Воскресное всенощное бдение
Когда Господь явился одиннадцати апостолам, возлежащим на вечери, Он «упрекал их за неверие и жестокосердие, что видевшим Его воскресшего не поверили» – как сказано по-славянски, «поноси неверствию их». Да, действительно, неверие бывает по жестокосердию. Если человек не верит, значит, сердце его жестко, оно не воспринимает истины. Жестокосердие – это единственное препятствие к вере. Бог есть любовь, поэтому вера возможна только в том случае, если человек может Бога любить. Вера не есть доверие той информации, что Бог существует. Это все знают, каждое живое существо, даже неразумное, чувствует Бога; и бесы знают, что Бог есть. Но вера христианская – это нечто совсем другое.
Почему апостолы не смогли поверить тем, кто уже видел воскресшего Господа? Лука и Клеопа говорят: мы видели Господа. Мария Магдалина говорит: видела Господа. А остальные почему не верят? Первая причина – это жестокосердие, недостаточно умягченное сердце. А вторая – что человек излишне погружен в себя, то есть ему мешает себялюбие, страсти. В идеале, если бы человек не был грешным, он легко принимал бы слово Божие, легко принимал истину. Поэтому лучше всего воспринимают Евангелие дети – конечно, не шестнадцатилетние, когда они становятся уже противными, а в три-четыре года, когда дитя еще не набралось грехов ни от своих родителей, ни от мальчиков в детском саду. И если рассказываешь такому ребенку Евангелие, он принимает с жаждой. Детям так это все любо, интересно, они так все хорошо запоминают, сердечко их прямо впитывает, потому что они еще создания чистые. А когда человек уже покупался в грехе, все это гораздо сложнее. Он уже всякие условия ставит для принятия слова Божия. А причина только одна: грех препятствует, грех делает сердце жестким, невосприимчивым, грех делает человека таким дураком.
Поэтому Господь говорит: будьте как дети. Такое Его пожелание. Но как это возможно? Как может взрослый человек иметь такое восприимчивое, нежное сердце, как у дитяти? Для этого нужен подвиг – подвиг покаяния. Поэтому Господь и упрекал Своих учеников – чтобы вызвать в них покаяние, потому что покаяние умягчает сердце. Вот как часто родители, любя детей, попрекают их: ну что же ты не слушаешься, делаешь не то, что нужно, и так далее, – желая, чтобы дитя раскаялось. Раскается, попросит прощения, может быть, даже и заплачет – и сразу делается хорошим, сразу его как-то жалко, мир в семье восстанавливается.
Но бывает и хамство, упрямство злое, настырное, когда человек ни за что не хочет воспринять истину, хотя прекрасно знает, что это истина. Дай Евангелие любому человеку и скажи: ну что здесь неправда? найди здесь хоть слово лжи. Все правда. А почему человек не принимает, что мешает? Гордость, тщеславие, злоба, себялюбие, стремление настоять на своем, нежелание отказаться от пошлой, серой жизни, которую сам себе придумал, желание остаться в том кругу, в котором пребывает. Потому что подспудно каждый человек знает, что если принять Евангелие, то придется со своей поганой жизнью расставаться – а уже привык, нравится, хочется, уже нашел себе там пристрастие. Поэтому Господь избрал такой отеческий способ, чтобы вызвать покаяние в Своих учениках.
И дальше Он сказал: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет». Осужден будет, хотя и крестится. Вот мы все здесь собрались крещеные, но не все спасемся, некоторые погибнут. Почему же одни спасутся, а другие погибнут, в чем дело? Погибель происходит, когда не удается человеку в течение жизни умягчить свое сердце настолько, чтобы возлюбить Бога и Его увидеть и познать. У кого какие препятствия к этому, а самое главное препятствие, конечно, мать всех грехов – гордость. Просто она проявляется по-разному: кто что любит, кто какого себе идола в душе нагородил, тот тому идолу и служит, тратит свою жизнь попусту, какую-то страсть в себе культивирует.
Ведь нас Господь зачем создал? Чтобы мы Ему служили. А человек не Богу служит, а себе, своим каким-то интересам, пристрастиям. Что-то нашел в жизни интересное, этим и живет, а жить Богу не хочет, потому что для этого надо отказываться от себя. Грех-то стал уже второй сущностью, и, чтобы отказаться от греха, нужно его с мясом оторвать от самого себя, а это совсем не каждый может. Поэтому многие и в церкви ищут именно своего. Конечно, церковь – это прекрасное собрание, здесь много достойных людей, и пребывать среди них легко, тепло, приятно, душевно. Но это все не то, братья, как Тарас Бульба сказал. Нужно нечто совсем другое: надо креститься и веровать.
