Глава четвертая. Монастырские часы

Песненный строй церковных служб первоначально был единственным богослужебным строем, господствовавшим не только в соборно-приходских церквах православного Востока, но и в монастырях. «В монастырях Палестины, Месопотамии и всего Востока, – по словам преп. Иоанна Кассиана († 435), – служба каждого часа состояла из трех псалмов и молитв, как это издревле установлено»¹⁵³. Из слов того же И. Кассиана видно, что соборно-общественный песненный строй был общераспространенным и в монастырях Египта и Фиваиды¹⁵⁴. На всех службах в этих монастырях, согласно песненной практике, псалмы обычно чередовались с молитвами. Впрочем, на первых порах все вообще монастыри придерживались такой практики и, по примеру приходских церквей, вовсе не допускали непрерывного рядового исполнения псалмов; очевидно, они считали общеобязательным соборное правило «о том, чтобы в (молитвенных) собраниях псалмы не пелись непрерывно один за другим, но чтобы после каждого псалма, в промежутке, следовало чтение»¹⁵⁵. – Однако, это соблюдалось недолго. Мало-по-малу монастыри уклоняются от общецерковной нормы и вырабатывают свой особый богослужебный строй келейно-одиночного характера, с однообразным рядовым чтением псалмов, без священнических молитв и диаконских возглашений.

Этот особый монастырский строй церковного богослужения развился под влиянием древнейшего иноческого устава, или так называемого «правила псалмопения» (κανών τῆς ϕαλμφὸίας).

У преп. И. Кассиана, описывающего порядки египетских монастырей, везде говорится о псалмопении. Было в употреблении у египетских монахов и антифонное пение псалмов. Однако, при этом не полагалось читать общих молитв, составлявших, как известно, необходимую принадлежность песненных служб. В промежутках между псалмами каждый сам про себя совершал «умную» молитву, в которой выражал мысли и чувства, вызванные пением псалма. Отсюда недалеко было и до рядового пения псалмов, – стоило только сократить промежутки между отдельными частями псалмопения, предоставив молящимся сопровождать благочестивыми размышлениями протяжное пение. Самое псалмопение легко могло перейти в чтение. Дело в том, что, по чину, пел один, и пение, по-видимому, скорее походило на речитатив, близкий к нынешнему протяжному чтению нараспев¹⁵⁶.

Таким образом уже в древнейшем чине псалмопения, употреблявшемся у египетских монахов, можно усматривать значительное уклонение от песненного строя, приведшее впоследствии к полному разложению этого строя. Да и по существу дела песненный строй не мог привиться в богослужебной практике египетских иноков, так как в египетских монастырях, основанных преп. Антонием и Пахомием не было наличного состава исполнителей, нужных для совершения песненных служб.

Службы песненного строя по характеру своему, как мы знаем, относятся всецело к общественному храмовому богослужению. Для совершения этих служб, как показывает их состав, необходимо участие пресвитера и певцов; участвовал обычно и диакон. Присутствие пресвитера и диакона необходимо было для произнесения общих молитв и ектений. Об этом не раз говорится в «Паломничестве». «И поются песни, также как и антифоны, – пишет паломница о полночной службе, предварявшей воскресную утреню, – а после каждой песни и антифона произносятся молитвы. Ибо, – поясняет она далее, – и пресвитеры и диаконы всегда готовы в этом месте (в базилике, возле храма Воскресения) на бдение, ради собирающегося множества»¹⁵⁷. И по словам Симеона Солунского, «последование песненное, необходимейшее и древнейшее, совершается при посредстве иерея»¹⁵⁸. Между тем в монастырях, основанных преп. Антонием и Пахомием, согласно воле основателей, сначала вовсе не было священников, и для совершения евхаристии по субботам и воскресеньям приглашались священники из соседних церквей. Следовательно, на обычных повседневных собраниях некому было произносить общие молитвы и ектении, входившие в состав песненных служб. Этим-то и объясняется происхождение первоиноческого правила – молиться каждому про себя, совершать частные молитвы в общих собраниях.

В подобных же условиях находились и все вообще монастыри со скитским или келлиотским строем жизни, на первых порах своего существования не имевшие в своей среде иерархических лиц.

Все эти монастыри не могли, конечно, пользоваться службами песненного строя в полном их составе и, по необходимости, должны были видоизменить их сообразно со своими потребностями.

Так естественно, наряду с песненным последованием соборных церквей и на его основе, возник иной, келейно-монастырский, или скитский богослужебный чин (ἀσκητικαὶ ἀκολουϑίαι), известный в древней аскетической письменности под названием «правила псалмопения».

Отличительные особенности скитского богослужения обусловливаются потребностями скитской жизни, вызвавшими и самое появление келейно-монастырского чина.

Главная особенность скитских служб состоит в том, что их могут совершать сами иноки или миряне без участия священника. Те богослужебные молитвословия и действия, совершение которых предоставлено священнику, в скитских службах или вовсе исключаются из состава (как напр. ектении, возгласы, благословение), или же упрощаются и приспособляются к совершению лицами, не имеющими священства (напр. молитвы).

Другая особенность скитского богослужения заключается в его простоте и несложности. Эта особенность вытекает сама собою из предыдущей. У скитян не было ни священников, ни диаконов, а потому должны были отсутствовать и все священнические и диаконские молитвословия, сообщающие богослужению красоту и разнообразие.

Однообразие скитского богослужения усиливалось еще вследствие полного почти отсутствия песнопений. Пустынники, жившие небольшими скитами – иногда по два, по три человека, – не имели, конечно, ни хороших певцов, ни певческих хоров. Поэтому пение скитян ограничивалось часто одним псалмопением и походило скорее на протяжное чтение. Нередко келлиоты пели поодиночке, время от времени сменяя друг друга. Так было в Египте¹⁵⁹; точно так же, разумеется, бывало и в других местах.

Помимо практических затруднений, вызывавшихся отсутствием певцов, у скитян были и иные побуждения не употреблять церковных песнопений. Суровые аскеты находили, что пение вообще не соответствует строгости монашеской жизни, что молчальникам, удалившимся от мира, чтобы оплакивать свои грехи, тропари и песнопения даже и неприличны, и что искусственное пение возбуждает чувственные помыслы, отвлекает от богомыслия и препятствует самоуглублению. «Молчалником и иже своя грехи плачущим неподобни суть тропаре, – говорит Нил Синайский, беседуя с Софронием и Иоанном: – пение бо и тропари не толико ползуют иночествующих, елико вредят; сия бо не суть иноческая, но мирских человек, и оукрашение и слава соборныя церкви, пения бо ради и людие в церкви собираются. Нам же иночествующим подобно есть не высочайший изволяти путь, но худейший, и преклонения коленом, и слезам источьники, и еще же посты и бдения, и низолегание». И глас да будет нам давидьстии псалмы»¹⁶⁰. «Пение бо ожесточевает сердце и окаменевает и не оставляет душу оумилитися, – поучает старец Силуан инока: – аще оубо хощеши в оумиление приити, остави пение»¹⁶¹. «Кое оубо оумиление и слезы раждаются от тропарей? кое оумиление бывает иноку, егда стоит в келии или в церкви да возвысит глас свой якоже волове?» – с укоризной внушает авва Памво своему ученику, сетующему на однообразие и монотонность монастырской службы¹⁶². Руководясь подобными взглядами на пение, Исаак Сирин советует даже «при стихословии псалмов, оставив обычное громогласие, произносить псалмы как молитву»¹⁶³. Такую же мысль высказывает и старец Силуан в беседе с иноком об умилении сердца. «Еже глаголати псалмы со гласом, – говорит он, – первая гордыня есть и возношение, рекше, аз пою, брат же не поет». «Когда же собеседник заметил ему на это: «аз, отче, отнележе бых мних, чин правила своего и часов по осмогласнику пою», – старец возразил: «сего ради оумиление и плач бегает от тебе». Вообще пение, по словам старца Силуана, – дело весьма опасное: «пение бо многы в преисподняя сведе, не токмо мирския, но и священники, в блуди и во страсти тех вринув»; а употребление, в частности, октоиха, или осмогласия, о котором упомянул собеседник, – занятие, по меньшей мере, праздное: «помысли чадо, – вразумляет старец, – колико чинов есть на небеси, и несть писано о них, яко со осмогласником поют»¹⁶⁴.

Искусственное пение – это, по мысли аскетов, еллинское, языческое измышление, совершенно чуждое духу аскетизма и способное вызывать в отшельниках лишь суетное тщеславие. Поэтому древние аскеты, подвергая суровому осуждению всю вообще современную им языческую мудрость и еллинистическую образованность, осуждают вместе с тем и пение. Со свойственной им прямолинейностью, они, во избежание соблазна, готовы отказаться не только от искусственного пения, но и от всякого пения, даже от псалмопения. – Конечно, это была крайность, не всегда встречавшая сочувствие и среди аскетов.

Не имея в своей среде священников и чуждаясь песнопений, келлиоты по необходимости должны были значительно сократить обычный состав церковных молитвословий, исключив из своего обихода все то, чего нельзя исполнять без священника и певцов. В свою очередь сокращение состава молитвословий, при отсутствии певческого исполнения, естественно отражалось на продолжительности служб; и ночные бдения могли оканчиваться слишком рано. Чтобы восполнить заметный недостаток молитвословий, усилено было стихословие псалтири.

Обилие псалмопения составляет новую выдающуюся черту келейных служб. Усиленное стихословие псалтири служило средством к удлинению служб и к достижению большей продолжительности бдений. При этом иноческое усердие не имело границ. Поучительным примером в данном случае может служить обитель преп. Нила Синайского. Благочестивое соревнование преп. Нила и его сподвижников простиралось до того, что они в течение одного всенощного бдения прочитывали нараспев всю псалтирь, от начала до конца¹⁶⁵. Разумеется, остальное последование, хотя и более существенное в богослужении, совершенно подавляемое преобладанием псалтири, отступало при этом на второе место и исполнялось как бы между прочим. Вместо круга суточных служб создавался таким образом круг суточного чтения псалтири с молитвословиями после кафизм. И до настоящего времени сохранилось не мало древних Псалтирей, приспособленных для такого именно богослужения, – с тропарями и молитвами после кафизм.

Так постепенно развивалось монашеское правило псалмопения со всеми его разветвлениями, во многом весьма отличное от общецерковного богослужения.

Это правило, как «Бoгoм преданный устав» псалмопения, в общих чертах излагается и в наших печатных Псалтирях. – Читается оно так.

– Оустав святых отец, Богом преданный всем хотящым пети псалтирь, в молчании живущым монахом, и всем богобоязнивым православным христианом.

Богоноснии, и преподобнии, и преблаженнии отцы наши, всему миру светила, землении ангели, небеснии человецы, исперва от Святаго Духа предания иночествовати навыкше, – нам оставиша оустав, Богом преданнаго пения их, и оумиленныя молитвы, имиже Бога милостива себе сотвориша: ови бо их часы с междочасием пояху, составивше избранныя псалмы, с тропари и с молитвами, и нарекоша сия часословец; друзии един псалтирь пояху, инии же подвижнейшии суще, по всякой кафисме, трисвятое с поклоны, и с тропари покаянны, и с молитвами псалтирь пояху¹⁶⁶.

Здесь кратко указываются три вида псалмопения; во-первых, псалмопение в виде часов с междочасиями; во-вторых, рядовое исполнение всех псалмов псалтири, и, в-третьих, пение псалмов, с подразделением их на кафизмы, при чем каждая кафизма сопровождается покаянными тропарями и молитвами. Эти три вида в древности разнообразились до бесконечности, в зависимости от личного усмотрения старцев. Как велика была неустойчивость монашеского правила псалмопения, об этом выразительно говорит, между прочим, преп. И. Кассиан Римлянин.

«Относительно молитвенного устава, – пишет он, – мы встречаем в разных местах разные чины и правила, из которых иные, может быть, установляемы были лицами, имевшими, как говорит Апостол, ревность Божию, но не по разуму (Рим. 10:2); ибо у иных положено петь по двадцати или тридцати псалмов, в каждую ночь, и при том антифонно и на разные напевы; другие покусились превзойти и это число; у некоторых поется только восемнадцать псалмов. Таким образом в разных местах, как знаем, разный держится устав (diuersum canonem); и мы видели почти столько же разных молитвенных чинов и правил в употреблении, сколько обозрели монастырей и келий. Иным и относительно дневных молитвенных служб, т. е. третьего, шестого и девятого часов, показалось, что при совершении в них молитвенных ко Господу последований должно с числом часов уравнивать и число псалмов и молитв (в третий – три, в шестой – шесть, в девятый – девять); между тем как другие на каждой дневной службе поют по шести псалмов».

Такое разногласие побуждает, между прочим, писателя «вывесть на среду древнее отеческое постановление», которому следовали египетские монахи, «чтобы неустановившуюся юность манастыря (основанного еп. Кастором в Галлии) напоить древнейшими правилами древнейших отцев»¹⁶⁷. И он рассказывает древнее предание о чудесном сообщении ангелом «чина 12-ти псалмов». – Чин этот по всей справедливости должно признать правилом псалмопения в ближайшем и собственном смысле, как в силу издревле усвояемого ему священного авторитета, так и по занятому им господствующему положению среди других чинов, а равно вследствие глубокого влияния его на общецерковную богослужебную практику.

«По всему Египту и Фиваиде, – повествует преп. И. Кассиан, – поют по 12 псалмов, как в вечерних, так и в нощных церковных собраниях, так, однакож, что за ними следуют каждый раз два чтения – одно из Ветхого, другое из Нового Завета. Этот чин, древле установленный, – по словам писателя, – потому пребывает неприкосновенным чрез столько веков даже доныне во всех монастырях тех областей, что, как утверждают старцы, он установлен не по человеческому изобретению, но свыше принесен отцам ангелом»¹⁶⁸. Сказавши затем в начале следующей (5-й) главы о насаждении христианства в Египте св. евангел. Марком и о строгости жизни первых египетских христиан, преп. И. Кассиан в связи с этим, сообщает далее и самое предание о чине 12-ти псалмов. «Итак в те времена, – рассказывает он, – почтенные отцы – – собрались, чтобы, посовещавшись, определить, какую меру псалмопения в повседневном богослужении должно держать всему братству. – – В этом собрании всякий по своей ревности, не помня о немощи других, – – думал установить огромное число псалмов, – кто 50, кто 60, а иные, и этим числом не довольствуясь, полагали, что надо назначать еще больше того. Между тем – – настало время свяшеннейшей вечерней службы. И вот, когда они (старцы), хотели совершать ее по заведенному порядку повседневных молитв, кто-то встал и, вышедши на средину, начал петь пред Господом псалмы. Все сидя (как и доселе есть обычай в странах Египетских) слушали, углубляясь всем вниманием сердца в слова поющего; а он, пропевши одиннадцать псалмов ровным распевом без перерыва, стих за стихом, разделяя только каждый псалом промежуточною молитвою, и закончив двенадцатым, произнося после кaждого стиха: аллилуия, внезапно, на глазах у всех сделался невидим, и тем положил конец богослужению, а равно и спору (Inst. II, 5).

«После сего достопочтеннейший совет отцев, уразумевая, что таким ангельским служением не без благоизволения Господня указан общий закон для псалмопений в собраниях братий, – определил соблюдать это число псалмов в собраниях, как вечерних, так и нощных, присоединяя к ним по два чтения – одно из Ветхого, другое из Нового Завета. – – В субботу же и в воскресенье (а также во все дни 50-цы) оба чтения берут из Нового Завета» (Inst. II, 6).

«Это узаконенное дванадесятное число псалмов, – продолжает цреп. И. Кассиан, – исполняют они (египтяне) при покойном положении тела; так что, за исключением того, кто встает сказывать посредине псалмы, все сидят на низеньких седалищах», в виду сильной усталости от поста и деннонощных работ (Inst. II, 12).

«Пропевание же 12-ти указанных псалмов они так делят между собою, что если будет два брата, то они пропевают по шести псалмов, если три – по четыре, если четыре – по три. Меньше этого числа псалмов никто из выходящих петь не поет. Потому, какое бы множество братий в церковь ни собиралось, больше четырех братий никогда не назначается петь в собрании».

«И самые псалмы, которые поют в собрании, не без перерыва пропевают до конца, но разделяют их на две или на три статьи, смотря по числу стихов, и в промежутках вставляют умные молитвы, – – всячески заботясь о том, чтобы излишеством псалмов не породить опаснейшей скуки у сидящих» (Inst. II, 11).

«По сей причине там почитают более полезным совершать молитвы краткие, но сколько можно чаще» (Inst. II, 10).

Молитвы совершаются с воздеянием рук и сопровождаются коленопреклонением (Inst. II, 7).

«И то так же у них со всею точностью соблюдается, чтобы, с отвечанием аллилуия, те только сказывать псалмы, которые и надписываются аллилуия» (Inst. II, 11).

«И того, что видим в этой стране (на Западе), т. е. чтобы псалом петъ был одним, а в конце его все, стоя, громогласно возглашали: Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, – нигде не видали мы по всему Востоку; но там, при молчании всех, тем, кто поет псалом, по окончании его начинается молитва. Этим же славословием Пресвятой Троицы там обыкновенно оканчивают антифоны» (Inst. II, 8).

«Исключая вечерних и нощных собраний, днем не бывает у них (египтян) никакой общей службы, кроме субботы и воскресенья, в которые в третьем часу (наш 9-й) собираются они для принятия святаго причастия» (Inst. III, 2).

Не ограничиваясь общими собраниями, «они к нощным в церкви службами, присоединяют потом в келиях свои частные бдения» (Inst. II, l8).

Так пишет преп. И. Кассиан о чине 12-ти псалмов. Но, говоря о том, что в Египте этот чин совершался дважды в сутки – вечером и ночью – и что псалмы всегда чередовались с краткими молитвами, писатель не указывает при этом ни псалмов, ни молитв, входивших в состав чина. Из его слов видно только, что псалмы пелись разные, а не повторялся 12 раз один и тот же псалом (как это мы видим напр. в «Правиле» о 12-ти молитвах); в соответствии с этим, нужно думать, читались и разные молитвы. Естественно также предполагать, что оба последования – вечернее и ночное – по составу псалмов и молитв различались между собою. По времени совершения они наиболее соответствуют повечерию и полунощнице, или иначе – молитвам перед сном и после сна.

Из Египта чин 12-ти псалмов постепенно распространился по всему Востоку, а оттуда перешел и к нам на Русь вместе с церковно-богослужебными книгами.

Но древнее предание о чудесном сообщении ангелом чина 12-ти псалмов, помещаемое в наших церковно-богослужебных книгах, несколько отличается от предания, записанного преп. И. Кассианом, и связывается с именем преп. Пахомия В. Оно излагается в статье: «От старчества, о келейном правиле и о молитве, юже предаде ангел Господень великому Пахомию». Соответствующую статью мы встречаем и у преп. Никона Черногорца в его «Великой книге толкования заповедей Господних», или «Перилипси». Статья эта излагается в вопросах и ответах.

Брат спрашивает старца, «како быти в келлии». Старец в ответ на это рассказывает, какого келейного правила держится он сам. Ночью он 4 часа спит, 4 часа «стоит на пении» и 4 часа работает; а днем опять работает до 6-ти часов, от 6-ти до 9-ти читает, затем хлопочет о пище и по хозяйству («яже имать келлиа поделия»). «И паки брат: молитвы же колика должен есмь творити? – И старец отвещав рече: аз по завещанию ангелову держу, еже завеща святому Пахомию с писанием; ты же якоже можеши. – И брату рекшу: како есть завещание ангелово, отче? – И рече старец: писано есть во ангелове написанном завещании, яко да творят иже под властью святаго Пахомиа иноцы, во дни молитв 12 [у Никона Ч. прибавлено: и на вечерни молитв шесть], и в нощи 12, и в девятый час 3 молитвы, и коеяждо молитвы прежде пети псалом. И сия убо рече: сице вообразих мало, яко да и малии доспевают в правило, и не скорбят; совершении и же законоположения не требуют, слышаще глаголющаго: непрестанно молитеся»¹⁶⁹.

