О необходимости усиленной внутренней миссии в нашей Русской Зарубежной Церкви
Мы, православные русские люди, рассеянные ныне, подобно ветхому Израилю, по всем народам земли, нередко высказываем вполне справедливую мысль об особой провиденциальности этого нашего рассеяния: Господь рассеял нас так для того, чтобы все народы земли через нас познакомились бы с истинной христианской верой – святым Православием и стали бы православными. И многие ждут и даже требуют от нас миссионерства среди иностранцев и иноверцев.
Все это так. Промысел Божий в том и состоит, что Господь даже явное зло старается обратить к добрым последствиям на пользу людям – ко спасению душ. И потому долг такого внешнего миссионерства несомненно на нас лежит. Но при этом мы часто забываем, в чем залог успеха такого миссионерства, а главное – забываем о страшной опасности, угрожающей в рассеянии нам самим – вполне реальной и все растущей угрозы самим потерять свою собственную православную веру под влиянием постоянного близкого общения с иноверцами. Мы не можем не видеть, как легко на наших глазах уже теперь денационализируется наше молодое поколение, забывая все свое русское, родное, забывая свой язык, свои русские нравы и обычаи, а вместе с тем, вполне естественно, и свою веру, отходя постепенно все больше и больше от Церкви. Особенно велика опасность в этом отношении для наших детей, рождающихся уже в иноверных странах и лишенных возможности получить воспитание и образование в русских школах в православном и национальном русском духе.
Не будем закрывать глаз на тот совершенно несомненный печальный факт, что мы постепенно теряем нашу паству, которая как бы растворяется в окружающей нас чуждой нам по языку, по культуре и по вере среде. Пройдет еще, быть может, совсем немного лет, и от нашей православной русской паствы почти ничего не останется. Благоразумно ли, сознавая такую опасность, чрезмерно увлекаться идеей внешней миссии, забывая о гораздо более важном – о лежащем на нас святом долге миссии внутренней?
Наша главная и основная задача это – миссия внутренняя, ибо Господь строго взыщет с нас за каждую безрассудно потерянную душу, за каждую погибшую овцу вверенного нам словесного стада. Еще в Ветхом Завете Сам Господь через пророков указывал нам на эту именно главную и основную задачу внутренней миссии пастыря, желающего быть действительно добрым пастырем.
«Сыне человеческий, – так говорил Господь св. пророку Иезекиилю, – изреки пророчество на пастырей израилевых, изреки пророчество и скажи им пастырям: так говорит Господь Бог: горе пастырям израилевым, которые пасли самих себя! не стадо ли должны пасти пастыри? Вы ели тук и волною одевались, откормленных овец закалали, а стада не пасли. Слабых не укрепляли, и больной овцы не врачевали и пораненной не перевязывали, и угнанной не возвращали, и потерянной не искали, а правили ими с насилием и жестокостью. И рассеялись они без пастыря и, рассеявшись, сделались пищею всякому зверю полевому. Блуждают овцы Мои по всем горам и по всякому высокому холму, и по всему лицу земли рассеялись овцы Мои, и никто не разведывает о них, и никто не ищет их. Посему, пастыри, выслушайте слово Господне! Живу Я, говорит Господь Бог: за то, что овцы Мои оставлены были на расхищение, и без пастыря сделались овцы Мои пищею всякого зверя полевого, и пастыри Мои не искали овец Моих, и пасли пастыри самих себя, а овец моих не пасли... вот Я – на пастырей, и взыщу овец Моих от руки их и не дам им более пасти овец...» (Иез.34:2–10).
Как страшно звучит это строгое прещение Божие, изреченное еще в Ветхом Завете!
Но на сколько больше и несомненно строже спросится с нас, пастырей, теперь – в Новом Завете! Вспомним для того, чтобы это себе ясно представить, хотя бы две глубоко трогательные притчи Господа Иисуса Христа: одну – о добром пастыре (Ин.10:1–15,27), а другую – об овце заблуждшей (Лк.15:4–6).
