ПРЕСТАВЛЕНИЕ

Ночь разлучила меня От сестры сладчайшей, Несекомый Свет Любви Рассекая

В этом превосходном стихе Симеона Нового Богослова вместилась, кажется, вся боль и печаль Разлуки, а также и весь Свет Воскресения и утешение, какое тогда принес молниеобразный Ангел Мироносицам.

Света Любви не угасит и смерть. Тем более, когда эта смерть не смерть, а Жизнь.

Геронтисса Гавриилия родилась 2 октября 1897 г. в Константинополе и 28 марта 1992 г. в келлии святых Ангелов на Леросе родилась на Небе. В Отечестве, которое из всех отечеств много возлюбила и по которому очень тосковала.

Даже, когда она была еще в этой жизни, ты видела и ощущала, что она не здесь, не от мира сего, но что она уже Там. Мы часто задавались вопросом, действительно ли она существует... Потому что как ни старалась она сделать так, чтобы ты чувствовала себя с ней привычно, на равных, однако ты не могла не видеть этого. Ее взгляд, ее выражение доносили до тебя кусочек Неба: словно подарок без праздника.

Однако, когда пришел 1992 г., помню, когда она разрезала последний новогодний пирог, не скрывала уже, где она жила. Ты уже видела в ее задумчивом взгляде кусочек этого Неба и тебя охватывал ужас и та странная, предвещающая и неизъяснимая «ностальгия», какая всегда предвозвещает разлуку. Она ушла, и как это перенести... Однако, как не проводить ее всем сердцем, всею душою, с той радостью, какая не походит на другие?

Последний месяц своей жизни на этой земле Геронтисса уже никого не видела. Только Преосвященнейшего, о. Никодима. Хранила молчание. Однако за несколько дней до кончины обрела немного силы и голоса, и мы записали несколько ее наказов некоторым из ее чад. Она прощалась с ними и давала последние советы и благословения. Причастилась и, уже приуготованная, вошла в Небесную Переднюю.

Блаженны рабы Божии

Имеющие с собой постоянно Ангелов-предстателей,

Когда же отлучаются они от тела,

Снова множество Ангелов берут душу их с собой,

И приносят ее ко Господу.

Которому подобает всякая Слава, Честь и Поклонение во веки. Аминь.

(Святой Макарий Великий, Беседа 22, 10)

В то утро, 28 марта, в 6:15, за несколько минут перед восходом солнца, в келлии ее распространилась особая тихая атмосфера. Неожиданно она подняла обе руки к Небу и пыталась дрожащими движениями их нам что-то сказать. Это что-то мы поняли в момент, когда она угасала. Она наяву увидела кого-то, тех, кто пришли к ней. Было очень волнующе, когда одновременно, в тот самый момент мы услышали очень ясно юношеский голос, поющий неизвестную, радостную, ангельскую мелодию... Это продолжалось около двух минут, и потом сразу молчание, отсутствие, и пустота наполнила келлию.

Мы открыли окно, и вошли первые лучи солнца. После бдения и усталости, какую мы вдруг испытали, было первое утешение.

С того момента все произошло очень быстро. Приготовление, телефонные звонки... Приехал о. Никодим. Пропели первое Трисвятое. Приехал врач Никита Тахлиамбурис. Приехал о. Анфим, и ее понесли к (иконе) Панагии Кастру в собор, где два года назад ее постриг в схиму наш Старец-агиорит о. Дионисий Микройаннанитис.

Так устроил Бог, что после многих путешествий она возвратилась, вернувшись туда, откуда отправилась. В климат Константинополя⁴. И теперь с высоты Крепости видит любимую свою родину, любимый наш Город, Фанари⁵ наш.

Помню, однажды Преосвященнейший спросил ее, где хотела бы она быть ее могиле. И та сказала: «Мне довольно, чтобы вы пропели вместе с больными психбольницы «Христос воскресе», в каком бы месте я ни ушла!». Так и произошло.

В тот день девять иереев, девять Чинов, о которых она говорила, пели с Преосвященным «Христос воскресе». Хотя была еще Великая Четыредесятница! Желание ее исполнилось, и мы прославили Бога за это.

Все колокола о. Лероса звонили печально. Пришло много народа. Подоспели и некоторые ее духовные чада. Приехал о. Димитрий-синаит. Приехала геронтисса Агния с сестрами из Калимноса и пели так умилительно.

Пришли многие жители острова, кто знал и не знал ее. Но самое трогательное было присутствие маленьких детей. Самому маленькому было всего лишь сорок дней.

Пели последование исхода для монахини-схимницы, которое впервые услышали на острове после стольких веков.

