Слова, речи и поучения. Часть II

Преосвященнейшие и богоизбранные архипастыри и отцы! В слух ваш я уже выразил свою готовность и совершенное послушание воле Божией и голосу Св. церкви, призывающей меня к почести вышнего звания (Флп.3:14) в великом Дому Божием. Благодарю Господа, тако благоволившего о мне чрез своих избранных. Глубоко знаменательные, священнейшие в жизни моей минуты переживаю я и, находясь под влиянием впечатлений сильных, бьющих, не в силах удержаться, чтобы не исповедать пред вами, святители Божии, тех сокровенных своих чувств и мыслей, которыми переполняется мое сердце при представлении высоты служения, к которому призываюсь. Думается мне, что теперь прилично и радоваться о милости Божией, так обильно изливающейся на меня чрез тебя, благостный мой архипастырь и отец, радоваться о превысочайшем даре Господнем, имеющим чрез ваши святительские руки низойти на мою главу и осенить ее, как главу Аарона. Но не могу скрыть, что в то же время трепет овладевает мной пред величием предстоящего служения, пред трудностью и ответственностью соединенных с ним обязанностей, пред которыми со страхом преклоняли главы свои и великие светильники церкви Божией, – а преподобный Сергий считал дело сие высшим меры своей. Могу ли я после этого относиться спокойно к этому призванию? Если и Св. Апостол так выражается о величии этого служения: кто к сим доволен (2Кор.2:16), то что должно думать о себе мне, недостойному, призываемому к епископскому служению? О, неизследовани путие Твои, Господи, и неиспытани судове Твои! Поистине, от Господа исправляются стопы мужу (Пс.36:23). И теперь, в настоящие великие для меня минуты, естественно смущение духа моего не от того, что не готов работать и трудиться в поте лица моего, во славу Св. церкви, на указанном мне поприще, но от того, в силах ли я удовлетворить высоким требованиям этого служения? Достанет ли моего умения, чтоб явиться достойным помощником твоим, милостивейший архипастырь и отец мой, особенно здесь, среди образованных твоих сопастырей и паствы?

Так, если когда, то особенно в наше время, подобные мысли и чувства неразлучны с представлением о епископском служении и в настоящие, глубокознаменательные для меня, минуты сами собой приходят в голову. Высоки, трудны и разнообразны обязанности епископа. Да, они таковы и по самому существу своему, как продолжение дела Христова на земле – учения, священнодействия и управления, но эта трудность увеличивается и усложняется еще от тех требований, какие предъявляются самим временем и жизнью. Кто не знает, что служение епископское не укладывается в рамки одной чисто церковной жизни, что оно разными нитями соприкасается и с жизнью общественной, входит в те или другие соотношения с разными проявлениями ее. Епископом должен быть, по слову Св. Апостола, весьма вся (1Кор.9:22). Тут невольно припоминаешь мудрое наставление Спасителя: будьте мудры, яко змия, и цели, яко голубие. И когда пристально присматриваешься к жизни, то видится не только волнующеюся поверхность ее, но иногда воздымающимися самые глубины от прилива разных вредных влияний нашего шаткого духа времени; с одной стороны видится безотчетное отрицание всего святого, или искажение истины в пользу измышленных и излюбленных идей, или порождение разных сект, а для людей с такими задатками не имеют значения уставы и постановления церкви; им и служители ее представляются людьми отсталыми, нередко суеверными, вредными излюбленному ими прогрессу; с другой – видится расшатанность в нравственных убеждениях, какая-то двойственность сознания и беспринципность, часто уживающаяся рядом с показной благовидностью; самое воспитание юношества, этой надежды на лучшее будущее, отступило от истинных, вековечных своих основ и строится, как бы на песке, на началах неустойчивых, что, к сожалению, отозвалось и на нашей народной школе. Но промышляющая о своем избранном народе русском, как древле о роде еврейском, десница Божественная задерживает этот быстрый поток в страну далече и начинает обратное движение снизу из уцелевших от порчи сердец русских простецов, и среди облегающего мрака видится тихое заметное мерцание света истинного, проблески искания Св. истины под сенью алтарей Господних с церковно-славянской грамотой в которой первые слова печатаются на сердце детском, как слова священные: Бог, Божество, ангел, ангельский, Матерь Божия и т. п., а не чувственные предметы, которыми начинаются все новоизобретенные учебники.

В первом случае епископ, как высший представитель церкви, по-приемуществу должен быть твердым охранителем истины от примесей лжи, бодрым стражем в дому Божием, защитником вверенных его служению от лживых пророков, заходящих иногда и во двор овчий, и строгим обличителем заблуждений и пороков. Ему говорит первоверховный Апостол Христов: проповедуй слово, настои благовременне и безвременне, обличи, запрети, умоли со всяким долготерпением и учением (1Тим.4:2), будь готов к ответу всякому, вопрошающему тебя о словеси. Во втором случае должен возгревать благое настроение и добрые желания и словом увещаний, и словом ободрения стараться содействовать усилению этого пробуждения народного сознания, утверждая его в святой истине, в любви ко храмам Божиим и постановлениям Св. церкви. Правда, это пробуждение имеет за себя ручательство в недавнем всеславянском торжестве в честь святых первоучителей Кирилла и Мефодия, явившим широту и высоту сознания народного; и дай Бог, чтоб оно сильнее раскрывалось и росло в меру совершенства христианского; но это-то и требует усиленных забот и самоотверженной любви к делу. В этом-то великом деле народного воспитания в духе церковно-религиозном недостаточны одни силы человеческие: тут нужна по-приемуществу помощь Божественная, нужны пособники и ходатаи сильные, небесные. И благодарение Господу! Православная Москва имеет этих пособников в лице Матери Божией, неоднократно проявлявшей Свой небесный покров над ней, и нетленно почивающих в ее храмах святителей Христовых – Петра, Алексея, Ионы и Филиппа. Под их небесным покровительством возрождался и созидался сей древний славный град с его златоверхими храмами; под их руководством развивался на незыблемых основах православия тот устойчивый дух Москвы, который сделался главным двигателем и центром нашей русской жизни, и Москва не напрасно названа сердцем России. Молю Матерь Божию и Святителей Христовых, да вспомоществуют и мне в высоком служении благу Св. церкви Московской, да будут моими молитвенниками и ходатаями пред Начальником веры и Совершителем Иисусом, да не тщетно будет мое служение здесь.

В эти священные минуты не могу не напомнить себе тех отеческих наставлений, которые давал Св. Апостол Павел своему ученику Тимофею, епископу Ефесскому и которые показывают высоту обязанностей епископских: – внимай себе и учению, и пребывай в них, не неради о своем даровании, живущем в тебе, еже дано бысть тебе пророчеством, с возложением рук священничества; руки скоро не возлагай ни на когоже (1Тим.4:14,15;5:22); возгревай дар Божий, живущий в тебе возложением руку моею (2Тим.1:6). Потщися себе искусна поставити пред Богом, делателя непостыдна, право правяща слово истины (2Тим.2:15). Образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою (1Тим.4:12).

Таковы сложные и ответственные обязанности епископа! Но они, очевидно, расширяются там, где разнослойнее само общество и разнообразнее, шире и полнее жизнь, и где предъявления и требования со стороны сильнее и настойчивее, а с этим, думается мне, всего скорее встретиться здесь, в центре нашей русской жизни, которая течет разными нередко несогласными руслами. Верю, что здесь одни силы человеческие недостаточны; но да будет во всем воля Божия! Ты, Господи, моя крепость, Ты моя сила, Ты мое радование! В сии минуты я ободряю себя и утешаюсь издревле известным благочестием Москвы, ее любовью ко Св. храмам, к богослужению, к священным торжествам, ее внимательным отношением к пастырям; утешаюсь верой, что вседействующая сила Божия и в немощи совершается, и низведенная на мою немощную главу возложением ваших святительских рук будет помогать и сопутствовать мне во все дни служения моего, немощная врачуя и оскудевающая восполняя.

Милостивейшие архипастыри и отцы! К вам обращаюсь со смиренным молением: вознесите о мне свои святительские молитвы к Господу – Пастыреначальнику, да направит стопы мои во благо и укрепит в предлежащем мне служении, и напутствуйте меня на путь высшего звания своим архипастырским благословением, да явлюсь делателем непостыдным, право правящим слово истины.

Наипаче к тебе, доблестный первосвятитель славной Московской церкви, милостивейший архипастырь и отец мой, обращаю свое сердце и свое слово! Благоволив призвать меня к служению сей церкви в качестве начальника и руководителя духовной школы, ты теперь приемлешь меня помощником себе в великом звании епископском. По широте твоей любви умножь твои святительские молитвы, да Пастырь пастырей даст мне силы быть тебе добрым помощником в твоих пастырских трудах; будь для меня ангелом, вождем моим. Некогда один из высших духов (Рафаил) путеводил Товию, научая его и охраняя; ты, как один из высших представителей ангелов нашей Св. русской церкви, руководи меня, как опытный кормчий, среди волнения житейского, твоими мудрыми советами, недоразумения мои разрешая и неправильно допущенное мной с кротостью исправляя, и благослови меня на предлежащий мне подвиг служения своим архипастырским благословением.

28-го июня 1885 года.

Христос воскресе!

Какою радостью дышит этот привет св. церкви! Отчего же такая радость? Отвечу на это словами песни церковной: «смерти празднуем умерщвление, адово разрушение и иного вечнаго жития начало».

Так, братие!... Какие величайшие благодеяния совершил для нас Христос Спаситель Своими страданиями, смертию и воскресением! Как преступник пред Богом, нарушивший завет с Ним своим непослушанием, человек, по праведному определению Божию, подвергся тлению и смерти, изгнан был из рая с заключением врат его, и должен был снисходить в ад, как место тьмы и мрака. Это было великим несчастием для него, и было бы невыносимым, если бы в то же время изречения наказаний не было изречено и благостное обетование о избавлении чрез Семя жены. Правда, смутно представлялось оно и среди иудеев, как избранного народа, – но совершенная тьма покрыла его для язычника, и смерть, естественно, представлялась тяжелою, неведомою разлукою, наказанием, злом, хотя в целях божественного Правосудия, как определение божественное, она была и благодеянием для человечества, проявлением благости Божией, предохранявшей его от совершенного растления греховного и погибели в нем. Сколько сомнений и недоумений порождалось в уме человеческом по вопросу о смерти! Сколько печальных, тяжелых явлений открывалось в истории человеческой! Грустным, печальным представлялся наступавший час ее, но он был неотвратим, и дальнейшее было неизвестно. Никтоже познан есть возвративыйся из ада, говорит Премудрый (Прем.2:1). Но любовь Божия, изрекшая однажды слово о спасении человека, бдела над ним, и в определенное время совершила смерти умерщвление, и теперь мы смело смотрим в глаза смерти и дерзновенно взываем: где ти, смертие, жало? Торжественно поем вместе с церковью: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав». Теперь, при явных обетованиях воскресения своего будущего и вечной жизни, не только спокойны при виде ее, но смерти празднуем умерщвление, ибо Христос – наш Глава – воскрес, и в Своем воскресении положил начало нашему воскресению. Ныне Христос воста от мертвых, начаток умершим бысть, говорит св. апостол. Наша надежда также тверда и всеобща, как тверд и всеобщ факт воскресения Христа, совоскресившего нас и сооживившего нас с Собой, и мы неподобны язычникам, не имевшим упования. Нам любовью Божией открыты все средства, чтобы тленное сделалось нетленным и смертное – бессмертным, даны вся божественные силы, яже к животу и благочестию. Можно ли не радоваться о воскресении Христа-Жизнодавца? Пусть какой-нибудь невер отвергает значение воскресения Христа, отвергает будущее наше восстание, подобно саддукеям, и будущую вечную жизнь, – а пред фактом смерти и он преклоняется со страхом, – это не поколеблет нашей веры, не вырвет из верующего сердца твердого убеждения в будущем воскресении. Сердце верующего потому-то так радостно и бьется при первой вести о воскресшем Христе Спасителе. Оно смотрит на смерть, как только на неизбежный переход от сей жизни в другую будущую жизнь, как на рождение в новую жизнь. Поэтому самые величайшие несчастия сей жизни, глубокие скорби и тяготы верующий несет в полном убеждении, как скоропреходящие и временные; что настанет другая жизнь, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, и отъимется от очию его всякая слеза. Вот почему так радостно ликуем ныне со св. церковью.

Празднуем адово разрушение. Тяжело быть пленником, когда неизвестно время, когда будешь свободен, и победитель самопроизвольно и грубо обращается; тяжело быть в узах темничных, хотя с сознанием, что эти узы не вечны. Но что это за сравнение с тем пленом и с теми узами, в которые заключен был человек грехом своим, с узами ада, освобождение от которых было сверх сил человеческих, – с узами без надежды на свободу? Там человек связан человеком, – здесь человек связан Правосудием божественным. – Ибо что такое ад? – место тьмы и мрака, удаленное от лицезрения Божия, и неизбежно пробуждающее сознание преступности пред Господом. Лучшие из ветхозаветных – праведники называли его не иначе, как только приложением к праотцам (неопределенным выражением). Что могло быть печальнее этого и тяжелее представления о схождении в ад! Но это было неизбежно, как определение Божие, заключившее двери рая.

Любовь божественная, поправшая смерть, положила конец и этому плану и сокрушила вереи вечныя, содержащия связанныя. Сам Христос Спаситель сошел в ад со словом благоволения и вывел узников адовых. С верою в эту победу над адом мы дерзновенно повторяем вместе с апостолом: «где ти, аде, победа»? Победила тебя Спасова смерть. Теперь не страшны для нас узы адовы. А эта уверенность может ли не сопровождаться чувством восторженной радости? И мы празднуем адово разрушение и иного жития вечнаго начало, и имеем величайшие знамения этой победы: вся природа поколебалась в своих основаниях, завеса церковная раздралась, камни рассыпались и мертвые восстали из гробов и явились многим. Нужно ли еще знамений выше этих знамений победы? Нужно ли убеждений сильнее и действительнее этих проявлений божественного могущества? Веруй, христианин, что ты смертию и воскресением освобожден от уз адовых, и двери адовы для тебя отверсты, и празднуй разрушение ада не в квасе ветсе, ни квасе злобы и лукавства, но в безквасии чистоты, истины и святости; ад остается вместилищем только для нераскаянных грешников. Берегитесь, чтобы не уподобиться Иуде, который был свидетелем многих чудес и знамений любви Божией к человеку, и, несмотря на то, сделался предателем Его первосвященникам и книжникам, которые, будучи увлекаемы своими страстями, не познали, отвергли Христа и возвели Его на крест, – мало того, старались затмить славу Его воскресения, подготовить стражей сказать, что, когда они спали, апостолы украли тело своего Учителя. Пусть радование твое будет по духу св. церкви, открывающей святые храмы, и здесь торжественно и радостно воспевающей победные песни воскресения Христова.

Празднуем иного жития вечнаго начало. Смерть попрана, вереи адовы сокрушены, двери рая отверсты – положено начало жизни вечной во Христе и со Христом. Христос воста от мертвых начаток умершим бысть. Можно-ли не радоваться о воскресении Христовом, с которым соединено столько величайших благодеяний, истекающих от любви Божией? Можно-ли не торжествовать духом, когда мы твердо уверены, что для нас настанет вечная жизнь с такими благами, ихже око не виде, ухо не слыша, и на сердце человека не взыдоша. О, братие! Будем радоваться и торжествовать, но радоваться радостью о Дусе Святе, торжествовать духовно, во псалмах, пениях и песнях духовных, во благодати поюще в сердцах наших Господеви победные песни о воскресшем Христе-Спасителе. И воскресший Господь, по нашей вере и упованию, соделает нас наследниками иного жития в Своем вечном царстве.

Аминь.

Христос воскресе!

Семь уже дней вместе со св. церковью мы торжествуем святой праздник, поем и славим воскресение Христово, и, как один день святую седмицу празднуя, радуемся о воскресшем Спасителе мира. А как в конце всякого дела обыкновенно осматривают его, проверяют, думается мне, будет благоприличным, если в конце седмицы взглянем на прошедшие дни и посмотрим, что радовало нас в продолжение их, и согласно ли духу светлой радости провели мы праздник? Радовала нас мысль о празднестве, с которым соединено столько светлых и утешительных надежд, которые оживляют старость, укрепляют мужа, ободряют и питают добрые надежды юности. Как много говорят нам самые, по-видимому, простые слова: «Христос воскресе! Воистину воскресе!» которыми постоянно приветствовала нас св. церковь, и которыми мы сами взаимно приветствуем друг друга! Христос воскрес, – и нас, мертвых прегрешеньями, сооживил с Собой; Христос воскрес, – и с нас снял тяжелое бремя греха; Христос воскрес и нас утвердил в надежде на бессмертие и будущее воскресение из мертвых. Что может быть отраднее и утешительнее сего? Не от этого ли радостного предчувствия бьется наше сердце, трепещет дух наш в ожидании настоящего торжества? Не от того ли с нетерпением, как узники – свободы, ждем мы первых радостных слов св. церкви: «Христос воскресе!». Не от того ли возвышается и объемлется радостным трепетом все наше существо? О! неужели это не сильный и не поучительный внутренний опыт душевного убеждения в св. истине?! Пусть кто хочет, подобно древним саддукеям, относится к сему отрицательно, или, по крайней мере, безразлично представляя будущее состояние: или в форме грубо-чувственной, или в форме уничтожения и совершенного погружения в небытие. Миллионы верующих душ, торжествующих светлое воскресение Христово и радующихся ему, да будут для них всегдашним и сильным укором. Человек создан для жизни, непрестанно чувствует неотразимую потребность в ней, все делает для возможного продолжения ее, – воскресение Христово и отвечает на этот запрос души своим содержанием, и служит сильнейшим обличением заблуждений. И странное явление! Как легко и скоро воспринимаются у нас ходящие теории беспочвенные, переменяющиеся, узкие по содержанию даже в последнее время в лице некоторых жалких представителей мысли и слова, и как они сильно увлекают легкомысленных; а св. истины, неизменные в продолжение целых веков и тысячелетий, утвержденные и опытом истории и авторитетом божественным, запечатленные потоками крови последователей Христовых и истинных сынов св. церкви, как бы мимоходят, – если не отрицаются, то своеобразно перетолковываются, подвергаются суровой критике. Подумайте сами, – какое несообразие и просто нелепость! Единичный ум восстает против ума Божественного, разума великого, одухотворенного благодатью Св. Духа, и притом там, где не приложим опыт обыкновенный, разве внутренно опыт верующий души.

Наша надежда на будущее воскресение находит еще лучший и неотразимый ответ в лице воскресшего Спасителя мира. Как в Адаме все умирают, так и во Христе все оживут, говорит Св. Апостол. Христос воста от мертвых начаток умершим бысть. В лице Христа Спасителя, как Агнца, взявшего на Себя грехи всего мира и вознесшего их на теле Своем на древо, умирало как бы все человечество; восстал Он из мертвых, и оно, по единству с Ним природы (человеческой), получило в Нем возможность к своему воскресению, как в основании и надежде своей. И через Него удовлетворена потребность жизни и утверждена надежда на вечную жизнь. Что может быть отраднее и утешительнее сего?! Пусть толкуют люди маловерующие об этом превратно или отрицательно; они будут слышимы только отрицателями же; а верующий чистосердечно отвратит от них свое лицо и не будет внимать их словам, как бессодержательным.

Эта-та уверенность в нашем будущем воскресении чрез воскресение Иисуса Христа и составляет причину той радости, какою объемлется наше сердце в настоящие дни, к чему и св. церковь приглашает: «сей день, его же сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в он». И эта радость естественна сама по себе, но св. церковь еще более укрепляет и возвышает ее своим полным высочайшей торжественности богослужением.

Теперь обратимся с вопросом к самим себе: это духовное, высокое, радостное чувство, навеянное и ожиданием и самим торжеством, сохранилось ли в своей чистоте во все светлые дни? Не было ли омрачено греховными удовольствиями, не увлекалось ли на пути, ведущие не в храмы Божии для прославления Христа воскресшего, а в места, отвлекавшие от этого св. дома? Пусть каждый разберется в этом, поразмыслит и даст ответ своей совести. Быть может, в храме Божием казалось неудовлетворяющим вкусам пение, не всегда стройное, пасхальных, полных высочайшей поэзии, песней; а в местах удовольствий и весело и удовлетворяется вкус, конечно, чувственный. Любитель стройного пения и знаток его! Приди во храм Божий, сам воспой Господу стройную, восхитительную песнь воскресения, прославь Господа за таланты, данные тебе от Него и употребляй их в благодарное пение Жизнодавцу, и будешь сам удовлетворен и послушающие тебя. Не думаешь ли ты, что этот дар дан тебе только на чувственное развлечение других, на утеху врагу спасения, на угоду страстям и пение мирских песней? – Не обманывай себя этим, не мнению людскому следуй, а призывному голосу св. церкви, взывающей: пойте Богу нашему, пойте… пойте виновного, единого, благословенного отцев Бога и препрославленного. Аминь.

Между священными песнопениями слышали ныне вы, братия, следующую песнь: «да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою, воздеяние руку моею жертва вечерняя». Как родная мать, окружает нас своими заботами св. церковь, – и как бы мы были счастливы, если бы во всем следовали ей, внимали всегда ее внушениям! Подлинно, аще жена забудет отроча свое, еже не помиловати исчадия чрева своего, Аз не забуду тебя, говорит Господь от лица церкви. Что же именно внушает св. церковь этою священною песнею? Она внушает нам молиться о самой молитве, чтобы она была такова, каковою должна быть. «Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою, Господи!». Становясь на молитву, мы выражаем в ней то или другое прошение, как напр., один, сознающий себя грешником, просит и молит Господа о прощении грехов, другой – об удалении несчастий, иной – о увеличении благ земных, радующийся – благодарит; но при этом чаще всего не думает и на самой молитве не просит Господа, чтобы Он внушил ему истинную молитву. Отчего и бывает, что молитва наша не приемлется Господом, и нам нередко кажется тяжелой, утомительной. И тогда в успокоение своей совести изыскиваются оговорки, извинения: то немощностью и слабостью грешной плоти, то другими подставляемыми обстоятельствами. Тогда является нам на помощь св. церковь, и, указывая нам, какова должна быть молитва, внушает нам молить Господа о том, чтобы Он даровал нам дух молитвенный, молитвенное настроение или дух Христов, при котором молитва будет необходимою потребностью духа нашего. Только при этом условии молитва наша будет истинная, крепкая, неутомительная, будет отвечать нашему истинному отношению к Богу, как угодная. А без сего она и тяжела, и утомительна, и безуспешна. Молился фарисей в храме, но так как не имел этого молитвенного духа, то и оказалась его молитва не к оправданию, а к осуждению. Молитвенный дух то же, что внутренний жар, обнимающий все существо наше, совершенно отрешающий от земного и возвышающий над ним, воспламеняющий всею силою любви и надежды на Господа. Это вопль души, всецело обращенной к Богу, вопль сокрушенного и смиренного сердца, в одном Боге ищущего себе помощи, утешения и помилования.

Вот об этом-то молитвенном духе и напоминает нам св. церковь в словах священной песни: «да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою». А без этого, по словам апостола, о чесом помолимся, яко же подобает, не вемы, но сам дух ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными (Рим.8:26).

Прирожденная нам порча и нечистота грешной нашей природы так глубоко лежат в нашем сердце, что имеют влияние на самую молитву, – отнимают от нее настоящий ее характер и делают тяжелою и бесплодною для нас, если еще не оскорбительною для Господа. Не указывает ли на это то, что мы часто тяготимся молитвой, хотя в то же время сознаем, что мы имеем нужду в молитве, и, как грешники, в прощении грехов? Не знак ли это того, что в нас нет духа молитвенного, – дух молитвы удалился от нас, и она не составляет для нас насущной потребности?... О, как усиленно мы должны молиться, чтобы Господь дал нам этот спасительный дух! Как часто нужно повторять молитвенно со св. церковью: «да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою, Господи!». Исполняются на нас слова Христовы: идеже сокровище ваше, ту будет и сердце ваше. Не знак ли это того, что и содержание молитвы избирается часто нами по произволу, отчего она бывает неизменна, груба и, вследствие этого, безжизненна, как молитва фарисейская? – Мы, часто повторяя устами, не прилагаем к сердцу заповеди Спасителя: да будет воля Твоя, якоже на небеси и на земли.

Прислушайтесь в миру ангельскому, который непрестанно взывает, окружая престол Божий: свят, свят, свят Господь Саваоф! исполнь вся земля славы Твоея, и, постоянно взывая, не находит в этом утомления, потому что молитва составляет потребность бытия его. Для него утомиться молиться значит то же, что утомиться дышать. Такою же потребностью должна быть молитва и для нашего духа; такую молитву внушает нам и св. церковь, в то же время давая нам и предостережение от уклонения от нее: «не уклони сердце мое в словеса лукавствия: не пщевати ми вины о гресех», т. е. не придумывать себе извинения, как бы ни восставала против нас грешная плоть.

Если трудно нам следовать примеру ангелов – бестелесных существ, – перенесемся в мир человеческий и обратимся к примеру ангелов во плоти – святых Божиих. Каким глубоким молитвенным духом объемлются их сердца! Какая неотразимая потребность молитвы в их чистых душах! Какая отрешенность от этого грешного мира! Во время молитвы вся мысль их только в Боге и с Богом. Предстоя пред Господом, святый Божий всем своим существом погружен в святую молитву, весь внешний мир для него как бы не существует, и чем больше молится, тем легче, тем сладостнее становится для него молитва, как иго благое и бремя легкое; весь он объят молитвенным жаром; и не дивно, что он во время молитвы отрешается и от земли, возносясь над нею, как, напр., преподобная Мария Египетская, усмотренная преподобным Зосимою во время молитвы поднявшеюся на локоть от земли и стоявшею в воздухе. Таков молитвенный дух святых Божиих, достойный нашего подражания. Да исправится молитва наша пред Тобою, Господи, как молитва святых Божиих! Да несется она из наших сердец, подобно дыму кадильному, от земли к Твоему божественному престолу благодати, и разгорается в них огнем любви к Тебе, Господи, как огнь кадильный. Тогда и воздеяние рук наших, как выражение внутренней горячей молитвы, будет благоугодным возношением к Тебе.

Братия! будем молить Господа, чтобы Он, милосердый, вдохнул в наши сердца этот молитвенный дух, согрел их любовию к Нему и дал нам силу и помощь к истинной и спасительной молитве. Аминь.

Нощь прейде, а день приближися:

отложим убо дела темная, и облечемся во оружие света (Рим.13:12).

С этим наставлением обращался св. апостол Павел к римским христианам. И в том положении, в каком они находились тогда, как только вступившие в ограду св. церкви, такое наставление было для них весьма необходимо и естественно. Как новообращенные из язычества, с которым они свыклись от своего детства, они не могли вдруг отрешиться от привычной для них жизни, скинуть с себя языческую оболочку, обнять всю высоту христианских начал и всецело переменить образ своей жизни. Когда же свет Христов, по определению Промысла Божия, воссиял из тьмы в их сердцах, истина Господня озарила их и благодать божественная осенила, св. апостол и говорит: нощь (т. е. тьма язычества, неверия и безбожия) прейде, а день (т. е. свет Христовой истины) приближися. Если и естественный свет несовместим со тьмой и разгоняет ее, делая все окружающее ясным, открытым, тем более совместима ли нравственно-религиозная тьма со светом Христовым, благодатным, язычество с христианством, и истинный, божественный свет не должен ли разогнать и рассеять тьму лжи и неведения, тьму греха и пороков? Кое причастие правде к беззаконию; или кое общение свету ко теме; кое же согласие Христови с велиаром; или кая часть верну с неверным; или кое сложение церкви Божией со идолы (2Кор.6:14–16). Вступившему в ограду св. церкви, причастившемуся к благодатным дарам, принесенным нам Спасителем, нужно делать и дела, сообразные с его званием, как верующего; потому св. апостол и говорит: отложим дела темная (т. е. греховные) и облечемся во оружие света.

Бр.! мы – христиане с колыбели своей. Св. церковь, как человеколюбивая мать, приняла нас в свои объятия, приобщила к свету истины и сделала причастниками благодати божественной. Нужно ли напоминать нам об этом наставлении апостольском? Не излишне ли повторять его? О, бр., вспоминая его, мы только следуем указаниям св. церкви, часто в нынешние дни проводящей его в своих священных песнях, и таким образом продолжающей дело апостольское. И в самом деле, облеченные в одежду правды, в одежду спасения, храним ли мы ее всегда чистою, не запятнанною грехами? Призванные ко свету св. истины, не ходим ли часто во тьме и сени смертной? Именующие себя верующими и носящие высокое имя христиан, не изменяем ли часто своей вере, своим христианским обязанностям, своим обетам – быть всегда верными; не увлекаемся ли, подобно блудному сыну, на страну далече, на путь погибельный, и не предаемся ли делам темным, греховным, достойным не только глубокого сожаления, но и вечного осуждения? Св. церковь давно уже напоминает нам о нашем уклонении с истинного пути, и приготовляет нас матерински к сему св. Великому посту, как светлому дню для веры нашей и благочестия христианского; она внушила нам и мытарево спасительное смирение с осуждением гордости фарисеев; – приводила в пример и чистосердечное обращение к отцу блудного сына; напоминала и о страшном судном дне и о печальных следствиях греха прародительского; внимали ли мы ее материнским внушениям и искреннему голосу? Явили ли свое сыновнее послушание ее заботам о нас? – О, как тяжело, грустно, скорбно матери смотреть на непослушных, непокорных детей! Как скорбно рвется ее сердце, когда видит, что они отвергают ее добрые советы, не внимают ее убеждениям, бегут из своего дома и из-под крыла материнского, предаются страстям и делам худым и делают непотребная! Как же не горько, не оскорбительно для общей матери нашей, св. церкви, имеющей Главой своей Христа Спасителя, созданной для устроения спасения чад ее, когда видит, что они оставляют ее заветы, отрицают ее внушения, и разбегаются по распутьям грешного мира сего: – увлеченные разными соблазнами, предаются влечению греховной плоти своей и являются послушными врагу спасения – диаволу, который, яко лев рыкая, ищет поглотить всякого, вышедшего из-под крова церкви! Не темная ли, не непроглядная ли ночь облегает нас? Не телесным ли, греховным делам предались мы? И как иначе назвать последнюю пред св. постом, прошлую седмицу, как не темной, бурной, хладной ночью! Каких дел тьмы и лукавства не совершалось в продолжение ее! Каких соблазнов, соединенных с прямым унижением св. церкви, с очевидным попранием ее заветов и внушений, с глубоким оскорблением нравственного христианского чувства, – соблазнов, направленных к изгнанию из сердец последний искры света и истины, не предлагалось в продолжение ее! Тут как бы нарочито все направляется к поруганию святого, к возбуждению страстей, к служению греховной плоти нашей и к угождению диаволу. В эти дни, как будто, мы отрекаемся от самого имени христианского. Не унижение ли это для христианина? Не попрание ли это крови Христовой, которой мы омыты, очищены и освящены в св. таинствах церкви? Пред нами открываются двери нечестия и соблазнов, и когда же? – пред самим постом святым, когда церковь завещала уже некоторое ограничение, – а мы, наперекор ей, как неразумные дети, спешим на эти позорища; пред нами развертывают соблазнительные картины всех видов пороков человеческих, а мы с жадностью бежим взглянуть на них, усладиться ими, и не стыдимся этого унижения, потом вносим эту заразу в свои дома и семьи. Отсюда же видно, что люди заинтересованные стараются удовлетворить этой жажде, оразнообразить эти удовольствия до безразличия предметов удовольствий. И сколько душ похищается диаволом и увлекается в бездну греховную! Сколько душ, которые должны оплакивать свои увлечения и падение горькими слезами! Да, и только слезами глубокой скорби о содеянных грехах, горячей молитвой и строгим самоотвержением могут быть они омыты.

Доколе Ты, Господи, терпиши нам! Доколе щедроты Твои на нас! Не воздаждь нам по грехам нашим и беззакониям нашим! Мы уподобились блудному сыну, удалились от источника благодатного к кладенцам сокрушенным, растратили Твои дары благодати, излитой на нас, своим непослушанием и легкомыслием оскорбили Тебя, Матерь нашу, св. церковь, но продли и еще милость Свою на нас, и по Своей благости даждь нам обратиться к Тебе, как обратился блудный сын в объятия отца.

Бр.! час уже нам от сна (греховного) востати. Отложим дела темная и облечемся во оружие света. Нощь (греховная) прейде, а день спасения, день благоприятный (св. великого поста) приближися.

Каким же образом облечемся мы во оружие света? Этому научает нас Спаситель, когда говорит, что сей род (т. е. дело тьмы) ничем не может быть изгнан, как молитвою и постом. Вот истинные св. средства, при помощи которых мы можем очистится от дел тьмы, освятиться, соделаться причастниками света Христова и таким образом облечься во оружие света. Мы служили врагу Божию и нашему, предаваясь делам тьмы и ходя в нощи нечестия, – начнем служить Господу с полным сознанием, что мы оскорбили, прогневали Его, и достойны наказания, и будем молитвенно испрашивать прощения и благодатной помощи; для этого отрешимся от этого греховного мира, войдем в клеть свою, т. е. внутрь духа нашего, внимательно осмотрим все нечистое с решимостью полного отвержения, и будем взывать вместе со смиренным мытарем: Боже милостив, буди нам, грешным! Мы служили своему чреву, своим дурным пожеланиям, похотям и страстям, предавались невоздержанию до порабощения духа греховной плоти и заглушения природных ему высших стремлений; откажем пожеланиям плоти, соблюдая строгий пост, будем распинать ее со страстьми и похотьми воздержанием, с горячею молитвою ко Господу, да направит нас на путь истины и добра и утвердить нас на нем.

Ныне час уже нам от сна востати. Время пробудиться и выйти из плена страстей, и серьезно подумать, что с нами, куда идем и что ожидает нас. Дух наш обессилен, сердце омрачено греховной тьмой, воля вся увлечена во грех: неужели еще будем оскорблять своими грехами Спасителя, по любви Своей к человеку принесшего Себя в жертву Богу Отцу? Подумаем при сем: что мы приобрели в удалении от Бога и св. церкви? – Что дал нам этот грешный мир со своими похотями, различными низкими увеселениями и увлечениями? – О, бр., пусть на это даст ответ совесть каждого, этот внутренний судия. Мы же должны помнить, что Господь не воздаст нам по грехам нашим, а по Своему бесконечному милосердию и неизреченной любви и после наших тяжких прегрешений, соединенных с противлением Его святой воле, даст нам время для раскаяния и средства к умилостивлению Правосудия. Участь евангельского богача по смерти может быть горькой долей и каждого нераскаянного грешника.

Так, часть нам, всем нам, от сна востати. Последуем завету и благожеланиям св. церкви, отложим дела темныя облечемся во оружие света. Аминь.

В нынешний день напомню вам, братия, другие назидательные слова св. церкви как дополнение к предшествовавшей нашей беседе, необходимое для приступающих к таинству покаяния. Чтобы иметь истинно молитвенный дух и с пользою приступать к св. исповеди, нужно стараться очищать свои души от греховной нечистоты. А об этом напоминает нам молитвенный вопль св. Ефрема Сирина: «ей, Господи, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего»… В этих словах св. церкви предлагается двоякий урок – весьма полезный и спасительный: зреть свои прегрешения и не осуждать брата.

Так, чтобы достигнуть молитвенного настроения духа с отрешением от всего обычного, мирского, и принести истинное покаяние во грехах, необходимо обратиться к самому себе, взглянуть на свою собственную душу, подвергнуть себя исследованию и испытанию, – короче – начать с себя, чтобы иметь правильный взгляд на других. Этому учит нас и Спаситель: «лицемере, изми первее бервно из очесе твоего: и тогда узриши изъяти сучец из очесе брата твоего» (Мф.7:5). Без этого самоиспытания невозможно исправление в жизни; если мы не сознаем своих грехов, то в чем будем каяться? Правда, будет чувствоваться тяжесть на душе, будут чувствоваться даже укоры совести, если не всегда, то в особые минуты, ибо несть человек, иже поживет и не согрешит; но если это не будет выходить из глубины нашего духа, то будет безуспешно. Наша природа настолько слаба и немощна, что нередко влечет нас на грех против нашей воли, конечно, слабой и неустойчивой, и мало-по-малу в нашей душе свивает целое гнездо греховное. Но обращаем ли мы на себя испытующий взор? Стараемся ли познавать свое нравственное состояние, чтобы, познавши его, почувствовать неотложную потребность выйти из него? Если и такой великий подвижник, как св. Ефрем, молит Господа, чтобы Он даровал ему, как милости, зреть его прегрешения, то что сказать нам о себе? Не во сто ли крат сильнее должна быть наша молитва о том ко Господу? Да, без самоиспытания не выберешься из сетей греховных, а только более и более будешь погружаться в пучину страстей. И кто из нас не знает, что есть среди нас не мало людей, для которых нет ни дней спасения и прославления Господа, ни тем более дней покаянных, которых все стремление направлено к тому, чтобы без разбора св. дней и времени покаянного вовлекать других слабых в грехи обманом и разными соблазнительными картинами и представлениями. Не говорим уже о их собственном глубоком падении. При таком нравственном состоянии трудно усмотреть и тени покаянного сердца, а что говорить о самоиспытании! «Господи! даруй нам зрети наши прегрешения», – даруй нам Свою силу и помощь к тому, потому что если бы мы и желали этого, на этом пути стоит враг упорный, давний – наше греховное самолюбие, часто подавляющее наши добрые желания, не допускающее нас до испытания и познания грехов своих и внушающее противное. К нашему горю, мы мало следуем спасительному наставлению Господа: «иже аще хощет душу свою спасти (т. е. избавить ее от испытания), погубит ю; а иже погубит душу свою (испытает ее и познает грехи свои) ради Мене и евангелия, той спасет ю» (Мк.8:35). Да, нет ничего для нас труднее, как самоиспытание и самопознание, – но в то же время нет ничего полезнее и спасительнее. Познавать себя значит открывать все, что кроется в душе нечистого, греховного – попирать свое самолюбие; но эта борьба немалая, для которой нужно облечься во всеоружие Божие; тут против нас восстанут плоть, мир и диавол, восстанет весь ветхий человек, питающий самолюбивую душу нашу. Познать себя значит восстать против этих врагов спасения, изринуть из своей души всю нечистоту греховную, – вступить на истинный путь спасительного покаяния. А это-то и должно быть дорого для нас! Выскажемся яснее: мы старательно заботимся о своей внешней стороне, осматриваем, чтобы не было чего-нибудь неприличного, приравниваем, примериваем все, даже украшаемся, – вообще внимательно относимся ко всему; – после этих забот о внешнем и забот иногда не малых, неужели наша внутренняя сторона – дух наш – образ Божий не стоит того, чтобы позаботиться о его чистоте, о его исправлении и очищении от грехов? Тут невольно припоминаются обличительные слова, сказанные Спасителем фарисеям: «очищаете внешнее сткляницы и блюда, внутрьуду же суть полни хищения и неправды; – внеуду являются красны, внутрьуду же полны костей мертвых и всякия нечистоты» (Мф.23:25:27). И где наше начало жизненное? – В той ли внешней природе, о которой мы так много заботимся, или во внутреннем духе нашем? «Не пецытеся, отвечает нам Господь, душею вашею, что ясте или что пиете, ни телом вашим, во что облечетеся; не душа ли больши есть пищи, и тело одежди. Ищите прежде царствия Божия и правды его» (Мф.6:25:33). Так естественно, и по нашему христианскому сознанию и по внушению слова Божия, главная забота должна быть обращена нами на душу нашу, – забота чрез самопознание об очищении ее от всего, что унижает, очерняет ее и делает недостойною Духа Божия, – а таковы наши грехи. Но нельзя думать об очищении ее, о исправлении, когда не знаешь, что в тебе худого и греховного. Понятно, что необходимо познание себя и рассмотрение своих грехов, а об этом в действительности менее всего и заботимся. И в самом деле, есть не мало людей, которые всю жизнь посвящают на познание всего окружающего, исследуют глубины морские, проникают во внутренности земли и гор, поднимаются в пространства воздушные; – которые дни и ночи проводят над исследованием маловажных вещей, рассматривая какое-нибудь насекомое, травку и т. п., но всего чаще оставляют без внимания существенное – самих себя, не исследуют своей внутренней жизни духа, своих мыслей, чувств и желаний. Так мы часто забываем самих себя, мало обращаем внимания на спасительное дело самоиспытания, отвлекаемые самолюбием в другие области, потому что не дорожим своим спасением. Повторю опять увещание Спасителя: «ищите прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам». О, Господи! даруй нам зрети наши прегрешения, чтобы сознать необходимость и потребность употреблять больше времени на испытание своей совести хотя пред исповедью, когда должны дать отчет о своей жизни видимо пред священником, невидимо же пред Самим Спасителем, нашим Судией, и выслушать приговор осуждения или оправдания! Не нужно забывать, что только «печаль по Бозе покаяние нераскаянно во спасение соделовает». Пусть предносится нам пример Преподобной Марии Египетской и других святых Божиих. Жизнь духа нашего требует непременно того или другого выражения; посему если мало обращаем внимания на самих себя, мало самоиспытываемся, то естественно переносим свою мысль и горькое слово на других, рассматриваем жизнь и мельчайшие уклонения ее, с преувеличением всего и осуждением. Здесь мы забываем прямые запрещения слова Божия: «не судите, да не судими будете, ты кто еси осуждаяй друга» (Иак.4:12). Да и кто дал право осуждать ближних? «Осуждаяй брата своего, осуждает закон: аще закон осуждаеши, неси творец закона, но судия. Един есть законоположник и Судия, могий спасти и погубити» (Иак.4:11). Как было бы полезно помнить, что, осуждая недостатки других, в лице их осуждаем собственные прегрешения, сами обличаем себя самих! А между тем страсть осуждения – разоблачения чужих недостатков и слабостей вошла как бы в привычку и сделалась неотъемлемою принадлежностью беседе, оживлением и украшением их. Да и трудно впрочем обойтись без осуждения. В себя, в свое духовное настроение не вникаем; свои прегрешения не хотим проследить, потому что самолюбие стоит непроходимой стеной; душеспасительного в беседу не вводим, как несоответственного месту и времени; о истинах веры рассуждать не принято; о чем же говорить? мысль и едкое слово естественно переносятся на других (ближних); все в них видится и худо, и неприлично, и недостойно. Да, бр., считал фарисей смиренного мытаря недостойным человеком, но что вышло? он вышел из храма осужденным, а мытарь – оправданным. Да подскажет и собственный опыт каждому, что, не познавши себя, нельзя правильно судить о других; где мерило этого суда? Поэтому-то Спаситель и говорит: ты видишь сучец, иже во оце брата твоего, бревно же, еже есть во оце твоем, не чуеши, лицемере, изми первее бревно их очесе твоего: и тогда узриши изъятии сучец из очесе брата твоего (Мф.7:3:5). Поэтому-то и Св. Ефрем молит Господа, чтобы Он даровал ему помощь не осуждать брата своего; и Св. церковь так часто повторяет этот молитвенный вопль ко Господу с тем, чтобы внушить нам весь вред для нашей души от этого греха, пробудить в нас чувство самопознания, иначе сказать – чувство христианского смирения, и среди тех же молитвенных песнопений дает нам урок: «положи, Господи, хранение устом моим и дверь ограждения о устнах моих». Как печальный плод преступного самолюбия, осуждения других, противозаконного в своем действии, вредно для самих осуждающих, оно закрепляет греховную нечистоту в их сердцах, делает их недоступными для истинного покаяния, закрывает им двери царства Божия. Бр.! Таково ли должно быть кающееся сердце? Не есть ли это знак нашей нераскаянности, нашего нежелания очистить себя св. таинством покаяния? Св. Ангелы радуются о едином грешнике кающемся, а мы находим себе удовольствие в нанесении оскорблений ближнему. Даруй нам, Господи, не осуждати брата нашего! Св. церковь своим строгим заветом о посте, своим полным глубокого умиления богослужением великопостным ввела нас на подвиг самоиспытания и самоуглубления, внушая нам охранять себя от осуждения ближнего и напоминая, что дело суда есть дело Божие и дело церкви в лице ее богопоставленных пастырей. Последуем ее материнскому руководству, вникнем в собственную жизнь, вместо других произнесем должный суд над собою, чтобы чрез служителя алтаря получить от Господа прощение в грехах и неосужденно приступить к святым тайнам Тела и Крови Христовых. Аминь.

