Христианский пост и современная медицина

В последнее время всё чаще и чаще, всё громче и настойчивее раздаются такие речи и такие суждения о христианском посте:

„Зачем пост? Ведь не то оскверняет человека, что входит в уста, а то, что выходит из уст, так что пост сам по себе не имеет никакой силы и никакого значения. Кроме того, он чрезвычайно вреден для человеческого организма. Это все видят, все чувствуют. В последнее время даже наука путём многочисленных данных доказала, как 2*2=4, что пост – анахронизм, что он – бессмысленное и вредное для человеческого здоровья установление” ²⁷¹.

Так говорят, так пишут, так думают.

Теперь посмотрим, насколько основательны подобного рода ссылки на науку, как на союзницу в борьбе с церковным установлением. Проверим, действительно ли научные силы враждебными глазами смотрят на христианский пост и отрицают всякое его достоинство и значение.

Это необходимо сделать, потому что подобные суждения смущают православных христиан, подрывают у них веру в спасительность и разумность данного церковного установления и тем ведут к уничтожению старого доброго христианского обычая.

Подойдём ближе к вопросу.

Христианский пост, как известно, имеет несколько степеней. Церковь предлагает в некоторые дни совсем воздерживаться от пищи и питья. Это, так называемый, абсолютный пост.

Далее, Церковь разрешает одно только сухоядение, т. е. употребление хлеба и овощей без варева и масла или же растительную пишу с маслом.

Наконец, Церковь дозволяет употреблять в пищу и рыбу.

Особенно сильному критическому обстрелу со стороны „здравомыслящих людей” и самозваных служителей науки подвергся так называемый абсолютный пост.

„Помилуйте, – говорят обыкновенно противники христианского поста, – это Бог знает что! Это не пост, а медленное и верное самоубийство, ибо организм без толку истощается, силы бесполезно уплывают, здоровье – так редкое в наши дни – тает не по дням, а по часам. И человек медленною стопою приближается к могиле. Пост в смысле только воздержания – от мяса, рыбы или чего-нибудь другого – это ещё куда ни шло. Это мы ещё понимаем. Но сплошное голодание, длящееся иногда по целым дням, а то неделям – это безумие, это варварство, это ужас”.

Так долгое время говорили. По крайней мере, целые века и даже тысячелетия. И под влиянием таких речей и рассуждений доверие к Церкви пало, вера в целесообразность и разумность рекомендуемых ею для спасения мер угасла. Все стали глумиться над постом, почти все ели скоромное. А кто ещё, будучи верным сыном Православной Церкви, соблюдал посты, над тем смеялись, того вышучивали, вовсе забывая главное правило нашего культурного века – с уважением относиться к убеждениям решительно всех людей, будь то родители, друзья, знакомые, враги или недоброжелатели.

Но так было. Теперь же, слава Богу, не то. Теперь резко изменилось отношение докторов, учёных, профессоров и просто образованных людей к абсолютному христианскому посту. Теперь почти все стали поговаривать о том, что и такой пост имеет благодетельное значение для человека, что и эта церковная мера в высшей степени плодотворна и разумна, что и этот старинный, казалось, почти совсем отживший обычай не только может, но даже должен культивироваться в нашей стране, в наше время, и чем шире, тем лучше.

В виду того, что эта вековечная и для убеждённых христиан абсолютная истина и доселе звучит ещё для некоторых парадоксально, то мы постараемся возможно долее остановиться на ней и возможно сильнее аргументировать её, чтобы хотя немного рассеять тот густой мрак невежества, который долгое время окутывал её.

Недавно в „Contemporary Rewiew” появилась статья известного американского писателя, автора „Джунглей” Уптона Синклера.

Синклер годами страдал от головных болей, наклонности к простудам и целой дюжины иных больших и малых болезней, на которые обречена наша плоть. Никакие средства не помогали. Наконец, по совету одной больной, выздоровевшей от поста, он стал изучать вопрос о посте, читал всё, что только попадалось ему под руку, и, в конце концов, сам решился испытать его на себе.

Он так описывает свои ощущения при этом.

„Я чувствовал сильный голод в течение первого дня, болезненный, алчный голод, который знают все, страдающие дурным пищеварением. На следующее утро голод чувствовался слабо, а далее, к моему величайшему удивлению, никакого голода – никакого интереса к пище, как будто я никогда и вкуса её не знал!

Ранее этого поста, в течение двух или трёх недель, у меня болела голова ежедневно. Боль эта продолжалась в первый день поста, потом исчезла и более уже никогда не возвращалась. Я чувствовал себя очень слабым на второй день, а когда встал утром, испытал лёгкую дурноту. Я вышел в сад и пролежал на солнце весь день, читая. То же было и на третий день и на четвёртый – большая физическая слабость, но зато большая ясность ума.

После пятого дня я почувствовал себя сильнее, прогулялся и начал кое-что писать. Ничто из ощущений этого опыта не поразило меня более, чем деятельность моего ума: я читал и писал более, чем я мог позволять себе это когда-либо в последние годы.

В первые четыре дня я потерял 15 фунтов в весе, затем в течение следующих восьми – только два фунта. Спал я в течение поста хорошо. К средине каждого дня я чувствовал слабость, но массаж и холодный душ освежали меня.

Под конец я стал испытывать при ходьбе большую усталость в ногах и, не желая ложиться в постель, на двенадцатый день прекратил свой пост соком одного апельсина.

В течение двух дней я выпил сок двенадцати апельсинов и затем перешёл на молочную диету, рекомендуемую Макфодденом... Ткани пропитались влагой, и последовало необычайное возрождение организма. Я прибавился в весе на четыре с половиной фунта в один день – на третий – а всего прибавился весом на двадцать два фунта в 24 дня.

Общий результат был таков:

Я всегда был худощав и имел нездоровый цвет лица – в нём друзья видели выражение „духовности”. Теперь я стал кругл и так розов и румян лицом, что надо мною знавшие меня ранее, смеялись...

Синклер кончает свою статью указанием на лиц, которые страдали разного рода болезнями и с успехом испытали на себе лечение голодом, и заключает: „Я смотрю на лечение голодом, как на средство, данное самою природой, против всех болезней”.

По поводу этой статьи лондонская газета опросила ряд врачей, которые тоже высказались в пользу целебного значения абсолютного голодания. Так, один из докторов рассказал, что однажды к нему пришёл молодой испанец. Он жаловался на внутренние боли, мучившие его ещё с детства, и кожа его была очень тёмного цвета, так что это невольно бросалось в глаза. Я посоветовал ему лечиться голодом. Через несколько недель я встретил его и едва узнал. Он был олицетворением здоровья. Он был бодр и крепок. Глаза блестели, язык был чист и пульс нормальный. Но что самое удивительное, кожа его стала гораздо светлее. Он постился 15 дней, и пил только дистиллированную воду.

Доктор рассказал ещё известный ему случай с одним рабочим в Канаде, который заболел опухолью, постился шесть недель, работая всё время, и совершенно излечился.

„Я, – заключил доктор, – признаю голод весьма сильным лечебным средством, чрезвычайно ценным во многих болезнях”.

