Действует ли благодать Божия через недостойных пастырей?

В одном, сильно заражённом сектантством месте, происходила беседа православных с сектантами о благодати, подаваемой в таинствах чрез пастырей Церкви.

Священник говорил ²⁶³:

„Сам человек, один, без благодатной помощи подняться до Бога не может. В человеке для этого силы есть, но они не раскрыты, и самостоятельно раскрыться не могут. Душа человека, это – зерно. В нём есть жизненная сила, чтобы прорасти, но эта сила может никогда и не проявиться. Для роста зерна нужна плодородная земля, нужна влага, нужны свет и тепло солнца. Не найди этого зерно – оно не даст плода, не проявит сокрытую жизненную силу, будет лежать неподвижно и, может быть, гнить. Благоприятные силы природы существуют, они всегда к услугам зерна, но пока зерно подвержено влиянию этих сил, оно не может жить, оно только существует, как нечто мёртвое, безжизненное; так и человек и сила благодати. Свет и тепло благодатной Божией силы пробуждают в душе человека „живую жизнь”, будят в нём сокрытые силы, усиливают его духовную энергию. Стремитесь же к благодати, ищите её, добивайтесь её. Она обильно подаётся в святых таинствах православной Церкви всем, кто только желает, кто домогается, кто достоин её”.

Так говорил маститый пастырь, убелённый сединами, умудрённый многолетним опытом, просвещённый разумом слова Божия. Речь его лилась плавно и слушалась всеми с затаённым вниманием. Только изредка сектанты перешёптывались меж собою.

Наконец, эти религиозные отщепенцы не выдержали, зашумели, заволновались. Один из них поднялся и начал возражать.

Он говорил:

„Мы верим, что человек без благодати не может обойтись. Верим и в то, что она подаётся всякому верующему во Христа. Но не верим тому, чтобы благодать Божия подавалась в ваших таинствах через ваше посредничество. Вы, конечно, спросите: почему? За ответом ходить недалеко. Посмотрите на своих собратьев. И скажите, соответствуют ли они своему призванию? Высоко ли держат своё знамя?”, – начал сектант с этих обычных избитых фраз, так часто противопоставляемых ими вместо дельных и основательных доказательств в беседах с православными. Благодать-де даётся только достойным и чрез достойных. „Святая святым”.

Когда сектантский оратор кончил, он уселся на своё место и был видимо, доволен произведённым впечатлением. Сектанты радовались, ликовали. Они одобрительно посматривали на своего передового бойца.

С грустью следил защитник православия за направлением сектантской мысли и думал: „Господи, до чего дошли штундисты. В ослеплении своею гордостью и своею мнимою святостью они не замечают в собственном глазе бревна и думают, что только им одним подаётся благодать, что только чрез их, тоже зачастую недостойных, „пресвитеров” подаётся благодать Христова. Вот если бы они отрешились от своей грубой ошибки и перестали смотреть на себя, как на святых, тогда бы они, несомненно, отказались от своих слов и от своих мыслей по данному вопросу и всецело прониклись бы тем убеждением, что благодать Божия подаётся всякому верующему, независимо от того, достоин или не достоин пастырь, совершающий то или другое таинство”.

Православные же твёрдо убеждены в ниспослании благодати чрез всяких пастырей, достойных и недостойных.

Но каково же было наше удивление и разочарование, когда дней через десять после названной беседы мы узнали из одной книги, что не одни сектанты повинны в неправильном решении затронутого нами вопроса, но что с ними вполне солидарны и те, кто признает св. таинства, кто верует в подаваемую чрез них спасительную благодать Христову.

Таков, например, Ф. И. Смирнов, – один из тех религиозных типов, какие выведены известным публицистом А. С. Панкратовым во второй части его книги: „Ищущие Бога”. М. 1911 г.

Смирнов, рассказывает автор, прожил на белом свете до 60 лет. Под конец жизни у него выработалось странное отношение ко всем людям, ко всему миру.

– Все живут не по-христиански, – говорил он. – Потерялась вера.

