Глава XI. О том, что всегда должно трезвиться
1. Авва Антоний сказал: я знал монахов, кои после многих трудов пали и пришли в исступление ума потому, что понадеялись на свое дело и презрели заповедь рекшего: вопроси отца твоего, и возвестит тебе, старцы твоя, и рекут тебе (Втор. 37:7).
2. Еще сказал: если возможно, то, сколько шагов ступает монах в келлии своей и сколько пьет капель, должен открывать старцам, – не погрешает ли как-нибудь и в сем. Так один брат нашел в пустыне место уединенное и безмолвное и просил отца своего: позволь мне жить в нем, и уповаю на Бога и молитвы твои, что имею потрудиться в нем добре. Но авва его не позволил сего, говоря: знаю истинно, что имеешь много потрудиться, но оттого, что не будешь иметь старца, понадеешься на дело свое, будто оно угодно Богу, и потому, что поверишь себе, словно вполне исполняешь дело монаха, погубишь труд свой и смысл.
3. Авва Антоний говорил: кузнец, взяв кусок железа, сначала смотрит, что ему следует сделать – косу, нож или топор. Так и мы должны сначала размыслить, какую проходить добродетель, чтоб не трудиться понапрасну.
4. Брат просил авву Арсения сказать ему слово, и старец сказал ему: сколько есть у тебя сил, подвизайся, чтоб внутреннее твое делание было по Богу, – и победишь внешние страсти.
5. Еще говорил: если взыщем Бога, – Он явится нам; и если станем удерживать, – Он пребудет с нами.
6. Авва Даниил рассказывал: позвал меня однажды авва Арсений и говорит: упокой отца своего, чтоб он, когда отойдет ко Господу, помолился о тебе, да благо ти будет (Исх. 20:12).
7. Авва Агафон сказал: монаху не должно допускать, чтоб совесть обличала его в каком-либо деле.
8. Он же говорил, что без соблюдения заповедей Божиих не успеет человек ни в одной добродетели.
9. Еще сказал: каждый человек должен умно зреть судилище Божие.
10. Некогда авва Аммон пришел переправиться через реку и, нашедши там судно, которое очищали, сел подле него. Когда подошло другое судно, перевозившее знатных людей, ему предложили переправиться с ними, но авва ответил: я не вхожу на иное судно, кроме общенародного. При этом, пока готовили судно, он сидел, имея связку ветвей, плел плетеницу и вновь распускал ее; затем переправился. После братия, положив ему метание, спросили: отче, для чего ты так делал? Старец ответил: для примера, что не всегда следует шествовать согласно помыслу усердия.
11. Говорили об авве Аммое, что, когда он шел в церковь, не позволял ученику своему идти близ себя, но поодаль; и если ученик подходил спросить его о помысле, то он, ответив, что нужно, тотчас удалял его от себя, говоря: для того я не оставляю тебя близ себя, чтоб, когда заговорим о душеполезном, не превзошла посторонняя беседа.
12. Авва Аммой спросил авву Исаию вначале: как ты смотришь на меня ныне? Тот ответил: как на ангела, отче! Позже, в последние годы, снова спросил его: как теперь ты смотришь на меня? Он сказал: как на сатану, ибо хотя доброе говоришь ты мне слово, оно для меня как меч.
13. Говорили об авве Аммуне, который с малою мерою ячменя проживал по два месяца, что пришел он однажды к авве Пимену и говорит ему: когда я прихожу в келлию ближнего или он приходит ко мне по какой-либо нужде, то мы опасаемся говорить друг с другом, дабы не превзошла посторонняя беседа. Старец сказал ему: хорошо ты делаешь, ибо юность имеет нужду в хранении себя. Спросил его авва Аммун: старцы же, что делали? Авва Пимен ответил: старцы преуспевшие не имели в себе ничего чуждого, чтоб говорить о том устами. Тот снова спросил: итак, если будет нужда говорить с ближним, то от Писания велишь ли мне говорить или от слов старческих? Авва сказал: если не можешь молчать, то лучше – от слов старческих, а не от Писания, ибо в этом немалая опасность.
14. Авва Алоний говорил: если человек не скажет в сердце своем, что в мире сем – один он и Бог, то не будет иметь покоя.
15. Опять говорил: если захочет человек, то за время от утра до вечера придет в меру Божию.
16. Авва Виссарион, отходя, говорил, что монах должен быть весь око, как Херувим и Серафим.
17. Некогда путешествовали авва Аммой и авва Даниил. Авва Аммой спросил: когда и мы, отче, сядем в келлии? Авва Даниил ответил: кто же отнимает у нас Бога и теперь? Есть Бог в келлии и вне также есть Бог.
18. Авва Исаия сказал: малодушие и то, что иного укоряет его ум, не дают нам видеть света Божия.
19. Еще сказал: попросим у Бога, да даст Он нам плач о грехах наших и да сотворим со своей стороны усилие убегать человечества, не вольничать с мирянами и не говорить суетных слов, чтоб не померкло в уме видение Божие, ибо невозможно слышащему или говорящему слова мирские иметь дерзновение сердца пред Богом. Говорящий же: я никакого не терплю вреда от того, что слышу или говорю о мирских делах, подобен слепому, который не видит света светильника, поднесенного к нему. Это явствует и из примера солнца, освещающего весь мир, когда малое облако, набежавши на него, закрывает и светлость его, и теплоту. Сие знают имеющие видение.
20. Опять сказал: подвизайся избегать сих трех страстей, низвращающих душу: сребролюбия, любочестия и покоя, ибо, когда они обладают душею, не дают ей преуспевать.
21. Авва Исаия говорил: люди обращают ум свой или ко грехам, или к Иисусу, или к людям.