Далее в церковных книгах приводится и самое «Правило, еже даде ангел Господень великому Пахомию».

«Начало сице: Трисвятое, и по Отче наш: Господи помилуй, 12. Слава и ныне; Приидите, поклонимся, – трижды. Псалом 50: Помилуй мя Боже; Верую во единаго Бога. Сто молитв: Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. И посем – Достойно есть, – и отпуст. – И сие едина молитва. Сих совершати повеле 12 в день, и в нощь 12»¹⁷⁰.

В «Правиле готовящымся служити и хотящым причастится» то же самое последование предписывается всем «творити повседневно»; при чем вместо «ста молитв» указывается читать каноны, а после отпуста полагается молитва: «Ненавидящих и обидящих нас» и 15 поклонов. О 12-ти-кратном совершении этого последования не упоминается. – «Инии же, – говорится в заключение, – 12 псалмов, по определенному чину, в правило себе читают»¹⁷¹.

В последнем замечании устанавливается связь «Правила» о 12-ти молитвах с «Чином 12-ти псалмов». Оказывается, что это родственные последования, поставлявшиеся иногда одно на место другого. «Правило» по своему составу гораздо проще «Чина». По всей вероятности, оно имело в виду, преимущественно, неграмотных отшельников-простецов: тогда как более сложный «Чин 12 псалмов» предназначался для умеющих читать. Впрочем, исполнение «Чина 12 псалмов» и для неграмотных не должно было представлять особых затруднений, так как весь Чин легко мог заучиваться наизусть. У нас есть прямое свидетельство о том, что преп. Савва Освященный всех монахов-неофитов заставлял прежде всего «изучать (очевидно, наизусть) псалтирь и правило псалмопения»¹⁷². Да и вообще заучивание псалмов наизусть было широко распространено среди монахов, особенно, в древнее время. Некоторые знали на память всю псалтирь. В «Лествице» повествуется, напр., об одном подвижнике – преп. Мине, который, «лежа на земле (перед игуменом), прочел всю псалтирь»¹⁷³. И такое знание псалтири не вменяется ему в особую заслугу: настолько, значит, оно было явлением обычным. Наши благочестивые предки точно так же очень любили псалтирь; они не расставались с нею ни дома, ни в пути. Псалтирь была для них и настольной книгой, и «подорожной книжицей». И многие не только иноки, но и миряне знали на память все псалмы¹⁷⁴. – Отсюда можно заключать, что «Чин 12 псалмов» более соответствует духу древнего подвижничества, воспитанного на псалтири, и что по тому самому он гораздо древнее «Правила» о 12 молитвах, являющегося, по-видимому, позднейшим приспособлением Чина 12-ти псалмов для монахов-простецов. На «Правиле» явно отпечатлелся мертвящий формализм позднейшего времени: 12-тикратное повторение заключающегося в нем последования приближает его к тем чинам и правилам, «из которых иные, – по словам преп. И. Кассиана, – может быть, установляемы были лицами, имевшими, как говорит аиостол, ревность Божию, по не по разуму»; а гнетущее однообразие всего правила, предполагающего повторение 1200 раз одной и той же молитвы «Господи И. X. Сыне Божий, помилуй мя грешнаго», способно привести в уныние даже самого невзыскательного инока и породить в нем ту «опаснейшую скуку», от которой, по свидетельству преп. И. Кассиана, так ревниво оберегали себя и других египетские пустынножители.

Двенадцатипсалмие, как мы знаем, свойственно и обычным церковным службам. Так, обычные часы – 1-й, 3-й, 6-й и 9-й – в общей сложности имеют 12 псалмов; великое повечерие само в себе заключает 12-типсалмие; приблизительно столько же псалмов положено на утрене. Разумеется, такой состав соборного псалмопения не мог установиться под влиянием келейного чина 12 псалмов; по всей вероятности, произошло обратное, т. е. чин 12 псалмов образовался уже в зависимости от раньше установившегося в церковном употреблении 12-типсалмия. Но в таком случае естественно рождается вопрос: почему же аскеты не воспользовались готовыми церковно-богослужебными чинами, в роде, напр., дневных часов, а создали свою особую систему? – Ответ на это мы находим в аскетических творениях. Оказывается, аскеты считали себя не в праве поступить иначе.

Смиренные древние иноки не ставили себя выше простых мирян, а потому на первых порах не дерзали включать в свой богослужебный обиход даже те молитвословия, которые, по уставу, исполнялись чтецами, певцами и иподиаконами. Они знали церковное правило «о том, что не должно петь в церкви, т. е. исполнять церковные песнопения (так понимали они), другим каким-либо лицам,» кроме певцов-клириков, восходящих на амвон и поющих по книге»¹⁷⁵. В «Великой книге» преп. Никона Черногорца есть даже отдельное слово (29-е), посвященное раскрытию и обоснованию этой мысли; надписывается оно так: «Образ молитвы и пребывания отшелническаго, и яко неключима суть отшелником яже в церквах певаемая, или гласи, или тропари, или прокимени, и яко кроме рукоположения таковая начинаяй подлежат грехоу «[или, по К.-П. № 92: заприщению]»¹⁷⁶. Здесь, на основании древней аскетической письменности, подробно выясняется отношение аскетов к «песненному» богослужению «соборной церкви». И вот мы видим, что аскеты отказываются от употребления священных церковных песнопений, дабы не «всхищать священическая». «Пение бо и тропари, – говорит преп. Нил Синaйский, – не суть иноческая, но мирских человек, и оукрашение и слава соборной церкви»¹⁷⁷; «сия бо певец и чтец суть, и оуподдиакон [К. – П. № 92 добавляет, и диякон], и презвитер и иже рукоположения имущих, а иже рукоположения не имущим на сия дерзати не подобает», «яко да не притворяют себе священичество»¹⁷⁸. «И глас да будет нам давидьстии псалмы»¹⁷⁹.

Тем более не смели анахореты пользоваться полными чинопоследованиями «соборной церкви» и должны были заменять их правилом псалмопения, преимущественно, в виде Чина 12-ти псалмов. – Правда, примеры показывают, что и обычные церковные службы иногда совершались келейно. Вопрошавший старца Силуана инок говорит ему: «аз, отче, отнележе бых мних, чин правила своего и часов по осмогласнику пою». Другому иноку некий старец внушает – всюду, куда бы он ни пошел и где бы ни был, творить «правило свое и часы – третий, шестой и девятый – и еже нужнее и вечерняя»¹⁸⁰. Следы подобной практики сохранились и доселе в нашем церковном уставе, который в известные сроки предписывает, чтобы некоторые церковные службы совершались «в келлиах»¹⁸¹. – Но все это бывало сравнительно редко; обычно же келейно-одиночные и соборные службы строго разграничивались между собою.

«Часы и песни, – рассуждает авва Варсонофий, – суть церковные предания и хорошо учреждены для соглашения всех людей (в молитвах), также и в общежитиях для согласия многих. Скитяне же ни часов, ни песней не читают, но наедине упражняются в рукоделии, чтении и размышлении, и через несколько времени начиняют молитву. – – Что касается вечернего времени, – продолжает авва, – то скитяне читают 12 псалмов и на конце каждого, вместо славословия, произносят Аллилуиа и читают одну молитву; также и ночью читают 12 псалмов и после псалмопения садятся за рукоделие. А кто хочет, читает наизусть псалмы»¹⁸². Таким образом, авторитетный авва, на основании современной ему практики, делает строгое разграничение между келейным правилом псалмопения и соборными службами. Точно так же поступает и преп. Никон Черногорец; 30-е слово в его «Великой книге» имеет следующее надписание: «Образ молитвы с пением иже в дружине сущим и пребывании[я] иже в церквах сбирающимся, и яко неприлична суть иже в церквах сбираемым отшелническая деяти, яко же ни отшелником яже сих [соборная пения творити] и ко воплю принуждати естество, – – и яко не подобает на всяком месте божественные службы совершати» (л. 212).

Этот взгляд впоследствии особенно прочно привился в сознании русских людей; так что даже наши раскольники, отделившись от Церкви, не дерзали пользоваться церковным богослужением и должны были измыслить для себя особый устав: «како лишившимся соборной службы псалтирию и поклонами угодити Богу».

Однако со временем на Востоке отношение скитян к соборным службам существенно изменяется. Сильное влияние на эту перемену оказало вступление в иноческую среду лиц священного сана, свыкшихся с богослужением «соборной церкви». Да и взаимоотношение скитских и соборных служб успевает уже значительно видоизмениться. Благодаря постоянному взаимодействию, резкое различие между ними постепенно сглаживается, и происходит обоюдное сближение: скитские службы перестают чуждаться соборных «тропарей и песней»; в свою очередь и соборные службы, подвергшись соответствующей обработке, приобретают келейно-монастырский строй. В результате то, что прежде допускалось только в виде исключения, теперь становится обычным явлением. Многие соборные службы входят в келейное правило, а службы келейные получают доступ в соборную практику. – Посредниками в данном случае являются: чин 12 псалмов – с одной стороны, и последование часов – с другой. Эти службы очень рано обнаружили взаимное тяготение друг к другу, послужившее основанием для дальнейшего сближения скитских и соборных служб между собою.

Связь чина 12 псалмов с часами устанавливается уже при И. Кассиане. Сказавши сначала, во второй книге De institutis coenobiorum, «о каноническом чине (de canonico modo) ночных молитв и псалмов», соблюдаемом в Египте и Фиваиде, этот писатель говорить далее, в третьей книге, «о каноническом чине дневных молитв и псалмов, т. е. «о службах третьего, шестого и девятого часов, по правилу монастырей Палестины и Месопотамии» (ІII, 1), и, между прочим, о том, что на всем Востоке службы эти «состоят только из трех псалмов и молитв» (ІII, 3). Следовательно, уже И. Кассиан делает попытку соединить практику египетскую с палестинской, 12-типсалмие – с 3-псалмием, правило псалмопения – с часами. Попытка эта, нужно думать, не прошла бесследно, и у преп. И. Кассиана явились подражатели и продолжатели его стремления объединить две наиболее авторитетные и влиятельные суточные богослужебные системы. Мало того: по всей вероятности, и сам И. Кассиан был лишь выразителем стремлений своих современников, обнаруживавших явную склонность к совмещению египетской и палестинской практики псалмопения.

Совмещение это тем более могло рассчитывать на успех, что палестинское монашество, очевидно, не вполне разделяя взгляды преп. Нила Синайского и Варсонофия В., довольно рано стало приспособлять церковное последование часов для келейно-одиночного употребления, приближая его в этом случае к правилу псалмопения. Оставалось пойти навстречу и с другой стороны, т. е. приблизить правило псалмопения к часам. Чин 12-ти псалмов легко поддавался этому.

Взаимодействие египетского чина 12-ти псалмов и палестинских трипсалмых часов выливается в самые разнообразные формы, отражая на себе преимущественное влияние то одной, то другой практики; и если в часах изменение коснулось, главным образом, их содержания, или состава, то в чине 12-ти псалмов видоизменяется его форма. Таким образом, под влиянием правила псалмопения образовались многопсалмные и, в частности, 12-ти псалмные часы, а под воздействием часов правило псалмопения принимает форму трипсалмных последований. Это не исключало, конечно, возможности различных вариантов, с более или менее определенными колебаниями как в одну, так и в другую сторону. Вся совокупность чинопоследований, так или иначе отразивших на себе влияние одиночной келейной практики, составляет правило псалмопения в широком смысле.

Обращаясь непосредственно к литургическим памятникам, мы находим в них несомненные следы всех сложных исторических переживаний в области монастырского богослужения, вполне подтверждающие высказанные нами сейчас предположения. В частности, дошедшие до нас рукописи, несмотря на случайность и неполноту их подбора, отражают в себе, все бесконечное разнообразие правил суточного богослужения, и, подражая преп. И. Кассиану, с полным правом можно бы оказать, что «число сих правил почти равняется числу» дошедших до нас древних памятников.

Среди этого разнообразия отчетливо выделяются как часовые последования, окончательно сложившиеся под влиянием 12-типсалмия, так и последования 12 псалмов, принявшие форму часовых служб.

К последованиям первого рода относятся, прежде всего, службы египетского копто – эфиопского Часослова, из которых каждая содержит в себе по 12-ти псалмов, затем – многопсалмные службы древнего палестино – саввинского Часослова и, наконец, западные «канонические часы» – horae canonicae. В этих памятниках проявилось внутреннее органическое слияние правила псалмопения с часами.

В других случаях, напротив, замечается лишь простое внешне-механическое, чисто-формальное соединение 12-типсалмия с часовыми последованиями. А так как в египетских монастырях чин 12-ти псалмов приурочивался или к вечернему, или же к ночному времени, то и в системе часовых служб он – с одной стороны – приурочивается к ночи, образуя особое «последование ночи», или «ночные часы», – с другой же стороны – примыкает к дневным часам, в виде особых «почасий», или междочасий. При этом 12-типсалмие первоначально ставится в полное соответствие с 12-ю часами дня и ночи, и таким образом получается система 24-х суточных однопсалмных служб. Но с течением времени, под влиянием трипсалмных часов, чин 12-ти псалмов точно так же подразделяется на трипсалмия, из которых каждое приурочивается к определенному часу дня или ночи.

Однако, вследствие соединения чина 12 псалмов с системой часовых служб, число дневных и особенно ночных последований возросло настолько, что выполнение их становилось доступным разве только обителям неусыпающих. Явилась необходимость сократить количество служб. С этою целью 12 дневных псалмов, образовавших почасия, отнесены были к одиночным, келейным службам; ночной «чин 12 псалмов» в свою очередь выделился в особое келейное последование, а избыток тропарей, нашел себе место на утрене в качестве «седальных» и «троичных».

Так перерождался и частью вырождался чин 12-ти псалмов, в свое время несомненно оказавший громадное влияние на выработку суточных служб, а теперь превратившийся в малоизвестное келейное правило.

Б. А. Тураев перевел и издал «Часослов эфиопской церкви», являющийся в свою очередь переводом с коптского, сделанным, по заключению В. В. Болотова, в первой половине XIV века¹⁸³. Этот копто-эфиопский Часослов, или – по подлиннику – «книга молитвы часов», заключает в себе несомненно очень древний и весьма любопытный состав суточных служб. Расположены они в таком порядке: первый час, третий, шестой и девятый, вечерня, повечерие и, наконец, полунощница с утреней, или молитвой в третий час ночи, и молитвой при пении петуха. Шесть первых служб, до повечерия включительно, отнесены к дневным службам, а остальные три – к ночным.

По своему построению все службы сходны между собою. Каждая служба предваряется несколькими молитвословиями, неизменно повторяющимися «прежде всякого часа» и соответствующими нашему «обычному началу». Сюда между прочим включены: «молитва благодарственная св. Василия», после «Отче наш», и – красноречивое молитвенное обращение к Давиду-царю, «владыке псалтири прекрасной», чтение которой и следует дальше.

Псалмами начинается последование в собственном смысле; при чем псалмопение достигает здесь весьма широкого развития: на каждом часе полагается по 12 псалмов, а на первом, сверх того, еще и первая кафизма. Псалмы идут в порядке псалтири, но с некоторыми пропусками и перестановками. Возможно, что положенные псалмы исполнялись не все сряду, а чередовались по дням¹⁸⁴.

Псалмопение заключается троекратным «Аллилуия, слава Господу». Далее читается евангелие и исполняется тропарь службы. На часах тропари обычные, с двумя обычными же стихами; на шестом часе добавляется еще третий стих: «Вечер, заутра и полудне», На «Слава» тропарь службы повторяется, но уже в более распространенном виде (на первом часе вместо этого исполняются стихи: «Стопы моя направи» и «Да исполнятся»). Затем – «И ныне», богородичен; на часах богородичны обычные, с обычными последующими стихами из псалмов. И посем: «Милости твоя», Трисвятое, «Пресвятая Троице», «Отче наш», «Аллилуиа», «Радуйся», – и три тропаря («молитвы») частью обычные, частью особые. И глаголи: «Величаем тя, Мати Света», Символ веры, Κύριε ἐλέησον 41 (иногда 51), «Свят, свят, свят», «Ослаби, остави» (иногда – Отче наш) и «отпустительный» (молитва отпуста). – На некоторых службах к «отпустительному» присоединяется еще одна (шестой час) или две (третий час) молитвы, а на девятом часе – три тропаря (один обычный и два особые) и две молитвы. – И глаголется сия молитва на коемждо часе: «Иже на всякое время» и Господи помилуй 3. В заключение произносится краткое молитвословие (соответствующее «Боже, ущедри ны»), Κύριε ἐλέησον 41 и «молитва благословения св. Василия» («О Троице святая»), напоминающая заключительную ектению «Помолимся» на нашей полунощнице.

Изложенному общему чину суточных служб следуют и часы, и только первый час допускает довольно значительные отступления от общего порядка. Так, на первом часе после евангелия идет ряд молитвенных призываний в честь святых; при чем каждое из них начинается, на подобие призываний в наших акафистах, обращением «салам», соответствующим греческому χαῖρε и нашему «радуйся», или «мир». Далее следует утренняя молитва ко Христу Спасителю («О свете истинный») и величание Богородицы; а затем идут молитвенные прошения об оставлении грехов по предстательству ангелов и по молитвам апостолов, мучеников, избранных святых и Богородицы. И только после этого полагается обычная молитва: «Милости Твоя, Господи, без числа», тропарь и богородичен часа: «Что тя нареку». После богородична опять знаменательная вставка: положено «славословие ангельское» (δοξολοία μεγάλη) и «Благо есть исповедатися». Потом – Трисвятое и прочее по чину. В числе тропарей (после «Радуйся») указана молитва, подобная «Христе, свете истинный», а после Символа веры в некоторых рукописях встречается такое замечание: «зде глаголи евангелие и ектению, и глаголи: Отче наш; и глаголи: Ей Господи, приклонивый небеса; – и отпуст Сына». – Далее: Кирие элейсон 41, – Свят, свят, свят, – Потреби и остави (Ἄνες ἄφες), – утренняя молитва; «Господи Боже сил, сый от начала века и пребываяй до века», – и (иногда) следующие тропари: «Владыко Боже Отче Вседержителю» (обычная молитва 3-го часа), «Боже отец наших» (обычный тропарь междочасия 3-го часа и малого повечерия) и три обычных тропаря нашего междочасия первого часа (они же положены в конце нынешней полунощницы и на великом повечерии). Затем – «отпустительный», – и обычный конец.

Часослов эфиопской церкви, древний по своему переводу с коптского на эфиопский язык (нач. XIV в.), еще древнее по времени своего образования. Близкое сходство его молитвенного состава с составом молитвословий нашего Часослова несомненно указывает на коренное сродство между обоими Часословами и на единство их древней основы. Еп. Порфирий (Успенский) высказывает по этому поводу предположение, что все молитвословия коптов, общие с нашими, окончательно сформировались еще до 451 года, т. е. до времени отделения коптов от святой православно-кафолической церкви¹⁸⁵. Следовательно, тогда же мог выработаться и коптский чин суточных служб, в существенных чертах сходный с нашим чином.

Копто-эфиопский Часослов, судя по всем данным, употреблялся при церковно-общественном храмовом богослужении (стр. 173–175); ему не чужды даже характерные признаки песненного последования: трехъантифонный строй (напр. вечерни), молитвы отпуста («отпустительный»), молитвы главопреклонения («благословения», стр. 173) и ектении (стр. 129–137). Тем не менее связь его с монастырской практикой вне всякого сомнения¹⁸⁶. Есть в нем также и явные следы приспособления к келейно-одиноч- ному обиходу. Так напр. все добавочные (сравнительно с общим чином) молитвословия часов третьего, шестого и девятого предназначаются только для одного молящегося; обращение к Давиду-царю перед чтением псалмов («Прииди ко мне днесь, Давиде-царю») в свою очередь произносится от имени одного чтеца, с намерением «в законе Господни поучаться день и нощь» (стр. 9–11)¹⁸⁷. Но особенного внимания заслуживает строго выдержанное во всех службах 12 – типсалмие. Несомненно здесь отразилось влияние монашеского правила псалмопения и, в частности, чина 12-ти псалмов; при чем чин этот был истолкован слишком расширительно, и таким образом, вместо вечернего и ночного чина 12-ти псалмов, образовалось столько же 12-типсалмных последований, сколько отдельных суточных служб было в церковном употреблении у египтян.

