I. Сношения Российской Церкви с Восточною в княжение Иоанна III и Василия IV

После завоевания Константинополя, не прекратились с ним церковные сношения наши, которые были так часты до его падения, когда все Митрополиты Русские ходили за поставлением к Патриархам Вселенским. Брак Великого Князя Иоанна III с Царевною Греческою Софиею, из дома Палеологов, способствовал к умножению сих сношений: однако первые уцелевшие акты встречаются в статейных списках Государственного Архива не прежде начала княжения сына его Василия; они служат драгоценным свидетельством той духовной любви и братского общения, которые никогда не переставали взаимно согревать сердца наши и единоверных нам Греков и соплеменных Славян, бедствовавших на Востоке под игом Оттоманским.

Но мы имеем еще прежде сих актов несколько других, более древних, по счастию уцелевших для потомства и напечатанных археографическою Комиссиею для славы отечественной Церкви. Едва только пал Царьград и горькая сия весть поразила сердца верных, как уже раздался голос Пастыря в пользу страждущей на Востоке братии, и какого Пастыря? Святителя Ионы Митрополита! Окружное послание его ко всем православным Христианам Русским, проникнуто истинным духом Христовой любви.

«Благословение Ионы Митрополита всея Русии, во Св. Духе, сынам нашего смирения, благоверным и благородным Великим Князьям и благоверным и благородным поместным Князьям, Архиепископам и Епископам и попам, и боярам и воеводам, и всем купно православным. Се, чада мои, человек Христианин православный, по имени Димитрий, Гречин, пришел до нас от великаго православия, от великаго того царствующаго Константина града, и поведал нам, что попущением Божиим, грех ради наших, тот, от толиких лет, никем не взятый и Богом хранимый Константиноград, взяли безбожные Турки, святые Божии церкви и монастыри раззорили и Св. мощи сожгли, старцев и стариц, иноков и инокинь, и весь Греческий род, многолетных мечу и огню предали, а юных и младых в плен отвели. И сей вышереченный Димитрий Гречин, тут же с женою и чадами, немилостиво в плен отведен, имение, как сказано, все взято, нечем себя, жены и чада, искупить от того горькаго пленения; он же, положа упование на великое Божие человеколюбие и слыша великую вашу веру к Богу, пришел, прося и желая принять, что от кого в милостыню, на искупление ему и жене и чадам. И благословляю вас, своих детей, что кому Бог положит на сердце, ради спасения души, подадите им что на милостыню, помня слово из самых Христовых уст: «блаженни милостивии, яко тии помиловани будут» (Мф. 5:7) и паки: «даяй убогу, самому Христу дает и сторицею приимет в небесном царствии», которое, молюсь да получите все вы. А милость Божия, молитва моя и благословение, пребудет со всем великим вашим господством и со всеми купно православными Христианами.»¹

Видно, что в сей грамоте излилась вся сердечная печаль Святителя, о разорении царствующего града, который еще видел он во всей его славе; тяжко это было Святителю. Другая современная его грамота, писана также в год падения Царьграда, первому Патриарху Геннадию, ревнителю православия, который поставлен был на верховную кафедру Востока, тотчас после разгрома столицы. Грамота сия служит лучшим свидетельством той неразрывной любви, которая и после падения Царяграда, соединяла Церковь Российскую с Греческою, и того смиренного духа, с которым пастыри наши пребывали в отношении бедствующих Первосвятителей, как бывало прежде, во дни их благоденствия. Митрополит Иона посылал к Патриарху Геннадию дары великокняжеские, прося благословения от его великой святыни и впредь, от всех тех, кто ни будет Патриархом на патриаршестве, соблюдая Церковь Христову и держа истинное православие, и обещает, ради Христовой любви, присылать и впредь, что у него найдется.

«Ныне, Владыко, пишет Митрополит, сын мой, Князь Василий, послал твоей великой святыни своего посла, человека честнаго, ближняго и приступнаго, Ивана Владимировича, по твоему к нам приказу и писанию, и что у нас нашлось, то от веры, за духовную великую любовь, с тем послом к тебе послали, и твоя великая святыня, за те наши малые поминки, на нас не помолви, ибо Господине, по грехам и наша земля, от поганства и междоусобных браней, весьма истощала и поистомилась. Да пожалуй, покажи нам еще совершенную любовь: обошлись с сыном моим Великим Князем, послом, с честным твоим писанием обо всем, для утверждения и душевной пользы великому нашему православно и ради Божией Церкви и за Святительскую нам почесть, поскольку, Господине, сколько от прежних честных Патриархов было у нас грамот, мы их все держали при себе, в почесть земскую, для своей душевной пользы, поминая тех святейших Патриархов; но все те грамоты, по грехам от неустроения земли нашей, во время пожаров порастерялись. И что твоей великой Святыни тот посол, от Великого Князя и от нас будет говорить, тому всему имей веру, ибо это наши слова посланы с ним; а Вседержитель Господь Бог да сподобит нас святых твоих молитв в бесконечные веки».²

И так, в самую эпоху распадения империи Греческой, когда бы, казалось, нельзя было притекать туда за утверждением в делах церковных, сию самую горькую минуту избрал Святитель Иона, чтобы просить утверждения Патриаршего, для прежних церковных актов и ради большего скрепления духовных уз, потому что Церковь Христова свыше всех временных изменений и врата адовы не одолеют ее.

Десять лет спустя (в 1464) замечательное послание преемника святого Ионы, Митрополита Феодосия, к Новгородцам и Псковичам, о милостыне для искупленья Св. гроба от неверных, служит еще большим доказательством, что не только не ослабели, но даже укрепились узы духовные, соединявшие Церковь Восточную с нашею, после бедственного пленения Оттоманского. Грамота сия по счастью сохранилась в другом сборнике XVI века, который находится в Московской Синодальной библиотеке, под № 562 л. 99 и также напечатана в Археографических актах, Т. 1 стр. 127. Содержание ее выражает подробно все обстоятельства необычайного случая, по которому она была написана, и потому каждое ее слово драгоценно.