22. Авва Петр говорил: некогда спросил я своего авву Исаию, кто есть раб Божий? И он ответил мне: если кто работает какой-либо страсти, то не почитается рабом Божиим, но есть раб того, кто обладает им. И когда он находится в сем плену, не может учить другого, обладаемого тою же страстию, ибо нелепо учить его или просить о нем Бога прежде освобождения себя самого от той же страсти. Да и как он будет просить о другом, будучи сам одержим тем же недугом, – он ни раб Божий, ни друг, ни сын, чтоб просить о другом, но паче о том должен часто молиться, чтоб освободиться самому, и если не освободится от того, чему работает сам, лицо его бывает исполнено стыдения пред Богом. Итак, поскольку подлежит он страстям, плакать должно ему, что не сподобился дерзновения к Богу, ибо оно есть истинная чистота, которой Бог требует от всякого человека.
23. Авва Исаия сказал: кто ищет Господа с сердечною болезнию, того Он услышит; и если попросит Его о чем с разумом, усердием и трудом сердечным, не связывая себя ничем мирским, а заботясь только о душе своей, дабы Он представил ее неосужденною пред престолом Своим, то Он подаст ему то.
24. Авва Феодор Еннатский говорил: если Бог вменит нам нерадение в молитвах и леность в псалмопениях, то мы не можем спастись.
25. Авва Феодор Скитский сказал: приходит помысл и возмущает меня, и занимает: дела не силен он произвести, но только затрудняет меня в добродетели. Муж же трезвенный, извергши его, восстает на молитву.
26. Авва Феона сказал: чрез упразднение ума нашего от созерцания Божия мы бываем пленяемы плотскими страстями.
27. Мать Феодора говорила: был один монах, который от множества искушений сказал себе: иди отсюда. Однако, как только взял он сандалию, увидел кого-то другого, который, надевая свои сандалии, говорил ему: не меня ли ради ты уходишь? Но я пойду впереди тебя, куда бы ты ни пошел.
28. Однажды некоторые из братий пришли испытать авву Иоанна Колова, ибо он не попускал влагаться помыслу своему в дела века сего и говорить о них, и сказали: благодарим Бога! В сей год шло много дождя; финики напоились и дают отпрыски; братия найдут себе рукоделие. Авва Иоанн ответил им: так и Дух Святой: когда нисходит в сердца святых, они дают отпрыски в страхе Божием.
29. Рассказывали о нем, что сплел он плетеницу на две корзины и исшил ее всю на одну корзину, не заметив того, пока не приблизился к самой стене, ибо помысл его был занят созерцанием.
30. Авва Иоанн говорил: я подобен человеку, сидящему под великим деревом, который, видя множество идущих на него зверей и пресмыкающихся, когда не может устоять против них, запрыгивает на дерево и спасается. Так и я: сижу в своей келлии и смотрю, как злые помыслы восстают на меня, когда же не бываю силен против них, прибегаю к Богу в молитве и спасаюсь от врага.
31. В Ските был один старец, трудолюбивый в телесном делании, но не твердый в памяти. Пришел он к авве Иоанну спросить о забывчивости, но, выслушав от него слово, возвратился в келлию свою и забыл, что сказал ему авва Иоанн. Опять пошел к нему и, выслушав от него слово, возвратился, однако, когда достиг келлии своей, забыл его. Часто приходил он к нему, но при возвращении всегда овладевала им забывчивость. После сего, однажды встретившись со старцем, он сказал ему: знаешь, авва, я опять забыл, что ты мне говорил, но, чтоб не беспокоить тебя, я не приходил. Тогда авва Иоанн сказал ему: пойди зажги светильник. И он зажег. Еще сказал ему: принеси другие светильники и зажги от него. Он сделал так. Затем авва Иоанн спросил старца: не потерпел никакого вреда сей светильник оттого, что ты зажег от него другие светильники? Тот ответил: нет. Авва сказал: так и Иоанн, – если весь Скит придет ко мне, не отдалит меня от благодати Божией. Итак, когда захочешь, приходи, нимало не рассуждая. И за терпение обоих Бог взял забывчивость от старца. Таково было делание скитян: придавать усердия боримым и нудящим себя, чтоб друг другу доставлять прибыль в добре!
32. Один брат спросил авву Иоанна: что мне делать, ибо брат часто приходит брать меня на работу, а я, бедный, слаб и утомляюсь на работе? Итак, что мне следует делать по заповеди? Старец ответил: Халев сказал Иисусу, сыну Навину: четыредесяти бо лет бех, егда посла мя Моисей раб Господень... соглядати землю... и ныне се, ми днесь осмьдесять и пять лет... якоже егда посла мя Моисей: тако и ныне могу входити и исходити на брань (Ис. Нав. 14:7,10, 11). Так и ты, если можешь, каким выходишь, таким и входить, – ходи; если же не можешь, – сиди в келлии своей, оплакивая грехи свои. Когда они найдут тебя плачущим, не будут принуждать выходить.
33. Он же говорил ученику своему: почтим Единого, и все будут почитать нас. Если же презрим Единого, который есть Бог, то и нас все будут презирать, и мы пойдем в пагубу.
34. Говорили об авве Иоанне, что пришел он однажды в церковь в Скит и, услышав спор некоторых братий, возвратился в келлию свою, обошел ее три раза кругом и потом только вошел в нее. Некоторые братия, видя сие, изумились и, придя, спросили его, для чего он так делал. Он ответил им: уши мои были полны прекословия. Итак, я ходил кругом, дабы очистить их и войти в келлию в безмолвии ума.
35. Пришел некогда один брат в келлию аввы Иоанна вечером и спешил уйти. Между тем, как они беседовали о добродетелях, настало утро, но они того не заметили. Авва вышел проводить сего брата, и они продолжили беседу еще до шестого часа. Тогда авва опять ввел брата в келлию, и, уже вкусивши, он ушел от него.
36. Авва Иоанн говорил: темница есть сидение в келлии и всегдашнее помятование о Боге. И сие-то значат слова: в темнице бех, и приидосте ко Мне (Мф. 25:36).