Наивысшего развития и процветания скитское монашество достигло на палестинской почве, в монастырях, основанных преп. Евфимием Великим и Саввою Освященным. Здесь же получил свою окончательную обработку, свое завершение, и первоиноческий устав, или «правило псалмопения» в широком смысле. Вот почему египто-палестинская скитская богослужебная практика впоследствии совершенно отожествляется с «правилом псалмопения» палестинских монастырей преп. Саввы Освященного, а дошедшие до нас памятники только и знают «правило и последование преподобного отца нашего Саввы Освященного».

Проф. А. А. Дмитриевский подробно описал виденную им в Синайской библиотеке рукопись VIII–IХ века, которая озаглавливается так: Ὠρολόγιον κατὰ τὸν κανόνα τῆς λαύρας τοῦ ἀγίου πατρὸς ᾑμὰν Σάββα (Часослов по правилу лавры святого отца нашего Саввы)¹⁸⁸. Этот Часослов представляет не что иное, как монастырское палестино-саввинское «правило псалмопения» в полном его составе. Из рукописи видно, что часы – первый, третий, шестой и девятый – входили в состав палестинского «правила», как его необходимая и самая значительная по объему часть. Даже все правило в рассматриваемом Часослове излагается в виде последования часовых служб; откуда и самое название «Часослов»¹⁸⁹. – Рассмотрим обстоятельнее состав этого Часослова, являющегося пока древнейшим представителем палестино-саввинских скитских последований в их чистом виде.

В качестве предваряющего, вступительного молитвословия, по этому Часослову, полагается первая кафизма, разделяющаяся на три славы (л. 1–12); затем идут последования часов – первого (л. 12 об.), третьего (л. 27), шестого (л. 44) и девятого (л. 60), чин «на причащение» (εἰς τὴν μετάληϕιν) (л. 75), наконец, вечерня (л. 77 об.) и служба первого часа ночи (л. 102). Следовательно, здесь мы имеем полный круг суточных служб, приспособленных для келейно-одиночного обихода. Каждая из этих служб по составу значительно разнится от служб нашего времени. Вообще же можно сказать, что на них вполне отразились все отличительные особенности скитской практики, указанные нами выше (стр. 74–77). – Остановимся пока на службах часов первого, третьего, шестого и девятого; о службе «на причащение», однородной с нынешним «последованием изобразительных», будет речь в главе об этом последовании; а чин вечерни и 1-го часа ночи подробно излагается в главе о ночных часах.

В первых стихах первого псалма, которым открывается правило псалмопения, встречаются слова, служившие руководящим началом монашеской келейной жизни: «поучаяйся в законе Господни день и нощь будет яко древо насажденое при исходящих вод, еже плод свой даст во время свое» (Псал. 1:2–3)¹⁹⁰. И частнейший состав рассматриваемых служб как нельзя более приспособлен к тому, чтобы «в законе Господнем поучаться день и ночь».

Первое место здесь занимает псалмопение; молитв нет вовсе. Псалмы, в количестве восьми – на первом часе, семи – на третьем, шести – на шестом и четырех (вместо четвертого псалма положена песнь св. трех Отроков) – на девятом, исполняются без перерыва. В числе псалмов на каждом часе указываются три нынешних часовых псалма, а иногда и некоторые псалмы почасий.

По исполнении псалмов, поется Аллилуия со стихами какого-либо псалма. Как свидетельствует преп. И. Кассиан, и у египетских монахов стихи последнего псалма при псалмопении исполнялись с Аллилуия, согласно повелению ангела¹⁹¹. Но для этого обычно набирались те именно псалмы, которые имели надписание «Аллилуия»¹⁹²; что не всегда соблюдается в рассматриваемом чине.

За псалмами следуют тропари. Первым выступает тропарь часа; за ним идут дневные тропари, а после них – обычные тропари-стихи перед «Святый Боже». Последние исполняются так, что первая половина – начало – повторяется трижды, а вторая часть – конец – произносится один только раз.

Каждый час заканчивается Трисвятым.

Первый час имеет сверх того некоторые добавления, как в начале, так и в конце службы. А именно, в начале первого часа, после первой кафизмы, полагается славославие «Слава Отцу», затем «Отче наш», «Приидите поклонимся», «Ночь прешед, благодарю Тя, Господи», трижды; и только после этого исполняются псалмы и прочее по общему чину. А в конце службы, после «Святый Боже», добавляется: «Верую» и «Отче наш».

В общем составе рассматриваемых часов обращает на себя внимание совершенное отсутствие молитв. Нужно думать, что их место заняли тропари, которые и по мыслям и по форме очень напоминают краткие антифонные молитвы песненных часов¹⁹³.

Еще преп. И. Кассиан находил, что в молитвах, которыми египетские монахи сопровождали пение псалмов, выражались «те мысли и чувства, к каким располагал пропетый псалом»¹⁹⁴. Эту же связь между псалмами и молитвами отмечает и Симеон Солунский, когда говорит об особенностях песненных служб. На песненных службах, по его словам, «возносимые к Богу чрез священника молитвы поют певцы – – в псалмах и песнях»¹⁹⁵. А в другом месте, описывая службу первого часа, он ту же особенность распространяет и на содержание тропарей: «за псалмами (первого часа) следуют тропари в том же смысле», – говорит он¹⁹⁶.

При сходстве по содержанию, тропари и молитвы бывают сходны между собой и по форме. В данном случае, напр., тропарь первого часа («Свете истинный, просвещаяй») почти буквально сходен с нынешнею молитвою первого часа. Точно так же тропари шестого и девятого часа скорее могут считаться молитвами, – да и на самом деле оба они являются заключительными молитвами на часах, по Афоно-Ватопедскому Часослову № 350/984.

Указываемое в рассматриваемой рукописи значительное количество псалмов далеко еще не является предельным в келейных последованиях. В другом (неполном) Синайском Часослове VIII–ІХ в. (№ 864) на девятом часе полагается, напр., 19 псалмов; при чем первые десять псалмов исполняются без перерыва, а остальные девять разделяются на три части краткими славословиями. – Впрочем, при ближайшем знакомстве оказывается, что здесь к 9-му часу примкнуло особое «последование 12-ти псалмов».

Таков скитский чин часов «по правилу», или «по уставу лавры св. Саввы».

Однако самое последование скитских часов не является собственным произведением преп. Саввы или его лавры; не создано оно и палестинскими монахами или вообще монашеством. Это лишь особая редакция общeцерковного последования, приспособленная к нуждам и потребностям скитских монахов. Правда, некоторые отдельные молитвы приписываются иногда тому или другому преподобному отцу. Но в целом своем составе последование часов является коллективным произведением соборного творчества Церкви, а не созданием монашеской практики. Иноки-келлиоты, не имевшие священства, часто и вовсе не дерзали пользоваться последованием часов, в особенности, келейно, считая его принадлежностью церковно-общественного богослужения и общих собраний. Часы и песни – это «церковные предания'»; пение и тропари – это «украшение и слава соборной церкви»; «рукоположения не имущим на сия дерзати не подобает». Вот голос лучших выразителей отшельнических воззрений.

Следовательно, монахи могли участвовать лишь в частнейшей обработке часов, с целью приспособления их к монастырским условиям. Но и здесь участие преп. Саввы и его лавры нужно значительно ограничить. Преп. Савва, сообразуясь с потребностями своей лавры, мог только видоизменить готовый уже чин псалмопения; он мог собрать воедино, согласовать между собою и привести в известную систему все то, что получил от своих предшественников. А они, в свою очередь, воспользовались, надо полагать, практикой египетских монахов, т. е. их «правилом псалмопения» и, в частности, тем чином 12-ти псалмов, о котором пишет преп. И. Кассиан.

Во всяком случае, «чин псалмопения» в более или менее установившемся виде существовал в Палестине и раньше преп. Саввы. Учитель пр. Cаввы – св. Евфимий Великий, как свидетельствует его Житие, будучи чтецом, в определенное время, по примеру своего учителя Акакия, читал «божественную службу церковного чина»¹⁹⁷, а перед своей смертью «распорядился о тщании в чине псалмопения»¹⁹⁸. Из его Жития известно также, что он поддерживал самую близкую связь с египетскими подвижниками, старался подражать им в своей жизни и свято чтил память преп. Антония Великого; не мог он не знать, конечно, и о египетском «правиле псалмопения» тем более, что в его монастыре было несколько выходцев из Египта¹⁹⁹. – И здесь именно, в Египте, в этой колыбели монашества, следует находить древнейшую основу монастырского богослужебного чина. Расколы и ереси со временем омрачили былую славу египетского монашества, и она перешла к монахам палестинским. Но все же надо каждому воздавать должное по заслугам: в Египте, а не в Палестине образовался первоиноческий богослужебный устав, который потом широко распространился по всему христианскому Востоку и Западу в виде «правила псалмопения».

Монашеская жизнь на Западе возникла и развилась всецело под восточным влиянием. Под тем же влиянием сложились и богослужебные порядки западных монастырей. Достаточно припомнить, что ревностнейшими насадителями монашества на Западе были такие деятели, как бл. Иероним († 420 г.) и преп. Иоанн Кассиан († 435), прошедшие долголетний монашеский искус на Востоке, в Вифлеемском монастыре, и доподлинно изучившие порядки не только своего монастыря, но и всех вообще монастырей Египта, Палестины, Сирии и Месопотамии. В частности, преп. И. Кассиан особенно тщательно изучал на Востоке келейно монастырский молитвенный устав, с нарочитой целью познакомить с ним своих соотечественников. – Последующая история показывает, что этот именно устав и получил затем самое широкое применение в богослужебной практике Запада.

По свидетельству памятников, на Западе в древности можно было встретить почти все те молитвенные чины и правила, какие в свое время видел преп. И. Кассиан на Востоке: «ибо у иных, – как говорит преп. И. Кассиан, – положено петь по двадцати и тридцати псалмов каждую ночь и притом антифонно и на разные напевы; другие пытались превзойти и это число; у некоторых поется только восемнадцать псалмов»²⁰⁰. Так было не только на Востоке, но и на Западе. Мало того: в некоторых местах на Западе, находили возможным в течение года последовательно применять все указанные виды ночного псалмопения. Так, II Туронский собор (567 г.) предписывает, «чтобы в праздники на бдениях (ad matutinum) исполняли шесть двупсалмных антифонов в течение всего августа, в сентябре – семь двупсалмных антифонов, в октябре – восемь трипсалмных, в ноябре – девять трипсалмных, в декабре – десять трипсалмных, в январе и феврале – столько же – до самой Пасхи», и чтобы вообще на бдениях исполняли не менее 12-ти псалмов; а кто стал бы исполнять меньше 12-ти псалмов, тот, по соборному определению, должен был подвергаться епитимии²⁰¹. Число 12-ть в этом случае считалось числом общеобязательным, традиционным, каноническим (canonicus duodenarius psalmorum numerus)²⁰². Между прочим и по уставу преп. Венедикта Нурсийского († 543) «на ночных бдениях никогда менее 12-ти псалмов не поется»²⁰³.

Таким образом количество псалмов на бдениях, согласно определению II Туронского собора, начиная с 12-ти, постепенно возрастает до 30-ти, в соответствии с увеличивающейся продолжительностью ночи. Другие – по выражению преп. И. Кассиана – «пытались превзойти и это число» и исполняли на бдениях по 36 псалмов, разделяя их на 12 антифонов²⁰⁴.

Влияние восточного первоиноческого устава, или «правила псалмопения», заметно отразилось и на остальных западных службах, входящих в состав так называемых «канонических часов».

На службе первого часа в западных монастырях в VI–VII вв. исполняли, например, и по 3 псалма²⁰⁵, и по 6, и по 12²⁰⁶.

«Иным и относительно дневных молитвенных служб, т. е. третьего, шестого и девятого часов, показалось, что при совершении в них (молитвенных) ко Господу последований должно с числом часа сообразовать и число псалмов и молитв (в третий час – три, в шестой – шесть, в девятый – девять); между тем как другие на каждой дневной службе поют по шести псалмов». Так было, по свидетельству преп. И. Кассиана, на Востоке²⁰⁷. То же самое мы видим и на западе. Здесь в VI–VII вв. употреблялись и трипсалмные часы²⁰⁸, и шестипсалмные, и двенадцатипсалмные²⁰⁹.

Наконец, на вечернем богослужении – вечерне и повечерии – западные монахи исполняли преимущественно 12 псалмов²¹⁰; но иногда назначалось также по 3²¹¹, по 4²¹², по 6²¹³, по 10²¹⁴ и пo 18²¹⁵ псалмов.

Что касается строя западных канонических часов, то он и поныне сохраняет все особенности восточного «правила псалмопения»: то же преобладание псалтири, то же отсутствие тропарей и песней, то же однообразие богослужения. А в прошлом все эти особенности сказывались еще сильнее, и еще отчетливее обнаруживалась подражательность западного богослужебного устава, доходившая иногда до буквального повторения восточных правил псалмопения. Так, напр., в монашеских правилах неизвестного автора (cujusdam patris) мы читаем: «должно петь по три псалма на каждом (из трех) дневном собрании и по 12-ти на (трех) ночных собраниях; – – затем молитвы и два чтения – одно из Ветхого Завета, а другое из Нового»²¹⁶. Здесь дословно повторяется то, что писал преп. И. Кассиан, о «правиле псалмопения» египетских и палестинских отшельников. – И такой чин удерживается, почти без всяких изменений, во всех западных уставах.

Аврелиан, епископ арелатский († 553), в особом прибавлении к своим монашеским правилам излагает следующий чин ночных бдений: «на ночных бдениях (ad nocturnos) исполняется предначинательный псалом directaneus, затем 18 других псалмов, три малых антифона, два чтения, гимн и библейский стих (capitellum, иначе – сарitulum, lectio brevis, versiculum)». С октября и до Пасхи к этим ноктурнам присоединяются другие такие же ноктурны²¹⁷.

Дневные часы по количеству псалмопения примыкают скорее к палестинскому трипсалмию, а не к египетскому 12-типсалмию; но по своему строю они гораздо ближе стоят к египетским службам, не совсем чуждаясь и свойственного им 12-типсалмия. Так, по уставу Аврелиана, «после утрени (post matutinos), на первом часе исполняется 12 псалмов, гимн, два чтения – одно из Ветхого, а другое из Нового Завета – и библейский стих (capitellum)»²¹⁸. Этот же чин предписывается соблюдать и на остальных часах²¹⁹. Для монахинь разрешается сокращать число псалмов наполовину, т. е. вместо 12-ти исполнять только 6 псалмов²²⁰.

О вечерней службе в том же уставе, или «чине псалмопения» (Оrdо quomodo psallere), сказано: «на светильничном (ad lucernarium) всегда – и в праздники и в будни – полагается, прежде всего, псалом directaneus, затем – два антифона, третий же постоянно исполняется с Аллилуя, – гимн – – и библейский стих; на 12-м часе (ad duodecimam) – 18 псалмов, антифон, гимн, чтение и стих»²²¹.

Итак, по уставу Аврелиана, все суточные службы, или канонические часы, имеют один и тот же строй. Разница лишь в том, что вечерняя служба 12-го часа (duodecima), соответствующая повечерию, и ночное бдение имеют по 18-ти псалмов; тогда как на дневных часах положено только по 12-ти псалмов, а на светильничном – всего один псалом и три антифона. Сугубые молитвословия вечернего и полночно-утреннего богослужения находят себе соответствие в усиленных молитвах египетских отшельников на вечерних и ночных собраниях.

«Чин псалмопения», изложенный Аврелианом и неизвестным автором, удерживается и в других западных уставах, но количество псалмопения отличается при этом, как известно, крайней неустойчивостью. Изменяется также и характер исполнения псалмов: иногда они читаются, но чаще – поются; при чем пение бывает четырех родов (modus quadruplex): cantus directus, c. antiphonus, c. responsorius, c. tractus, т. e. пение однохорное, двухорное, пение певца с припевом хора и пение одного певца²²².

Каждая служба обычно заканчивалась возгласом: «С миром изыдем». «После совершения службы, – говорится в письме Гетерия и Беата к Елипанду, – (никто) не может уйти без отпуска, прежде нежели (священник) скажет: Во имя Господа нашего Иисуса Христа с миром изыдем. Так (бывает) и на вечерне, и на утрене, и на всех часах, когда в церкви совершаются обязательные, или канонические службы (necessaria officia, vel canoniсa)»²²³.

После всего сказанного становится несомненным, что Запад вполне усвоил молитвенную практику восточных отшельников. Но этого мало: незнакомый с самым процессом творчества в дайной области и воспринявши уже в готовом виде чуждую ему восточную практику, Запад оказался в отношении ее гораздо консервативнее Востока; и тогда как на Востоке келейно-монастырские последования в их чистом виде были явлением временным, переходным, – на Западе они становятся постоянной нормой, из границ которой западная практика не выходить и доселе.

С течением времени монастырская жизнь на Востоке постепенно входит в определенное русло. Отдельные келии объединяются в скиты; скиты, разрастаясь, превращаются в лавры; лавры благоустрояются и преобразовываются в киновии. Существенно изменяются и самые воззрения на монашество. Монастыри уже не чуждаются клириков, – как прежде, – напротив, иноки и самих себя стремятся теперь причислить к избранным – клирикам. Наряду с этим устанавливается более снисходительное отношение к церковному пению. В монастырях появляются свои песнописцы, устраиваются собственные певческие хоры; почти в каждой более или менее значительной обители основывается свой храм с певцами и клиром из своей же братии...

Таким образом создавалась естественная почва для сближения монастырской богослужебной практики с общецерковной. И это сближение не замедлило произойти. Достигается оно, главным образом, благодаря восстановлению нарушенных границ между скитскими и церковными службами.

В силу именно этого, келейное правило псалмопения, начинавшее сливаться в монастырском обиходе с соборными службами, водворяется на свое прежнее место и образовывает самостоятельную систему скитских служб, в виде междочасий, или почасий; а освободившиеся от преобладания келейных элементов соборные службы, вместо многопсалмия, если не вполне, то хоть отчасти восстановляют у себя первоначальный трехъантифонный строй с преобладающим трипсалмием.

Время указанной реформы-реставрации, за недостатком данных, нельзя точно определить, но, во всяком случае, несомненно, что к XI веку процесс преобразования успел уже завершиться, так как до нас дошли памятники XI века, содержащие в себе суточные последования, почти ничем не отличающиеся от нынешних, с вполне законченной системой междочасий²²⁴.

Побуждения, которыми могли руководствоваться монахи при восстановлении трипсалмия, указываются преп. И. Кассианом. «Службы часов в монастырях Палестины, Месопотамии и всего Востока, – пишет он о порядках общежительных монастырей, – определяются каждодневно тремя псалмами (и тремя молитвами), чтобы и прилежные молитвы приносить Богу в положенные времена, и необходимым работам нисколько не полагать препятствия, совершая молитвенные последования в должной мерности»²²⁵. Итак, выделение особой системы почасий, сближая монастырские службы со службами соборнопесненными, должно было содействовать вместе с тем выработке более умеренной монастырской практики.

Однако долговременное взаимообщение соборных служб с правилом псалмопения не прошло для них бесследно. Особенно сильно отразилось оно на часах. Последования часов с междочасиями, приближаясь отчасти к первоначальному типу песненных часов, тем не менее задерживают все особенности скитских служб, с которыми они долгое время находились в тесной связи: в них нет ни священнических молитв, ни ектений и возгласов, ни хоровых песнопений. – В таком виде часы с междочасиями и доселе употребляются в нашей богослужебной практике; при чем за все свое многовековое существование они испытали самые незначительные изменения.

