Речь о гордости вообще и современной в особенности⁴⁹

«Начало гордости – удаление человека от Господа и отступление сердца его от Творца его» (Сир. 10, 14).

«Гордость, как ожерелье, обложила их, и дерзость, как наряд, одевает их» (Пс. 72, 8).

Известно из истории рода человеческого, что в нем во все времена и у всех народов были безчисленные и разнообразные преступления и пороки, с тем только различием, что в одни времена наиболее проявлялись одни пороки, в другие – иные. Слово Божие изображает кратко это печальное положение человечества: мир во зле лежит (1Иоан. 5, 19) т. е. он подавлен злом и не имеет средств и собственных сил, чтобы подняться и освободиться от него.

Та же история свидетельствует, что везде, и в народах языческих, были служители разного рода религий, и люди, имевшие особое призвание, как например, философы, которые понимали бедственное положение человечества и старались, сколько могли, облегчить его, изобличая пороки и указывая пути добродетели. Самая же могущественная божественная сила для возрождения и спасения человечества от зла и гибели, как известно, по особому промышлению Божию, во все времена с большею, или меньшею ясностью проявлялась в Богооткровенной религии. С совершенною же полнотой и действенностью слово Божие, просвещающее человечество и благодатная сила, исцеляющая его нравственные недуги, как свет и жизнь, низошли с неба на землю в лице воплощенного Сына Божия Иисуса Христа и доселе спасительно действует в учрежденной Им Церкви.

Казалось бы, что нам, христианам, унаследовавшим от веков древних сокровища истины и средства спасения от зла, нет причин отдаваться добровольно во власть зла и пороков и страдать от них, но та же история засвидетельствует в последствии о нашем времени, как наиболее обладающем средствами просвещения и в то же время, как особенно ознаменовавшем себя крайним размножением всяческих преступлений и пороков.

Врачи знают, какое множество болезней издавна обременяет род человеческий и удивляются появлению с каждым веком новых. Точно также и наблюдатели нравственного состояния человечества знают, какое неисчислимое множество грехов, преступлений и пороков гнездится в человечестве и как они с течением времени еще и умножаются и разнообразятся. И те, и другие ищут начала и причины этого вдвойне бедственного состояния человечества. Но знает истинную причину его только Божественное Откровение и с дивною простотой и ясностью указало ее нам в изображении падения наших прародителей. Там мы видим, что причиною грехопадения нашего в лице прародителей было нарушение заповеди Божией, а побуждением к противлению воле Божией была гордость. „Начало греха – гордость», говорит учитель ветхозаветной церкви, и „обладаемый ею изрыгает мерзость» (Сир. 10; 14, 15).

Итак, гордость во все времена была основанием и движущею силою всех пороков человеческих, как бы они ни были, по-видимому, не похожи на нее и далеки от нее.

Эта мысль покажется странною нашим свободным мыслителям, отвергающим учение веры о первородном грехе и о гордости, как причине нашего грехопадения; но люди верующие и ныне, как всегда принимают это учение за несомненную истину, а в нашей современной жизни усматривают и новые, никогда доселе невиданные, опыты ее подтверждающие.

Чтобы яснее и убедительнее представить преобладание гордости среди множества современных заблуждений и пороков, мы –

I, изложим христианское учение о самой гордости, ее свойствах и значении в нравственной жизни, и потом –

II, представим по истине поразительные факты ее преобладания во всех пороках нашего времени во всем христианском мире и, конечно, также и в нашем отечестве.

Гордость есть ложное понятие и преувеличенное представление человека о себе, своих способностях и достоинствах, соединенное с самодовольством и услаждением сердца, дающего согласное с этим расположением его духа направление воли.