37. Один брат пришел взять у аввы Иоанна Колова корзины. Авва вышел к нему и спросил: чего ты хочешь, брат? Он ответил: корзин, авва. Войдя в келлию, чтоб вынести их, он забыл о них и сел шить. Тот опять постучал и, когда авва вышел, попросил: принеси корзины, авва! Он вошел и опять сел шить. Когда брат постучал еще раз, он вышел и спросил его: чего хочешь ты, брат? Он ответил: корзин, авва! Тогда авва Иоанн взял его за руку, ввел в келлию и сказал: если хочешь корзин, возьми и иди, ибо я не празден.
38. Некогда пришел к авве Иоанну верблюдчик взять рукоделие и пойти в другое место. Но авва, войдя, дабы вынести ему плетение, забыл о том, имея ум, простертым к Богу. Верблюдчик докучал ему, стуча в дверь, и опять авва Иоанн, войдя в келлию, забыл о том. Когда же тот постучал в третий раз, то авва, входя в келлию, повторял: плетение – верблюд; плетение – верблюд...
39. Говорили об авве Иоанне, что когда он приходил с жатвы или от посещения старцев, то упражнялся в молитве, чтении с размышлением и псалмопении, пока помысл его не устанавливался в прежний чин.
40. Авва Исидор сказал: когда я был моложе и сидел в келлии своей, не имел меры на молитвословие, ночь и день были у меня молитвословие.
41. Опять сказал: пошел я некогда на торжище продать немного рукоделия и, видя, что приближается ко мне гнев, оставил вещи и убежал.
42. Авва Иосиф говорил авве Лоту: не можешь быть монахом, если не будешь весь, как огнь пламенеющий.
43. Говорили об авве Аполлоне, что он имел ученика, по имени Исаак, наученного на всякое дело благое. Он стяжал безмолвие при святом Приношении и, когда выходил из церкви, не попускал никому входить с собою в собеседование. Слово его было таково: все хорошо в свое время, и время всяцей вещи (Еккл. 3:1). Потому, когда оканчивалась служба, он, как бы огнем гонимый, спешил достигнуть келлии своей. Часто после службы давали братиям по небольшому сушеному хлебцу и по чаше вина, но он не брал не потому, что отвергал благословение братий, но чтоб удержать безмолвие службы. Случилось ему заболеть. Братия, услышав о том, пришли посетить его и, сидя у него, спросили: авва Исаак! Почему ты после службы бегаешь от братий? Он ответил: я бегаю не от братий, но от злокозненности демонов. Ибо, если кто зажжет светильник и умедлит, стоя на ветру, то светильник погаснет от ветра; так и мы, просвещаемые святым Приношением, если умедлим вне келлии, то помрачится ум наш. Таково было житие преподобного аввы Исаака!
44. Авва Кассиан рассказывал об одном старце, жившем в пустыне, что он молил Бога, дабы Он даровал ему никогда не дремать при духовной беседе, в случае же произнесения слов оглаголания и празднословия, тотчас погружаться в сон, чтоб не приняли уши его яда сего. Он говорил, что диавол есть рачитель празднословия и враг всякого духовного учения, и указывал на следующий пример: когда я беседовал с некоторыми братьями о душеполезных вещах, они были одолены таким глубоким сном, что не могли двинуть веждами. Желая показать навождение демонское, я привнес в беседу слово праздное, и они тотчас с радостию ободрились – проснулись. Тогда горько восстенал я и сказал: доколе мы разсуждали о небесных предметах, у всех вас очи были смежены сном, но лишь только излилось праздное слово, вы все тотчас воспрянули. Итак, братие, прошу – познайте навождение лукавого демона и внимайте себе, оберегаясь дремания, когда творите или слышите что-либо духовное.
45. Авва Пимен со многими слезами просил авву Макария, говоря: скажи мне слово, как спастись? Старец сказал в ответ: дело, которого ты ищешь, отошло от монахов.
46. Авва Макарий Великий говорил: душа должна с сокрушением собирать помыслы свои во время псалмопения и ничего другого не мыслить, кроме чаяния Господня, и любовь свою внутреннейшую для Него единого сохранять. Как мать собирает чад в дом свой для наставления в учении, так и душа должна отовсюду собирать помыслы, словно чад своих, хотя бы они и были рассеяны грехом, для того чтоб Он, придя к ней, за возможное для нее непрестанное собирание помыслов и чаяние Господа в твердой вере научил молитве истинной и нерассеянному молению к Нему единому.
47. Авва Моисей сказал: не может человек вступить в воинство Христово, если не будет весь, как огонь, если не презрит честь и покой, не отсечет пожеланий плотских и не сохранит всех заповедей Божиих.
48. Опять сказал: взыщем благоговение, честность, кротость и почтительность ко всякому человеку, чтоб избежать дерзости – матери зол.
49. Говорили об авве Нисферое, пребывающем в Раифе, что он ежегодно брал по три недели поста и в каждую неделю сшивал по шесть корзин.
50. Авва Нисферой говорил: монах должен каждый вечер и каждое утро давать отчет, что не сделал он из того, чего хочет Бог, и что сделал из того, чего Он не хочет; и такое делание соблюдать всю жизнь. Так жил авва Арсений. Потщись каждый день предстать Богу без греха и так молись Богу, как присущий присущему, ибо Он истинно присущ тебе. Не законодательствуй, никого не суди. Чуждо монаху божиться, клятвопреступничать, лгать, клясть, поносить, смеяться и следует помнить, что тот много теряет, кого чтут и хвалят выше достоинства.
51. Авва Ксанфий сказал: разбойник был на кресте и одним словом оправдался, а Иуда был сопричислен к Апостолам и в одну ночь потерял весь труд и сошел с неба во ад. Потому никто не должен, делая добро, хвалиться, ибо все, возуповавшие на себя, погибли.