«Благословение Феодосия, Митрополита всея Русии, в отчину великодержавнаго господина и сына моего, благовернаго и благороднаго Великаго Князя Ивана Васильевича, в Великий Новгород и Псков, Архиепископу, также тех великих земель Посадникам, степенным и старым Посадникам, старым Тысяцким и степенным Тысяцким, и житым и боярам и купцам, и честным Архимандритам, Игуменам и всем священникам, священноинокам и инокам, и во все всечестныя обители, честным старицам и инокиням, также и посадничьим женам и купецким, и всем богопросвещенным Господним людям богоспасаемых тех великих градов, живущим в них от вельмож и даже до меньших людей, всему народу истинного православия, сущим благочестием Божественнаго закона, от Господа Бога Вседержителя, свыше благодать, мир и милость Пречистыя Богоматери, а нашего смирения благословение и молитва, да будет с вашим православием.» (Такая общественная грамота была вероятно писана не к одному Новгороду и Пскову, но и во все другие епархии Российские: и так это первое воззвание Церкви Российской в пользу Иерусалима, которое с тех пор не умолкало). Далее Митрополит пишет:

«Ныне пришел к нам от великаго Божия святилища и от всечестнаго Господня гроба, Иосиф, избранный от святаго Иоакима, Патриарха Иерусалимскаго, и нареченный на митрополию Кесарии Филипповой, возвещая нам о страшном землетрясении, ниспосланном на град Иерусалим, ради устрашения безбожных Агарян и уверения Христианскому нашему роду. Не пощадил Господь разделить великий храм церкви святаго своего Воскресения, что над Святым его гробом, и церковный лоб, впадши внутрь, сокрушился. Услышав о том гордый Султан Египетский, наваждением диавольским, хотел раззорить до основания самый храм, который над Св. гробом Господним, и помышлял на месте том поставить свою мечеть. Но святый преждереченный Патриарх Иоаким Иерусалимский, много плакался Господу Вседержителю и Пречистой Богоматери, да отвратят его от таковой злой мысли, и сам Патриарх просил Султана, да возьмет выкуп против его силы. Он же свирепый и жестокий, едва обратился от злой своей мысли, стал требовать двенадцать тысяч золотых Венецианских выкупа и согласился на половину. Многие Христиане в том поручились и много святыни церковной дано ему в заклад, и так дозволил Султан возсоздать храм великой церкви, которая над животворным гробом Господним.

Умилился Св. Патриарх, заботясь о многом здании великия церкви и искуплении гроба Господня от поганых, не имея откуда что приобрести, или откуда что взять: ибо многая тьма беззаконных поганых насилием объяла благочестие и Св. места Иерусалимския, даже до святаго града Константинополя; с ними же возобладала и Булгариею, Cepбиею и Трапезундскою землею и иными многими местами, которыя помогали Св. Христову гробу, и ныне все они, увы, покрылись полчищами поганых и тьмою безверия, в последнее время, ради грех наших. Патриарх Иерусалимский, слыша истинную нашу святую веру, ненарушимую, которая от многих лет чрез богопросвещеннаго Владимира в землях Русских возсияла, в воле Божией совершенную и благочестием цветущую как свет солнечный, и возъимев благое о том упование, потрудился Господа ради, сам пошел в землю нашу, желая, по свышеданной ему силе и по благодати Божией, дать нам благословение от своей руки и даровать прощение грехов тем, которые бы с верою ему исповедали, и просить святой милостыни живодавному гробу Христову, на созидание Св. Божией церкви и на искупление ея от поганаго. В поте лица своего, с великим для себя трудом и с тяжкою немощию своей старости, едва дошел он до Кафы и, поболев там, преставился к Богу, в вечную жизнь, и мы все православные творим ему с праведными вечную память.

К господину и сыну моему, благоверному Великому Князю Ивану Васильевичу, и к нашему смирению, блаженнейший и приснопамятный Патриарх Иерусалимский, прислал с своим благословением граматы, о святой милостыни животворному Христову гробу и о искуплении Св. церкви, которая раззорена от поганых, и о созидании святаго храма, который есть Сион, всем Церквам глава и мать всему православию. Он прислал к нам также и эпитрофию свою (т. е. доверенность) о поставлении братанича своего, преждереченнаго великаго Протосингела Иосифа, Митрополитом Кесарии Филипповой. Мы же, по Божественным правилам и по благодати нам данной, от Пресвятаго и Животворящаго Духа, также по благословению и по граматам Патриарха, приснопамятнаго Иоакима Иерусалимскаго, поставили его на митрополию Кесарии Филипповой.» (Какое замечательное событие, с тех пор более уже не повторявшееся: Собор Русских Архиереев ставит Митрополита в область Палестинскую! Может ли быть что-либо крепче такого духовного взаимного союза между Церквей Восточных, и что еще могут сказать на сие Римляне, мечтающие обрести союз сей в одном лишь главенстве своего Папы? Вот, и в самую бедственную годину Церкви Восточной, Церковь Российская остается покорною Царьграду и поставляет Святителя в Иерусалим, по просьбе самого Патриарха.)

«По сему, чада мои, пишу вам и благословляю вас, имея попечение о животворящем Христове гробе, о искуплении его и о великом исправлении Св. храма Воскресения Христова, и о многом стяжании, и писал к вам о милостыни, как детям моим духовным. Безбоязненно, с верою и любовию, подайте, без сомнения, милостыню Иосифу, посвященному Митрополиту Кесарии Филипповой, каждый из вас сколько хочет, против своей силы, на искупление Христова гроба и на создание святой матери всех Церквей, которая есть Сион, отколе возсиял радость и свет – Христос. Взыщите узреть лице Господне, как некогда жены Мироносицы, с любовию сердца взыскавшия Христа и рано утром притекшия к Св. гробу Христову, усердствуя миром помазать святое его тело, и не обретшия его, огласились глаголом Ангелов и возвратились, восприяв милость от Бога. Так и вы, благонравием уподобившись тем святым женам, также с любовию притекайте, прося от Бога прощения своих прегрешений; подайте милостыню вместо мира, на искупление Христова гроба и на созидание Святой Божией церкви, спасения рада своих единородных безсмертных душ; ибо так глаголет сам Господь о милостыни: «блажени милостивии, яко тии помиловани будут» и паки: «милостыни хощу а не жертвы, даяй бо милостыню, Богу в заем дает и сторицею приимет, и жизнь вечную наследить.» Сия же, о чада, милостыня не нищему подана, но самому Вышнему Творцу Христу и его всечестному храму Воскресения и его живодавному гробу; одна сия милостыня имеет дерзновение ко Владыке невозбранное о душах грешных, и от уз тяжких разрешает и к Богу на небеса возводить. Я бы и пространнее писал к вам о том, но знаю, что вы разумны в познании Божественнаго писания, и посему послал, чада мои, сию мою грамату, прославляя и величая имя Господне, ради возсившаго благочестия в Русских наших землях. Творящие таким образом в подаянии святыя милостыни, другом Божиим наречется и в страшный, грозный день великаго суда, неумолимаго Судию – Бога умилостивит и освободит душу свою от вечных мук, и наипаче сподобится приять от него небесное царство, которое молю и вам получить. Милость Божия и Пречистыя Богоматери, а нашего смирения благословление и молитвы, да будут всегда с твоим святительством и со всем православным Христианством твоей паствы.»