Американский доктор Дьюи сообщает целый ряд случаев, когда голод приводил к излечению, по-видимому, безнадёжных болезней. Правилом Дьюи было – начинать пост для больного при первых признаках плохого аппетита и давать есть, лишь, когда новое пробуждение аппетита возвестит о прекращении болезни. Пост помогал против самых различных страданий. Вот случаи, бывшие в его практике.

37-ми дневное голодание. Девушка много лет страдала тяжёлым расстройством пищеварительных органов, а также всевозможными нервными недомоганиями и почти ежедневной головной болью. На 36 сутки поста она могла отправиться к зубному врачу и без боязни дала вырвать зуб. На 38-й день, потеряв 20 фунтов в весе, с появлением аппетита она вновь стала принимать пищу и с этой поры её оставили все недуги.

45-ти дневное голодание. Девица К., 22 лет, тяжело болела нервами и меланхолией. Все врачи предписали ей укрепляющий стол и покой. В лечебнице для душевнобольных её заставляли есть по пять раз в сутки; несмотря на это за десять недель состояние её духа не улучшилось, и она оттуда выписалась даже ещё в худшем положении, чем поступила. Тогда она решила испробовать лечение голодом. Первые 10 дней поста она провела в постели, на 11-й она могла полчаса погулять, на 24-й не ощущала усталости, она была в состоянии довести свою прогулку до 8 английских миль (15 вёрст). А далее проводила на ногах целые полдни, больше, чем когда была здоровой. День ото дня она чувствовала себя душевно свежее и веселее. Обманы чувств и головокружения прекратились, и казалось, что её подняла волна новой жизни. На 45-й день появление сильного аппетита возвестило о конце лечения. За это время вес её убыл только на 20 фунтов. Год спустя она уведомила доктора Дьюи, что состояние её здоровья превосходно, вес тела её увеличился на 24 фунта и что она более не нуждается в очках, которые носила 14 лет.

50-ти дневное голодание. 57-летний мужчина получил водянку, так что не мог ни лежать, ни ходить, мог только в кресле сидеть. Так как врачи не могли помочь ему, и смерть стояла за его спиною, то он рассудил, что ничего не потеряет, если предпримет лечение голодом по Дьюи, о котором он слышал. И в этом случае желание есть исчезло через сутки. Через три дня он мог подыматься по лестнице своего дома и следующую ночь спал спокойно. На одиннадцатый день он вышел на прогулку. Через три дня водянка исчезла, и силы его постоянно прибывали. Лишь только на 50-й день появился вновь аппетит. Никогда до сих пор он не чувствовал себя таким здоровым и так хорошо, как после этого лечения. Вес тела упал с 209 до 133 ф.

60-ти дневное голодание. Это самый удивительный случай, о котором сообщает доктор Дьюи. 65-летний крепкий мужчина предпринял голодание в виду страданий гортани и бронхов. Недели проходили, а аппетит не восстанавливался. Даже казалось, что в органах пищеварения развилась какая-то болезнь. Доктор Дьюи уже сам стал опасаться за дурной исход опыта. По прошествии 50 дней обнаружилась тошнота и рвота. Знакомые больного уже давно стали упрекать доктора Дьюи, и к больному был приглашён другой врач, „знаменитость”. Прописанные им пища и лекарства, однако, извергались с рвотой, и каждый новый приём пищи вызывал сильные боли. Тогда голодание было предоставлено своему собственному течению. В день последней рвоты явился нормальный позыв на еду, и это было шестидесятым днём голодовки. Полное выздоровление и юношеское чувство сил явилось результатом лечения. Всё время пациент сохранял ясное сознание и, будучи убеждён в действительности и безопасности голодания, противостоял натиску со стороны своих знакомых.

Доктор Меллер, доводивший продолжительность поста некоторых своих пациентов до 69 дней, так описывает общее течение многодневного голодания.

„Язык сильно обложен, дыхание чрезвычайно зловонное, болезненные симптомы часто проявляются в усиленной степени, причём старые, казалось совсем исчезнувшие, расстройства, обнаруживаются вновь. Болезненные явления принимают критический, временами кризисо-подобный характер. Выделительные органы усиленно работают. Увеличивается выделение мокроты. Опорожнения кишечника становятся критического характера. Но прежде всего моча делается очень густой и мутной и она часто сверх нормы содержит ураты (соединения мочевой кислоты). Одновременно замечается перемена в болезненном состоянии. Несмотря на голодание, силы часто прибывают, так что больные могут предпринимать с каждым днём всё более и более продолжительные прогулки. Состояние возбуждения пропадает. Мрачные мысли оставляют. Возбуждённое сердце успокаивается. Исчезают в течение немногих дней, точно по мановению жезла, водяночные опухоли, затруднённое дыхание, сердечная тоска, а равно связанная с этим бессонница, каковые явление вызываются сердечною слабостью и сужением круга кровообращения, вследствие его загромождения мочевой кислотой. Наблюдается улучшение цвета крови и появление сильного и здорового аппетита. И при всём этом, всегда полная ясность и свежесть сознания”.

У. Кук, автор книги „Улучшение индивидуальное, социальное и промышленное”, замечает, что, как доказал флетчеризм, мы едим в полтора раза более, чем следует, и пережёвываем пищу во много раз хуже, чем нужно.

В каждом из нас, пишет он, всегда есть запас питания на 60–100 дней, в течение которых мы могли бы жить без еды, пока доктор – природа делает в организме свои починки. Во время поста, который для крепкого человека может продолжаться шестьдесят дней, надо пить только тёплую воду, так как при голодовке тепло убывает вследствие недостатка пищевого топлива. Сила возрастает к концу поста. Один учитель музыки, продолжавший свои занятия всё время, пел на сороковой день поста лучше, чем когда-либо раньше.

Безнадёжная водянка была вылечена шестидесятидневным постом, и болевший ею пекарь не прекращал работы во всё время поста.

И у нас, в России, производились подобного рода опыты абсолютного голодания, которые тоже увенчались полным успехом.

Некто В. Милишников в заключение книги Арнольда Эрета: „Лечение голодом и плодами” поместил описание своего опыта 40-дневного голодания.

Его предупреждали, ему грозили, но я, пишет он, легко противостоял всем уговорам со стороны моих знакомых, как обыкновенных смертных, так и особенно врачей, удивлявшихся моему безрассудству и убеждавших меня бросить свою опасную затею”.

Начал он своё голодание 26 января 1914 года, в 12 часов дня, и окончил его 7 марта, в 8 часов вечера, пропостив, таким образом, 40 дней с несколькими часами.

Какие состояния он переживал в течение этого времени, какой образ жизни вёл, как постепенно переходил на обычный стол – обо всём этом мы умолчим. Отчасти потому, что это знакомо нам, так как в курс этих вопросов ввели нас опыты д-ра Дьюи, д-ра Меллера, Синклера и др. А, главным образом, потому, что тесные рамки журнальной статьи не позволяют нам разбрасываться и заниматься специальными вопросами.

Нас интересуют выводы. К ним-то мы и обратимся.

