Плащаница и ее история

Плащаница придает трогательное великолепие и умилительную торжественность церковным службам последних великих дней Страстной седмицы. Она составляет их необходимую принадлежность и является наглядным выражением совершаемых в них воспоминаний. Обыкновенно, на вечерни Великого пятка, совершаемой в воспоминание крестной смерти Спасителя, при трогательном пении тропаря «Благообразный Иосиф», она выносится на средину храма, где и поется над нею канон на «Плач Богородицы». В Великую субботу вся утреня совершается над плащаницею и знаменует собою умилительнейшее отпевание, а потом, шествием с плащаницею вокруг храма, и самое погребение Божественного мертвеца.

Православный мир так привык и полюбил печальное торжество этих великих дней, что для него они немыслимы без плащаницы. Между тем совсем еще не далеко то время, когда православная Русь не знала плащаницы. Появление ее на Руси и образование служб над нею имеют свою весьма любопытную историю.

За все время господства в русском богослужении студийского устава, т. е. со времени преп. Феодосия и до самого конца XIV века, плащаницы не было на Руси. По крайней мере от того времени до нас не сохранилось ни одной плащаницы, и в тогдашнем уставе ничего не говорится ни о выносе ее для поклонения, ни о ходе с ней вокруг храма. В сохранившемся до нашего времени списке студийского устава конца XII или начала ХIII века находится лишь следующая подробность утрени Великой субботы: после стихир на хвалитех поется «Слава в вышних Богу певчески; на славу же таковаго пения абие входит поп с диаконом, имуще евангелие, свещи предыдущи и всходит на стол и, дав мир, сядет»; затем после прокимна – паремия из прор. Иезекииля, апостол и евангелие, которое читается «от попов в алтаре» (№ 380 синодал. библ.). Но в этом входе с евангелием отнюдь нельзя видеть начала развившегося потом обычая совершать шествие с плащаницей вокруг храма. Проф. Мансветов в этом входе видит остаток древнейшей церковной практики, известной под именем «песненного последования», по которому вход и чтение евангелия совершались не перед каноном, а на великом славословии.

С появлением у нас в XIV веке иерусалимского устава в богослужебную практику Страстной седмицы входят некоторые подробности, которые можно считать началом развившихся торжественных служб над плащаницей. Так, во всех уставах конца XIV и XV веков на утрени Великой субботы, по входе с евангелием после великого славословия, заложено пение тропаря «Благообразный Иосиф». Сам вход иерей совершает, облачившись во все священнические одежды: «славословие великое; иерей же облачится во весь чин свой и сотворит выход с евангелием; приходит же пред святыя двери и ту стоит, ожидая конца трисвятому; кончаваему же трисвятому, возгласит: «Премудрость прости» и входит; входящу же ему, мниси ркут тропарь «Благообразный Иосиф» (№ 383 синодал. библ.). Но ни о выносе плащаницы на вечерни Великого пятка ни о ходе с ней вокруг храма в уставах этого времени еще ничего не говорится.

В это же время в церковное употребление на Руси входят в большом количестве шитые воздухи. Этим именем обозначается третий большой покров, употребляемый для покровения св. даров по пренесении их на престол, в знамененование прикрытия гроба Спасителя, почему при возложении его на св. дары и читается священником тропарь «Благообразный Иосиф».

В древней Руси в знатных и богатых домах, а также и в некоторых женских монастырях, на этом воздухе шелком, иногда вместе с золотом, вышивалось напоминаемое им «положение Христа во гроб», а по краям – самый тропарь «Благообразный Иосиф» или же «Да молчит всякая плоть человеча» – песнь великого входа Великой субботы. От XV века сохранилось несколько таких шитых воздухов, и все они, имеющие надпись, непременно называются воздухами». Таковы воздухи: митрополита Фотия в селе Коломенском, Юрьевского новгородского монастыря, вышитый в 1449 году, новгородского Софийского собора, вышитый в 1456 году, и др. В историческом музее есть суздальский воздух времен митрополита Фотия с изображением таинства евхаристии. Еще больше таких воздухов сохранилось от XVI века: смоленский в Новодевичьем монастыре 1545 года, волоколамский 1558 года, Троице-Сергиевой лавры того же времени, нижегородского Печерского монастыря 1563 года и др. Эти шитые воздухи обыкновенно вкладывались в соборные храмы и в особо чтимые монастыри.

