ИСПОВЕДЬ XIII. житие по правилам святых отец. по поучениям преподобного Амвросия Оптинского сестрам Казанской Амвросиевой пустыни в Шамордино (1812 – 1891)

«Лучше не исполнить чего-либо и укорить себя в глубине души за неисправность, – говаривал старец, – нежели все выполнить и подумать, что хорошо сделал». Бывало, батюшка, заметив в ком-либо склонность к формализму и буквальному исполнению своих правил и обязанностей, заставлял нарушить что-нибудь, говоря, что такому полезнее остаться неисправным. Точно так же и слабых, и немощных он воодушевлял тем, что Бог не требует подвигов выше сил физических и Ему приятнее наше сокрушенное сердце, почему никогда не следует смущаться, что не пришлось наравне с другими попоститься, или не в силах выстаивать все долгие службы, или не можешь трудиться в обители.

Господи, мы больше склонны бываем быть «хорошими», нежели в глубине души укорить себя за неисправность в делах, прости нас. Господи, прости нас и за то, что имеем склонность к формализму и буквальному исполнению своих правил и обязанностей, берем на себя подвиги выше своих физических сил, и забываем напоминать себе: Богу приятнее наше сокрушенное сердце и самоукорение за недоработки в делах спасения своей души. Прости нас.

«Если не можешь, – говорил батюшка, – стоять всю службу, сиди, но не уходи из церкви; не в силах держать поста – поешь и поневоле смиришься, и не будешь осуждать других». Тех, кто по болезненному состоянию не мог нести послушания и скорбел об этом, батюшка утешал, говоря: «Благодари Бога и за то, что живешь в обители, и это милость Божия». «А я вот ничего не делаю, а все лежу», – прибавит таким в ободрение любвеобильный отец.

Господи, бывает и у нас немощь, когда не можем стоять службу и норовим уйти из церкви. Прости нас, Господи, и помоги вспомнить в эти минуты завет старца: лучше сидеть, чем уходить со службы. И еще: не в силах держать поста – можно поесть и тем самым укорить себя, смириться и не осуждать других. Господи, прости нас, что возможность поесть, когда нет сил поститься, мы не воспринимаем как знак внутренней работы над собой: проявить смирение и не осуждать других. И еще: когда по болезненному состоянию мы не можем нести порученного нам послушания, то надо скорбеть об этом и благодарить Бога и за то, что живем в обители, или пребываем в числе сотрудников храма, и видеть в этом милость Божию. Прости нас, Господи, что не скорбим, когда нет возможности выполнять послушание, и не укоряем себя, как это делал преподобный Амвросий.

Будучи мудрым и снисходительным к немощным, старец от здоровых требовал сильного понуждения. Он говорил, что лень и немощь так тесно сплетаются в человеке, что очень бывает трудно разобрать, где кончается лень и начинается немощь, и что очень легко принять первую за вторую. Он увещевал неопустительно ходить к службам церковным, говоря: «В Писании сказано: «Пою Богу моему дóндеже есмь» и «Воздам Господеви молитвы моя пред всеми людьми Его». Кто понуждает себя ходить в храм Божий, того Господь сподобляет особенной милости Своей. Кто не справляет своих монашеских правил и пятисотницы по лени, то горько пожалеет об этом, когда будет умирать. За оставление нами правила Господь оставляет нашу душу».

Господи, мы, будучи здоровыми, должны сильно понуждать себя к различению лени от немощи, неопустительно ходить к службам церковным, выполнять свои монашеские и христианские правила, чтобы Господь сподобил нас особой милости Своей. Мы же, Господи Боже наш, много ленимся, оправдываясь нездоровьем, и к службам ходить ленимся, и домашние правила оставляем. Прости нас, Господи, за оставление правил и просим Тебя: не оставляй нашу душу в час смерти нашей, но сподоби особенной милости Твоей.

Самочинных подвигов тоже не велел на себя накладывать. Одна сестра начала подолгу ночью молиться и класть без числа поклоны. Все это ей легко давалось, и она так привыкла, что как заснет, то тотчас точно кто к двери подойдет и постучит – и она снова встает на молитву. Наконец рассказала она об этом батюшке, который ей на это серьезно сказал: «Вот когда тебя будут опять ночью будить, то ты не вставай и не клади поклонов, а лежи всю ночь. За полчаса, как идти на послушание, встань и положи двенадцать поклонов». Она так и сделала: в двенадцатом часу по обыкновению просыпается, и точно кто говорит ей: «Вставай молиться». Но она, помня приказание старца, пролежала на постели до половины пятого утра и тогда, встав, хотела положить назначенные старцем двенадцать поклонов, как вдруг ударилась лбом об стул, который раньше никогда на этом месте не стоял. Пошла носом кровь, и она, провозившись, не успела положить ни одного поклона. Рассказав все батюшке, она получила такой ответ: «Вот видишь теперь, кто тебя будил; когда ты по своей воле молилась, то тебе не было тяжело сотни поклонов класть, а за послушание и двенадцати не положила, потому что врагу эти двенадцать поклонов гораздо тяжелее, чем твоя тысяча, и раньше он тебя будил, а теперь даже и не допустил».

Господи, случается, что и мы накладываем на себя самочинные подвиги и ими ввергаем себя в сети диавола. Прости нас, Господи, и помоги все делать только с благословения духовника за послушание ему.

Батюшка советовал чаще вспоминать слова: «Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся». «Помните, – говорил он, – что Господь зрит на вас, на Ваше сердце и ожидает, куда вы склоните свою волю. Господь готов каждую минуту прощать нас, если мы только готовы с сокрушением воззвать к Нему: «Прости и помилуй!» Но мы большей частью на вопрос Господа: «Адаме, где еси?» – стараемся обвинить других и потому вместо прощения готовим себе двойное осуждение».