52. Авва Олимпий рассказывал: некогда пришел в Скит эллинский жрец, вошел в мою келлию и переночевал. Видя житие монахов, он спросил меня: так живя, ничего не видите вы от Бога вашего? Я ответил ему: ничего. Жрец сказал: когда мы служим богу нашему, то он ничего не скрывает от нас, но открывает нам тайны свои. Вы же, подъемля такие труды – бдение, безмолвие, подвижничество, говоришь, что ничего не видите. Итак, если вы ничего не видите, то, конечно же, имеете в сердцах своих злые помыслы, отделяющие вас от Бога вашего. Потому Он и не открывает вам тайн Своих. Я пошел и пересказал старцам слова жреца. Они удивились и сказали: истинно так есть, ибо нечистые помыслы отдаляют человека от Бога.
53. Авва Орсисий сказал: я думаю, что если человек не будет должным образом блюсти своего сердца, то забудет все, что слышал, и вознерадит; тогда враг, найдя в нем место себе, низвергнет его. Подобно, если в светильник, приготовленный и светящий, по нерадению не будут прибавлять елея, то он мало-помалу угасает и, наконец, совершенно одолевает его тьма; помимо того, еще и мышь ходит вокруг и ищет съесть то, что в светильнике, однако прежде, нежели он погаснет, не может похитить елея; коль же скоро заметит, что не только нет в нем света, но и теплоты огня, низвергает самый светильник, и если он глиняный, то сокрушается, если же медный, то может быть снова восстановлен домовладыкою. Так, насколько нерадит душа, настолько удаляется от нее Дух Святой, пока совершенно не погаснет горение ее, и, наконец, враг, снедая усердие души, и тело оскверняет злом. Если же человек будет добр расположением к Богу и будет лишь увлечен в нерадение, то Бог, как милосердый, внедряя в него страх Свой и память о муках, возготовляет его бодрствовать и вести себя впредь с твердостию великою до времени посещения Своего.
54. Авва Пимен, будучи еще юным, пошел к одному старцу спросить его о трех помыслах, но когда пришел к старцу, забыл один из них. Возвратясь в келлию свою, лишь только он взялся за ключ, дабы отпереть ее, как вспомнил о слове, которое забыл, и, оставя ключ, вернулся к старцу; долгота же пути была весьма большая. Старец говорит ему: ускорил ты прийти, брат. Тот рассказал ему, что лишь только взялся за ключ, как вспомнил о слове, которое забыл, и, не отворивши келлии, возвратился сюда. Старец сказал ему: ты – ангельский пастырь! И пронесется имя твое по всей земле египетской.
55. Говорили об авве Пимене, что, когда хотел он идти на службу, садился особо, рассматривал помыслы свои около часа и потом выходил.
56. Авва Пимен говорил: если сделает человек новое небо и новую землю, то и тогда не должен предаваться беспечности.
57. Опять сказал: некто спросил авву Паисия: что мне делать с душею своею? Она бесчувственна и не боится Бога. Авва Паисий ответил: пойди прилепись к человеку, боящемуся Бога, и, когда сблизишься с ним, он и тебя научит бояться Бога.
58. Он же сказал об авве Пиоре, что он каждый день полагал начало.
59. Когда авва Исаак сидел у аввы Пимена, послышался голос петуха, и он спросил старца: есть это здесь, авва? Он ответил: Исаак! Зачем принуждаешь ты меня говорит? Ты не забыл – слышать это, а трезвящемуся до того и дела нет.
60. Брат просил авву Пимена: скажи мне слово. И старец сказал ему: когда горшок подогревается снизу огнем, тогда не могут ни муха, ни другое какое пресмыкающееся коснуться его; когда же охладеет, тогда оно доступно для них. Подобно и монах, доколе пребывает в духовном делании, враг не находит способа низвести его долу.
61. Он же сказал: злоба людей сокрыта позади них.
62. Авва Пимен часто говаривал: не нужно нам ничего, кроме трезвящегося сердца.
63. Авва Пимен сказывал, что один брат говорил авве Симону: если я выхожу из келлии своей и нахожу брата рассеивающимся, рассеиваюсь и я с ним; если нахожу его смеющимся, смеюсь и я с ним; когда же возвращаюсь в келлию свою, то не удается мне иметь покой. Старец сказал ему: хочешь, чтоб, выходя из келлии и видя смеющихся, и сам смеялся, видя же говорящих, и сам говорил, а входя в келлию свою, находил себя таким, каков был?! Брат спросил: но как же? Старец ответил: внутри келлии блюди хранение и вне ее блюди хранение.
64. Опять говорил: сей глас вопиет к человеку до последнего издыхания: ныне обратитесь.
65. Еще говорил: три сии главы необходимо нужны: бояться Господа, молиться и творить благо ближнему.
66. Еще сказал: не может человек видеть внешних врагов, но когда восстанут они внутри, то, если поборется кто, извергнет их.
67. Опять сказал: то, что мы не предвидим дела, не попускает нам преуспевать на лучшее.
68. Он же сказал авве Анувию: отврати очи твои, еже не видети суеты (Пс. 118:37), ибо свобода погубляет души.
69. Опять говорил: если душа отстанет от всякой спорливости во время разговора, равно от человеческих смут и тревог, то приидет к ней Дух Святой, и тогда возможет она рождать, будучи сама по себе бесплодна.
70. Еще говорил: начало и конец есть страх Божий, ибо и написано: начало премудрости страх Господень (Притч. 1:7). Опять, когда Авраам приготовил жертвенник, то Господь сказал ему: ныне бо познах, яко боишися ты Бога (Быт. 22:12).
71. Авва Памво сказал: при помощи Божией, с тех пор, как отрекся мира, не раскаивался я в слове, которое говорил.