Окружные сии послания Св. Ионы и Феодосия, о Царьграде и Иерусалиме, преимущественно пред всеми другими, могут быть поставлены во главу последующих сношений наших с Церквами Восточными, для свидетельства взаимной любви. Хотя нет сомнения, что в долгое княжение Иоанна III было еще несколько подобных сношений с Востоком, как о том упоминается в следующих актах, но к сожалению, все сии любопытные грамоты утрачены и статейные списки наши начинаются только с 1509 года сношениями Великого Князя Василия Ивановича с Св. горою Афонскою, касательно поминовения его родителей.

Первую грамоту, от всей горы Афонской, которую находим в статейных списках, принесли, в Январе 1509 года, старцы Пантелеимонова монастыря: Василий, Симеон и Иаков, ибо они, как иноки Русской обители, имели более дерзновения к Государю Московскому. «Прот Паисий (т. е. старейший Игумен всей Святой горы, имевший пребывание в ее средоточии, лавре Карейской) со всеми, иноками и священно-иноками, живущими на Святой горе Афонской, челом до земли творит смиренное метание, кормителю и ктитору своему, благочестивому, и христолюбивому, и самодержавному Великому Князю Василию, великия Русии и прочих земель, иже под Московиею, и молит Бога и пренепорочную его Матерь и всех Святых: во первых, да укрепят его во святой вере, а второе, да воздвигнут рог его для победы над всеми иноплеменными языками и пособят попрать их под ноги его, во славу Божию и на радость всем православным Христианам и нам грешным, аминь.»

«Известно буди твоему господству, что когда пришли к нам братия наши, архидиакон Пахомий и бывшие с ним, от монастыря твоего Св. Пантелеймона, и принесли нам твоей милостыни златниц сто шестьдесят, и имена родителей твоих, во благочестивой вере скончавшихся, Ивана, Великаго Князя, и Софии благочестивой Княгини, мы их приняли и велели вписать во всех монастырях, на проскомидии для поминовения, и мы пели молебен по всем церквам, за помощь от твоего господства, и бдение всенощное совершили. И, по заповеди господства твоего, послали к тебе другую грамату, за печатями наших старцев, и опять посылаем малое сие писание с посланцами твоего монастыря, Пантелеймоновскаго. Всеблагий Бог да умножит лета твои, с миром душевным и телесным.» Подпись и печать от Прота и всего Собора.

Такого же содержания грамота к Великому Князю и от Игумена Саввы, Пантелеимонова монастыря, который, при желании всяких благ, поручает ему своих старцев и благодарит за милостыню, присланную им с архидиаконом Пахомием: соболей пять сороков и пять тысяч белок и чару серебряную. Игумен извещает Великого Князя, что по его заповеди вписаны для поминовения имена его родителей, и будут пить по его приказанию, из ковша усопшего отца его Великого Князя Ивана, на память ему. «Он имел доброе усердие и желание за сии монастыри вашей ктитории, замечает Игумен, и впредь больше хотел жаловать, но прешел к Богу и оставил по ceбе добрую память и в сих местах и в других. Господь Бог да наставит свыше твое царствие и да распространит и поставит тебя пастырем и над сими неведомыми тихими овцами, и да предаст тебе их в усвоение, молитвами Богородицы, Великомученика Пантелеймона и всех Святых.»

Из сего видно, что у Великого Князя Иоанна Васильевича были сношения со Св. Горою и вообще с Востоком, но, к сожалению, утратились сии любопытные акты.

Вскоре после старцев Афонских явились в Москву посланные от Митрополита Белградского из Сербии два старца, Анастасий и Иоанникий, с просьбою о милостыне, и также от бывшей Деспотицы Сербской, вдовы Деспота Стефана, инокини Ангелины, просительная грамота, со старцем ее Евгением, ибо страждущие единоверцы и единоплеменники наши, как только услышали о милосердии Царей наших, не замедлили прибегнуть к великодушной их помощи.

«Мы смиренные, последние в Архиереях, писал Митрополит Феофан, свышедарованному от Бога Великому Князю Василию, славнаго и богохранимаго града Москвы, главы наши преклонив, со смирением творим поклонение светлому твоему господству и царскую почесть тебе воздаем по достоянию, и молим Бога о твоем многолетии и долгоденствии, во все дни и часы, да покорит под ноги твои все языки супостатов, хотящие поднять брани. После сего воспоминаем твоему высокому царствию, что есть здесь в Белграде митрополия Успения пречистыя Богородицы, в которой лежат разныя святыя мощи и чудотворный образ Пречистыя Богоматери, списанный в Лидде Евангелистом Лукою. Сперва церковь сия добре была окормляема и высоко цвела всяким украшением и богатством, ибо тогда миловала ее и подавала рука благочестивых Господарей Сербских, а ныне, напоследок, не знаю, наших ли ради грехов, попустил благий Господь Сербское господство в руки иноплеменных, и монастырь сей долу низвергся и оскудела милостыня, и нет милователей. Слышали же мы, от давняго времени, о вашем благочестии, вере христианской и милостыне требующим ее. Сего ради поревновали мы и не усомнились о столь дальнем разстоянии, по примеру преждебывших здесь настоятелей, которые посылали братию нашу монастырскую с молебным писанием, и миловало их ваше господство, а мы возблагодарили Бога о вашем благочестии. Подобно сему и ныне посылаем, с просительною граматою братий наших, иеромонаха Анастасия и архидиакона Иоанникия, к светлому вашему царствию, да не презрит нашего прошения, но Богу помогающу, да прострет высокомощную десницу свою, и воздвигнет святый монастырь сей со святыми мощами. Помилуй, и ущедри и окорми его от твоей царской багряницы, сколько Бог тебя наставит; да будешь ради сего общником Божияго царствия: земное да управишь скипетром твоим в великой тишине, и тем временем обретешь и тамошнее вечное благо и наследуешь небесное царствие со святыми Царями и Государями, которые от века угодили Богу, и сподобишься написаться с ними в книге жизни и сожительства с ликами Ангельскими.»