Вера есть видение Бога, и дается она только сердцу, способному любить. А любовь всегда сопряжена со смирением. Люди, которые живут в миру, думают, что любить – это обладать. Люблю живопись – буду, значит, обладать картинами; люблю кино – буду смотреть кино; люблю вино – буду вино пить. То есть как можно больше охватить того, что любишь. Но на самом деле это не любовь, это специально сатана так устроил, что люди называют любовью прямо ей противоположное – вот это всякое пристрастие, стяжание, которое человек имеет. Поэтому Господь сказал: «Трудно богатому войти в Царство Небесное». У кого много всякой «любви», тому действительно трудно, потому что от всего этого надо отказаться ради любви к Богу.
Любовь к Богу должна быть на первом месте, и, как Господь сказал, она подобна любви к ближнему. А что такое любовь к ближнему? Это совсем наоборот: надо не взять, а дать, и все время не брать, а давать. А это трудно, потому что все гордые, себялюбивые, жадные, все хотят только себе, всё для себя, как мне удобно, как мне легко, как мне приятно. Человек все время желает заниматься только тем, что хочется, делать то, что приятно, есть то, что вкусно. Чтобы все только глаз радовало, чтобы было нежно для души, для тела, все только себя нежить, лелеять – а это противоположно любви, и от этого сердце становится жестким.
Русские люди очень хорошо заметили, что раньше наш народ был добрее. Странно, почему так? Жизнь была жесткая, трудная, голодная, а люди добрее. Действительно, такая обратная зависимость существует: чем человеку вольготнее, чем он сытее, чем у него больше денег, тем он жестче сердцем; а чем ему труднее, чем больнее у него жизнь, чем всяких обстоятельств тяжелых больше, тем сердце более восприимчиво для любви. Поэтому стремление к комфорту, к спокойной жизни – это стремление от Царствия Небесного. А стремление к труду, к подвигу, к самоотречению – это путь к Царствию Небесному.
Многие из нас, узнавши о Христе, вроде бы хотят к Нему прийти и вроде на словах и пришли – остается теперь только на деле. А на деле – это значит не себя пасти, а Богу служить. Когда человека крестят, ему власы крестообразно на голове постригают в знак того, что он теперь не себе принадлежит, а Богу. Раньше рабов так постригали – и человек при крещении обязуется быть рабом Божиим, Богу служить. Поэтому каждый наш день, каждый час должен быть Богу посвящен. И происходит борьба в человеке: хочется ему и Богу немножко, и себе. А двум господам нельзя служить, никак это невозможно. Поэтому вся жизнь христианская, собственно, должна заключаться в том, чтобы человек потихонечку-потихонечку от всего своего отрекался, шаг за шагом. Вот встал на этот путь, крестился – и начал постепенно все время во всем выбирать Бога. Утром проснулся, и первая мысль: как бы мне Богу послужить, что бы мне еще для Него сделать, чем бы я Бога своего любимого мог еще порадовать? Обычно-то человек встал – и скорей думает о своих делах: надо это мне сделать, надо это мне сделать, конечно, немного и Богу надо помолиться. Ну и мусульмане молятся, и даже у безбожных буддистов какое-то подобие молитвы есть. Но это совсем не то, что требуется. Должна быть вся жизнь в Боге.
Иоанн Богослов говорит, что пребывающий в любви в Боге пребывает. Поэтому путь к Богу идет через приобретение любви. А как ее приобретать, если ее нет, если ничего и никого, кроме себя, не любишь и все хочешь только себе? Как тут быть? Только делать все наоборот: хочется сделать себе – а вот наступаешь на себя и ищешь пользу ближнего. К счастью, этому способствуют все обстоятельства нашей жизни. В храме ли мы стоим или на работе находимся, в большой живем семье или в малой, все равно есть у нас возможность ближнему любовь оказать, милосердие, терпение. Вот человек какой-то стоит рядом и может раздражать, мешать, злить. Обычное движение души у нас: чтобы ты провалился. Но вот взять и это чувство победить. Первое упражнение, самое простое – не сказать этого вслух. Для начала и это уже много. А потом стараться и своих чувств не выдать, даже взглядом. Если это научились делать, то постепенно и мысль такую из ума изгонять. А потом и чувство всякое раздражительное изглаживать из сердца, потому что это чувство богопротивное.