Понятно, обычай вышивать на большом воздухе положение Спасителя во гроб был заимствован Русью из Греции. Но там в Греции такой «воздух» – άναφορα – имел в это время уже особое название – έπιτάφιον – и особое церковное употребление. По свидетельству Гоара, έπιτάφιον в греческих монастырях выносился на вечерни Великого пятка; с ним совершали ход вокруг храма на утрени Великой субботы и, наконец, от Пасхи до Вознесения его носили на главах два священника за святыми дарами во время великого входа: «а Paschatis solemnibus ad Ascensionis usque celebritatem plerisque in Monasteriis Christi in sepulchro jacentis imaginem (cujus est usus in processione nocturna, et vigiliis magnae Parasceves) έπιτάφνον hac de causa dictam, ultimi duo sacerdotes agmen illud (во время великого входа) claudentes capitibus gestant et praevios sequuntur». Можно думать, что и у нас на Руси, где позволяли средства и количество священнослужащих, воздух с изображением Спасителя, лежащего во гробе, носился во время великого выхода. По крайней мере этот обычай у нас был известен. Так думать заставляет изображение великого выхода в алтарной абсиде Ильинской церкви в Ярославле, открытое и опубликованное проф. Н. В. Покровским. На этом изображении великий выход замыкают три священника с шитым воздухом на главах, очевидно, для покровения св. даров на престоле.

По примеру греческих монастырей и в наших монастырях с XVI века начинают носить такой «воздух» во время входа с евангелием на утрени Великой субботы. Этот век и нужно считать началом употребления шитого воздуха только на утрени Великой субботы и началом присвоения ему нарочитого именования «плащаницы». Но до повсеместного распространения плащаницы было еще очень далеко. Ее имели только богатые и особо чтимые храмы, соборные и монастырские, и в них службы с плащаницей на Страстной неделе еще только начали слагаться.

В XVI веке ко входу на утрени Великой субботы прибавляется одна подробность, весьма важная для нас: вместе с евангелием выносят и шитый воздух на главах, даже несколько воздухов, а после входа совершается поклонение и целование «на воздухе положения во гроб», и самый воздух вместе с евангелием полагается на престоле. Этот воздух уже называется иногда плащаницей. Так, в уставе 1553 года (№ 389 синод. библ.) сказано: после славословия великого «игумен и иереи с ним вси облекутся во священническия одежды, и диаконы во вся стихари по чину своему, и исходят со евангелием и со воздухи на главах своих носят; и абие братия целуют святое евангелие, и воздух, на нем же образ Положение во гроб Господа нашего Иисуса Христа, також целуют и полагают святое евангелие во олтари на святой трапезе, с ним же и воздух полагается на святой трапезе, даж и до Фомины недели». Некоторые уставы описывают этот вход с большими подробностями. Впереди процессии шли два понамаря с подсвещниками, за ними диаконы просто и два диакона со свещами, потом «большой диакон» с кадилом в руках и, наконец, священники с малыми воздухами на голове, держа над головой шумена большой воздух, под которым он шел с евангелием в руках. Процессия шла через северные двери в алтарь, где евангелие и большой воздух полагались на престоле. В обиходнике Антониево-Сийского монастыря находим более подробное описание этого выхода¹³. По окончании канона и светильна, игумен шел в большую церковь, облачался там в полное священническое одеяние. То же делали и другие священники, которые должны были участвовать в выходе. По окончании славословия, при пении «Святый Боже» процессия выходила из алтаря; впереди шли певчие, потом понамари со свещами, затем диаконы с кадилом, далее священники с воздухом, и, наконец, как бы замыкая шествие, шел сам игумен, держа в руках святое евангелие. «И идут тихо от жертвенника, от дверей около столпа, дóндеже «Святый Боже» испоют всю, а поют пременяясь по клиросам». При пении правым клиросом «Святый Боже, безсмертный помилуй нас», вся процессия через Царские двери входила в алтарь. Диакон произносил «Премудрость прости», чтец читал тропарь пророчества и паремии. Воздух и святое евангелие полагались на престоле. Этим воздухом престол покрывался всю пасхальную неделю до субботы, а в этот день после литургии снимали его с престола и убирали на прежнее место.

В некоторых церквах этот выход с одним только евангелием совершался на середину храма и даже в трапезу. Священник и диакон при этом были облачены в белые ризы. В трапезе евангелие полагалось на аналой, диакон кадил его кругом и возглашал «Премудрость», чтец пел тропарь «Благообразный Иосиф» и читал паремию. Иногда евангелие во время этого выхода нес диакон, а не священник, и оно не полагалось на престоле, «занеже воздух на престоле», но держалось диаконами.

