Преподобные старцы Оптинские как выразители святоотеческого Предания

«Христианства нет без Церкви», так назвал свою статью, посвященную апологии девятого члена Символа веры, священномученик архиепископ Иларион (Троицкий)¹. Перефразируя, можно сказать, что старчества нет без Церкви и без святых отцов. Природа старческого служения определяется самой природой и идеей Церкви, ради приложения к которой и возрастания в которой из силы в силу и существует старчество. Следование Преданию Церкви, запечатленному в святоотеческих творениях, всегда было «солью» старческого служения, без него старчество немыслимо. Творения Оптинских старцев не просто содержат изречения святых отцов, они пронизаны их мыслями, осуществленными на практике так полно, что не будет преувеличением сказать: усвоенные всем сердцем святоотеческие мысли стали мыслями старцев, – одни неотделимы от других. Как и святые отцы древности, Оптинские подвижники пребывали под водительством Духа Святого. Они стали преемниками святых отцов по благодати, не меняли отеческих пределов и не отдавали предпочтения новым учениям, храня Предание, о котором Господь заповедал апостолам: «Идите и научите» (Мф.28:19). Жизнь и учение преподобных Оптинских старцев полностью находятся в русле святоотеческого Предания.

В постсоветские десятилетия российское общество все чаще обращается к своим духовным истокам, богатству православной культуры. В этом контексте растущий интерес к духовному наследию Оптинских старцев может только приветствоваться. Однако нельзя не отметить тревожные симптомы увлечения «духовными практиками» в отрыве от церковной традиции. Например, в среде неофитов 1990-х годов были широко распространены представления о старчестве как некоем оппозиционном официальной Церкви духовном «сопротивлении». В среде простого народа подобные взгляды выражаются в почитании всевозможных лжестарцев – «лжесловесников, сожженных в совести своей» (1Тим.4:2). В среде интеллигенции проявляется стремление свести духовное делание, умную молитву к «технологии», «психотехнике»² – характерная для западных исследователей, подобная тенденция проявляется и в работах некоторых отечественных ученых³. Придерживающиеся «психотехнического» подхода к православному исихазму религиоведы считают, что имеют дело с «типично русским институтом старцев – православных гуру и одновременно марабутов»⁴, и характеризуют умное делание как «повторение про себя имени Иисуса Христа на манер мантры»⁵. Нет смысла комментировать подобные нелепости; вызывает удивление лишь то, что автор высказываний Мирча Элиаде воспитывался все-таки не милыми его сердцу новогвинейскими каннибалами⁶, а православным священником на уроках Закона Божия (который преподавался в Румынии до 1945 г.).

Цель данной работы – раскрыть церковный характер старчества подвижников Оптиной пустыни на основе сопоставления их духовного наследия со святоотеческим Преданием. Для этого необходимо решить следующие исследовательские задачи: прояснить в контексте святоотеческой традиции специфику церковного служения Оптинских старцев как духовных наставников и прозорливцев, охарактеризовать их богословие в свете учения Священного Писания и святых отцов о чистоте сердца и боговидении; рассмотреть круг чтения преподобных Оптинских старцев и их деятельность по изданию творений святых отцов; проанализировать основную проблематику творений Оптинских старцев в ее связи со святоотеческим Преданием: спасение человека, духовное руководство, добродетели смирения и послушания, страх Божий, покаяние, борьба со страстями, терпение скорбей, молитва, а также отдельные аспекты их экклезиологии и эсхатологии, обозначив признаки, которыми по святоотеческому учению определяются старцы и отделяются лжестарцы.

Предметом исследования является церковное служение преподобных Оптинских старцев. Собор преподобных Оптинских старцев был прославлен в 2000 г. Архиерейским Собором Русской Православной Церкви для общецерковного почитания. Кроме канонизированного в 1988 г. иеросхимонаха Амвросия (Гренкова), это иеросхимонах Лев (Наголкин), иеросхимонах Макарий (Иванов), схиархимандрит Моисей (Путилов), схиигумен Антоний (Путилов), иеросхимонах Иларион (Пономарев), иеросхимонах Анатолий (Зерцалов), схиархимандрит Исаакий (Антимонов), иеросхимонах Иосиф (Литовкин), схиархимандрит Варсонофий (Плиханков), иеросхимонах Анатолий (Потапов), иеросхимонах Нектарий (Тихонов), иеромонах Никон (Беляев) и архимандрит Исаакий (Бобраков).

Иеросхимонах Сергий (Четвериков)⁷ и вслед за ним И.К. Смолич⁸ делили историю оптинского старчества на следующие периоды: «весна» – старчествование отца Льва при настоятельстве отца Моисея и скитоначальствовании отца Антония; «лето» – старчествование отца Макария и его ученика отца Амвросия при игуменстве отца Исаакия; «осень» – «...это жизнь Оптиной пустыни по смерти отца Амвросия и отца Исаакия. Еще не забыты предания старцев, еще память о них жива и в сердцах, и на устах всех, еще растут прекрасные осенние цветы духа – старцы Антоний, Иосиф, Венедикт, Анатолий (младший), но уже нет в них летней силы, летнего аромата»⁹. Трудно согласиться с таким во многом субъективным и пристрастным взглядом¹⁰. Старчество процветало в Оптиной и при схиархимандрите Варсонофии, и при иеросхимонахе Нектарии перед закрытием обители, и после смерти отца Варсонофия. Великим старцем был иеромонах Никон (Беляев) – исповедник веры, как и последний настоятель Оптиной, священномученик архимандрит Исаакий (Бобраков). Опытно пройдя все ступени благодатного святоотеческого «царского пути», они привели ко Христу тысячи душ, продолжают приводить и наших современников, припадающих к живительному роднику их наследия.

Творения преподобных Оптинских старцев, как опубликованные, так и представленные в архивных фондах отдела рукописей Российской государственной библиотеки, являются основным источником данного исследования. Их объем и состав определяются особенностями пастырского служения преподобных Оптинских старцев: в первую очередь, сохранились эпистолярное наследие, духовные дневники, келейные записки и агиографические труды. Кроме того, к творениям Оптинских старцев будет уместно причислить их советы и поучения, сохранившиеся в воспоминаниях духовных чад. Подобные краткие советы и поучения составляют содержание многих древних сборников о христианских подвижниках (это «Древний патерик, изложенный по главам», «Лавсаик», «Достопамятные сказания», «Луг духовный», «Жизнь пустынных отцов», «История боголюбцев», «Собеседование италийских отцов» и др.).

Многое из творений Оптинских старцев было издано до 1917 г., некоторая часть старческого наследия опубликована ревнителями благочестия в наше время, многое еще лежит под спудом. Оптинский архив находится в фонде 214 отдела рукописей РГБ. Наряду с творениями самих старцев, он также содержит рукописные сборники и произведения святых отцов, составлявшие круг их келейного чтения. Рукописные подлинники творений Оптинских старцев (например, письма старца Иосифа (Литовкина) и др.) содержатся также в фонде 213 того же собрания. Изданные труды преподобных Оптинских старцев стоит кратко охарактеризовать по персоналиям.

Начальник оптинского старчества преподобный Лев (Наголкин) писал немного, в основном по конкретным случаям. Из его печатного наследия стоит отметить «Вопросы ученика (Павла Тамбовцева) и ответы старца» и «Вопросы другого ученика (Антония Бочкова) и ответы старца» в книге иеромонаха Леонида (Кавелина) «Жизнеописание Оптинского старца иеромонаха Льва»¹¹. В предисловии к «Жизнеописанию» отец Леонид (Кавелин) говорит о том, что «...письма старца Леонида к разным лицам предполагается напечатать отдельною книгою»¹². Это было выполнено лишь частично при издании в 1917 г. в типографии Казанской женской Амвросиевой пустыни нового, существенно расширенного и дополненного Жития Оптинского старца иеромонаха Леонида (в схиме Льва). В этом издании были напечатаны 30 писем старца¹³. Этот труд схиархимандрита Агапита (Беловидова) был переиздан Оптиной пустынью с обширным иллюстративным материалом в 2017 г. Кроме того, в 2002 г. отдельным изданием вышли 18 писем старца своему племяннику монаху Иоанникию (Бочарову), хранящиеся в отделе рукописей РГБ, из которых лишь три публиковались до 1917 г. Хотя еще в середине XIX в. готовились к печати две рукописные книги писем старца Льва (Наголкина), однако полное собрание его эпистолярного наследия до сих пор так и не вышло – видимо, сказались некоторая резкость и своеобразность преподобного: «В самой речи старца и разговоре его была какая-то резкая особенность, одному ему только свойственная»¹⁴. Однако даже изданного материала достаточно, чтобы уяснить объем и значение святоотеческого наследия для преподобного Льва.

Самое богатое эпистолярное наследие сохранилось от преподобного Макария (Иванова). Через год после его блаженной кончины, в 1862–1863 гг., вышло шесть томов его писем: четыре тома писем к монахиням, один том к монахам, и один том к мирским особам. В 1911 г. в Троице-Сергиевой Лавре отдельным выпуском вышли «Письма к благочестивой христианке». В «Собрании писем» также были напечатаны следующие богословско-аскетические творения старца Макария: «Увещания к живущим в монастырях не уклоняться от монашеского образа и не искать иного», «Предостережение читающим духовные отеческие книги и желающим проходить умную Иисусову молитву», а также выписки из Слова Божия и творений святых отцов «О смирении». В «Жизнеописании... иеромонаха Леонида» в связи с делом о мнимой ереси в Белевском женском монастыре были изданы некоторые письма отца Макария, писанные как лично им, так и совместно с отцом Львом¹⁵.

В 2010–2014 гг. сотрудниками Петрозаводского государственного университета по рукописным источникам было издано новое «Собрание писем преподобного Макария Оптинского» – самое полное и точное на сегодня из всех существующих. Тексты изданы в авторской орфографии и пунктуации, с предварительной атрибуцией и выявлением адресатов¹⁶, сопровождены библиографическими, биографическими и историко-культурными комментариями. Вышли в свет 3 тома писем преподобного Макария «к мирским особам» и 2 тома – «к монахам» (составитель – кандидат филологических наук Светлана Олеговна Захарченко). Издания содержат также подробные биографические справки по адресатам писем и упоминающимся в переписке лицам, а также библиографический и именной указатели. Готовится к изданию 7-томное собрание писем «к монахиням».

Присный друг и ученик отца Льва, преподобный Макарий особенно часто в своих творениях ссылался на Священное Писание и святых отцов, следуя в этом своему учителю. Преподобный Амвросий (Гренков) так писал по поводу издания его писем: «Слава и благодарение Всеблагому Господу, приведшему к окончанию напечатания драгоценных писем блаженного нашего отца. Пользовал он многих при жизни своей, а теперь будет пользовать, кажется, и множайших письменными своими наставлениями. Покойный батюшка о. Макарий по смирению своему лично не высказывал, щадя немощь нашу, в письмах же своих обнажает истину прямо, а часто и не обинуясь»¹⁷. Как и у старца Льва, письма преподобного Макария – живой отклик на реальные события, полный мудрости во Христе. Он глубоко изучил святых отцов как на опыте, так и теоретически, цитаты из их творений и ссылки на них присутствуют в любом его письме по самым различным поводам, указывая вопрошающим ясный путь и христианские средства решения тех или иных проблем.

Немалое по объему наследие сохранилось и от преподобного Амвросия (Гренкова). Богатейший материал, позволяющий уяснить учение старца по тем или иным вопросам, содержится как в его письмах, так и в многочисленных воспоминаниях о нем и биографических исследованиях. «Собрание писем» старца Амвросия неоднократно издавалось до революции, лучшее издание вышло в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре в 1908–1909 гг. – именно этот двухтомник был переиздан в 2009 г. Успенско-Казанским монастырем¹⁸. Письма отца Амвросия иногда кажутся чрезмерно простыми, бесхитростными, на первый взгляд не обнаруживают, как будто, у старца глубоких знаний. Но это обманчивое впечатление. Когда возникают серьезные недоумения по поводу догматов христианской веры, во всем объеме обнаруживаются обширные богословские познания преподобного и его редкое умение ясно и точно излагать их, свободное владение святоотеческой литературой и глубочайший духовный опыт, беспреткновенное исповедание православных истин апостольской керигмы.

Например, «Три неизвестных сочинения старца Амвросия Оптинского», найденных после смерти отца Климента (Зедергольма) – письмоводителя старца Амвросия – в его бумагах и опубликованных в Москве в 1902 г. Впоследствии они вошли в том «Писем к мирским особам» (литеры «а», «б», «в» под номером 237), а также были переизданы отдельной брошюрой в 1996 г. Обществом святителя Василия Великого. Первое из них – «Письмо племянницы, православной инокини, к дяде – лютеранину» – было написано святым Амвросием по благословению преподобного Макария в 1858–1860 гг. (в нем есть ссылка на «Духовную беседу» за 1858 г. и упоминание как еще живого митрополита Григория (Постникова), который умер в 1860 г., кроме того, на подлиннике «Письма» есть автограф старца Макария, скончавшегося также в 1860 г.¹⁹ Второе догматическое сочинение – «Ответ благосклонным к Латинской Церкви о несправедливом величании папистов мнимым достоинством их Церкви» – было написано также около 1858 г. по поводу увлечения тогдашнего общества прокатолическими сочинениями, печатавшимися за границей отступниками от православия иезуитами Мартыновым, князем Гагариным, Балабиным и др. и благосклонно настроенными к ним лицами, например, жившим в Париже князем Б.Н. Голицыным. Предположительно, «Ответ...» был напечатан по просьбе обер-прокурора Святейшего Синода графа А.П. Толстого, питавшего особое уважение к Оптинским старцам и советовавшегося с ними по многим вопросам церковной жизни²⁰. Третье сочинение – «По вопросу о Церковном поминовении лиц, не принадлежавших к Православной Церкви» (в подлиннике без названия)²¹ – было написано также по просьбе А.П. Толстого.

Огромное богатство духовное мы обретаем в письмах преподобного Антония (Путилова), изданных после его смерти в 1869 г. Это издание легло в основу выпущенного в этом году Оптиной пустынью сборника писем старца Антония (в нем на основании архивных данных были исправлены ошибки, внесены дополнения, в некоторых случаях установлены имена адресатов). Почти каждое письмо старца Антония – завершенное произведение, исполненное великой пользы духовной, укрепляющее читателя на пути веры и благочестия. Они отличаются неповторимым богатством языка, исполнены глубокого смирения и кротости во Христе Иисусе. Важно отметить, что в опубликованное собрание вошло не все эпистолярное наследие преподобного Антония; в рукописном фонде многое еще может быть найдено и издано на пользу православных христиан.

В жизнеописании преподобного Моисея (Путилова) приводятся многие его высказывания и наставления, а также духовное завещание и некоторые письма: брату игумену Антонию, сестре инокине Максимилле, и Е.Д. Талмыкиной.

Письма преподобного Илариона (Пономарева) изданы Оптиной пустынью в 1998 г.

Письма преподобного Анатолия (Зерцалова), изданные его духовными чадами в типографии при Шамординской пустыни, отражают богатый духовными дарами внутренний мир преподобного Анатолия, с которым много беседовал о «художестве художеств» святитель Игнатий Брянчанинов²² и о котором старец Амвросий говорил: «Ему дана такая молитва и благодать, какая единому из тысяч дается»²³. В 1998 г. они были переизданы Оптиной пустынью.

Как уже отмечалось, в фонде 213 ОР РГБ хранится свыше 700 писем преподобного Иосифа (Литовкина), содержащих его ответы монашествующим и мирянам на насущные вопросы духовной жизни. Именно они составили основу «Полного собрания писем преподобного Иосифа Оптинского», изданного Оптиной пустынью в 2005 г.²⁴

Преподобный Варсонофий (Плиханков) был учеником отца Анатолия (Зерцалова). Ушедший после смерти старца Анатолия в затвор отец Варсонофий глубоко изучил творения святых отцов и непрестанно творил молитву Иисусову. Он оставил после себя не слишком обширное, но чрезвычайно богатое письменное наследие. Святоотеческим духом пронизаны все творения старца Варсонофия. Среди них стоит выделить келейные записки²⁵, впервые опубликованные по машинописной копии Р.В. Багдасаровым²⁶ и в полном виде изданные Оптиной пустынью в 2013 г.²⁷, а также беседы с духовными чадами (1907–1912 гг.) и «Духовные стихотворения», публиковавшиеся преподобным Варсонофием под псевдонимом «Странник» и неоднократно издававшиеся Троице-Сергиевой Лаврой в 1990-е – 2000-е гг. Издание Оптиной пустыни дополнило эти творения воспоминаниями современников и письмами старца из Оптинского архива. Митрополит Трифон (Туркестанов) сказал о наследии отца Варсонофия: «...его наставления тем более ценны, что с образованием он соединил высоту монашеской жизни»²⁸.

Известны 44 письма преподобного Анатолия (Потапова) и 30 писем преподобного Нектария (Тихонова). Их краткие высказывания и поучения содержатся также в воспоминаниях духовных чад и паломников. В первую очередь необходимо отметить книги С. Нилуса и И.М. Концевича, а также сборники воспоминаний о старцах, опирающиеся на зарубежные публикации и ранее не публиковавшиеся записи духовных чад.

Творения преподобноисповедника Никона (Беляева) неоднократно издавались уже в наше время. В 1990 г. в Куйбышеве (Самара) отдельной брошюрой вышло его «Завещание духовным детям» – записи, сделанные на полях книги святителя Игнатия Брянчанинова «Приношение современному монашеству», переданной преподобным Никоном перед этапом матушке Амвросии²⁹. В 2014 г. Оптина пустынь издала сборник «Преподобный Никон Исповедник». Наряду с житием и так называемым «завещанием», в него вошли 158 писем старца Никона, подготовленных к публикации иеродиаконом Платоном (Рожковым).

В 1994 г. Санкт-Петербургское издательство «Сатисъ» впервые опубликовало уникальный «Дневник последнего духовника Оптиной пустыни» вместе с «Жизнеописанием иеромонаха Никона, последнего старца Оптиной пустыни», написанным в 1965 г. Полная версия «Дневника послушника Николая Беляева» увидела свет в 2013 г. благодаря трудам издателей Оптиной пустыни³⁰.

Краткий обзор изданных творений Оптинских старцев закончим цитатой из поучений отца Никона, посвященной значению святоотеческих творений для христианина: «Старцы советуют читать и перечитывать книги писаний святых отцов. Писания святых отцов заключают в себе истину духовной жизни и мудрости, всегда доставляющие читающему их утешение и вразумление и подкрепление духовное! Они никогда не могут потерять своей жизненности, ибо духовная жизнь, в них изложенная, навсегда имеет свои законы неизменяемыми»³¹. Эти слова в полной мере применимы и к творениям самих Оптинских старцев как неотъемлемой части опыта Святой Православной Церкви, твердо хранящей апостольскую веру.

Структура данной работы определена ее предметом, целью и задачами. В первой главе выясняется, насколько органично и традиционно было старчество не только для монастырской, но и для церковной жизни вообще, выясняются внутренние аспекты старческого окормления монашествующих и мирян, характер и достоинство церковного служения Оптинских старцев, его харизматичность, – оговариваются ключевые термины и понятия православной аскетики, – ее ступени, – соответствие учения Оптинских старцев богословию святых отцов и их взаимосвязанность, – выясняется, каких авторов и какие произведения читали преподобные Оптинские старцы, как влияла рукописная традиция на их воззрения и практику жизни, какое место занимало святоотеческое наследие в издательских проектах Оптиной пустыни.

В последующих главах – второй, третьей и четвертой – раскрываются содержательные аспекты духовного наследия преподобных Оптинских старцев. Поскольку каждый из Оптинских старцев как бы «рождал в духе» своего ученика и преемника, их творения рассматриваются как единое целое. Объем и состав святоотеческого Предания, выраженного в творениях Оптинских старцев, определила их проблематика, проистекающая из специфики старческого служения и посвященная нравственному исправлению и духовному наставлению пасомых. Каждый из аспектов учения преподобных Оптинских старцев излагается с указанием, на кого из святых отцов в том или ином случае они более всего опирались, с параллельными цитатами и пояснениями.

Обо́жение³² – цель христианского подвижничества и христианской жизни вообще. «Бог стал человеком, чтобы человек стал богом»³³. «Сын Божий соделался Сыном человеческим, чтобы сыны человеческие соделались сынами Божиими»³⁴. «Господь принял на Себя наше и облек нас в свое»³⁵. «Как Господь, облекшись плотию, соделался человеком, так и мы, люди, воспринятые Словом, обожаемы ради плоти Его»³⁶. «Дольний человек (Иисус) соделался Богом, после того как соединился с Богом и стал с Ним едино, потому что препобедило лучшее, чтобы и мне быть Богом, поскольку Он стал человеком»³⁷. Обо́жение не означает тождественности с Божественным Абсолютом по существу. Это и не растворение в Боге, а физическое обновление через общение с божественной природой, преображение души, испепеление страстей, для того чтобы наследовать вечную жизнь. Обо́жение – это стяжание «белоснежного хитона», дабы «возлечь на пиру Жениха» (см. Мф.22:2–4). Таковое же стяжание возможно лишь благодатию Святаго Духа, который не живет в неочищенных сердцах.

Очищение сердца³⁸ невозможно без регулярного откровения помыслов, тончайших движений души старцу, духовнику. С исповеданием помыслов тесно связано и послушание старцу. В соединении с молитвенным деланием это три главных внутренних аспекта старческого окормления и монашествующих, и мирян.

Известный дореволюционный богослов профессор Киевской Духовной Академии В.И. Экземплярский, заканчивая свой доклад о старчестве³⁹, писал так: «Итак, я полагаю, что русское старчество – это новый вид монастырского послушания в деле служения народу Церкви. ...О старчестве же вне монастырей другого ничего нельзя сказать, как только то, что это просто религиозно-коммерческое предприятие, ничего общего не имеющее ни со старчеством, ни с православием вообще»⁴⁰. Эта довольно суровая точка зрения, вызывающая при первом прочтении почти неприятное чувство, при должном размышлении должна быть признана в некоторой степени справедливой. Конечно, многие известные в советское время старцы были вынуждены проживать вне монастырей. Но это положение дел являлось следствием антицерковной политики гражданских властей, исключением из правила. Еще одно исключение – деятельность святого праведного Алексия Московского⁴¹, требующая отдельного исследования.

Первым из Оптинских старцев стал духовно окормлять мирян уже отец Леонид (в схиме Лев), положивший и начало старчеству в Оптиной⁴². «Труды отца Леонида способствовали превращению Оптиной в духовный центр России, куда устремлялось множество людей, чтобы получить совет по многим вопросам христианской жизни»⁴³. Но было ли окормление мирян «новым видом монастырского послушания»? Нет, не было. Рассмотрим конкретные примеры.

Уже первые египетские отцы IV в. принимали исповедь мирян. Святитель Афанасий Великий говорит о своем авве, преподобном Антонии Великом: «Кто приходил к нему смущенный помыслами и не находил истины уму?»⁴⁴. В той же 87 главе «Жития святого Антония» святитель Афанасий повествует о том, что к Преподобному приходили военачальники, юноши, нищие, искушаемые бесами, печальные, скорбящие. Монахи в этой главе выделены в особый разряд приходящих⁴⁵. О преподобном Иоанне Ликопольском пресвитер Руфин в «Жизни пустынных отцов» рассказывает: «Сверх того, кто бы ни приходил к нему – земляки ли или из других провинций, – он, смотря по нуждам, открывал им сердечные тайны. Если у кого-нибудь был на совести грех, втайне совершенный, он наедине обличал и побуждал к исправлению и раскаянию»⁴⁶. Здесь мы видим уврачевание больных человеческих душ благодатным старцем.

К преподобному Симеону Столпнику народ приходил тысячами со всей империи⁴⁷. Кочевые арабские племена, арабы с юго-запада полуострова и йеменцы особенно почитали святого, стекаясь к нему за поучениями и советами также тысячами⁴⁸, исповедуя грехи и обращаясь ко Христу. Суровый подвижник, добровольный мученик за Христа, проводивший свою жизнь на столпе⁴⁹ в течение 80 лет, преподобный Симеон являет собой один из самых ярких примеров старческого делания.

Миряне приходили за советом и епитимьей к авве Иоанну, игумену монастыря Гигантов в Антиохии⁵⁰, к преподобному Стефану Савваиту⁵¹ и преподобному Феодору Студиту⁵². Пресвитеры за исповедью приходили к преподобному Макарию Великому⁵³ и авве Петру Олимпийскому⁵⁴.

У Оптинских старцев в XIX – начале XX в., как и у отцов древности, окормлялись не только миряне, но и клирики. Они исповедовали старцам свои грехи, прося исцеления душевных язв. Исповедь мирян долгое время и на Востоке, и в России была делом исключительно монашествующих⁵⁵. Так что согласиться с мнением профессора Экземплярского в полной мере не представляется возможным. Русское старчество не есть какой-то «новый вид» монашеского делания. Старчество оптинское – естественный и органичный путь продолжения служения святых отцов.

В апостольской Церкви, помимо трехчинной иерархии, были чрезвычайные иерархические степени, стоящие над первыми: апостолы, учители, пророки (Еф.4:11; 1Кор.13:28). Эти чрезвычайные должности и одновременно дары духовные, необходимые для благовествования, научения и исполнения (Мф.28:19–20), переходят с завершением апостольского века не только к иерархии, но и к облагодатствованным мирянам. Например, муж апостольский Ерм не был даже чтецом (ἀναγνώστης), великие египетские отцы были также простыми монахами. Сан имели преподобные Макарий Александрийский, Макарий Великий, авва Евагрий, Руфин, Иероним и некоторые другие, но это были единицы на тысячи и тысячи.

«И Он поставил одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями...» (Еф.4:11). Старческое служение – это служение пророческое, заключающееся в назидании, увещании и утешении (1Кор.14:1–3). Грядущие события предсказываются пророками именно с этой целью. Говоря о грядущих событиях, пророки также указывают людям на их духовное и душевное состояние и предостерегают от гнева Божия. Через пророков воля Божия открывается непосредственно, авторитет пророков отсюда безграничен. Если человечество не прислушивается к пророкам и уничтожает их, то сие ведет лишь к излиянию фиала гнева Божия на непокорных Его воле, раньше или позже; хронотропные категории не применимы в духовной сфере, если и медлит Божественная справедливость к грешникам, то исключительно по человеколюбию.

Пророческое служение – это особый благодатный дар, пророк обладает духовным зрением – прозорливостью. Время и пространство для него раздвигаются, он видит духовным взором не только совершающиеся, но и грядущие события, а главное их духовный смысл; видит душу человека, его прошлое и будущее. Пророк непременно обладает личной святостью и чистотой сердца. Старцы, стяжавшие абсолютное послушание и смирение, сподоблялись в числе прочих харизм (молитва, созерцание⁵⁶, дар исцеления и т.д.) и дара пророческого. Они удостоились от Бога этого дара как полного очищения ума⁵⁷ и достижения совершенной любви к Богу и ближнему.

Можно сказать, что уже в этой жизни преподобные Оптинские старцы достигли обóжения и, став истинными богословами (как имевшие истинную молитву) и пророками, прозревали судьбы не только отдельных людей, но и мира в целом. В древнейшем памятнике христианской письменности «Διδαχὴ τῶν δώδεκα ἀποστόλων»⁵⁸ говорится: «И каждого пророка, говорящего в духе, не проверяйте и не обсуждайте (его): потому что всякий грех будет прощен, а этот грех прощен не будет» (см. Мф.12:31)⁵⁹. Дидахе дает и критерий отличия ложного пророка от истинного: истинный пророк бескорыстен и имеет «нравы Господни», а лжепророк «сам не делает того, чему учит»; подлинный пророк делает сам, а не понуждает к этому других, у «него суд с Господом», так поступали и древние пророки⁶⁰. Святой Ерм уточнял этот критерий: «По жизни узнавай человека, который имеет Духа Божия. Во-первых, имеющий Духа свыше спокоен, кроток и смирен, удаляется от всякого зла и суетного желания этого века, ставит себя ниже всех людей, и никому не отвечает по вопросам⁶¹, не говорит наедине⁶², Дух Божий говорит не когда человек желает, но когда угодно Богу...»⁶³. Лжепророки же наглы, властолюбивы, самопревозносящиеся, многословны, сребролюбивы и любят роскошь, берут мзду за прорицание, в них действует «дух земной»⁶⁴.

Конечно, преподобные Оптинские старцы были пророками истинными, нелицемерными служителями слова. Преподобные Оптинские старцы предвидели, споспешествуемые Божественной благодатью, многие события не гадательно, но лицом к лицу (1Кор.13:12). Преподобный Варсонофий Оптинский писал одному из свои духовных чад: «...у нас, кроме физических очей, имеются еще очи духовные, пред которыми открывается душа человеческая, – прежде чем человек подумает, прежде чем возникла у него мысль, мы видим ее духовными очами, мы даже видим причину возникновения такой мысли. И от нас не сокрыто ничего. Ты живешь в Петербурге, и думаешь, что я не вижу тебя. Когда я захочу, я увижу все, что делаешь и думаешь. Для нас нет пространства и времени...»⁶⁵. Поразительную прозорливость проявлял и преподобный Макарий (Иванов), как свидетельствует о том Н.П. Киреевская, жена философа-славянофила И.В. Киреевского, сотрудника старца Макария по изданию святоотеческих трудов⁶⁶. Преподобный Амвросий Оптинский, по свидетельству одной из его духовных дочерей, «всегда схватывал сущность дела, непостижимо мудро разъяснял его и давал совет. Но в продолжение 10–15 минут такой беседы решался не один вопрос, в это время о. Амвросий вмещал в своем сердце всего человека, со всеми его привязанностями, желаниями, со всем его миром – внутренним и внешним. Из его слов и указаний было видно, что он любит не одного того, с кем говорит, но и всех любимых этим человеком, его жизнь, все, что ему дорого. Предлагая свое решение, отец Амвросий имел в виду не просто одно само по себе дело, независимость могущих возникнуть от него последствий как для лица, так и для других, но и имел в виду все стороны жизни, с которыми это дело сколько-нибудь соприкасалось... такие вопросы предлагали ему десятки человек мирян, не считая монахов и полсотни писем, приходивших и отсылавшихся ежедневно. Слово старца было со властью, основанной на близости к Богу, давшей ему всезнание. Это было пророческое служение. Для него не существовало тайн: он видел все. Незнакомый человек мог прийти к нему и молчать, а он знал его жизнь и его обстоятельства и зачем пришел»⁶⁷.

Пророческое, то есть старческое служение, является особой харизмой (χάρισμα). Обладание особым даром Святаго Духа следует уже из самого наименования «старец», как оно употребляется у святых отцов. Именование πνευματικὸς πατήρ (духовный отец) применяли к старцам: святой Ефрем Сирин, который также называл их μηζότερος (больший, старший), πρεσβύτεροι ἐν Κυρίῳ (старейшины (старцы) о Господе), святитель Василий Великий, который еще именует старцев προεστός (настоятель, предстоятель) и διδάσκαλος (учитель), преподобный Иоанн Лествичник, преподобный Варсонофий и др., у которых также встречаются термины γέρων, πνευματικὸς γέρων (старец, духовный старец), ἀββᾶ, πατήρ (отец). Причем аввой и отцом называют старцев очень многие подвижники. Помимо упомянутых именований, встречаются другие, которые подчеркивают руководство, власть по отношению к ученикам и посредничество старца перед Богом: например, διορθωτής (исправитель) у святого Ефрема, ἐπιστάτης (руководитель, наставник), ἐφεστώς (начальствующий), ἀνάδοχος (восприемник) у святого Иоанна Лествичника и др.

Старец рождает в духе ученика. Святой Ефрем говорит об этом так: «И сам ты, возлюбленный, не отказывайся принять увещания от отца своего, родившего тебя о Господе»⁶⁸. По святителю Василию Великому, духовный отец (πνευματικὸς πατήρ) – наставник – руководитель (προστάτης – в смысле настоятель), находящийся со своими учениками в духовном союзе, который создается Богом. «Здесь (в киновии) отец один, и подражает небесному отцу, а детей много, и все стараются превзойти друг друга расположением к настоятелю (в смысле – старцу προστάτης), дети между собой единомысленны, услаждают отца доброхвальными поступками, не узы естественные призывая причиною своего сближения, но вождем и блюстителем единения, соделав Слово, которое крепче природы, и связуемые союзом Святого Духа»⁶⁹. При союзе Духа харизматические дарования неизбежны. С самого зарождения монашества требовалось их наличие у старца, так как обладание ими подразумевало достижение высокой степени совершенства в исполнении Христовых заповедей. Преподобный Пахомий говорит инокам о бывшем грешнике Силуане, покаянием и подвигами удостоившемся «стать храмом Святаго Духа», а старцу его говорит, что теперь его ученик стал выше его и стал его отцом. Таким образом, именно успехи в духовной жизни и получение харизмы делают инока старцем⁷⁰.

Преподобный Иоанн Лествичник говорит о том, что советы старца надо принимать как из уст Божиих, каковы бы они ни были⁷¹, так как устами святых старцев говорит сам Бог⁷², добавляет Иоанн Пророк. К авве Памво пришли два брата вопросить о посте и милостыне в деле спасения. Авва Памво ответил не сразу, а через четыре дня, так как имел обыкновение говорить не прежде, чем «внушит ему Бог»⁷³. Авве Захарии было видение, когда он находился в ските. Захария открыл видение своему авве Кариону. Но сей старец, сильный в подвижничестве, «не был искусен в различении видений». Поэтому авва Карион побил Захарию, говоря, что видение его от демонов. Тогда Захария пошел к авве Пимену и открыл ему горение сердца, после чего авва Пимен, «видя, что его видение от Бога, говорит ему: «Пойди к такому-то старцу и сделай все, что он ни скажет тебе». Старец, опытный в различении видений, сказал, что оно от Бога, но добавил: «...иди, и будь послушен отцу своему»⁷⁴.

Итак, старческое служение – это служение облагодатствованное, харизматическое, пророческое. Послушник должен был иметь полную веру (πίστις) старцу, которая состоит в признании его безусловного авторитета. Авва Исидор сказал, что «...ученики должны и любить своих наставников, как отцов, и бояться, как начальников. Ни любовь не должна изгонять страха, ни страх не должен погашать любви»⁷⁵. Полная вера и любовь, растворенные страхом (не ужасом, а боязнью обидеть, оскорбить, нарушив мистическую связь), рождают послушание (ὑπακοή) и подчинение (ὑποταγή) старцу.

Послушание – главная обязанность ученика по отношению к старцу, первая христианская добродетель⁷⁶. «Кто хочет быть иноком, тот отнюдь ни в чем не должен иметь своей воли», – говорят преподобные Варсонофий и Иоанн⁷⁷. Своеволие – главное зло, своевольник – сын диавола⁷⁸, не имеющий части со Христом⁷⁹, отделенный от Бога медной стеной⁸⁰. Послушание истинному старцу благодатно, сопровождается чувством радости и свободы о Господе, так как старец – проводник воли Божией, а общение с Богом всегда сопряжено с чувством духовной свободы, радости и дивного мира в душе. Лжестарец, напротив, заслоняет собою Бога, на место воли Божией ставя свою, что сопряжено с чувством рабства, угнетенности и уныния, рождая неразличение добра и зла и безответственность. Лжестарчество «гибельно для себя и окружающих, преступно перед Богом, богохульно»⁸¹. Отношения настоящего старца и его учеников являются таинством под непосредственным водительством Святого Духа.

Конечно, миряне, лишь эпизодически посещавшие старцев, выполняли лишь конкретные советы по конкретным случаям, впрочем, иногда полностью находясь в послушании у старца, как например С. Нилус у отца Варсонофия Оптинского. Для большинства мирян посещение старцев было связано со чрезвычайными обстоятельствами жизни, разрешить и наставить в которых (а также дать целительную епитимью) мог только духоносный наставник. Как уже было сказано выше, в древности к старцам за духовными советами стекалось очень большое количество народа. Старческое пастырство имело поэтому разные формы: это и беседы с целой толпой под открытым небом, и в одиночку по кельям⁸².

Таким же образом, как и в древности, принимали мирян и преподобные Оптинские старцы. За территорией скита были построены специальные помещения для паломников, старцы же принимали мирян также за территорией на отведенном месте и в специальной келии⁸³. Кто-то из вопрошающих сподоблялся продолжительной беседы, кому-то старцы отвечали кратко, смотря по нужде и внутреннему состоянию. Без обладания духовными дарами старческое руководство было бы невозможно.

Главное духовное дарование, долженствовавшее старцу, – дар различения духов (χάρισμα διακρίσεως τῶν πνευμάτων), о котором говорят апостолы Иоанн Богослов (1Ин.4:1–3) и Павел (1Кор.12:10). Этим даром обладали преподобный Антоний Великий, авва Евагрий, приобретшие этот дар собственным духовным опытом, а самое главное, благодатию Божией⁸⁴. Преподобный Антоний Великий предписывал молиться о принятии дара различения духов, чтобы не всякому веровать (1Ин.4:1). Дар различения духов подается идущему путем подвига по молитве старца. Преподобный Варсонофий Великий отвечает ученику: «Без болезни сердечной никто не получает дарования различать помыслы. Я молю Бога даровать тебе оное, но пусть твое сердце поболезнует немного, и Бог подаст тебе сие дарование. Подобно сему разумей и о прочем. Когда же Бог по молитвам святых подаст тебе это дарование за болезнование твоего сердца, то уже всегда будешь в состоянии различать помыслы Духом Его»⁸⁵. Различие внушений в душе человека со стороны Святого Духа и ангелов и со стороны духов тьмы не легко, потому что они не являются отличными, как свет и тьма. Действие благодати обнаруживается в мире и радости, в блаженном настроении, но и грех сладок и страстный недуг; духовную страсть легко перепутать с духовным блаженством. Преподобный Макарий Великий говорит: «Грех преображается в светлого ангела и почти уподобляется благодати»⁸⁶, указывая затем и признаки того и другого. Внушения в душе человека обнаруживаются в виде тонких и сложных помыслов (λογισμός), «рождающихся в сердце» или «вкрадывающихся в рассудок»⁸⁷, прорывающихся «откуда-то совне». Чтобы склониться к доброму внушению и исполнить его, чтобы пресечь худой помысел и сделать его бессильным, нужно открыть источник каждого внушения или помысла, видеть помысел. Это в состоянии сделать лишь человек, прошедший путь обóжения, достигший высшей меры духовного возраста, имеющий очищенное внутреннее око. «Если человек не достиг сей меры, то не может различать помыслов, но будет поруган демонами и впадет в обольщение, поверив им; потому что они изменяют вещи, как хотят, особенно для тех, кто не знает козней их»⁸⁸.

В самой тесной связи с харизмой различения духов стоит дар прозорливости, выражающийся в способности непосредственно проникать в нравственное и душевное состояние другого человека, читать в душах других людей. Прозревая сердца приходящих к ним людей и предрекая будущее⁸⁹, старцы на основании этого внутреннего прозрения утешали и утверждали благочестивых и обличали нечестивых. Дар прозорливости более редок, чем дар различения духов. Преподобный Стефан Савваит говорил о себе: «Я удостоен от Бога дара прозорливости и понимаю по одному виду и зрению помыслы и тайные страсти души из всего, что мы зрим, или о чем нас спрашивают, или кто к нам попадается, я узнаю духовные и душевные нужды»⁹⁰. Варсонофий Оптинский так говорил своему духовному сыну Василию Шустину, впоследствии священнику, о проявлении дара прозорливости при старческом руководстве душами: «Отслужишь обедню, приобщишься и затем идешь принимать народ. Высказывают тебе свои нужды. Пойдешь к себе в келлию, обдумаешь, остановишься на каком-нибудь решении, а когда придешь сказать это решение, то скажешь совсем другое, чем думал. И вот это и есть действительно ответ и совет, которого если не исполнит спрашивающий, то навлечет на себя худшую беду. Это и есть невидимая Божия благодать, особенно ярко проявляющаяся в старчестве после причащения Святых Тайн»⁹¹.

Старец после исповеди принимал на себя грехи кающегося, что являлось возможным лишь при наличии особых даров Святого Духа⁹². Обязательным средством прощения грехов кающемуся было молитвенное предстательство пред Богом со стороны старца⁹³. Молитвы старца в большей степени возбуждали Божие милосердие к грешнику, доставляя ему прощение, чем его собственные подвиги. Но это не освобождало учеников от личного подвига: «Знак великого невежества, чтобы не сказать безумия, искать спасения молитвами святых (то есть старцев) тому, кто в сердце услаждается пагубными делами»⁹⁴. Молитва таковых бесплодна.

Исповедание помыслов – второй важнейший аспект старческого руководства. Оно должно быть частым и искренним. Преподобный Антоний Великий говорит: «Пусть каждый из вас замечает и записывает свои поступки и душевные движения как бы с намерением сообщить это друг другу»⁹⁵. Ученик должен вопрошать старца обо всех обстоятельствах своей жизни, в том числе и бытовых, чтобы не пасть, желая самочинно угодить Богу⁹⁶. Ни одного духовного движения не должно скрывать, ни одного слова не допускать без испытания, обнажая сердечные тайны пред старцем⁹⁷. Большинство людей не в состоянии различать тонкие движения души, и часто между прилогом и страстью – мгновение. Именно поэтому исповедание помыслов старцу – существенный аспект на нашем пути к спасению.

Оптинские старцы обладали всеми вышеперечисленными качествами, присущими святым отцам. Служение Господу очистило их сердца, они пребывали в горнем (ср. Мф.6:21–24), потому их творения изводят нас из дольнего мира тьмы века сего, наполняя души благодатию Святаго Духа.

«Да будет украшением вашим... сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом» (1Пет.3:3–4) – такой завет оставил пламенный верой святой апостол Петр. Точный перевод с греческого (ἀλλ᾿ ὁ κρυπτὸς τῆς καρδίας ἄνθρωπος ἐν τῷ ἀφθάρτῳ τοῦ πραέως καὶ ἡσυχίου πνεύματος ὅ ἐστιν ἐνώπιον τοῦ θεοῦ πολυτελές) «но сокровенный сердца человек в нетлении кроткого и тихого духа, что драгоценно пред Богом». Святой апостол, пишущий обычно прозаично, посвятил эти вдохновенные поэтические строки тайному центру человека – сердцу, сказав самое ценное, что можно сказать о нем: сердце безмолвствует, апофатически утверждает свою глубину, в нем скрыта нетленная красота духа, подлинная красота. Нетленный духовный центр является и абсолютной ценностью, «драгоценной пред Богом».