Кресту Твоему покланяемся, Владыко.

В продолжении шести дней предлежал пред нами св. и животворящий крест Христов, и св. церковь призывала нас к поклонению ему. А так как в св. церкви все установлено благообразно и по чину, то и св. крест положен был для нашего назидания.

Братия! приняли ли мы те уроки, которые предложены были св. церковью в предлежавшем кресте Христовом? С теми ли чувствами поклонялись ему, какие внушает нам св. церковь? – «Приидите, людие, животворящему древу поклонимся, на немже Христос Царь славы волею руце распростер, вознесе нас на первое блаженство… приидите, вернии, древу поклонимся, имже сподобихомся невидимых враг сокрушати главы, взывала она нам. Да! не без цели ее материнский призыв, не без благого намерения она посвятила поклонению кресту четвертую, срединную неделю в посте.

Идет путник в летний знойный день. Жаркие лучи солнца палят его, отнимают силу; усталость чувствует во всех своих членах. Одно лиственное дерево много бы освежило его, давши ему возможность укрыться от палящих лучей; но его одолевает еще неизбежная жажда и клонит к земле. Не легко, трудно бороться, когда слабеют ноги, весь приходишь в изнеможение. Как бы был он рад, если бы он мог отдохнуть под деревом! Как бы он окреп, освежился, если бы мог утолить томящую его жажду! И вот в этом томительном раздумье он видит впереди и то и другое; одно представление удовлетворения оживляет его, и он бодро, оживленно спешит, утоляет жажду и вдыхает свежий воздух. И что же? Упавшие было силы оживают, бодрость возвращается, и он спокойно, с благодарностью Господу продолжает путь свой. Время поста великого не составляет ли для многих, привыкших к разным удовольствиям в жизни, к удовлетворению своей грешной плоти, того томительного знойного пути, от которого они теряют свою бодрость? – Не есть ли время ее ослабления такое бремя, под которым слабый духом падает как бы под тяжестью какою? Ведь не редко слышится, что пост и тяжел, и скучен, и вреден для здоровья, и вообще невыносим. Да! пакостник плоти, по выражению св. апостола, ангел сатин восстает против поста, возбуждая в нас уныние, томление, недовольство и раздражительность. И все это – следствие нашей греховной слабости, влияние непокорной духу и враждебной ему нашей плоти. И широколиственные деревья – св. храмы разверсты пред нами, есть где укрыться и успокоиться от томящих нас страстей; но привыкшая к противному наша грешная природа не находит здесь себе удовлетворения, продолжая искать его вне ограды церковной – на распутьях грешного мира. Тогда св. церковь в своих материнских заботах о нас, как детях своих, чтобы поддержать нас и укрепить наш дух к продолжению поста, поставляет пред нашими глазами св. крест, как средство самое сильное, как единственный утоляющий и освежающий источник, призывая нас в самой средине постного поприща к поклонению ему. Что может сильнее возбуждать в нас дух бодрости, поддерживать нас в исполнении заповеди св. церкви и управить нас к дальнейшему продолжению поста? Поистине, крест Христов есть тот живительный источник, который так дорог для утомившегося путника.

Что изображается на нем? – Христос распятый с язвами и ранами на пречистом теле Его и точащейся Его животворящей кровью. Сам, невинный и безгрешный, все это Он претерпел за нас, принес Себя в жертву Богу Отцу в умилостивление за наши грехи и оскорбления, причиненные Ему нашей неблагодарностью и непослушанием, пострадал для того, чтобы нас очистить, освятить и примирить с Богом. Так, будучи Царем славы, Он волею руце распростер (на кресте), уничижил Самого Себя, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам, и по виду став яко человек, смирил Себя, быв послушным даже до смерти и смерти крестной (Флп.2:7:8). Вот какой пример и какое побуждение представляет нам св. церковь, чтобы поддержать и ободрить нас в подвигах поста! Если Спаситель наш все претерпел ради нашего спасения и был распят за нас, не тем ли более мы должны ради себя, ради своей духовной пользы взять на себя крест, отвергнуться себя, чтобы следовать по стопам Его? – Не тем ли более мы должны распинать плоть свою со страстьми и похотьми? – Как бы ни казался трудным нам пост, как бы ни представлялись трудными для нашей плоти молитвенные подвиги, мы должны помнить, что нет другого пути ко спасению, как нет иного имени под небесем, о немже подобает спастись, кроме имени Иисуса. Пусть плоть вопиет против нашего духа, выставляет свои препятствия, слабость, уныние, недовольство, при кресте Христовом, как всеоружии божественном, борьба с нею не должна казаться страшною, неодолимою; мы должны быть убеждены, что пострадавший за нас Христос Спаситель не оставит нас Своею божественною силою, осенит нас и поможет в этой борьбе; что все возможем о укрепляющем нас Иисусе; – должны веровать, что только подражанием Христу и исполнением заповеди можем явить себя достойными спасающей благодати Божией и неосужденно во спасение совершить подвиг поста. Трудно идти по безводной и бесплодной пустыне; но для достижения своей предположенной цели путник все переносит, все терпит, услаждая свою горечь тем удовольствием, которого он ожидает, когда дойдет до цели своей. Тем более мы должны подвизаться подвигом поста, воздержания и распинания плоти своей, идти путем креста и самоотвержения, когда знаем, что за этим следуют в воздаяние нам вечные, нескончаемые блага, ихже око не виде, ухо не слыша и на сердце человеческое не взыдоша. Не мы первые на этом пути, и считать его невыносимым, значит идти против самих себя. Этим путем креста, самоотвержения и всецелого послушания шли сонмы святых Божиих, и показали нам пример и возможность: подвигом добрым подвизался, течение совершил, веру сохранил и теперь готовится мне венец правды, говорит св. апостол Павел (2Тим.4:7:8). Да что и дается нам без труда и подвигов? Воздержанием и молитвой святые люди укрощали все нечистые влияния и действия плоти, силою креста отражали все злые наветы диавола и побеждали миродержателей тьмы века сего. Поистине, крест Христов есть верных держава, благочестивых хранитель, верных знамение, бесов отгонитель, страстей умерщвление и плоти пригвождение. Он есть вместе и величайшее и непререкаемое знамение бесконечной любви Божией к нам. После этого что может быть выше и дороже для нас на земле? В нем оправдалось учение Спасителя, что нет больше любви, да кто душу свою положит за други своя (Ин.15:13). А на кресте Спаситель единственно по любви положил душу Свою за нас. Вот какой урок преподает нам св. церковь во св. кресте Христовом! Вот для чего во своих материнских заботах предлагает нам его для поклонения! Призывая нас к спасительному посту, как времени благоприятному для спасения, но тяжелому для нашей грешной плоти, она в то же время старается успокоить нас, ободрить и укрепить нас представлением креста Христова и чрез него напоминанием о страданиях Спасителя. Братия! Следуем ли мы внушениям и заветам св. церкви? Отвечаем ли ее заботам? О жалкое заблуждение! Не мало именующих себя христианами живут не по-христиански, вопреки ее св. заповеди. Блуждая в суете мирской, вне ограды церковной, они нерадят о своих христианских обязанностях, – о кресте Христовом и страданиях Спасителя забывают, пост для них как бы не существует. То же невоздержание, те же мирские и чувственные удовольствия и во время поста, как в другие дни. Они ищут себе удовлетворения не у благодатного источника, а около кладенцов сокрушенных и тленных. Они покланяются только не кресту Христову, а кумирам мирским; не в храм Божий спешат, а в места удовольствий и развлечений чувственных; – они говорят о воздержании, но только не от удовлетворения грешной плоти, а от спасительного поста, завещанного церковью; любят они и пение, только не тех священный песнопений, которые тихо раздаются под сводами св. храмов, а шумного, ласкательного пения искусных певцов, удовлетворяющих их вкусам. Какой самообман! Там, где думают найти себе жизнь, они теряют ее, – где предполагают найти здоровье, – расстраивают, разбивают его; не отсюда ли идут все ненормальности жизненные? Не здесь ли начало различным болезням? Не говорим уже о лишении себя царства Божия. Припомним, что сказал Спаситель: кто захочет душу свою сберечь, тот потеряет ее… какая польза человеку, если он приобретет весь мир, и душе своей повредит (Мк.8:35:36); – потом св. ап. Иаков: не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога? Кто захочет быть другом миру, тот становится врагом Богу (Иак.4:4). О! да убоятся такие гнева Божия, ибо Бог поругаем не бывает; гнев Божий нередко видимо поражает презрителей св. церкви своей в сей жизни; но как будет страшно Его вечное прещение: отъидите от Мене делающие беззаконие, – не вем вас! Достойно внимания особенно то, что все печальные явления в жизни явились тогда, когда ослабело послушание заветам св. церкви, когда открылся видимый разрыв с ней, нередко оскорбительный. Будем внимательны к течениям жизненным, имеющим поучительную сторону. Братия! примем урок св. церкви, предложенный ею в святом кресте, предлежавшем пред нами, и, взирая на него, укрепимся в подвиге поста и молитвы, дабы неосужденно достигнуть, при помощи благодати Божией, поклониться и святому Воскресению Христову. Аминь.

Душе моя, душе моя, возстани, что спиши.

Св. церковь в своих заботах о нашем спасении постоянно в продолжение св. Четыредесятницы обращается к нам со своими поучительными песнопениями, чтобы пробудить нас от греховного состояния и направить на путь истины и правды. Наш долг следовать ее материнским заботам и внушениям для своей же душевной пользы. Среди этих песнопений не однажды слышали мы и сию священную и призывную песнь: «душе моя, душе моя, возстани, что спиши». Как поучительность, так и выражение материнской, нежной заботливости слышится в каждом слове священной песни.

По-видимому, неестественно душе, как существу простому, несложному, духовному приписывать состояние бездеятельности, усыпления, что свойственно нашему телу, которое, утомляясь от трудов, требует отдохновения и сна для подновления сил к дальнейшим трудам. Душа по природе не имеет нужды в этом; ей предлежит деятельность, непрестанное бодрствование, подобно св. ангелам, окружающим престол Божий и непрестанно славословящим Господа и взывающим: «свят, свят Господь Саваоф, полны суть небеса и земля славы Твоея». Но нужно всегда помнить, что природа наша повреждена грехом, и человек от юности своей помышляет на злая. Как вообще жизнь наша идет извнутри – от нашего духа, так и грех начинается в душе – в наших мыслях, чувствах и желаниях, и потом уже пробивается наружу, действуя на наше тело и чрез него выражаясь вовне. Душа наша при таком состоянии, правда, действует, но действует на грех, делает дела темные, доколе не коснется ее луч веры и пробудится сознание греховности. Состояние ее таково же, как состояние путника, идущего среди дикой и бесплодной пустыни, усталого и томимого жаждой, доколе не обретет источника, оживляющего и возобновляющего его силы. Преподобный Андрей Критский называет это состояние в приведенной нами песне состоянием сна, как опытно познавший всю силу греха, действующего в нас и усыпляющего наш дух; почему и взывает: душе моя, душе моя, возстани, что спиши (т. е. сном греховным). А св. апостол Павел говорит даже сильнее о таком состоянии: возстани спяй, и воскресни от мертвых, приравнивая его не только ко сну, но и к смерти. Созданная по образу Божию в правде и преподобии истины, душа наша, по самой природе, должна стремиться к Господу и в Нем искать себе силы жизненной; поэтому жизненность души состоит в уподоблении Богу, в следовании заповедям Христовым и в удалении от всего греховного, что не только усыпляет нас, но делает как бы мертвыми. Отсюда ясно, что составляет сон души нашей – это забвение Бога, отчуждение от жизни в Нем и следование по пути греха. Такое состояние доводит человека до того, что он теряет потребность и чувствительность ко всему святому, спасительному и полезному для духа; он блуждает, как путник в темную ночь, в мире греховном, он весь обращен к нему и в нем одном ищет себе удовлетворения. Не есть ли это сон нашей души? Холодное самолюбие – его единственный руководитель, а высшее начало любви Христовой для него отсутствует. При таком состоянии духа нашего как благовременен и спасителен призыв Св. церкви: «душе моя, душе моя, возстани, что спиши». Опомнись, душа моя, восстань от греховного рабства, в которое впала ты. Познай истину единственную и святую, которая подает свободу нашему духу и сообщает ему жизнь; возлюби Господа, прежде возлюбившего тебя, и иди вслед за Ним. Вот, братия, в чем наша жизнь и в чем сон души нашей. Приложим к себе: к чему мы более стремимся? к тому ли, что Богу угодно, нам спасительно и что составляет жизнь нашего духа, или к тому, что оскорбляет Господа, несмотря на Его бесконечную любовь к нам, ведет к вечной гибели и делает душу нашу бездейственной, вялой, связанной сном греховности? – Когда Спаситель говорил: «ищите прежде царства Божия и правды Его», – не стремимся ли мы больше к миру и к удовольствиям, не думаем ли, подобно евангельскому богачу, о приобретении благ земных с самолюбивым успокоением себя, есть, пить и веселиться? Не в них ли полагаем свою надежду? Когда Спаситель говорит: иже хощет по Мне идти, да отвержется себя и возмет крест свой, – не ищем ли больше развлечений мирских, льстящих греховной плоти, развивающих страсти? Не выдумываем ли мы предлоги, чтобы как-нибудь заглушить голос совести и продолжать идти по путям мира сего? Да! нас здесь не останавливают и св. дни великого поста, и непрестанный голос св. церкви, зовущий к покаянию. И в эти св. дни мы более думаем о жизни по плоти, чем по духу; напрасно св. церковь зовет нас к себе во св. храмы, как чад своих; наш путь направлен не туда, а в те места, где можно развлечься, можно посмотреть своими грешными очами, поласкать слух свой приятным для него пением разных певцов, короче: где не только не пробуждается, но заглушается чувство сознания греховности. А великопостное, умилительное пение и скучно, и утомительно, и очень длинно; мы боимся подвига спасительного, указанного св. церковью и ведущего к благу нашему; но за то готовы на подвиг в угоду плоти, мира и диавола. Отсюда и выходит, что мы не различаем одних дней от других, продолжаем вкушать плоды от запрещенного древа познания добра и зла, – мирские, греховные удовольствия продолжаются и во св. дни также, как и в другие, – места удовольствий не пустеют. Что это, как не сон, даже не смерть души нашей? Св. подвижники проводили всю жизнь в посте и молитве; св. мученики переносили все роды страданий и мучений, чтобы соделаться чистою пшеницею, – а мы не посвящаем делу спасения и столько времени, сколько тратим на самые ничтожные предметы прихоти и удовольствий. Если св. подвижник (Андрей Критский) обращается к себе с такими словами: душе моя, душе моя, возстани, что спиши, – то не тем ли паче нам нужно чаще обращаться к душе своей с таким возбуждением от сна греховного, – нам, обремененным грехами рассеяния, забвения Бога и нерадения о своем спасении? – Увы, такое небрежение и не должно бы считаться свойственным человеку – христианину. А как оно оскорбительно для заботящейся о нас церкви! Что скажет отец или мать, если дети будут оскорблять их? – слезами скорби будут обливаться их сердца. Да и кто не скажет, что это действительно тяжело и горестно? – Перенесите эти мысли на взаимные отношения св. церкви и чад ее – нас, христиан; естественно, ответ получится тот же. И она скорбит, когда видит детей своих, подобно блудному сыну, уклонившихся на сторону далече, и подобно неразумным девам, нерадящим о своем спасении и спящим тогда, когда нужно бодрствовать. Трезвитеся и бодрствуйте, говорит она словами св. апостола, зане супостат ваш диавол, яко лев рыкая ходит, искай кого поглотити (1Пет.5:8). Не случается ли действительно, что ангел смерти поражает нередко тогда, когда совершенно забываем о Боге и предаемся влечению пороков и страстей? О, да убоимся сего, ибо страшно есть еже впасти в руце Бога живаго. Душе моя, душе моя, возстани, что спиши! Конец приближается, и имаши смутитися. В своих заботах о нашем спасении св. церковь предлагает нам и сильнейшее побуждение к восстанию от греховного сна – конец приближается. И что может быть неожиданнее, нечаяннее часа смерти? Когда, при каких условиях настанет этот час, для нас великая тайна. Мы спим сном греховным, а ангел смерти, быть может, уже простирает на нас свой меч, готовый поразить нас. Помогут ли тогда все приобретения земные, принесут ли успокоение все утехи мира, наши друзья и клевреты легкомысленные, подадут ли нам утешение мудрость мирская и легковерие?!... О, братия, спасительно наставление премудрого: «поминай последняя твоя (т. е. смерть и суд), и во веки не согрешиши». Правда, вся суета, вся тщета наших увлечений познается нами тогда, но что выйдет из этого? – Скорбь о потерянном, горечь о настоящем и ужасная печаль о предстоящем возмездии. Тогда самое естественное чувство смущения, и имаши смутитися, от того, что предстаешь пред праведным Судьей неочищенным от грехов. А будущий суд Божий таков, что если праведник едва спасется, то нечестивый и грешный где явится.

Напоминаю вам слова Спасителя: делайте, доколе день есть, егда же приидет нощь, никто же может делати. Братия! двери покаяния еще отверсты нам, время благоприятное продолжается и умилительные великопостные песнопения раздаются в слух наш, воспримем урок св. церкви и восстанем от греховного сна, да пощадит нас Христос Бог наш, и чтобы не услышать нам в час суда Божия грозных слов Судии: отъидите от Мене вси делающие беззаконие, не вем вас! О, какими страшными, решительными покажутся эти слова: не вем вас! Аминь.

Душеполезную совершивше четыредесятиницу, и святую седмицу страсти Твоея просим видети, Человеколюбче (стих. на Господ. возв.).

Обычно в конце всякого дела мы внимательно осматриваемся, так ли все сделано, как предполагалось; нет ли заметных отступлений, вредных для дела; выполнено ли надлежащим образом наше предположение и т. п.; и если находим что-либо несоответствующее и возможность к исправлению, стараемся исправить отступления, пополнить недостатки, чтобы привести сделанное в соответствие с предположением. Вот и мы совершили душеполезную св. четыредесятницу; не надлежит ли и нам оглянуться назад, осмотреться, так ли мы провели ее, как заповедует св. церковь, не допускали ли мы отступлений, не уклонялись ли, или, по крайней мере, не колебались ли на обе плесне, следовали ли цели установления ее, как наиудобнейшего времени раскаяния в грехах и единения со Христом в таинстве причащения? Все такие вопросы теперь естественно должны возрождаться в нас, когда стоим на грани постнического подвига. Этого требует и наше собственное сознание и состояние нашего духа, если мы не мертвые члены св. церкви, потому что необходимо чувствуется или спокойствие и внутреннее удовлетворение при исполнении повеленного, или внутренняя тревога, волнение и чувство страха при неисполнении. Ибо кто из нас не знает, что если здесь на земле воздается за исполнение или неисполнение повелений, тем более праведный Судия воздаст всем должная.

Этого требует наше личное желание себе спасения и сознание достойного вступления во дни поклонения страстям Христовым, как Самому Святому Святых из годичного круга времени. И святую седмицу страсти Твоея просим видети, Человеколюбче, поем вместе в церковью. Нет священнее и достойнее глубочайшего благоговения времени, как св. седмица страстей Христовых, соединенная с воспоминанием страданий и смерти нашего Искупителя за нас, с воспоминанием о бесконечной любви к нам Иисуса Христа – даже до крове, о тяжести наших грехов, для искупления которых потребовалась такая беспримерная жертва. И какие неизреченные плоды явлены нам на кресте! Мы были врагами Господа, кровью воплотившегося Сына Божия примирены и из чад гнева соделались чадами Божиими; мы были мертвы по своим прегрешениям, – смертию и воскресением Его оживлены и воскрешены к новой жизни и соделались новою тварию; мы, как изгнанники, далеки были от Господа и чужды были благодати Его, – жертвою Христовой приближены, возвращены (с растворением) и удостоены неизреченных благодатных даров; мы были недоверчивыми, даже враждебными друг к другу, – любовью и благостью Его примирены между собою, как Его последователи, что и Сам Он выразил в следующих словах: вы потому Мои ученики, что любите друг друга. Так высоки воспоминания, соединенные с наступающей седмицей страстей Христовых, которые Он претерпел за нас и для нас; так спасительны плоды их. Какое нужно благоговение! Какое смирение! Какая чистота сердца, чтобы сколько-нибудь достойно предстоять этому святилищу, сподобиться плодов его, и с истинною радостью достигнуть и поклониться св. Воскресению! Но приготовились ли мы в течение душеспасительной Четыредесятницы? Достойно ли вступаем в это святое святых? За ответом на эти требовательные вопросы обратимся назад и взглянем, так ли мы провели время св. Четыредесятницы.

Св. церковь заповедала нам пост телесный и душевный в смысле воздержания более усиленного, чем в другие дни. И в ее намерении эта заповедь имеет глубокий смысл: пост телесный необходим, как помощь к посту духовному; распиная плоть со страстьми и похотьми, он поднимает и усиливает деятельность нашего духа, который, как образ Божий, свободнее и легче возносится к Богу и становится способным на все полезное, спасительное и сообразное с его существом. Но согласно ли с намерением св. церкви хранили мы святыню поста? Заботились ли мы о укрощении плоти воздержанием и о усилении наших духовных подвигов? Одни не выдумывали ли разных предлогов для успокоения своей совести при нарушении поста, – болезненности, вреда от постной пищи? Другие не относились ли отрицательно к заповеди церковной, как необязательной, ненужной и бесполезной? – Пусть так; но лучше ли, нравственно выше ли они стали во время поста, чем в другое время? Не те же ли грехи и преступления повторялись ими, с присовокуплением еще тяжкого греха – непослушания? А послушание паче (выше) всякой жертвы. И подумайте: так в посте, так и вне поста… Когда же мы оглянемся на себя, когда заглянем в свое внутреннее и усмотрим всю нечистоту его? Когда наступит такое счастливое время, когда бы мы пришли к своему сознанию, решились принести истинное покаяние и очистить себя от разъедающей нечистоты? Что за безразличие во времени, что за небрежение о своем вечном спасении! О угождении мамоне, о своем земном положении мы думаем, быть может, день и ночь, и изыскиваем разные средства не только удобно жить но и выдвинуться вперед, подобно фарисею во храме, возвыситься над другими; но не думаем при этом о том, что мы чрез то унижаем себя пред Богом, ибо всяк возносяйся смирится, смиряяй же себе вознесется, и постепенно идем по опасной наклонности к удалению от Бога, прилагая грехи ко грехам, и этим снова возводя Христа на смерть. Св. церковь заповедала нам учащенное хождение во св. храмы, чтобы здесь под сенью их, как бы в уединении, питать дух свой назидательным чтением и песнопениями, пробуждающими чувство сознания греховности, раскаяния и нужду в помощи божественной. Нет песнопений более умилительных для души, более располагающих к самоосуждению, пробуждающих покаянные чувства, как песнопения великопостные. Сколько указано поучительных примеров благочестивой жизни, жизни о Господе, которым заповедуется следовать, и сколько поражающих примеров жизни греховной вне благодати Божией, от следования которым св. церковь остерегает и отклоняет! Припомните один великий, покаянный канон св. Андрея Критского. Да и весь чин великопостного богослужения имеет свой особый, располагающий к самосознанию, характер. Исполняли ли мы эту заповедь св. церкви, всегда готовой, подобно кокошу, осенять нас своими крылами? Не тщетно ли часто был призывный голос ее? Не чаще ли стопы наши направлялись не к храмам Божиим, посещение которых, быть может, считалось за множеством других дел и потерею времени для наших земных дел и предположений, и слишком отяготительным, а туда, где удовлетворялось чувственное око наше, где получал услаждение грешный слух наш? Так крайне мы раболепствуем нашей греховной природе и не заботимся придти к сознанию, что постоянно увеличиваем грехи, омрачаем свой дух и более и более прогневляем Бога, забывая, что рано или поздно будем за то наказаны. А к нашему несчастию, соблазны сего грешного мира не прекращаются и во св. дни поста и влекут к себе многих; враг же нашего спасения, пользуясь нашею слабостью, содействует, овладевая нами и внушая холодность к святыне и нужду развлечений, и таким образом крепко держит в своих цепях. Но это не послужит к нашему оправданию, потому что, как бы мы не представляли себя слабыми, как бы ни извиняли себя, всякому ищущему добро и желающему себе спасения всегда готова божественная всепобеждающая помощь. Как свободное существо, человек, тем более христианин, может свободно избирать добро или зло; пред ним огонь и вода, живот и смерть, дабы на неже хощет, простирал руку свою, – и Творец не заповеда ни единому же нечестивовати, и не даде ослабы ни единому же согрешати (Сир.15:14–20). И кто бы не назвал безумцем утопающего, если бы он увидел, что тот отталкивает простирающуюся ему на помощь руку! Тем преступнее отрицание помощи Божией, как выражение бесконечной любви, простирающейся к кающемуся грешнику. Св. церковь в дни поста заповедала по-приемуществу делать дела милосердия. И это самое естественное и приличное этому св. времени дело. Кто желает себе спасения, тот исполняет заповеди Божии, а кто исполняет заповеди, тот любит Господа, как сказал Спаситель. Любовь же к Господу тесно связана с любовью к ближним, которая выражается в возможной помощи им. Таким образом дела милосердия являются наглядным плодом нашего следования св. церкви в ее заповеди о посте. И в самом деле, когда мы способнее и расположеннее оказывать милость ближнему, как не тогда, когда сокрушение проникает в наши души, печаль по Бозе наполняет их, когда наши сердца делаются более чистыми, и мы сознаем нужду в молитвенной помощи других?... Когда мы имеем более возможности оказывать помощь, как не тогда, когда мы отказываем себе и имеем излишек для того? Так все премудро располагает и с любовью устрояет св. церковь к нашему спасению. Отвечаем ли мы тому своим послушанием и исполнением заповеди ее? Совесть зазрит, если скажем: «да», потому что и во время поста наша жизнь часто не отличается ничем от другого времени. Наше сердце остается с тою же заразою самолюбия, – все наши желания устремлены к удовлетворению своих прихотей, и нам нужны средства для самих себя. Как вместо храмов мы идем скорее в места увеселений, так и вместо неимущего бедняка, протягивающего со слезами свои руки к нам, мы скорее выделим часть на тех, которые увеселяют и развлекают, соблазняя нас и отвлекая от истинного пути.

Напрасен призыв св. церкви, нам слышнее разные объявления о удовольствиях.

Так св. церковь в продолжении св. поста призывала нас ко спасению, внушая нам воздержание, посещение св. храмов и добродетель милосердия. Пусть совесть каждого подскажет ему, что сделано и много ли сделано для души, – и достойно ли мы вступаем в св. дни страстей Христовых. Со святой церковью мы взывали: «душеполезную совершивше четыредесятницу, и святую седмицу страсти Твоей молим видети, Человеколюбче, еже прославити в ней величия Твоя и неизреченное нас ради смотрение Твое». Час еще не минул; двери любви Божией открыты для нас.

Грешны и преступны мы пред неизреченным милосердием Божиим; но помните, что благоразумный разбойник и на кресте получил спасение и услышал сии всерадостные слова: днесь со Мною будеши в раю. Не будем в отчаянии. Господь принял о оценил труды раба, пришедшего в единонадесятый час. Посвятим же наступающие великие дни страстной седмицы молитвенному сокрушению о грехах своих и прославлению любящего нас Господа; и будем верить, что Он, по милосердию Своему, не отринет наших усердных молитв и нашего сокрушения, и как блудному сыну, простит нам грехи наши и удостоит нас с истинною, св. радостью поклониться святому воскресению Своему. Аминь.

Грядет Господь на вольную страсть ради нашего спасения.

Безмерна божественная любовь к грешному человечеству. Ради его Сын Божий, соделавшись Сыном человеческим, приносит Себя в умилостивительную жертву, в исполнение воли Бога Отца и собственной Своей готовности, от века изреченной на Божественном совете: се иду, еже сотворити волю Твою, Боже! Теперь мы вступаем в самое святилище нашего церковного богослужения, мы грядем к воспоминаниям самым святым, возвышенным, трогательным по своему содержанию, к созерцаниям действий богослужебных самых назидательных, самых великих по своему значению для нас. Но да не будут они благочестивыми только воспоминаниями и созерцаниями, а перенесутся нам в жизнь, в подражание Христу – в послушание воли Божественной, как Сам Христос явил Себя точным исполнителем воли Бога Отца, в усиление св. чувства любви христианской, что безмерно открыл в Себе Христос Спаситель, по одной любви к человеку грядущий принять вольную страсть, смерть и погребение, и с этими св. чувствами последуем за Христом, чтобы явить себя достойными и св. воскресения Христова, с которым соединено столько величайших благ для нас. Страдания Христовы увенчались воистину величайшим событием – Его воскресением; там, где враг человеческий надеялся на попрание дела Христова, силою божественною явлена величайшая победа над ним; там, где кознями диавола приготовлена смерть, последовало разрушение его царства и открылась жизнь и источник жизни; и таким образом ясно солга неправда себе. Св. Апостол Павел так изображает это: Иисус Христос уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам… смирил Себя, быв послушным даже до смерти крестной. Посему и Бог Его превознес и дал Ему имя выше всякого имени… (1Фил.2:7–11).

Имея как бы пред глазами воплощенную любовь в лице Христа Спасителя, грядущего на вольную страсть, как мы должны быть осторожны и предусмотрительны, чтобы не лишиться спасительных плодов Его страданий, чтобы не оказаться подобными тем пяти девам, которые, запоздавши ко встрече жениха, услыхали от него при дверях страшный приговор: не вем вас! Предчувствуя наступление падения своего царства в среде людей, диавол употреблял все меры к предотвращению и направил все усилия к поражению Христа Спасителя. И каким сильным оказалось его влияние! Он нашел себе пособника и орудие в самом св. обществе апостолов Христовых – в лице Иуды. В то время, когда Христос, только что проявивший Свою божественную силу и любовь в воскрешении праведного Лазаря, принимал выражение благодарных чувств от родственников сего последнего, Иуда удаляется и делает договор с первосвященниками и старейшинами Иудейскими: что мне дадите, говорит он им, и я предам Его, и постановили тридесят сребреников – цену раба. Трудно, по-видимому, представить себе такую неблагодарность и такое лукавство со стороны того, кто был постоянным свидетелем беспрестанных благодеяний, кто наравне с другими пользовался доверием и любовью своего божественного Учителя. Но не удивляйтесь этому, а паче остерегайтесь, чтобы не явить себя подобными лукавому Иуде. То, что сказано им на вечери в дому Симона, как слышали ныне из евангельского чтения: к чему гибель сия бысть, не повторяется ли и в наше время сынами века сего? Мария приносит сосуд драгоценного мира, возливает его на главу возлежащего Господа, отирает волосами главы своей, а тут вдруг слышатся слова упрека: к чему такая трата? Можно бы продать сие миро за большую цену и дать нищим. И исходит этот упрек от того, кто в своем сердце положил предать врагам Благодетеля человечества. Видите, как диавол овладевает человеческим сердцем и как сильно укореняются в нем страсти, так что человек, поистине, становится рабом их. Здесь источник тех беззаконий и преступлений, которые из-за этой страсти не мало распространены и среди нас, – оскорбления и обмана ближнего, нарушения прав его, оскорбления добродетели милосердия, унижения нравственного других; не слышится ли иногда, что подаяние ближнему, подаяние на украшение св. храмов считается тратой, а трата на удовлетворение страсти, на разные чувственные удовольствия (даже во св. великий пост) принимается, как дело необходимое? Кому неизвестно попрание четвертой заповеди Божией в угоду страсти любостяжания и в лишение возможности для многих к посещению св. храмов для присутствия на св. вечери Господней! Забыто нами наставление Христово: не можете работать Богу и мамоне (вместе).

Трудно представить себе такой быстрый переворот в народе иерусалимском, а между тем пущенные диаволом стрелы возымели свое действие. С радостью, с торжеством народ встречает Господа и Христа, грядущего на жребяти осли; путь усеян ваиями и ветвями; радостный шум раздается отовсюду; несется приветственный клик: осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних; даже малые дети разделяют радостные чувства старших и приветствуют своими детскими голосами Грядущего, яко царя и победителя. Но что мы слышим чрез пять дней после того (промежуток времени незначительный)? Вместо выражения радости, вместо слов хвалы несутся ужасные, полные вражды и злобы, крики: распни, распни Его! Так сильно действовал диавол чрез своих сынов противления истине! Яко лев рыкая ходил он. И от кого слышатся эти слова вражды и как бы отчаяния? – От того народа, которому благодетельствовал Христос, так что дееписатель, изображая жизнь Спасителя, ограничивается только двумя знаменательными словами: учил и благотворил; – от того народа, который сам был многократно свидетелем совершенных на пользу его чудес, и при торжественной встрече видел в Нем необычайного чудотворца (воскрешение Лазаря в Вифании). Так лукаво поступил с благодетелем неблагодарный народ Иерусалимский! Его поступок невольно вызывает чувство негодования. Но, бр., скажу словами св. Апостола: блюдите, како опасно ходите, не яко же не мудри, но яко же премудри, искупующе время, яко дние его лукави суть. Остерегайтесь, чтобы не явить себя подобными народу иудейскому. Великие и спасительные события воспоминаем мы: страдания, смерть крестную и погребение вольное Спасителя нашего ради нашего спасения; все ли мы и всецело ли отдаемся этим воспоминаниям? Проникаемся ли мы теми высокими и св. чувствами, к которым призывает нас св. церковь своим особенным богослужением? Стараемся ли выйти из-под власти диавола, и с чувствами, полными смирения, самоотвержения и сознания своей виновности пред Господом, спешим ли во св. храмы, чтобы здесь живее и действительнее назидаться и предаться св. воспоминаниям? Жены иерусалимские проливали слезы при виде невинно страждущего Иисуса, падающего под тяжестью креста, – вызываются ли у нас эти слезы раскаяния, сознания, чего стоят наши грехи? – О, бр.! Не та же ли суетная жизнь с ее прихотями, страстями, с желанием угождения плоти повторяется и в эти св. дни? Не тот ли же голос народа иудейского – не голос вражды, а голос небрежения, равнодушия, холодности к спасению и совершившему его слышится и среди нас?

Мы ждем светлых дней св. праздника воскресения Христова, этого величайшего торжества (праздника праздников и торжества торжеств, по выражению св. церкви), с которым соединяются неизреченные утешения для нас, обетование нашего будущего воскресения, вечная жизнь, единение с Господом, с Которым ни смерть не страшна, никакие бедствия сей жизни не имеют своего ужаса; – готовимся к торжеству, в высшей степени духовному. Но что если мы привнесем в него плотское, греховное, если вместо храмов поспешим в место чувственных удовольствий, откроем двери разных греховных увеселений и наслаждений; – если вместо храмов, в которых славиться будет воскресший Христос Спаситель, поспешим туда? – Не уподобимся ли мы народу иудейскому, не пойдем ли по следам его? – По слову апостола, всякий грех распинает Христа, – а в нашем омрачении святости высокого духовного торжества явно будет пренебрежение к виновнику духовного торжества, презрение тех св. утешений, которые соединяются с ним. Не будет ли это подобием воплю народа иерусалимского: возьми, распни Его! Это будет нашим служением врагу нашего спасения, его торжеством над нашими грешными душами. А какое общение свету со тьмой, Христу с велиаром, истине с ложью, говорит св. апостол?!

К достижению своей цели диавол расширяет свою область действования. Кроме первосвященников и старейшин иудейских, этих всегдашних врагов Христовых, наблюдавших и надзиравших за Ним и нередко искушавших Его своими лукавыми вопросами, являются слугами и орудием диавола чувственный Ирод и человекоугодливый Пилат. Тот и другой лишь содействуют унижению Спасителя. Первый домогается от Него чудотворения и неудовлетворенный подвергает осмеянию, – второй, признавая невинным и объявляя об этом в слух народа, в угоду ему предает Его, умывая руки.

Так высоко смирение Спасителя, велико унижение Его и ужасны страдания за нас. Но не являемся ли и мы иногда подобными Ироду, святое, духовное низводя на степень чувственного, плотского? – Не бываем ли подобны Пилату, из-за угождения людям принижая святыню? – Не умываем ли руки при унижении святой истины и искажении ее сынами века сего? О, как часто в жизни и деятельности своей мы делаемся подобными распинателям Христа! О, как нужно быть осторожными и осмотрительными, чтобы не остаться в таком горьком состоянии и не подвергнуться опасности быть в числе отверженных! Блюдите, бр., како опасно ходите! Обращайтесь чаще и усерднее с молитвою к любящему нас бесконечно Христу Спасителю, да Сам Он, грядый на вольную страсть, и не хотяй смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему, Своею всесильною помощью направляет нас на путь истинный, утвердит нас и научит нас взывать к Нему вместе с благоразумным разбойником: помяни нас, Господи, егда приидеши во царствии Твоем. Аминь.

О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою. (Ин.13:35).

Такой поучительный завет дал Иисус Христос Своим апостолам в Своей прощальной речи, тотчас по совершении тайной вечери. Приступая к совершению этой вечери в таинстве причащения, нахожу благовременным напомнить вам, братия, эти священные божественные слова небесного Учителя. Любовь в истинном ее смысле есть отличительное свойство христианина. Нет выше и священнее этого чувства, – нет его достолюбезнее и боголюбезнее. Оно всего точнее соединяет нас с Господом, приближая нас к Нему. Можно сказать, что христианин дотоле достойно носит свое высокое звание, доколе он во Христе любит своего ближнего. Поэтому св. Апостол и называет любовь союзом совершенств, – это значит, что в ней получают свою силу и жизненность все христианские добродетели, в ней они объединяются в одно цельное, нераздельное, и из нее вытекают со своим спасительным значением, как из чистого источника, так что если нет любви, то все другие добродетели не имеют своей цены. Аще имам всю веру, говорит св. Апостол, яко и горы преставляти (переставлять с одного места на другое), любве же не имам, никая польза ми есть (1Кор.13:2:3). Так, если вера самая, чтобы была деятельною и живою, должна быть сопровождаема любовью, то, руководясь ей, мы не только являемся выполнителями заповеди Божией, – мы делаемся подражателями Самому Господу, Который есть любовь; – мы последуем стопам Спасителя, Иже грехи наша Сам вознесе на теле Своем на древо, да от грех избывше, правдою поживем (1Пет.2:21:24), –Спасителя, Который из любви к нам принял плоть человеческую, смирил Себе, послушлив был даже до смерти, смерти же крестныя (Флп.2:8) для нашего спасения. Почему и дал нам заповедь, чтобы мы Его любили, так как Он первее возлюбил нас. – Если любовь естественная сближает людей до возможной степени, то что сказать о том чувстве любви, которое освящено Самим Господом и окрыляет Его божественною благодатью? Предстоя при совершении величайшего таинства Тела и Крови Христовой, в котором по-приемуществу выразилась любовь божественная ко всем людям, как в истинной жертве за них, соединимся мысленно со всеми ближними этой чистой и святой любовью, и тем покажем, что и мы, подобно св. апостолам, имеем дерзновение именоваться учениками, т. е. последователями Христовыми.