Мы не часто приводим себе на память слова Писания: «Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся», поэтому и не помним, что Господь видит нас, наше сердце и ожидает, куда мы склоним свою волю. Прости нас, Господи, за беспамятность и дай нам готовность каждую минуту взывать к Тебе: «Прости и помилуй!» А пока мы стараемся обвинить других и потому вместо прощения готовим себе двойное осуждение. Прости и помилуй нас, Господи.

Предостерегая от лености и праздности, преподобный Амвросий любил приводить слова святого Ефрема Сирина: «Трудясь, трудись притрудно, да избежишь болезни суетных трудов». Так, однажды, батюшка велел всем написать на бумажке и приклеить к стенке следующее изречение: «Скука – уныния внука, а лень – дочь; чтобы отогнать ее прочь, в деле потрудись, в молитве не ленись – скука пройдет, и усердие придет». Побуждая к терпению, он указывал на примеры святых и по своей привычке выражаться иногда полушутя составил и на этот случай четверостишие: «Терпел пророк Елисей, терпел пророк Моисей, терпел пророк Илия, так потерплю ж и я». «В терпении вашем стяжите души ваша и претерпевый до конца, той спасен будет» – эти слова были любимыми его, и он часто повторял их унывающим.

К великому нашему сожалению леность и праздность частые гости в нашей жизни. Поэтому нам следует почаще приводить себе на память слова святого Ефрема Сирина: «Трудясь, потрудись притрудно, да избежишь болезни суетных трудов». Мы эти слова святого, можно сказать, слышим впервые и понимаем, что мы не избегаем «болезни суетных трудов», ибо не «трудимся притрудно». Прости нас, Господи, за этот некачественный труд и помилуй. И еще мы, Господи, привечаем в своем доме скуку. А ее надо безжалостно выпроваживать за дверь, помня совет преподобного Амвросия: «Скука – уныния внука, а лень – дочь; чтобы отгнать ее прочь, в деле потрудись, в молитве не ленись – скука пройдет и усердие придет». Господи, прости нас, что скучаем, унываем, ленимся, в делах не трудимся, в молитве ленимся. И еще, Господи, прости, что мало у нас расположения к терпению. Научи этой добродетели частым воспоминанием слов преподобного Амвросия: «Терпел пророк Елисей, терпел пророк Моисей, терпел пророк Илия, так потерплю же и я». Будем вдумываться и в слова Писания, которые говорят, что в терпении мы лучше понимаем свою душу, приобретаем ее для доброделания и спасение приходит только к тем, кто умеет потерпеть до конца. Господи, прости нас: и вдумываемся мы в эти слова мало, и исполняем их с небрежением.

Ошибками своими батюшка никогда не велел смущаться. «Они-то нас и смиряют», – добавлял он. «Кабы на хмель не мороз, так он бы и дуб перерос», – говорил батюшка, поясняя этим, что если бы разные наши немощи и ошибки не смиряли нас, то мы возомнили бы о себе очень высоко.

Господи, мы, не имея правильного духовного воспитания, не привыкли не смущаться своими ошибками, и не учимся через ошибки смирению. Прости нас.

Учил батюшка предаваться во всем воле и Промыслу Божию и не любил, когда роптали и говорили: «Отчего со мной не так поступили, почему другим иначе сказали?» «На том свете, – говорил старец, – не будут спрашивать, почему да отчего, а спросят нас, почему и отчего мы не хотели терпеть и смиряться. В жизни человеческой все идет вперемешку, как пряжа – идет ровная нить, а потом вдруг переслега (тонкая нить)».

Господи, мы еще не научены предаваться Твоей воле и Твоему Промыслу, поэтому и допускаем ропот, говоря: «Отчего со мной не так поступили, почему иным иначе сказали?» Прости нас, Господи, за ропот и придирки к другим людям. Благослови нас, Господи, помнить, что на том свете Ты спросишь с нас, не почему да отчего, а почему и отчего мы не захотели потерпеть и смириться.

Батюшка, как сам был преисполнен смирения, так особенно заботился, чтобы и сестры старались и понуждали себя к этой добродетели. «Бог любит только смиренных, и, как только смирится человек, так сейчас Господь поставляет его в преддверие Царства Небесного, но когда человек не хочет добровольно смиряться, то Господь скорбями и болезнями смиряет его. Раз одна сестра за невольное ослушание подверглась строгому выговору от настоятельницы. Сестра не могла поступить иначе и хотела объяснить причину, но разгневанная настоятельница не хотела ничего слушать и грозила тут же, при всех, поставить ее на поклоны. Больно и обидно было ей, но, видя, что нельзя оправдываться, она, подавив в себе самолюбие, замолчала и только просила прощения. Возвратившись к себе в келью, сестра эта, к великому своему изумлению, заметила, что, несмотря на то, что она потерпела такое незаслуженное обвинение, в особенности при посторонних мирских лицах, у нее вместо стыда и смущения, наоборот, на душе было так светло, отрадно, хорошо, как будто она получила что-нибудь радостное. Вечером же того дня она попала к батюшке (старец в это время жил в Шамородино) и рассказала ему обо всем случившемся и о своем необычайном настроении духа. Старец внимательно выслушал ее рассказ и затем с серьезным выражением лица сказал ей следующее: «Этот случай промыслителен – помни его; Господь захотел показать тебе, как сладок плод смирения, чтобы ты, ощутивши его, понуждала себя всегда к смирению, сначала к внешнему, а затем и к внутреннему. Когда человек понуждает себя смириться, то Господь утешает его внутренне, и это-то и есть та Благодать, которую Бог дает смиренным. Самооправдание только кажется облегчающим, а на самом деле приносит в душу мрак и смущение». «Когда бываешь в Оптиной, – сказал батюшка в другой раз, – ходи на могилку отца Пимена и читай надпись на его памятнике, которая говорит о том, что он за кротость и смирение был любим всеми. Замечания настоятеля и старших принимал без всякого самооправдания, а сложив смиренно руки, просил прощения».