Делание (πρᾶξις) – это опыт очищения сердца, первый главный этап духовной жизни. Деятельный человек, христианин, непременно подвизается, чтобы очистить свое сердце, памятуя, что «блаженни чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф.5:8). Делание не является некоей абстрактной религиозной практикой, православная духовность (πνευματικότης) не есть плод личного внутреннего усилия, поскольку совершается не просто «человеком», но членом Тела Христова, Церкви, а не некоей «монотеистической религии», теоретически признающей единственность Бога. Вторая ипостась Триединого Бога – Слово, бывшее в начале (Ин.1:1), неслитно и нераздельно соединилось, воплотившись, с человеческой природой, обóжив ее и искупив крестною смертию, вознеслось затем на Небеса, пребывая таинственно и неизреченно там и Человечеством Своим. Делание не есть, таким образом, проявление душевных энергий и не актуализация их посредством физиологических упражнений и психотехник, его объект имеет целью обóжение человеческой природы. Делание является подвизанием за веру, раз и навсегда преданную (переданную) святым (Иуд.1:3), то есть Бог открывает Себя святым: тем, кто достиг такого состояния в духовной жизни, чтобы воспринимать Откровение Бога, а не человеческие открытия. Святые апостолы сначала освятились огненной благодатию Святого Духа, восприняв Откровение, бесстрашно благовествовали Его, передав затем через Таинства своим ученикам, духовно возродившимся. Святая вера запечатлена святыми апостолами и отцами в догматах и соборных определениях, являющихся откровенной истиной. Лишь в лоне Церкви, – Теле Богочеловека возможно исцеление откровенной истиной и приобщение к ней.

Святой апостол Павел отличает человека душевного от человека духовного. В духовном человеке действует Святой Дух; душевный человек имеет душу и тело, но не стяжал оживляющего душу Святого Духа. «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может» (1Кор.2:14–15). В том же послании святой апостол проводит различие между духовным и плотским человеком, из которого видно, что «плотской человек» означает душевного человека, лишенного Святого Духа и живущего лишь по законам телесной природы и так называемого «я». «Мы не должники плоти, чтобы жить по плоти; ибо если живете по плоти, то умрете, а если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете. Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии. Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: “Авва, Отче!”. Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы – дети Божии» (Рим.8:12–16). Духовным является тот человек, который свидетельствует внутри своего сердца о Святом Духе и твердо знает, что он является жилищем Святаго Триединаго Бога. Он понимает ясно, что он – сын Божий по благодати и взывает в своем сердце: «Авва, Отче!». Этот вопль душевный, по сути, и есть умно-сердечная молитва. «Разве вы не знаете, что вы храм Божий и Дух Божий живет в вас?» (1Кор.3:16). «Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии» (1Кор.6:19–20). Храмом Святаго Духа является человек, чей ум не подвержен смущениям от искушений и от постоянных забот, но стремится к Богу и общается с Ним. Духовный человек имеет внутри себя Духа Святаго, что подтверждается его непрестанным памятованием о Боге. Подобно тому, как человек, наделенный разумом, называется разумным, так и тот, кто обогащен Святым Духом, называется духовным, «ходящим в духе». Такой человек благоразумен, терпелив, кроток, он молится и созерцает Бога, богословствует.

Созерцание (θεωρία) есть зрение, видение славы Божией. Созерцание отождествляется с видением Нетварного Света, нетварной энергии Божией, с единением человека с Богом, с обóжением человека. Созерцание, видение и обóжение тесно связаны между собой, они неразрывны. Созерцание имеет ступени: озарение, зрение, непрестанное зрение. Умная молитва является первым этапом созерцания. Созерцателем может называться подвижник, пребывающий на этом этапе. До тех пор, пока рассудок (λογικόν) и ум (νοῦς) как части человеческой души в познании и чувствах не облеклись в образ Христов, человек называется плотским, поскольку у него нет разумения духовного. Этот плотской человек похож на слепого, который не может видеть солнечного света, он слеп и мертв. Напротив, человек духовный, приобщившийся энергиям Святого Духа, жив по Богу.

Богословие Православной Церкви – это не плод изучения книг и упражнений рассудка, а плод познания Бога и личный опыт в этом. Богослов – тот, кто прошел путь от очищения сердца к просвещению ума и обóжению, приобрел познание Бога и получил право говорить о Боге. Видение, созерцание (θεωρία) дает ведение (γνῶσις), истинное умозрение. Это не рассуждение о Боге и не рассудочное знание о Боге, но личный опыт общения с Богом. Познание Бога связано с созерцанием Нетварного Света и достигается чрез обóжение человека. Обожение есть общение и единение человека с Богом. Это единение приносит истинное знание Бога, ведение (γνῶσις), отличающееся от книжного научения. Тот, кто не имеет личного опыта Богообщения, не может быть назван богословом. Даже из книжного научения воспринимающий ментально опыт святых не является богословом. Интеллектуальное «богословие», то есть собственное умствование, – это не боговидение. Πρᾶξις – θεωλογία – θεωρία – γνῶσις возможны лишь для исповедующего жизнью своей догматы веры, очистившего сердце, исполняющего заповеди, имеющего истинную молитву. Все это в совокупности и рождает богословов и богословие, «если ты богослов, то будешь молиться истинно, а если истинно молишься, то ты богослов»⁹⁸. Богословы – это боговидцы, которые достигли совершенной веры, просвещения разума и обо́жения. Лучшими руководителями в обретении такой веры являются святые отцы, а среди их сонма и Оптинские старцы.

Богословие – это не только познание Бога, это и слово о Боге. Христианское православное богословие истинно и есть боговидение, истинное слово о Боге. Настоящий богослов всегда боговидец, имеющий истинную молитву. Оптинские старцы святы, они имели истинную молитву и были (и есть) боговидцами. Смиренные и любвеобильные старцы никогда не называли себя богословами, но были таковыми. Отношение к богословию очень хорошо характеризуется преподобным Макарием (Ивановым) в письме к духовной дочери: «Ты... спрашиваешь меня о собеседовании о Боге, о Его вездесущии, судьбах Его и прочем, при оном чувствуешь ты утешение, и позволительно ли оное чувство? Все то, что приводит нас к любви Божией и смирению, позволительно; но надобно знать нам свою меру и не увлекаться в высоту, а паче при страстном нашем устроении. Думаю, помнишь ты, как один брат говорил старцу, что он зрит Бога, а он ему отвечал: «блажен, кто зрит грехи свои». И к Пимену Великому пришедши брат⁹⁹, когда вопрошал его о великих божественных вещах или материях, то он молчал и ничего не отвечал, – а когда тот, быв вразумлен, стал вопрошать о немощах и страстях, то он отверз уста свои – и благодать Божия излилась, – впрочем, нельзя совершенно отречь сего собеседования, но не увлекаться утешениями. Мы ведь и читаем, и поем, а все поучаемся о Боге, о Его промысле и о заповедях. Везде потребно смирение!»¹⁰⁰. Призыв преподобного Макария к смирению очень актуально звучит в наше время. Многие, интеллектуально усвоив нечто от написанного святыми отцами, подкрепляют всевозможные самоизмышления обильными святоотеческими цитатами, называя себя при этом нескромно «богословами», видимо, прямо при этом декларируя у себя наличие дара истинной молитвы. Это прелесть. Безусловно, и в наше время имеются настоящие богословы, поскольку в Святой Церкви никогда не оскудевает Божественная благодать, имеются христиане, как в священном сане, так и миряне, кто, соединяя опыт делания и созерцания, истинно богословствует.

Преподобные Оптинские старцы следовали в своей жизни божественному учению святых отцов и преданию Кафолической Церкви, ибо опытно знали, что в ней обитает Дух Святый. Подобно святым отцам VII Вселенского Собора в Никее, они могли с чистым сердцем назвать себя «шествующими царским путем», путем апостольской веры, вводящей в жизнь вечную. И апостольская керигма, и догматы отцов, Священное Предание Церкви есть то единое целое, что определяет деятельную жизнь христианина, делая его таковым.

Обращение к святоотеческому наследию не означало и не означает попытки «вернуться в древность», оторваться от современности. Такое обращение подразумевает необходимость практического усвоения святоотеческого φρόνησις (древнегреч. «образ мыслей, дух») и может служить верным критерием правильности выбранного пути спасения. Именно практическое воплощение в жизнь Евангелия и Священного Предания является modus vivendi преподобных Оптинских старцев, их нераздельно исповедуемыми lex credendi и lex orandi.

«В своей полноте святое Предание Православной Церкви – это Сам Богочеловек Господь Иисус Христос»¹⁰¹. Апостольская проповедь, то есть Благая Весть Спасителя, не только хранится, она живет в Церкви, которая была и есть Церковь отцов. Основа богословствования отцов – видение веры изнутри, духовное знание и практический опыт, – те существенные аспекты Предания, что передаются в Церкви от святых апостолов и доныне.

Осуществление в своей жизни Евангелия без следования святым отцам невозможно. Богословие отцов, несомненно, содержится в трудах преподобных Оптинских старцев, поскольку они твердо содержали православную христианскую веру и жили согласно ей, идя «царским» святоотеческим путем. Преподобные Оптинские старцы очистили ум и сердце от страстей, и благодать сама собою написала свои законы на их чистых скрижалях сердечных¹⁰².

В XVIII в. постоянный обиход христианского чтения в России значительно расширился. С 1751 г. почти любому благочестивому христианину было доступно Священное Писание Ветхого и Нового Завета: знаменитая «Елизаветинская» Библия была переведена с Септуагинты, для сверки также пользовались Полиглоттой Вальтена и Комплютенским изданием. На протяжении столетия вышло до десяти изданий¹⁰³ «Житий святых» святителя Димитрия Ростовского, переведенных им с лучших западных изданий житийной литературы: «Acta Sanctorum» болландистов, «Vitae Sanctorum Orientis et Occidentis» Лаврентия Сурия, – пользовался святитель и «Annales Ecclesiastici» Цезаря Барония, и «Zywoty switych» Петра Скарги, ходившими до этого в многочисленных рукописных сборниках. Выходили правленые издания «Лествицы», аввы Дорофея, святого Ефрема Сирина, а также «Цветников», «Маргаритов» и других сборников святоотеческих творений. Немалую пищу благочестивой душе давали церковные песнопения, содержащиеся в Октоихах, Триодях и Минеях, преисполненные глубочайшего догматического и мистического смысла. Хотя рукописная традиция была менее доступна, нежели печатная литература, безусловным фактом является также хождение среди православных христиан рукописных сборников и отдельных творений святоотеческой литературы. Конечно, общедоступная христианская литература XVIII в. могла настроить благочестивого христианина даже подвижнически, но для практического руководства на пути спасения, в особенности монашествующих, она была недостаточна.

В формировании келейной аскетической литературы, печатаемой впоследствии, выдающееся, даже решающее значение принадлежит преподобному Паисию Величковскому и его ученикам, – восстановителям старчества и умного делания в России. Несмотря на турецкое иго, Святой Афон продолжал оставаться главным христианским духовным центром. Именно сюда направился преподобный Паисий (Величковский), желая обрести опытного старца, дабы проводить подвижническую жизнь по учению святых отец, но «не сподобился... даже следа от кого-нибудь увидеть здравое и правильное рассуждение, наставление и совет, согласный с учением святых отцов о том, с чего и как неопытному и новоначальному начинать... монашество»¹⁰⁴. Из фундаментального труда отца Сергия Четверикова о старце Паисии¹⁰⁵ известны обстоятельства его дальнейшей жизни, приход старца Василия Поляномерульского на Афон, пострижение и братское друг с другом по совету житие. Отсутствие старца подвигло преподобного Паисия на особенно усердное изучение святоотеческой литературы. В славянских переводах преподобный Паисий заметил «многие погрешности, требовавшие проверки и исправления»¹⁰⁶. Желая наставлять братию как точнее от Священного Писания и учения святых отец, а не от собственного разума, преподобный Паисий не только покупал необходимые книги, но и переписывал многие своими руками. Усердно читая славянские переводы на протяжении нескольких лет, он заметил в них множество неясностей, порою же даже отсутствие грамматического смысла, хотя «читал и перечитывал их многократно с большим старанием и рассмотрением»¹⁰⁷.

Преподобный Паисий сличал множество списков славянских переводов друг с другом, но это был напрасный труд. Придя скоро к двум выводам: переводчики недостаточно хорошо знали древнегреческий язык, и переписчики были небрежны, допуская ошибки, – преподобный Паисий решился сам перевести отеческие труды с греческого. Но возникла неожиданная проблема: монах–славянин не мог отыскать необходимые книги. Опытные духовники и благочестивые старцы самых крупных монастырей Афона в один голос говорили, что они не только не знают таких книг, но и имен авторов никогда не слышали. Это было более чем странно. В Лавре святого Афанасия, например, находится одно из крупнейших афонских собраний рукописей святоотеческих творений. Подобные древние собрания есть и в Есфигмене, и в Ватопеде, и в ските святой Анны. Понятны отсюда изумление и печаль преподобного Паисия по поводу «отсутствия» в таком святом месте необходимых святоотеческих писаний. Необходимые книги (святых Петра Дамаскина, Григория Синаита, Исихия, Диадоха, Фалассия, Симеона Нового Богослова, аввы Исаии и др.) он обрел в скиту Василия Великого, основанном иноками из Кесарии Каппадокийской. В качестве причины, по которой святоотеческие труды не могли найти нигде, кроме этого скита, каппадокийский инок указал именно незнание большинством греков чистого древнегреческого языка. Случилось это за два года до перехода старца Паисия в Молдавию, где и расцвели Паисиево братство и его переводческая деятельность. Первые Оптинские издания были именно переводами святого Паисия и его братства.

Как известно, преподобный Моисей и преподобный Антоний начало своего монашеского подвига проводили среди Рославльских пустынножителей¹⁰⁸. Книжное строение было одним из занятий пустынножителей. Особую любовь к книгам архимандрит Моисей (Путилов) сохранил на протяжении всей своей жизни; в завещании, составленном 6 июля 1862 г., было специально указано: «Книги духовные, которые я имею, снисканные в течение монастырской жизни и кои почитал во всю мою жизнь великим богатством, доставлявшим душе моей нетленную пищу и служащим к приобретению вечной жизни, оставляю в монастырскую библиотеку для душевной пользы отцев и братий моих»¹⁰⁹. Отдельные книги в монастырскую библиотеку были переданы отцом Моисеем за несколько лет до его кончины, в 1857 и в 1860 гг.¹¹⁰

До настоящего времени сохранились следующие книги, принадлежавшие старцу Моисею и переписанные им (частично или полностью):

1. «Предания старческие новоначальным инокам како подобает жительствовати в послушании»¹¹¹, переписано в сентябре 1807 г. в Саровской пустыни.

2. Сборник, содержащий различные тексты, связанные с умным деланием, составлен в 1808 г., передан в библиотеку в 1860 г.¹¹²

3. «Преподобного Иоанна Лествичника Лествица и Слово к пастырю», перевод старца Паисия (Величковского), писана рукою о. Моисея в 1810 г. в Свенском монастыре и передана в библиотеку в 1857 г.¹¹³

4. «Книга святого Симеона Нового Богослова»¹¹⁴, содержащая житие св. Симеона Нового Богослова и его сочинения, переписана в 1813 г. о. Моисеем в Белобережской пустыни, где он был пострижен в рясофор; передана в библиотеку в 1857 г.

5. Сборник выписок «О подвигах иноческих»¹¹⁵, в трех частях, передан в библиотеку в 1860 г.

6. Сборник выписок «О подвижничестве иноков»¹¹⁶, передан в библиотеку в 1869 г.

7. Сборник выписок «Уединенное поучение»¹¹⁷, в двух частях, передан в библиотеку в 1860 г.

8. Сборник выписок «О покаянии и спасении души»¹¹⁸ в трех частях.

9. Сборник «Душевная пища для повседневного употребления или выписки из разных отеческих книг, собранные одним благоговейным пустынножителем Т[имофеем] в душевную пользу свою и в пользу ближних»¹¹⁹, оригинал которого до нас не дошел, имеется список второй половины XIX в.

Последние четыре сборника были, скорее всего, переписаны в Рославльских лесах.

Дополнительные сведения, характеризующие отношение подвижника к чтению и переписыванию святоотеческих творений, находятся в его письмах к своему игумену Антонию, когда тот был еще в миру: «Я сердечно радуюсь, что ты теперь почитываешь книги духовные и находишь в них душевное услаждение. Питай, Бога ради, каждодневно душу свою глаголами животными и ежечасно изливай сердце свое ко Христу Спасителю, утверждая всю надежду в нем, и жива будет душа твоя и здравия исполнена. Попоенные же и разливные книги пусть читают и счетами похлопывают ревнители Бахуса – откупщики, после виден будет каждого барыш, когда приидет всеобщий Господь воздать каждому по делам его»¹²⁰. Позднее в письме из Москвы от 15 декабря 1820 г. он пишет: «Книгу преподобного Нила я отсюда не послал, потому что в ней заметил неверность по правописанию. Устава со скорописной не пиши до меня, а только настоящую книгу списывай»¹²¹. Это замечание позволяет уточнить особенности составления рукописных сборников – сначала готовилась скорописная версия, в которую вносились различные исправления и дополнения, а с нее делался список полууставом. Именно такой порядок списывания книг существовал и в Нямецкой обители преподобного Паисия (Величковского). Например, старец Афанасий Афонский, один из издателей «Добротолюбия» в 1793 г., в письме к начальнице Арзамасского девичьего монастыря Марии Петровне Протасовой следующим образом объясняет причину промедления с отправкой заказанной ею рукописной книги: «Старец (настоятель Нямецкого монастыря после смерти преподобного Паисия – Софроний) уведал от начальнейшего писца, что и другая книга святого Варсонофия больше уже половины набело переписана хорошим письмом. Некоторые присуждали ради скорости дописать скорописью, а не полууставом. Но чисто печатные книги и доброписанные к большему возбуждают чтению и услаждают, а скорописные вовсе от чтения отвращают. И так старец приказал тому же дописывать писцу, а другому за ним читать и ошибки исправлять и ни на какое другое послушание их не посылать¹²².

Возможно, что именно отцу Афанасию был обязан тогда еще молодой послушник Тимофей Путилов своим особым отношением к книгам, поскольку после своего возвращения в Россию отец Афанасий находился в Свенском монастыре, где с июля 1809 г. по ноябрь 1810 г. был послушником и будущий схиархимандрит Моисей¹²³. Из вышеприведенного отрывка мы видим также, что книги переписывались в обители преподобного Паисия заказчикам из России, также и ученики его приносили в Россию немало от святоотеческих творений, распространявшихся затем среди подвижников и их учеников. В рукописях, принадлежавших отцу Моисею, находится также книга святителя Василия Великого «О девстве», на обороте последнего листа которой находится запись: «Сия святая книга о девстве списана рукою схимонаха Афанасия, ревнителя списывания отеческих книг перевода знаменитого старца Паисия Молдавского, где он принял схиму от отца Софрония, а впоследствии по выходе оттуда проводил жизнь в Брянском Свенском монастыре и там скончался в 1811 г.»¹²⁴.

Старец преподобный Лев (Наголкин) был учеником духовного сына преподобного Паисия Величковского схимонаха Феодора, земляка его из города Карачева¹²⁵, а также другого ученика преподобного Паисия, иеросхимонаха Клеопы, знал также отец Лев и вышеупомянутого отца Афанасия Афонского, так что вполне вероятно предположить, что и пользовался принесенными ими из Молдавии книгами. Преподобный Макарий (Иванов), преподобный Амвросий и бывшие после них ученики их и ученики учеников пользовались не только огромным собранием книг, оставленным преподобными Моисеем и Антонием. Среди монашествующих того времени (1830-е гг.) были распространены еще некоторые весьма любопытные подвижнические сборники. Некоторые рукописи содержали редкие памятники аскетической письменности, не предназначенные для новоначальных. Преподобный Макарий Оптинский написал свое «Предостережение читающим духовные отеческие книги и желающим проходить умную Иисусову молитву» по поводу «Памяти о молитвенной жизни старца Василиска, монаха и пустынника сибирских лесов»: «в этой рукописи сочинитель оной написал безразличное убеждение к прохождению умной и сердечной молитвы, поставляя главною целию в сем делании искание личных дарований и утешений духовных, что может повести к весьма опасным последствиям в отношении прелести вражией»¹²⁶.

Кроме «Памяти о молитвенной жизни старца Василиска»¹²⁷ в собрании рукописей Оптиной пустыни находятся следующие рукописные сборники, которыми пользовались преподобные Оптинские старцы:

1) «О христианском наслаждении жизнью на земле»¹²⁸.

2) «Подвижнический сборник» в пятнадцати частях¹²⁹.

З) «Записки для моей грешной, окаянной и слабой памяти»¹³⁰ монаха Симонова монастыря Арсения Троепольского.

4) Собрание различных писем о внутренней молитве, о безмолвии и т.д.¹³¹

5) «Откровенное послание пустынного отшельника к своему старцу и наставнику во внутренней молитве»¹³².

Помимо рукописных сборников, преподобные Оптинские старцы пользовались и библиотекой, собранной преподобными Моисеем и Антонием, о которой неоднократно упоминалось. Библиотека была заведена в 1854 г., до этого в монастыре, в ризнице, находились книги преимущественно богослужебные. В 1854 г. отец Моисей пожертвовал на монастырь 1500 книг из своей келейной библиотеки. По описи 1855 г. в библиотеке состояло 3015 номеров книг¹³³. Затем в 1857–1859 гг. он передал в библиотеку еще 600 книг. После смерти игумена Антония (Путилова) осталось 60 рукописей и более 2000 томов печатных книг поступило после умерших братий¹³⁴. В 1860–1864 гг. по ходатайству обер-прокурора графа А.П. Толстого Оптинскую библиотеку снабдили своими изданиями «Археологическое общество» и «Московское общество любителей истории и древностей Российских». В 1868 г. княгиня М.А. Мещерская пожертвовала Оптиной пустыни полное издание «Patrologiae cursus completus (Series Graeca)» – 161 том (по сей день самое полное издание творений святых отцов и учителей Церкви в греческом оригинале с параллельным латинским переводом). Всего в монастырской библиотеке было более 8000 томов.

Чаще всего в творениях преподобных Оптинских старцев встречаются ссылки, цитаты и мысли следующих святых отцов: Антония Великого, Григория Синаита, Диадоха Фотикийского, Илии Экдика, Исайи Отшельника, Исихия Иерусалимского, Иоанна Карнафского, Иоанна Дамаскина, Каллиста и Игнатия, Иоанна Кассиана, Марка Подвижника, Максима Кавсокаливита, Никиты Стифата, Никиты монаха, Нила Постника, Петра Дамаскина, Симеона Нового Богослова, Филофея Синайского, Филимона, Феолипта, Феодора Эдесского, Феофана, Максима Исповедника. Из отцов Русской Церкви преподобные Оптинские старцы чаще всего ссылались на преподобных Нила Сорского и Паисия Величковского. Очень часты ссылки на авву Дорофея, преподобных Варсонофия и Иоанна, Иоанна Лествичника, Симеона Евхаитского, святого Исаака Сирина, составлявших, так сказать, классику монашеского чтения.

Преподобные Оптинские старцы были напитаны чтением святоотеческих писаний о монашеской жизни, сами руководствовались этими писаниями и руководствовали ими других, обращавшихся к ним за назидательным советом. Святые мысли благоукрашали их память. Они никогда не давали советов от себя, всегда представляя в совет Священное Писание и святых отцов. Именно это давало их советам силу. Святоотеческие цитаты в старческих поучениях подчеркивают, заостряют и делают более весомой основную мысль наставления, происходящего не от «ветра главы своея», но от общего, постоянного, из личного опыта познанного отеческого учения «царского пути» подвижничества.

Преподобные Оптинские старцы старались всячески прививать духовным чадам любовь к святоотеческому чтению. Преподобный Лев (Наголкин), предупреждая духовную дочь монахиню против своеволия, приводит слова преподобного Симеона Нового Богослова, что «лучше учеником ученика именоватися, нежели самочинно жити»¹³⁵. Далее он приводит слова святого Марка Подвижника из послания к Николаю иноку: «мнози многими труды и постничеством и злостраданием проидоша, и труды многи Бога ради потерпеша, но самочиние, неразсуждение и нетребование от ближняго пользы, таковые их труды нетвердыми и суетными соделаша»¹³⁶. Ученик старца Льва, преподобный Макарий Оптинский, наставляя монашествующую духовную дочь, приводит слова святого Иоанна Лествичника: «...все хотящие познати волю Божию, должны прежде умертвить в себе волю собственную»¹³⁷. О том, как научиться отсекать свою волю, преподобный Макарий советует читать у святого Петра Дамаскина, святого Иоанна Лествичника, у святого Симеона Нового Богослова и у прочих святых¹³⁸, вероятно, имея в виду соответствующие статьи славянского «Добротолюбия». Преподобный Иларион свои наставления сопровождает такими же советами: «...пишешь, не имеешь времени читать книги и исполнять правило. Советую тебе помыслу сему не верить. Если ты понесешь немощи, то обрящешь спасение. Прочти у святого Исаака Сирина 84 слово, стр. 446, где сказано, что достигшие любви бывают выше подвига и труда, и 85 слово, стр. 447, о том, какую приносит пользу любовь к ближнему»¹³⁹.

Святоотеческое Предание было определяющим в жизни преподобных Оптинских старцев. Благодаря непосредственному старческому окормлению и широкой издательской деятельности Оптиной пустыни оно перестало быть святыней под спудом для широких слоев русского общества. В этой издательской деятельности наиболее ярко проявились благоговейное отношение Оптинских старцев к святоотеческому наследию и то определяющее значение, которое оно имело для них.

Как уже было отмечено выше, деятельно-практическая часть святоотеческого наследия особенно была близка по духу Оптинским старцам, но первыми душеполезными сочинениями, изданными Оптиной пустынью, стали труды иеросхимонаха Иоанна, некогда по неведению принадлежавшего к сообществу раскольников, написанные по ревности к православной церкви в обличение раскольнических мудрований¹⁴⁰, составленные отцом Порфирием Григоровым жизнеописания подвижников благочестия XVIII в. – начала XIX в. схимонаха Феодора, настоятеля Санаксарской обители, Феодора Ушакова, Петра Мичурина, пустынножителя Василиска и др., кроме того письма Задонского затворника Георгия, многократно потом переиздаваемые. Все перечисленные издания находились в общем русле душеполезной литературы, выходившей в принадлежавших Святейшему Синоду духовных типографиях.

В XVIII в. святоотеческая литература издавалась чрезвычайно скудно. Редкие издания святых Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина и некоторые другие выходили на славянском языке и крайне ограниченными тиражами. Аскетическая литература, посвященная деятельной жизни, не издавалась вообще. Лишь в 1793 г. в Москве был издан славянский перевод «Добротолюбия» старца Паисия (Величковского) и его учеников, сделанный с греческого Венецианского издания 1782 г. и просмотренный в Александро-Невской Академии и в Троицкой Лавре. Решения Святейшего Синода на печатание «Добротолюбия» добился Санкт-Петербургский митрополит Гавриил (Петров)¹⁴¹, сам строгий аскет и подвижник, покровитель старчества, а также восстановитель монастырей.

Святоотеческие аскетические писания в то время распространялись между любителями духовного просвещения в рукописях. Заграничные издания Священного Писания и духовной литературы на славянском и русском языках были запрещены для ввоза в Россию – редкие экземпляры, чудом попавшие в страну из-за границы, стоили очень дорого и были доступны лишь обеспеченным людям. В то же время масонское «Типографическое общество» в XVIII – начале XIX в. активно пропагандировало нехристианскую мистику. Так в 1788 г. именно типография Н. Новикова выпустила «Бхагавадгиту» в русском переводе А.А. Петрова. С дозволения цензуры выходили и периодические издания масонов, например, «Сионский вестник», а переводы преподобного Паисия Величковского лежали под спудом более 50 лет.

И хотя ситуация с изданием святоотеческих творений с 1821 г. – после назначения Московским митрополитом святителя Филарета (Дроздова)¹⁴², ставшего, как и митрополит Гавриил (Петров), покровителем старчества – начала изменяться, лишь издательская деятельность Оптиной, начатая при преподобном Макарии (Иванове), в корне изменила ситуацию с изданием аскетического наследия святых отцов в России. По молитвам преподобного Макария Господь даровал ему помощников, сотрудников и покровителей в деле книгопечатания. Без сомнения, самую значительную помощь оказала чета Киреевских – Наталья Петровна и Иван Васильевич, знаменитый философ-славянофил¹⁴³.

Печатание первой книги «Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского» благословил митрополит Филарет (Дроздов), цензором был известный богослов протоиерей Феодор Голубинский. «Житие» было напечатано в начале 1847 года, ставшего и началом издательско-просветительской деятельности Оптиной пустыни. С. Бурачек, издатель Петербургского журнала «Маяк», совершенно справедливо отметил в письме отцу Макарию, что «...выход книги отца Паисия – знамение величайшей милости Божией, и произведет перелом в наших обителях и семинариях»¹⁴⁴. Изданием славянских переводов старца Паисия и переводом некоторых из них на русский язык руководил непосредственно сам отец Макарий, имевший харизму истолкования Слова Божия (1Кор.12:10) и научившийся опытному богопознанию. Помогали старцу отец Амвросий (Гренков), отец Ювеналий (Половцев), отец Леонид (Кавелин) и отец Павел (Тамбовцев).

Уже в конце 1848 г. были изданы «Четыре огласительных слова к монахине», сочиненные и говоренные в 1766 г. иеромонахом Никифором (Феотокисом), впоследствии архиепископом Астраханским, переведенные с греческого старцем Паисием Величковским. Второе издание этой брошюры вышло в 1849 г. В том же году из прежде изданных писаний старца Паисия были напечатаны отдельные статьи: «Свиток об умной молитве», «Толкование на “Господи, помилуй”», переводы с греческого. В 1849 г. было напечатано «Преподобного отца нашего Нила Сорского предание ученикам своим о жительстве скитском» на славянском языке с подстрочными примечаниями к пояснению неудобопонятных мест. Впоследствии право дальнейшего издания этой книги Святейший Синод оставил за собой, она несколько раз переиздавалась в Санкт-Петербурге. В конце 1849 г. были изданы «Восторгнутые класы в пищу души» – сборник переводов с греческого некоторых отеческих писаний старцем Паисием, также с подстрочными примечаниями.

В 1852 г. издано «Преподобных отцов Варсонофия и Иоанна руководство к духовной жизни в ответах на вопрошения учеников», представляющее собой откорректированный по греческому оригиналу славянский перевод старца Паисия с подстрочными примечаниями и алфавитным указателем. В конце года оптинцы под руководством старца Макария начали русский перевод этой книги. Перевод был закончен в апреле 1853 г., а в 1855 г. книга была напечатана.

В 1853 г. было издано «Оглашение преподобного Феодора Студита» в переводе старца Паисия с новогреческого тиражом всего лишь 600 экземпляров для пользы общежительных монастырей (уже при старце Амвросии в 1873 г. «Оглашение» было издано уже на русском языке и читалось в Оптиной на общем келейном утреннем правиле, начиная с Недели мытаря и фарисея и заканчивая уже после Пасхи). В конце 1853 г. изданы толкование на молитву «Отче наш» и «Слово постническое по вопросу и ответу» преподобного Максима Исповедника в переводе с греческого на русский язык, осуществленном духовным сыном отца Макария Тертием Филипповым.

С 21 октября 1852 г. под руководством отца Макария его помощники начали заниматься составлением пояснительных примечаний к славянскому переводу книги «Святого отца нашего Исаака Сирина, епископа Ниневитского, слова духовно-подвижнические, переведенные с греческого старцем Паисием Величковским». Эта драгоценная жемчужина среди прочих изданий Оптиной пустыни вышла из печати уже в марте 1854 г. на славянском языке русскими буквами с подстрочными примечаниями и алфавитным указателем, «которым прилежно занимался сам старец Макарий»¹⁴⁵. Выход этого издания можно назвать эпохальным для любителей духовного просвещения. Как упоминалось выше, этот труд святого Исаака Сирина иностранного издания был чрезвычайно редок и дорог, в основном были распространены рукописные экземпляры, к тому же большей частью среди монашества. Теперь к этому драгоценному наследию могли приобщиться самые широкие круги общества¹⁴⁶.

В 1855 г. вышла книга «Преподобного отца нашего аввы Фалассия главы о любви, воздержании и духовной жизни». Со славянского перевода старца Паисия был сделан перевод на русский язык, и оба напечатаны гражданским шрифтом. Оригинал этого перевода с поправками старца Макария хранился по его завещанию в оптинской библиотеке как величайшее духовное сокровище.

В 1856 г. были напечатаны «Преподобного отца нашего аввы Дорофея душеполезные поучения и послания» с присовокуплением его вопросов и ответов, данных святыми старцами Варсонофием Великим и Иоанном Пророком, в русском переводе с греческого, сделанным духовным чадом старца Макария Константином Карловичем Зедергольмом. Сын реформатского суперинтенданта Москвы Карла Зедергольма, Константин был великолепным знатоком классических языков; в течение нескольких лет был учителем в доме Киреевских, значительное влияние на Зедергольма и его решение присоединиться к Церкви чрез миропомазание именно в Оптиной пустыни оказал Иван Васильевич Киреевский¹⁴⁷. При работе над переводом отцом Климентом¹⁴⁸ был принят во внимание и первый славянский перевод аввы Дорофея, изданный в 1617 г. в Киево-Печерской Лавре. В 1856 г. было издано и Житие преподобного Симеона Нового Богослова на славянском языке.

В 1858 г. изданы в русском переводе «Преподобного и богоносного отца нашего Марка Подвижника нравственно-подвижнические слова», выбранные из книг «Восторгнутые класы» и Добротолюбие. В конце того же года изданы «Преподобного отца нашего Симеона Нового Богослова, игумена и пресвитера, бывшего от ограды св. Маманта» весьма полезные «Двенадцать слов» на славянском языке. В 1859 г. вышла переведенная отцом Климентом (Зедергольмом) с латинского книга «Преподобного отца нашего Орсисия, аввы Тавенисиотского, об устроении монашеского жительства».

В 1860 г. напечатана книга «Преподобного отца нашего аввы Исаии, отшельника египетского, духовно-нравственные слова» на русском языке. Кроме славянского перевода старца Паисия (Величковского) для уяснения некоторых темных мест пользовались русским переводом, сделанным несколькими годами раньше неким духовным лицом, и латинским текстом из «Библиотеки святых отцов» Андреа Галланди¹⁴⁹.

Великий старец Оптинский Макарий приложил много труда к изданию великого учителя христианской монашеской жизни преподобного Иоанна Лествичника, игумена горы Синайской. Во-первых, он сличил между собой все имеющиеся переводы «Лествицы» на славянский язык, а во-вторых, сличил взятый им за основу перевод старца Паисия с рукописными позднейшими переводами, печатными изданиями и греческим текстом. Переводом на упрощенный славянский язык занимался сам старец Макарий, а на русский язык – его ученик, монах Ювеналий (Половцев), по благословению самого старца. «Лествица» и на славянском, и на русском была напечатана уже после смерти старца Макария в 1860 г., причем право на издание славянского текста осталось за Святейшим Синодом, а русский текст «Лествицы» по благословению митрополита Филарета (Дроздова) издавала Оптина¹⁵⁰. Это издание до революции выходило семь раз¹⁵¹ и пользовалось большой популярностью среди монашествующих и мирян, хотя параллельно «Лествица» была переведена на русский язык и издана Московской Духовной Академией.

При старце Амвросии книгоиздательская деятельность Оптиной продолжалась под его руководством. Первой книгой, изданной при отце Амвросии, стало «Сказание о жизни и подвигах старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Макария» архимандрита Леонида (Кавелина). Затем в 1862 г. вышло собрание писем батюшки Макария в шести томах: 4 тома писем к монахиням, 1 том к монахам и 1 том к мирским особам. В 1866 г. выпущено новое издание творений аввы Дорофея, подготовленное к печати отцом Климентом (Зедергольмом) и будущим старцем отцом Анатолием (Зерцаловым). В 1869 г. вышел русский перевод «12 слов преподобного Симеона Нового Богослова», выполненный отцами Климентом и Анатолием. В 1870 г. вышли из печати составленное отцом Климентом «Жизнеописание игумена Анатолия» и «Преподобного отца нашего Феодора Студита огласительное поучение» в русском переводе отцов Климента, Анатолия и Ювеналия. В 1874 г. вышли «Творения преподобного и богоносного отца нашего священномученика Петра Дамаскина» в русском переводе отца Ювеналия (Половцева). В 1876 г. вышли «Жизнеописание старца Леонида», составленное отцом Климентом, и «Описание Козельской Оптиной пустыни», составленное отцом Леонидом (Кавелиным). Святоотеческие творения, изданные при отце Макарии, регулярно переиздавались.

Выбор тех или иных святоотеческих творений для издания определялся отношением к этим творениям самих старцев, – издавалось то, что много и творчески читалось преподобными Оптинскими старцами. Издательская деятельность Оптиной пустыни, осуществляемая под их благодатным руководством, явилась существенной и необходимой частью пастырского служения и духовного просвещения народа. Издательскую деятельность можно назвать одной из частей старчества в Оптиной. Начатая и продолжаемая по Промыслу Божию, она была всецело направлена на возрождение святоотеческих традиций христианского делания не только среди монашествующих, но и среди мирян во времена, предшествующие великой российской смуте, обернувшейся почти вековым безбожным правлением кровавых апостатов и кощунников. Семена веры, посеянные Оптинскими старцами, в том числе через творения святых отцов, дали свои плоды. Народ в лучших своих представителях сохранял верность святой православной Церкви. Слово книжное в годы коммунистического ига и воинствующего атеизма часто определяло выбор людей, желавших вести подлинную духовную жизнь, так как несло в себе живой голос исполнивших Евангелие «делом и истиною» (1Ин.3:18) – святых отцов.

Отношение Оптинских старцев к святым отцам и значение святоотеческого наследия для Оптинских преподобных можно видеть из строк «Посмертного завещания» преподобного Варсонофия Оптинского: «Веру мне имате, святии отцы и братия, что все мои действия и делания сводились к одному – охранить святые заветы и установления древних отцов–подвижников и великих наших старцев во всей божественной и чудной их красоте от разных тлетворных влияний века сего, начало которых – гордыня сатанинская, а конец – огонь неугасимый и мука бесконечная!»¹⁵².

Согласно православному вероучению, человек спасается единым Господом Иисусом Христом – только «через одного Христа мы можем быть приняты Богом»¹⁵³. Однако это не означает, что человек может ничего не предпринимать для своего спасения – «Бог удостаивает части каждого соответственно его добрым делам»¹⁵⁴. Святой Иустин Мученик ясно учит, что «нет другого пути (получить отпущение грехов и надежду на наследство обещанных благ), кроме того, чтобы познавши нашего Христа и омывшись тем крещением во оставление грехов, о котором возвещал Исаия, вы жили потом без греха»¹⁵⁵.

Познавши Христа и очистившись от грехов, для того чтобы жить без них, по слову святителя Иоанна Златоуста, человек должен «надежду спасения полагать только в собственных делах»¹⁵⁶, внимая слову Спасителя: «...Царствие Божие силою берется (нудится) и употребляющие усилие (нуждницы) восхищают его...» (Мф.11:12). «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков, но исполнить» (Мф.5:17). Христианин делает добро не по необходимости, а потому что «всякий получит от Господа по мере добра, которое он сделал» (Еф.6:8). «Что посеет человек» в этой жизни, «то и пожнет» (Гал.6:7) в жизни будущего века, так как «сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную...» (Гал.6:8 и далее ст. 9–10).

Целью добрых дел и аскетических подвигов является спасение – избавление от греха, проклятия и смерти. Самое страшное последствие греха не проклятие и смерть, а грех сам по себе, поскольку он один и является «злом в собственном смысле»¹⁵⁷. Телесные же страдания как таковые – «зло только мнимое, имеющее силу добра»¹⁵⁸. Смерть сама по себе не страшна для христианина, страшна внутренняя смерть, «истинная смерть сокрывается внутри, в сердце...»¹⁵⁹. Полемизируя с древними гностическими ересями, Климент Александрийский замечал, что богопознание и богообщение – безусловный приоритет для верующего во Христа («истинного гностика»). «Если бы могли представить, чтобы кто-нибудь предложил гностику (истинному), желает ли он выбрать познание Бога или вечную жизнь, и если бы эти две вещи, которые совершенно тождественны, были разделены, то гностик без малейшего колебания выбрал бы познание Бога, признавая, что обладание верою, которая от любви восходит к познанию, желательно само по себе»¹⁶⁰. Истинный христианин предпочитает быть святым и страдать, чем вечно блаженствовать и грешить.

Согласно апостольскому Преданию, спасение состоит в освобождении от греха, каковое было бы невозможно без Боговоплощения. Христос «дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония, и очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам» (Тит.2:14), «чтобы избавить нас от настоящего лукавого века» (Гал.1:4). Крестной смертию и Воскресением Господь избавил нас от власти тьмы, которая есть греховная жизнь и отчуждение от Бога. Господь Иисус Христос искупил нас от праведного гнева Божия и от греха. Мы должны, благодаря Бога, «исполняться познанием воли Его» (ср. Кол.1:9), «поступать достойно Бога». Бог призвал нас к «участию святых во свете», «избавив нас от власти тьмы» и введя «в Царствие возлюбленного Сына Своего, в Котором мы имеем искупление Кровию Его и прощение грехов» (Кол.1:13). Некогда люди были «отчужденными и врагами, по расположению к злым делам». Примирившись «в теле плоти Его», то есть в Церкви Христовой, чтобы «представить нас святыми, и непорочными, и невинными пред Собою», Господь дает непременное условие: «если только пребываете тверды и непоколебимы в вере и не отпадаете от надежды благовествования, которое вы слышали» (Кол.1:21–23). В ином случае любые дела тщетны, так как восстановится вражда человека против Бога. «Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною, посредством слова, чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна» (Еф.5:25–27). «Нас, мертвых по преступлениям, Бог, богатый милостию, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, оживотворил со Христом. Мы спасены благодатию через веру, и сие не от нас Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился. Ибо мы – Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять» (Еф.2:4–5, 8–10).

