Глава четвертая

Проповедь Господа в Самарии; Господь идет в Галилею

Господь, ведая озлобление Иудеев, не восхотел оставаться в Иудее, ибо не пришло еще время его страдания и тайна Искупления должна была быть приуготовлена проповедью и чудесами Бога-Слова. Посему, избегая до времени взрыва злобного фанатизма фарисеев, Господь идет в Галилею чрез Самарию, где должно было быть посеяно слово Божие. Самаряне были смешанное племя, образовавшееся в области древнего царства Израильского от переселенных сюда царями Ассирийскими (после взятия Самарии в 722 г. до Р. Хр.) – колонистов с Евфрата³⁷⁰. Язычники эти, как мы видим из 17 главы 4 Книги Царств, служили и богам своим и Богу Израильскому, приняв, как мы знаем из позднейших источников, – Пятикнижие Моисеево³⁷¹. Из Ездры 4:2–3 мы знаем, что они хотели участвовать в построении храма Иерусалимского, но были отвергнуты Зоровавелем. С тех пор открытая вражда существовала постоянно между Иудеями и Самаритянами, несмотря на то, что по-видимому со времени священника Манассии, который, как передает Самарийское предание, принес с собою список Торы, т. е. Пятикнижия (начертанный древними Финико-Еврейскими письменными знаками ибри), идолопоклонство перестало совершенно существовать в Самарии и жители страны чтили исключительно закон Моисеев. Все же остальные священные книги ветхозаветного канона им были неизвестны или не были приняты ими.

К этому смешанному племени, презираемому Иудеями, и имя которого Иудеи употребляли как поношение³⁷², идет Господь Иисус. Он идет туда первый, ибо прежде ученикам Своим, высылаемым на проповедь, Он указывал: «на путь язык не идите и во град Самаринский не внидите» (Мф. 10:5). Прежде надо было дать пищу Божию сынам, и когда сыны царствия оказались недостойными (Мф. 8:12), тогда Господь призывает всех «дабы наполнился дом Его» Лк. 14:23). Здесь впервые Богочеловек открывает человечеству, что для Него нет Иудея, Эллина или Самарянина, а все они суть чада Божии, которых Он хощет спасти, «овцы, хотя и не сего двора, которых Ему подобает привести, да будет едино стадо и един Пастырь» (Ин. 10:16).

И трогательная беседа Бога воплощенного с презираемой Иудеями Самарянкой торжественно устанавливает важнейшие догматы, овладевшие миром: поклонение Господу Богу везде во всяком месте земли, не ограниченное единым местом поклонения в храме Иерусалимском, и притом поклонение Господу Богу людей всех рас и племен, но в духе и истине, поклонение не обрядом, а душою, «ибо таковых поклонников Отец ищет Себе» (ст. 23).

Посреди этих презираемых Иудеями чужеземцев, но людей добрых и простых, Господь прямо говорит, что Он Мессия, ожидаемый народами Спаситель мира. Везде в книгах Священного Писания, но преимущественно в книгах Нового Завета, ярко выдается Божественная мысль, что не богатые и властные, не гордые и кичливые, не ученые и мудрые, а простые сердцем суть наследники Царствия. И самый избранный Богом народ потому потерял свое призвание и обетование, что он сделался народом злобным и гордым, презиравшим и ненавидевшим все остальные народы. Его гордость и злоба заглушили в нем все духовные начала, сделав его неспособным восприять истину. Посему-то и среди Иудеев избранными наследниками вечной жизни оказались лишь кроткие, алчущие и жаждущие правды, нищие духом, гонимые своими соотечественниками за правду, презираемые, бедные, которым нечем было гордиться и тщеславиться.

Посему-то и презираемые Самаряне, среди которых несомненно сохранилась память о Господе и вероятно быстро начало распространяться христианство после проповеди в городах их Апостола Филиппа³⁷³ были из первых народов, призванных примкнуть к стаду Христову. Здесь Господь, утрудившись от пути и скорбящий от злобы Иудеев, отдыхал телом и душою среди простых и добрых людей; здесь Он указал человечеству на ту жажду духовную, которая сильнее всех материальных нужд и потребностей; здесь указывал он ученикам на ниву человеческую, поспевшую к жатве, и здесь посеял слово Свое указав, что все народы земли равны перед Ним, ибо сказано было еще в торжественной песне Моисея: «веселитесь язычники с народом Его» (Втор. 32:43).

1. Егда убо разуме Иисус, яко услышаша фарисее, яко Иисус множайшыя ученики творит и крещает неже Иоанн:

2. Иисус же сам не крещаше, но ученицы его:

3. Остави Иудею и иде паки в Галилею.

«Егда убо разуме Иисус». По поводу этого выражения необходимо сделать два замечания. Первое из них – то, что в некоторых греческих списках вместо «Иисус» стоит слово ὁ Κύριος, т. е. Господь³⁷⁴. Но между тем мы отстаиваем наше чтение «Иисус» вследствие того, что оно вполне соответствует духу Евангелия и той фразы, которую мы рассматриваем. С этим связуется и второе замечание о слове «разуме». В своде, сделанном нами выше о Сыне человеческом учения некоторых из высочайших отцов и учителей церкви мы видели, что в особенности св. Афанасий Великий настаивает на догмате, что Господь Иисус был и Бог и полный человек: «к коему присовокупи Божество», как выражается Григорий Богослов. На этом именно основании св. Афанасий Великий³⁷⁵ требует, чтобы при чтении Евангелия обращалось внимание на то, что говорится о Господе по человечеству и что по Божеству. Так например, когда Господь глаголет, что «о дне же том и часе никто не знает... ни Сын, а только Отец» (Мк. 13:32), то сие глаголет Господь по человечеству, яко человек, а не яко Бог. И здесь также в слове разуме надо видеть указание, что Господь Иисус Христос, волею Своею оставаясь в пределах человечества, человеческим умом уразумел и уведал о злобном к Нему отношении фарисеев, и таково же было впечатление этого ведения на умы учеников, ибо, как замечает св. Афанасий Великий: – «Осмелюсь сказать, что и самые блаженные ученики не имели совершенного понятия о Божестве Его, пока не снисшел на них Дух Святой... ибо и по воскресении «они усумнишася»³⁷⁶.

Имея это в виду, мы полагаем, что св. Евангелист Иоанн Богослов именно начертал фразу «уразуме Иисус», желая тем дать понять, что хотя Господу по Божеству все было известно, но здесь говорится о том образе человеческом, в котором Господу угодно было проявиться людям.

Мы выше по поводу ст. 22-го 3 гл. и след. указывали на значение крещения Иоаннова и крещения, коим крестили ученики Господа. Это было крещение покаяния, символистический приуготовительный акт к воспринятию великого дара Божия крещения водою и духом, который даруется верным лишь после искупления человечества смертию Господа и воскресением³⁷⁷. Напомним еще, что Израилю повелено было омыться и очиститься перед торжественным объявлением закона на Синае (Исх. 19:10–14). И омовение, предписанное обрядовым законом для очищения от всякой скверны (Лев. 14:1; 15и сл.), должно было предшествовать воспринятию снова в общину народа Божия, временно исключенного из нее. Еще ближе напоминает крещение Иоанново омовение Аарона и сынов его пред посвящением их во священники Бога Вышнего (Исх. 29:4; Лев. 8:6).

В христианстве только исполнились совершенно глаголы Господни: «вы будете у Меня царством священников» (Исх. 19:6), ибо св. Апостол Петр восклицает к христианам: «но вы род избранный, царственное священство, народ святой» (1Пет. 2:9), ибо Господь молился о нас: «Отче, освяти их истиною Твоею» (Ин. 17:17). Вследствие сего мы, «освященные во Христе Иисусе» (1Кор. 1:2)³⁷⁸ как бы священники Бога вышнего, ибо, как сказал св. Апостол Павел³⁷⁹: «И освящающий и освящаемые все от Единого; по сей причине Он не стыдится называть их братиями, говоря: «Возвещу имя Твое братиям Моим» (Пс. 21:23).

А потому перед сим важнейшим и торжественнейшим нравственным событием в жизни человечества, возводимого Господом во священство, требовалось предварительное омовение (как перед священством Аароновым), – которое и было тем крещением, которым крестил Иоанн и ученики Господа. Самое же священство возлагалось на человека крещением Духа Святого, которое сопровождает крещение во имя Господа Иисуса (Деян. 19:5–6), ибо в нем полнота Божества, во святой Троице поклоняемого, которое Господь Иисус являет на земле, Отца и Слово со Святым Духом.

