Географический и этнографический очерк. Паннония под римским господством

Историческая жизнь Славян начинается, сравнительно, довольно поздно. Отдельные ветви славянского племени, рассевшиеся на обширном пространстве восточной Европы, от Адриатического и Балтийского моря до соседства с Азией, долго были в стороне от места деятельности Римлян и сменивших их Германцев. На историческое поприще выступают Славяне тогда, когда Франки и Германцы, сплоченные в одну политическую единицу, начинают стремиться к востоку и становятся непосредственными их соседями. Тут Славянам предложен был историей суровый и трудно разрешимый вопрос, решением которого они заняты еще и по настоящее время, вопрос о сохранении свободы, национальности и занятой ими страны. Как ни справедливо одним из самых крупных пороков Славянства свои и чужие историки выставляют разъединенность, ползучесть в разные стороны, отсутствие политической дисциплины; – в первую же эпоху исторической жизни Славян были смелые и решительные деятели, умевшие соединить разрозненные элементы частью оружием, частью без насилия, во имя освобождения от насильников, надежды лучшего будущего. Предметом нашего рассказа и будут первые попытки Славян к объединению и первые славянские монархии, составлявшиеся для противоборства с сильнейшими врагами. Это дела давно минувшие, первые шаги Славян, отмеченные достоверною историей, роскошный цвет, дававший надежду на хороший плод, хотя рано завядавший от разных неблагоприятных влияний. Наш рассказ обнимает период жизни Славян от VII до XI века. Так как дело происходит на пространстве довольно обширном, так как некоторые области, прежде занимаемые Славянами, теперь заселены другими народами; то не лишне будет посмотреть на страну, обитаемую Славянами, о которых предполагается вести речь. Первая по времени² славянская монархия образовалась в IX веке по почину моравских князей. Не легко обозначить границы этой великой державы: у современных писателей встречаем одни только намеки, во всем своем величии моравская держава существовала весьма недолго. Но главное, почти непреодолимое, затруднение заключается в крайней скудости определенных данных относительно объема и протяжения первых славянских держав. Тусклым и скупым светом летучих заметок из враждебного стана освещаются первые шаги исторической деятельности Славян; при появлении собственных дееписателей в довольно позднюю пору эти первые шаги были уже забыты и, по необходимости, историк должен обращаться к этим скудным известиям из противоположного стана. Как увидим, уже с давнего времени мир славянский враждебно столкнулся с романо-германским миром. Взаимная ненависть не прикрывалась тогда благовидными предлогами, выработанными цивилизацией. Неудачные столкновения германских императоров со славянскими князьями собирателями или прикрывались национальным пристрастием писателей, или же совсем не записывались; наоборот, фактам перевеса придавался несоответственный рост и неправдоподобные последствия. Большая часть франкских летописей того времени – записки придворные, составлявшиеся по предложению королей, желавших славного описания своих подвигов. Известия о событиях должны были перейти большое пространство через людей, враждебно к Славянам настроенных и в таком уже испорченном виде ложились под пером летописцев. Особенно это можно сказать об известиях, касающихся политических дел Славян, и особенно в те эпохи, когда Славяне переходили из оборонительного положения в наступательное, образовывали союзное государство под одним верховным владыкою.

Зерно Велико-Моравского государства времен Ростислава и Святополка образовала Моравия. В состав её, кроме собственной Моравии, входили на севере и юге земли от нынешней Силезии до Балатонского озера в нижней Паннонии. На всем этом пространстве жили народы, составлявшие ветвь славянского племени, нынешние Чехо-Мораване и Словаки. Южные границы великой Моравии³ обнимали нижнюю Паннонию. Римская провинция этого имени простиралась на западе до Винервальда (mons Cetius) или до Вены (Vindobona) на Дунае; отсюда на юг, по прямой линии до юлийских Альпов, проходила черта между Petovium и Celeja (Птуй и Цель), которая, прорезывая Драву и Саву, образовала границу между Нориком и Паннонией, двумя большими римскими провинциями; восточная граница Паннонии шла по Дунаю, от впадения в него Савы и Тиссы, северная также по Дунаю. Провинция Паннония разделялась на верхнюю и нижнюю. Река Рааб и линия, идущая на восток от него, служила разделом Паннонии, так что северо-восточная часть от этой реки называлась верхней, а западная нижней Паннонией. В каролингский период Паннония занимала те же границы, что и в римский. К великой Моравии принадлежала вся Паннония, около 883 года отнятая у Франков моравским князем Святополком и соединенная им непосредственно с Моравией, хотя и ранее того у Балатонского озера (Pelso lacus inferior) княжили члены одного и того же рода с моравскими князьями. Южные границы великой Моравии совпадали, следовательно, с границами Паннонии.