После окончания добровольной голодовки В. Милишников сделал анализы мочи и крови и дал себя осмотреть врачу, чтоб проверить свои заключения данными науки. Анализы показали, что ни сахарной болезни, ни малокровия, ни других ужасов, которые пророчили ему, он не нажил. Ни виноградного сахара, ни желчи, ни крови в выделениях не было обнаружено, сывороточный белок оказался в виде весьма незначительных следов (0,02 на 1000). Лишь в отношении почек по увеличенному количеству гиалиновых цилиндров и лейкоцитов можно было заключить, что они понесли некоторый ущерб в питании.

С первого дня, заключает Милишников, я почувствовал себя значительно бодрее и затем с каждым следующим днём я видел, как мои силы безостановочно прибывают. Аппетит был необыкновенный, и я еле успевал удовлетворять его. Я увеличился в чистом весе за первые три дня питания на 3 фунта, а за последующие 7 дней на 15 фунтов, всего за 10 дней на 18 фунтов и продолжаю идти тем же темпом и далее.

Анализы мочи и крови, сделанные через 11 дней после окончания голодания, показали полное возвращение организма к норме и, наконец, знакомые, видевшие меня в последние дни голодания, теперь не узнают меня. В настоящее время, когда я пишу эти строки (2 недели после окончания поста), все органы моего тела функционируют великолепно, я бодр и весел, полон сил и ощущения радости жизни.

Таким образом, экспериментатор на самом себе проверил ту сравнительную лёгкость, с которой организм переносит в течение весьма продолжительного времени состояние голодания не только без всякого ущерба для себя, но наоборот, с огромной пользой в смысле последующего обновления, возрастание сил и способностей и полного исцеления от постоянно его преследовавших недугов, как-то: головные боли, насморки, простуды, несварение пищи, просто непонятная вялость, беспричинное дурное настроение духа и т. п.

В этом направлении мы можем найти средство против общей всё возрастающей болезненности, против раков и других мучительнейших болезней, происходящих от переедания и действия ядовитых остатков плохо пережёванной пищи.

Но отчего это так? Отчего продолжительный суровый пост не только не убивает жизнедеятельности нашего организма, а, напротив, возбуждает её? Отчего все почти болезни поддаются целебному действию многодневного голодания? В чём тут кроется секрет?

Те, кто испытали на себе лечение голодом, объясняют его чудеса так: чрезмерная пища накапливается в организме и подвергается брожению. Тело переполняется большим количеством ядовитых веществ, чем его очищающие органы могут вынести наружу. Результат – засорение этих органов и кровеносных сосудов, что влечёт за собою головные в ревматические боли, артериосклероз, параличи, апоплексию, Брайтову болезнь, циррозы и т. д.

Как только начался пост и явился первый голод, выделения прекращаются и вся ассимиляционная система, которая берёт у тела столько энергии – выходит из работы вон.

Тело тогда начинает своего рода „чистку дома”. Язык делается „обложенным”, дыхание напряжённым и это продолжается до тех пор, пока вредные частицы не будут вынесены вон – тогда язык очищается, и голод вторично проявляет себя с несомненностью, не допускающей ошибки.

Покойный московский доктор В. Я. Пясковский ²⁷² несколько иначе и чуточку полнее отвечает на поставленный выше вопрос.

Он говорит, что за периоды голодания количество воды в теле скапливалось, т. е. увеличивалось против нормы. Ясно, что голодающий организм как бы удерживал в своих органах и тканях для каких-то целей воду. Затем в дни кормления, непосредственно вслед за голоданием, количество выделяемой из организма воды значительно увеличивалось, а плотные части пищи: белки, жиры и углеводы (т. е. крахмал и сахар) жадно поглощались тканями организма для преобразования в вещество живых тканей тела. Какую же роль играет задержанная в организме вода в дни абсолютного голодания? Она именно промывает, прополаскивает все ткани тела, она растворяет негодные продукты обмена, представляющие негодный и вредный балласт для тела, а затем, в период принятия пищи, выносит с собою вон из организма все эти растворённые в ней ядовитые продукты обмена веществ. После такого прополаскивания, после такой промывки тканей тела, для вновь поступающей в кровь пищи открываются более лёгкие пути всасывания и усвоения последней клеточками организма. Подобно тому, как человек, проголодавшись после физического труда, ест с большим аппетитом, так точно и каждый орган, каждая ткань и клеточка организма с большей жадностью поглощают и усваивают ту пищу (белки, жиры, углеводы и соли), которую им приносит кровь.

Напротив, при непрерывном обильном питании, организм не в состоянии в должной мере освободиться от продуктов обмена веществ тех ядовитых залежей, которые при обильном, непрерывном питании скапливаются в тканях организма, причиняя ему огромный вред.

Итак, вот какое великое значение для человеческого организма имеет абсолютное голодание или строгий церковный пост.

В последнее время выдвинута новая теория происхождения болезней, которая, если найдёт всеобщее признание, поставит абсолютный пост на небывалую высоту.

Сущность её заключается в следующем.

При всех болезнях, без исключения, организм стремится выделить из себя слизь, а в дальнейшей стадии гной (разложившаяся кровь). Каждый скажет, что это присуще всем катаральным явлениям, начиная с невинного насморка, вплоть до воспаления лёгких и чахотки. То же и при падучей болезни (при припадках – пена у рта, т. е. слизь). Где же это слизистое выделение не заметно, например, при ушных, глазных, кожных, желудочных и сердечных страданиях, ревматизме, подагре и т. д., даже при всех душевных болезнях, всё же главной причиной зла является слизь. Она, не будучи выделена из организма естественным путём, через органы выделения, проникает в кровь. На том же месте, где кровеносные сосуды суживаются вследствие охлаждения (простуды), она вызывает жар, воспаление, боль или лихорадку.

Если дадут больному какую-нибудь „неслизистую” пищу, например, фрукты, или только воду, или только лимонад, тогда вся пищеварительная энергия обрушивается на накопленные с детства, много раз затвердевавшие слизистые массы, равно как и на все отсюда возникающие „болезненные зародыши”. И каков же результат? – С несомненной точностью, в моче и экскрементах обнаружится слизь. Она-то и является общею, главною и основною причиною всех болезней ²⁷³. Если болезнь находится уже в более развитой стадии, – так что где-нибудь, в самых глубоких частях организма, оказывается болезненный очаг, т. е. разложившаяся клеточная ткань, – то будет выделяться также и гной. Как только приток слизи путём „искусственного питания” (мясо, молоко, мучные блюда) прекратится, поток крови захватывает слизь и даже гной, находящиеся в организме, и выделяет их наружу с помощью мочи, – у сильно же заражённых – даже через все имеющиеся к услугам отверстия и слизистую оболочку.