Старцы подали от себя также прошение Государю: что они были перед сим посланы к благочестивому его отцу, который принял их милосердно и даровал милостыню монастырю их, дал от себя грамоту, чтобы когда захочет Митрополит, посылал бы с сею грамотою за сбором милостыни, а то, что заповедал Великий Князь, доселе исполняется в их обители. «Доколе слышали милостиваго отца вашего в живых, всякую неделю, за его здравие и за ваше благородие, у чудотворной иконы Пречистыя Богородицы, пели молебны и литургии служили, и тоже совершали всякую среду, у чудотворной раки Св. Царицы Феофании (которая теперь в Патриархии Константинопольской), а всякий пяток у целебных мощей преподобной Пятницы-Параскевы (которая теперь в митрополии Ясской). Когда же услышали его отшествие к Богу, стали совершать, каждую субботу, панихиду и литургию за его душу. Посему Митрополит и вся во Христе братия, прислала нас с сею граматою к твоему благочестию, о помощи святому монастырю, так как мы не имеем иного ктитора, кроме тебя, православнаго Государя: ибо Деспоты Сербские к Господу отошли, ныне же Деспот, Латинской веры, не хочет о нас пещись, как и сам писал вашей милости, передавая монастырь сей вашему благочестию. Молим державу вашу, обновить на ваше имя грамату отца вашего, дабы вам иметь к нам доверенность, когда приидем с листом вашим, и там будем иметь о вас похвалу. Еще, Господарь, скажем тебе: во всяких монастырях строительских обретается пехарь, или чаша ктиторская, дабы во время жизни ктитора всей братии пить из нея во многолетнее его здравие, по преставлении же во блаженный покой, по обычаю. Не благоволит ли и твоя держава, чтобы таким же образом и ваше имя поминалось, как завещает нам Господарь-ктитор наш, и сие всегда сохраняться у нас будет.»

Сербский Деспот Иоанн (Иваниска, как он сам себя называл) писал также грамоту к Великому Князю, посылая от себя поклонение его Величеству и прося принять под свое покровительство поручаемую его христолюбию, от Митрополита Белградского, монастырскую его церковь, дабы он был всегда ее ктитором.

В то же время старец Евгений подал грамоту от Деспотицы Сербской, инокини Ангелины, такого содержания: «Смиренная монахиня Ангелина, челом бьет твоей милости до лица земли, и молит Господа и Пречистую его Матерь и святаго Деспота Иована, сына моего (вероятно чествуемого в Белграде, хотя и весьма странно такое выражение), да даруется тебе многолетное здравие и спасение и победа на враги, на радость Христианам и на утешение премногое, а по многолетном жительстве, вечное истинное со Христом царство, где радость неизреченная и свет присносущный. Милость твоя, конечно, слышала о моем сыне, Деспоте Иоване, как он прешел к Богу: по преставлении же его все имение, какое мы имели, взяли Венгры; теперь мы ничего не имеем, как разве надежду на Бога и на твою милость; посему послали мы к тебе старца своего, священноинока Евгения, с некоторыми речами, и ты благоволи внять ему и веровать; с ним послала я твоей милости броню сына моего Деспота Иована. И еще скажу тебе, Господине, откупила я сама место за сто златых, и хочу соорудить церковь во имя Святаго Иоанна Златоустаго, и посему бью тебе челом до лица земнаго, пожалуй нам твою милостыню, чтобы соорудить ту церковь, да будет она твоею ктиториею в вечное поминовение. В той церкви хочу положить мужа моего, святаго Деспота Стефана и святаго Деспота Иована сына моего, а всеблагий Бог дарует много лет царствию твоему. Аминь.» Лист сей писан месяца Марта в 25-й день на Благовещение Пресвятой Богородицы, а года нет.

Не умилительна ли такая смиренная просьба осиротевшей матери и вдовы, старицы инокини, бывшей Деспотицы, о погребении мужа и сына, коих память чтит уже как бы Святых, прибегая к присным их молитвам! В другой грамоте та же Деспотица Ангелина просила Великого Князя за монастырь на Святой горе, Великомученика Пантелеимона, который называет его отчиной: «ибо иные монастыри имеют своих ктиторов, некоторые Иверскаго Царя, а другие Волошскаго Воеводу, монастырь же Св. Пантелеймона другаго ктитора не имеет, который бы его жаловал, кроме твоего царствия.»

В тоже время пришел к Великому Князю из Сербской земли, из Кучайны, от Спасова Преображения, из Сысоева монастыря, за милостынею старец Иоанникий, а грамоты с ним не было.

Благосклонно принял все сии прошения Великий Князь и, 24-го Июня 1509 года, послал милостыни в монастырь Св. Пантелеимона, со старцами его Симеоном и Иаковом, сообразно с прежним подаянием, пять сороков соболей и пять тысяч белок; с ними же к Проту Паисию такое же количество соболей и белок, на все осмнадцать монастырей Св. горы, Игуменам и всей братии. Деспотице Ангелине послал четыре сорока соболей и четыре тысячи белок. И к Белогородскому Митрополиту Феофану определено было от Великого Князя послать, с его старцами, три сорока соболей и три тысячи белок, и серебряный ковш, в три гривны весом, и чрез них же в Кучайну, в обитель Преображения, где почивает преподобный Игумен Сисой, к Игумену ее Феофану сорок соболей и триста белок; но нечаянное обстоятельство заставило удержать сих двух старцев, потому что после того, как им выдана была милостыня, побились они с конюхом великокняжеским, и хотя не до смерти его избили, но долго пролежал он болен. А так как в монастырях есть обычай: блуднику, разбойнику и вору, даже с епитимией, не оставаться в обители, и велено не иметь с таковым общения братии, то Великий Князь опасался, что по сей причине милостыня не дойдет до Митрополита и до Кучаинского монастыря, так как они, страха ради, не возвратятся к себе в обитель; но Василий решился послать сию милостыню, в оба места, через Афонских старцев.

С ними написал он грамоты к различным лицам и обителям; прежде всего к Проту Паисию, во Св. гору: «честнейшему в духовных отцах, начальнику и обдержнику (или содержателю), благочестивому Игумену Св. горы Афонской, со всем освященным Собором и со всем братством Святой горы», извещая его о своей милостыне и напоминая, чтобы молились о его здравии и за усопших родителей. Другою грамотою извещал он Прота о дозволении посылать иноков для сбора милостыни. Такого же содержания грамота и в Пантелеимонскую обитель: Великий Князь обещает дозирать монастырь и помогать милостынею как в предыдущие времена; но, разрешая посылать старцев своих за милостынею в Россию, просит, чтобы выбирать на сие дело людей доверенных, с кем бы прилично было отпускать милостыню. Во второй грамоте к той же обители он позволяет ей, в известные сроки, посылать от себя сборщиков подаяния в Россию.