На север от Дуная в состав Моравии входило княжество нитранское; границы этого княжества на севере проходили по верховьям Вислы и Татрам, в соседстве с Вислянами, на востоке до склона Карпатов и отсюда к Дунаю до Лысой горы, на юге в состав его входила Паннония, западные границы примыкали к собственной Моравии.

Собственная Моравия состояла из областей, расположенных по верхнему и среднему течению реки Моравы, из побережья рек Одры и Олавы (у верховьев), на северо-западе и западе Моравия соприкасалась с Чехией. Границу между Чехией и Моравией образовали здесь обширные леса, упоминаемые в современных грамотах. На юге границы Моравии сходились с границами Чехов и Баварцев, тут была австрийская марка (marca orientalis). На севере, за границами Чехии, от истоков Моравы и Лабы, в лучшую пору Великоморавской державы, было несколько славянских народцев, живших на Лабе, Одре и Висле, которые признавали над собою зависимость от моравских князей. В состав Великоморавской державы входила и Чехия в своих природных границах.

Таким образом границы Великоморавской державы приблизительно можно определить так. На севере, за границами Чехии и Моравии, в состав её входили области Славян, живших по верховьям Вислы, Одры и среднему течению Лабы (Силезия) до пределов сербских (Limes Sorabicus); на востоке от верховьев Вислы до склона Карпатов, отсюда к Дунаю, по Дунаю до Савы; на юге граница шла по Саве; на западе, по прямой линии между Petovium и Celeja, суженная немецкими поселениями из восточной или австрийской марки, граница шла от Савы до Дуная, далее по реке Дые, захватывая Чехию, к Saltus Hyrcanus, которым эта последняя граничила с немецкими военными поселениями (marca Boemica) и затем к саксонскому пределу (Limes Saxonicus) и Рудным горам (Miriquidui).

Соседи Славян, вошедших в состав моравской монархии. В то время, как Славяне жили еще маленькими общинами, дробившими их силы, значительная часть романо-германского мира соединена была династией Карловингов в одно государство. В IX веке, ко времени образования моравской державы, на восточных границах своих владений Франки имели обширные военные колонии (марки) для наблюдения над славянскими народами и для утверждения господства в земле их. Вся пограничная линия, начиная от нижнего течения Лабы до Адриатического моря, представляла ряд крепостей, снабженных сильным гарнизоном, кругом которых располагались немецкие поселенцы из Саксонии, Турингии и Баварии. Против Славян, живших между Одрой и Лабой, устроена была северная марка (marca septentrionalis). Со стороны Сербов лужицких и Чехов была марка сербская и чешская; со стороны Моравии и Паннонии восточная, ракусская и верхнепаннонская, образовавшие после эрцгерцогство австрийское; наконец, южная полоса до самого Триеста составляла фурлянское воеводство. Восточными соседями моравских Славян были Болгары. Взаимные границы тех и других соприкасались на Дунае и Тиссе; иногда Болгары делались орудием немецкого короля и вступали с ним в союз против Славян, а иногда были в дружественных отношениях с моравскими князьями. На северо-востоке и севере соседями Чехо-Мораван были: Слезане, Ополяне, Требовляне, Боборане, Дедоши, Сербы лужицкие, Висляне и другие народы ляшской ветви славянского племени.⁴

Окруженная с трех сторон горами, Моравия на юге лишена естественных границ; оттого-то по-дунайская равнина легко привлекала славянских поселенцев и скоро вошла в состав великой Моравии. Южными своими частями Моравия открыта была для западноевропейской торговли и цивилизации, тогда как речная область Одры и Вислы представляла возможность сношений с народами, занимавшими огромную равнину от Урала до Черного моря.