Св. Апостолы, верные завету своего Учителя и Господа, на деле выразили свою любовь к ближним тем, что, по повелению Его, пронесли слово Его от конец до конец вселенныя, истину евангельскую проповедали всюду, содействуя таким образом чрез обращение ко Христу благу и спасению ближних, и в конце эту готовность запечатлели мученическою смертью. Последуем им и мы в готовности принести благо ближнему и выразим свою любовь добрым делом, помня, что христианская любовь тогда только и жива и деятельна, когда выражается не словом или языком, но делом и истиною (1Ин.3:18). И слово Божие, как на непременное и очевидное проявление ее в жизни, указывает на добродетель милосердия: любы долготерпит, любы милосердствует, любы не завидит…, не ищет своих си (1Кор.13:4:5). А Спаситель прямо и положительно призывает к этой добродетели, указывая и на побуждение к ней: будьте милосерды, якоже Отец ваш небесный милосерд есть.

Ныне, соединившись с вами в настоящей молитве ко Господу и пред нетленными мощами Преподобного Отца нашего Саввы, которого вся жизнь была выражением любви к Богу и ближним, и вознося св. жертву к Господу за всех, я пользуюсь настоящим вашим собранием и от лица церкви приглашаю вас явить деятельно любовь вашу в оказании пособия нашим собратьям, живущим в г. Верном и окрестностях его и в недавнее время пострадавшим от ужасного землетрясения. Всякое несчастье тяжело, пробуждает чувство скорби и вызывает слезы сожаления; всякое несчастье требует утешения и помощи; но несчастье, постигшее жителей г. Верного, выходит из ряда обыкновенных. Трудно со стороны представить себе всю горечь того положения, в котором оказались неожиданно эти страдальцы. Но уже то говорит о степени их бедствия и вызывает особенное сочувствие к ним, что не неосторожность, не небрежность, не злоба людская, как нередко бывает в других случаях, были причиною их бедствия, – не единичные лица или семейства пострадали, а целая почти область.

Представьте себе их положение: земля колеблется; слышатся ужасные подземные удары, как раскаты грома; почва рвется провалами; падают жилища и св. храмы и обращаются в развалины; смерть грозит ежеминутно; имущество и все необходимое для жизни уничтожается в этих развалинах, сделавшихся вместе и могилою для многих; – представьте слезы и вопли отцов и матерей и плач детей; и все это продолжается не день и два, а несколько дней сряду. Какое ужасное вызывающее бедствие! И можно ли остаться равнодушными к положению этих несчастных, оставшихся без куска хлеба и крова и при таком нравственном страдании от постоянного страха смерти! Вот к каким несчастным я призываю нас на помощь. Будьте милостивы и милосерды! Утешьте их своею любовью. Уделите им возможную лепту и тем покажите пред лицом церкви и Господа, что вы, как истинные ученики и последователи Христа, имате любовь к ним. Как служитель св. церкви, напомню вам, что каждая лепта, поданная вами на помощь несчастным по любви к ним, будет для вас источником благости Божией и Божия благословения, ибо даяй нищему взаим дает Господеви, – только пусть каждый уделяет по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением: ибо доброхотно дающаго любит Бог (2Кор.9:7). Бедная евангельская вдова положила на храм самую малую монету, для других представлявшуюся ничтожным приношением, – но так как она положила по усердию, из любви к дому Божию, то ее приношение и было принято Господом. Примет Господь и малую лепту, приносимую на помощь несчастному и примет с любовью, как приносимую Ему Самому. Он Сам сказал: понеже сотвористе единому сих меньших, Мне сотвористе (Мф.25:40), и показал нам в Себе образец благотворительности во время земной жизни Своей, как говорит св. Апостол, что Он ходил и благотворил. Да будет же для нас побуждением к тому, с одной стороны, уверение слова Божия, что рука дающаго не оскудевает, с другой, то утешение, которое соединяется с милостыней в будущей жизни – блажени милостивии, яко тии помилованы будут. А св. церковь со своей стороны всегда молится и будет молиться о благотворителях и просит у Господа небесного благословения им. Аминь.

Саввино-Сторожевский монастырь. 12 июн. 1887 г.

Поминайте наставники ваша, иже глаголаша вам слово Божие: ихже взирающе на скончание жительства, подражайте вере их. (Евр.13:7).

Прославляемый нами днесь и воспеваемый преподобный отец наш Сергий вполне достоин как нашего воспоминания, так и подражания.

Преподобне отче Савво! благослови и помоги нам, по возможности, достойно почтить память твоего великого учителя и ближайшего руководителя, преподобного Сергия. От юности ты пришел в его обитель, чтобы научиться молитвенным подвигам, бдению и пощению, под его отеческим руководством постепенно возрастал и укреплялся в них и достиг в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова, и теперь вместе с ним на небесах присно ликуеши и о нас грешных Господа умоляеши. Истинный подражатель своего великого учителя, ты явил себя достойным учеником его. Благослови нас, великий ученик великого учителя! Святая жизнь преподобного отца нашего Сергия весьма поучительна и заключает в себе много назидательных для нас уроков. Как избранный от чрева матернего сосуд благодати Божией, преподобный Сергий с юности начал проявлять в себе дивные дела Божии и распинать плоть свою со страстьми и похотьми. Трудные и невыносимые для других подвиги уединения и воздержания выполнялись им, как иго благое и бремя легкое. Еще в детстве он явил себя строгим поборником и исполнителем заповеди о посте в среду и пяток; еще с юности он начал покорять свою волю в волю Божию, и любовь божественная была явлена ему в раскрытии его смысла и разума к пониманию самых высоких истин св. веры и правил нравственных. После сего, лишь только укрепляется в своих силах, ради Господа оставляет дом своих родителей и идет в дремучие леса, чтобы там в уединении отдаться в полноте желанию молитвенных подвигов и трудов. Трудно положить начало предпринятым подвигам, но сила воли, всецело отданной в покорение воле Божией, внимательной к голосу совести и водительству слова Божия, и сила благодати Божией, сопутствующей и укрепляющей, препобедили эти трудности, с подчинением плоти открыли и подняли его дух, и дивный отшельник явился дивным подвижником и угодником Божиим. За его совершенную любовь ко Господу, за его всецелую преданность воле Божией и глубокое смирение милосердый Господь благословил его дело, дремучие, и непроходимые дебри, ни человеческими руками не возделанные, ни следами человеческими не ознаменованные, принимают благоустроенный вид, привлекают к себе пустыннолюбцев, жаждущих молитвенных, уединенных подвигов, и желающих назидаться примером и подвигами основателя, – пустыннолюбцев, в числе которых и ты, наш молитвенник и покровитель, был одним из первых его учеников и последователей. Так, непроходимое место, по Божию благословению, делается обителью св. Троицы и оглашается пением псалмов и священных песней; совершилось то, что предсказано было некогда пророком: созиждутся пустыни твоя вечныя и будут основания твоя вечная родом родов: и прозовешися здатель оград, и стези твоя посреди упокоиши (Ис.58:12). Конечно, трудное житие в начале приходилось проводить в этом уединении; не довольство и спокойствие виделись впереди, но труды, подвиги и недостатки. Но всесильный и милосердный промысл бдел над избранниками, помогал им и охранял их и избранное место. И чем более представлялось трудностей, тем пламеннее была молитва преподобного основателя обители, – тем сильнее и сильнее, среди подвигов и борьбы со страстями и нападениями диавола, укреплялись дух и окрылялась надежда на милосердие Божие к его обители. – И действительно, Господь близь был призывающим Его, и внимал молитвам Своего избранника, утешая его во время бедствий Своими милостями и ободряя к дальнейшим подвигам и трудам на пользу обители. И она, по молитвам своего основателя, постепенно устроялась и восходила от славы в славу, прославившись, наконец, явлением нетленных и чудотворных мощей своего основателя, преподобного Сергия, источавших и источающих чудеса благодати всем, прибегающим к ним с верою, и привлекающих к себе верных сынов св. церкви на поклонение. Поистине, верно и всякого приятия достойно слово Божие, которое говорит: прославляющия мя прославлю. И Господь прославил Своего угодника за его глубокое смирение, по которому он, возносясь на высоту добродетелей, считал себя слугой всех, по слову Спасителя, являя в себе пример трудолюбия и подвижнического жития, по которому он, подобно св. апостолу, всегда исповедовал себя первым из грешников, переносил терпеливо самые оскорбления, какие иногда приводилось выслушивать от некоторых из братий; по этому смирению он считал себя недостойным принятия священного сана, решившись на это только по усиленной просьбе братии и настоянию Святителя Христова Алексия. А какой высокий образец беспримерной нестяжательности являл он в себе! Какою всесовершенною любовью к ближним было исполнено его сердце, по которой он не щадил себя ради блага и спасения их, и готов был сам отдаться в руце Божии, лишь бы это послужило на пользу им! Поэтому-то и богоугодно было житие его и низводило благость и благословение Божие на обитель и живущих в ней. И не только немощные и сильные земли приходили в обитель его просить от него благословения, советов, чудесных исцелений и побед на врагов земли русской (Дмитрий Донской), но и Царица небесная, св. апостолами сопровождаемая, нисходила в его святое уединение, чтобы утвердить в его пустыни благословение неба, которое в последствии времени враждебные силы мира, при всем видимом их могуществе, тщетно покушались разрушить (слова пресв. Филарета), и чтобы видимо явить знамение обетования Своего покрова над обителью.

Так, поистине, на преподобном Сергии исполнились слова Господа нашего: иже хощет по Мне ити, да отвержется себе и возмет крест свой и по Мне грядет (Мк.8:34) – и слова св. апостола: кто ны разлучит от любве Божия? ни смерть, ни живот, ни ангели, ни начала, ниже силы, ни настоящая, ни грядущая, ни высота, ни глубина, ни ина тварь кая возможет разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисусе, Господе нашем (Рим.8:35,38:39). Взявши на себя крест строгого последования по стопам Господа, презирая все опасности, какие встречал от диавола; все трудности, какие представлялись со стороны греховной плоти; все оскорбления, какие делались людьми, преданными грешному миру сему, и все это побеждая верою. Взявши на себя труд уединенного подвижнического жития, с полнотою любви своей к Господу, он не озирался вспять, подобно жене Лотовой, а подвигом добрым подвизался, течение скончал, веру соблюл, почему и удостоился вечного, нетленного венца и нескончаемой славы во царствии Божием. И вот это-то смирение, эти-то подвиги вознесли его превыше сего тленного мира, и служат к славе его не только на небе, но и на земле. Поэтому премудрый и говорит: память праведнаго с похвалами, и благословение Господне на главе его. Благословенный и прославленный Богом, как мы видим, чтится и прославляется людьми, о чем говорят тысячи верующих, которые ради поклонения священным останкам преподобного и для молитв пред его ракою, идут из далеких мест, не взирая ни на трудности, ни на дальность пути, ни на старость, ни на молодость. Да и как не чтить память того, кто прославлен Богом! Того, кто, по силе обитающей в нем благодати божественной, источает разнообразные знамения ее на благо притекающим к нему с верою, подавая исцеления от разных болезней, проливая утешения в скорбящие сердца, преподавая разные предсказания и в предостережение, или в назидание? Того, кто являл видимую помощь в общественных бедствиях, был защитником от врагов, кто, живя на земле, духом жил выше сего мира, в среде небожителей, и всегда был и есть сильный молитвенник и ходатай пред Богом!

Братия! Поминайте наставники ваша, иже глаголаша вам слово Божие, их же взирающее на скончание жительства, подражайте вере их. Высшее и достойное выражение нашего почтения ко святым – это подражание их жизни и внимательное отношение к оставленным ими заветам и урокам. А преподобный отец наш Сергий оставил в своей подвижнической жизни много назидательных уроков. И мирские, и иноки найдут себе соответственные наставления. Твердая вера в Господа с надеждою на Его всесильную помощь, неуклонная любовь, по которой он ради Господа и Его царства презрел все блага мира сего, глубокое смирение и беспрекословное следование воле Божией, его подвижнические труды, бдения всенощные и пламенные молитвы ко Господу, его всегдашняя любовь к ближнему, примерное воздержание и всецелое послушание уставам и заповедям св. церкви, – вот те священные уроки и наставления, которые, как драгоценное наследие, остаются нам в наше назидание и во спасение от св. угодника Божия, и, следуя которым, мы можем воздавать должную и достойную честь ему.

Следуя наставлению св. апостола, будем, взирая на скончание жительства преподобного Сергия, подражать вере и другим добродетелям его, и таким образом, с одной стороны, воздавать достойную честь ему, с другой, – устроять в назидание свою жизнь. Преподобне отче Савво! Как достойный ученик твоего достойного учителя, будь нашим помощником в наших желаниях, по-возможности, приближаться в жизни к примеру его во спасение наше! – Аминь.

5 Июл. 1887 г.

Праведник, яко финикс, процветет, и яко кедр, иже в Ливане, умножится.

В церкви христианской всегда были люди, которые в своих стремлениях к единению с Богом, для большего удобства, уходили от общества в уединение, чтобы здесь беспрепятственно и всецело предаться молитвенным подвигам и удовлетворить своему желанию. Или дикая, безлюдная пустыня, или густой, непроходимый лес были избираемы человеком Божиим, как самое удобное для того место. Не слышит он голоса человеческого, не видит соблазнов мирских, – разве зверь нарушит временем его тихое уединение. Все его мысли, все чувства, все желания обращены горе – ко Господу. Здесь он или искапывает себе пещеру, или устрояет маленькую келью в этой тиши, и начинает с верою в Господа и надеждою на Его всеблагую помощь свои молитвенные бдения, подвиги и труды. Тихая, благодарная к Господу молитва льется из его чистого сердца, и трогательные, умилительные звуки его песнопений несутся по девственному уединению. Нет у него мысли о мирском, житейском, что отвлекало бы его дух от его стремления. Его маленькая келья кажется ему раем на земле. Нет у него ни светильника, нет ни ложа для отдохновения; но его сердце озаряется высшим духовным светом, его всегдашний светильник, драгоценнейший злата и сребра, словеса Божии, которых дух его всегда жаждет, как елень – источника; его ложе – сырая земля с камнем во главе. Он совершенный выразитель завета Христова: не пецытеся душею вашею, что ясте и что пиете, ни телом вашим, во что облечетеся; не душа ли больше есть пищи и тело одежди; ищите прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам (Мф.6:25:33). Он весь в молитве и подвигах богоугождения Господу; драгоценное и спасительное имя Иисуса не сходит с его уст; сердце его исполнено горячей, пламенной любви к Богу, готовой на все самопожертвования; он добровольно принимает крест, отвергается себя, чтобы беспрепятственно следовать за Христом. Но постоянно очищающееся огнем пламенной молитвы и любви ко Господу, сердце горит тем же пламенем любви и к ближним; он оставил грешный мир с его страстьми и похотьми; распинает свою плоть молитвенными бдениями и подвигами; – он удалился от людей, но удалился телесно, будучи всегда с ними духом, вознося о них свои молитвы. В своей тесной келье, при тусклом свете с треском горящей лучины, возносится с слезными воздыханиями и с глубочайшею благоговейностью его св. молитва к престолу Божию о ближних; и это совершенная истина: чем чище от страстей и греховных вожделений человеческое сердце, тем оно шире любовью, глубже и горячее. Если где, то именно в таких сердцах исполняется заповедь Христова о любви к ближним.

Спаситель сказал: не может град укрытися верху горы стоя; – тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашего, Иже на небесех (Мф.5:14:16); и этот неведомый миру, убегающий славы мирской, человек Божий, как светильник, для славы Божией и пользы ближних, по воле Божией становится на свещнице, чтобы его добрым примером и другие поучались прославлять Господа. И вот его молитвенные подвиги открываются другим, его вдохновенные псалмопения разносятся и влекут к нему подражателей, а он, по слову пророка, яко финикс, процветает. Около него и под его непосредственное руководство ютятся ищущие подвигов, уединения и раскидывается несколько таких же телесных келий, как и его; и любовь и единодушие объединяют их и Господь обитает среди них.

Теперь открывается потребность, чтобы едиными устами и единым сердцем славить Господа в общем молитвенном месте; и тогда под секирами боголюбцев и подвиголюбцев падают деревья, и при помощи Божией устрояется св. храм во славу Господа. В этой маленькой церкви на первый раз поражает ужасная бедность и скудость, но за то она богата глубокою любовью ко Господу подвижников, их благоговейным, из глубины чистых сердец выходящим псалмопением и служением; богата глубокими слезными воздыханиями молитвенников как бы надземного мира; при тускло горящей лучине сердца их светлее естественного света. И таким образом св. обитель подвижников растет на молитвенных воздыханиях и слезах их, яко финикс, процветает и яко кедр, иже в Ливане, умножается во славу Божию и в поучение ближним.

Таким же образом и при таких же условиях устроялась и сия св. обитель преподобного Саввы. Св. икону Богоматери, свои молитвенные подвиги и труды положил он в основание ее. Присланный князем Звенигородским Юрием Дмитриевичем, преподобный Савва оставляет мирную обитель Сергиеву и, видя в этом волю Божию, подобно Аврааму, идет в область, неизвестную ему. Обходя места кругом города, Савва останавливается на совершенно уединенной, покрытой величественным лесом горе (Сторожевской). Малая тесная келия служит первоначальным местом его подвигов, бдений и трудов, как бы малым семенем, брошенным им с благословения Божия с надеждою на помощь и заступление Матери Божией, покрову Которой он поручил свое дело. И это-то семя постепенно росло, осеняемое его молитвами и слезами; и обитель его расцветала, украшалась и далеко стала известна. И стекались сюда иноки, ища духовного руководства, под сень устроенного трудами его храма Богоматери и опытное водительство его, стекались, чтобы научиться духом ходить и похоти плотския не совершать (Гал.5:16). Всех приходящих любезно приемля, преподобный Савва согревал сердца их божественною любовью; но бодрствуя над другими, он постоянно бодрствовал и над собою. Таким образом и сия св. обитель постепенно росла по молитвам своего основателя и под осенением благодати Божией процветая, яко финикс, и совне – своим благосостоянием и благоустройством и внутри – добродетелями и благочинием, и умножаясь, яко кедр, иже в Ливане.

Бр.! При посещении св. обителей, какой прекрасный и поучительный пример жизни могут выносить и люди мирские! Как многому могут научиться в них не только в нравственной жизни, но и в делах внешнего благоустройства и порядка! Пусть научатся они полагать в основание своих дел то же, что полагали иноки. Сии всякое дело начинали молитвою и призыванием благословения Божия. Они трудились в поте лица, в глубоком терпении, с твердою надеждою на помощь Божию; крепко держались наставления св. апостола: трудивыйся да яст; удаляли от себя праздность, как величайшее зло, как мать всех пороков; хранили строгое воздержание, и Господь благословлял дело рук их, и все у них спорилось, росло, цвело и умножалось.

Таков пример благоустроения и порядка – пример молитвы, терпения, трудолюбия, воздержания и послушания младших старшим – подают нам св. обители. Помните всегда слова Пророка Давида: аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии; аще не Господь хранит град, всуе трудится стрегий. Но так ли бывает у нас?! Обращаем ли свое внимание на эти добрые примеры и берем ли их себе в руководство?! Не служат ли напротив нередко наше иночество, наши св. обители предметом глумлений, насмешек, пересудов? Но здесь невольно напоминается древняя поговорка, приведенная однажды Спасителем: врачу! исцелися сам; дозволяя недобрые суждения, мы произносим сами себе приговор и уподобляемся тому лукавому и ленивому рабу, которого осудил Иисус Христос. От того и происходит, что вместо терпения в труде чаще всего слышится ропот на Бога; – вместо слов молитвенных – слова праздные, часто непотребные; – вместо трудолюбия – праздность, разорительная страсть к разным чувственным, грубым удовольствиям и часто к расходам не по средствам; – вместо воздержания – крайняя невоздержанность, доходящая до грубых пороков. Таким образом падает жизнь нравственная, с ней расстраивается и внутренняя сторона жизненная; нищета одолевает простяков, – бедность и расстройство имущественные заходят и в дома богатых. Да памятует всякий наставление св. апостола, что благочестие на все полезно есть; снискание велие благочестие с довольством (1Тим.6:6). А этому-то и учат св. обители. В них почитается величайшим преступлением сказать слово ропота тогда, когда кругом скудно и когда не знали сегодня, будет ли нужное завтра; в них употребляется, согласно с волей Божией, тогда, когда есть довольство, для напитания нищих, призрения странников, убогих и т. п.

Господу угодно осенить нашу св. Русь многими обителями в наше поучение и прославить многих основателей, как и преподобного Савву в сей св. обители; кроме обновления духовного, которое неотразимо действует под сению их, не чуждайтесь и уроков нравственного христианского взгляда на жизнь и правильного благоустроения ее. Аминь.

17 июл. 1888 г.

Хранит Господь вся кости их (праведников) (Пс.33:21).

Какую глубокую истину и какое утешительное обетование в этих кратких словах выражает св. пророк Давид! Сам собою рождается вопрос: для чего благоугодно Господу являть пред нами такое дивное и продолжительное чудо? Для славы Его Самого, но Он не имеет нужды в славе, вечноблаженный и вечнодовольный, Сам дающий живот и дыхание и вся (Деян.17:25). Поэтому св. пророк и ищет удовлетворения в Нем одном: аз же правдою явлюся лицу Твоему, насыщуся, внегда явитимися славе Твоей (Пс.16:15). Для славы праведников, но, наслаждаясь вечной славой Божественной, они естественно не нуждаются в прославлении от людей; да что в славе земной тем, которые украшены венцами славы небесной, вечно неизменной? Бр! для нашего назидания Господь являет чудо нетления св. мощей, для утверждения нас в вере и подвигах благочестия, дабы мы, взирая на эти знамения Божия промышления о нас, старались подражать им, укрепляя чрез то веру в Господа, и силою благодати Божией и по молитвенному ходатайству за нас святых Божиих восходили от силы в силу, от славы в славу в вере и добродетели.

В нынешний день духовного торжества обретения св. мощей преподобного отца нашего Саввы в храме сем, посвященном его имени, всего ближе дать ответ от лица св. церкви. Не буду говорить о почитании св. мощей, это понятно каждому верующему, а скажу о том, о чем напоминают и свидетельствуют нам св. мощи угодников Божиих.

1). Св. мощи напоминают нам и служат непререкаемым свидетельством любви Божией к нам. И в самом деле, что, как не любовь Божественная, является нам в этих великих знамениях нетления среди общего тления, открывается нам из этих назидательнейших и поразительных уроков веры и добродетели? Так, многоразлична премудрость Божия и разнообразны пути, которыми Господу благоугодно вести нас ко спасению. Явивши Свою бесконечную любовь к человеку во время Своей земной жизни – в непрестанных благодеяниях при огорчениях от людей, при той бедности, при которой не имел где главу приклонити, Он простер Свою любовь до ужасных страданий на кресте, указывая тем необходимый путь восхождения в добродетели Своим верующим. Но Бог Его превознесе; – совершивши крестными страданиями дело спасения нашего, Он, по предсказанному св. пророком: не оставиши души моея во аде, ниже даси преподобному Твоему видети истления, (Деян.2:27), силою божества Своего воскрес из мертвых, совоскресив с Собою и нас, сущих мертвых прегрешенми (Еф.2:5), и в Своем вознесении спосадив на небесных. И в нетлении св. мощей угодников Своих, по любви к нам, Он являет нам постоянное знамение этого, как назидательный урок и напоминание, насколько возвышена природа человеческая, как и нам нужно дорожить этими знамениями любви Божественной. После этого очевидно, как должны быть достопоклоняемы св. мощи угодников Божиих и как благоговейно почитаемы нами! К этому располагают нас и те бесчисленные чудеса, которые совершаются для пользы и спасения нашего чрез св. мощи. А каждое чудо есть проявление любви Божией к нам.

2). Св. мощи напоминают нам о победоносной силе благодати Божией, действующей в природе человеческой. По началу своему человек создан в неистление, и древо жизни, возвращенное и указанное ему в раю, было несомненным свидетельством воли Божией о том и всегдашним залогом нетления человеческой телесной природы. Но прившедший по слабости воли человека в природу его грех лишил его этого источника нетления; подверг его всем вредным влияниям внешней природы, расстроившейся вместе с ним и таким образом внес тление, разрушение и смерть; получил начало общий закон: лежит человеку единою умрети (Еф.9:27). Для тела человеческого, как семени, сделалось неизбежным прежде подвергнуться тлению, чтобы потом соделаться нетленным. Семя не оживет, аще не умрет (1Кор.15:36), говорит св. апостол. Но вот среди этого общего тления мы видим нетление, при всеобщности закона мы видим побеждающимися естества уставы. Какое непререкаемое величие силы Божией, в немощи человеческой совершающейся! Да убоимся гнева Божия противостати силе Божией, видимо являющейся среди нас! Нетленные мощи св. угодников Божиих служат для нас самым наглядным свидетельством этого. Подлежа тому же закону, находясь среди тех же окружающих влияний и условий, они пребывают нетленными – выше этого закона и условий. Да! Одно неверие, достойное полного сожаления, может выражать сомнение в истинности дела, и таким образом восставать на Бога и на Христа Его. Как чистые сосуды благодати Божией, св. мощи сохраняются таковыми силою ее; поистине, они храм Божий и Дух Божий живет в них (1Кор.3:17), – храм живущаго в них Духа святаго (1Кор.6:19). Не указывает ли нам явно в св. мощах Господь возможности нетления, для которого создан человек, и того животворного действия благодати, которое простирается на все существо человека – и душу и тело? Не говорит ли нам в них, что и наше тело имеет свое высокое назначение, по тесной связи с душею, и должно служить к славе Божией, как купленное бесценною кровью яко Агнца непорочна и пречиста Христа? Так, к этому призывает нас св. апостол – прославлять Бога в телесех наших и душах наших, яже суть Божия (1Кор.6:20). В нетленных мощах угодников Божиих Господь и указывает нам эти необходимые для нас уроки, являя нам видимые знаки благости Своей, и величайшие знамения силы Божией, открывающиеся в наше назидание и к нашему спасению. И нужно ли еще чудо большее и очевиднейшее для проявления славы и силы Божией, как чудо нетления!!!... И после сего не верить чудесам и говорить, что в наше время нет чудес, – не значит ли отвергать истину самую очевидную? – не равносильно ли отрицанию самой жизни во Христе? О! бр., доколе будем мы тяжко слышать ушами, слабо видеть глазами и с трудом принимать сердцем! Доколе, подобно иудеям, будем противиться Духу Святому! Эта жизненность мощей святых, выражающаяся в нетлении и благоухании различных исцелений, не ясно ли говорит нам о силе благодати, действующей в них? Не вразумительно ли напоминает нам, что только этой силой и мы можем уготовить себя в сосуды благодати и соделаться достойными обетованного царства Божия?!... Поэтому св. Апостол и предлагает нам такое убеждение: да будет совершен ваш дух и душа и тело непорочно в пришествие Господа нашего Иисуса Христа (1Сол.5:23). Разве не знаете, что телеса ваша удове Христовы суть (1Кор.6:15). Сделаем ли их орудиями страстей своих, удаляясь чрез то от Господа и лишаясь благодати Божией! – О, да не будет сего! Будем всегда помнить, что только в чистом сосуде сохраняется чистая вода, как и в чистом теле обитает благодать Божия.

3). Св. мощи постоянно свидетельствуют о продолжаемости видимого союза святых Божиих с нами, живущими на земле. Кто из нас не верит и опытно не убежден, что духовный союз наш с отшедшими не прекращается смертью?! Об этом говорит нам и наша вера, что Бог не есть Бог мертвых, но живых; говорит наше чувство любви, не прекращающееся со смертью, а еще более одухотворяющееся и всегда присущее нам; – говорит нам вера в неуничтожимости духа человеческого. Но какое высочайшее преимущество являют нам в этом святые Божии! По силе благодати Божией из непрестанной любви к нам, они продолжают являть нам видимо в своих нетленных мощах этот непрекращающийся союз, и, тем напоминая нам о любви Божией, направляют на путь истины и добра, и по своей любви укрепляют нас на нем, содействуя своими молитвами и ходатайством. Св. мощи для нас в этом отношении составляют то же, что милоть пророка Илии для его ученика Елисея. Она была видимым знамением для него связи его с Илиею, – с нею он перешел Иордан, как по-суху и вступил в обетованную землю; она напоминала ему, что великий пророк – постоянный ему помощник и ходатай за него пред Богом. Так и святые Божии, оставляя нам свои нетленные тела в знамение видимого единения и союза и нами, продолжают быть нашими руководителями, указывают нам возможность препобеждать наши страсти и тем содейстуют нам, если мы стараемся подражать вере и учению их, достигать царства Божия. «Раки святых, говорит преосвященный Иннокентий Херсонский, как кафедры, воздвигнутые Самим Богом, всюду и всегда учат нас, возвещая вечные истины веры и жизни не словом, а делами и чудесами, укрепляя нас на этом пути и возбуждая в наших душах благие желания и спасительные надежды».

4). Св. мощи служат непререкаемым свидетельством возможности и действительности нашего будущего воскресения. Смерть является для людей только неизбежным переходом из одной жизни (земной) в другую (вечную), согласно определению Божию: лежит человеку единою умрети. Поэтому богомудро древние называли смерть рождением в будущую жизнь. Созданное в неистление тело наш, как семя, брошенное в землю, опять должно обратиться к жизни. В этом, кроме слова Божия, уверяет нас и наше сознание в неуничтожимости плоти нашей. Пусть говорят против этого и считают смерть уничтожением совершенным люди, отвергшиеся истины, глаголюще себе мудрыми, а на самом деле объюродевшие и изменившие славу Бога в подобие человека, богоподобие человека в подобие животного. Жалкие люди! Их и смерть бывает чаще всего жалкая и несчастная. Но истинно и право верующий всегда будет тверд в своем правом убеждении, видя образ будущего восстания в нетлении мощей угодников Божиих. Какого еще наглядного и поражающего надобно свидетельства в этом! Сеется в тление, востает в нетлении: сеется не в честь, востает в славе, сеется в немощи, востает в силе: сеется тело душевное, востает тело духовное, есть тело душевное, и есть тело духовное, говорит св. Апостол (1Кор.15:43:44). А во св. мощах все это и выражается нам ясно.

Таковы поучительные уроки и такое утешительное обетование преподаются нам в нетленных св. мощах! А это само собою ведет к мысли о необходимости и спасительности благоговейного почитания их, как чистых сосудов благодати Божией, чрез них изливающейся и на благоговейных чтителей их!

Прославим же, бр., Господа, дивного во святых Своих, и толико промышляющего о нас подражанием подвигам и неуклонной вере праведников; возблагодарим Его за Его к нам любовь, постоянно являемую нам в сохранении нетленных мощей святых, как всегдашних образцов веры и добродетели, любящих нас руководителей и постоянных молитвенников за нас пред Ним. Аминь.

19 января 1887 г.

Праведник, аще постигнет скончатися, в покои будет.

Так изображает премудрый поучительную картину предсмертных минут праведного человека. И какое счастливое и блаженное состояние! – Уснуть спокойно – на веки, подобно Лазарю, с чувством надежды быть на лоне Аврамове, – что может быть отраднее сего состояния! Да, тут невольно припоминаешь твердую уверенность св. Апостола Павла: мне еже житии – Христос и еже умрети – приобретение. Нет ничего удивительного, если мы – грешники – боимся смерти, тревожимся одной мысли ее, мало того, стараемся даже избегать напоминания о ней. И беспокойство, доходящее до страха, весьма естественно для нас, потому что в жизни своей не являем себя готовыми к ней. Так, в том ли мы ищем себе покоя душевного, в чем праведник? Теми ли стремлениями проникается наш дух и того ли ищет здесь наше сердце, как дух и сердце праведника? – О! нет… Одни из нас ищут себе покоя во внешнем богатстве, к которому привязываются сердцем до забвения внутренних требований духа, или даже до оземления его по слову Спасителя: идеже сокровище ваше, ту и сердце ваше будет. Евангельский богач каким поражающим уроком должен служить для таких людей?!... До чего может увлечься человек, озабоченный мыслью о богатстве?!... Может ли быть такой человек спокоен в минуты смерти, когда он и со своим идолом должен расстаться, и свой дух не приучил к восприятию небесного мира и покоя?

Другие ищут в почестях земных счастья и спокойствия в жизни, и ради достижения их готовы иногда на постыдное для достоинства христианина самоуничижение. Что может быть несчастнее этого состояния, которое сам Спаситель назвал мерзостию пред Богом? – Дух честолюбия, вкоренившийся в сердце человеческом, делает его неспособным к восприятию высших благ, отклоняет от него всякую добрую мысль и делает как бы столпом сланым. Сам Господь сказал, что гордым Бог противится, потому что они первее всего делаются сынами противления. Может ли такой человек быть покойным, аще постигнет скончатися? – Его сердце неспособно к восприятию этого покоя. Пусть такие люди припомнят себе наставление Спасителя: ищите прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам, и слова апостола: востани спяй и воскресни от мертвых и освятит тя Христос. Пусть припомнят древних фарисеев и те обличения, с которыми обращался к ним Христос Спаситель.

Иные ищут себе спокойствия и счастья в земных удовольствиях и увлечениях житейских. Их мысль, их чувство всецело обращены к ним; без них скука и тоска заедает их. Ради удовольствия они готовы попирать все святое для человека; нет для них праздников Божиих; храм Божий скучен и однообразен; молитва – тяжелое бремя; нет для них ни священных уз семьи; ради удовольствий они легко склонны порывать их. И когда им думать о Боге и небе, о жизни и смерти, – с утра и до вечера на уме у них мысль о том, как оразнообразить жизнь и веселее провести время. О! если бы они чаще приводили себе на память Евангельского богача, который одевался в порфиру и виссон, и веселился во вся дни светло, припоминали его загробную участь: яко стражду в пламени сем (Лк.16:19). А то они забывают, что жизнь наша есть пар, вмале являющийся и потом исчезающий (Иак.7:14); что дни наши, как цветы полевые, – скоро отцветающие и увядающие. Способно ли такое сердце воспринять тот покой, который составляет достояние праведного?

Вот почему нам грешным предсмертные часы и кажутся, естественно, весьма страшными и трудными: с одной стороны, трудно расстаться с привычками известным образом сложившейся жизни, с земными привязанностями сердца, – с другой стороны, тогда яснее сознается нами греховность наша от Господа, оскорбленного нашими грехами, и неспособность нашего сердца к Божественному, небесному.

Вот почему праведник, аще постигнет скончатися, в покои будет.

Он уже привык к духовным созерцаниям; его дух предвидит покой, которого напрасно усиленно ищут люди на земле, – покой в единении с Богом, мысль о Котором была присуща ему во всю его земную жизнь; для него время скончания или смерти есть лишь переход от здешних подвигов и трудов. Он спокойно говорит вместе со св. Апостолом: подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох, прочее соблюдается мне венец правды (2Тим.4:7:8). Тут все, чего он искал во всю жизнь, как бы предстает пред ним в полноте и ясности; уму открывается вечная истина, сердцу его представляется вечное блаженство. Мало того, он даже желает этих минут, как драгоценной награды: мне еже жити Христос и еже умрети – приобретение; – когда явлюся лицу Божию и насыщуся внегда явитимися славе Твоей, взывает праведник из глубины чистой души своей. Поэтому-то слово Божие и называет блаженными мертвых, умирающих о Господе.

Братия! пред нами дивный образ такого праведника в лице предлежащего в нетлении мощей преподобного отца нашего Саввы, от юности изволившего чистое житие, как воспевает св. церковь. Поселившись на сей горе, называемой Сторожи, он непрестанно возносился духом своим к Богу, всю жизнь свою посвятил богомыслию и угождению Его Святой воле. И за это Господь в наше назидание и всегдашнее научение не только наградил его покоем, аще постиг скончатися, но и нетлением чистого его тела.

Преподобне отче Савво! К тебе обращаемся со своими усердными молитвами, как другу Божию и милостивому ходатаю за нас грешных. Научи нас, как достигнуть блаженного состояния, чтобы не страшиться в час смертный. «Братия и чада моя возлюбленная!» как бы слышится небесный, тихий глас его, полный любви и снисхождения: «будьте смиренны; молитесь о грехах своих, да простит Господь по Своему милосердию; будьте кротки и незлобивы; не превозноситесь ничем на земле; любите друг друга». Что может быть выше и назидательнее этих уроков, которые исходят из уст находящегося среди нас небесного учителя. Особенно вам, христолюбивые иноки, должны быть понятны и близки эти уроки; воспримите их к сердцам своим и твердо следуйте им, как дорогому завету любящего вас основателя сей обители. Аминь.

8 декабря 1885 года.

Поминайте наставники ваша, иже глаголаша вам слово Божие, ихже взирающе на скончание жительства, подражайте вере их. (Евр.13:7).

Такое наставление дает св. Апостол по отношению к учителям нашим. Так, ныне мы совершаем память великого и прославленного Богом не только учителя, но и основателя и небесного покровителя сей св. обители. Верю, что преподобный Савва, возлюбивши сие место, никогда не оставляет обитателей его без своего наставления и невидимого руководства, и не отказывает в своей небесной помощи всем, притекающим к нему с верою, проявляя ее в утешениях, в наставлениях и разных чудодейственных знамениях. В наше общее назидание возьмем несколько уроков спасительных для нас для того, чтобы научиться, как благочестно жить, быть достойными благословения Божия, и в будущем удостоиться обетованного и уготованного нам царствия Божия.

Чему же поучает нас св. жизнь почивающего в св. обители преподобного Саввы?

Она учит нас постоянному и неотложному бодрствованию над собой, и непрестанной молитве, во исполнение заповеди св. Апостола: непрестанно молитеся. Не спокойствие душевное и телесное открывает нам двери царства небесного, а труды и подвиги: аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе, возьмет крест свой и по Мне грядет (Лк.9:23).

Только усиленно ищущие восхищают царство Божие. Жизнь христианина подобна жизни воина, который должен быть постоянно на страже, чтобы не захватил его врасплох враг, – она есть непрестанная брань и притом не с видимыми врагами, а с врагами скрытыми, тайными, с властями и миродержителями века сего, – борьба со своею плотию и кровию или чувственными пожеланиями. Бодрствуйте, зане супостат ваш диавол, яко лев рыкая ходит, иский кого поглотити (1Пет.5:8). Бдите и молитеся, да не внидете в напасть: дух убо добр, плоть же немощна (Мф.26:41).

Боголюбезные иноки! С этим наставлением по-приемуществу обращаюсь к вам. Вы отреклись от грешнаго мира, вошли под кров сей св. обители для того именно, чтобы вступить в эту борьбу и при помощи Божией и пособии св. Саввы явиться победителями врага человека, врага злобного, хитрого и сильного. Бодрствуйте над собой, над своим внутренним миром. Вам особенно все помогает в этом: и уединенность, и непрестанная молитва, и постоянный образец в лице преподобного, и те обеты, которые вы произнесли пред вступлением в обитель: обеты девства, нестяжательности и послушания. И благо вам, если, давши эти обеты, выполняете их по заповеди Божией! Благо вам, если вы всегда являетесь готовыми встретить, подобно мудрым девам, небесного жениха – Христа! Подвизайтесь подвигом добрым и венец небесный будет уготован вам.

Она учит нас достойно проходить свое звание и избрание. Всем лучшим в жизни мы дорожим, и скорбим, когда лишаемся этого лучшего, как, например: чести, состояния, здоровья и т. п. Но что может быть лучше и выше звания христианского? Оно приемлется нами от Христа, в Которого мы крестились, с обещанием быть верными Ему, а Христос Сам Себя принес в жертву за нас, для избавления нашего от греха, проклятия и смерти; – Он пролил на кресте Свою пречистую кровь, как агнец, взявший на Себя грехи всего мира, единственно из любви к нам; – всю Свою земную жизнь страдал за нас от врагов, ненавидевших Его св. дело; как же нам не дорожить званием христианина, с которым соединяется столько милостей на земле и такие высочайшие блага на небе! И Апостол убеждает нас достойно ходить того звания, в неже звани быхом. Правда, труден путь для нашей грешной – чувственной природы, предложенный Спасителем и соединенный с отречением, – слабы наши силы, но за то и велика милость Божественная, подаваемая нам.