Печальна история водворения и распространения гордости в грешном роде человеческом, представляемая нам Священным Писанием. „Начало гордости, говорит оно, есть удаление человека от Господа и отступление сердца его от Творца его“ (Сир. 10, 14). Это изречение объясняет нам тайну происхождения гордости. Не на земле родилась она, а в высших сферах безплотных духов. Иисус Христос сказал: видех сатану, яко молнию с небесе спадша (Лук. 10, 18). Св. Апостол Иуда объясняет, что не один сатана пал, но и множество подчиненных ему духов. „Бог, говорит он, ангелов, не сохранивших своего достоинства, но оставивших свое жилище, соблюдает в узах, под мраком, на суд великого дня“ (Иуд. 1, 6). Как мог возгордиться сатана, стоявший на верху славы и блаженства и восстать против Создателя своего? Что значит, что он и подчиненные ему духи „не сохранили своего достоинства», или своего высокого положения? Это только и можно объяснить тем, что сердца их отступили от Творца и благодетеля их. Бога никтоже виде, нигдеже, говорит св. евангелист Иоанн (1, 12). И духи безплотные были осияваемы славою Божиею, получали от Бога озарение и просвещение, но не могли видеть Его Самого и понять свое ничтожество пред Ним. Дарованные же им силы, совершенства и блаженство должны были питать в них чувства благоговения, благодарности и любви к Богу; но, залюбовавшись на себя и не видя необъятного расстояния, отделявшего их от безконечно совершенного Бога, они впали в превозношение ума и самообольщение и возмечтали сами, без помощи Творца, восходить к безконечному совершенству. Десница Божия, державшая их на высоте блаженства, за это возмущение была отнята от них, и они пали в без-исходную бездну мрака и отчаяния. Что же держит их в этом состоянии, когда они знают ожидающий их суд Божий и свою вечную погибель (Иуд. 1, 6)? Ожесточение гордости. Как же они дерзают доселе не только противиться Богу, но и оскорблять Его, увлекая и людей к погибели? Озлобление гордости побуждает их, если не победить Всемогущего, то хотя бы досадить Ему. Гордецам и из рода человеческого известно это злое чувство. Таким образом, Слово Божие помогает нам понять и непрекращающуюся историю заражения гордостью человека.

Человек одарен от Творца своего столь великими духовными способностями и силами, что и сам он надлежащим образом не понимает их. Это прекрасно объясняют нам древние подвижники. Бог, говорят они, предназначив человечеству занять высокое место падших духов, что видим мы в прославлении святых, – по особому Своему смотрению, облек души человеческие плотью, чтобы они, смотря на себя, при восхождении к совершенству, не возгордились, а расстроенные грехом не ужаснулись своего крушения и искажения и не отчаялись в себе. Охраною и их от превозношения и самообольщения должны были служить благодарность и любовь к создателю и стремление к Нему, прилепление к Нему верою, молитвою и исполнением Его воли. То же отторжение сердца от Бога повергло и прародителей наших в горделивость ума и самонадеянность. Змий искуситель, как мы знаем, польстил им обещаниями: „в день, в который вы вкусите от запрещенных плодов, откроются глаза ваши и вы будете, как боги, знающие добро и зло». Обольщение горделивою мыслью о богоподобном совершенстве изменило взгляд Евы на запрещенные плоды, на которые прежде она смотрела хладнокровно: „и увидела жена, говорит Писание, что дерево хорошо для пищи и что оно приятно для глаз, и вожделенно, потому что дает знание, и взяла плод его, и ела, и дала также мужу своему, и он ел» (Быт. 3, 4–6).

Человеку в настоящем его состоянии не с кем сравнить себя на земле: он выше всех земных созданий и господин их. Сравнивая себя друг с другом, люди легко находят свое превосходство пред другими и в самообольщении ставят себя даже выше тех, которые, по справедливому суду, имеют преимущество пред ними. Благоприятные условия жизни; власть, богатство, почтение и лесть от людей, поставленных в зависимость от них, увеличивают их самомнение. Примеров гордости, доходящей таким образом до омрачения ума и даже обоготворения себя, много в истории. Так называли себя богами и требовали себе божеских почестей – Навуходоносор (Дан. 3), Ирод четвертовластник (Деян. 12, 21–25) и все римские языческие императоры от Нерона до Диоклетиана включительно (императорский культ). Даже христианский епископ, римский папа Сикст ИV (1471–1484), в умопомрачении от гордости, смеялся над христианским нравоучением и в своем титуле приказал называть себя богом, – Deus.