Римское господство в Паннонии надолго оставило глубокие следы образованности и житейской мудрости этого народа. Походы Римлян на варварские племена, жившие у Дуная, открываются с началом христианского летосчисления. При императоре Траяне Паннония получила прочное устройство, была разделена на верхнюю и нижнюю, состояла под управлением двух консулов. Делая завоевания, Римляне умели их сохранять за собою посредством военных и гражданских учреждений в покоренных землях, стремились приучить побежденных к своим правам и законам. Туземцы мало-помалу свыкались с римскою общественною жизнью, усвояли себе образованность, науку, искусства, язык и письмо, даже роскошный образ жизни Римлян. Могущественным средством, которое употребляли Римляне для распространения своей образованности между побежденными, было переселение римских граждан в новые земли, устройство префектур, муниципий и собственно военных колоний из ветеранов. Древнейшие города, построенные Римлянами на Дунае, были: Lauriacum, Lentia (Линц), Joviacum (Зальцбург), Vindobona (Вена), Carnuntum (нынешний Petronell), в подунайской равнине Bregetio, Sirmium и др.⁵ Резиденция наместников нижней Паннонии была, вероятно, в Sirmium (Срем), верхней либо в Sabaria,⁶ либо в Carnuntum. Пограничные и внутренние гарнизоны были орудием центрального управления и посредниками мировой культуры; они образовали цепь, замыкавшую всю дунайскую равнину. Сношения между гарнизонами и связь составных частей пограничного войска облегчены были дунайским флотом. Он состоял частью из либурнских судов⁷ и был довольно многочислен, чтобы господствовать над речною областью. Четыре пристани было в Норике, пятая в Вене или Карнунтуме, три в Паннонии, из которых одна на Саве близь Срема. Во времена римского господства в Паннонии и Норике было от 60 до 70 тысяч постоянного войска.⁸ Во времена Тиверия римский язык был весьма распространен в Паннонии. Римские учреждения в варварских землях распространялись по направлению торговых дорог. Ни средние, ни новые века не созидали таких прочных дорог, какие имели Римляне, От Аквилеи шли четыре главные дороги: западная вела в верхнюю и среднюю Италию, восточная в Истрию и Далмацию, северо-восточная шла по двум направлениям – одна на Aemona (Любляна), и отсюда на Pettovium (Птуй) к Дунаю, другая на Siscia (Сисек) и Sirmium (Срем) в земли по нижнему Дунаю; северная дорога пересекала карнийские Альпы и соединялась с большою дунайскою дорогою; четвертая, чрез карнийские Альпы, вела в Регенсбург и Аугсбург. Важнейшие места были связаны второстепенными ветвями дорог. Имея первоначально военную цель, эти дороги способствовали развитию торговли, распространению римского языка, образованности и христианства.⁹ Подати в императорское время были очень высоки;¹⁰ мы не знаем, сколько платила Паннония, но важнейшие производства и естественные богатства страны были правительственными регалиями. Сюда относятся: знаменитые золотые рудники в норийских Альпах, мраморные копи близь Срема, около сербского Добрина и др.; на императорских фабриках употребляли пурпуровую краску. Торговля по Дунаю для варваров стеснялась строгими таможенными правилами, запрещался ввоз оружия за границу. Мало-помалу Паннония достигла известной степени благосостояния. Предание об этом сохранялось до времени Константина Порфирородного.

Вместе с Римлянами проникло сюда и христианство.¹¹ Определенные известия о христианах в Паннонии имеются от IV века. Воздвигнутое Диоклетианом гонение на христиан коснулось Норика и Паннонии, в Лавреаке пострадало сорок исповедников христианства. Со времени Константина (312 г.) христианство начало успешнее распространяться, а это повело к правильному устройству христианских общин. Лавреак сделался кафедральным епископским городом, Срем митрополией всей Паннонии и Иллирика.

Гунны опустошают Паннонию, уничтожают следы римской цивилизации; после них подунайскою равниной владели разные немецкие народы, последними господствовали Лонгобарды. В 586 г. они передвинулись в Италию, оставив дунайские области народам другого племени. Хотя Паннония не имела уже тогда прежнего благоустройства, населенных городов, промышленности и т. п.,¹² но римские граждане долго еще упоминаются в грамотах, торговая деятельность, временно прерванная, возобновляется на Дунае и по римским дорогам.¹³