ИСПОВЕДЬ XIV. УРОКИ ДУХОВНОГО ОЗДОРОВЛЕНИЯ. по беседам преподобного Иосифа Оптинского (1837–1911)

Все наставления старца проникнуты духом святоотеческого и старческого учения. Перед иночествующими он ставил выше всего послушание и самоукорение, так как обе эти добродетели рождают смирение, которое вселяет в душу Бога и дает то, о чем сказано в Евангелии: «Царство Божие внутрь вас есть». Старец никогда никому не разрешал отказываться от послушания, говоря, что кто до конца несет данное послушание, тот сподобляется блаженной кончины.

Господи, мы склонны бываем отказываться от послушания, прости нас и, по слову старца, помоги до конца нести послушание, данное нам, и сподоби за это блаженной кончины.

Когда ему приносили жалобы на трудность послушания и на сопряженные с ним скорби, то лицо старца озарялось радостью, в глазах светилась нежная отеческая любовь, и он как-то особенно одушевленно говорил: «Ну что ж? За то мученики будете». При этом всегда старался внушить, что всякий человек должен иметь терпение во всем, на всяком месте, до конца. «За что взялся, – говорил он, – того и держись, и терпи все находящее; только с места не сходи и себя всегда укоряй,– и спасешься».

Господи, прости нас за жалобы на трудность послушания и сопряженные с ним скорби. Мы не стараемся иметь терпение во всем, на всяком месте, до конца. Мы побеждаемся помыслами оставить дело, за которое взялись, не готовы бываем держаться заданного направления и терпеть до конца находящие скорби, мы слабо боремся за то, чтобы не сойти с места, и не укоряем себя за это. Прости нас, Господи, и сподоби нас спасения.

Батюшка отмечал важность телесных подвигов для того, чтобы вырастить в себе внутреннего монаха. Он говорил: «Не вырастивши дерева, откуда же ждать плодов? Дерево же, на котором вырастает внутренний монах, есть пост, всякое воздержание, хождение к церковным службам, телесный труд, тогда уже на нем и вырастет плод, то есть внутренний монах».

Перед каждым из нас Евангелием поставлена задача: вырастить в себе «внутреннего человека». А для этого необходимы и телесные подвиги. Мы должны вырастить дерево, чтобы ждать плодов. Господи, прости нас, что не растим в себе этого дерева, – поста, всякого воздержания, хождения к церковным службам, телесного труда, – на котором только может вырасти наш «внутренний человек».

Как-то на общем благословении старец вспомнил о фельдшере, который, после бывшего с ним обмирания, во время которого он видел много поучительного на том свете, поступил в Оптинский скит. Но затем, когда ушел отбывать воинскую повинность, то опять сошелся со своими неверующими товарищами и они, убедив его, что с ним была простая галлюцинация, сбили его, и он остался в миру при больнице. Батюшка на это сказал: «Над ним исполнились Евангельские слова: аще Моисея и пророков не послушают, то аще кто и от мертвых воскреснет, не имут веры».

Господи, этот рассказ и комментарий старца Иосифа еще раз наводит нас на мысль, что когда мы сами или наши дети удаляются от церкви, то это знак, что мы теряем веру и не желаем слушать Моисея и пророков. Прости нас за это удаление от чтения Священного Писания и за предпочтение советам неверующих людей перед святоотеческим учением.

Однажды старец вел беседу об исповедании грехов и между прочим сказал: «Если не можешь сказать грехов своих, то уж лучше написать их». И рассказал при этом, как одна женщина написала грехи свои и подала епископу (Василию Великому), прося разрешения, но тот послал ее к преподобному Ефрему Сирину. Преподобный все грехи ее разрешил, кроме одного, с которым послал ее снова к святителю. Придя в город, женщина узнала, что архиепископ скончался, и в страшном горе и слезах она припала к его гробу и положила бумагу, на которой были написаны грехи, а сама упала, обливаясь слезами. Тогда все стали спрашивать ее, и она рассказала свою скорбь. В это время один священник, взял из гроба бумагу и развернул ее, – она оказалась совсем чистою, – грехи все были изглажены.

Господи, из слов старца мы видим, что к исповеди необходимо готовиться заранее и, может быть, даже записать грехи, чтобы произнести их в слух священника, ясно сознавая свои грехи и оплакивая их. Прости нас, Господи, что не всегда ясно осознаем и оплакиваем свои грехи на исповеди.

Старец говорил: «Совесть человека похожа на будильник. Если будильник прозвонил и, зная, что надо идти на послушание, сейчас же встанешь, то и после всегда будешь его слышать, а если сразу не встанешь несколько дней подряд, говоря: полежу еще немножко, то в конце-концов и просыпаться от его звона не будешь».

Господи, мы к своей совести часто относимся невнимательно и велений ее сразу же часто не исполняем, а потом и голос ее слышать перестаем. Прости нас, Господи.

Еще сказал: «Сильнее всего в человеке действует противоречие. По своему желанию человек иногда и трудное что сделает, а скажи ему легкое что сделать, то сейчас же расстроится. А надо слушаться, хотя и не так кажется. К одному старцу пришли пять учеников в монастырь проситься. Он их послал сажать капусту корнями кверху, а листьями в землю. Двое стали сажать, как он велел, а трое говорят: разве так нужно сажать, – и стали сажать по-своему. Старец пришел посмотреть, как они делают, и которые по его сажали – взял в монастырь, а тех не принял».