О себе он думал, что он ближе к Богу, чем кто-либо, потому, что живёт в строгости и чистоте истинной веры. Все остальные – „веры”.

– Ересь.

Когда он почувствовал смерть, то начал думать:

– Нужно покаяться. Но перед кем?

Перед кладбищенским отцом? Но никто из отцов не соблюдает отеческой святости. Тот, кому он должен покаяться, должен быть или чище его по своей нравственности, или, по крайней мере, равен ему в этом отношении. Иначе покаяние его будет недействительно.

– Если я сам молока не вкушаю, то и тот, перед кем я буду каяться, должен также его не вкушать, между тем, все едят молоко, не подозревая, что оно поганое...

Когда Феодор Иванович слёг на смертный одр, ему сказали:

– Не забыл ли ты покаяться, отец?

Он спокойно ответил:

– Не перед кем. Не вижу людей, достойных принять моё покаяние.

Завещал дочери:

– Похорони меня без христианского погребения, ибо нет в мире человека, который мог бы приготовить меня к царству небесному...

И умер... ²⁶⁴.

Мы думаем, что не один Смирнов так умер. Без покаяния, без веры в действие благодати чрез недостойных пастырей. Много есть таких Смирновых на свете, ведь недаром теперь „выбирают” батюшку. Ищут все старенького, благоговейного, глубоко-верующего, искренно-преданного своему святому делу. А если такого по близости не находят, то и по монастырям пойдут искать его. И всё-таки найдут его, преклонят пред ним свою гордую главу и поверят спасительности и действенности совершенного им таинства. От нерадивого же, неблагопристойного, грешного пастыря почти все отшатываются. Крестьяне, так и те как-то сторонятся от него, неохотно идут к нему и при случае предпочитают ему соседнего священника, более безукоризненного и благопристойного.

Таким образом, затронутый нами вопрос и решается в большинстве случаев отрицательно. Если не в теории, то на практике, если не словами, то, по крайней мере, делом.

В виду такого направления мысли в современном обществе, в виду такого недоверчивого отношения к недостойным пастырям, и, наконец, в виду сомнения в действенности таинств, совершаемых ими, постараемся подвергнуть означенный вопрос возможно полному и обстоятельному рассмотрению и изучению.

Действует ли благодать Божия чрез недостойных пастырей Церкви?

Да, действует, отвечаем мы твёрдо, убеждённо, нимало не сомневаясь и не колеблясь.

И думаем так вот почему:

Сектанты говорят: „святая святым”, т. е. что благодать Божия подаётся только избранным, святым.

Но ведь святых в полном смысле слова сего и не было, и нет, и не будет. Все люди грешны, все повинны пред Богом. Эту истину засвидетельствовал ещё Екклесиаст, когда сказал: „нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил” (Еккл. 7:20). В Новом Завете то же самое пишет св. Иоанн Богослов. Вот его слова: „если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас” (1Ин. 1:8). И ап. Иаков: „много все мы согрешаем” (Иак. 3:2).

Даже апостолы, пророки, праведные мужи, ветхозаветные праотцы и те не были чужды греха, и те сомневались, падали, отрекались от Христа, были по временам одержимы страстями и многими другими слабостями и грехами.

Так, сильный верою и Боговидец Моисей сам иногда впадал в маловерие, и даже пал жертвою его (Чис. 20:1–12). Мужественный Иов не устоял в борьбе с искушениями и в тяжких муках тяжкой проказы проклял день своего рождения и даже зачатия (Иов. 3:1–2). Пророк и царь Давид был виновником смерти воина Урии, совершил грех прелюбодеяния с его женою, возгордился величием царства своего после всенародной переписи, пролил много человеческой крови, за что лишился чести быть строителем храма Господня (2Цар. 2:1–17; 24:1–16).

Первоверховный ап. Пётр трижды отрёкся от Христа, от своего Господа и Учителя (Мф. 26:68–75). А св. ап. Павел, этот чистейший сосуд благодати, о себе говорит, что он сам „доброго, которого хочет, не делает, а злое, которого не хочет, делает” (Рим. 7:19).