Сущность спасения в том, что Господь Иисус Христос даровал нам силу, которой побеждаем прилоги нападающего на нас диавола и пребываем свободными от своих прежних страстей. «По действию лукавого все изнемогли во зле: повреждение стало столь тяжело и неисцельно, что ни пророки, ни священники не в силах были совершенно уврачевать язвы. Посему-то Святый Единородный Сын, видя, что все естественно изнемогает во зле, по воле Отца снисшедши с неба... пришел благодатию и щедротами уврачевать одержимых разнообразными немощами и Словом Своим исцелить все болезни, всех избавил Он от зловония собственных язв их»¹⁶¹. Далее преподобный Ефрем говорит: «Я спасся от множества долгов, от легиона грехов, от тяжких уз неправды и от сетей греха. Спасся от лукавых дел, от тайных беззаконий, от скверны растления, от мерзости заблуждений. Восстал я из этой тины, изник из этого рва, вышел из этой тьмы; уврачуй же, Господи, по неложному обещанию Твоему все немощи, какие видишь во мне»¹⁶². Таким образом, по святому Ефрему спасение не является каким-то механическим действием, а действием божественной благодати. «Совершенный христианин всякие и все превосходящие природу нашу совершенные плоды духа... производит с услаждением и духовным удовольствием как естественные и обыкновенные, уже без утомления и легко, не борясь более с греховными страстями, как совершенно искупленный Господом»¹⁶³. О том же самом учит святой Афанасий Великий: «Поскольку естество человеческое, претерпев изменение, оставило правду и возлюбило беззаконие; то Единородный соделался человеком, чтобы в Себе Самом исправить сие, внушить естеству человеческому любить правду и ненавидеть беззаконие. Это и было причиной вочеловечения. Сего ради помаза Тя, Боже»¹⁶⁴. Ради чего же? – «Чтобы возрадовались соделавшиеся Твоими причастниками, как помилованные за то, научились любить правду и ненавидеть беззаконие»¹⁶⁵. Святитель Григорий Богослов учит, что Христос именуется «искуплением» (1Кор.1:30) как освобождающий нас, содержимых под грехом, как давший Себя за нас в искупление, в очистительную жертву за вселенную»¹⁶⁶.

Итак, сущность, смысл и последняя цель спасения человека состоит в избавлении его от греха и в даровании ему вечной святой жизни в общении с Богом. О последствиях греха и смерти христианин отнюдь не забывает, но не столь страшится за себя, сколько желает святости, жизни по Богу, отсутствие чего заставляет скорбеть истинного подвижника благочестия. Христианин не является лишь объектом для действия сверхъестественной силы, он сам деятельно участвует в спасении, как призывают к тому Священное Писание и святые отцы, так как без собственных усилий никто не может спастись. Несомненно, что человек без Бога ничто и спасение совершается лишь по милости Божией. Но «Бог украсил человека даром свободы»¹⁶⁷. Если бы святость была непроизвольным законом природы, она потеряла бы свой нравственный характер, поскольку «невозможно быть добрым по необходимости»¹⁶⁸. Доброта предполагает любовь к Богу, только любовь к Богу может привести к Нему. Это та сила, которой питается сердце. Любовь, стремление к единению предполагают исполнение заповедей: «Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей» (Ин.15:10). Краткая молитва, удерживаемая умом и сердцем, растворяемая смирением и покаянием, стремлением к Евангелию, является наилучшей формой сохранения памяти Божией и возрастания в любви¹⁶⁹.

«Вера есть смирение»¹⁷⁰, – говорил преподобный Иоанн Пророк, а Пимен Великий говорил: «Вера состоит в том, чтобы жить в смирении и творить милость»¹⁷¹, то есть любовь. Но смирение и милость начинаются с покаяния, осознания своей греховности и вины перед Богом. «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф.4:17) – с призыва к покаянию Спаситель начал Свою проповедь, призывом к покаянию и оканчивает ее (условно выражаясь, ибо Господь жив во веки и сверх веков): «...итак, будь ревностен и покайся. Се, стою у двери и стучу. Если кто услышит голос Мой и отворит дверь (сердца и души), войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр.3:19–20). Об этом напоминает преподобный Амвросий Оптинский: «Евангельское учение начинается и заканчивается словами: покайтесь! »¹⁷².

Оптинские старцы согласно полагали главной целью бытия человека на земле спасение души, то есть очищение ее от страстей, насаждение в ней добрых христианских чувств, подготовление ее к вечере Господней, дабы она соделалась храмом Божиим. В творениях Оптинских старцев содержатся ответы на очень многие вопросы христианской жизни, шествования к вечности. Высшую цель человеческой жизни преподобные Оптинские старцы полагали именно в неуклонном стремлении достигнуть Царствия Божия¹⁷³. Имея свободу воли, следуя собственному произволению, человек становится на сторону добра или зла. Преподобный Амвросий Оптинский пишет: «Насильно никого не приведешь к спасению... Воли человека и Сам Господь не понуждает, хотя многими способами и вразумляет»¹⁷⁴, а преподобный Макарий писал: «Всякому человеку дан разум, свободная воля и по испытанию их закон»¹⁷⁵, указывая на то, что «...Бог сотворил человека самовластным и хочет, чтобы он сам избирал правый путь и к Нему стремился. Он же готов вспомоществовать и укреплять в этом, но не нудит нехотящего избирать правый путь»¹⁷⁶.

Человек нудит себя в деле спасения, но совершается оно Божественной благодатью. Старец Амвросий учит, что благодать Божия и воля человека тесно взаимодействуют: «Дело нашего спасения зависит и от нашего произволения, и от Божией благодати... С нашей стороны вся сила и важность сего дела состоит в благоволении, то есть в благом изволении благоугождать Богу: тогда Сам Господь будет действовать и помогать нам в деле спасения нашего по сказанному: «Без Мене не можете творити ничесоже»¹⁷⁷. Спасение раз и навсегда совершено Господом нашим Иисусом Христом. «Творец видимого и невидимого мира на земле явился странником... и за грехи человеческого рода принес себя в жертву Богу и Отцу вольными страданиями и крестною смертию»¹⁷⁸, – говорит преподобный Амвросий Оптинский, вполне следуя святителю Афанасию Великому: «...воспринятое им на Себя тело принося на смерть как жертву и заклание, свободное от всякой скверны, этим приношением сходственного во всех подобных уничтожило немедленно смерть. Ибо Слово Божие, будучи превыше всех, и Свой храм, Свое телесное орудие принося (в жертву) в искупительную за всех цену, смертию Своею совершенно выполнило необходимое, и, таким образом, посредством подобного тела со всеми сопребывая, нетленный Сын Божий, как и следовало, всех облек в нетление обетованием воскресения»¹⁷⁹.

Главное в спасении человека во всех обстоятельствах – исполнение заповедей Божиих, не из-за страха, а по любви: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди» (Ин.14:15). «Возлюби Его... и не за то, что Он даст тебе в будущем, но за то, что получили мы в настоящем...», – говорит святой Исаак Сирин¹⁸⁰, ибо «кто делает добро ради воздаяния, тот скоро изменяется»¹⁸¹. Преподобный Амвросий Оптинский пишет: «Причиной несовершенства Христова вам (знакомый) считает обещание Господом награды за исполнение Его заповедей. Но награда эта не есть какая-либо плата; например, вырыл мужик яму и получил рубль. Нет. У Господа само исполнение заповедей служит для человека наградою, потому что оно согласно с его совестию; отчего водворяется в душе человека мир с Богом, с ближними и с самим собою. Потому такой человек всегда бывает покоен. Вот ему и здешняя награда, которая перейдет с ним в вечность»¹⁸². Старец Макарий пишет: «Для всех, ищущих спасения Господь показал путь – исполнение Его заповедей, во Святом Евангелии нам переданных»¹⁸³. «Главная наша цель должна быть – исполнение Его заповедей, которыми очищается сердце наше от страстей и исполняется плодов духовных»¹⁸⁴.

Награда любви – в самой любви, но истинная любовь к Богу не только не выходит из своего смирения, но и не замечает себя. «Видел я некоего, который все печалился и плакал, что не любит Бога, как бы желал, тогда как любил Его, что непрестанное носил в душе своей пламенное желание, чтобы один Бог славился в нем, сам бы он (чтобы) был как ничто. Таковый не ведает, что он такое есть... Ибо в великом вожделении смирения, он не понимает своего достоинства»¹⁸⁵, – говорит блаженный Диадох. «Любовь Божия состоит в исполнении заповедей¹⁸⁶, – учит преподобный Макарий Оптинский, – она не в том состоит, чтобы наслаждаться утешениями, а в делании заповедей Божиих»¹⁸⁷. В любви великая тайна, она сама тайна, тайна единения с Богом, так как «Бог есть любовь» (1Ин.4:16). «Слово о любви великое имеет пространство и неудобь сказуемо нашим скудным умом, – пишет преподобный Макарий Оптинский, – скуднее еще деланием. Ты заметила за собою, что мало имеешь любви, а более рассмотревши, находишь, что понятия не имела о любви, и желаешь знать, какими путями, хотя несколько стяжать этой добродетели? Господь сказал: «Аз есмь путь и живот и истина» (Ин.14:6). Этот путь – соблюдение заповедей Господних. «Любяй Мя заповеди Мои соблюдает» (Ин.14:21). А заповеди Его все любовь суть и смирение»¹⁸⁸. Любимым словом преподобного Льва Оптинского к ученикам было Евангельское слово Спасителя: «О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою» (Ин.13:35), так он увещевал их иметь между собою любовь, мир и согласие¹⁸⁹.

Основа смирения – покаяние, и чем сильнее оно, тем сильнее в душе любовь; чем сильнее любовь, тем безмернее смирение. Покаяние – постоянное дело всей христианской жизни. «Если диавол не престает бороться с нами, то и покаяние не должно быть никогда упраздняемо... Если мы и до смерти будем подвизаться в покаянии, то и таким образом еще не исполним должного, ибо ничего достойного Царствия Небесного не сделали», – учит преподобный Марк Подвижник¹⁹⁰. Как покаяние может быть непрестанным, почему? Любящий никогда не престает ощущать горечь от огорчения в прошлом любимого. Любящий всегда в тревоге, в болезновании сердца, дабы в будущем не повторить огорчения. Для него это чувство не отвлеченное воспоминание о прошлом, а настоящая реальность и хранение будущего – живое, творческое чувство, созидающее истинное отношение к Богу, «покаяние есть вторая благодать»¹⁹¹, по слову святого Исаака Сирина.

Многие ищущие спасения желали бы обрести его безболезненно. Представления о безболезненном пути ко спасению – ложные. Преподобный Амвросий Оптинский писал: «По человеческому мнению, путь спасения, казалось бы, должен быть гладкий, тихий и мирный, а по евангельскому слову, путь этот прискорбный, тесный и узкий»¹⁹², а преподобный Антоний (Путилов) указывает: «Много нужно употребить усилий, трудов, издержек и перенесения разных неприятностей для устройства себе временного покоя! А сколько нужно употребить трудов и пролить поту, терпеть лишений, болезней, печалей и воздыханий для приобретения себе вечного покоя на небеси. А мы думаем, лежачи на боку, то есть мягкой постели и после роскошной жизни, да и в Царствие Небесное»¹⁹³. «Любовь Божия обретается в отречении от души своей», – говорил святой Исаак Сирин¹⁹⁴. Явление Христа настолько величественно, прекрасно и всесильно, что человек, удостоившийся этого явления, не имеет права не отказаться от всего, что мешает идти вслед за Ним. Отречение от мира и злой воли есть умирание во всем, что не есть Христово, во имя жизни во Христе. «Любовь Христова объемлет нас, рассуждающих так: если один умер за всех, то все умерли. А Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего» (2Кор.5:14–15). Умирание для мира не в отвращении от страданий мира, но в принятии этих страданий в сердце, сораспинаемое со Христом. Отрекаемся мы от греха, от «тайны беззакония», борющейся со всемирной любовию Бога. Будем мертвы для греха, а живы для Бога, внимая слову святого апостола Павла (Рим.6:11). «Ежедневно умирай, чтоб жить вечно»¹⁹⁵, – призывает преподобный Антоний Великий. Каждому христианину, желающему достигнуть нравственного совершенства, нужно пройти чрез многие искушения, как внутренние, так и внешние: досаждения, обиды, неприятности, одержать победу над страстями. «До дверей Царствия Небесного без труда и неудобств добраться невозможно... – писал прп. Амвросий Оптинский¹⁹⁶, – христиане не вдруг достигают совершенства, а пока достигнут оного, беспокоимы бывают тою или иною немощию или страстию»¹⁹⁷. «Без труда и сердечного сокрушения никто не может избавиться от страстей и угодить Богу», – говорит преподобный Варсонофий Великий¹⁹⁸. – Мы должны... благодарить Бога и считать себя блаженными, что немного сподобляемся поскорбеть здесь, дабы там (в Царствии Божием) обрести малый покой». И Евагрий говорит: «кто не очистился от страстей и молится Богу, чтобы скорее умереть, тот подобен человеку, который просит плотника скорее изрубить одр больного»¹⁹⁹.

Преподобный Макарий Оптинский пишет: «Вы должны веровать, что никакая скорбь не может с нами случиться, если не попустит Господь. А Он посылает скорби из любви к нам или в наказание за грехи, чтобы очистить здесь от оных, или к искусу нашей веры и в предостережение от грехов. А что самое наказание Божие происходит от любви Божией к нам, научает нас Священное Писание: «Егоже бо любит Господь, наказует, биет же всякаго сына, егоже приемлет. Аще наказание терпите, яко сыновом обретается вам Бог, аще ли без наказания есте, убо прелюбодейчищи есте, а не сынове» (Евр.12:6–8). Видите, когда мы наказуемы, то обретаемся как дети у Господа, а ежели не имеем наказания, то уподоблены прелюбодейчищным, а не родным детям. Так, когда вы имеете скорби, то знайте, что не забыты у Господа и Он промышляет о вас; и в том будьте уверены, что Он не пошлет выше меры искушения, но со искушением пошлет и избытие»²⁰⁰. Скорби необходимы на пути к Царству Небесному: «Вникайте в писание святых отец, – призывает преподобный Макарий Оптинский, – увидите, что непременно нужны скорби ко спасению, аще бы и грехов не имели, но кольми паче нам, унылым и нерадивым, потребны скорби. Святой Марк пишет: «Не любопытствуй, еже кою виною или когда, или чрез кого находят приличность бо коегождо и неотложное их тщание и всея твари о сем содействие, единаго Бога есть ведети, яко все на нас неволею, или любве ради, или за злобу нам прииде, и сего ради терпети и подобает и не отревати то»²⁰¹.

Спасение совершается в среде людей, где человек, находясь в постоянном столкновении с обстоятельствами, разнообразными характерами людей, должен познавать свои, а не чужие недостатки, немощи и страсти, и смириться чрез это познание. Преподобный Амвросий пишет: «Пребывание с другими нам нужно не для того, чтобы со всеми советоваться и им подражать, а чтобы в сообщении с ними познать свои немощи и смириться перед ближним»²⁰². Общежитие совершенно необходимо для познания себя и упражнения в смирении, рождающем любовь. Преподобный Амвросий учит: «Тяжким кажется сожитие с другими для неукрощенного самолюбия, но весьма полезно для обнаружения наших немощей, а то уединенному кажется, что он живет хорошо и исправно, и чрез то удобно впадает в самомнение и обольщение»²⁰³.

«Немощному, которому нужно еще возрастать, питаясь млеком заповедей, полезно также сожительство со многими, пока не обучится, не образуется, не постраждет от искушений, не будет падать и большом числе случаев восставать, и не приобретет душевного здравия», – наставляет святой Исаак Сирин²⁰⁴. Общежитие позволяет смириться и учит смирению не для аскетического подвига как такового, а для возрастания в любви. «Печаль, поражающая сердце за грех против любви, страшнее всякого возможного наказания... мучимые в геенне поражаются бичом любви! И как горько и жестоко это мучение любви!.. Ощутившие, что погрешили они против любви, терпят мучение вящее всякого приводящего в страх мучения... Неуместна никому такая мысль, что грешники в геенне лишаются любви Божией. Любовь есть порождение видения и истины, которое (в чем всякий согласен) дается всем вообще. Но любовь силою своею действует двояко: она мучит грешников, как и здесь случается другу терпеть от друга, и веселит собою соблюдших долг свой. И вот, по моему рассуждению, геенское мучение есть раскаяние. Души же горних сынов любовь упоявает своими утехами»²⁰⁵.

«Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем пребывает» (1Ин.4:16). На суде Божием не спросит Господь ни о посте, ни о молитве, ни о чем, кроме того, любили ли мы? Как мы относились к ближнему? Были ли дела любви, и в чем они проявлялись? Накормили ли, напоили ли, одели, утешили, или нет? Не сделавшие пойдут в муку вечную, а сотворившие дела любви войдут в вечную жизнь (ср. Мф.25:31–46). Если в молитве, посте, аскетических упражнениях человеку легко возомнить себя кем-то, «причастным» добродетели, а может быть, и святости, впасть в прелесть, то любовь к людям и к Богу чрез спасаемых Им людей подобна жертвенному пути креста. Она наполняет все и является величайшим подвигом и величайшим счастьем, блаженством уже в этой жизни, начатком вечного блаженства. Мы неизбежно познаем Причину всего на Страшном Суде, и если наша вера и надежда не родят в нас любви, то каким образом возможно будет пребывание в вечном Царстве Любви, которому не будет конца? «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь, – но любовь из них больше» (1Кор.13:43). «...любовь из них больше...», – так заканчивает святой апостол Павел свой вдохновенный гимн любви (1Кор.13). «Любовь никогда не перестает» (1Кор.13:8). Пророчества исполнятся, и в них уже не будет нужды, знания наши, во многом совершенно неточные и малоприемлемые, в Царствии Божием станут не нужны, ибо Господь откроет все, в том числе и о Своем творении любящим Его, любовь же останется.

Воздержание и аскетические подвиги помогают пребывать в любви, любовь к людям доказывает любовь к Богу (ср. 1Ин.4:20), а потому только ее присутствие является духовной гарантией того, что мы на пути к Богу. В «Отечнике» святитель Игнатий Брянчанинов поместил такой рассказ из Патерика: «Некто спросил старца: почему имеющиеся ныне между монахами подвижники не получают благодатных даров подобно древним? Старец ответил: потому что тогда была любовь, и каждый подымал ближнего своего вверх, ныне любовь охладела, и каждый влечет ближнего своего вниз. По этой причине мы не удостаиваемся получить благодати»²⁰⁶. Преподобный Амвросий Оптинский писал: «Бог и великие грехи прощает человеку против Него Самого; но согрешения против ближнего не прощает, если (человек) с ним не умиротворится»²⁰⁷. А авва Евагрий сказал: «Лучше быть среди тысячей с любовью, чем одному скрываться в пещерах с ненавистью»²⁰⁸. «Вера – начало любви, конец же любви – ведение Бога»²⁰⁹. «Любви предшествует бесстрастие; ведению же предшествует любовь»²¹⁰.

Любовь нелицемерна, и истинный делатель любви искренен. Преподобный Лев Оптинский так сказал своему ученику: «Если бы ты был, яко апостолы, простосердечен, если бы ты не скрывал своих человеческих недостатков, не притворял бы себе особенного благоговения, ходил бы не лицемерствуя, то этот путь ближайший ко спасению и привлекающий благодать Божию. Непритворство, нековарство, откровенность души – вот что приятно смиренному сердцем Господу. Аще не будете как дети, не внидете в Царствие Божие (Мф.18:З)»²¹¹.

Как на образец ревности, молитвенного подвига и безропотного перенесения искушений на пути в Царствие Небесное, пламенной христианской любви преподобные Оптинские старцы указывали на святых: «И о прежних святых пишется, что они не просто вошли в вечный покой, но по сказанному в псалмах, «проидохом сквозе огонь и воду и извел ны еси в покой». Видно иначе нельзя достигнуть оного покоя, как не потерпеть, да подождать, да потрудиться о себе и о других, так как без любви к ближнему невозможно спастись»²¹².

Преподобный Макарий Оптинский писал: «Посмотри на свою жизнь, поверь с жизнью и учением святых отцев. Они, прошедши страдательный путь жизни, смирением и любовию совершили оный и получили плод духовный; а мы, не говоря уже ты, ищем только покоя в жизни нашей; укоризн и досад не терпим, а отреваем от себя, и при таком бедном устроении повлачимся мнением о себе, а других укоряем, осуждаем, презираем и прочее, то каких же будем ожидать плодов духовных? Что сеем, то и жнем»²¹³. Также он писал: «Святые отцы при всей высоте своей имели смирение и помышляли быти себе грешных, отнюдь не обращая ума своего на добродетели и на дарования»²¹⁴. Совершенно неслучайно преподобные Оптинские старцы призывали каждого новоначального прочитать «Поучения аввы Дорофея» три раза²¹⁵. Кладезь святоотеческих поучений и примеров из жизни святых подвижников, книга эта должна служить руководством не только монашествующим, но и всем христианам (конечно, те места, что касаются вообще христианской жизни, а не монашеской специально). Авва Дорофей повествует: «...святые, принося себя в жертву Богу, живые закаляются ежедневно... отвергшись похоти плотской и похоти очес и гордости житейской, то есть сластолюбия, сребролюбия и тщеславия, и, взяв крест, последовали Христу и распяли мир себе и себя миру»²¹⁶.

Авва Пимен замечательно сказал и об учениках своих, и о наставниках: «Авва Серин пошел некогда со своим учеником Исааком к авве Пимену и говорит ему: «Что мне делать с этим Исааком, хотя он и с удовольствием слушает мои слова?» Авва Пимен отвечает ему: «Если хочешь доставить ему пользу, то делом покажи добродетель. Ибо он, внимая твоему слову, остается праздным. А если ты (свои слова) покажешь на деле, то это останется в нем»²¹⁷. Авва Феодор Фермейский никогда не приказывал ученику, говоря вопрошавшим его: «Разве я начальник общежития, чтобы ему приказывать? Конечно, я ничего не говорю ему, но, если хочет, пусть делает то, что на его глазах делаю я». Ревность ученика (аввы Исаака) умножилась²¹⁸. Кто таким путем идет ко спасению, также и руководит других. Духовная жизнь Оптинских старцев проходила под руководством богомудрых наставников, по пути совершенного послушания, смирения, терпения испытаний и скорбей. Этим же путем руководили они и обращавшихся к ним духовных чад и учеников. Стремящийся ко спасению и исполнению Евангельских заповедей необходимо должен вручить себя руководству опытного наставника. Выше мы подробно останавливались на качествах такого наставника и необходимости послушания и духовного руководства. Оптинские старцы всегда и в письмах, и в беседах убеждали в необходимости покорять свою волю руководству опытного наставника. «Из Египта исшедшие имели себе путеводителем Моисея, а из Содома избегшие имели себе наставником Ангела, – писал преподобный Антоний (Путилов), – нужно иметь некоего Моисея, ходатая... к Богу и наставника. Если же кто, надеясь на свой разум, думает не иметь нужды в руководителе, такой вскоре заблудит от пути правого. Почему и должны со слезами молить Господа Бога, чтобы даровал Вам наставника или наставницу незаблудную; ибо по гнилости недугов нужен и врач или лекарка опытная и благоискусная. Потому и должно хворому искать не столько обильную и покойную больницу, сколько врача искусного»²¹⁹. Вопрос о спасении преподобные Оптинские старцы неизменно связывают с духовным руководством, в письмах и наставлениях постоянно указывая на то, что в деле достижения сердечной чистоты и безбедного шествия к Богу духовный вождь, «некий Моисей» крайне необходим. «Всегда несовершен пребывает тот, кто думает, что он сам доволен руководствовать самого себя, итак, потребен другой руководитель, а не мы сами; мы не должны никогда вручать самим себе таковое начальство; другому руководителю надобно нам посвятить волю свою и ему повиноваться, а не нам самим»²²⁰.

Преподобный Моисей (Путилов) в письме²²¹ к брату своему Антонию (тогда еще мирянину – Александру Ивановичу), разбирая вопрос о дихотомии человека, указывает, что «внутренний» и «внешний» человек, «в одной ипостаси человека соединенные, так между собой различны, как различны между собою небо с землею, и так один другому противоборственны, что не бывшему просвещенну благодатию Христовою не можно разобрать себя самого и управить безбедственно»²²². Хорошо и полезно читать святых отцов, но еще недостаточно, указывает преподобный Макарий Оптинский: «...Господь даровал нам слово Свое, научающее нас в житии нашем, и вразумил богодухновенных отцов наших, прошедших путь жительства монашеского, оставить и нам учение, которое проходя, можем победить врагов наших, борющихся с нами чрез наши же страсти. Но как бы ни были разумны и старательны, а без видимого руководителя трудно нам одним подвизаться, и потому отцы установили чин повиновения старшим и опытным в духовной жизни, дабы, отсекая свою волю и разум, повинуясь во всем руководителям, пришли в навык добродетелей и стяжали бы смирение, которое всю силу вражию сокрушает и все сети и козни его разрушает»²²³.

Руководитель в духовной жизни должен не только сам пройти все послушания, но и обладать соответствующими качествами: быть любвеобильным, постоянным, неленостным в неослабном смотрении за учениками. Преподобный Лев пишет своей духовной дочери, старице, о наставлении учениц, приводя слова преподобного Иоанна Лествичника: «некоторые отцы другим, по вере их, слова произносили и, своих слов устыдившись, положили начало благое и исправили свою жизнь»²²⁴. Так же и ученики должны искренне, с доверием и любовию относиться к старцу, старчество состоит в (нелицемерном) искреннем духовном отношении духовных детей к своему духовному отцу или старцу²²⁵.

Среди монашествующих старческое духовное окормление имеет первостепенное значение. Преподобный Макарий Оптинский наставляет духовную дочь: «...Должно, принявши оный (монашеский образ), соблюдать три главные, преданные святыми отцами правила: веру к духовной матери, совершенное откровение помыслов и совершенное повиновение; и во всем надобно отвергнуться своего разума и воли, хоть и имеется что хорошо, что я понимаю или хочу сделать, но оному не верь, а когда подтвердит мать Н., тогда принимай за истину»²²⁶. Наставление это говорит именно об искреннем духовном отношении чад к духовному отцу. Преподобные Каллист Патриарх и сподвижник его Игнатий Ксанфопулы учат о пяти признаках такого искреннего духовного отношения: 1) чистую и нелестную веру руководителю своему в такой мере, чтобы смотреть на него, как на Самого Христа, и как Христу ему повиноваться; 2) истина – то есть чтобы истинствовать в деле и слове; 3) не творить своей воли: ибо для послушника творить волю свою большой вред; 4) не прекословить и не спорить, потому что прекословие и спор не свойственны благочестивым; 5) точно и искренно исповедовать все духовному руководителю своему, как бы перед Господом на Страшном Суде²²⁷. Тот, кто будет соблюдать эти пять добродетелей, имеет залог причастия блаженства праведных. «Прельстились те, – говорит святой Иоанн Лествичник, – которые, возложив упование на самих себя, сочли, что не имеют нужды ни в каком путеводителе»²²⁸. Исповеданию помыслов святые Оптинские старцы придавали особое значение. Преподобный Антоний (Путилов) писал, что без исповеди и чистосердечного откровения помыслов не может быть успеха в духовной жизни, «не можем быть мы ни смиренномудрыми, ни мирными, ни в других добродетелях благоуспешными»²²⁹. Ученик должен раскрывать перед старцем всю свою душу, все помыслы, желания и поступки, испрашивать его советов и благословения. Таковое откровение должно происходить обязательно с верой к духовному отцу, без чего откровение помыслов не приносит пользы, – пишет преподобный Макарий Оптинский духовной дочери монахине: «Тягость твоя точно видно от того происходит, что не чином открывалась, но без веры и с зазрением. Это мы видим и на древних отцах: которые верою открывали помыслы, те получали пользу; а напротив, другие без веры говорили, соблазнялись; что было и с покойным батюшкою (о. Львом (Наголкиным), старцем о. Макария): многие им пользовались, а многие соблазнялись. Помню м. Н., какую принимала от него пользу по вере, а когда оную потеряла, соблазнялась и уже не умиротворялась, а он все тот же. Господь да простит ее. Я написал к тебе только живой пример, что тебя тяготило и лежало на сердце»²³⁰. Исповедание всех своих согрешений пред старцем, раскрытие недоумений и помыслов приносит великую духовную пользу. Преподобный Антоний Оптинский наставлял: «От беспокойства помыслов более всего можно освободиться раскрытием их перед своим духовником»²³¹. Преподобный Макарий Оптинский считал, что откровение помыслов является основанием внутреннего благоустройства и порядка в обители²³².

Показывая силу откровения помыслов, преподобный Антоний наставлял новопостриженную монахиню: «Если хочешь... избегнуть сетей вражиих, то ничего не скрывай и не утаивай от духовной матери своей»²³³. Оптинские старцы указывают на то, что откровение помыслов дает победу над страстями, что приносит спокойствие духа: «...прочное спокойствие приобретается, когда, бывши на брани с невидимыми врагами, помощию Божиею победим их, исторгнем наши страсти и смиримся; тогда будет истинный и прочный покой. А как ты вступаешь в эту борьбу помимо ополчения? Единоборство опасно. А посреде воинствующих на сей брани можем научиться, падая и вставая, побеждаясь и побеждая, пока смиримся»²³⁴. Выше указывалось, что первое требование к подвижнику в духовной жизни по учению святых отцов – полная вера к своему наставнику и отношение к нему как бы ко Христу. Соответственно и все требования духовного руководителя следует выполнять как откровение всеблагой воли Божией. Старец Антоний писал: «Необходимо в лице настоятельницы своей видеть лицо Божие и иметь к ней преданность и доверенность... Один Бог во всех духовниках и старицах, и какова наша вера к ним, таковы и ответы услышим от них»²³⁵.

Именно «в вере или в доверии скрывается непостижимое таинство, так что человек самый простой и необразованный больше премудрого может не только вразумить, но и успокоить душу вопрошающего с доверием, а кто без доверия захотел бы искать разрешения в недоумении своем, тот, хотя бы вопросил и прозорливого мужа или пророка, ничего или очень мало услышит удовлетворительного»²³⁶. Величайшим искушением в духовной жизни является недоверие своему наставнику, таковое недоверие может родиться от неправильного отношения самого вопрошающего: «Если случится Вам искушение против Евангельской матери своей, то я скажу, что это самое тяжкое искушение, тяжелее которого не может быть ничего. Но в этом вина – Ваше нетерпение и неискусство в обращении»²³⁷. Далее преподобный Антоний (Путилов) желает своей духовной дочери приобрести истинное смирение, «которое бывает не на словах, а в сердце; и приобретается оно непрестанным памятованием своих прегрешений и недостоинства, и ни во что не вмешиваться»²³⁸. В подтверждение своих слов он приводит сходное учение святого Исаака Сирина о том, что «смирение и без дел многие прегрешения делает простительными. Напротив того, без смирения и дела бесполезны, даже доставляют нам много худого. Смирением, как я сказал, сделай беззакония твои простительными. Что соль для всякой пищи, то смирение для всякой добродетели; оно может сокрушить крепость многих грехов. И так, о нем (то есть о приобретении смирения) надо скорбеть непрестанно мыслию со смирением и с печалью рассуждения. И если приобретем оное, соделает нас сынами Божиими, и без добрых дел представит Богу, потому что без смирения напрасны все дела наши, всякие добродетели и всякое делание»²³⁹. Далее преподобный Антоний цитирует Слово 48 святого Исаака Сирина о том, каков бывает смиренномудрый: «...Никогда не бывает (в смиренном) суетливости, торопливости, смущения, горячих и легких мыслей, но во всякое время пребывает он в покое»²⁴⁰.

Преподобный Макарий Оптинский приводит толкование аввы Дорофея на известные слова Писания: «Спасение есть во мнозе совете» (Притч.11:14), что не со многими советоваться, а с кем должно (отцем своим) и обо всем»²⁴¹. До тех пор, пока человек не найдет себе духовного руководителя, он должен согласовывать свою жизнь с Евангельскими заповедями. В них искать ответ на духовные запросы, на них опираться при разрешении своих недоумений, внимать себе и не браться слишком ретиво за одни внешние подвиги²⁴².

Преподобный Макарий, хотя и говорит о недостаточности для руководства одного чтения духовных книг и о необходимости иметь наставника²⁴³, при отсутствии оного советует прибегать к писаниям святых отцов: «...ты скорбела на меня, что не получила ответа на письмо твое, о неустроении твоем и о сомнении достигнуть цели желаемой самочинным твоим путем без управления... Теперь скажу на вопрос твой: цель наша – спасение души; путь показан святыми отцами: чрез отвержение своей воли и разума удобнее можем побеждать страсти и исполнением заповедей Божиих стяжать добродетели и смирением низложить гордость; но как ты не нашла себе могущую тебя окормлять, а ты ей повиноваться, чрез что бы скорее могла смириться, то, имея разум, испытай сама заповеди Божии и отеческие писания и руководствуйся оным, идя путем смирения, сознавая во всем свою немощь и себя укоряя, а не ближних, и не уклоняясь от цели. Святые отцы очень ясно показали нам путь смирения, которое и без дел нас спасает, а дела без оного не спасут»²⁴⁴. «Бог не забудет труда подвига отцев наших, – говорит преподобный Варсонофий Великий, – прежде почивших и ныне живущих»²⁴⁵. Ради отцев и их молитв Господь долготерпит нашим грехам и сохраняет пока мир; отцы могут упросить Бога обратить внимание на нас и духовные нужды наши, «ибо молитвы их восходят к Нему, как блистающая молния и как солнечные лучи»²⁴⁶. Дело десницы Господней сотворить силу (Пс.115:16) и «дать нам крепость, чтобы мы могли шествовать по стопам отцев наших, то есть последовать (их) учению, жизни, долготерпению, любви, терпению, гонениям и страданиям, которые они претерпели от врага чувственно и мысленно»²⁴⁷.

На пути ко спасению христианину крайне необходимо тщательно изучать Слово Божие; припадание к этому целительному источнику, способному наполнить душу благодатной силой, утверждает в ней основы духовной жизни. В Священном Писании отображены все истины, составляющие предмет веры христианина, все нравственные нормы, исполняя которые безошибочно шествуем по спасительному узкому пути в Царство Небесное. Авва Дорофей в своем «Послании поучительном к брату, вопросившему его о бесчувствии и охлаждении любви» пишет, что «при бесчувствии души, брат, полезно частое чтение Божественного Писания и умилительных слов богоносных отцов, памятование о Страшном Суде Божием, об исходе души из тела и о имеющих ее встретить страшных силах, с соучастием которых она делала зло в сей маловременной и бедственной жизни»²⁴⁸. Следуя богомудрому наставлению аввы Дорофея, в Оптиной пустыни чтение Священного Писания было вменено всем иночествующим в общеобязательное правило (рясофорные послушники добавляли к пятисотнице две кафизмы, а манатейные монахи читали Священное Писание: ежедневно прочитывали в келии одну главу Евангелия по ряду, начиная с первой главы Евангелия от Матфея до последней главы Евангелия от Иоанна, и две главы из Апостола также по ряду, начиная с Деяний святых апостолов и кончая последней главой Апокалипсиса Иоанна Богослова; причем последние семь глав Апокалипсиса читали по одной в сутки; тогда последняя читалась в тот же день, что и последняя глава Евангелия от Иоанна. По окончании, таким образом, чтения всего рядового Завета начинали вновь с первых глав новый круг чтения²⁴⁹. Преподобный Макарий Оптинский учил: «Верою ищите укрепления в Слове Божием; оно есть пища для души и цельный бальзам для душевных наших язв, в скорби сладкое утешение; оно научает нас, что: его же любит Господь, наказует; биет же всякого сына, егоже приемлет (Евр.12:6). Слово Божие говорит, что пространный путь и широкие врата вводят в пагубу, прискорбный путь и узкие врата – в живот вечный (Мф.7:13), и паки: «горе вам, насыщенным, яко взалчете, горе вам, смеющимся, яко возрыдаете», а напротив, ублажает тех, кои здесь нищи духом, плачут, коих поносят и изгоняют без правды (Лк.6:25–26); потом притчей о богаче и убогом Лазаре показывает, что здешнее наслаждение и благоденствие лишают благ будущих, а скорби и страдания, подобно Лазарю, приобретает оные (блага), и еще то, что многими скорбями подобает нам внити в Царствие Божие»²⁵⁰. Также Макарий Оптинский призывает: «Читайте Евангелие, там найдете путь, истину и живот»²⁵¹.

Подобно тому, как тело человека укрепляется пищею, душа его должна укрепляться Словом Божиим, чтобы не ослабевать и не прийти в изнеможение духовное и не пасть. Преподобные Оптинские старцы называют Священное Писание пищей, поддерживающей жизнь души. «Чтение духовных книг просвещает наш разум и показывает путь ко спасению, питает душу так, как физическая пища питает тело»²⁵². Они призывают устроять свою жизнь согласно требованиям Слова Божия, а не только читать его. Однако в толковании Священного Писания нельзя полагаться на свой разум, но на разум Церкви. «Умнейшие светские люди не могут без руководства Церкви разуметь Писания»²⁵³, – говорил святой Макарий Оптинский. Толкование Священного Писания не может быть произвольным: «Вы, делая свои заключения, – пишет он, – основываясь на Священном Писании, нигде не предложили себе заповеди Божией о повиновении Церкви и к ней ни в чем не относили своего умозаключения, но прямо сами полагали смысл Священного Писания. Были богодухновенные пастыри и учители церковные, в них Сам Дух Святой действовал в оном деле; но вы сего о себе сказать не можете. Хотя и имеете естественный и науками просвещенный ум, но не благодатию. Знайте же, что мудрость мира сего есть буйство у Бога (1Кор.3:19)»²⁵⁴.

Истолкование и понимание Священного Писания должно быть согласовано с мнением и учением святых отцов: «Те люди, которые установили в Церкви порядок и определили смысл Священного Писания, были богодухновенные пастыри и учители церковные, в них Сам Дух Святой действовал в этом деле»²⁵⁵. Иначе можно уклониться от правильного понимания Священного Писания и тем самым погубить душу, так как толковать Священное Писание могли лишь очистившие сердце, то есть святые отцы. Святой Исаак Сирин учит: «Слова людей благоискусных (то есть отцов) да не будут для тебя как слова лицемеров и торгующих Словом Божиим, чтобы не остаться тебе во тьме до конца жизни своей. Не лишиться пользы от сих слов, во время брани не прийти в смятение, как ночью и не впасть в яму, под видом добра»²⁵⁶. Плотолюбцам и чревоугодникам входить в исследование предметов духовных так же неприлично? как и блуднице разглагольствовать о целомудрии... ум, занятый мирским, не может приблизиться к исследованию Божественного. ...Божественная горячность не возжигается в сердце, любящем покой»²⁵⁷. Святые отцы, достигнув личной святости и руководимые Духом Святым и разумом Церкви, оставили нам истинное толкование Слова Божия. Отцы опытно познали человеческую природу с ее немощами и страстями, научились побеждать духов злобы, глубоко постигли путь спасения и этот свой богатый опыт облагодатствованной жизни оставили в своих писаниях. «К словесам таинств, заключенных в Божественном Писании, не приступай без молитвы и испрошения помощи у Бога... Молитву почитай ключом к истинному разумению сказанного в Божественном Писании»²⁵⁸, – говорит святой Исаак Сирин. Так же и писания святых отцов следует изучать молитвенно, применяя изученное на практике, как и поступали преподобные Оптинские старцы. «Деятельный разум предпочитается простому понятию и разумению Писаний, почему и сказано: разум кичит, а любы созидает (1Кор.8:1). Не надобно углубляться далеко в разумение; что иногда не понимаете. Оставьте это так, ум еще не чист. Не может всего обнять; будьте довольны тем, что разумеете и постарайтесь оное исполнить; тогда и то откроется. Святой Исаак Сирин пишет: «горе предать новоначальному высокая», и в другом месте: «не пользуют Писания пребывающих в страстех»»²⁵⁹, – учит преподобный Макарий Оптинский.

Обуреваемым страстями Оптинские старцы советуют читать отеческие творения: «Читай словеса отеческие... они научают нас... как должно обучаться борению против страстей, побеждать и искоренять»²⁶⁰. Учения святых отцов есть «врачебница, указывающая средства для всякого рода духовных браней»²⁶¹. Почти в каждом письме преподобного Макария Оптинского встречаются ссылки на святоотеческие творения; если их выписать, то можно составить большой сборник отеческих поучений, преимущественно касающихся монашеского делания и основных христианских добродетелей. Преподобный Амвросий Оптинский в письмах к духовным чадам как мирянам, так и монашествующим очень часто тоже в качестве решающего аргумента приводит святоотеческие слова, часто приводя довольно обширные цитаты из святых отцов или перефразируя их. Покаяние, растворенное смиренным предстоянием Богу в молитвенном делании, принятие воли Божией о себе, послушание ради очищения от страстей – основные темы преподобного Амвросия, так же как и его святых наставников – старцев Льва и Макария. Соответственно этим основным темам приводятся и святоотеческие цитаты или ссылки на конкретные места святоотеческих творений.

Старец Макарий Оптинский советует игумении одного монастыря читать сестрам книги «святых Ефрема, аввы Дорофея, Иоанна Лествичника. Прологи и жития святых отцов, и смотреть от них плода – познания своей немощи и смирения, а не того, что «все знаю», и в случае беседы оспаривать других»²⁶². Преподобный Амвросий также придавал большое значение творениям именно этих отцов: «В них... ясно и практически изложено, как должен христианин евангельское учение приспособлять к образу жизни, чтобы получить милость Божию и наследовать вечное блаженство»²⁶³ Старец Макарий Оптинский призывал: «Занимайтесь чтением книг отеческих, но более деятельных... ибо умозрительные могут принести более вреда, нежели пользы. Из этих, то есть деятельных, вы познавать будете свою немощь и смирять свое сердце»²⁶⁴. Так же преподобный Макарий предупреждал быть крайне осторожными при чтении «Добротолюбия», приводя в своих письмах слова преподобного Паисия Величковского, который, выражая радость по поводу издания «Добротолюбия», сожалеет, что многие, приобретающие эти книги, по неискусности принявшись за духовное делание, могут пострадать. «Книга «Добротолюбие» – пишет он, – вся хороша, но ум юн не может принять твердой пищи, требует еще млеком деятельности питатися. И Господь говорил Своим ученикам: “Много имам глаголати вам, но не можете носити ныне” (Ин.16:12)»²⁶⁵. Также старец Макарий писал: «Книга «Добротолюбие» весьма полезная и душеспасительная, она учит и деятельным добродетелям, и умозрительным, но если, оставя первые, возьмешься за вторые, то не только не получишь пользы, но можешь еще и повредиться»²⁶⁶.

Принимая во внимание возможные препятствия на пути спасения, преподобные Оптинские старцы советуют прежде всего стремиться к смирению, а не искать духовных дарований, помня, что Спаситель призывал: «Научитесь от Меня: ибо Я кроток и смирен сердцем; и найдете покой душам вашим» (Мф.11:29–30), а также советоваться с духовно опытными людьми: «Писание есть лес, в котором без искусного путеводителя можно заблудиться и быть в опасности. Многие пострадали от своей самонадеянности»²⁶⁷. Благотворно воздействует на человека чтение Слова Божия и писаний святых отец, однако это духовное упражнение само собой не может спасти человека, а лишь указывает на Христа, единственно дарующего исцеление и спасение.