Из этих исторических свидетельств видно, какое искажение и извращение в духовной природе разумных существ, как безплотных духов, так и облеченных плотью душ человеческих, производит гордость. История сохранила для нас примеры изумительной гордости, но гордость в большей, или меньшей степени, всегда производила и будет производить во всех людях, допускающих ей внедриться в умы и сердца их, то же самое нравственное извращение. Также навсегда останется истинным и то, что „ начало гордости есть удаление человека от Господа и отступление сердца его от Творца его“.

Нет сомнения, что и в умах язычников, как бы ни были скудны их понятия о божестве, при одном естественном размышлении о природе и Творце ее, всегда устанавливалась резкая черта, полагающая границу между слабостью человека и могуществом Творца мира, что и смиряло души их пред Богом и питало в них чувство благоговения к Нему. Но по истине удивительно, как превозношение и горделивость могут возникать в духе христианина, при том ясном изображении безконечного величества и совершенств Божиих в слове Божием и учении христианском, преподаваемом ему с младенчества. С ранних лет, при христианском воспитании, в сознании человека устанавливается сродство его с Богом и соответствие его духовных способностей с совершенствами Творца его, по образу Которого он сотворен: ума, деятельной силы, способности любить, чувства справедливости, по требованиям совести и пр., и даже при детской молитве возникает в душе христианина представление о величии Отца небесного и слабости человеческой. При дальнейшем развитии способностей и расширении круга знания должны раскрываться и понятия о совершенствах Божиих и делах Его промышления о мире и человечестве. По этому за умножением и возвышением знания, соответственно с ним должно следовать углубление нашего духа в чувстве смирения и благоговейного страха пред Богом. Если присоединим к этому сознание нашей греховности и умножение, с продолжением жизни, наших грехопадений, то благоговейный страх пред Творцом нашим должен перейти в трепет пред судом Божиим за оскорбление Его величия нарушением Его заповедей и неблагодарностью к Нему.

Как же и когда происходит зарождение гордости в душах христиан? Каким образом, при тех средствах для охранения от гордости, которые даны нам Иисусом Христом, она внедряется в души христианские? – Точно также, как она овладела падшими духами и нашими прародителями: „чрез удаление человека от Господа и отступления сердца его от Творца его“. Это, как день, будет ясно для нас, если мы вспомним христианское учение о воспитании детей и посмотрим на то пренебрежение к началам этого воспитания, какое ныне повсюду распространяется в христианском мире.

Даровав людям творческую силу рождения детей, одаряемых образом Божиим, и вселив в сердца родителей естественную любовь к детям, а в сердца детей любовь к родителям, Творец наш поручил родителям заменять Его Самого в деле первоначального руководства нарождающихся поколений в жизни по воле и заповедям данным человечеству для его духовного возрастания и совершенствования. И с первых дней жизни новорожденных является живой образ тех отношений между ними и родителями, какой должен быть между Богом и людьми и какой был первоначально в области падших духов на небесах и в раю у наших прародителей. Родители, как мы знаем, – все для детей: и кормильцы, и охранители, и попечители, и утешители. Невинные дети в младенчестве бросаются в их объятия, ласкаются к ним, и без них всего боятся и бегут от всего, что им чуждо и незнакомо. Не погрешим, если скажем: в родителях невинные дети видят свое божество. Вот всемогущая власть родителей над детьми, вот та золотая нить, которая держит детей при родителях, за которую они могут вести детей, куда пожелают. Они могут их наставлять, приказывать им и за проступки, по желанию им добра, даже наказывать их с уверенностью, что дети не оставят их за это, что любовь держит их крепко при родителях и охраняет власть над ними и права родительские до зрелого их возраста. Вместе с этим взаимным союзом между родителями и детьми, все они, и родители, и дети, – состоят в союзе с Богом: и, – возвышаясь общею молитвою к Создателю, проникаясь страхом Божиим, поучаясь в познании и исполнении заповедей Божиих, – составляют маленькое общество смиренных рабов Божиих, или, по выражению Апостола, „домашнюю церковь» (Рим. 16, 4). В этом Богом охраняемом и просвещаемом обществе имя Божие произносится с благоговением, всякое нескромное слово оскорбляет слух всех, всякий важный детский проступок составляет общее несчастье. Здесь нет противления родителям, немыслимы и восстание против воли Божией; здесь нет места гордости.