В наше время, когда, вследствие крайнего упадка духовной жизни, многие чрезмерно увлекаются чисто внешним деланием в ущерб, а иногда и в отмену внутреннего делания, часто приходится слышать, что для успешного пастырствования и, следовательно, для успеха внутренней миссии, необходимо быть прежде всего хорошим администратором. Но сам пастыреначальник Христос ровно ничего не говорит об этом. Он говорит, что истинным пастырем, то есть таким, который может иметь успех в деле внутренней миссии, является тот, кто «зовет своих овец по имени», и за кем сами овцы идут, «потому что знают голос его», что «пастырь добрый душу свою полагает за овцы», что он знает своих овец, и овцы знают его (Ин.10:1–15); что он, потеряв одну из своих овец, оставляет 99 овец в пустыни и идет искать заблудшую, пока не найдет ее, а нашедши, возьмет ее на плечи свои и пришедши с нею домой, радуется о ней больше, чем о 99-ти не заблудших (Лк.15:4–6). И св. апостол Павел главным деланием доброго пастыря поставляет не «администрацию», а чисто духовное делание: пастырство, по его словам, это «дело служения к совершению святых, в созидание тела Христова, Дóндеже достигнем вси в соединение веры и познания Сына Божия, в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова» (Еф.4:11–13). Ставя себя в пример Ефесским пастырям, св. ап. Павел говорил: «Бодрствуйте, памятуя, что я три года день и ночь непрестанно со слезами учил каждого из вас» (Деян.20:31). А к Солунянам он писал: «Вы помните, братие, труд наш и изнурение: ночью и днем работая, чтобы не отяготить кого из вас, мы проповедовали у вас благовестие Божие. Свидетели вы и Бог, как свято и праведно и безукоризненно поступали мы пред вами верующими, потому что вы знаете, как каждого из вас, как отец детей своих, мы просили и убеждали и умоляли поступать достойно Бога, призвавшего вас в Свое царство и славу» (1Сол.2:9–12).
Уже из этих немногих мест новозаветного Священного Писания ясно видно, что главное делание пастыря, которое только и может обеспечить успех его внутренней миссии, это есть именно внутреннее, духовное делание со строго индивидуальным подходом к каждой отдельной человеческой душе.
Не администрация, а так называемое в науке Пастырского Богословия душепопечение – вот что самое главное.
Если этого нет, то, в сущности, и пастырствования никакого нет.
Весьма мало для пастыря, для успеха ведомой им внутренней миссии, если он будет только хорошим администратором, чиновником с хорошо налаженной благоустроенной канцелярией, мало даже, если он будет хорошо, умно и красиво проповедовать и благолепно отправлять богослужение, хотя это и весьма важно.
Главное и самое существенное в подлинном пастырском служении, единственное, что только и может обеспечить полный успех внутренней миссии – это душепопечение, движущей силой которого является любовь пастыря к своим овцам, порождающая пламенную ревность о спасении их душ, – та именно сострадательная любовь, которая каждого доброго пастыря уподобляет пастыреначальнику Христу и которая, по учению блаженнейшего митрополита Антония (Храповицкого), заимствованному им из беседы св. Иоанна Златоустого на Послание к Колоссянам (том XI, стр. 360), подаетея в виде зачаточного дара, каковой надлежит постоянно возгревать, развивая его в себе, каждому рукополагаемому в великом Таинстве Священства.
Если нет у пастыря этой сострадательной любви к своим пасомым, если он погасил в себе этот великий дар, вместо того, чтобы развивать и возгревать его, если не горит он ревностью о спасении душ вверенных ему пасомых, если он только чиновник-формалист, хотя бы очень аккуратно и пунктуально исполняющий внешним образом свои обязанности, у которого все дела находятся в полном порядке, и администрация ведется блестяще, – дело внутренней миссии у него никогда не будет идти успешно, и он легко может растерять всех своих овец, которые постепенно разбегутся от него в разные стороны.
Что же, следовательно, нужно для успеха внутренней миссии?
Прежде всего – живая душа пастыря-отца, исполненная сострадательной отеческой любви к своим пасомым.
Именно с такой живой душой, отечески настроенной, а не только по-чиновничьи и формально-механически, должен осуществлять пастырь свою троякую пастырскую деятельность в приходе: учительство, священнодействование и душепопечение.