Господь по ст. 22 предыдущей главы после беседы с Никодимом выходит из Иерусалима, но пребывает несколько времени в Иудее. Где именно находился Господь мы не знаем но можем предполагать, что Он пошел по направлению к северу и может быть жил временно в северной Иудее около Иерихона, ибо в сказании о пути Его в Галилею чрез Самарию не сказано, чтобы Он проходил опять через Иерусалим. Евангелист Иоанн, упоминая об отшествии Господа из Иудеи, связывает это событие со слухом, дошедшим до фарисеев о том, что ученики Господа умножаются. Из всего Евангелия от Иоанна видно, что особенно злобную роль в преследовании Господа играли фарисеи. Евангелист Иоанн никогда не называет Саддукеев и Иродиан³⁸⁰ этими именами, которые дают им другие Евангелисты, но упоминает о них под общим названием начальников или первосвященников³⁸¹. В сущности они и не были фанатиками, а были политиками. Но фарисеи были истинными представителями фанатически злобного и подозрительного Иудейства: они-то зорко следили сначала за каждым шагом Крестителя Иоанна и по всей вероятности в союзе с Иродианами были причиной заключения в темницу Иоанна тетрархом Иродом Антипою³⁸², донеся на Крестителя тетрарху. Но вскоре они с напряженным и злобным вниманием начали следить и за Господом Иисусом. Каждый день учение Господа являлось для них более и более опасным; узкие толкователи закона, державшие своими обрядовыми постановлениями во власти своей весь народ Иудейский, чувствовали, что власть ускользает из их рук и настает царство правды и самоотвержения, в котором им нет места. Господь временно оставляет страну, где фарисеи были полновластными господами: «не у бе пришел час Его».

4. Подобаше же ему пройти сквозь Самарию.

Мы останавливаемся, чтобы сказать, что Флавий Иосиф (кн. 10 Иуд. древн. гл. 5) говорит: «Иудеи, приходящие из Галилеи в Иерусалим во дни великих праздников, имели обычай проходить по землям Самарии». Мы хотим здесь указать только, что Господь путешествовал обычным и кратчайшим путем, хотя была и другая дорога по восточному берегу Иордана³⁸³.

5. Прииде убо во град Самарийский, глаголемый Сихарь близь веси, юже даде Иаков Иосифу сыну своему.

6. Бе же ту источник Иаковль. Иисус же утружден от пути, седяше тако на источнице: бе же яко час шестый.

«Я даю тебе, – говорил умирающий патриарх Иаков сыну своему Иосифу³⁸⁴, – преимущественно перед братьями твоими один участок, который я взял из рук Аморреев мечом моим и луком моим». По всей вероятности это был Сихем³⁸⁵. Митрополит Филарет³⁸⁶ указывает как на мнение правдоподобное, что после того, как Иаков купил часть поля у сынов Еммора Сихемова (Быт. 33:18–20), и когда он после Сихемской резни отошел временно на юг, то участком Иакова овладело маленькое Аморрейское племя, от которого Иаков возвратил купленную им собственность силою оружия.

Сихем или Шехем переименован при Римлянах в Неаполис, а ныне носит имя Наблус. Нельзя утверждать однако, что Господь посетил именно столицу Самарии Сихем, ибо по-видимому город, названный Сихарь, не есть Сихем. Английская комиссия исследования Палестины³⁸⁷ пришла к убеждению, что город Сихарь лежал напротив Сихема по другую сторону долины, образуемой горами Гевал и Гаризим³⁸⁸. Храм Самаритян стоял на Гаризиме: источник, или лучше сказать, колодезь лежал у подошвы горы Гаризима, на которую указывает жена самарянка в ст. 20. Мы говорим колодезь на основании не только нашего превосходного русского перевода, но и на основании исследований Палестинской коммиссии (Report. 1877 р. 72) и свидетельства Андерсона у Варрена³⁸⁹. В греческом тексте стоит слово Πηγὴ источник, которое однако может означать и искусственное сооружение, предназначенное хранить и собирать воду источников, сочащихся из горы. Таково и было по свидетельству исследователей Палестины значение найденного колодца, около которого по всей вероятности сидел Господь. Найдена у подошвы горы Гаризима глубочайшей древности цистерна, или род колодца, которого главное назначение было сохранять в великую жару воду многочисленных живых источников, пробивающихся здесь из земли. Этот древнейший колодезь имеет в глубину 72 фута; стены его сложены из грубых камней. Колодезь этот недавно исправлен, вычищен и возобновлен Английской Палест. комиссией (Exploration Fund). Близь этого древнейшего колодца находится в недалеком расстоянии селение, носящее ныне имя Искарь или Аскарь, очевидно по преданию удержавшее имя Самарийского города Сихара. Потому-то Палестинская комиссия и лейтенант Кондер, основываясь на мнении Евсевия Кесарийского, что Сихем и Сихарь суть местности не тожественные, вынесла глубокое убеждение, что древний колодезь у подошвы горы Гаризима, невдалеке от селения Искаря есть именно тот колодезь, у которого «Иисус утруждся от пути, седяше тако на источнице: бе же яко час шестый».

С глубоким чувством умиления вспоминая об этой местности, где Господь во плоти Сына человеческого, утомленный яко человек³⁹⁰, опустился около колодца, чтобы отдохнуть, – мы с горячею любовию стремимся душою к Тому, который, будучи Бог «взял на Себя наши немощи и понес болезни»: «Муж скорбей и изведавший болезни» (Ис. 53:3, 4).

Был час шестый, когда утомленный Сын человеческий опустился отдохнуть. Час шестый сообразно тому, что мы говорили выше (Ин. 1:39), соответствовал полудню. По всей вероятности Господь с учениками вышел с ночлега с восходом солнца, что соответствовало началу первого часа, и был таким образом шесть часов в пути, когда достиг Сихара.

7. Прииде жена от Самарии почерпати воду. Глагола ей Иисус даждь ми пити.

8. Ученицы бо его отшли бяху во град да брашно купят.

9. Глагола ему жена Самаряныня: како ты жидовин сый от Мене пити просиши, жены Самаряныни сущей? не прикасаютбося Жидове Самаряном.

«Блажен (говорит Св. Григорий Богослов)³⁹¹, у него же просит пить Христос, яко же у Самаряныни оныя, и дает источник воды, текущия в живот вечный»³⁹².

Кого осчастливит Христос словом Своим, – если только сей воспринимает слово сие верою, – тот становится наследником царствия Божия. Нельзя при этом еще не заметить, что женщина вообще в древнем восточном мире считалась за существо низшее, а между тем все женщины, слышавшие слова Господа, являлись самыми теплыми верующими сердцами, самыми ревностными учениками Господа, внося в веру свою любовь и простоту сердца, а не скептицизм и сомнение. Им преимущественно принадлежало то необъяснимое чувство, даруемое благодатию, которое Апостол называет «уверенность в невидимом»³⁹³. Вспомним о женщинах, следовавших за Господом³⁹⁴, и о грешнице, омывавшей ноги Господа слезами³⁹⁵, и о кровоточивой³⁹⁶, и о Сирофиникиянке, и о двух сестрах Марфе и Марии³⁹⁷, о помазании ног Господа Марией³⁹⁸; о Марии, сидевшей у ног Господа³⁹⁹; о женщинах, плакавших и рыдавших, когда Господа вели на пропятие⁴⁰⁰; о женщинах, стоявших близь креста⁴⁰¹; о женщинах мироносицах⁴⁰²; которые первые сподобились узнать о воскресении Господа, и о Марии Магдалине, которая плакала у гроба и первая имела счастие увидеть Воскресшего и слышать из уст Его: Мария⁴⁰³. Мужам христианам подобало трудное служение с лишениями и изнурением и многими страданиями, сопряженными с проповедью Христова учения, – но жены христианские были та плодородная нива, на которой скорее всего принималось благодатное семя и давало плод. Впервые значение женщины подымается на востоке, и влияние ее растет и расширяется до той поры, когда женщина признана христианским обществом существом равноправным с мужчиной пред Богом⁴⁰⁴ и если ограниченной несколько⁴⁰⁵, то лишь вследствие Божественного устройства семьи, требующей единства на земле. Никто же в христианском мире с самого начала не сомневался в совершенной равноправности всех душ пред Богом, какова бы ни была их земная оболочка.