Митрополиту Феофану писал Государь, что он посылал прежде сего милостыню к его предместнику Григорию, с тем же попом Анастасием, велел записать ему имена своих родителей для поминовения, а ныне посылает к ним милостыню и чару серебряную, через Пантелеимоновских старцев, обещая и впредь призирать его обитель; с его же старцами не послал милостыни из опасения, чтобы они на пути где либо не остановились, по случаю сделанного ими проступка, и вместе с тем послал другую жалованную грамоту, на въезд в Россию.

И к Деспотице Ангелине написал Великий Князь милостивое послание с извещением о милостыне и обещанием оной впредь как ей, так и Пантелеимоновской обители, о которой она ходатайствовала.

Старцев же Митрополита Белгородского, провинившихся в Москве, отпустил к нему не ранее Сентября следующего года. Тут же, в статейном списке, упоминается о приезде старцев Мелетия, эклесиарха, из лавры Св. Афанасия, и Нифонта, духовника, из Ватопедского монастыря, с горы Афонской, с грамотами, которые однако у них не отыскались, а потому старцы сии были отпущены обратно на Св. гору, уже в 1515 году, вместе с посланником Великого Князя в Царьград, Василием Андреевым Коробовым, и с Капыловым, отправленным на Св. гору с милостынею.

Великий Князь извещал Прота Симеона к всех Игуменов Св. горы, что он послал с их старцами и с своими людьми, большую милостыню, по приказу отца своего и своей матери Княгини Софии, на тысячу рублей, и от себя столько же, для раздачи по всем монастырям, ради молитв за усопших родителей и предков, коим прилагал список, и о своем здравии и о Великой Княгине Соломонии и о своих детях (которых еще ожидал) и о устроении всего православного Христианства, и о победе над врагами, обещая и впредь, доколе дозволит Бог, дозирать обители Афонские. При сем извещал, что в лавру Св. Афанасия и в монастырь Ватопедский послал он по серебряной чаре, камчатные ризы и пелены к иконам Св. Афанасия и Благовещения.

В другой грамоте писал он Проту и всему освященному Собору, чтобы вместе с его людьми, Василием Капыловым и Иваном Варавиным, прислали из Ватопедского монастыря старца Савву, переводчика книжного, на время, и тем бы ему послужили, а он, даст Бог, пожаловав его опять к ним отпустит. Грамота сия писана 7023 (1515) года Марта в 15-й день. При том послана от Государя и другая жалованная грамота освященному Собору всех монастырей Афонской горы, на приезд их иноков, для сбора милостыни, в Россию, и в этой грамоте Василий называет себя: «Божиею милостию единый правый Государь всея Руси и многих иных земель, восточных и северных.»

Первый статейный список начинается безымянною подписью Архиепископа Царяграда Нового-Рима и Вселенского Патриарха, которая находилась в конце Патриаршей грамоты, присланной с иноками Пантелеимоновой обители, но листы сии ошибочно вклеены в начале статейного списка. Грамоты в них писанные на имя Великого Князя, относятся к позднейшему времени, к 1516 году, как их можно поверить по содержанию с теми, которые в то же время писаны были к Митрополиту Всероссийскому Варлааму и напечатаны в первом томе Археографических актов (стр. 175– 177.) Тут и утраченная грамота Патриаршая, и можно видеть конец грамоты Ватопедской, о Максиме Греке, недостающей в Архиве. Великий Князь Василий обращался в Царьград и на Св. гору о прислании к нему мужа ученого, для разбора Греческих книг своей библиотеки. Патриарх Феолипт воспользовался сим случаем, чтобы просить о милостыне, и здесь собраны все сии пять грамот: три к Митрополиту Варлааму, как они находятся в издании Археографической Комиссии, и две к Великому Князю, из статейного списка, без года и числа, неправильно приклеенные при его начале.

Феолипт писал, в Июле 1516 года, к Митрополиту всея Руси Варлааму, во Св. Духе возлюбленному брату и сослужебнику своего смирения, препосылая ему благодать и мир от Бога Вседержителя. Это первая у нас уцелевшая грамота Патриаршая после падения Царьграда. «Соборная Церковь, пишет он, сущая мать всех православных Христиан, терпит великия нужды и обиды, как вы сами знаете и в них ни от кого не имеет помощи, кроме как сперва от Бога, и потом от ближних детей своих, которые суть священнейшие Архиереи и православные Государи и прочие все православные Христиане. Один из ближних ея Архиереев пребываешь и ты священнейший. Сего ради посылаем к тебе от лица нашего, священнейшаго Митрополита Зихновскаго, честнаго местоблюстителя Анкирския Церкви, господина Григория, и с ним нашего старца священно-архидиакона Дионисия, да принесут от нас молитву и благословение. Посылаем с ними твоему священству великаго мира и св. мощей, которыя все поименованы. Твоему святительству подобает поспешить на помощь матери своей – великой Церкви и возбудить к тому наивысшаго и кротчайшаго Царя и Великаго Краля всея Православныя земли и Великия Руси, и боголюбивых Епископов твоей области и прочих Великих Князей (да приимешь мзду от Бога и похвалу и благодарение от нас,) сколько можешь к помощи и поспешению, словом и делом, ради великой Церкви и Бога, коего благодать и милость пребудут с тобою.» (Месяца Июля, индикта 4, из рукописи XVI века, Синодальной Московской библиотеки, под № 562, лист 256.)

Последующая грамота от Игумена Ватопедского Анфима, также к Митрополиту, которого называет отцом своим, Государем и Владыкою, и рабски совершает должное метание о Господе, пред великим его святительством.