Господи, прости нас, и мы в огромной мере страдаем противоречием, оттого и руководителей у нас духовных нет, что все делаем по-своему.

Однажды старцу сказали, что в одном монастыре есть затворницы. Батюшка ответил: «Затворничество – путь опасный. В уединении страсти растут, а на народе полезнее. Вон где ходят (на дороге), там и трава не растет, а где не ходят, там она густая. Они и в уединение уходят от нетерпения. А нам полезно, когда нас толкают. То дерево, которое ветер больше качает, больше корнями укрепляется, а которое в тишине, то так сразу и валится».

Господи, нам тоже полезно знать, что на народе нам полезнее, потому что в уединении страсти растут, и что в уединение уходят от нетерпения. Господи, прости нас, что уединяясь от других, мы даем повод расти нашим страстям и маскируем им наше нетерпение.

Одна монахиня просила у старца благословения вечным домом заранее запастись. На что старец Иосиф ответил: «Запасайся терпением! Сказано в терпении вашем спасайте души ваша. Без терпения и временный дом не строится, тем более вечный. Терпение рождает утешение, и такое утешение истинно. А мы все ищем что полегче. Что легко для тела, то неполезно для души. А что полезно для души, то трудно для тела, – вот и надо трудом идти в Царствие Небесное».

Господи, мы не стремимся запасаться терпением, чтобы через него спасать свои души. И временный дом не строится без терпения, тем более вечный. Терпение рождает утешение, и такое утешение дорого своей истинностью. А мы все ищем что полегче. Прости нас, Господи. Ибо, ища легкого для тела, мы убеждаемся, что оно неполезно для души, а что полезно для души, то трудно для тела. Господи, пробави нам милость Свою, чтобы по совету и молитвам старца Иосифа, «с трудом идти в Царство Небесное».

Когда старцу сказали: «Хоть бы вы пожили, батюшка», он ответил: «Поживем, пока новое орудие не приготовлено, Господь не отнимает старого». И помолчав немного, добавил: «Только надо самим стараться жить хорошенько, а то за наше непослушание Господь берет старцев и никого не оставляет».

Господи, и нам полезно знать, что живут духовно опытные люди до тех пор, пока Ты, Господи, не приготовишь новое орудие для спасения. Прости нас, Господи, что мы не связываем правильности своей жизни с продолжительностью жизни старцев и не стараемся жить хорошенько. А за наше непослушание Ты, Господи, берешь старцев и никого не оставляешь нам. Прости нас, Господи.

По поводу неурожая старец говорил: «Да, всего мало, только грехов много. Неурожай Господь посылает за то, что теперь совсем перестали посты соблюдать, даже и в простонародии; так вот и приходится поневоле поститься».

Господи, прости нас, что и за наше нарушение постов Ты посылаешь в наше время неурожаи и полуискусственные продукты, которыми мы разрушаем нашу биологическую жизнь. Господи, прости нас невоздержанных.

Старец Иосиф говорил: «В нынешнее время частые самоубийства происходят кроме неверия еще и от нетерпения, – ничего не хотят терпеть, – и если бы Господь не вложил в человека естественное желание жить, то почти все бы себя убивали. Святой Василий Великий пишет об одном языческом философе, который говорил: «Прежде я хотел, чтобы все делалось по-моему, но видя, что ничего не делается так, как я хочу, я стал желать, чтобы делалось все так, как делается, и через это стало выходить то, что все стало делаться так, как я хочу». «Вот, – прибавлял старец, – и язычник самым делом дошел до этой истины, что неизбежно надо терпеть, что случается. И святые все просили у Бога терпения, значит и они в этом нуждались.

Господи, мы нуждаемся в умении терпеть и преодолевать свою нетерпеливость убеждением, что все в нашей жизни делается по воле Твоей, Боже. Прости нас, Господи, что многие трудности мы не преодолеваем терпением и не просим его, как делали святые, у Тебя, нашего Спасителя.

Однажды старцу высказали желание, чтобы он сам открывал затаенные (и какие не хочется высказывать) грехи. Он ответил: «Нет, этого не должно; нужно, чтобы каждый сам высказывал и каялся, а то ему пользы не будет в этом; а за забытые и невысказанные грехи должен терпеть все находящее».

Господи, мы бываем склонны ожидать, чтобы духовник наш открыл нам затаенные и какие не хочется открывать грехи. Это ожидание не верно: каждый должен сам открывать свои грехи. Господи, прости нас, что все время ожидаем, что духовник расскажет нам о наших грехах и тогда-то мы в них покаемся. Господи, прости нас за эту ложь, которую враг нам подсовывает, как правду. И еще прости, что не готовы терпеть за забытые и невысказанные грехи находящие на нас обстоятельства.

На жалобы о постоянных болезнях старец Иосиф отвечал: «При болезни нам полезно думать, что Господь хочет нам спастись и очищает от скверны греховной. Хотя и нелегко терпеть прижигания, но ради здравия душевного надо терпеть все. Если неисправно живем, то будем иметь о сем сердце сокрушенное и покаянное, и на это призрит Господь и не оставит Своею милостью».

Господи, когда мы болеем, мы не думаем о том, что Ты хочешь нам спастись и очищаешь от греховной скверны, посылая для этого нам прижигания, которые мы и должны потерпеть ради душевного здравия. Мы же эти мысли от себя удаляем и живем неисправно. Прости нас, Господи, что не имеем сердце, исполненное сокрушения и покаяния. И помоги не потерять надежду на Твою, Господи, милость.