В деле спасения приобретение смирения является решающим шагом совершенствующихся в добродетели, кроток и смирен сердцем был Господь (Мф.11:24), именно смирению и кротости призывал Он научиться от Него, дабы обрести покой душе (Мф.11:29), указывая на легкость и благостность его «бремени» (Мф.11:30) – Евангельского закона и учения, нетрудных по исполнению при содействии Божественной благодати. Так же и святые отцы, по слову преподобного Макария Оптинского, «при всей высоте своей имели смирение и помышляли быти себе грешных, отнюдь не обращая ума своего на добродетели и на дарования»²⁶⁸.

Смирение – основа отношений человека к Богу. «Возлюби смирение во всех делах твоих»²⁶⁹, – призывает святой Исаак Сирин. Осознав свою всецелую зависимость от Творца всяческих, прочувствовав глубину своего падения, греховную удаленность души от первозданной чистоты и богоподобия, человек может приступать к Богу и обращаться к Нему за помощью. Без смирения к Богу приблизиться невозможно. Смирение и послушание возможно рассматривать лишь по отношению к любви истинно христианской, о чем выше говорилось. Смирение (ταπεινοφροσύγη) по отношению к Богу появляется лишь на почве любви к Нему, возникает на почве сознания своей греховности (ср. Лк.18:14), в своем проявлении и обнаружении смирение обусловлено настроением страха Божия, веры и надежды на Бога. Смирение полностью противоположно гордости. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин учит: «...Никто не может достигнуть чистоты и конца совершенства иначе, как истинным смирением, которое сначала должен человек оказывать братиям, так же и Богу в сокровенности сердца (в глубине, in penetralibus cordis), в полной уверенности, что без покровительства и помощи Его, оказываемой ежеминутно, он вовсе не может достигнуть совершенства, которого желает и к которому с усилием стремится»²⁷⁰. Истинная любовь «не превозносится и не гордится» (1Кор.13:4), то есть смиряется. Истинно христианское смирение человека перед Богом есть глубокое сознание и живое чувство того, что сам по себе человек ничего не значит и не может, а если чем-то и становится (в жизни духовно-христианской), то лишь силой и милостью Господней, снисхождением Его и любовью.

Святитель Василий Великий напоминает, что «во всем, что ни сделано нами доброго, душа причины успеха должна приписывать Господу, нимало не думая, чтобы она в чем-либо добром успевала собственною силою. Ибо таким расположением обыкновенно производится в нас смиренномудрие. А смиренномудрие – сокровищехранительница добродетелей»²⁷¹. Сознание собственного недостоинства должно быть присуще человеку во время всей его земной жизни, а смирение является фундаментом, на котором созидается христианская жизнь. На основании глубочайшего личного опыта и учения святых отцов Оптинские старцы поучали, что евангельское совершенство заключено в глубине смирения. Смирение – основа христианского религиозного чувства, без него нет ни молитвы, ни поста, ни послушания и невозможна любовь.

Без смирения невозможно познать истину, смирение – это способность видеть истину. Смирение открывает нам зрение наших грехов, даже самых «незначительных». Самолюбием и гордостию мы отпадаем от Бога и помрачаемся тьмою, смирением приближаемся к Богу и просвещаемся. Преподобный Амвросий Оптинский говорил: «По свидетельству Священного Писания нет выше дарования, чем дарование смирения»²⁷². Смирение – начало добродетелей, без него добродетелей быть не может, поэтому старец Макарий Оптинский писал в своем «Предостережении»: «Смирение более всех подвигов и добродетелей нужно для спасения»²⁷³, а старец Антоний (Путилов) учил: «Что соль для всякой вещи, то смирение для всякой добродетели необходимо»²⁷⁴. Святой Исаак завещал: «Возлюби смирение во всех делах твоих, чтобы избавиться от неприметных сетей, какие всегда находятся вне пути смиренномудрых»²⁷⁵. Смирение является самым действенным оружием в борьбе с духами злобы, «в кротких сердцах почивает Господь, а мятежливая душа – седалище диавола»²⁷⁶. Преподобный Макарий учил благоугождать Господу деланием заповедей, «но, чтобы все они были растворены смирением, а без смирения не могут воспользовать»²⁷⁷, поскольку всякая добродетель тем тверже и основательнее, чем смиреннее человек. Старец Амвросий Оптинский учил, что «добродетели не могут быть без смирения... потому что смирение подает крепость во всякой добродетели»²⁷⁸

Смирение и отвержение своей воли преподобные Оптинские старцы согласно со святыми отцами называли основанием монашеской жизни. «При всех наших деланиях самонужнейшее – смирение, а оно учит считать за ничто и иметь себя под всеми; а что– то эта азбука у нас не тверда, хотя нередко случаи бывают к научению сему искусом; да и прежние грехи наши должны нас смирять, и помнить то, что «монах есть бездна смирения и столп терпения»²⁷⁹. Преподобный Амвросий Оптинский говорил, что смирение рождается сознанием своих недостатков и самоукорением²⁸⁰. Самоукорение – это означает во всяком неприятном, скорбном случае и обстоятельстве должно возлагать вину на себя, а не на других»²⁸¹. Святой Исаак Сирин призывает нас всю жизнь свою считать себя грешником, «чтобы во всей жизни своей быть тебе праведным»²⁸². Ничто так не способствует смирению, как послушание и самоотвержение: «Отсечение своей воли и несоставление своего разума есть первое средство к стяжанию смирения»²⁸³. Старайся стяжать во всем самоукорение и смирение, то и внимание будешь иметь, и стражу за своими сердечными движениями»²⁸⁴, – учит преподобный Макарий Оптинский. «Будем учиться мысленно себя за все укорять и осуждать, а не других, ибо чем смиреннее, тем прибыльнее; смиренных бо любит Бог и благодать Свою на них изливает»²⁸⁵, – пишет преподобный Антоний (Путилов).

Преподобный Антоний Оптинский писал: «Если искренне желаете вы иметь свободу от страстей и от всех недугов душевных и хульных помышлений и научиться смирению, то должно совершенно волю свою, а с ней всю непокоряющуюся гордыню поплевать и потоптать собственными ногами, чрез что обновится, яко орля, юность твоя (см. Пс.102:5), и из человека своевольного и грешного сделаетесь Ангелом Божиим»²⁸⁶. Преподобные Оптинские старцы считали отсечение своей воли наиболее верным путем: «Избери себе этот надежный путь, имей отсечение своего разума и воли»²⁸⁷. Отсечение своей воли для монашествующих необходимо в особенности. «Оставь свою волю позади себя и смиряйся в течение всей твоей жизни и спасешься»²⁸⁸. Преподобный Варсонофий Великий и Иоанн Пророк учат о преимуществе жизни в общежитии, особенно где находятся духоносные наставники, достигшие святости: «Кто умрет в смирении и послушании, тот спасается Христом, ибо Господь Иисус есть защитник его»²⁸⁹. Держащийся же своей воли, своевольник, принимает лишь иногда на себя личину смирения и послушания. Святые отцы говорят, что после нескольких увещаний продолжающему держаться своей воли необходимо предложить покинуть общежитие²⁹⁰. Всякий монах, если хочет быть истинным монахом, должен отсекать волю свою и иметь смиренномудрие. Преподобный Амвросий Оптинский учил: «Если не хотим жить по своей воле и разуму, то не должны уклоняться от стези и учения святых отцов, которые велят нам смиряться, покориться, отсекать свою волю»²⁹¹. Новоначальному, чтобы знать волю Божию о себе, прежде необходимо научиться отсекать свою волю: «Воля Божия исполняется в отсечении своей воли»²⁹². Старцы учат: «В монастыре первый долг – отвержение себя, своей воли и разума»²⁹³. Преподобный Макарий любил повторять слова аввы Пимена²⁹⁴ о том, что воля человека есть медная стена между ним и Богом²⁹⁵. Отвержение своей воли сопряжено со скорбями и лишениями. «Отвержение своей воли и разума составляет крест или скорбь, служащие нам на спасение»²⁹⁶. Желающих направлять волю по своему разумению Оптинский старец Антоний предостерегает: «Самосмышлению своему не верьте ни в чем»²⁹⁷, самовольник не находит покоя в своих действиях, потому что «своя воля человека не столько учит, сколько мучит»²⁹⁸. Преподобный Амвросий говорит: «По мысленным внушениям, и то с рассуждением и великим рассмотрением, живут одни только совершенные. А новоначальные, и немощные, и страстные должны жить под правильным руководством»²⁹⁹.

Смирение и послушание удобнее всего проявляются в отношениях с другими людьми, особенно братьями и сестрами во Христе. Старец Иларион Оптинский наставляет духовную дочь в терпении и смирении: «М. Мелания, ты страшишься изменить свою одинокую жизнь на общественную, если Господь устроит поместиться Татиане Алексеевне в твоей келейке. Не того надо страшиться, что будет тесно для тела, но надо просить Господа, и Царицу Небесную, и скорого нашего помощника родимого Батюшку (имеется в виду старец Макарий)³⁰⁰, чтобы Господь по милосердию Своему устроил душевную пользу вашу, и особенно при помощи Божией понудитеся друг друга понести немощи (см. Гал.6:2). А если и случится какая неприятность, то старайтеся прибегнуть к смирению и самоукорению»³⁰¹. Научая своих духовных чад смирению и терпению, старцы Оптинские, как и во многих других случаях, обращались к сокровищнице святоотеческого Предания. Например, приводя слова Спасителя о терпении (Мф.10:22), преподобный Лев подкрепляет их цитатой из святого Илии Экдика: «Дом убо души есть терпение, обдержится в нем, имение – смирение, питается бо тем»³⁰². На сетования духовной дочери о том, что не может терпеть и оскорбляется на клевету и поношение, он приводит 127 главу святого Марка Подвижника из «Добротолюбия»: «Егда увидиши кого во многих безчестиях болезнующя, веждь, яко помысл тщеславия насытився, неприятно сердечных семен жнем рукояти»³⁰³. Также советует ей прочесть главу 31 из «Деятельных и богословских глав» святого Симеона Нового Богослова³⁰⁴.

Преподобный Амвросий Оптинский научал, что всегда лучше уступать, если будешь настаивать справедливо – это все равно что рубль ассигнаций, а если уступишь – рубль серебром³⁰⁵. Также преподобный Амвросий учил, что: «смирение состоит в том, чтобы уступать другим и считать себя хуже всех. Это гораздо покойнее будет»³⁰⁶. «Уступать другим», так как смирение не безобъектно, предмет его – конкретные люди, уступчивость приносит покой внутренний, а не телесный. Преподобный Анатолий (Зерцалов) раскрывает тайну искусства смирения: «Сказываю по секрету, сказываю тебе самое лучшее средство обрести смирение. Это вот что: всякую боль, которая колет гордое сердце, потерпеть. И ждать день и ночь милости от Всемилостивого Спаса. Кто так ждет, непременно получит»³⁰⁷. Преподобный Иосиф (Литовкин) научает: «Смиряйся перед младшим тебя, живи воздержанно, не наедайся до сытости, ибо от сего умножаются помыслы», а также «хорошо... смиренное сознание своего недостоинства»³⁰⁸, а преподобный Анатолий (Потапов) говорит: «...Скорейший путь ко смирению: прежде всего следует сознать себя немощнейшим червяком, ничего не могущим сделать доброго без дара Духа Святаго от Господа нашего Иисуса Христа, подаваемого по молитве нашей и ближних наших и по Своему милосердию»³⁰⁹.

По учению святых отец и старцев, всякий подвиг должен совершаться с рассуждением, соразмерно со своими духовными и телесными силами, а главное, с благословения духовного руководителя. Живущий по своему произволу, хотя бы и нес большие подвиги, не может преуспеть в духовной жизни, потому что все сделанное по своей воле не всегда бывает угодно Богу, по причине тщеславия и превозношения. Отсечь – значит не иметь страстей (избавиться от них), учат прпп. Варсонофий Великий и Иоанн Пророк³¹⁰. Плач омывает всякого от грехов, но человек достигает плача трудом, посредством многого поучения в Писании, терпения, размышления о Страшном Суде и стыде вечном, и чрез самоотвержение, как Господь сказал: иже хощет по Мне идти, да отвержется себе и возьмет крест свой и по Мне грядет (Мф.16:24).

Отвергнуться же себя и взять крест свой – значит отсекать волю свою во всем и почитать себя за ничто»³¹¹. «Без благословения и одобрения духовной матери своей ничего не делайте, – увещал преподобный Антоний Оптинский духовную дочь, – не начинайте не только рукоделия какого и внешнего упражнения, но самой молитвы, то есть келейного правила, количества поклонов, чтения книг, воздержания, поста, бдения, трудов и проч. И если они не будут рассмотрены, одобрены и благословлены матерью Вашей, то и Богу будут не приятны»³¹². Новопостриженному монаху преподобный Антоний Оптинский писал: «Обетов и канонов на себя не накладывайте никаких без одобрения отца духовного, с советом которого один поклон принесет Вам более пользы, нежели тысячу поклонов своевольных, чему верьте без сомнения»³¹³. Призывая к благочинию и послушанию, преподобные Оптинские старцы восстают против самочиния и своеволия, указывая на пагубные последствия всякого начинания без благословения даже в спасительных целях: «Напиши мне искренно тайное твое подвижничество, на которое ты не приняла благословения; а самочинное подвижничество и опасно и душевредно. Если добро это, то зачем оно тайно от духовного отца? ...Подсады вражии повсюду, разумеется под видом добра и пользы душевной³¹⁴. Преподобный Антоний (Путилов), основываясь на «Подвижнических уставах» святителя Василия Великого³¹⁵, учит, что кто и в добром деле усиливается исполнить свое желание, то такое дело не богоугодно: «Полезнее было бы следовать воле Божией, а не своей». Тем более что не все благие желания приходят от Бога³¹⁶.

Послушание должно лежать в основе всех добродетелей, к усвоению которых стремятся все для спасения, ибо послушание было первой заповедью, данной человеку по его сотворении. Оптинские старцы учили: «В Евангельском учении проповедуется, что послушание есть главная добродетель христианская... Послушание паче жертвы, послушание паче поста и молитвы. Всем назначено послушание: и младшим, и старшим»³¹⁷. «Послушание, – по слову Лествичника, – такая добродетель, без которой никто из заплетенных страстями не узрит Господа»³¹⁸. Преподобный Макарий Оптинский писал, что послушание должно лежать в основе духовной жизни каждого монаха. «Сам Спаситель наш Господь Иисус Христос говорил о себе: «снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшего Мя Отца» (Ин.6:38). И хотя Он был премудрый и пресовершенный, не имел нужды в учении, не требовал руководства, но при всем том жил в послушании у Иосифа и Матери Своей: «и бе повинуяся има» (Лк.2:51). Спаситель наш оставил нам пример, которому мы должны следовать. И сказал ученикам Своим и всем последователям: «Слушаяй вас Мене слушает: и отметаяйся вас Мене отметается: отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя» (Лк.10:16)³¹⁹.

Старец Амвросий Оптинский считал преслушание великим грехом, «который и мученичеством не заглаждается»³²⁰. «Послушание исполняя, считай, что оно тебе поручено от Господа через человека, и от усердия исполнения его зависит твое спасение»³²¹. А преподобный Антоний (Путилов) говорил так: «За своеволием неизбежно последует искушение»³²². Говоря о соразмерности поста силам постящегося, преподобный Амвросий ссылался на святого Исаака Сирина, писавшего об одном старце, вкушавшем пищу через два дня, который по прошествии некоторого времени не мог уже вкушать пищу обычно, а был вынужден вкушать чаще и более обычной порции³²³. Далее преподобный Амвросий учит, что: «...более нужно заботиться о душевных добродетелях, касательно же употребления пищи и других телесных подвигов, у вас должно стоять впереди всего благое рассуждение со смирением»³²⁴.

Причина зла в преслушании, учат преподобные Оптинские старцы: «Корень всему злу – самость и упрямство... Нужно всячески постараться вырвать этот злой корень смирением и послушанием»³²⁵. Не должно смущаться послушанием, «все свое за святое послушание должно оставлять без смущения, ибо святое послушание выше всего правила и больше есть поста и молитвы»³²⁶. О смысле подвигов преподобный Макарий учил: «Наши подвиги: уединение, пост, молитва, поклоны... и прочее нужны для отыскания плодов смирения, без которых эти подвиги ничтожны»³²⁷.

Оптинские старцы учили, что душевное спокойствие достигается только послушанием и смирением. Преподобный Амвросий Оптинский говорил: «При смирении всякая вещь бывает на своем месте, ни к кому нет ревности и зависти, ни к здоровым, ни к предпочтенным, и к обласканным; всем свое, а нам наше при смирении будет полезно, и богоугодно, и даже приятно, если вполне восчувствуем собственное сознание пред Богом и перед людьми»³²⁸. Преподобный Антоний (Путилов) учил: «Бог, видя смирение, возвратит спокойствие души твоей и возвеселит сердце твое радостию о спасении»³²⁹. «В смирении наш душевный покой. Наши радости и наше спасение»³³⁰. А также: «Смиренный человек во всякое время пребывает в тишине и покое»³³¹. Без кротости и смирения, достигаемых послушанием, невозможно достигнуть Царствия Божия: «Кротость и смирение сердца – такие добродетели, без которых не только Царствия Небесного наследовать, но ни счастливым быть на земле, ни душевного спокойствия ощутить в себе невозможно»³³². Без духовной борьбы над собой христианин не может прийти в смиренное устроение духа. Духовную борьбу невозможно отложить на потом, держать где-то в перспективе и продолжать плыть по волнам житейского моря: «Оставь обманчивую мысль, – говорил преподобный Амвросий Оптинский, – что ты в отдаленном месте будешь смиряться, будешь переносить всякое попрание и уничижение, а лучше смирись в настоящее время... где мы живем, и считай себя мысленно под ногами всех, то есть считай себя достойной всякого попрания, и уничижения, и досаждения»³³³. Достигать спасения необходимо в том месте, куда определен Промыслом Божиим, если, конечно, не будет особого старческого благословения³³⁴. Преподобный Антоний Оптинский писал: «Вы пишете, что в другом месте лучше будет Вам, но это лишь внушение противника, усиливающегося вытащить Вас от истинной пользы ко мнимой. Куда бы Вы ни подумали уклониться или переселиться, туда же и внутренний свой хаос перетащили – ибо как смиренным везде рай земной, так и несмиренным везде будет мука и каторга не легче смерти. Не определяйте себе тишины вне обители своей, но ищите ее в духе смирения Христова внутри обители и в своем сердце»³³⁵. Поучения эти Оптинских старцев о неполезности перемены места вполне согласны со святоотеческим учением, например, святой Исаак Сирин говорит: «Сиди в келии, и это само по себе научит тебя всему»³³⁶. Также Исаак Сирин говорит и о необходимости для возрастания духовного пребывать на одном месте: «Основание всего доброго, возвращение души из вражия плена, путь, ведущий к свету и жизни, – все это заключено в сих двух способах: собрать себя воедино и всегда поститься, то есть премудро и благоразумно поставить для себя правилом воздержание чрева, неисходное пребывание на одном месте, непрестанное упразднение (от дел, возмущающих ум) и богомыслие³³⁷.

Искусные врачеватели души, преподобные Оптинские старцы индивидуально подходили к каждому вопрошавшему и прежде всего старались напомнить о вечном назначении человека – достижении Царствия Небесного. Они советовали помышлять о Страшном Суде Божием, о приговоре Праведного Судии. Страх Божий удерживает душу от множества греховных поползновений. «Страх Божий есть начало добродетели», – учит святой Исаак Сирин³³⁸, начиная этими словами свою первую гомилию «Об отречении мира и о житии монашеском». По учению святого Исаака Сирина, страх Божий – «порождение веры», причем рождается он у устранившихся от мирских хлопот, «посевается» в сердце того, кто собрал мысли от кружения по миру объектов в размышлении «о грядущем восстановлении»³³⁹. Страх Божий есть страх смерти, смерти боятся живущие нечисто и лишенные ведения (то есть познания добра), таким «вожделенна жизнь временная». Нечестивцы боятся смерти, осуждаемые своею совестию, «а кто имеет в себе доброе свидетельство, тот столько же желает смерти, как и жизни»³⁴⁰. Страх за тело бывает в людях настолько силен, что «вследствие онаго нередко они остаются неспособными совершить что-либо достославное и досточестное. Но когда на страх за тело приникает страх за душу, тогда страх телесный изнемогает пред страхом душевным, как воск от силы пожигающего его огня»³⁴¹.

Вера триедина, состоя из любви, смирения и самоотречения. Лишь об обладающем этими качествами возможно сказать, что он верит во Христа, то есть является христианином. Цель веры – совершенная любовь, достигнув ее, возможно сделаться причастником будущих благ и наследовать Царствие Небесное. За совершенную любовь необходимо бороться, восходя от силы в силу. Любовь воинствует, а не спит. Помня слова Апостола: «Если же кто и подвизается, не увенчивается, если незаконно будет подвизаться» (2Тим.2:5), следует выяснить, что есть истинное воинствование, а что ложное.

Вера Христова ясно отличается от всевозможных псевдорелигий и сект по совершенно определенному признаку. «Гортань брашна различает, – говорит Писание (Иов.34:3). Так и вкус духовный все ясно показывает, как оно есть, не подвергаясь прельщению»³⁴², – учит святой Григорий Синаит. Таким признаком, «вкусом», является страх Божий, «начало добродетели». Человек, любящий Бога, ведом вперед страхом потерять эту любовь. Первоначально любовь к Богу подобна первому лучу солнца, разгоняющему тьму, но не делающему ее светом и днем. Ощутивший любовь из духовной осторожности не должен называть ее любовью, так как ее необходимо доказать, а не только декларировать. Преждевременное стремление к развитию в себе чувства любви к Богу ведет к самообольщению, шествие ко Христу начинается и совершается под водительством страха Божия. Святой Исаак Сирин говорил также: «Покаяние есть корабль, а страх – его кормчий, любовь же – Божественная пристань»³⁴³. Смирение веры не говорит о любви, а ищет смирения, при прочности которого и возможна любовь. Преподобный Амвросий Оптинский пишет: «По свидетельству преподобных Каллиста и Игнатия³⁴⁴, любовь и милость отличаются от смирения одними только наименованиями, а силу и действие имеют одинаковые. Любовь и милость не могут быть без смирения, а смирение не может быть без милости и любви»³⁴⁵.

Первоначальная любовь не забывается в смирении веры, но в своем восхождении к совершенной любви вере способствует не пустословие, а отеческий жезл, доводящий до духовного рая. Вера рождает божественный страх. Все святые отцы считают, что именно возникновение страха Божия в человеке есть признак осуществления в нем веры, обретения ее. С возникновением в подвизающемся страха Божия начинается воинствование его за совершенную любовь.

На пути к совершенству надлежит пройти большой путь, на котором будет много несовершенных чувств и расчетов, связанных с его отношением к Богу. Страх чистой любви, любви совершенной – оскорбить Любимого. Но совершенная любовь достигается узким и долгим путем. И помимо предощущения чистой любви есть и другая причина исполнять волю Божию: страх вечного наказания за неисполнение этой воли, за неисполнение заповедей. Страх Божий очищает, это омовение для души так же необходимо, как телу – омовение рук, дабы не заболеть, телу – животом, а душе – прелестью.

Святые отцы учат, что есть два вида страха Божия³⁴⁶, один – новоначальных, другой – совершенных. Святые Каллист и Игнатий Ксанфопулы говорят, что отцы страх ставят сразу после веры. О первом страхе написано так: «начало премудрости – страх Господень» (Пс.110:10; Притч.1:7); «приидите, чада, послушайте Мене, страху Господню научу вас» (Пс.33:12); «страхом Господним уклоняется всяк от зла» (Притч.15:27); страх рождает соблюдение заповедей. Святой Исаак говорил не только о том, что от страха Божия берет свое начало добродетель, – он же пишет, что со страха Божия человек начинает истинную жизнь: «начало истинной жизни в человеке – страх Божий; а он не терпит пребывать в душе вместе с рассеянием мыслей»³⁴⁷. Святой Исаак дает верный ориентир на пути в Царствие Божие: «умудрились же в основание шествия твоего положить страх Божий и в немногие дни становились у врат царствия, не крушась по пути»³⁴⁸. Имеющих страх Божий первого вида святой Петр Дамаскин уподобляет рабам³⁴⁹, «ибо боящийся мучения боится, как раб, и уклоняется от злого, (по сказанному) «страхом Господним уклоняется всяк от зла, и страху Господню научу вас (Притч.15:27 и Пс.33:12)». И так это и подобное сказано о вводном страхе, по слову святого Дорофея, чтобы по страху угроз пришли мы, грешные, в покаяние³⁵⁰, ища, как бы получить нам прощение грехов наших. «Страх научает нас пути к жизни... и насколько человек подвизается во благом, настолько возрастает в нем страх, так что и указывает ему и малейшие его согрешения»³⁵¹.

Второй страх есть страх совершенных, о котором в Писании сказано: «Блажен муж, бояйся Господа, в заповедех Его восхощет зело» (Пс.111:1); «Блажени вси боящиеся Господа, ходящие в путех Его» (Пс.127:1); «Бойтеся Господа вси святии Его, яко несть лишения боящимся Его» (Пс.33:10); «...се тако благословится человек, бояйся Господа» (Пс.127:5); «...страх Господень чист, пребывает в век века» (Пс.18:10). Святой Петр Дамаскин пишет: «Признаком первого страха служит то, что человек ненавидит грех и гневается на него, как уязвленный зверем, а совершенного любовь к добродетели и опасение перемены, ибо нет человека, не подверженного изменению. Вот почему при всяком деле в этой жизни мы должны всегда бояться падения»³⁵². Первый страх необходимо всегда хранить в себе, «ибо он есть как бы сокровищехранилище всякого доброго деяния, самое крепкое»³⁵³. Имея его, всегда будешь идти путем делания заповедей Господа нашего Иисуса Христа. Авва Дорофей говорит о втором страхе, что он – мера совершенных, «исполняющих волю Божию из любви к Богу»³⁵⁴, причиной этого страха является то, что совершенный «любя Бога собственно для того, чтобы благоугодить Ему... знает, в чем состоит существенное добро», совершенный «познал, что значит: быть с Богом»³⁵⁵. «Однако, – предупреждает авва Дорофей, – невозможно достигнуть совершенного страха, как только первоначальным страхом»³⁵⁶. «Ибо трояким образом, как говорит Василий Великий³⁵⁷, можем угодить Богу: или благоугождением Ему, боясь муки, и (тогда) мы находимся в состоянии раба; или, ища награды, исполняем повеления Божии ради собственной пользы, и посему уподобляемся наемникам; или делаем добро ради самого добра, и (тогда) мы находимся в состоянии сына»³⁵⁸. Посему и святой Иоанн Лествичник указывает три действительные причины постричься в монахи. «Все, усердно оставившие житейское, без сомнения, сделали это или ради будущего царствия, или по множеству грехов своих, или из любви к Богу»³⁵⁹. Идя святоотеческим путем покаяния, смирения и страха Божия, «приобретешь ты и совершенный страх, чистый, по любви и добродетели и милости благого Бога нашего»³⁶⁰.

Для научения любви первый страх научает ненависти ко греху. Авва Исаия говорит: «Имеется естественная ненависть, и без ненависти к греху и демонам не открываются глаза души. Эта естественная ненависть превратилась в нас в противоестественную ненависть к ближнему»³⁶¹. Страх Божий открывает нам глаза, и мы начинаем видеть, что в нас нарушает волю Божию. «Когда страх Господень приходит в сердце, то показывает ему все грехи»³⁶². Памятование о Страшном Суде Божием удобнее всего возбуждает душу к первому страху. Преподобный Амвросий Оптинский, указывая на слова: «Со страхом жития вашего жительствуйте» (1Пет. 1:7), писал: «Слова сии показывают, что главное средство к тому, чтобы жить благочестиво и светло, состоит в страхе Божием и страхе будущего Суда и вечных мук. Только при содействии этого страха, с помощью Божией и бывает соблюдение заповедей»³⁶³. Во всякое время да держимся страха Божия, и страх Божий сохранит нас от всякого зла, тайного и явного»³⁶⁴. По мысли преподобных Оптинских старцев, общий путь усвоения человеком дара страха Божия и развития его в спасительную добродетель должен состоять в том, чтобы человек постоянно осознавал свою греховность перед Богом и стремился бы к исполнению Его святой воли. Старцы учат, что на низшей ступени развития добродетель страха Божия основывается на мысли о неотвратимости Божия Суда, на низшем чувстве страха, боязни будущих вечных мук за грехи. Святой Исаак Сирин говорит: «Всякому начавшему жить по Богу полезен страх наказания и производимая им скорбь. Кто не без участия этого страха думает положить начало доброй жизни, тот мечтает построить дом на воздухе. Без основания, что, конечно, невозможно»³⁶⁵. Рабский страх человека перед Богом и Его праведным Судом постепенно преобразуется в возвышенное чувство благоговения перед Ним, в чувство искреннего и сердечного, беспрекословного влечения к Богу. В душе достигшего этой степени уже не боязнь наказания заставляет уклоняться от греха, а желание быть в единении с Богом; эта степень – сыновнего страха. Но и на этой степени нельзя останавливаться – по мере духовного возрастания сыновний страх Божий должен перерасти в любовь к Богу и к ближнему, так как «страх Господень дар от Господа, и на стезях любления поставляет» (Сир.1:13). Христианин достигает «второго страха». Духовное совершенствование подвижника и утверждение его в страхе Божием есть единый процесс. На высоте нравственного совершенства возможно удержаться, лишь имея страх Божий, без которого духовное ниспадает до плотского. Оптинские старцы так говорили об этом: «Ежели и святым в Слове Божием предписывается иметь страх, по сказанному: “Бойтеся Господа вси святые Его, яко несть лишения боящимся Его” (Пс.33:18), кольми паче нам, грешным и неправедным, необходимо иметь страх Божий, и страх смерти, и Страшного Суда Божия, и вечных мук во аде, растворяя страх сей наследовать Царствие Небесное... страх Божий и памятование четырех последних удерживают от грехопадений по сказанному: “Помни последняя твоя и во веки не согрешишь” (Сир.7:39)»³⁶⁶. При отсутствии страха Божия «человек помрачается и начинает устами празднословить, судить... злословить и уничижать ближних, и сердцем поучаться в помыслах нечистых»³⁶⁷.

Благотворно и спасительно воздействует на подвизающегося память смертная. Она укрощает гнев, склоняет нечистые помыслы, удерживает язык от недолжных и пагубных речений. Память смертная изводит из тьмы княжества хозяина «века сего» и подвигает к молитве, слезному покаянию, очи же душевные обращает на будущий век. Святой Исаак Сирин памятующего о смерти называет «рожденный от Бога; и Святый Дух кормитель его», таковой «из лона Духа сосет... живоносную пищу, и к веселию своему обоняет воню (благоухание) Его»³⁶⁸. Преподобный Макарий Оптинский учил, что память смерти расторгает смертные узы: «с моим зачатием написывался внутри меня закон разрушения; на каждый вновь образующийся член смерть накладывала свое грозное клеймо, говоря: он мой. Цепь дней моих есть цепь больших или меньших страданий; каждый новый день моей жизни есть новый шаг, приближающий меня к истлению. Приходят болезни, и трепещущее сердце вопрошает их: предвестники ли вы только моей кончины или уже дана вам власть разлучить тело от души разлукою горестною и страшною? Иногда умственное мое око, развлеченное суетою, оставляет созерцание печальной моей участи; но едва встретится какое– либо скорбное приключение, очень быстро притекает к моему любимому поучению, как младенец к сосцам матерним, – к поучению смерти, ибо в истинной печали сокрыто истинное утешение, и благоразумное памятование смерти расторгает смертные узы!»³⁶⁹.

По слову святого апостола Павла: «...наша брань... против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф.6:12), то есть христианин – это воин, посему он должен возгревать в себе страх Божий, бодрствовать над собой, хранить свои чувства от всего, что поражает бессмертную душу и лишает общения с Богом. Оптинские старцы учат о бодрствовании над собой: «Береги совесть свою и очи свои; имей страх Божий, чаще помышляй о смерти и о Страшном Суде, и о том, что если теперь не управишь себя в богоугодной жизни, то после уже совсем ослабеешь к добру»³⁷⁰.

Также Оптинские старцы учили: «Если грешный с верою и упованием в покаянии будет прибегать ко Господу, то получит помилование и прощение прегрешений»³⁷¹. Именно память готовит христианина к встрече с праведным Судией, от Которого зависит вечная участь человека. Память смерти возбуждает в наших сердцах мысли о праведном воздаянии на Страшном Суде. Для избежания участи осужденных преподобные Оптинские старцы учат незамедлительному прибеганию к покаянию. Покаяние (μετάνοια), как говорилось выше, – начало жизни во Христе, а также и завершение ее. Чтобы начать эту новую жизнь, необходимо прекратить прежнюю, греховную; нельзя любить добро, пребывая во зле, не возненавидев зло и не отвергнув его³⁷². Покаяние и стремление исполнить заповеди Божии – вот вернейший путь каждого христианина к милосердному Господу. Врачевать себя покаянием необходимо всю жизнь, возрастая духовно и не отчаиваясь в грехопадении. Преподобный Иоанн Лествичник учит, что «покаяние есть возобновление крещения»³⁷³. Покаяние есть завет с Богом об исправлении жизни, купля смирения, всегдашнее отвержение телесного утешения.

О начале практического делания и смысле его преподобный Макарий (Иванов) сказал так: «Подвиг надобно начинать деланием заповедей Божиих, в Евангелии заповеданных, и при старании исполнять оные, видя свое поползновение и немощь, отнюдь не смущаться, а смиряться и каяться. А если бы вы и шли путем заповедей Божиих неуклонно, то опасайтесь с другой стороны опасности: враг не оставит вас обольщать высокоумием и мнением о своем исправлении и только оными уловлять. А вы, еще не имея смирения, а видя себя исполняющую заповеди, незаметно можете уклониться в сии помыслы. Надобно почаще иметь в уме слово Господне: «Аще и вся повеленная сотворите, глаголите, яко раби неключими есмы; яко, еже должни бехом сотворити, сотворихом» (Лк.17:10). Этим можете прогонять высокоумие. Но как мы далеко еще отстоим от исполнения заповедей Божиих, то и должны смиряться и каяться, как пишет преподобный Марк Подвижник в слове о покаянии³⁷⁴. Мы требуем всегда покаяния, но нам хочется видеть свои исправления, как же святой Ефрем в молитве говорит: «Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего»³⁷⁵. Это не то, чтобы намеренно согрешить, но видеть грехи и прежде соделанные, и в настоящее время, и отнюдь не отчаиваться, а каяться, считая себя в уме последнейшим всех»³⁷⁶.

Таким образом, условие начала (и конца) практической аскетики, по учению преподобных Оптинских старцев, есть всегдашнее покаяние, совершаемое не иногда, но во все дни жизни, вплоть до исхода из нее. Даже исполнение на деле заповедей Евангельских не может быть причиной прекращения покаяния; если случилось таковое прекращение, подвижник может знать, что подвергся приражению врага и впадает в прельщение.

Кающийся всегда осуждает себя, не предается внешним попечениям. Кающийся отвергает отчаяние. «Покаяние есть очищение совести³⁷⁷. Преподобный Макарий Оптинский учил: «...Β какой бы мере духовной мы ни находились, имеем нужду во всегдашнем покаянии, присно исповедаясь Богу и духовному отцу в своих согрешениях, немощах и недостатках. Глаголет бо святой Лествичник: “Аще и на всю лествицу совершения наступлении, об оставлении грехов молися”³⁷⁸. И святой Иаков, брат Божий: “Исповедайте Друг Другу согрешения и молитеся друг за друга, яко да исцелеете” (Иак.5:16). При покаянии же и всяком исправлении должно помнить, что “мняй ся любити Бога, не любяй же ближнего своего, ложь есть” (1Ин.4:20); и еще: “всяк (человек) ненавидяй брата своего, человекоубийца есть” (1Ин.3:15)»³⁷⁹. Истинная и чистосердечная исповедь является неотъемлемой частью покаяния, причем на исповеди нельзя стыдиться и что-либо утаивать³⁸⁰.

Христианин непременно должен быть руководим духовным отцом, а монах старцем. «Образ сей духовной жизни (под руководством) не относится к формальной исповеди перед духовным отцом; то само по себе должно исполнять по временам положенным и ничего не таить от него, и получить разрешение, а то есть водительство в духовной жизни, ибо всякий-то случай можно ли пред духовным отцом изъяснить, когда, приходя на исповедь, не имеешь времени более пяти или десяти минут, а время пройдет два или три месяца не исповедавшись? Между тем ходить с отягощенной совестью и

помраченным умом, и, за неоткровение, всегда тем же побеждаются; а по откровении помыслов получают успокоение в совести, уменьшение брани и наставление к противоборствованию. «Ибо самое то, еже являти и открывати злые помыслы отцем (а у вас матерям), увядает и немощнейшая творит» (у святого Кассиана)»³⁸¹. Исповедание помыслов для очищения сердца невозможно без старца. Не очистив сердца, невозможно быть в Царстве чистых сердцем, поэтому в монашеской жизни исповедание помыслов – обязательное условие чистой молитвы, а старческое руководство совершенно необходимо для проходящих практическую христианскую жизнь.

Из вышесказанного преподобным Макарием Оптинским о старческом руководстве нельзя выводить мысли о неполной исповеди духовнику, если он не является одновременно и старцем, «ибо неисповеданный грех и не разрешается»³⁸². Старцы – институт чисто церковный, старцы подчиняются каноническим правилам и строго их исполняют, пресекая все поползновения к «самодеятельности» в области церковной дисциплины и литургики: «Я не имею права разрешать (от грехов) письменно, заочно и в другой епархии; на это есть правила церковные. Какое тебе дело до того, что духовник велит, не понимая духовной жизни, бранит вас, – наставляет преподобный Макарий Оптинский духовную дочь, – ты приходишь с покаянием к Самому Господу, и оно должно быть смиренное; то в таком устроении и укоризну должно принять: видно, Господь попускает. Где же взять по нраву нашему духовников? Но каковы бы они ни были, а им вверены ключи вязать и решить и прочих таинств быть служителями»³⁸³.

Исповедь как прощение грехов совершенно необходима для нравственной жизни христианина. Приступать к исповеди Оптинские старцы учат без смущения, «в смущении невозможно иметь чувство покаяния и болезнования о грехах своих, и это происходит от зависти вражией и от тщеславия... приступая к исповеди, должно представлять себя со страхом, смирением и надеждой. Со страхом – как Богу, прогневанному грешником. В смирении через осознание своей греховности. С надеждой – ибо приступаем к чадолюбивому Отцу, пославшему для нашего искупления Сына Своего, который взял грехи наши, пригвоздил их на кресте и омыл пречистою Своею кровию... Такое приуготовление отвратит тот вредный страх, о котором вы пишете. Оный происходит также от ложного стыда, а вместе от гордости и от тщеславия, при обличении тайных сердца своего пред служителем Таинства. Ничто подобное не смутит приходящего со смирением...»³⁸⁴.

«Бояться срама при исповеди тоже от гордости, – обличив себя перед Богом при свидетеле, получают успокоение и прощение»³⁸⁵, – вразумляет преподобный Макарий Оптинский. Оптинские святые старцы учили, что покаяние должно продолжаться всю жизнь, до гроба: «Покаяние не совершается (не оканчивается) до гроба»³⁸⁶. Без покаяния человек не может черпать из источника благодати, поддерживающего в христианине духовную жизнь. «Авва Антоний говорил авве Пимену: Великий подвиг для человека – раскаяние в грехах своих перед Богом и ожидание искушений до последнего издыхания!»³⁸⁷.

Преподобные Оптинские старцы распяли в себе ветхого человека со страстьми и похотьми и облеклись в нового, бесстрастного. Как источник живой воды напояют они Евангельским учением с верой к ним приходящих, жаждущих спасения.

Страсти – болезнь души, изнуряющая и убивающая ее, если не подвергнуть ее духовному врачевству. Страсти отчуждают человека от Бога, ведя его всю жизнь по ложному пути, лишая возможности обóжения и Богообщения. Без борьбы со страстями нельзя идти по пути в Царствие Небесное.

Оптинские старцы учили, что собственными силами, без помощи Божией, сколько бы человек ни подвизался против страстей, он бессилен. Все усилия христианина отсюда должны быть направлены к стяжанию Божественной благодати, огнем попаляющей страсти и дожигающей греховную скверну. Оптинские старцы учили: «Человек крайне немощен и бессилен в духовной борьбе без помощи Божией. В борьбе этой, говорит Марк Подвижник, мы имеем одного помощника, таинственно в нас сохраненного со времени крещения, – Христа. Он будет способствовать нам в сей борьбе, если будем не только призывать Его на помощь, но и исполнять по силе своей Его животворящие заповеди»³⁸⁸.

Перечисляя главные страсти, преподобные Оптинские старцы указывают, что необходимо смирять себя и прибегать за помощью к Богу: «Главные наши страсти: гордость, самолюбие, а от них гнев, ярость, зависть, злопомнение, поречение ближних, презрение своего сердца³⁸⁹; оные страсти лежат в нас, сокрыты до случая: кто нам их покажет? А мы, вместо того чтобы благодарить тех людей и стараться об искоренении оных (страстей), воздвигаемся на них (оскорбивших) яростию, укоризною и злопомнением; и сами себя наветуем якоже беси. А надобно бы, чтобы борьба со страстьми нас смиряла и, видя свою немощь, прибегали бы к Богу, прося помощи Его, и получили бы оную несомненно. А мы, напротив, истязуем от других исполнения заповедей, себя оправдывая и тем мир нарушая»³⁹⁰.

Гордость есть главная из страстей; преподобный Амвросий Оптинский писал: «Гордость же одна заменяет все пороки, как одно смирение спасает человека»³⁹¹. Гнев является не менее опасной страстью, препятствующей достижению спасения. Страсть гнева рождается в душе от самолюбия, которое желает видеть себя в славе и чести. И если этому препятствуют, самолюбивый раздражается, гневается и злится. Через гнев в душу входит враг. Гнев иссушает духовные и умственные силы и приносит опустошение. Христианин становится неспособным к подвигу и борьбе со страстями, начинает усердно работать греху, ведущему в ров погибели. Гнев исторгается противоположной ему добродетелью – кротостию и наипаче любовию. Старец Макарий Оптинский учил: «При возмущении сердца надо хранить уста и укорять себя за возмущение, а не ближнего, и, познавши свою немощь, нисходить в глубину смирения... Когда смиришься, положишь начало к удерживанию себя от порывов гнева»³⁹². «Если тебя никто не будет трогать и ты не будешь иметь случая нудить себя к смирению, к терпению и противлению своей ярости, гневу, раздражительности, злопомнению, то трудно тебе исправиться и победить эти страсти»³⁹³. Раздражительность нужно гасить кротостью, смирением и любовью³⁹⁴.

