XXX. Руфь

В те дни, когда Судьи управляли Израилем, случился голод. И некто Елимелех, от колена Иудина, вышел из Вифлеема, с женой своей Ноемминью и двумя сыновьями, чтобы обитать в селениях Моавитских. Там, на дочерях иноплеменных, Орфе и Руфи, женились оба сына его, и чрез десять лет умерли они вслед за отцом. Ноемминь осталась одна, с двумя невестками, и стала собираться на родину, в землю Иудову; она сказала невесткам: «возвратитесь в дома родительские, и да воздаст вам Господь за ту любовь, какую вы оказали мне и умершим.» Все три подняли жалобный плач и со слезами целовали друг друга: «пойдем с тобой к народу твоему» восклицали обе невестки, но благоразумная мать отвечала им: «нет, возвратитесь; еще ли есть другие сыны в утробе моей, чтобы дать их вам в супруги? Вот я стара и без надежды иметь детей, а если бы и родила, вам ли ожидать их позднего возраста? Нет, дочери мои, нет, на мне отягчилась рука Господня, не разделяйте моей участи!» – Снова поднялся плач разлуки и Орфа простилась с свекровью, но Руфь следовала за ней; еще однажды убеждала её Ноемминь возвратиться к людям своим и богам; с твердостью отвечала Руфь: «да не случится со мной такое горе, чтобы я когда либо оставила тебя, или возвратилась в дом свой; но куда ты пойдешь, пойду и я, и где ты водворишься, водворюсь с тобой; народ твой будет моим народом, и Бог твой Богом моим, и где ты умрешь, там умру и погребена буду; так да сотворит мне Господь, чтобы одна только смерть нас разлучила!» Умолкла Ноемминь, увидя твердость невестки; обе пошли в путь, когда же достигли Вифлеема, заговорил весь город: «это ли Ноемминь?» но она отвечала давним знакомцам: «не зовите меня Ноемминь (прекрасной), ах! Назовите меня Марой (горькой), потому что многими горестями исполнил меня Вседержитель.» Так, в начале жатвы, поселились обе странницы в Вифлееме.

Был человек сильный, в родстве мужа Ноеммии, именем Вооз, имевший богатые нивы, и Руфь, с согласия свекрови, пошла собирать остатки колосьев на поле его, издали следуя за жнецами; пришел и Вооз на поле свое, из Вифлиема. «Господь с вами», приветствовал он жнецов, и они отвечали: «да благословит тебя Господь»; увидев юную жену, осведомился о ней Вооз и узнал от жнецов, что Моавитянка сия, пришедшая с Ноемминью, от утра до вечера, без отдыха, собирала колосья для матери; тронулось его кроткое сердце. «Дочь моя, сказал он Руфи, не ходи собирать на иную ниву; но останься здесь и присоединись к моим домашним; ходи вслед за жнецами; никто не оскорбит тебя, а если возжаждешь, иди к сосудам и почерпай из них, вместе с моими отроками.» – Изумленная такой милостью, Руфь, пала к ногам Вооза, который ободрил странницу: «я слышал все, что ты сделала для свекрови, по кончине мужа, и как оставила отца и мать и родину, чтобы поселиться с людьми тебе чуждыми, которых никогда не знала; да воздаст тебе за сие Господь и да получишь полную мзду от Бога Израилева, ибо ты на него возложила свое упование.»

«Благодарю тебя за милость, отвечала смиренная Руфь, ибо ты утешил меня и слова твои прошли мне прямо в сердце; я же не более, как одна из рабынь твоих.» Когда пришло время обеда, Вооз благосклонно подал ей хлеба и она села, вместе с жнецами, вкусить пищу; потом пошла опять собирать колосья до позднего вечера, ибо гостеприимный хозяин велел оставлять для нее часть от снопов. Целую меру ячменя принесла Руфь свекрови и разделила с ней остаток пищи, полученной на поле; Ноемминь подивилась успешному сбору хлеба, и услышав имя Вооза, благословила Бога, не оставляющего милостью своей живых, ради памяти усопших; она открыла невестке, что Вооз был родственник её мужу, и позволила ей собирать, во все время жатвы, колосья, вместе с его рабынями.

Прошла жатва: «дочь моя, сказала Ноемиинь, не найду ли я тебе упокоения, для твоего блага? И не родственник ли нам Вооз, у которого нашла ты гостеприимство? В ночь сию веет он хлеб свой на гумне; ты же, облекшись в светлые одежды, укройся до начала ночи, а потом ложись у ног его и последуй во всем его совету.» Исполнила Руфь волю матери, и ужаснулся Вооз, увидя ночью женщину у ног своих. «Кто ты?» Спросил изумленный; она же смиренно отвечала: «я Руфь, раба твоя, простри и на меня покров твой, ибо ты мне родственник.» Радостью исполнилось сердце Вооза: «благословенна ты от Господа, дочь моя, сказал он, потому что ты не искала себе мужей богатых или убогих, между юношами; не бойся, все знают добродетель твою, и я исполню твое желание; однако есть у тебя родственник ближе меня, и если не захочет по обязанности взять тебя в супруги, я буду твоим мужем.» Прежде рассвета отпустил старец невесту свою к матери, обеспечив их пищей до брака.

Вооз сел, в вратах города, и пригласил мимоидущего родственника Руфи, сесть подле себя, в собрании десяти старейшин; он изложил пред ними одиночество Руфи Моавитянки, и спросил: «хочет ли ближайший родственник взять её за себя, вместе с участком земли, ей принадлежавшей, чтобы восстановить потомство её умершего мужа?» Пред лицом всех старейшин отказался ближайший родственник исполнить священный долг сей, и по древнему обычаю, во свидетельство отречения, снял обувь свою и передал её Воозу, который объявил старцам, что отныне приемлет Руфь Моавитянку в дом свой, дабы не погибло имя умершего. Старейшины, призванные в свидетели, пожелали ему, чтобы юная супруга принесла в дом его благословение Лии и Рахили, на коих основался дом Израилев, и когда родила она сына, Овида, жены Иудейские говорили радостной Ноеммини, носившей на лоне своем младенца: «благословен Господь, не оставивший тебя без искушения и укрепивший имя твое в Израиле; будет утешение в старости твоей, ибо тебе родила сына невестка, тебя возлюбившая, которая лучше для тебя семи сынов!» Сей Овид был отцом Иессея и дедом Царя Давида, утвердившего царство Иуды, сыном коего называл себя сам Господь И. Христос.