«Скорби – наш путь; будем идти, пока дойдем до назначенного нам отечества – вечности. В миру больше скорбей, а у нас хоть и есть, но не такие, и те ради Бога; только то горе, что мало заботимся о вечности и не терпим и малого упрека словом. Мы сами увеличиваем свои скорби, когда начнем роптать. Во всем нужно терпение и великодушие, как кораблю якорь, чтобы во время бури не разбился о камень».

Господи, скорби это и наш путь, который ведет нас в вечность, их мы призваны научиться терпеть ради Бога. Мы же этого не делаем и потерпеть и малого упрека словом не умеем. Прости нас, Господи. Прости и за то, что увеличиваем свои скорби, когда ропщем и отказываем себе в терпении и великодушии.

Спросили старца, что означают слова апостола: «мудрствуяй день – Господеви мудрствует, и не мудрствуяй – Господеви не мудрствует». Старец ответил: «Апостол это сказал, чтобы мы никого не осуждали, потому что никто не знает, что кроется внутри у человека. Апостол дальше и прибавляет: «Ядый не ядущего да не укоряет и неядый ядущего не осуждает». Один, как будто, видимо все исполняет, но, может быть, делает это холодно, или превозносится, а другой ничего не исполняет, но укоряет себя, кается, смиряется и за все благодарит Бога».

Господи, мы редко удерживаемся от осуждения, хотя и не знаем, что кроется внутри человека. Прости нас.

Батюшке рассказали про одну барыню, которая умерла без напутствия потому, что в ее приходе был священник, о котором она знала много нехорошего и не захотела у него приобщиться. Старец пожалел умершую и сказал, что не должно смущаться жизнью иерея, так как рука его только действует, а таинство совершает благодать. При этом он рассказал как один преподобный, заболев к смерти, пожелал принять Святые Тайны. Ближайший иерей, которого нужно было позвать, был очень порочной жизни и, казалось, совсем недостоин священства. Преподобный несколько смутился, но затем, победив этот помысл, призвал его. Во время причащения Господь сподобил его такого видения: он видел, что его приобщили Ангелы.

Господи, при виде недостойного иерея и нас когда-то может смутить помысл: а нужно ли у него причащаться? Старец советует помнить, что в таком случае действует только рука иерея, а таинство совершает благодать. Господи, прости нас, что и мы соблазняемся помыслами недоверия священнику и даже можем лишать себя приобщения Святых Христовых Таин. Господи, прости нас, маловерных.

Один священник писал старцу, что умершая в его приходе девица является (во сне) своей подруге, прибавляя, что последняя еще совсем юная, чистая и невинная. Старец на это ответил ему, что блаженный Диадох советует не доверяться даже истинным благодатным явлениям. Господь не взыщет за то, видя, что люди делают это не из презрения к Богу, а чтобы не поддаться вражескому обману. Один Киево-печерский подвижник увидел в своей келье молящегося ангела и рассудил: если бы он был от лукавого, то не молился бы. Тогда этот мнимый ангел стал уже давать ему такой совет: ты теперь сам-то уж не молись, потому что отныне я за тебя буду молиться. Подвижник послушался и впал в прелесть, от которой едва только был избавлен молитвами преподобных отцов.

Господи, случается и нам сталкиваться или слышать, как некоторым являются умершие и якобы чистые души умерших людей. Доверяться этим явлениям святые отцы нам не разрешают, даже если они будут явлениями истинными и благодатными. Господь не взыщет за то с нас, видя, что мы делаем это не из презрения к Богу, а чтобы не поддаться вражескому обману. Господи, прости нас, что у нас нет твердой установки быть осторожными к обману со стороны врагов нашего спасения. Господи, молитвами святых отец наших избави нас от лукавых советов диавола.

На этом основании и названная девица может говорить являющейся: хоть ты и молишься, а я все-таки не могу верить тебе, и прошу тебя, не являйся ко мне, ибо я великая грешница и недостойна благодатных явлений. И пусть она усерднее молится Богу, чтобы Господь избавил ее от этих явлений, ибо в них кроется большая опасность. Еще прибавлю: не имеет ли данная девица тонкого о себе мнения, что она исправно живет. А если имеет, то вот и причина, почему враг приступает к ней с искушением. Все великие святые считали себя грешными и окаянными паче всех людей, и только через такое смирение они и сделались угодными Богу. А что умершая является в небесной одежде и светлою – это пустяк.

Господи, безусловно, мы недостойны таких борений со стороны врагов нашего спасения, но, слыша о них от других должны быть готовы запрещающими просьбами устранять себя от них и молиться, чтобы Ты, Господи, избавил нас от этих явлений, ибо в них кроется большая опасность. И еще, Господи, помоги нам посмотреть на себя с точки зрения «тонкого о себе мнения, что мы исправно живем», ибо в нем может скрываться причина, почему враг приступает к нам с подобным искушением. Огради нас, Господи, смирением, на примере великих святых почитая себя грешнейшими и окаяннейшими паче всех людей. И только через смирение удостой нас угодить, Господи, Тебе.

Старец писал: «Чтобы совсем не рассеиваться на молитве, для нас, грешных людей, невозможно. Но все-таки должно стараться по возможности собирать свой ум, заключая его в слова молитвы, то есть вникать в каждое слово молитвы. Холодностью и окаменением смущаться не следует, а продолжать понуждать себя к молитве, сознавая себя недостойным утешения и умиления. Если молитва холодна, то из этого не следует заключать, что она и неугодна Богу, а иногда даже такая молитва вменяется человеку в подвиг, если только человек смиряется и всячески укоряет себя перед Богом».