Если картофель, хлебную муку, рис или соответствующее им мясо долго кипятить, то получится студенистая слизь или клейстер, которыми пользуются переплётчик или столяр. Это слизистое вещество скоро делается кислым, переходит в гниение, даёт почву для развития грибков, плесени и бацилл. При пищеварении, которое химически представляет собою ту же варку, сжигание, – эта слизь, этот клейстер станет также отделяться, так как кровь может пользоваться только переваренным, полученным из крахмала виноградным сахаром. Как продукт, лишний для обмена веществ, этот клейстер, или слизь, уже вначале начинает выделяться без остатка. В течение жизни, кишечник и желудок мало-помалу так заклеиваются и покрываются слизью, что клейстер растительного и клей животного происхождения переходят в гниение, закупоривают кровеносные сосуды и, в конце концов, застоявшаяся кровь начинает разлагаться.

Средством против этого являются фрукты и абсолютный пост.

Если довольно густо сварить винную ягоду, финики или виноград, то получается тоже каша. Однако она не переходит в гниение, никогда не отделяет слизи, и её никто не назовёт этим именем, но слизью. Фруктовый сахар, этот важнейшей продукт для крови, по консистенции клеек, однако, будучи высшей формой горючего материала, он перерабатывается без остатка, без слизи. Этот сахар оставляет после себя только следы целлюлозы, которая, не будучи клейкой, тотчас выделяется, не загнивая. Сгущённый сахар, в виду его способности оказывать противодействие гниению, даже специально применяется для сохранения кушаний.

Каждый здоровый и больной человек вынужден удалять с языка нехорошо пахнущую слизь, как скоро он начинает ограничивать питание или поститься. То же самое происходит и на слизистой оболочке желудка, точной копией которой в этом случае является язык. Эта слизь показывается при первом испражнении после поста.

Ярым защитником и проповедником этой теории является Арнольд Эрет, который на собственном опыте убедился в её целесообразности и действительности ²⁷⁴.

Итак, и с точки зрения новейших теорий, абсолютный пост является самым лучшим, самым ценным средством для здоровья человека.

Можно было бы ещё описать опыты доктора Зеланда, которые он производил с большим успехом над собой, можно было бы ещё изложить довольно интересные воззрения по данному вопросу врача Гвельпа, доктора Апраксина и многих других. Но думаем, всё это напрасно, потому что и приведённые свидетельства многих докторов как нельзя лучше убеждают нас в том, что более или менее продолжительное голодание, или, выражаясь церковным языком, абсолютный пост не только не вредит человеку, но ещё пользу приносит ему; не только не истощает его, но ещё более укрепляет его ²⁷⁵; не только не служит источником всевозможных немощей, но ещё сам побеждает их.

Пусть же после этого смолкнут неразумные голоса тех, кто подрывал значение строгого поста, кто высмеивал его, и кто своими шутками и прибаутками убивал у других желание следовать благочестивым и спасительным заветам православной Церкви.

Пусть противники абсолютного церковного поста и сами проникнутся сознанием пользы его и впредь будут умнее, сдержаннее и тактичнее при решении и обсуждении всех вопросов, касающихся его, как древнего и притом Божественного установления.

Теперь перейдём к другому виду христианского поста.

Так называемое сухоядение, т. е. употребление в пищу хлеба и овощей без варева и масла, а также обыкновенная постная пища вооружает против себя людей науки – физиологов, медиков и др. – главным образом потому, что помимо мясного питания, как говорят они, нет возможности удовлетворить потребностям организма в питательных веществах.

Мерилом этой потребности служила так называемая формула мюнхенского физиолога Yoit’a, по которой человеку необходимо в сутки:

118 гр. белка, 56 гр. жира и 500 углеводов (сахарных веществ).

Приблизительно такое количество питательных веществ и потребляется, по мнению противников христианского поста, при существующем мясном питании.

Но исследования физиолога Г. Ф. Бунге, гигиениста М. Рубнера, химико-физика Б. Оствальда и мн. др. с различных точек зрения опровергают формулу Yoit’a. Этими исследованиями установлена преувеличенность её втрое, если не больше, против необходимого при работе естественного количества питательных веществ.

Рубнер, например, доказал, что белка совершенно достаточно и 0,25 требуемого Yoit’ом.

В этом убеждают нас также и недавно производившиеся в Йельском университете (С.–А. С. Штаты) опыты профессора Читтендена.

Они настолько интересны и в то же время важны, что мы ознакомим с ними своих читателей.

Были образованы три совершенно различных по составу группы: из 5 профессоров, 13 солдат и 8 атлетов – студентов, в возрасте 24–27 лет. В пище их белок уменьшался до возможного минимума. Опыт продолжался около шести месяцев. Потребление организмом белков спустилось до 50 и даже до 34 гр. в день, и при этом все участники чувствовали себя необычайно хорошо, и у всех без исключения значительно прибыло силы. Это измерялось динамометром, который показал в группе солдат прибыль силы 50–120% и в группе студентов – атлетов 16–89% Число калорий ²⁷⁶ в ежедневной пище было менее 2500.

Эти опыты подтвердили предположения некоторых гигиенистов, что для нормального питания человека требуется белка гораздо меньше признаваемой теперь обычной нормой; на уменьшение белка в пище на целую половину, организм отвечает „увеличением силы и выносливости в поразительной степени”.

Отсюда вывод приходится сделать такой: белок необходим для питания человека, но количество его не должно быть велико, иначе он отвлекает на себя энергию организма, утомляя и ослабляя его через это. Как бы ни был важен белок сам по себе для питания человека, но по количеству в пище он должен быть лишь „приправой” её, но никак не главной её частью.

Стало быть, при мясном питании вводится громадное количество излишних белков, и организм затрачивает чрезмерное количество работы на расщепление, переваривание, окисление, усвоение совершенно ненужных ему излишних веществ. Ясно, что машина, вынужденная работать сверх установленной для неё нормы, долго протянуть своего существования не может.

Специалист по подобным вопросам, наш знаменитый современник механик изобретатель Эдисон и высказался в этом смысле.

Рассматривая человеческий организм, как динамо-машину, Эдисон приходит к заключению, что при существующем образе питания, который по питательности раза в три превосходит необходимую, человеческая машина преждевременно изнашивается, и люди не умирают, а кончают, т. е. самоубийством.

Современные представители медицины, детально исследовавшие вопрос о „перекармливании” организма, главным образом белками, как следствием мясного питания пришли к заключению, что перекармливание влечёт за собою целую серию болезней от желудочных и суставных вплоть до нервных и мозговых, и само представляет собою болезнь, известную под именем Альбуминизма ²⁷⁷.

Болезни – эти суровые вестники смерти – всегда сопутствуют мясному питанию. И не удивительно: мясо содержит в себе всевозможные яды, и кроме того содействует развитию и размножению ядов в организме. Яды, содержащиеся в мясе, суть следующее: птомаины (всевозможные трупные яды), затем, токсины (яды, развивающие брожение), леукомоины, креатин, креатинин, лейцин, тирозин, мясо-молочная кислота, мочевая кислота, мочевина и прочее отбросы.

Чрезвычайное влияние мясной пищи на кровь и заболевания человека весьма обстоятельно выяснены в превосходном труде лондонского врача-практика и талантливого учёного доктора Хейга о мочевой кислоте. Его замечательные выводы и наблюдения вошли теперь в основу современного практического учения о питании человека.

Собственные страдания заставили Хейга заняться изучением этого вопроса.