Иную картину представляют семейства, где утрачены эти богоустановленные начала воспитания. Там, где родители сами погружены в дела и суеты житейские, не вспоминают о Боге, утратив благоговение и любовь к Нему; где не призывается на семейство Божие благословение и не приносится Ему благодарение за Его милости и благодеяния, там власть родительская теряет свой священный характер. Рассеянность родителей подрывает уважение к ним детей; не преклоняясь пред Богом и не преклоняя пред Ним головы детей своих, родители остаются с одною человеческою властью над ними, неподкрепляемою внутренним озарением сердца их благодатью Божиею, и все их приказания и советы детям принимают характер искусственный, лишенный чутко понимаемой детьми сердечности и теплоты любви, и золотая нить, привязывающая детей к родителям, скоро разрывается. С возрастом дети начинают понимать пустоту домашней жизни, критиковать мелочные приказания родителей и сначала в глубине души, а потом и явно противоречить им. Детское упрямство, своеволие и грубость, составляющие первые проявления прирожденной человечеству греховности, указывают на пробуждающийся корень ее – гордость. Это тот горький корень, который, по слову Апостола Павла, „возникнув, причиняет вред и осквернение» (Евр. 12, 15), а по образному выражению закона Моисеева, „произращает яд и полынь» (Втор. 29, 18). Его нельзя ни задавить, ни вырвать из детских душ наукою и умножением познаний, как многие ныне думают. Только пред Богом, познав Его умом и опытом сердца, может смириться горделивая душа человеческая. Возникнув с детства и юности, гордость растет и усиливается во всю жизнь человека.

Но обратимся к изображению свойств и нравственного значения гордости в полном ее развитии. Гордость обнаруживается сначала в области знания, а потом в области практической жизни. Ее девиз: „я, – я сам». Значительно проникнувшись ею, человек отвечает резко на предлагаемый совет: „я сам знаю», а на предлагаемую помощь, или услугу: „я сам сделаю». Эта самоуверенность в области знания происходит от забвения двух истин, – что область знания безконечна, а ум человеческий ограничен. Каждый из людей, даже самый даровитый и трудолюбивый, может быть силен только в одной отрасли научных познаний и действовать в одном направлении. Направляясь во многие и различные отрасли знания, он не может быть во всех равно силен и богат сведениями, а вдаваясь в разные направления, он сбивается с прямой дороги и впадает в противоречие. Поэтому сама необходимость заставляет мыслящего человека ограничиваться тесным кругом знания. И вот в этом ограниченном кругу, при невнимании ко множеству других родов знаний и людей в них трудящихся, – и развивается гордость. Взяв одну группу однородных познаний, человек достигает в них совершенства и чувствует превосходство перед людьми непосвященными в тайны его науки, не замечая того, что он сам может оказаться слабым в области других наук и в обществе других ученых людей. Но для человечества все науки необходимы и полезны, и все деятели, трудящиеся в них, почтенны. Поэтому горделивость так называемых специалистов, надмевающихся своими трудами и успехами в излюбленных ими науках, отрицающих достоинства других наук и ученых и отвергающих их указания и советы, не иначе может быть названа, как ослеплением гордости. Это видно в борьбе различных научных школ, систем и направлений, но с особенною ясностью во все века обнаружилось в отношениях философов к религии, особенно Богооткровенной. Не познав достоинства и пользы религии опытом с ранних лет жизни, увлекаясь, по свойственной человеку любознательности и склонности к созерцанию самостоятельными исследованиями и воззрениями, чувствуя с каждым успехом в мышлении возрастание своих сил, философ приобретает уверенность в себе и обольщается надеждою все узнать, все решить и всего достигнуть собственными силами. А религия богооткровенная требует веры в непреложность истин Богом преподанных для усовершенствования и счастья людей, следовательно – подчинения их руководству, отречения от всех идей им противоречащих и, так называемого, послушания вере. Потому здесь с особенною силою проявляется противление Богу, извращающее природу и назначение человека и направляющее его не к Богу, источнику и цели его жизни, а в противную сторону – к врагам Божиим. А это и составляет сущность гордости.

