ПОУЧЕНИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ
Ибо благодатью вы спасены через веру,
и сие не от вас, Божий дар: не от дел,
чтобы никто не хвалился. Ибо мы – Его творение,
созданы во Христе Иисусе на добрые дела,
которые Бог предназначил нам исполнять.
Если вы вслушались внимательно в содержание прочитанного ныне апостольского чтения, то должны понять, что апостол Павел предостерегает нас более всего от самомнения и самовосхваления. Все, что мы производим хорошего и доброго – это дар Божий. Своими собственными делами никто не может похвалиться. В них всегда основа – или самолюбие, или же слепое подражание другим, или же тупое подчинение так называемым случайным обстоятельствам жизни.
Там, где нет благодати Божией, там область тьмы; где не опочил дар небесной помощи, там действия человеческие принимают совсем иной вид, получают и иной исход.
Благодать Божия в своих действиях может быть сравнима с солнцем, на всех и все льющим свой благотворный теплый свет. Но если солнечный луч, когда он падает на воск, убеляет и мягчит его, то тот же луч, когда падает на глину, делает ее еще тверже, так что она совершенно засыхает. Так и душа человеческая, под влиянием Божией благодати, или усовершенствуется более и более, делается благостной, чистой, любвеобильной, нежной, или же, прилепляясь к земному, противится небесному, становится грубой, ожесточается и каменеет.
Над всеми нами простерта Божия благодать, т.е. над всеми без исключения людьми. Каждая человеческая душа есть зарница, занимающая свое сияние от Духа Божия. Но в ее воле, гореть ли блеском Небесной Славы или же тлеть в дымном чаду мира, который удушлив не только для других душ, но и для нее самой.
Возьмите для примера чувство веры. В одном человеке это чувство является просвещенным. Душа хочет веры, ищет, просит веры и находит ее. Под влиянием Церкви и ее спасительных Таинств, под влиянием Слова Божия, богослужений, чистого наставления, родительских молитв укрепляется эта вера. Душа любит Христа высшей любовью. Он ей Друг, Отец, Жених и ее Радость. Здесь, таким образом явилась спасительная благодать Божия. От яркого солнышка растопился воск, и горит он ярким пламенем.
Но вот оборотная сторона того же чувства веры. Верить нужно. Жить без веры нельзя. Но человеческой душе кажется тяжелым и устав Церкви, и Слово Божие. В ней является дух упорства, душа хочет веровать по-своему. Через это в ней является первое огрубение. Сначала отвергнута или перетолкована какая-нибудь заповедь или воля отца и матери, а потом уже и воля Божия. Сначала сердце стыдилось, смущалось при одной мысли о чем-либо нечистом, а потом уже привыкло к нечистоте. Сначала оно боялось судить о человеке резко, а потом оно уже не смущается резко говорить о самой воле Божией. Так часты в наше время неробкие суждения о постах, о церковных службах, о людях, нам дорогих, о том, чего мы, в сущности, не знаем, но о чем готовы умствовать, оценивать по своим меркам и осуждать. От таких людей Божия благодать далека. Не она от них отнята, а сами они от нее удалились. Сами они из своего сердца сделали глину, которая готова окаменеть настолько, что лишается с каждым днем способности вбирать в себя лучезарную Божественную теплоту.
Возьмите другой пример. Душа человеческая ничего более не желает, как видеть правду. Нет ничего на свете для человека дороже, чем носить в сердце истину. Мы вечно ищем истины. Наш глаз ищет ее в небе, ищет и на земле, ищет в людях, ищет и хочет водворять эту правду в себе самом. От этого желания истины не свободен ни один человек. Но ищут ее двумя путями. Одному человеку, чтобы найти истину, достаточно слов его доброй матери, которая ему скажет: «Молись, мое дитя, Богу; у Него источник истины. Он Дух Истины». Дитя послушалось и потом целый век помнит эту материнскую указку. И в молодости, и в старости такой человек ее вспоминает и стоя на молитве в храме, и читая книгу, и слушая проповедь, – словом, везде; и при матери и без матери с ним – благодать Божия.
Но другие люди ищут правды иным путем. Им невнятен язык такой простоты. Они сами, помимо отеческого дома, помимо Церкви стараются добыть эту правду и, разумеется, нигде ее не находят. В душе вместо истины накопляется ложь, которую, однако, мнящий о себе человек принимает за правду. Сердце загрубело от гордости и отреклось от всего. Такой человек в театре светского зрелища видит уже больше истины, нежели в картине Божьего величия, в простоте великого храма природы и благодати. Этому человеку тяжела и противна истина в простоте и святости; он гонится за модными учениями, идеями, громко бьющими ему в глаза и уши. И вот – он остается без истины: смеется, потешается над тем, над чем нужно плакать; выставляет напоказ то, что нужно прятать как можно дальше; гордится тем, от чего другой человек, познавший истину, стыдится и смущается.