Все вообще соборные службы, подвергшиеся келейно-монастырской обработке, называются службами монастырскими, в отличие от служб соборнопесненных и келейных, или скитских, в их чистом виде.

Отметим некоторые особенности в построении древнейших монастырских часов с междочасиями. – В данном случае заслуживают внимания следующие греческие рукописи: Афоно – Ватопедский Часослов № 350/984 и описанные проф. А. А. Дмитриевским Синайские Часословы.

Ватопедский Часослов (XII в.), за утратой первых листов, начинается концом тропаря 3-го часа: «Благий, не отыми от нас»... Часы, изложенные в этом Часослове, представляют ту отличительную особенность, что в них нет седальных тропарей после «Отче наш», и каждый час оканчивается довольно краткой молитвой, очень напоминающей часовый тропарь (между прочим, в древнейшем Синайском Часослове № 863 эти молитвы и на самом деле служат часовыми тропарями). Чин почасий – обычный; но все псалмы, тропари и молитвы – особые.

Что касается Синайских Часословов, то часы с почасиями содержатся в рукописях №№ 865–868 и 870.

Син. № 865 (XII в.) носит следы церковно-богослужебного употребления: после «прокимна» первого часа «Заутра услыши», «диакон, – говорится здесь, – читает пророчество дня». Порядок часов и почасий в общем сходен с нынешним; но на почасиях положено по четыре псалма. Тропари и молитвы не совпадают с помещенными в нашем печатном Часослове. «Иже на всякое время» читается только на первом часе и на его почасии; на остальных часах и почасиях читается по две особых молитвы.

№ 866 (XIII в.) представляет последования часов и почасий почти тожественные с нынешними. Разница в одном только тропаре на третьем часе.

В № 867 (ХIII в.) из всего последования часов сохранился лишь первый час с почасием и, затем, почасие девятого часа. Остальная часть последования утрачена. Первый час отличается от нынешнего особыми тропарями. Почасия, помимо этого отличия, имеют еще и особые молитвы; молитву первого почасия заменяет «доксология», а молитвой девятого почасия является молитва 9-го часа по Ватопедской рукописи № 350.

Более значительные особенности имеет последование часов по рукописи № 868 (ХII–XIV в.). За утратой начальных листов, рукопись начинается заключительной молитвой 1-го почасия: «Боже праведный и хвальный», и затем следует 3-й час. Часы здесь не имеют ни седальных тропарей, ни молитв; в конце каждой службы, после «Отче наш», полагается только «Господи помилуй» 40 раз с поклонами. В то же время состав почасий отличается необычайной полнотой. Каждое почасие распадается на три законченный части. В начале каждой части –"Приидите поклонимся» и один псалом. После «Отче наш» – особый тропарь и богородичен, «Господи помилуй» 40 раз, поклоны и особая молитва.

№ 870 (XIII. в.) в отношении часов представляет лишь ту особенность, что не всегда указывает обычные нынешние молитвы, а на первом часе предписывает читать, кроме «Иже на всякое время», две молитвы, положенные ныне на почасии; вторая из них произносится при этом с воздеянием рук. – «И после совершения первого часа, – читаем мы далее, – должно присоединять и почасия сия в келии, и говорить»... Все часы, за исключением первого, имеют по два отдельных почасия. Каждое почасие состоит из двух псалмов и трех тропарей (после «Отче наш»), и заканчивается 30-тикратным «Господи помилуй». На вторых почасиях, сверх того, полагаются поклоны; после чего бывает отпуск. Молитв нет. Первый час имеет одно почасие, на котором, в отличие от прочих, положено три псалма и шесть особых тропарей, а после 30-тикратного «Господи помилуй» читается молитва «Иже на всякое время» и совершаются поклоны; вслед за тем произносится вторая молитва с воздеянием рук. Оканчивается почасие, молитвой к Богородице: «Нескверная, неблазная».

Не трудно заметить, что все рассмотренные последования часов с междочасиями по чину своему однородны; это – не более, как разновидности одного основного чина; такою же разновидностью, между прочим, является и наше нынешнее последование, встречающееся в древнейших памятниках, начиная с XI века (Афоно-Андр. 12). Общей основой для ниx служит «правило св. Саввы», или так называемый иерусалимский устав. Синайский Часослов № 867 связывает с именем преп. Саввы Освященного все свое последование. На этой древней палестино-саввинской основе развились многочисленные поместные редакции, в существенном сходные между собою. Большая часть их, нужно думать, утрачена; и нам приходится теперь довольствоваться лишь остатками их прежнего богатства и разнообразия.

Слишком ограниченное количество древнегреческих Часословов отчасти восполняется древнейшими славянскими рукописями, которые знакомят нас даже с таким последованием часовых служб, какого мы еще не встречали в греческих памятниках. Конечно, не может быть и речи о его славянской самобытности. В греческих богослужебных памятниках, несомненно, был его прототип; но он теперь или вовсе утрачен, или же находится где-либо в неизвестности.

Указанное последование, между прочим, сближает нас с памятниками песненного строя, так как в его состав входят те самые «иные молитвы св. Василия», которые в рукописи Парижской национальной библиотеки, Coislin. № 213 (1027 г.), приведены наряду с молитвами песненныхъ часов, – чина тритекти и других песненных служб²²⁶.

Отличительная особенность его состоит в том, что первый час всегда совершается неразрывно с утреней и даже как будто совершенно сливается с нею, а все остальные часы вместе с изобразительными, под общим заглавием – «чин обедницы»²²⁷, соединяются в одно последование, предваряемое и заключаемое особыми молитвами; в начале положена «молитва начинающе всяко пенье», а в конце – «молитва всяко пение сконцивающи», или «молитва кончивалная». Эти молитвы повторяются затем и на других суточных службах.

Рассматриваемое последование часов относится по времени к первому, древнейшему периоду в истории славянского богослужения, и по характеру своему распадается на три редакции, в существенном сходные между собою. Первая редакция – наиболее простая по составу; каждая последующая – сложнее предыдущей. Первые две – без почасий; третья – с почасиями.

Представителем первой редакции является Типографский Часослов № 47/150/1233, XV в.; ко второй редакции относятся Типографские Часословы № 46/149/1283, XIV в., и № 48/151/1238, XV в., а также Синодальный № 481/325, XIV в.; иаконец, к третьей редакции следует отнести Синайский Часослов № 12, XII–XIII в., Часослов Спб. Публичной библиотеки № 57, XIII в., и Софийскую (ныне – Спб. Д. Академии) рукопись № 1052, XIII–XIV в. Особо стоит Хлудовский Часослов № 123, XV в.; он представляет сводную редакцию, знаменуя собою переход от древней практики к позднейшей.

Первая редакция излагает обычное последование часов – по «Отче наш» включительно; а затем служба каждого часа довольно резко обрывается и заканчивается 30-тикратным «Господи помилуй». Здесь нет ни тропарей-седальных после «Отче наш», ни молитв, за исключением молитвы предначинательной (в начале третьего часа) и заключительной (в конце первого часа и последования изобразительных, примыкающего непосредственно к девятому часу).

Вторая редакция отличается от предыдущей тем, что на каждом часе, после «Отче наш», имеет две молитвы и два тропаря между ними. Заключительное «Господи помилуй» повторяется здесь и три раза, и 12–30–50 раз.

Третья редакция встречается в наиболее древних рукописях и содержит в себе часы с почасиями; чем существенно отличается от первых двух редакций.

В Синайском Часослове № 12 и в Часослове Спб. Публичной б-ки № 57, относящихся к этой редакции, излагаются совершенно тожественные последования суточных служб; при чем часы с почасиями представляют значительные особенности. Так, на каждом часе, вместо обычного часового тропаря-прокимна, по субботам указываются два особых тропаря. После «Отче наш» непосредственно следует «Господи помилуй» 30 и две молитвы; первые молитвы совпадают со вторыми молитвами предыдущей редакции («иные св. Василия»), вторые – особые. После молитв, без отпуста, начинается почасие – по чину – обычное, но с особым составом псалмов, тропарей и молитв. Каждое почасие имеет два тропаря и две молитвы; тропари все – те же, что и на часах второй редакции, те же и первые молитвы; вторые молитвы – иные. Не подходит к общему строю только почасие 1-го часа. На этом почасии, после «Приидите поклонимся» и трех псалмов, положены две особые молитвы; далее следует: «Слава и ныне», «Славная приснодева», Трисвятое, «Отче наш», два особых тропаря и третья молитва; затем – «Господи помилуй» 30, и отпуст. – Последование часов 3-го, 6-го и 9-го с изобразительными озаглавливается: «чин обедници».

Чин часов с междочасиями по Софийской рукописи № 1052 несколько отличается от предыдущего. А именно, в этом чине, вместо двух молитв, на каждом часе и почасии указывается только одна первая молитва, при чем «иные молитвы св. Василия» положены на почасиях, а не на часах; «Господи помилуй» произносится большею частью 50 раз, и положено не после «Отче наш», а в конце службы, после молитвы; почасие 1-го часа по чину не отличается от прочих; последование 3-го, 6-го и 9-го часа с изобразительными, хотя и составляет одну службу, с молитвами – предначинательной и заключительной, но особого заглавия не имеет.

Любопытно отметить, что Синодальный Часослов № 431, примыкающий ко второй из указанных выше редакций, излагает церковные последования «по уставу Святой Горы». На этом основании можно предполагать, что и вообще древнеславянские церковные службы находились в связи со святогорской практикой, которая на первых порах, по-видимому, сильнее других влияла на богослужение славянских церквей.

С течением времени, содержащиеся в наших «харатейных» рукописях церковные службы святогорского чина заменяются нынешними последованиями «по правилу лавры св. Саввы». В Греции нынешний палестино-саввинский богослужебный чин, известный больше под именем «иерусалимского», устанавливается довольно рано и, во всяком случае, не позже XI века; по крайней мере, в памятниках XI века встречаются уже часы и почасия совершенно тожественные с нынешними (напр. Афоно-Андр. 12). Но в славянских землях и, в частности, у нас на Руси палестино-саввинские последования появляются значительно позже, в XV-XVI вв., и лишь постепенно вытесняют из церковного употребления древнеславянские службы святогорского чина.

Интересна в этом отношении Хлудовская рукопись № 123, XV в. В ней, путем компромиссов, устанавливается переход от древнеславянской практики к позднейшей. В основу последования часов положены нынешние часы, лишь в несколько видоизмененной редакции; попутно делаются разного рода примечания, дополнения и оговорки. Так, после нынешних (за исключением одного) седальных тропарей 1-го часа замечено; «иние-ж си гл(агол)ют», – и приводятся тропари древнеславянских часов. Далее, кроме нынешних молитв, на всех часах и междочасиях положены также молитвы, указываемые в древнеславянских Часословах. Конечное «Господи помилуй» на часах, как и теперь, повторяется 40 раз, а на почасиях – 30 раз, согласно с прежней практикой. Затем, на 1-м междочасии, по указании обычных псалмов, добавлено: «неци-ж гл(агол)ют псалом 50». Наконец, при изложении службы 3-го часа составитель предлагает на наше усмотрение, как вариант, нынешнюю редакцию в ее чистом виде, называя ее «иерусалимской». Указав сначала два особых седальных тропаря, он после этого заявляет: «сиа приложихом по типику иерслмьскому, аще кто волит пети их», – и приводит два нынешних тропаря.

Успешному объединению наших богослужебных чинов на почве иерусалимского устава, помимо влиятельности самого устава, не мало содействовало и коренное единство их песненной основы. В частности, во всех известных нам часовых последованиях сохраняются наследственные черты песненного строя. Так, везде в них указываются исключительно трипсалмные часы; что до некоторой степени напоминает трехъантифонный строй песненных служб. Только в почасиях, кроме трипсалмия, встречается иногда двупсалмие и четырепсалмие. В конце часов и почасий обыкновенно полагается по две молитвы, как бы в соответствие молитвам отпуста и главопреклонения на песненных службах; а вместо ектений, на всех часах многократно (3–12–30–40–50 раз) повторяется молитвенное воззвание «Господи помилуй» и славословие «Слава и ныне, аллилуиа»²²⁸.

Тем не менее монастырская практика оказала настолько сильное влияние на наши богослужебные последования, что они совершенно утратили память о своем песненном происхождении, и родословие свое обычно возводят лишь к тому или иному монастырскому уставу, ссылаясь при этом или на устав Св. Горы (Синод. 431), или на студийский типик (Афоно-Зогр. 55, л. 107), или на правило св. Саввы (Син. 867), или же вообще на чин «святых иерусалимских и честных монастырей» (След. Псалт. М. 1898, л. 133). А потому эти последования по всей справедливости называются последованиями монастырскими.

Хотя междочасия, или почасия, по самой идее своей предназначаются преимущественно для келейного употребления, однако строго-общежительные монастыри совершали в храме все суточные службы, не исключая и почасий.

По уставу Никона Черногорца, часы с междочасиями, а также навечерню и полунощницу, и «просто всю службу» всегда, как в праздники, так и в будни, «посреде пети подобает вкупе»²²⁹. Это предписание Никон подкрепляет ссылкой на авторитет св. Василия Великого, который в своих пространных правилах повелевает все суточные молитвы совершать в общих собраниях. «И если некоторые – замечает при этом святитель – по свойству дел или мест не могут прийти в собрание, находясь далеко, то необходимо обязаны, ни мало немедля, и там исполнять сообща все установленное; потому что, идежe еста два или трие собраны во имя Мое, говорит Господь, ту есмь посреде их» (Мф. 18:20)²³⁰.

Церковно-общественная молитва незаменима, ибо она, по убеждению древних наставников монашества, обладает такими спасительными свойствами, каких никогда не может иметь молитва одиночная.

«Не буди лжив, – писал в XII веке владимирский епископ Симон († 1226) печерскому архимандриту Поликарпу: – вины ради дела коего собора церковного не отлучайся; ибо яко дождь растит семя, тако и церковь влечет душу на добродетели. Елико бо твориши в келии – аще псалтирь чтеши, или обанадесять псалмы поеши, – все то ни единому Господи помилуй уподобится соборному»²³¹.

Руководясь такими воззрениями, общежительные монастыри совершали в общих собраниях не только часы, но и междочасия, оставляя для келейного употребления одно чтение псалтири с тропарями и молитвами после кафизм.

Употребление псалтири в виде самостоятельного суточного последования всегда допускалось в келейном обиходе. Согласно «уставу святых отец», псалтирь с тропарями и молитвами после кафизм являлась одним из видов древнеиноческого правила псалмопения²³²; да и по своему составу псалтирное правило (будем так называть его в отличие от прочих правил) только тем и разнится от остальных правил, что на место избранных псалмов назначает отдельные кафизмы.

Вот почему оно с полным правом могло заменять собою все другие келейные последования, как об этом свидетельствует одна из молитв по прочтении псалтири. В ней содержится, между прочим, следующее прошение: «услыши (Господи) псалмы сиа и приими их в благоухание, и причти их к дневным часам и нощным, иже есть дванадесятъ дневных часов и дванадесять нощных»²³³.

В отношении формы, или чина, псалтирное правило разделяется на два вида – часовый и междочасный; отличаются они друг от друга тем, что в первом тропари положены после псалмов, а во втором – по «Отче наш».

Псалтирное правило часового строя находится в Киево-Михайловской Псалтири № 416/1640, XV века, и в Типографской Псалтири № 56/189, XVI–XVII в. После каждой кафизмы здесь положено: «Слава и ныне», Аллилуиа, 3-жды, с поклонами, «таж покаялны», или умилительные (κατανυκτικά) тропари, которых бывает три или четыре, затем – Трисвятое, а по «Отче наш» – молитва и «Господи помилуй» 40 или 50 раз; потом – «Приидите поклонимся», 3-жды, и следующая кафизма.

Чаще встречается псалтирное правило междочасного строя, изложенное и в нашей печатной Псалтири. Здесь после кафизм читается Трисвятое, а по «Отче наш» следует три или четыре покаянных тропаря; затем – «Господи помилуй» 30, 40 или 50 раз, и молитва.

Как в часовом, так и в междочасном чине некоторые тропари и молитвы имеют надписания: тропарь или молитва «дня», «ночи»²³⁴, «заут.»²³⁵; что ясно указывает на приспособление псалтирного правила к суточному богослужебному строю. Это приспособление с течением времени привело к тому, что и псалтирное правило, наравне с прочими келейными правилами, вошло в церковно-богослужебное употребление. Мало того: здесь ему оказывается явное предпочтение пред всеми другими правилами; и в настоящее время все основные суточные службы, согласно уставу, дают у себя место рядовому чтению псалтири, в виде кафизм. Чтение кафизм полагается у нас и на часах, и на вечерне, и на утрене. В частности, на утрене кафизмы читаются даже вместе с покаянными тропарями, составляя как бы отдельное последование.

Положение, занятое кафизмами в ряду суточных служб, дает нам право смотреть на них, как на особую систему междочасий, т. е. келейных последований, приуроченных к известным суточным службам общецерковного строя.

Деление псалтири на части, соответствующие нашим кафизмам, встречается и в богослужебной практике инославных христиан – сирохалдеев и армян.

У сирохалдеев (прежние несториане, а теперь, большею частью, православные и униаты) псалтирь делится, по числу наших кафизм, на 20 отделов (гуляля); но к псалтири непосредственно примыкают еще и библейские песни – первая и вторая, образуя дополнительный – 21-й отдел сирохалдейского псалмопения²³⁶.

Армянская псалтирь распадается на 8 отделов, называемых «канонами». Первый из них обнимает 17 псалмов (с 1-го по 17-й), второй – 18 (18–35), третий – 19 (36–54), четвертый – 17 (55–71), пятый – 27 (72–98), шестой – 7 (99–105), седьмой – 13 (106–118) и восьмой – 32 (119–150). Первые пять «канонов» читаются на полунощнице, очень напоминающей первую половину нашей утрени, а остальные три распределяются по одному между часами 3-м, 6-м и 9-м. Каждый «канон», подобно нашим кафизмам, заключает в себе не только псалмы, но и другие молитвословия²³⁷.

Название псалтырных отделов «канонами», являясь новым подтверждением связи псалтирного правила с другими правилами, пли «канонами» монашеского псалмопения, вместе с тем косвенно указывает на подобную же связь с ними и наших богослужебных канонов, которые, наравне с канонами – кафизмами, входят в состав различных церковных и частных служб.

Как известно, в состав богослужебной псалтири кроме псалмов издавна включаются также библейские песни²³⁸. Между прочим, у сирохалдеев первая и вторая песни считаются последней (21-ой) кафизмой. По тесной связи своей с псалтирью библейские песни естественно вошли и в псалтирное правило, в виду чего заключительные молитвословия после келейного чтения псалтири предписывается иногда читать, «свршив псалтирь весь и песни Моисеовы», т. е. библейские²³⁹. С течением времени из этих песней, благодаря, главным образом, трудам иноков – песнописцев, развилась сложная система наших богослужебных канонов.

Выйдя из недр келейно-монастырской практики, каноны получают затем доступ и в общецерковное богослужение, где находят для себя самое широкое применение.

Таким образом и каноны, подобно кафизмам, становятся в разряд междочасий, заняв одно из главных мест в составе утрени.

Но достигши видного положения в общецерковном богослужебном чине, каноны все же не порывают прежней связи с келейной практикой: они и доселе входят в состав келейных правил, чувствуя к ним природное тяготение; кроме того, по нынешнему уставу, каноны читаются на повечерии и полунощнице, которые, как известно, органически связаны с келейным правилом ночного псалмопения («ночные часы»); наконец, в самом составе канонов всегда сохраняется такой келейный элемент, как седальны – καϑίσματα (после 3-й, а иногда и после 6-й песни), постоянно напоминающие об их келейном происхождении.