– Я в течение всей своей жизни, – пишет он, – страдал мигренью и, отчаявшись получить сколько-нибудь значительное облегчение от лекарств, и уже заподозрив было в себе органический недуг, я с осени 1882 года отказался от употребления убоины. Взамен её я начал питаться молоком и рыбой, причём, порции последней постепенно уменьшал, пока молоко и сыр не сделались моей единственной животной пищей, остающейся для меня единственной и по сие время.

Перед этим я перепробовал всевозможные способы питания, именно – увеличивал порции мяса, изменял количество и качество приёмов менее важных пищевых продуктов, к которым относятся сахар, чай, кофе и табак, но... без ощутительных результатов. Напротив, лишь только я перестал совсем есть мясо, как тотчас же произошли заметные перемены: припадки головной боли сделались у меня реже и слабее; в среднем – они стали появляться сначала раз в неделю, потом раз в 1, 2, 3, 6, 8 и наконец, 12 месяцев; впоследствии же даже прошло 18 месяцев, и со мною не случилось ни одного более или менее серьёзного припадка.

С тех пор к убойному питанию я никогда более не возвращался и никогда не возвращусь, так как только таким способом я обеспечиваю себе жизнь, свободную от тех страданий, которые меня пред этим временем прямо парализовали, делая неспособным ни к какой умственной и усидчивой работе. И нельзя сказать, чтобы головная боль проявлялась у меня при сидячем образе жизни. Из-за неё мне временами приходилось прекращать даже охоту: она не позволяла мне выносить звуки выстрелов. И это – при жизни в открытом поле, когда в течение недели я в руки не брал книги и, следовательно, при условиях, которые были для здоровья гораздо благоприятнее, чем нынешние, когда я, тем не менее, пользуюсь здоровьем.

Но стоит только мне, позабыв полученные уроки, и считая себя застрахованным от припадка болезни, пообедать на одной неделе два или три раза у знакомых и особенно, если я разрешу себе при этом мясо и вино, как уже могу быть уверенным, что через 2–3 дня захвораю более или менее сильной головной болью.

Эти опыты над самим собой привели доктора Хейга к тому заключению, что его головные боли происходят главным образом, если не исключительно, от отравления неправильной и вредно действующей на организм пищей. Клиническое сходство симптомов мигрени и подагры, происходящей, как уже точно установлено, именно от избытка мочевой кислоты в крови, – обратило внимание доктора Хейга на эту последнюю, и ею он занялся тщательно и с редким талантом экспериментатора. Он проделал ряд опытов, измерял мочу у своих больных и у себя не только ежедневно, но даже ежечасно, анализировал её, анализировал пищевые вещества и выделения после их приёма, самым разнообразным образом менял условие питания и работы своего организма, принимая всевозможные лекарства, и итог был для него таков: „мочевая кислота, поглощаемая нами с пищей, главным образом с мясом, – отравляет нашу кровь, создавая длинный ряд разнообразных болезней и недугов: подагру и ревматизмы, мигрени и психозы, истерию и мозговую и половую неврастению, сахарную и базедову болезнь, воспаление почек и печени, кожные сыпи и экземы, неудержимые кровотечения женщин, преждевременную половую зрелость молодёжи, преждевременное выпадение зубов и волос и пр.

Почему же мочевая кислота так вредно действует на человеческий организм и производит всевозможного рода болезни?

А вот почему. Она, во-первых, нарушает и стесняет кровообращение закупоркой волосных сосудов, повышает давление крови, раздражая нервную систему, и задерживает общий обмен веществ. Во-вторых, она отлагается в разных местах организма, разъедая ткани и вызывая разные заболевания.

Мочевая кислота постоянно кочует между кровью и плотными тканями тела, то осаждаясь на тканях, то опять растворяясь в крови. При понижении давления в крови и усилении её кислотности, мочевая кислота выталкивается из крови на ткани, а с повышением давления и увеличением щёлочности крови, она опять переходит с тканей в кровь.

И это кочевание идёт весь день, ибо давление и кислотность крови в человеке меняется постоянно в зависимости от его работы, усталости, случайной простуды, пищи и пр. И, сообразно с этим, постоянно меняется и самочувствие и настроение человека, в крови которого мочевая кислота находится в избытке.

Мочевая кислота распределяется в крови неровно, скопляясь особенно в сочленениях. Растворяясь в крови, она образует слизеподобные, густые соединения, состоящие из множества мелких шариков, которые превосходят иногда величиной белые шарики крови. Эти густые массы с трудом передвигаются в волосных кровяных каналах, закупоривая их собою и прекращая, таким образом, кровообращение в них. Оно с полной силой продолжает совершаться уже в более крупных артериях и венах. Легко представить себе то мучение, которое следует от этого для организма. Конечности, руки, ноги, вся кожа холодеют. Сеть нервов, смываемая разъедающей её смесью крови и мочевой кислоты, страдает. Кровь, уже не проникая в дальнюю периферию кровообращения, перестаёт уносить из неё остатки перегара веществ, и они скопляются в подкожных слоях, раздражая нервы и кожу чисто механически. И т. д.

Кроме того, не надо упускать из виду ещё того главного обстоятельства, что организм, вследствие постоянной борьбы с внутренним врагом, ослабляется и зачастую не в силах бывает защищать себя от целого сонма опасных внешних врагов. И в этом ослаблении особенно некоторых специальных желёз – ещё одна причина преждевременной старости.

Скажем об этом несколько подробнее.

Выработка защитных средств организма выпадает на долю, главным образом, сосудистых желёз (щитовидной и других), а также некоторых придатков мозга, костного мозга и пр.

Следствием чрезмерной, слишком упорной и продолжительной работы, затрачиваемой на истребление вредных начал, вводимых в организм с мясом (прямо, косвенно), является преждевременное обессиление, перерождение и дегенерация этих органов. Это последнее обстоятельство ведёт к преждевременной старости всего организма со всеми, сопутствующими процессу наступления её, психическими эффектами.

Лоран, компетентный исследователь старости, определяет старость, прямо как „болезненный процесс, вызванный дегенерацией, как щитовидной, так и других сосудистых желёз”.

Рихард Гертвиг в своей прекрасно составленной лекции „о причине смерти” говорит: „становятся клетки, лежащие в основе функции, недостаточно регулированными, вследствие временно чрезмерной и слишком продолжительной работы; их орудие, мускульные и нервные волоконца, опорные субстанции, секреторные вещества приходят в негодность, пока не дойдут до такой степени обветшалости, при какой должны исчезнуть и малейшие следы жизни”.

Отсюда видно, что мясная пища, вынуждая человеческий организм работать сверх нормы, создавая вполне благоприятную почву для развития болезней, ослабляя защитные органы для борьбы с ними, – тем самым энергично содействует скорейшему приближению старости для тех, кто мясом питается.

Питание мясом и ещё одной своей стороной содействует преждевременному наступлению старости.

Это – обилием того громадного количества кишечных микробов, которые получают богатый материал для своего развития преимущественно в массе ненужных белков, вводимых обыкновенно мясом.

„Из всех современных данных, – пишет профессор Мечников, – вытекает, что источником зла (преждевременной старости) служат микробы, кишащие в пищевых остатках”.