Бог-то хочет всех учеников в любви соединить, Он говорит: «Заповедь новую даю вам» – не всем, только вам, потому что для большинства Евангелие есть закрытая книга. Спасутся очень немногие, большинство погибнет. И поэтому Господь обращается именно к ученикам: «Говорю вам, друзьям Моим», то есть тем, кто Богу друг, кто пошел за Ним, кто Его возлюбил. «Заповедь новую даю вам: да любите друг друга». Настоящая любовь возможна только между христианами. Тот же Тарас Бульба говорил: «Отец любит свое дитя, мать любит свое дитя, но и волк любит свое дитя, но это все не то, братья, это совсем все не то». А Сам Христос сказал: «Кто Матерь Моя? и кто братья мои?.. кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь». Поэтому подлинная любовь, настоящая, как и подлинное доброе дело возможны только во Христе – если мы захотим к Нему припасть, если захотим новой жизни, если мы действительно в это веруем, веруем Его слову.
Хотя помимо слов разве мало в жизни каждого из нас было чудес, разве нам нужны какие-то еще доказательства? Никакие доказательства обычно на людей не влияют. Мало что ли Господь мертвых воскрешал? Мало что ли с того света людей возвращалось, которые говорили, что есть загробная жизнь, что есть Страшный суд? Мало книг написано? Мало свидетелей, которые кровь свою дали, засвидетельствовали истину своей смертью? (На словах-то все хороши, а когда немножко начинают поджаривать, то многие меняют убеждения, потому что больно.)
Какие еще нужны доказательства? Доказательства – это только свидетельства твоего сердца. В этом-то и есть подвиг веры. Господь так и говорит: «Блаженны не видевшие и уверовавшие». То есть когда человек, не видя, уверовал, без внешнего влияния, насилия, вот это-то и ценно. Это и есть свидетельство сердца, его способность воспринять истину. Вот таких людей Господь Себе и избирает, а не теплохладных, как Он сказал однажды: «О, если бы ты был холоден или горяч!» Самое худшее – это ни то ни се, ни рыба ни мясо. Вот это самое ужасное, самое кошмарное, когда человеку дано все, а его сердце на это не отзывается, оно уже мертво.
Поэтому нужно нам все время обращаться к Подателю жизни, все время жизнь христианскую в себе возгревать молитвой, постом, чтением Писания, постоянным причащением и обязательно творением добра. Всякое оказание любви нашему ближнему: когда мы чем-то ему поможем, или посочувствуем, или потерпим то, что нам не нравится, – этим всем очень хорошо умягчается наше сердце. Богу неважно, каким подвигом мы подвизаемся, лишь бы мы подвизались и лишь бы каждый раз себя спрашивали: зачем я живу? для чего я это делаю? какую я ставлю цель? Не надо жить так, как люди вокруг живут, совершенно не отдавая себе отчета в том, что они делают: один только балдеж, постоянно какие-то мысли в голове, идеи, какая-то бессмыслица – сплошной кошмар или фильм ужасов. Человек мотается из стороны в сторону, то кричит, то плачет, то куда-то залезет не туда, всю свою жизнь искорежит, потом весь вывернутый наизнанку иногда прибивается к Церкви. Ну и дальше что, если он не способен вообще понять человеческую речь, не способен шевельнуть ни рукой, ни ногой, если он уже полностью расслаблен?
Да, был такой случай: расслабленного принесли и положили к ногам Христа, и Он, видя веру их, исцелил. Ну а нас кто будет приносить? Есть на земле такие люди, которые, молясь за нас, любя нас, вот так будут нас класть к ногам Христа, чтобы Он нас исцелил? Таких нет, мы с вами последние, после нас никого, пустыня. Поэтому нам надо скорей спасаться. Придет Господь – какими Он нас встретит? Соберет ли Он нас от четырех ветров или мы будем заняты своими мыслями, своими чувствами, какими-то еще очень важными на земле делами? Все важные на земле дела сгорят: и Лувр сгорит, и Прага сгорит, и галерея Уффицы, и египетские пирамиды, и вычислительные центры – все сгорит, все кончится, ничего этого не будет. Некая сущность этого, божественный отпечаток останется и в том мире, перейдет туда. То, что от Бога, неуничтожимо, оно вечно, потому что Бог вечен. А все остальное – материальное – рухнет, как ни трудись над ним, как ни реставрируй. Это только временно может глаз радовать. Поэтому жизнь этому посвящать, даже таким прекрасным вещам, не стоит. Нам нужно всю свою жизнь посвятить спасению бессмертной нашей души, которая есть высшая драгоценность.