Если низко стояла в общественном мнении Иудеев вообще женщина, то еще ниже стояла женщина из презренного Самаритянского народа: а между тем Господь говорит с ней, поучает ее, открывает ей тайны царствия Божия. Женщина эта не только бедна, (она сама ходить за водой), – но не безукоризненной жизни, – она переменила пять сожителей, – и однако Господь не погнушался ею. Обращаясь к ней с просьбой дать Ему напиться, Господь этим самым уже доказывает, что он относится к ней не с презрением, а обращается с ней как с равным Себе (по человечеству) существом. Итак беседой с Самарянкой Господь единожды навсегда уничтожает властным Словом Своим все обрядовые, племенные, народные и обычные преграды между людьми и указывает, что для христианства нет замкнутого мира, что ему принадлежит все человечество.

По-видимому и ученики Господа, вошедшие во град Самаринский купить пищи, уже настолько были нравственно развиты, что не гнушались, как другие Иудеи, хлеба и припасов, купленных у Самарян. Из Иудеев-христиан и из всех племен и народов под живительным влиянием Духа Божия вырабатывается один общий тип человека, брата всем другим людям во Имя Святое Того, который, будучи Богом, не погнушался стать человеком.

Как велика живительная благодать Духа Божия, когда она восприемлется не с сомнением и кичливостью, а с верою в простоте сердца, – видно из того, что женщина Самарянка быстрее понимает слова Господа о поклонении Отцу в Духе и истине, чем понимает тайну возрождения ученый Иудей Никодим, не могущий сразу отрешиться от своего фальшивого знания, почерпнутого им в школах Иудеи.

Мы во вступлении уже говорили, о том, что Самаряне (или Самаритяне) по всей вероятности при Господе Иисусе Христе не были уже язычниками, а в религиозном отношении представляли лишь секту, отделенную от Иудейства признанием одного Моисеева закона отвержением всех других книг Иудейского канона, и отделенную притом от Иерусалима с культом поклонения Иегове на горе Гаризим. Что вообще нравы их не были чисты, видно из того обстоятельства, что женщина могла быть замужем поочередно за пятью мужьями, которые по-видимому были живы, и потому надо полагать, что нравственная среда этих потомков переселенцев «из Вавилона, и Куфы, и Аввы, и Емафа и Сепарваима»⁴⁰⁶ сохраняла отчасти обычаи и распущенность нравов язычников; но чтили Самаряне по всей вероятности единого Бога, проповеданного в ветхозаветном Откровении.

10. Отвеща Иисус и рече ей: аще бы ведала еси дар Божий, и кто есть глаголяй ти, даждь ми пити: ты бы просила у него и дал бы ти воду живу.

Вода живая, струящаяся из недр земли, или брызжущая из скалы, как на горе Хориве по особому повелению Божию⁴⁰⁷, была всегда земной эмблемой животворящего Духа Божия: «отступающие от Меня, глаголет Господь⁴⁰⁸, будут написаны на прахе, потому что оставили Господа, источник воды живой». «Из Иерусалима, пророчествовал Захария⁴⁰⁹, живые воды потекут». Теми же словами «воды живые» обещал Господь Духа Святого верующим в Него⁴¹⁰. К этому живоносному началу относятся и первые слова Господа Самарянке: «если бы ты ведала дар Божий». Господь, отвечая на вопрос женщины, выражающей свое удивление, что Иудей обращается к ней с просьбой, – указывает ей, что она не только не знает живительного дара Божия, возрождающего человека и утоляющего его духовную жажду, – но даже не знает, кто говорит с ней. Самарянка сначала думала видеть обыкновенного Иудея с мелким узким национальным взглядом, а пред нею был источник благодати, взывавший ко всем племенам и народам «аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет»⁴¹¹. Уже то, что жена Самарянка удостоилась стоять пред Мессией и говорить с Ним, – был великий дар Божий, последствия этой беседы неизмеримы для Самарян, для учеников Господа, для всех верующих, раскрывая глубины Божия милосердия и любви и указывая единение всех людей в общей вере во Иисуса Христа, который есть Источник вечной жизни.

«Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога и посланного Тобою Иисуса Христа» (Ин. 17:3).

11. Глагола ему жена: Господи, ни почерпала имаши и студенец есть глубок: откуда убо имаши воду живу?

12. Еда ты болий еси отца нашего Иакова, иже даде нам студенец сей и той из него пил, и сынове его, и скоти его?

Самарянка начинает уже догадываться, что она стоит перед кем-то великим: но понятия ее смутны: она не может отрешиться от земного и старается только уяснить себе, как может говорящий с нею добыть воды, струящейся на дне глубокого колодца. «Кто ты? говорит она; по виду ты только утомленный и томимый жаждою путник, а по словам твоим ты больше отца нашего Иакова, который устроил этот колодезь для семьи своей и рода своего, но который для добывания воды нуждался в «почерпале» и не мог достать воды необычайными и сверхъестественными средствами». Тогда Господь (в следующих стихах) переносит душу женщины в мир доселе ей неведомый духовный, нравственный; восстановляет в душе ее нравственную правду, нарушенную ею в ее жизни, и раскрывает перед ее душою богатства милосердия Божия, зовущего весь мир ко спасению и счастию.

Мы должны сказать несколько слов о том, почему Самарянка называет, – против всяких исторических данных, – патриарха Иакова отцом народа Самарянского, или по крайней мере отцом жителей Сихара. Мы говорили выше о происхождении Самаритян, но мы должны напомнить, что от колонизации Ессархадона (Ассур-ахиддина) протекло до Господа Иисуса 680 лет; от Ездры и Зоровавеля около 550 лет; от похода Александра Македонского в Сирию и основания греческо-македонской колонии в Самарии 330 лет, и что в памяти народа исторические факты за такие продолжительные периоды времени стираются и заменяются легендами, почерпаемыми из письменных и в особенности религиозных памятников. У Самарян по-видимому не осталось следа воспоминания о предках их, пригнанных толпами из Месопотамии; они забыли, что они племя, составившееся из скрещения многих рас, в числе которых были и беднейшие Израильтяне, оставленные вероятно в области бывшего Израильского царства⁴¹² и Сиро-Македоняне, поселенные здесь Александром. Но все эти племена, составив один народ и забыв о своем происхождении, имели в руках своих Пятикнижие Моисеево, которое и заменяло им всякие исторические документы. К сказаниям Библии примкнули поэтому и все легенды Самарян об их происхождении, а так как они сидели на землях царства Израильского, в котором царственным племенем признавалось племя Ефремово⁴¹³ по благословению Иакова, над сынами Иосифа, и притом и самый участок Сихем с окружающими его селениями признавался особым даром Иакова Иосифу, – то естественно, что Самаряне стали производить себя прямо от Иакова, начертывая неправильно происхождение своего народа по прямой линии от глубокочтимого патриарха, который некогда жил здесь и приобрел самый участок Сихем от Аморреян силою своего оружия.

13. Отвеща Иисус и рече ей: всяк пияй от воды ея, вжаждется паки:

14. А иже пиет от воды юже аз дам ему, не вжаждется во веки: но вода, юже аз дам ему, будет в нем источник воды, текущия в живот вечный.

С сими словами Господа сопоставим слова Его в последний великий день праздника⁴¹⁴: «аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет. Веруяй в Мя, якоже рече писание⁴¹⁵, реки от чрева его истекут воды живы». Господь напоминает при сем обетования ветхозаветные, указанные и образом, как на Хориве⁴¹⁶, и словами пророков – Исайи: «почерпните воду с веселием от источник спасения», – и Иоиля: «источник от дому Господня изыдет и напоит водотечь ситтим»⁴¹⁷.

Вода земная утоляет жажду лишь на время: таково же действие и мудрости человеческой и науки, ограниченной тесными пределами земли и земных органов человека: отвечая на некоторые вопросы, земные мудрость и знание не могут удовлетворить на веки жажду разумного существа, созданного для вечной жизни. Но есть вода живая, мудрость вечная, которая может удовлетворить жажду духовную человека, тоскующего по вечной правде, вечной любви. Сия вода живая течет из духовного камня «камень же есть Христос». Слово Божие напояет человека Духом Божиим и не только удовлетворяет на веки его жажду, но и его самого делает орудием Божиим, источником, из которого текут для братий его источники воды в жизнь вечную. В другом образе, человек, как зажженный от вечного Света светоч, сам с помощью пребывающего в нем Духа Божия распространяет свет в мире и сам получает благодатный дар возжигать другие светочи, кои, как все верующие, получающие Духа Святого (Ин. 7:39), становятся также источниками воды, текущей в жизнь вечную, «да будет Бог всяческая во всех» (1Кop. 15:28).

Слова Господа обращены к простой, неученой, бедной женщине, но они светят всему миру и освещают нам путь жизни нашей

15. Глагола к нему жена: Господи даждь ми сию воду, да ни жажду, ни прихожду семо почерпати.