Увлечение ученых людей пристрастных к своей науке в область созерцания, к своим исследованиям и выводам лишает их внимания и правильного взгляда на жизнь народов, на их исторические предания и обычаи, имеющие глубокий смысл в жизни человечества. Они с пренебрежением отворачиваются от так называемой толпы и ее понятий о жизни, ее мнений и суждений. К несчастью, в число этих народных суждений и обычаев ныне включаются предания и обычаи христианские и наравне с обычными народными суевериями унижаются и отрицаются, тогда как в них заключаются начала и основания христианской жизни. Отсюда происходит отрицание самой христианской жизни и христианства. Вместе с этим отрицается и значение в жизни так называемого народного здравого смысла, воспитанного вековыми опытами и преданиями, и посему заключающего в себе залоги опытами дознанной истины. Пример такого пренебрежения к здравому смыслу мы видим в евангельском повествовании о прениях слепорожденного с фарисеями в Синедрионе иудейском. „Скажи, говорят ученые фарисеи, что человек сей (Иисус Христос) грешен есть, ибо субботы не хранит». – „Не знаю, говорит исцеленный слепец, грешен ли Он, но знаю, что Он отверз мне очи. От века неслыханно, чтобы кто отверз очи слепорожденному. Мы знаем, что грешников Бог не слушает, а кто Богочтец есть и волю Его хранит, того послушает» (Иоан. 9; 24–32). Из этих слов ясный вывод, что Исцелитель слепорожденного – не грешник. Чем же отвечают на это ученые законники? – „Во грехах ты весь родился, и ты ли нас учишь?» И изгнаша его вон из синедриона (34).