„Несомненно, – продолжает он, – что пищевые микробы и яды могут распространяться в организме и вызывать в нём более или менее серьёзные повреждения. Отсюда естественный вывод, что чём более изобилует кишечник микробами, тем более становится он источником зла, сокращающим жизнь”.

Таким образом, в заключение мы получили те же итоги, какие подведены в диссертации доктора Колье: „Le vegetarianisme et la physiologie alimentaire”.

1) Мясо – неполное пищевое средство. Оно заключает в себе белок с небольшим количеством жира и совсем не содержит углеводов.

2) Мясо – возбуждающее пищевое средство. Оно приучает человека к излишнему питанию (перееданию, перекармливанию) и, подобно алкоголю и другим возбуждающим средствам, вселяет в нём чувство невозможности обойтись без него.

3) Мясо – ядовитое пищевое средство. Оно содержит в себе яды, которые образуются в теле животного, во-первых, во время жизни и вскоре после смерти его; во-вторых, при переваривании мяса в пищеварительном канале, и в-третьих, как результат скорого и лёгкого загнивания мяса в кишечнике ²⁷⁸.

В отношении к мускулатуре и общей работоспособности мясо всего более возбуждает, но сил и действительной энергии оно даёт мало, ненадолго, после чего расслабляет организм.

Чрезвычайно интересные данные о влиянии мясного питания на понижение человеческой работоспособности получены путём наблюдения над японскими рикшами.

„У меня, – говорит один профессор-исследователь, – были два рикши, сильные молодые люди 22-х и 25-ти лет. В течение многих лет они занимались этим ремеслом. Я оставил им их пищу, но всё, что они ели, подвергалось измерению и, таким образом, обыкновенными способами определялись химические составные части их пищи. На этих людей была возложена определённая работа. Они должны были ежедневно, в продолжение трёх недель, безостановочно бегом перевозить меня, человека, весящего 80 кг, на расстояние 40 километров. Такая работа, кажется довольно большой, однако, она меньше той, на которую нанимались эти люди. Моей цели она вполне удовлетворяли, так как пробег в 40 километров считается очень значительным, но протащить взрослого человека все эти 40 километров бегом в солнечный августовский день – это больше того, что обыкновенно требуется.

Итак, во время опыта, людям была сохранена их прежняя пища, содержание которой вдвое меньше нормы, установленной Yoit’ом, содержание же белка колебалось между 60% и 80% требуемого. Зато углеводы вводились в необыкновенно больших количествах, в виде риса, картофеля, ячменя, каштанов, корней лилий и других употребительных местных кушаний. После 14 дней я взвесил своих рикш, вес одного из них остался без перемены, другой же прибавил полфунта. После этих 14 дней я предложил им, не хотят ли они получить мясо? Они были очень благодарны мне, так как мясо для них – роскошь. Тогда я заменил часть углеводов соответствующими количествами белка, правда, не такими большими, как требует Yoit, но всё же изрядными. Рикши ели его с удовольствием, но через три дня пришли ко мне с просьбой – отменить мясо и выдать им его по окончании опыта, так как они чувствовали себя слишком усталыми и не могли бегать так хорошо, как раньше. Тогда я вернул их к первоначальной пище и давал её до конца опыта. Результат получился прежний. Один из рикш сохранил прежний вес, разница была, может быть, на 100 гр., у другого же я констатировал прибавку веса немного меньше полуфунта.

Я приведу пример ²⁷⁹ ещё большей работоспособности при такой же пище. „Передам только то, что сам видел. Дорогу из Токио в Никко, – место, расположенное в горах, в 100 километрах от Токио, я совершил летом в экипаже, шесть раз меняя лошадей. Из-за страшной жары мы ехали ночью, с 6-ти часов вечера до 8-ми утра, – в общем, 14 часов. В тот самый момент, когда мы выезжали из Токио, увидел японца, сидящего в джинрикше (носилках) я спросил его, куда он едет? – Он ехал также в Никко. Вёз его только один человек. Прибыл он на полчаса позже нас. Мы шесть раз меняли лошадей, а этот японец 14,5 часов тащил взрослого поселянина, весом приблизительно в 54 килограмма и пробежал 100 километров, – и это лишь при вегетарианской пище.

Как только рикши получали мясо, их работоспособность падала” ²⁸⁰.

Доселе мы говорили об отрицательном значении мясного питания, как основного начала скоромного стола.

Теперь скажем несколько слов о превосходстве постного питания.

Так как превосходство постной пищи перед скоромной лучше всего может быть выяснено путём сравнительной оценки, то мы приведём соответствующую параллель между мясной пищей и растительной.

Особенность мяса заключается в том, что оно имеет в себе белки и жиры, углеводов же в нём полный нуль. Эта пища не полная. В ней много белков, но для правильного питания человеку нужно немного белков.

Особенность же растительной пищи состоит в том, что она, напротив, очень богата углеводами, имея в то же время и белки и жиры. Растительные белки и жиры дают организму то же самое, что даётся и белком мяса. Вот прекрасная иллюстрация: русские и китайцы питаются исключительно растительным белком и это исключительно здоровые и сильные расы.

Мясная пища переваривается желудком, растительная кишечником.

Мясная пища лежит в желудке часа 3–3,5 и тут же почти вся рассасывается. За это время желудок пустеет и вновь является чувство голода. Мясоеды, например, должны есть что-нибудь каждые 3–4,5 часа.

Растительная пища остаётся в желудке недолго и уже через час переходит в кишечник, где медленно рассасывается в течение 6–7 часов. Питательные соки она начинает давать в полном объёме лишь через час после еды, и даёт постепенно весьма продолжительное время, что для работы обыкновенно и требуется. Вегетарианцы поэтому реже могут есть и ровнее работать, не теряя долго сил.

Мясо посылает в кишечник очень мало остатков. Последние не дают достаточного раздражения кишечнику, остаются в нём подолгу, образуя завалы, запоры и вызывая гнилостное брожение – обычные страдания питающихся мясом.

Растительная пища возбуждает кишечник энергично, и всё пищеварение идёт при этом вполне нормально. Такой умный врач и знаток детского организма, как покойный доктор А. А. Руссов, постоянно остерегал матерей против чрезмерного кормления мясом: „кишечник, – говорил он, – прямо отмирает у петербургских детей. Работа даётся только желудку, да и то её стараются всячески ослабить, кишечнику же прямо не на чем работать, и к зрелому возрасту он старчески вял и дряхл. Бесполезные толстые кишки заполняют всю брюшную полость, а рабочие тонкая кишки – уже действительно тонки и неразвиты”.

Вообще о растительной (т. е. постной) пище доктор Гуро пишет вот что:

„Зерновые хлеба мало возбуждают, понемногу отдают свои калории по мере надобности в них, и благоприятно влияют на мускульную работу, давая возможность производить её наиболее экономно... Зерновые хлеба проявляют в общем свойство идеального продукта для работающих мускулами: мало обременяют желудок и отличаются при минимальных затратах организма высокой питательностью”.