Боголюбезные иноки! Ваше звание, свободно избранное вами, имеет за собою большое преимущество по величию обетов, данных вами, по любви к Спасителю; вы особенно должны являть в себе образец достойной жизни; и подлинно, нет ничего выше девства, дающего возможность всецело себя посвятить на служение Господу, – выше нестяжательности, разорвавшей все связи с этим грешным миром и открывающей широкую возможность стяжания благ небесных Если к кому, то к вам, по-приемуществу, приложимы слова Апостола: не любите мира, ни яже в мире. Нет ничего выше послушания, или самоотречения от воли своей, по примеру Христа Спасителя, всегда говорившего, что творю волю не Мою, но пославшего Меня Отца. Наша воля – и грехолюбива, и завидчива, и неустойчива, – а пред вами всегда предстоит воля Божия, послушание которой вы произнесли как священный обет, и которая ведет к одному только вечному благу. Вы по-приемуществу должны быть светом мира и руководителями его на пути ко спасению. И горе тому иноку, который, оставя мир, продолжает опутываться сетями чувственными, как Самсон Далидой, и который возвращается вспять своими мыслями и чувствами! Горе тому, который, подобно жене Лотовой, взирает назад, забывая о горе Сигоре, сей св. обители, как месте своего спасения! Вы сами постоянно видите, какое значение имеют св. обители для верующих. На вас смотрит мир, как на высших выразителей высоты и чистоты евангельского учения. И вот идет мирской человек в обитель, чтобы посмотреть на жизнь иноческую и поучиться от нее, – идет, чтобы здесь – в уединении излить пред Господом и чувство благодарности, и радости духовной, – идет и со скорбным сердцем, чтобы получить утешение в постигшем несчастии. И верующая душа как бы ищет себе отдыха там, где все дышит божественно-молитвенным, и если видит в иноках дух Христов, не отходит тщетною, а получает ожидаемое. Правда, находятся люди, которые говорят в оскорбление и унижение св. обителей, – но они этим унижают свое звание христианское, этим показывают, что они остаются и желают остаться рабами плоти и чувственности, – это есть, наконец, неразумное и необдуманное с их стороны отрицание собственного блага и мира духовного. Пусть это не смущает веры и стремлений добрых иноков. Берите всегда уроки достойного прохождения звания вашего у вашего общего учителя и ангела-хранителя, преподобного Саввы, зде почивающего.

Св. жизнь преподобного учит нас, в чем состоит истинная свобода. В наше время вопрос о свободе – вопрос обыденный, – но как различно понимается он. В решении этого вопроса ясно отражается направление времени, склонного к чувственному, но забывается то истинное понятие о свободе человеческой, какое сообразно с Богоподобной душой и ясно выражено в учении и примере Христа Спасителя. Будете свободны, если Сын освободит вас, т. е. свободны от греха. Уразумейте истину и истина свободит вас (Ин.8:32–36). Истинная свобода состоит в познании истины Божественной, в совершенной любви к ней и преданности и свободном следовании по пути ее. Почему мы и видим, что хотя Спаситель всюду называет Себя исполняющим волю не Свою, но Отца небесного, но в то же время, как знающий и любящий Отца, всюду действует свободно, согласно воле Отчей. В жизни святых этот истинный характер свободы и отражается, как назидательный урок. Святый Божий отрекся от своей воли (т. е. греховной – рабской), весь – послушание воле других и преимущественно воле Божией, но в этом-то состоянии беспрекословного послушания и заключается высота свободного духа христианского, истинная – царственная свобода, по которой он, при помощи Божией, властвует над всем, начиная со своей греховной плоти.

Боголюбезные иноки! Вам по-приемуществу должна быть понятна истинная свобода духа христианского. Вы, входя в обитель, разорвали связи с грешным миром, который весь во зле лежит, т. е. в греховном рабстве; совлекшись ветхаго человека со всеми деяньми его, т. е. удалившись соблазнов и прелестей греховных этого мира, вы облеклись в новаго (Кол.3:9), созданнаго по Богу в правде и преподобии истины (Еф.4:24); – здесь, под сенью св. обители, приняли на себя ангельский чин, и являетесь, подобно ангелам, непрестанно славословящими Бога, так что для вас этот путь жизни богопреданной, чуждой связей мирских, есть истинно свободное упражнение и укрепление воли в добродетели и должен быть игом благим и бременем легким.

Пред вами – преподобный Савва, облагодатствованный и прославленный Господом, как образец истинной свободы; никогда не забывайте вечного урока, что только свободных деятелей, а не принужденных, награждает Бог и вводит в общение с Собой.

Святая жизнь праведника учит истинной, святой любви, как необходимо прочной основе добрых отношений между людьми и укреплению общественного благоденствия. И этот урок – самый естественный. Любовь требует чистого сердца, чуждого страстности, сомнения и самолюбия. А у кого чище сердце, как не у праведника? Следовательно, – шире чувство, как не у чистого сердцем?

Высочайший пример любви показал нам Спаситель наш, – а святые Божии ближе и прежде всего являются выразителями образца, и творят то, что Он сотворил; они-то и есть первые, любящие людей и проявляющие эту любовь при помощи божией в разных благотворительных знамениях; они-то и есть первые, всегда готовые жертвовать собой, своим благом и спокойствием для ближних. И может ли быть пример поучительнее примера святых?!... Среди мира господствуют страсти, разные нестроения, производящие всякую злую вещь, и останавливающие и препятствующие развитию той высокой бескорыстной любви среди людей, которая завещана нам Евангелием; между людьми особенно господствует самолюбие, забота о своих си, ограничивающая широту любви. Не так в сердцах богопреданных и святых. Для них весь мир есть прекрасное творение Божие, а человек, как ближний, которого завещал любить Сам Господь, есть по-приемуществу предмет любви, выражающейся в непрестанной молитве.

Возлюбленные иноки! Вы, живущие под сенью угодника Божия, по-приемуществу должны воспринять этот урок. Вы удалились от мира греховного, от соблазнов его, от его увлечений и удовольствий; но души человеческие должны быть предметом вашей любви, ваших денно-нощных молитв, как выполнение св. заповеди Господа, оставленной нам в св. Евангелии: вы потому мои ученицы, что любите друг друга. По этой любви являйтесь всегда примером жизни для других. Вами избран высший путь совершенства христианского, не для всех вестимый, – на вас смотрят другие, от вас ожидают наставлений, к вам идут за утешениями, – и горе тому, кто вместо урока нравственного послужит соблазном для мирянина!

Братия и иноки! Вот вам урок от преподобного отца нашего Саввы, как ангела-покровителя обители сей. Молю Бога, чтобы благословение божественное, по молитвам его, пребывало на вами, и благодать Божия помогала вам в вашей благочестивой жизни, постоянно возводя вас от силы в силу, от славы в славу. Аминь.

7 июля 1885 года.

Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе и возмет крест свой и по Мне грядет.

Так сказал Спаситель наш Иисус Христос, поучая нас в этих словах, что для того, чтобы быть истинным последователем Его, необходимы к выполнению следующие условия: самоотвержение и несение креста. Воспоминание этого наставления небесного Учителя нахожу приличным нынешнему торжеству в честь преподобного и богоносного отца нашего Саввы. Преподобный Савва, молитвенному призыванию которого мы посвящаем нынешнее богослужение, является пред нами, как достоподражаемый образец выполнения этих условий в должном следовании за Христом, и вместе как обличитель тех, которые считают их не трудными только, но и невозможными к выполнению. Пред нами – вблизи сего храма, свидетельство его самоотверженного, добровольного несения креста, – это освященная его молитвенными подвигами пещера. Следовать за Спасителем значит идти, по словам апостола Петра, по стопам Его – подражая Ему. А св. евангелие открывает нам, что вся земная жизнь Спасителя была ничем иным, как самоунижением и полным самоотвержением ради нас и нашего спасения чрез всецелое послушание воле Отца небесного; вся земная жизнь Его была несением воспринятого им на Себя креста от начала и до конца. Таким же образом должен идти и каждый из нас, чтобы явить себя достойным последователем Его. Но на этом-то пути мы и встречаемся с препятствиями, поставленными нам грехолюбивой плотью, грешным миром и диаволом; тут-то и неизбежна наша брань с врагами нашего спасения. Эту брань испытал и поведал в наше научение и великий из апостолов св. Павел, который говорит, что не понимаю, что делаю, потому что делаю не то, что хочу, а что ненавижу, то делаю. В членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховнаго, находящагося в членах моих (Рим.7:15:23). Эту борьбу испытывал и ублажаемый нами преподобный Савва. Списатель жития его так говорит: «отвергшись однажды мира, о мирском и суетном уже более не заботился, тесный и скорбный путь предпочел пространному, возлюбил нищету и был образцом трудолюбия и смирения для братии».

И что такое, в действительности, жизнь наша? Непрестанная борьба против врагов нашего спасения и прежде всего против собственной грехолюбивой плоти, которая, будучи более удобопреклонною ко греху, представляет первую преграду нам к следованию за Христом. Каждый искушается, говорит св. апостол, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью (Иак.1:14). От юности моея мнози борют мя страсти, нередко слышится в храме этот скорбный голос души. Что требуется со стороны нашей в этой борьбе с плотью, как не самоотвержение, не отрицание всех пожеланий и вожделений ее или, по слову апостола, как не постепенное распинание ея со страстьми и похотьми? – И нужно сознаться, что эта борьба трудная и более опасная, чем обыкновенного воина, который видит своего врага и всегда готовится к отражению его нападений. И в самом деле, кто не испытывает этой внутренней борьбы, кто не испытывает страстных приражений плоти и горьких уязвлений ее! Всякий сознает благотворное и спасительное действие молитвы, присутствия при церковном богослужении, – но греховная плоть поставляет свои условия: – и тяжесть молитвы, и продолжительность службы, и обманчивую возможность выполнения ее в другое время и т. п., и таким образом искушает и отвлекает, и мало ли таких, которые увлекаются этими внушениями, оставляют молитву, и вместо св. храма спешат в места греховных увеселений и удовольствий?! Всякий сознает, как вредно невоздержание, какое глубокое нравственное падение следует за ним, и сколько от него происходит бедствий и несчастий, – но грехолюбивая плоть представляет от него одни только удовольствия, убаюкивает человеческую совесть и даже предлагает успокоение в неудачах, и разве мало поддаются этим внушениям и увлекаются этим пороком?!...

Затем, против наших добрых желаний восстает грешный, окружающий нас, мир, которому тяжело выносить доброе и святое, и отвлекает нас от следования за Христом, – мир, который, по слову апостола, весь во зле лежит (1Ин.5:19). Где свет, там нет места тьме, – где Христос, там не может быть велиар; – и вот люди, привыкшие ко греху и в нем уже только находящие услаждение себе, стараются разнообразным образом увлекать и других на свой грешный путь, чтобы чрез то облегчить по-возможности укоры своей совести. От этих-то соблазнов и людей, влекущих на соблазн, и предостерегает св. апостол в следующих словах: все, что в мире, похоть плоти, похоть очей и гордость житейская. Не любите мира, ни того, что в мире (1Ин.2:15:16).

Наконец, как противник добра и враг нашего спасения, восстает против нас диавол, который, по слову апостола, яко лев рыкающий, постоянно ищет кого поглотить (1Пет.5:8). Как виновник всякого зла, он действует всеми силами своими и средствами против нас. Та же самая плоть наша и тот же греховный мир являются орудиями его. Сколько нужно осмотрительности и осторожности, какие нужны усилия, чтобы не пасть в этой борьбе и не сделаться достоянием диавола! Трезвитесь и бодрствуйте против него, противостоите ему верою (1Пет.5:8:9). Поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые, не будьте неразсудительны, но познавайте, что есть воля Божия (Еф.5:15:17). И почему же? – потому, что наша брань, по слову апостола, не против плоти и крови, но против начальств, против властей, против миродержителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных; почему и советует облечься во всеоружие Божие, чтобы быть в силах противостоять козням диавольским: препояшьте чресла ваши истиною, облекитесь в броню праведности, возьмите щит веры, шлем спасения и меч духовный, т. е. слово Божие (Еф.6:11,12,14,16:17).

Таким образом, что такое борьба с врагами, как не самоотвержение, которого требует Спаситель, как необходимого условия следования за Ним, – как не отрицание того, к чему склоняют нас наши враги: плоть с ее страстьми и похотьми, мир с его греховными увлечениями и соблазнами и диавол с его обольстительными внушениями? – Какое согласие праведности с беззаконием? Что общего у света со тьмой? Какое согласие между Христом и велиаром (2Кор.6:14–15)?

Как борьба непрестанная и трудная, жизнь христианина есть подвиг, добровольно и сознательно подъятый им на себя ради своего спасения и ради славы Божией. Насколько приятна нашим врагам спасения греховная жизнь наша, настолько противны им все наши желания добрые и чистые и все стремления к нравственному возвышению и праведности, и враждующие против этого, они всеми разнообразными способами усиливаются помешать этому, остановить и отвлечь. Они возбуждают против нас своих сынов противления и чад тьмы к нанесению разных оскорблений последователям Христовым, и в лице их стараются унизить самое святое дело, вызывая на борьбу и отмщение им; но христианин должен помнить завет Божий, что Бог – отмщение; призываемый к терпению, он должен побеждать зло добром, покрывать любовью, которая, по заповеди Спасителя, должна обнимать не только друзей и близких, но и врагов. Поучителен в этом отношении пример св. апостолов: нас злословят, говорит от лица их св. апостол Павел, мы благословляем, гонят нас, мы терпим, хулят нас, мы молим (1Кор.4:12:13). По допущению Божию, и мы подвергаемся различным бедствиям и несчастиям в жизни, которые, доколе мы на земле, при изменчивости нашей греховной природы, делаются неизбежными и служат горнилом очищения для нашей же нравственной пользы. Свойственно ли христианину падать духом под тяжестью их, а тем более допускать ропот на Господа, как внушают наши враги? – Пусть каждый из нас помнит высочайший пример Спасителя, Которого всю земную жизнь справедливо называть единым беспрерывным крестоношением, добровольно Им подъятым ради нас, и, помня это, несет этот, возлагаемый на нас для нашей духовной пользы, крест со всяким терпением, смиренномудрием и любовью ко Господу; – пусть каждый памятует при этом, что это – путь, указываемый Господом, как путь следования за Ним, – памятует и то высочайшее утешение, которое следует за истинным крестоношением, как подвигом: подвигом добрым подвизался, течение совершил, веру сохранил, а теперь готовится мне венец правды (2Тим.4:7:8). Этот венец истины и правды возлежит теперь и на ублажаемом нами св. угоднике Божием преподобном Савве, о подвигах которого ради следования за Христом напоминает нам сия освященная им пещера.

Бр.! Примите к сердцу наставление любящего нас Спасителя нашего: иже хощет по Мне ити, да отвержется себе и возмет крест свой, и по Мне грядет, и помните, что не широкий открыт нам путь для следования за Ним, а путь узкий, по греховности нашей необходимо соединенный с самоотвержением и крестоношением. Веруйте, что преподобный Савва, сам опытно изведавший этот путь следования за Христом, никогда не отринет наших молитвенных обращений и всегда будет нашим помощником, руководителем и ходатаем о нас. Это особенно близко вам, братия-иноки обители сей, как непосредственно находящимся под осенением св. угодника Божия, и, вследствие этого, ближе всего пользующимся постоянным его покровительством и молитвенным ходатайством. И нетленное тело, пребывающее с вами, и освященная подвигами его пещера напоминают вам об этом постоянно. Да укрепляет вас Господь, по молитвам своего угодника, в подъятых вами подвигах поста и молитвы. Аминь.

17 июля 1886 года.

Настоящий праздник в честь преславного Рождества Матери Божией для сей обители имеет особенное значение и составляет как бы двойное торжество. Радостен сей день и сам по себе, как день рождения Матери Божией, послужившей нашему спасению и к исполнению древних обетований и пророчеств, как любвеобильных выражений Промысла Божия о спасении рода человеческого чрез Единородного Сына Божия, воплотившегося от Пресвятая Девы наитием Св. Духа, что св. церковь и выражает в своей священной песне: «Рождество Твое, Богородице Дево, радость возвести всей вселенней: из Тебе бо возсия солнце правды Христос Бог наш, и разрушив клятву, даде благословение, и упразднив смерть, дарова нам живот вечный» (троп. праздн.). Радостен и исполнен глубокого назидания сей день и потому, что имени Богоматери, во славу всечестнаго Рождества Ея, посвящен сей святой храм, оставленный в духовное благоустроение, назидание и в молитвенное общение с Господом св. основателем сей обители, преподобным Саввой, зде предлежащим в нетлении святых мощей, оставленный, как священный памятник его молитвенного общения с нами, и как свидетельство его отеческой заботливости об обители чрез поручение ее всесильному ходатайству и заступлению Матери Божией. Так устроилось это по указанию Промысла Божия.

Преподобный Савва прибыл сюда из обители своего великого учителя, преподобного Сергия, по зову Звенигородского князя, желавшего устроить близ Звенигорода обитель. Обходя окрестности Звенигорода, преподобный остановился на сем месте, и, нашедши его удобным для иноческих подвигов, прежде всего обратился с горячею слезною молитвою к Матери Божией пред священной иконой рождества Ее, и, поручая себя и других дальнейших насельников сего места Ее покрову, положил основание сей св. обители, и во всегдашний завет оставил св. икону.

Нет сомнения, что под этим священным покровом, при молитвенном ходатайстве самого преподобного основателя, сия св. обитель укреплялась, росла и совершалась; под св. заступлением Богоматери она не уничтожалась и в тяжелые годины испытаний, и теперь стоит в этой тиши в назидание всем прибегающим к сей святыне ее – священной раке.

Вверенная такому высокому покровительству Матери Божией и как бы посвященная Ей своим св. основателем, св. обитель сия неуклонно должна следовать его отеческому завету – всегда являть себя достойною этого покрова, т. е. отражать в себе те совершенства, какие оставлены нам в поучение в земной жизни Пресвятой Богородицы, благоухать теми добродетелями, пример которых явил в себе преподобный основатель, св. Савва.

Самая величайшая добродетель, которая составляет основание всей жизни Богоматери и которая удостоила Ее быть Матерью Господа, есть смирение, что и Сама Она исповедует в Своей хвалебной песне: яко призре на смирение рабы Твоея, се бо отныне ублажат Мя вси роди.

В чем состоит смирение? В полном внутреннем убеждении совершенной зависимости нашей от Бога, Которым мы живем, движемся и есмы, в сознании своего недостоинства и греховности пред Ним, как учит пророк Давид: беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну (Пс.50), – в сознании своего бессилия и постоянной преданности воле Божией. Такое смирение христианское, приближая нас к Господу, Который Сам называет Себя смиренным сердцем, и как подражание смирению Богоматери, низводит на нас благоволение Божие и, служа к нашему оправданию, открывает нам вход в царство Божие (1 зап. блаж.). Сам Господь говорит: на кого воззрю, токмо на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словес Моих (Исх.66:2). Сердце сокрушенно и смиренно, говорит пророк Давид, Бог не уничижит (Пс.50). Какой высокий пример истинного смирения явила Матерь Божия в беседе с благовествующим Ей Архангелом: се раба Господня!

В смирении пред Богом, как необходимый плод, заключается послушание воле Божией. Всецело послушным может быть только смиренный сердцем; а ослушание есть явный признак отсутствия смирения. В чем состоит послушание? – в отречении от своей греховной воли, попрании своего греховного самолюбия и подчинении Божией воле. Спаситель, давши нам пример беспрекословного послушания воле Отца Своего в словах: не яко же Аз хощу, но яко же Ты, Отче, дал и ясную, определенную заповедь: кто хощет ити по Мне (т. е. следовать Моему учению – быть послушным), да отвержется себе и возмет крест свой и по Мне грядет. Пресвятая Дева украшалась этою добродетелью, всецело предавая Себя в волю Божию. Буди Мне по глаголу твоему, отвечает Она Архангелу. Какой поучительный пример послушания!...

В смирении заключается и великий подвиг духовной чистоты или целомудрия. Несомненно, что кто непрестанно поставляет себя пред Господом, кто непрестанно помнит о своей греховности и недостоинстве, тот старается и оберегает себя не только от дел греховных, но и от самых мыслей и желаний нечистых; тот всецело старается посвятить всего себя Господу, памятуя, что если пред Господом мерзость – и помысл неправедный, какая пагуба для души – питать и поддерживать в себе этот помысл, какое оскорбление для Господа и вред для души – отдаваться влечению дурных мыслей и желаний, соуслаждаться греховному закону и тем более отдаваться греховным делам! Целомудрие, по слову св. апостола, есть распинание плоти с ее страстьми и похотьми, совлечение ветхого человека, тлеющего в похотях прелестных, и облечение в нового, созданного по Богу в правде и преподобии истины, и хождение по духу. Трудная, как великий подвиг, эта добродетель целомудрия или душевной чистоты столь многоценная пред Господом, что ей обетовано лицезрение Божие, она уподобляет нас святости Божией и чистоты св. ангелов. Пример этой добродетели явила в Себе Пресвятая Дева, в юных летах давшая обет девства, т. е. всецелого посвящения Богу.

Со смирением в самой тесной связи находится и добродетель терпения, которое состоит в безропотном несении всех бедствий и несчастий, всех оскорблений, какие бывают, при твердом памятовании, что все это совершается по воле Божией для нашего спасения, так как без воли Божией и волос с головы не падает; – при твердой вере, что Господь не попустит нам искуситься паче, еже можем понести, и близь всем, уповающим на Него. Этой добродетели особенно требует наша внутренняя борьба с исконным врагом нашего спасения – диаволом, который, яко лев рыкая, ходит, ища кого захватить в свои сети. Живя среди грешного мира, среди постоянных козней диавольских, направленных особенно против подвизающихся во спасении, среди всевозможных падений, естественно, мы должны вооружиться этой добродетелью, конечно, не самонадеянно, но с твердой верою и надеждой на помощь Божию, что будет составлять для нас верный путь ко спасению, как и апостол говорит: терпение соделовает спасение, а Спаситель сказал ясно, что претерпевший до конца будет спасен. Пример великого терпения явила нам Пресв. Дева. Ей еще в 40 день жизни Спасителя было сказано праведным Симеоном: и Тебе Самой пройдет оружие душу; и это острое оружие скорбей, действительно, поражало ее материнское сердце, и, так сказать, пронзило его тогда, когда Она стояла пред крестом, на котором распят был Иисус Христос. Но твердая вера и надежда на Господа подкрепляла Ее и давала Ей силу к перенесению со смирением и полною преданностью Богу.

Эти добродетели питают и взаимно питаются и объединяются любовью, которую св. апостол называет союзом совершенств. Истинная христианская любовь есть самоотверженная жертва, совершенное посвящение во славу Божию и во благо ближнего. Чуждая самолюбия, противления, исполненная совершенного терпения и чистоты духовной, она как бы окрыляет прочие добродетели, сообщая им деятельную силу и высокое нравственное значение; она, по-приемуществу, может быть названа добродетелью божественною, отражением любви Божией (Бог – любы есть), являемой в промышлении Божием о человеке, и особенно явленной в ниспослании Сына Божия на землю, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел живот вечный.

Эту любовь освятила в своем лице Пречистая Матерь Божия, ради Господа отрекшаяся от уз земной жизни и посвятившая Себя девству, и постоянно проявляет к людям в Своем ходатайстве за них пред Единородным Сыном Своим, Господом нашим, Иисусом Христом. Действительность и широта этой любви находится в тесной связи с состоянием духа нашего: чем чище, смиреннее и светлее сердце, тем оно открытее для этого св. чувства, тем сильнее и шире любовь. Только в чистом сердце может быть святая и самоотверженная любовь, как в чистом сосуде – чистая вода. Поэтому несомненно, что Матерь Божия, Которую св. церковь воспевает честнейшею херувим и славнейшею без сравнения серафим, чистейшим сосудом благодатным и святейшею, любит людей самою святою, материнскою любовью.

Верим, что в уповании на это преподобный основатель и поручил сию обитель Ее всесильному водительству и молитвенному предстательству, ибо много может молитва матерняя споспешествуема. Но ясно, конечно, для всякого, что Матерь Божия помогает нам и руководит ко спасению тогда, когда мы следуем заветам Спасителя нашего в своей жизни; когда стараемся ей подражать, осуществляем в жизни те добродетели, которыми она просияла и удостоилась высочайшей Божией любви – соделалась Материю Бога-слова, и которым завещал следовать, по самому посвящению обители прославлению всечестнаго рождества Ея, преподобный Савва, чтобы быть достойным великой милости и помощи Святой покровительницы обители.

Братия, и особенно иноки сей обители! Восприимите в жизненный свой путь завет св. основателя сей обители и старайтесь подражать добродетелям Матери Божией, Высочайшей небесной покровительницы, и при всех обстоятельствах жизненных обращайтесь чаще к Ней: «Владычице, помози, на ны милосердовавши, потщися, погибаем от множества прегрешений; – не отврати твоя рабы тщы: Тя бо едину надежду имамы». И нет сомнения, что преподобный отец наш Савва всегда будет первым и ближайшим помощником и ходатаем за нас пред Материю Господа, которой он поручил вверенное ему от Господа стадо Христово. Аминь.

8 сентября 1890 г.

Помянух дни древния и поучихся.

Восемь уже столетий старины имеет за собою сей св. храм. Время основания его почти совпадает со временем утверждения христианства на нашей св. Руси. Много прошло поколений пред ним, много перемен произошло с того времени, – поэтому, при виде этого древнего храма, естественно вспомнить, в наше назидание, дни древние и многому поучиться от них. Предки наши – Славяне были язычники и покланялись идолам. Но всеведущий Господь с высоты престола Своего узрел в них добрые задатки и благоволил просветить их истиною христианскою. И что же? Семя проповеди евангельской, действительно, падало на добрую почву и приносило соответственные плоды, конечно, не без препятствий и не без противодействия, но вера Христова принималась нашими предками и распространялась довольно легко и быстро. И какое чудотворное влияние производила она на них! – Эта дикая маслина, привившаяся к чудному дереву жизни, постепенно перерождалась и делалась плодовитой. Прежде суровые, грубые язычники, предки наши, по силе благодати, изливавшейся в их сердца, делались мягкосердечными и кроткими; поклонники идолов делались истинными последователями Христа, покорными поставленным им пастырям, внимательными к проповедуемому им слову Божию. Добродетель милосердия была их отличительной чертой. Всюду, куда только проникали лучи истинного боговедения веры Христовой, устроялись и св. храмы, как необходимые места общественного богослужения. И предки наши, действительно, почитали св. храмы и дорожили ими, как высшими святилищами, с которыми самым тесным образом связывали свою жизнь не только частную, но и общественную.

В первом случае они с усердием и любовью спешили в них изливать свои молитвы к Господу, испрашивать благословения на начинания дел своих и приносить благодарения по совершении их, в них же шли и выражать чувства радостные и изливать свои печали и скорби в надежде получить утешение и ободрение.

Во втором случае все важные дела общественные начинали не иначе, как с благословения церкви; при вратах храмов собирались для обсуждения их, – здесь утверждали взаимные договоры и условия и произнесли свои клятвы в верности; здесь же производили суд и расправу. Короче – храм был для них все, и помимо храма не совершалось ничего выдающегося в жизни. Оттого-то они так и дорожили св. храмами и любили строить их. Самая внешняя форма древних храмов имеет своеобразный характер особенно молитвенного уединения от грешного мира сего, дышащий особенным благоговением и напоминающий, что в них обитает Господь не только милующий и прощающий, но и наказующий нарушителей Его св. закона.

В тоже время, по-приемуществу, св. храмы были для наших предков и единственными училищами, где они, вместе с возношением ко Господу молитв, славословий и благодарений, знакомились со св. истинами веры Христовой, и, познавая, что есть воля Божия святая и совершенная, по возможности, утверждались и укреплялись в своих познаниях.

Братия! Св. Пророк Давид сказал: помянух дни древния и поучихся; следовательно, в древних днях можно найти не мало для себя назидательного, и воспоминание о них полезно. Поэтому-то, находясь в сем храме древнем, я и переношу вашу мысль ко временам давноминувшим, чтобы показать вам в назидание, что от них можно заимствовать не мало полезного и назидательного для нас. А в наше время, когда чувствуется оскудение веры в среде христианской, и жизнь как частная, так и общественная, сильно наклонилась в сторону греха и страстей порочных, особенно благополезно вспомянуть древние дни и взять добрые уроки.

Вот эти уроки:

Наши предки были внимательны к проповедуемому им слову Божию и с усердием и любовью слушали его; будьте и вы внимательны к проповеди евангельской, помня наставление святого апостола, что слово Божие может умудрить во спасение верою во Иисуса Христа; что оно богодухновенно и полезно к научению, к обличению, ко исправлению и наказанию, еже в правде, да совершен будет Божий человек, на всякое благое дело уготован (2Тим.3:15:17).

Предки наши были тверды в воспринятой ими вере Христовой, и дорожили ею, как бесценным сокровищем, данным от Господа; будьте тверды и вы в вере во Христа, без колебаний и сомнений, помня, что верующий во Христа не погибнет, но имать живот вечный; только верующий не будет осужден (Ин.3:16:18), а сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой (Ин.1:6).

Предки наши отличались любовью к ближним, выражавшеюся в делах милосердия; подражайте и вы им в делах милости к ближним, помня, что милостивые будут и сами помилованы, и суд без милости не сотворившему милость.

Предки наши любили св. храмы, в них и правители искали себе помощи Божией и утешения. Какой поучительный урок для нашего времени, когда и усердие к св. храмам ослабело, и многие готовы менять их на место мирских увеселений! – Подражайте предкам в любви к храмам Божиим и в возможно частом посещении их. В них мы молитвенно соединяемся с Господом и со святыми – нашими небесными ходатаями; в них получаем чрез св. таинства и дары благодатные, необходимые нам в жизни; со св. храмами жизнь наша связана от колыбели до могилы. Небрежение к храмам, тем более удаление от них грозит нам лишением благодати Божией и оскорбляет Господа, в них благодатно обитающего. Предки наши собирались под сень св. храмов для обсуждения и решения дел общественных, – с верою, что здесь Сам Господь невидимо благословляет их и помогает им. Будьте и вы подражателями им, и не начинайте и не совершайте никакого дела без благословения Божия, а оно исходит от св. храмов.

Для предков наших св. храмы были училищами веры и благочестия; неужели св. храмы потеряли для нас это высокое значение? – Да, – они всегда были и будут таковыми для внимательных к своему спасению. Где яснее и нагляднее для нас уроки веры и нравственности, как не в храмах; где мы зрим их осуществленными, исполненными во св. Божиих, изображения которых предстоят нашим взорам? Так, в них все говорит нам о Боге, о неизреченной любви божественной, о греховности нашей, необходимости исправления нашего. Как же нам не подражать нашим предкам в преданности и усердии к св. храмам!

Таковые спасительные уроки идут к нам от древних дней, к напоминанию о которых навел нас сей храм, оставшийся до нас, как памятник древний.

Да поможет вам милосердый Господь воспринять эти назидательные уроки древних дней и закрепить их в ваших сердцах в руководство жизненное и в назидание.

Аминь.

28 ч. июн. 1887 г.

Молю вы, братие, достойно ходите звания, в неже звани бысте (Еф.4:1).

Что же это за звание, о котором говорит св. апостол? – Это – звание христианина, которое усвояется каждому верующему во Христа, и к достойному прохождению которого убеждает св. апостол. Видно, что и тогда, во времена апостола, нужно было напоминание, и были некоторые, которые унижали свое христианское имя и недостойно носили его. Не более ли оснований к напоминанию этих слов св. апостола в наше время? Не более ли в наше время только именующихся христианами и недостойно носящих это высокое имя, и, подобно блудному сыну, блуждающих на стране далекой от всего истинного и святого? Кто будет это отрицать? Пусть каждый обратится к своей совести, всмотрится в свою жизнь и увидит, как часто унижается нами имя христианское, как часто оскорбляется оно то сознательно, то несознательно. Блюдите, говорит св. Апостол, како опасно ходите, не яко же немудри, но яко же премудри (Еф.5:15). Какое величайшее несчастье омрачать это св. звание и терять право именоваться христианином поистине! На земле нет выше этого звания, в которое призваны мы Христом по мере веры нашей и по силе Его благодати. Поэтому-то, пользуясь настоящим случаем совершения богослужения в вашем храме, я и обращаюсь к вам, бр., с заветом первоверховного апостола: молю вы ходити достойно звания, в неже звани бысте благодатию Божию, потому что с ним соединяются все благия, полные любви, божественные обетования живота не только временного, но и вечного. Евангельский благоразумный купец истратил все свое имение, чтобы получить драгоценный бисер, – получил и возрадовался; как же не дорожить нам званием христианским, с которым соединяется наша вечная участь, и не охранять его, как драгоценный дар нам Божий?!...

Чтобы достойно охранять звание христианское, для этого необходимо иметь твердое убеждение в высоком значении его для нас. Обыкновенно, что для нас дорого, то мы и ценим. А это убеждение непременно будет, если мы будем помнить, что с ним соединено наше спасение, совершенное Иисусом Христом. Мы были неоплатными должниками пред Богом, – Иисус Христос, по любви Своей, принял на Себя этот долг и, яко Агнец Божий, взявший на Себя грехи мира, искупил нас Своею кровью и тем исходатайствовал нам прощение у Отца небесного. Мы были врагами Божиими, – бесценною кровью Иисуса Христа примирены с Господом, ибо Он – мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, примирены с Богом посредством креста, на котором убита вражда (Еф.2:14:16). Мы были мертвы по своим грехам, – Иисусом Христом мы оживотворены и воскрешены, и в Нем имеем дерзновение и надежный доступ к престолу благодати. Мы были безнадежны в будущем, – в Иисусе Христе открыты нам высочайшие обетования: единение с Господом, лицезрение Его, единение со святыми и такие блага, ихже око не виде, ухо не слыша и на сердце человеческое не взыдоша. В Иисусе Христе открыта нам вся широта любви божественной, обилие благодатных даров, изливающихся на нас в св. таинствах церкви. И все это соединяется с высоким званием христианским. Как же нам не дорожить им и не охранять его! Этому содействует, между прочим, участие в богослужении, совершаемом во св. храмах. Стоящий во храме что видит вокруг себя? Священные изображения любящего нас Господа, благоволившего явиться во плоти человеческой для нашего спасения; – Матери Божией, постоянной ходатаицы за верующих в Сына ее и Господа нашего; изображения св. Божиих, оставивших нам примеры выполнения заповедей Божиих и явившие в себе образцы добродетелей. А священный алтарь, в котором на св. престоле приносится служителем церкви св. и пренебесная жертва за верующих, как место особенного благодатного присутствия Божия среди нас. Неужели все это не может и не сильно располагать нас к сознанию высокого значения звания христианского и побуждать к достойному охранению? Неужели все это не может отклонять нас от того, что унижает и оскорбляет это звание? Так, во святом храме все напоминает нам быть бдительными к себе, и укрепляет наше сознание в высоком и спасительном значении звания христианского. Нужно помнить, что всеми этими благами обладают одни христиане, как верующие во Христа, подающего им все чрез Святую православную церковь, как хранительницу и сокровищницу благодатных даров Божиих.

Чтобы достойно охранять звание христианское, нужно всегда помнить широту неизреченной любви божественной к нам. Явленная в творении, продолжающаяся в промышлении о нас, так что и волос с головы нашей не падет без воли Божией, любовь божественная преимущественно и преизобильно открылась в нашем искуплении от греха, проклятия и смерти. Поэтому-то и Сам Бог называется Богом любви. Постоянное воспоминание об этой любви Божией к нам, естественно, должно возбуждать и в нас чувство любви к Богу; и где руководством служит это высокое чувство, там, очевидно, устраняется все, что может служить к оскорблению любимого существа, и отвергается, как недостойное; там больше уважения и к званию христианскому, которое есть плод любви божественной. Поэтому св. апостол говорит: бывайте подражатели Богу, якоже чада возлюбленная: и ходите в любви, якоже и Христос возлюбил есть нас и предаде Себе за ны приношение и жертву Богу в воню благоухания (Еф.5:1:2). Таким образом истинная любовь, как исполнение закона, содействует к утверждению нас в том звании, в неже звани бысте. Чтобы ходить достойно звания христианского, нужно удаляться от всего, что служит к унижению его, что помрачает его; нужно помнить, что мы были некогда, по слову апостола, тьма, ныне же свет о Господе, и должны ходить, якоже чада света (Еф.5:8) и не приобщаться к делом неплодным тмы (Еф.5:11). Пусть язык наш не произносит гнилых, непотребных слов, и всякое слово гнило, по слову апостола, да не исходит из уст наших; но точию еже есть благо к созиданию веры, да даст благодать слышащим (Еф.4:29). Слова благословений, молитв, прошений и славословий имени Божия да исходят от него. Пусть руки наши будут чаще всего простерты ко Господу и на помощь и благо ближнему; пусть наши ноги направляются чаще всего во храмы Божии для принесения благодарений Господу, для молитвенного общения с Ним и вместе, где нужна помощь страждущим, больным и утешение плачущим, несчастным и скорбящим, а не туда, где брани и свары, зависть и рвение, нестроение и всякая злая вещь (Иак.9:16). Пусть в мыслях и сердцах будет постоянно мысль о Боге, о необходимости спасения, о нашей греховности пред Господом, о божественной любви, явленной нам в крестных страданиях и смерти Христовой. Да царствует между нами мир, любовь и согласие и единение духа в союзе мира (Еф.4:3). По слову апостола: очистим себе от всякия скверны плоти и духа, творяще святыню в страсе Божии. Старшие пусть являют собою добрые примеры для младших, – отцы и матери воспитывают детей своих в наказании и учении Господни (Еф.6:4). И тогда, действительно, будем, по возможности, достойно ходити звания, в неже звани бысте, и будем называться высоким именем христиан не тщетно.

Молю Господа, чтобы Он, по Своему милосердию, подал вам силу и крепость познать высоту звания христианского и достойно носить его, утвердил веру в Господа и соделал ваши сердца достойными вселиться в них Христу.

Молю вы, братие, достойно ходити звания, в неже звани бысте, со всяким смиренномудрием, кротостью и долготерпением, снисходя друг ко другу любовью. Аминь.

20 июн. 1887 г.

Молю вы, братие, достойно ходите звания, в неже звани бысте (Еф.4:1).