«Мы, благоверныя и священныя обители Ватопеда, что на Св. горе, обретающиеся иноки, молим Господа нашего Иисуса Христа, человеколюбца Бога нашего, да молением Преблагословенныя Владычицы нашея Богородицы, здравствуешь телесно, во славу Божию и во спасение благовернейших Государей наших и всего народа, послушнаго твоему святительству, чтобы во всем его наставить и исправить, и да будешь радостен неоскудными дарами Св. Духа, которыми, как слышали мы, обильно богатеешь. Твоими божественными молитвами живем и мы смиренные, как разсудило о нас праведное определение Всеблагаго Бога, и благодарим его за то и тебе челом бьем.» Игумен извещает Владыку о благополучном пришествии на Св. гору боярина великокняжеского Василия Копылова, который принес им Государеву милостыню с именами Царского рода, для поминовения, что и будет тщательно исполняться. «Он возвестил нам, продолжает Анфим, и о духовном отце господине Савве: не хочет ли потрудиться на Руси, ради некоторых нужных там вещей? Но старец сей, будучи многолетен и немощен ногами, не может исполнить повеления благовернейшаго Великаго Князя и твоего великаго святительства, в чем и прощения просит. Преподобный же отец наш Прот, да не останется прошение Великаго Князя не исполненным, избрал честнейшаго нашего брата Максима, из нашей священной обители Ватопедской, как искуснаго в Божественном писании и способнаго на истолкование всяких книг церковных, глаголемых Эллинских, поскольку от юности в них возрос и научался им опытно, а не так как иной кто, многим только чтением. Прот посылает его с нашего соизволения, и хотя не знает он языка Русскаго, кроме Греческаго и Латинскаго, но надеемся, что скоро и Русскому научится. С ним вместе приимите священноинока, господина Неофита, духовника, и третьяго брата Лаврентия. Мы сколько могли и что имели, тем челом бьем благовернейшему Великому Князю и величию святительства твоего. Даруй же Господь Бог, да и мы узрим воздаяние, которое желаем видеть оттоле, то-есть отошлите к нам обратно здравою братию нашу, чрез которых надеемся получить благодарение Великаго Князя, твоим свидетельством и поспешением; имей веру тому, что изустно передадут братия наша, о чем и мы челом бьем твоему святительству. Непотребный раб Анфим священноинок, Игумен Ватопедскаго монастыря, и с ним вся о Христе братия.»

Паисий, игумен Пантелеимонова монастыря, писал также к Митрополиту, называя его равноапостольным и возлюбленным пастырем словесных овец, которых искупил Христос Бог своею кровию. «Смиренные иноки горы Афонской, священной и царской обители Св. Великомученика и целебника Пантелеймона, именуемой Руссик, молебники вашей державы и благочестия, игумен Паисий с братиею, челом бьют до лица земли и молят о здравии и спасении твоей святости, да упасешь Богом дарованное тебе стадо и изведешь на пажити благих овец, да услышишь блаженный глас: «благий рабе, вмале был еси мне верен и над многими тя поставлю, вниди в радость Господа твоего» (Мф. 25:23). Также да ведает святое твое владычество: святопочивший Митрополит, твой предшественник, миловал святой наш монастырь и память имеет в святых наших поминовениях; так и святыня твоя, сколько тебя наставит Дух Святый, ради своего спасения и вечнаго поминовения, сотвори. Мы прислали к вам о Господе братию нашу, Савву, проигумена, Пахомия священноинока и Матфея инока, чтобы благословились у святаго твоего владычества вместо всех нас; они известят тебя о нашем жительстве; и опять молимся, жалуй и милуй святый монастырь наш и святыя молитвы твоего владычества да пребывают с нами.»

Грамота без числа и года из Пантелеимонова Русского монастыря, прислана была от Игумена Паисия и всей братии, со старцами его Саввою и Пахомием, и она весьма умилительна, по той доверенности к державе Русской, которою исполнена. Несколько Малороссийских оборотов речи дают повод думать, что писавший ее Игумен был сам из числа Малороссиян, и это быть может внушило ему смелость обратиться к Русскому Самодержцу, тем более, что самая обитель сооружена была великим Ярославом, по свидетельству его иноков.

Игумен Паисий пишет: «Благочестивому во Христе Боге благоверному и от Вышняго Промысла избранному Великому Государю Василию, милостию Божиею, славному и самодержавному правому Государю и Великому Князю всем землям Русским и Восточным и Северным и пр. ктитору монастыря Царския обители, пребывающей во Святой горе Афонской, святаго и славнаго Великомученика Христова Пантелеймона, нарицаемаго Русским. Мы, всегдашние молебники великаго твоего господства, молим Бога о твоем долголетнем царствии, и за всех своих бьем тебе челом до лица земли, и просим Господа Бога Вседержителя и Всенепорочную Матерь его и великаго целебника Пантелеймона, да даруется тебе, Государю великому, живот и здравие, и спасение и благоденствие от Бога, и победа светлая на врагов видимых и невидимых, и да покорятся под ноги твои все народы, нам на утешение, и по многом житии на земли да наследуешь со Христом и небесное царствие где нет конца, ни изменения, но свет вечный и радость неизреченная. Аминь.

По сем напоминаем твоему честному царствию, что послали мы о Господе братию нашу, священноиноков, проигумена Савву и Пахомия и Матфея, с обычным к тебе благословением и челом бить за всех нас, и за известное скажу тебе все подробно о святом монастыре и о нашем пребывании в сих морских странах; и прежде писали мы, чтобы поновил ты святый монастырь и святую церковь, которые от прежних времен от твоих дедов и прадедов созданы, да и тебе Господь Бог свыше дарует распространиться в широту и в долготу земли. Будь новым ктитором отчины своей, дому и обители Св. Пантелеймона: малым трудом ты потрудишься, а великую мзду и милость воспримешь от Бога, и почесть и похвалу в будущем веке, и сие тебе вменится от Бога, как бы тому, кто от основания его создал: ибо сам Господь, пречистыми устами извещает: «будут первии последними, а последние первыми» (Мф. 19:30). Место сие имеет страх от морских злодеев; и так, да возградятся и вновь затворится то что обрушено с одной стороны; также и великой церкви олтарь поразвалился и падает; надобно утвердить его, и покрыть всю крышу церковную обветшавшую, как наши Государи и ктиторы свои церкви, которыя имеют своею отчиною, исправляют и строят, Волосский и Иверский и иные. Ради сего и мы молим тебя обновить свою отчину и дедину, ибо оные нас не милуют: о том как тебя Бог наставить во всем. Еще приносим любовное моление Великому Государю, что какая есть пшеница на пашне, чем монастырь содержится, с той Турки берут у нас десятину; пошли о том некую речь Турскому Царю, ибо знает твое государство, чтобы не брали с нас десятины и нашему бы монастырю не давать им ничего. Братия наша скажет тебе обо всем, а когда приходили наши старцы, Симон и другие, также со Святой горы, ты прислал с ними к нам пять сороков соболей да пять тысяч белок. Во благих же благий Бог да приложит многия лета царствию твоему.» (Статейный список № 1-й, лист 1–8.)