Если же столпы веры колеблются временами, если души праведных людей иногда обуревались греховными помыслами и сомнениями, малодушием и слабостями, то возможно ли не быть слабостям и даже порокам в среде православных пастырей, Ведь они – не ангелы. Они – простые, обыкновенные люди, подверженные греховным наклонностям в той степени и мере, в какой подвержено вообще всё человечество. Как же можно тогда требовать от них идеальной святости и безукоризненной чистоты? Если среди двенадцати Самим Богом избранных апостолов один оказался совершенно недостойным, как например, Иуда, другой – отрёкшимся от Христа, третий с „жалом греха” (Рим. 7:5–25), то что удивительного в том, что среди многих десятков тысяч православных священнослужителей встречаются иногда недостойные пастыри, не соответствующие ни духу евангельского учения, ни требованиям апостольских заветов?

– Удивительного, конечно, здесь нет ничего, говорят нам и штундо-баптисты. Но вот вопрос: действует ли благодать Божия чрез таких недостойных лиц? Мы что-то в этом весьма сильно сомневаемся. Впрочем, это не догадка наша, не предположение, а вывод, основанный на Св. Писании. Возьмите книгу Деяний Апостольских, там, в 8 главе, вы найдёте такие слова:

„Симон, увидев, что чрез возложение рук апостольских подаётся Дух Святый, принёс им деньги, говоря; дайте и мне власть сию, чтобы тот, на кого я возложу руки, получал Духа Святого”. Но Пётр сказал ему: „серебро твоё да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги; нет тебе в сём части и жребия, ибо сердце твоё не право пред Богом” (Деян. 8:18–21).

Эти слова: „нет тебе в сём части и жребия, ибо сердце твоё не право пред Богом” сектанты толкуют в том смысле, что благодать Божия не может подаваться чрез человека, в коем совесть не чиста.

Мы, православные, не согласны с доводами сектантов. Мы не разделяем их точки зрения. Мы глубоко уверены в том, что спасительная благодать Божия одинаково подаётся, как через достойных, так и недостойных пастырей, как через святых, так и через грешных, как через мудрых, так и через простых. И наша вера в данном случае не слепая, безрассудная, без всяких оснований и доказательств, но вера разумная, находящая для себя достаточную опору решительно во всём: и в Св. Писании, и в истории, и в здравом смысле.

Обратимся сначала к Св. Писанию. Почти в каждой священной книге мы находим примеры того, что благодать Божия подаётся не только чрез достойных, но весьма часто и через недостойных лиц.

Вспомним, например, волхва Валаама. Ведь это был нечестивый, корыстолюбивый и развращённый волхв. Он из жадности явился к моавитскому царю Валаку для проклятия израильского народа. Его прельстили богатые подарки, присланные ему для умилостивления, для благословления моавитян и для проклятия Израиля. Когда же, по повелению Господа, он вместо проклятия благословил еврейский народ, ему стало жаль, что, не исполнив желаний Валака, не получит от него обещанных даров, и он дал ему пагубный для израильтян совет – всячески соблазнять их к идолослужению и разврату (Чис. 23:1). Спрашивается, что может быть более гнусным и презренным этого поступка волхва? Однако и через него Господь преподал неблагодарным Иудеям духовное благословение и чрез его уста возвестил вслух всех окружавших его пророчества об имеющем явиться Христе. Вот, таким образом, первый пример того, что чрез недостойного и грешного человека Господь подаёт благодать, и пророчества, и благословение.

Вспомним ещё нечестивого Иуду Искариота. Разве он не творил чудес (Мф. 10:1–9)? Разве Господь не сообщал чрез него своей благодати? Однако он был предатель Христа, вор, дьявол. Так об этом говорит, по крайней мере, евангелист Иоанн (Ин. 12:5–6). Христос же Спаситель охарактеризовал своего заблудшего ученика словом „дьявол”. „Не двенадцать ли вас избрал Я, – говорил Иисус Христос, – но один из вас диавол” (Ин. 6:70).