Такое отеческое завещание оставил св. апостол Павел Ефесским христианам – достойно ходите звания, в неже звани бысте, т. е. звания христианского. Всегда действовали и действуют враги нашего спасения – плоть, мир и диавол к соблазну нашему и отвлечению от выполнения тех обязанностей, которые соединены со званием христианина. Враги эти и во время св. апостола противопоставляли христианам на пути спасения свои козни, – они действуют и теперь и едва ли не сильнее, расширив круг соблазнов и область свою темную?!... Потому-то этот завет св. апостола не лишне чаще напоминать и в наше время – ходить достойно звания христианского. Подлинно так. Ибо нет, к нашему несчастию, такого звания, которое бы так унижалось, оскорблялось нами, как христианское, несоответствующей нашею жизнью; – нет звания, к которому бы мы относились холоднее, невнимательнее, как к званию христианина; а между тем не должно быть дороже и выше его никакого другого звания. Ибо все звания, – гражданин, чиновник, купец и др., имеют лишь временное значение для нас – в продолжение сей земной жизни, – а звание «христианин», начинаясь от первых дней жизни, имеет глубокое значение и для будущей жизни; мало того, оно освящает, возвышает и облагораживает и те звания и составляет внутреннюю силу, – как бы душу их. Почему же так дорого и высоко это звание? Потому, что оно основано на имени Христа – Спасителя нашего и тесно соединено с нашим спасением, так как, по слову апостола, нет другаго имени, именуемаго под небесем о немже подобает спастися. С этим именем соединяется участие во всех благодатных дарах, которые принесены любящим нас Сыном Божиим с неба на землю, – участие в страданиях за нас Христа Спасителя, принявшего на Себя все грехи мира и вознесшего их на теле Своем на древо (1Пет.). И в какое тесное общение с Ним входит христианин в таинстве причащения, преискренне приобщаясь тела и крови Его! Как неизреченна божественная любовь к нему, открывающая ему, грешнику, двери покаяния и снимающая с него душевные немощи, т. е. грехи! И что может быть дороже такого единения с Самим Господом, в Котором едином все наше счастье и наше утешение! Не так же ли св. апостол говорит: мне же жити Христос, и еже умрети приобретение есть (Фил.1:21). А такое высокое состояние духа возможно только в близком единении с Господом. Только при этом условии можем бодрственно противостоять всем кознем диавольским и угашать вся стрелы лукаваго разженныя (Еф.6:11:16), таким образом постепенно возвышаться от силы в силу, от славы в славу. И мы твердо должны веровать, что нравственное возвышение жизни нашей, или, как говорит св. апостол, благочестие истинное возможно только для христианина. Природа наша падка на грех, слаба и немощна к совершению добродетели, – помышляет человек на злая от юности своей; – где человек обрящет силу, чтобы противостать соблазнам, всюду окружающим нас; чтобы отложить от себя ветхаго человека, тлеющего в похотях прелестных, и отвергнуться себя и всего, что в мире – похоти плотской, очес и гордости житейской? – только в святом имени «христианина», соединяющего нас со Христом – нашим Спасителем, только в вере в Него и любви к Нему, Который Сам есть истинная, вечная любовь. На этом основании св. апостол Павел так дерзновенно исповедует: вся могу о укрепляющем меня Иисусе (Флп.4:13); а Христос Спаситель прямо и ясно говорит: без Мене не можете творити ничесоже (Ин.15:5). И христианину подаются вся божественные силы, яже к животу и благочестию. И как же нам не ходить достойно звания нашего христианского, когда с ним связывается дар любви божественной, открывающейся в благодатной помощи, необходимой для нас при слабости нашей природы, возрождающей, очищающей и укрепляющей нас на пути к нашему нравственному усовершенствованию! Вне этого звания, как вне надежной ограды и твердого оплота, мы безнадежны, и скитаемся и влаемся, по слову апостола, всяким ветром учения во лжи человеческой, в коварстве козней льщения (Еф.4:14); потому что с этим званием соединяется наша принадлежность к Христовой церкви, в которую, как богатую сокровищницу, апостолы, по словам св. Иринея, положили все, что необходимо для нашего спасения. Пользуясь этим правом и званием, истинные христиане и проявляли в своей жизни такие христианские добродетели, о которых мир сам по себе и помыслить не мог. Не раз приводилось многим из вас читать или слушать чтение житий святых из Четиих-Миней, где в самых выразительных и назидательных чертах изображаются величайшие подвиги жизненные, возможные только христианину, при помощи благодати Божией, – подвиги как-бы выше-человеческие. Припомните Симеона Столпника, несколько лет как бы связанного со столпом и стоящего на нем молитвенно во славу Божию и поучение людям; Марию Египетскую, сорок лет подвизавшуюся в дикой пустыне и достигшую ангелоподобия; ныне прославляемого нами святителя Ростовского Димитрия, всю свою жизнь посвятившего на благо и спасение ближних. А что сказать о святых мучениках, которые ради славы Божией и спасения своего всегда готовы были идти и, действительно, шли на мучения самые суровые, и с молитвою и благодарением на устах, с совершенным спокойствием духа, с поразительною силою любви ко Христу переносили все муки, и со словом: «я христианин» оканчивали свою жизнь. Братия! вот вам примеры святых, как они дорожили именем христианина, ставя его выше всего на свете. Они и в минуты смертные твердо верили, что жизнь не оканчивается, а лишь начинается. Со званием христианина соединяются те высочайшие обетования, которых он имеет быть наследником по смерти; – те неизреченные блага, которые уготованы любящим Бога и которых здесь на земле око не виде, ухо не слыша и на сердце человеку не взыдоша. Это обетование – вечное единение с Богом, лицезрение высочайших совершенств Божиих, вечная жизнь со святыми и ангелами. Что может быть выше этого! По тому-то для христианина самый час смертный может быть не страшен, и он спокойно отдаст дух свой Богу, будучи уверен, что смерть есть только переход от худшего к лучшему, или, как выражались древние, смерть есть рождение в новую жизнь. Поэтому-то св. апостол и говорит: мне еже житии Христос, и еже умрети приобретение. Вот, бр., величайшие преимущества звания христианского. Как же не дорожить им, как нам не ходить, по завету апостольскому, достойно его! Правда, для нашей греховной природы тяжелыми представляются требования его – самоотречение, самоунижение, любовь и ко врагам и т. п., но мы должны всегда помнить, что мы не одни на этом пути, с нами Сам Христос, имя Коего носим, с нами благодатная сила Божия, которая и в немощи совершается. Всегда помните те высокие преимущества, которые соединяются с ним, – и это памятование будет побуждать вас к достойному прохождению его. А между тем нам указаны и средства к поддержанию и укреплению на этом спасительном пути – это наша молитва ко Господу, всегда близкому к призывающим Его и обещавшему внимать ей: еже аще что просите от Отца во имя Мое, говорит Спаситель, то сотворю, и аще чего просите во имя Мое, Аз сотворю (Ин.14:13:14); – св. храмы, вступая в которые вы должны представлять себе, что вступаете как бы на небо – в единение с Богом, в которых все напоминает вам охранять свое звание достойно; и тот достоин упрека, кто, называя себя христианином, небрежет о хождении в храм Божий; – тот недостойно носит это имя; – участие в св. таинствах св. церкви и особенно в исполнении святого долга покаяния и причащения тела и крови Христовой. Кровью Христа, яко Агнца непорочна и пречиста, мы искуплены и удостоены звания христианского, в ее достойном же приобщении должны искать и силы к достойному прохождению звания этого. И что тот за христианин, который небрежет об этом единении со Христом в св. таинстве причащения? Где он обретет себе помощь к охранению его?

Помните всегда, к какому высокому званию, по милости Божией, мы призваны, и какие неизреченные блага соединяются с ним. Нет звания на земле выше и святее его; с ним связывается наше вечное спасение. Итак, молю вы, братие, достойно ходити звания, в неже звани бысте. Аминь.

21 сент. 1887 г.

В сей храм святой мы собрались ныне в молитвенное предстояние и прославление Господа нашего Иисуса Христа. Но по особенному случаю сей обители мы воспоминаем одно событие из земной жизни Господа, именно – лобзание Его Иудой, что и изображается на чтимой здесь св. иконе. И в чтенном ныне Евангелии слышали, как говорит Иуда сопровождавшим его воинам и слугам архиерейским: его же аз ложбу, той есть (Иисус): имите Его и ведите Его сохранно… и облобыза Его. Что можно представить ближе, теснее и святее общества, как Христос и Его двенадцать апостолов? Но что же видим? И тут является предатель. Ни величие Христа Спасителя, ни беспримерное смирение Его и кротость, ни широта любви Его, ничто не могло исправить, смирить, смягчить злого сердца злого ученика. Он был постоянным слушателем Его учения, очевидцем-свидетелем Его бесчисленных благодеяний человеку, Его величайших чудес, а все остался тем же злым и неисправным в сердце, все смотрел чужим св. обществу. А что скрывается в сердце насильственно, то непременно должно пробиться когда-нибудь сквозь эту личину и выйти наружу. Так случилось и с Иудой. Настало время совершения спасения человеческого, и диавол вложил в сердце Иуды воспрепятствовать этому. Невыносимым ему стал представляться светлый образ Христов и сила тьмы избрала своим орудием ученика Иисусова – Иуду к омрачению и совершенному уничтожению св. дела. Тайно условившись с врагами И. Христа предать Его в руки не явно, а тайно же, – без народа, Иуда, наконец, завершает свое темное дело, идет в Гефсиманский сад с данною ему стражей и предает ей своего Учителя изменнически – таким знаком, который был выражением тесной дружбы, стараясь, по-возможности, и тут прикрыться. Спаситель в саду Гефсиманском в тяжелом подвиге молитвенном. Знал Он, что это уже последние минуты Его жизни на земле, знал, что враг спасения человеческого – диавол собирает все силы темные и изыскивает все средства против Него, в лице первосвященников и книжников иудейских, и по человечеству чувствовал всю тяжесть Своего состояния. Прискорбна есть душа Моя до смерти, – взывает Он. – Отче! аще возможно, да мимо идет от Меня чаша сия, обаче не как Я хочу, но как Ты. Он изнемогал в Своем подвиге, сопровождаемом кровавым потом, так что Ангел Господень сходил с неба и укреплял Его в молитвенном предстоянии. Его душа искала утешения в обществе Своих избранных учеников, и самое малое выражение этого служило к ободрению и успокоению. Но в эти-то тяжелые минуты Своей жизни, к довершению Своей скорби, Он встречает неблагодарность и позорную измену Своего же ученика, который идет к Нему с врагами, чтобы схватить Его и предать первосвященникам, уже давно озлобленным против бывшего его учителя. Его же аз лобжу, имите Его, потому что это и есть тот, которого велено привесть вам. Так то, что было выражением высшей любви и расположения в обществе Иисусовом, то обращено в орудие измены. Что может быть ниже этой двойственности в мыслях и деле? Но личина крайнего лицемерия и доселе еще не сходит с мрачного чела Иуды. А Господу ведомо было, каково было это лобзание, и Он встречает его с неоставляющею Его кротостью такими словами: лобзанием ли ты предаешь Сына человеческого? т. е. зачем ты, лобзая Меня, предаешь в руки врагов? То же св. Евангелие говорит нам, каковы были и следствия этого лобзания: Иисус Христос был взят, осужден, вознесен на крест, – но силою Своего Божества воскрес и совершил спасение человеческое; Иуда достиг своей предательской цели, получил 30 сребреников, но и в этой мрачной душе заговорила совесть против бесчеловечного и безбожного поступка, и он бросил сребреники к ногам давших их и шед удавися. В этом частном событии из жизни Спасителя заключается много поучительного для нас, и я хочу указать лишь вам, какие уроки можно извлечь из евангельского рассказа. Братия! Не допускается ли и среди нас иногда нечто подобное делу Иудину? Кратко скажем: Иуда лобзает и этим предает своего Учителя. Да! Обратись каждый к своей совести, и она ясно укажет и в нашей жизни нечто подобное. Уже св. апостол Христов сказал, что мы каждым грехом, подобно Иуде, предаем Христа в угождение своей плоти, каждый грех – второе распятие Христа. Готовы, пожалуй, лобызать раны и язвы Его, перенесенные за нас, но грешная плоть овладевает духом и мы неудержимо стремимся на грех. Укажу вам частные случаи. Мы, напр., стоим на молитве и во св. храме; все нас должно влечь к единению с Богом, к тесному общению со Христом, все должно возбуждать наш дух к небесному, и мы вместе с церковью повторяем: «горе имеем сердца», и «имамы ко Господу». Но не чаще ли всего повторяется над нами слова Божественные: приближаются ко Мне людие усты своими, и устнами чтут Меня. И во св. храме, при совершении св. литургии, наша мысль не витает ли среди грешного мира, за порогом храма; ради излюбленных нами чувственных предметов не изменяем ли Христу и не попираем ли Сына Божия? Мы обращаемся с молитвенными прошениями ко Господу, даем обещание, чтобы преклонить Его на милость, – получая же просимое, забываем о исполнении обещаний. О, братия! Не так ли мы поступаем, как Иуда? Нередко случается, даем клятвы, принимаем присяги с лобзанием святого креста, как орудия спасения нашего, и св. Евангелия, как благовестия о спасении, подтверждая этим, что будем говорить одну истину, одну сущую правду, а между тем иногда утверждаем ложное, выдавая его за истинное и попирая все святое. Не подражание ли это Иудину предательству? Мы принимаем св. тайны Тела и Крови Христовой, слышим предостережение и поучение св. Апостола к достойному приятию их; каждый из нас сам повторяет вслед за служителем Божиим: «лобзания Ти не дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедую Тя», – а потом опять обращаемся к обычной греховной жизни, меняем святыню на грех, и, так сказать, предаем Христа, давшего нам Свою плоть и кровь во спасение и в залог вечной жизни. А что сказать о тех, которые, по-видимому, лобызая Христа своею верою, отвергаются от св. церкви, называя ее разными оскорбительными именами, отрицают присутствие в ней благодати Божией, самые св. тайны называют (страшно сказать) скверными. Что сказать о тех, которые из-за одной буквы, самой по себе не имеющей особого значения, отвергают святейшее имя Христово, исповедуя Бога Отца, отрицают Иисуса, Сына Божия, проповедуемого св. церковью, в то же время показывая вид ревности по вере; – сами удаляясь от Него, подобно Иуде, ведшему за собой целую стражу, увлекают и других за собою в бездну погибели? – Разве это не Иудино лобзание, как выражение предательства? – О, братия! – Страшно, еже впасти в руки Бога живаго! Кто церковь, основанную Спасителем, не послушает, тот да будет, якоже язычник и мытарь. – Отвергающийся Меня, говорит Христос, отвергается пославшаго Меня, т. е. Отца. Поступая так, мы собираем углие огненное на главы свои, да в день отмщения возгорится оно, и готовим себе вечную погибель, как Иуда, ввергший себя в ужасную бездну. Я сказал выше, что взаимное лобзание есть выражение самого близкого дружества, самых тесных связей, почему должно быть признаваемо по-приемуществу отличительным признаком христианских отношений, на что указывает нам и слово Божие. Св. Апостол Павел в конце своих посланий, воздавая приветы тому или другому лицу, так заканчивает их в послании к Римлянам: приветствуйте друг друга с целованием святым (Рим.15:16). То же повторяет и в других посланиях (1Кор.16:20; 2Кор.13:12; 1Фес.5:26). Но таково ли всегда бывает наше приветствие, т. е. всегда ли оно носит на себе печать искренней, Христовой любви, служит знаком истинного христианского содружества? Не бывает ли оно и предлогом к предательству ближних? И Иуда, по-видимому, приветствовал Христа Спасителя, облобызавши Его, но он сам сказал, наперед: его же аз лобжу, той есть, имите Его и ведите Его сохранно. Следовательно, его приветствие с лобзанием было предательское. Не нужно забывать, что враг спасения человеческого, не терпящий взаимной любви между людьми друг к другу, а старающийся усиленно возбуждать разные страсти: вражду, зависть и ненависть, и этот св. знак лобзания употребляет иногда в знак предательства. Изменить истину на ложь, ложь утверждать, как истинное, правое, оправдать виновного из корыстных целей и предать невинного, что случается при присягах общественных, как все это обыденно в жизни!... Льстить человеку, в то же время подкапываясь под его честь, обманывать, фарисейничать, в наше время особенно явления нередкие. Не говорит ли это о том, что и среди нас водится не мало похожего на поступок Иуды? Но не буду более представлять указаний, потому что вышла бы мрачная, безотрадная история жизни. Пусть каждый обратится лучше к своей совести и при посредстве этого внутреннего судии проверит свою жизнь в ее проявлениях, и познает, чего нужно остерегаться, чтобы не явиться подобным Иуде и не подвергнуться вечной погибели, и что нужно делать, чтобы явиться исповедником, подобным разбойнику на кресте, и удостоится того царства, которые было обетовано ему Господом.

Молю Господа, да укрепляет вас на этом истинном пути, да даст вам, по богатству славы Своей, крепко утверждаться (Еф.3:16). Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваша, чтобы вы могли разуметь превосходящую разумение любовь Христову и избегать всего, что нарушает наш мир и единение с Господом и оскорбляет любящего нас Иисуса Христа, Сына Божия. Благодать Господа нашего Иисуса Христа да будет со всеми вами. Аминь.

15 июл. 1886 г.

Не вси ли суть служебнии дуси, на служение посылаеми за хотящих наследовати спасение (Евр.1:14).

Празднуем мы ныне в сем храме, посвященном имени одного из величайших служителей небесных – св. Архангела Михаила. Радуюсь, что Господь привел мне, служителю земному, разделить с вами, бр., настоящее церковное торжество и не только вознести в сем св. храме общую молитву, но и принести по-приемуществу за вас св. бескровную жертву на сем св. престоле. Дивны дела Твои, Господи! Как неизреченна, широка любовь Твоя к нам грешным! Небесные служители – св. ангелы желают только приникнуть к величайшей тайне этой жертвы, а мы, служители земные, совершаем ее и все пользуемся ее спасительными плодами. И св. храм с сим видимым престолом служит местом для совершения ее. Сколько милости, любви Божией и высочайших неизреченных благ соединяется с ним! Он служит для нас и той горницей, в которой в первый раз произнесены были Божественным искупителем слова: приимите, ядите: сие есть тело Мое… пейте от нея вси: сия есть кровь Моя новаго завета»… Тут для нас и Голгофа и крест Христов. Какое глубоко-благоговейное отношение должно быть к св. храму с нашей стороны! Если где открывается нам неизреченное чудо любви Божией, то во св. храме; если где совершается дело нашего спасения благодатию Божию и сопричтение нас к царству Божию кровию, яко Агнца непорочна и пречиста, Христа, то на св. и божественной литургии. Так высока для нас святыня храма! Пред нею благоговеют и св. ангелы – небесные служители, как служебнии дуси, посылаемые на служение за хотящих наследовати спасение и этому благоговению учат и нас. Как истинные служители Божии, они учат только доброму, помогают и содействуют нам во всем добром. Как не стесняемые нашими земными условиями пространства и времени по своей духовности, они являются на помощь там, где их призывают. Как чистые и святые, они полны чистой и совершенной любви к людям и готовности оказать нужную помощь. История настоящего воспоминания приводит нас к этому сознанию. Мы воспоминаем ныне чудо, совершенное св. Архангелом Михаилом в Хонех; это было далеко – на востоке и давно – в четвертом веке, но поучительно и для нас. Был там источник чудотворной воды; верующие – больные и недужные – приходили к нему и получали, по вере своей, исцеление от употребления ее. Сюда же пришел и один язычник со своей больной дочерью, которая, как только испила ее, тотчас сделалась здоровой. Язычник, пораженный этим чудом, уверовал во Христа и вместе с дочерью принял крещение; благодарный за оказанную ему милость Божию, он над этим источником построил храм во имя св. Архангела Михаила – покровителя места этого. Но христиане имели злых врагов себе в лице язычников, которые, по ненависти к ним, старались стереть с лица земли не только их самих, но все, что было у них предметом почитания; этот храм был ненавистен им, и они решились с осмеянием уничтожить его. Из других текущих вблизи рек они прорыли широкий ров с тем, чтобы чрез него направить воды на храм и затопить его. Видя это, живший при храме подвижник Божий – Архип молил Господа, с призыванием на помощь Архангела Михаила, чтобы Он разрушил эти злые козни врагов. Все уже было готово и воды направлены были на храм, – но в это время явился Архангел, как покровитель храма и скорый помощник прибегающим ко Господу, в виду подвижника направил воды в расселину одной близ лежавшей скалы и тем разрушил козни врагов, сохранивши храм целым и невредимым.

Так св. Архангел, служебный дух, служит людям, охраняя св. храм, как место благодатного присутствия Божия, с совершенным благоговением к его святыне, как благодатному освящению в нем верующих во Христа, и тем показывая высокое значение его. Братия! Как же нам не благоговеть пред святыней храма! Как нам не дорожить им, как единственным местом нашего освящения на земле! С ним самым тесным образом соединено наше спасение, связаны наши будущие утешительные надежды и ожидания; без него мы лишены благодати Божией, следовательно, и средств ко спасению. Аще не снесте плоти Сына человеческаго, ни пиете крови Его, живота не имате в себе. ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, имать живот вечный: и Аз воскрешу его в последний день (Ин.6:53:54). А где можно входить в такое ближайшее общение с Господом чрез причащение тела и крови Его, как не во храме! – Мы нуждаемся во очищении грехов, тяготящих нашу совесть, – «покайтеся», взывает Господь; – где, как не во храме служитель алтаря произносит над нами слова прощения, и тем успокаивает мятущуюся совесть? С самого рождения мы прибегаем ко храму, из которого служитель алтаря несет нам благодатные дары для приобщения ко обществу верующих; из него же износит и наше бренное тело к месту упокоения, и в нем творит о нас и посмертную память с принесением бескровной жертвы, да очистит от грехов милосердный Господь по молитвам церкви, простит наши согрешения и удостоит небесного царства. Так высоко для нас значение св. храма и дорога его святыня. С каким благоговением нужно входить в него, как в дом Божий, и предстоять в нем пред лицом Самого Господа! После сего не дивно, что св. Архангел Михаил благоговейно относится к храму Божию, чудесно сохранивши святыню его от злых людей.

Но не нужно забывать, что храм Божий будет спасителен для нас тогда, когда мы сами ищем спасения, когда мы, сообразно с его святыней, стараемся о чистоте своей души и делаем ее достойным вместилищем благодати Духа Святаго и способною к восприятию. Только веруяй в Сына, имать живот вечный, а иже не верует в Сына, не узрит живота, но гнев Божий пребывает на нем (Ин.3:36). Иже веру имет (и крестится), спасен будет (Мк.16:16). От этого внешнего храма перенесемся мысленно к своему внутреннему храму – душе своей. Как служебный дух, охраняя святыню храма, созданного для освящения и спасения людей, св. Архангел, посылаемый на служение за хотящих наследовати спасение, всегда готов помогать нам и в охранении нашего внутреннего храма – души, в чистоте и непорочности. Стараемся ли мы сами о этом охранении? Открываем ли к тому возможность св. архистратигу? Нужно помнить, что дух наш, как образ Божий, назначен быть вместилищем Духа Божия, Который, по слову св. апостола, со времени нашего освящения, живет в нем. Не весте ли, яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас (1Кор.3:16). Или не весте, яко телеса ваша храм живущаго в вас Святаго Духа суть, его же имате от Бога (1Кор.6:19). А Дух Божий, как чистейшее существо, может обитать только в чистой душе, в сердце сокрушенном и смиренном, как чистая вода может храниться таковою в чистом только сосуде. О, бр., прискорбно, но каждому должно сознаться, что нас больше занимает внешняя жизненная сторона, к благоустроению которой мы прилагаем столько забот и попечений, что чаще всего забываем о благоукрашении добродетелью своей души. Нами забывается глубокопопечительное и спасительное наставление Господа: не пецытеся душею вашею, что ясте, или что пиете: ни телом вашим, во что облечетеся: не душа ли больши есть пищи и тело одежди (Мф.6:25). Своими греховными увлечениями, помыслами и деяниями мы удаляем от себя Духа Божия, делаясь недостойными его, попираем совершеннейшую любовь Божию к нам. Так, вместо того, чтобы учить и вразумлять себя во псалмах и пениях и песнях духовных, во благодати петь в сердцах наших Господеви, не чаще ли дозволяем себе петь песни, недостойные и слуха христианина, оскорбительные для нравственного чувства христианского; вместо того, чтобы устами произносить слова молитвенные ко Господу, славословить и прославлять имя Божие, не часто ли произносятся слова недостойные, унизительные для христианина? Не есть ли это выражение греховности и худого настроения духа? Как из мутного источника вытекает мутная вода, так и из сердца человеческого, зараженного страстями, может выходить только гнилое слово. Вместо того, чтобы для следования за Христом отвергнуться себя и взять крест свой и таким образом достойно ходить звания христианского, не часто ли предаемся пагубному невоздержанию, в котором заключается начало разных болезней, как ядом заражая душу свою, и таким образом делая ее недостойною благодати Святого Духа!...

Бр.! Воспоминая ныне чудо, совершенное св. Архистратигом Михаилом, и прославляя память его, научимся как благоговению пред св. храмом, как высшим для нас святилищем на земле, с которым тесно связано наше спасение, так и охранению нашего внутреннего храма – души нашей от всего нечистого, изгоняющего из нее Духа Божия. Будем стараться делать ее достойным обиталищем благодати божественной, освещающей, укрепляющей нас в благочестии и помогающей нам достойно ходити звания, в неже звании бысте (Еф.4:1). А это звание самое дорогое и спасительное для нас – звание христианское. Аминь.

6 сент. 1888 г.

Спаситель, отправляя св. Апостолов на проповедь евангелия, дал им такое наставление: в какой бы город, или селение ни вошли вы, наведуйтесь, кто в нем достоин, и там оставайтесь, пока не выдете. Входя в дом, приветствуйте его, говоря: мир дому сему (Мф.10:11:12). Следуя наставлению Спасителя, в первый раз прибывши в град ваш и видя ваше усердие, и я, по примеру апостолов, приветствую вас: мир граду вашему и вам, бр. христиане! Да почиет этот мир на вас и на ваших жилищах!

Бр., какое драгоценное и глубоко-назидательное слово: мир! Оно высоко и по началу своему, и по содержанию. Не от земли, не от человек оно началось, на с неба – от Бога. Кем первым и когда воспето было это слово? – Св. ангелы – небесные вестники первые воспели его: слава в вышних Богу и на земли мир, – воспели его тогда, когда во граде Давидове – Вифлееме родился Царь мира – Христос Спаситель; – тогда, когда Господь, по Своему человеколюбию, благоволил привести в откровение от века предопределенную тайну о спасении человека.

Слово мир глубоко и по содержанию своему. Оно указывает на наше примирение с Богом, прогневанным нашими грехами. А что может быть дороже этого блаженного мира?... Все люди согрешиша и лишены славы Божией, были врагами Божиими, потому что, увлекаемые греховной природой, подобно жаждущему еленю стремились на грех, идя по путям страстей, и таким образом более удалялись от Господа, а чрез это расходились между собою, вносили в свою жизнь зависть, ненависть, зложелательство, и затем нестроение и всякую злую вещь. И это было естественно. Откуду у вас вражды и распри? спрашивает св. апостол Иаков, от ваших вожделений, воюющих в членах ваших (Иак.4:1). Ибо где в сердце нет Бога, там нет и никакого мира, потому что истинный мир возможен только там, где св. любовь проникает все наши отношения и соединяет нас с Богом, источником мира и началом любви. Он есть мир наш, соделавший из обоих одно, и разрушивший стоявшую посреди преграду (Евр.2:14). И для того, чтобы сделать нас участниками этого блаженного мира, сошел на землю Сын Божий, воплотился от Пресв. Девы Марии наитием Св. Духа, много потерпел во время земной жизни от вражды человеческой и, наконец, пострадал за нас для удовлетворения правды Божией. Таким образом мир Божий водворен между людьми, – тот мир, который воспели св. ангелы и которым заповедал Христос приветствовать достойных мира, – мир с Богом, с ближними и с самим собой. Неужели, спросите, человек был врагом Богу, ближним и себе самому? Да, был, потому что шел против Бога, как преступник воли Его, – обращался духом своим более к сему грешному миру, а любовь к миру, по слову апостола, вражда на Бога; – по отношению к ближнему – вся история человеческая полна страстей, предается грехам, оскорбляющим Господа, а оскорбитель может ли быть в мире с оскорбляемым, доколе не сознается в своем оскорблении?... Как должен быть дорог мир наш с Богом, в руце Которого жизнь наша и душевная и телесная, когда он является для нас высочайшим делом неизреченной любви Божией, выразившейся в крестных страданиях Иисуса Христа! Как должен быть дорог этот мир, с которым соединено для нас бесконечное множество благ небесных и земных! Но чтобы быть достойным этого мира, как плода любви Божией, необходима с нашей стороны любовь к Богу, высшая всего в мире. А любовь выражается в исполнении заповедей Божиих, как говорит Спаситель: если кто любит Меня, заповеди Мои соблюдает. И Я возлюблю его и обитель у него сотворю. Этою божественною любовью пользовались мы и ныне. В сем св. храме в сей божественной литургии Господь сподобил меня принести о вас бескровную жертву, как выражение бесконечной любви Божией к нам; доброе и усердное участие наше в общей молитве есть выражение вашей любви к Господу, готовой пользоваться дарами Божиими, есть уже залог вашего желания быть участниками блаженного мира с Господом. Прилежите, бр., всегда своим сердцем и мыслью к святому храму Божию, как святилищу тайны божественной; спешите в него, как жаждущий елень на источник; будьте в нем внимательны и благоговейны, как в доме Божием – пред лицом Самого Господа, и будьте уверены, что обетование о мире с Господом не минует вас, и этот мир Божий водворится в ваших сердцах. Помните всегда, что нельзя ожидать осенения этим миром тогда, когда небрегут о своем долге – быть в общении со Христом, назвавшим храм домом Божиим, домом молитвы, в котором нисходит на нас благодать Божия; – когда оставляют его из каких-нибудь житейских попечений, показывая этим привязанность более к земному, чем к небесному, тем более когда небрегут о посещении его по увлечению греховными страстями.

А мир с Богом будет служить началом и источником мира и с ближним. Да и может ли быть вражда к ближнему в том сердце, в котором обитает Господь? – Господь обитает только в сердцах чистых, а чистые сердца всегда отверсты для одной любви, как огонь, уничтожающий всякую злобу, вражду, ненависть, зависть и т. п. Только чистое сердце, освящаемое благодатью, способно и расположено простить обиду, нанесенную другим, воздать за зло добром, и тем потушить вражду в самом начале; только чистое сердце всегда довольствуется тем, что имеет и что подает Господь, отдаляя от себя всякий позыв зависти и тем охраняет доброе отношение к другому. Поэтому-то и говорит св. Апостол: любы долготерпит, милосердствует, не завидит, не превозносится, не гордится…, не раздражается, не мыслит зла…: вся любит, вся терпит (1Кор.13:4–7). Такое сердце не скажет, что хотя ненавижу брата, но люблю Бога, потому что одно с другим несовместимо, и есть, по слову апостола, ложь: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Котораго не видит (1Ин.4:20). В этой взаимной любви объединяет нас и единство рода нашего – от Бога, единство наших целей и зависимость друг от друга, а паче всего единство нашего искупления единою кровию Агнца пречиста – Христа. Какие глубокие побуждения к этой любви! И как неестественно, противобожно поступаем мы, когда враждуем, завидуем, мстим, ненавидим друг друга! Поэтому-то св. апостол и заповедует иметь мир, аще возможно, со всеми, мир, весьма благодетельный для самих же нас. Добрые, полные мира и любви, отношения наши друг к другу служат основанием не только нравственного нашего преуспеяния в добродетели и благочестии, но и благоустроения и благоденствия общественного и семейного, – служат к процветанию и преспеянию общества, которое беспрепятственно идет по доброму пути, привлекая на себя благословение Божие. Общее дело, общее благо составляют неотъемлемый предмет забот каждого отдельного члена, сознающего, что в этом общем благе кроется и его собственное благо.

Отсюда сам собой следует и мир внутренний с самим собою. Ибо где сердце чуждо каких-либо неприязненных отношений к другим, там оно всегда спокойно, не боится ничего со стороны других. А когда оно находится в мире с Богом, исполнено духа смирения, как самой богоприятной добродетели, тогда какое блаженное состояние его, которое апостол называет радостию и миром о Дусе Святе!

Пожеланием этого св. мира и приветствую вас, граждане-братия, и молю Господа, да водворится и укрепится он в ваших сердцах к вашему спасению и благополучию. Наипаче же прошу и молю вас быть в мире с вашими пастырями, как учителями, строителями таин Божиих и путеводителями вашими к царству Божию: знайте труждающихся у вас, скажу вам словами св. апостола, и настоятелей ваших о Господе, наказующих (научающих) вас, и имейте их попреизлиха в любви за дело их (создание вашего спасения). Мирствуйте в себе (1Фес.5:12:13), и благословение Божие почиет на вас и на граде вашем. Аминь.

7 июл. 1888 г.

Молю вас, бр., – не сообразуйтеся веку сему, но преобразуйтеся обновлением ума вашего, во еже искушати вам, что есть воля Божия благая и угодная и совершенная (Рим.12:1–2).

С таким наставлением обращался св. апостол Павел к римским христианам. И недивно это, когда христианство было еще подобно малому семени; – верующие окружены были со всех сторон язычниками, языческими старыми обычаями и преданиями, различными соблазнами, и нужно было особенно настойчиво заботиться о утверждении их в истинной вере. Но будет ли излишним повторять это апостольское наставление и в наше время, когда вера христианская возросла в многоветвистое дерево, и мы родились и воспитывались в началах христианских? О, бр., нет, оно полезно и необходимо и для нас, Молю вас, бр., скажу словами св. апостола, не сообразуйтеся веку сему, т. е. не живите сообразно с потребностями века сего. – Что же нужно разуметь под веком сим? Век сей – это наша здешняя, земная жизнь, часто удаляющаяся от истинного св. пути, указанного нам Господом во св. учении Его, на страну далече – страну греха; – наклонная к угождению плоти, отнимающая у нас свободу духа и делающая нас рабами греха; – это наше земное странствование, в котором мы часто блуждаем, подобно путнику в темную ночь, не зная, где наше истинное пристанище, делаем не то, что хотели бы и находили лучшим и более полезным, а то, что наносит нам величайший вред и ведет к вечной гибели. Это весьма ясно изобразил св. апостол Павел: не еже хощу, сие творю: но еже ненавижду, то соделоваю. Еже бо хотети прилежит ми, а еже содеяти доброе, не обретаю. Не еже бо хощу доброе, творю, но еже не хощу злое, сие содеваю. Окаянен аз человек: кто мя избавит от тела смерти сея (Рим.7:15,18,19:24).

Кто не сознает, что всякое уклонение от истинного пути не полезно, всякая страсть вредит не только спасению, душевному миру и спокойствию, но и самому здоровью, как напр., страсть невоздержания. Идеже зависть и рвение: ту нестроение и всяка зла вещь (Иак.3:16). Но в жизни так бывает: вместо того, чтобы идти по завещанному пути добра, мы уклоняемся от него на путь греха; – вместо того, чтобы отказывать своей плоти и умерщвлять ее со страстьми и похотьми, мы исполняем ее требования, предаемся страстям и таким образом живем сообразно с грешным веком сим.

Век сей – это действующий на нас грешный мир с его похотью плотскою, похотью очес и гордостию житейской, – мир, в котором мы отовсюду окружены различными соблазнами. Какая нужна осторожность, осмотрительность, чтобы не увлечься этими пожеланиями, постоянно внушаемыми нам врагом нашего спасения – диаволом и непосредственно и чрез сынов противления – злых людей, которые сами сбились с истинного пути, стараются и других увлечь за собою?! Поэтому св. апостол и предостерегает: блюдите, како опасно ходите, яко дние лукави суть (Еф.5:15:16). Трезвитеся, бодрствуйте, зане супостат ваш диавол, яко лев рыкая ходит, иский кого поглотити (1Пет.5:8). Такова уже греховная страсть, что она, как тьма ночная, старается вовлечь в эту тьму и других, чтобы совершенно не видеть света, да не обличатся темные дела ее. Кто не испытывал этого злого приражения? Кто не подвергался нападкам греховным? – Одному внушается страсть гордости с унижением других, с оскорблением чести ближнего, даже нередко с презрением; другому – чувства сладострастные, с забвением не только христианского, но и человеческого достоинства; третьему – страсть к наживе и обогащению трудами бедняков, их потом и кровью, с разными притеснениями; иному – зависть, ненависть и т. п. Поэтому св. апостол Иоанн и дает такую заповедь: не любите мира, ни яже в мире, аще кто любит мир, нет любви Отчи в нем: яко все, еже в мире, похоть плотская и похоть очес и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть (1Ин.2:15–16).

Век сей – это общество людей неблагомыслящих, удалившихся от истины и блуждающих, подобно путнику в неведомой стране, во тьме лжи и заблуждений. Если всякая страсть заразительна и отуманивает человека, тем более страсть заблуждений настолько сильна, что страдающие ей ненавидят света истины и не идут к свету: возлюбиша бо, по слову Спасителя, паче тьму неже свет (Ин.3:13). Видя не видят, слыша не слышат гласа истины, – даже не хотят слышать ее, хотя она вблизи их и непрестанно внушается им. Так одебело и огрубело сердце их, что, отдавшись на путь заблуждений, они всеми мерами стараются распространять их и среди других. Какая нужна внимательность, чтобы не увлечься их душепагубными внушениями! Внемлите от лживых пророк (т. е. проповедников лжи и хулений), говорит Спаситель, иже приходят к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы (Мф.7:15). Бог рекий из тмы возсияти свету, иже возсия в сердцах наших, к просвещению разума славы Божия, о лице Иисусе Христове (1Кор.4:6). И этот свет св. истины светит непрерывно во св. церкви, основанной Самим Христом для спасения нашего, чрез богоучрежденное священство, и, верим, будет светит, не прерываясь и не умаляясь, до конца века, доколе будет существовать св. церковь, которой и врата адова не одолеют. Но мнимые наши ревнители какой-то старины закрывают свои глаза от этого света, бегут от него и остаются во тьме и сени смертней, то прикрываясь самоизмышленным и самозванным священством, то – хульными измышлениями на св. церковь, то – другими неблаговидными и ни на чем не основанными предлогами, и отрицают призывный глас св. церкви. Несчастные! Они послушались злых внушений исконного врага нашего спасения – диавола, и забыли, что кому церковь не мать, тому Бог не Отец, что вне церкви нет спасения. И над ними исполняется приговор Спасителя, высказанный Им некогда фарисеям: аще бысте слепи были, не бысте имели греха: ныне же глаголете, яко видим: грех убо ваш пребывает (Ин.9:41). Да смягчит Господь их сердца к слушанию истины, да отверзет очи их, во еже искушати им, что есть воля Божия благая и угоданя и совершенная, да просветит их св. истиной и направит на путь правый, – это непрестанная молитва св. церкви, как чадолюбивой матери. Будем верить, что, подобно блудному сыну, нужды и пустота духовная возвратят их когда-нибудь во объятия Отчи, и они скажут с душевным раскаянием: «согрешили мы на небо и пред Тобою: прими нас, недостойных называться детьми Твоими».

Бр.! очевидно, полезно и спасительно повторять нам наставление св. апостола: не сообразуйтесь веку сему, с которым соединено столько зла особенно нравственного и столько опасностей для спасения нашего. Сообразующиеся с сим веком далеки от спасения, потому что они идут по распутиям мира сего, следуют похотям, восставая на Бога (любовь к миру – вражда против Бога), отрицают волю Божию и любовь, спасающую нас. А между тем Сам Спаситель явил пример послушания и любви, как Он много раз говорил народу, что пришел творить волю пославшего Его Отца и угодная Ему всегда творит; а люди сего века отвергаются св. воли Божией. Какое пагубное заблуждение и противление!

Молю вас, бр. преобразуйтеся обновлением ума вашего, – да обновится, освятится, да очистится ваш ум от всего греховного, пагубного, и да утвердится на истинном пути правды и света Божия, во еже искушати вам, что есть воля Божия святая, угодная и совершенная. Пред вами открыты все средства и даны вам все божественные силы, яже к животу и благочестию.

1) Нужно быть внимательным к учению божественному, чаще читать или слушать его и назидаться им. В нем и только в нем одном содержится св. спасительная истина о спасении человека, истинный свет, просвещающий всякого человека, грядущего в мир; в нем указаны пути, ведущие к нашему вечному спасению, и средства, пользуясь которыми, мы можем избежать уклонений, соблазнов и увлечений неправыми учениями; в нем указаны и все высочайшие, нравственные правила жизни. Только в слове Божием мы слышим могучее и сильное выражение любви истинной, святой, самоотверженной, учение о истинном милосердии к ближним без ожидания возмездия в здешней жизни. Как едино имя Иисуса, о нем же подобает спастись, так едино же и истинное учение. Поэтому св. апостол и говорит: тем же убо, бр., стойте и держите предания, им же научистеся или словом или посланием нашим (2Фес.2:15). А истинная хранительница учения есть св. церковь. Поэтому

2) Нужно находиться в теснейшей связи со св. церковью и повиноваться ей в лице богопоставленных пастырей, которым Иисус Христос, в лице св. апостолов, вручил дело продолжения спасения людей. Кто находится в связи с церковью, тот внимает слову пастырей и находится в безопасности от всех козней грешного века сего. Только в единой св. церкви имеются все св. таинства, чрез которые изливается на нас спасительная благодать; в ней и истинные пастыри, как учители и совершители таин и непосредственные преемники апостолов. Поэтому св. Киприан и говорит, что вне церкви нет спасения.

3) Нужно прилежать к св. храмам, как нарочито приготовленным и освященным благодатию Божию местам совершения св. таинств. Только в храмах мы можем получать благодатное освящение и преобразоваться обновлением ума нашего. Удаляющиеся от храмов и небрегущие о молитвенном посещении их сами лишают себя средств ко спасению и сил противодействовать всем козням диавольским и таким образом впадают в неискусен ум творити неподобная. И в самом деле, для кого устрояются и освящаются храмы? Для нас же, для нашего освящения и обновления, для подаяния нам всех необходимых средств ко спасению. А Господь живет во свете непреступном, не в рукотворных храмах, не от рук человеческих угождения приемлет, требуя что, Сам дая всем живот, дыхание и вся (Деян.17:24:25). Нынешнее благодатное освящение сего св. храма совершено для того, чтобы чрез служителя Божия, вашего пастыря, снисходило на вас с сего св. престола благодатное освящение и подавалась вам сила и помощь Божия совлечься ветхаго, греховного человека и облещися в новаго, созданнаго по Богу в правде и преподобии истины, – удерживаться от грехов и соединяться со Христом, Спасителем нашим.

Днесь нисшедший на сей св. храм благодатию Духа святого Господь Бог да поможет вам, по молитвам угодника своего преподобного отца Сергия, небесного покровителя сего храма, не сообразоваться веку сему грешному, но преобразоваться обновлением ума вашего, во еже искушати вам, что есть воля Божия благая и угодная и совершенная. Аминь.

О почитании праздников церковных.

При настоящем богослужении, в котором Господь благословил меня вместе с вами помолиться в сем вашем храме и принести о вас бескровную жертву, я нахожу благовременным напомнить вам об одной священной обязанности – именно: достойном препровождении и почитании дней праздничных.

Так – почитать и достойно препроводить праздники Господни мы должны потому, что это заповедал нам Сам Господь. А воля Божия должна быть для нас священна. Так говорит Господь: помни день субботний, еже святити его: шесть дней делай и сотвориши в них вся дела твоя; день же седьмый суббота Господу Богу твоему. Исполнение этой заповеди есть долг наш, нарушение которого само собою навлекает на нас гнев Божий, как оскорбление святости Божией. Если мы считаем должным исполнение приказаний поставленных над нами начальников, что имеет отношение к временной земной жизни, то с какою готовностью, с каким усердием должна быть выполняема воля Господня, простирающаяся на только на настоящую, но и на будущую жизнь! Исполнение священной этой обязанности мы видим в лице Самого Спасителя нашего, Который во время земной жизни считал непременным для Себя долгом исполнение воли Отца небесного, заповедав и нам это в Своей молитве, которой научил св. апостолов, а в лице их и нас, обращаться к Господу, как Отцу небесному: «да будет воля Твоя якоже на небеси и на земли». В исполнении воли Божией выражается наша любовь: аще любите Мя, говорит Спаситель, заповеди Моя соблюдите, – наше благоговение к Господу, всегда желающему нам единого блага и подающему нам вся своя божественныя силы, яже к животу и благочестию. Таким образом, если мы дорожим своим спасением, если желаем себе блага, то естественно должны исполнить заповедь Божию о освящении или достойном препровождении дней праздника.