Вторая грамота к Великому Князю была от Ватопедского монастыря: «Благовернейшему и наияснейшему и крепчайшему всея земли Русския и множества языков около Океана, и благодетельному нам смиренным (жителям Афона), от среды сердца возлюбленному Государю и ктитору.» Кто именно писал ее не видно, ибо конца грамоты нет, но она замечательна тем, что в ней упоминается о Максиме Греке, и уже ведома на Святой горе постоянная скорбь царская о неимении наследника престола. При обычных благожеланиях, о здравии и спасении и победе над иноверными, иноки Ватопедские кланяются и благоверной Августе, Государыне Великой Княгине, и молят Господа, да услышит ее вседневные молитвы и призрит на ее приношения и милостыню, как некогда двух праведных, Анны первой и второй, и дарует ей по сердцу ее и желание ее исполнит. «Ей, Боже всяческих! призри на верных Царей и рабов твоей славы, и даждь им, по воле твоей, плод благий и спасительный, да прославится и о сем пречестное имя твое!»

Иноки извещают Царя, что вернейший раб его царствия, Василий Копыл, с великими трудами, искушениями и убытками от безбожных Агарян, едва дошел до них здрав и донес милостыню царскую, и праведно исправил ее и все, что заповедал Государь о молитвах (вероятно о плодородии) и поминаниях, и имена благоверных Князей и Княгинь все записаны, как о том пишет преподобный отец наш Прот. После сего спросил он «о честнейшем духовнике священноиноке Савве, по приказу твоего царства и всесвященнейшаго Митрополита Господина Варлаама, но духовник Савва не мог, за старостию и болезнию ножною, придти к твоей державе. Мы же, вспомнив многую любовь бывших Царей, Кир Иоанна и Андроника Палеолога, прародителей твоего царствия, и праотец, от коих началась сия священная обитель Ватопедская, их ктитория, которую благоустрояли при жизни многими великими зданиями и священными сосудами, и по смерти своей не позабыли и обогатили многою милостынею, вспомнили и то великое благоизволение, какое явило к нам твое царствие, ибо ты удостоил прислать нам чару серебрянную великую и священныя одежды, и показал великую любовь и честь честнейшему брату нашему, священноиноку Нифонту; за все сие бьем тебе челом и благодарим, и мы смиренные служебники твоего царствия, присудили послать к тебе возлюбленнаго брата нашего Максима, искуснаго и способнаго к толкованию и переводу всяких книг церковных и глаголемых эллинских, поскольку от юности своей возрос в сих учениях.»... Сими словами, к сожалению прекращается сия любопытная грамота.

Четыре года спустя начались у Великого Князя Василия сношения с отдаленным Синаем. Приехал старец Климент от Игумена Даниила и привез Государю две грамоты, одну от своего настоятеля, другую же от двоюродного брата матери Великого Князя, Карла, Деспота Артского. Даниил Игумен писал Василию, называя его самодержавным, боговенчанным, величайшим, святым Царем всея Руси (т. е. полный титул Царей Греческих). После обычных благожеланий о победе на врагов и распространении его державы, пишет он о своей обители Синайской, что она пустеет, находясь в столь глубокой пустыне и во всяких бедах, как овца между волков. Не может он писанием передать все то, что терпит ежедневно от безбожных Агарян, как сие расскажет посланный честнейший брат Климент, и с ним Лаврентий. И ныне нищета конечная и внезапная нужда от происшедших браней и восстания неверных, Отмана Султана (т. е. Селима) суровейшего сыроядца, который потребовал, от живущих под его властию, пособие казны на раздаяние войску своему и от обители Синайской две тысячи золотых. Порабощенные и принужденные от мучителей, грех ради своих, не могли они избежать повеления мучителя, но взяв в долг, выдали ему деньги. «Две напасти пришли на нас в короткое время: сперва ради вины Короля Галлийскаго, когда Родосские рыцари победили рать Султанову, и потом общая злая болезнь, о коей уже сказали, и которая повергла нас в несказанную нужду и до конца нас погубит, если не изменится, ибо нам придется оставить и святую Богоходимую гору, не простую, но ту, в коей благоволил вселиться Бог, по слову Давидову, и где явился Боговидцу Моисею, во гласе и облаке, и дал ему написанныя своею рукою скрижали, и что еще дивнее, где горела перед ним и не сгарала купина, в коей по смотрению Божию, от века утаенное изобразилось таинство. Кто же до такой степени окаменел и ожесточился, чтобы без слез разстаться захотел с такою святою обителью, бежать от горы сей, которая есть похвала и слава всех Христиан? Но мы не в силах были превозмочь безпрестаннаго гонения; пришедши в Египет вспомнили о твоем царствии и окрыляемые надеждою, решились на такой дальний путь и издержки. Не обленились мы поверить нашу надежду через сих наших братий, державе твоей. Ты же, как бы нас самих, их ущедри и помилуй, и воздвигни из толикой глубины, да не в конец погибнет и опустеет святая Божия обитель. Будь и ты ей вторым ктитором, каковы были прежние Цари, да приимешь воздаяние от ублажающаго милующих, и Божиим перстом, как некогда на скрижалях, впишется имя твое в книге жизни; от нас же смиренных держава твоя приимет благословение и поминовение, как сие творим всем благоверным, милующим нас. Писано в Египте, Ноября 16-го 7025/1517 года.» (Стат. спис. № 1, лис. 22)

Карл, Деспот, писал со старцем Климентом к Великому Князю, называя его также боговенчанным святым Царем: «Многажды хотел я ударить тебе челом и поклониться тебе писанием своим, или через людей моих, как бы сие надлежало, если бы тому не препятствовали время и великое разстояние, трудный путь и различныя дела. Ныне же благовременно обрелся достойный человек, могущий принести грамату к твоему царствию, и я почел себе долгом воспомянуть перед тобою сродство наше и открыть благорасположение, какое имею к твоему царствию. По истине, если бы имел часто случаи таковых лиц, каков есть вышереченный, часто бы писал и бил челом божественному твоему самодержавию. Он есть благороднейший боярин, высокаго чина, происходящий от дома Палеологов; но поскольку пожелал послужить Христу, презрел мир сей и сделался иноком, каким ныне видится; по повелению же иноков Синайской горы работает Св. Екатерине, терпя столько трудов и бед и преходя вселенную, из конца в конец, для помощи тому святому месту, о коем приношу тебе прошение. Да призрит его царствие твое милостивым оком, ради его добродетели, как мужа благороднаго и разумнаго, и ради нашей любви, поскольку мы возлюбили его от всей души своей, по его благим делам. Излишнее, быть может, поручать его тебе, поскольку царствие твое и само по себе познает, полюбит и почтит его, по мере того, как он сие заслуживает. Я же всегда обещаю и готов исполнять веление державы твоей, во всем, что обретается во власти моей.» Подпись: сестричичь и сын царствия твоего, Карл, Деспот Артский и Сербский. (Стат. спис. № 1, лис. 22–30)

В Июне того же года отпустил Великий Князь старца Климента на Синайскую гору, через Датскую землю, что довольно странно, но вероятно по смутам того времени, через Новгород и Ганзейские города, и писал с ним, три грамоты к Игумену Даниилу, к сроднику своему Карлу и к Христиерну, Королю Датскому, к которому отпускал его посланца Фрола.