Господи, мы виноваты пред Тобою, что не принуждаем себя к смирению и внешнему, и внутреннему. А не понуждая, мы лишаем себя того внутреннего утешения, которое ты, Господи, подаешь смиряющему себя человеку, мы лишаем себя Благодати, которую Ты даруешь смиренным. Прости нас, Господи, за отсутствие в нас понуждения к смирению и за тяготение к самооправданию. Мы, в безумии нашем думая им облегчить свою душу, на самом деле пускаем туда мрак и смущение. Прости нас, Господи, что нет в нас кротости и смирения, позволяющие нам принимать замечания старших и без всякого самооправдания просить у них прощения.

В унынии и в томлении душевном старец был особенно сильным помощником; тут, конечно, главным образом действовали его молитвы, но тем не менее он не оставлял и без подкрепления словом. «Это крест монашеский, – говаривал он, – надо нести его без ропота, считая себя достойной, и получишь за это особенную милость Божию. Бог посылает этот крест любящим Его, но виновным в нерадении и за самомнение. Если в это время придут хульные помыслы отчаяния, то не должно смущаться: это внушение вражеское и не вменяется в грех человеку; нужно чаще говорить: «Господи, хочу или не хочу, спаси мя!» Трудящиеся, живущие в повиновении и понуждающие себя к смирению и самоукорению, избавляются от этого креста, но и он полезен и необходим в монашеской жизни, и кто испытал его, будет бояться как огня самомнения и возношения».

Господи, и у нас случаются проявления уныния и душевного томления. Этот крест мы не готовы бываем нести без ропота, не считаем себя достойными его. Через слово преподобного мы должны знать, что Бог посылает его любящим Его, но виноватым в нерадении и за самомнение. Прости нас, Господи, и за нерадение, и за самомнение. Помоги, Господи, почаще взывать к Тебе: «Господи, хочу или не хочу, спаси меня!» Благоволи, Господи, трудиться и жить в повиновении Тебе и понуждении себя к смирению и самоукорению. И даруй нам чувство как огня бояться самомнения и возношения.

«Батюшка, – сказала одна сестра, – как я могу иметь смирение? Святые, которые жили праведно и считали себя грешными, этим действительно показывали свое смирение, а я, например, кроме грехов, ничего не имею, какое же это смирение, когда я вижу только то, что есть?» Батюшка на это ответил: «Смирение в том и состоит, чтобы в чувстве сердца иметь сознание своей греховности и неисправности, укорять себя внутренне и с сокрушением из глубины взывать: «Боже, милостив буди мне, грешному», – а, если мы, смиряясь на словах, будем думать, что имеем смирение, то это не смирение, а тонкая духовная гордость».

Господи, из этих слов преподобного отца мы имеем возможность понять смирение как осознание в сердце своей греховности и неисправности, внутреннего укорения себя и готовности с сокрушением из глубины сердца взывать: «Боже, милостив буди мне, грешному». Но мы такого спасительного навыка себе не приобрели, а смиряемся больше на словах и, думая, что у нас есть смирение, тем самым, впадаем в тонкую духовную гордость. Прости нас, Господи, за отсутствие навыка смирять себя.

Батюшка говорил, что иночество действительно требует постоянного понуждения и есть наука из наук, но в то же время она имеет громадные преимущества перед жизнью в миру. «Святые отцы сказали, – добавлял батюшка, – что если бы известно было, какие скорби и искушения бывают монахам, то никто не пошел бы в монастырь, а если бы знали какие награды получают монахи, то весь мир устремился бы в обители».

Господи, понимая иночество как науку из наук, мы не всегда уважительно думаем и говорим об иноках. Мы не утруждаем себя размыслить о том сколь велики бывают у них скорби и искушения и какие награды они получают за свой монашеский труд. Прости нас, Господи, что мы и скорбей боимся, и о наградах не радим.

Отец Амвросий вообще был снисходителен, и, зная, что люди теперь не могут выносить столь сурового образа жизни, какой вели древние иноки, он дозволял по немощи телесной иметь что-нибудь лишнее из пищи и одежды, но желание большого приобретения никогда не одобрял и особенно был всегда против выигрышных билетов и надежды на выигрыш, говоря, что если нужно для человека, то Бог сумеет и без этого послать. Так, одна его духовная дочь имея билет и, желая непременно выиграть, огорченная неудачей, говорит ему раз на общем благословении: «Вот, батюшка, опять я ничего не выиграла, а уж я просила Господа, намедни всю «Херувимскую» промолилась!» «Оттого-то ты и не выиграла, что молилась об этом во время «Херувимской»; поют «Всякое ныне житейское отложим попечение», – а ты просишь о выигрыше», – сказал ей на это старец со свойственной ему улыбкой.

Господи, и мы падки на разные рекламные обещания выиграть что-то или получить в подарок, занимаем во время служб церковное свое внимание и молитвенное время ожиданием успеха – выигрыша. При этом мы забываем, что если нам что-то нужно, Бог сумеет и без этого послать нам. Господи, прости нас за слабую в Тебя веру и за ложное упование на незаслуженные выигрыши.