Господь сотворил человека для того, чтобы он трудился и работал для поддержания своей жизни; но телесные силы человека ослабевают и истощаются от постоянных трудов; ему необходимо обновление этих сил. Милосердие и премудрость Божия в том и выражается, что человеку указаны особые для этого дни, соединяемые с воспоминанием благодеяний Божиих, в которые он освобождается от этих трудов. Таким образом дни праздничные, по желанию божественного Промысла о человеке, являются необходимыми, как дни отдыха для тела нашего, для возобновления, оживления и восстановления сил телесных. И кто поступает согласно с заповедью Божией, т. е. во дни праздничные отлагает делание земных дел и таким образом дает время и возможность возобновления силам телесным, тот бывает благоуспешнее в своих делах, способнее к совершению их, без изнурения и истощения сил своих. Господь, ведущий силы человеческие, как Творец, не без причины, как Промыслитель, освятил семидневный круг времени, выделив из него один день для освящения и заповедав прочие дни трудиться для поддержания жизни. Шесть дней делай и сотвориши в них вся дела твоя: день же седьмый суббота Господу Богу твоему. Верно слово Божие, и в наших же целях добро, полезно следование ему.

Освящение праздничных дней есть потребность нашего духа. Сотворим человека по образу Нашему и по подобию, сказал Сам Господь, и этот образ Божий есть то дыхание жизней, которое вдохнул Он в тело человеческое, т. е. наш дух, называющийся поэтому богоподобным. Посему естественно стремиться нашему духу к Господу, чье изображение носит Он. Если мы будем заниматься только делами земными, то на чем может успокаиваться наш дух, что будет возвышать его? Это несогласно и с самой природой его; и при таком состоянии он будет лишь постепенно принижаться, грубеть и земленеть. Но следуя заповеди Божией: день седьмый суббота Господу Богу твоему, мы будем оживлять свой дух, возбуждать его, давая ему ту пищу, которая свойственна ему по самой природе. Его естественное стремление к Господу: – во имя заповеди Божией отрешайся каждый от дел своих, обычных для других дней, уединяйся от них в храм Божий (да и где лучше находящемуся среди житейской суеты освящать дни Господни?) к богослужению, и здесь действительно, как во святилище божественном, обретаешь все, чего требует дух твой богоподобный. Здесь, во храме, ты, как бы соединяешься со святыми, предстоящими тебе в священных изображениях, и потребность духа твоего, удовлетворяемая как воспоминанием их подвигов и добродетелей, так и утешительною надеждою, что они принимают твою молитву и, как молитвенники наши, любящие нас чистою св. любовью, возносят ее к престолу благодати, с ходатайством своим о тебе. А изображения пречистой Матери Божией, за свою св. жизнь удостоившейся послужить делу спасения нашего, и – Спасителя нашего, Своею жизнью совершившего наше спасение по любви к нам, – что может сильнее возбуждать, окрылять и возвышать дух наш?! Подлинно, стоя во храме, мы должны представлять, что стоим как бы на небе, т. е. среди небожителей. Внимательное отношение к самому богослужению, особенно предстояние при совершении святейшей и божественной жертвы Тела и Крови Христовой, сколько утешения, отрады и назидания принесут духу твоему?! И можно ли найти замену всего этого вне храма?... Поэтому, как неблагоразумно и опасно поступают те, которые и во св. праздничные дни не посещают храмов Божиих и таким образом не дают своему духу укрепиться и возвыситься под сенью св. храма! Они лишают его соответственной ему пищи, удаляются от единения с Богом, его первообразом и остаются на стране далекой. Только под сенью св. храма всего легче совлечся ветхаго человека с деяниями его, отложити, по первому житию, ветхаго человека, тлеющаго в похотех прелестных, обновиться духом ума нашего, и облещися в новага человека, созданнаго по Богу в правде и преподобии истины (Еф.4:22–24). А это должно быть целью жизни нашей христианской; к этому мы должны стремиться; для этого Господь дал нам и заповедь о освящении дней праздничных; к этому возбуждает нас и св. церковь, приглашая нас в известные дни на общественную молитву. Это же, наконец, даст достойное удовлетворение нашему богоподобному духу.

Освящение праздничных дней есть должная с нашей стороны дань благодарности Господу Богу. Чувство благодарности Господу есть долг наш. Если мы считаем себя обязанными благодарить земных благотворителей за сделанное нам добро, – то что сказать о наших отношениях к Господу, Которому мы обязаны всем и во всякое время, Которым живем, движемся и есмы, во власти Которого вся жизнь наша?! И св. апостол внушает нам о всем благодарить Господа (1Фес.5:18). Милосердие Божие к нам грешным непрестанно; – любовь божественная неизреченна; благодеяния – неисчислимы; отсюда благодарность к Господу является естественною потребностью. В чем же они должны проявляться? Благих наших Он не требует, Сам всем дая живот и дыхание и вся; вот что Он говорит нам: ищите прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам (Мф.6:33), т. е. старайтесь о исполнении заповедей Божиих: аще любите Мя, говорит Он, заповеди Моя соблюдите; – аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет (Ин.14:15:23). А почитать дни праздничные и есть одна из заповедей Божиих, соблюдением которой мы и будем выражать Господу свою благодарность за Его к нам благодеяния. Вот побуждение к достойному препровождению и почитанию праздничных дней. Бойтесь гнева Божия, который постигнет или в сей или в будущей жизни нарушителей этой заповеди; ибо Бог поругаем не бывает; Он есть огнь поядаяй для всякого нарушителя. После этого не заслуживают ли Божия гнева и наказания те, которые проводят эти св. дни в прямое оскорбление их? Я хочу сказать о слишком распространившейся в наше время в крестьянском быту страсти к пьянству. Какое глубокое оскорбление в этом для Господа! И вместе какая пагуба для самих предающихся этому пороку! В первом случае явное попрание воли Божией, презрение божественной любви; – во втором вместо восстановления сил – ослабление их, вместо истинного удовлетворения духу богоподобному – унижение его, попрание всех высших потребностей и порабощение его плоти. А что такой человек вносит в свой дом и свою семью? – расстройство домашнее, пагубный пример своим семейным. Поэтому-то св. апостол и убеждает к воздержанию: не упивайтесь вином, говорит он, в немже есть блуд, т. е. всякое преступление. Берегитесь от этой страсти, вводящей человека во всякую пагубу, и старайтесь не оскорблять ею священных Господних дней. А согласно с заповедью Божией – святите эти дни – старайтесь всегда приходить в храм Божий на общественное богослужение. Помните, что помощь Божия нам всегда необходима, а она ниспосылается ищущим ее и достойным. После богослужения в среде своей семьи беседуйте о предметах богоугодных и, при возможности, читайте или слушайте назидательные книжки. Сверх того, будет достойным почитанием дней святых совершение дел милосердия – подать неимущему, утешить скорбящего, больного и т. п.

Такое препровождение дней праздничных будет достойно и прилично, им и будет низводиться на вас Божие благословение.

Молю Господа, чтобы Он, милосердый, утвердил в ваших сердцах сознание долга достойного препровождения и почитания святых дней, и Своею божественною благодатию охранял вас от нарушения их. Аминь.

24 июн. 1887 г.

Верую во едину, святую, соборную и Апостольскую церковь.

Иисус Христос, сошедши с неба на землю и сделавшись человеком, по любви к людям Сам совершил дело спасения нашего Своим учением, жизнью, смертью и воскресением. Пред вознесением Своим на небо Он облек этим полномочием своих избранных апостолов, сказавши им: яко же посла Мя Отец, и Аз посылаю вы; елика аще свяжите на земли, будут связана на небеси: и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на набесех (Мф.18:18). Еще пред Своими страданиями Он обетовал им Духа Святаго, Который сойдет на них, наставит их на всякую истину… И апостолы вполне верили словам и наставлениям своего учителя. Исповедуя Его торжественно Сыном Бога Вышняго, они первые составили церковь Христову. Эта-то церковь, непосредственно основанная Иисусом Христом и исповедуемая в символе веры, в начале была подобна горчичному семени; затем, по мере деятельности апостолов и их преемников, постепенно разрасталась и расширялась и явилась громадным деревом, покрывающим своими ветвями вселенную; это-та церковь и есть та единая, святая, соборная и апостольская, которая имеет краеугольным камнем Самого Иисуса Христа, и вне которой невозможно спасение. В ней только будет продолжаться дело спасения до конца веков, потому что она одна находится в таинственной тесной связи со Своим основателем, так что, по слову св. Киприана: «кому церковь не мать, тому Богу не отец». Св. апостол Павел, развивая учение о этой связи и называя Спасителя главою, уподобляет церковь телу, которое жизненно тогда, когда находится в связи со своей головой, и мертво, по отделении от последней; так и церковь живет полною жизнью, когда она находится в связи с самим источником жизни Иисусом Христом, как главой, и мертва, когда порвала эту связь и блуждает вне ее. Христос – глава церкви, и Той есть Спаситель тела (Еф.5:23), говорит св. апостол. Тоже самое выражает и Сам Спаситель, когда изображает церковь под видом рождения, а Себя – под видом виноградной лозы.

О ней Он говорит в сих словах: созижду церковь Мою и врата адова не одолеют ей (Мф.16:18). На этом основании утверждается и неодолимость и неоскудеваемость церкви, в которой, как единственной сокровищнице, положены все средства ко спасению, и вне которой мы можем быть только сухими ветвями, ни к чему негодными. Она и есть та церковь, которую тако возлюби Христос, что Себя предаде за ню, да освятит ю, очистив банею водною в глаголе (Еф.5:25).

Братия! в первый раз Бог привел мне вместе с вами принять участие в вашей общей молитве; такое множество молящихся, какое я вижу пред собою, воодушевляет меня на беседу с вами, и что могу сказать вам, как пастырь ваш, поставленный на служение делу спасения вашего? – Вот мое завещание вам: чтобы иметь твердую надежду на спасение, нужно принадлежать к этой св. церкви, нужно быть тесно связанным с нею, как необходимому члену ее, и с верою принимать все, что преподается ею. Ведь она одна, назданная на основании апостол и пророк (Еф.2:20), неизменно продолжает то учение, которое чрез апостолов дошло до нас от Самого Христа и засвидетельствовано 7-ю Вселенскими соборами, управляется властью, уполномоченной Самим основателем, давшим обет пребывать в ней до скончания века. В ней Сам Он учредил, для постоянного оживления, соответственно потребностям жизни человеческой и дарам св. Духа, семь святых таинств для сообщения благодатных даров. Эти семь таинств, как семь столпов, созданных Премудростью для устроения спасения человеческого, и составляют те семь источников, из которых, по любви Бога, изливается на нас благодать Божия, сообщающая жизнь церкви. Необходимость этих таинств настолько-же велика для нас, как велика необходимость воздуха для дыхания, как необходима пища для поддержания телесной жизни. После этого благоразумно ли будет удаление от нее? Удалиться от церкви значит удалиться от Христа, как основателя и главы ее, – воздавать неблагодарностью за любовь Христову, проявленную в спасении нашем, – подвергать себя осуждению божественному. Молю Господа Бога, чтобы Он по Своей бесконечной любви совершил вас, утвердил в истинном сознании единения с церковью, укрепил на истинном пути спасения и соделал непоколебимыми (1Пет.5:10). Помните всегда, что только в святой истинной церкви, оживляемой благодатью чрез таинства, доселе проявляет Господь Свою силу в разных знамениях и чудесах, в нетлении св. мощей и чудотворениях от св. икон на душевную пользу и спасение верующих. И какого более убедительного доказательства нужно, как наглядного выражения любви Бога и действительного показания истинности св. церкви, осеняемой благодатью Божией, какое проявляется в этих знамениях? – Подлинно, по слову апостола, эта церковь есть столп и утверждение истины.

Итак, именем Божиим молю вас, братия, берегитесь, чтобы вам не увлечься заблуждениями лести и соблазна и не отпасть от своего истинного утверждения. Но возрастайте в благодати и познании Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа (2Пет.3:17–18). Будьте всегда верными и послушными сынами св. церкви и пребывайте в ней.

Вчера¹ я сказал вам, что в св. церкви Иисус Христос установил семь таинств, как семь столпов или семь источников благодатных. Долг пастырства, возложенный на меня властью божественною, и чувство любви, как заповедь Спасителя, завещавшего пасти церковь, юже стяжа Он Своею кровию, побуждает меня, для большего уяснения изложенного вчера учения, решить еще два вопроса: где должны совершаться св. таинства, и кто имеет право совершать их? К этому располагает меня особенное положение ваше среди старообрядцев, неправильно думающих об этом и свои мысли внушающих другим. Св. таинства, как благодатные орудия для спасения человека, должны быть совершаемы в местах облагодатствованных. А такими служат святые храмы Божии, особенно для таинства тела и крови или для таинства причащения. Обратимся к истории. Из евангелия мы знаем, что Сам Спаситель совершил таинство причащения в особо избранном для того месте, в так называемой – Сионской горнице, убранной и украшенной; а эта горница и есть первообраз храмов христианских. Апостолы совершали таинство причащения в особо отделенных для того зданиях, освящавшихся благодатию божественной.

Правда, во дни гонений, когда церковь Божия горела, как купина, в огне бедствий, мучений и разных истязаний со стороны духа злобы, действовавшего в сынах противления – язычниках, не могло быть особых зданий и нельзя было думать об этом, – но что же представляет история? Где собирались верующие для совершения великой тайны? – Опять в местах самых освященных и дорогих для христиан – в подземельях и катакомбах, где были драгоценные останки свв. мучеников; здесь гробы мучеников были престолами и на них совершалось таинство. По прошествии гонений, когда церковь восторжествовала под владычеством св. Равноапостольного Константина, сообразно с высотой таинства, начали устрояться и освящаться для этой цели храмы Божии, и доселе, как звезды на небе, сияют и украшают вселенную. Да и что может быть святее для нас храма, в котором на сем св. престоле, как образе небесного престола Божия, невидимо присутствуя, Сам Господь видимо преподает нам Свое св. тело и кровь в единение с Собой, в залог вечной будущей жизни, и который св. церковь так воспевает: «во храме стояще, на небеси стояти мним». После этого не видите ли, как неблагоразумно и неправильно поступают те, которые дерзают совершать таинство вне храмов, в местах, не освященных благодатью Божией! Говорю это не для обличения, но для вразумления и для укрепления св. истины в сердцах колеблющихся. И как странно, что, отвергаясь истины, хотят обосноваться на исключительных случаях и ими подкрепляют свое отпадение! В наше счастливое, в этом отношении, время, когда мы, под покровом любви Божией, пользуемся и ограждением власти, и миром, и спокойствием, трудно бы и предположить подобное оправдание, но что же делать? Верно слово апостола: подобает и ересям быти, да искуснии явлени бывают в вас (1Кор.11:19). Молю Бога, чтобы Господь, не хотяй смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему, вразумил уклоняющихся и направил их на путь истины. Кто имеет право совершать св. таинства? – Спаситель, возносясь на небо, установил священство. Сам сый вечный Первосвященник, – в лице св. апостолов, облек этой властью особо избираемых и освящаемых лиц или, так называемую церковную иерархию. Той дал есть, говорит св. апостол, овы убо апостолы, овы же пророки, овы же благовестники, овы же пастыри и учители, к совершению святых, в дело служения, в созидание тела Христова: дóндеже достигнем вси в соединение веры и познания Сына Божия, в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова (Еф.4:11–13). Еда вси апостоли; еда вси пророки, еда вси учители (1Кор.12:29). После этого – правильно ли поступают те, которые поручают совершать таинства людям, не освященным благодатью божественной в таинстве священства? А истинный характер правильности и законности иерархии богоустановленной составляет непрерывность ее от Самого Христа чрез апостолов. Таковы и есть пастыри нашей св. церкви, которые, как нити непрерывные, тянутся по всей истории св. церкви от начала ее доселе, – и где эта нить порвалась, там и нет законного священства, там нет и законных совершителей таинств, там утратилось божественное начало в них, и они являются самоличными, не по божественному устроению, совершителями таинств, там и таинства не суть истинные и лишены благодатной силы. Так и видится в нашем старообрядчестве, отвергающим истинное священство и допускающим совершение тайн не богопоставленным руководителям. Будем молить Господа, чтобы Он вразумил их и направил на истинный путь. Не напрасно же св. Апостол называет только истинных пастырей слугами Божиими и строителями таин Божиих. Помните, что не всем верующим сказал Христос, а только избранным Своим апостолам и в лице их преемникам их: аминь глаголю вам, елика аще свяжите на земли, будут связана на небеси и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех (Мф.18:18). К этому прибавлю еще, как высоко ставит Спаситель служение пастырское. Он говорит: слушаяй вас, Мене слушает, и отметаяйся вас, Мене отметается: отметаяйся же Мене, отметается пославшаго Мя (Лк.10:16). Вот какое высокое значение имеют пастыри церкви, поставленные на служение благодатью Божией, что, по словам св. Игнатия Богоносца, «без них ничто не может совершаться в церкви: ни крещение, ни евхаристия, ни разрешение грехов, без них ниже церковь именуется».

Братия! молю вас именем Господа, будьте внимательны к наставлениям ваших пастырей, преподающих вам не свое учение, но Христово, и, по силе данной им благодати Божией, низводящих на вас во св. таинствах дары благодатные, и открывающих вам двери спасения; будьте покорны им, как обязанным дать отчет и имейте их преизлиха в любви (1Фес.5:12:13). В связи с ними – ваше спасение, в удалении от них – ваша вечная погибель и осуждение. Аминь.

18 сент. 1885 г.

Церковь – хранительница св. истины.

В научения странна и различна не прилагайтеся (Евр.13:9).

С этим наставлением св. апостола Павла обращаюсь к вам в сей нашей беседе. В наше время нужно особенно помнить его и прилагать к сердцу. Св. апостол ясно говорит: еда вси апостоли; еда вси пророцы; еда вси учители (1Кор.12:29), показывая этим, что проповедниками истины могут быть только избранные, нарочито освященные благодатию Духа Св., как преемники и продолжатели апостольского служения. А так ли в наше время? Мало ли является людей, которые принимают на себя дело учения, не будучи призваны к тому? Мало ли – людей, которые, сами не различая истины от лжи и увлекаясь последней, проводят свои ложные мысли и убеждения в среду других и, погибая сами в бездне лжи и заблуждений, стараются увлечь за собою и других, не редко делая их сынами геенны, сугубейшими самих себя (Мф.23:15)? Таково уже свойство страстей человеческих. Они не любят света и уединяются во тьму, да не будут обличены (т. е. открыты) темные дела их: возлюбиша бо человецы паче тьму, неже свет. Всяк делаяй злая, ненавидит света и не приходит к свету, да не обличатся дела его, яко лукави суть (Ин.3:19:20). И это очень естественно; от зла может родиться только зло, так как грех от диавола есть. Такие ложные учители, отрицая завет апостольский – не быть многим учителям (Иак.3:1), не редко появляются в среду православную, приходя в одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы (Мф.7:15). О бр.! блюдите, како опасно ходите, не якоже не мудры, но якоже премудры, искупующе время, яко дние лукави суть (Еф.5:15:16). В научения странна и различна не прилагайтеся; добро бо благодатию утверждати сердца.

В жизни нашей так бывает: не желающие покоряться воле родителей, быть под их надзором, и, подобно блудному сыну, старающиеся уйти из-под их крова, дети стараются унижать их в глазах других, оговаривать, выставить на вид те или другие недостатки (а кто без недостатков, доколе в сей жизни; один Бог пременяем не бывает, – один Христос мог сказать: кто Мя обличит о гресе) и удаляются на страну далече – страну греха, чтобы на свободе отдаться своеволию, увлечениям и вообще греховной жизни. Не желающие покоряться постановленному начальству стараются оговорить его в несправедливости, выставить на вид его излишнюю строгость, даже суровость, указать на притеснения и т. д. Так и лживые учители, чтобы прикрыть, по крайней мере, в начале свои злые намерения, прежде всего стараются оболгать матерь нашу – св. церковь, в лице ее богопоставленных пастырей; – чтобы отвлечь внимание слушающих и влияние св. церкви, стараются выставлять недостатки, ошибки, забывая о своих; и исполняется над ними слово Спасителя: что видишь сучец, иже во оце брата твоего, бервна же, еже есть во оце твоем, не чуеши, или како речеши брату твоему: остави, да изму сучец из очесе твоего: и се бервно во оце твоем; лицемере, изми первее бервно из очесе твоего: и тогда узриши изъятии сучец из очесе брата твоего (Мф.7:3–5). Увлекшись на ложный путь и самочинно присвоивши себе право быть учителями, они явно отрицают ясное учение св. апостола: никто же сам себе приемлет честь, но званный от Бога, якоже и Аарон (Евр.5:4). Только в церкви, где Сам Христос дал есть овы убо апостолы, овы же пророки, овы же благовестники, овы же пастыри и учители, к совершению святых в дело служения, в созидание тела Христова (Еф.4:11), – только в церкви хранится неизменно св. истина, спасающая и просвещающая всякого человека, грядущего в мир, в ней только – истинное учение и истинные пастыри.

Чтобы не увлечься ложными учениями лживых учителей, чтобы сохранить связь с источником истины, св. церковью, как сокровищницею, в которую, по словам св. Иринея, апостолы положили все, что относится к истине, нужно стараться различать добро от зла, правду от заблуждения, нужно удерживаться от внимания к словам таких лживых учителей, в научения странна и различна не прилагаться. Так одни из таких учителей, как бы с участием, по-видимому, добрым и благонамеренным стараются действовать, подобно духу тьмы, иногда для лучшего достижения своих коварных целей преобразующемуся в ангела светла, внушениям, убеждениям, льстивыми беседами; – другие распространяют свое отрицательное учение посредством раздачи разных вредных книжек, в которых с начала до конца все – яд, разъедающий пристрастившихся к ним и разделяющий их со св. церковью и истинными членами ее; те и другие прежде всего отрицательно относятся к церкви с ее благодатными дарами, потом извращают слово Божие самовольным толкованием и отрицают предание священное, как драгоценное наследие от Христа Спасителя и св. апостолов. Третьи, привязавшись к внешности, книжной букве, восстали на матерь свою, св. церковь, из-за исправления ошибок, погрешностей, и попирают кровь Христову, излитую за нас на кресте Голгофском Спасителем нашим, основателем церкви, и этим увлеклись до того, что не внимают и наставлению апостольскому: письмя убивает, дух животворит, и словам Христовым: истинные поклонницы поклоняются Богу духом и истиною. В оправдание своих действий начали возводить на св. церковь разные страшные хулы и измышления. Это ли – христиане, враждующие страшною враждою и ненавистью к возрождающейся и освящающей нас св. церкви? Это-ли – сыны царства Божия, в котором, по обетованию, должны царствовать мир и радость о Духе святе? Это-ли – истинные ревнители спасения, отрекшиеся от всех источников и блуждающие по распутиям мира, вдали от божественного руководства и покрова небесного? – Это-ли, наконец, правые учители, старающиеся распространять свое тлетворное учение и среди других? – О, бр., вы с противлением ревнуете о какой-то старине, – нет, нас спасает и спасет не эта ревность о мнимой старине, а ревность по Бозе – вера во Христа, споспешествуемая любовью, т. е. добрыми, сообразными с волей Божией, делами; – нас спасает и спасет св. церковь – единственная сокровищница даров Божиих и хранительница истинного предания. Приведу вам указания старее ваших верований: стояли и упорно стояли фарисеи за старину и казались строгими выполнителями предписаний своих старцев, внешних обычаев и обрядов; но какие страшные осуждения слышат они из уст Божественного Учителя!!! Прочтите со вниманием 23-ю главу евангелия Матфея, и поучитесь из уст Спасителя истинным путям спасения. В 3-м веке св. Киприан сказал: «вне церкви нет спасения, – кому церковь не мать, тому Бог – не отец». Оставил дом родительский блудный евангельский сын, отверг попечения и заботы отца, удалился на страну далекую, – и что же вышло? расточил свое имение, из человека свободного сделался рабом, и был доволен, если имел возможность удовлетворять себя грубой пищей животных. Сделаем применение – но не в оскорбление (избави Бог от этого), а в научение и истинное показание действительности. Оставивши, отвергши объятия Отца (да и в праве ли называть Бога Отцом те, которые отвергают и поносят церковь), и удалившись от спасительных сосцов матери, св. церкви, наши мнимые ревнители старины ушли на страну далече; отвергши спасительное руководство церкви, они расточают свои человеческие богоподобные совершенства: вместо послушания проявляют упорное сопротивление, вместо любви – страшную вражду и ненависть, вместо сыновнего почтения – хулы и клеветы, сделались рабами страстей – гордости, самомнения, нетерпимости, фарисейской ревности, и в действительности питаются пищею грубой и вредной – тлетворным, лживым и пагубным учением, измышленным ими самими, они для своих целей извращают слово Божие и таким образом впадают в научения странна и различна, ведущие в погибель. Не буду с сего св. места напоминать те хулы и измышления, которыми стараются умалить ее значение в глазах других; они слишком прискорбны для церкви и всякого верного сына ее, ходящего не по плоти, а по духу; а пред лицом Господа – Спасителя и вечного Судии, Коего пред глазами нашими св. престол, как место Его благодатного присутствия в сем св. храме, исповедую в слух вам, что как един Бог-Отец, Сын и Св. Дух, так должна и может быть только едина св. истина, едино св. учение, так и едина, святая, соборная и апостольская церковь. Были еще во времена св. апостолов люди, извращавшие учение Божие, – лживые учители, смущавшие мир церкви, и св. апостол, чтобы остановить это смущение и указать истинность учения, проповеданного св. апостолами, говорит: аще мы, или ангел с небес благовестит вам паче, еже благовестихом вам, анафема да будет (Гал.1:8).

Не ясно ли отсюда, бр., где нужно всегда искать истину, и как различать ложь от нее. Чтобы сильнее увериться в том, что истинно и что ложно, что во спасение и что в осуждение, и не увлекаться научениями странными и различными, приведу вам наставление св. апостола Иоанна Богослова: возлюбленнии, не всякому духу веруйте, но искушайте духи, аще от Бога суть: яко мнози лжепророцы изыдоша в мир. О сем познавайте Духа Божия и духа лестча: всяк дух, иже исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога есть. И всяк дух, иже не исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога несть: и сей есть антихристов (1Ин.4:1–3). Правда, будут говорить и ложные учители, что они веруют в Иисуса Христа, во плоти пришедша; не обольщайтесь этим; по плодам узнавайте их. Кто истинно верует во Христа – Спасителя и Искупителя, тот верует в величайшее таинство Тала и Крови, признает св. таинства, установленные Иисусом Христом для нашего спасения; кто верует во Христа, тот верует и во св. церковь, признает богоучрежденную, непрерывно от св. апостолов продолжающуюся иерархическую власть в лице пастырей церкви, тот пользуется всеми плодами страданий и смерти Христовой, и старается уподобляться Спасителю в послушании св. воле Божией, в истинном св. чувстве любви к ближнему, в снисхождении к немощам человеческим и т. п.

Так ли среди именующих себя ревнителями старины?!... О, как не горько напоминать, но в разъяснение истины должен сказать, что не так, далеко не так. Ревнители старины не имеют к ближнему никакого снисхождения, фарисейски стараются указать на малейшие недостатки, особенно в пастырях церкви, забывая, что и они – люди с немощами; высокое чувство любви как бы отлетело от них, по их упорству и гордости, плоды страданий и смерти Христовой отвергают, потому что отвергают церковь и иерархию, таинств законных не имеют, потому что одни предоставляют совершать некоторые таинства, с отрицанием других, беззаконно, богохульно простецам, другие для этого измыслили беззаконную, самочинную иерархию; многие отвергают в церкви существование царства Христова. О, Господи! доколе терпиши нам недостойным? После сего естественно спросить: истинно ли веруют они во плоти пришедшего Иисуса Христа? Не видно сего ни из дел их, ни из убеждений. Не подобны ли скорее фарисеям, которые видя не видели, слыша не слышали дел учения Христовых, и не повторяется ли над ними страшный приговор Христа: аще бысте слепи были, не бысте греха имели: ныне же глаголете, яко видим: грех убо ваш пребывает (Ин.9:41)?

В заключение повторю вам наставление апостольское: в научения странна и различна не прилагайтеся. Господь Своею всесильною благодатию да даст нам утвердиться в истинном учении, проповедуемом св. церковью, и да сохранит вас от всякого зла, соблазнов и увлечений ложных.

1889 г.

О необходимых признаках истинности св. церкви.

Повеждь церкви, аще же и церковь преслушает, буди тебе яко же язычник и мытарь (Мф.18:17).

Спаситель, утверждая право основанной им Церкви, в этих словах предоставляет ей окончательный суд в среде верующих, так что преслушающий ее голос становится наравне с язычником или мытарем, т. е. лишенным общения с ней и чуждым даров благодатных. Эта церковь, как основанная Иисусом Христом и имеющая Его своим главой, есть православная Греко-Российская церковь, истинность которой свидетельствуется следующими необходимыми признаками:

1. Первый и существенный признак ее истинности есть непрерывность церковной иерархии. Церковная иерархия получила начало свое со всеми полномочиями – пасти церковь Христову – от Самого Иисуса Христа чрез св. апостолов. Сам И. Христос облек св. апостолов этой властью – продолжать Его дело: яко же посла Мя Отец, и Аз посылаю вы, приимите Дух свят, имже опустите грехи, отпустятся им, и имже держите, держатся (Ин.20:21–23). И св. апостол установление иерархии приписывает Самому Христу Спасителю: Той дал есть овы убо апостолы, овы же пророки, овы же благовестники, овы же пастыри и учители, к совершению святых, в дело служения, в созидание тела Христова (Еф.4:11:12). И это однажды установленное Господом иерархическое начало во всей истории церкви православной не прерывалось и продолжалось в лице преемников апостольских – пастырей церкви, и как чистый источник текло и доселе течет, и по обетованию Спасителя, что и врата адовы не одолеют ей (церкви), и: се Аз с вами до скончания века, будет течь постоянно до второго пришествия Христова. Ибо как вечно и неизменно обетование Господне, которое есть «ей и аминь», так должно быть вечно и установленное к совершению святых, в дело служения и созидание тела Христова (т. е. общества верующих) пастырство. Ибо Иисус Христос вчера и днесь, той же и во веки (Евр.13:8). Правда, были времена тяжелые для церкви – времена гонений, ересей и расколов, когда суживалось это чистое русло, принижалась и сокращалась церковь даже в числе своих пастырей – преемников апостольских и носителей божественной благодати, но иерархическое начало при всем том не прерывалось, и лишь только проходили эти тяжелые времена, снова как бы с обновленными силами, содействующу Св. Духу, укреплялось, расширялось и являлось действующим. Таким образом следует, что где есть непрерывная иерархия, там и истинная церковь со всеми полномочиями, там и общество спасаемых по благодати Св. Духа, изливающейся на верующих чрез богопоставленных пастырей. Где нет этой иерархии или она пресеклась, там нет истинной спасающей церкви, там не стадо Христово, а овцы заблуждения, овцы без пастыря. Говорить и утверждать противное, значит – восставать против очевидной истины, по слову первомученика Стефана, присно противиться Духу святому (Деян.7:51), впадать в такой грех, который не простится ни в сей век, ни в будущий.

2. Вторым признаком истинной церкви служит непрерывность седмеричнаго числа таинств, которые составляют благодатный источник, освящающий и очищающий верующих и имеющий свое начало от Самого Иисуса Христа. Продолжение же св. таинств, по обетованию Самого Господа, неразрывно связано с существованием иерархии, облеченной правом раздаяния даров Св. Духа. Очевидно, если существует иерархия, то необходимо существуют и св. таинства, почему св. апостол и называет пастырей церкви слугами Христовыми и строителями таин Божиих (1Кор.4:1). Все св. таинства имеют начало божественное к созиданию спасения верующих; а что установлено Господом, то не может уничтожиться никаким образом, доколе не придет определенное свыше время, и доколе не достигнута будет цель первого пришествия Христова, доколе не испразднится последний враг – смерть (1Кор.15:26). А о св. таинстве причащения ясно сказано, как имеющем продолжиться до второго пришествия Христова: елижды бо ясте хлеб сей и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете, дóндеже приидет (1Кор.11:26). Несомненна отсюда необходимость существования в церкви седмеричнаго числа св. таинств, так что идти против этого значит нарушать богоучрежденный чин св. церкви, восставать против главы ее и лишать себя собственного спасения. А так как таинства законны и спасительны там, где они совершаются законными и освященными Духом святым пастырями, по выражению св. апостола, поставленными Духом святым пасти церковь Господа и Бога, юже стяжа кровию Своею (Деян.20:28),то ясно, что не во спасение, а в суд и в вечное осуждение поступают как там, где самолично и вопреки ясному учению слова Божия и всегдашнему верованию св. церкви сокращают число таинств, так и там, где дозволяют совершать их незаконным пастырям, не дверьми входящим во двор овчий, но инуде прелазящим, т. е. не имеющим благодатного, божественного права, а самовольно восхитившим его, которых Спаситель называет татями и наемниками. Поэтому-то св. апостол говорит: аз насаждаяй есть что, ни напояй, но возращаяй Бог. Богу бо есмы споспешницы: Божие тяжание, Божие здание (1Кор.3:8:9). Так, если преуспеяние в благодати, сообщаемой верующим чрез св. таинства, зависит всецело от Бога, а совершители их суть только служители, споспешницы, то необходимо, что Господь действует во спасение верующих только чрез освященных Им и избранных пастырей церкви, а не самовольно восхитивших это право, ибо никтоже приемлет себе честь, токмо званный от Бога, якоже и Аарон (Евр.5:4).

3. Третьим признаком истинности св. церкви служит непрерывность единства в учении и неизменность его. Источник истинного учения – в Боге, так как Бог есть истина, и Сам Спаситель называл Себя не однажды истиною и светом, просвещающим мир. Эта истина, проповеданная Христом Спасителем, записана Его непосредственными учениками, слушателями и очевидцами в св. Евангелии; потом развивалась и раскрывалась св. апостолами во время проповеди их по вселенной, так что в Евангелии положенное семя в писаниях апостольских и в их проповеди обратилось в многоветвистое дерево, под сенью которого должно было распространяться учение в св. церкви без всякого изменения. Почему св. апостол и говорит: аще мы, или ангел с небесе благовестит вам паче, еже благовестихом вам, анафема да будет. Якоже предрекохом, и ныне паки глаголю, аще кто вам благовестит паче, еже приясте, анафема да будет (Гал.1:8:9). И св. церковь, всегда верная завету апостола – твердо стоять и держаться предания, имже научитеся или словом или посланием (апостольским) (2Фес.2:14), во всей чистоте, неповрежденности хранила богопреданное учение, почему и называется столпом и утверждением истины. Строго соблюдая и охраняя учение, переданное св. апостолами их преемникам или в писании, или в предании во спасение верующих, св. церковь всегда отвергала всякое изменение в нем, всякое несогласие с богопреданным чрез св. апостолов учением, и лишала общения всех противников истины, еретиков и раскольников. Свое единение и неизменность учения она ясно выразила на Вселенских Соборах, на которых, по поводу появлявшихся ересей, делала свои определения, как изволися Духу святому, всегда пребывающему, по обетованию Христову, со святою церковью (Ин.14:16). Это единство в учении и неизменность его от св. апостолов и доселе проходит чрез всю историю св. церкви, и ни одной черты противной или, по крайней мере, несогласной не может быть указано на светлом лике ее. И кто дерзнет изменять то, что в последок дний сих глагола нам Бог в Сыне, Его же положи наследника всем, Имже и веки сотвори (Евр.1:2)? Разве разум человеческий, взимающийся на разум Божий? Но это от лукавого, – это от противника истины, от исконного человекоубийцы, который во истине не стоит: яко в нем несть истины, ложь и есть и отец лжи (Ин.8:44). Не ясно ли отсюда, что те, которые учение божественное подвергают изменению, по измышлениям человеческим, или, как говорит св. апостол, по своих похотех изберут себе учителей чешеми слухом, от истины отвратят слух и к баснем уклонятся (2Тим.4:3:4), не составляют членов истинной церкви, уже по этому самому отделились от нее и вышли из ее недр? Да, такие люди уже не в ограде церковной, а ходят в похотях сердец своих, и сами над собой произносят суд, восставая против истины. А так как единство в учении тесно связывается с богоустановленной иерархией, уполномоченной охранять и проповедовать истину, то законно ли и спасительно ли поступают там, где дозволяется проповедовать учение людям непризванным? Может ли это общество считаться истинною церковью? Како проповедуют, аще не послани будут, говорит св. апостол, еда вси апостолы; еда вси пророци; еда вси учители (Рим.10:15; 1Кор.12:29)? Где нет законных пастырей, там нет и истины, как нет научающего свыше Духа Святаго; там восстание на истину и искажение ее. Так слово Божие говорит о непрерывности иерархии и богоучрежденности, – там, в удалении от церкви на страну далече, отрицают то и другое и допускают священство самочинное, непризванное; – слово Божие говорит о седмиричном числе таинств, там отрицают и не считают необходимыми все таинства; – слово Божие говорит о непрерывности благодати, там отвергают это учение и говорят, что теперь благодати нет на земле, обличая таким образом сами себя в отступлении; слово Божие говорит, что имя Христа Спасителя, возвещенное архангелом Пресвятой Деве, есть Иисус, –которое только и соответствует значению Его первого пришествия – спасения людей, там называют его Именем Исус, не имеющим смысла, а святейшее имя Иисус поносят, и таким образом, по слову пророка, восстают на Господа и на Христа Его (Пс.2:2). Не подвергают ли они чрез это сами себя тому строгому приговору, который изречен св. апостолом: аще мы, или ангел с небесе благовестит вам паче, еже баговестихом, анафема да будет?!

4. Четвертым признаком истинности св. церкви служит взаимное единение всех частных церквей во всем существенном, неизменном и необходимом к устроению церкви Божией (Деян.1:3). Все частные церкви имеют между собою взаимное общение в духе любви Христовой, строго держась этого единства, как в божественных установлениях, так и в божественном учении; этим общением поддерживается крепко дух православия и истинности св. церкви, которой всегда памятна молитва Спасителя к Богу Отцу пред страданиями: Отче Святый, соблюди их во имя Твое, их же дал еси Мне, да будут едино, якоже и Мы. Да вси едино будут: якоже Ты, Отче, во Мне, и Аз в Тебе, да и тии в Нас едино будут (Ин.17:11:21). Они дорожат заветом св. апостола – блюсти единение духа в союзе мира. И это единение, выраженное ярко на Вселенских Соборах, продолжается и теперь или чрез письменные сношения, или чрез избранных и уполномоченных лиц. Дух любви Христовой, которая долготерпит, милосердствует, не гордится, не ищет своих си, не мыслит зла, вся любит, вся терпит (1Кор.13:4–7), так тесно соединяет, что самые разности внешней стороны, как происхождения человеческого, не нарушают этого единства, основывающегося на единой и живой вере в единого главу церкви – Иисуса Христа. Тут нет и тени недовольства, тем более вражды между церквами. Заповедь Спасителя: о сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою (Ин.13:35), составляет руководительное и связующее начало между частными церквами. Отсюда понятно, что не может быть названо истинною церковью то общество, которое порвало все связи и всякие сношения с другими, и не только порвало, но и враждует против них. А где вражда, там нет Бога любви, нет благодати Св. Духа, там неизбежна ложь и заблуждение. Есть ли истина там, где вместо того, чтобы искать истины, чтобы в единении со св. церковью обсудить, что истинно и что ложно, что во спасение и что в осуждение и на погибель, стараются восставать против истины, закрывают слух свой от нее и извращают ее; где на все обращения св. церкви, полные совершенной любви к ближним заблуждающимся и ходящим во тьме и сени смертной, отвечают совершенным невниманием и противлением, даже оскорблениями и поношениями? Тут невольно припоминаются слова св. апостола: якоже Ианний и Амврий противистася Моисею, такожде и сии противляются истине, человецы растлени умом, и не искусни о вере (2Тим.3:8), и таким образом, удалившись от истинной церкви, подобно блудному сыну от отца, падают и путаются в дебрях заблуждения и вражды. Таким людям, увлекшимся страстью к буквенной обрядности и из-за нее дошедшим до отрицания вечной истины, напомним обличения Спасителя, обращенные к фарисеям: горе вам, книжницы и фарисее лицемери, яко одесятствуете мятву, и копр, и кимин (книжную букву) и остависте вящшая закона, суд и милость в веру, – яко подобитеся гробом повапленным, иже внеуду являются красны, внутрьуду же полни суть костей мертвых и всякия нечистоты (Мф.23:23:27), и имеете образ благочестия, силы же его отверглись (2Тим.3:5).