Господи, болит душа наша, когда мы рассеиваемся на молитве и не стараемся по возможности собирать ум свой, заключая его в слова молитвы, вникая в каждое ее слово. Прости нас, Господи, за небрежность в молитве. Мы часто замечаем в себе холодность и окаменение сердца, смущаемся этим и даже готовы из-за этого оставлять молитву. Прости нас, Господи, что, замечая это, не понуждаем себя к молитве и не сознаем, что недостойны утешения и умиления. Прости, Господи, и за то, что, видя холодность своей молитвы, мы спешим заключить, что она неугодна Тебе, Богу нашему; тогда, как такая молитва иногда может быть вменена нам в подвиг, если будем смирять и укорять себя пред Тобою, Господи, прости нас и научи преодолевать унылые и безнадежные движения нашего сердца во время молитвы смирением и всяческим укорением себя перед Тобою.

Уча других терпению, смирению, незлобию и всему необходимому для христианского расположения души, старец Иосиф первый сам подавал пример в исполнении всех этих добродетелей. Всякие скорби и неприятности он переносил с таким благодушием и спокойствием, что посторонние и не догадывались даже, какие испытания он имел.

Христианское расположение души и у нас зависит от умения терпеть, проявлять смирение и незлобие, всякие скорби и неприятности переносить с благодушием и спокойствием. Господи, мы каемся в том, что не озабочены созидать в себе христианское расположение души исполнением добродетелей терпения, смирения, незлобия, нам не хватает благодушия и спокойствия в испытаниях. Прости нас, Господи.

Случалось, что ему с возмущением указывали на некоторые поступки других, явно вредные или производящие смущение. Старец и в таких случаях кротко говорил: «Что же делать? Надо потерпеть; нам от этого вреда не будет, а польза большая, если со смирением перенесем». Нередко говорил: «Бывает и ревность не по разуму; или: не знаете коего духа есте. На оскорбляющих он никогда не гневался и даже как будто вовсе не замечал дурного.

Господи, когда и нам приходится встречать людей, позволяющим себе совершать поступки вредные или производящие смущение, то мы не обнаруживаем навыка говорить себе: «Надо потерпеть, нам от этого вреда не будет, а польза большая, если со смирением перенесем их». Господи, прости нас, что в эти минуты не приводим себе на память этих слов и не смиряемся. И еще: не осаживаем в себе чувство возмущения напоминанием, что «бывает и ревность не по разуму», и уточнением «какого духа мы?» Прости нас, Господи.

Когда приходилось на исповеди каяться в осуждении лиц, неодобрительно к нему относившихся, то старец обыкновенно говорил: «Осуждать не нужно; ведь это не они, а враг их возмущает, а за них молиться надо».

Господи, при осуждении лиц, недоброжелательно относящихся к нашему духовнику, необходимо удалять от себя желание осуждать приведением на память совета: «Осуждать не нужно; ведь это не они, а враг их смущает, а за них молиться надо». Господи, прости нас, что мы так не делаем и не пресекаем осуждения смирением и благодушием.

Своим примером старец Иосиф учил духовных чад спокойно принимать и честь и бесчестие, и с таким же глубоким смирением относиться и к похвалам. Когда ему говорили какие-нибудь похвалы или выражали свое удовольствие по поводу какого-либо его возвышения, он всегда на это отвечал: «Сие да мудрствуется в вас еже и во Христе Иисусе». Один раз ему сказали: «Вот вы, батюшка, всегда уклоняетесь от чести, а она сама за вами следует». Старец на это серьезно ответил, глубоко вздохнув: «Да к чему это? На что это нужно?.. Впрочем, – прибавил он, – как не должно искать чести, так не должно и отказываться от нее, живущим в обществе для пользы других. Налагаемая честь есть также от Бога».

Господи, мы должны признаться, что не умеем спокойно принимать и честь, и бесчестие и с глубоким смирением относиться к похвалам. Прости нас. Господи, слыша в свой адрес похвалы, нам должно на это отвечать себе: «Мы не умеем мудрствовать о них во Христе Иисусе». Господи, прости нас, что не приучены быть одинаковыми и в бесчестии ради духовной пользы других. Прости нас, Господи Боже наш, что налагаемую честь не связываем с Тобою, хотя знаем, что она от Тебя.

Внутренняя духовная жизнь старца была для всех сокровенна. Одно только достоверно известно, что он занимался внутренней молитвой, или так называемым «умным деланием». Его ближайший келейник рассказывал, что он часто заставал его творящим молитву Иисусову. Батюшка, лежа на кровати, с великим благоговением и сокрушением сердечным, полушепотом произносил слова молитвы, особенное ударение делал на словах: Господи, Иисусе Христе… и во избежание самообмана, косточками от маслин отмечал количество пройденных четок, для чего на столике около кровати у него всегда стояла коробочка с этими косточками. Особенно же умилительна и трогательна была эта молитва после приобщения Святых Таин, когда благодатный старец весь погружен был в молитвенное созерцание, и от сильного движения молитвы не мог даже сдерживать ее внутри и громко призывал имя Божие.

Господи, для нас подобный опыт высок и недоступен, мы даже помыслить о нем не можем, если Ты не окажешь нам милость и не наставишь нас. Прости нас за это безинициативное отношение к молитве.