Пастырь, желающий иметь успех в деле внутренней миссии, никогда не должен забывать, что он, по заповеди самого пастыреначальника Христа , является прежде всего учителем Закона Божия для всех своих овец (Мф.28:19), независимо от их возраста, пола, состояния и положения в обществе. И он должен оправдывать это свое звание, постоянно уча свою паству – не только чисто формально, произнося проповеди за Богослужением, но и повсюду, при каждом удобном случае. И тут ему необходимо помнить, что как проповедь его, так и все поучения и наставления его должны быть не просто механически выполняемой обязанностью, а живым словом, исполненным искреннего, а отнюдь не напускного, деланного (который всегда чувствуется и производит часто только отталкивающее впечатление) пафоса. Все, о чем пастырь собирается говорить, чему хочет поучать свою паству, должно быть предварительно пропущено, по меткому выражению одного из наших выдающихся гомилетов (проф. В. Ф. Певницкого), через горнило его ума и переработано в лаборатории его сердца, то есть тщательно продумано и прочувствовано им самим. Вяло произносимое слово, на подобие того, как ученик отвечает зазубренный им наизусть урок, не дойдет до сердца слушателей и не произведет в них должного действия. А пафос неискренний, напускной, действует иногда даже отрицательно, не только не привлекая внимания к словам пастыря и к нему самому, как любящему отцу, а зачастую и отталкивая, ибо притворство и неискренность, коль скоро они почувствуются, никогда не могут внушить доверия и расположить к себе.
Вместе с тем, уча свою паству, пастырь должен тщательно следить за тем, дабы у него самого слово его не расходилось с делом: чтобы он сам исполнял то, чему учит своих пасомых. Беда, если пасомые начинают подмечать, что пастырь сам не следует в своей жизни тому, чему он учит! Иными словами: пастырь, желающий иметь успех в деле внутренней миссии, должен учить свою паству не только словом, но и примером своей личной жизни.
Совершенно необходима в нынешнее время, в наших условиях, более, чем когда-либо прежде, ибо мы окружены со всех сторон иноверцами, катихизация, то есть постоянное, систематическое наставление в основных истинах нашей Православно-Христианской Веры, как детей, так и взрослых. И дети и взрослые должны настолько быть знакомыми с основными положениями нашего православно-христианского веро- и нравоучения, чтобы быть в состоянии дать ответ каждому вопрошающему о Св. Православии и, если нужно, посрамить иноверцев и сектантов, подходящих к ним, как это часто бывает, с своим лукавым совопросничеством. Нечего и доказывать, как это важно для сохранения нашей паствы в ограде нашей св. Церкви!
Подобно тому как учительство, так и священнодействия не должны совершаться пастырем только механически, как одно формальное выполнение принятой на себя обязанности. Тут от пастыря, вступающего в таинственное общение с Богом и со всем горним миром, особенно требуется духовное горение – искренняя молитвенность – личный подвиг молитвы, как домашней, так и общественной. Пастырь – предстатель перед Богом за людей – за овец своих, и таким он должен всегда ощущать, сознавать себя, когда он молится, а в особенности, когда совершает общественное Богослужение. Тут необходимо, чтобы паства чувствовала искреннюю молитву своего пастыря, чтобы его собственное молитвенное настроение передавалось ей, и чтобы она вдохновлялась его молитвой, и сама так же молилась.
И здесь, как и в деле учительства, столь же зловредны и механическое «отбывание» богослужебного чинопоследования и искусственный, деланный пафос – «театральность» в жестах, движениях, произнесении возгласов и чтении молитв.
Чрезвычайно важно для успеха внутренней миссии привлечение, по возможности, всех молящихся к тому или иному деятельному участию в Богослужении, дабы они не чувствовали себя только праздными зрителями или слушателями, приходя в церковь, как в театр, «для того лишь, чтобы послушать красивое пение хора», исполняющего, как это теперь часто бывает, совершенно нецерковные, бравурные, театральные композиции. Совершенно необходимо восстанавливать древний, требуемый самим нашим уставом, обычай всенародного пения за Богослужением. Ведь общеизвестно, что более всего увлекает наших верующих в сектантство именно это общее пение, которое является столь характерным для сектантских собраний. Стыдно православным верующим не знать своего дивного, ни с чем не сравнимого, православного Богослужения, а потому святой долг пастыря – знакомить своих пасомых с Богослужением, что легче всего и может быть достигнуто путем привлечения к практическому участию в нем.