72. Некто спросил авву Петра, ученика аввы Лота: когда я бываю один в келлии своей, душа моя бывает в покое, но когда придет ко мне брат и скажет мне слово о чем-либо внешнем, возмущается душа моя. Сказал авва Петр, что авва Лот говорил ему: ключ твой отпирает дверь мою. Брат говорит: что значит слово сие? Он ответил: если придет к тебе кто и ты спрашиваешь: как поживаешь? Откуда пришел? Как поживают братия? Полюбили ли они тебя или нет? – тогда ты отворяешь брату дверь свою и слышишь, чего не хочешь. Тот говорит ему: это так бывает. Что же делать человеку, когда приходит к нему брат? Старец ответил ему: плач всему научает, а где нет плача, невозможно уберечься. Брат сказал: когда я один в келлии, плач бывает со мною, но когда придет ко мне кто-либо или я сам выйду из келлии, то не нахожу его более. Старец говорит ему: он еще не подчинился тебе, но есть у тебя как бы в употреблении на время. Ибо и в законе написано: аще стяжеши раба евреина, шесть лет да поработает тебе, в седьмое же лето отпустиши его свободна туне. Аще же дашь ему жену, и родит ему сыны или дщери и не восхощет отойти, возлюбив господина своего, и жену, и детей, тогда приведи его пред двери и проверти ему ухо... его шилом, и да поработает тебе во веки (Исх. 21:2–6). Брат спросил: что значит слово сие? Старец ответил: если человек потрудится в каком-либо деле по силе своей, то, когда бы ни взыскал его на употребление свое, найдет его. Тот говорит ему: сделай милость, поясни мне, что это значит? Старец сказал: приемный сын не остается у кого-либо навсегда в работе, а естественный сын никогда не оставляет отца своего.
73. Некогда авва Сисой сидел в келлии своей. Когда постучался ученик его, старец закричал ему: беги, Авраам, не входи, – теперь я не празден.
74. Один брат сильно просил авву Сисоя сказать ему что-нибудь, и старец сказал: сиди в келлии своей с трезвением, привергай себя Богу со многими слезами и найдешь покой.
75. Брат сказал авве Сисою: хочу хранить сердце свое и не могу. Старец ответил: как нам хранить сердце свое, когда дверь языка нашего отверзта?
76. Однажды во время пребывания аввы Силуана на горе Синайской, ученик его, отходя на послужение, сказал ему: отче, спусти воду и напои сад. Выйдя для сего, старец закрыл лицо свое кукулием и смотрел только под ноги. В это время пришел к нему брат и увидел издали, что он делал. Потом, когда они вошли, брат спросил: скажи мне, авва, для чего ты закрыл лицо свое кукулием и так напоял сад? Старец ответил: для того, сын мой, чтоб очи мои не видели деревьев и чтоб не занялся ими ум мой, оставя свое делание.
77. Некогда спросили авву Силуана: какое делание проходил ты, авва, чтоб получить такой разум? Он ответил: никогда не впускал я в сердце свое помысла, прогневляющего Бога.
78. Авва Моисей спросил авву Силуана: может ли человек каждый день полагать начало? Старец сказал: если он – делатель, может и каждый час полагать начало.
79. Авва Серапион говорил: воины царя, стоя пред ним, не могут смотреть ни направо, ни налево; так и человек, если установиться пред Богом и будет внимать Ему со страхом каждый час, ничто вражеское не может устрашить его.
80. Блаженная Синклитикия сказала: будем трезвиться, ибо чрез чувства наши, против воли нашей, входят воры. И как может не закоптиться дом, когда окна его открыты, а снаружи стремится в него дым?
81. Опять сказала: должно нам всячески вооружаться против демонов, ибо они и извне приступают, и изнутри производят движения. Душа подобна кораблю: как сей иногда погружается от внешних треволнений, а иногда тонет от попадания воды внутрь, так и мы: иногда гибнем от грехов вне соделанных, а иногда погибаем чрез внутренние помыслы. Итак, должно замечать и внешние прилоги, и исчерпывать внутренние натечения помыслов.
82. Она же сказала: дети! Все мы знаем, как спастись, но по нерадению своему теряем спасение.
83. Еще сказала: здесь мы не можем жить без опасений, ибо Писание говорит: мняйся стояти, да блюдется, да не падет (1Кор. 10:12). Плывем в безвестности. Морем названа жизнь наша священнопевцем Давидом; на море же есть места с подводными камнями, есть места бурные, а есть и тихие. Мы, думается, плывем по тихой части моря, а миряне – по волнующейся. Мы плывем днем, путеводимые Солнцем правды, но случается часто, что мирянин, застигнутый бурею и тьмою, бдительностию спасает свой корабль, а мы, находясь в тишине, от нерадения погружаемся на дно, когда оставляем кормило праведности.
84. Авва Иперехий говорил: память твоя да будет всегда в царствии небесном, и ты легко наследуешь его.
85. Еще говорил: жизнь монаха да будет по подражанию Ангелам – пожигающей грех.
86. Авва Ор сказал авве Сисою: думаю, что если человек не будет тщательно блюсти свое сердце, то забудет все слышанное и вознерадит; и тогда враг, найдя в нем место, низвергает его.
87. В пределах Иордана был один отшельник, подвизавшийся довольно долгое время. Он сподобился дара – не подвергаться прилогам врага, так что пред всеми, приходившими к нему пользы ради, поносил диавола, говоря, что он ничто и нисколько не силен против подвижников, а губит тех только, кого найдет подобно себе оскверненными и всегда порабощенными греху. Не чувствовал он того, что покрывается помощию Божиею и потому не подвергается браням противника. Однажды, по попущению Божию, является ему диавол лицом к лицу и говорит: что я сделал тебе, авва? За что ты поносишь меня? Я ничем не досадил тебе. Старец, плюнув на него, опять произнес те же слова: иди за мною, сатана, ибо ты ничего не можешь против рабов Христовых. Тогда сатана изрек такие слова: так-так; отныне ты имеешь прожить еще сорок лет, и в столько лет я не найду и одного часа, чтоб не напасть на тебя. И, бросив сей ков, стал невидим. Старец тотчас окружен был помыслами и начал размышлять: столько уже лет, как я здесь, Бог же хочет, чтоб я жил еще других сорок лет?! Уйду отсюда и пойду в мир, присмотрю прислуживающих мне, побуду с ними несколько лет и опять вернусь и возьмусь за свое подвижничество. Помыслив так, он исполнил то и делом: стремительно вышел из келлии и начал путь. Был он еще недалеко, когда послан был ему на помощь Ангел Господень, который спросил его: куда стремишься ты, авва? Он сказал: в город. Тот говорит ему: возвратись в келлию свою и ничтоже тебе и сатане; отселе считай себя поруганным от него. Тогда, пришедши в себя, старец возвратился в келлию свою и чрез три дня скончался.
