XXVII. Сторонники и защитники сектантов.

Когда государство ведёт войну с каким-нибудь врагом, оно всегда учитывает силы не только своего противника, но и всех тех дружественных держав, которые морально и материально поддерживают его.

Так надлежит поступить и нам, пастырям Церкви, и всем вообще ревнителям веры и благочестия. Надлежит и нам установить, кто защищает и поддерживает сектантов, кто придерживается их стороны и на кого мы не вправе рассчитывать, объявляя войну всем толкам и сектам русского антицерковного движения.

Такого рода рекогносцировка принесёт нам, можно сказать, двойную пользу. Во-первых, мы определим силу врага и размеры надвигающейся на нас со стороны „религиозных отщепенцев” опасности. Это теснее сплотит нас, заставит серьёзнее отнестись к переживаемому нами критическому моменту и всех нас побудит взяться за оружие для борьбы с грозным и опасным для православной Церкви врагом. Во-вторых, узнав сторонников и защитников сектантов, мы постараемся, так или иначе, воздействовать на них. Может быть, они находятся в заблуждении. Может, переоценивают сектантов. Может, не понимают своего ложного положения в отношении к Церкви, созданного апологией её врагов и т. д. В таком случае – надо раскрыть им глаза, указать на ошибки, выяснить преступность их пред Церковью и обрисовать им истинную природу современного сектантского движения. Вообразим, что наши усилия и труды увенчаются успехом, тогда сектанты лишатся моральной поддержки, а без неё они будут более сговорчивы и уступчивы и совершенно потеряют ту гордость и спесь, какою издавна отличались они.

Словом, так или иначе, но нам важно знать сторонников и защитников сектантов.

Теперь перейдём к выяснению их.

–––––

Первые друзья, сторонники и защитники сектантов – это наша интеллигенция. Неприятно, тяжело и обидно это видеть, писать и говорить. Но между тем это так. Наиболее культурные и просвещённые члены православной Церкви поддерживают её врагов, располагают русское общество в их пользу, идеализируют их, а по временам и субсидируют.

Мы произведём, так сказать, смотр боевым силам нашей интеллигенции, чтобы видеть, что апология сектантства передовыми, культурными слоями нашего общества не единичное, не случайное явление, а постоянное, массовое, принявшее в последнее время самые широкие размеры.

Владимир Бонч-Бруевич издаёт целую серию книг под общим заглавием: „Материалы к истории и изучению русского сектантства”, где доказывает, что сектантство стоит гораздо выше господствующей Церкви, как со стороны своего вероучения, так и взгляда на обряды; что жизнь сектантов стоит неизмеримо выше жизни членов Церкви; что сектантство победит Церковь Христову, ибо она, будто бы, уже нечто отжившее и является „сухой бесплодной смоковницей”, а сектантство – „древом жизни”, чем-то молодым, полным жизни, чему судьба сулит светлое будущее ³¹⁸.

А. Пругавин целым рядом книг, брошюр и статей, как-то: „Религиозные отщепенцы”, „Раскол и сектантство в русской народной жизни”, „Очерки религиозных исканий в привилегированной среде”, „Монастырские тюрьмы в борьбе с сектантством” и т. д. старается доказать, что в сектантство „идут люди наиболее одарённые духовными талантами, наиболее способные и даровитые”, что во всех движениях религиозно-этического характера нужно видеть горячее, искреннее стремление народа добиться истины, „правды”.

Талантливый сотрудник московской газеты „Русское Слово” А. С. Панкратов так всегда идеализируют сектантов, что когда читаешь его увлекательно написанные книги: „Ищущие Бога”, то кажется, что русские сектанты такие в общем идеальные во всех отношениях люди, что напрасно на них нападают, напрасно их гонят и преследуют. Вместо всего этого, лучше бы их благословлять, восхвалять и другим ставить в пример.

В. И. Ясевич-Бородаевская свой капитальный и интересный труд: „Борьба за веру”. СПб. 1912 г. посвятила всем „друзьям, защитникам гонимых за веру и борцам за религиозную свободу”. И в нём так расхвалила сектантов, что после прочтения её книги невольно кажется, будто выше, чище и совершеннее наших сектантов нет никого у нас, на Руси.

