхе, каким должны быть объяты все имеющие предстать, как и нам будет надобно сделать это в грядущие дни очищения, предстать пред суд Божий еще на земле, пред суд покаяния, дабы не стать нам грешниками на грозном суде Христовом в вечности. Вникнем посему ныне, братия мои, в смысл и употребление во Св. Церкви псалма «Помилуй мя, Боже», собственно по отношению его ко времени покаяния и к кающимся.

Псалом сей написан Пророком Давидом и отдан им ликоначальнику певцов для пения в Скинии Божией, написан в последствие двух особенных Давидовых прегрешений, как молитва покаяния. И Давид, и он, муж по сердцу Божию, в своей кроткой жизни тяжко согрешил некогда перед Богом – отнятием чужой жены и назначением ее мужа в такое опасное место, где бы он мог быть убит, и действительно, убит. Как глубоко грех, братия мои, прирожден ныне естеству нашему, и как он опасен, пагубен для тех в особенности смертных, которые хотя сколько-нибудь от святых дел звания предаются иногда досугу, как случилось и с Царем Давидом! Но Бог знает сердце каждого человека: Бог тотчас послал к Давиду другого Пророка с кротким обличением сперва – греха перед Царем. Давид немедленно произносит смертный приговор на представленный ему в притче грех, не зная, что таким образом согрешил сам он. Впрочем, как скоро узнает себя собственно в зерцале притчи, тотчас исповедует грех свой перед Богом с таким полным сокрушением, что тот Пророк, которому предоставлено было Богом быть свидетелем исповеди, – услышав только слова Давидовы: «согреших ко Господу», – не дожидаясь ничего более, тотчас объявил от имени Божия: «и Господь отъя согрешение твое»²⁹! Кратка была исповедь в словах; но как она велика в самой вещи! Подобным образом притчей обличал однажды во грехах Царя Ахаава один из Пророков, а иудеев – Сам Господь Пророков Иисус Христос: но как скоро иудеи и Ахаав увидели в представленном им зеркале самих себя, Ахаав пошел прочь³⁰ – сказано далее в Писании, – смущен и расслаблен иудеи старались схватить Иисуса Христа. Давид далеко не так поступил. Он не только немедленно сокрушенным сердцем раскаялся в прегрешении своем, но исповедь свою простер и на всю жизнь свою, и не только на всю жизнь, но и на все будущие времена, по смерти своей, до конца века. Исповедь Давида была не в ложнице его, или только перед Пророком, от Бога посланным. И мы, спустя тысячи лет после Псаломника, непрерывно слышим ее, читаем и воспоминаем, при том не в Истории или при каком-либо домашнем чтении, но в общественных собраниях, в церкви перед Богом, как будто бы сам Давид доселе еще каялся псалмом своим здесь и везде, где только читается покаянный псалом его. Точно, кается сам Давид доселе, братия мои! Не без его воли поступил покаянный псалом его в церковное употребление: сочинитель сам отдал его ликоначальнику Церкви своего времени, с тем, чтобы пета была всенародно исповедь его в Церкви. Недоумеваю, чему более дивиться: тому ли, что она продолжается таким образом доселе, или что она возглашаема была тогда, еще при жизни самого Давида и в присутствии его? Какому надобно было быть слуху в Давиде? Какому сокрушенному, сокрушенному сердцу, когда грех и исповедь Царя воспоминались в присутствии его самого перед всем его народом? Таково истинное сокрушение о грехах, братия мои! Столько покаяния нужно для всякого! Припоминаю: в последствии времени каялся также перед Богом и Первоверховный Апостол Петр, каялся во грехе клятвенного отречения своего от Господа (каких особых жертв себе ищет враг спасения нашего – Петров, Давидов!). Петр, лишь только услышал ничтожного на наш взгляд обличителя своего, петела, плакася горько, сказывает евангельская история. А один из святых современников и учеников Петра, Климент Римский, свидетельствует, что Св. Апостол повторял тот же самый горький плач и после во всю жизнь свою, когда ни слышал голос петела! Слово о грехе Петровом и плаче предано также всем векам в Евангелии: а ученик его, Св. Марк, писавший свое Евангелие под руководством Петра, как свидетельствует благочестивая древность, упомянул еще, вероятно по наставлению Петра, что Петр не мог разбудиться от греха своего так долго, что петел пропел уже двукратно. И когда так поступали мужи великие, Богоизбранные, при свои временных только прегрешениях; то что делать нам с грехами своими, нам, которые влечем их, по выражению Писания, как уже велико? Достаточно ли для сего тех малых бесчувственных слов, кои едва единожды в год, а иногда и в несколько лет раз произносим мы на своей исповеди, во всей тайности нашего покаяния, при одном служителе Христовом?