Однажды у него спросили, как и давно ли получил он дар молитвы? Батюшка со свойственным ему простосердечием ответил: «Молитва сама учит». Сказано: «даяй молитву молящемуся», ибо кто расположен к ней, тот услышит о ней одно слово и уже держится ее, а я читал «Добротолюбие» – и дальше старец не докончил, так как остальное было ясно.

Господи, мы еще не получили дар молитвы, произносим ее без простосердечия и невнимательно. Господи, мы не читаем «Добротолюбие», чтобы расположиться к ней. Господи, прости нас, не умеющих ожидать от молитвы научения.

Батюшка как сам был непрестанный молитвенник, так и других располагал к занятию Иисусовой молитвой, и в своих наставлениях особенно хорошо говорил о молитве, как о самом необходимом для каждого человека деле. Нетерпеливых и неопытных старец решительно и строго предохранял, не допуская касаться высоких степеней молитвы, уча их проходить этот путь постепенно, начиная с молитвы Иисусовой, произносимой устно и непременно по четкам в определенном количестве. «Это предохраняет от высокоумия, – говорил старец, – иной раз, не соблюдая счета, можно подумать, что по количеству очень много молитв проговорил, а если считать по четкам, то окажется, что и одной сотни не прошел».

Господи, мы еще не можем сказать о себе, что молитва для нас стала самым необходимым делом. У нас нет постепенности в делании Иисусовой молитвы. Как новоначальные и неопытные мы торопимся уйти от молитвы Иисусовой, произносимой устно и непременно по четкам в определенном количестве. Не делая так, мы навлекаем на себя опасность высокоумия и постоянно в нем согрешаем. Прости нас, Господи.

«Если и не достигнешь вполне плодов и совершенства молитвы, то хорошо и то, если скончаешься на пути к ней. Высокого (то есть утешения и духовных озарений) не ищи: оно приходит, когда Богу угодно». Сам закалившийся в терпении, старец и других вел этим же путем. «В терпении вашем стяжите души ваша»; и «претерпевый до конца, той спасен будет», – были и его, также как и старца Амвросия, любимыми словами. «От утешений, даже и духовных, для неопытных бывает больше вреда, чем пользы, – говорил он, – и от них душа незаметно возносится и, привыкши к ним, слабеет, и потому в случающихся скорбях малодушествует и падает. Терпение есть мать утешения, – вот что говорят святые отцы».

Господи, мы мечтаем о плодах и совершенстве в молитве. Прости нас, что не отсекаем эти горделивые помышления. Мечты о высоком, то есть об утешениях и духовных озарениях, также не оставляют нас. Прости нас, Господи, и помоги твердо помнить, что это высокое приходит к нам, когда угодно Тебе, Богу и Спасителю нашему. Молитва же требует от нас терпения, поэтому терпением мы приобретаем свои души для Бога, и, только потерпев до конца, мы будем спасены. Прости нас, Господи, за нетерпеливость и поспешность, чего не должно быть в деле спасения.

И еще: нам хочется утешений, даже и духовных, и мы ищем их, а от них для нас, неопытных, оказывается больше вреда, чем пользы: от них душа незаметно возносится и, привыкая к ним, слабеет, и потому в случающихся скорбях малодушествует и падает. Господи, прости нас, что мы сразу это не совсем замечаем за собой и падаем. Помоги, Господи, покрепче помнить слово святых отцов, говорящих: «терпение есть мать утешения».

На вопрос: какое истинное намерение должно быть при молитве? Старец ответил: «Спасение; чтобы просить помилования, а не утешения. И не по тщеславию молиться, а чтобы терпеть со благодарением все скорбное находящее. И если какое утешение получаем в молитве, то еще больше должно считать себя виновным и должником, что задаром получили».

Господи, ускользает у нас из памяти истинное намерение молитвы – спасение. Господи, прости нас, что в нашей молитве мы допускаем тщеславие и не готовы с благодарением потерпеть все находящие на нас скорби. А когда еще и утешение получаем в молитве, то еще больше должно считать себя виновными и должниками, что задаром получили. Мы же этого не делаем. Прости нас, Господи.

И в церкви можно внимательно слушать, что читается и поется, сопровождая слушание молитвой со счетом. В древние времена преподобные отцы творили молитву по счету. Для этого же они и изобрели четки. «Один скитский послушник жаловался мне, – говорил старец Иосиф, – что ему скучно долго стоять в церкви и потому всё хочется тихо подпевать клиросным. Тогда я ему сказал, чтобы он вместо этого творил по четкам молитву Иисусову. Он начал это исполнять и говорил, что ему стало легко стоять в церкви и нескучно, и время богослужения казалось непродолжительным. Итак, он и во время болезни своей творил молитву Иисусову и все желал быть один; так и умер с молитвой».

Господи, оказывается, чтобы внимательно слушать в церкви, что читается и поется, нам можно и нужно сопровождать свое участие в службе совершением молитвы Иисусовой по четкам (по счету). И поскольку мы этого не делаем, то начинаем на службе скучать, тяготиться продолжительностью служб, согрешаем рассеянностью мыслей. Прости нас, Господи, за это и привяжи наше сердце твоею благодатью к указанной молитве.

Своим смиренным словом и живым примером старец возбуждал, поднимал дух и доказывал воочию, что как в древние времена, так и теперь упражнение в молитве возможно и даже необходимо для всех. Что молитвой все получается и даже самая молитва, поэтому не нужно никогда оставлять ее.