Книга Ясевич-Бородаевской, несомненно, тенденциозная, тем не менее, это не помешало известному сенатору А Ф. Кони, вообще сочувственно относящемуся к сектантам (см. „На жизненном пути”, т. 1, стр. 600–632: „Штундисты” и его статью: „Из области религиозных исканий”, Вестник Европы, дек. 1912 г., стр. 114–139), расхвалить эту книгу, отнестись к автору её с благодарным чувством и указать своим читателям на то, что только такие труды, как, например, Бородаевской, могут способствовать приобретению правильных понятий о наших сектантах ³¹⁹.

Самобытный философ, оригинальный мыслитель и талантливый ново-временский публицист В. В. Розанов, хотя и не соглашается с некоторыми сектантскими основаниями и критикует те или иные пункты их вероучения, тем не менее, он симпатизирует сектантам, располагает своих многочисленных читателей в их пользу, иногда отдаёт им предпочтение пред православными. Достаточно прочесть такие его произведения, как то: „Апокалипсическая секта”, СПб. 1914 г.; „Около церковных стен”, т. 1, стр. 175–229; „Единство или разделение” – „Новое Время” 1912 г., чтобы убедиться в этом.

Профессора; И. Громогласов, Д. Коновалов, К. Линдеман, Л. Владимиров совместно с некоторыми московскими публицистами, присяжными поверенными и членами Государственной Думы взяли под свою защиту отлучённых от Церкви братцев-трезвенников Дм. Григорьева и И. Колоскова со всеми их единомышленниками и, вопреки церковным интересам, решили: „привлечь внимание русского общества к трезвенному движению, познакомить его с сущностью последнего, развить к нему сочувствие в обществе с тем, чтобы оно, общество, содействовало укреплению и росту названного движения” ³²⁰.

Е. В. Молоствова, сотрудница одного „прогрессивного” ежемесячника и действительный член „Русского географического общества” на днях выпустила на книжный рынок свой довольно увесистый труд „Иеговисты”, посвящённый описанию жизни и деятельности кап. В. С. Ильина, где пытается представить иеговистов „христианами” ³²¹, и где не однажды бросается укор по адресу православной Церкви. Что же касается её статей, изредка помещаемых в „Вестнике Европы”, например: „Апостол общечеловеческой религии любви” (к истории русского сектантства” ³²² и др., то они имеют целью, как говорится, „обелить сектантов и осудить нашу Церковь за то, что она интересуется сектами исключительно для того, чтобы в случае „оказательства” ереси, во что бы то ни стало и как можно скорее искоренить её руками светской власти”.

В. П. Карабчевский, один из выдающихся наших ораторов, не только в судах защищает сектантов, но и в литературе. См. его статьи, сообщения и судебные очерки под общим заглавием: „Около правосудия”, где помещены следующие для сектантов благоприятные этюды: „Новые апостолы скопчества”, „Ещё скопцы”, „Еретики спасова согласия”, „Сектантская пропаганда”, „Отписка от православной церкви”.

В. Ф. Боцяновский тоже симпатизирует сектантам и в своих статьях, очерках и книгах, в особенности см. его труд „Богоискатели”, становится на их сторону и старается доказать, что „при их свете рассеялся мрак настоящего, далеко-далеко освещена дорога впереди. Нам, ближайшим его современникам, не придётся тратить энергии и сил на поиски дороги, на блуждания во тьме. Дорога освещена. Остаётся только идти на зажжённые ими огни” ³²³.

Крупный государственный деятель Ф. Г. Тернер, бывший товарищем министра финансов, не только защищал и оправдывал сектантов, но сам был сектантом, сам занимался пропагандой их вероучения ³²⁴, о чём он довольно откровенно повествует в своих „Воспоминаниях”, изданных в СПб. 1911 года его сёстрами под заглавием: „Воспоминания жизни Ф. Г. Тернера”, ч. 1 и 2.

Мы отметили, так сказать, главных застрельщиков и притом известных нам. А сколько ещё есть второстепенных апологетов сектантства и нам неизвестных? Не единицами, не десятками, а сотнями их приходится считать! Вот как много их!