История междочасий показывает, что первоначальные стремления скитян приспособить церковно-общественное богослужение для своего келейно-одиночного обихода, вызвавшие появление многопсалмных последований, постепенно уступают место обратному течению, явившемуся следствием желания монахов-киновитов превратить келейные последования в церковно-общественные службы и выразившемуся в образовании полуобщественных, получастных служб в виде междочасий.

Однако скитские стремления не были окончательно забыты и уже много времени спустя снова проявились в аскетическом опыте афонского монаха Феодула, в мире – Фомы Фикары (XIII–XIV в.)²⁴⁰, составившего особый келейный часослов, под названием «постническое (скитское) последование» – ὰσκητικὴ (σκητικὴ) ὰκολουϑία.

Часослов Фикары заключает в себе полный круг суточных служб, приспособленных для келейного употребления. По своему строю все службы сходны с нынешними, и разнятся от них только по составу, в который вошло множество молитвословий келейного характера. Среди этих молитвословий главное место занимают кафизмы с тропарями и молитвами; к ним Фикара присоединил также много других молитвословий, в том числе – и своего собственного составления.

Кафизмы с тропарями и молитвами положены на утрене, на часах, на обеднице и на вечерне; на повечерии и полунощнице их нет. Между прочим, предписывая читать на утрене, после «Бог Господь», «учиненыя кафизмы, со тропари и молитвами их», составитель замѣечает: ,,и тропари убо хотяй да пременит, молитв же никакоже; аще же прочтет свечера псалтырь со предлежащими седалны, нестъ должен пременяти, зане и сия суть от последования тех».

Итак, часослов инока Фикары представляет довольно последовательное соединение псалтирного правила с общецерковными службами.

Большое число сохранившихся списков этого часослова (в одной М. Синодальной б-ке – их четыре) свидетельствует, что он имел в свое время широкое практическое применение. Славянский перевод его был напечатан в 1620 году архимандритом Леонтием Карповичем в типографии Виленского Свято – Духовского монастыря, под заглавием: «Вертоград душевный, сиреч, собрание и сочинение молитв исповедателных и благодарственных блаженной памяти иноком Фикарею Святогорцем».

Переходя к исследованию материального содержания, или состава часовых служб, мы прежде всего изложим в последовательном порядке общий состав часов и междочасий; далее приступим к частнейшему обозрению их изменчивых составных элементов, т. е. псалмов, тропарей и молитв, при чем наряду с трипсалмными часами и их почасиями исследуем также палестино-саввинские многопсалмные часы по Син. 863 и 864; а затем отдельно рассмотрим состав инославных часов – сирохалдейских, армянских, копто-эфиопских, маропитских и латинских, попутно сопоставляя их с православными.

Все нынешние часы и междочасия имеют однообразную форму, или чин, и однородное содержание, или состав.

После обычного начала, которое часто ограничивается лишь троекратным «Приидите, поклонимся» (что бывает всякий раз, когда часовая служба стоит не на первом месте), на каждом часе читаются три псалма; чтение псалмов заключается малым славословием («Слава Отцу») и троекратным «Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, – слава Тебе, Боже». Далее произносится «Господи помилуй», трижды; после чего на постных часах читается иногда кафизма. Затем следует тропарь дня (в непостные дни) или часа, иначе – «постный» (на постных часах); при чем тропарь часа повторяется трижды, со стихами. Прежде и после исполнения тропаря произносится малое славословие – на постных часах – в целом виде, а на непостных – по частям, разделенное пополам. Потом читается богородичен и исполняются, в виде тропаря, избранные библейские стихи. Этими стихами оканчивается первая, преимущественно псалмическая и наиболее характерная часть часов.

Следующая, вторая часть обнимает собою ряд общеупотребительных молитвословий обычного начала – с Трисвятого по «Отче наш», включительно; ее можно бы назвать «последованием молитвы Господней», так как остальные молитвословия лишь подготовляют нас к достойному призыванию «небесного Бога-Отца».

Далее идет третья часть, заключительная. После «Отче наш» положены тропари, особые для каждого часа; в непостные дни они заменяются кондаком дня. 6-й час имеет четыре тропаря, а остальные – по три; при чем тропари 1-го часа и богородичны 6-го часа чередуются по дням. Обычной связью между тропарями служит малое славословие. Затем произносится «Господи помилуй» 40 раз, и читается общечасовая молитва «Иже на всякое время»; а потом следует ряд заключительных молитвословий: троекратное «Господи помилуй», малое славословие, Честнейшую херувим, «Именем Господним благослови, отче», и отпустительный священнический возглас «Боже, ущедри ны», заменяемый иногда келейным возглашением; Молитвами св. отец наших; после чего служба заканчивается отпустительной молитвой часа, и если непосредственно не следует другая служба, то полагается малый отпуст.

Та же последовательность соблюдается и в службе междочасий.

Начинаются междочасия так же, как и часы, – с обычного начала, за которым следуют три псалма и малое славословие. Но этим и ограничивается первая – псалмическая часть междочасий.

Вторая часть междочасий вполне совпадает со второй частью часов и состоит из тех же молитвословий – с Трисвятого по «Отче наш».

А третья, заключительная частъ междочасий имеет только то отличие по сравнению с часами, что в ней нет молитвы «Иже на всякое время» с троекратным «Господи помилуй». Тропари, которых на всех междочасиях положено по три, никогда не заменяются кондаками; а отпустительным возгласом всегда служит «стих»: «Молитвами св. отец наших»; кроме того, на 1-м междочасии читается не одна, а две отпустительных молитвы.

Таким образом в обычный состав часовых служб в настоящее время входят: псалмы, тропари, молитвы и краткие славословия.

Однако в древности этот состав по временам более или менее осложнялся. Так, например, в древнейшем Синайском Часослове № 863 (VIII–IX в.) к первому часу, как мы видели, присоединяется символ веры; а в другом Синайском Часослове, № 865 (XII в.), после «прокимна» «Заутра услыши» положено читать пророчество дня. Еще сложнее состав копто-эфиопских часов. Между прочим здесь за псалмами на каждом часе следует евангельское чтение, соответствующее священному воспоминанию часа; а на 1-м часе исполняется великое славословие.

Конечно, и общий состав междочасий не всегда оставался неизменным. Но фактических данных, подтверждающих это – по крайней мере, в отношении дневных междочасий (история ночных часов показывает, что были и другие междочасия) – нет еще.

Некоторые молитвословия неизменно входили во все службы часов с глубокой древности, являясь обычными для них. Так, Отче наш – молитва, завещанная Самим Господом, с древнейших времен включалась в состав часов. В «Учении 12-ти апостолов» (II в.) предписывается каждому прочитывать ее три раза ежедневно, разумеется, в апостольские часы молитвы – третий, шестой и девятый²⁴¹. Тертуллиан в конце 2-го века пишет, что не только в установленные часы богослужения – в третий, шестой и девятый, но всегда и везде верные должны повторять молитву Господню²⁴². Точно также всегда употреблялись на часах краткие славословия: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу», Аллилуиа, а равно молитвенные возглашения: Аминь, – Господи, помилуй. Весьма древним нужно признать, наконец, употребление заимствованного из псалма воззвания: Приидите, поклонимся (Пс. 94:6), и заключительного возгласа: Боже, ущедри ны (Пс. 66:1; сн. Числ. 6:25). Слава Тебе, Боже наш, и Царю небесный, а также Святый Боже и Пресвятая Троице, как молитвословия более позднего происхождения, позднее были включены и в последование часов.

Все указанные молитвословия, кроме «Аллилуиа» и «Боже, ущедри ны», входят теперь в состав так называемого обычного начала, предваряющего наши церковные службы. Однако прежде только «Приидите поклонимся» всегда занимало место в начале часов и междочасий, предшествуя псалмам; все же остальные молитвословия «обычного начала», – за исключением лишь наиболее поздних: «Слава Тебе, Боже наш» и «Царю небесный», – сосредоточивались там, где и теперь они неизменно повторяются на каждой службе, т. е. ближе к концу, оказываясь уже не «обычным началом», а скорее – обычным окончанием, или «отпустом» часов и междочасий.

Что же касается, в частности, псалмов, тропарей и молитв, составляющих главное содержание каждой часовой службы, то в прошлом их подбор представлял значительное разнообразие. Тем не менее, ближайшее знакомство с памятниками показывает, что и среди них некоторые псалмы, тропари и молитвы отличались преимущественной устойчивостью пред прочими. Мало-по-малу они закрепляются за службами соответствующих часов и почасий, и образуют их неизменное содержание.

Особенной устойчивостью отличается состав часовых псалмов. Достаточно сказать, что во всех известных памятниках доселе не встречалось ни одного отступления от принятого теперь состава часовых трипсалмий. Поэтому если и можно говорить о неустойчивости часового псалмопения, то лишь в применении к междочасиям и многопсалмным часам.

В настоящее время на первом часе положены псалмы 5, 89 и 100, на третьем – 16, 24 и 50, на шестом – 53, 54 и 90, на девятом – 83, 84 и 85. Легко заметить, что почти все 12 псалмов расположены здесь в последовательном порядке: исключение составляют только три псалма – 89, 90 и 100, которые для соблюдения последовательности должны бы стоять в конце.

Некоторые из нынешних часовых псалмов уже древнейшими церковными писателями поставляются в связь с известными часовыми службами. Так, Св. Киприан († 258 г.) в подтверждение мысли о необходимости утренней молитвы, как известно, приводит слова псалма 5-го, ст. 3–4²⁴³. Св. Василий Великий († 379 г.), убеждая верующих молиться утром и в часы 3-й, 6-й и 9-й, последовательно ссылается на псалмы: 5 (ст. 3–4) и 76 (ст. 4), 50 и 142, 54 и 90. О псалмах 9-го часа святитель умалчивает, вероятно, потому, что для подтверждения мысли об обязательности молитвы в девятом часу достаточно было сослаться на пример свв. Апостолов (Деян. 3:1), – чтó он и делает²⁴⁴. Наконец, пpeп. И. Кассиан († 435 г.), говоря об установленной при нем в Вифлеемском монастыре новой утренней службе, под которой обычно разумеют 1-й час, свидетельствует, что для этой службы назначены были псалмы 50, 62 и 89²⁴⁵.

Все позднейшие литургические памятники, как сказано выше, сохраняют во всей неприкосновенности нынешний состав часовых трипсалмий.

Меньше устойчивости обнаруживают междочасия. Правда, и в них нынешний состав псалмопения устанавливается довольно рано; но все же есть памятники, допускающие более или менее значительные отступления от этого состава.

Обычно на первом междочасии²⁴⁶ читаются псалмы 45, 91 и 92, на третьем – 29, 31 и 60, на шестом – 55, 56 и 69, на девятом – 112, 137 и 139. Такой состав принят у нас теперь; а широкое и, нужно думать, преимущественное употребление его в древности свидетельствуется такими памятниками, как Афоно-Андр. 12 (XI в.) и 861 (XIII в.), Син. 866 (XIII в.), Афоно-Пант. 71 (XII–XIII в.), Афоно-Афанас. 306 (XIII–XIV в.) и другие. – Син. 867, сохранивший только 1-й час с почасием и почасие девятого часа, представляет ту незначительную особенность, что к трем обычным псалмам 9-го почасия прибавляет еще и четвертый псалом – 50-й. То же мы видим в грузинском Шио-Мгвимском Уставе XIII в.²⁴⁷ и в Син. 865, – в последней рукописи – на 1-м и 3-м почасиях.

Однако, в некоторых древних памятниках указываются и иные псалмы междочасий. Так, Ватопед. 350, для 3-го междочасия назначает псалмы 27, 50 и 142, для 6-го – 34, 60 и 63, для 9-го – 21, 68 и 69. Почасие первого часа в рукописи утрачено. – Особые междочасные псалмы назначаются также в Син. 868 и 870. В первой из этих рукописей (№ 868) указываются следующие псалмы: на 3-м почасии – 41, 39 и 6, на 6-м – 65, 76 и 114, на 9-м – 150, 110 и 111. Первое почасие и в этой рукописи утрачено; сохранилась лишь заключительная молитва. – Син. 870 для одночастного 1-го почасия назначает три псалма: 91, 93 и 94; для двучастного 3-го почасия – четыре псалма, – по два псалма для каждой части: 10 и 11, 26 и 27; для такого же 6-го почасия – три псалма: 40 и 41 – дня первой части, 42-й – для второй; наконец, для двучастного, или – вернее – трехчастного 9-го почасия указывается шесть псалмов: 14 и 15, 55 и 114, 122 и 123.

Из славянских памятников особенности в составе междочасных псалмов допускают Син. 12, Спб. (ркп. Имп. Публичной б-ки в Спб.) 57 и Соф. 1052. Все эти рукописи последовательно приводят такие псалмы междочасий: 45, 91 и 112; 18, 32 и 60; 2, 58 и 21; 96, 115 и 68. – А Хлуд. 123, указав сначала три обычных псалма 1-го междочасия, затем добавляет: «нециж глют пслм 50».

Приведя все псалмы междочасий к одному знаменателю и расположив их в последовательном порядке, получим в результате 45 нижеследующихъ псалмов: 2, 6, 10, 11, 14, 15, 18, 21, 26, 27, 29, 31, 32, 34, 39, 40, 41, 42, 45, 50, 55, 56, 58, 60, 63, 65, 68, 69, 76, 91, 92, 93, 94, 96, 110, 111, 112, 114, 115, 122, 123, 137, 139, 142 и 150.

Представитель палестинского многопсалмия – Синайский Часослов № 863 (VIII–IX в.) – для каждого часа указывает разное количество псалмов. Так, на 1-м часе в нем приводится восемь псалмов: 5, 45, 66, 69, 89, 91, 100, 112 и, кроме того, антифоны из псалма 142 (ст. 1–2, 8–12), с припевом «алллилуиа»; на 3-м часе – семь псалмов: 16, 24, 42, 50, 142, 144, 150, и антифоны из псалма 50, с тем же припевом; на 6-м часе – шесть псалмовъ: 53, 54, 68, 69, 90, 145, и антифоны из псалма 55 (ст. 2–3, 11–14), с «аллилуиа»; на 9-м часе – три обычных псалма (83, 84, 85), седьмая песнь, или молитва св. трех отроков (Дан. гл. 3), и антифонный псалом 22-й, с «аллилуия».

Другой представитель палестинского многопсалмия – Cин. 864, сохранивший только службу 9-го часа, назначает 19 псалмов для этой службы, а именно: 83, 84, 85, 68, 112, 110, 120 = SSSSS = 74, 29, 54 – Слава и ныне – 5, 7, 40 – Слава и ныне – 31, 80, 81 – Слава и ныне – 93, 104, 56, Но из них последние 12 псалмов (с 74 по 56), отделенные знаком = SSSSS =, должны быть отнесены к особому «чину 12-ти псалмов».

Сопоставление многопсалмных часов с трипсалмными часами и их междочасиями показывает, что первые содержат в себе не только 12 обычных часовых псалмов, но и 10 псалмов междочaсных. Следовательно, из 27-ми псалмов, положенных на часах по Син. 863 и 864, только пять псалмов не входят в состав часов с междочасиями, а именно – псалмы: 22, 66, 120, 144 и 145.

На основании единогласного свидетельства рукописей можно бы, пожалуй, предположить, что все 12 часовых псалмов являются одинаково несменяемыми. На самом же деле и они различаются по степени устойчивости. Так, напр., в составе царских часов большая часть обычных псалмов заменяется другими, и безусловно несменяемыми оказываются только избранные псалмы: 5, 50, 90 и 85. Первые два псалма – 5 и 50 – вместе с 54-м выделяются еще и своей сугубой связью с часами, так как заимствованные из них стихи приводятся в качестве антифонных припевов к тропарям-прокимнам. В этом случае на них ясно отразилось влияние древней песненной практики, с которой, между прочим, знаком и псалом 85-й²⁴⁸. Так глубоко коренящаяся связь служит естественным основанием и для их несменяемости.

Напротив, в составе междочасий, по рукописным данным, нет не только несменяемых, но и просто устойчивых псалмов. Сравнительную устойчивость обнаруживают нынешние псалмы; однако ни одному из них не свойственна несменяемость. В Син. 868, напр., совсем нет нынешних псалмов; а в Ватопед. 350 встречаются только псалмы 60 и 69, да и те находятся не на своих местах; в Син. 870 тоже, указывается два псалма 91 и 55, при чем и здесь второй псалом стоит не на обычном месте. Вообще отсутствие прочной связи с какой-либо одной определенной службой можно считать отличительным свойством всех междочасных молитвословий – и псалмов, и рассматриваемых ниже тропарей и молитв. Постоянно меняя свои места, многие из них являются в собственном смысле «междочасными», т. е. передвижными молитвословиями, более или менее свойственными если не всем, то по крайней мере нескольким почасиям, а иногда и часам.

Тропари часов и междочасий бывают двух родов: одни помещаются после псалмов, другие – после «Отче наш»; первые являются исключительно часовыми тропарями, вторые – преимущественно междочасными.

К часовым тропарям в собственном смысле относятся, во-1-х, тропари-прокимны²⁴⁹ со своими неизменными спутниками – стихами из псалмов; во-2-х, тропари-богородичны, и в-3-х, библейские тропари-стихи.

В настоящее время положены следующие тропари-прокимны: на 1-м часе – «Заутра услыши глас мой» (Пс. 5:3–4), со стихами – 5:2–3; на 3-м – «Господи, иже пресвятаго Твоего Духа», со стихами – 50:12–13; на 6-м – «Иже в шестый день же и час», со стихами – 54:2–17; на 9-м – «Иже в девятый час», со стихами – 118:169–170. Затем следуют тропари-богородичны: на 1-м часе – «Что тя наречем», на 3-м – «Богородице, ты еси лоза истинная», на 6-м – «Яко не имамы дерзновения», на 9-м – «Иже нас ради рождейся от Девы». Наконец, приводятся библейские тропари-стихи: на 1-м часе – «Стопы моя» (Пс. 118:133–135) и «Да исполнятся уста моя» (Пс. 70:8), на 3-м – «Господь Бог благословен» (Пс. 67:20–21), на 6-м – «Скоро да предворят ны» (Пс. 78:8–9) и на 9-м – «Не предаждь нас до конца» (Дан. 3:34–35).

Этот состав часовых тропарей удерживается во всех древних памятниках трипсалмного строя; при чем допускается также принятая и теперь замена тропарей – прокимнов отпустительными дневными тропарями. Исключение представляют лишь древнеславянские часословы – Спб. 57 и Соф. 1052, которые предписывают исполнять по два особых тропаря на каждом часе «в соубот., коли не боудет трепаря» (дневного); а именно: на 1-м часе – «Свет правьдьным» и «Вистиноу соуета всячьская», на 3-м – «Страстотерпцы Господни» (сед. 2 гл.) и «Страшна смерть тайная», на 6-м – «Апостоли, пророци, мученици» (сед. 2 гл.) и «Помяни, Господи, яко благ, рабы своя», на 9-м – «Глоубинами моудрости» и «С стыми покои».

Тропари, положенные после «Отче наш», большею частью совпадают с покаянно-умилительными «седальнами октоиха» и могут быть названы поэтому тропарями-седальнами.