16. Глагола ей Иисус: иди пригласи мужа твоего и прииди семо.

17. Отвеща жена и рече ему: не имам мужа. Глагола ей Иисус: добре рекла еси, яко мужа не имам:

18. Пять бо мужей имела еси: и ныне, егоже имаши, несть ти муж: се воистинну рекла еси.

Самаритянка все еще думает о земной воде, хотя как она полагает, одаренной особыми чудесными свойствами. Господь отвечает на ее мысли, перенося их в другую область мышления: Он вызывает в женщине сознание ее греховности, приказывая ей позвать своего мужа. Сознание греха внезапно возникает в душе Самарянки и проявляется в форме лжи: она стыдится признаться в таком сожительстве с мужчиною, которое по ее собственному сознанию не есть законный брак, а конкубинат, и притом конкубинат, повторявшийся несколько раз с разными личностями, которым она отдавала себя при жизни прежних своих сожителей.

Господь прежде всего восстановляет в ответе Своем (хотя косвенно) положенные Богом основания брака, который должен составлять пожизненную связь двух разумных существ, отдающих себя друг другу пред Богом, как Господь прямее указал Мк. 10:6–9 с напоминанием первого закона о браке Быт. 1:27. Посему Господь и говорит жене: «ныне его же имаши несть ти муж: се воистинну рекла еси». Этим самым Господь указывает жене, что она, думая солгать перед Сердцеведцем, во-первых не может сокрыться от Него, во вторых, что она несознательно во лжи своей изрекла правду, ибо она не есть уважаемая супруга, хозяйка дома, почитаемая мать Богом дарованной семьи, а есть ни что иное, как преступная женщина, увлекаемая своими страстями, почти блудница.

19. Глагола ему жена: Господи, вижу, яко пророк еси ты.

Обличаемая, пораженная сердцеведением говорящего с нею, с полным убеждением восклицает, что Он пророк. В сказании о жене Самарянке раскрыта типичная повесть каждой души, к которой Господь приходит, да обрящет овцу погибшую. Прежде всего Господь в образе утомленного путника просит напиться: Он в душе злой возбуждает сострадание к ближнему своему и требует от нее не злата и сребра, не трудов чрезвычайных, а лишь желания помочь, соболезнования, посильной помощи. Возбудив в душе это здоровое и святое чувство любви к ближнему, Господь расширяет те узкие рамки, в которые национальные предрассудки древних народов старались доселе заключить любовь (Ср. при сем притчу о Самарянине и о том, кто ближний Лк. 10и сл.). Все люди братья – вот смысл того поучения, которое Господь выразил в просьбе Иудеянина к Самарянке: «дай мне пить». Когда душа восприяла сии поучения о любви к ближнему и сострадании к его нуждам и немощам, тогда Господь будит в душе другое чувство – сознания своей греховности, указывая грешнику, что его жажда земных благ и наслаждений не может быть утолена, как не может быть утолена его телесная жажда, но что для бессмертной души человеческой есть неземная вода, утоляющая его вечную жажду, есть вода живая, вода истины, необходимая человеку для его вечного счастия. Тогда только душа узнает, что перед ней «Тот, кто более храма» (Мф. 12:6); «Пастырь ищущий и обретающий Свою овцу погибшую» (Лк. 15:6; Ин. 10). Тогда душа начинает понимать, что в Слове Божием та вода животворящая, которая Духом Святым перерождает ее и делает новым человеком, совершенно иначе начинающим смотреть на жизнь земную и на конечную цель ея. А когда вспыхнула вера в душе человека, то он счастлив и на земле и в загробном мире, ибо «веруяй в Него не будет осужден» (Ин. 3:18).

20. Отцы наши в горе сей поклонишася: и вы глаголете, яко во Иерусалимех есть место, идеже кланятися подобает.

Почему женщине вдруг приходит мысль о храме и поклонении Богу? Потому что у нее начинает «гореть сердце»⁴¹⁸, ибо перед нею Тот, «кто более храма»⁴¹⁹: Тот, в присутствии которого не может не растаять самое оледенелое сердце, если только оно упорно не противится Богу. В стремлении сердца Самарянки к Господу она только старается выяснить себе то сомнение, которое возникает в душе ея. Ею овладевает непреодолимое желание поклониться Богу, но она не знает, правильно ли поклоняться Всевышнему на Гаризиме в Самарии, или же необходимо идти для этого в Иерусалим? Тогда-то Господь в величественных словах следующих (Ин. 4:21–23) стихов раскрывает этой бедной душе, ищущей успокоения, и вместе с ней всему миру образ поклонения Господу Богу в духе и истине.

Самарянка, говоря об «отцах, кланявшихся на сей горе», имеет, как мы выше говорили, в виду патриарха Иакова и сынов его, которых неправильное сказание считало за родоначальников смешанного племени Самарян⁴²⁰. Храм в Самарии на горе Гаризим был построен с позволения Александра Македонского в последние годы войны его против Дария Кодомана. Быв тогда в Сирии, Александр дал это позволение Санабалету, царю Самарии, который поставил первосвященником в храме Манассию, женатого на дочери Санабалета и изгнанного из Иудеи. (Иосифа Флавия Иуд. Древн. кн. 11 глава 8). В 160-х годах до Р. Хр. при Антиохе Епифане Гаризимский храм был отдан Культу Зевса (Фл. Иос. id. 12, гл. 7). Разрушен был этот храм при Маккавейском вожде Иоанне Гиркане (Фл. id. 13, гл. 18) и затем неизвестно, был ли восстановлен, или нет⁴²¹. Жена Самарянка говорит глухо: «на сей горе», и нет сомнения, что Самаряне на горе Гаризиме поклонялись Иегове, но был ли во времена Господа храм на горе, это подлежит большому сомнению.

Заметим еще, что в тексте Самаритянского Пятикнижия Втор. 27:4, там, где Еврейский текст читает, что повелено поставить камни на горе Гевал, – там Самаританский текст читает Гаризим⁴²². Гевал и Гаризим суть две горы, образующие Сихемскую долину, в глубине которой и находился Господь у колодца Иакова.

21. Глагола ей Иисус: жено, веру ми ими, яко грядет час, егда ни в горе сей, ни во Иерусалимех поклонитеся Отцу ⁴²³ .

22. Вы кланяетеся его же не весте: мы кланяемся его же вемы: яко спасение от иудей есть.

23. Но грядет час и ныне есть, егда истиннии поклонницы поклонятся Отцу духом и истиною: ибо Отец таковых ищет покланяющихся ему.

24.Дух есть Бог: и иже кланяется ему, духом и истиною достоит кланятися.

«Грядет час», глаголет Господь о наступавшем событии, когда Иерусалим и гора Гаризим перестанут считаться исключительным местом поклонения Всевышнему. Этим Господь раскрывает нам закон Божиего смотрения: каждому мировому событию определено время его совершения и время его известно только Богу: «несть ваше разуметь времена и лета, яже Отец положи в Своей власти» (Деян. 1: 7)⁴²⁴. Время поклонения Господу во всем мире без различия местности и племен наступило: «грядет час и ныне есть». Иерусалим должен лишиться своего значения, как исключительного места поклонения Богу, но Господь указывает однако, что «спасение от Иудеев». Как бы низко ни пал народ Иудейский, он был однако народом избранным, верным хранителем вверенных его хранению законов и обетований, и это наследие он свято и верно передал христианскому новому миру, миру света, жизни и движения, между тем, как отживавшее Иудейство оставалось во мраке и бездействии предрассудков и агонии последних минут своей народной жизни. Обращаясь к Самарянам, Господь глаголет ко всем иноземцам и обещает им восприятие их в общую семью истинных поклонников Богу духом. Но все сии поклонники, восприятые из язычества, должны помнить, что до пришествия Господа нашего Иисуса Христа единое на земле разумное и Богом освященное поклонение Ему существовало лишь среди Иудеев, которым было открыто Богом то, что человек мог знать о Всевышнем, а что все иноземцы находились вне Откровения. Но независимо от этого и еще важнее этого, «спасение от Иудеев» указывает на появление Спасителя, Мессии среди этого народа. Иудейство не было только высшей религией древнего мира; сила его не была только в том, что оно было чистым Монотеизмом⁴²⁵: Иудейство было подготовлением к великому таинству воплощения Бога Слова и на это событие указывали все пророчества. Но воплощение Бога-Слова разрушало все преграды, доселе между Иудеями и другими народами воздвигнутые, и вносило в мир духовный элемент свободы: «где Дух Господень – там свобода» (2Кор. 3:17).