О! Какой урок для нас, братия, – урок о покаянии, одно начало псалма «Помилуй мя, Боже»! Грешим-то мы все: да не похвалится всяка плоть пpeд Богом, да будет весь мир повинен Богови³¹, спасется же каждый из нас по единой только милости Божией, по единой благодати Иисуса Христа; грешим все, но крайнее различие в том, что одни из нас сердечно каются и прибегают к милосердию Божию, другие – нет. Первые – праведники великие; а мы – нераскаянные грешники, грешники, и умрем такими, и предстанем такими на страшный суд Божий, если не очувствуемся!

Для сего-то часто, весьма часто, христиане-братия, Св. Церковь приводит нам на память псалом покаяния Давида «Помилуй мя, Боже!» Он положен ей в домашних наших молитвах, утренних и вечерних; он первый и здесь, в церковных собраниях, наших на Полунощнице и окончательный, по чтении кафизм, на Утрени; он из первых псалмов на Часах перед Литургией: он же первый и на Повечерии. Не говорим уже, что он первый и единственный на молитвах, при совершении Таинства Покаяния, первый и неоднократный в молитвах ко Причащению. Еще менее упоминаем, что один псалом сей служит вместо всех псалмов, как бы сокращением их на всяком просительном молебне и на панихидном молении об умерших. Словом – он избраннейший из псалмов при всех наших молитвословиях. Так часто встречается он для напоминания нам, братия, для напоминания о нужде в том, чтобы все мы сколь можно чаще перед Богом каялись во грехах своих и кроме нарочитых дней покаяния, каковы дни поста Великого. Непрестанно грешим мы волей и неволей, ведением и неведением; непрестанное требуется и исповедание или очищение грехов наших. От сего-то и все наши молитвы, и домашние и церковные, соединены наибольшей частью, как говорим, особенно со псалмом покаяния «Помилуй мя, Боже!» Чувство сердечного сокрушения перед Богом должно быть у нас первым везде и непрерывным. Такое чувствование Св. Церковь внушает нам в песни, для нас ей составленной. «Помилуй нас, Господи, помилуй нас!» – учит она каждого из нас говорить перед Богом: «всякаго бо ответа недоумеюще, сию Ти молитву, яко Владыце, грешнии приносим, – помилуй нас!» Иначе сказать: мы не знаем, что иное и говорить нам перед Тобой, Господи, или приличнее или необходимее, как «Помилуй нас, Господи, помилуй нас!» Таково общее содержание наибольшей части наших молитв в нынешнем греховном нашем состоянии. И когда же наиболее чувство сие должно быть живо у нас и искренне, как не теперь в особенности, когда приближаются дни всеобщего покаяния и идут уже дни приготовительные к оному, нынешние?