Ашар и Пассо показали, что пищевой режим, богатый углеводами, а таковым является исключительно постный, растительный стол, облегчает выведение из крови хлоридов, очищая её.

Может ли человек долгое время питаться растительной пищей?

Конечно, да! Иное было бы „биологической ошибкой”. Если для каждого червяка готов стол, почему же его нет для человека? Кроме того, уже научно доказано, что в зелени содержится решительно всё, что необходимо для человеческого организма. Корова всю жизнь питается только травой, даёт ежедневно 10 литров молока, тянет плуг, и, в конце концов, съедается. В течение долгого времени в ней жир, белок (молоко), мускулы, сила и теплота образуются от питания травой (сено). Неужели же стоящий выше всех животных человек так несовершенно создан, что органическая жизнь его не может поддерживаться растительной пищей?

Быть этого не может.

Итак, пред судом современной медицинской науки христианский пост не только не вреден, не опасен, не нежелателен, но он ещё имеет громадные преимущества пред скоромным столом.

Мы уверены, что пройдёт ещё немного времени, и старые предрассудки касательно древнего церковного обычая рассеются в современном обществе как дым, и все увидят, все признают громадную пользу христианского поста во всех отношениях: и в смысле питания, и в смысле здоровья, и в смысле развития, укрепления и просветления нашего духа.

Остался последний вид поста, т. е. когда Церковь дозволяет употреблять в пищу даже рыбу.

Это самый слабый пост. Тем не менее, и он всегда встречал ожесточённую оппозицию со стороны защитников мясного питания. Возражения обыкновенно делались такие, что и против так называемого сухоядения, т. е. более строгого поста, именно: „помимо мясного питания нет никакой возможности удовлетворить потребностям организма в питательных веществах”.

Так говорили, так думали, сему учили. Теперь же оказывается, что данное возражение пред лицом современной медицинской науки не выдерживает критики. Теперь многие видные учёные, доктора, профессора говорят, что рыбный стол не только вполне заменяет собою мясной, но даже превосходит его.

Чтобы лучше видеть это, мы приведём сравнительную таблицу питательности рыбьего в животного мяса.

В этих таблицах сопоставлены различные сорта рыбы и мяса теплокровных, близкие друг к другу по своему химическому составу в отношении азотистых веществ.

Настоящие таблицы составлены по данным, приведённым профессором Мунком в его статье: „Питание масс”.

См. Л. Эрато-Слуцкий: „Культ жизни”. Киев 1912 г., стр. 58.

Выше мы говорили, что рыбный стол имеет преимущество пред мясным. Теперь скажем – в каком отношении.

Во-первых, питание рыбой не влечёт за собой того бесчисленного множества вредных последствий, которое влечёт за собой питание мясом теплокровных.

Во-вторых, рыбное мясо, – мясо водянистое, не возбуждающее, не столь концентрированное в отношении азотистых веществ и потому не располагает, как мясо теплокровных животных, к алкоголю и другим наркотическим средствам.

В-третьих, рыбье мясо легче, чем всякое другое, допускает определение свежести его. Несвежая рыба, как в сыром, так и в приготовленном виде, всяким легче распознаётся, чем несвежее мясо.

В-четвёртых, рыбьим мясом питаются сотни миллионов людей, не знающих другого мяса в являющихся образцом силы, выносливости и долголетия. Таковы: китайцы, японцы, тибетцы, индусы и миллионы прибрежных жителей всего земного шара.

В-пятых, рыбье мясо более удобоваримо, чем всякое другое.

Питательность пищевых продуктов всегда находится в зависимости от степени их удобоваримости. Чем быстрее растворяются пищевые продукты в пищеварительных соках и превращаются в составные части крови, тем удобоваримее они.

Вот таблица, показывающая сравнительную удобоваримость рыбы и мяса:

Время, необходимое для переваривания ²⁸¹:

рыбы 2 часа 15 минут

птицы 4 часа

баранины 4 часа

телятины 4 часа

В-шестых, принимая во внимание обилие фосфора в рыбе и, с другой стороны, научное положение, что „без фосфора нет мыслей (Молешот), станет ясным одно благодетельное свойство рыбного питания. „Рыба, – по утверждению тибетской медицины жуд-ши, – содействует укреплению памяти и улучшении зрения”. Это вполне возможно. Дело в том, что память, как зрение, слух и др. чувства, представляют собой одно из психофизических свойств организма. Как таковые, эти свойства находятся в зависимости от прилива крови к мозгу и от её качества. Всем, я думаю, известно, что от истощения на почве недоедания, слабеет также зрение и память. „Более обильный прилив крови, – говорит Нордау, – побуждает организм к более энергичной деятельности и последней может доставить сознанию требуемый образ памяти, в то время как при слабом приливе крови и менее живой деятельности он не может дать его”.

Вот сколько соображений приводится теперь в защиту рыбного стола.

Мы уверены, что пройдёт ещё немного времени, и они станут достоянием всех доселе восстававших против христианского поста. В конце концов, все признают, что рыбная пища не только не малопитательна, не только не уступает мясу, но ещё имеет многие преимущества пред ним.

Теперь же приятно отметить, что и третий вид поста многие учёные, доктора, врачи и профессора взяли под свою защиту.

Возражений против него более нет. И потому древнехристианский обычай может торжественно отпраздновать свою победу.

В заключение мы хотим поделиться со своими читателями теми мыслями по вопросу о значении и пользе христианского поста, какие были высказаны известным профессором психиатром В. Ф. Чижом на страницах серьёзного и симпатичного журнала: „Вопросы философии и психологии” ²⁸².

Эти мысли мало нового дадут после всего вышесказанного. Но они интересны и важны для нас в том отношении, что профессор-психиатр на примере наших праведников доказывает всю спасительность христианского поста не только в области плоти, но и в области духа.

„Все наши праведники, – писал профессор Чиж, – были большие постники, самый строгий пост был обязателен для подвижников. Уже преподобный Нестор указал на большое значение поста, и завет этого праведника свято исполнялся всеми истинными монахами.

Мы имеем сведения о крайнем, поразительном постничестве наших преподобных. Во всех житиях описывается, насколько строго исполнялся завет преподобного Нестора. Подвижники с большим рвением постничали, даже голодали. Преподобный Дмитрий Прилуцкий вкушал одну просфору с тёплой водой даже в те дни, когда уставом разрешалась рыба и вино. Кирилл Белозерский, когда был послушником, просил у своего наставника-старца дозволения вкушать пищу через два или три дня. Но опытный наставник не дал ему дозволения на это, а сказал, чтобы разделял он трапезу вместе с братьями каждый день, только не ел бы до сытости. Но такой подвиг не удовлетворил преподобного, и он удалился в уединение. Павел Обнорский пять дней в неделе пребывал совсем без пищи и только в субботу и в воскресенье вкушал немного пищи и воды.

Трудно себе представить, какие мучения голода претерпевали праведники в тот период своего искуса, когда они жили в полном уединении, в глухом лесу, вдали от деревень, а мы знаем, что очень многие по несколько лет проживали в полном уединении.