Когда Господь наш явился на земле, то вместе с сим наступил и час поклонения Богу духом и истиною. Но это поклонение наступает не вдруг и не мгновенно: «грядет час и ныне есть», глаголет Господь в круг времени ко всему человечеству ⁴²⁶ . Человечество не вдруг поняло слово Господне, не вдруг примкнуло к тесному вначале кружку «поклонников в духе». Даже среди христиан из Иудеев долго держалось пристрастие к ветхозаветным обрядам⁴²⁷ и Иудейской исключительности⁴²⁸, пока Господни Апостолы, наставляемые Духом Святым, не рассеяли совершенно тот полумрак, в котором находились еще ревнители древнего закона. Божий промысл указал и страшным событием, предсказанным Господом (Мф. 24:2; Лк. 11:50; 21и мн. др.), что древний закон отменен: Иерусалимский храм был разрушен; святой град попран был язычниками; от народа Иудейского взыскана была кровь убитых пророков. Они отверглись Сына Божия и Бог отвергся их. Но великое сие знамение разрушения Иерусалима и храма утверждало на вечно поклонение Богу в духе и истине повсеместно во всем мире, как Он и повелел, устраняя и уничтожая самое место обрядного поклонения.

Вместе с сим Господь устанавливает новое поклонение в духе и истине, присовокупляя «Дух есть Бог и иже кланяется Ему духом и истиною достоит кланятися».

В словах Господа есть во первых откровение о Святой Троице единосущной и нераздельной, и во вторых поучение, как подобает человеку покланяться Господу – духом и истиною.

«Истина есть Сам Сын (Ин. 14:6)»⁴²⁹, говорит Св. Афанасий Великий⁴³⁰. И Сам Господь учил Самарянку и чрез нее и нас о совершенстве, нераздельном и едином Божестве Святыя Троицы... «А поскольку Истина есть Сам Сын... то истинные поклонники поклоняются Отцу, но поклоняются Ему Духом и Истиною, то есть исповедуя Сына и в Нем Духа, потому что Дух неотлучен от Сына, как Сын неотлучен от Отца»⁴³¹.

«Бог есть свет» (Ин. 1:5); «Бог есть любовь» (1Ин. 4:8); «Бог есть Дух» (Ин. 4:24)⁴³². Эти определения Божества суть выражения конечно не могущие исчерпать полноту Существа Божия, и суть только средства словами человеческими приблизиться к возможному для человеческих сил созерцанию Божественных совершенств. Вместе с сим указуется на то, что Дух Божий, неотделимый от Существа Божия, есть Бог: и таким образом вполне раскрывается христианину понятие об Отце, Сыне и Святом Духе: «яко трие суть свидетельствующие на небеси, Отец, Слово и Святой Дух: и сии три едино суть» (1Ин. 5:7).

Раскрывая сие великое таинство, Господь наш учит человека, что Творец мира, Единый и Непостижимый, не может быть созерцаем очами земными и представление о Нем не может иметь определенной формы как только в образе воплотившегося ради нашего спасения Сына Божия. «Бога никтоже виде нигде же: единородный Сын сый в лоне Отчи, той исповеда»⁴³³.

Посему поклонение Творцу мира может быть совершаемо только в духе: только дух человеческий может возвыситься к Господу, «когда привлечен будет Господом» (Ин. 6:44; 12:32). Таинственное общение Всевышняго с созданием и вознесение духа человеческого к Богу может произойти только через веру в Господа нашего Иисуса Христа при благодатной помощи Духа Святого, ибо «никтоже может рещи Господа Иисуса точию Духом Святым»⁴³⁴.

Нет молитвы, нет поклонения Богу, говорит Господь, если дух не участвует в них; недостаточно молиться во храме Божием словами, надо чтобы молитва была и во внутреннем храме души человеческой. Св. Августин (de civitate Dei) прекрасно говорит: «Ищешь ли ты возвышенного места для поклонения Богу? Освяти Ему себя в тайниках души твоей, ибо, как сказал Апостол Павел, «храм Божий свят, а сей храм вы» (1Кор. 3:17). Хочешь молиться во храме, молись в себе самом, но прежде всего соделай себя храмом Божиим».

«Или не весте, говорит Апостол, яко телеса ваша храм живущего в вас Святого Духа суть, его же имате от Бога и несте свои? Куплени бо есте ценою» (великою)⁴³⁵.

Итак не в Иерусалиме и не на Гаризиме, а везде во всем мире на всяком месте да прославим Бога и кланяемся Ему в духе и истине.

25. Глагола ему жена: вем, яко Мессия приидет, глаголемый Христос: егда той приидет, возвестит нам вся.

26. Глагола ей Иисус: аз есмь, глаголяй с тобою.

Самаряне, приявшие из ветхозаветных книг откровения лишь Пятикнижие Моисеево, ожидали Мессию на основании слов Второзакония 18:18–19: «пророка из среды тебя из братьев твоих воздвигнет Господь Бог... и он будет говорить, что Я повелю ему»⁴³⁶… По-видимому Самаряне не увлекаются мечтами о Мессии Иудеев, которые ждут его в образе завоевателя, владыки земного, славу которого они призваны разделить. Самарянка по-видимому повторяет предание и ожидания народа своего, когда она говорит о Мессии, как о проповеднике истины, об Учителе, дающем мудрость и знание тем, кои послушают Его. И это представление настолько было ближе к истине, чем сложившийся среди Иудеев образ ожидаемого Мессии, что женщина презираемого Иудеями племени первая слышит великие слова откровения что перед нею Сам Он – Мессия. У Самарянки была вера: «а всякому имеющему дастся и приумножится»⁴³⁷. Самарянка готова была сердцем восприять Мессию и Он соблаговолил открыться ей. В стихе 19 она уже признала Господа пророком; в стихе 25 ей уже приходит мысль о Мессии, после того, как Господь раскрыл перед ней учение о поклонении духом и истиною на всяком месте земли. Она еще не решается прямо назвать Господа Мессией, но догадывается, что перед ней некто более пророка и истинное чувство влечет ее упомянуть о Мессии, имеющем научить всех. Сердцеведец и отвечает на тайный вопрос души ее и прямо говорит ей: «Аз есмь».

До сей минуты никто еще не сподобился этого откровения в таких прямых выражениях; хотя и Иудеям (Ин. 2:17–25), и Никодиму (Ин. 3:12–21) и Нафанаилу (Ин. 1:50–51) было открыто значение Господа, но они должны были сами разуметь, что это Мессия, ибо они изучали писания. Бедной же невежественной женщине Господь Сам объявляет, что Он Мессия, потому что несмотря на грехи ее, в сердце ее была любовь, и не было кичливости знания, а была вера. Таково значение веры и для всякого грешного человека. И прозревший слепой, имевший веру и исповедавший Господа перед Иудеями, удостоился слышать из уст Господа, что Он Сын Божий⁴³⁸.

Вера накидывает мост чрез бездну греха ко спасению.

27. И тогда приидоша ученицы его и чудяхуся, Он с женою глаголаше, обаче никто же рече, чесо ищеши? или что глаголеши с нею?

Чтобы понять этот стих, надо знать учение книжников и раввинов, которые запрещали мужчине Иудею не только говорить на улице с женщиной, но даже кивнуть ей головой, хотя она была супруга встретившегося с нею⁴³⁹. На основании тех же приводимых нами в выноске авторитетов мы укажем, что некоторые раввины говорили и учили, что лучше было бы сжечь все книги закона, чем поучать закону женщин. И в ежедневных молитвах синагоги есть такое благодарение: «Благословен еси Боже... что ты не соделал меня женщиной».

При существовании такого взгляда среди Иудеев не удивительно, что ученики Господа «чудяхуся» (удивились). Они не посмели однако спросить Господа, о чем Он говорил с Самарянкой, понимая уже, что всякое слово и всякое действие их Учителя облечено было благодатной силой творить добро. Многие думают, что при Господе, – когда другие ученики пошли купить пищи, – оставался любимый ученик Иоанн, записавший беседу с Самарянкой, но не упоминавший о себе из смирения, как он нигде не называет себя по имени в Евангелии, им начертанном.

28. Остави же водонос свой жена, и иде во град и глагола человеком:

29. Приидите и видите человека, иже рече ми вся, елика сотворих: еда той есть Христос?

30. Изыдоша же из града и грядяху к нему.

Женщина в духовной радости своей оставляет водонос свой, и, не исполнив земного дела, для которого шла⁴⁴⁰, бежит в город, чтобы поделиться с согражданами тем светлым чувством, которое наполняет ее душу. Она рассказывает им о Господе и приглашает их идти и удостовериться, не Он ли ожидаемый в мире Христос. Вера ее зажигает от своего светильника и другие душы, и Самаряне «грядут к Господу», дабы утолить духовную жажду свою, по слову Его: «Кто жаждет иди ко Мне» (Ин. 7:37).