5. Пятым признаком истинности св. церкви служит то, что она истинная и здравыя, спасительныя суждения вносит и в жизнь верующих. Действуя в духе любви, завещанной основателем ее – Иисусом Христом, она как истинная мать убеждает верующих достойно ходити звания, в неже звани бысте, со всяким смиренномудрием и кротостию, с долготерпением, терпяще друг другу любовию: тщащеся блюсти единение духа в союзе мира (Еф.4:1–3); завет св. апостола: радоватися с радующимися, и плакати с плачущими, ни единому зла за зло воздавать, промышляюще добрая пред всеми человеки (Рим.12:15:17), утешать малодушных, заступать немощных, иметь мир со всеми человеки (Рим.12:19), – составляет ее всегдашнюю проповедь. Действуя в духе мира и любви, она внушает необходимые жизненные правила: повиновение власти, взаимную любовь и доверие, ограждая в то же время верных чад своих от лживых пророк, как и лживых учителей, иже вносят ереси погибели, искупившаго их Владыки отметаются, приводяще себе скоро погибель (2Пет.2:1). С долготерпением и с духом кротости (Гал.6:1) обращается к заблуждающимся, внушая им внять св. истине и обратиться на путь правый; самые обличения растворяет любовью и желанием блага, по примеру Спасителя, иногда обращавшегося к упорствующим со строгими обличениями. Вот ее основное начало в отношениях верующих: всяка горесть, и гнев, и ярость, и клич и хула да возмется от вас, со всякою злобою. Бывайте же друг ко другу блази, милосерди, прощающе друг другу, якоже и Бог во Христе простил есть вам. Глаголите истину кийждо ко искреннему своему: зане есмы друг другу удове (Еф.4:25,31:32). И это ее жизненное начало составляет сильное доказательство ее истинности и ставит ее выше всех человеческих обществ, стоящих вне общения с церковью, указывая на ее свыше человеческое происхождение. Этим началом она была всегда сильна, и не только не терялась среди суровых испытаний со стороны врагов своих, но выходила победительницею, сильнее и сильнее укрепляясь и развивая свое благотворное влияние.

Насколько верно то, что во святой церкви основной двигатель есть бескорыстная, самоотверженная любовь; настолько же верно и то, что в обществах, вне ее стоящих, таким двигателем служит самолюбие, фарисейское самомнение, вносящее совершенно иные ложные и даже вредные начала в жизнь, вносящие внутренние смуты, разделения даже близких между собою, отчуждение одних от других², вражду, притеснения, соблазны, от чего св. апостол заповедует отвращаться (2Тим.3–5), и вообще совершенное отсутствие любви христианской. Короче сказать, в чем состоит жизненная сила церкви, пред которой преклоняются и враги ее, и ее нравственно-благодетельное значение в жизни верующих, ее, так сказать, жизненность, то отрицается в обществах вне церковных, удалившихся от общения с источником этой силы – Христом Спасителем.

Указанными необходимыми признаками истинности (кто может отрицать это без противоречия себе самому!) обладает св. православная церковь, – и не имеет ни в чем недостатка, чтобы и далее продолжать дело спасения, врученное ей основателем –Иисусом Христом. От Него, как главы и вечного солнца, она получает свой свет, всегда довлеющий к устроению царства Христова на земле, и делающий ее церковью Бога жива, столпом и утверждением истины. Веруем, что этот свет, по непреложному обетованию Иисуса Христа – быть с нею до скончания века, будет светить в ней до невечернего дня царствия Христова. Все частные церкви, как части единого тела церкви, суть как яркие звезды, получающие от полноты благодати Христовой свой свет, и во Христе, как единой главе, объединяющиеся и составляющие едину, святую, соборную и апостольскую церковь. Бывают и будут появляться в ее странствовании и темные тучи в виде ересей, расколов, маловерия, противления, как и Спаситель сказал в притче о плевелах: спящим человеком, прииде враг и всея плевелы посредь пшеницы, и отъиде (Мф.13:25); но все это – явления преходящие, явления жизни по стихиям мира, а не по Христе, печальные плоды самолюбия и невежества человеческого, не имеющие под собой устойчивой, прочной почвы, тогда как церковь твердо стоит на неизменной единой истине, краеугольном камне – Христе. И св. апостол говорит, что нет иного имени под небесем, даннаго в человецех, о нем же подобает спастися нам, кроме имени Иисуса Христа (Деян.4:12; 1Кор.3:11), – как нет и другой церкви, в которой можно бы было надеяться на спасение, кроме церкви истинной, православной. Да подумают об этом все разномыслящие со св. церковью и еще более отрицающие ее спасительное значение. Как в одном Ноевом ковчеге некогда спаслись верующие в Бога от потопа, – так только в единой св. церкви, каковая есть православная Греко-Российская церковь, возможно спасение. Ее спасительное значение утвердил Иисус Христос словами: повеждь церкви, аще же и церковь преслушает, буди тебе, якоже язычник и мытарь. Заключим слово свое знаменательным изречением св. учителя церкви: «кому церковь не мать, тому Бог не отец».

1890 г.

Благодарение Господу благоизволившему, что ныне мне привелось принести бескровную жертву в сем святом храме обители, устроенной, как благочестивый памятник, на костях павших воинов.

При этом невольно припоминается видение пророка Иезекииля: пред ним широкое поле, усеянное костями мертвецов; при виде этого он говорит Господу: оживут ли кости сии? Тогда Господь говорит ему: посли Дух Мой и повели соединяться костям сим, и, по слову пророка, кости начали соединяться – каждая к суставу своему, связались жилами и покрылись плотью, и открылось пред ним много мертвых остовов. После этого, по слову того же пророка, подул ветер от четырех сторон, и Дух Божий осенил и оживил эти остовы, и восстал зело мног собор живых людей.

Братия! Се мы – на этом широком поле Бородинском. Все оно усеяно костями христолюбивых воинов; невольно рождается тот же вопрос: оживут ли кости сии? И думаю я, что этот вопрос не праздного любопытства; этот вопрос составляет требование истинно-верующего сердца, и в наше время имеет свое глубокое значение. Пророку Иезекиилю было только видение поля, усеянного костями сухими, и представлен образ воскресения их; здесь мы в действительности стоим и совершаем молитвенное возношение на костях человеческих. Людям без истинной и твердой веры, увлеченным современными материалистическими идеями и смотрящим на человека, как на обычное явление в мире, без образа Божия или богоподобной души, подобно евангельскому богачу, думающему только о том, как бы поудобнее провести настоящую жизнь в удовлетворение своей страстной природе, свойственно дать такой ответ на наш вопрос, что со смертью все уничтожается, соединяется с землей и пропадет безвозвратно; это в их духе и направлении. Но как жалки эти люди! Они и сами, думается, чувствуют, что этим дух их удовлетворен; а вечный Судия произносит над ними Свой строгий приговор: «безумный! в сию ночь душу твою истяжут от тебе, говорит Господь богачу, едва только успевшему произнести своей душе: ешь, пей и веселись. А отсюда и происходят те, достойные полной скорби, явления с такими последствиями, о которых прискорбно даже вспоминать.

Оживут ли кости сии? Да, веруем и твердо убеждены, что оживут и снова соединяться со своими душами, только с другим назначением и при новой обстановке. Грядет час, в оньже вси сущи во гробех услышат глас Сына Божия, и услышавше оживут, говорит Сам Господь (Ин.5:25). Некогда, по слову Господа и звуку трубы архангельской, мертвые восстанут из гробов, и, как живые, явятся пред своего вечного и грозного Судию. Мы веруем в это, и свою веру основываем на учении слова Божия, которое ясно и прямо говорит, что изыдут (из гробов) сотворши благая в воскресение живота, а сотворши злая в воскресение суда (Ин.5:29). Эту веру мы основываем на учении о всемогуществе Божием, для которого нет ничего невозможного, по которому если Богу было угодно сотворить из ничего весь этот разнообразный мир, тем более возможно Ему лишь восстановить готовое. По этому всемогуществу, как читаем во святом Евангелии, сколько Спаситель совершил чудес воскрешения мертвых, и в удостоверение этого и Сам воскрес из мертвых Своею плотью; а св. апостол прямо говорит: аще веруем, яко Иисус умре и воскресе, тако и Бог умершия в Иисусе приведет с Ним (1Фес.4:14). Что может быть сильнее и выше этого свидетельства? – Пусть неверующие говорят, что им хочется и что подсказывает им страстная природа; для истинного христианина их слова пустые, бессодержательные звуки, которых он должен отрицаться, как скверных и бабьих басней; их слова противоречат и истории человечества, в которой вера в будущее всегда была неотъемлемою не только у иудеев, но и у язычников, – и собственной совести, в которой глубоко кроется неотразимая уверенность в будущем бытии и соответствующем воздаянии, и постоянные укоры которой они стараются заглушить всевозможно.

Так мы верим и глубоко убеждены, что оживут кости сии. Здесь открывается новый вопрос: для чего они оживут? Для вечной жизни в единении с Богом, или для вечного осуждения? Наше христианское сознание дает нам овеет и на этот вопрос. Правда, все грешны пред Богом, и несть человек, иже поживет и не согрешит, но в то же время мы сознаем, что они положили жизнь свою за веру, Царя и отечество; они явили себя исполнителями тех высоких добродетелей, которые дают им право на участие в Царстве Христовом, они, можно сказать, явили себя мучениками и страдальцами за эти великие идеи. А веруяй в Мя, говорит Спаситель, не погибнет, но имать живот вечный; веруяй в Мя не будет осужден (Ин.3:16:18); – больше сея любви никто же имать, да кто душу свою положит за други своя (то-есть Царя и отечество) (Ин.15:13). К сказанному прибавим, что эту веру нашу укрепляют еще молитвы св. церкви, особенно соединяемые с принесением бескровной жертвы Христовой.

В этом состоит высокое утешение для воина и сильнейшее побуждение к самопожертвованию в тяжелые годины искушений и испытаний. Он должен помнить, что, по воле Божией и при осенении молитвами св. церкви, несет себя как бы в искупительную жертву за те высокие идеи, которые, служа и девизом на знамени русского воинства, дают ему надежду в будущем на венец оправдания; он в праве говорить тогда со св. Апостолом: подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох, прочее убо соблюдается мне венец правды, его же воздаст ми Господь в день он, праведный Судия (2Тим.4:7:8).

Христолюбивое воинство! К вам обращаюсь со словом своим от лица собратий ваших, православных воинов, на костях которых мы стоим: «Братия наши! не забывайте нас в своих молитвах пред Господом, да Он, праведный Судия, простит наши согрешения и учинит нас в Своем небесном царстве вместе со святыми, а мы молим и всегда будем молить о вас; будьте нам подобны по любви к нашему званию воинскому, в неже призвани есте. Храните святую веру, в которой залог вашего мужества, крепости и всех лучших будущих надежд; любите Царя, как Самим Богом поставленного и Духом Святым помазанного на служение вам; любите свое отечество, будьте всегда тесно связаны с ним, с готовностью положить душу свою за него. Защищая и охраняя его, вы охраняете самую святыню его – православие; – защищаете святые храмы, в которых подается вам благодать Божия, укрепляющая и воодушевляющая вас; охраняете святыню очагов семейных».

Боголюбезные инокини! Ваша обитель имеет здесь особенное назначение, она служит как бы стражем, приставленным по воле Божией любовью христолюбцев для охранения святых останков павших здесь православных воинов. Вы первее всего должны быть усердными молитвенницами о них, это – ваш священный долг. По самому месту ваших иноческих обетов, по-приемуществу, на вас лежит обет молитвенный о них; не оставляйте его; чаще обращайте взоры свои, с молитвою на устах, к этим великим курганам, скрывающим в себе этот драгоценный залог Русского народа; и Матерь Божия, покровительница сего храма и вашей обители, укрепит вас в этом молитвенном подвиге. Всем вам, братия, должно быть дорогим заветом поле Бородинское, усеянное костями верных сынов России и наших братьев. И все мы должны возносить усердные молитвы Господу, да упокоит их в Своем небесном царстве, вместе со святыми и ангелами. Аминь.

Спасо- Бородинский монастырь.

26 августа 1887 г.

Торжество настоящего дня соединяется с одним из величайших проявлений дивного заступления Богоматери. В конце XIV столетия наша Русь родная подвергалась страшной опасности. Грозная туча покрывала ее. Суровый завоеватель востока и деспот Тамерлан вторгся уже в пределы России с намерением подчинить ее своей власти. Многие города один за другим падали пред его силой; самая Москва с трепетом ждала той же участи. Не было надежды на силы человеческие. Недавнее монгольское иго, тяжело отозвавшееся на нашей Русской земле, на давало возможности настоящим образом организовать, приготовить и собрать самого войска. Трудные минуты переживал Великий Князь и народ. Но верующая душа находит своему горю исход и утешение. Она возносит свой взор от земли на небо и возверзает печаль свою на Господа. Великий Князь Василий Димитриевич дает повеление митрополиту Киприану принести в Москву Владимирскую икону Богоматери и совершить молитвы пред ее честным ликом; сам первый постится и молится со всем войском три дня, призывая Матерь Божию на помощь. И надежда на ее предстательство не посрамляет. Невидимое заступление Богоматери, никогда не оставляющей обращающихся к ней, отвращает настоящую грозу. В виде боголепной жены, окруженной сонмом св. Ангелов, как грозных воинов, она является Тамерлану, воспрещает дальнейший поход и грозит наказанием в случае непослушания. Троекратное явление, как выражение действительного ее заступления русским, производит свое действие и на грубую душу Тамерлана, заставляет его оставить свое намерение и возвратиться назад. И Тамерлан, устрашенный этим, действительно отступает от своего разрушительного предприятия. Так Матерь Божия, по своей любви, избавляет наше отечество от разорения Тамерлана.

Братия! Мало ли подобных явлений заступления Богоматери представляет нам история отечества нашего?

В настоящие минуты перенесемся мыслью к более близкому времени, о котором наверно многие слышали и знают от непосредственных свидетелей-очевидцев, и о котором напоминает нам самое это место. Пред нами расстилается со своими курганами славное поле Бородинское, мы стоим на могилах тех доблестных воинов, которые обагрили его своею кровью, усеяли его своими костями, – это – дорогие каждому из нас останки, пред которыми каждый русский должен преклониться с благоговением и почтением. Думаете ли, что они сами собою, своими доблестями и искусством сумели здесь померяться силою с полководцем опытным, хитрым и доселе непобедимым? Думаете ли, что храбрость полководцев и стойкость воинов заставили его призадуматься на этом поле? Да и не будет ли подобная мысль одним самообольщением со стороны нашей, когда всякий знает и превосходство сил его по численности, и военную его сообразительность, приобретенную целым рядом войн и побед с которыми он, без сопротивления, прошел целую Европу? Двадцать народов, соединенных под одним воинским знаменем и направляемых искусною рукою грозного завоевателя, хотевшего завладеть целым миром, – и один народ, решившийся противостоять этому, – это дело, высшее сил человеческих! Только сила Божественная могла воодушевить русский народ к сопротивлению ему, только одна победа, победившая мир, вера наша, содействовала этому. Тут невольно припоминаются слова Божественные: если Бог по нас, кто против нас? С нами Бог, разумейте язы́цы и покоряйтеся, яко с нами Бог! Кто возбудил беззаветное мужество и самоотверженность в воинах, – храбрость и сообразительность в полководцах? Не наука, которая если и была, то разве в зачатках, не опытность приобретенная, потому что при быстроте не было времени для этого; а Вышний, владеющий царствами человеческими и разделяющий их по Своей воле. Ряды воинов были освящены шествием Богоматери в Ее изображении Одигитрия. Она дала мужество воинам и храбрость полководцам; Она укрепила их против врага, не знавшего ничего священного и себя ставившего выше всего, и возбудила ту священную любовь к вере, Царю и отечеству, с которою они решились положить души свои за други своя. Только при Ее помощи, и при неравной битве Русское воинство с честью, напутствуемое благодарностью от признательного потомства, дало знать воображавшему себя непобедимым, что сила заключается не в человеческих соображениях, а в решении всеблагой воли Божией.

Братья-христиане! Эта любовь Матери Божией к нам, выражающаяся в Ее величайших благодеяниях, не должна ли вызывать в нас чувство благодарности, и благодарности деятельной, выражающейся в добрых делах и паче всего в подражании Ее святой жизни? Эти благодеяния не должны ли нас утверждать в надежде, что Божия Матерь не оставит нас никогда без Своего покрова, если мы будем достойны?... Владычица наша! – аще бы Ты не предстояла молящи, кто бы нас избавил от толиких бед; кто же бы сохранил доныне свободны; не отступим от Нея, Владычицы нашей, и будем всегда, во всех обстоятельствах жизни радостных и скорбных, и частных и общественных прибегать под материнский кров Ее с надеждою, что Она, по благоутробию Своему, не отринет с верою прибегающих к Ней. Аминь.

26 августа 1885 г.

Какое может быть сочетание выше, как соединение с домом милосердия дома молитвы! Невольно переносишься к тому Евангельскому дому милосердия, который находился при храме Иерусалимском и в котором собирались всякие больные и немощные. Там однажды в год сходил ангел Господень и исцелял ежегодно одного больного в купели; там бывал Спаситель наш и однажды исцелил 38-летнего расслабленного. Но какое превосходство благодати божественной в христианине! Здесь не один ангел и не однажды в год является на помощь больным и страждущим; – здесь бесчисленное множество посылается Господом ангелов-кормителей и благотворителей в лице верующих; здесь, в этом храме, с этого святого престола, как места благодатного присутствия Божия, постоянно низводится благодать божественная на верующих и исцеляет от недугов душевных, так что всякий, притекающий с верою, имеет надежду на это исцеление. В единении дома милосердия с домом молитвы как-бы наглядно соединяется божеское с человеческим и объединяется в лице верующих, как членов единого тела Христова. Здесь взаимно вращаются высшие добродетели, это высочайшее украшение христианское, и освящаются в лице Спасителя верующих. С одной стороны, дело милосердия, как плод любви христианской, а с другой, долг благодарности со стороны облагодатствованных. Правда, не знают они часто своих благодетелей, делающих добро так, что левая рука на знает, что делает правая, но верят, что знает их Бог, – и вот они, движимые этим чувством, идут под сень святого храма и здесь, пред престолом благодати Божией, льют свои благодарные чувства за благодетелей в молитвенных воззваниях к небесному Отцу, да воздаст им сторицею за добро, им подаваемое; да сохранит их Своим божественным покровом и да низводит на них Свое благословение небесное. Братия! – Верю, что такая молитва, произносимая устами, но выходящая из сердца, не может быть не услышана; – такая молитва, возносимая в храме, пред лицом несказанно любящего верующих Спасителя нашего, являющегося здесь в Святых тайнах Тела и Крови Его, как благодарной и умилительной жертвы, не может не возноситься, подобно дыму кадильному, прямо к небесному престолу Господа славы. Вот высокое значение храма при доме милосердия. Сколь сладостно такое представление!

Подлинно, коль возлюблена селения Твоя, Господи Сил, воскликаем вместе с пророком Давидом, да желают и скончаваются души наши во дворы Господни! Велико дело милосердия, так часто и настойчиво указываемое Спасителем во Святом Евангелии; оно есть подражание Христу, воплощение дела Христова. Велика и награда за него, – доброхотна дателя любит Господь, – таковыми делами благоугождается Бог. Сколько в этих словах священных ободряющего для благотворителей! Быть боголюбезными, быть приятными Богу, – что может быть выше этого! Но сколько высока добродетель – благотворение, как выражение любви, как выполнение завета Христова, – столь же высоко должно быть и чувство благодарности со стороны облагодетельствованных. Храм Божий освящает и возвышает это чувство. К вам обращаюсь, – живущие здесь и получающие благодеяние от других! Одних из вас привела сюда старость, другие приведены человеческою немощью, болезнями и другими несчастиями; – среди вас вижу и слепцов-детей, подобных Евангельскому слепцу. Припоминайте чаще учение божественное, которое говорит, что все от Бога и по Его святой воле, что Он убожит и богатит, смиряет и высит, болезни творит и паки возставляет (1Цар.2:6:7). Не унывайте и не ропщите на свою судьбу, особенно вы, юные слепцы. Быть может, Господь указал вам в этом высший путь смирения и преданности Ему; – быть может, вас Господь избрал как орудия, да явятся чрез вас добрые дела благотворителей, и чрез вас Он устрояет их спасение и указывает им путь к благотворному христианскому общению и взаимосозиданию спасения во Христе.

Лишенные света естественного, вы имеете пред собой свет благодатный и более способны к восприятию и укреплению его в себе, как неразвлекаемые этой внешней суетой. Сосредоточиваться, самоуглубляться в себя, – это ваше высшее благо. А этот святой храм, столь близкий вам, да будет для вас и местом научения истинного, и местом славословия Божия. Все вы, пригретые, одетые, накормленные в этом доме милосердия, обращайтесь чаще с благодарною молитвою ко Господу о своих благодетелях, ведомых и неведомых вам; чаще входите в сей храм и в нем возносите эти молитвы. И может ли быть для вас более утешения, как молитва в храме и общение во Святом таинстве, совершаемом на сем святом престоле?

Возблагодарим же Господа, даровавшего вам, живущие здесь, доброхотных дателей, их же любит Господь, и имеет вас, как средства выражения их христианской любви и милосердия. И первее всего, да будет благословенна от Бога Высочайшая Покровительница сего дома – наша Благочестивейшая Государыня, как многозаботливая мать; да будут благословенны ваши многозаботливые попечительницы, много трудящиеся для устроения блага вашего и облегчения нелегкой судьбы вашей! Да благословит Господь и благоукрасителя сего святого храма! Да будет благословение Божие на всех вас и на сем честном доме милосердия! Аминь.

16 ноября 1885 г.

Воспойте Господеви песнь нову: яко дивна сотвори Господь; спасе его десница Его и мышца святая Его (Пс.97:1).

Так древний св. песнопевец призывает верующих к прославлению Господа за великие благодеяния, какие Он проявлял в среде их: воспойте Господу новую, чистую и святую песнь, потому что дивна сотвори Господь. С этими словами псалмопевца и я обращаюсь к вам, братия, при настоящем нашем молитвенном собрании в сем святом храме. Ибо мы здесь предстоим теперь для того, чтобы принести Господу хвалебно-благодарственную молитву за то, что Он дивное сотворил над нами в лице нашего возлюбленного Царя, чудесно спас жизнь его на радость нашу и благо нашего отечества. Всюду радостно приветствуемый и сопровождаемый любовью и преданностью народной, как добрый и любимый отец наш, Царь вдруг подвергается страшной опасности. И какое слово человеческое может выразить, какой язык может изречь все ужасы необычайного события, всю потрясающую картину разрушения, сопровождавшегося всеми ужасами гибели и смерти? Кто не испытал при первой вести того тяжелого состояния, что леденели его чувства, застывало сердце и цепенела мысль от необычайности события?! Самая весть о том, что Царь наш жив, цел и невредим со всей своей царственной семьей, на первый раз считалась как бы невероятной. Таким трепетом объяты были наши сердца. Но здесь исполнились слова Божии: вознесох избраннаго от людей Моих, – елеем святым помазах его… рука Моя заступит его и мышца Моя укрепит его (Пс.88:20–22). Приидите, возрадуемся Господеви, воскликнем Богу Спасителю нашему: яко Бог велий Господь, Царь по всей земли (Пс.94:1:3).

Среди страшного разрушения, среди неизбежной гибели и носящейся смерти рука Божия сохранила нам нашего Царя; какое великое чудо милости Божией явлено в поучение всем людям и народам! Какое чудо любви Божией к нам, русским, показавшее всем, всему миру, что с нами Бог и за нас Бог! Видимо, что есть у нас на Руси семя свято стояние мира, что русский народ – избранный, предназначенный со своим залогом св. истины к поступательному шествию в среду народов темных, неверующих и к охранению ее от неправомыслия и извращения. Чудное спасение Царя нашего есть видимый знак Божия благоволения, освящающего и свыше благословляющего Его богоприятное управление народом, все его благие дела и предначертания на пользу народную, и украсившего его царственный венец драгоценным камнем милости божественной от славы Божией. Какое глубокое и благоговейное уважение мы должны питать к нему, как видно, Богохранимому! Теперь он еще более вознесен и возвеличен Господом, – как царь по сердцу Божию. Благодарно-молитвенными чувствами ко Господу должны наполняться наши сердца за спасение его. Но нужно помнить всегда, что судьбы народов находятся в полнейшей святи с судьбою царей, и Господь попускает испытания и добрым и мудрым царям для вразумления народа и для обращения его к своему внутреннему сознанию и исправлению.

Стоит только прочесть историю царства Еврейского, чтобы ясно представить себе истину сказанного.

Настоящее наше молитвенное собрание, в изъявление благодарности Господу, служит очевидным доказательством сознания нашего тесной связи с Царем нашим, сознания того, что наше благосостояние, наше мирное процветание и спокойствие зависят от его спокойствия и напоминает нам, чтобы мы обратились к себе самим, сами старались добросовестно содействовать благим предначертаниям и неусыпным о нас заботам его: помнили, что мы, члены православной Руси, должны последовательно в своей жизни и развитии под сенью и руководством св. истины Христовой, не уклоняясь ни надесно, ни налево, и во всем являть себя добрыми, свободными, истинно-русскими деятелями. А такой образ жизни нашей будет привлекать на нас милость Божию, и благословение Божие будет осенять и великого нашего труженика. С наших уст не должна сходить сердечная молитва о Царе нашем: Господи, спаси Царя и услыши ны, в он же аще день призовем Тя.

Но будет ли достаточным воздаянием Господу за Его дивное благодеяние к нам одна молитва, хотя бы сопровождаемая многими вещественными памятниками в память о событии? Будет ли она благоприятна, если не будет сопровождаться нравственным исправлением, сокрушением о грехах наших с отвержением всего греховного, что, быть может, по божественному определению и было причиною испытания к нашему исправлению? Один пророк говорит: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит; – другой: – что Ми множество жертв ваших, глаголет Господь: измыйтеся и чисти будете; отъимите от лукавств ваших. Научитеся добро творити (Пс.1:11;16:17). Эти слова ясно говорят, что истинная жертва наша Господу состоит в сердце смиренном, покорном слову Божию. Молю вы, братие, скажу словом св. апостола, достойно ходити звания, в неже звани бысте (Еф.4:1); яко же чада света, искушающе, что есть благоугодно Богови (Еф.5:9:10). И видимо, что Господь долготерпеливый ждет нашего исправления, предсказывая нам в самых обстоятельствах жизни путь Божий, путь правды и истины. Как служитель св. церкви и проповедник слова Божия, я считаю долгом напомнить вам о двух вопиющих нарушениях воли Божией, укоренившихся в нашем обществе, о нарушении святости дней праздничных и чрезмерных увлечениях разными зрелищами и чувственными удовольствиями. Всякий видит, как далеко заходят эти нарушения заповеди Божией; всякому понятно, что эта борьба вопиющая и неразумная и между кем? – между церковью Христовой и грешным миром, во зле лежащем, или, по слову апостола, – между светом и тьмою, Христом и велиаром, правдою и беззаконием (2Кор.6:14–15). Кто не слыхал таких решительных слов Божественного Учителя: никто же может двема господинома работати: не можете работати Богу и мамоне. Идеже есть сокровище ваше, ту будет и сердце ваше (Мф.6:24:21). Заповедь Божия и учение Спасителя ясно выражены: помни день субботний, еже святити его. Внемлите себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пианством и печальми житейскими, и нейдет на вы внезапу день той (день гнева Божия) (Лк.21:34).

А у нас из-за погони за материальным интересом выводят на суд человеческий волю божественную, подвергают обсуждению: следует ли охранять святость заповеди, при полном забвении и небрежении о том, что всяко даяние благо, и всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Отца светом, у Него же несть пременение или преложения стень (Иак.1:17), что аще не Господь созиждет дом, всуе трудятся зиждущии. Подумайте, будет ли та молитва угодна Богу, которая не сопровождается сознанием грехов и желанием исправления? Как согласить при этом наше воззвание: Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да будет воля Твоя, якоже на небеси и на земли! с сознательным нарушением пресвятой воли Божией! Не льститеся, скажу вам словами св. апостола, Бог поругаем не бывает: еже бо аще сеет человек, тожде и пожнет (Гал.6:7). Увлекаемые земными интересами и греховною привязанностью к зрелищам и чувственным удовольствиям, мы явно попираем волю Божию, заглушаем потребности духа своего, с оскорблением Господа, подателя жизни и всех благ. Было некогда сказано Савлу: жестоко ти есть против рожна прати. Неужели мы думаем сами собою изменить вложенный в человеческую природу Богом закон, требующий, с одной стороны, единения духа нашего с Богом, о Нем же мы живем, движемся и есмы, с другой, – необходимого отдыха для возобновления сил телесных? Неужели мы не сознаем, что идем против воли Творца и против природы своего бессмертного духа? О, не пора ли нам вспомнить, что мы слишком увлеклись в сторону зла, что любовь к миру – вражда Богу (Иак.4:4)?! И когда приличнее и сообразнее подумать об этом и дать обет Богу об охранении святости праздничных дней и воздержании от чувственных удовольствий, как не ныне, в благодарность Господу за явленное Им дивное чудо спасения нашего возлюбленного Царя-Отца, и чрез него за промыслительное действие Божие о нас?!

Тогда и молитва наша о Царе нашем будет приятна Богу, и, как благовонный фимиам, будет нестись прямо к престолу благодати Божией, – принесет и нам спасительный плод, потому что близ Господь всем призывающим Его и любящим Его вся споспешествуют во благое. Для сознающего высоту богоприятной молитвы и святость заповеди Божией нет нужды в человеческих постановлениях и распоряжениях; для него выше всего то, что заповедал так Бог, и что эта заповедь спасительна; здесь каждый должен добровольно решить этот вопрос, без увлечения примерами других, о почитании св. дней и ограничении удовольствий, а добрый пример одних возымеет доброе влияние и на других, пробудит и их совесть, и таким образом будет содействовать распространению и укреплению доброго навыка в общественной жизни. К такой богоприятной молитве призывает нас и сам возлюбленный наш Государь, как вы слышали из прочитанного манифеста, – и эта-то молитва необходима и благовременна о нем. Кому неизвестно, как враждебно смотрят на нашу православную Русь окружающие народы; как мятутся и замышляют тщетное против Бога, помазанника Его и против наследия Его – Руси святой и православной церкви! Молим и всегда будем молить Господа молитвою богоприятной и чистой, чтобы Он, милосердый, избравший и утвердивший на престоле русском Благочестивейшего Государя нашего, Царя по сердцу Своему, и духу народному, твердого носителя чисто-русских идей, бдительного стража и охранителя русских начал, основанных на вечной и незыблемой истине православия, укреплял его Своею Божественною силою, осенял Своею благодатию и подавал ему помощь к продолжению его многотрудного и тяжелого в наши дни служения благу и пользе отечественной.

Великая и неизреченная милость Божия явлена нам в чудном спасении Царя нашего. Братия! последуйте гласу св. церкви, призывающей вас на путь истины и добра; молим вы, братие, не вотще благодать Божию приятии вам (2Кор.6:1). В удалении от зла и единении с Богом – наше вечное благо, залог вечной жизни; в Его милосердии – наше земное благоденствие; в Его любви – наша охрана; в тесной связи с богохранимым Царем – наше спокойствие и развитие. Помните, что аще Бог по нас, кто на ны.

Аминь.

6 ноябр. 1888 г.

Пойте Богу нашему, пойте.

Пойте Цареви нашему, пойте.

Таков завет оставил нам царственный певец – св. пророк Давид. Славословить Господа, Творца и Спасителя нашего – наш благодарный долг, выше которого что может быть!

В ветхозаветной церкви пение составляло необходимую часть богослужения, и во времена Давида мы видим целый громадный хор певцов, назначением которого было совершение священнопения при скинии и потом храме Иерусалимском. И наша св. церковь восприняла этот ветхозаветный обряд, по возвышенности своего сознания одухотворила его и придала ему то глубокое значение, которое всякий из нас испытывает при чисто-церковном, священном пении. Пойте Богу нашему, пойте, внушает она нам словами царе-пророка. И это песнопение мы видим во всю историю церкви, которая так настойчиво охраняла и охраняет его, как сильное средство к передаче высокого смысла священных песнопений и к нравственному возвышению, что отрицала всякую возможность к возбуждению религиозного чувства другими средствами, какие допускались в ветхозаветной церкви, при еще невысоком уровне сознания народного, как церкви сеновной. И в самом деле, что может сильнее пробуждать религиозное сознание и нравственное чувство, поддерживать дух, настроять на возвышенные отношения к Господу? – Что сильнее может объединять и сливать верующих в один величественный орган к славословию Господа?!... Не обинуясь скажем – пение, и именно церковное пение священных песнопений.

Пение есть потребность нашей природы; в нем ищет удовлетворения себе наше чувство; им оно возвышается и поднимается от землянности. И справедливо, что чем возвышеннее мысль, тем сильнее пробуждается чувство, тем сильнее потребность выражения его в пении. А что возвышеннее святой веры Христовой, что сильнее чувства, пробуждаемого ею! Поэтому-то и не дивно, что предки наши так дорожили песнопениями священными и так любили их, что нередко ими оглашали дружеские беседы, воспевая их в их священной простоте. Эту мысль и выражает св. апостол Иаков в сих словах: благодушествует ли кто; да поет (псалмы) (Иак.5:13). И какое было бы благодеяние и для нас, если бы это пение сделалось опять достоянием семьи!

Нравственно-воспитательное значение его незаменимо. На это благотворное действие пения указывает и св. апостол, когда говорит: исполняйтеся духом, глагоюще себе во псалмех и пениих и песнех духовных, воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви (Еф.5:19).

Так, самое сильное средство к возвышению нравственному – церковное пение и особенно в его простоте.

Оно не скользит только по нашим нервам, как пение искусственное; оно не раздражает только на время нашего слуха, действуя услаждающим образом лишь в минуты увлечения, а потому как бы замирая для нас; пение церковное проникает в глубь нашего духа, действует на наше сердце, глубоко западая в него и оставляя в нем неизгладимые следы; оно смягчает чувства наши, вводит в полную гармонию все силы духа нашего, отрешает нас от этой мирской суеты и возводит нас к высшему, небесному. И в самом деле, кто не испытывал этого сладостного наслаждения от него, слушая священные песнопения, а тем более сам участвуя в них, когда они, так сказать, льются из глубины сердца при сознании глубокого содержания их; кто не испытывал такого состояния высокого при пении священном, когда как бы уносился из сего мира в мир надземный, как бы забывался, что он на земле?!... Да! оно невольно переносит нас туда, где положено начало славословию Божию согласным пением, переносит в область св. ангелов, окружающих престол Божий и непрестанно славословящих Господа: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! полна вся земля славы Его (Ис.6:2:3). Оно – памятник великих мировых минут, когда ангелы славословили новорожденного Спасителя священными словами: слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение. Душевное наслаждение, внутренний мир и спокойствие, – какие высокие следствия священного песнопения! Это высокое значение выражает св. Апостол в своих наставлениях верующим: научайте и вразумляйте друг друга псалмами, славословием и духовными песнями, в благодати воспевая в сердцах ваших Господу (Кол.3:16). Самые тяжелые минуты легко забываются, внутреннее томление и тоска рассеиваются от священного пения. Примером для этого может служить Израильский царь Саул. Лишившийся веяния Святого Духа, он отдается внутренней тоске, когда и жизнь становится ему в тягость, отрок Давид, этот ветхозаветный певец, является для него ангелом-утешителем. Слушая его, Саул как бы забывается от внутреннего давления и собирается в своих мыслях и чувствах. Св. отшельники в минуты наветов диавола, – врага человеческого спасения, в минуты трудной борьбы становились на молитву и пели священные песнопения и проходили в совершенное спокойствие. Какой поучительный пример для нашего времени, когда не мало есть людей, которые тяготятся временем от пустоты душевной, постоянно ищут себе развлечения, перебегают от одного удовольствия к другому и при всем том удовлетворение как бы бежит от них! Пусть они отдадутся сердцем церковным песнопениям, и верим, что благотворное воздействие непременно последует. Как жалко, что мы не подражаем в любви к этому пению нашим предкам. В нашу потребность вошло стремление к пению искусственному и особенно мирскому и, к большему нашему несчастию, не только не содержательному, но действующему вредно на сердце человеческое. Многие изучают его до тонкостей искусства, для этого предпринимают далекие путешествия, тратят большие суммы; но чаще всего остаются совершенно незнакомыми со священными песнопениями. Многие знают хорошо имена составителей этого пения, но знакомы ли им святые имена составителей и певцов священных: преп. Иоанна Дамаскина, св. братьев Феодора и Феофана, творцов канонов, св. Романа Сладкопевца и др.? – Что же? Неужели священное стыдно петь Господу Богу и Его в Его высочайших совершенствах славословить? Не забываем ли мы чрез это то высокое назначение свое, по которому мы называемся: членами св. церкви, храмами Духа Святаго и сосудами благодати?

О братия! Не все же нам придется петь и слушать искусственное и мирское – греховное; придут минуты, когда возжелаем и священного, но не поздно ли только будет?!... Не пропоются ли тогда над нами те песнопения, которыми св. церковь сопровождает нас в жизнь по ту сторону гроба?... А между тем, вот что пишет св. Златоуст о священном пении: «ничто не возбуждает, не окрыляет так духа, ничто не отрешает его от земли и уз телесных, ничто так не наполняет любовью к мудрости и равнодушием к житейским делам, как пение стройное, как песнь священная, сложенная по правилу рифмы. Мы по природе любим пение и стихи. Итак, поскольку сие удовольствие близко к природе нашей, то Господь установил пение псалмов, дабы из этого мы получали и удовольствие и пользу». Последуем совету царе-пророка и будем петь Господу Богу, дóндеже существуем. Но вспомним при этом и другое его наставление: «пойте разумно». Так, не всякое пение, употребляющееся и в церкви в наше время, может быть богоугодно и назидательно. Уместны ли, например, те шумные восклицания, которые иногда раздаются в храме, этом святом месте, месте внутреннего мира с Господом, которого каждый из нас, как грешник, должен искать? Во храме стояще, на небеси мним, говорит св. церковь, – а развлеченные таким пением, помним ли мы о святости места и не забываем ли, что стоим пред Господом?! Нужда в смирении при молитвенном предстоянии, сознание своего ничтожества пред величием божественным должны бы возбуждать в нас глубокое чувство благоговения. Приличны ли святому месту те переливы одних звуков, без отношения к смыслу, которые могут быть допускаемы лишь в светском пении? Мы поем здесь: иже херувимы тайно образующе, и животворящей Троице трисвятую песнь припевающе, всякое ныне житейское отложим попечение, а между тем, не подражаем херувимам, стройно и благоговейно славословящим Господа а вопреки им и в церковное пение вносим несоответственный мирской характер. О, бр., взывал древний человек ко Господу, и громко взывал, но этот зов вызывался прямо из сердца, был потребностью его глубокого сознания, выражением великой скорби о грехах и молитвенным воплем о прощении их. Так ли у нас, и та ли цель нашего, иногда шумного пения в церкви? – Не становимся ли мы чрез то скорее медью звенящей и кимвалом звяцающим (1Кор.13:1)?

Да! Такое пение не возбуждает религиозного чувства благоговения, да и не может; оно лишь больше развлекает, чем назидает, поэтому и слышится вместо усиленного молитвенного состояния или одобрение или осуждение поющим. А прилично ли это святому месту? Прилично ли это христианину, находящемуся в дому Божием? Св. Апостол вот что говорит о пении: буду петь духом, буду петь умом; если вы произносите невразумительные слова, то как узнают, что вы говорите? Вы будете говорить на ветер (1Кор.14:9:15).

Так, не мелодию только звуков, не утонченного искусства, услаждающего только слух, не вольности пения, но истинного назидания для ума и сердца, понимания смысла учения, заключающегося в священных песнях, высоты веры, живого расположения к добру мы должны искать и желать в пении, чтобы по содержанию песнопения научиться устроять во спасение свою жизнь. Пойте разумно, – с сознанием высоты учения божественного, с благоговением, подобно ангелам, пред лицом Самого Господа, благодатно обитающего во св. храме, с сердцем сокрушенным и смиренным, как кающиеся грешники и приносящие в жертву Господу свои сердца. Вот о таком-то пении и должны быть заботы всех и каждого, как единственно назидательном и вразумительном, как истинном славословии Господа, дивного во святых Его.

Возвращение к этому пению и составляет задачу Общества, празднующего ныне свою годовщину. Дело не легкое, требующее и трудов, и сочувствия многих, и не малого времени. Молю Господа, чтобы Он Своею благодатию помог ему послужить во славу Божию и в назидание ближних, и верю, что и св. покровитель нашего священного пения, преп. Иоанн Дамаскин, не оставит нас своею помощью и своим сильным предстательством пред престолом Господним в этом добром деле. Аминь.

30 дек. 1885 г.

Христос воскресе!