Господи, дай нам силу понять, что упражнение в молитве Иисусовой возможно и даже необходимо нам, ибо только с ее помощью все у нас получится и даже самая молитва. Прости нас, Господи, что упускаем представляющиеся случаи помолиться ею и дома, и на богослужении, и во время работы, и в домашних делах.

Батюшка наставлял: «Должно понуждать себя к молитве, хотя бы она была и рассеянная. Молиться с самопринуждением состоит в нашей воле, а молиться с умилением – зависит от Бога. Мы же должны молиться молитвою, какою можем, а за самопринуждение Бог даст и умиление в свое время, когда Ему угодно будет. Лучше сухим хлебом питаться, нежели оставаться совсем без хлеба».

Господи, очень часто видя рассеянность на молитве, мы перестаем понуждать себя к ней. Прости нас, Господи, что молиться с самопринуждением нам неохота.

Однажды батюшка сказал: «Внимай себе и будет с тебя». Еще говорил, чтобы чаще себя укорять, во всем быть терпеливым и за все находящее благодарить Бога. При этом старец в назидание рассказывал следующее: «Однажды один святой отец слышал, как нищий укорял себя. Время было зимнее, а он полунагой лежал на куче навоза, едва прикрытый рогожей, и трясся от холода. Между тем он говорил себе: сего ли не хочешь потерпеть, окаянный! Святые мученики не то терпели – зиму нагие, в темницах проводили, ноги были забиты в колодах; а ты ноги-то вон как протянул, да еще и рогожей покрыт».

Господи, мы не можем сказать о себе, что внимаем себе и часто укоряем себя, бываем во всем терпеливыми и за все находящее благодарим Тебя, нашего Благодетеля и Бога. Прости нас и помоги для назидания себя помнить пример нищего, укоряющего себя, чтобы самим подобным образом укорять себя.

Однажды один внимающий себе инок обратился к старцу: «Батюшка, – сказал он, – вот я очень побеждаюсь леностью, и знаю, что нехорошо, но снова побеждаюсь».

Старец сказал: «В Евангелии говорится, что «нуждницы восхищают Царствие Божие», а потому и нужно себя понуждать во всем, и страсти следует отсекать вначале, пока они молоды, ибо тогда они подобны маленьким лающим щенкам – пугнешь их, и они отбегут от тебя. А если дашь им укрепиться и запустишь в себя, то они будут уже, как львы, восставать на тебя; и ты будешь не в силах бороться с ними».

Господи, леность часто, если не всегда, побеждает нас. И это потому, что мы не понуждаем себя во всем, отсекая страсти в самом начале. Господи, мы виноваты пред Тобой, что «прикармливаем» свои страсти и создаем им условия для роста, не понуждая себя на борьбу с ними. Господи, прости нас и помоги быть воздержными и во сне, и в пище, и в питии, и в разговоре, а больше всего помоги нам понуждать себя не говорить в церкви.

Во время нерадения и разленения, когда ни на что нет охоты, спишь и ешь без меры, молиться не хочется, правило свое келейное оставляешь, необходимо нудить себя на все доброе и на молитву. Здесь все будет зависеть от нас самих: мы сами должны принудить себя к молитве. А если будет ревность ко всему доброму, то это – дар Божий.

Господи, Ты через старца открываешь нам, что значит нерадение и разленение: это состояние, когда нет ни на что охоты, когда мы сами едим без меры, когда не хочется молиться и свое келейное правило оставить хочется, следуя лукавым оправданиям. Господи, мы виноваты, что даем в себе постоянную «прописку» этим состояниям и не понуждаем себя именно в это время на делание доброго и на молитву. Господи, прости нас, что наша самоорганизованность дает в это именно время «пробуксовку», и мы не двигаемся вперед. И когда чувствуем в себе ревность ко всему доброму, что является знаком милости Божией к нам, то у нас не хватает сообразительности поблагодарить Тебя, Боже, за это. Прости нас.

Старец советовал иноку: «Чтобы хоть немного сосредоточиться в себе, начни с простого: сиди в келье и никуда не выходи, и келья всему тебя научит, – только терпи, будут смущать помыслы выйти, – не поддавайся им. Ведь все святые этим путем шли. Прочти у Феодора Студита, как он не велит останавливаться и разговаривать, когда выходишь из церкви; да и в уставе об этом сказано. А то мы уж извратили порядок монашеской жизни: у нас все навыворот пошло».

Господи, мы для собственного сосредоточения не пользуемся совсем простым приемом: сидеть в своей келье, в своей комнатке, и келья нас всему научит. Надо только потерпеть и не поддаваться смущающим нас помыслам выйти из нее. Прости нас, Господи, что извращаем порядок христианской жизни.

Говорил также батюшка, что старец Лев писал одной духовной дочери: «Вот тебе три орудия в брани духовной: смирение, терпение, самоукорение – сими побеждай».

Господи, мы еще очень плохо владеем этим оружием, поэтому и побеждать не умеем. Прости нас за эту оплошность.

«Можно, – говорил старец, – и давать что-то другому, если это у тебя лишнее, но не монастырское, на которое тебе не дано благословения».

Господи, прости нас, что часто хочется давать не свое, а «монастырское».

«Можно и принимать – это тоже знак смирения, как говорит авва Дорофей; но если не имеешь нужды, то, конечно, лучше не брать».

Господи, прости, что не умеем принимать так, чтобы в этом увидеть знак смирения. И помоги, Господи, воздерживаться брать без видимой в этом нужды.