Мы выше говорили, что история первой христианской общины в Самарии нам мало известна, но можно ли сомневаться в том, чтобы в числе мужей сих, грядущих к Господу и уверовавших (ст. 41), не было нескольких «избранных?» (Матф 20:16). Напомним еще, что знаменитый апологет христианства, Св. Иустин, восприявший в 167 году мученический венец был родом из Сихема⁴⁴¹. Хотя он сделался христианином относительно поздно⁴⁴², и по всей вероятности родился в полуязыческом семействе (отец его был Priscus Bacchius), но по всей вероятности с догматами христианства он впервые познакомился на родине своей⁴⁴³.

31. Между же сим моляху его ученицы его, глаголюще: равви, яждь.

32. Он же рече им: аз брашно имам ести, его же вы не весте.

33. глаголаху убо ученицы к себе: еда кто принесе ему ясти?

34. Глагола им Иисус: мое брашно есть, да сотворю волю пославшего мя и совершу дело его.

Ученики находят Господа (говоря человеческими выражениями) – погруженным в глубокую думу. Богочеловек во время земной жизни Своей посвятил эту земную жизнь одному великому делу: обновлению и спасению человечества согласно мысли Божией высказанной при самом создании человека: «по образу и подобию Божию». Как Бог, Он купно со Отцем и Святым Духом предначертал это спасение человека; как вторая Ипостась Святой Троицы, являющая Бога человеку, Он воспринял человеческий образ и существо и в этом образе Он, как человек, – не отлучаясь от Божества, – творил дело Божие. Но чтобы творить его, Он как человек погружался в думу, и мыслил и страдал, и духом Своим человеческим возвышался и над искушениями, и над слабостями, и над телесными нуждами людскими. Когда ученики отходили в город для покупки пищи, то они видели своего Божественного Учителя утомленным и ослабевшим от пути и жаждущим и гладным, и вот они в усердии своем спешат предложить Ему пищу. Но Господь Иисус есть Бог и вместе с сим человек, идеал, к которому обязан стремиться всякий обыкновенный смертный, никогда конечно его не достигая, но в этом стремлении приближаясь в Богу и исполняя святую волю Его. Господь Иисус в образе и существе человека являет в Себе высший образ человеческой натуры, в которой мысль порабощает тело и господствует над телесными слабостями и нуждами. Увлекая Своих учеников от земных забот к небесным, Он указывает им, что «не о едином хлебе жив будет человек» (Мф. 4:4); – Он разъясняет и раскрывает им ту тайну духовной жизни человека, которая творит и мучеников, и аскетов, и всех тех, кои оставляют земное, чтобы идти за Господом: Господь же есть Истина⁴⁴⁴. Во всех сих, предающих свои земные желания и земное тело свое Господу, слабость тела сочетается с поразительным величием духа, который, силен не своею силою, а силою Божиею, когда дух сей творит волю Божию и отдает свою земную жизнь и ее наслаждения, чтобы возвеличить и прославить имя Божие. В этом случае, как и во многих других, «ученики его сперва не поняли сего, но когда прославился Иисус, тогда вспомнили»⁴⁴⁵; а любимый ученик записал все сие «дабы уверовали… ...и веруя имели жизнь во имя Его»⁴⁴⁶.

Здесь мы видим как Богочеловек, утомленный и ослабевший по человечеству, заставляет в человеке торжествовать дух над плотию: «мое брашно есть, да сотворю волю пославшего Мя, и совершу дело Его». Слабость человеческих сил исчезает, требование природы подкрепить силы пищею отходит на второй план пред величием дела, которому «человек Христос Иисус»⁴⁴⁷ отдает Себя, чтобы исполнить дело Богочеловека и волю Божию. Мышление человеческое и человеческое любвеобильное сердце исполняют мысль Божию. Мысль Божия здесь в Самарии влечет в Богу толпы чужеземцев, ибо они вскоре, – очень вскоре заменят перед Богом народ, когда-то избранный. Божия мысль, воплощенная в мысли человеческой Господа, и любовь Божия, горящая в любви Богочеловека ко всему человечеству созидают церковь Христову, открывая всему человечеству в вере в Господа Иисуса нескончаемые перспективы совершенствования. И кто посмеет отрицать, что христианское общество, и именно потому, что оно христианское, овладело миром? А конечная цель Богочеловека исполняющего мысль Божию, – вечное счастие души человеческой.

Ин.4:35. Не вы ли глаголете, яко еще четыри месяцы суть, и жатва приидет; се глаголю вам: возведите очи ваши и видите нивы, яко плавы суть к жатве уже.

Стих этот читается в русском переводе так; «Не говорите ли вы, что еще четыре месяца и наступит жатва? А Я говорю вам: возведите очи ваши и посмотрите на нивы, как оне побелели и поспели к жатве». Славянское слово плавы⁴⁴⁸ не достаточно ясно переводит греческое λευκαὶ εἰσι, которое буквально означает побелеть (λευκὸς, белый): «убелены суть» нивы.

Здесь Господь употребляет тот же образ, который Он нередко употреблял для изображения мира, засеваемого Словом Божиим которого различные почвы давали различный плод. «Поле есть мир», говорил Господь, объясняя притчу о плевелах на поле (Мф. 13:38). И в Капернауме⁴⁴⁹, «видя толпы народа»... Господь сказал: «жатвы много, а делателей мало»⁴⁵⁰. Посему полагаем, что и здесь в виду стиха 30, говорящего о Самарянах, что они «изыдоша из града и грядяху к Нему», – Господь глаголет об этой толпе, грядущей восприять слово Божие: «возведите очи ваши и видите нивы, яко плавы суть к жатве уже». Мы думаем, на что, впрочем, указывали многие комментаторы⁴⁵¹, что вдали идут к колодцу толпы Самарян, которым женщина сказала о появлении Мессии, и что об этих бедных людях, стремящихся в источнику жизни, увлекаемых чистым чувством добра и истины, говорит Господь. Господь, возведя очи Свои и видя этих «овец, не имеющих пастыря», также соболезновал о них (Мф. 9:37) и их именно указывал ученикам Своим, называя их нивой Божией, готовой к жатве. После сего Господь указывает Своим ученикам ближайшее значение их для жатвы Божией, как делателей на этой ниве Его.

36. И жняй мзду приемлет, и собирает плод в живот вечный: да и сеяй вкупе радуется и жняй.

Ин.4:37. О сем бо слово есть истинное, яко ин есть сеяй, и ин есть жняй.

Ин.4:38. Аз послах вы жати идеже вы не трудистеся: инии трудишася и вы в труд их внидосте.

Все эти стихи относятся в рабочим, трудящимся в вертограде Господнем⁴⁵². Они обнимают собою весь ход событий и слов пророческих и проповеди от первого появления греха, но и обетования об избавлении и спасении человечества, до тех включительно посланных, которые распространяли благовестие о Господе, и даже до тех, кои и после них трудились во славу Божию. В словах Господа к ученикам раскрывается общий план великой цепи событий, коими премудрость Божия приготовляла просветление и спасение души человеческой. Вдали мы видим сонм пророков, начиная от Еноха и Ноя и патриархов и Моисея, которые глаголали слова, вложенные в уста их Божиею премудростью и смотрением, – и видим создание среди пустыни народа Божия⁴⁵³ с устройством и законодательством, которому по величию и человечности не было, да и не могло быть подобного в древнем мире⁴⁵⁴. За сим восстает один за другим сонм вождей и боговдохновенных царей и певцов и пророков, глаголавших о грядущем Мессии и ожидавших Его, и «вожделевавших видети яже ученицы видеша, и слышати яже слышаша, – и не видеша и не слышаша» (Мф. 13:17). О сих-то и глаголет Господь ученикам Своим: «ин есть сеяй, ин есть жняй»; и «вы в труд их внидосте». И действительно, пусть вспомнят, как безрадостно трудились и Моисей, и последующие пророки среди упорного и жестоковыйного народа, в виду кажущейся бесплодности их обличений, не смотря на то, что они всю душу свою вкладывали в громовые обличения свои под влиянием Духа Божия. Они только указывали вдали на великое событие появления Мессии, но не удостоились видеть Его и возрадоваться, ибо «не им самим, но нам служаху сия, яже ныне возвестишася вам благовествовавшими вам Духом Святым, посланным с небесе»⁴⁵⁵. Радость жнецов досталась Апостолам, со многими конечно скорбями и страданиями и трудами, (ибо всякое великое дело на земле может принести плод, лишь когда оно выстрадано), но это была великая и святая радость собирания плодов, произраставших на Божией ниве, засеянной Словом Божиим и произведшей плод, потому что она была напоена честною кровию Агнца. Вспомним при сем однако, что Апостол Павел говорит о всех трудящихся на ниве Божией: все работающие люди относительно ничто: «все есть Бог возвращающий» (1Кор. 3:5–7). Но ни один из трудящихся и трудившихся не лишится награды своей (1Кор 3:8), ибо, как говорить Господь, «да и сеяй вкупе радуется и жняй». Сими словами Господь раскрывает нам еще большие и глубочайшие тайны, понятые только после Его светлого и радостного воскресения. Святые муки ветхого Завета соединяются в общей радости со святыми проповедниками нового Завета, ибо подготовление человечества к воспринятию тайн спасения началось с той минуты, когда Господь Бог изрек обетование о «Семени жены» (Быт. 3:15). Но когда же «вошли в радость Господина своего» святые мужи ветхого завета? Тогда, как сказал, Апостол Петр, когда Слово сходило проповедовать «сущим в темнице духовом» (1Пет. 3:18). В то время, когда пречистое тело было в гробу⁴⁵⁶, мир духов, окончивших свое земное существование и чающих избавления, озарялся светом и огласился радостным восклицанием: Христос воскресе!