На нынешних часах они распределяются не вполне равномерно. На 1-м часе указываются три тропаря, по содержанию своему не имеющие ничего общего с часами и чередующиеся по дням недели, с воспоминаниями которых они отчасти связаны: в понедельник, вторник и четверг – богородичен «Преславную Божию Матерь» (седален 6-го гласа), в среду и пяток – тропарь «Скоро предвари» (сед. 4 гл.), в субботу – «Яко начатки естества». Тропари остальных часов, напротив, связаны со священными воспоминаниями часов и уже не чередуются по дням недели, а читаются все вместе. На 3-м часе положены тропари: «Благословен еси, Христе Боже наш» (сед. 8 гл.), «Скорое и известное даждь утешение» и «Надежда и предстательство и прибежище христиан»; последний тропарь – богородичен не имеет прямого отношения к 3-му часу. На 6-м часе исполняются «седальны крестны» 2-го гласа: «Спасение соделал еси» и «Пречистому образу Твоему», богородичен «Милосердия сущи источник» (сед. 2 гл.) и заменяющий его по средам и пятницам, да и по смыслу своему более подходящий к воспоминаниям 6-го часа, крестобогородичен «Препрославленна еси, Богородице Дево» (сед. 2 гл.). Наконец, 9-ый час после «Отче наш» имеет следующие «седальны крестны» 8-го гласа: «Видя разбойник начальника жизни» и «Посреде двою разбойнику», а затем крестобогородичен: «Агнца и пастыря и спаса мира» (сед. 8 гл.).

Древние памятники трипсалмного строя обычно придерживаются нынешнего состава часовых тропарей – седальнов, и лишь изредка допускают некоторые отступления. Так, в Афоно-Андр. № 12, при полном сходстве в остальном, на 1-м часе указывается вместо трех тропарей один тропарь «Скоро предвари», а на 9-м часе на место тропаря «Посреде двою разбойнику» поставлен тропарь междочасия «Яко разбойник». – Затем, Син. № 866, в отличие от нынешних часов, назначает на 3-м часе тропарь «Егда снишед языки слия» вместо тропаря «Скорое и известное». – Больше особенностей представляет Син. № 865. На 1-м часе здесь положен один тропарь «Премудрости наставниче», на 3-м – три особых тропаря: «Царю небесный», «Яко посреде учеников» (сед. 6 гл.) и «Многая множества моих, Богородице, прегрешений»; на 6-м часе опущен крестобогородичен «Препрославленна еси», а на 9-м допущена та же перестановка, что и в Афоно-Андр. № 12. – В Син. № 867 на 1-м часе положены тропари: «Премудрости наставниче», «Яко милосерд Господи» и «Преславную Божию Матерь». – Те же тропари приведены и в Афоно-Пант. № 71; кроме того, здесь и на 3-м часе указываются особые тропари; второй – «Егда снишед» и третий – «Взбранной воеводе».

Древнеславянские рукописи содержат в себе частью нынешние часовые тропари-седальны, частью особые. Между прочим, в Типогр. 46 и 48 для каждого часа указывается по два тропаря; при чем для 6-го и 9-го часа назначаются их обычные тропари – первый и последний (крестобогородичен), а для 1-го часа – два особых тропаря: «Свету быти повелевый по всей твари» и «Господи, мы есмы людие Твои»; на 3-м часе положен обычный тропарь «Благословен еси» и особый богородичен – «Тя град и станище имамы». – Типогр. № 45, излагая последование часов близкое к нынешнему, в составе тропарей делает некоторые отступления, и на 1-м часе, вместо «Яко начатки», приводит тропарь «Премудрости наставниче», а на 3-м часе указывает тропари, встречавшиеся уже в Афоно-Пант. 71. – Наконец, Хлуд. 123 объединяет в себе особенности и первых двух Часословов, и последнего, – а именно – сначала назначает тропари согласно Типогр. 45, а затем приводит и тропари по Типогр. 46 и 48, но с такими оговорками: «иние ж си глаголют» (на 1-м часе), или – «сиа приложихом по типику иерусалимьскому, аще кто волит пети их» (на 3-м часе).

В противоположность рассмотренным последованиям, есть часы, в составе которых совсем нет седальных тропарей. Такие часы излагаются, напр., в Ватопед. 350, Син. 868, Типогр. 47, Син. 12, Спб. 57 и Соф. 1052.

Это, между прочим, ясно показывает, что седальные тропари не составляют необходимой принадлежности часов и являются посторонним элементом для них.

Гораздо прочнее положение седальных тропарей в составе междочасий, куда они входят, как существенно-необходимая и неотъемлемая часть.

Каждое междочасие в настоящее время имеет по три тропаря; из них только первый тропарь 6-го почасия и три тропаря 9-го почасия связаны со священными воспоминаниями часов, все же остальные удерживают общий покаянно-умилительный характер, преимущественно свойственный седальным песнопениям.

На 1-м междочасии положены тропари: «Помилуй нас, Господи, помилуй нас» (сед. 6 гл.), «Господи, помилуй нас, на Тя бо уповахом», и богородичен «Милосердия двери» (сед. 6 гл.); на 3-м: «Боже отец наших», «Мученицы Твои, Господи» (сед. 4 гл.) и «Стена необоримая нам христианом еси»; на 6-м: «Спаси, Господи, люди Твоя», «Болезньми святых» (сед. 1 гл.) и «Молитвами, Господи, всех святых и Богородицы»; на 9-м: «Просветивый земныя крестом», «Яко розбойник исповедаяйся вопию Ти» и «Нас ради распятаго приидите вси воспоем».

Точно такой же состав междочасных тропарей встречается в Афоно-Андр. № 12 (XI в.) и № 861, Аф.– Пант. 71 и Син. 866, с тою только разницей, что в первых двух Часословах второй тропарь 9-го часа – «Посреде двою разбойнику» – и второй тропарь междочасия – «Яко разбойник» – переставлены один на место другого; кромѣ того, в № 861 – особый богородичен 9-го почасия: «Богородице, не презри мене» (сед. 2 гл.).

В других древнегреческих памятниках междочасние тропари не всегда совпадают с нынешними.

Прежде всего, совершенно иные тропари междочасий приводятся в Ватопед. 350. 1-го междочасия здесь нет. На 3-м междочасии положены тропари 1-го гласа: «Телесными похотьми связуемый», «Светом озяряеми, сошествием Духа» и «Блудному поревновах деянми»; на 6-м междочасии – тропари 3-го гласа: «Испытуя мою совесть осужденную», «Грехами осквернив душевныя чувства» и богородичен «Божественнаго естества не разлучися, плоть сый во чреве твоем»; на 9-м междочасии – тропари 1-го гласа: «Распростерл еси, Христе, длани на древе», «Христе, на кресте распятый» и «Страстьми Твоими безстрастие всем, Христе мой, даровавый».

Необычный состав междочасных тропарей встречается и в некоторых других Часословах. Так, по Син. № 865, на 1-м междочасии, кроме трех нынешних тропарей, указываются еще тропари: «Боже отец наших» и «Все упование мое на тя возлагаю»; далее, на 3-м междочасии приведены тропари: «Мученицы Твои, Господи», «Очищение даруй ми содеянных, Христе мой» и богородичен «От теплоты веры взываю к тебе, Богородице»; на 6-м междочасии – тропари: «Боже отец наших», «Просветивый земныя крестом» и богородичен «К Богородице прилежно ныне притецем» (отпуст. 4 гл.); а на 9-м междочасии, как и во многих других памятниках, вместо нынешнего тропаря «Яко разбойник» положен тропарь часа «Посреде двою разбойнику».

В Син. № 868 почасие 1-го часа утрачено; а каждое из остальных почасий подразделяется на три части, с особыми тропарями и богородичными. 3-е почасие в первой части своей имеет тропарь «Царю небесный» и богородичен «Из тебе воплотившагося», во второй – «Благословен еси, Христе Боже наш» и «Тебе и стену и покров», в третьей – «Апостолов первопрестольницы» и «Яко всех еси» (отпуст. 4 гл.). В первой части 6-го междочасия указывается тропарь часа «Пречистому образу» и богородичен «Божественнаго быхом общницы естества» (отпуст. 2 гл.), во второй – тропарь часа «Спасение соделал еси» и богородичен «Милосердия сущи источник», в третьей – «Просветивый земныя» и «Вся паче смысла» (отпуст. 2 гл.). В первой части 9-го междочасия помнщен тропарь часа «Видя разбойник» и богородичен « Агнца и пастыря», во второй – «Аще праведник едва спасается» (по 1-й каф.) и «Твое предстательство имуще» (отпуст. 1 гл.), в третьей – «Помилуй нас, Господи, помилуй нас» и «Милосердия двери».

Особые тропари положены также на 1-м и 9-м междочасиях, сохранившихся в Син. 867. На первом междочасии указываются тропари: «Скоро предвари», «Исправи нас во оправданиих Твоих» и «Предстательство христиан», а в заключение службы приводится богородичен «Преславная приснодево, Мати Христа Бога» и «славословие» – «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе всегда презирающему согрешения наша» (по древнеславян. Рукописям – утренняя молитва); 9-е почасие имеет особый тропарь «Яко из детства жертва Богу непорочная» и обычный богородичен – «Нас ради распятаго».

Наконец, совершенно исключительный состав междочасных тропарей содержится в Син. 870. На 1-м междочасии здесь положены тропари: «В беззакониях зачався аз блудный» (сед. 1 гл.), «Богатство видев добродетелей Иовлих», «Нерушимую стену стяжавше вернии», «Яко волны морския» (сед. 2 гл.), «Аз есмь древо неплодное» (сед. 2 гл.) и «Милосердия сущи источник» (см. 6 час); в первой части двучастного 3-го почасия указаны тропари «Царю небесный» и «Милосердия двери», во второй – «Смиренную мою душу призри, Господи» (сед. 4 гл.) и «Преплавая пучину настоящего жития» (сед. 4 гл.); из двух частей 6-го почасия в первой положен нынешний первый тропарь 6-го часа, первый тропарь 9-гo почасия и крестобогородичен 6-го часа, а во второй части указываются три обычных тропаря 9-го часа; наконец, в сложном 9-м междочасии приводятся следующие тропари: в первой части – «Имущи, душе моя, врачевство покаяния» (сед. 7 гл.), «Блудницы слезы и Петровы приемый» (сед. 7 гл.) и «Господи, мы есмы людие Твои»; в первом отделении второй части – «Не отрини мене, Спасе мой, леностию греховною обдержимого», «Аще праведник едва спасается» (по l-й каф.) и «Грешников моления»; во втором отделении той же части – «Оком благоутробным» (13 каф.), «Благодарственное хваление по долгу, яко вдовица оная две лепты приношу» и «Яко блудница припадаю» (14 каф.).

Наши славянские Часословы в отношении междочасных тропарей представляют один только вариант указывающий, между прочим, на материальную связь часов с междочасиями. Этот вариант мы встречаем в трех древнеславянских Часословах – Син. 12, Спб. 57 и Соф. 1052, имеющих часы с междочасиями.

В Син. 12 и Спб. 57 на 1-м междочасии, после псалмов и двух молитв, положен богородичен «Славная Приснодева владычице Богородице»; в Соф, 1052 этого богородична нет. А по «Отче наш» все три Часослова согласно указывают по два седальных тропаря, вполне совпадающих с теми тропарями, которые в Типогр. 46 и 48 положены на часах.

Значительные особенности в отношении тропарей представляют и многопсалмные часы.

Часослов Син. 863 в начале 1-го часа приводит тропарь: «Ночь прешед, благодарю Тя, Господи»; этот тропарь повторяется трижды. Затем, после восьми псалмов и Аллилуиа со стихами, читается, в качестве тропаря часа, молитва «(Христе), Свете истинный», предваряемая словами своего окончания: «И исправи», служившими, вероятно, ее припевом. Вслед за тем – на «Слава» – указываются и другие тропари, чередующиеся по дням недели: в понедельник и вторник – «Грешников просящих услыши, Господи», в среду и пятницу – «Яко имеяй множество щедрот на смирение наше», в четверг – «Пречистая Богородице, в отчаянии от лютых наших прегрешений», в субботу – «Победоноснии мученицы». Наконец, приводятся, по-видимому, тоже в смысле тропаря, обычные стихи часа: Пс. 118, ст. 133–135 (Стопы моя) и Пс. 70, ст. 8 (Да исполнятся); при чем первый стих повторяется трижды.

На 3-м часе за псалмами следует тропарь часа «Господи, Иже пресвятаго Твоего Духа», с надписанием: «Того благий». Наряду положены и другме тропари: в понедельник и вторник – «Помышляю день страшный и трепещу» (9 каф.), в среду и пятницу – «Токмо водрузися древо креста» (сед. 6 гл.), в четверг – «Милосердия источник (двери?) отверзи нам». Читаются неизменно, в качестве тропаря, и обычные стихи: «Господь Бог благословен» (Пс. 67:20–21), с троекратным повторением первого стиха.

В числе тропарей 6-го часа первым, после псалмов, поставлен нынешний тропарь «Иже в шестый», но в измененном и дополненном виде; при чем надписывается он словами своего видоизмененного окончания: «И гвоздьми». На «Слава» для понедельника и вторника назначается тропарь «Помилуй нас, Господи, помилуй нас», для четверга – «Упование мира, благая Богородице Дево» (отпуст. 6 гл.), для пятницы – «Господи, очисти грехи наша, Ты бо ecи человеколюбец». Затем читаются обычные стихи: «Скоро да предварят ны», трижды, и – «Славы ради имене Твоего» (Пс. 78:8–9).

На 9-м часе после псалмов положен тропарь «Иже душу, на древе вися, предал еси»; тропарь этот предваряется и заканчивается молитвенным возгласом «Христе Боже наш, слава (Тебе)» и напоминает собою обычный тропарь 9-го часа: «Иже в девятый час». За ним следуют иные тропари: в понедельник и вторник – «Страшен ecи, Господи, и кто противостанет праведному Твоему гневу», в среду и пятницу – «Пречистому образу Твоему», в четверг – «С пророками и мучениками, и учениками Спаса, Богородице Марие, предвари». После тропарей приводятся обычные стихи: «Не предаждь нас до конца», трижды, и – «Авраама ради» (Дан. 3:34–35).

Служба каждого часа по Син. 863 оканчивается «стихом часа» и Трисвятым (на 1-м часе сверх того добавляется «Верую» и «Отче наш»), а потому здесь нет ни тропарей по «Отче наш», ни молитв.

Из представленного обзора часовых и междочасных тропарей вполне выясняется коренное различие их свойств.

Собственно-часовые тропари, обнаруживая известное тяготение к псалмам и сохраняя отчасти характер антифонных песнопений (как, напр., тропари-прокимны и стихи часа), проявляют вместе с тем и устойчивость, свойственную часовым псалмам; допускается только обычная замена тропарей-прокимнов тропарями дня, при чем в древнеславянских Часословах, как исключение, приводятся еще особые субботние тропари. Безусловно несменяемыми оказываются библейские тропари-стихи: «Стопы моя направи», «Господь Бог благословен» и другие.

Не так устойчивы преимущественно-междочасные тропари-седальны. На часах нередко их вовсе не бывает; даже и теперь в непостные дни они обычно заменяются кондаками. Кроме того, среди них особенно много тропарей междочасно-передвижных. К таким тропарям относятся, например, тропарь 1-го почасия «Помилуй нас, Господи, помилуй нас» и богородичен того же почасия «Милосердия двери», которые в Син. 868 положены на 9-м почасии, – тропарь 3-го почасия «Боже отец наших», по Син. 865 являющийся тропарем 1-го и 6-го почасий, – тропарь 9-го почасия «Просветивый земныя», усвояемый также и 6-му почасию (Син. 865 и 868), и мн. др. Но особенно частый взаимообмен происходит между седальными тропарями часов и их почасий. Не перечисляя всех случаев этого рода, укажем только на пример наших древнеславянских Часословов, в которых одни и те же тропари-седальны в полном своем составе, встречаются и на часах, и на почасиях.

Такая неопределенность в выборе седальных тропарей существовала довольно долго. По свидетельству одного греческого Устава, даже в XIII веке не было еще «никакого единства (οὐδέ ἰσóτητα)» в этом отношении, и каждый выбирал тропари-седальны часов по своему усмотрению²⁵⁰.

А как далеко могла простираться свобода подобного выбора, наглядное представление об этом дает нам предыдущий обзор: в нем указывается около 120-ти седальных тропарей, т. е. в пять раз больше обычного их числа; и таким образом являлась возможность составить пять полных и множество частичных смен, по 24 тропаря в каждой.

В отношении молитв часы и междочасия находятся в более сходных условиях, так как и тем и другим, за редкими исключениями, свойственны только заключительные молитвы после «Отче наш». Разница лишь в том, что есть часы и без молитв, тогда как междочасий без молитв не бывает.

В настоящее время все часы, за исключением пасхальных, имеют по две заключительных молитвы на каждом часе. Первой всегда читается одна и та же молитва «Иже на всякое время»; вторая молитва на каждом часе особая: на 1-м часе – «Христе, свете истинный», на 3-м – молитва св. Мардария «Владыко Боже Отче Вседержителю», на 6-м – молитва св. Василия Великого «Боже и Господи сил, и всея твари Содетелю», на 9-м – молитва того же святителя «Владыко Господи Иисусе Христе Боже наш, долготерпевый о наших согрешениих».

Те же самые молитвы указываются в древних Часословах: Афоно-Андр. 12 (XI в.) и 861 (XIII в.), Син. 866 (ХIII в.) и Афоно-Ватопед. 352/986 (ХV в.).

Другие древние Часословы представляют более или менее значительные особенности.

Прежде всего обращают на себя внимание Часословы Син. 868 и Типогр. 47, совсем не имеющие часовых молитв; второй из них приводит только «молитву починая всякое пенье» – «Владыко Господи вседержителю, приемля от небесных сил тресвятую песнь» – в начале 8-го часа, и «молитву кончивалную» – «Силою честьнаго и животворящаго креста Господня, святых небесных сил Михаила и Гаврила» – в конце 1-го часа.

Затем, в Афоно – Пант. 71, Афоно – Афанас. 306, Типогр. 45 и в других одна и та же молитва 3-го часа («Владыко Боже») повторяется и на 6-м, и на 9-м часе.

В Афоно – Ватопед. 350 1-й час с почасием утрачен. На остальных часах приведены краткие молитвы, являющиеся в Син. 863 часовыми тропарями: на 3-м часе – «Иже в третий час», на 6-м – «Иже в шестый час на кресте пригвожденный Иисусе, Боже наш», на 9-м – «Иже душу, на древе вися, в девятый час предавый Богу и Отцу».

Син. 865 на каждом часе имеет по две молитвы. На 1-м часе положены молитвы: «Нескверная, неблазная» и «Иже на всякое время»; кроме того, позднейшею рукой приписана нынешняя молитва «Христе, свете». На 3-м часе первой стоит нынешняя молитва почасия: «Господи Боже наш, Твой мир давый человеком», а второй – молитва «Господи Спасе мой, Вскую оставил мя ecи»; на 6-м часе сначала читается нынешняя молитва часа, а затем – молитва св. Симеона Столпника: «Господи И. Христе Слово безсмертное, не посрамляяй уповающих на Тя»; точно также и на 9-м часе первая молитва – обычная, а вторая – особая: «Благословлю Тя, Господи, долготерпеливого и незлобивого». Молитва «Иже на всякое время» читается только на 1-м часе, и на остальных не повторяется.

В Син. 867 сохранился только 1-й час, который, судя по описанию, не представляет особенностей в отношении молитв.

Син. 870 к двум обычным молитвам 1-го часа присоединяет еще и нынешние молитвы почасия, при чем вторая из них («Посылаяй свет») читается с воздеянием рук; на 3-м часе вместо молитвы часа положена нынешняя молитва почасия; а на 6-м и 9-м часах указываются обычные молитвы.

Славянские Часословы Син. 12 и Спб. 57 на 1-м часе приводят две молитвы: «Благодарю Тя, Господи Боже мой, и славлю Тя» и «Господи И. Христе Сыне Божий, Слово бесьмьртьное (см. Син. 865, 6-й час), а на 3-м часе – три молитвы: «Боже правьдьный прехвальный» (5 каф.), «Боже Святый Утешителю Душе истинный» и «Боже Вседьржи- телю и Отче Иисус Христов» (2 каф.); первая из них читается в начале службы, а две последние – в конце. На 6-м часе указываются молитвы: «Христе Боже наш, иже нашего ради осужения» и «Господи вышьи всех и всех ради и (во) всех», на 9-м: «Владыко Господи, живот всех» и «Господи, якоже волиши, Господи, яко веси».