Почему так часто, когда мы смотрим на себя, у нас возникает мерзкое чувство? Если взять бриллиант и испачкать в каком-то гудроне, то он не производит впечатления бриллианта, так, что-то черненькое. И цель жизни именно в том, чтобы это все отскрести – тогда и засияет. Потому что каждый из нас Богом создан, каждому из нас вера дана для чего? Чтобы это сияло, чтобы в гранях души нашей засиял свет Божественной красоты. Для этого Господь нас создал, и к этому каждый из нас призван. И если бы мы хотя на одну секунду увидели ту обитель, которая каждому из нас уготована на небесах, то, как один святой подвижник сказал, согласились бы тысячу лет стоять в яме, полной червями, чтобы они непрестанно грызли наше тело, лишь бы еще на один миг ощутить это блаженство. А нам оно уготовано в вечности, всегда. И мы этого лишаемся, потому что размениваем свое призвание. Будучи царскими детьми, мы довольствуемся свинской жизнью, рожками, которыми никак не можем насытить свое чрево.
Мы всё не хотим достигнуть божественной, благодатной жизни, мы всё себя жалеем, всё отвлекаемся, всё боимся немножко перетрудиться. Мы с детства так привыкли: привыкли считаться, очень внимательно, бдительно смотреть вокруг, кто что сделал да как бы нам не переработать. Хотя мы все разные и одному для спасения нужно это сделать, а другому – другое, и иногда даже в тысячу раз больше, потому что кому много дано, с того много спросится. Все то, что нам дано Богом – а ведь каждому из нас дано совсем разное: и крест разный, и таланты разные, – и надо, чтобы все, что дано Богом, принесло бы прибыль, как в притче о талантах сказано. Поэтому нам надо стараться ни в коем случае не отвлекаться на пустое.
Слова Господа, сказанные ученикам, относятся и к нам: что же мы так жестокосердны? Будем же стараться всегда эти слова помнить и свое сердце умягчать, всегда помнить о том пути, на который мы встали, и, главное, о конечной цели. Потому что если мы забываем о Царствии Небесном, тогда все зря: и правила читать, и пост соблюдать, и в храм ходить, и причащаться, и исповедоваться. Это становится какими-то бессмысленными упражнениями. А вот когда помнишь, зачем это делается и во имя Кого делается, то тогда сразу все принимает конкретный смысл.
Поэтому подлинный смысл жизни существует только у христиан. Для остальных самый разумный выход – это прыгнуть из окна вниз головой, потому что вообще непонятно, зачем они живут, все равно умрут, только бессмысленные страдания. А у нас, по милости Божией, есть цель, очень важная, очень нужная. И от нас зависит, продлится ли существование этого мира и дальше. Только от нас с вами и больше ни от кого. Потому что Богу не на кого надеяться, Он надеется только на нас. А мы продолжаем упрямиться, злиться, обижаться, еще какая-то ерунда, как дети неразумные.
Поэтому нам надо скорее взрослеть, трезветь и пора уже заниматься делом. Пусть не все делом займутся, кто-то так инвалидом и останется – ну хотя бы себя удержал. Я не говорю, кому-то там помочь, что-то сделать – но сам не расползайся, не будь сметаной, хотя бы сам себя управь. Есть пословица русская: «Спаси себя и хватит с тебя». Действительно, это очень много. Хорошо бы, конечно, стяжать в полноте мирный дух и чтобы вокруг хотя бы тысяча человек спаслась. Это было бы совсем неплохо для Господа так потрудиться. Но и спасти себя – это тоже очень много. Потому что каждый ты, каждый я – это величайшая драгоценность, о которой Бог печется день и ночь. И ангелы-хранители о нас молятся день и ночь, и те святые, имена которых мы носим. Мало кто знает деда, прадеда, прапрадеда, а ведь в роду каждого из нас были люди благочестивые, и они тоже за нас молятся. И неужели это все пропадет? Вот это будет, конечно, кошмар. То есть и так все пропадает, но неужели и мы пропадем?
Все зависит только от нас, потому что то, что от Бога, – Он это все сделал, и сделает, и прибавит, и умножит. Он щедр, Он только ждет и говорит: ну что же вы так маловерны? ну что же вы так жестокосердны? ну что же так не любите друг друга? что все время обижаетесь, деретесь? ну что ж, как маленькие дети, не можете друг друга потерпеть? Эта жизнь кончится, начнется вечная, и она начинается уже здесь, здесь, на земле. И ради этой вечной жизни и стоит нам трудиться. Помоги нам в этом Господь по молитвам Пресвятой Богородицы. Аминь.
Храм Святителя Митрофана Воронежского, 16 ноября 1991 года, вечер