По учению Оптинских старцев, желающие достигнуть спасения не должны обращать внимание на недостатки своих ближних и осуждать их, ибо осуждение является одной из пагубнейших страстей. Для избежания осуждения необходимо внимать душе своей и своему спасению; так что не будет возможности заниматься чужими делами³⁹⁵: «если заглянешь в свое сердце, то увидишь настоящий толкучий рынок; сколько пребывает в нем различных помыслов, и наиболее пустых. Поэтому гораздо полезнее зреть Вам свои согрешения, а не других»³⁹⁶. Оптинские старцы также учили: «Если бы нам с тобой научиться видеть только свои недостатки, тогда бы и сами мы меньше терпели от нападения вражия, ибо неложны слова Господа: «Не судите, да не судимы будете» (Мф.7:1)³⁹⁷. В борьбе со страстями прежде всего необходимо научиться осуждать во всем себя, а не других.

Страсть уныния, наиболее пагубная в деле спасения, должна быть искореняема в самом начале подвижнического пути: «Всеми силами противься сему лютому диаволу (унынию) молитвой смиренной, удалением от празднословия, чтением божественных книг, терпением в искушениях, и (оно) побежит от тебя»³⁹⁸. Оптинские старцы советуют при нахождении страсти уныния обращаться к Богу с полной надеждой и упованием на Его всемогущество, так как лишь Он силен низложить любые вражеские козни, направленные против внимательно проводящих свою жизнь. Наиболее действенными против уныния орудиями служат труд и молитва: «Против уныния – терпение, псалмопение и молитва»³⁹⁹. Преподобный Амвросий также учил: «Уныние значит та же лень, только хуже... Скука уныния внука, а лености дочь. Чтобы ее прогнать прочь, в деле протрудись, в молитве не ленись, тогда и скука пройдет и усердие придет»⁴⁰⁰. Уныние попускается для духовного преуспеяния: «О мрачности и томности духа писал я тебе, – наставляет преподобный Макарий духовную дочь, – что это бывает в жительстве нашем для духовного успеяния; в это время прибегай к самоукорению и смирению, о сем есть у святого Исаака Сирина»⁴⁰¹. «Когда угодно Богу подвергнуть человека большим скорбям, попускает Он ему впасть в малодушие. И оно порождает в человеке одолевающую его силу уныния, в котором ощущает он подавленность души, и это есть вкушение геенны; ...какое же (против уныния) врачевство? – Смиренномудрие сердца. Без него никто не возможет разорить преграду сих зол; скорее же найдет, что превозмогли над ним бедствия»⁴⁰².

Преподобные старцы Оптинские учили борьбе со страстями, постоянно обращаясь к святооотеческому Преданию. Эта тема наиболее полно раскрывается у преподобного Иоанна Кассиана Римлянина в «О постановлениях киновитян»⁴⁰³, затем у преподобного Макария Египетского (Великого)⁴⁰⁴, у святого Исаака Сирина⁴⁰⁵ и у святого Нила Синайского⁴⁰⁶. Прочие отцы (например, святой Григорий Синаит) опираются в основном на этих подвижников, прилагая, впрочем, и от собственного опыта. На этих же отцов опирались и Оптинские старцы. Например, преподобный Лев для преодоления гнева при содействии благодати Божией советует читать статью преподобного Иоанна Кассиана Римлянина о 8 страстных помыслах, а именно четвертую⁴⁰⁷. Яростная, раздражительная часть души исцелевается безмолвием и молитвой, но не уединением, а «сообращением с ближними и претерпеванием от них досад»⁴⁰⁸, о чем пишет преподобный Иоанн Лествичник: «кто ощущает себя склонным к гневу, ярости, мщению и лукавству, тот ниже да зрит след безмолвия»⁴⁰⁹ (то есть уединения). Далее преподобный Лев продолжает словами из 4-й степени «Лествицы»: «Загляни в помышления неискусных послушников и обрящешь тамо мысль заблужденную: обрящешь в них желание безмолвия, жесточайшего поношения, неразвлекаемые от разных мыслей молитвы, совершенного славы суетной отвержения, незабвенной смертной памяти, беспрестанного о грехах сокрушения, наикротчайшего безгневия, глубокого молчания, превосходнейшего целомудрия. Они при вступлении в иноческий подвиг сих добродетелей, по особенному Божию промыслу не достигнув, напоследок в намерении обманувшись, вовсе от него отпадают. Ибо враг внушает им искати их прежде времени с тем, да по довольном в оном обращении в настоящую пору оных не получат»⁴¹⁰.

Учение о борьбе со страстями занимает большое место в эпистолярном наследии старцев и вполне может стать темой самостоятельного исследования. Оптинские старцы учат внимательно наблюдать свое внутреннее состояние, отсекать греховные помыслы при первом их появлении и не давать им развиться и укорениться в сердце: «Умудряйся направляться к внутреннему христианству и старайся отражать все противные помышления молитвенным призыванием... помощи Божией»⁴¹¹. Страсти коренятся в гордом сердце, а лекарство от этого – смирение.

Беспечно и лениво проводящие свою жизнь промыслительно подвергаются скорбям внешним и внутренним, напоминающим о покаянии и необходимости ревновать о своем спасении. Души, «преданные различным скорбям, причиняемым людьми или демонами, если потерпят их до конца, удостоятся мученических венцов, учит преподобный Макарий Великий⁴¹². «Ибо как мученики страдали от людей, так и сии от действия на них лукавых духов терпят мучения скорбей, и чем больше понесли они от скорбей от сопротивника, тем паче не только в будущем получат от Бога большую славу, но и здесь сподобятся утешений благого Духа»⁴¹³. Скорби легко претерпеваются человеком, в котором умножилась благодать, «по желанию праведности страх смертный делается для него легко презираемым, и много причин находит он в душе своей, по которым ради страха Божия должно ему терпеть скорбь»⁴¹⁴, учит святой Исаак Сирин. Для того чтобы видеть свои недостатки, необходимо помнить о достигших праведности, превосходящих тебя добродетелью, «видеть в себе недостаток против их меры»,– а для благодарности Господу за скорби необходимо содержать «всегда в уме тягчайшие скорби скорбящих и озлобленных, чтобы малые свои скорби переносить с радостью»⁴¹⁵. Познавая в жизни своей скорби, христианин входит в познание истины. О претерпении и перенесении искушений душевных необходимо молиться, а телесные переносить стойко своими силами⁴¹⁶. К Богу без скорбей приблизиться невозможно, без скорбей «праведность человеческая не сохраняется

неизменною». Боящийся праведных дел из-за того, что они вызывают скорбь, «подобен неохраняемому сокровищу»⁴¹⁷. «Вера без дел мертва» (Иак.2:26), «если не имеешь дел, не говори о добродетели», «паче всякой молитвы и жертвы драгоценны пред Господом скорби за Него и ради Него, и паче всех благоуханий – запах пота их. Всякую добродетель, совершаемую без телесного труда, почитай бездушным выкидышем»⁴¹⁸. Слезы очей праведных – благоприятная жертва Богу. Делая «с пролитием слез и пота; а может быть, и крови добрые дела, то есть дела милосердия ближним, скорби претерпевает неизбежно». Но отвечать на скорбь оскорблением нельзя ни в коем случае: «Пусть тебя гонят, ты не гони; пусть тебя распинают, ты не распинай; пусть тебя обижают, ты не обижай; пусть на тебя клевещут, ты не клевещи; будь кроток, а не ревностен во зле».

«Самооправдание – не христианского жития дело; об этом нет и намека в учении Христовом. Веселись с веселящимися и плачь с плачущими, ибо это признак чистоты»⁴¹⁹. Любовь ко Христу, вожделение ее, радость о Христе искреннего христианина делают «бесстрастным ко всякой скорби своей», если же нет такого расположения и чувствования в христианине, «тогда знай, что мир живет более, нежели Христос». «И тогда болезнь, скудость, истощение тела и боязнь вредного для тела»⁴²⁰иссушают христианина, возмущают его мысли и препятствуют «радости упования твоего и попечению о Господе, тогда знай, что живет в тебе тело, а не Христос». Если же человек здоров, не имеет ни в чем недостатка и боязни к чему-либо сопротивному, а при этом не идет ко Христу, он «болен умом и лишен славы Божией». Таким образом христианин может знать, что «к чему любовь» в нем «возмогает, то и живет» в нем⁴²¹. Преподобный Варсонофий Великий и Иоанн Пророк учат переносить скорби и страдания с благодарностью, ибо это наказание Божие, и Бог помилует тебя и обратит их во спасение души твоей»⁴²². Если человек считает достойным себя всех скорбей, таковое расположение можно считать признаком прилежного покаяния, учит святой Иоанн Лествичник⁴²³. Скорби и лишения, искушения неизбежны в жизни каждого христианина, а тем более деятельно подвизающегося. Скорби внешние и внутренние необходимы для спасения и возрастания в добродетели. Господь сказал Своим ученикам: «В мире скорбни будете» (Ин.16:33), а апостолы Варнава и Павел учили христиан Листры, Иконии и Антиохии, что: «многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян.14:22). Скорби попускаются Богом для нашего духовного совершенствования. Авва Иоанн Колов «молился Богу и был избавлен от страстей, и стал спокоен. Пошел он к одному старцу и сказал ему: вот я теперь спокоен и не имею никакого искушения. Старец отвечал ему: пойди молись Богу, чтобы пришло к тебе искушение и то сокрушение и смирение, которые ты имел прежде; ибо посредством искушений душа усовершается. Он стал молиться; а когда пришло искушение, уже не молился об освобождении его от искушения. Но говорил: дай мне, Господи, терпение в искушениях»⁴²⁴ А святой Иоанн Лествичник учил: «Пей усердно поругание, как воду жизни от всякого человека, желающего напоить тебя сим врачевством, очищающим от блудной похоти; ибо тогда глубокая чистота воссияет в душе твоей и свет Божий не оскудеет в сердце твоем»⁴²⁵.

Скорбями очищается сердце и преисполняется «света Божия». В горниле скорбей рождается добродетельная душа христианина, каковая в спокойной и нестрадальческой жизни неприобретаема. В скорбех должно проявлять терпение; терпение и любовь должны быть следствием истинно христианского перенесения скорбей. Терпение – дар благодати и слезной молитвы. «Терпение есть матерь утешения и некая сила, порождаемая широтою сердца», – говорит святой Исаак Сирин, уча, что «всякое тесное обстоятельство и всякая скорбь, если нет при них терпения, служат к сугубому мучению, потому что терпение в человеке отвращает бедствие, а малодушие есть матерь мучения»⁴²⁶, то есть малодушный тот, кто не имеет терпения в скорбях.

Оптинские старцы убеждают: «Скорби – это дар Божий, и все что делается промыслительно от Господа, то делается к пользе нашей душевной⁴²⁷. Также поучают: «Всякий христианин чем-либо да испытывается – один бедностью, другой болезнью, третий разными недоумениями. И этим испытывается твердость веры и надежды, любви Божией, то есть к чему человек... более прилепляется. Горе ли стремится, или еще пригвожден земному: чтобы человек– христианин через подобные испытания сам видел, в каком он находится положении... и невольно смирялся»⁴²⁸. Преподобный Амвросий Оптинский учил: «Так как сказано, что многими скорбями подобает нам внити в Царствие Божие, то Господь Бог... человеколюбие посылает на нас различные огорчения. Чтоб чрез них спасти»⁴²⁹.

Терпение скорбей есть крестоношение: «Что такое крест, – говорил преподобный Макарий Оптинский, – как не скорби, которые и Христос терпел и оставил нам образ, да последуем стопам Его»⁴³⁰. Он же наставлял: «Крест есть истинный дар Божий, который должно принять и нести с терпением, преданностью и упованием на Бога, чтобы быть причисленным ко спутникам Христовым»⁴³¹. Оптинские старцы учили своих духовных чад видеть промыслительный характер скорбей и побуждали с терпением переносить их, как и заповедовали святые отцы. Преподобный Амвросий Оптинский часто поучал терпению такими словами: «Терпел Моисей, терпел Елисей, терпел Илия, буду же терпеть и я»⁴³². Также он говорил: «Когда тебе досаждают, не спрашивай никогда: «зачем» и «почему». Этого нет нигде в Писании. Там сказано напротив: «ударят тебя по правой щеке, подставь и левую», а это вот что значит: если бьют тебя за правду, то не ропщи и подставь левую, то есть вспомни свои неправые дела и увидишь, что достоин наказания». При этом батюшка прибавлял: «Терпя потерпех Господа и внят ми»⁴³³. Преподобный Анатолий (Зерцалов) учил, что смирение и терпение должны быть различными: «...Терпение твое не должно быть нерассудное, а терпение с разумом, – что Господь зрит во все дела твои, в самую душу твою. Как мы зрим в лицо любимого человека... Зрит и испытует: каковою ты окажешься в скорбях? Если потерпишь, то будешь Его возлюбленною, а если не потерпишь и поропщешь, но покаешься, все-таки будешь Его возлюбленною»⁴³⁴. Терпение скорбей составляет жизненный путь христианина, учил преподобный Иосиф (Литовкин): «Скорби – наш путь, будем идти, пока дойдем до назначенного нам отечества вечности. Но только то горе, что мало заботимся о вечности и не терпим и малого упрека словом, мы сами увеличиваем свои скорби, когда начинаем роптать»⁴³⁵.

Оптинские старцы учили, что все скорбные обстоятельства в нашей жизни устраиваются по Божиему смотрению к нашему спасению: «Господь попускает все к нашей пользе душевной»⁴³⁶. Также учили: «Креста нигде не избежишь»⁴³⁷. Игумен Антоний (Путилов) напоминал: «Так устроено Господом Богом, пекущемся о душевном спасении нашем, чтобы всякий человек в жизни своей имел крест, который и должен с покорностью нести...»⁴³⁸. О болезнях старцы учат так: «Терпение невольных болезней превышает делание подвижническое»⁴³⁹. «Находящимся в болезнях старцы советовали не скорбеть об этом, но пребывать в благодушии, поясняя, что хотя болезнь и причиняет страдания, но без нее нельзя стяжать спасения: «Не без отеческого Его Промысла попущена тебе болезнь. Не малый был бы подвиг иметь борьбу со страстьми, а теперь другого рода скорбь – терпение болезни, которая заменит труды телесные и подвиги, токмо не уклоняйся в ропот, а терпи с благодарением. Но не отягчай болезни твоей душевным расстройством, принимая горячо и чувствительно бывшее с тобою и случающееся. Прочти жизнь Пимена Многоболезненного, как он не желал даже исцеления от болезни и какой плод принесла ему болезнь. Нам ко спасению нужны не одни вольные скорби, но и невольные; а паче когда в вольных оскудеваем, то невольные нам помогают и спасение устраивают»⁴⁴⁰. Но ради духовного упражнения нельзя призывать на себя болезнь, это дерзость, учит прп. Иларион (Пономарев): «Надобно быть осторожнее и избегать вреда. Увлечение твое принять на себя болезнь нельзя одобрить. Это противно Богу. Разве мы имеем право распоряжаться собою и можем знать, будет ли это полезно?»⁴⁴¹.

Побуждая к безропотному несению болезней, Оптинские старцы также учили: «Больше всего в болезненном положении остерегайся ропотливого расположения духа»⁴⁴². Преподобный Макарий Оптинский писал духовной дочери: «Читая... твое письмо, нахожу в нем ропот и нетерпение в болезни твоей и помысл, будто ты отвергнута от служения Церкви и обители. Помысл сей вражий и прививается от гордости. Не лучше ли думать, что Бог, любя тебя, посетил болезнию, в коей ты найдешь спасение, и что Бог, предвидя немощь твою душевную, сохранил тебя через болезнь от многих бед, искушений и скорбей. Ты, думая служить Церкви и обители, сделалась бы рабою честолюбия и самомнения и прочих грубых страстей, могущих не спасти, а погубить душу»⁴⁴³. Оптинские старцы объясняли, что за свою греховную жизнь мы достойны и большего наказания, но милосердный Господь подвергает нас лишь некоторому испытанию, ожидая нашего обращения и покаяния: «Если христианин согрешил, то по праведному Суду Божию для избежания вечного наказания, должен при покаянии понести какое-нибудь наказание временное, но малое в сравнении с грехом, или болезнь, или беду какую, или бесчестие; остальное же восполняет милость Божия»⁴⁴⁴. Преподобный Макарий Оптинский также учил: «...Можем мы понимать из писаний отеческих, что предсмертные труды и болезни служат к очищению содеянных в жизни грехов, вспомоществуем! Святыми Тайнами... не надобно отчаиваться, стараться же примирить свою совесть покаянием, и смирением, и надеждою на неизреченное милосердие Божие»⁴⁴⁵. Старцы утешают ропщущих на тяжесть скорбей и несомого креста страданий. Таким старцы указывали на ожидающую их в будущем награду: «Трудно переносить тяжкие и болезненные страдания и томления и другие скорби, но отрадный и утешительный сему последний конец!»⁴⁴⁶. Преподобный Моисей Оптинский говорил: «Не должно бояться тесноты и скорби ради заповедей Христовых, понеже кратковременна скорбь, но вечные потом... покой, радость и слава»⁴⁴⁷.

Во время скорбей ни в чем не должно искать утешения, кроме Бога. Слово Божие призывает всех христиан быть мудрыми и терпеливыми в скорбях. Мудрость – в сохранении веры во всеблагой Промысл Божий, распространяющийся на всех людей и не попускающий более искуситься, чем можешь понести. Преподобный Амвросий Оптинский учил: «Христианин при нанесении ему сильных ударов со стороны должен блюсти главу свою духовную, то есть веру и в Господа, и в Его Евангельское учение, которое возвещает всем хотящим спастись тесный и прискорбный путь. Но теснота эта и прискорбие скоропреходящи, а воздаяние за них в будущей жизни нескончаемо... Все это должно носить в уме, и сердце, и в памяти, чтобы быть в состоянии мудрую борьбу со страстями и неприятелями совне растворять незлобием голубиным»⁴⁴⁸. Пройдя трудный подвижнический путь опытно, Оптинские старцы учили, что человек должен, отложив свои мудрования и предположения, все свое упование возложить на Бога – и Святой Промысл Божий управит христианина должным образом: «Брате, надейся и терпи, жди лучшего только от Промысла Божия, а не от своих кое-каких предположений»⁴⁴⁹. Всецело предавший себя Промыслу Божию терпеливо переносит все, случающееся с ним, как посылаемое к его спасению. Истинный христианин во всех случаях жизни, а тем более в болезни предает себя воле Божией. «Преданность воле Божией, – пишет преподобный Амвросий Оптинский, – всегда потребна и полезна для нас, но в болезни она еще более необходима. Тогда только мы можем быть спокойны и можем удерживать веру и упование на Господа, на Его милосердие, спасающее грешников, кающихся и вместе смиряющихся подобно мытарю, который не прогневался на фарисея, уничижившего его»⁴⁵⁰. Преподобный Амвросий Оптинский писал: «Чтобы от воли Божией не уклоняться в собственную волю, для этого нужно молиться Богу, чтобы открыл нам Волю Свою святую...»⁴⁵¹.

Самонадеянно полагать, что дела наши умилостивят Бога, поэтому преподобные Оптинские старцы учат, что болезни восполняют недостатки наших дел: «...Он от любви посещает нас болезнями, которые примем вместо делания, – да избавит через оные от того, чему бы могла подвергнуться бывши здоровая. Истинно, когда обратим внимание на наше жительство, увидим, как оное далеко отстоит от пути, каким шли отцы наши и матери святые, и нам оставили образ – в описании жития их и учения. Мы все ищем отрадного пути, а убегаем тесного и прискорбного, – то как нам не благодарить Господа, когда Он невольными скорбями или болезнями соделывает наше спасение. Благодарите Господа за любовь Его к нам, грешным, и приносите по силе, сколько можно, любовь и смирение, могущие заменить недостаток в жительстве и ходатайствовать о нас пред Богом о помиловании»⁴⁵². Преподобный Исаак Сирин учил, что «недуги насылает Бог для здравия души»⁴⁵³, а преподобный Варсонофий Великий говорил, что болезни постигают нас, дабы не отошли ко Господу бесплодными, если будем благодарить Бога за болезнь, то она вменится вместо подвигов⁴⁵⁴.

Святой Петр Дамаскин, говоря о терпении, учит: «В мысленной же брани невозможно найти места, где бы ее не было, – хотя бы и все творение прошел кто-либо, но куда ни пойдем, везде встретит брань. В пустыне – звери и демоны, и прочие злополучия, и страшилища. В безмолвии – демоны и искушения. Среди людей – демоны и люди искушающие. И нигде нет места без испытаний, потому без терпения и невозможно найти покой»⁴⁵⁵. Терпение, по учению Преподобного, рождается страхом Божиим и верою, а начинается с благоразумия. Благоразумный испытывает дела согласно уму и «находя их тесными... избирает лучшее». Благоразумный всегда изберет исполнить закон Божий, каких бы ему это ни стоило усилий, в терпении того, что его постигает, «увеселяется надеждою спасения». Если предстоит выбирать между временным бедствием и вечным, то благоразумный выберет первое. Поддающийся страхам искушений и бедствий избирает вечную муку. Необходимо же и терпя телесные бедствия мысленно царствовать со Христом, ради жизни будущего века. «Терпение есть как бы камень, неподвижно смотрящий против ветров и волн житейских, и достигший его не изнемогает при наводнении и не возвращается назад; но, находя покой и радость, не увлекается самомнением, а всегда пребывает одинаковым, и в благоденствии, и в злополучии». Стяжавший терпение может не бояться сетей врага⁴⁵⁶.

Молитва – мать добродетелей и залог спасения – занимает одно из главных мест в жизни и учении преподобных Оптинских старцев. Молитва, как и другие духовные подвиги, способствует покаянию, а не служит стяжанию «духовных восторгов» и каких-то благодатных состояний. Молитва, которая является обязанностью христианина и одновременно благодатным Божиим даром (молитва нерассеянная), соединяет человека с горним миром и убеждает христианина в непреложной отеческой любви Небесного Отца, услаждает сердце верой в Промысл Божий, но должна быть непременно совершаема с чувством и осознанием своей греховности перед Богом и растворена смирением перед Ним. «Когда творишь молитву... имела бы крайне смирение и память своих грехов, моля о помиловании, и как можно бы остерегалась увлекаться в мнении о себе и искать чего высокого. Прелесть весьма близка»⁴⁵⁷.

Сокровище веры как залога спасения необходимо хранить – строго следовать Священному Преданию, зафиксированному святыми отцами, опытно прошедшими путь ко спасению, чрез узкие врата вошедшими в Царствие Божие. «...Восподражаем отцам нашим, – говорит преподобный Никифор Уединенник, – и подобно им взыщем сущее внутрь сердец наших Сокровище и, обретши, крепко держать будем его, делая и храня»⁴⁵⁸. Внимая этому слову, старцы Оптинские учили об истинной молитве и плодах ее в строгом согласии со святоотеческим Преданием. Так, преподобный Амвросий, касаясь этого вопроса, сразу приводит⁴⁵⁹ главы из блаженного Каллиста и смиренного Никиты Стифата: «Блаженный Каллист говорит о молитве: «аще хощеши уразумети, како подобает молитися, взирай на конец внимания или молитвы и не прельщайся. Сея бо конец, возлюбленне, умиление есть всегдашнее, сокрушение сердца, любы к ближнему. Сопротивное же явственно есть, – помысл похоти, шептание клеветы, ненависть к ближнему, и елика сим подобна»⁴⁶⁰. А Никита Стифат в 21 главе второй сотницы говорит следующее: «на очищаемые ныне обыче некако дух похоти и ярости находити. Киим образом, да плоды истрясет Духа Святаго тяготеюща в них. А зане и радость свободы разлия– ние некое делает в таковых душах, вся на пользу устрояющая премудрость к себе присно хотящи своима даровании влещи их мысль, и пребывати тем в смиренномудрии непоколебимыми, да не многою свободою и богатством дарований на инех вознесутся, или возомнятся своею силою и разумом великую стяжати сию палату мира: дает им место духовом нападати на ня в сопряжении ея: да страхом уязвляеми падения, в своем стоят хранении блаженного смиренномудрия и да уразумевше, яко плоти и крови привязани суть, взыщут естественне своего стражбища, в нем же безвредны могут сохранитися силою духа»⁴⁶¹.

Молитва укрепляет человека, испрашивая ему в помощь благодать Святаго Духа, способствуя начальному условию дела спасения – покаянию и исполнению заповедей Божиих. Преподобный Амвросий весьма часто приводил парафраз из «Необходимого и весьма полезного указания о семи телесных деланиях» святого Петра Дамаскина о том, что спасение человека совершается между страхом и надеждой, чтобы не отчаиваться и бесполезно не надеяться⁴⁶². Он предупреждал о душевредности и опасности обеих крайностей, чрезмерной надежды и отчаяния, говоря, что смиренные грешники чрез покаяние получить могут не только спасение, но и оправдание. В заключение он разъяснял, что христианскими делами разумеется исполнение животворных заповедей Божиих, которыми исправляется сердце человека, а не просто «нагия видимые дела»⁴⁶³. При оскудении же делания заповедей «приемлется смирение, растворенное покаянием, и наоборот», – перефразирует он святого Исаака Сирина⁴⁶⁴.

Хотя смысл и основная цель подвижничества – покаяние, святые говорят о молитве не как о частной добродетели наряду с другими, а именно как о «преемнице благодати», находя для описания молитвы точнейшие слова и выражения. «Хотя и на себя ненадеяние, и упование на Бога, и пребывание в подвигах крайне необходимы в нашей брани... но необходимее всех их молитва... потому что ею стяжеваются и полную силу восприемлют и те первые три орудия, как и всякое другое благо. Молитва есть средство привлечения и длань для приятия всех благодатей, столь обильно изливаемых на нас из неистощимого источника беспредельной к нам любви и благодати Божией, – в брани же духовной ею ты влагаешь бранный меч свой в десницу Божию, да поборает Он за тебя врагов твоих и побеждает их»⁴⁶⁵.

Преподобный Антоний (Путилов) писал: «Когда будете пребывать в молитве, и печаль свою со всем возлагать на Господа Бога, и уповать на Его всесильную милость и помощь, тогда Он и успокоит Вашу душу»⁴⁶⁶. Преподобный Илия пресвитер говорит о молитве так: «Когда душа, упразднившись от всего внешнего, соединится с молитвою, тогда молитва, как пламя некое, округлив ее, как огонь железо, делает ее всю огненною... Блажен тот, кто еще в жизни сей таким видениям сподобился и сам свой бренный по естеству образ видит огненным по благодати»⁴⁶⁷. Преподобный Иоанн Лествичник говорит так: «Молитва по качеству своему есть общение и единение человека и Бога; по действию же она есть стояние мира... мост через искушение... пресечение браней, дело ангелов, пища всех бесплотных, будущее радование, конца и предела не имеющее делание, источник добродетелей... проявление мер... Для истинно молящегося молитва есть истязалище, судилище и престол Господень прежде престола будущего»⁴⁶⁸. Без молитвы христианин совершенно безоружен перед врагом. Святой Феодор Эдесский пишет: «Молитву Отцы называют оплотом духовным, без которого нельзя выходить нам на брань, чтоб не быть уязвленными копьями вражескими и отведенными в страну их. Но молитву действенную, чистую нельзя совершать никому, если он не приседит⁴⁶⁹ Богу в правоте сердца: ибо Бог есть даяй молитву молящему, и научаяй человека разуму»⁴⁷⁰.

Однако нельзя путать средство достижения цели (молитву) с самой целью, заключающейся в качественном изменении души, в ее очищении. К молитве совершенно необходимо присовокуплять сознательное волевое усилие, даже насилие, направленное против собственной самости, эгоизма и гордости, той психологической совокупности греховных феноменов, которые человеком, как правило, совершенно ошибочно ассоциируются со своей личностью, представляя на самом деле лишь пораженную грехом волевую и связанную с ней так называемую «рациональную» часть души (иногда принимаемую за ум в собственном смысле). На ratio, безусловно, влияет греховная воля, – стремление удовлетворить ту или иную страсть так мгновенно и спонтанно проходит стадию от προσβολή до удовлетворения πάθος, или, хотя бы αἰχμαλωσία, что у неискушенных в деятельной жизни возникает впечатление воздействия какого-то «подсознания», что в реальности – действие демонов. Поскольку любое человеческое падение, начиная с грехопадения прародителей, обусловлено проникновением в душу и сочетанием с ней духа гордыни, под самыми различными личинами, то воссоздание личности, Θέωσις, ее спасение, происходит чрез стяжание диаметрально противоположных качеств, в первую очередь смирения. «Научитеся от Мене, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф.11:29). Господь Свое человечество смирил до крестной смерти, воскреснув Божеством. Сердце очищается смирением, посему необходимо понудить себя для стяжания смирения. Смирение проявляется во внешней деятельности и наглядно, а именно, в нашем отношении к ближнему, выражаясь в самозабвении, самоотвержении ради ближнего, кротостью, милосердием, великодушием, бесстрастием и мужеством в исповедании веры, бескорыстии, несребролюбии, духовной мудрости и любви, обымающей все добродетели, перечисленные до нее. Стяжание смирения и молитва – важнейшие средства тесного пути (прохождения его).

Другое важнейшее средство – понуждение своего сердца к добру и любви. Преподобный Макарий Египетский (Великий) учит: «...приступающему ко Господу надлежит... прежде всего, даже против воли сердца, принуждать себя к добру, всегда с несомненною верою ожидая милости Господней, надлежит принуждать себя к любви, если кто не имеет любви,– принуждать себя к кротости, если не имеет кротости,– принуждать себя к тому, чтобы быть милосердным и иметь милостивое сердце; принуждать себя к тому, чтобы терпеть пренебрежение, и когда пренебрегают, быть великодушным, когда уничижают или бесчестят, не приходить в негодование, по сказанному: «не себе отмщающе, возлюбленнии» (Рим.12:19); надлежит принуждать себя к молитве, если не имеет кто духовной молитвы. В таком случае Бог, видя, что человек подвизается, и против воли с усилием обуздывает себя, даст истинную любовь, истинную кротость, утробы щедрот, истинную доброту, и, одним словом, исполнит его духовного плода»⁴⁷¹. Таким образом, необходимо себя нудить, воспитывать в себе евангельские любовь и кротость, жестоко и непрестанно сокрушая свои самость и эгоизм. Даже малые труды при нашей слабой вере приносят нам хоть какие-то плоды благодати, но, увидев его, нельзя думать, что обрел чистоту (вообще об этом нельзя «думать»): «Потому и падали падавшие: они не верили, что с благодатью пребывает в них дым и грех»⁴⁷². Молитва «сама по себе» не возводит без смиренномудрия, кротости и любви ее делателя по ступеням духовного совершенства и трезвения: «Если же кто понуждает себя к одной только молитве, но не принуждает себя к кротости, смиренномудрию и любви, то, согласно с прошением его, дается ему отчасти благодать молитвенная, в упокоении и веселии духа, но по нравам остается он таким же, как был и прежде»⁴⁷³. То есть «при самом занятии делом не имеет веры и упования на Бога»⁴⁷⁴.

Соединив молитву с понуждением себя к кротости, смирению и любви, терпя скорби и поношения, подвижник просвещается светом Божественной Любви, придающей силы молящемуся, озаряющей его ум истиной благоведения, наполняющей сердце его святыми желаниями и стремлениями, утверждающей волю на пути истинного богоугождения.

Духовное делание невозможно без молитвы, «во всех делах требуется человеку, – учил преподобный Амвросий Оптинский, – помощь Божия, а потому всегда и во всем просить помощи Божией, то есть необходима усердная молитва»⁴⁷⁵. Преподобные Оптинские старцы учили о том, что молитва есть оружие в борьбе с духами зла, помогающее распознать все искушения и одержать победу над искушениями; «нет иного средства ограждения себя, кроме одной молитвы ко Господу»⁴⁷⁶. Враг стремится выбить это оружие у христианина, стремится отвлечь его от молитвы. Преподобный Амвросий Оптинский указывает, что «враг наш душевный не восстает так против какой-либо добродетели, как против молитвы, особенно умной и сердечной»⁴⁷⁷.

О понуждении себя к добродетели и любви должно заметить, что уже в самом названии подвижника ἀσκητής содержится указание на понуждение себя, поскольку название это происходит от άσκέω, то есть упражняться, в смысле нудить себя в чем-то, так как упражнение невозможно без понуждения. Апостол Павел прямо употреблял синонимы ἀσκέω – γυμνάζω и γυμνασία (упражнять и упражнение), более конкретизирующее смысл («понуждение»), например, «упражняй себя в благочестии» (1Тим.4:7) (...γύμναζε δὲ σεαυτὸν πρὸς εὐσέβειαν). Причем подвижничество по сути не столько ἄσκησις, сколько продолжение и осуществление μαρτύρημα, так что христианский подвижник – добровольный μάρτυς за Христа, свидетельствующий Его своею жизнью; как μάρτυρες первых веков христианства отдавали жизнь за Христа, но сразу, так и монахи-подвижники отдают жизнь свою за Христа, но постепенно, много лет. Результат же μαρτύρημα один. Поэтому и говорится, что монашество – продолжение мученичества. Авва Дорофей так много говорит о Досифее именно потому, что сей послушанием стал исповедующим Христа и увенчался венцом μάρτυρες.

Святой Григорий Синаит называет молитву Богом⁴⁷⁸, молитва учит молящегося, говорит святой Иоанн Лествичник: «Молитва дается молящемуся неленостно»⁴⁷⁹. Святые отцы ставили молитву очень высоко, но еще выше дела любви и послушание. Святой Иоанн Лествичник говорил: «Например, часто случается, что когда предстоим мы на молитве, приходит к нам братия; мы бываем в необходимости решиться на одно из двух: или оставить молитву, или отпустить брата без ответа, и опечалить его. Но любовь больше молитвы, потому что молитва есть добродетель частная, а любовь есть добродетель всеобъемлющая»⁴⁸⁰. Любить может лишь смиряющийся перед ближним, любовь всегда – самоотвержение и самопожертвование, именно таково значение специфически христианского термина ἀγάπη⁴⁸¹, означающего именно свободную и сознательную любовь, соединенную с самопожертвованием⁴⁸². Смирению научаемся послушанием, отсюда послушание – обязательное условие прохождения молитвы, а молитвы Иисусовой в особенности. Преподобные Оптинские старцы строго предупреждают от самовольных занятий умным деланием. Преподобный Макарий Оптинский написал специальный трактат: «Предостережение читающим духовные отеческие книги и желающим проходить умную Иисусову молитву». Данный трактат представляет собой изложение святоотеческого учения о цели и способе прохождения умной молитвы, основанное на богатейшем опыте самого отца Макария. Преподобный указывает две причины, послужившие поводом к написанию трактата. Главная, первая причина, изложена преподобным Паисием Величковским в письме к старцу Феодосию, архимандриту Софрониевой пустыни, издавшему под патронажем митрополита Исидора Санкт-Петербургского и Новгородского первое славянское «Добротолюбие» в 1793 году. Преподобный Паисий пишет⁴⁸³, что одновременно и радуется, и боится («страхом одержим есть») издания, «печатанию книг отеческих». Преподобный Паисий боится и «трепещет», что самочинники впадут в прелесть и этим подвергнут хуле и сомнению Святоотеческое учение об умной молитве.

Преподобный Паисий указывает, что святые отцы «о молитве сей учаще, начало ея и основание непоколебимое послушание истинное глаголют быти; от него же истинное рождается смирение, смирение же хранит подвизающихся в ней от всех прелестей самочинно последующих». Без послушания самочинно подвизающиеся непременно впадут в прелесть, поэтому «нудитися» на таковую молитву без всякого наставления «ужасно и страшно». Прелестей же вражеских «отнюдь невозможно» избежать без старческого руководства.

Преподобный Макарий (Иванов) совершенно неслучайно в первую очередь приводит данное свидетельство преподобного Паисия. Опасность самочиния он испытал на себе. В начале своего монашеского пути преподобный Макарий Оптинский желал научиться непрестанной молитве. Однако его старец, Афанасий Захаров не имел дозволения от своего старца, преподобного Паисия Величковского заниматься умной молитвой и проходил только устную Иисусову молитву. Поэтому отец Макарий должен был ожидать удобного случая, который ему и представился в 1819 году, во время паломничества в Киев. На обратном пути из Киева вместе с отцом Палладием⁴⁸⁴ зашли они в Глинскую пустынь, где отец Макарий познакомился с одним из учеников игумена Филарета⁴⁸⁵ иеродиаконом Самуилом. Кстати, в то время проживал в Глинской пустыни и старец Василий Кишкин. По свидетельству отца Палладия, отец Макарий и отец Самуил три дня «провели за книгой святого Исаака Сирина, беседуя в сладость о внутренних деланиях духовной жизни»⁴⁸⁶. «Но, судя по некоторым намекам отца Макария, можно с достоверностью полагать, что прохождение умной молитвы по степени его тогдашнего духовного возраста было преждевременным»⁴⁸⁷. Стяжав впоследствии матерь добродетелей – смирение и оградив им высокое делание умной молитвы, старец предостерегал всех относившихся к нему от занятий сим великим деланием – прежде очищения от страстей, указывая всем на молитву деятельную против страстей и помыслов.⁴⁸⁸ То есть старец Макарий до очищения от грубых страстей предлагал молитву Иисусову, но устную, со вниманием и усердием или, что то же, с участием сердца⁴⁸⁹. Это предостережение, оправданное многими опытами во время долговременной духовной деятельности старца, научившегося правильной умной молитве уже в зрелом возрасте, 40 лет (старец Леонид прибыл в Площанскую пустынь в 1828 году, а в 1829 перешел в Оптину пустынь, куда за ним последовал в 1834 году и отец Макарий). Именно отрицательный личный опыт и был побудительной причиной составления « Предостережения ».

Другой причиной написания «Предостережения» послужила «рукопись неизвестного писателя, в которой объясняются различные молитвенные действия и утешения духовные, каких сподобляем был сибирский старец Василиск»⁴⁹⁰.

⁴⁸⁹

Автор этой рукописи, называемой «Память о молитвенной жизни старца Василиска, монаха и пустынника сибирских лесов»⁴⁹¹, по предположению А. Пентковского – монах Арсений Троепольский⁴⁹², написал «безразличное убеждение к прохождению умной и сердечной молитвы, поставляя в сем делании главною целию искание высоких дарований и утешений духовных»⁴⁹³. Преподобный Макарий Оптинский совершенно точно предполагал, что написанное подобным образом руководство, составленное полностью на основании святоотеческих писаний, востребовано и для лиц, знакомых с основными аспектами прохождения умной молитвы под руководством старцев.

Преподобный Макарий Оптинский учит, что проходящие умное делание правильным и законным образом действительно сподобляются великих духовных дарований и духовных утешений, но таковых весьма немного, по свидетельству святых отцов. В подтверждение своих слов прп. Макарий приводит выдержки из святого Исаака Сирина⁴⁹⁴. Сподобляемые высоких состояний молитвы, по свидетельству святого Иоанна Лествичника⁴⁹⁵, сознавали свою немощь и «великое недостаточество» и невольно склонялись к смирению, которое для ищущих спасения необходимо более всего. По слову святого Исаака Сирина⁴⁹⁶, преждевременно желающие даров безмолвия падают чрез гордыню в прелесть. Преждевременно переходящий от деятельной жизни (и молитвы) к созерцательной (и умной молитве) навлекает на себя гнев Божий, поскольку необходимо удалиться прежде страстей несением креста, достигнув терпения и смирения через скорби⁴⁹⁷, облечься в чистые ризы для вхождения на брачный пир Жениха. Преждевременно жаждущие созерцаний и утешений, которых желать вообще нельзя, предаются Богом на поругание бесам за горделивое искание сверх своей меры. Старец Макарий приводит и учение святого Григория Синаита о том, что чудная Иисусова молитва выше всех деланий, а потому немощные и новоначальные должны упражняться долгое время в послушании, чтобы не пораниться мечом молитвы⁴⁹⁸.

Преподобный Макарий Оптинский указывает на учение святого Григория Синаита о том, что умному деланию вообще можно учить не всякого, а лишь находящихся в полном повиновении у духовного отца, с полным отсечением своих воли и разума и открывающих духовному отцу (старцу) все свои помыслы каждый день, или лучше даже и чаще⁴⁹⁹. Просто послушники (то есть не в послушании у старца), книжники, непокорливые, льстивые, рационалисты («люборазумичны») и вообще самочинники по своему усмотрению неизбежно впадут в прелесть, если таковых допустить до умного делания. Нечистый ум необходимо омыть слезами покаяния и сердце очистить послушанием, сокрушив кумиров, находящихся в нем вместо Бога.

Умная молитва, по учению преподобного Макария Оптинского⁵⁰⁰, требует немалого труда, внимания и подвига. Святой Симеон Новый Богослов⁵⁰¹ предписывает желающим проходить умную молитву, совершенное послушание духовному отцу, чистую совесть по отношению к нему, как бы отношение к Самому Богу. Невозможно, кроме как послушанием, очистить совесть, необходимо выполнять точно указания духовного отца, не более и не менее. Также, учит преподобный Макарий Оптинский, необходимо растворять молитву памятью смертною, памятованием своих согрешений и чрез то страхом Божиим (плотские согрешения нельзя вспоминать, дабы не пасть вновь чрез услаждение), удерживать сокрушение духа и плачь о грехах, а также смирение, потому что по слову преподобного Филофея Синайского «к гордым бесом брань имамы»⁵⁰².

«Истинные подвижники, – пишет преподобный Макарий Оптинский, – не искали утешений и дарований, а, наоборот, молились Богу об отнятии у них дарований»⁵⁰³. Исаак Сирин говорит, что «если неции от них и прияша дарования, то по нужде прияша (для общей пользы), или простоты ради своея»⁵⁰⁴. Нельзя, по слову святых Каллиста и Игнатия, искать того, что придет само собой в должное время⁵⁰⁵.

Какова же истинная цель молитвы? Преподобный Иоанн Кассиан, – пишет старец Макарий в беседе к Леонтину игумену⁵⁰⁶, – целью духовной жизни называет чистоту сердца, то есть очищение его от страстей⁵⁰⁷. Достигается эта цель хранением заповедей Божиих и чрез то совлекаемся ветхого человека, то есть страстей⁵⁰⁸.