Старец Иосиф наставлял: «Имей, что нужно и необходимо, а лишнего не собирай, а если не будешь иметь, да будешь скорбеть, то что толку? – Лучше держаться середины. Можно иметь, только не привязываться ни к чему, и быть как неимущему; такое устроение и было у святых».

Господи, мы не всегда довольны тем, что имеем, нам хочется еще и еще. Не имея чего-то мы скорбим, а если обладаем этим, то нам мало и хочется больше. Господи, прости нас, что не умеем держаться золотой середины и при имении мы не научились быть как неимущие.

«Молитва Иисусова как бы и простая вещь, а неудержима; сказал несколько раз и забыл, – вспомнил, еще проговорил десять раз – и опять рассеяние. В день-то сотню одну скажешь, а воображаешь, что молитву проходишь. Поэтому вначале надобно непременно количеством на счет проходить пока не получишь навыка».

Господи, все здесь сказанное старцем, сказано и про нас: мы не можем по невниманию своему удерживать в памяти молитву Иисусову: прочтем раз-другой и забудем; вспомним, прочтем еще с десяток, и вновь забудем. И воображаем при этом, что молитву проходим. Прости нас, Господи, крайне неорганизованных для молитвы, и помоги, Господи, проходить эту молитву со счетом, как учит старец Иосиф.

Во время скорби о своей невнимательной жизни, когда враг обкрадывает нас, старец Иосиф советовал молиться о своей неисправности перед Богом. У преподобного Макария Великого написано: «Безстудно должно вопиять к Богу, чтобы Он смилостивился и Сам помог нам, потому что мы своими силами и сами собой ничего не можем сделать хорошего. А если будем часто молиться, докучать Богу, вопиять безстудно в великом смирении, то Господь и поможет».

Господи, замечая за собой, что мы ведем невнимательную жизнь, мы забываем молиться о своей пред Тобою неисправности. Прости нас за это и научи безстудно вопиять к Тебе о помиловании, ибо сами собой мы ничего не можем сделать хорошего. Вонми, Господи, гласу моления нашего и помилуй нас.

«Пятисотницу не надо оставлять никогда. Если не пришлось исполнить с поклонами, то можно без поклонов, – сказал старец. – Если нездоровится, или устанешь, то можно сидя пройти ее; но, конечно, если здоров, то надо исполнять ее стоя и с поклонами».

Господи, не каждый имеет благословение от своего духовного отца проходить пятисотницу. И если такое благословение будет, то выполнять пятисотницу необходимо неотложно. Господи, прости нас, что не отдали еще себя во власть благодатной молитвы и не подружились с «пятисотницей» – особым молитвенным правилом.

Однажды инок пришел к старцу со словами: «Батюшка! Вашими святыми молитвами, слава Богу, я как бы немного привыкаю к молитве, конечно, внешней». Старец сказал: « Это хорошо. Ничего, что внешне. При неопустительном исполнении келейного правила явится охота и помимо правил заниматься Иисусовой молитвой».

Господи, прости нас, что мы не благодарим Тебя и духовника нашего за то, что понемногу привыкаем к молитве, хотя только внешней.

Еще батюшка говорил, что молитву Иисусову надобно произносить раздельно, редко; а что помыслы приходят, – это обычно диаволу – навевать, дабы отвлечь внимание от молитвы. Но тут-то и нужно усерднее и более углубляться в молитву, и помыслы, то есть сам диавол, жегомый страшным именем Иисусовым, бежит. А иногда враг держит за сердце, раздражает ненавистью к кому-либо и осуждением.

Господи, мы мало стараемся произносить молитву Иисусову раздельно, редко. Прости нас. Мы позволяем диавольским помыслам отвлекать нас от молитвы, не противопоставляя им более усердную и более углубленную молитву. Прости нас. И когда враг держит нас за сердце, раздражает ненавистью к кому-либо и осуждением, то прости нас за это обдержание и молитвами нашего духовного отца сохрани, Господи, от прелести, и обольщения, и от ревности не по разуму.

Однажды батюшка говорил: «Много есть плачущих, но не о том, о чем нужно; много скорбящих, но не о грехах; много есть как бы смиренных, но не истинно. Чтобы преуспевать в молитве Иисусовой, надобно смиренно себя вести во всем: во взгляде, в походке, в одежде».

Господи, мы не отслеживаем насколько у нас получается вести себя смиренно во взгляде, в походке, в одежде. Прости нас, Господи, и даруй нам остроту зрения духовного, чтобы мы могли видеть черты смирения, которые Ты, Господи, нам являешь для спасения.

Говорил старец, что молитва Иисусова великую пользу доставляет тому, кто ее творит; и непременно надо привыкать творить ее. Она будет утешать, особенно во время болезни. Если кто привык творить ее всегда, то и в болезни будет творить, и ему не будет так скучно, ибо молитва будет служить ему утешением. А если человек, будучи здоровым, не занимается молитвой, то, и когда заболеет, не в состоянии будет молиться, как не имеющий навыка, и ему тяжело бывает. А посему, пока здоров, и надо учиться и привыкать к молитве, и творить ее часто; хотя и не чисто, но все же будешь со смирением выговаривать: Господи, помилуй мя грешного! А сердца сокрушенна и смиренна, сказано, Бог не уничижит.

Господи, мы мало думаем о пользе, которую нам доставляет молитва Иисусова, когда мы навыкаем творить ее. Но наша трудность состоит в том, что мы к навыку не стремимся и не готовим себе, тем самым, утешение на день скорби и болезни. Прости нас, Господи, и помоги, как можно чаще творить эту молитву и со смирением выговаривать: Господи, помилуй нас грешных.