«Да и сеяй и жняй вкупе радуются».

Ин.4:39. От града же того мнози вероваша в он от Самарян, за слово жены свидетельствующия, яко рече ми вся елика сотворих.

Ин.4:40. Егда убо придоша к нему Самаряне, моляху его дабы пребыл у них: и пребысть ту два дни.

Ин.4:41. И много паче вероваше за слово его.

Ин.4:42. Жене же глаголаху, яко не ктому за твою беседу веруем: сами бо слышахом и вемы, яко сей есть воистинну Спас миру, Христос.

Стихи 39–42 рисуют те побелевшие, зрелые к жатве нивы, о коих глаголал Господь. Сначала толпа Самарян, пришедшая из города «по слову жены», уверовала, что великий пророк появился в их пределах, основываясь на рассказе Самарянки. Движимые чувством духовной жажды жители Сихара просят Господа пробыть у них несколько времени, дабы послушать благодатных слов, могущих озарить радостью сердца их и раскрыть им тайны царствия Божия. Затем, услышав из уст Божественного Учителя слова любви, – (которые так резко отличались от узкого, злобного учения Иудеев), – они простым детским сердцем своим поняли, что эти слова суть поистине слова Божии, которые вполне разъясняли им и жизнь их и обязанности их к Богу и братьям своим и они уразумели, что «благо Господне иго и бремя Его легко есть» (Мф. 11:30). Тогда уверовавшие в Господа Самаряне исповедали, «Иисуса быти Христа»; признали в нем Спасителя мира, а уверовав и спасаясь тем от осуждения (Ин. 3:18) они первыми из чужеземцев вступали в общину Божию.

Ин.4:43. По двою же дню изыде оттуду и иде в Галилею.

Ин.4:44. Сам бо Иисус свидетеяьствова, яко пророк во своем отечествии чести не имать.

Ин.4:45. Егда же прииде в Галилею, прияша его Галилеяне, вся видевше, яже сотвори во Иерусалимех в праздник: и тии бо приидоша в праздник.

Господь возвращается в Галилею, оставляя до времени Иудею и Иерусалим «избивающий пророков». Галилеяне, как видно из ст. 45 принимают Господа не враждебно, а даже радостно, видя все, «что сотворил Господь в Иерусалиме в праздник», ибо и они были на празднике. Здесь возникают два вопроса: кто именно были Галилеяне преимущественно ходившие на праздник, и к кому относятся слова, что пророк не чествуется в отечестве своем?

На праздник в Иерусалим преимущественно ходили конечно самые ревностные Иудеи и братья Господа, «которые не веровали в Него⁴⁵⁷, и те Иудеи, собиравшиеся в синагоге Капернаума и других городов, которым Господь именно сказал те же слова: «несть пророк без чести, токмо во отечествии своем»⁴⁵⁸, и которые противились Господу (напр. Мф. 9; Мк. 3, Лк. 13), т. е. другими словами та часть населения Галилеи, которая относилась злобно к Господу, будучи проникнута Иерусалимскими и фарисеями взглядами и стремлениями. Но кроме них ходили на праздник и бедные неученые Галилеяне, которые везде в отличие от книжников называются народ. Этот именно народ принимал Господа радостно. О народе этом Господь соболезновал, видя, что они изнурены и рассеяны, как «овцы, не имеющие пастыря»⁴⁵⁹. И народ Галилейский «радовался о всех славных делах Господа» (Лк. 13:17). Посему кажется следует думать, что слова Господа о пророке, не имеющем чести во отечествии своем относятся не к Галилее и Галилеянам, а к Иудеям в обширном смысле, где бы они ни жили, которые называются в Ин. 1своими и которые «не прияша Господа»; «Во своя прииде и свои Его не прияша». Посему отечество Господа, указываемое в присловии, есть в обширном смысле Иудея, Иерусалим и Вифлеем, в коем рожден Господь (Мф. 2:5), то есть народ, бывший Божий, отвергающийся Бога своего; преимущественно же тот дух Иудейства «отвергший волю Божию ради предания своего»⁴⁶⁰, который воплотился в интеллигенции народа, в книжниках и фарисеях, считавшихся руководителями народа. Отдельные личности были спасены Господом, но Иудеи, как нация и интеллигенция были отвергнуты Господом. Может быть в более тесном смысле вышеупомянутое присловие должно также относиться и к семейному кругу сынов Иосифа, не веровавших в Господа, и к тем синагогам, где вопрошали: «не плотник ли Он, сын Марии брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? (Мк. 6:3, Мф. 13:55), – и к городам Хоразину, Вифсаиде и Капернауму, которые обличал Господь (Мф. 11:21–23; Лк. 10:13–15). Но самый страшный приговор произнесен Господом об Иерусалиме⁴⁶¹, и град этот, где был храм Господа, есть истинное духовное отечество воплотившегося Сына Божия, Которого «свои не прияша». Это отечество приявшего плоть человеческую Господа управлялось лицами, забывшими волю Божию, и дух Господня закона, и даже начала всякой нравственности до того, что сделались шайкой убийц, старавшейся всеми способами⁴⁶² убить праведника. Сии-то Иудеи⁴⁶³ суть «отечествие, в коем пророк чести не имать». Поэтому и «оставился дом их пуст, Дóндеже рекут, благословен грядый во имя Господне» (Лк. 13:35).

Ин.4:46. Прииде же паки Иисус в Кану Галилейскую, идеже претвори воду в вино. И бе некий царев муж, егоже сын боляше в Капернауме.

Ин.4:47. Сей слышав, яко Иисус прииде от Иудеи в Галилею, иде к нему и молите его, да снидет и исцелит сына его: имеяше бо умрети.

Господь, принятый народом Галилеи с любовию и с честию, подобающей великому пророку; приходит в Кану, где Он «сотвори начаток знамением», как указывает Евангелист Иоанн (Ин. 2:11). Здесь же творит Он всемогущим словом Своим и второе чудо.

Царедворец (Βασιλικὸς), т. е. придворный⁴⁶⁴ Ирода Антипы четверовластника (тетрарха, которого иногда называли и царем, как напр. Мф. 14:9), – идет, потеряв всякую надежду на выздоровление умирающего сына, к Тому, о котором народ говорит как о Мессии, о посланном Божием. Узнав, что Он прибыл в Кану, царедворец спешит из дома своего, который был в Капернауме, и, представ пред Господа, молит Его, да приидет⁴⁶⁵ в дом его и исцелит сына его. Здесь место упомянуть о том, что некоторые критики немецкой рационалистической школы намеренно или не намеренно хотели смешать воедино два отдельных чуда, – исцеление слуги сотника с исцелением сына царедворца, называя и сотника, как облеченного в служебную должность, царедворцем. Но надо очень настойчиво указать, что эти два чуда не только различны, как два равные события, но что они еще отличаются по внутреннему своему содержанию и дают самым различием своим весьма важное поучение. Царедворец, безбоязненно приходя к Господу, очень ясно обличает себя Иудеем, имеющим право беседовать с единоплеменником, хотя Он по понятию его и великий пророк; он молит Господа сделать относительно далекий путь от Каны до Капернаума⁴⁶⁶ и посетить дом его; при этом ему в голову не приходит, чтобы Господь мог исцелить сына его, не увидев больного и не подходя к одру его.