По учению преподобного Макария (см. выше), необходимо принуждать себя к молитве, любви, добру, кротости и т.д., насильно преклонять свое лукавое и упорное во грехах сердце, приучая себя к терпению, великодушию и любви. Далее преподобный Макарий, наставляя и призывая к предосторожности и постепенности в делании, говорит: «...не писано сие с тем, чтобы удержать и отвратить от сего делания (Иисусовой молитвы) кого-либо, в разуме и по учению святых отцев желающих проходить оное»⁵⁰⁹. Старец Макарий говорит, что руководителей мало и необходимо, проходя умное делание, внимательно изучать писания святых отцов, чтобы познать прелесть и подсады вражии, дабы сохранить себя в мере своей⁵¹⁰.

Преподобный Макарий указывает на слова святого Петра Дамаскина о том, что надежнее заниматься деятельной молитвой, а умная даруется в свое время благодатию Божией: «молящемуся телесною молитвою дает Бог умную молитву и пребывающему в сей со тщанием дарует безвидную и невоображенную (происходящую) от чистого страха Божия». И еще «сию добре творящу, дарует видение тварей и от сего восхищение ума к Богословию и благому действу будущего; дарует же от всех упраздяющемуся и в том поучающемуся делом же и словом, а не слухом единым»⁵¹¹.

О важности написания «Предостережения» преподобного Макария и учения, содержащегося в нем, а также и о самом преподобном Макарии Оптинском скажем словами святого Петра Дамаскина: «...совершенно знающий какой-либо путь или какое-либо художество проходит его со всяким усердием и удобством и другим непогрешительно указывает направление пути, или тайны и разумение художества»⁵¹².

О силе Иисусовой молитвы старец Амвросий Оптинский писал: «Молитва Иисусова прилична, когда человек идет, или сидит, или занимается рукоделием, или лежит, пьет, ест, беседует, то может при всем этом произносить молитву Иисусову со смирением⁵¹³, то есть молитва Иисусова способна наполнить и освятить всю жизнь любого человека. Молитва Иисусова, по учению Оптинских старцев, должна совершаться непременно с благословения духовного отца: «Без благословения и одобрения духовного отца, без благословения и одобрения духовной матери своей не начинайте молитвы»⁵¹⁴.

Молитва, одухотворяющая каждого христианина, непременно должна сопровождать его всю жизнь. Молитва просвещает ум и сердце христианина, поддерживает силы души в подвиге доброделания. Но Оптинские старцы по своему опыту знали, как велика хитрость диавола, «преобразующегося в Ангела светлого» (2Кор.11:14), чтобы прельстить подвизающихся на пути к спасению, поэтому более всего они предостерегают от мечтаний и чувственных видений. Преподобный Макарий пишет духовной дочери, якобы ощутившей явление Ангела хранителя и присутствие святых Божиих, к которой сердечно обращается: «Бойтесь доверять таким видениям: святой апостол Павел говорит, что сатана преобразуется в ангела светла... для прельщения неопытных в духовной жизни. Так и святые отцы, описавшие нам признаки духовных явлений, строго запрещают новоначальным доверять таким явлениям... от подобных мнимых видений человек впадает в прелесть бесовскую»⁵¹⁵. Преподобный Амвросий Оптинский говорит: «Во время (молитвы) никакого постороннего помысла не принимать и не верить тому, что видится или слышится, то есть изменению иконы или какому-либо голосу. А если снам или чему-либо подобному верить, то можно ума лишиться»⁵¹⁶. Чтобы не впасть в прелесть, преподобные Оптинские старцы советуют как можно чаще советоваться с духовным отцом, открывая ему помыслы и действия. Преподобный Антоний Оптинский учил: «Как древле изначала злохитрый змий, диавол, умел обмануть и обольстить первого человека Адама, лишив его райского наслаждения, так и ныне тот же змий, диавол, уловляет в свою сеть тех, которые скрывают и утаивают помыслы и стыдятся их исповедывать»⁵¹⁷. Преподобные старцы также учили: «В своеволии есть явный признак того, что враг путает тебя своею прелестию, хитро утаивая это от тебя»⁵¹⁸.

Отец Макарий Оптинский считал, что прелесть бывает от самовольных подвигов, совершаемых без совета со старцем: «Самочинный не может избежать самомнения, которому обычно сопутствует прелесть»⁵¹⁹. Причина уклонения в прелесть – своеволие. Оптинские старцы учат: «Ты, как видно от неопытности и самочиния по причине самомнения и скрытности характера, подверглась прелести вражией. Поэтому молись Господу об избавлении: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя, прельщенную!»⁵²⁰. Главная причина прелести во всех случаях есть гордость и самочиние⁵²¹. В прелесть впадают, как уже упоминалось, непобедившие страстей, но стремящиеся к чистой сердечной молитве. Преподобный Макарий так учит о сем: «Многие от святых отцев предостерегают нас, что путь безмолвия очень опасен для непобедивших страсти... Вот бедная Ν, принявшись за умную молитву, вместо истины, поверила ложным в себе действиям и впала в ужасную прелесть, – мечтает, говорит и делает нелепости на скорбь сестрам, ей преданным, и на соблазн другим, – и вот уже более года продолжается, придет на несколько время в себя, но все не совсем, потом паки в то же впадает, – все описать трудно,– а от того что, полна быв страстей, не попеклась о сопротивлении им, а стремилась достигнуть чистую сердечную молитву,– и подобно вошедшему на брак царский в скверных ризах, пострадала... Смирение же не падает, всегда стоя на низком месте»⁵²².

Главнейшее средство помимо смирения для борьбы со страстями преподобные Оптинские старцы полагают в святейшем Имени Божием – Иисус. Преподобный Амвросий Оптинский писал: «Во всех искушениях старайся удерживать молитву. Если не можешь произносить полную... то можешь повторять «Иисусе, Иисусе», это не возбраняется и святыми отцами не отвергается: «Именем Иисуса бей ратники», говорит Лествичник⁵²³. Велика сила этого Имени⁵²⁴. При пострижении монаху, учит преподобный Амвросий Оптинский, говорится, что он должен всегда иметь имя Господа Иисуса в уме, в сердце, в мысли и во устах»⁵²⁵. Преподобный Амвросий Оптинский призывает обратить внимание на слова преподобного Исихия пресвитера⁵²⁶: «...подвизающийся узрит врага разрушающася или прогоняема поклоняемым именем: «Иисус», яко прах от ветра, или яко дым исчезают с мечтанием его»⁵²⁷. Врагов необходимо побеждать сладчайшим именем Иисуса: «...ничего не отвечай врагам; а только молись и молись, призывая на помощь и милость сладчайшее имя Иисуса Христа, пришедшего в мир спасти грешныя»⁵²⁸.

Итак, преподобный Амвросий Оптинский прямо учит о почитании имени Божиего, поскольку учение это святоотеческое. Поскольку преподобного Амвросия с согласия и благословения старца Льва⁵²⁹ преподобный Макарий целенаправленно стал готовить себе в преемники, возможно предположить, что почитанию имени Божиего преподобный Амвросий навык у своих наставников.

О том, что почитание имени Иисуса содержалось Оптинскими старцами, говорит и следующий факт. Старцы лично руководили издательской деятельностью Оптиной пустыни. Помимо перечисленных выше творений святых отцов и старческих писаний Оптина пустынь издавала немало брошюр, посвященных самым насущным проблемам духовной жизни, дающих православным христианам верное руководство по противодействию духу времени и ответы на лукаво предлагаемые им коварные «вопросы». Очень важная работа вышла в 1912 году, когда старчествовали скитоначальник отец Варсонофий и отцы Анатолий (Потапов) и Нектарий; называется она «Как научиться Иисусовой молитве». В работе этой содержится призыв к занятию умной молитвой, для новоначальных – деятельной, и содержит она помимо учения, вполне схожего с учением преподобного Макария Оптинского на сей предмет, также и учение о почитании имени Божиего, хотя и весьма кратко и сдержанно. Автор, скрывающийся за псевдонимом I. М. и наверняка писавший по благословению отца Варсонофия. Об этом говорит следующее: после призыва творить устную Иисусову молитву, дабы не прельститься по недостаточному устроению: «Умная молитва тем для нас драгоценна... что можно всегда ее читать, чем бы мы ни были заняты (кроме греха)... несмотря на свою краткость, она заключает Божественную всемогущую силу в имени Иисус Христовом»⁵³⁰. Далее в брошюре⁵³¹ автор приводит и учение об имени Божием и имени Иисус, хотя и весьма кратко. Известный факт, на который необходимо обратить внимание: старец Варсонофий благословил издание книги отца Илариона «На горах Кавказа», выпущенной на деньги преподобномученицы Великой княгини Елизаветы Феодоровны⁵³². Преподобный Варсонофий часто читал эту книгу лично и с учениками, а также беседовал о ней. Преподобный Никон (Беляев) так повествует об этом в своем «Дневнике»: «Вчера опять с Батюшкой читали об Иисусовой молитве. Под конец беседы Батюшка заповедал мне творить молитву Иисусову устную и на военной службе, но хранить эту тайну, не открывать ее никому, не уча никого, хотя, быть может, и будут встречаться люди хорошие. «Теперь решают так, – говорит батюшка, – молись, не молись – все равно не достигнешь молитвы. Это, конечно, внушенная диаволом мысль. Иисусова молитва необходима для входа в Царствие Небесное. Многим неполезно иметь внутреннюю молитву, ибо они могут возгордиться этим. Поэтому Бог дает молитву молящемуся, но не достигшему внутренней молитвы, дает или перед смертью, или даже после смерти, ибо и по смерти идет рост молитвы Иисусовой». Когда я это прочитал, я усомнился: верно ли я это понимаю? И начал искать подтверждения этому и нашел во многих творениях святых отцов, а также и у Паисия Величковского. А теперь мы еще прочитали и здесь (в книге «На горах Кавказа»). Это меня очень радует»⁵³³. О необходимости молитвы Иисусовой и великом ее значении преподобный Никон (Беляев) пишет: «Сегодня во второй раз приехал к батюшке келейник о. Илариона – составителя книги «На горах Кавказа». Привез с собою мальчика лет 18-ти с просьбой принять его в нашу обитель. Кстати, запишу уже слова преподобного Симеона Нового Богослова о внутренней молитве Иисусовой: «Если кто не соединится с Господом Иисусом здесь на земле, то и никогда не соединится с Ним». Это мы с батюшкой прочитали в книге «На горах Кавказа» в том месте, где говорится о необходимости молитвы Иисусовой. «Это страшные слова, – говорил батюшка, – когда я был еще послушником, я начал искать подтверждение сему, ибо это говорил только один преподобный Симеон. И вспомнил текст Евангелия: «Блаженни чистии сердцем, яко тии Бога узрят» (Мф.5:8). Если переставить слова, выходит так: Бога узрят только чистые сердцем. А внутренняя молитва Иисусова и есть соединение ума и сердца для устремления к Богу...». Я не помню слова батюшки в точности, а поэтому боюсь писать смело, так как могу написать что-нибудь неправильно»⁵³⁴. О чтении книги «На горах Кавказа» преподобный Никон (Беляев) упоминает в своем дневнике еще не раз⁵³⁵, причем не о личном чтении для себя, а по благословению для своего старца, с подробными комментариями преподобного Варсонофия Оптинского.

Помимо вышеприведенных фактов почитания Имени Иисуса преподобными Оптинскими старцами, необходимо отметить, что все они учили прохождению молитвы Иисусовой чрезвычайно трезвенно. В полном согласии с учением преподобных Макария и Амвросия о молитве учили также и их ученики: преподобные Иосиф, Нектарий, Анатолий (Потапов), Варсонофий. Подчеркивая необходимость заниматься Иисусовой молитвой, Оптинские старцы разъясняли, что лучше и безопаснее хоть и всю бы жизнь проходить молитву деятельную, то есть устную, а молитва умная по благодати Божией дастся в свое время.

Преподобный Варсонофий говорит о том, что все степени прохождения молитвы являются дарами Божественной благодати: «Первый дар от Господа в молитве – внимание, то есть, когда ум может держаться в словах молитвы, не развлекаться помыслами. Но при такой внимательной, неразвлекательной молитве сердце еще молчит. В этом-то и дело, что у нас мысли и чувства разъединены, в них нет согласия.

Вторая молитва – второй дар – это молитва внутренняя, то есть, когда мысли и чувства в согласии направлены к Богу. До сих пор всякая схватка со страстями оканчивалась победой страсти над человеком, а с этих пор, когда молятся ум и сердце вместе, то есть чувства и мысли в Боге, страсти уже побеждены. Побеждены, но не уничтожены, они могут ожить при нерадении. Здесь страсти подобны покойникам, лежащим в гробах, и молитвенник, чуть только страсть зашевелится, бьет ее и побеждает.

Третий дар есть молитва духовная. Про эту молитву я ничего сказать не могу, здесь в человеке нет уже ничего земного. Правда, человек еще живет на земле, по земле ходит, сидит, пьет, ест, а умом и мыслями он весь в Боге и на небесах. Некоторым даже открывались служения ангельских чинов. Эта молитва – молитва видения. Достигшие этой молитвы видят духовные предметы, например, состояние души человеческой так, как мы видим чувственные предметы, как будто на картине. Они смотрят уже очами духа, у них смотрит уже дух. Постоянно ли они находятся в видении, или по временам бывают – не знаю. Они не говорят, что видят, редко открывают другим свои видения. Как-то помню батюшка говорил, что схимник называется «молитвенником за мир»⁵³⁶.

В приведенной беседе преподобный Варсонофий Оптинский излагает ученику (преподобному Никону Оптинскому) усвоенное собственным опытом учение преподобного Симеона Нового Богослова о трех образах внимания и молитвы⁵³⁷. Собственно, первых два «образа» – отрицательные, причиняющие вред душе. Первый – «когда кто, стоя на молитве и воздевая руки свои и очи свои, и ум свой, держит в уме божественные помышления»⁵³⁸, то есть «воображает блага небесные, чины ангелов и обители святых» и т.д. Любой разумный человек, по слову святого Симеона Нового Богослова отвергнет такой образ молитвы. Второй образ состоит в исследовании, но отличительная черта сего дела та, что оно происходит в голове: мысли с мыслями борются»⁵³⁹. Подвизающийся так бесплоден, потому что помышления злые исходят из сердца. Труд такого подвижника тщетен, и результат его – гордость и прелесть. И, собственно, третий образ молитвы – это тот, о котором говорит и преподобный Варсонофий Оптинский. Начало такого «образа молитвы» – совершенное послушание духовному отцу, затем хранение совести чистой, то есть частое исповедание помыслов. Действуя так, подвизающийся подготовит себя и к вниманию (то есть предстоянию умом в сердце и хранению его от помыслов), и к согласию чувств, и к духовной молитве (то есть созерцаниям небесным)⁵⁴⁰.

Учение о Церкви занимает в творениях преподобных Оптинских старцев хотя и не самое большое по объему, но чрезвычайно важное по содержанию место. Преподобный Варсонофий Оптинский вдохновенно воспевал Церковь Христову:

: «От основанья и доныне

: Стоит в сей жизненной пустыне

: Христова Церковь, как скала,

: Как неприступная твердыня

: Среди пучины бед и зла!

: В ней нет ни скверны, ни порока,

: Всегда Недремлющее око

: Хранит ее от темных сил,

: В ней Дух Божественный почил,

: И, попирая главу змия,

: Пребудет ввек она чиста.

: В ней слава, мудрость, красота!

: И сокрушатся в прах пред нею,

: Сотрутся адовы врата!»⁵⁴¹

Учение о Церкви преподобных Оптинских старцев – всегда и во все времена содержащееся Самой Церковью, Телом Христовым, православное учение о сем предмете. Преподобные Оптинские старцы, излагая учение о Церкви, следуют Священному Писанию и Священному Преданию.

В XIX в. апостасийный мир, последовательно пытавшийся опровергнуть и отвергнуть содержащееся в Символе веры исповедание, особенно стал смущать православных христиан ложными толкованиями девятого члена Символа веры. Часть русского общества увлеклась симпатиями к папизму и протестантизму, – предупреждали против пагубности подобных симпатий и русские философы-славянофилы, прямо или опосредованно связанные с Оптиной пустынью Киреевские, Данилевский, Хомяков, Самарин и сами преподобные Оптинские старцы.

«Святая Церковь такую имеет важность и облечена от Господа нашего Иисуса Христа такою властью, что кто противится ей, тот уподобляется язычнику и мытарю (Мф.18:17). Она основана на столь твердом камне, что и врата адовы не одолеют ее (Мф.16:18). Камень же бе Христос (1Кор.10:4). Она же есть столп и утверждение истины (1Тим.3:15)» – так сформулировал твердое упование Оптинских старцев прп. Макарий Оптинский⁵⁴². Оптинские старцы были ревностными продолжателями Апостольской керигмы, стремясь приложить и прилагая к Церкви новых членов. В Оптиной пустыни было присоединено к Православной Церкви немало инославных⁵⁴³. Обращение христиан– еретиков не предполагает необходимости убеждать их в Божественном достоинстве Господа Иисуса Христа. Главное в проповеди среди инославных – именно разъяснение догмата о Церкви. Если человек принимает этот догмат, он проникается побуждением принимать все Священное Предание и наоборот.

Среди творений Оптинских старцев главное место в выяснении их учения о Церкви принадлежит сочинениям преподобного Амвросия Оптинского, известным под названиями: «Письмо племянницы, православной инокини, к дяде – лютеранину», «Ответ благосклонным к Латинской Церкви о несправедливом величании папистов мнимым достоинством их Церкви» и «По вопросу о Церковном поминовении лиц, не принадлежавших к Православной Церкви». Преподобный Амвросий предпослал «Письму» следующее замечание, обращенное к инокине– племяннице: «Трудно и неудобно обращать к православию лютеран, потому что они много мнят о своей фамильярной любви ко Христу, и о фамильярной близости к Нему, и о жарком своем молении. Разве только ради успокоения собственной души твоей можешь предложить дяденьке своему объяснение твое о сем предмете в таком тоне»⁵⁴⁴. По написании старец Амвросий передал «Письмо» для благословения и прочтения преподобному Макарию, и тот написал в конце его такой свой совет: « О. Амвросий написал, но тут есть много жестокого; ты сама смягчи некоторые фразы, а лишние и совсем оставь, зная их устроение, где есть воля Божия»⁵⁴⁵. Учение о Церкви разрозненно содержится также и в эпистолярном наследии преподобных Амвросия, Макария и других Оптинских старцев.

Сочинение против лютеран («Письмо...») начинается с того, что «племянница» убеждается после прочтения «различных православных книг» в течение двенадцати лет в том, что «Православная Церковь в продолжении восемнадцати с половиною столетий сохраняет неизменным и неповрежденным от нововведений то учение, которое передано ей от Самого Господа Иисуса Христа чрез Его Апостолов и их преемников – епископов и пастырей стада Христова и посредством Вселенских соборов»⁵⁴⁶. Поскольку святой апостол Павел говорит: «един Господь, едина вера» (Еф.4:5), то весьма сомнительна возможность спасения вне единой соборной и апостольской Церкви, каковой по справедливости является лишь Церковь православная. Слова апостола показывают, что только одна вера истинная, все же прочие – ложные, и единственная Церковь истинная, а именно основанная Господом чрез апостолов и их учеников– епископов и именно об этой едино истинной Церкви сказано в Евангелии: «созижду Церковь Мою и врата адова не одолеют ей» (Мф.16:18). Господь основал лишь одну Церковь, и хотя в Апокалипсисе упоминается о семи церквах – это частные церкви, части единого целого. Под «адовыми вратами» подразумеваются еретики, вдохновляемые диаволом, так как своими гибельными учениями они низводят неопытных на дно адово⁵⁴⁷ . О таковых пишет и апостол Иуда: «яко в последнее время будут ругатели, по своим похотям ходящие в нечестии их: сии суть отделяющие себе от единости веры, и суть телесни, духа не имуще» (Иуд.18–19), то есть люди плотские, а не духовные. Святой апостол Иоанн Богослов также говорит об отделившихся от Церкви: «от нас изыдоша, но не беша от нас: аще бы от нас были, пребыли убо быша с нами; но да явятся, яко не суть вси от нас» (1Ин.2:19).

Первая и основополагающая причина, называемая преподобным Амвросием Оптинским, по которой невозможно признавать лютеран Церковью, – начало ее бытия. Лютеранская церковь получила начало от расстриженного священника Римской Церкви, женившегося на монахине, – Лютера, тогда как Православная Церковь основана непосредственно Господом Иисусом Христом и Апостолами, основание Православной Церкви было запечатлено кровью бесчисленных мучеников. Лютер же основал свое исповедание «за царским столом, при многом ласкательстве вельмож и народов, угнетаемых папскими злоупотреблениями, которые были готовы принять всякое учение, лишь бы избавиться от неистовой папской власти»⁵⁴⁸. Лютеранское вероучение за 300 лет своего существования разделилось на более чем 70 сект и сообществ, разномыслящих друг с другом, каждое из которых считает себя правым. Православная же Церковь, насажденная апостолами среди разных народов и в разных странах, неизменно на протяжении тысячи восьмиста лет содержит свою веру, хотя «по ухищрению диавола» церковь и была возмущаема еретиками, но пастыри ее, собираясь со всей вселенной, при содействии Святого Духа ощущали христианскую истину, сохраняя ее в Апостольской чистоте⁵⁴⁹.

Важно, что святой старец Амвросий в этом «Письме...» опирается преимущественно на творения западных отцов и учителей неразделенной Церкви: трактаты «Против ересей» священномученика Иринея Лионского , «О прескрипции еретиков» Тертуллиана, «О Единстве Церкви Христовой» священномученика Киприана Карфагенского. Он цитирует тезоименного ему святителя Медиоланского: «Царство Церкви пребудет во веки, потому что нераздельна вера, одно тело», – и блаженного Августина Иппонского: «Церковь пребудет на сей земле не на краткое время, но до конца века... Церковь не будет побеждена, не искоренится, не уступит никаким искушениям, доколе не настанет конец мира».

Преподобный подчеркивает, что Лютер и Кальвин искали не истины и славы Божией, а своей славы, и притеснения папистов не могут служить им оправданием; они думали прославиться в веках как преобразователи и составители собственного заблуждения, вместо того чтобы обратиться к Православной Церкви, которая «среди различных скорбей, яко крин в тернии, процветала благочестием и сияла истиною вероучения»⁵⁵⁰. Плодом высокоумия и славолюбия основоположников протестантизма стали суемудрие, ложь, обольщение себя и других.

Лютеране отвергают Священное Предание Церкви, утверждая, что принимают только Писание, чем явно противоречат сами себе. В посланиях апостольских есть прямые указания на принятие Предания: «Хвалю вы братие, яко вся моя помните, и якоже предах вам, предания держите» (1Кор.11:2), также: «темже убо, братие, стойте и держите предания» (2Сол.2:15). В послании к Тимофею апостол Павел призывает: «О Тимофее! предания сохрани, уклонялся скверных суесловий и прекословий лжеименного разума» (1Тим.6:20), а Иоанн Богослов пишет: «многа имех писати вам, и не восхотех хартиею и чернилами: но надеюся приити к вам и усты ко устом беседовати, да радость ваша будет исполнена» (2Ин.12). Если отвергнуть Священное Предание, то нельзя верить и Евангелию, учит преподобный Амвросий, так как Господь не писал Евангелие Своей рукой, а устно передал его апостолам, которые и записали его. «И в начале в разных местах написано было много Евангелий, но Церковь, рассмотрев оныя, признала достоверным и истинным только четырех известных евангелистов, прочих же отвергла»⁵⁵¹. Господь и Сам устно проповедывал учение благовестия, также и ученикам заповедал устную проповедь: «проповедите Евангелие всей твари» (Мк.16:15), «шедше, научите вся языки, крестяще их во Имя Отца и Сына, и Святаго Духа, учаще их блюсти вся, елика заповедах вам» (Мф.28:19). То, что было написано апостолами, написано после проповеди Евангелия и по обстоятельствам. Это «устроилось промыслительно, чтобы после можно было по сим посланиям повторять преданное ими устно учение»⁵⁵². Известно, что многие апостолы ничего не писали, а многие писали, по их собственному свидетельству, уже «об извествованных в нас вещах, якоже предаша нам, иже исперва самовидцы и слуги бывшим Словесе» (Лк.1:12), притом писали не обо всех предметах, а только о некоторых, о других же вовсе умалчивали, как уже и без того известных по Преданию. В этом вопросе единомысленны святые отцы как Запада (например, священномученик Ириней Лионский, книга III «Против ересей», главы 1 и 11), так и Востока (например, святитель Иоанн Златоуст, 1-я беседа на Евангелие от Матфея). Посему Православная Церковь за источник христианской религии и признает помимо Писания и Предание⁵⁵³.

Православная Церковь содержит семь таинств, как и было от начала, а лютеране только два, да и то не имеющих настоящего значения таинств. Лютер был священником и не мог поставить епископов, отсюда епископского преемства у лютеран нет. Мирянин не может совершать и Таинство Евхаристии, «если дерзает на сие, весьма согрешает, и великий ответ даст Богу, а приобщающиеся от него весьма обманываются и обольщают себя». При том Евхаристии должно предшествовать Таинство Покаяния, так как по апостолу (1Кор.11:29) «да не в суд и осуждение себе яст и пиет, не рассуждая тела Господня». Хотя мирянин и может совершить Таинство Крещения, но оно обязательно должно дополняться Таинством Миропомазания, чрез что сообщается печать дара Святаго Духа (ср. Деян.8:14–17)⁵⁵⁴.

Преподобный Макарий Оптинский писал об устроении церковном и твердом хранении учения и постановлений Церкви: «Когда совершенно убедитесь в правости православной веры против лютеранской, тогда присоединитесь к Православной Церкви. В этом я вижу, что есть это призвание от Бога к познанию истины. Вы читаете Евангелие и видите, что Господь Иисус Христос сказал о Себе: «Аз есмь путь, истина и живот» (Ин.14:6). Он основал на земле Святую Соборную и Апостольскую Церковь, которой Сам есть основание и Глава, и сказал: кто преслушает Церковь, буди тебе яко язычник и мытарь (Мф.18:17), а святой апостол Павел пишет: Церковь есть столп и утверждение истины (1Тим.3:15). А еще Господь заповедал ученикам Своим: слушаяй вас Мене слушает, – и отметайся вас Мене отметается, – отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя (Лк.10:16); сие же относится, чрез Апостолов к преемникам их, пастырям Церкви. Церковь православная постоянно устраивалась порядком и учением, основанном на слове Божественного Писания; на Вселенских Соборах, на которых собирались по временам вселенские патриархи, митрополиты, архиепископы и епископы, отвергали возникавшие ереси, расколы, противные учению слова Божия, установляли правила христианский жизни. Таких соборов было семь и десять Поместных, на чем утверждалась соборная апостольская Православная Церковь, – а по отпадении Западной Церкви, разногласием догматических учений, называется восточною, которая и доныне пребывает в чистоте и светлости Евангельского учения. Вот где надобно искать разрешения ваших недоумений – в учении Православной Церкви... Об истине Православной Церкви есть много книг, из коих можете прочитать: «Православное исповедание веры», «Катехизис», «Правда Вселенской Церкви» и прочие. Господь да просветит сердце ваше к познанию истины»⁵⁵⁵.

О важности принятия таинств преподобный Макарий Оптинский учил: «Хотя она верует в наши Таинства, но без присоединения к Церкви они не имеют на нее никакого действия, и как же будут поминать ее по смерти, когда она не имела общения с Церковью в жизни своей? Внешнее хождение ее в церковь и молитвословие не есть соединение с Церковью; а когда она бывает причастница таинств Православной Церкви, тогда и общение с нею будет иметь по смерти. Мнение ее ложно, будто изменник тот, кто оставляет неправую веру и сообщается с православною. Если бы она была, то есть жила в господствующей (лютеранской) Церкви и не слыхала убеждений о правости Православной Церкви, то это могло бы быть уважительнее, а когда живет в господствующей Православной Церкви, видит ее торжественное благолепие, слышит о догматах и таинствах и не хочет принять истины, то что сказать в оправдание? Да в их же Церкви нет таинства рукополагаемого священства, кто же будет совершать таинство! Она миром не помазана и прочих таинств лишена; а таинства суть проводники в Царствие Небесное»⁵⁵⁶.

Лютеране отвергают пост, и тем нарушают заповедь, данную Самим Спасителем: образ бо дах вам, да якоже Аз сотворих и вы творите (Ин.13:15), указывает преподобный Амвросий Оптинский⁵⁵⁷. Святая четыредесятница установлена в Церкви в память поста Господня в пустыне, сей пост должен хранить каждый христианин, как предписано в правилах Святой Церкви. Постились апостолы, бесстрастные мужи, а Лютер лишил сего мощного оружия, поста, немощных и страстных людей века сего. В Священном Писании есть и прямые указания на пост: «занеже и пост уже бе прешел» (Деян.27:9), из чего вполне очевидно, что апостол Лука упоминает общепринятый в апостольской Церкви пост, по предположению преподобного Амвросия Оптинского – Рождественский⁵⁵⁸.

Вопреки Священному Писанию лютеране сохранили папистский догмат об исхождении Святого Духа и от Сына, что противоречит Евангелию от Иоанна (15:26).

Говоря об отце Клименте (Зедергольме), преподобный Амвросий Оптинский пишет: «Один лютеранин из немцев, недавно принявший православие, открыл следующую злонамеренность Лютера. Господь говорит в Евангелии: аще же (брат твой) и Церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь (Мф.18:17); и святой апостол Павел пишет к Тимофею: да увеси, како подобает в дому Божии жити, якоже есть Церковь Бога жива, столп и утверждение истины (1Тим.3:15). Лютер понял силу этих слов и в немецком переводе Священного Писания везде заменил немецкое Kirche (Церковь) словом «приход» (Gemeine), где говорится о церкви как о здании. Лютер употребил Tempel (храм). Преподобный Амвросий указывает, что подобный перевод невозможен на основе текстологического анализа греческого подлинника и переводов на латинский и французский (не говоря о славянском). Налицо лукавство Лютера, поскольку каждый приход по его переводу может себя считать столпом и утверждением истины. Лютеране искажают Священное Писание и дают неверное толкование отдельным его местам (Деян.10:35; 1Тим. 2:5–7) вопреки явному и понятному их смыслу. Лютер отвергает Соборное послание апостола Иакова лишь потому, что апостол Иаков пишет о спасении при вере добрыми делами, а Лютер учит спасаться «sola fidei» (только верой, лат.). Втуне надеются получить милость Божию лишь ослепленные гордостию и сластолюбием⁵⁵⁹.

В своей полемике с лютеранами преподобный Амвросий Оптинский еще раз подчеркивает невозможность спасения вне Церкви, а преподобный Макарий Оптинский учит о сем так: «Святая Церковь такую имеет важность и облечена от Господа нашего Иисуса Христа такою властию, что кто противится ей, уподобляется язычнику и мытарю (Мф.18:17)»⁵⁶⁰.

В середине XIX в. немало русской знати и образованных лиц перешло в католичество. В Париже русские иезуиты Мартынов, Гагарин, Балабин и другие писали многочисленные сочинения в защиту папизма, а в России находилось немало влиятельных сторонников подчинения Русской Церкви Римскому папе, например, князь Н.Б. Голицын и другие. Преподобный Амвросий Оптинский указывал на то, что «напрасно некоторые из православных удивляются пропаганде Римской церкви, мнимому самоотвержению ее деятельности, усердию ее миссионеров и латинских сестер милосердия»⁵⁶¹. Латинская церковь после отпадения от Православия «не пребыла такою же», а ее «энергическая деятельность» вызывала лишь глубокое сожаление в «сердцах людей, благомыслящих и разумеющих истину». В отличие от папистов Православная Церковь сохранила неизменной и неповрежденной истину, полученную от апостолов и святых отцов, не изменила Символа веры.

Римская же Церковь давно уклонилась в нововведения и ереси. Уже святитель Василий Великий обличал в этом епископов Рима в послании к Евсевию Самосатскому: «Истины они не знают и знать не желают; с теми же, кто возвещает истину, они спорят, а сами утверждают ересь»⁵⁶². Православная Церковь многократно пыталась вразумить Римскую церковь. В VII в. родилось в западных церквах неправое мудрование об исхождении Святого Духа и от Сына, которое поначалу отвергали и некоторые папы, например, папа Дамас говорит: «кто об Отце и Сыне мыслит право, а о Духе Святом неправо, тот еретик»⁵⁶³. «То же утверждали и другие папы, Лев III и Иоанн VII»⁵⁶⁴. Но большая часть их преемников, «обольстившись правами на преобладание и нашедши в том много мирских выгод, дерзнули изменить догмат об исхождении Святого Духа». Ложный догмат этот породил множество других: кропление вместо Крещения погружением, отъятие у мирян Божественной чаши и причащение под одним видом, употребление облаток и опресноков вместо квасного хлеба и просфор, изъятие из Литургии призывания Святого Духа и другие нововведения. Но главная ересь по существу «есть измышленный догмат главенства» Римского папы. «Ради сего преобладания приверженцы Римской церкви поставили своего папу выше правил и учреждений». Но папы были великими грешниками. При наличии исторических свидетельств о повреждении ересью и о погрешностях римских пап, говорит преподобный Амвросий Оптинский, папистам несправедливо величаться мнимыми достоинствами своей церкви. Святая Православная Церковь справедливо поступила, прервав общение с папистами, но те усиливаются доказать, что, наоборот, Православная Церковь «отпала» от них. В числе мнимых причин своего воззрения на вопрос паписты называют старшинство Римского епископа над прочими в древности. Их Церковь не может называться католической (вселенской), так как отвергла решения Вселенских Соборов и последовала своим умствованиям. Численность Римской церкви не может служить критерием истинности, по смерти Соломона десять колен отложились от двух и пали в язычество; признак вселенской, соборной и апостольской Церкви святыми отцами положен иной – правость, православность веры, ее непреложность. Апостол Павел говорит, что «един Господь, едина вера» (Еф.4:5), то есть хороша единственная истинная вера, а не всякое умствование⁵⁶⁵.

«Несмотря на дух кротости и миролюбия и терпения Православной Церкви и ее пастырей и последователей, на западе издано в предшествующие века последователями разных христианских вероучений, преимущественно не в наши времена» огромное количество антиправославной литературы. Книги инославных наполнены «клеветами, баснями, порицаниями, очевидными вымыслами и лжами, особенно же умственными ядотворными хитросплетениями, с очевидной целью образовать в Европе дух, враждебный Восточной Церкви, особенно в нашем Отечестве»⁵⁶⁶. Преимущественно же антиправославной пропагандой занимались французские иезуиты, а православные, читая книги на французском языке «и не читая своих могут поверить хитросплетенной лжи»⁵⁶⁷.

В своих антилютеранских и антикатолических (антипапистских) сочинениях преподобный Амвросий Оптинский опирается преимущественно на соответствующие разделы «Православно- догматического богословия» митрополита Макария, «Окружное послание» Восточных Патриархов и др.

Вопрос о церковном поминовении христиан неправославных решается преподобным Амвросием в отрицательном смысле. Он подчеркивает, что «замешанные в ереси» не могут быть включены в церковные диптихи, по слову святого Дионисия Ареопагита («О церковной иерархии», гл. 3.8): «невозможно, чтобы к Единому вместе приводимы были, и миротворного единения с Единым были причастниками люди, разделенные между собою»⁵⁶⁸. Там же святой Дионисий Ареопагит говорит: «Если бы мы, будучи озарены созерцанием Единого, были собраны воедино в единовидном и божественном собрании, то не допустили бы себя впасть в особливые похотения, из которых образуются земныя и страстныя вражды». Римские паписты и лютеране и вообще протестанты впали в особливое похотение преобладания и недугуют похотениями чревоугодия и высокомерия, именно поэтому они нападают на православных христиан. Церковь молится об обращении инославных, но если они не обратятся при жизни, то после смерти сделать ничего невозможно, «так как они не имели общения (с церковью) при своей жизни»⁵⁶⁹.

Преподобные Оптинские старцы учили о Церкви, может быть, и не слишком изощренно, но с силою и властью подвигов, стяжавших благодать Святого Духа. «Где просто, там ангелов по сто, а где мудрено, там ни одного», – говаривал преподобный Амвросий Оптинский. Оптинские старцы всегда были верны Святой Церкви и Православной вере, эта верность стояла у них прежде всего, и с полным правом вслед за святым Григорием Нисским они могли бы сказать: «Пусть никто от меня не требует признаваемое нами подтверждать доказательством, ибо в доказательство нашего слова достаточно иметь от отцов дошедшее к нам предание, как наследство какое, сообщаемое по порядку от апостолов чрез последующих святых»⁵⁷⁰, и твердо исповедали своею жизнью, по слову святого Епифания Кипрского, «и Предание, и порядок Божественного Писания»⁵⁷¹.

Православная эсхатология включает в себя учение не только о последних судьбах мира, но и отдельного человека, начиная его смертью и кончая Вторым Пришествием Иисуса Христа, когда судьба каждого отдельного человека сплетется с судьбами всего мира и человечества. Но уже при жизни судьба человека сплетается с судьбой его Родины и неотделима от нее, поэтому эсхатология включает в себя и судьбы той или иной страны, того или иного народа (см. Откр.2:26, 11:18, 12:5, 14:8, 15:4, 16:19, 18:3, 23, 19:15, 20:3, 8, 21:24, 26, 22:2). Господь будет судить не только каждого по отдельности, но и народы (Мф.25:32).

Преподобные Оптинские старцы чрезвычайно ответственно относились к своим словам. Преподобный Нектарий (Тихонов) писал духовной дочери: «Прежде чем начать писать, обмакните семь раз перо в чернильницу»⁵⁷², то есть подумайте хорошенько. Духовной дочери – монахине Нектарии (Концевич) он на вопрос о судьбах России и кончине мира ответил в 1924 г. так: «Он показал мне письма, которые присылают ему: о видении Спасителя, Который говорил, что вскоре конец мира, о выдержке из газет, что появился мессия в Индии, а Илия в Америке, и т.д. Много говорил, но и улыбался, а предварительно перед тем, сразу при встрече нас, обратился с такими словами: «Что это вы все обращаетесь к моему худоумию – вот обратитесь к Оптинским монахам». Я улыбнулась, а он говорит: «Это я вам серьезно говорю, они вам скажут все на пользу». Когда я повидалась с ними, они и говорят: «Если люди, которые занимаются изысканиями признаков кончины мира, а о душах своих не заботятся, это они все делают ради других» (очевидно, чтобы сообщить сенсационную новость). Так вот, монахи мне сказали, что людям полезно не знать время Второго Пришествия: «Бдите и молитесь», сказал Спаситель, значит, не надо предугадывать событий, а в свое время все будет открыто. Дедушка (о. Нектарий) остался доволен ответом монахов, так как он тоже не сторонник того, когда доверяют фантазиям в этой области. Я спросила: «Батюшка, а говорят, что и Иоанн Богослов придет?». Он ответил: «Это все будет, но это великая тайна». И еще сказал: «Во дни Ноя Господь в течение ста лет говорил, что будет потоп, но ему не верили, не каялись, и из множества людей нашелся один праведник с семейством»⁵⁷³. Знание того факта, что и живым, и умершим по воскресении придется дать ответ о времени своей земной жизни и получить вечное воздаяние, должно служить к покаянию и исправлению жизни, обретению веры, рождению надежды и возрастанию в любви, – а не возбуждению себя и не последующему греховному расслаблению. Что касается времен и споров, Господь сказал: «От смоковницы возьмите подобие: когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья, то знаете, что близко лето, – так, когда вы увидите все сие, знайте, что близко, при дверях». (Мф.24:32–33) и еще: «О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один» (Мф.24:36); «Никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Мф.11:27).

Как же учат святые отцы и учители Святой Церкви о «мягкости ветвей смоковницы» и появлении на ней листьев; об антихристе и о Втором Христовом Пришествии, Парусии?

Святые отцы, начиная с мужей апостольских, учили, что мир сей прейдет (Мф.5:18; 1Кор.7:31; 2Кор.4:18; 1Ин.2:17) и грядет новый мир (ср. Откр.21:1), грядущий эон (ὁ αἰὼν ὁ ἐρχόμενος), мы наследуем будущий мир, если угодим Богу в нынешнем веке⁵⁷⁴, святые настоящего века не любят⁵⁷⁵. Мир нынешний, век сей, противоположен грядущему эону⁵⁷⁶, учит святой Ерм. Апостол Варнава говорит, что Бог уже даровал нам начало будущего⁵⁷⁷, с течением времени прекратит существование этого мира, Он откроет начало восьмого дня⁵⁷⁸. О Втором Пришествии Христа святые отцы учат согласно Священному Писанию. Святой Ириней Лионский учит, что Второе Пришествие Господа будет во славе⁵⁷⁹, во славе Отца⁵⁸⁰ и на облаках⁵⁸¹. Господь придет с ангельскими силами⁵⁸², Он придет в том же теле, что и пострадал, но исполненном славы Отца⁵⁸³. Святитель Василий Великий учит, что прежде суда будет воскресение из мертвых, «тело, истлевшее во гробе, восстанет, и душа, та самая, которая отлучена смертию, снова будет в теле»⁵⁸⁴. Но прежде Всеобщего Воскресения и Страшного Суда должно состояться пришествие антихриста. Слово «антихрист» состоит из двух греческих слов – ἀντί (против), Χριστός (Христос), то есть в буквальном переводе антихрист – противник Христа. «Откроется человек беззакония, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом, или святынею, так что во храме Божием сядет он как Бог, выдавая себя за Бога» (2Фес.2:3–4). Святой Иоанн Дамаскин говорит: «Должно знать, что надлежит придти антихристу. Конечно, всякий, кто не исповедует, что Сын Божий пришел во плоти и что Он – совершенный Бог и сделался совершенным человеком, вместе с тем оставаясь и Богом, – тот есть антихрист. Однако особым образом и преимущественно антихристом называется имеющий прийти при конце мира»⁵⁸⁵. Кто же этот последний антихрист, когда он явится и каков его конец?