В Соф. 1052 на службе каждого часа приводится только одна часовая молитва. При этом на 1-м часе указывается молитва «Благодарю Тя, Господи Боже мой», стоящая первой в Син. 12 и Спб. 57; на 3-м часе в начале службы читается общая молитва «начинающе всяко пенье» (та же, что и в Типогр. 47), а в конце – молитва «Боже щедрот, утешая нас на всяк час»; на шестом часе положена молитва «Господи Боже наш, иже в полдне спо- добивый нас прейти», на девятом – молитва «Благословлю Тя, Господи Боже Мой, и прославлю имя Твое в век».

В Типогр. 46 и 48 полагается по две молитвы на каждом часе, за исключением 1-го, имеющего – по Типогр. 46 – три, а в общей, заключительной, четыре молитвы. На первом месте везде стоят молитвы, приведенные в Соф. 1052, а на втором – молитвы, усвояемые в Coislin. 213 св. Василию Великому²⁵¹ и указываемые первыми по «Отче наш» в Син. 12 и Спб. 57, где нет только молитвы 1-го часа – «Отче святый, иже солнце праведное». По Типогр. 46, в конце 1-го часа, сверх того, приводится – на втором месте – молитва «Иже на всякое время» и на последнем – «молитва всяко пение сконцивающи» (отпустительная): «Милостивый Господи, приими воздыхания моя, якоже прият блудница слезы и Петрово исповедание».

В Хлуд. 123 в конце 9-го почасия замечено: «и се веждь: егда нес(ть) пол’часия, пой молитвы на часех». Таким образом здесь назначаются одни и те же молитвы как для часов, так и для почасий; при чем для каждой службы указывается по две молитвы – на 1-м часе и почасии – обычные, а на остальных – сначала – приведенные выше молитвы Василия Великого, которому они усвоятся и здесь, а затем – нынешние.

Не менее разнообразен и состав междочасных молитв.

Теперь у нас на 1-м междочасии положено две молитвы, а на остальных – по одной. На 1-м междочасии читаются молитвы «Боже вечный, безначальный и присносущный свете» и «Посылаяй свет, и идет», на третьем – молитва «Господи Боже наш, Твой мир давый человеком», а на 6-м и 9-м почасиях – молитвы, указанные вторыми на часах. Все эти молитвы приписываются св. Василию Великому.

Из древних памятников нынешний состав междочасных молитв содержат те же рукописи, в которых приводятся и нынешние часовые молитвы, т. е. Афоно – Андр. 12 и 861, Афоно-Пант. 71, Син. 866 и Афоно – Афанас. 306; при чем в последней рукописи на 1-м междочасии положена только одна вторая молитва.

В других древних памятниках указываются иные молитвы.

В Ватопед. 350 1-е междочасие утрачено, а остальные имеют молитвы, совсем не совпадающие с нынешними. На 3-м почасии положена «молитва св. Василия» «Боже, Твоим образом почтый человека», на 6-м – «молитва преп. Никона» «Боже праведный и хвальный» (см. Син. 12, 3 час), на 9-м – молитва «Владыко Господи Боже сил и всякия славы, услышавый святых Твоих апостолов Петра и Иоанна».

По Син. 865, на 1-м почасии читается вышеуказанная молитва преп. Никона и «Иже на всякое время»; на 3-м почасии в самом начале, впереди псалмов, положена нынешняя молитва 3-го часа («Владыко Боже»), а в конце – молитвы: «Господи, высоту и землю пядию измеривый» и «Господи, несмь достоин о чесом помолитися»; на 6-м почасии указана молитва «Боже вечный и Царю всякаго создания видимаго и мысленнаго» и «молитва Иоанна», «Боже, сердцеведче всех, призри на мя грешнаго и избави мя от лукаваго замысла». Вследствие утраты в рукописи нескольких листов, нельзя указать двух молитв 9-го почасия.

Син. 868, оставляя часы без молитв, вместе с тем для почасий назначает по три молитвы, соответственно трехчастному составу почасий. За утратой в рукописи начальных листов, в 1-м почасии сохранилась только одна последняя молитва, усвояемая в Ватопед. 350 преп. Никону. На 3-м почасии положены молитвы: «Боже Вседержителю, Отче Господа нашего И. Христа, единороднаго Твоего Сына» (см. Син. 12, 3 час), «Господи, Спасе мой» (см. Син. 865, 3 час) и «Господи, высоту и землю» (см. Син. 865, 3 почасие); на 6-м почасии – молитвы: «Господи над всеми и чрез всех и во всех» (см. Син. 12, 6 час), «Господи, яко благ и человеколюбец Бог, многия милости сотворивый со мною, ихже несмь достоин» и молитва Манассии, царя иудейского (2 Паралип. в конце); на 9-м почасии – молитвы: «Нищ и убог восхвалит Тя», «Господи, якоже волиши» (см. Син. 12, 9 час) и «Благословлю Тя, Господи» (см. Син. 865, 9 час).

В Син. 867 уцелело только два почасия – первое и последнее; другие два утрачены. На 1-м почасии положена краткая молитва: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе, всегда презирающему согрешения наша», а на 9-м – молитва «Иже душу, на древе вися» (см. Ватопед. 350, 9 час). Первая молитва в древнеславянских памятниках встречается в числе утренних молитв.

По Син. 870, в конце 1-го почасия читаются три молитвы: «Иже на всякое время», «Владыко Господи вседержителю и творче всяческих, Отец щедрот и Бог милости, от земли создавый человека» и «молитва иная к Богородице» – «Нескверная, неблазная»; две последние молитвы произносятся с воздеянием рук. Остальные почасия совсем не имеют молитв.

В древнеславянских Часословах Син. 12 и Спб. 57 на 1-м междочасии непосредственно после псалмов положены молитвы «Отче святый, Иже солнце сы правьдьное» (см. Типогр. 46, 1 час) и «Владыко Господи Боже Отче Вседержителю» (3-го часа), а в конце службы указывается молитва «Боже, оцести мя грешника, не остави мене». Остальные междочасия имеют по две заключительных молитвы; первыми стоят молитвы, приведенные в Соф. 1052 на часах, а вторыми – особые молитвы: на 3-м междочасии – «Господи, Господи, Иже высоту и землю пядию измерив» (см. Син. 865, 3 почасие), на 6-м – «Нищь и убог» (см. Син. 868, 9 почасие), на 9-м – «Господи, Иже еси над Лазорьм плакався».

В Соф. 1052 на почасиях положены молитвы, приписываемые в Coislin. 213 св. Василию Вел. и встречавшиеся раньше на часах (Син. 12 и друг.). Те же молитвы и с именем того же святителя, как мы видели, приводятся и Хлуд. 123, где предписывается читать их и на часах и на почасиях, наряду с нынешними молитвами.

В Соф. 1052 заслуживает, между прочим, внимания конец 1-го почасия, с особыми молитвами «по всяком пеньи». Излагается он так. По «Отче наш» – два тропаря и молитва «Отче святый», «таж, Господи помилуй 50, – Благословите святии, благослови отче, – и кончаи: – Господи И. X. Боже наш, помилуй нас. Таж си молитвы пои по всяком пеньи: молитва к Господу И. Христу – Милостивый Господи, приими вздыханье мое (см. Типогр. 46, 1 час), молитва к св. Госпожи Богородици – Ныне припадаю ти, Госпоже, помилуй мя много ти сгрешьшаго, и пенье недостойное... Таж се глаголи с оумиленьем: Сгреших, Господи, прости мя имене ради ство Твоего, – Оцести мя грешнаго, – Создавый мя и помилуй мя. И посем поклонися 3-жды, – и ту конець».

Общее количество употреблявшихся прежде часовых и междочасных молитв, как показывает предыдущий обзор, во много раз превосходит обычное их число. Вместо нынешних двух-трех молитв, в прежнее время на долю каждого часа с его почасием приходилось в общей сложности от 9-ти до 16-ти молитв; а всего на часах и междочасиях употреблялось свыше 50-ти молитв.

Эти молитвы нередко различаются между собой как с внешней, так и с внутренней стороны. С внешней, формальной стороны, наряду с длинными и сложными молитвами встречаются молитвы краткие и простые, на подобие тропарей, место которыхъ они иногда и занимают; таковы, напр., молитвы: «Христе, свете истинный», «Иже в третий час» и друг. А с внутренней стороны, со стороны содержания и смысла, одни молитвы приурочиваются к священным воспоминаниям дневных часов, другие связаны с суточным временем вообще, наконец, третьи, не имея прямого отношения к суточному богослужению, сохраняют общий покаянно-умилительный характер келейных молитвословий.

Несмотря на это, по особенностям употребления почти все молитвы часов и почасий должны быть отнесены к одному и тому же разряду междочасных молитвословий. Из рукописей видно, что многие часы совсем не имели молитв. Затем, довольно часто одни и те же молитвы употреблялись и на часах, и на почасиях; при чем обычно на часах эти молитвы читались в тех только случаях, когда не бывало почасий, к которым они, видимо, сильнее тяготели. Такой порядок удерживается и теперь на 6-м и 9-м часах; а в древнеславянских последованиях он соблюдался на всех часах (см. Хлуд. 123). Далее, некоторые молитвы, имеющие общий покаянно-умилительный характер, переходили с одних часов и почасий на другие, являясь вполне «междочасными»: сюда относятся молитвы: «Боже праведный и хвальный», «Господи Иисусе Христе, Слово безсмертное», «Нищ и убог» и друг. Наконец, есть еще молитвы общечасовые, неизменно повторяющиеся почти на всех суточных службах, – как, напр., молитвы: «Иже на всякое время» и «Владыко Боже Отче Вседержителю». Первая из них и по содержанию связана с суточным временем, а вторая имеет общий характер. С этими молитвами можно, пожалуй, сопоставить псалом 50-й, повторявшийся иногда на всех почасиях, да и теперь входящий в состав большинства суточных служб; а из тропарей более или менее общечасовыми являются нынешние тропари 1-го почасия: «Помилуй нас, Господи, помилуй нас», «Господи, помилуй нас» и «Милосердия двери».

Конечно, так свободно перемещаться с одной службы на другую, или же повторяться на каждой службе могли только молитвы общего и общечасового содержания; тогда как молитвы, связанные со священными воспоминаниями отдельных часов, обычно лишь переходили с часа на его почасие, и обратно.

При изложении молитв некоторые из них, как мы видели, сопровождаются надписаниями, свидетельствующими об их принадлежности тем или другим лицам. Судя по этим надписаниям, больше других потрудился в деле составления часовых и междочасных молитв святитель Василий Великий († 370 г.), которому приписывается более 10-ти молитв, в том числе и общечасовые молитвы: «Иже на всякое время» и «Владыко Боже Отче»²⁵². Из других творцов упоминаются: св. Мардарий (нач. IV в.), св. Ефрем (Сирин?), св. Иоанн (Златоуст?), преп. Симеон Столпник († 459 г.), Савва Освященный († 532 г.), преп. Никон (какой, – неизвестно). Каждому из них усвояется по одной молитве. Между прочим св. Ефрему в Хлуд. 124 приписывается молитва «Владыко Боже Отче Вседержителю», a именем Саввы Освященного в Типогр. 59/223 надписывается молитва «Христе, свете истинный».

Следует, однако, заметить, что эти свидетельства не всегда согласуются между собою и в некоторых случаях одну и ту же молитву приписывают разным лицам. Так, напр., молитва «Владыко Боже Отче Вседержителю», если верить надписаниям, могла принадлежать и Василию Вел., и св. Мардарию, и св. Ефрему; молитва «Боже праведный и хвальный», составленная, по всей вероятности, св. Ефремом Сирином († 378 г.)²⁵³, в надписаниях усвояется также и преп. Никону. Подобного рода примеры показывают, что не все надписания могут считаться подлинными; а потому, во избежание ошибок, ими следует пользоваться с большой осторожностью.

Богослужение инославных христиан – несториан, монофизитов, монофелитов и католиков, возникшее на почве первоначального единения их с вселенским православием, содержит в себе суточные службы, принятые и у нас, в том числе и часы 1-й, 3-й, 6-й и 9-й; только у маронитов-монофелитов нет, по-видимому, службы 1-го часа, которую они, по всей вероятности, отожествили с утреней.

Нa древнем сирохалдейском языке совершают богослужение халдеи и сирийцы.

Халдеи, известные также под именем сирохалдеев, ассуритов и айсоров, – прежние несториане, а теперь, большею частью, униаты или православные, – имѣютъ, по их счету, семь суточных служб: полунощницу, утреню, 1-й час, часы 3-й и 6-й, 9-й час, вечерню и повечерие; при чем повечерие и часы всегда состоят почти из одних псалмов, сопровождаемых, как и у нас, разными тропарями и молитвами. Кроме обыкновенных, или вседневных часов, у халдеев есть и великопостные часы, которые во многом отличаются от первых и положены в те дни, когда не бывает литургии²⁵⁴.

Богослужение сирийцев – монофизитов, или иаковитов (между ними есть также униаты и православные), сходно с халдейским не только по языку, но и по составу. Между прочим и в нем главное место занимает псалмопение; при этом особенно развито антифонное исполнение псалмов. Начинаются все службы малым славословием²⁵⁵.

Армяне делятся на монофизитов и униатов. Суточное богослужение их состоит из полунощницы, утрени («рассвет»), часов 1-го («восход солнца»), 3-го, 6-го и 9-го, вечерни, повечерия («yспокоение») и службы перед сном.

Часы имеют следующий состав.

1-й час («восход солнца»). Отче наш. Конец псалма 71-го (ст. 17–19: «Буди имя Господне благословено во веки, прежде солнца пребывает имя Его»); Слава; молитва. Псалом 91; молитва. Псалмы 62 и 64; молитва. Особый гимн для постных дней. Псалмы: 21, конец 142-го (ст. 8–12: «Слышану сотвори мне заутра милость Твою»), 14, 69 и конец 85-го (ст. 16–17: «Призри на мя и помилуй мя»). Слава. Поучение, молитва и Отче наш.

3-й час. Отче наш. Молитва к Духу Святому. Псалом 50. Песнь (библейская) и поучение. 6-й «канон», или отдел псалтири (псалмы 100–106). Молитва к Духу Святому. Псалом 21 и конец 142-го (ст. 8–12). Слава. Поучение, молитва и Отче наш.

6-й час. Отче наш. Молитва к Богу Отцу. Псалом 50. Поучение и молитва. 7-й «канон» псалтири (псалмы 107–119). Начало псалма 40-го (ст. 1–4; «Блажен разумеваяй на нища и убога»). Псалом 90. Поучение, молитва и Отче наш.

9-й час. Отче наш. Молитва к Богу Сыну. Псалом 50. Поучение и молитва. 8-й «канон» (псалмы 120–150). Псалмы 114, 115 и 116. Песнь. Поучение и Отче наш.

После 9-го часа совершается литургия²⁵⁶.

По своему составу все суточные службы армян должны быть отнесены к многопсалмным последованиям. Малое число собственно-часовых псалмов на 3-м, 6-м и 9-м часах значительно усиливается рядовым чтением псалтири, которая на часах и на утрене ежедневно прочитывается вся, от начала до конца. – Содержание отдельных служб вполне соответствует тем воспоминаниям, которым посвящаются и наши часы. – Некоторое сходство с нашими часами проявляется и в таких частностях, как чтение «Отче наш» в начале и в конце всех служб, употребление псалма 50-го на 3-м часе, и 90-го на 6-м.

Общий характер и строй копто-эфиопских часов нам уже известен²⁵⁷, и теперь мы ограничимся лишь сравнительным обзором их молитвенного состава.

Копто-эфиопский Часослов, в переводе Тураева, начинается так: «Во имя Св. Троицы начинаем с помощию Божиею и благостию дарования Его, пишуще седмь молитв часов дне и нощи». Затем следует обычное начало «всякого часа»: Господи помилуй ны, 2-жды, Господи благослови ны. Аминь. Аллилуиа. Слава и ныне. Сподоби нас, Господи (соответствует возгласу «И сподоби нас, Владыко»). Отче наш. И посем молитва благодарственная св. Василия: Благодарим благодеющего нам Бога милосердаго – – Молитеся: Владыко Господи Боже Вседержителю, Отче Господа и Бога и Спаса нашего И. Христа, благодарим Тя о всех делех и ради всех дел, и во всех делех... Приидите поклонимся, 3-жды. О Господи наш И. Христе (соотв. «Молитвами св. отец наших»). Се прейде нощь (Син. 863: «Нощь прешед»). Чтение – Ефес. 4:1–6 (о единении всех во Христе), и связанная с ним по смыслу краткая молитва: И един Сын И. Христос. Далее – псалом 50, «постоянное славословие»: Приступаем к Тебе, Христе... и молитва пред чтением псалмов: Прииди ко мне днесь, Давиде-царю, владыко псалтири прекрасной... В конце молитвы – Аллилуиа, 3-жды, Слава и ныне. – Этим и заканчивается обычное начало. В его составе, следовательно, только «постоянное славословие» и три молитвы (одна – после «Отче наш», другая – после евангелия и третья – перед чтением псалмов) не встречают себе соответствия в греческих и славянских памятниках; остальные молитвословия большею частью входят и в наше обычное начало.

После обычного начала идут молитвословия каждого часа в отдельности, и прежде всего приводятся псалмы. Для 1-го часа назначается 18 псалмов: 1–6, 10, 11, 12, 14, 15, 18, 26, 62, 66, 69, 112, 142, а иногда еще псалмы: 8, 84, 91, 113. Для остальных часов указывается по 12 псалмов: для 3-го часа – 19, 22, 23, 25, 28, 29, 33, 40, 42, 44, 45, 46, для 6-го – 53, 56, 60, 62, 66, 69, 83, 84, 85, 86, 90, 92, и для 9-го – 95–100, 109–112, 114, 115. Из перечисленных здесь 53-х псалмов 7 псалмов совпадают с нашими нынешними часовыми псалмами, 26 – с псалмами различных почасий, а 2 псалма – 22 и 66 – положены на часах в Син. 863. Остается 18 псалмов, не встречающихся в известных нам греко-славянских последованиях часов, а именно: 1, 4, 8, 12, 19, 23, 28, 33, 44, 46, 62, 86, 95, 96, 97, 99, 109 и 113.

После псалмов положены евангельские чтения, вполне отвечающие смыслу и значению отдельных служб. Так, евангелие, l-го часа возвещает о Христе, «Свете истинном, просвещающем всякого человека, грядущего в мир» (Ин. 1:1–17; Мр. 1:1–3); евангелие 3-го часа приводитъ обетование Спасителя о ниспослании Св. Духа-Утешителя (Ин. 15:26–16:4); в евангелии 6-го часа говорится о земных страданиях и небесном блаженстве праведников (Mф. 5:1–16); наконец, в евангелии 9-го часа повествуется о чудесном насыщении пятью хлебами пяти тысяч человек (Лк. 9:10–17), как о прообразе «брашна, пребывающего в живот вечный» (Ин. 6:27 и д.).

За чтением евангелия следуют наши обычные тропари-прокимны, богородичны и стихи часа. При повторении на «Слава», тропари-прокимны принимают форму тропарей- молитв, приведенных в Син. 863. После стихов часа читается неизвестная по другим памятникам молитва «Милости Твоя, Господи, без числа». – На 1-м часе эта молитва предшествует тропарю; наряду с нею, между евангелием и тропарем, на 1-м часе положены и другие молитвословия, не встречавшиеся нам прежде: «Мир церкви ангельстей, мир Деве», «О Свете истинный», «И Тя, о Мати Света», «О Богородице, кадило благовонное», «Мир Ти, о Дево», «Тысящи тысящ и тмы тем», «Мир Илии»; затем – «Милости Твоя, Господи, без числа», и тропарь-прокимен; а вместо повторения тропаря на «Слава» исполняется обычный стих часа; потом – богородичен, великое славословие и «Благо есть исповедатися» (Пс. 91:2).