Затем, серьёзность положения усугубляется ещё оттого, что симпатии сектантам высказывают уже не отдельные личности, а целые общества.

Например: 29 Декабря 1913 года состоялась в Петербурге конференция Императорской Академии Наук под председательством Великого Князя Константина Константиновича, которая единогласно присудила Ясевич-Бородаевской за её книгу „Борьба за веру” полную премию имени Ахматова. Видимо, Академия сочла нужным поощрить автора и на будущее время в составлении тенденциозных произведений. Равным образом, она же дала приют в своих библиотечных шкафах всем сектантским рукописям, напечатанным в „Материалах” Бонч-Бруевича.

Далее Императорское Русское Географическое Общество издало на свои средства труд Молоствовой: „Иеговисты”, пожелав, таким образом, принять участие в общем хоре сектантских апологетов.

Императорское Общество истории и древностей Российских тоже по временам воскуряет фимиам пред „религиозными отщепенцами”, помещая в своих книгах благожелательные для них статьи.

Даже Императорское Кавказское Медицинское Общество, интересующееся совершенно иными вопросами, и то нашло возможным для себя сделать выпад по адресу православной Церкви, поместив на страницах своего журнала статью д-ра Делова „Иеговисты”. 1906 г. № 68, где восхвалены добродетели отмеченных сектантов.

А наши светские журналы разве не симпатизируют сектантам, не защищают, не оправдывают их? „Русская Старина”, „Русское Богатство”, „Вестник Европы”, „Журнал для всех”, „Русская Мысль”, „Вестник Права”, „Исторический Вестник”, „Новое Слово” и многие другие – открыто стоят за сектантов, расхваливают их, ставят выше православных и считают их „настоящими христианами”.

А газеты? Раз они мало-мальски „прогрессивны”, то считают своим непременным и даже священным долгом принять под свою защиту „гонимых за правду” сектантов.

Даже календари (см. например, „Календарь для каждого”. 1914 г. сост. А. Зонов, под ред. Горбунова-Посадова), и те занимаются апологией сектантства и пропагандой их идей.

Словом, светская литература вся против нас и вся за сектантов. А какая это, в общем, колоссальная сила! В союзе с нею сектанты долго будут держаться, и не победить нам их до тех пор, пока мы не ослабим союзной их силы.

–––––

Интересно теперь проследить приёмы, при помощи которых составляются сектантские апологии. Это ведь тоже необходимо нам знать. Потому что борьба с апологетами сектантов возможна только лишь после тщательного изучения их полемических приёмов.

Прежде всего, светские писатели и исследователи сектантства в высшей степени пренебрежительно относятся к нашим миссионерским трудам, считая для себя унизительным пользоваться ими, находя их тенденциозными, фальшивыми, низкопробными.

Для иллюстрации возьмём такой пример. Пресловутый Бонч-Бруевич, „просмотрев всю литературу о хлыстах”, нашёл, что „она никуда не годится: попытки, сделанные гг. миссионерами и их сподвижниками, смешны по своей неопределённости, бедности и ненаучности” ³²⁵.

Удивительная гордыня! Поразительное самомнение! Вот общий недуг всех современных светских исследователей русского сектантства. Западные учёные куда менее требовательны, и более объективны. Карл Грасс, например, написавший капитальный труд „Die russischen Sekten”. I. Band. „Die Gottesleute” (Chlusten). Leipzig, 1905 г., стр. 714, В. II. „Die wiessen Tauben” (Skopzen). Lief. I. Leipzig, 1909 г., стр. 448, не только „просмотрел”, но внимательно изучил обширную литературу, касающуюся хлыстов, библиографический перечень которой занимает в его книге целых 20 страниц. Как человек понимающий, что́ значит работать над источниками, Грасс отнёсся к материалу критически, отделив факты от тенденций миссионеров, исследовав, чему можно верить, чему нет, но ни на минуту не усомнился в пригодности самого материала. Если брезгать таким материалом, то тогда, по словам одного публициста ³²⁶, вся историческая наука сведётся на нет.

Надо не игнорировать миссионерскую литературу православных полемистов, а умело пользоваться ею.

Ведь, дошедшая до нас литература о ересях первых веков христианской Церкви, о гносисе эллинском, восточном, египетском, пожалуй, тоже „смешна и ничтожна”.