Господь, обличая неверие иудеев в Него, говорит: «Аз приидох во Имя Отца Моего и не приемлете Меня, аще ин приидет во имя свое, того приимете» (Ин.5:43). Под этим «иным» Господь и разумеет последнего антихриста как определенную личность, которую и примут иудеи. Святитель Иоанн Златоуст так толкует данные слова Спасителя: «О ком Он (Христос) говорит «придет во имя свое»? Здесь Христос намекает на антихриста. Если вы преследуете Меня, говорит Он, из любви к Богу, то гораздо более следовало бы так поступить с антихристом. Он ничего подобного не будет говорить, то есть, что послан от Отца, что пришел по воле Его; но, совершенно напротив, насильственно будет похищать все ему не принадлежащее и называть себя Богом над всем, как и Павел пишет: «паче всякого глаголемого Бога, или чтилища, показующа себе, яко Бог есть» (2Сол.2:4). Это именно и значит, что он пришел во имя свое. Но Я, – говорит Христос, – пришел не так, а во имя Отца Моего. Достаточно было и этого для доказательства, что они не любят Бога, так как не приняли Того, Кто им говорит о Себе, что послан от Бога. Но в настоящем случае Он показывает бесстыдство их и с противоположной стороны то, что они готовы принять антихриста»⁵⁸⁶. Последний антихрист – определенное лицо, он еще не пришел (придет), и его примут иудеи, отвергнувшие Христа и готовые принять антихриста. Подобно объясняют данное место Священного Писания и другие святые отцы.

Святой Феофилакт Болгарский говорит: «“Я, – говорит Христос, – пришел во имя Отца Моего... А приидет иной” то есть антихрист, который будет доказывать, что он только один Бог. Итак, Меня, Который пришел во имя Отца, вы не принимаете, а его примете». Апостол Павел учит об антихристе, что он явится прежде пришествия Христа, будет определенным человеком, беззаконным, находящимся под особым руководством сатаны, будет выдавать себя за Бога, для совращения людей проповедовать ложное учение, которым увлечет многих слабых в вере, совершит ложные знамения и чудеса, будет могущественным царем (2Фес.2:3–12); воздвигнет гонения на христиан, от которых потребует себе поклонения, как Богу, не хотящих за ним следовать, предаст смерти (Дан.9:37; Откр.13:7–8:15), родится от нечистой девицы еврейки, происходящей из колена Данова (Быт.49:17)⁵⁸⁷.

Пророк Даниил пророчествовал, что антихрист процарствует три с половиной года: «И дастся в руку его даже до времени, времен и полувремени» (Дан.7:25), погибнет антихрист от действия Христа Спасителя, когда Он приидет судить живых и мертвых (2Фес.2:8). Возвысившись над всеми земными правителями и «над всяким Богом», антихрист отстроит в Иерусалиме разрушенный храм и объявит себя царем иудеев⁵⁸⁸, как и Христос говорил о том. Толкуя 11 главу Апокалипсиса, святитель Андрей Кесарийский пишет: «Многие учители думали, что сии два свидетеля, именно Енох и Илия, при конце получат время от Бога для пророчества на три с половиной года, которые обозначены тысяча двумястами шестьюдесятью днями. Облечением во вретища показывают они, что плача и слез достойны обольщаемые и что будут отвлекать от обольщения антихристова существующих тогда. Их пророк Захария указывает в виде двух маслин и двух светильников, потому что пища для света ведения доставляется елеем добрых дел»⁵⁸⁹. Святой Ипполит Римский подобным же образом толкует данное место⁵⁹⁰. Преподобный Ефрем Сирин учит: «Но прежде, нежели будет сие, Господь по милосердию Своему пошлет Илию Фесвитянина и Еноха»⁵⁹¹. Святитель Андрей Кесарийский считал, что кроме Еноха и Илии при конце мира придет для обличения антихриста и Святой Иоанн Богослов: «Здесь (Откр.10:11) показывается или то, что не тотчас после видения Божественного Откровения исполнится все предсказанное, но чрез Евангелие и сие Откровение надлежит Блаженному (святому евангелисту Иоанну Богослову), даже до кончины мира, предсказывать читающим о будущем, – или что он не вкусит смерти,– при конце же придет, чтобы препятствовать принятию прелестей антихристовых»⁵⁹². Блаженный Августин учил, что иудеи пред судом уверуют в истинного Христа, о чем возвестит им пророк Илия⁵⁹³. Блаженный Иероним учил, что по убиении антихриста еще 45 дней до пришествия Господа будет «отсрочка царства святых» для испытания терпения⁵⁹⁴.

Знамения пришествия антихриста и грозную судьбу России преподобные Оптинские старцы прозревали и по многим признакам уже в XIX – начале XX в. Преподобный Варсонофий Оптинский писал, что кадриль, танец, широко распространившийся в России в XIX–XX вв., был придуман во времена французской революции специально для поругания Креста Господня; в видении танцующие кадриль «были объяты пламенем и окружены канатом, а бесы прыгали и злорадствовали о погибели людей»⁵⁹⁵. В 1848 г. по поводу страшной бури, пронесшийся над Оптиной пустынью и выломавшей множество деревьев в монастырском саду и принесшей немало разрушений⁵⁹⁶, преподобный Макарий Оптинский сказал: «Это страшное знамение Божьего гнева на отступнический мир. В Европе бушуют политические страсти, а у нас стихии. Началось с Европы, а кончится нами»⁵⁹⁷. Сердце отца Макария Оптинского болезновало о России, видя, куда она стремительно двигается: «Сердце обливается кровью при рассуждении о нашем любезном Отечестве России, нашей матушке, куда она мчится, чего она ищет? Чего ожидает? Просвещение возвышается, но мнимое; оно обманывает себя в своей надежде; юное поколение питается не млеком учения святой нашей Церкви, а каким-то иноземным мутным, ядовитым заражается духом; и долго ли это продолжится? Конечно, в судьбах Промысла Божия написано то, чему должно быть, но от нас сокрыто по неизреченной Его премудрости. А, кажется, настанет то время по предречению отеческому: «Спасаяй да спасет свою душу!» (ср. Иер.51:6)⁵⁹⁸. Преподобный Макарий Оптинский призывал «оставя европейские обычаи, возлюбить Святую Русь, и каяться о прошедшем увлечении во оные, быть твердым в православной вере, молиться Богу, приносить покаяние о прошедшем»⁵⁹⁹. Европа, по мнению преподобного Макария Оптинского, уча русских внешним наукам и искусствам, отнимает и колеблет Православную веру, а из России вытягивает деньги⁶⁰⁰. Русские, говорит преподобный Макарий Оптинский, увлекаются в чужую веру и восстают на свою Церковь, это происходит через иезуитское воспитание и «проповеди папских агентов». Не желая ничего знать о Православной Церкви, русские увлекаются ложными учениями и верят оным»⁶⁰¹. И это говорилось уже в 1859 году!

Преподобный Макарий всем сердцем предчувствовал и прозревал судьбы России и русского народа, наблюдая происходящие на Западе религиозные и политические потрясения. Старец положительно относился к потере римскими папами их светской власти, которая «неправильно присвоена». Но это положительное, казалось бы, явление умножало неверие. «Неверие сильно разливается» и в России, не только в высших слоях общества, но и в средних, и в низших. «Юное поколение жадно хватается за рационализм философии Канта и Гегеля, и это все проникает в наше любезное православное Отечество: чего же ожидать?» «Вера соединяла и скрепляла все сословия союзом любви и повиновения воле Божией, чрез исполнение заповедей Его и учение Православной Церкви, приближением сколько возможно к Богу, имея надежду на вечную жизнь; а без сей надежды и утешения, при переворотах и приключениях в жизни, где найти можно укрепление и утешение?».

«Цивилизаторы и прогрессисты» надеющиеся своим умом и усилиями достигнуть благоденствия народа, жестоко ошибаются, так как, как без корабля нельзя переплыть море, так и без веры и повиновения учению Православной Церкви невозможно достигнуть не только благоустройства внешней жизни, но и душевного спасения⁶⁰². Бывшие православные русские люди, «возрожденные святым Крещением и воспитанные млеком православного учения», заразились «духом западного свободомыслия». Через периодическую печать зараза неверия колеблет и отравляет все сословия, а в особенности образованные, молодежь стремится к неизвестной ей самой цели. Видя все это, преподобный Макарий восклицает: «Да не попустит Господь восторжествовать тьме над светом!»⁶⁰³.

Развращение безбожием интеллигенции в 60-е годы XIX в. принимало все более угрожающие масштабы. «Юное поколение напояется горьким ядом мнений сопротивных, которые еще пагубный яд свой распространяют в простонародии, через вредные брошюры, пускаемые в народ для чтения, вместо нравоучительных и нравственных наставлений. Жаль бедную, любезную матушку нашу Россию, если, по слову вашему, жатва эта скоро созреет под серп! Если же это неминуемо должно быть, то верующим надобно молиться милосердному Господу: да отвратит праведный гнев свой от нас; может быть, и умилосердится Создатель наш, и каждому из нас должно пещись о своем устроении и просить Господа, как просит Святая Церковь»⁶⁰⁴.

Антихрист даст начертание людям на правой руке и «на челе» (Откр.13:14–17). Святитель Андрей Кесарийский учит, что начертание это не примут «запечатленные на лицах Божественным светом»⁶⁰⁵. Кто же не примет это начертание с «числом звериным 666», тот не сможет «ни продавать, ни покупать», то есть окажется в очень стесненных житейских обстоятельствах. Речь идет, безусловно, о христианах, запечатленных даром Духа Святаго и знаменающихся крестным знамением. Принятие печати антихриста будет хулой на Духа Святаго, и принявшие ее не смогут наследовать Царствие Божие. Поэтому «дети диаволовы» (1Ин.3:10) уже в XX в. начали бороться против крестного знамения, о чем преподобный Макарий Оптинский пишет духовному чаду: «Пишешь о крестном знамении, что ныне не принято в свете креститься. Например, когда трогается поезд по железной дороге, хочешь перекреститься, но боишься насмешек, и сама же решаешь это обстоятельство словами Спасителя: а кто постыдится Мене и Моих словес, того постыдится и Он, и далее... Довольно было бы и этого к небоязненному действию в правилах религиозных; но есть и еще много учения христианского, приличного к неподражанию мира и его обычаям: не можете двум господам работати – миру и Богу, и аще кто хочет друг быти миру, враг Божий бывает. Миру, то есть обычаям мирским, несогласным с религиозным. К сожалению, и скорби, нынче, как говорится, «это не принято в свете». Что же это? Спасительная печать Креста и имени Христова, – видишь, как враг достигает своей всегубительной цели, налагая печать сопротивного на челе и десной руке. Вот что пишет о сем святой Ефрем Сирин: «И будет полагать свою печать сей скверный не на каком бы ни было члене тела, но чтобы не затруднялись сим, будет полагать ее только на правой руке человека; а также и на челе положит нечестивое начертание, чтобы человек не имел возможности правою рукою напечатлевать на себе знамение Христа Спасителя нашего, и также не мог назнаменовать у себя на челе, без сомнения, страшное и святое имя Господне и славный и страшный Крест Спасителев. Ибо знает сей злосчастный, что Крест Господень, если будет на ком напечатлен, разрушит всю его силу. И потому будет класть печать на правой руке человека, так как она запечатлевает крестом все члены наши: а подобным образом и чело на верхе своем носит Спасителево знамение, как свещник носит на себе светильник света»⁶⁰⁶. Как же это враг налагает печать на челе и на правой руке? Не иначе, как вводит в обычаи света постепенно свои ухищрения, да еще лукаво скрывает себя со своими действиями, – внушает людям, что нет диавола. Есть одна статья в «Домашней беседе» нынешнего года⁶⁰⁷, в тридцатых номерах, кажется, под названием «То ж и потому ж». Начинается материал о мучениях Иакова Персиянина и о нынешнем состоянии в свете людей религиозных, как свет на них смотрит и посмеивается им. Я привел «Домашнюю беседу» не как закон, но – взгляд на нынешний свет, как смотрят на тех, как хотят соблюдать правила религии, и каково им переносить. Ты спрашиваешь, как вести себя в сем случае? По моему мнению, согласно со Священным Писанием, не подражать в этом свету, так как ты и во многом отстала от него, и не бояться насмешек»⁶⁰⁸. Итак, преподобный Макарий вслед за святым Ефремом Сириным считал «стыд» осенять себя крестным знамением последованием антихристу, который «и теперь уже есть в мире» (Ин.4:3), то есть дух его. «Стыдясь принадлежать Христу, человек неизбежно начинает принадлежать Его противнику, и Господь такового малодушного постыдится».

Предвидя будущие грозные события, преподобные Оптинские старцы призывали не пещись о мирском и даже о внешнем благоукрашении храмов и икон, зная их судьбу. Преподобный Амвросий наставлял: «Не хлопочи о ризе; я передумал, решил, что лучше теперь не делать ризу на Калужскую икону Божией Матери. Первое, у нас денег мало...Второе, вспомнил я слова покойного митрополита Филарета, который не советовал делать ризы на иконы, потому что приближается время, когда неблагонамеренные люди будут снимать ризы с икон»⁶⁰⁹.

В 1881 г. преподобный Амвросий Оптинский называл время, наступившее в России, ужасным, действие слуг антихристовых уже началось: «Не знаю, что вам написать об ужасном настоящем времени и жалком положении дел в России. Есть одно утешение в пророческих святого Давида: «Господь разоряет советы языков, отметает же мысли людей и отметает советы князей. Совет же Господень во век пребывает» (Пс.32:10). Господь попустил Александру II умереть мученической кончиной, но силен Он подать помощь свыше Александру III переловить злодеев, зараженных духом антихристовым. Дух антихристов от времен апостольских действует через предтечей своих, как пишет Апостол: «тайна беззакония уже деется, точию держай ныне, дóндеже от среды буде» (2Сол.2:7). Апостольские слова «держай ныне» относятся к предержащей власти и церковной власти, против которой предтечи антихриста и возстают, чтобы упразднить и уничтожить оную на земле. Потому что антихрист, по объяснению толкователей Священного Писания, должен придти во время безначалия на земле. А пока он еще сидит на дне ада, то действует через предтечу своих. Сперва он действовал через разных еретиков, возмущавших Православную Церковь, и особенно через злых ариан, людей образованных и придворных, – а потом действовал хитро через образованных масонов, – а, наконец, теперь через образованных нигилистов стал действовать нагло и грубо, паче меры. Но обратится болезнь их на главу их, по сказанному в Писании.

Не есть ли крайнее безумие трудиться изо всех сил, не щадя своей жизни, для того чтобы на земле повесили на виселице, а в будущей жизни попасть на дно ада в тартар на вечное мучение. Но отчаянная гордость ни на что смотреть не хочет, а желает всем высказать свое безрассудное удальство. Господи, помилуй нас!»⁶¹⁰. По воспоминаниям Константина Леонтьева, старец Амвросий говорил, что в России смягчились нравы, но зато у множества людей чрезмерно возросло самомнение и увеличилась гордость. Не любят повиноваться никаким властям, ни духовным, ни светским. Постепенное ослабление и упразднение властей есть признак приближения антихриста и конца мира. Мягкостью нравов христианство не заменишь⁶¹¹.

В 1866 г. обер-прокурор Святейшего Синода граф А.П. Толстой просил через отца Климента (Зедергольма), чтобы отец Амвросий истолковал таинственный сон, бывший Д.М. Константиновскому⁶¹². Отдельно А.П. Толстым была написана отцу Амвросию и просьба о благословении на поездку в Петербург. Сон был таков: Дмитрий Матвеевич видел обширную пещеру, слабо освещенную одной лампадой, в пещере было много духовенства: за лампадой образ Богородицы, – перед образом в облачениях митрополит Филарет (Дроздов) и покойный отец Матфей Константиновский. Все молятся безмолвно и в страхе, – у входа в пещеру Дмитрий Матвеевич видел себя и графа А.П. Толстого, оба дрожали, но не смели войти в пещеру. Среди безмолвных молений ясно были слышны слова: «Мы переживаем страшные времена. Доживаем седьмое лето». Сон повторялся Дмитрию Матвеевичу три раза без изменений⁶¹³.

Преподобный Амвросий отвечает, что «решать такие вещи неудобно». Сначала преподобный излагает учение Святой Церкви и святых отцов на сны, говоря, что «некоторые, доверяясь всяким снам, впадали в обольщение вражие и повреждались»⁶¹⁴. Святые возбраняют доверять снам. Святой Иоанн Лествичник в 3 степени говорит: «Верующий сновидениям во всем неискусен есть, а никакому сну не верующий любомудрым почесться может»⁶¹⁵. Но святой Иоанн Лествичник «делает различие снов и говорит, каким верить можно и каким верить не должно». «Бесы нередко преобразуются в ангела светла и в лице мучеников и представляют нам в сновидении, будто мы к ним приходим; а когда пробуждаемся, то исполняют нас радостью и возношением. Сие да будет тебе знаком прелести; ибо ангелы показывают нам муки, Страшный Суд и разлучения, а пробудившихся исполняют страхом и сетованием. Когда мы во сне бесам верить станем, то уже и бдящим нам ругатися будут. Тем только верь снам, как о муке и о суде тебе предвозвещают; а если в отчаяние приводят, то знай, что и оные от бесов суть»⁶¹⁶. Ученик Симеона Нового Богослова, «смиренный Никита Стифат, еще яснее и определеннее пишет о сновидениях». Он говорит в «сотнице второй, в главах 60, 61, 62 и 63: одни из сновидений суть простые сны, другие – зрения, иные – откровения. Признак простых снов таков, что они не пребывают в мечтательности ума неизменными, но имеют мечтание смущенное и часто изменяющееся с одного предмета на другой; от каковых мечтаний не бывает никакой пользы, и самое мечтание по возбуждении от сна погибает, почему тщательные и должны это презирать. Признак зрений таков, что они, во-первых, бывают неизменны и не преобразуются от одного на другое, но остаются напечатленными в уме в продолжении многих лет и не забываются. Во-вторых, они показывают событие или исход вещей будущих, и от умиления и страшных видений бывают виновны душевной пользы, и зрящего, по причине страшного неизменного видения зримых, приводят в трепет и сетование; и потому видения таких зрений за великую вещь должно тщательным. Простые сны бывают людям обыкновенным, подверженным чревоугодию и другим страстям; по причине мрачности ума их воображаются и наигрываются разные видения от бесов»⁶¹⁷. «Зрения» бывают людям, тщательно очищающим свои душевные чувства, и способствуют еще большему духовному восхождению.

На основании слов смиренного Никиты Стифата преподобный Амвросий истолковывает бывший Димитрию Матвеевичу Константиновскому сон так: «Обширная пещера, слабо освещенная одною лампадою, может означать настоящее положение нашей Церкви, в которой свет веры едва светится; а мрак неверия, дерзко-хульного вольнодумства и нового язычества, превосходящего делами своими древнее язычество, всюду распространяется, всюду проникает. Истину эту подтверждают слова: «мы переживаем страшное время»⁶¹⁸. Живой митрополит Филарет и покойный отец Матфей, молящиеся пред иконой Пресвятой Богородицы, знаменуют Церковь, Небесную и земную, умоляющую Владычицу «да распрострет Она всевышний покров Свой» и спасет Церковь и желающих спасения. «Слова «мы доживаем седьмое лето» могут означать время последнее, близкое к времени антихриста, когда верные чада Единой Святой Церкви должны будут укрываться в пещерах, и только всесильные молитвы Божией Матери могут тогда их укрыть от преследования слуг антихриста»⁶¹⁹. Как и преподобный Макарий, преподобный Амвросий указывает, что обычай стыдиться крестного знамения, «ради стыда человекоугодия», также означает добровольное принятие печати антихриста «на челе и на десной руке»⁶²⁰. Преподобный Амвросий толкует также таинственное значение числа семь (семь таинств, семь Церквей, семь светильников и т.д.): «все седмеричное исчисление относится к настоящему веку, и с окончанием оного кончится. Век же будущий в Церкви означает осьмым числом». Шестой псалом «надписание» имеет такое: псалом Давиду, в конец, в песнех, о осьмом, – по толкованию, о осьмом дне, то есть всеобщем дне воскресения и грядущего Страшного Суда Божия⁶²¹, и т.д.

В 1871 г. преподобный Амвросий Оптинский получил от графа А.П. Толстого еще одно письмо с описанием еще одного таинственного сна отца Димитрия Константиновского, в котором он видел митрополита Филарета, читавшего большую книгу, на одной из страниц которой он прочел вслух пять слов: «Рим. Троя. Египет. Россия. Библия»⁶²². Преподобный Амвросий истолковал этот сон так: слова, произнесенные митрополитом Филаретом, имеют значение открытия всего касающегося «до сотворения мира, судьбы народов и спасения людей: открытого Господом «святым мужам, апостолам и пророкам». Рим, бывший «во время Рождества Христова... столицею вселенной», подвергся «отвержению и унижению» за «властолюбие и уклонение от истины». Троя и Египет были за гордость и нечестие наказаны, «первая разорением, а второй различными казнями и, наконец, потоплением Фараона с воинством в Чермном море». В христианские же времена в странах, где была расположена Троя, «основаны две христианские патриархии, Антиохийская и Константинопольская, которые долгое время процветали», а «в Египте вместо древнего нечестия такое процветало благочестие, что пустыни его населялись десятками тысяч монашествующих, не говоря уже о численности и множестве благочестивых мирян». Но потом из-за распущенности нравов «Александрийский патриарх оставался только с одним пресвитером».

«После трех знаменательных имен «Рим. Троя. Египет» помянуто имя и России, которая в настоящее время хотя и считается государством православным и самостоятельным, – но уже элементы иноземного неверия и неблагочестия проникли и внедрились и у нас и угрожают тем же, чему подверглись вышесказанные страны. Затем следует слово «Библия». Другого еще государства не помянуто. Это может означать, что, если и в России, ради презрения заповедей Божиих, и ради ослабления правил и постановлений православной Церкви, и ради других причин оскудеет благочестие, тогда уже неминуемо должно последовать конечное исполнение того, что сказано в конце Библии, то есть в Апокалипсисе Иоанна Богослова... Придет же антихрист во времена безначалия, как говорит апостол: «дондеже держай от среды будет» (2Сол.2:7), то есть когда не будет предержащей власти»⁶²³.

Преподобный Нектарий Оптинский рассказал С.А. Нилусу в 1909 г. следующее: «...в прошлом месяце, – точно не помню числа, – шел со мною от утрени о. игумен Варсонофий (Плиханков) да и говорит мне: «Я, о. Нектарий, страшный сон видел, такой страшный, что еще и теперь нахожусь под его впечатлением... я его вам потом как-нибудь расскажу, – добавил, подумав, о. игумен и пошел в свою келью. Затем прошел два шага, повернулся ко мне и сказал: «Ко мне антихрист приходил. Остальное расскажу после»⁶²⁴. Преподобный Варсонофий Оптинский также говорил: «Монастырский иеромонах и духовник о. Илларий передавал мне, что будто бы о. Макарий, Оптинский старец, как-то при архимандрите Моисее выразился, что последние времена мы не увидим, а потомки наши увидят, как бы намекая на близость кончины мира»⁶²⁵. Предвидя судьбу России и грядущие судьбы мира, преподобный Варсонофий Оптинский предрекал: «Гонение и мучение первых христиан, возможно, повторятся... Ад разрушен, но не уничтожен, и придет время, когда он даст о себе знать. Все монастыри будут разрушены, и имеющие власть христиане будут свергнуты... Это время не за горами. Попомните это мое слово. Доживете до этих времен. Придет время, когда Оптиной будет тяжело. Быть может, это и к лучшему»⁶²⁶. Слово пророка Божия непреложно сбылось.

Своего ученика, преподобного Никона (Беляева), благодатный старец отец Варсонофий наставлял: «Мы-то уж уйдем, а вы будете участником и современником всех этих ужасов... До ужасных времен доживете вы... Помяните мое слово...»⁶²⁷. Преподобный Никон (Беляев) не только дожил, но и скончался священноисповедником. О грядущих испытаниях старец Варсонофий пророчествовал: «До страшных времен доживем мы, но благодать Божия покроет нас. Повсюду ненавидят христианство. Оно – ярмо для них, мешающее жить вольно, свободно творить грехи. Разлагается, тлеет, вырождается новейшее поколение. Хотят без Бога жить. Ну что ж? Плоды такой жизни очевидны. Антихрист явно идет в мир. Но в мире этого не признают... Отсюда, из монастыря, виднее сети диавола... А в последние времена храмы будут разрушены. А на месте их будут устроены идольские капища и прочие. Монастыри будут в великом гонении и притеснении. Истинные христиане будут ютиться в маленьких церквочках. Гонения и мучения первых христиан, возможно, повторятся... Все монастыри будут разрушены, и имущие власть христиане свергнуты. Это время не за горами, попомните мое слово. Вы доживете до этих времен, тогда вы скажете: «Да, помню, все это говорил мне батюшка Варсонофий»⁶²⁸.

О «чудесах техники» преподобный Варсонофий говорил: «Новейшие изобретения, имеющие целью принести пользу, в конце концов оказываются более вредными, чем полезными... До страшного времени доживем мы, но благодать Божия покроет нас»⁶²⁹. Мир неуклонно клонится ко злу, стремительнее, чем когда-либо прежде, учил преподобный Варсонофий Оптинский: «Весь мир находится под влиянием какой-то силы, которая овладевает умом, волей и всеми душевными силами человека. Это сила посторонняя, злая сила. Источник ее – диавол, а люди злые являются только орудием, посредством которого он действует,– это антихрист идет в мир. Это его предтечи. Про это Апостол говорит: «Послет им духа заблуждения, духа лестча... Зане любви истины не прияша». Что-то мрачное, ужасное грядет в мир... Человек остается как бы беззащитным. Настолько им овладевает эта злая сила, что он не осознает, что делает»⁶³⁰.

Хотя в Церкви и нет пророчеств, считал преподобный Варсонофий Оптинский, но даны знамения: «В Церкви нет теперь живых источников – пророчеств, но знамения есть. Они и даны нам для познания времен. Ясно видны они людям, имеющим духовный разум... Антихрист явно идет в мир. Но этого в мире не признают. Отсюда, из монастыря, виднее сети диавола. Здесь раскроются глаза, а там, в миру, ничего не понимают... Возблагодарите Создателя, что мы отошли от мира»⁶³¹. Еще и еще предупреждал преподобный Варсонофий о разрушении храмов Божиих и упадке веры по попущения Божиему из-за неверия: «Знаете, на местах, где теперь стоят храмы, монастыри и вообще святыни, прежде стояли идольские капища, идолы. Нередко читал я в житиях святых: «Идеже бе капище, создал храм...». Значит, так угодно было Богу для посрамления гордыни диавола... А в последние времена храмы будут разрушены, а на их местах будут устроены капища и прочее. Монастыри будут в великом гонении и притеснении. Истинные христиане будут ютиться в маленьких церквочках. Не дай, Господи, дожить до этого времени! А вы доживете... Будете в монастыре, которые вообще будут в гонении, а потому и в лишении. Я буду уже лежать в земле сырой... И придет моя деточка на мою могилку и скажет: «Милый батюшка Варсонофий! Помоги мне, помолись за меня! Мне очень тяжело! Так моя деточка, так»⁶³².

Преподобный Варсонофий Оптинский болезновал сердцем о нежелании христиан знать о грядущем, о лености к изучению Слова Божия: «В Апокалипсисе сказано: «Блажен читающий словеса книги сия» (Откр.1:3). Если это написано, значит, действительно так, ибо слова Священного Писания – слова Духа Святаго. Но в чем заключается это блаженство? Тем более что мы ничего не понимаем в написанном, могут возразить на это. Может быть, утешение от чтения Божественных слов. Можно думать и так: то, что теперь для нас непонятно, будет понятно тогда, когда настанет описываемое время. Вот и посудите. Кто теперь читает Апокалипсис? Почти исключительно в монастырях да в духовных школах по необходимости. А в миру редко кто читает. Отсюда ясно, что тот, кто будет читать Апокалипсис перед концом мира, будет поистине блажен, ибо будет понимать то, что совершается. А понимая, будет готовить себя. Читая, он будет видеть в событиях, описанных в Апокалипсисе, те или другие современные ему события...»⁶³³. Затем «старец взял Библию, раскрыл 3-ю книгу Ездры и, указывая место, отмеченное синим карандашом, сказал: «Читайте». – «Ибо век потерял свою юность, и времена приближаются к старости, так как век разделен на двенадцать частей – и девять частей его и половина части десятой... [уже прошли, и остается то, что – после половины десятой части]» (3Езд.14:10–12). «Вообще эта книга таинственная. Многие делали вычисления, и у всех конец падает на наше время, то есть XX век. И действительно, много есть признаков. Мы-то уж уйдем, а вы будете участником и современником всех этих ужасов. До ужасных времен доживете вы»⁶³⁴.

О причинах всеобщего ополчения на Россию преподобный Варсонофий Оптинский говорил: «Все идут против России, то есть против Церкви Христовой, ибо русский народ – Богоносец, в нем хранится истинная вера Христова»⁶³⁵.

О преданности русского народа самодержавной власти и смысле ее и судьбах, о наказаниях Божиих в случае ее предательства преподобный Варсонофий Оптинский писал в своих «Келейных записках»: «Преданность православного русского народа к царям своим совсем не то, что преданность западных народов к их государям. По современным западным понятиям, государь есть не что иное, как представитель своего народа – и народы западные любят своих представителей и охотно повинуются, когда они верно выполняют свое назначение или когда силою своего гения увлекают народ за собой и ослепляют его блеском славы и могущества государственного, как Наполеон во Франции и Фридрих в Пруссии,– но эта любовь своекорыстная и эгоистичная. На Западе в своих государях народы любят лишь самих себя. Если король по личному характеру не в состоянии быть верным отражением, представителем своего народа и господствующих в нем стремлений, идей и страстей, то ограничивают его и сжимают его волю посредством конституционных тисков. Если же король не поддается этим условиям и не в силах поддаваться под вкус и характер подданных, то лишается не только любви народа, но и престола, как это было с Карлом X и Людовиком-Филиппом и с сардинским королем Альбертом. Совсем не то у нас, в России: наш царь есть представитель воли Божией, а не народной. Его воля священна для нас, людей, как воля помазанника Божия, – мы любим его потому, что любим Бога. Славу же и благоденствие нам дарует царь, мы принимаем это от него как Милость Божию.

Постигает ли нас бесславие и бедствие, мы переносим их с кротостью и смирением, как казнь небесную за наши беззакония, и никогда не изменим в любви и преданности царю, пока они будут проистекать из наших православно-религиозных убеждений, из нашей любви и преданности Богу»⁶³⁶. Имеют ли основания в Священном Предании воззрения на власть царя, как на власть, установленную Богом? Безусловно. Святой апостол Петр говорит: «Бога бойтесь, царя чтите» (1Пет.2:17). Святитель Василий Великий так толкует стих: «Не спасается царь многою силою» (Пс.32:16), – «Не множество воинских сил, не стены городов, не полки пеших, не крепость всадников, не снаряжение морских сил доставляют спасение царю; ибо Господь поставляет цари и преставляет (Дан. 2:21), и несть власть, аще не от Бога учинена (Рим.13:1). Посему спасается царь не многою силою, но Божиею благодатию; так что и в этом отношении истинно слово: благодатию есте спасени (Еф.2:5). Так и земледелец не столько своим прилежанием возделывает приобретенные плоды земледелия, сколько содействием Бога, возращающего возделанное; ибо ни насаждаяй есть что, ни напаяяй, но возращаяй Бог (1Кор.3:1). Если же сердце царево в руце Божией (Притч.21:1), то он спасается не силой оружия, но Божиим руководством. В руке же Божией не всякий, но достойный имени царя. А некоторые определили, что царская власть есть законное господство или начальство над всеми, не подлежащее греху»⁶³⁷. Преподобный Максим Исповедник учил, что «царство есть законное государство, а потому издаваемые царем, достойным этого имени, повеления вполне заключают в себе элемент правомерный, а именно те повеления, которые обращены ко общему всем благу, а не те, которые изданы ввиду личной пользы. А именно этим-то и отличается тиран от царя, что первый имеет в виду всегда собственный интерес, а второй печется о пользе управляемого»⁶³⁸. Преподобный Феодор Студит учил, что как один есть Господь на земле и на Небе, как одна власть и одно Богоначалие во всем, так и в мирской жизни «один царь... и если бы во всем этом не управляла воля одного, то ни в чем не было бы строя и порядка, и не на добро бы это было: ибо разноволие разрушает все»⁶³⁹.

Преподобный Анатолий (Потапов) говорил товарищу обер-прокурора Святейшего Синода князю Н.Д. Жевахову в 1916 г.: «Нет греха большего, как сопротивление воле помазанника Божия... Береги его, ибо им держится земля Русская и вера православная. ...Но... – отец Анатолий задумался, и слезы показались у него на глазах; взволнованный, он кончил невысказанную мысль, сказав: Судьба царя – судьба России. Радоваться будет царь – радоваться будет и Россия. Заплачет царь – заплачет и Россия... Как человек с отрезанною головою уже не человек, а смердящий труп, так и Россия без царя будет трупом смердящим»⁶⁴⁰. Преподобный Нектарий Оптинский в 1917 году между февралем и октябрем говорил, что для России и всего мира наступают тяжелые времена, наступает полнота времен, «число семь». «Наступает век молчания». Если люди не обратятся к Богу, то конец неминуем. «В 1918 году... Государь и вся семья будут убиты», «Государь будет великомученик», он искупил своими страданиями недостатки своей жизни⁶⁴¹.

Преподобные Оптинские старцы учили: «Придет конец православию и самодержавию в России, тогда конец придет и всему миру»⁶⁴². Святой апостол Павел вразумляет нас и пророчествует: «Молим вас, братия, о пришествии Господа нашего Иисуса Христа и нашем собрании к Нему, не спешить колебаться умом и смущаться ни от духа, ни от слова, ни от послания, как бы нами (посланного), будто уже наступает день Христов. Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придет, доколе не придет отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею... И ныне вы знаете, что не допускает ему открыться в свое время. Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят удерживающий теперь – и тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих» (2Фес.2:1–4, 6–8). Святитель Иоанн Златоуст так толкует данное место 2-го Послания к Фессалоникийцам: «Одни полагают, что под этим должно разуметь благодать Святого Духа, а другое – Римское государство. С этими последними я больше согласен». Он говорит, что о благодати Святого Духа апостол Павел «сказал бы определенно». Римское царство не подчинится антихристу, но после того как оно будет разрушено, водворится безначалие и антихрист возьмет власть. Святитель Кирилл Иерусалимский также учит, что «придет предсказанный антихрист, когда кончатся времена Римского царства»⁶⁴³. И святитель Иоанн Златоуст, и святитель Кирилл Иерусалимский жили в Римской империи, а империя – это единоначальная власть императора; Римская империя просуществовала до 1453 г.; новой православной империей стала Россия, а «принцепсами» ее – русские императоры.

Задолго до октябрьского переворота Оптинские старцы предвидели лихую годину для Русской земли. Преподобный Амвросий Оптинский говорил: «Насколько Оптина пустынь прославится, настолько же впоследствии обесславится»⁶⁴⁴. О том же учил и преподобный Варсонофий⁶⁴⁵. Он также в келейных записках приводил предсказание старца Льва, переданное ему отцом Иларионом (Пономаревым): «Монастырский иеромонах и духовник о. Иларион передавал мне, что о. Лев как-то однажды выразился, что придет время, когда скит наш запустеет и в нем будут жить одни кошки. На вопрос мой: в каком смысле должно понимать – в прямом или иносказательном, о. Иларион сказал, что не знает»⁶⁴⁶. О гибели православной Русской империи преподобный Анатолий (Потапов) говорил: «Будет шторм. И русский корабль будет разбит. Но ведь и на обломках, и на щепках люди спасаются. И все же не все погибнут. Надо молиться, надо во всем каяться и молиться горячо. А что после шторма бывает? После шторма бывает штиль. Но уже корабля того нет, разбит, погиб, погибло все!»⁶⁴⁷. Преподобный Нектарий Оптинский учил: «Пока старчество еще держится в Оптиной, заветы его будут исполняться. Вот когда запечатают старческие хибарки, повесят замки на их двери, ну тогда... всего ожидать будет можно, а теперь «не у прииде время»⁶⁴⁸. О недостатке духовной литературы и важности Иисусовой молитвы в годы коммунистических гонений преподобный Нектарий говорил: «Вот, теперь я скажу, что скоро будет духовный книжный голод. Не достанешь духовной книги... Наступает время молитв. Во время работы говори молитву Иисусову. Сначала губами, потом умом, а наконец она сама перейдет в сердце...»⁶⁴⁹.

О падении безбожной власти и восстановлении Православной Церкви в России на «какое-то время» (то есть неизвестный промежуток времени, у Господа и тысяча лет – один день) преподобные Оптинские старцы предсказывали: «...явлено будет Божие чудо, – говорил преподобный Анатолий (Потапов), – и все щепки, все обломки волею Божией и силой Его соберутся и соединятся и воссоздастся корабль (Россия) в своей красоте и пойдет своим путем, Богом предназначенным. Так это и будет, явное всем чудо»⁶⁵⁰. О том, какова будет Россия, преподобный Нектарий Оптинский говорил так: «Россия воспрянет и будет материально не богата, но духом богата, и в Оптиной будет еще 7 светильников. 7 столпов»⁶⁵¹. Об этих «семи столпах», то есть Оптинских старцах будущего и последнем Оптинском старце преподобный Варсонофий Оптинский говорил о. Василию Шустину летом 1910 г.: «Тут он показал мне ряд деревьев – кедров, посаженных под какими-то углами. Эти деревья, говорил он, посажены старцем Макарием в виде клинообразного письма. На этом клочке земли написана при помощи деревьев великая тайна, которую прочтет последний старец скита»⁶⁵².

Преподобный Нектарий Оптинский также говорил: «Если в России сохранится хоть немного верных православных, Бог ее помилует... А у нас такие праведники есть»⁶⁵³. Но праведных мало, и будет еще меньше, учил преподобный Нектарий Оптинский: «Во дни Ноя Господь в течение ста лет говорил, что будет потоп, но ему не верили, не каялись, и из множества людей нашелся один праведник с семейством. Так будет и в пришествии Сына Человеческого»⁶⁵⁴. Спастись немногие праведные и желающие спасения могут только в Церкви, учил преподобный Нектарий: «Во дни Ноя было так – потоп приближался, Ной о нем знал и говорил людям, но они не верили и потому получали лишь плату, но не спаслись. Те дни – прообраз наших дней. Ковчег – Церковь. Только те, что будут в ней, спасутся»⁶⁵⁵. Преподобный Нектарий Оптинский учил о том, что будет с христианами в последние дни перед пришествием антихриста: «Над человечеством нависло предчувствие социальных катастроф; все это чувствуют инстинктом, как муравьи. Но верные могут не бояться: их оградит Благодать. В последнее время с верными будет то же, что с апостолами перед Успением Божией Матери: каждый верный, где бы ни находился, где бы ни служил, будет перенесен в одно место»⁶⁵⁶.

Наиболее развернутая эсхатологическая система представлена в одном из писем преподобного Анатолия (Потапова)⁶⁵⁷. Знамением пришествия антихриста будет широкое распространение ересей и вообще всевозможных гетеродоксальных по отношению к традиционным религиям учений. «Враг рода человеческого будет действовать хитростью, чтобы, если возможно, склонить к ереси и избранных»⁶⁵⁸. Антихрист не станет «грубо отвергать догматы Святой Троицы, Божества Иисуса Христа и достоинства Богородицы, а незаметно станет искажать переданное отцам учение Церкви, самый дух его и уставы, и эти ухищрения врага заметят немногие, наиболее искусные в духовной жизни»⁶⁵⁹. Святитель Кирилл Иерусалимский в огласительных поучениях также учил, что «будет антихрист сперва как человек ученый и умный, покажет он скромность, целомудрие и человеколюбие, потом... как человек хульный и беззаконный»⁶⁶⁰. Преподобный Анатолий учил, что еретики везде возьмут власть над Церковью, «благочестие же будет в пренебрежении». Еретиков можно будет узнать, по словам Господа, по плодам их. Духовные тати расхитят двор овчий – Церковь, почему Господь и именует их разбойниками (Ин.10:1). Первым делом еретиков, слуг антихриста, будет гонение на истинных пастырей, без чего невозможно будет расхитить стадо. Нарушение догматов и уставов Церкви будет прямым знамением того, что «еретики уже появились, хотя, может быть, будут до времени скрывать свое нечестие или будут искажать Божественную веру незаметно, чтобы еще более успеть, прельщая и завлекая в свои сети неопытных». Руководить ересью «будет бес», который не потерпит благочестия. Еретиков можно будет узнавать и по внутренним качествам, так как они будут «клеветники, предатели, сеющие повсюду вражду, злобу»⁶⁶¹. Истинные же рабы Божии смиренны и братолюбивы. Наибольшее притеснение от еретиков претерпят монашествующие. Верующие в столь тяжкие времена хотя и не покажут множества добродетелей, но «будут получать венцы за одно стояние в вере, по слову Господа» (Мф.10:3)⁶⁶². Малодушные будут унывать, но истинные рабы Божии не отвергнут венцов из боязни. «Будь верен до смерти и дам ти живот вечный» (Откр.2:10). Таким образом, преподобный Анатолий (Потапов) прямо связывал появление антихриста с отпадением в ереси значительного числа пастырей и пасомых Православной Церкви.

Связывая с падением монархии большие беды для России и всего мира, что и исполнялось, Оптинские старцы тем не менее к восстановлению монархии в России относились отрицательно, прямо говоря, что царя быть в России уже не может, последним «настоящим» царем, то есть обладающим личной абсолютной властью будет Антихрист. Преподобный Нектарий Оптинский на вопрос: «Будет ли царь?» отвечал: «Антихрист, антихрист, антихрист»⁶⁶³. Сказано это было после убиения бывшего императора Николая II.

Эсхатология преподобных Оптинских старцев преимущественно «локальна». Они предвидели страшные времена для любимой Родины, предвидели окончательную гибель прежней России, которой уже не быть никогда. Но сохранение государства они связывали с бытием и даже процветанием Православной Церкви. Их пророчества сбылись на наших глазах. К святой Церкви, благодаря которой Бог сохраняет и Россию, вполне приложимы стихи преподобного Варсонофия: «И много бед постигло Божиим велением, но не оставили они на ней следа. Богохранимая, из пепла разрушения, как древний феникс, возраждалася она»⁶⁶⁴.

Не только сохраняя святоотеческое учение, но и осуществляя его в жизни, преподобные Оптинские старцы не только по букве, но и по духу усвоили его. Учение преподобных Оптинских старцев есть учение святоотеческое, трезвенное. В своих письмах и поучениях они непременно обращаются к святоотеческому наследию, их творения содержат обязательные цитаты и ссылки на святых отцов и показывают не только практическое усвоение Священного Предания в его главнейших аспектах, но и глубокое теоретическое знание святоотеческого наследия, без чего практика была бы невозможна. В своих творениях преподобные Оптинские старцы представляют путь, следование которому, несомненно, позволит ищущему спасения войти узкими вратами в Царствие Небесное.