Далее восстановляется порядок общий для всех часов, и приводятся следующие молитвословия: Трисвятое (монофизитское), Пресвятая Троице (с изменениями), Отче наш, Аллилуиа, «Радуйся, ей же зовем целование» (ряд богородичных тропарей, из которых первый напоминает «Преславная Приснодево, мати Христа-Бога») и три тропаря («молитвы»). На 1-м часе вместо первого тропаря указывается молитва «Христе, Свете», затем – тропарь «Премудрости наставниче» (Син. 865, 1-й час) и нынешний богородичен «Преславную Божию Матерь»; на 3-м часе первые два тропаря те же, что в Син. 865 («Царю небесный» и «Яко посреде»), третий – «В храме стояще» (см. в конце утрени); в службе 6-го часа из нынешних наших тропарей опущен только богородичен «Милосердия сущи», а в чине 9-го часа, на «Слава», вместо «Посреде» стоит «Приявый исповедание разбойника на древе крестнем».

После тропарей идут неизменяемые молитвословия: «Величаем Тя, Мати Света» (прославление Богоматери, переходящее затем в песнопение, похожее на «Слава Тебе, Христе Боже, апостолов похвало»), символ веры (на 1-м часе – иногда – евангелие, ектения, Отче наш, «Ей Господи, приклонивый небеса», и «отпуст Сына»), Кирие элейсон 41, «Свят, свят, свят», «Ослаби, остави», иногда – Отче наш (на 6-м часе), и затем «отпустительный», для каждого часа особый. – Этот ряд молитвословий напоминает нашу обедницу. – На 1-м часе, какъ отмечено было и выше (стр. 92), после «Ослаби остави» полагается молитва «Господи Боже сил, сый от начала века» (Синод. 371, л. 119: «м-ва утренеа» на 1-м песн. часе) и (иногда) пять общеупотребительных тропарей: «Владыко Боже Отче» (м-ва 3-го часа), «Боже отец наших», «Помилуй нас, Господи», «Господи, помилуй нас» и «Милосердия двери», а затем уже «отпустительный»: «Посылаяй свет, и идет» (м-ва 1 почасия). На 3-м часе к отпустительной молитве «Боже щедрот» (Син. 12, 3 почасие) присоединяются иногда и две другие: «Господи Боже Вседержителю, Отче Господа и Бога и Спаса нашего И. Христа, молим и просим у величия благости Твоея» (см. Спб. 57, 3 час) и «Господи Вседержителю, Отче Мессии, даждь ми плоть нескверную» (2 каф.). «Отпустительный» 6-го часа состоит из двух еще невстречавшихся нам молитв: «Благодарим Тя, Господи Боже Вседержителю, Отче Господа и Бога и Спаса нашего И. Христа, и славим Тя» и «На Тя, Господи, уповах и не постыжуся во век». На 9-м часе «отпустительным» служит тоже неизвестная нам молитва «Боже, Отче Господа и Бога и Спаса нашего И. Христа, Сына единороднаго Твоего, иже искупи ны»; к ней примыкают три употребительных тропаря: «Посреде», «Просветивый» и «Богородице, не презри» (Афоно-Андр. 861, 9 почасие), и две встречавшиеся уже молитвы: «Вседержителю Животе всех» (Спб. 57, 9 час) и «Господи, измеривый небо и землю пядию» (Спб. 57, 3 почасие).

После «отпустительных» полагается обычное окончание суточных служб: «Иже на всякое время», Господи помилуй, 3-жды, «О Святая Троице, Боже наш и упование наше», Кирие элейсон 41, и длинная «молитва благословения, св. Василия»: «О Троице Святая, Отче, Сыне и Душе Святый, благослови люди Твоя», отчасти напоминающая заключительную ектению «Помолимся» на нашей полунощнице²⁵⁸.

Итак, мы видим, что почти все рассмотренные нами молитвословия копто-эфиопских часов находят себе соответствие в греко-славянских памятниках. Встречаются лишь немногие исключения, да и те, нужно думать, зависят, главным образом, от недостатка рукописных данных.

Кроме часослова, изданного Б. А. Тураевым, в некоторых монастырях Абиссинии употребляются еще два часослова совсем иного состава. Один из них отличается полным отсутствием псалмов и содержит в себе только стихотворные песни в честь Св. Троицы, Богородицы и различных ликов святых (на вечерне напр. восхваляются преподобные, на 1-м часе – апостолы, и т. д.), со множеством библейских и назидательных чтений; а другой представляет изложение служб, состоящих из псалмов, священнических молитв и библейских чтений²⁵⁹. Часословы эти пока не изданы и являются мало доступными для изучения.

Марониты – монофелиты, подобно несторианам и монофизитам, придерживаются седьмеричного числа суточных служб и совершают полунощницу («ночь»), утреню («заря»), часы 3-й, 6-й и 9-й, вечерню и повечерие («заход»). Первый час у них, по-видимому, совпадает с утреней.

Отличительной особенностью маронитского богослужения является сравнительно слабое развитие псалмопения. 6-й час, напр., совсем не имеет псалмов, а на 3-м и 9-м часах повторяется один псалом 50-й, исполняемый (вместе с другими) и на прочих службах, за исключением полунощницы; на утрене положены псалмы 62, 90, 50 и 116; те же псалмы, кроме 62-го, указываются и на повечерии; полунощница имеет всего два псалма – 133 и 116, а вечерня – четыре: 50, 140, 141 и часть 118-го (ст. 105–112) Рядового чтения псалтири нет ни на одной службе. – В начале и в конце каждой службы обычно произносятся молитвословия: Трисвятое, Отче наш, «Богородице Дево радуйся», символ веры и особая молитва. – Изменяемая часть служб состоит в постоянном чередовании молитв с пением псалмов, песней (библейских) и гимнов. При этом часы 3-й, 6-й и 9-й имеют по пяти молитв; а пение ограничивается одним псалмом и двумя песнями на 3-м и 9-м часах, и тремя песнями на 6-м часе. О часовых гимнах совсем не упоминается²⁶⁰.

Руководящим значением в западной Церкви пользуется римский чин богослужения, одобренный для всеобщего употребления Тридентским собором. Но кроме него в некоторых храмах и монастырях, в силу давности, употребляются и свои местные чины, – как, например: бенедиктинский (в бенедиктинских монастырях), амвросианский (в Милане), галликанский (в Лионе), мозарабский (в Испании) и друг. Все эти чины находятся в самом близком родстве с древнеиноческими правилами псалмопения²⁶¹.

По римскому чину, на 1-м часе сначала тайно читаются молитвословия: «Отче наш», Ave Maria (Богородице, Дево, радуйся) и Credo (апостольский символ); затем произносится стих «Боже, в помощь», Слава и ныне, Аллилуиа. После этого обычного начала полагается стихотворный гимн часа, всегда один и тот же (Jam lucis orto sidere), и следуют псалмы с одним антифоном; по воскресеньям к ним присоединяется также символ св. Афанасия. Далее – краткое чтение из Ветхого или Нового Завета (capitulum, lectio brevis), краткий респонсорий, стих (versus), молитвословия – preces (не всегда), исповедание, или прощение (confessio), молитва часа (collecta) и, наконец, чтение Мартиролога. – Остальные часы – 3-й, 6-й и 9-й – несколько короче. На каждом из них, после обычного начала, в котором опускается только символ, полагается гимн часа; затем по порядку следуют псалмы с антифонами, библейское чтение, респонсорий, стих, preces и заключительная молитва (collecta).

В частности, гимн только на часах предшествует псалмам, следуя непосредственно за обычным началом, на остальных же службах он помещается после псалмов, подобно нашему часовому тропарю. По содержанию своему каждый гимн соответствует времени совершения службы, и имеет двоякое окончание: или – Deo Patri sit gloria – – amen (на 1-м часе и на laudes), или же – Praesta, Pater püssime – – amen (на остальных службах).

В отношении псалмов 3-й, 6-й и 9-й часы придерживаются трипсалмия, а 1-й час заключает в себе скрытое многопсалмие (чтó с полной наглядностью обнаруживается в поместных чинах). В субботу и в праздники на 1-м часе исполняются три псалма (по латинскому счету): псалом 53-й и два первых отдела 118-го псалма (ст. 1–16 и 17–32), который для богослужебного употребления делится на 11 частей, по два восьмистишия (octonaria) в каждой; в прочие же дни присоединяется еще и четвертый псалом: в воскресенье – 92 или 117, в понедельник – 23, во вторник – 24, в среду – 25, в четверг – 22, в пятницу – 21. На 3-м, 6-м и 9-м часах продолжается исполнение псалма 118-го, при чем на каждом часе положено по три отдела этого псалма, применительно к трипсалмному строю.

Связь 118-го псалма с часами отмечается между прочим и у нас употреблением стихов 133–135 на 1-м часе и 169–170 на 9-м; а из псалмов 1-го часа два псалма – 24 и 53 – встречаются в наших нынешних часах (3-м и 6-м) и один – 92 – в 1-м междочасии; 21-й псалом указывается на 6-м междочасии в Спб. 57 и др., 22-й – на 9-м часе в Син. 863. Остальные три псалма (23, 25 и 117) в известных нам греко-славянских памятниках не приводятся вовсе ни на часах, ни на почасиях.

Антифоны, или антифонные припевы к псалмам бывают разные: по воскресеньям, напр., и в пасхальное время – Аллилуиа; в будни – библейские стихи, большею частью, из псалмов; в праздники – особые праздничные стихи (antiphonae propriae), на подобие тропарей (в широком смысле). Эти антифоны, собственно, и являются тропарями-прокимнами латинских служб.

Библейские чтения (capitulum), следующие за псалмами, заимствуются на часах, главным образом, из апостольских посланий или же из пророческих книг и изменяются по дням.

Краткие респонсории с примыкающими к ним стихами (versus), как по характеру исполнения, так и по составу, напоминают наши прокимны, и подобно им тяготеют к рядовому чтению (capitulum), вместе с ним изменяясь по дням. Их можно, пожалуй, сопоставить еще и с часовыми библейскими стихами («Стопы моя» и проч.).

Так называемые preces расположены тоже респонсорно, в виде стихов с припевами, но отличаются сравнительно большей устойчивостью. Начало их – «Кирие элейсон, Отче наш» – всегда остается неизменным, а дальнейшие стихи – респонсории, заимствованные преимущественно из псалмов, изменяют свой состав лишь применительно к той или иной суточной службе, образуя всего четыре молитвословия: одно – для 1-го часа, другое – для трех остальных часов, третье – для утрени (laudes) и вечерни, а четвертое – для повечерия. Это – повседневные молитвословия; в праздники они опускаются. Между прочим, утреннее молитвословие очень напоминает ектению и в конце даже буквально повторяет ектенийные прошения: «помолимся о в вере скончавшихся, – о братиях наших во отшествии сущих, – о страждущих и плененных» (сн. «Помолимся»... на полунощнице). Вообще же preces и по месту и по составу вполне соответствуют нашим «обычным» молитвословиям – с Трисвятого по Отче наш. Так, напр., preces 1-го часа содержат в себе: стих «Да исполнятся уста моя», Трисвятое, Слава и ныне, Господи помилуй (Кирие элейсон), Отче наш, – словом, почти всю среднюю часть наших часов; сверх того, сюда же входит и апостольский символ.

Каждая служба заканчивается молитвой (collecta), предваряемой и заключаемой респонсорными возгласами. Но из всех служб только 1-й час и повечерие имеют свои особые молитвы, на остальных же службах читается молитва дня²⁶².

Поместные чины в отношении часов отличаются от римского, главным образом, составом псалмопения. Особенно разнообразится псалмопение l-го часа.

Так, по бенедиктинскому чину на 1-м часе с понедельника и до субботы исполняются по порядку псалмы: 1, 2 и 6; 7, 8 и 9 (ст. 1 – 19); 9 (ст. 20 – 39), 10 и 11; 12, 13 и 14; 15, 16 и 17 (ст. 1 –25); 17 (ст. 26–51), 18 и 19. В воскресенье положены четыре первых восьмистишия (изъ числа 22-х) псалма 118-го. – На остальных часах в воскресенье и понедельник исполняются остальные 18 восьмистиший 118-го псалма – по три на каждом часе, а затем ежедневно повторяются в последовательном порядке «песни степеней», т. е. псалмы 119, 120 и 121 – на 3-м часе, 122, 123 и 124 – на 6-м, 125, 126 и 127 – на 9-м²⁶³.

В других поместных чинах для простых дней на 1-м часе указываются, большею частью, псалом 53-й и начало псалма 118-го (ст. 1–16 и 17–32), а для воскресных – все девять псалмов 1-го часа, чередующихся в римском чине по днямъ, т. е. 21–25, 92, 118 (ст. 1–16, 17–32) и 53²⁶⁴.

Наиболее самостоятелен мозарабский чин. В нем есть даже своя особая суточная служба – aurora, совершаемая в простые дни между утреней и 1-м часом. По своему характеру она примыкает к часам и состоит из четырех псалмов (69-го и трех первых восьмистиший 118-го), антифона, хваления (laus), гимна, стиха, «Отче наш» и ряда молитвословий (preces). – В свою очередь и часы имеют особенности. В начале 1-го часа исполняется антифон и произносится возглас «Господь да будет всегда с вами»; далее следуют: семь псалмов с антифоном, респонс, пророчество, послание, хваление, гимн и стих; затем – «Тебе Бога хвалим» и «Слава» (кроме адвента и 40-цы), апостольский символ, моление (supplicatio), «Отче наш» и благословение (benedictio). 3-й, 6-й и 9-й часы начинаются так же, как и первый, и имеют по четыре псалма; за ними следуют: респонс, пророчество, послание, хваление, гимн и воззвания (clamores); далее – supplicatio, чтение (cарitulum), Отче наш и благословение. – Псалмы распределяются так: на 1-м часе – 66, 144 (разделяемый пополам), 112-й и три отдела 118-го (ст. 25–48); на 3-м – 94-й и три отдела 118-го (49–72); на 6-м – 53-й и три отдела 118-го (121–144); на 9-м – 145, 121, 122 и 123²⁶⁵. Из числа этих псалмов псалмы 60 и 112 на 1-м же часе встречаются и в Син. 863, пс. 144 положен там же на 3-м часе, пс. 145 – на 9-м; пс. 94 указывается в Син. 870 на 1-м почасии, а пс. 122 и 123 – на 9-м; пс. 53 и теперь у нас стоит первым на 6-м часе; наконец, пс. 118, как известно, тоже имеет связь с нашими нынешними часами – 1-м и 9-м. И только один 121-й псалом совсем не встречается в составе нашего часового псалмопения.

Представленный обзор состава инославных часов ясно показывает, что и латинские, и прочие инославные часы, несмотря на свои особенности, имеют все же довольно много общего с нашпмн часами не только с внешней, формальной, но и с внутренней, материальной стороны. Взаимная связь между ними обусловливается единством той древней первоосновы их, которая, сложившись еще до появления вероисповедных разностей, вошла затем в состав как православного, так и инославного богослужения, и послужила исходным началом для всей совокупности часовых последований, известных нам из практики и по древним рукописным памятникам.

Монастырские часы, как было уже сказано, образовались из соединения соборно-песненных и келейных часов; а потому в них одновременно совмещаются отличительные свойства и тех, и других. Однако, свойства эти распределяются неравномерно между отдельными частями, и тогда как первая и вторая части каждого часа имеют по преимуществу церковно-общественный характер, последняя, третья часть обладает всеми признаками келейных молитвословий. – Объясняется это тем, что не все составные части часов имеют одинаковое происхождение.

Первая часть, заканчивающаяся избранными библейскими стихами, является главной в составе часовых служб; это – основа каждой службы, так сказать, «канон» ее, без которого она не может существовать; бывают случаи, когда первой частью и ограничивается служба, – как, например, в Син. 863 (VІІІ–IХ в.) и Святогроб. 1122 г., где после избранных стихов часа полагается только Трисвятое.

Составляя основу часов, первая часть, естественно, должна была сложиться очень рано, еще в ту пору, когда господствовал песненный строй. По этой именно причине в ней и доселе преобладают отличительные свойства соборно-песненного богослужения: псалмопение, согласно трехъантифонному строю песненных служб, всегда делится на трипсалмия; некоторые стихи наиболее важных часовых псалмов предназначаются для антифонного исполнения совместно с тропарями-прокимнами, которые в сущности являются антифонными припевами к псалмам; такой же характер исполнения предполагают и избранные библейские стихи «Стопы моя направи» и друг.

Несмотря, однако, на священную древность и основанную на ней исключительную устойчивость часового канона, бывали иногда попытки и к нему привить келейные молитвословия из состава почасий. Так, напр., в первой части многопсалмного Синайского Часослова № 863, не говоря уже о келейном характере многопсалмия вообще, допускаются и прямые заимствования из междочасного состава, и в числе 24-х псалмов 1-го, 3-го, 6-го и 9-го часа приводится 10 псалмов из состава почасий, а затем, в качестве седьмичных тропарей, указываются преимущественно умилительные тропари, свойственные междоча- сиям и не связанные с часовыми воспоминаниями. То же можно сказать и о субботних тропарях древнеславянских часов (Спб. 57 и друг.). Кроме псалмов и тропарей, в состав первой части проникали иногда и междочасные молитвы, – как напр. молитва «Боже праведный», стоящая в начале 3-го часа по Син. 12 и Спб. 57.

Впрочем эти попытки особенного успеха не имели, и в настоящее время можно отметить лишь признаки отрицательного влияния келейных служб на состав первой части часов; а именно – в ней нет теперь ни священнических молитв, ни ектений и возгласов.

Вторая часть часов – с Трисвятого по Отче наш – хотя и тожественна в часах и междочасиях, но сложилась вне всякого келейного влияния и содержит в себе исключительно церковно-общественные моления. В частности, молитва Господня, согласно заповеди Спасителя (Mф. 6:9; Лк. 11:2), составляет первооснову всех христианских молитвословий и неизменно повторяется не только в наших, но и в инославных богослужебных последованиях.

Что же касается третьей, заключительной части часов, состоящей из тропарей и молитв после Отче наш, то в одних последованиях она совершенно отсутствует, в других излагается сокращенно, наконец, в третьих образуется всецело из междочасных молитвословий и тем самым ясно обнаруживает, как заимствованность своего состава, так и самый источник заимствования.

Первоисточником в данном случае являются междочасия. Можно даже сказать, что заключительная часть часов и сама по себе есть не что иное, как сокращенное почасие («полчасие», Хлуд. 123), совершенно слившееся с часами.

Таким образом, сохраняя в начале свою древне-песненную основу, наши часы под конец переходят в келейное последование, и соборно-песненные их свойства постепенно сменяются свойствами келейно-скитских служб.

Но если часы охотно воспринимали в свой состав молитвословия почасий, то и почасия с полной готовностью шли навстречу часам и старались по возможности приспособлять к ним как свою форму, так и содержание.

Принадлежа по своему происхождению к покаянно-умилительным келейным последованиям 12-типсалмного строя, почасия, для того, чтобы приблизиться к часам, постепенно заменяют свой 12-типсалмный строй трипсалмным и мало-по-малу совершенно уподобляются по внешности часам. Затем, не ограничиваясь формой, они изменяют отчасти, и свое содержание и кроме келейных тропарей и молитв, имеющих общий покаянно-умилительный характер, вводят в свой состав молитвословия церковного характера, приуроченные к священным воспоминаниям церковно-богослужебных часов; для примера достаточно указать на нынешние тропари 9-го междочасия или на все нынешние междочасные молитвы.

Благодаря этому, устанавливалось полное соответствие между часами и почасиями как с внешней, так и с внутренней стороны, и подготовлялся почти незаметный переход от келейных служб к церковным, открывавший для тех и других широкую возможность самого свободного взаимообмена.

Указанный процесс преобразования келейных служб с особенной наглядностью раскрывается в излагаемой ниже истории ночных часов, которые являются таким же разветвлением келейного чина 12-ти псалмов, как и дневные почасия.