В Иосифо-Волоколамском монастыре выход совершался с воздухом, при чем воздух в это время переносился из большого храма в малый. При пении стихиры «Преблагословенна еси Богородице Дево, – говорится в обиходнике этого монастыря, – пойдут со свещами в большую церковь и, пришед, поют славословие и пред воздухом идут помалу тихо и поют «Святый Боже», а священницы все идут под воздухом».

Таким образом памятники XVI века дают двоякое описание входа после великого славословия на утрени Великой субботы. По одним, священник выносит только одно евангелие, а по другим, вместе с евангелием выносился «воздух большой», а иногда и малые. Таким образом в этом веке воздух с изображением Спасителя, лежащего во гробе, получает нарочитое употребление на Страстной неделе и кое-где, но весьма редко, название плащаницы. Но еще нет известий ни о выносе ее в Великий пяток, ни о ходе с ней вокруг храма, хотя уже в этот век существовал обычай, который легко мог перейти в современный нам. Так, по одному требнику (№ 377 синод. библиот.) в начале утрени Великой субботы на аналое среди церкви ставилась икона «Снятие со креста Господня телеси и положение во гроб». Около аналоя становились священники с возженными свещами в руках, одетые в полное облачение. Игумен кадил икону и начинал петь «непорочны». Несомненно, этот обычай послужил потом основанием для выноса плащаницы на средину храма и совершения над ней отпевания.

Однако нарочитое именование и употребление шитаго воздуха установилось окончательно в XVII веке. Тогда же несомненно развились и все обряды плащаницы, ее вынос и шествие вокруг храма, но, к сожалению, точно проследить образование всех подробностей современной нам практики церковных служб Великих пятка и субботы нет никаких данных – ни письменных, ни печатных.

По уставу Кириллова Белозерского монастыря на утрени Великой субботы еще ставился посреди церкви аналой с иконой «праздника», а вход совершался с евангелием и воздухом: «после славословия игумен выходит со священники, игумен евангелие несет, во вся облачася, священницы воздух несут, диакони свещи несут, большие преди, крылошане поют «Святый Боже» надгробное; а идут косно, дóндеже «Святый Боже» испоют всю, и глаголет диакон «Премудрость», мы же входные тропари пред паремьею и прочая совершаем, якоже во уставе писано; а как во алтарь войдут с воздухом и положат на престоле той воздух, диакон глаголет «Премудрость» и чтет паремью и апостол; тоже игумен чтет евангелие, а диакони держат, зане воздух на престоле; по евангелии ектения и прочее и отпуст; игумен с священники и с диаконы целуют воздух на престоле, а братия целуют праздник на налои, а на целовании поют стих «Приидите ублажим». Нужно думать, что в других многих монастырях «воздуха» еще не имели и совершали вход с одним евангелием, а целование иконы совершали посреди церкви: «кроме Кириллова монастыря в прочих монастырех игумен с священницы на целование праздника из олтаря выходят в ризах и по целовании говорят первый час». В этом же уставе объяснено, как поступать в том случае, если церковь имеет только одного священника и диакона: «бывает выход сице: после славословия и по трисвятом, священник и диакон облачатся в ризы белыя обычныя, и бывает выход с евангелием в трапезу: священник несет евангелие, диакон пред ним с кадилом, понамарь со свещею; и, пришед, положит евангелие на налои в трапезе, диакон покадит евангелие крестообразно, глаголет «Премудрость», чтец тропарь». Очевидно, в начале XVII века «воздух» имели весьма немногие храмы.

В Троице-Сергиевом монастыре «воздух» вошел к этому времени в богослужебное употребление на Страстной седмице и уже получил свое настоящее название плащаницы; но ни выноса ея, ни хождения кругом храма там еще не было. В Троицком уставе начала XVII века о входе на утрени Великой субботы сказано: «архимандрит облачится во вся одежда священная, а священницы и диаконы в ризы, и архимандрит возмет евангелие, а попы понесут над архимандритом плащаницу, потом иныя плащаницы; из олтаря идут северными дверми около столпа: два понамаря с подсвечниками, да два диакона со свещами, да два диакона с репидьи, да диакон с шапкою, два диакона с кадилы, и кадят безпрестанно около плащаницы; а евангелие и кадило большое; а крылошане поют «Святый Боже» надгробную; егда же внидут во олтарь, диакон глаголет «вонмем»... на 1 часу праздник ставят на целование и поют стих «Приидите ублажим» или «Тебе одеющагося» (№ 400 синод. библ.). Но уже в это время «у Троицы в Сергиеве монастыре» вводится обычай выносить плащаницу на средину храма на время всей утрени Великой субботы. На средине храма на особом столе она лежит и во время обедни до Херувимской песни, после коей диаконами на главах опять вносится в алтарь (№ 391). В новгородском же Софийском соборе в начале XVII века уже совершается крестный ход на утрени Великой субботы. В этом ходу кругом храма носились великая плащаница и другие малые плащаницы (№ 399).