Это практическое знание Богослужения в наших условиях чрезвычайно важно еще и вот по какой причине. Все меньше и меньше остается у нас в нашей Русской Зарубежной Церкви и священников и опытных, прошедших прежнюю хорошую школу псаломщиков. Перед многими, если не перед всеми, нашими приходами встает весьма реальная опасность – остаться со временем совсем без псаломщиков и даже быть может, без священников, по крайней мере, постоянно и регулярно совершающих Богослужения.
Что же тогда делать? Неужели закрывать приходы или допускать, чтобы они уходили в какую-нибудь другую юрисдикцию?
Да не будет!
Ведь по нашему уставу все богослужебные чинопоследования суточного круга, кроме, само собой разумеется, Божественной литургии и прочих таинств церковных, могут совершать и лица, не посвященные в иерейский сан. Это широко использовали в своей молитвенной практике все иноческие обители, скиты и пустынножители, среди которых не было иноков, облеченных в сан иерея. И до последнего времени наблюдалось это, например, на отличавшейся своим высоким народным благочестием Карпатской Руси, где в случае болезни или отлучки священника, сами верующие, без священника, читали и пели и полунощницу, и утреню, и часы, и вечерню, и повечерие, а вместо Божественной литургии – обедницу.
В этом никак нельзя видеть ничего предосудительного, ибо сами наши богослужебные книги предусматривают такую возможность, в такого рода, например, часто встречающемся указании: «Аще иерей, глаголет: Благословен Бог наш»... Аще ли ни, глаголи умиленно: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас, аминь». И дальше следует все богослужебное чинопоследование полностью, кроме, конечно, ектений и священнических возгласов. Великая, сугубая и просительная ектении заменяются при этом чтением 12 раз «Господи, помилуй!», а малая ектения – троекратным чтением «Господи, помилуй!»
Общественная молитва, как ничто другое, крепко объединяет верующих. И вот во всех тех приходах, где нет постоянного священника, совершенно необходимо не только допустить, но и рекомендовать верующим сходиться в воскресные и праздничные дни в храм или даже на дому, где нет храма, для того, чтобы совместно совершать такую общественную молитву по установленному богослужебному чину. Этим мы сохраним наши приходы, оставшиеся без священника, от распыления и от ухода в другие юрисдикции. А время от времени в них может приезжать специально посылаемый туда Епархиальной Властью священник для совершения Божественной литургии и необходимых таинств и треб.
Но самое главное и самое важное в деле внутренней миссии это исполненная искренней любви сердечная забота пастыря о каждой отдельной душе, или так называемое душепопечение, составляющее собою самое существо пастырства, в собственном смысле.
Как это видно из слов св. апостола Павла, обращенных к Солунянам (1Сол.2:11), пастырское душепопечение это есть постоянное горение любяшего пастырского духа, постоянная печаль пастыря, как отца и матери о своих духовных чадах – постоянное стояние на страже и постоянный отклик на нужды своих пасомых. Пастырь должен быть в курсе всего того чем живут и дышат его пасомые. Сущность такого пастырского душепопечения прекрасно выражена в словах Господа, сказанных св. пророку Иеремии: «Смотри, Я поставил тебя... чтобы искоренять и разорять, губить и разрушать, созидать и насаждать» (Иер.1:10). Это значит, что пастырь все злое, что находит в душах своих пасомых, должен мудро и с отеческой любовью искоренять и уничтожать, а все доброе – насаждать и укреплять.