С полным основанием мог указывать преподобный Нектарий на осуществление в Оптиной пустыни истинного христианского общежития, говоря, что от сотворения мира и до нынешнего дня (его времени) было три истинных общежития: «первое – в Раю, второе – во дни апостольские, а третье... в Оптиной пустыне при наших великих старцах». Перед грозными и печальными событиями, происшедшими в России, Оптинские старцы, подобно Ною перед потопом, целое столетие предупреждали русский народ о необходимости покаяния и изменения жизни; они ясно указывали на невозможность достигнуть справедливого устройства жизни при отсутствии православных основ ее.

Необходимо отметить, что преподобные Оптинские старцы достигли любви и знали Бога (1Ин.4:7), возлюбили ближнего нелицемерной любовью. Их любовь проявлялась и в той необычности для традиционного монастырского (и анахоретского) старчества, проявившегося в самом широком духовном окормлении православных (и не только в смысле наставления в истинной вере) мирян. Подобно старцу, о котором в 23 степени повествует святой Иоанн Лествичник, они брали на свои выи грехи приходящих, и Господь преизобильно даровал им благодать Святого Духа для несения пастырского служения. В Оптинском старчестве воплотилось все лучшее, что было в русском монашестве: самоотверженная любовь к Богу и ближнему и служение ближнему, не жалея живота своего: «Нет больше той любви, как если кто положит жизнь свою за друзей своих» (Ин.15:13).

Творения преподобных Оптинских старцев и их деятельность глубоко церковны, они происходят и от желания приложить новые члены к Телу Христову и излечить от греха старые. Старчество – не скрытая оппозиция церковной иерархии, а необходимый для должного осуществления монастырской жизни институт, весьма существенный и для пастырского окормления народа.

Эсхатология преподобных Оптинских старцев, привлекая наибольшее внимание в последние годы, также не является «гетеродоксальной», находится полностью в ключе святоотеческого учения о последних и грядущих судьбах человека и мира; пророчества же о судьбах России содержат призыв к покаянию и не пессимистичны, а оптимистичны: Бог может смилостивиться над русским православным народом, если он обратится к Богу и, покаявшись в грехах, пойдет путем следования заповедям Божиим.

Творения Оптинских старцев

Преподобный Лев (Наголкин) (1768–1841)

1. Вопросы ученика и ответы старца // Жизнеописание Оптинского старца иеромонаха Леонида (в схиме Льва). – Репринтное воспроизведение изд. 1876 г., М. – Тула, б.г. (по заказу Введенской Оптиной пустыни). – С. 185–211.

2. Вопросы другого ученика (Антония Бочкова) и ответы старца // Жизнеописание Оптинского старца иеромонаха Леонида (в схиме Льва). – Репринтное воспроизведение изд. 1876 г., М. – Тула, б.г. (по заказу Введенской Оптиной пустыни). – С. 211–215.

3. Несколько писем старца Леонида, в схиме Льва // Первый великий старец Оптинский иеромонах Леонид (в схиме Лев). – Репринтное воспроизведение изд. 1917 г., Шамордино. – Козельск: Введенская Оптина пустынь, 1994. – С. 324–401.

4. Письма Оптинского старца Льва к монаху Иоанникию. – Козельск: Оптина пустынь, 2002.

Отдельные изречения преподобного Льва находятся в вышеупомянутых жизнеописаниях.

Преподобный Макарий (Иванов) (1788–1860)

5. Выписки из писем иеросхимонаха Макария (Иванова) к монахиням Троицкого Севского монастыря [Рукопись]. – ОР РГБ. Ф. 214. Опт. – 392.

6. Предостережение читающим духовные отеческие книги и желающим проходить умную Иисусову молитву. – М., 1997.

7. Собрание писем блаженныя памяти Оптинского старца иеросхимонаха Макария. Письма к мирским особам (в тексте – том I). – Репринтное воспроизведение изд. 1862 г., М. – СПб., 1993.

8. Собрание писем блаженныя памяти Оптинского старца иеросхимонаха Макария. Отделение первое – Письма к монахам (в тексте – том II); Отделение второе – Письма к монахиням (в тексте – том III). – Репринтное воспроизведение изд. 1862 г., М. – СПб., 1994.

9. Собрание писем блаженныя памяти Оптинского старца иеросхимонаха Макария. Письма к монахиням (в тексте – том IV). – М., 1862.

10. Собрание писем блаженныя памяти Оптинского старца иеросхимонаха Макария. Письма к монахиням (в тексте – том V). – М., 1863.

11. Собрание писем блаженныя памяти Оптинского старца иеросхимонаха Макария. Письма к монахиням (в тексте – том VI). – М., 1863.

12. Собрание писем преподобного Макария Оптинского мирским особам / Сост. С.О. Захарченко. – В 3-х т. – Петрозаводск: Петрозаводский госуниверситет, 2010–2014.

13. Собрание писем преподобного Макария Оптинского монахам / Сост. С.О. Захарченко. – В 2-х т. – Петрозаводск: Петрозаводский госуниверситет, 2014.

Отдельные изречения преподобного Макария находятся в его жизнеописании и жизнеописаниях преподобного Льва.

Преподобный Амвросий (Гренков) (1812–1891)

14. Душеполезные наставления старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Амвросия. – М.: Изд-е Козельской Введенской Оптиной пустыни, 1898.

15. Избранные места из писем (иеросхимонаха Амвросия) к семейным особам. – М., 1897.

16. Изречения старца Амвросия Оптинского, записанные разными лицами себе на память, преимущественно сестрами Шамординской, устроенной старцем, общины // Душеполезное чтение. – 1892. – №1. – С. 186–195,· №2. С. 383–385, №3. С. 527–530; №5. С. 151–154; №10. С. 370–371.

17. Ответы старца иеросхимонаха Амвросия на вопросы новоначальных // Листки Казанской Амвросиевой женской пустыни. – №55. – Шамордино, 1911.

18. Письма покойного старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Амвросия // Иеросхимонах Амвросий, старец Оптиной пустыни. – М., 1892. – С. 69–185.

19. Полное собрание писем в трех частях. – Успенско-Казанский монастырь, 2009.

20. Поучение старца иеросхимонаха Амвросия о том, сколь много мы заботимся о теле и сколь мало о душе, а также о покаянии. – М., 1896.

21. Сборник писем и статей Оптинского старца иеросхимонаха отца Амвросия. – Ч. 1–2. – М.: Университетская типография, 1894–1897.

22. Собрание писем блаженной памяти Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия к мирским особам. – Изд. 2-е. – Сергиев Посад, 1908.

23. Собрание писем Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия к монашествующим. – Вып. І–ІІ. – Сергиев Посад, 1909.

24. Собрание писем Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия. – Репринт. – М., 1997.

25. Три неизвестных сочинения. – СПб.: Общество святителя Василия Великого, 1996.

Преподобный Моисей (Путилов) (1782–1862)

26. Духовное завещание о. архимандрита Моисея // Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Оптиной пустыни архимандрита Моисея. – Репринтное воспроизведение изд. 1882 г., М. – Б.м.: Введенская Оптина пустынь, 1993. – С. 239–242.

27. Письма к брату Александру Ивановичу (впоследствии преподобному Анатолию) и прочим // Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Оптиной пустыни архимандрита Моисея. – Репринтное воспроизведение изд. 1882 г., М. – Б.м.: Введенская Оптина пустынь, 1993. – С. 217–235.

28. Письмо к Е.Д. Таптыкиной // Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Оптиной пустыни архимандрита Моисея. – Репринтное воспроизведение изд. 1882 г., М. – Б.м.: Введенская Оптина пустынь, 1993. – С. 235–237.

29. Письмо к о. Анатолию // Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Оптиной пустыни архимандрита Моисея. – Репринтное воспроизведение изд. 1882 г., М. – Б.м.: Введенская Оптина пустынь, 1993. – С. 237–239.

30. Собственноручная записка о. игумена Моисея // Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Оптиной пустыни архимандрита Моисея. – Репринтное воспроизведение изд. 1882 г., М. – Б.м.: Введенская Оптина пустынь, 1993. – С. 215–217.

Отдельные изречения преподобного Моисея находятся в его жизнеописании.

Преподобный Антоний (Путилов) (1795–1865)

31. Келейная записка игумена Антония / / Жизнеописание настоятеля Малоярославецкого Николаевского монастыря игумена Антония. – Репринтное воспроизведение изд. 1870 г., М. – Б.м.: Введенская Оптина пустынь, 1992. – С. 145–185.

32. Отрывок келейного календаря о. игумена Антония // Жизнеописание настоятеля Малоярославецкого Николаевского монастыря игумена Антония. – Репринтное воспроизведение изд. 1870 г., М. – Б.м.: Введенская Оптина пустынь, 1992. – С. 205–209.

33. Письма / Ред. иером. Платон (Рожков), Шибзухова Н.А. – Оптина пустынь, 2018. (Более ранние издания: Письма к разным лицам игумена Антония, бывшего настоятеля Малоярославецкого Николаевского монастыря. – Репринтное воспроизведение изд. 1869 г., М. – Калуга: Благовест, б.г., а также: [М.,] 1996).

34. Письма игумена Антония (Путилова) к разным лицам [Рукопись]. – ОР РГБ. Ф. 214. Опт. – 397.

35. Письма Александра Путилова к брату // Жизнеописание настоятеля Малоярославецкого Николаевского монастыря игумена Антония. – Репринтное воспроизведение изд. 1870 г., М. – Б.м.: Введенская Оптина пустынь, 1992. – С. 185–194.

36. Письмо скитоначальника Антония брату, Саровскому казначею Исайе. 1828 г. // Жизнеописание настоятеля Малоярославецкого Николаевского монастыря игумена Антония. – Репринтное воспроизведение изд. 1870 г., М. – Б.м.: Введенская Оптина пустынь, 1992. – С. 215–222.

Преподобный Иларион (Пономарев) (1805–1873)

37. ОР РГБ. Ф. 213. К. 47–48; К. 49. Ед. хр. 2, 6, 9; К. 63. Ед. хр. 23–33; К. 64. Ед. хр. 1–27.

38. Письма преподобного Оптинского старца иеросхимонаха Илариона. – [Козельск:] Оптина пустынь, 1998.

Преподобный Анатолий (Зерцалов) (1824–1894)

39. Избранные письма Оптинского старца скитоначальника схиигумена Анатолия к монахиням // Душеполезное чтение. – 1904. – №7.

40. Письма блаженныя памяти Оптинского старца схиигумена скитоначальника Анатолия (Зерцалова). – М., 1909.

41. Письма Оптинского старца иеросхимонаха Анатолия (Зерцалова). – Оптина пустынь, 1998.

Преподобный Исаакий (Антимонов) (1810–1894)

42. ОР РГБ. Ф. 213. К. 40. Ед. хр. 11; К. 65. Ед. хр. 45–46; Ф. 214. Опт. – З Об, Οπτ. – 307– l, Опт. – 307– 2.

Отдельные изречения преподобного Исаакия находятся в его «Житии» (Оптина пустынь, 1995).

Преподобный Иосиф (Литовкин) (1837–1911)

43. Н.В. Гоголь, И.В. Киреевский, Ф.М. Достоевский и К. Леонтьев пред старцами Оптиной пустыни // Душеполезное чтение. – 1898. – Ч. I. – С. 157–162.

44. Собрание писем Оптинского старца Иосифа. – Козельск: Свято-Введенская Оптина пустынь, 2005.

Преподобный Анатолий (Потапов) (1855–1922)

45. «Укрепляйся, сын мой»: из письма Оптинского старца Анатолия (Потапова) // Град-Китеж. – 1992. – №3 (8).– С. 26–27.

Преподобный Варсонофий (Плиханков) (1845–1913)

46. Беседы схиархимандрита Оптинского скита старца Варсонофия с духовными детьми. – СПб., 1991.

47. Жизнеописание схимонаха Оптиной пустыни Николая исповедника, изложенное с его слов преподобным старцем Варсонофием Оптинским. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2003.

48. Келейные записки 1892–1896 гг. – М., 1991.

49. Духовное наследие: Житие, беседы с духовными чадами, воспоминания духовных чад, духовные стихотворения. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1998.

50. Беседы. Келейные записки. Духовные стихотворения. Воспоминания. Письма. – Козельск: Свято-Введенская Оптина пустынь, 2013.

Изречения преподобного Варсонофия находятся также в следующих изданиях:

51. Дневник послушника Николая Беляева (преподобного Оптинского старца Никона). – Козельск: Свято-Введенская Оптина пустынь, 2013.

52. Жизнеописание иеромонаха Никона, последнего старца Оптиной пустыни. – СПб., 1994.

53. Жизнеописание иеромонаха Никона. – Франкфурт-на-Майне: Надежда, 1982. – Вып. 8.

Преподобный Нектарий (Тихонов) (1856–1928)

Изречения преподобного Нектария находятся в следующих изданиях:

54. Нилус С. На берегу Божьей реки. – Ч. 1. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1991.

55. Цветочки Оптиной пустыни. Воспоминания о последних Оптинских старцах о. Анатолии (Потапове) и о. Нектарии (Тихонове). – М., 1995.

Преподобный Никон (Беляев) (1888–1931)

56. Дневник послушника Николая Беляева (преподобного Оптинского старца Никона). – Козельск: Свято-Введенская Оптина пустынь, 2013.

57. Жизнеописания почивших скитян // Неизвестная Оптина. – СПб., 1998.

58. Завещание духовным детям. – Куйбышев, 1990.

59. Письма / Сост. иеродиак. Платон (Рожков) // Преподобный Никон (Исповедник). – Козельск: Оптина пустынь, 2014.

Изречения преподобного Никона находятся также в его жизнеописании.

Преподобноисповедник Исаакий (Бобраков) (1865–1938)

Творений не сохранилось, отдельные изречения находятся в его жизнеописании.

Изречения преподобных Оптинских старцев содержатся также в книгах:

60. Симфония к письмам преподобного Оптинского старца Иосифа [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.optina.ru/lec_iosif/

61. Симфония к письмам преподобного Оптинского старца Льва [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.optina.ru/lec_lev/

62. Симфония к письмам преподобного Оптинского старца Макария (=Душеполезные поучения преподобного Макария Оптинского) / Сост. архим. Иоанн (Захарченко). – Козельск: Оптина пустынь, 1997 (2006). [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https:// www.optina.ru/lec_mac/

63. Симфония по творениям преподобного Амвросия, старца Оптинского (=Душеполезные поучения преподобного Амвросия Оптинского) / Сост. Т.Н. Терещенко. – М.: Дар, 2006 (2014). – Козельск: Оптина пустынь, 2009 (2013). [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.optina.ru/lec_amvr/

64. Симфония по творениям преподобных Оптинских старцев (=Душеполезные поучения преподобных Оптинских старцев) / Сост. Т.Н. Терещенко. – В 2-х т. – М.: Дар, 2009 (2014). – Козельск: Оптина пустынь, 2000 (2017).

65. Советы Оптинских старцев христианам, живущим в миру. – М.: Сретенский монастырь, 1996.

Жизнеописания Оптинских старцев

66. [Агапит (Беловидов), архим.]. Жизнеописание Оптинского старца иеросхимонаха Макария. – М., 1997. 67. Агапит (Беловидов), схиархим. Жизнеописание в Бозе почившего Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия с портретом и факсимиле: В 2-х ч. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992.

68. [Агапит (Беловидов), схиархим.]. Первый великий старец Оптинский иеромонах Леонид (в схиме Лев). – Введенский ставропигиальный мужской монастырь Оптина пустынь, 2017.

69. Андроник (Трубачев), игум. Преподобный Амвросий Оптинский. Жизнь и творения. – Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1993. (Библиогр.: С. 218–222).

70. Беседы старца Варсонофия Оптинского с духовными детьми. Воспоминания духовных детей о старце Варсонофии. – М., 1995.

71. Б.П. Оптинский старец отец Амвросий. – М., 1892.

72. Бархамов А., свящ. Благословение отца Амвросия, старца Оптинского // Сборник проповедей. – Б.м., б.г. – С. 20–23.

73. Вениамин (Федченков), митр. Старец Нектарий и др. // Вениамин (Федченков), митр. Божьи люди: Мои духовные встречи. – М., 1997. – С. 100–191.

74. Венок от Шамордина на могилу Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия. К дню столетия со дня рождения (23 ноября 1812 – 23 ноября 1912). – Шамордино, 1912. (Изд. 2-е: 1916).

75. Воспоминание духовной дочери об Оптинском старце иеросхимонахе Амвросии Гренкове. – Б.м., б.г.

76. Герасим (Добронравов), архим. Краткий очерк жизни настоятеля Введенской Оптиной пустыни отца архимандрита Моисея. – СПб., 1865.

77. Григорий (Борисоглебский), архим. Сказание о житии Оптинского старца отца иеросхимонаха Амвросия. – М.: Университетская типография, 1893.

78. Е[раст] В[ытропский, иером.]. История Козельской Введенской Оптиной пустыни (краткая). – Изд. Оптиной пустыни. – Сергиев Посад, 1906.

79. Е[раст] В[ытропский, иером.]. Краткое сказание о жизни Оптинского старца иеросхимонаха отца Амвросия. С приложением избранных поучений его. – Изд. 3-е. – Сергиев Посад, 1908.

80. Ераст [Вытропский], иером. Историческое описание Козельской Оптиной пустыни и Предтечева скита (Калужской губернии). – Сергиев Посад, 1902.

81. Жизнеописание иеромонаха Никона, последнего старца Оптиной пустыни. – СПб., 1994.

82. Жизнеописание иеромонаха Никона. – Франкфурт-на-Майне: Надежда, 1982. – Вып. 8.

83. Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Оптиной пустыни архимандрита Моисея. – Репринтное воспроизведение изд. 1882 г., М. – Б.м.: Введенская Оптина пустынь, 1992.

84. Жизнеописание настоятеля Малоярославецкого Николаевского монастыря игумена Антония. – Репринтное воспроизведение изд. 1870 г., М. – Б.м.: Введенская Оптина пустынь, 1992.

85. Жизнеописание Оптинского старца иеромонаха Леонида (в схиме Льва). – Репринтное воспроизведение изд. 1876 г., М. – Тула, б.г. (по заказу Введенской Оптиной пустыни). – С. 185–211.

86. Жизнеописание старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Илариона. – Калуга, 1897.

87. Жизнеописания отечественных подвижников благочестия 18 и 19 веков: [В 13 кн.]. – М., 1906– 1910. (См. жизнеописания преподобных Оптинских старцев по датам их памяти).

88. Житие и поучения Оптинского старца Анатолия (Зерцалова). – [Козельск:] Оптина пустынь, 1994. – (Преподобные старцы Оптинские).

89. Житие Оптинского старца Анатолия (Потапова). – [Козельск:] Оптина пустынь, 1995. – (Преподобные Оптинские старцы).

90. Житие Оптинского старца Варсонофия. – [Козельск:] Оптина пустынь, 1995. – (Преподобные Оптинские старцы).

91. Житие Оптинского старца иеромонаха Леонида (в схиме Льва). – [Козельск:] Оптина пустынь, 1994. – (Преподобные старцы Оптинские).

92. Житие Оптинского старца Иосифа. – [Козельск:] Оптина пустынь, 1993. – (Преподобные Оптинские старцы).

93. Житие Оптинского старца Макария / Сост. ар– хим. Леонид (Кавелин). – [Козельск:] Оптина пустынь, 1995. – (Преподобные Оптинские старцы).

94. Житие Оптинского старца Нектария. – [Козельск:] Оптина пустынь, 1996. – (Преподобные Оптинские старцы).

95. Житие Оптинского старца Никона / Сост. М.С. Добромыслова. – [Козельск:] Оптина пустынь, 1996. – (Преподобные Оптинские старцы).

96. Житие Оптинского старца схиархимандрита Исаакия (Антимонова). – [Козельск:] Оптина пустынь, 1995. – (Преподобные Оптинские старцы).

97. Житие преподобного иеросхимонаха Иларио– на Оптинского. 1805– 1873. – [Козельск:] Оптина пустынь, 1993. – (Преподобные Оптинские старцы).

98. Житие преподобного схиархимандрита Моисея Путилова. – [Козельск:] Оптина пустынь, 1992. – (Преподобные старцы Оптинские).

99. Житие преподобного схиигумена Антония Оптинского. 1795– 1865. – [Козельск:] Оптина пустынь, 1992. – (Преподобные Оптинские старцы).

100. Житие священномученика архимандрита Исаакия. – [Козельск:] Оптина пустынь, 1996. – (Преподобные Оптинские старцы).

101. Иеросхимонах Амвросий, Оптинский старец (Некролог) // Душеполезное чтение. – 1891. – №11. Иеросхимонах Амвросий, старец Оптиной пустыни (в миру Александр Михайлович Гренков). – Репринтное воспроизведение изд. 1892 г., М. – Б.м., 1991.

103. Ильинская А. Мученики и исповедники. Судьбы Оптинской братии и Шамординских сестер в годы советской власти // Журнал Московской Патриархии. – 1991. – №11.

104. Ильинская А. Страницы жизни Шамординской схимонахини Серафимы // Литературная учеба. – 1990. – №5.

105. Иоанн (Маслов), схиархим. Иеросхимонах Амвросий Оптинский и его эпистолярное наследие // Богословские труды. – Сб. 30. – М., 1990. – С. 117–152.

106. Иоанн (Маслов), схиархим. Преподобный Амвросий Оптинский и его эпистолярное наследие. – М., 1993. (По материалам: Иоанн (Маслов), игум. Иеросхимонах Амвросий Оптинский (Гренков) и его эпистолярное наследие. Курсовое кандидатское сочинение по кафедре патрологии МДА [Машинопись]. – Загорск: МДА, 1968–1969. – На правах рукописи. – Приложение: Избранные изречения Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия, извлеченные из разных источников и расположенные в алфавитном порядке).

107. Казанская Амвросиевская женская пустынь Калужской губернии при с. Шамордино и ее основатель Оптинский старец иеросхимонах Амвросий. – Шамордино, 1908.

108. Концевич И.М. Оптина пустынь и ее время. – Джорданвилль, 1970.

109. Концевич И.М. Оптина пустынь и ее время. – Козельск: Оптина пустынь, 2014.

110. Леонид (Кавелин), иером. Сказание о жизни и подвигах блаженныя памяти старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Макария. – М., 1861.

111. Лосский В. Старец Амвросий// Contacts (Париж). – 1962. – №40.

112. Н[икодим], а[рхимандрит]. Старцы отец Паисий (Величковский) и отец Макарий Оптинский и их литературно– аскетическая деятельность. – М., 1909.

113. Никон (Беляев), прп., Иосиф (Полевой), иером. Жизнеописания почивших скитян // Неизвестная Оптина. – СПб., 1998.

114. Оптинский старец Иоасаф [Моисеев]. Воспоминания келейницы. – СПб., 2002.

115. Отец Амвросий – Оптинский старец. – Тамбов, 1912.

116. Очерк жизни настоятеля Оптиной пустыни архимандрита Исаакия. – М., 1899.

117. Очерк жизни старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Иосифа. – Шамордино: Казанская Амвросиевская женская пустынь, 1911.

118. Памяти почившего Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия // Церковные ведомости. – 1891. – №44.

119. Первый великий старец Оптинский иеромонах Леонид (в схиме Лев). – Шамордино, 1917.

120. Поселянин Е.Н. Детская вера и Оптинский старец Амвросий. – СПб., 1901.

121. Поселянин Е.Н. Оптинский старец Амвросий // Русские подвижники XIX в. – СПб., 1901. – С. 522–568.

122. Поселянин Е.Н. Праведник нашего времени Оптинский старец Амвросий. Жизнь его и подвиги. – СПб., 1907.

123. Преподобные старцы Оптиной пустыни. Жития. Чудеса. Поучения. – М. – Рига, 1995. (С редакционными изменениями по изданию: Жития преподобных старцев Оптиной пустыни. Jordanville, New York: Holy Trinity Monastery, Print of St. Job Pochaev, 1992 (Творения святых отцов и учителей Церкви, патерики) ).

124. Преподобный Никон (Исповедник). – Козельск: Оптина пустынь, 2014.

125. Просвирник. А. Введенская Оптина пустынь в истории русского монашества. Курсовое кандидатское сочинение по кафедре истории Русской Церкви МДА [Машинопись]. – Загорск: МДА, 1968. – На правах рукописи.

126. Прославление в лике святых Собора преподобных отцев и старцев, в Оптиной пустыни просиявших. 26–27 июля 1996 года. – Оптина пустынь, 1996.

127. Созвездие иноческого небосвода. Новые чудеса Оптинских старцев. – М., 2002.

128. Соколов Ф.С. Приснопамятный старец Русской земли подвижник Козельской Оптиной пустыни отец Амвросий (Гренков). Биографический очерк. – Тамбов, 1902.

129. Соловьев Иоанн, прот. Блаженной памяти Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия (по поводу столетия) // Душеполезное чтение. – 1913. – №1.

130. Старец Нектарий: подвиги и чудеса. – М., 1994.

131. Трифон (Туркестанав), еп. Шамординская Казанская Амвросиевская пустынь и ее основатель старец иеросхимонах Амвросий. – Сергиев Посад, 1912.

132. Успенский С.Е. Учитель благочестивой жизни Оптинский старец Амвросий. – Б.м., 1904.

133. Цветочки Оптиной пустыни. Воспоминания о последних Оптинских старцах о. Анатолии (Потапове) и о. Нектарии (Тихонове). – М., 1995.

134. Четвериков С., прот. Описание жизни блаженной памяти Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия в связи с историей Оптиной пустыни и ее старчества. – Репринтное воспроизведение изд. 1912 г., Шамордино. – М.: Паломник, 1998.

135. Ч-н Ф. П. Тяжелая утрата (Оптинский старец Амвросий +). – М., 1892.

136. Шишкова А. Несколько дополнений к статьям об отце Амвросии. – М., 1893.

137. Шустин В., прот. Запись об о. Иоанне Кронштадтском и об Оптинских старцах. Из личных воспоминаний. – Белая Церковь, 1929.

138. Ювеналий (Половцев), архиеп. Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Оптиной пустыни архимандрита Моисея. – М., 1882.

Общая библиография

139. Acta Sanctorum. – Vol. 1– 60. – Paris, 1863–1870.

140. Августин Иппонский, блж. О граде Божием. – Т. I–IV. – М., 1994.

141. Августин Иппонский, блж. Творения. – Ч. 1–11. – Киев, 1879–1908.

142. Александров А. Памяти К.Н. Леонтьева. Письма К.Н. Леонтьева к Анатолию Александрову. – Сергиев Посад, 1915.

143. Алексий (Дородницын), еп. Византийские церковные мистики XIV в. – Казань, 1906.

144. Алексий (Дородницын), еп. Христианская мистика в ее главных представителях ІV–ХІV вв. – Саратов, 1913.

145. Алексий (Кузнецов), иером. Юродство и столпничество. Религиозно-психологическое исследование. – СПб., 1913.

146. Амвросия (Оберучева), монахиня. Очерки из многолетней жизни одной старушки, которую не по заслугам Господь не оставлял Своею милостью и которая считала себя счастливой всегда, даже среди самых тяжелых страданий. – М., б.г.

147. Анатолий (Грисюк), иером. Исторический очерк сирийского монашества до половины VI в. – Киев, 1911. 148. Андрей Кесарийский, свт. Толкование на Апокалипсис. – М., 1901.

149. Арсений Троеполъский. Память о молитвенной жизни старца Василиска, монаха и пустынника Сибирских лесов / Публ. А.М. Пентковский // Символ. – 1994. – №32, декабрь. – С. 279–340.

150. Афанасий Великий, свт. Творения. – Т. І–ІV. – Изд. 2-е, испр. и доп. – Репринт. – М.: Изд. Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1994.

151. Афонский патерик. – СПб., 1875.

152. Беляев А.Д. О безбожии и антихристе. – Т. І–ІІ. – М., 1996.

153. Беседа преподобного Серафима Саровского о цели христианской жизни. – М., 1991.

154. Благословенная Оптина. Воспоминания паломников об обители и ее старцах. – М., 1998.

155. Б[орис (Холчев)], архим. Воспоминания о старце иеромонахе Нектарии // Надежда. Христианское чтение. – Вып. 4. – Франкфурт-на-Майне, 1980. – С. 83–126.

156. Быков В.П. Оптина пустынь // Тихие приюты. – Изд. Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, 1993. – С. 106–292.

157. Варнава (Беляев), еп. Тернистым путем к небу: Жизнеописание старца Гавриила Седмиезерной пустыни. – М.: Паломник, 1996.

158. Варсонофий Великий, Иоанн Пророк, прпп. Руководство к духовной жизни в вопросах и ответах. – М., 1892.

159. Василий Великий, свт. Творения / Испр. пер. Московской духовной академии. – Т. І–ІII. – СПб.: Сойкин, 1911.

160. Василий Великий, свт. Творения. – Ч. 1–5. – М.: Паломник, 1990.

161. Василий (Кривошеин), архиеп. Богословские труды. – Нижний Новгород, 1996.

162. В.В. Схимонахиня София – первая настоятельница Казанской Амвросиевской женской пустыни. – Шамордино, 1913.

163. Вера и жизнь христианская по учению святых отцов и учителей Церкви. – Петроград, 1915.

164. Высокопреосвященный Филарет, в схимонашестве Феодосий (Амфитеатров), митрополит Киевский и Галицкий, и его время: В 3-х т. / Сост. архим. Сергий (Василевский). – Казань, 1888.

165. Георгий (Тертышников), архим. Критерии канонизации местночтимых святых в Русской Православной Церкви // Альфа и Омега. – 1999. – №3 (21). – С. 206.

166. Герман [Зосимовский], схиигум. [прп.]. Старчество. Мысли Святых Отцов о необходимости и пользе старческого руководства в духовной жизни. – М., 1910.

167. Голубинский Е.Е. История канонизации святых в Русской Церкви. – М., 1903.

168. Григорий Богослов, свт. Творения. – Ч. 1–6. – М., 1843–1848.

169. Григорий Великий, свт. Собеседование о жизни италийских отцов и бессмертии души. – Казань, 1857.

170. Григорий Нисский, свт. Творения. – Ч. 1–8. – М., 1861–1871.

171. Григорий Синаит, прп. Творения / Пер. с греч. еп. Вениамина (Милова). – М.: Новоспасский монастырь, 1999.

172. Диадох Фотикийский, блж. Творения // Попов К.Д. Блаженный Диадох, епископ Фотики древнего Эпира, и его творения. – Т. 1. – Киев, 1903.

173. Дионисий Ареопагит. Корпус сочинений / Пер. Г.М. Прохорова. – СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2006.

174. Добротолюбіе / Слав. пер. с греч. прп. Паисия (Величковского). – Т. І–ІV. – М., 1902.

175. Добротолюбие / Рус. пер. с греч. свт. Феофана Затворника. – Т. І–V. – Репринт. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992.

176. Дорофей, прп. авва. Душеполезные поучения и послания, с присовокуплением вопросов его и ответов на оные Варсонофия Великого и Иоанна Пророка. – Изд. 7-е. – Калуга, 1895.

177. Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. – СПб., 1871.

178. Древние иноческие уставы / Пер. с греч. свт. Феофана Затворника. – М., 1892.

179. Древний патерик, изложенный по главам. – М.: Изд. Афонского Русского Пантелеймонова монастыря, 1898.

180. Евагрий Понтийский, авва. Творения / Пер. А.И. Сидорова. – М.: Мартис, 1994.

181. Епифаний Кипрский, свт. Творения. – Ч. 1–6. – М., 1863– 1885.

182. Ефрем (Кицай), еп. Митрополит Киевский Филарет (Амфитеатров), его жизнь и пастырское служение. – Киев, 1999.

183. Ефрем Сирин, прп. Творения. – Т. І–VІІІ. – М., 1993.

184. Жевахов Н.Д. Воспоминания товарища обер-прокурора Святейшего Синода. – Т. I. – СПб.: Родник, 1993.

185. Жизнеописание епископа Игнатия Брянчанинова. – М., 2002.

186. Житие и писание старца Паисия Величковского. – М., 1847.

187. Зарин С. Аскетизм по православно– христианскому учению. – Т. I. – Кн. 2: Опыт систематического раскрытия вопроса. – СПб., 1907.

188. Захарченко С.О. Адресаты Макария Оптинского с именем «Антоний» (К вопросу об атрибуции рукописных текстов XIX в.) // Проблемы современной науки и образования. – Иваново, 2013. – №1 (15). – С. 56–58.

189. Захарченко С.О. Адресаты Оптинского старца Льва: опыт атрибуции писем // Отечественные архивы. – 2013. – №4. – С. 48– 52.

190. Игнатий Брянчанинов, свт. Полное собрание творений. – Т. 1–5. – М.: Паломник, 2014.

191. Иероним Стридонский, блж. Творения. Ч. І–ХVІІ. – Киев, 1879–1903.

192. Иерофей (Добрицкий), архим. Брянский Свенский Успенский монастырь Орловской епархии. – М., 1866.

193. Иларион, схим. На горах Кавказа. – СПб., 1998.

194. Иларион (Троицкий), архим. Христианства нет без Церкви. – М.: Сретенский монастырь, 1995.

195. Иоанн Дамаскин, прп. Точное изложение православной веры. – СПб., 1894.

196. Иоанн Златоуст, свт. Творения. – Т. І–ХII. – СПб., 1898–1906.

197. Иоанн игумен Синайский, прп. Лествица. – М., 1892.

198. Иоанн Кассиан Римлянин, прп. Писания. – Изд. 2-е.– М., 1892.

199. Иоанн (Маслов), схиархим. Глинская пустынь. – М., 1994.

200. Иоанн Мосх, прп. Луг духовный. – М., 1853.

201. Ипполит Римский, свт. Творения. – Ч. І–ІІ. – Казань, 1897.

202. Ириней Лионский, сщмч. Сочинения. – СПб., 1900.

203. Исаак Сирин, прп. Слова подвижнические. – Сергиев Посад, 1893.

204. Иустин (Попович), прп. Православная Церковь и экуменизм. – М., 1947.

205. Иустин Философ, мч. Разговор с Трифоном иудеем // Сочинения Св. Иустина, Философа и мученика / Пер. прот. П. Преображенского. – М., 1892. – С. 132–362.

206. Кавелин Л. [архим. Леонид]. Историческое описание Козельской Введенской Оптиной пустыни. – Свято–Введенская Оптина пустынь, б.г.

207. Как научиться Иисусовой молитве. – Репринтное воспроизведение изд. Оптиной пустыни 1912 г., СПб. – Куйбышев, 1990.

208. Канонник. – М.: Изд. Московской Патриархии, 1986.

209. Киприан Карфагенский, сщмч. О единстве Церкви Христовой // Христианское чтение. – 1837. – I.

210. Кирилл Александрийский, свт. Творения / Ред. А.И. Сидоров. – Кн. І–III. – М.: Паломник, 2000–2002.

211. Кирилл Иерусалимский, свт. Огласительные поучения. – Репринтное воспроизведение изд. 1822 г., СПб. – М., 1991.

212. Климент Александрийский. Строматы / Пер. Н. Корсунского. – Ярославль, 1892.

213. Козельская Оптина пустынь и ее значение в истории русского монашества // Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1893. – Кн. 9. Отд. I. – С. 155–208; Кн. 10. Отд. I. – С. 328–362; Кн. 11. Отд. I. – С. 399–440.

214. Концевич И.М. Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси. – М., 1993.

215. Леонид (Кавелин), архим. Последние русские православные пустынножители // Символ. – 1993. – №30, декабрь. – С. 257–311.

216. Леонтьев К. Избранное. – М., 1993.

217. Леонтьев К. Отец Климент Зедергольм, иеромонах Оптиной пустыни. – М., 1997.

218. Летопись скита Оптиной пустыни. Избранные страницы 1845–1882 гг. по плану монаха Варсонофия (Плиханкова) // Православие и русская народная культура: Научный сборник. – М., 1994. (Вып. 1).

219. Макарий (Булгаков), митр. Православно-догматическое богословие. – Т. І–ІІ. – СПб., 1857.

220. Макарий Египетский, прп. Духовные беседы, послания и слова. – Изд. 3-е. – М., 1880.

221. Максим Исповедник, прп. Творения / Пер. М.Д. Муретова. – Сергиев Посад, 1915.

222. Марк Подвижник, Исаия Отшельник, Симеон Новый Богослов, прпп. Слова духовно-нравственные. – Репринтное воспроизведение изд. 1911 г., Оптина пустынь. – М., 1995.

223. Минин П.М. Главные направления в древнецерковной мистике // Богословский вестник. 1911, декабрь. – С. 823– 838; 1913, май. – С. 151–172; 1914, июнь. – С. 304–326; сентябрь. – С. 42–68.

224. Муравьев Л.Н. Святая гора и Оптина пустынь. – СПб., 1852.

225. На службе Богу – на службе ближним. Какую пользу приносят русскому народу православные монастыри? (По письмам Оптинских старцев о. Амвросия и о. Анатолия). – Шамордино, 1909.

226. Невидимая брань: Блаженной памяти старца Никодима Святогорца / Пер. с греч. свт. Феофана Затворника. – Μ., 1886.

227. Неизвестный Нилус. – Т. І–ІІ. – М., 1995.

228. Николай (Чуфаровский), еп. Пастырство монастырское, или Старчество [Машинопись]. – Варшава, 1927.

229. Никон Черногорец. Пандекты. – Почаев, 1795.

230. Нил Синайский прп. Творения. – Ч. І–ІII. – М., 1858–1859.

231. Нил Сорский прп. Предание ученикам своим о жительстве скитском. – М., 1849.

232. Нилус С.А. Близ есть, при дверех. – Сергиев Посад, 1917.

233. Нилус С.А. Великое в малом. – М., 1992.

234. Нилус С.А. На берегу Божьей реки. Записки православного. – Ч. І–ІІ. – San Francisco, 1969.

235. Нилус С.А. Святыня под спудом. Тайны православного монашеского духа. – Сергиев Посад, 1911.

236. Нилус С.А. Сила Божия и немощь человеческая. – San Francisco, 1970.

237. О последних событиях, имеющих свершиться в конце мира. – Сергиев Посад, 1905.

238. Об аде и мучениях адских. – М., 1910.

239. Об умной внутренней молитве. – М., 1902.

240. Окружное послание Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви ко всем православным Христианам. – СПб., 1854.

241. Оптина пустынь. Русская православная духовность / Сост. и послесл. А. Горелова. – М., 1997. – (История христианской мысли в памятниках).

242. Оптина пустынь: Православный альманах. – СПб., 1996. – №1.

243. Орсисий Тавенисиотский, прп. Учение об устроении монашеского жительства. – М., 1994.

244. Откровенные рассказы странника духовному отцу своему. – Париж, 1989.

245. Палладий Еленополъский, свт. «Лавсаик». – СПб., 1873.

246. Пастырь добрый. Жизнь и труды Московского старца протоиерея Алексея Мечева. – М., 1997.

247. Пентковский А.М. Кто же составил оптинскую редакцию «Рассказов странника»? // Символ. – 1994. – №32, декабрь. – С. 259– 278.

248. Петр Дамаскин, прп. Творения. – М., 1874.

249. Писания мужей апостольских. – М., 1862.

250. Писания мужей апостольских. – Рига, 1992.

251. Попов И.В. Идея обóжения в Древней Восточной Церкви // Вопросы философии и психологии. – 1909. – Кн. 97. – С. 165–213.

252. Поселянин Е. Русская Церковь и русские подвижники XVIII в. – СПб., 1905.

253. Православная богословская энциклопедия. – Т. I. – Петроград, 1900.

254. Пролог [старопечатный]. – М., 1658.

255. Розанов В.В. Оптина пустынь // Собрание сочинений. Около церковных стен. – М.: Республика, 1995. – С. 285–308.

256. Руфин Аквилейский, пресвит. Жизнь пустынных отцов / Пер. М.И. Хитрова. – Репринт. – Загорск, 1991. 257. Сагарда Н. Вера и жизнь христианская по учению святых отцов и учителей Церкви. – Вып. І–ІII. – СПб., 1915.

258. Симеон Новый Богослов, прп. Творения. – Т. І–ІII. – Сергиев Посад, 1993.

259. Смирнов С. Древнерусский духовник. – М., 1913.

260. Смирнов С. Духовный отец в Древней Восточной Церкви. – Сергиев Посад, 1906.

261. Смолин И.К. Жизнь и учение старцев // Богословские труды. – Сб. 31. – 1992.

262. Смолин И.К. Русское монашество. – М., 1999.

263. Соколов Д. Значение Козельской Оптиной пустыни в XIX столетии. – Калуга, 1898.

264. Сокольский В.В. О характере и значении Эпанагоги. Очерк по истории Византийского права // Византийский временник. – Т. 1. – СПб., 1894. – С. 17–54.

265. Соловьев А., прот. Старчество по учению святых отцов и аскетов. – Семипалатинск, 1900.

266. Сырку П. Время и жизнь Евфимия, патриарха Тыр– новского. – СПб., 1898.

267. Тертуллиан Квинт Септимий Флоренс. Апология. – М.: ACT, 2004.

268. Торчинов Е.А. Религии мира. Опыт запредельного. Трансперсональные состояния и психотехника. – СПб.: Петербургское востоковедение, 1998.

269. Трифон (Туркестанав), митр. Древнехристианские и Оптинские старцы. – М.: Мартис, 1997.

270. Умное делание. Сборник. – М., 1994.

271. Учение Двенадцати апостолов. – М., 1996.

272. Учение Священного Писания и отцов Православной Церкви об антихристе. – Тверь, 1991.

273. Феодор (Поздеевский), еп. К вопросу о христианском аскетизме // Православный собеседник. – 1902. – Декабрь.

274. Феодор Студит, прп. Творения. – СПб., 1867.

275. Феодорит, еп. Кирский, блж. История боголюбцев. – СПб., 1853.

276. Феофан Затворник, свт. Древние иноческие уставы. – М., 1892.

277. Фудель С. Путь отцов. – М., 1997.

278. Четвериков С., прот. Молдавский старец Паисий Величковский: его жизнь, учение и влияние на православное монашество // Правда христианства. – М., 1998.

279. Четвериков С., прот. Оптина пустынь. – Париж, 1926.

280. Экземплярский В.И. Старчество // Дар ученичества. – М., 1993.

281. Элиаде М. Мифы. Сновидения. Мистерии. – М.– Киев: REFL – book; Ваклер, 1996.

282. Элиаде М., Кулиано И. Словарь религий, обрядов и верований. – М.– СПб.: Рудомино; Университетская книга, 1997.

283. Яцимирский А.И. Византийский религиозный мистицизм XIV в. перед переходом его к славянам // Странник. – 1908. – №1. – С. 507–517,· №12. – С. 662–672.