Но что было бы, если бы Западная наука, „просмотрев” дошедшие до нас сочинения, касающиеся сектантства, отложила их в сторону, признав „смешными, бедными и ненаучными”?

А то, что мы ничего бы не знали о ересях и расколах первых веков христианства.

Но Западная наука, к счастью, поступила не так, как Бонч-Бруевич. Весь аппарат европейской учёности был употреблён на то, чтобы по жалким обрывкам и намёкам восстановить учение гностиков. Богословы, историки, философы, филологи, ориенталисты, археологи дружно взялись за работу и с непомерной тратой сил, времени и труда добыли, может быть, и скудные, но зато объективно ценные результаты. И благодаря этому, кое-что о гностиках мы теперь всё-таки знаем.

Так бы следовало поступить и нашим светским сектоведам. Но они не сделали этого. Отвергнув „смешную” литературу о наших сектах, они пускаются в общие, философско-исторические рассуждения, основанные на „данных науки”, и сами обнаруживают весьма легкомысленное отношение к той самой науке, которую защищают от „невежественных миссионеров”.

Приведём соответствующие доказательства. Причём, вновь сошлёмся на Бонч-Бруевича, как главного сектантского апологета, „Материалы...” которого приняты под опеку Академией Наук.

В одном месте своей статьи о Новом Израиле Бонч-Бруевич рассуждает так: „в начале нашей эры существовало одно единое христианство галилейских рыбаков”. Историческая церковь извратила это учение, но у восточных христиан-гностиков подлинные традиции „галилейских рыбаков” были живы, и через богомилов, альбигойцев, жидовствующих, они дожили до духовных христиан-хлыстов, до Нового Израиля”.

Такие поверхностные рассуждения возмутили даже светских критиков. Один из них, именно – Философов по поводу только что выписанных строк говорит:

„Так упрощать историю христианства, так извращать историю внутренней борьбы в первохристианских общинах непростительно” ³²⁷.

Действительно, учение Иисуса Христа, в своём историческом развитии, подверглось многочисленным влияниям древних культур: эллинской, восточной, еврейской. Но Церковь, благодаря Божественному Промыслу, сохранила свою святость, чистоту и неповреждённость, не потерпела ущерба от гностических учений. Она не уничтожила гностических крайностей. Она только оградила себя от них. „Острый” гносис затаился в самых разнообразных мистических сектах и учениях. Он проявлялся на протяжении всей истории христианства, но, несомненно, что связь его с учением первохристиан и „исповеданием галилейских рыбаков” существует только в голове Бонч-Бруевича. Для этих сект характерна непосредственная связь с языческою мудростью, с сиро-халдейским гнозисом, который признаёт мир злонамеренным созданием противобожественных сил, с манихейцами, этими первоучителями богомилов, а никак не с Евангелием, не с христианством. Восточный гнозис – есть извращение христианства ³²⁸.

Другой пример.

Бонч-Бруевич категорически утверждает, что жидовствующие, как и «Новый Израиль, близко подходили к учению христианства первых веков.

Это тоже неправдоподобно. О жидовствующих мы знаем очень мало. Но и эта малая толика дошедших до нас сведений даёт нам полное право не считать их „перво-христианами”.

Жидовствующие перенесли к нам средневековую еврейскую мистику и, в связи с этим, интерес к тайным наукам, астрологии, чернокнижию. Столь распространённая у нас в своё время книга „Аристотелевы врата” и другие тому подобные книги были занесены к нам при посредстве жидовствующих ³²⁹.

Правда, параллельно с обрывками еврейской кабалистики, жидовствующие были склонны к рационализму и некоторому христианскому вольномыслию. Но ещё вопрос, насколько этот рационализм был связан с существом их учения, а не был только на его периферии. Во всяком случае, поскольку жидовствующие были предвестниками реформации ³³⁰, они не могли быть родоначальниками „духовных христиан” – хлыстов, сущность которых ничего общего с реформацией не имеет ³³¹.