Поучения преподобного Амвросия, записанные монахиней Евфросинией (Розовой)

«Когда бывает бдение, минут за восемь до благовеста, надо читать вечерние молитвы».

Господи, прости нас, что мы этого не знаем и, конечно же, эти молитвы не читаем.

«Когда ложишься спать, кровать и келью (комнату) необходимо крестить с молитвой «Да воскреснет Бог». На ночь ложиться и утром вставать, – все члены крестить можно: сердце – с молитвою «Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь», а прочие члены – уши и перси и даже всю, с молитвою – «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную».

Господи, мы виноваты пред Тобой, что так не делаем, прости нас.

«Ничего не желай во сне видеть, а то с рожками увидишь. Когда проснешься, сначала перекрестись. В каком состоянии будешь с утра, так и на целый день пойдешь. У святого Иоанна Лествичника об этом написано».

Господи, у нас еще нет навыка так говорить и делать, прости нас.

«Утром, когда проснешься, говори: «Слава Тебе, Боже! – Батюшка отец Макарий всегда это говорил. И не должно вспоминать прошедшее и сны».

Господи, прости, что, восстав от сна, не воздаем Тебе славу и вспоминаем прошедшее и сны.

«Когда нельзя ходить в церковь, должно дома вычитывать: вместо утрени – утренние молитвы, двенадцать избранных псалмов и первый час; а вместо обедни – третий и шестой часы с изобразительными».

Господи, конечно же, мы такой молитвенный труд не берем на себя, думая, что это больше монашеское правило, а не для мирян. Прости нас.

«Утренние молитвы читать и в это время ничего не делать. И ко всякой службе ходить. Антоний Великий видел Ангела, который показал ему, как нужно жить: то помолиться, то поработать. А во время работы «Господи, помилуй» читать».

Господи, прости нас, что утренние молитвы на ходу читаем и совмещаем с какой-то работой. И не ко всякой службе ходим, и не умеем чередовать в своей жизни молитву и работу.

«В праздности грех время проводить. И службу церковную, и правило для работы упускать грех. А то смотри – Господь как бы тебя не наказал за это»

Как же часто, Господи, мы этот грех совершаем и не боимся наказания за это. Прости нас, Господи.

«К службе церковной непременно должна ходить, а то больна будешь. Господь за это болезнью наказывает. А будешь ходить, здорова и трезвеннее будешь. Батюшка отец Макарий, случалось, заболеет, а все пойдет в церковь. Посидит, потом в архиерейскую келью выйдет, там места не найдет, перейдет еще в келью к отцу Флавиану, там побудет, но когда уже увидит, что не в силах быть долее в церкви, перекреститься да и уйдет. А то все не верит себе».

Господи, прости нас, что мы не следуем этому указанию старца, и свое нездоровье не связываем с опущением церковных служб. Господи, помоги нам быть трезвеннее и с любовью посещать церковные службы даже при нездоровье.

«Когда в церковь идешь и из церкви выходишь должно читать «Достойно есть». А в церковь придя, положить три поклона со словами: «Боже, милостив буди мне грешному».

«Когда ходим к началу службы, бываем трезвеннее. Кафизму надо иногда стоять и непременно вставать на славах. Пробуй стоять ее в уголке, а потом выйди на свое место. В церкви не должно говорить. Это злая привычка. За это посылаются скорби».

Господи, мы не придерживаемся этих правил и своей трезвенностью не преодолеваем злых привычек. Прости нас, Господи.

«Четки даны для того, чтобы не забывать молитву творить. Во время службы должно слушать, что читают, и перебирать четки с молитвой: «Господи, помилуй», а когда не слышно чтения, то: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную». Непременно устами читай молитву Иисусову, а умом неполезно – повредиться можешь. Хоть шепотом произноси молитву Иисусову, а от умной многие повредились».

Господи, прости, что во время церковной службы мы не читаем «Господи, помилуй», а когда не слышно чтения, тогда не произносим молитву Иисусову полностью. И еще, Господи, помоги нам читать эту молитву устами, ибо читать умом – нам неполезно, можно повредиться. Господи, не допусти нас повредиться умом и даруй нам внимательную, словесную и трезвенную молитву.

Во время чтения Апостола дома можно сидеть, когда не в силах стоять.

От того мы дремлем в церкви и не слышим службы, что помыслы бродят туда и сюда.

Господи, прости нас, что нарушаем эти уставные нормы поведения.

«Прежде всего, нужно милости просить у Господа и молиться: «Ими же веси судьбами, помилуй мя грешную». «От тайных моих очисти мя, и от чуждых пощади рабу твою». (Читать): «Помилуй мя, Боже», «Отче наш», «Богородицу», «Да воскреснет Бог», «Боже, милостив буди мне грешной». Читайте «Отче наш», да не лгите: остави нам долги наша, якоже и мы оставляем…»

Господи, мы ленивы на чтение этих молитв, прости нас.

«Надо молиться и прибегать к Царице Небесной: помоги, спаси, помилуй». «Богородицу» читать двенадцать раз или двадцать четыре раза в день. Она у нас одна Заступница. «Богородице Дево» читать хоть с поясными поклонами, как одной, явившись во сне, сказала Сама Божия Матерь, прибавив, что это для ее же пользы».

Мы мало молимся и прибегаем к Царице Небесной, прося Ее помиловать нас. Прости за это нас, Господи.

«Когда усердно молишься, то так и смотри, что искушение будет. Это и со всеми случается. Не должно говорить, что молишься (или будешь молиться) за других. Отец Антоний и тот говорил: обязываюсь молиться. Не должно тебе молиться за сестер. Это враг под видом добра подущает. Это дело совершенных. А ты только перекрестись и скажи: Господи, помилуй нас».