Во время, когда монахини сопровождали ее ко гробу, сердце более не выдерживало. Тогда Владыка захотел в последний раз посмотреть ее лицо. Никто не дышал. Все мы, кто видели, перекрестились. Нет слов описать лицо человека, который увидел... Мы едиными исты прославили Бога и опустили ее в могилу с гирляндами цветов. В углублении могилы горела все время лампада. На рясу, в которую ее завернули, Преосвященнейший положил свежие анемоны, срезанные в то утро.

Предлагаем некоторые отрывки из надгробного слова Преосвященнейшего митрополита г. Нектария, т.к. он говорил от всех наших сердец и их утешил.

«Сегодня Промысел Божий, План Божий, начавшийся в 1897 г., завершился в 1992 г.

В 1897 г. родилась благословенная всепрекрасная эта душа в Столице городов, в Константинополе. Маленькой девочкой она возлюбила Иисуса Христа, и Распятая Любовь Церковная стала Распятой Любовью ее жизни. Она жила целый век, служа сладчайшему Иисусу, Жениху ее души. Я знаю, что в ее жизни значительным пунктом была поездка ее на о. Патмос и ее знакомство с многочтимым великим старцем, известным аскетом, сладчайшим человеком, незлобивым иереем, отцом Амфилохием Макрисом. Она познакомилась со Старцем, приняла благословение его и снова отправилась в глубины Азии.

Геронтисса Гавриилия имела три великие звезды, направлявшие ее жизнь. Первой была вера. Она придавала очень большое значение вере. Потому что вера изменяет человека. Могут совершить дела и все остальное, но быть внешними, и они не создают «подземных толчков» во внутреннем мире человека. Только вера приносит то, что богоносные Отцы назвали добрым изменением. Второй великой звездой ее была любовь. Безграничная любовь ко всем. К любому человеку, на любом месте и где бы он ни встретился. Была ли блудницей? Был ли мытарем? Богатым? Бедным? Образованным? Необразованным? Ко всем она проявляла любовь. И какую любовь!

... Пересекать на автобусе весь Средний Восток, чтобы добраться, наконец, до Индии, где и имела великую миссионерскую деятельность, живя среди индийской бедноты. Ибо «воспламенялась» и от третьей звезды, третьего своего идеала, звезды священнопосланничества (миссионерства), пребывая всегда без денег, хотя и была из богатой семьи, оставив все ради любви Христовой...

... Она работала в Индии, Африке и Америке. Во многих других местах мира.

Работала в Англии и Элладе. Многие ее знали. Много народа приходило увидеть ее и наш остров, духовные ее чада, иереи, монахи и простые, со всех стран мира...

Она напряженно трудилась на Ниве Божией. Полола, копала целый век... Вознаграждения человеческого не получила... Но это не имеет никакого значения, ибо она сегодня получила все вознаграждения. Ей присутствовали сегодня святые Ангелы – святые Ангелы, к которым она имела такую любовь, к Самому Иисусу Христу, Надежде ее жизни, и Он «возложил» на нее украшения. И пред стали. сегодня пред нею Чины Ангелов и Архангелов и с честью повели на Небо. Кто имеет глаза, может видеть...

Недостает слов для Геронтиссы. Потому что целый век она трудилась и посвятила себя идеалу своей жизни. Мы, нынешние христиане, не имеем смелости и решимости и дерзновения поработать хотя бы десять, двадцать лет, потому что мы устаем и протестуем и... а она – целый век! Подумайте!

И что можем сказать мы, жители острова Лерос? Как нам нужно благодарить Бога за великое благословение? Ибо мы пережили сегодня пасхальные минуты. Бог послал нам и нашему острову многоценный, многоценный и многопочетный Дар. Печально звучали колокола нашего острова сегодня, хотя следовало бы им звучать по-пасхальному. Потому что она хотела, чтобы последование Исхода ее было Воскресное... И действительно, мы жили сегодня в атмосфере этого Воскресения!

Многочтимая Геронтисса! Сегодня, когда ты находишься с многовозлюбленными твоими святыми Ангелами, прошу, когда я представлю тебя Панагии Кастру⁶, скажи ей многие благодарения за Дары, которые Она посылает нашему острову, нашей Церкви. Скажи Панагии Кастру, что нынешние жители Лероса подвизаются, но все мы нуждаемся, клирики и миряне, в еще большем просвещении и еще большем Покрове и Предстательстве. Попроси Ее и о монастырях нашей митрополии, ибо они украшения на Ее Хитоне...»