А первосвященник Каиафа? Ведь он искал смерти Христа, осудил и предал Его на мучение. Следовательно, был по божеским и человеческим законам недостоин священного сана. Однако Господь говорил через него, подавал ему благодать пророчества. Мы, например, знаем, что он предсказал смерть Христа не за свои грехи, а за грехи людей, как свидетельствует об этом ев. Иоанн: „он предсказал, что Иисус умрёт за народ, и не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино” (Ин. 11:51–52).

Возьмём ещё Авимелеха. Он был тоже нечестивым, неоднократно прогневлял Бога, впадал в идолопоклонство. Несмотря на это, он всё-таки удостоился Божественного откровения. Ему свыше дано было знать, что Авраам – пророк (Быт. 20:7). Другими словами, и он, этот нечестивый, языческий царь, удостоился сверхъестественной божественной благодати.

А царь Давид? Сколько он совершил преступлений? Сколько пролил человеческой крови? Как часто впадал в грех прелюбодеяния? Как часто овладевал им дух гордости, тщеславия? Как часто нарушал он заповеди Творца? И, однако, несмотря на всё это, благодать Божия подавалась ему в большей степени, чем какому-нибудь малому пророку из числа двенадцати. Он был великий пророк и великий сосуд благодати Божией.

Апостол Фома не веровал в воскресение Христа, но благодати Божией он не был лишён за это.

И таких мест и примеров в слове Божием очень много. И эти примеры всех и каждого убеждают в том, что благодать Божия нередко подаётся грешным, порочным и, значит, недостойным лицам.

А если так, а в этом после приведённых примеров сомневаться нельзя, то, значит, благодать Божия может подаваться и чрез недостойных православных священников, подобно тому, как св. миро переливается и проходит чрез исковерканные сосуды.

Косвенное подтверждение сделанного нами вывода мы встречаем и в посланиях апостола Павла. Апостол Павел говорит, что власть и право пастырей Церкви низводит благодатную силу на верующих исходя от Бога. „Уверенность мы имеем в Боге чрез Христа, не потому, чтобы мы сами способны были помыслить что от себя, но способность наша от Бога. Он дал нам способность быть служителями нового завета” (2Кор. 3:4–6). „Сокровище сие мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам” (2Кор. 4:7). „Сила Господня в немощах совершается” (2Кор. 12:9).

Если же премудрость Божия открывается не премудрым, а младенцам, если сила Господня в немощах совершается, если благодать Божия и в глиняных сосудах проявляется, то ясно, как Божий день, что и чрез недостойных пастырей может подаваться Божественная благодать. Потому что такие выражения св. апостола, как: „в немощах совершается”, „глиняные сосуды” могут быть приложимы только к одним недостойным пастырям, а отнюдь не к добрым, разумным, достойным пастырям.

Итак, православная Церковь утверждает, что благодать Божия во всей своей силе может проявляться и чрез недостойного пастыря.

Почему так?

Потому, ответим мы, что в известные минуты эта благодать может подчинить себе душу пастыря, преобразовать его по духу Христову и, таким образом, сделает его способным выступать в качестве Христова служителя.

Вспомним пророка Валаама, он за деньги готов был продать язычнику свой пророческий дар и проклясть верный Богу народ, т. е. Израиля. Но вот взошёл он на гору, увидел раскинувшиеся пред ним шатры Израиля и скинию Завета, стоявшую посреди стана, и Израиля, молящегося пред ней, мужчин, женщин и детей, чающих спасение от Бога и от алтаря Его. И открылись уста его, и вместо проклятия они изрекли благословение народу Божьему.

Было бы ошибкой думать, что сила Божия только механически действовала через Валаама, т. е. заставляла его говорить то, чего он на самом деле не хотел говорить. Тут дело совсем не в этом. Причина сего лежит гораздо глубже, чем это кажется на первый взгляд. Валаам вместо проклятия произнёс благословение, нам думается, вот почему:

Народ, чающий спасения от скинии и распростёртый ниц перед кивотом Завета, пробудил в пророке дух служения истине и правде, жалость к народу и жажду спасения его. И вот благодать, жившая в Валааме, заговорила устами его, и он низвёл на Израиля благословение Божие и Божью благодать, хотя, может быть, на другой же день он снова пошёл бы к Валаку с предложением продать ему Божий дар ²⁶⁵.