88. Некто увидел юного монаха смеющимся и сказал ему: не смейся, брат, ибо сим отгоняешь ты от себя страх Божий.
89. Говорили об одном старце, что, когда он сидел в келлии, пришел брат посетить его и услышал, что старец внутри келлии спорит и говорит: о! Куда как хорошо! Доколе же? Пошли отсюда! Прииди ко мне, друже! Тогда, войдя, брат спросил его: авва! с кем ты говорил? Он ответил: я изгонял злые свои помыслы и призывал благие.
90. Старец сказал: опускаю веретено и полагаю смерть пред очами моими, прежде нежели втяну его.
91. Еще сказал: что я мог понять в чтении, того не повторял.
92. Опять сказал: человек, имеющий каждый час смерть пред очами своими, побеждает малодушие.
93. Старец сказал: монах должен каждый вечер и каждое утро обращать слово к самому себе и говорить: что сделали мы из того, чего хочет Бог, и что не сделали из того, чего Бог не хочет. И таким образом каяться. Так должно делать монаху! Так жил авва Арсений.
94. Старец говорил: если кто потеряет золото или серебро, может найти вместо него другое; но погубивший время другого не может найти.
95. Некто из старцев пришел к другому старцу, и во время собеседования один из них сказал: я умер миру. Другой же старец говорит ему: не надейся на себя, пока не выйдешь из тела, ибо если ты, как говоришь, умер, то не умер сатана.
96. Старец сказал: как воин и охотник, идя на борьбу, не заботится о том, уязвлен ли другой или спасся, но каждый заботится об одном себе, так должно поступать и монаху.
97. Старец говорил: как никто не может обидеть стоящего близ царя, так и сатана ничего не может сделать нам, если душа наша близ Бога, как и говорится: приближитеся Богу, и приближится вам (Иак. 4:8). Но так как мы часто развлекаемся мыслями, то враг удобно увлекает бедную нашу душу в страсти бесчестия.
98. Старец сказал: вставая утром, говори себе: тело – работай, чтоб питаться; душа – трезвись, чтоб наследовать царствие.
99. Рассказывали об одном старце, что когда помыслы говорили ему: оставь ныне и завтра покайся, – он противоречил им, говоря: нет! Но ныне покаюсь, и завтра воля Божия да будет.
100. Старцы говорили: есть три силы сатанинские, кои предшествуют всякому греху: забвение, нерадение и похоть. Ибо когда приидет забвение, то рождает нерадение; от нерадения рождается похоть; от похоти же человек падает. Если ум трезвится против забвения, то не приходит в нерадение; если не вознерадит, – не придет в похоть; если не возпохотствует, – благодатию Христовою не падет никогда.
101. Старец сказал: подвизайся молчать, ни о чем не заботься, внимай тайному поучению своему, ложись и вставай со страхом Божиим и – не убоишься устремления нечестивых.
102. Старец сказал одному брату: диавол – враг, а ты – дом. Враг непрестанно ввергает в дом твой всякую нечистоту, какая ни попадется, а твое дело не лениться извергать ее вон. Если же вознерадишь, то дом исполнится всякой нечистоты до того, что уже и войти в него тебе будет невозможно. Посему первое, что тот ввергнет, извергай тотчас, и дом твой всегда будет чист для благодати Христовой.
103. Говорил некто из старцев: когда завяжут волу глаза, то он ходит вокруг машины для доставления воды; если же не завяжут, то не пойдет. Так и диавол, если успеет закрыть умные очи у человека, то смиряет его во всяком грехе; если же просвещены очи человека, то он удобно может убежать от него.
104. Рассказывали, что на горе святого Антония жили семь братьев, кои во время собирания фиников по очереди стерегли их, чтоб отгонять птиц. Был в числе их старец, который, отсторожив свой день, воскликнул: подите прочь, внутренние злые помыслы и внешние птицы!
105. Говорили об одном старце из Скита, что, когда он умирал, братия окружили ложе его и, облекши его в схиму, начали плакать. Старец открыл очи и рассмеялся; потом еще раз рассмеялся; рассмеялся и в третий раз. Братия умоляли его: скажи нам, авва! Почему мы плачем, а ты смеешься? Он ответил: в первый раз я рассмеялся тому, что вы все боитесь смерти; во второй раз рассмеялся, что вы не готовы; в третий раз рассмеялся, что иду от труда в покой. И тотчас старец почил.
106. Братия рассказывали: пришли мы к старцам и, по обычной молитве целовав друг друга, сели, побеседовали и, намереваясь идти, просили молитвы. Тогда один из старцев спросил нас: что же, разве вы не молились? Мы ответили: когда мы вошли, авва, была молитва; потом мы доселе беседовали. Старец сказал: простите, братие! Один сидевший с вами брат и беседовавший сотворил сто три молитвы. После сих слов старцы помолились и отпустили нас.
107. Некто из отцов сказал: один трудолюбивый монах сначала внимал себе, но потом случилось ему несколько вознерадеть. В нерадении сем придя в себя, он сказал: душа! Доколе будешь ты нерадеть о спасении своем, не страшась суда Божия? Не разрешиться бы тебе в нерадении сем и не быть преданной вечным мукам. Говоря так самому себе, он возбудил себя на дело Божие. Однажды, когда совершал он свое правило, пришли демоны и смущали его. Он сказал им: доколе будете смущать меня? Не довольны ли вы моим нерадением в прошедшее время? Демоны ответили ему: когда ты был в нерадении, тогда и мы не радели о тебе; когда же ты восстал на нас, и мы восстали на тебя. Услышав сие, он еще более возбудил себя на дело Божие и преуспел благодатию Христовою.