Господи, мы не бываем готовы к искушению, когда усердно помолимся, часто с удовольствием отмечаем, что молимся за других и не замечаем, что враг нас к этому делу подущает, желая, чтобы мы взялись за подвиг совершенных. Прости нас.

«После приобщения надо просить Господа, чтобы Дар сохранить достойно и чтобы Господь подал помощь не возвращаться назад, то есть на прежние грехи. Когда приобщаешься, то один только день не полоскать рот и не плевать. Если большая частица Святых Даров, то раздроблять ее во рту; а маленькую так проглотить и не обращать внимание на хульные помыслы, а укорять себя за гордость и осуждение других».

Господи, мы не просим Тебя после приобщения помочь нам достойно сохранить Дар Тела и Крови, полученный от Тебя. Мы не просим у Тебя помощи, чтобы нам не возвращаться к прежним грехам, прости нас, Господи, за самонадеянность. Прости, что не укоряем себя и осуждаем других.

«Если пьешь воду или лекарство до обедни, то не должно есть антидор и вынутую просфору. Просфору можно есть стоя – это дело благочестия; а кто сидя ест, того не осуждать».

Господи, прости нас, что в вопросе и практике вкушения просфор и антидора у нас нет почтительной четкости и должного благоговения. И помоги помнить, что вкушение антидора и просфоры – дело благочестия, которое нам, в силу занятости или из-за суеты жизни, не следует оставлять.

«К образам прикладываться, как все делают: прежде положить пред иконой два поклона и приложиться, а потом еще один поклон».

Прости нас, Господи, что забываем про уставные поклоны и прикладываемся к иконам нерассудительно и в нарушение устава.

«Своих поклонов на себя не накладывать, а если хочешь больше молиться, то ночью вставай. Когда справляешь келейное правило, то опускай занавеску. А когда посмотришь в окно, то вспомни, что каяться надо. У Иоанна Лествичника написано: если хочешь что не должное сделать, вспомни, что должно сказать о сем старцу, то и остановишься».

Господи, нам иногда хочется наложить на себя поклоны, а ночью на молитву себя поднять не хотим. Прости нас. И когда совершаем вечернее правило, часто и в окно заглядываем, интересуясь, что там. А об этом любопытстве надо каяться своему духовнику. Прости нас, Господи, за это отвлечение от молитвы.

«Не должно говорить случившейся посетительнице: иду правило справлять, а скажи: пойду по своим делам. А то скажи ей: давай Казанской Божией Матери акафист читать».

Господи, нет еще у нас такой мудрости в ответах и поведении; уроки покаяния не всегда нами прочно усваиваются. Прости нас.

«Молитву в келье читать устами: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную». Или: «Боже, очисти мя грешную». А в церкви: «Господи, помилуй». И слушай больше, что читают. А если не слышишь, то всю молитву читай: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную».

Господи, прости, что к чтению молитвы устами мы относимся недозволенно легкомысленно и навыка должного чтения мы в себе не утверждаем. Прости нас.

«Когда ударят к «Достойно» (если находишься в келье) нужно встать и положить три поклона Святой Троице: «Достойно и праведно поклонятися Отцу и Сыну и Святому Духу». Просить заступления Царицы Небесной и читать: «Достойно есть яко воистину...» А если кто чужой будет в келье, то только перекреститься».

Господи, мы не придерживаемся этого правила во время пения «Достойно есть», не полагаем по три земных поклона, осмысленно поклоняясь Святой Троице. Прости нас, Господи. И не просим заступления Царицы Небесной, когда читаем: «Достойно есть яко воистину». Прости нас.

«С покровенной головой нужно молиться. Когда бьют часы, должно перекреститься с молитвой: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную», как пишет святой Димитрий Ростовский, для того помилуй мя, что час прошел, ближе к смерти стало. Можно не при всех креститься, а по рассмотрению, при ком можно, а то и не надо, в уме же молитву должно сотворить».

Это правило монастырское не везде распространено. И мы не все с ним знакомы. Оно хорошо тем, что напоминает нам о Боге, приучает творить Иисусову молитву. Господи, прости нас, что мы редко его применяем в своей жизни.

«Если что представится, нужно перекреститься. Не надо верить приметам и не будут исполняться. Лампаду засвечать, а если масла не будет, не скорбеть – пускай не горит. Свечей восковых в церкви не ставить, а самой свечкой быть».

Господи, мы забываем осенять себя крестным знамением, если нам что-то представляется, скорбим, когда в лампаде кончается масло, а оказывается этого делать не надо, и в храме не стоим как свечечка. Прости нас, Господи.

«Не должно обращаться свободно с мирскими – ты их соблазнишь. Книги читать поутру с четверть часа до работы, а потом целый день жуй, что прочитала, как овца жвачку. Списывать с книг, пожалуй, можно, только нужно усваивать: что понятно, то читать. Читать надо меньше, но понимать. Только хоть прочитай книгу: если и не запомнишь ничего во время чтения, получишь пользу».

Господи, прости нас, что читаем духовные книги, не ожидая от чтения пользы. А не получаем пользы потому, что «не жуем» прочитанное в течение дня, как овца жвачку.

«Евангелие можно читать сидя только не в положенное время. Перед причастием читать святого Ефрема Сирина о покаянии. В день Причащения надо более читать книги, особенно Новый Завет, послание к Ефесянам и Апокалипсис. Оттого мы не любим отеческих книг, что они обличают нас».