То, что было с Валаамом, то, вне всякого сомнения, случается и с каждым недостойным пастырем настоящего времени. Эту мысль православная Церковь выразила в таком сказании: Преподобный Марк Египетский в течение тридцати лет совсем безвыходно прожил в своей келье. К нему обыкновенно приходил поблизости живший священник и приносил ему св. причащение. Дьявол, видя такое крепкое терпение великого подвижника, задумал искусить его. И что же он сделал? Внушил одному бесноватому идти к старцу будто бы для молитвы. Одержимый злым духом, придя к преподобному Марку, закричал: „твой пресвитер имеет гнусные пороки, не позволяй ему более входить к тебе”. Святой старец, посмотрев на него, сказал ему: „сын! все выбрасывают нечистоту вон, а ты принёс её ко мне. В Св. Писании сказано: «не судите, да не судимы будете» (Мф. 5:16). Впрочем, если священник действительно такой великий грешник, как ты говоришь, то Господь всё-таки спасёт его, ибо сказано: «молитесь друг за друга, чтобы исцелиться» (Иак 5:16)”. После этих слов святой старец, сотворив молитву, изгнал из человека беса и отпустил его здоровым. Когда по обыкновению пришёл священник, старец принял его с радостью. И Всеблагий Бог, видя незлобие старца, явил ему чудо: „ибо, когда священник приступил к св. причащению, я увидел, – рассказывал сам старец, – что ангел Господень сошёл с неба и положил руку свою на пресвитера и пресвитер сделался как бы огненным столпом. Когда же я с изумлением смотрел на это видение, услышал голос, говорящий мне: «человек, что ты удивляешься сему, если и земной царь не позволяет своим вельможам предстать пред собою нечистыми, а требует от них великолепия, то тем более Божественная сила. Ужели она не очистит служителей св. таинств, предстоящих пред небесной славой?»”. Таким образом, мужественный подвижник Марк Египетский удостоился сего дара за то, что не осудил своего пресвитера и не заменил его другим, более достойным и благочестивым священником.

Ну, хорошо, возражают сектанты. Вы, вот, уверены, что пастырь в минуты священнодействия осеняется благодатью Христовою, так сказать, „отрезвляется”, т. е. проникается тягостным и мучительным сознанием своего недостоинства, вследствие чего создаётся то покаянное настроение, которое призывает обыкновенно благодать Божью. А если пастырь до того низко пал в нравственном отношении, что не может подняться из бездны своего падения, – неужели, скажете, благодать действует и через таких падших пастырей?

Несомненно, ведь священник действует не сам от себя Он, прежде всего, представитель Христа. Так что чрез него чрез священника, таинства совершаются высшею Божественною силою, властью Самого Христа Спасителя. А священник, следовательно, является в данном случае только свидетелем, посредником между небом и землёю, между Богом и людьми.

Это мнение не наше и не отдельных, частных лиц, а учение всей православной Церкви. Наилучшее выражение оно нашло себе в тех церковных молитвах, которые читает пастырь пред совершением „святая святых”.

Вот одна выдержка из одной такой молитвы:

„К Тебе бо прихожду, приклонь мою выю, и молю ти ся, да не отвратиши лица Твоего от мене, ниже отринеши теже от отрок Твоих, но сподоби принесенным Тебе быти, мною грешным и недостойным рабом Твоим, даром сим: Ты бо еси приносяй и приносимый, и приемляй и раздаваемый, Христе Боже наш”...

Эта же мысль заключается и в молитве пастыря пресуществлением св. Даров:

„И сотвори убо хлеб сей честное тело Христа Твоего, а еже в чаше сей, честную кровь Христа Твоего”.

Таким образом, фактическим совершителем святых таинств является Сам Господь наш Иисус Христос. Священники же представляют собою не что иное, как посредников между Богом и людьми, чрез каковых-то и подаётся благодать Божия, благодать св. таинств. Св. Писание ясно говорит, что Божественная благодать подаётся чрез всех пастырей, как достойных, так и недостойных, и что священнодействия их спасительны для верующих, потому что они проходят служение, Самим Богом установленное, для низведения на верующих благодати Божьей, и ещё потому, что Господь Своею благодатью „немощная врачует и оскудевающая восполняет”.