108. Старец говорил: человеку должно хранить дело свое, чтоб не погубить его. Кто много трудится и не хранит, тому нет никакой пользы, а кто и немного трудится, но хранит, дело того стоит. Потом рассказал такой случай: одному брату досталось наследство; когда он хотел устроить трапезу любви о почившем, случилось прийти к нему брату-страннику. Разбудив его ночью, он просил его: встань, помоги мне. Брат же умолял его, говоря: я утомился и не могу. Тогда тот сказал ему: если не пойдешь помочь, вставай и уходи отсюда. Странник встал и ушел. На следующую ночь видит он во сне, будто дал он пшеницы хлебнику, а тот не дал ему ни одного хлеба. Встав, пошел он к одному великому старцу и рассказал ему о сем. Старец сказал: доброе сделал ты дело, но враг не попустил получить тебе награды. Итак, должно человеку бодрствовать и хранить дело свое.
109. Старец сказал: никогда я не делал шага вперед ногою, если не узнавал, куда поставить мне ногу свою; но и узнав сие, я не вдавался тому совершенно, пока не замечал путеводства Божия.
110. Одному святому мужу, в самый час кончины, предстал сатана и говорит ему: ушел ты от меня. Старец ответил: не знаю еще. Видишь, до какой степени трезвились отцы, чтоб не хвалиться никаким делом.
111. Старец рассказывал: в Ските был один брат, ревностно исполнявший молитвенное свое правило и нерадивый в остальном. Однажды является сатана одному из старцев и говорит ему: о, чудо! Такой-то монах, творя волю мою, крепко держит меня под мышкою своею, чтоб я не удалился от него, между тем как каждый час говорит: Господи! Избави мя от лукавого.
112. Старец сказал: во всяком деле, на всякий час говори себе: что будет, если посетит меня Бог? – и смотри, что ответит тебе помысл. Если он осудит тебя, тотчас оставь, брось дело, какое держишь, и возьми другое, в котором имел бы ты дерзновение быть застигнутым, ибо делателю должно быть на всякий час готову отойти в путь свой. Потому, сидишь ли за рукоделием, или идешь дорогою, или принимаешь пищу – всегда так говори себе: что будет, коль позовет меня Бог? И смотри, что ответит тебе совесть, и спеши исполнить то, что она скажет. Если желаешь узнать, будет ли милость с тобою, спроси совесть свою и не переставай этого делать, пока не удостоверится сердце твое, и совесть твоя не скажет тебе: веруем в щедроты Божии, что всячески Он сотворит с нами милость Свою. Но строго внимай сердцу своему – не скажет ли оно слова сего с сомнением. И если будет сомнение хотя на один волос, далека еще от тебя милость Божия.
113. Один авва с братом удалились во внутреннейшую пустыню, где они шесть дней пребывали особо друг от друга, а в седьмой сходились вместе: совершали молитвы, вкушали, ничего не говоря друг другу, и расходились. К одному из них стали приходить демоны и прельщать его, наперед показывая ему в образах будущие дела братий и то, что имело быть в других местах. Услышав после таких видений, что то-то и то-то действительно случалось, он верил им, думая, что это были святые силы. Между тем, они отвратили его и от хождений в определенные дни к брату своему. По счастию, пошел он посетить одного болящего брата и предложил некоторым из монастыря, как бы о другом, вопрос: возможно ли кому-либо знать имеющее случиться в мире? Услышав сие и поняв, что брат в прелести, они укорили его, говоря: если ты занимаешься сим, то впредь не ходи к нам. Он тотчас раскаялся и отверг все то. Когда он возвратился, и демоны опять пришли прельщать его, брат назвал их лжецами; тогда лица их пременились в животных, и они с угрозами удалились.
114. Некто рассказывал об одном монахе, который просил Бога, да сподобит его быть подобным с Исааком, одним из патриархов. После многих прошений пришел к нему от Бога глас: не можешь ты быть как Исаак. Монах говорит: если не как Исаак, тогда как Иов. Божественный глас произнес: если поборешься так с диаволом, как он, тогда можешь быть. Монах согласился и опять услышал глас Божий: иди теперь в келлию свою. Спустя несколько дней, диавол, преобразившись в воина, приходит к монаху и говорит: молю твое преподобие, помилуй меня, гонимого царем! Возьми эти двести литр золота, девицу сию и отрока и спрячь у себя в сокровенном месте, а я уйду в другую страну. Монах, не узнав кова диавольского, говорит ему: сын мой! Не могу принять сего на себя: я человек ничтожный и не могу сохранить их. Преобразившийся в воина сильнее стал убеждать монаха, и тот сказал ему: пойди, сыне, спрячь их в ближайшей пещере. Но, наконец, будучи убежден, взял и золото, и девицу, и отрока, а спустя несколько дней, воздвиглась у него брань на девицу, и он, поруганный демоном, растлевает ее; потом, раскаявшись в случившемся, убивает ее. Далее помысл говорит ему: убей и отрока, чтоб он не предал дела, – он убивает и отрока. Тогда помысл говорит ему: возьми положенные у тебя деньги и беги в другое место, чтоб не было тебе беды от положившего. Итак, отходит он в другое селение и строит на эти деньги молитвеницу. Когда окончил он сие дело, появляется диавол опять в виде воина и начинает кричать: беда! Помогите! Сей монах на оставленные у него мною деньги построил это здание! Однако местные жители, восстав на него, прогнали с бесчестием, и он удалился с дерзкими угрозами, монах же после того не находил себе покоя ни днем ни ночью, боримый помыслами. Наконец, побежденный помыслом удалиться из того места, сказал себе: вот уже доходит до того, что могут обнаружиться дела мои. Итак, возьму часть оставшихся у меня денег и уйду в дальний город, куда тот воин прийти не может. И уходит в