* * *

Немного дней спустя после трапезы утешения, которую предложил Владыка, начало происходить среди нас настоящее утешение.

В тот же вечер, когда мы собрались в келлии, некоторые ее чада и племянник, мы начали ощущать, что мы не печалимся, а празднуем что-то прекрасное. Пока в какой-то момент не пришел неожиданный Дар. Трое из нас услышали неожиданно ее голос! Как будто исходивший совсем близко, из той же комнаты!

Перехватило дух, и сердце готово было разорваться на кусочки. Оно не выдерживало такой радости. Потому что оно никогда ее не ощущало. Потому что она была, вероятно, как та Радость, какую ощущали люди тогда, в день Воскресения и Пятидесятницы.

Если бы нас увидел в тот момент случайный прохожий, он, наверное, подумал бы, что мы заболели.

Жизнь была уже не той, какую мы знали. Мы уже видели Мост и угадывали Другой Берег. Все это было, как сказал Господь. И Радость и Жизнь.

Какой плач? Какой? Кто умер? Только Смерть! Как получается, что мы забываем это?

Эта небывалая радость, этот радостотворный плач, эта печаль-радость воцарились в сердцах наших на все сорок дней. Сорок дней не переставал слышаться керамический колокольчик ее, которым она звала нас в последний месяц на земле.

Звонили со всех концов земли о соболезновании, и мы им говорили: «Соболезнования? Не соболезнования, а поздравления подобает сказать нам!»

Нет слов описать тот дар, который нам дала Геронтисса уходя. Величайший дар, какой только может дать человек человеку. Один взгляд украдкой через замочную скважину Рая, одно подслушивание за дверью Божией. Дар Жизни, побеждающий Прохождение!⁷ Пасха! Дар, который даровал наш Господь!

Прошли и сорок дней в этом небесном отзвуке. Поминовение было уже в течение Пятидесятницы – в период Цветной Триоди, как и сказал нам Преосвященнейший.

Та великая радость немного уменьшилась, но еще не увеличилась печаль отсутствия, и мы пробовали робко-робко первые наши шаги без гарантии ее присутствия и руководства.

Предлагаем ниже отрывки из слова, произнесенного Владыкой в сороковой день ее памяти, который мы совершали в храме Панагии Кастру над белокаменным и простым, без излишеств, ее гробом.

«Возлюбленные мои чада.

Как вы знаете, Триодь Великой Четыредесятницы – Триодь слез, тогда как период Пятидесятницы после Пасхи называется Цветной Триодью. Этот период после Воскресения Церковь считает как бы садом, полным роз, Садом благодати, мистической благодати, Небесных Дарований, которые символизируют розы. И в этом периоде, когда мы празднуем духовные розы, совершаем поминовение одной из самых прекрасных роз, какие знала наша эпоха – приснопамятной Геронтиссы, монахини Гавриилии.

Люди делают скрещивание, чтобы получить прекрасные розы прекрасного цвета... Но это скрещивание, каковое сделал Бог, образовало приснопамятную монахиню Гавриилию, редкую розу, редчайшую, единственную... Единственную по цвету, единственную и по аромату и благовонию, которое она расточала.

Эта роза, возлюбленные мои братья и сестры, цвела в течение неблагоприятных, холодных, как зимой, девяноста четырех лет. Безбожие и материализм управляли планетой. Дули сильные ветры, и не погубили эту розу. Несмотря на сильные ветры, ливни и снега, она не переставала цвести. Такова была Геронтисса Гавриилия. В момент, когда ее опускали в гроб, мы увидели ее лик. Глаза были открыты. Даже цвет не потеряли глаза ее, и она была совсем как живая, даже с потом от жары... Совсем не изменилась... Это означает, что она имела права, как подлинное чадо Воскресения Христова, как душа, всю жизнь проповедовавшая Тайну Воскресения. И не только, что проповедовала она это, имеет большое значение, ибо геронтисса Гавриилия жила Событие Воскресения и сохранила образ жизни соответственно этому Событию.

Дети, для мира Пасха – это жареный ягненок, пасхальное украшение стола. Для мира! Для нас Пасха – это Агнец, Возлюбленный Сын Божий, Который пришел и принес Себя в жертву, Закланный от сложения мира, чтобы утолить нам голод и жажду духовную, внутренний голод души и сердца: «Пасха наша, говорит священный Златоуст, Христос есть». Христос есть! Ничем иным не является для нас Пасха. Не красные яйца, ни все остальное... Христос есть! Христос!