Однажды спросили батюшку про одно духовное лицо, почему он человек необразованный, а письма его дышат таким духовным разумом, что так и проникают в душу? Батюшка отвечал: «Как луч солнечный не может проникнуть сквозь туман, так и речи человека только образованного, но не победившего страсти, не могут действовать на душу. А кто сам победил страсти и стяжал разум духовный, тот и без образования внешнего имеет доступ к сердцу каждого».

Господи, мы имеем образование, но еще не стяжали духовный разум. Прости нас, что страсти не побеждены у нас, и речи наши не обладают духовной проникновенностью в сердце другого человека. Научи нас, Господи, побеждать наши страсти, приобретать разум духовный, чтобы иметь доступ к сердцу каждого.

Одна сказала: «Батюшка, скорблю, что средств нет и все должна зарабатывать, а между тем хочется то того, то другого». Старец на это ответил: «Ищите прежде Царствия Божия и прочее все приложится вам. С таким устроением и поступали прежние монахи, и Господь снабжал их всем необходимым и сверх того даже. У нас вот в скиту, когда я поступил, самоваров ни у кого не было своих, а был один большой самовар у начальника на весь скит, и после службы братия по очереди пили там чай, и все были довольны и счастливы. Также было и во всех других потребностях; старались больше исполнять службы церковные, да свои послушания, и за это Господь все им прилагал, ни в чем не имели нужды. А теперь поступают в монастырь со слабым произволением и только думают, что об одежде, да о пище, оттого и Господь не посылает нам грешным (восполнение нужд)».

Господи, наша жизнь показывает, что мы не ищем «прежде всего Царства Божия» и не имеем веры, что остальное, необходимое для жизни, приложится нам. Прости нас, Господи, что мало стараемся исполнять службы церковные да свои послушания. Оттого и уверенности нет, что Ты восполнишь все наши нужды. Прости нас, Господи, что со слабым произволением приступаем работать Тебе.

Одной монахине старец дал такое наставление:

«Если возмущают тебя поступки и грехи ближнего и похищают твое духовное спокойствие, то вспомни о сем:

а) Погрешность ближнего, которую ты хотела бы исправить, если она нарушает твой духовный покой и раздражает тебя, то и ты погрешаешь, и, следовательно, не исправить погрешности погрешностью, – она исправляется кротостью.

б) Ревность, хотящая истребить всякое зло, сама есть великое зло.

в) Помни, что в твоем глазе бревно, а ты указываешь на сучец брата.

г) Есть несовершенства неизбежные, есть и полезные. Бывает, что злом искушается добро.

д) Пример долготерпения Божия должен обуздывать нашу нетерпеливость, лишающую нас покоя.

е) Пример Господа Иисуса Христа показывает нам, с какой кротостью и терпением должны мы переносить погрешности человеческие, и если мы не начальствуем над людьми, то должны равнодушно взирать на зло.

ж) Каждому тот поступок ближнего кажется великим, который обличает его самого в чем-нибудь.

з) Ничто так не успокаивает и не примиряет нас с поступками ближних, как молчание, молитва и любовь».

Господи, бывают у нас неоднократные случаи, когда поступки и грехи ближних возмущают нас и похищают наше духовное спокойствие. А мы не знаем, чем исправляются погрешности ближних, и восстанавливается нарушенный покой сердца. Прости нас.

Господи, мы понимаем, что погрешность ближних, которую нам хотелось бы исправить и которая нарушает наш душевный покой и раздражает нас, поставляет и нас в число согрешающих. Поэтому мы оказываемся в числе людей, которые желают погрешность исправить погрешностью, что невозможно. Прости нас за этот самообман и помоги стяжать кротость, ибо ею только искореняются погрешности ближних.

Господи, мы должны помнить, что ревность, хотящая истребить всякое зло, сама есть великое зло. И не только помнить, но и, с Твоей, Боже, помощью истреблять ее в себе. Прости нас, что мы так не делаем.

Господи, и еще надлежит помнить, что в нашем глазе бревно, а мы указываем на сучец брата. Прости нас.

Господи, мы должны разбираться в несовершенствах своих: когда они неизбежные, а когда полезные, ибо бывает, что злом искушается добро. Прости нас, Господи, что мы не приглядываемся к своим несовершенствам и не ставим им правильного диагноза. Поэтому и теряем душевное спокойствие. Прости нас.

Господи, мы не взираем на пример Твоего долготерпения, чтобы им обуздывать нашу нетерпеливость, лишающую нас покоя. Прости нас за отсутствие в нас желания взирать на пример Твоего долготерпения.

Господи, нам известно с какой кротостью и терпением Ты переносил погрешности человеческие. И нам надлежит делать также и, если мы не начальствуем над людьми, равнодушно взирать на зло. Господи, прости, ибо мы не умеем добродушно взирать на зло.

Господи, нам следует на проступок ближнего посмотреть и с такой стороны: проступок ближних кажется нам великим, потому что он обличает нас в чем-нибудь. Господи, прости нас: мы плохо видим обратную сторону того, что нас возмущает.

Господи, через опыт святых Ты открываешь нам путь к примирению с поступками ближних и душевному покою: это молчание, молитва и любовь. Прости нас, что мы на пути примирения с проступками ближних не прибегаем к молчанию, молитве и любви.