Из грамоты к Игумену Синайскому и братии видно, что Государь посылает им на шесть сот золотых, вещами, собольми, белками и лисицами, и рыбьим зубом, и просит их молиться о его здравии и чадородии, чтобы Господь послал ему плод чрева и устроил бы все православное Христианство и дал бы крепость Христианским Государям над врагом Христианства; просил также, чтобы поминали его усопших родителей, Князя Иоанна и Софию, и прародителей, коих послал имена.

К родичу своему Деспоту Карлу писал Василий: что если захочет к нему приехать и поклониться его царствию, то будет принят с честию и любовию, как присный сродник, и будет отпущен добровольно, без всякой зацепки. Касательно же старца Синайского Климента извещал, что ради его челобитья, принял его честно и любезно и, пожаловав, отпустил, а Игумену его на Синай послал с ним милостыню.

В тоже время писал Великий Князь, называя себя Царем и Государем всея Русии, и к брату своему Христиерну, Королю Датскому и Словунскому и Готфскому, избранному на королевство Свейское, и Норвежскому Князю, Шлезвигскому и иных: «присылал к нам брат наш Максимилиан, избранный Цесарь Римский и наивысший Король, своих послов Френчужка Де-Колла и Антония от Комит, и мы послов брата своего к нему отпустили; они оставили у нас человека Гануса, и мы его после отпустили в земли брата нашего через твои земли, вместе с твоим человеком Фролком, и как они до тебя доедут, ты бы Гануса отпустил без задержки, чтобы ему доехать до земли брата нашего по здорову.» При сем писал еще и другую грамоту Королю о старце Клименте, который поехал на Данию, и просил его проводить через свою землю, до иного Государя, куда ему нужно, так чтобы ему бесстрашно и здорово было ехать через его землю, и это бы Король учинил по любви к нему, о чем и словесно приказывал с его человеком.

Удачное посольство Синайской горы о милостыне внушило, вероятно, Патриарху Александрийскому Иоакиму обратиться с такою же просьбою к Великому Князю Василю. Иоаким сей, старец высокой добродетели, более пятидесяти лет украшал собою престол Св. Марка и прославился на Востоке чудом, над ним совершившимся, испив отраву, ему не повредившую. Он оставался в сношениях с Россиею, хотя и довольно редких, почти до конца царствия Иоанна IV, но вот первая его грамота в 1533 году, выписанная также из рукописи Московской Синодальной библиотеки, под № 562, лист 457.

«Иоаким, Божиею милостию, Папа и Патриарх великаго града Александрии и Судия вселенныя, превысочайшему и всепресветлейшему, храброму и всякой чести достойному Господину и сыну нашего смирения, Василию, всея России: радость да будет от Бога Вседержителя и Господа нашего Иисуса Христа, царствию твоему и державе твоей, со всем твоим воинством. Всегда благословляем и молебны творим о державе и победе царствия твоего, чтобы дал тебе Господь, как Сампсону на врагов победительное, и как великому Царю – пророку Давиду и Царю Константину была бы помощь и одоление от Бога, и покой и мир всем православным Христианам царствия твоего. Область твоя, о Царь, как эродиево жилище и всякий прибегает с радостию под сень крил твоих, и ты всех принимаешь милостиво в царствии твоем, ибо имеешь имя славное во всех землях, радость от Бога, милость и похвалу. По желанию твоему, даст тебе Господь прошение твое и возбудить державу твою всегда творить милостыню от чистаго сердца, да восприимешь от Бога царство небесное, как и прежде царствовавшие Цари, боявшиеся Бога, милостивые ко всем, хранившие странных и убогих, и ныне пребывают с праведниками в чине ангельском; ибо света сего житие и желания его преходят, как сказал великий Апостол Иоанн Богослов; поспешение всегда ко спасению сотвори, сие паче всякаго дела достойно творить, чтобы Господь Бог даровал тебе разум и помощь, и мы бы здесь, услышав о победе над врагами твоими, возрадовались и воздали хвалу благодетелю Богу.

Что же еще? Послали мы трех наших братий старцев: Симеона, иеромонаха Макария и Игнатия; они имеют нечто сказать величию твоему, ибо с надеждою пошли к тебе от нас, ради прошения милостыни; от них услышишь и наше пребывание среди безбожных и нужду от нечестивых, наипаче многое их насилование и нестерпимое мучение, ибо зловерные Арапляне, немилостивые к нам до конца, тщатся истребить Св. Церковь Божию. Кроме иных нужд, которыми озлобляют нас непрестанно, грех ради наших, ничто иное не предстоит нам ежедневно, как беды и кручины и распаляющееся гонение и ежечасныя угрозы смерти. Честнаго мужа нашего эконома, зло мучивши, предали мечу, и грозят сотворить пустым и раззорить храм Божий, и запустел бы, если бы некоторые боголюбивые милостивые люди Божии не сотворили нам убогим помощь, данным им от Бога богатством, ради наследия вышняго Иерусалима и здешней многолетней службы.

Еще имеем к тебе малое слово и молимся царствию твоему, да услышишь прошение других: пришла в землю твою убогая инокиня от Св. града Иерусалима, именем Макрина, игуменья монастыря Св. Богоматери Одигитрии, нужд ради своих и нищеты, просить милостыни у твоего царствия и у всех православных Христиан. И о том еще молим царство твое, чтобы ты дал помощь святым честным старцам, чтобы дал нечто в руки старцев Синаитов, которые придут к тебе и будут возвращаться во Св. град. И я пишу о ней, как о богоданной матери нашего смирения: чем ее ради меня пожалуешь, то мне пожалуешь; а я должен всегда молить Бога о здравии царствия твоего и о всех православных Христианах, да благословение Божие будет на главе твоей, на всех православных Христианах, и благословение Владыки Христа и пречистой Богородицы и Св. Апостола Евангелиста Марка и нашего смирения благословение, для покрова и сохранения царствия твоего и всего воинства, всех бояр и воевод твоих. Аминь.»