Господи, чтение должно стать для нас трудом, приводящим нас к познанию Тайн спасения. Господи, прости нас, что перед причащением не читаем преподобного Ефрема Сирина о покаянии, а в день Причащения – Новый Завет, послание к Ефесянам и Апокалипсис. Помоги нам, Господи, теперь, когда мы узнали что надо читать в день Причащения, непременно это делать.

«По воскресеньям не работать. А если праздник, например, Иоанна Златоуста и тому подобное, то к вечеру можно поработать. Чай пить без хлеба. А если сильно захочется, то после чая маленький кусочек можно съесть на глазомер. Когда поутру чай с хлебом пьешь, то скажи себе: разве ты на постоялый двор пришла? – Это от привычки. С малого начнешь – привыкнешь к большему. Чай пить по три чашки без хлеба и никому этого не рассказывать. А если у кого в гостях будешь, то раскроши только хлеб, как делал митрополит Филарет (Московский). Подали ему уху стерляжью, он ушицу поел, а рыбу только раскрошил».

Господи, мы часто этот запрет не работать по воскресеньям, нарушаем. Прости нас. И к питью чая, мы не относимся по сказанному старцем Амвросием. Прости нас.

«Чай постом в другой раз – с покаянием. Великим постом поставишь самовар и скажи: кто не хочет осуждать, тот пей чай. Хоть не осуждайте-то, а то и напьетесь, и осуждаете. Если будете помногу чай пить, то зубы будут болеть. Если будешь пить после правила вечернего, то нужно положить за это двенадцать поклонов. Не осуждать людей, а сказать себе: «ах я, окаянная!»

Постом нам необходимо пить чай, ограничивая себя в количестве и ставить перед собой задачу: пить чай только тогда, когда не осуждаешь других. Если же после вечернего правила будем пить чай, то полагать за это по двенадцати поклонов. Господи, прости нас, что мы этого правила не придерживаемся: и пьем когда хотим, и других осуждаем.

«Надо благодарить Господа, что Он тебе все посылает. Это для трех причин – чтобы привести в чувство, сознание и в благодарность. Когда будешь кого осуждать, то скажи себе: «лицемере! изми первее бревно из очесе твоего». Бревно в глазу – это гордость. Фарисей имел все добродетели, но был горд, а мытарь имел смирение, и был лучше. Все помыслы недолжные от гордости. У тебя есть гордишка. Гордых Сам Бог исцеляет. Это значит, что внутренние скорби, которыми врачуется гордость, посылаются от Бога, а от людей гордый не понесет. А смиренный от людей все несет, и все будет говорить: достоин сего».

Господи, мы должны помнить, что все, что мы имеем, нам посылается Тобой ради трех причин – привести нас в чувство, в сознание и в благодарность. Мы же эти причины упускаем из вида и совершенно их забываем. Прости нас, Господи. Мы создаем благоприятные условия для того, чтобы в нашем глазу водворилось бревно – гордость и помыслы недолжные. А исцелить их можешь только Ты, Господи, посылая нам внутренние скорби, которыми и врачуется гордость. Мы же не можем, будучи гордыми, понести скорбь от людей, как могут это делать смиренные. Прости нас, Господи.

«Когда чувствуешь, что преисполняешься гордостью, то знай, что это похвалы других тебя надмевают. Когда нападет гордость, скажи себе: чудачка ходит».

«На объяснение, что в разговорах с другими говорю – «я», батюшка сказал: «Отец архимандрит Моисей никогда не говорил – «я», а: «Это опытом удостоверено» или скажет: «мы».

Господи, мы часто преисполняемся гордостью, но связи между гордостью и похвалами от людей не прослеживаем, и потому надмеваемся. Прости нас, Господи. И еще: мы много говорим – «я», а отец архимандрит Моисей никогда не говорил – «я». Он обычно говорил: «Опытом удостоверено», или скажет: «мы». Господи, прости нас за то, что слово «я» преобладает у нас над словом «мы».

«Дом души – терпение, пища души – смирение. Если пищи в доме нет, жилец лезет вон (обычное выражение: выходить из терпения). Когда разворчишься, то укори себя, скажи: окаянная! что ты расходилась, кто тебя боится? Если очень зацепят тебя, скажи себе: не ситцевая, не полиняешь. Много в этой голове ума, да вон нейдет».

Замечательно выражение старца Амвросия о доме души и о его пище, и о жильце, который выходит из дома. Господи, прости нас, что терпение не считаем домом для своей души, а смирение пищей. Прости, что часто оставляем дом без пищи, ворчим и не укоряем себя говоря: что ты расходишься, кто тебя боится? Или ещё: «не ситцевая, не полиняешь». Господи, прости нас, что не напоминаем себе: «много в этой голове ума, да вон нейдет».

«Когда бывает такое время, что желаешь и сама не знаешь чего, то напиши в уме эти слова: кто я и кто ипостась моя? И чего я желаю? – в гости не иду и дома не остаюсь – везите меня к нам – Подойди и почитай».

Господи, бывает и у нас время, когда сами не знаем, чего мы желаем. И нет у нас способности писать в своем уме указанные старцем слова, чтобы прочитывать их. Прости нас, Господи, что, когда нужно, мы таких слов не находим в своем уме, не прочитываем их и себя не исправляем.

«Тщеславие и гордость – одно и то же. Тщеславие выказывает свои дела, чтобы люди видели, как ходишь, как ловко делаешь. А гордость после этого начинает презирать всех. Как червяк сперва ползает, изгибается, так и тщеславие. А когда вырастут у него крылья, возлетает наверх, так и гордость. Тщеславие, если его тронуть пальцем, кричит: кожу дерут».