Для этого, само собой разумеется, пастырь должен хорошо знать своих пасомых («знаю Моя» – Ин.10:14), чего можно достигнуть только путем постоянного близкого взаимообщения с ними. Отсюда вытекает необходимость для пастыря не только принимать всех своих пасомых у себя на дому, когда они этого пожелают и попросят, но и самому возможно чаще посешать их, знакомясь с их жизнью, с их мыслями, чувствами, желаниями и переживаниями. Истинный пастырь никем из своих пасомых не должен пренебрегать, но должен ко всем ходить в дома: не для того, однако, чтобы только «попить чайку» и «поболтать о том о сем», а для того, чтобы познакомившись ближе с ними, принести им духовную пользу. Вот как замечательно хорошо говорит о таком посещении домов величайший пастырь нашего времени приснопамятный о. Иоанн Кронштадтский: «Сладчайший мой Спасителю! Ты, исшед на служение роду человеческому, не в храме только проповедовал слово небесной истины, но обтекал города и селения, никого не чуждался, ко всем ходил в домы, особенно к тем, которых теплое покаяние Ты предвидел Божественным взором Своим. Так Ты не сидел дома, но имел общение любви со всеми. Даруй и нам иметь это общение с людьми Твоими, да не заключаемся Мы, пастыри, от овец Твоих в домах наших, как в замках или темницах, выходя только для службы в церкви или для требы в домах, по одной обязанности, однеми заученными молитвами. Да раскрываются уста наши для свободной в духе веры и любви речи с нашими прихожанами. Да раскрывается и укрепляется христианская любовь наша к духовным чадам чрез живое, свободное, отеческое собеседование с ними. О, какую сладость сокрыл Ты, Владыко, Любовь наша беспредельная, в духовной, согретой любовью беседе духовного отца со своими духовными чадами, какое блаженство! И как Мне не подвизаться на земле всеми силами за такое блаженство? И оно еще только слабые начатки, только некоторое слабое подобие небесного блаженства любви! Люби особенно общение благотворения, как вещественного, так и духовного. «Благотворения же и общения не забывайте» (Евр.13:16). («Моя жизнь во Христе», том II, стр. 146).
А в наших условиях, когда наши пасомые живут так разбросанно, отделенные, большей частью, друг от друга, окруженные со всех сторон иноверцами, такое общение любви и благотворения пастыря с ними особенно важно, особенно необходимо. Только при таком живом контакте пастыря с своими пасомыми и великое Таинство Исповеди, этот важнейший акт душепопечения, не будет простой формальностью, к которой – увы! – она часто сводится в нынешнее время, а будет действительно животворным Таинством, возрождающим к новой жизни человеческие души.
Таков путь истинно доброго пастырствования!
И только такой путь может обеспечить нам успех нашей внутренней миссии – той миссии, без которой нам грозит опасность потерять всю нашу зарубежную русскую паству. Никакие внешние меры, никакая самая образцовая и блестящая администрация и организация, каковым склонны некоторые придавать почему-то слишком преувеличенное значение в таком чисто духовном делании, как пастырское служение, не спасут нас, если нет этого самого главного, ибо одна форма без содержания, одна оболочка без души – ничто.
Ведь задача пастыря – стремиться сделать своих пасомых, при помощи благодати Божией, истинными христианами. А существо христианства – духовное обновление, к которому ведет правильно руководимая духовная жизнь.
Совершенно законно поэтому верующие и хотят видеть в своем пастыре духовного руководителя-наставника духовной жизни, а не чиновника-администратора, пусть даже и очень исправно, но лишь формально «отбывающего» свои пастырские обязанности. Такой тип пастыря-чиновника способен только разочаровывать и отталкивать.
«Образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою» – наставляет св. ап. Павел пастырей (1Тим.4:12). Если пастырь будет действительно со всем усердием стараться следовать этому наставлению, он как бы автоматически приобретет и доверие, и уважение, и авторитет, и послушание себе со стороны паствы. А создать себе пастырский авторитет, добиться послушания себе искусственным путем – путем морального давления или какого-либо внешнего принуждения невозможно. Таким путем можно достичь только обратного результата – вызвать неудовольствие и ропот и даже оттолкнуть от себя всех. В наше время крайней обостренности самолюбия, мнительности и обидчивости такой образ действия пастыря сугубо опасен и для пастырского дела просто губителен.