Кроме Св. Писания и Св. Предание решает означенный вопрос в подобном же духе и направлении. Так, ещё с первых веков авторитетные представители христианской Церкви утверждают то же самое, что и мы защищаем теперь. Правда, сектанты отвергают Св. Предание, как источник св. веры, и потому весьма недоверчиво относятся к творениям св. Отцов и Учителей Церкви.

Но всё те сектанты, которые решают взятый нами вопрос в отрицательном смысле, как-то: духоборцы, штундо-баптисты, молокане, адвентисты, толстовцы и мн. др. называются рационалистами, т. е. такими людьми, которые принимают только то, что оправдывается разумом. Посему, чтобы быть вполне последовательными и не оказаться в противоречии с самими собою, сектанты должны дать тот или иной ответ на те аргументы, которые были продиктованы человеческим разумом.

Посмотрим же, что скажут нам сектанты по поводу простых, бесхитростных, но в то же время сильных и метких рассуждений христианских церковных писателей, которые тоже интересовались данным вопросом и вели по поводу его оживлённую и интересную полемику со своими противниками.

Мысли св. Отцов и Учителей Церкви по настоящему вопросу таковы:

Св. Григорий Богослов, человек великого подвига, глубокой мысли и святой жизни, „совопросникам своего века” так отвечал на предложенный ему вопрос:

„Рассуди так: у тебя два перстня; один золотой, другой железный, и на обоих вырезан один и тот же царский лик, и обоими ты сделал печати на воске. Чем одна печать отлична от другой? Ничем. Распознавай вещество печати на воске и, если ты мудрее всех, скажи, который оттиск железного или золотого перстня? Ибо хотя вещество различно, в начертании нет различия. Так и крестителем и исповедником да будет у тебя всякий священник, потому что хотя бы один превосходил другого по жизни, но сила крещения (равно как и других таинств) одинакова, и посему одинаково может привести тебя к совершенству всякий иерей, наставленный в той же вере” ²⁶⁶.

Такие же точно мысли по обсуждаемому нами вопросу высказывает и такой знаменитый церковный вития, как св. Иоанн Златоуст.

Вот его слова:

„Божия благодать действует и чрез недостойных. Бог действовал и чрез Валаама, скверного человека; открывал будущее и Фараону и Навуходоносору: и Каиафа пророчествовал, сам не зная, что говорил, и другие некоторые изгоняли бесов именем Христа, хотя сами не были Христовы; потому что всё это бывает не для совершающих, а для других” ²⁶⁷.

И в другом месте:

„С Каином Бог говорил ради Авеля, с дьяволом ради Иова, к Фараону говорил ради Иосифа, к Навуходоносору ради Даниила, и волхвы откровение получили” ²⁶⁸.

„Случается, что начальники бывают злые и невоздержные, а подчинённые добрые и воздержные; миряне живут благочестиво, а священники порочно; и если бы благодать всегда искала доступных, то не было бы ни крещения, ни совершения Тела Христова. Но теперь Бог действует и чрез недостойных, и благодать крещения нисколько не терпит вреда от дурной жизни священника. Говорю это для того, чтобы кто-нибудь из предстоящих, наблюдая за жизнью священника, не соблазнялся касательно совершаемых им таинств. Человек ничего не приносит в них от себя, но всё есть дело силы Божией. Он действует на нас в таинствах” ²⁶⁹.

Ещё сильнее и явственнее данная мысль св. Иоанна Златоуста выразилась в таких словах:

„Что тебе до того, что священник скверный и злой? Но если и добрый и благочестивый за тебя Бога молит, что пользы, если ты сам злой? Также тебе не вредит и скверный, если ты сам верен Богу и угодил Ему, ибо вся благодать от Бога: священник только уста отверзает, говорит же всё Бог” ²⁷⁰.