Возьмите третий пример. Рано пробуждается в каждом человеке неотвратимый вопрос: что такое человеческая жизнь? Еще прежде чем у ребенка раскроется самосознание, умные родители, поднося младенца к св. Христовой Чаше, внушают ему: «Дитя, ты будешь и должен приобщаться Св. Христовых Тайн в жизнь вечную. У тебя есть Отец Небесный и Матерь Божия; Они тебя и нас сохраняют; когда нас не будет, Они тебя примут под Свой покров, под покров жизни вечной. Настоящая жизнь на земле, а вечная жизнь там, на небе». И часто такими простыми наставлениями у человека образуется понятие о вечной жизни. Придется жить такому человеку в нуждах, у него является надежда на вечную жизнь: бедному здесь Господь обещает богатство там. Такая блаженная душа рассуждает примерно так: «Пусть я одинока, нелюбима здесь, но я верую, что там, на небе, я не буду покинута; там меня поймут, оценят и полюбят, потому что я сама всех люблю и потому что вечная жизнь есть жизнь чистой любви, радости, блаженства и счастья».
Но совсем иначе обнаруживаются те же понятия в других людях, в которых не внедрено правильного понятия о вечной жизни. Для них жизнь – это, если хотите, торг с куплей и продажей; или – это пир, на котором только и делают, что едят, пьют, смеются и пересмеиваются; или – это поле брани, где люди состязаются, кто кого сильнее, кто кого умнее, кто богаче, красивее и безобразнее! При таких представлениях совсем нет вопроса о вечности в продолжение всей жизни. Жизнь у таких людей своими печальными и веселыми сторонами идет как комедия. Страшный вопрос о вечности раскрывается только перед смертью, да и здесь не всеми и не всегда разрешается, хотя сознается ясно вся гадость «похоти плотской, похоти очес и гордости житейской» (1Ин. 2:16).
Четвертый пример. Еще в раннем детстве честные родители внушают детям добрые правила и полезный труд. Они на себе показывают пример добра и истинно полезных дел, показывают это без самохваления и гордости, а в простоте, как истинно хорошие дела и делаются всегда на свете. «Вот, дети, сделали мы хорошее дело; нам бы этого не сделать, если бы Бог не помог. Нас не любили бы люди, если бы Бог не был милостив к нам. Знайте же, дети, что все, что мы ни делаем хорошего, все это от Бога. Все это Христос нам подает». И дитя растет, и укрепляется мыслью, что все хорошее от Бога, и вырастает в мужа совершенна. И если такому человеку представится сделать подвиг, он его сделает, призывая на помощь Бога, сделает так смиренно, что увидит его добрые дела только единый Бог. Всякую обязанность подобный человек принимает за дело великое и святое. Где бы он ни стоял, на горе или под горой, где бы он ни служил, в храме ли, на площади, на рынке, в городе или в селе, он везде силен, и не сам собой, а Богом. Предложите ему дружбу, он или уклонится, – не по гордости, а по страху и трудности сберечь ее, – или, если не уклонится, соблюдет ее как великую святыню, как жертву, принесенную от чистого сердца. Здесь любовь человеческая и есть дар Божией благодати. Такие люди – отрада человечества, будь они мужчины или женщины,– утеха в этом мире.
Другими представляются люди, смотрящие на жизнь с точки зрения так называемых житейских правил. Они в жизни ищут одних только успехов. Они из своей жизни делают поле для маневров. У них все силы тратятся только на то, чтобы успеть и победить. Захотел – и выполнил. Середины не дожидаются, – страсти не терпят середины: им отдай все. Но это все, взятое с боем, скоро надоедает, ветшает и бросается. В этом случае без жалости убивается и дружба, и иные самые заветные, святые чувства. Тогда и настает момент, когда герои и героини такой печальной действительности становятся жалкими. Одни из них злобно поражены оскорблением своих чувств, а другие гордо и беззаботно несутся к новым победам до первого поражения.
Пятый и в моем поучении на этот раз последний пример. Обстоятельства жизни всем людям представляют страшное противоречие: то удачи, то неудачи. Это всегдашнее нераспутанное сцепление. Умные родители сумеют вовремя сказать своему ребенку: «Не унывай... Бог не любит уныния; христианин должен быть бодр». Те же честные родители смирят в молодом неопытном человеке и стремление к буйному веселью. «Люби, моя дочь, отцовский дом. Будь чаще и возможно дольше с нами. Вне дома чужой свет. Там для тебя безумное веселье».
Благо тем, кто не пропустил этого совета, данного христианским благоразумием. Но бывает – и как часто бывает! – иначе. А вследствие непослушания поражает ослушника беда. В превратностях же жизни редкий человек умеет вовремя найтись. Чаще всего человек при нагрянувших на него бедствиях – плодах его собственной дерзости – теряется и опускается до уничижения или же ожесточается. Пребывая во грехе, человек не способен подняться: он озлоблен, но не против греха, а против людей, его соблазнивших. Смущается и страдает не от раскаяния в грехе, но из-за досады, что он, такой твердый, мог упасть. Конечно, такому человеку уже не подняться; ему не понять всего значения милости Божией; не понять, что Иисус Христос не праведников приходил в мир спасать, а грешников.
Другие же под влиянием удач живут, будто очарованные: им нужно только веселье, – и какое?.. – нарядное, разнообразное, каждый раз новое. Таким людям противны скромные радости семейного очага или же простые привычки скромного кружка; им нужен широкий простор суеты сует. Это вполне блудные дети, заблудшие люди, мертвые душой.
Итак, познайте, как сильна благодать, действующая в нас! Она совершает добрые, благоугодные дела. Без нее наши души находятся в непробудном сне! Без благодати мы не люди, а с Божественной благодатью – Ангелы во плоти, чудный, бессмертный образ и подобие Божества. Аминь.