город, встречает там девицу – дочь палача и, переговорив с отцом ее, берет себе в жены. По прошествии некоторого времени приходит новопоставленный управитель той страны и спрашивает у чиновников, кто должен быть палачом, так как прежний палач умер. Те ответили ему, что издревле держится у них обычай – взявший жену или дочь умершего палача в жены берет и должность его, хотя бы того и не хотел. Тогда приводят сего – некогда монаха – к управителю, и он против воли своей обязуется служить судилищу. Позже, когда попались какие-то преступники, повелевает управитель нынешнему палачу приготовить смолы и другие мучилища для них, а в это время в прежнем образе появляется сатана и начинает кричать и требовать суда, как обиженный, и по повелению управителя рассказывает: вот этот палач был некогда монахом. Гонимый врагами, я оставил у него много золота, притом отрока – раба моего и отроковицу-деву. Итак, повели возвратить мне залог мой. На вопросы управителя нынешний палач, а некогда монах сначала запирался, но потом признался в убиении отрока и отроковицы и в растрате денег. Вследствие сего управитель повелел предать смерти несчастного палача, и когда вели его на место казни, подошел к нему его обвинитель и спросил: знаешь ли, авва, кто я? Тот ответил: думаю, что ангел, оставивший у меня отрока, отроковицу и деньги, и которого я узнал к несчастью. Тогда тот сказал ему: я – сатана, прельстивший первозданного Адама, воюющий против людей и не попускающий, сколько это в моих силах, спастись кому-либо или быть, как Исаак или Иов, но всяко ревнующий всех сделать подобными Ахитофелю оному, Иуде Искариотскому, Каину, пресвитерам вавилонским и другим, похожим на них. Знай же, что и ты попался в мои ковы, не умея воевать в невидимой брани. Не берись по гордости за брань, которая выше сил твоих! Сказав сие, он стал невидим. Так несчастный монах, поруганный демоном за свое высокоумие, был предан смерти. Будем же остерегаться и мы просить у Бога того, что выше нас, и предпринимать дела, которые совершить не в силах. Лучше идти царским путем, чтоб, не уклоняясь ни одесную, ни ошуюю, спастись нам от настоящего века лукавого, сохраняя во всем смиренномудрие.
115. Ученик одного великого старца рассказывал: шли мы некогда путем, и старец немного приостановился. Я сказал ему: авва! Иди понемногу. Он спросил меня: не слышишь? – и прибавил: Ангели поют на небеси. Должно убо и нам трезвиться. И авва Антоний говорил, что монаху ни о чем не должно заботиться, кроме спасения души своей.
116. Старец сказал: во всем, что я ни делаю, от малого до великого, смотрю на плод, то есть что родится из сего – в помыслах ли то или в делах.
117. Два философа пришли к старцу и просили его сказать им слово на пользу. Старец молчал. Философы спросили: ничего не отвечаешь нам, отче? Тогда старец сказал им: что вы – любословцы, то знаю; и что не любомудрцы истины, о том свидетельствую. Доколе будете учиться, не умея говорить? Итак, да будет вашею философиею – всегдашнее памятование смерти; и молчанием – безмолвием – вы сохраните себя.
118. Старец сказал: монах, по отречении от мира, предающийся коловратности и хлопотам бедственной сей жизни, подобен бедному нищему, лишенному всех потреб житейских, который от великого уныния, тщетно рассуждая о том, как питаться и одеваться, погружается в сон и видит себя в сновидении богатым, сбрасывающим рубище и облекающимся в одежды светлые, но, от радости проснувшись, находит ту же бедность. Так и монах, если не трезвится, а иждивает дни свои в заботах, над которым посмеиваются помыслы и которого изнуряют демоны, ругающиеся над ним, будто его заботы и хлопоты для Бога, в час разлучения души с телом найдет себя неимущим, бедным и нищим, лишенным всякой добродетели. И тогда он познает, подателем каких благ является трезвение и внимание себе и каких мук – заботы житейские.
119. Старец говорил: памятуй всегда о добром, чтоб и творить его, ибо помышление человека не сокрыто от Бога. Да будет ум твой чист от всякого зла.
120. Опять говорил: будем трезвиться, братие, в час брани; не будем разлениваться и вплетаться в помышления о делах злых, – злой помысл да не находит входа в души наши.
121. Еще сказал: будем подвизаться ради будущих благ; будем приготовляться к исходу и не иждивать всуе времени своего.
122. Старец сказал: написано: праведник яко финик процветет (Пс. 91:13). Слово сие означает – благое, правое и сладостное, исходящее от высоких деяний. У финика одно сердце – белое, в коем вся сила его. Подобное сему можно найти и у праведников, ибо у них единое и простое сердце, зрящее к единому Богу, и оно бело, будучи освещаемо верою; и все делание святых – в сердце их. Острота же ветвей означает их противостояние диаволу.
123. Старец говорил: соманитяныня приняла Елисея, когда не имела общения ни с каким человеком. Говорят, что соманитяныня представляет лицо души, а Елисей – лицо Духа Божия. Итак, в какой час душа отступит от телесного смешения, в такой приходит к ней Дух Божий; и она может рождать, будучи сама по себе бестелесна.
124. Старец сказал: так написано: на двух и трех грехах берегусь, а на четвертом – не совращусь. Первое – помышлять о зле; второе – сослагаться с помыслом; третье – говорить о нем; а четвертое – исполнить то делом. На этом не отвратится гнев Божий.
125. Некто из отцов сказал: глаза у свиньи так естественно устроены, что она по необходимости смотрит в землю и никогда не может воззреть на небо. Так и душа, услаждающаяся похотями, не может воззреть на небо, погрузясь в тину сладострастия.