С другой стороны, исцеление слуги сотника, о котором сказуется в Мф. 8и сл. и Лк. 7и сл., происходит во-первых тогда, когда Господь был Сам в Капернауме, а не в Кане. Но кроме того; надо отличать замечательную веру сотника, о которой Господь Сам благоволил свидетельствовать (Мф. 8:10), от слабой сначала веры царедворца, который уверовал (Ин. 4:53) лишь по совершении чуда исцеления. И смирение сотника достойно замечания: он даже сам не смеет предстать пред Господа, потому что он чужеземец, и, не зная еще всего величия милосердия и любви Богочеловека, он посылает просить за себя Господа Иудеев, кои только по его понятию достойны приблизиться к Господу; он же, воспитанный в язычестве (хотя вероятно сознававший уже тщету его), не считает себя достаточно чистым, или достойным, чтобы лично говорить с Господом. Ясно, что он в сердце своем уже исповедал Его посланным Божиим и может быть даже признал его Богом. Даже когда Милосердый, прозревая в сотнике избранное Божие чадо, глаголет: «Аз прииду», то сотник умоляет Его через посланных не трудиться идти, а лишь повелеть, ибо дом его не достоин принять под кров свой великого. Таким образом ясно, что это два различные чуда, причем в них выражается и причина, почему язычники и грешники «шли в царствие Божие впереди» кичливых учителей Израиля.

Смирение и вера и любовь – вот путь к Господу.

Ин.4:48. Рече убо Иисус к нему: аще знамений и чудес не видите, не имате веровати.

В этих словах Господа указание и на маловерие царедворца и косвенное указание на то, что он действительно был Иудей, а не чужеземец. Вспомним, что именно книжников и фарисеев, просящих от Господа знамения⁴⁶⁷, Он упрекал в этом. Скорбел Господь о том, что чудес и знамений требуют от Него Иудеи, не разумея, что высшее знамение были словеса истины и любви: «Хлеб бо Божий есть сходяй с небесе и даяй живот миру»... Аз есмь хлеб животный... «Но Рех вам, яко и видесте меня и не веруете»⁴⁶⁸. Тип верующего выразился в словах Апостола Петра, который не сказал, что они (ученики) поверили потому, что видели чудеса, а воскликнул: «Господи, к кому идем? глаголы живота вечного имаши!» (Ин. 6:68). Эти глаголы жизни вечной и влекли к Господу сердца избранных чад Божиих. Насытившимся чудесным умножением хлебов Господь говорил «ищете Меня... яко яли есте хлебы и насытитеся. Делайте (старайтесь о; ищите) не брашно гиблющее, но брашно пребывающее в живот вечный, еже Сын человеческий вам даст: сего бо Отец знамена Бог»⁴⁶⁹... «Глаголы, яже аз глаголах вам дух суть и живот суть»⁴⁷⁰.

По-видимому царедворец не был еще тронут «словами благодати»⁴⁷¹, исходящими из уст Господа: он, как все Иудеи «искал увидеть знамения и чудеса». Быть может он никогда бы и не пришел к Господу, если бы болезнь сына его не заставила его искать помощи у Господа; и пришел он к Господу вероятно, когда он истощил все человеческие средства спасения и потерял всякую надежду на выздоровление сына. И все таки Господь принял его и проблеск веры отца (см. сл. стих) спас больного сына его от смерти.

Итак, дивясь и поклоняясь милосердию Божию, да вынесем урок, постоянно повторяющийся во всех Евангелиях: «не бойся, только веруй»... вера твоя спасла тебя⁴⁷².

Ин.4:49. Глагола к нему царев муж: Господи, сниде прежде даже не умрет отроча мое.

Ин.4:50. Глагола ему Иисус: иди, сын твой жив есть. И верова человек словеси, еже рече ему Иисус, и идяше.

Царедворец торопит Господа идти к постели умирающего, и в этой мольбе было много любви к сыну своему и веры в чудодейственную силу Господа, – но и – совершенное непонимание, кто Иисус. Но и этого было достаточно перед лицем милосердного Господа, чтобы помочь царедворцу в его горе: «аще что можеши веровати», сказал Господь отцу бесноватого (Марк. 9:23). И здесь Господь требует веры от царедворца: «иди, сын той здоров»⁴⁷³, глаголет он ему. Царедворец еще не в Господа быти ему Христа верует, а верует только «словеси», то есть верует в повеление Господа идти, в предсказание о счастливом исходе болезни и в чудодейственную силу великого пророка. Только позже, когда он видит исцелившегося сына и соображает все обстоятельства сего исцеления, духовные очи его прозревают и он «исповедует Иисуса быти Христа». Еще надо присовокупить, что когда царедворец стоял пред Господом, то горе настолько овладело им, что мы замечаем из самых слов его, что он не мог ни на что другое обратить мысль свою кроме единственного сына, который неотступно представлялся его воображению в предсмертной агонии. Сердцеведец конечно читал в душе его, и хотя душа эта так была полна мыслью о сыне, что в ней не оставалось места для мысли о Боге, но в ней была любовь, хотя и к созданию, и Господь исцелил это создание, дабы сердце, способное любить горячо, полюбило и Бога благодетеля. Таково всегда и во всех Евангелиях значение всех чудес Господних: они не только исцеляли тело или питали народы, или возвращали к жизни, – они творили более того: они возрождали душу и приявшего благодеяние и присутствующих при чуде; они просвещали новым светом духовные очи и творили нового человека: «аще кто во Христе, нова тварь» (2Кор. 5:17).

Может быть, не лишним было бы заметить, что в обоих случаях исцеления – и бесноватого, и сына царедворца⁴⁷⁴ – дети исцеляются верою отцов: «Господи, помози моему неверию», восклицал отец бесноватого (Мк. 9:24). Мы потому обращаем на это внимание читателя, чтобы отклонить его от тех ложных мнений писателей материалистической школы, которые хотели видеть в исцелениях Господа магнетические влияния на больных Господа целителя, а не Божию силу.

Ин.4:51. Абие же входящу ему, се раби его сретоша его и возвестиша ему глаголюще: яко сын твой жив есть.

Ин.4:52. Вопрошаше убо от них о часе, в который легчае ему бысть: и реша ему, яко вчера в час седьмый остави его огнь.

Ин.4:53. Разуме же отец, яко той бе час, в он же рече ему Иисус, яко сын твой жив есть: и верова сам и весь дом его.

По-видимому царедворец молил Господа в Кане в седьмом часу дня⁴⁷⁵, т е. в час пополудни, и затем, получив повеление «идти», пошел пешком, как обыкновенно тогда путешествовали, – в Капернаум. С необходимыми остановками на пути, по всей вероятности вынужденными и преклонными летами, царедворец прибывает в Капернаум около рассвета и здесь-то встречают его вышедшие навстречу ему слуги с радостным известием, что сын его здоров. Доселе отец шел с надеждою может быть, но и не без сомнения и опасений. Когда страх о сыне рассеялся, тогда мгновенно мысль его возвращается к Целителю, и он уже спрашивает слуг, вперед зная и предчувствуя ответ, – в котором часу стало легче сыну его? Ответ слуг вполне подтверждает то, что предчувствовала душа его, и он «разуме, яко той бе час в он же рече ему Иисус, яко сын твой жив есть». Как последствие этого просвещения мысли и возвышения успокоенной души его от земного к небесному, является вера в Господа, что Он есть действительно Тот, Которого предрекали Моисей и пророки, – Христос, Сын Божий: «верова сам и весь дом его», говорит Евангелист, что указывает на то, что царедворец со всем домом своим примкнул в первому стаду Христову. Мы не знаем никаких подробностей об этом царедворце и не встречали преданий о последующей судьбе его: но мы не сомневаемся, что он с домом своим сделался христианином.

Ин.4:54. Сие паки второе знамение сотвори Иисус пришед от Иудеи в Галилею.

«И ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах их и проповедуя Евангелие царствия и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях», говорит Евангелие от Матфея 4:23. Начаток знамений положен Господом в Кане Галилейской, потом Господь являет Себя в Иерусалиме, сеет слово в Иудее; просвещает некоторых лучших из начальников синедриона⁴⁷⁶; сеет слово Божие в Самарии и, возвратясь в Галилею, здесь более всего учит и исцеляет, ибо народ Галилеи был чище и лучше сердцем, чем Иудеи. Но выше и Галилеян Феофилакт Блаженный, следуя Иоанну Златоусту⁴⁷⁷, ставит Самарян, которые уверовали в слово Божие, не требуя и не видя чудес и знамений.