Господи, мы виноваты в том, что разрешаем тщеславию и гордости обладать нами. Мы склонны показать, как ловко мы ходим и все делаем, то есть работаем на тщеславие, а гордость заставляет нас презирать всех. Прости нас, Господи, за это тщеславное поведение.

«Когда хвалят, сказать хвалящей: не хвали, а то после рассоримся. Лествичник велит опасаться таких людей. Лучше принять злословившего человека. Если будут тебя хвалить, должно молчать – ничего не говорить, как написано у аввы Варсонофия. Похвала не на пользу. Ужасно трудна похвала. За прославление, за то, что здесь все кланяются, тело по смерти испортится. У аввы Варсонофия написано: «Серид какой был старец! А и то по смерти тело испортилось».

Господи, прости, что мы к похвалам относимся заинтересованно и, когда хвалят, не молчим. Нам приятно прославление и поклоны других. Прости нас.

«Уступай NN во всем, предложи свой совет, только не настаивай. Надо быть ко всем почтительной. Будь ласкова, но не ласкательна. Поклонись, да скорее мимо проходи. Надо вниз смотреть. Ты вспомни: «земля еси, и в землю пойдеши».

Господи, мы очень не любим уступать, а любим давать советы и настаиваем следовать им; бываем непочтительны, ласкательны, но не ласковы. Прости нас, Господи.

«Смирение состоит в том, чтобы уступать другим и считать себя хуже всех. Это гораздо покойнее будет».

«Ведати подобает, яко три суть совершенного смирения степени. Первая степень покорятися старейшине, не превозноситися же над равными. Вторая степень покорятися равным, не превозноситися над меньшими. Третья степень покорятися и меньшим и вменяти себе ничтоже быти, яко единому от скотов, недостойну сопребывания человеческого».

Господи, мы еще не умеем уступать другим и считать себя хуже всех. Мы еще не научились покоряться старейшине и не превозноситься перед равными. Прости нас, Господи. Мы иногда задумываемся о том, чтобы покоряться равным и не превозноситься над меньшими, но делать этого не думаем. Прости нас. А того, чтобы покоряться и меньшим и вменять себя ни во что, об этом у нас даже и речи не ведется. Прости нас, Господи, и помоги, по крайней мере, эти степени смирения представлять в уме и стараться по ним практически восходить к достижению сути смирения.

«Прежде надо наружно кланяться в ноги старцам. Это положили святые отцы. А потом внутри будет ощущаться, точно как кто (кланяющийся) беден, а затем кучу золота дадут, и он богат будет».

Господи, прости нас, что наружно в ноги старцам не кланяемся, оттого и внутренно не видим, как мы бедны. Прости нас, Господи.

«Сестра! Кайся, смиряйся, сестрам уступай, что можно и не осуждай других – все с немощами. Кто уступает, тот больше приобретает. Смиряйся и все дела твои пойдут. Иди мытаревым путем и спасешься, говори: «Боже, милостив буди мне грешной!» Прочитай «Живый в помощи Вышняго», да и иди, прощения проси, на кого немирна».

Господи, не озадачены мы подобным наполнением своей жизни: не смиряемся, не каемся, сестрам не уступаем и осуждаем других. Прости нас и, уступая, помоги больше приобретать: смирение и мытарево покаяние.

«Если не имеешь любви к ближним, смиряйся. Если кто не покоен, (то есть не мирен на тебя, а не высказывает сего), то угождай ему, будто не замечаешь сего. Если помысл будет говорить тебе: отчего ты этому человеку, который оскорбил тебя, то и это не сказала? – то скажи своему помыслу: теперь поздно говорить – опоздала».

Господи, не имея любви к ближним, мы не смиряемся, видя некоторых, имеющих на нас дух немирный, но от нас скрываемый, мы не угождаем ему, не замечая этого; видя, что кто-то сердится на нас, мы не испрашиваем у него причину; прости нас, Господи. И еще: мы не преодолеваем помыслов мщения. Прости нас.

«Если кого хочешь уколоть словом, то возьми булавку в рот и бегай за мухой. Будь сама к другим снисходительна. Нужно ближнего успокаивать – и с тобой то же может быть. Сама живешь нерадиво, а с других строго требуешь, чтобы исполняли все. Ты молчи перед всеми, и тебя будут все любить».

Господи, у нас высвечивается желание уколоть словом других людей, быть при собственном нерадении очень строгими к другим; мы не успокаиваем ближнего и не умеем молчать. Прости нас, Господи, и помоги, чтобы этого с нами больше не было.

«Шуточками лучше высказывай, когда немирна на кого бываешь. Смотри на всех просто. Будь проста, и все пройдет. Считай себя хуже NN. Если будешь внимать себе, то поймешь, что ты действительно хуже NN. Жить просто – значит не осуждать, не зазирать никого. Например, идет кто-нибудь. Прошла и только. Это значит, думать просто. А то при виде проходящей N подумать о ней с худой стороны: она такая-то, характер у нее такой-то. Вот уже это непросто».

Господи, когда мы бываем немирны, то и не прибегаем к шуткам, чтобы скрыть свою немирность. Мы не умеем смотреть на всех просто и считать себя хуже других. При отсутствии простоты мы осуждаем и зазираем других. Прости нас, Господи, что все делаем непросто. И помоги исправиться.

«Когда ты непокойна на NN, то клади поклоны от трех до девяти с молитвой: Господи, яко же веси, помози рабе Твоей NN, и за ее молитвами меня окаянную помилуй. Тогда клади поклоны, когда непокойна, а то не надо. Истина без смиренномудрия основывается на злопамятности. Истина значит – кто ставит ланиту и обращает другую; а на злопамятности – кто оправдывается, что не виноват. Злопамятность скрытна и тонка».