1. Сознающий в духе потребность союза с Высочайшим Существом и чувствующий свою скудость и слабость без Его помощи ищет Его. При прояснении этого сознания и нравственном преуспеянии не перестает искать Его и не останавливается в этом труде во всю свою жизнь. По мере постижения совершенств Божиих человек смиряется. Примеры древних философов. Но в ком укоренилось гордое сознание о своей мудрости и полноте знания, тот застывает и окоченевает в своих убеждениях. Примеры древних языческих философов. Dict. De Theol., par L'Abbé-Bergien Т. VI. р. 87: „Языческие философы, убежденные в безразсудстве своего учения, не хотели отказаться от него всецело и подчиниться простоте веры, проповедуемой христианскими учителями, будучи проникнуты гордостью; но гордости они хотели примирить откровенные догматы с своими системами, и таким образом породили первые ереси. Та же страсть владела всеми ересиархами во все Времена; многие из них признавали свои заблуждения и готовы были бы раскаяться, если бы ложный стыд отречься и исправиться не делал их упорными. Эта же самая болезнь господствует и теперь между неверующими нашего века; им кажется унизительным думать и верить согласно с народом, они признают себя наставниками, учителями и оракулами народов; и эти люди, столь гордые, столь надменные, столь исполненные презрения к другим, в действительности лишь рабы безумной гордости». Извращенное понятие о гордости у свободных мыслителей. Слово Божие учит (Филип. 2, 3): „Ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя». Но многие философы доказывали, что этот урок (о смирении) неприменим в практической жизни, что смирение способствует только к унижению человека, к уничтожению в нем всякой энергии и всякого стремления быть полезным обществу (Там же, Т. ИV, р. 100). Саладин (Iehovah""s Gesammelte Werke, 1896, стр. 124): „По уверению Св. Писания, Бог требует от человека – быть смиренным и подавить в себе чувство гордости; но поступать так было бы несправедливо, если бы это вообще и было возможно; но это было бы невозможно, если бы оно даже и справедливо». Гоббес: „Чувство гордости мыслимо только у человека, обладающего редкими достоинствами, и оно только одно отличает человека от животных, неспособных к гордости». Вольтер: „Гордость становится предметом осуждения только в глазах людей посредственных, ограниченных и завистливых». Каспар Шмидт: „Гордость есть неизбежный результат самосознания. Я не должен служить никакому высшему существу, потому что я сам – единственное и наивысшее существо в мире; я не должен служить даже и человечеству; требовать это могут только религия и суеверие. Я и не служу более никакому человеку, а во всех обстоятельствах служу только себе. Я пользуюсь всем -миром и людьми – только для своего собственного наслаждения». Фейербах: „Человеческая гордость создала все, что есть наилучшего в мире, – даже – и христианство». Бюхнер: „Кто не знает чувства гордости, тот лицемер или безнравственный пошляк. Гордость есть дитя эгоизма, а эгоизм есть корень всех добродетелей. Христианское смирение противно человеческой природе». Геккель, Ницше, Маркс. Разбор философских мнений.

2. Так как люди имеют разные дарования и степени совершенства, то они учат друг друга. Поэтому смиренный, зная, что дары духовные оказываются и там, где их не ожидают, никем не брезгает и везде прислушивается с целью приобрести знание. Сократ, Диоген и др. Гордый мыслитель: „Ты ли нас учишь»? (Слепорожденный). Христианское понятие о дарах ведения и смиренное прислушивание к голосу простецов.

3. Гордость обидчива; а потому гордые люди оскорбляются противоречием, особенно – там, где чувствуют себя обличенными, особенно – с нравственной стороны.

4. Гордый, при человеческой ограниченности, оставаясь без нравственной поддержки, особенно при благоприятных условиях жизни, вдается в плотские пороки, а особенно – в презрение к людям низшим их и, по мнению их, недостойным сближения с ними (Пс. 72).

5. Последствие всех этих пороков – внутренняя сухость, скука и безпокойствие (Иоанн Лествичник).

1. Забвение о Боге лишает нас возможности размышлять об Его безконечных совершенствах и нашем ничтожестве; оттого рождается горделивое мнение о себе, -своих талантах, заслугах и пр.

2. Оттого же мы охладеваем к слову Божию, напоминающему нам о грехах.

3. Затем мы теряем благоговение к божественному учению.

4. Становимся невнимательными к мнениям других о предметах веры и о нас самих, слишком пристрастно смотрим на свои мнения, особенно научные.

5. Относимся неуважительно к другим людям и теряем в них советников и руководителей, особенно – в духовной жизни.

6. От всех этих причин мы до того окоченеваем в своих убеждениях и привычных взглядах, что становимся недоступными доброму влиянию не только на наши воззрения, но и на нашу совесть по отношению к прежней жизни; не терпим обличений.

7. Из отвердения в этом отношении, по учению Иоанна Лествичника, выход до того труден, что иногда оказывается невозможным».