Можно вполне поверить следующему рассказу о преподобном Александре Свирском. Преподобный семь лет подвизался в тесной хижине в шести вёрстах от Свири. Здесь нашёл его боярин Завалишин и подумал, что он видит привидение. По усердной просьбе Завалишина, преподобный открыл ему свою жизнь под условием молчания. „Семь лет живу я здесь, не видя никого. Ни разу не вкушал я хлеба и довольствовался травою, иногда же приходилось мне есть одну сырую землю. Сильно страдал и желудком, по временам валялся по земле, будучи не в силах поднять головы; я совершал пение своё, лёжа на земле.

Непонятно, чем собственно питались наши праведники в начале своего искуса; когда узнавали о пребывании в уединённом месте подвижника, конечно, добрые и благочестивые люди снабжали их скудною пищей; но сподвижники искали именно вполне уединённых мест, вдали от селении и дорог; непременно в течение нескольких месяцев или даже лет отшельник жил в полном уединении. Чем питались эти энтузиасты в этот период их жизни, нам неизвестно; летом и осенью они могли есть ягоды, орехи, дикие плоды, грибы, лебеду, но что они ели зимою и весною? Может быть они ели рыбу, но, несомненно, лишь в скоромные дни; может быть, они делали запасы, но где они могли сохранить сушёные ягоды и грибы, – при неумелом приготовлении запасы портятся. Необходимо допустить, что весною и зимою подвижники вкушали очень мало. Вероятно, были дни, когда они ничего не ели. Вероятно, они ели и землю, как преподобный Александр Свирский.

Нельзя не заметить, что подвижники доказали собственным опытом, что для поддержания жизни достаточно самого незначительного количества пищи, что самый строгий пост и даже голодание переносятся без особого вреда, не лишают здорового человека ни физической, ни психической бодрости. Например, преподобный Серафим Саровский, по собственным словам, питался травою сныть ²⁸³ или снитка, и чувствовал себя бодрым.

Мы должны преклоняться пред силою воли, выдержкой этих избранников. Поститься и голодать вполне добровольно – это подвиг, на который способны весьма немногие.

Строгий пост наших праведников заслуживает особого уважения или, по крайней мере, удивления, потому что постоянное голодание, а иначе мы не можем определить такой пост, – особенно тяжело в нашем суровом климате, требующем сравнительно большого количества пищи, в виду относительно большой потери тепла организмом в холодном воздухе. Если наши праведники ели столько же, сколько индийские факиры и мусульманские дервиши, то подвиг наших святых был неизмеримо труднее, именно вследствие нашего климата.

Значение поста и в физиологическом, и в психологическом отношениях громадно.

Даже теперь вопрос о питании не вполне выяснен ²⁸⁴ в виду сложности этого вопроса, ограничусь лишь указанием, что в настоящее время невропатологи, на основании чисто эмпирических данных, советуют не есть тёмного мяса и вообще поменьше употреблять мяса (см. Raffray. Les dèsèquilibrés du système nerveux. 1903 г.). Я сам видел хорошее действие полного устранения мяса из пищи эпилептиков; не только припадки становились реже, но уменьшались раздражительность и злобность больных.

В самом деле, нельзя сомневаться в том, что как количество, так и качество пищи имеют громадное влияние на деятельность головного мозга, а, следовательно, на всю психическую жизнь; спокойное настроение, слабость эффектов, незлобивость, смирение, терпеливость, созерцательность – всё это в значительной степени зависит от количества и качества пищи. То спокойствие духа, незлобивость, которыми отличались наши праведники, вряд ли возможны без строгого поста.

Едва ли можно отрицать, что строгий пост имеет громадное воспитательное значение, как постоянное упражнение воли, как постоянная борьба между отдалённой целью и самым постоянным, самым сильным чувствованием. Это непрерывная и тяжёлая борьба – выше сил обыкновенных людей; только немногие избранники выдерживали эту борьбу. Подвижники находили высшее наслаждение в этой борьбе, в постоянной победе над сильным желанием, потому что такие победы „высшее счастье для сильного человека”.

Строгий пост имеет громадное воспитательное значение, как проба характера, как самоиспытание. Человек, умевший бороться с голодом, одержавший победу в этой тяжёлой борьбе, имеет право верить в себя, надеяться на свои силы. Человек, выдержавший борьбу с голодом и тем доказавший свою силу воли, свою воздержанность, может уже с верой в свои силы стремиться к той цели, которую он себе избрал.

Следует отметить, что долговечность наших подвижников может служить аргументом в пользу безубойного питания. Несомненно, что подвижники с момента поступления в монастырь не ели мясной пищи. Однако они пользовались цветущим здоровьем и доживали до глубокой старости. Также несомненно, что все наши подвижники были крайне умеренны и неприхотливы в пище. И, однако, не смотря на это, они пользовались хорошим здоровьем и были долговечны.

То уважение, с которым наши благочестивые предки относились к строгим постникам, указывает, что они понимали и трудность, и глубокое нравственное значение этого подвига.

Наконец, профессор Чиж указывает ещё на практическую сторону поста.

Он пишет:

Строгий пост был необходим для подвижника, потому что давал ему ту независимость, к которой он стремился. Только умея ограничивать себя в пище, подвижник мог порвать связи с окружающей средой, только строгий постник не нуждался в обществе. Ему не нужны были деловые сношения с людьми, и он мог жить всецело духовной жизнью. Без поста едва ли возможно половое воздержание, а человек, нуждающейся в средствах к жизни, обязанный содержать семью, конечно, не может быть независимым, не может избавиться от влияний окружающей среды. Только праведники могли достигнуть действительной независимости, потому что сумели ограничить свои потребности до минимума. Они действительно могли быть выше окружающей среды, потому что нуждались в самом малом количестве пищи и вообще средств к жизни. Все другие способы достигнуть полной независимости, как известно, не ведут к цели, и только праведники, соблюдавшие строгий пост, сумели отдалить себя от мира, не нуждались в людях, были действительно и вполне свободны.

Таковы мысли профессора В. Ф. Чижа о пользе и значении христианских постов.

Чиж – крупный учёный, авторитетный мыслитель, выдающийся психиатр, опытный профессор. Вот почему его мнению и его взглядам мы уделили несколько страниц.

Пора подвести итог всему вышесказанному.

Христианский пост всех трёх видов в течение многих веков подвергался самому беспощадному обстрелу со стороны представителей медицинских наук. Над ним смеялись, над ним издевались. Его считали причиной многих человеческих немощей, как-то: малокровия, частых и сильных головных болей, истощения, преждевременной смерти и т. д. И все в один голос утверждали, что пост – это отживший обычай, анахронизм, с которым надо поскорее рассчитаться.

Так думали раньше. Теперь, слава Богу, говорят совсем иначе. Теперь светила медицинской науки не только не осуждают, не критикуют затронутого нами церковного обычая, но сами выступили на защиту его, считая пост учреждением в высшей степени полезным для человечества во всех отношениях.

Слава Богу!

Жаль только, что наука пришла к данному выводу после всех, даже после простых и необразованных крестьян, которые давным-давно, по опыту своей веры, знали и говорили о благотворном значении христианского поста и для тела и для души.