Господи, мы бываем непокойны своим сердцем на других людей и не знаем, что надо класть поклоны с молитвой: «Господи, яко же веси, помоги рабам Твоим, из-за которых мы потеряли покой свой и за их молитвы помилуй нас». Господи, прости что такие действия смиренномудрия не применяются нами. Кроме этого мы пытаемся истину основывать на злопамятности, оправдывая себя и говоря о своей невиновности. Прости нас, Господи. Не умеем мы истину свидетельствовать смиренномудрием и уступчивостью. Прости нас, Господи.

«Внутренняя скорбь значит: например, памятозлобствовать или терпеть отсечение своей воли потому, что другой никто не может знать, что у тебя внутри. А внешняя скорбь со стороны других».

Господи, нам ежедневно приходится иметь внутреннюю скорбь, ибо необходимо бывает сделать выбор: между памятозлобием и терпением при отсечении своей воли, ибо никому не дано знать, что у нас внутри, кроме нас самих. Господи, прости нас, что мы недостаточно мало уделяем внимания и не желаем иметь подобную внутреннюю скорбь. Да и к внешней скорби со стороны других мы не готовы и не умеем ее благодушно переносить. Прости нас.

«Смеяться надо поменьше, а то от этого недолжные помыслы приходят. Смех изгоняет страх Божий. За столом не смеяться. Надо знать время на все. Ежели рассмеются, то одна сжала бы губы и вышла в сени, положив там три поклона. Если помыслы будут говорить: никаких больших грехов у нас нет, то вспомни, что смеетесь много – большой грех».

Господи, мы часто согрешаем смехом, и этим провоцируем приход недолжных помыслов, отгоняем от себя страх Божий, не пресекаем смеха удалением из среды смеющихся и не полагаем по три поклона. Прости нас, Господи, за это и помоги помнить, что много смеяться большой грех.

«Если перебивать разговор, то это дело дерзости. Если кто шутя до кого дотронется, то десять поклонов положить. Дерзка и смела от смеха – страха Божия, стало быть, нет. Господь тебя избавит от всех недолжных помыслов, только смиряйся».

Господи, прости нас за дерзость, за вольное прикосновение к другим, за греховное бесстрашие, и помоги нам смиряться, чтобы избежать недолжных помыслов.

«Если придут хульные помыслы и осуждающие других, то укоряй себя в гордости и не обращай на них никакого внимания. Когда найдет день, что будто хорошо живешь – весело и покойно, а вдруг сделается беспокойство, и помыслы будут тебя смущать, тогда скажи себе: что же ты теперь смущаешься? А помнишь, когда была покойна».

Господи, при помыслах хульных и осуждающих других мы не укоряем себя в гордости и «зацикливаемся» на них. Прости нас, Господи. Дни, когда нам весело и покойно живется, нам следует запоминать, чтобы противопоставить эту память дням беспокойным и помыслам смущающим, напоминая себе как было хорошо в эти дни. Господи, прости нас за неумение этот «прием» вводить в состав своих действий и потому не поддаваться смущению и сохранять спокойствие.

«Начинать внимать себе следует с навыка записывать: как в церковь ходишь, как стоишь, как глядишь, как гордишься, как тщеславишься, как сердишься и прочее».

Господи, прости, что мы не внимаем себе по указанному старцем правилу и через запись словом не контролируем себя.

«Помыслы записывать каждый день. А когда пойдешь для откровения их, то выпиши их вообще, например, сердилась и тому подобное. Помыслы надо говорить, они и ослабеют. А откуда они – от гордости. Старице или старцу все должно говорить, сказать, что осуждаю, и помыслы приносятся, а повторять их не надо. Это враг наносит. Ефрем Сирин называет это лаянием бесовским. Если бывают помыслы против старицы и старца, то надо говорить: приходят помыслы хульные против вас и осуждающие».

Господи, у нас нет правила каждый день записывать помыслы и на исповеди говорить о них вообще. Господи прости нас и избави от «лаяния бесовского» Своей божественной помощью.

«Свои грехи говори и себя больше вини, а не людей. Чужие дела не передавай. Не рассказывай, где что делается. Помыслы те надо говорить, которые беспокоят. Иной помысл целый день приражается – и ничего, а другой враз оцарапает – тут и нужно говорить».

Господи, прости нас, что больше любим говорить о грехах людей, а не о своих собственных. И о помыслах любим говорить обо всех, которые к нам приражаются, а надо только о тех, которые нас оцарапают. Прости нас.

«Кадка меду, ложка дегтю. Враг покажет десять раз правду, а однажды ложь – все дело пропало. Вспоминай батюшки отца Макария слова и исполняй – вот и будешь его слушаться».

Господи, нам следует знать тактику врага: десять раз говорить правду, а один раз ложь, чтобы дело наше пропало. Прости нас, Господи, часто мы попадаемся на эту пагубную его уловку. И еще: чтобы быть послушницей – надо вспоминать слова духовного отца и исполнять их. Мы же так не делаем и потому у нас не получается слушаться. Прости нас, Господи.

«Уныние значит та же лень, только хуже. От уныния и телом ослабеешь и духом. Не хочется ни работать, ни молиться, в церковь ходишь с небрежением – и весь человек ослабевает».

Господи, прости нас, что, унывая, ослабеваем и телом и духом, и многое делаем с небрежением.

«В наше время совершенных во всем совсем нет, а спасающиеся есть. Не каждый может быть генералом, а иной – генерал, другой – полковник, майор, офицер, солдат, и простой человек такой же, как и они».

Господи, прости нас, что не ведаем спасающихся из-за желания увидеть совершенных во всем.