В хранении присяги

Труды мои и поведение в обществе я должен располагать согласно с присягою или клятвенным пред Богом обещанием верного и усердного служения Государю. Но я и не благоговейно произносили ее пред Богом и призывал Его свидетелем моих обещании, и на поприще служебном никогда не поверял и не направлял ею своего поведения, как будто можно и не согласуясь с присягою быть верным слугою Государя и Отечества, и укрыться от правосудия небесного, которое сам же я призвал простереть над своею головою невидимый карательный меч свой в случае неверности. От непамятования о присяге я часто нарушал свои гражданские и священные обязанности; – ослаблял и нарушал долг повиновения власти и закону, внутренним и заочным неуважением к власти и закону. Пред лицом начальствующих и старших, являя, когда нужно, приличную благовидность, внутренне я не имел и заочно не выражал надлежащего уважения к ним, забывая глас Божий, что несть власть, аще не от Бога. Смелым и дерзким суждением соблазнял и ближних, в коих, для их счастия, следовало бы мне утверждать уважение и покорность к закону и власти. И этот грех свой я увеличивал еще тем, что мое внутреннее и заочное неуважение к ближним не имело часто никакого основания, кроме моих прихотей и легкомыслия.

Если бы даже подвергся я и огорчению при своем ревностном служении обществу, то и тогда бы я должен кротко претерпеть ради Бога, Которому мое невинное и неропотное терпение благоугодно; потому что только такое терпение и есть истинное. Между тем недовольный своим жребием и злоречивый, я стою и иду на общественном поприще счастливее многих моих ближних, не будучи их достойнее; взыскан особенным вниманием и милостями; и притом ближние, коих я внутренне преследую, вверены не моему суду и ответственности. Мое неуважение к ним и негодование на них часто бывает неосновательно до того, что я и по званию своему, будучи только например, ученик, не принадлежу еще вполне обществу; и не могу дать определенного ответа: чего я хочу, и что и как бы я сделал с достоинством и ко благу общему. Из этого темного безотчетного суждения, к прискорбию моему видно, что оно есть злостно; есть суждение и негодование не для назидания моего и ближних, а для разрушения общего блага; – есть сокровенный злой порыв мой самому быть там и тем, куда и против кого неуважение и суд мой дерзко и злобно направлены.