Так жила Пасху геронтисса Гавриилия, и поэтому Бог так привел, чтобы погребение ее на Крестопоклонной неделе было радостотворным плачем. Погребение, исполненное плача, но и несказанной и невыразимой радости, истекавшей от уверенности, что она была вместе с возлюбленными своими Ангелами перед лицом Небесного Жертвенника.

И посмотрите теперь, что в эту светлую, светлую седмицу мы празднуем сию светлую душу. Ту душу, которая удостоилась стать светоносным чадом Церкви. Ту душу, которую можно было бы изобразить неким светильником... И чтобы не в руке у нее был светильник, но чтобы – вся она была свет... Вся свет, который согревает душу. Ибо она была чистый свет. Вся свет, как говорил Симеон Новый Богослов.

Сегодня мы принесли Небесному Отцу Хлеб и Вино. И принесли их о приснопамятной Геронтиссе, а также и о Церкви воинствующей, не только о торжествующей. За всех вас, возлюбленных ее лиц...

Весь Калимнос⁸ возражал вчера против моей поездки, поскольку... вы видите, в каком состоянии здоровья я нахожусь. И я сказал им: «Столько времени я с вами, и вы не познали меня... Вы не можете понять, что пред Богом я в долгу за это благословенное существо, которое посетило наш остров, геронтиссу Гавриилию, и мне нужно ехать!»

... И Бог помог. И мы совершили соборно литургию, на которой, не знаю, были ли мы на земле, или были на Небе. Бог знает. И хочу сказать, что я не один в долгу, но и вы, все мироносные сердца, кто ее знал...

Потому что, знаете, великая вещь принести миро со слезами. Мы, к сожалению, приносим только миро, только дела... Но Бог хочет со слезами. Хочет изменений, хочет существенных внутренних перемен... Со слезами. Потому что подобает прежде быть изменению, существенной перемене, дабы пришли слезы. Только миро со слезами приносит спасение...

Вы должны знать, что Бог сделал вас должниками со многими и великими ответственностями, вас, кто знали геронтиссу Гавриилию. Многие великие ответственности! Вы скажете: «Но трудны эти обязанности, какими вы обязали нас сегодня... »

* * *

Трудны, пока существует безразличие... Трудны для тех, кому Пасха только до Великой субботы, среди шума, до тех пор пока они не услышат первое «Христос Воскресе!» и уходят... Но это же не Пасха, не Прохождение... Не жизнь Другого Берега, иного Вечного Жительства.

Они не услышали сладчайшего Гласа Воскресшего, не видели Лица Его, в другом Образе, не ходили вместе с Ним по одним и тем же дорогам и к одним и тем же соседям, как ходили вместе с Ним в Эммаус ученики Его. Они говорят: «Литургийная Пасха прошла!» Но она не прошла! Они не поняли, что существует иная Пасха: вневременная Пасха! Пасха встречи души со Христом! Это Пасха! Другая, литургийная, она является средством, внешней оболочкой: не есть сущность.

... Итак, вы скажете: «Трудно!» Трудно. Но не забудьте и это. Жен-мироносиц, когда отправились они ко Гробу, знаете, что беспокоило? Одна проблема. «Кто отвалит нам камень от дверей Гроба...» Был велий зело!

Это была большая скала! Кто его отвалил бы? Эта проблема их беспокоила. Но когда они отправились и пошли, Божественный промысел предвидел, и они нашли камень отваленным, и Гроб, исполненный Ангелов и Света...

* * *

Когда мы отправляемся, хотя есть и проблемы, трудности, огромные горы зело, как говорит Евангелие, всесилие Божие разрушит их ВСЕ, и тогда Гроб – конечную нашу цель – мы увидим полный Ангелов и Света...

Подумайте о радости Мироносиц, когда они увидели Гроб... Эти смелые женщины... Очень смелые женщины, победившие мужей в смелости...

Молюсь, да даст нам благословение Геронтиссы, которая собрала нас сегодня, и мы стали участниками ее празднества и Небесной трапезы, молюсь, да даст нам это ее благословение еще много таких встреч и да дарует она нам в скором времени исихастирий святых Ангелов, дабы иметь нам благоприятные духовные условия, так мы в них нуждаемся. Мы, как малые дети, потерявшиеся ночью в лесу и находящиеся в опасности. Так и мы, в нынешнее время. Итак, эти встречи для нас Радость и Благословение.

Эту Радость Воскресения, какую не может НИКТО у нас отнять – ни настоящее, ни будущее, ни Начала, ни Власти, ни Силы не могут ее отнять – эту Радость Воскресения, молюсь, как ее живут Ангелы на Небе, да живете и вы на земле. Аминь!»

Место погребения Геронтиссы Гавриилии