До чего доходит верхоглядство, ненаучность, извращённость фактов у Бонч-Бруевича, видно из следующего:

На стр. 28 (Современный Мир, 1910 г.) он упоминает Абакума Иваныча, хлыстовского вождя XVIII века, а внизу делает примечание: „Может быть, – высказываем это как догадку, – Абакум Иваныч есть ни кто иной, как Абакум Копылов”. „Догадки” приходится делать потому, что „историческая наука совершенно ничего не говорит нам об этой, очевидно сильной, личности общины, оставившей крупный след в её жизни”.

Уж лучше бы Бонч-Бруевич не поминал имя науки „всуе”. Даже не учёным известно, что Копылов начал свою проповедь при тамбовском епископе Афанасии (1824–1829), то есть, жил не в XVIII, а в XIX столетии. Вот вам и „научная догадка” Бонч-Бруевича!

Философов, делая критические замечания на означенный труд Бонч-Бруевича, приходит к правдивому заключению:

Охотно допускаю, что вся эта историческая путаница происходит просто от отсутствия знаний, но косвенно зависит и от того, что Бонч-Бруевич, несмотря на своё знакомство с вождями изучаемой им секты, совершенно не сумел разобраться в существе дела.

Как истый миссионер наизнанку, он хочет, во что бы то ни стало доказать, что Новый Израиль – секта рационалистическая, не замечая, что для доказательства этого тезиса надо отвергнуть всякую связь Нового Израиля с хлыстовством, богомилами и т. д.” ³³².

Такие неточности, обмолвки, искажения и голословности встречаются не только у Бонч-Бруевича, но решительно у всех современных апологетов сектантства.

Даже такой точный, последовательный и правдивый, как А. Ф. Кони, и тот не избежал перечисленных недостатков.

В своей статье „Штундисты”, помещённой в его записках судебного деятеля, озаглавленных „На жизненном пути”, т. 1, стр. 600–632, мы находим такое категорическое заявление: „даже в делах, по которым состоялись обвинительные приговоры на основании экспертизы представителей духовного ведомства, нигде не было фактических данных, указывающих на непризнание штундистами никаких властей, на восставание против военной службы, на отрицание всех таинств и т. д.” ³³³.

Такое заявление, безусловно, неверно. Его опровергают показания не только духовных лиц, о которых мы не будем говорить, чтобы нас не упрекали в тенденциозности, но даже судебных, гражданских и административных властей.

Херсонский губернатор, например, доносил ³³⁴ Департаменту Общих дел:

„Учение штунды вредно не только в смысле отступления от православной веры, но и государственного строя, так как учение это заключается в том, чтобы вселить в умах невежественных и малограмотных крестьян и мещан, что в Св. Евангелии сказано, что все люди – братья и равны пред Богом, следственно, что земля должна быть разделена поровну, что вести войны и убивать неприятеля противно Евангельскому учению, а потому надо стараться избегать военной службы, что власти в своих интересах забрали в свои руки бо́льшую часть земель и богатства в ущерб простому народу. Штундисты коноводы вербуют последователей, смущая их распространением слухов, что земли все будут отобраны и розданы только штундистам поровну, и что тогда прекратится набор солдат среди штундистов” ³³⁵.

Это донесение было составлено Херсонским губернатором на основании рапорта Елисаветградского Уездного Исправника и „тех сведений, которые он собрал в течение трёх месяцев”.

И таких официальных донесений, поступавших от губернаторов, прокуроров судебных палат и окружных судов, земских начальников, исправников, урядников, волостных сходов, приставов, полицейских управлений, уездных и губернских Присутствий, Окружных Приказов, судебных следователей, мировых посредников, генерал-губернаторов, архиепископов, епископов, благочинных, священников, крестьян и др. можно привести несколько сот. Желающие ознакомиться с ними могут обратиться к „Материалам для истории религиозно-рационалистического движения на юге России во второй половине XIX столетия”, Казань. 1908 г., изданным бывшим Ректором Казанской Духовной Академии, а ныне Владимирским Архиепископом Алексием.

И все эти многочисленные донесения и показания как нельзя лучше опровергают категорические заявления сенатора А. Ф. Кони.

Наконец, что говорит не в пользу сектантов, что дискредитирует их, что доказывает справедливость миссионерских донесений, – обо всём этом сторонники и защитники сектантов умышленно молчат и всё это тщательно скрывают.