Таким образом в начале XVII века «воздух» с изображением «Положения Спасителя во гроб» из обыкновенного покрова для святых даров становится плащаницей. Церковное употребление ее приурочивается исключительно ко входу на утрене Великой субботы. В зависимости от этого службы последних дней Страстной седмицы получают некоторые формы, как-то: вынос плащаницы на средину храма для поклонения и целования, и хождение с нею вокруг храма. Из этих первоначальных форм потом развиваются эти службы до того вида, в каком мы их видим теперь. Но это развитие находилось в прямой зависимости от распространенности плащаницы, от имения ее в той или другой церкви. А так как последнее обстоятельство никогда не ставилось в непременную обязанность всем православным церквам России, то поэтому церковное употребление плащаницы до сих пор не регламентировано нашими богослужебными книгами.

В старопечатной Цветной Триоди разных изданий московских – 1591, 1604, 1621, 1630, 1635 и 1640 гг. – на утрене Великой субботы указан только вход с евангелием после великого славословия и пение стихиры «Приидите ублажим» после Трисвятого. О плащанице нет никаких упоминаний. То же и в Цветной Триоди львовской 1642 года и киевской 1631 года, в которых перед паремьей положено еще пение тропаря «Благообразный Иосиф», виленской 1609 года. В древнейшей Цветной Триоди краковской 1491 года и напечатанной в Мрькшиной церкви 1566 положен только вход без пения стихиры и тропаря. В Триоди же Цветной, напечатанной в Скадаре в 1563 году, а равно в Постной Триоди 1656 года и в наших современных положен вход и по входе тропарь «Благообразный Иосиф». Было только, кажется, два издания Цветной Триоди в Москве в 1648 и 1653 гг., в которых положено на утрени Великой субботы, после тропарей на «Бог Господь», выносить на аналое «праздник» на средину церкви и раздавать свечи братии. О плащанице в Триоди печатной не сделано никаких указаний и даже упоминаний.

В печатном уставе 1610 года наглядно сказалось то, что к этому времени плащаница не вошла в церковное употребление на Руси. В нем так описан вход на утрени Великой субботы: во время пения славословия великого «входит игумен во святый алтарь со иереи и диаконы и облачится во вся священныя одежды, иереи же токмо в ризах. Исходит с евангелием, и с воздухи, и диаконы с кадилы, предходящим ему со двема лампадома, и оба лики поющи Трисвятое надгробное. Приходит же игумен пред святыя царския двери и ту стоит, ожидая конца Трисвятому. Сему же кончану бывшу, таж возгласит начальный диакон «Премудрость прости» и входит. Мы же входное тропарь «Благообразный Иосиф». После же отпуста положено целование, но не на воздухе «Положение во гроб», а иконы: «таж праздник поставим среди церкви и поем, на целование, стихиру глас 8 «Приидите ублажим Иосифа приснопамятнаго». Таж игумен целует образ и братия вся». В уставе 1633 года уже нет никаких упоминаний о «воздухе». Лишь в уставе 1641 года впервые полагается совершать вход «с евангелием под плащаницею». Таким образом около этого времени, надо думать, шитый воздух получил свое настоящее название плащаницы и тем был выделен для особого употребления на утрене Великой субботы. Но выноса плащаницы на средину храма для поклонения и целования в это время еще не было установлено. В том же уставе по этому поводу положено следующее: «в монастырех же бывает целование. По отпусте утрени поставляем бывает налой с образом праздничным среди церкви. Клирицы же поют, на целование, стихиру глас 8 «Прииди ублажим» и далее, как в уставе 1610 года. Этот вынос определен в Типиконе 1682 года и во всех последующих, и современных нам совершенно согласных с ним. По ним установлено по входе полагать евангелие на престоле, «плащаницу же на уготоване столе, во образ гроба». После отпуста в них замечено: «и бывает целование во обителех на плащанице положение во гробе. А идеже несть плащаницы, целуют образ, певцы же поют стихиру, глас 8: «Приидите ублажим».

Плащаница, таким образом, по представлению церковного устава, составляет необязательную принадлежность православных храмов. Вот почему службы с нею развивались, надо думать, в монастырях независимо от устава, и уже из монастырей, по неписанному преданию, перешли во все русские храмы, по мере приобретения ими самых плащаниц. В настоящее время уже повсеместно в России они получили совершенно законченную форму и слились со службами последних дней Страстной седмицы в одно торжественнейшее и знаменательнейшее целое.