Пастырь должен призывать к послушанию Церкви, а не к послушанию себе. Только Церковь непогрешима, а все мы, люди, можем ошибаться и заблуждаться. И надо уметь честно признавать свои ошибки и исправлять их, что может послужить лишь к возвышению нашего авторитета, а не приписывать себе непогрешимости, принадлежащей одной только Церкви. Весьма опасен для пастыря соблазн папизма: «Греши, как хочешь и сколько хочешь, – только меня слушайся!». Нет ничего губительнее для дела внутренней миссии, когда пастырь безмерно снисходителен ко всем, даже самым тяжелым грехам своих пасомых, и безгранично строг и взыскателен только к одному – греху непослушания себе.
В деле нашей внутренней миссии чрезвычайно важно еще то, чтобы лицо нашей Русской Зарубежной Церкви в представлении всех наших пасомых было совершенно ясно и четко очерчено. Все верные чада нашей Церкви должны прекрасно понимать и отдавать себе ясный отчет в том, почему они принадлежат именно к Русской Зарубежной Церкви, а не к какой-либо другой «церкви» или «юрисдикции», должны ценить эту свою принадлежность и дорожить ею. В этом вопросе не может и не должно быть никаких двусмысленностей, никаких компромиссов или послаблений, никакого «сидения между двух стульев».
Вообще – пастырь должен быть безусловно строг и непреклонен во всем, что касается вековечных устоев св. Церкви, ее веро- и нравоучения, ее священных правил, установлений и обычаев, но строгость эта должна проистекать исключительно из подлинной ревности о славе Божией и из отеческой любви к своим пасомым и ревности о их спасении, а отнюдь не из каких-либо иных побочных побуждений, и тем более – не из личных интересов или самолюбия и уязвленной гордости. Недопустимо, пренебрегая церковными канонами в чисто принципиальных случаях, прибегать к ним лишь там, где начинает страдать наш личный авторитет и где это нам лично выгодно.
Чисто духовное делание, великое служение делу спасения душ наших пасомых – вот наш удел, вот наш священный долг, вот наше святое призвание, в успешном выполнении которого мы должны будем дать ответ Богу! И более всего надо опасаться нам, современным пастырям, как бы мы не дали повода к нам отнести зловещие слова мрачного пророчества святителя Нифонта Цареградского о пастырстве последних времен: «Занимающие престолы священства во всем мире будут вовсе неискусны и не будут знать художества добродетели. Таковы же будут и предстоятели монашествующих, ибо все будут низложены чревоугодием и тщеславием, и будут служить для людей более соблазном, чем образцом... сребролюбие же будет царствовать тогда... посему многие падут в пропасть, заблуждаясь в широте широкого и пространного пути» (Из жизни св. Нифонта, стр. 496).
Дабы не случилось этого с нами и дабы внутренняя миссия наша имела успех, нам необходимо постоянно держать перед своим мысленным взором высокие образцы пастырского служения Православно-Христианской Церкви всех веков, а в особенности – столь близкий и дорогой нам, русским, возвышенный образ величайшего пастыря нашего времени приснопамятного отца Иоанна Кронштадтского.
Две замечательные беседы его с сопастырями в г. Сарапуле, по приглашению преосвященного Назария, епископа Нижегородского, открывают нам тайну его дивного благодатного влияния на души человеческие – того именно влияния, которое должен стараться приобрести каждый пастырь, желающий иметь успех в деле внутренней миссии. Когда отца Иоанна спросили, чем он достигает благотворного действия на сердца людей, он отвечал: «Я стараюсь быть искренним пастырем, не только на словах, но и на деле – в жизни. Поэтому я строго слежу за собою, за своим душевным миром, за своим внутренним деланием. Я даже веду дневник, где записываю свои уклонения от Закона Божия, поверяю себя и стараюсь исправляться...».
А на вопрос, чем о. Иоанн заполняет все свободное от пастырских трудов время, особенно во время его постоянных разъездов, он отвечал: «Я молюсь, я постоянно молюсь; я даже не понимаю, как можно проводить время без молитвы. Воистину – молитва есть дыхание души».
Вот – простой и краткий ответ на вопрос, что самое главное для успеха столь необходимой нам в нашей Русской Зарубежной Церкви внутренней миссии.