Возьмём такой любопытный пример. Все, так сказать, „присяжные поверенные” наших сектантов, как это отчасти мы выяснили в начале этой статьи, страшно идеализируют современных сектантов, считают их настоящими христианами, „правилом веры и образом кротости”, чистыми, непорочными и неповинными пред Господом Богом. Если кто начинает свидетельствовать о противном, того немедленно останавливают, тому не верят, того осуждают. Полемическая литература представляет многочисленные доказательства сего в высшей степени прискорбного явления.

Ну, хорошо. Не слушают повествований православных, так пусть выслушают голоса самих сектантов.

В „Материалах...” Бонч-Бруевича помещена автобиография некоего сектанта Алексея, который, будучи искренним и убеждённым сектантом, пишет о своих братьях по вере вот что:

„Я стал строго преследовать всякую неправду, стал обличать сектантских пророков в том, что они переспрашивали у одних про других и потом говорили об этом в своих пророчествах, якобы по откровению Духа Божия. Я стал обличать их словами пророка Иеремии (Иер. 23:30–32): „Посему вот Я – на пророков, говорит Господь, которые крадут слова мои друг у друга и действуют своим языком, а говорят „Он сказал”; вводят народ мой в заблуждение своими обманами и обольщением, тогда как я не посылал их, и не повелевал им, и они никакой пользы не приносят сему, говорит Господь”. И ещё (Иер. 14:14): „Господь говорит: я не посылал их и не давал им повеления и не говорил им, они возвещают вам видения ложные и гадание пустое, мечты сердца своего”.

Тогда на меня стали говорить, что я книжник и фарисей и хулитель Духа Святого, но я не боялся обличать, потому что заметил, как они, постановляя новых пророков, обучают их, как цыганки молодых цыганок, гадать; бывает, что из массы сказанных слов попадают в такт и тем укрепляют веру в неразумных людях. Я заметил, что и сами пророки были прелюбодеи, – хотя и не все, но многие из них. Тогда я начал путешествовать по деревням Волковского, Волчанского и Богодуховского уездов. Был в городе Краснокупске и других сёлах, проверяя пророков и людей. Я нашёл, что эта секта вредна тем, что, хотя вступающие в неё пожилые люди и спокойны, но они имеют у себя детей ³³⁶, которых приучают также к своему собранию. Они начинают катать на кругу, подобьют ноги, как почтовый лошади, а ходя по ночам через сад на собрание, те же молодые люди, которых привели сюда отцы, сами не имеют призвания и нет у них духовной силы, а потому происходит следующее: позвольте вас, сестрица, поцеловать; потом беременность; ребёнка в сортир закопают, потом замуж; к труду неспособна: „ох, ноги болят, живот болит и голова кружится”...

Был даже такой случай, что Евтихий из Ковяг, тот, который первый принял меня в свой дом, схватился ночью с постели, выбежал на двор, затем на улицу, и упал в колодец.

Мой главный пророк Лазарь Васильевич тоже познал сестрицу, и она родила ему дочку” ³³⁷.

Вот эти факты и все те, о которых рассказали нам бывшие сектанты в своих „автобиографиях”, „открытых письмах”, „обращениях” ³³⁸ тщательно замалчиваются, затушёвываются сектантскими приверженцами, и потому жизнь сектантов в их описании является такою идеальною, прекрасною, чуждою всяких недостатков и примерною для православных христиан.

Теперь пора подвести итог всему вышесказанному.

Как мы видели, современные сектантские апологеты представляют собою весьма многочисленную и тесно сплочённую армию, имеющую своих представителей и работников решительно везде: и в Академии Наук и в различных Императорских обществах, и в Сенате, и в редакциях крупных и мелких газет и журналов, и в России и за границей.

Затем, мы видели, что они для достижения своих целей, т. е. для защиты сектантов, пользуются всевозможными приёмами: подрывают доверие к литературе православных миссионеров, высмеивают её, считают для себя унизительным иметь с нею дело. Далее: они извращают факты, злоупотребляют именем науки, подкрашивают действительность, замалчивают неприглядные стороны сектантской жизни и, вопреки наличности отрицательных явлений сектантского движения, идеализируют его, ставят его в пример всем „ищущим Бога” и властно влекут симпатии русского общества к „религиозным отщепенцам”.