В особенности упомянуть надобно к настоящему случаю о псалме «Помилуй мя, Боже» в той связи молитв наших в Церкви Божией, как поется он в самой средине утренних молитв наших здесь, и с особливой торжественностью во дни праздничные. Известно, что на Утрени всегда читается из Псалтири Давидовой несколько кафизм (не менее двух), из коих почти каждая заключает в себе псалмов около девяти. Кафизмы в первые времена, при молитвенном терпении древних христиан, были петы в Церкви, как свидетельствует Св. Василий Великий, а не читаны. «Гремят, – сказывает негде Св. Василий, – во всю почти ночь, гремят псалмы Давидовы на обоих клиросах по стихам (что и называется в книгах наших стихословить псалмы), гремят псалмы, и напоследок, как бы сокращение всех их и венец, воспевается псалом «Помилуй мя, Боже!"» На простодневной Утрени псалом «Помилуй мя, Боже» точно так и употребляется сряду после кафизм; ныне и его читают, а не поют. Но на Утрени праздничной, когда читается и Евангелие, по содержанию праздника, или, иначе сказать, когда есть что особенно читать и из Евангелия по особенности дня благодати, псалом наш отделяется от обыкновенного чтения Псалтири далее, и следует уже за чтением Св. Евангелия. После «Славы» и «И ныне» поется всегда, по крайней мере, начало псалма: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое». Для чего так? Для того, как мне всегда представлялось, что с одной стороны все Св. Евангелие началось именно проповедью о покаянии, с другой – все те люди, которые слышали живую сию проповедь из уст благовестников, непременно были люди смиренные и кающиеся, ищущие своего спасения не в своей праведности, но в помиловании Божием. Евангелие началось, говорю, проповедью о покаянии: Зачало Евангелия Иисуса Христа, благовествует Евангелист: «бысть Иоанн крестяй в пустыни, и проповедая крещение покаяния во отпущение грехов»³². «Покайтеся, – вопиял Предтеча Христов, – покайтеся, приближибося Царствие Небесное»³³. Оттоль, с покаяния, начат Сам Господь Иисус проповедати и глаголати: «покайтеся, приближися бо Царство Небесное». И в последствии Своего благовестия Господь Иисус многажды говорил иудеям: «не приидох призвати праведныя, но грешныя на покаяние, так как и не требуют здравии врача, но болящии»³⁴. В самом деле, кто были первые последователи Евангелия Иисуса Христа и участники благодати, миру тогда возвещаемой? Не те духовные вожди народа Божия, которые считали себя, по наружному только исполнению закона, праведными, не те просвещенные книжники и знаменитые сановники иудейские, которые разумели себя всезнающими и высокими, – но люди простые, сперва жители невежественной Галилеи, потом мытари, блудницы, прокаженные, слепорожденные, разбойники, словом – грешники. По сему-то и ныне, братия мои, когда повторяется перед нами на Утрени чтение Св. Евангелия, мы все обращаемся за выслушанием оного к Богу, Спасителю нашему, со смирением сердца и вопием не гласом уже Псалмопевца, хотя повторяем его слова, как самые древние, но – гласом всех упоминаемых в Евангелии Хананей, прокаженных, мытарей и всех глубоко чувствовавших нужду в помиловании от Господа Христа, – каждый за себя: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей!» – «Помилуй мя, Господи! Помилуй мя, Сыне Давидов! Сыне Давидов, помилуй мя!» – вопияли ко Иисусу Христу просившие от Него помощи, как скоро где-либо появлялся Он между людьми. И нам является Христос до скончания века во Св. Своем Евангелии: и мы тоже вопием Ему ныне.

Да и непрерывное наше воскликновение в церкви «Господи, помилуй», что как не тот же самый глас, которым вопияли ко Иисусу Христу по Евангелию искавшие от Него милости? Но слово теперь в том, когда же, если не теперь в особенности, как мы расположиться должны и уже приготовляемся принести Господу Богу, хотя единожды в год, исповедание грехов своих, – не ныне ли в особенности должны мы пример упоминаемых в Евангелии людей, смиренных сердцем, самым сердцем и душою усвоить самим себе, и вопить ко Господу голосом Пророка Богоотца, каявшегося: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей»?