Беседы мои с вами, мои любезные слушатели, по милости Божией, не остаются безплодными. Последняя из них, о современных заблуждениях и пороках, обратила на себя особенное внимание как ревнителей святой веры и церкви православной, так и врагов их. Первые, в письмах своих ко мне, выражают умилительные чувства удовольствия и благодарности, которые я, разумеется, отношу к благодеющему нам Богу; вторые, либералы и материалисты, буквально забросали меня безыменными письмами – укоризненными и язвительными. Содержанием их служат глумление над святою верою нашею, над церковью и ее уставами, порицание нашего духовенства, которое считают главным виновником упадка веры в нашем обществе, унижение наших благочестивых обычаев и проч. То и другое движение я признаю весьма благоприятными явлениями последнего времени. Православным людям тяжко, душно становится от наплыва лжи и пороков ложно образованных людей; они ищут защиты и радуются, когда в нас, служителях церкви, находят себе покровителей и помощников. Либералы же, очевидно, раздражены и озлоблены, потому что с осуждением гр. Льва Толстого, они раскрыты и разоблачены для всего православного народа, да к тому же и мы еще осмеливаемся восставать против них. Полно им полуоткрыто философскими софизмами и искажением христианских истин запутывать умы молодых поколений и тайною устною пропагандою распространять материалистические и социалистические идеи. Они, к нашему удовольствию, начинают и прямо полемизировать с нами⁵⁰.

В добрый час! В неисчерпаемом богатстве духовного оружия, которым обладает церковь и целые тысячелетия побеждает врагов своих, найдутся средства для ниспровержения таких в сущности слабых и рыхлых материалистических идей, которые в истории философии всегда считались крайними и самыми унизительными произведениями ослабевших умов человеческих. Если они в последнее время возобладали в христианском мире, то потому только, что потворствуют господствующим в обществе заблуждениям и порокам.

Известно из учения о душе человеческой, что благие мысли порождают благие дела, а злые мысли порождают преступления и пороки. Господь Иисус Христос сравнивает мысль с древом, а порождаемое ею дело с плодом: всяко древо доброе плоды добры творит: а злое древо плоды злы творит. Не может древо добро плоды злы творити, ни древо зло плоды добры творити (Матф. 7, 17. 18). Поэтому размножение в человеческом обществе преступлений и пороков есть ясное указание на то, что в нем рассеяно множество лжеучений и чем больше распространяется мыслей враждебных божественной истине, тем больше надобно ожидать новых преступлений и пороков. С другой стороны, как бы ни были мелки и, по-видимому, ничтожны бродящие в человеческом обществе ложные мысли, соответствующее им зло непременно плодится, потому что они разносят в себе зародыши зла, а не добра, по слову Спасителя: „собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы?» (Мат. 7, 16). Но философам известно, что как ложные мысли, как бы ни были они раздроблены, непременно держатся на каких либо общих началах: так и пороки, как бы они ни были мелки, непременно держатся на крупных и главных страстях, как болезненных искажениях природы человеческой. Наконец, всем таким противоестественным и гибельным явлениям в жизни человеческой, как заблуждениям, так и порокам, должна быть одна общая причина, или одно начало. Это начало указывает нам древний церковный учитель: „начало греха – гордость и обладаемый ею изрыгает мерзость“ (Сир. 10, 15).

Гордость в слове Божием и в писаниях отцов и учителей церкви изображается как величайший из пороков и источник всех грехов, растлевающих род человеческий. Особенно в 72 псалме гордость представляется в чертах резких и возмутительных. „Я позавидовал безумным, говорит Псалмопевец, видя благоденствие нечестивых, ибо им нет страданий до смерти их, и крепки силы их; на работе человеческой нет их, и с прочими людьми не подвергаются ударам. Оттого гордость, как ожерелье, обложила их, и дерзость, как наряд, одевает их; выкатились от жира глаза их, бродят помыслы в сердце; над всем издеваются, злобно разглашают клевету, говорят свысока; поднимают к небесам уста свои, и язык их расхаживает по земле “. Но, прибавляет Псалмопевец, обращаясь к Богу, „на скользких путях поставил Ты их, и низвергаешь их в пропасть. Как нечаянно пришли они в разорение, исчезли, погибли с ужасом! “ (Пс. 72, 3–9, 18. 19)“.