Вот какая сильная агитация ведётся в пользу врагов православной Церкви.

А мы что делаем? т. е. пастыри и миссионеры. Как противодействуем этой дружной повсеместной атаке? Какими располагаем силами?

Печальный ответ: ничего не делаем. Сил – никаких. Противодействия – никакого.

Как? 50,000 одного только духовенства, огромная рать миссионеров и ревнителей православия, и среди этой внушительной армии нет работников, нет ни одного отряда, который бы оказал хотя слабое сопротивление? Да?

Да, нет.

В самом деле, сотрудничает ли кто-нибудь из нас в солидных ежемесячных журналах? Описывает ли здесь подлинную сектантскую жизнь без всяких гипербол и прикрас? Защищает ли кто здесь от доморощенных светских богословов нашу православную Церковь? Показывает ли ложь и тенденциозность современных сектантских апологий?

Нет.

Получил ли кто-нибудь из наших от Академии Наук премию за свой труд по сектоведению?

Нет.

Какое-либо „Императорское Общество” издавало ли когда-нибудь на свои средства труды православных пастырей и миссионеров?

Нет.

Кто-нибудь из выдающихся государственных деятелей защищал ли православную Церковь так, как сенатор А. Ф. Кони защищал штундистов, член Государственного Совета Ф. Гертнер – пашковцев, князь Л. А. Хилков – толстовцев, член Государственной Думы П. В. Каменский – братцев-трезвенников, граф Л. Н. Толстой – духоборов и т. д.?

Нет.

Всё нет, нет и нет. Везде действуют наши противники. Всюду защищают наших врагов. Во всех классах нашего общества, во всех учреждениях критически относятся к общей нашей матери – Церкви. А нас нигде не видно. Нигде не слышно.

Нельзя же, в самом деле, принимать в расчёт наших миссионерских журналов, которых никто из светских не читает, но зато каждый из них считает долгом своим лягнуть копытом.

Что же в таком случае делать нам?

Надо, прежде всего, „молить Господа Бога, чтобы Он выслал делателей на жатву Свою; Ибо жатвы много, а делателей мало”.

Во-вторых, надо работать, работать, работать. Вот как католические аббаты. Они заявили себя во всех областях человеческого знания. Среди них есть знаменитые богословы, философы, ботаники, археологи, доктора, астрономы, юристы, биологи, палеонтологи и др., исследования которых охотно помещаются на страницах солидных учёных журналов. Имена их пестрят во всех более или менее серьёзных исследованиях. К голосу их прислушиваются все, даже светила науки. С мнением их считаются везде. Труды их увенчиваются премиями. Всюду они – желанные гости. Там уже никто не посмеет рассказать в каком-нибудь журнале анекдот про правоверных католиков или извращёнными и подтасованными фактами и сведениями унизить Церковь Св. Петра пред какими-нибудь еретическими обществами. Никто не посмеет этого сделать потому, что стоящие на страже патеры сразу отпарируют удар. Тут же, в этом же журнале, раскритикуют всю статью от начала до конца, с её извращёнными фактами и тенденциозными умозаключениями.

Вот если бы и мы зажглись огнём такой кипучей деятельности, как католические аббаты, если бы и мы проникли во все журналы и научные кружки, заставили себя слушать, читать, уважать, зарекомендовали бы себя капитальными трудами по различным вопросам, а по сектоведению в особенности, – тогда бы никакие Пругавины, Бруевичи, Панкратовы, Бородаевские и все другие, имя которым легион, не посмели бы выступать со своими тенденциозными и лживыми книгами и статьями, зная, что встретят решительный отпор со стороны специалистов в виде суровой, беспощадной, но зато правдивой и научной критики.

Теперь же, зная, что никто им не возразит, и никто не обнаружит их ошибок и клеветы, сектантские апологеты пишут о своих пациентах, что попало и как попало.

Впрочем, это мои pia desideria.

Цель же настоящей статьи, как, быть может, поняли мои благосклонные читатели, заключается в том, чтобы показать, что мы со всех сторон окружены врагами, и чрез то побудить пастырей Церкви к более решительной и рациональной обороне.