Для приближающегося времени всеобщего покаяния есть еще и особое предназначение псалма сего в Церкви, братия мои! Мы видели, как он обыкновенно входит в наибольшую часть наших молитв: вонмите далее, как входит он особенно в молитвы наши великопостные. Мы слышали уже, что начало его и содержание с особой торжественностью поется после Евангелия Христова в нынешние дни перед постом, и услышим, как будет петься в пост. Вслушайтесь же и в так называемый «Канон» трипесничный, покаянный, – Канон, или дневное правило молитв наших в Церкви, вскоре за псалмом сим следующий в числе молитв. Стихи Канона начинаются все запевом: «Помилуй мя, Боже, помилуй мя!» Все стихи Канона, все недельные стихиры, стиховны и прилагающиеся к ним песнопения иных названий, все сложены из сего одного предложения: «Помилуй мя, Боже»; все суть многоразличные видоизменения псалма сего, с приложением оного к нашему состоянию в новой благодати. Так будет и в пост: в пост будет более. В четыре дня первой седмицы ежедневно будет читаться на Повечерии особенный Великий Канон, и весь совокупно будет повторяться еще в называемое «стояние», в четверток пятой недели поста. Кто из вас не помнит и по прежним годам, что на всяком стихе, кроме конечных, будет повторяться там запев: «Помилуй мя, Боже, помилуй мя»? Кто не помнит, что пение сие есть душевный плач каждого из нас за себя самого, плач покаяния, плач кающихся? Запев стихов Великого Канона потому такой, что и все стихи сложены из него одного, как из предложения: «Помилуй мя, Боже, помилуй мя»! Все они содержат один и тот же плач покаяния и есть как бы истолкование покаянного псалма Давидова, – истолкование в различных опытах сердечного сокрушения уже не одного Давида, а всех согрешавших и спасавшихся от века и в Ветхой, и в Новой Благодати. Там изображены святые дела праведников, упоминаемых во всем Св. Писании Ветхого в Нового Завета, равно как исчислены и все, кажется, – сказать по учебникам школьным, – формулы, просто – образцы, виды бесчисленных сатанинских ухищрений над людьми, разновидных грехов, согрешений, прегрешений наших перед Богом. Для чего все сие? Для того, чтобы в том или ином сказании непременно узнать нам всякому самого себя, как в зеркале. На сей-то конец по местам Великого Канона будет многажды напоминаться каждому из нас, братия, что собственно каждому из нас чувствовать, что и нам сказать надобно? «Виждь, душе моя, – будет говориться там от собственного лица каждого из нас к душе своей, – виждь, кому и кому уподобилась еси, окаянная душе моя! Грешных подражала еси, душе моя, а не праведных, в Бога согрешши; Каину уподобилася еси, а не праведному Авелю; Ламеху подражала еси, а не Сифу или Еноху; Исавово женонеистовое житие изволила еси, блудницы и мытаря покаяния не наследовала еси», и проч., и проч., что все мы ушами своими услышим. Словом, – как Давид, иногда во образе списав, яко на иконе, песнь, еюже деяние обличает, еже содея, вопия: «Помилуй мя, Боже»³⁵, так Преподобный Андрей Критский, один из особенно также каявшихся к Богу в своих грехах, написал в Великом Каноне всеобщее изображение, в котором, как на картине, всякий из нас может видеть самого себя, видеть и по различным образам изложенного там покаяния каяться Богу во всяком грехе своем.

В заключение всего умоляю вас, христиане-братия, обратить собственное ваше внимание на все то, что вы в Церкви Божией о псалме «Помилуй мя Боже», по чину молитв, слышите и видите, или что особенно в Великий пост будете видеть и слышать. Без того, без собственного вашего участия сердечного нельзя довольно изъяснить силу оного. Самим вам каждому изучить, или лучше усвоить себе дух истинного покаяния надобно. Аминь.