Что можно сказать против таких простых, бесхитростных рассуждений наших знаменитых церковных витий? – Решительно ничего. Разве мыслимо идти против логики?

Разве можно восставать против здравого смысла? Разве можно идти вразрез с простыми, азбучными истинами? – Конечно, нельзя. И потому наши сектанты так упорно молчат в ответ на святоотеческие доводы и рассуждения. Не говорят ни за, ни против приведённых данных. Но это гробовое их молчание самым красноречивым образом говорит в пользу несостоятельности сектантского лжеучения.

Таким образом, и Св. Писание, и Св. Предание, и здравый человеческий разум одинаково убедительно говорят о том, что и чрез недостойных пастырей подаётся людям божественная благодать.

Приведём теперь и от себя несколько аналогичных примеров в пользу доказываемого нами положения.

На суде никогда не смотрят на то, хорошей ли жизни судья или же плохой. Не смотрят потому, что всякий судья по данной ему власти может судить, будь он хотя самой дурной, безнравственной жизни. Так, равным образом, и всякий священник, несмотря на его личную жизнь, может, по данной ему свыше благодати и силе, отпустить или осудить грешника. Значит, и на священника, как и на обыкновенного судью, мы не должны смотреть испытующим оком, т. е. рассуждая: может или не может он „вязать и решить” и подавать через таинства спасительную благодать.

Ещё пример.

Золото никогда не потеряет своей ценности, как бы оно ни было покрыто грязью. И, значит, благодать, подаваемая в таинстве рукоположения, тоже никогда не может утратить своей силы и значения, какими бы пороками и беззакониями не отяготил пастырь своей души, воспринявшей св. благодать.

Последний пример.

Земледелец сеет зерно всегда грязною, заскорузлою рукою. Несмотря, однако, на это, нивы, при благословении Божием, покрываются богатою жатвою. Так и пастырь. Он может быть в своей личной жизни огрубелым и плохим человеком, однако результаты его душепопечения могут быть спасительны для других, весьма блестящи и завидны. Разумеется, при помощи Божьей.

Таких примеров и сравнительных пояснений при желании можно было бы найти сколько угодно. Но, думаем, и этих вполне достаточно. И эти сравнение как нельзя лучше показывают неосновательность и несостоятельность сектантских мнений по затронутому нами вопросу.

Теперь пойдём далее.

Мы того мнения, что если бы и в Св. Писании и в Св. Предании ни одного слова не говорилось в пользу установленного нами положения, то и в таком случае невозможно было бы согласиться с сектантами и допустить ими защищаемую мысль.

Почему так?

Да потому, что мы, благодаря этому, впали бы в полнейшее противоречие со Св. Писанием Нового Завета, а, значит, и с волею Христа Спасителя.

Постараемся объясниться.

Спаситель мира дал Своим ученикам и апостолам, а в их лице, конечно, и всем пастырям Церкви, власть „вязать и решить” грехи. Он сказал: „и дам вам ключи царствия небесного и что свяжете на земле, то будет связано на небе, и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе” (Мф. 18:18). И в другом месте: „Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся” (Ин. 20:23).

Справедливо ли после этого утверждать, что священник не может прощать грехов, потому, дескать, что и сам он грешен? Если Сам Бог дал ему таковую власть, то как люди могут оспаривать её у священника?

Нет, мы не должны смотреть на то, достоин или не достоин пастырь, – не он, ведь, разрешает, а чрез него Сам Бог действует. Если же станем иначе смотреть на это, – например, по-сектантски, – то вовсе окажемся без покаяния. Не будет тех, кто должен „вязать и решить”, потому что пред судом Божией правды все мы грешны и недостойны.

Ещё раз повторяем: благодать Божия всегда подаётся верующему человеку. Даже независимо от того, достоин или недостоин пастырь, совершающий то или иное священнодействие. А если так, то, значит, из уважения к священному сану до́лжно почитать и недостойных пастырей и пользоваться от них благодатными священнодействиями и таинствами. Здесь не может быть никакого колебания или сомнения. Человек бо есть немощен, а подающаяся чрез него благодать Божия всегда свята и чиста.