Сим радостным гласом св. церкви приветствую вас и ваше нынешнее торжество, которое чрез то усугубляется и увеличивается. От чего же такое радостное торжество, и где причина его? Во Христе воскресшем, – Он – единый и всегдашний источник нашей духовной радости, положивший в Своем воскресении начало нашему будущему воскресению. В Нем наши все надежды и чаяния будущего; к Нему несется и пораженное скорбью сердце и ждет себе утешения; в Нем чает себе прощения и раскаивающийся грешник, мучимый сознанием своей совести. Отсюда и понятно, что св. апостол Петр на вопрос Спасителя: еда и вы хощете ити, подобно другим, от лица всех апостолов отвечает: Господи, к кому идем? Глаголы живота вечнаго имаши. И мы веровахом и познахом, яко Ты еси Христос, Сын Бога живаго (Ин.6:68:69). Какой знаменательный ответ св. апостола! Бр., было бы полезно и спасительно чаще напоминать эти слова себе и слагать в сердцах своих. Ибо мы часто забываем об этом едином источнике – Христе, оставляем его и идем по иным путям, ведущим не туда, где можно слышать глаголы живота вечнаго, где слышится о Христе – совершителе нашего спасения, а туда, где слух оглашается греховно-чувственным, взор наш услаждается соблазнительными картинами, плоть наша пробуждается со страстьми и похотьми, – идем к кладенцам сокрушенным и погибельным. Мы забываем, увлекаемые своею грехолюбивой плотью, что один Христос – наше спасение; Он есть путь, истина и жизнь; всякий веруяй в Он не погибнет, но имать живот вечный (Ин.3:15). Этому учит нас воспоминаемая и воспеваемая ныне св. мученица Ирина. Принявши св. крещение и таким образом обручившись единому вечному жениху – Христу, она уже не отступает от веры в Него и любви к Нему ни пред какими угрозами и муками; в Нем сложила все счастье своей жизни; в Его учении питается глаголами живота вечного; в вере в Него получает необычайную твердость духа и то мужество, с каким переносит различные мучения. Да будет пример св. мученицы уроком для нас. Если мы дорожим своим вечным спасением, купленным для нас бесценною кровью, яко Агнца непорочна и пречиста, Христа, то да последуем за Христом Спасителем, будем внимать Его глаголам живота вечного; иначе мы уподобимся предателям Его и будем заслуживать одинаковый с ним участи.

Вы спросите: где же эти глаголы живота вечного?

а) Прежде всего во св. Евангелии и священных книгах. В Евангелии изложено учение и дела Иисуса Христа, как выражение Его бесконечной любви к роду человеческому, вознесшей Его на крест для спасения его; в слове Божием изложены все правила веры и деятельности по духу Христову. Поэтому, если мы желаем себе спасения и живота вечнаго, то чтение слова Божия и назидание им должны считать обязательным и священнейшим занятием, потому что в нем только возможно обрести вечную и неизменную истину, так как Христос вчера и днесь, той же и во веки; – в нем найдем изображенною любовь Божию, превосходящую всяк ум человеческий; в нем обрящем тот путь, который ведет в царствие Божие – к единению с Богом. Ибо если нет иного имени под небесем, данного в человецех, о немже подобает спастися нам (Деян.4:12), то нет и другого учения и другой истины, кроме заключенного в слове Божием, которое одно есть свет и жизнь. С какою любовью нужно назидаться им! С каким благоговением обращаться с книгами слова Божия! Но так ли бывает у нас? Часто ли мы обращаемся к этим глаголам живота вечного? Не считаем ли чтение их потерей времени? – Книг суетных, содержания часто не только не полезного, но нередко вредного, мы читаем не мало, и не считаем это за потерю времени, – находим даже удовольствие в этом чтении, как удовлетворяющем грешную природу; но книга священная, если и есть, быть может, месяцы, годы остается неразвернутой. Да, бр., так мы думаем о глаголах живота вечного, так нерадиво относимся к своему вечному спасению… Но св. апостол настойчиво говорит: в сих (т. е. священных книгах) поучайся, в сих пребывай, внимай учению (1Тим.4:15). И в Евангелии сказано: сия писана быша, да веруете, яко Иисус есть Христос Сын Божий, и да верующе, живот имате во имя Его (Ин.20:31). Да и чем укрепим свою веру в Бога, поддержим надежду и любовь к Нему, если не будем знать о делах Божиих, совершенных для нас и нашего спасения. Пусть каждый примет себе за правило: ежедневно назидать себя и своих ближних этими глаголами живота вечного, и верьте, что, быть может, с начала покажется и тяжелым, как необычное дело, потом явится требуемым, и дойдет до того, что полюбите его и будете прилежать сим св. глаголам.

б) В нашем боголепном богослужении. Все оно состоит или из чтений из слова Божия или из песней священных, носящих на себе веяние и дух божественного учения. И самая цель нашего богослужения состоит в том, чтобы утверждать нас в истинном отношении к Господу, поддерживать в нас дух веры, надежды и любви и соделать нас достойными живота вечного. В самом деле, что составляет сущность его? – тоже, что составляет существенное содержание слова Божия, – именно – св. бескровная жертва Спасителя нашего за нас. Приимите, ядите: сие есть тело Мое… Пийте от нея вси: сия есть кровь Моя… Вот что слышится во св. богослужении! И это слышатся глаголы живота вечного, потому что ядый Мою плоть и пияй Мою кровь имат живот вечный, говорит Христос. Таким образом, соединяясь с Господом молитвою веры и любви во св. богослужении, мы и таинственно облекаемся благодатию Его и делаемся причастниками Тела и Крови Христовой. После сего благотворного и спасительного действия богослужения в храме Божием, с каким страхом и благоговейным трепетом должны мы предстоять пред лицом Самого Господа, благодатно присутствующего среди молящихся! С какою любовью должны спешить в храм Божий, отложивши всякое житейское попечение! Дорого нам наше спасение, дорог должен быть и храм Божий, в котором со св. престола Господь изливает на нас Свою благодать чрез избранных и освященных служителей алтаря; – дорого должно быть и присутствие при св. богослужении. А так ли на деле мы относимся к церковному богослужению? С усердием ли идем во храм, внимательно ли и благоговейно ли предстоим при богослужении? Не оставляем ли часто богослужения из-за дел мирских, суетных и не меняем ли храма Божия на место выгод земных, а тем более на место чувственных увеселений? О, если бы с нашей стороны не было этой холодности к св. храмам, этого небрежения о служении Господу, то сами собою разные соблазнительные на грех места закрылись бы, и нарушение святости дней Господних прекратилось бы! Но так ли на самом деле? – Соблазны расширяются, а храмы Божии часто пустуют. – О, да убоимся гнева Божия, ибо Бог поругаем не бывает!

в) В поучениях пастырей церкви, особенно предлагаемых во св. храмах. Проповеди пастырей церкви – продолжение дела Христова; их учение есть учение Христа Спасителя, распространенное св. апостолами и содержимое всею церковью. Так, пастыри церкви, и по званию своему и данному праву, проповедуют глаголы живота вечного. Сам Спаситель утверждает это и говорит о высоте их проповеди: слушаяй вас, Мене слушает, и отметаяйся вас, Мене отметается: отметаяйся же Мене, отметается пославшего Мя (Лк.10:16). Что может быть сильнее посуждения внимательно относиться к проповедуемому пастырями церкви учению!... Но не так бывает часто среди нас. Пастырь выходит со словом благовестий от лица св. церкви, а пасомые бегут из храма, как бы не только не нуждаясь, но чуждаясь слова проповеднического. Считая продолжительным и утомительным богослужение, к которому они пришли не по влечению и требованию сердца, а или по обычаю, или по примеру других, или потому, что должны и обязаны быть, одни из них тяготятся продлением богослужения от проповеди, другие считают ее излишнею и ненужною для них; иные наблюдают за проповедником и т. п., или негодуют, или критикуют проповедь. И так относятся к учению св. церкви. Что это? Готовы слушать целые часы, не утомляясь, какого-нибудь рассказчика анекдотов, стихотворца, а отдаться своим вниманием слушанию учения св. церкви считают тяжелым и обременительным. Да! Не значит ли это – восставать против истины, не значит ли это – восставать против Духа Святаго, поучающего верующих чрез богопоставленных пастырей?! Величайший грех соделываем мы пред Господом, – грех, о котором сказано, что он не простится ни в сей век, ни в будущий. Это значит, что мы отворачиваемся от св. истины, не хощем себе спасения, не думаем об исправлении своего греховного сердца, подобно тем первосвященникам и книжникам, которые знали, что Иисус Христос проповедует истину и есть самая истина, но отвергли Его…

Прославляемая днесь св. мученица Ирина да послужит нам примером и обличения, и научения. Познавши учение Христово и обручившись навсегда своему вечному жениху – Христу, она непрестанно упражнялась в чтении глаголов живота вечного (в слове Божием), внимательно относилась к богослужению и общению с Господом во св. таинствах, дорожила учением пастырей и их уроки слагала в сердце своем.

Братия св. храма сего! Радуясь торжеству праздника, примите к сердцу уроки, предложенные вам мною от лица св. церкви. Помните, что есть глаголы суетной жизни, иногда соблазнительные, от коих нужно убегать, да не вселился бы в ваших сердцах пакостник плоти и не увлек бы вас на пути погибельные, – и есть глаголы живота вечного, о нихже подобает спастись и войти в обители небесные. И к кому же идти нам, грешникам, Господи? Ты имеешь глаголы живота вечнаго. Призри с небесе, Боже, и виждь, и посети виноград сей, и утверди и, егоже насади десница Твоя. Аминь.

5 мая 1888 г.

Смотря на сей ваш полковой храм, я радуюсь его благолепию и украшению, в какое он приведен ревностью благочестивого ктитора его. Как соответственно внешнее его состояние величию и значению внутреннего смысла совершающегося в нем богослужения! Ничто в нем не развлекает яркостью красок, ничто не поражает глаз блеском украшения, – но все в нем скромно, прилично и благообразно, – все говорит, что сей «дом» Господа есть «дом молитвы» вашей, все внушает сосредоточенность мысли и чувств предстоящим в нем. О, если бы он, действительно, всегда сознавался вами, как истинно «дом молитвенный»! О, если бы, входя в него, вы всегда старались представлять себе, что входите в дом Божий, в дом молитвы, и, присутствуя в нем, сами должны соделаться храмами Божиими, обителями Св. Духа! Спросите, как этого достигнуть? – Пусть не смущается сердце ваше; отвечу вам словами Спасителя: аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет, и Отец Мой возлюбит его; и к Нему придем, и обитель у Него сотворим (Ин.14:23). Во св. храме, в таинствах церкви, мы дали обет быть верными Христу; любить Его, исполняя Его всеблагую волю; – в храме соединяемся с Ним в таинстве причащения, питаясь Его пречистым Телом и честною Кровию; в храме же силою благодати, в нем действующей и преподаваемой чрез служителя алтаря Господня, можем соделаться обителями Духа Святаго. Возьмите пример с самого храма. Он очищен, приведен в настоящий благоприличный вид, – также должно поступать и с душою, чтобы она могла быть достойным вместилищем благодати Божией, надобно отложить, по первому житию ветхаго человека, тлеющаго в похотех прелестных, обновлятися же духом ума нашего, и облещися в новаго человека, созданнаго по Богу в правде и преподобии истины (Еф.4:22–29). Над храмом совершено молитвенное освящение и посвящение его имени Божиему, – надобно освящать и душу свою благодатию Божию, чрез благоговейную молитву и св. таинства церкви, совершающиеся в нем, чтобы соделать ее храмом, и да Дух Божий живет в ней (1Кор.3:6). Храм благоукрашен, надобно и душу украшать плодами добродетелей, каковы: любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал.5:22). Так поучительны уроки от храма Божия и высоко его значение для нас. Поэтому-то и св. пророк Давид говорит: возвеселихся о рекших Мне: в дом Господень пойдем. Лучше день един во дворех Твоих, Господи, неже тысяща лет в селениих грешничих (Пс.121:1;83:11). Какое нужно благоговение ко храму Божию! Чем выше лицо, к которому мы относимся, тем больше и знаков уважения оказываем ему; чем почтительнее место, тем приличнее и держим себя. Так мы все в жизни измеряем по степени значимости. А что может быть подобным Богу всемогущему, всеблагому, премудрому, Которому небо небесе не довлеет, и Который невидимо благодатно присутствует во храме? Что может быть на земле выше храма, в котором мы молитвенно обращаемся к Богу живому и вечному? При сознании такой высоты храма, как дома Божия, какое нужно с нашей стороны благоговение в нем, какая внимательность и сосредоточенность мысли и чувств! Одно представление, что стоим в нем пред лицом Господним, должно твердо напоминать нам об этом и побуждать нас отгонять от себя все лукавое, нечистое, соблазнительное, все, что нарушает и может нарушить мирное и святое настроение духа, как бы вырвавшегося из оков грешного мира суеты и увлечений, и ступившего здесь в мирное пристанище в молитвенном единении с Господом и святыми Его, – здесь должно отложить, по словам св. церкви, всякое житейское попечение и возвести сердце свое горе. О, да будет таковым пристанищем мира и утешения храм сей для вас, православные воины! Не забывайте общеизвестного явления в жизни: мы считаем необходимым соблюдать мир и тишину в каком-нибудь житейском собрании, мы внимательно прислушиваемся к каждому слову лица высшего, из опасения оскорбить его неприличным действием, неуместным словом; сколь неизмеримо должны быть внимательнее и сосредоточеннее в храме Божием, где служитель церкви говорит от лица Божия и священнодействует по полномочию Божию, – пред лицом Господа, в руце Коего жизнь всех живущих на земле, от Коего единаго исходит всякое даяние благо и всяк дар совершен? Здесь всякое невнимание, в чем бы оно ни выражалось – в рассеянности ли, в небрежности ли, или в каких-либо разговорах, всякое нарушение святости места есть оскорбление пребывающего здесь Господа, есть восстание против Него, отрицание любви Божией к нам. На кого воззрю, говорит Сам Господь, как токмо на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словес Моих (Пс.66:2). И мытарь евангельский вышел оправданным из храма ни за что иное, как за свое смирение и тихую, внутреннюю молитву. Одно напоминание себе о бесконечной жертве Спасителя, однажды на кресте Голгофском принесенной ради нашего спасения и доселе приносимой на св. престоле во храме, всего сильнее и громче должно говорить нам о необходимости благоговейного предстояния и неизмеримо высоком значении для нас храма Божия. Со креста для спасения людей лилась бесценная кровь Христова, – она и доселе льется за нас со св. престола ко спасению нашему.

Св. храм есть истинное св. убежище для всякого, ищущего себе утешения, успокоения духа и подкрепления своей веры и надежды. Здесь и больной находит себе укрепление, и несчастный – утешение, и оскорбленный – успокоение духа. Мир со всеми удовольствиями, увлечениями и благами не даст этого; а в храме тихою, незаметной струей льется, при усердной молитве, отрада в самое встревоженное, больное сердце.

Православные воины! Если для кого, то для вас храм Божий имеет такое глубокое и отрадное значение; кому больше, как не вам, приходится встречаться с разнообразнейшими невзгодами и бедствиями жизненными, с воплями горьких болезней и страданий? Кому, как не вам приводится иногда смотреть прямо в лицо смерти? Придете в храм Божий, и это тяжелое чувство, растворенное горячей молитвою, получит облегчение и возгорится луч надежды на Господа, здесь служитель Божий от лица Господа несет вам мир и благословение, утешая вас обетованием вечной жизни. Где вы встретитесь с тем, к чему привыкли издетства? Все, окружающее вас, для вас ново, необычно, а придете в храм Божий, вы встречаетесь со всем как бы родным для вас, и переноситесь мыслью на дорогую вам родину. В храме вы приняли присягу на верность службы своей: быть всегда верными вере, Царю и отечеству до пожертвования самой жизнью; где вы найдете силу, укрепляющую и ободряющую вас к верному несению трудного воинского подвига и в тяжелые минуты жизни? В том же храме, где вы слышите высочайший завет Господа: больше сея любве никто же имать, да кто душу свою положит за други своя (Ин.15:13); где вы слышите пример Самого Господа, послужившего нашему спасению даже до крове; где рукою служителя Божия и его священнодействием низводится на всех благословение и благодать Божия, утверждающая и укрепляющая вас на пути подвигов. Как священно надписание на знамени: за веру, Царя и отечество, – но оно получает свое освящение в том же храме и от того же храма.

Да укрепляет вас Господь по вашей вере благодатию Своею и силою молитв служителя алтаря в вашей трудовой жизни! Да будет сей св. храм для вас самой высшей святыней и сокровищем вашей веры, надежды и любви! Радуйтесь, подобно Давиду, когда говорят вам: «в дом Господень пойдем», и веруйте, что Господь всегда будет с вами и будет вашим помощником и покровителем. Аминь.

27 янв. 1888 г.

Сегодня мы собрались в сей храм помолиться о упокоении нашего труженика и радетеля земли Русской, раба Божия Михаила. Четыредесятый день по смерти – день знаменательный и весьма важный для умершего; это – день, когда душа усопшего предстанет пред престолом праведного Судии, это – день исполнения определения божественного: надлежит человеку единою умрети, потом же суд. Не решительный, не последний приговор Божий душе на этом суде; но, братия, уже самое слово суд Божий не внушает ли особенного страха в душе человеческой, суд, на котором нет лицеприятия, и порукой служит только вера и добрые дела?... И как душа нуждается в эти трудные для нее минуты в молитве о себе, ближних и знаемых! Как необходима для нее молитва, чтобы праведный Судия воззрел милостивым оком на нее, предстоящую пред Него.

Таков нынешний день для воспоминаемого ныне нам усопшего раба Божия Михаила. Один Господь ведает, что заслужил он в своей жизни: – блаженство ли со святыми и ангелами, или вечные муки. Но не погрешим, если допустим некоторые гадания, которые приводят нас не к чувству скорби от участи его, но к чувству спокойствия, и могут пролить некоторое утешение и в скорбные сердца особенно близких.

От часа сметного доселе все и всюду выражали только скорбь от утрат труженика и радетеля земли Русской, о потере человека, который всю жизнь посвятил на святое служение своему отечеству; но правда ли, что только потеряли? Не нашли ли в смерти его большее? Любивший всегда свою родину, всегда преданный ей, слуга самоотверженный, забудет ли ее и по смерти своей? Да, верим, что верный слуга царя земного стал теперь служителем Царя небесного; всегдашний ходатай за нее пред царем земным сделался всегдашним ходатаем и молитвенником за нее пред Царем небесным. А это разве не утешение для нас? Разве это не залог того, что дух его будет постоянно витать среди нас и пробуждать на все доброе, если мы останемся верными заветам истины и правды, которые он проводил в наше сознание? С сего святого места мы смотрим на него, как на христианина, всегда верного сына св. церкви, а это приводить нас к убеждению, что в нем мы имеем теперь усердного печальника и молитвенника пред Господом за землю Русскую; что он, как добрый и верный раб, бывши верным в малом, будет поставлен над многим. Спросят, на чем мы основываем свои гадания? В наше время, пожалуй, подвергнут нас и осуждению за них. В нашей жизни при слабости веры столько несообразностей, противоречий и истории, и человеческой совести, что, к удивлению, встречаешься даже с такими фактами, как, например, воззвание к помощи русских просвещенных людей, которым дорого дело народного просвещения, особенно к Москвичам, на устройство народного театра. Вот до чего мы доживаем, что ищем просвещения народа, по душе религиозного, в театрах вместо св. храмов. Спросят нас, мы ответим, что свои суждения основываем на вечном и неизменном слове Божием. Этим словом питался и дорожил усопший наш собрат; из него он брал себе уроки и назидание, его клал в основу своих суждений; оттого завещал и нам, собратьям своим, искать истинного просвещения не в местах увеселений, а в св. храмах, посещать которые он любил. Да! Он был истинный христианин, имел твердую, крепкую, незыблемую веру в Господа и св. церковь; все истины веры и все, относящееся к церкви, было для него дорого, и он не боялся говорить об этом вслух, хотя бы сыпались на него стрелы осуждения и оскорблений. В вопросах веры у него не было колебаний и сомнений. Он верил, что истинное следование за Христом возможно только в единении со св. церковью, что св. таинства ее также потребны и необходимы для души, как пища и питие для тела, и потому неослабно прибегал к ним, как дорогим врачевствам для души, стараясь в то же время внушать это и другим. Особенно эта вера его ясно выразилась в последние дни его жизни. Не отрицая услуг врачей, он больше всего искал себе утешения в молитве; он не однажды приступал к св. таинствам покаяния и причащения, и напутствован был святым таинством елеосвящения, и так он отошел как истинный сын церкви. Что же? Неужели такая вера не может служить основанием к нашим гаданиям? Сам Спаситель сказал, что веруяй в Мя не погибнет, но имать живот вечный; веруяй в Мя не будет осужден.

Будучи истинным сыном церкви, он был и честным гражданином и добрым семьянином, и это опять такие высокие добродетели, которые, как плод глубокой веры, укрепляют нас в наших суждениях. Как верный воин, он до гроба бился за истину и правду для блага ближних.

Он любил Царя своего и свою родину, и всегда верен был на страже служения им; бедствия, несчастия их он принимал за свои собственные и благоразумно старался предотвращать их и обличать неправду, не взирая на лица; пред его сильным и могучим словом скрывалась вражда, недоброжелательство; его мудрым советам следовали во благо ближних; это был человек, который за истину и правду готов был терпеть все, самое тяжелое и неприятное; короче, он дышал такою любовью к Царю и родине, о которой Спаситель говорит: несть больше любви, да кто душу свою положит за други своя. И мы, не обинуясь, скажем, что он положил: ибо для чего и для кого были его денно-нощные труды и работы, которые подорвали его силы и свели быстро в могилу? Для устроения блага тех же ближних. А его уважение к людскому труду, его явные и тайные милостыни, щедрою рукою раздававшиеся, о которых в последнее время поведали добрые люди, разве это ничтожно в очах Божиих?... Разве это не служит залогом, что он и по смерти остался любящим?

Он одарен от Господа необычайными силами душевными, и он не зарыл их в землю, как нерадивый раб, но постепенно развивал, улучшал и употребил их не на разорение, как бывает нередко, но на созидание блага других.

Так, братия, многое убеждает нас в том, что плодоносная жизнь его на земле получает должное воздаяние на небе; он может со святым апостолом сказать: подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох, и мы должны молиться, чтобы Господь удостоил его венца правды. И если когда, то именно в нынешний четыредесятый день и благовременна для него молитва, когда душа предстает пред праведного, нелицеприятного Судию. Ныне благовременно повторить его молитвенное обращение к нам: «прошу всех и молю, непрестанно о мне молитеся Христу Богу, да низведен буду по грехам моим на место мучения, но да вчинит мя, идеже свет животный». Тяжел бывает суд человеческий, но как трудно быть на суде божественном, где нет сокровенного, где все явно и ведомо Судии, до глубоких тайников душ наших.

Братия! в сей четыредесятый день усилим свои молитвы о новопреставленном рабе Божием Михаиле, да упокоит его Господь в вечных Своих обителях вместе со святыми и ангелами. Аминь.

28 авг. 1887 г.

Великие светила св. церкви, обучаясь некогда в Афинской школе, говорили, что там они знали только две дороги: одну в школу, другую в церковь, таким образом, школьные свои занятия и приобретаемые там знания очищая и освящая посещением св. храма, чрез это сделались сами после руководителями и наставниками других в истинной и благочестивой жизни.

Братия! – ныне благодатию св. Духа освящен сей храм, так близко примыкающий к школе и своею близостью имеющий освящать ее благодатию Божию, истекающею, как бы со креста, с сего св. престола. Какое благотворное дело – близость храма Божия к дому учения! Какое разумное сочетание святыни с просвещением! Всегда, во все века христианства, признававшего благотворным, это единение получает особенное значение в наше время, когда все признают, начиная с нашего возлюбленного Царя, благотворность воздействия св. церкви на образование, когда все сознали необходимость и важность взаимодействия храма и школы в таком высоком деле. Да! Для великих святителей, по обстоятельствам того времени, нужно было знать две дороги; а здесь и этого не требуется; здесь и в училище и в храм ведет одна дорога, здесь то и другое так близки между собою, так тесно соединены, что составляют как бы единое целое. Так счастливы вы, так счастливы ваши дети, что, питаясь от плодов учения, они в то же время находятся под непосредственным воздействием и осенением благодати Божией, что, отрешаясь от житейских соблазнов, они, идя в школу, чувствуют своим детским чутким сердцем, что близ них видимо Сам Господь в сем св. храме. Да и что может быть дороже и для всякой школы, тем более для школы народной! Ваш священный долг молить Господа, да укрепляет их Своею благодатию, да утверждает их в св. истине, да вселяет в их юные сердца св. правила благочестия и богоугодной жизни. Из храма многие святые Божии вынесли высокие уроки жизненные, развили и возрастили их от силы в силу, от славы в славу. – Так некогда св. Антоний Великий во храме получил то высокое призвание, которое потом оправдалось в его жизни и возвело его на высокую степень святости чрез богоугодную, отшельническую жизнь; во храме впервые озарился его ум высокими уроками учения Христова. Да и можно ли, в самом деле, выходить из храма без спасительных уроков и без соответственного назидания? Как все здесь говорит нашему уму и сердцу! Храм есть дом Божий, дом Отца небесного, как говорит Спаситель, – отселе здесь обитает благодатно Господь и видимо для верующего сердца в св. тайнах Тела и Крови Христовой; – св. престол есть образ невидимого престола Божия; св. алтарь есть образ той горницы, в которой Спаситель совершил вечерю со Своими учениками; весь храм изображает нам самое небо; поэтому-то св. церковь и говорит: стояще во храме, на небеси стояти мним. Этот облик святых Божиих, отовсюду окружающих святыню Божию и взирающих на нас в св. изображениях, напоминает нам св. небожителей, предстоящих престолу Божию и воспевающих сидящему на нем усладительную песнь «аллилуия» (хвалите Господа). Взгляните вверх сего храма, вы видите Господа, осеняющего и покрывающего нас святою любовью. Невозможно в кратких словах показать всю высоту значения для нас храма Божия, всю широту любви Божественной, открывающейся нам здесь, особенно в святых таинствах церкви. Поистине, неизреченна любовь Божия к человеку, низводящая дождь на праведных и неправедных, освещающая, подобно солнцу, и добрых и злых, лишь бы прибегали под кров ее. Поэтому пророк Давид и говорит: лучше день един во дворех Твоих (т. е. храме), Господи, нежели тысяча лет в селениих грешничих. Коль возлюблена селения Твоя, Господи сил, желает и скончавается душа моя во дворы Господни.

О, если бы и мы с такою же равностью и преданностью относились к св. храму христианскому! Если бы и мы спешили с быстротою еленя, чтобы соединяться здесь в молитвенных воззваниях к Господу, изливать пред Ним свою душу и сердце и научаться истинному, неложному единению между собою. А пророк Божий говорит: се что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе. И если где, то именно в храме, отложив за порогом его всякое житейское попечение, все страсти, несовместимые с высоким значением его для нас, естественно может и должна раскрываться одна чистая и святая любовь, образ которой являет нам Сам Христос, однажды за нас принесший Себя в жертву на кресте и теперь приносящий Себя в спасительную жертву по Своей любви на св. престоле в храме. Таков дар любви Божественной к нам, такова близость к нам Господа, – может ли что сильнее действовать и благотворнее влиять на нас? Откроем двери сердец наших нашим глубоким сознанием греховности и нашим благоговейным исповеданием св. веры, чтобы явить себя достойными принять Царя всех, невидимо дориносимого ангельскими чинами, чтобы и нам сделаться храмами Духа Святаго, сосудами благодати Божией, и созидаться в храме духовен, святительство свято (1Пет.2:5). А это обратит навсегда очи Господа к этому храму и чрез него к нашим сердцам, и уши Его, чтобы внимать нашим молитвам здесь и приближаться к нам, призывающим Его. После всего этого не ясно ли, что сближение храма Божия с домом учения благополезно и может и должно сопровождаться благотворным воздействием? Что храм Божий составляет не только начало и продолжение, но и завершение истинного христианского обучения, в нем нужно искать основного камня, на котором оно должно созидаться, как твердое и устойчивое?! Школа более действует на умственную сторону, дает более практические знания, но не с такою силою и не так влиятельно говорит нашему сердцу или чувству, – правда, и в ней сообщается св. истины и правила нравственной жизни, но более отвлеченно; храм же как бы воплощает в себе это, представляя все пред восприимчивыми взорами, особенно детей, в соответствующих образах: так, взирая на лик Спасителя, невольно переносишь свою мысль на Его учение и Его безграничную любовь, проявленную в искуплении нас от греха, проклятия и смерти; – в изображениях святых Божиих отображаются те великие добродетели, кои они проявили в своей жизни и за которые прославлены Господом. А смиренный, исполненный всегда материнской любви лик Матери Божией, давшей обещание всегда ходатайствовать за нас пред Господом нашим Иисусом Христом, – что может сильнее говорить нашему сердцу и внушать нам чувство подражания ей? Поистине, св. иконы сильнее действуют на нас, чем самые книги. Вот какое великое благо для нас составляет храм Божий! Да будет же сей храм основой воспитания детей наших! – Отселе да будет в нем благословенно имя Господа отныне и до века! И да благословит Господь ревнителей храма сего, благоустроивших и багоукрасивших его во всегдашнее назидание учащихся здесь и всех притекающих в него для молитвы ко Господу!

6 февраля 1886 г.

Нравственное значение благотворительности.

В доме милосердия о чем приличнее беседовать с сего св. места, как не о милосердии? Потому я и начну свою беседу словами св. Апостола:

Благотворения и общения не забывайте, таковыми бо жертвами благоугождается Бог (Евр.13:16).

Такое наставление и завет оставил нам св. ап. Павел в своем послании к Евреям. Наш долг следовать этому наставлению великого вселенского учителя, руководимого и просвещенного Духом Святым. Следование ему и полезно, и спасительно для нас; это видно уже из того, что в Евангелии чаще всего проповедуется о добродетели милосердия. Самая цель сошествия Сына Божия на землю есть выражение милосердия Божия к человеку, есть дело спасения от вечной гибели, которой он подвергся вследствие грехопадения, есть раздаяние даров благости и милости Божией. А каким милосердным мы называем человека, который с опасностью для жизни своей спасает другого от погибели! Припомните святой пример в святителе Николае Чудотворце, который спас бедное семейство от вечной гибели своею помощью, – троих невинно-осужденных от казни. Так, дело милосердия есть поистине дело Христово, Христос оставил нам образ, да последуем стопам Его, и сказал: якоже Аз сотворих, тако и вы творите. Обратимся к сказаниям Евангельским, и что мы видим в них? Видим, что едва ли не на каждом листе этой драгоценной книги, этого божественного сокровища всего святейшего, этого Святаго Святых, яркими буквами начертаны божественные слова: «милосердие, благость, любовь». – Неисчислимы дела милосердия, совершенные Самим Спасителем: и самарянин получает помощь, и десять прокаженных очищаются, и бедная вдова принимает воскрешенного сына единородного, и хананеянка видит дочь свою здоровою, и тысячи в пустыне насыщаются, и самарянка чувствует милость Божию и т. п. Не так же ли св. дееписатель, изображая жизнь Спасителя, говорит, что он ходил и благотворил; потому-то св. Евангелист и говорит: многа и ина знамения сотвори Иисус пред учениками Своими, яже не суть писана в книгах сих (Ин.20:30). А кому неизвестно, что всякое дело живее и действительнее тогда, когда оно не только завещается, но и видится в исполнении, когда, как говорят, слово не расходится с делом! – Какой же пример для нас сильнее, как не пример Самого Господа Иисуса Христа! Призывая нас к делам милосердия словами: будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд есть, Он обильными потоками разливает милости Свои на людей, научая их быть милосердыми и указывая вместе с тем, что эта добродетель так высока в очах Божиих, что она на суде Божием будет принята как мерило оправдания или осуждения нашего, и не будет милости на суде тому, кто не сотворил милости.

Почему же эта добродетель имеет такое глубокое, решающее значение? Потому, что она есть плод любви, пример которой, как Сам Бог любви, явил в Себе и нам завещал Сам Спаситель, – любви, как животворного начала, служащего к единению нашему с Богом, Которого мы исполняем заповедь и Которому подражает в милосердии, и к человеку, который, подобно нам, носит в себе образ Божий и есть не только творение, но и воссоздание Божие, искупленное чистою кровью, яко агнца непорочна и пречиста, Христа. Не будем говорить о том, что на этих двух заповедях висят закон и пророки, – чувство любви само по себе есть драгоценное и богоприятное чувство. Сколько в нем искренности, мягкости, силы, готовой и способной подвигнуть на все доброе! Как оно привлекательно само по себе! Как вера сильна переставлять горы с одного места на другое, так чувство любви способно препобеждать самые грубые и жесткие сердца. Может ли оно смотреть спокойно и равнодушно на несчастие ближнего? Способно ли оно относиться безучастно к несчастному страдальцу? Представьте себе такую картину: пред вами стоит бедняк в рубище, покрытом лохмотьями, изнуренный нищетой, как живой мертвец, едва держится на исхудалых ногах, – молитвенный вопль о помощи ради Христа несется от него, растворяемый непритворными слезами; человек суровый, жесткий сердцем, чуждый любви, пройдет, пожалуй, мимо него, подобно тем ветхозаветным священнику и левиту которые окинули только надменным взором бедного самарянина, истерзанного разбойниками, и пошли далее своей дорогой. Но может ли быть это с человеком, в сердце которого горит огонь чистой любви? Если и чаша воды, жаждущему поданная, принимается Господом как выражение милости, то естественно думать, что любящее сердце не отворотится от несчастия подобного нам человека, и явится тем благодетельным самарянином, который не прошел мимо несчастного, а подошел, обмыл ему раны, помазал их маслом и, обвязав его раны, посадил на своего осла и отвез в гостиницу, где и приютил до выздоровления на свой счет. А это-то и есть исполнение заповеди Христа, как он Сам говорит: аще кто любит Мя, заповеди Мои сохранит, даже более говорит: вы потому ученицы Мои (т. е. последователи), что любите друг друга. Насколько действенна эта сила любви, послушаем св. апостола: любы долготерпит, милосердствует, не ищет своих си, не мыслит зла, вся любит, всему веру емлет, вся терпит (1Кор.13:4–7).

Так истинное дело милосердия есть плод истинной, боголюбезной добродетели любви, и в ней получает свое значение и цену в очах Божиих. А где оно является плодом человеческого честолюбия, где оно низводится на степень дел житейских, для которых не предосудительны и средства житейские, там оно не только не ценно, но даже оскорбительно для Господа, подающего Свои дары одним для помощи другим. Высокому делу свойственны и возвышенные средства. Недалеко ходить за добрыми примерами. Как и где совершались дела милосердия в нашей древней Руси? Подаянием милостыни и преимущественно при храмах. Дело святое должно получать и освящение от источника нашей святыни – св. храма. Поэтому-то св. апостол и говорит: аще раздам вся имения своя, и аще предам тело мое, во еже сжещи е, любве же не имам, никая польза ми есть (1Кор.13:3). Таким образом очевидно, что дело милосердия, как дело Божие, должно быть непременно растворяемо животворным чувством бескорыстной, святой любви, должно веять духом Христовым. Не нужно быть пророком, чтобы сказать, что там, где оно не проникается и не руководится этим св. чувством, не может быть прочно, потому что не может быть благословляемо Господом, от Которого исходит всяко даяние благо и всяк дар совершенный.

Св. апостол, давая нам наставление о милосердии, говорит, что не только благотворения, но и общения не забывайте, освящая таким образом не только частную, но и общественную благотворительность. В наше время, у нас на глазах, растет благотворительность и притом общественная. – Общества благотворительные нарождаются одно за другим. И дай Бог, чтобы так было и вперед! Где благотворению и развиваться, как не среди православного народа, среди сынов православной церкви, прямой и непосредственной наследницы и продолжательницы дела Христова? Где и распространяться ему, как не среди Русского народа, потомка тех древле-православных руссов, среди которых добродетель благотворения была широко развита? Повторим: «помоги, Господи, нам в этом св. деле!» – Но не нужно забывать, что оно именно есть и будет добродетелью христианской тогда, когда над ним веет дух Христов, дух любви истинной, святой, бескорыстной; когда оно есть потребность духа нашего, а не стремление лишь к показности, к личным интересам; – когда оно бескорыстно, не ищет своих си и пользуется средствами, вполне достойными этого святого дела, и отворачивается от всего унижающего его. Ибо только доброхотнаго дателя любит Бог (2Кор.2:7). Такое дело всегда будет привлекать на себя благословение Божие, и рука дающего не оскудеет.

Но общественная благотворительность должна ли закрывать ход благотворительности частной (милостыни)? Это вопрос в наше время не праздный, с которым встречаемся и в печати, и в устных беседах. В наше время есть порывы, нередко сильно пробивающиеся наружу, стеснить частную благотворительность, как не целесообразную, не достигающую цели и таким образом унизить ее. Но правда ли это? – Решение сего есть дело времени. Ошибки могут быть и там и сям, – где больше и где они чувствительнее, судить уже дело каждого мыслящего и наблюдающего человека. Мы же смотрим на этот вопрос с точки зрения христианской. С точки зрения христианской наш долг, как проповедника истины Евангельской, сказать, что тот и другой вид одинаково богоугоден и спасителен, как согласный с духом Христовым. Сам Спаситель, во время Своей жизни, как выше сказано, являет в Себе пример благотворительности частной: пусть левая рука твоя не знает, что делает правая. Внемлите милостыни. Просящему у тебя дай и хотящему занять у тебя не отврати, – притом, чтобы от этого не ожидать вознаграждения и не домогаться славы у людей. Но когда, по вознесении Его и учреждении св. церкви, явилась христианская община, в которую начали входить и бедные и богатые, и особенно когда начались гонения на церковь Христову, тогда, еще во времена св. апостолов, получает начало и благотворительность общественная, и верующие несут к ногам их свое достояние в полное их распоряжение. И весьма поучительный пример, – несут к ногам предстоятелей церкви и им отдают для распределения между бедными. И после, когда св. церковь несколько успокоилась от волнений, самые приюты милосердия устрояются при св. храмах, как было во времена св. Василия В. и св. Иоанна Златоустаго. Что может быть целесообразнее этого? Св. дело при св. месте, от которого получает свое освящение и благодатное осенение.

Но эта общественная благотворительность не вытесняла частной, напротив, одна другую восполняла и укрепляла. Было бы не по-христиански, если бы что-нибудь подобное допускалось, было бы нарушением свят. завета Святейшего Учителя, Иисуса Христа; с другой стороны, – было бы насилием христианской совести, желающей оказать помощь встречаемому жалкому бедняку. Припомним назидательные примеры праведных: Филарета и Иоанна Милостивых. Так, бр., по-видимому, дело милосердия – дело простое, только было бы оно христианское, Евангельское, было бы проникнуто духом Христовым. Все человеческие соображения могут сводиться только к одному: как устроить правильно, целесообразно общественную благотворительность, без вытеснения частной и без унижения средствами, не соответствующими св. делу, устроить в духе Христовом, который бы проникал в сердца руководителей и жертвователей, и предавался бы призреваемым, объединяя всех любовию христианскою.

Вот мы теперь в доме милосердия. Как отрадно на душе, когда видим, что он осеняется сим священным и величественным храмом, находится в такой тесной связи с домом Божиим, в котором ежедневно возносится не только молитва, но великая и святейшая тайна жертвы Христовой. Эта величественная сень храма не изображает ли собою то величественное небо – обиталище св. ангелов, непрестанно славословящих Господа, и Святых Божиих – наших молитвенников и ходатаев за нас пред Ним? Этот Св. престол не напоминает ли нам о небесном престоле Господа, изливающего на благотворителей и благотворимых Свою благодать? Прославим Господа, освящающего свыше сей приют бедности и несчастья, и вознесем свою теплую молитву: призри с небесе, Боже, и виждь и посети виноград сей и утверди, его же насади десница Твоя!

Призываю всех предстоящих соединиться с нами в одну теплую, сердечную молитву о рабах Божиих: Графе Николае, Графине Параскеве, Графе Димитрии, послуживших этому делу благотворения от своего достояния, да упокоить их Господь в Своем небесном царстве! А паче вы, призреваемые здесь и благотворимые, должны возносить непрестанную молитву о своих благотворителях. Аминь.

Любы милосердствует (1Кор.13:4).

Так св. апостол Павел, показывая различные проявления истинной св. любви, как чувства высокого, освященного благодатью Божей, между прочим говорит, что любы милосердствует, указывая этим, что добродетель милосердия есть плод любви. И подлинно, нет возвышеннее чувства этого, – живее и действеннее его; нет чувства, которое бы шире обнимало взаимные отношения одних к другим, сильнее скрепляло связь между людьми и придавало особенную высоту самым добродетелям; поэтому св. апостол и говорит, что любовь есть союз совершенств, есть жизненная сила для всех добрых проявлений нашего духа, и таким образом есть внутренняя сила, жизнь нашего духа, как биение сердца есть выражение нашей органической жизни. В ней устойчивость, прочность и благожелательность добрых отношений одних к другим; в ней скрывается залог необходимого, требуемого самоограничения одного ради другого. Говоря это, мы имеем в виду чистое христианское чувство любви, заповеданное и освященное примером Самого Господа Иисуса Христа, сказавшего что больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Ин.15:13), и в Своей земной жизни оправдавшего это. Здесь открывается и высота добродетели милосердия, как выражения любви, и отселе она должна начинаться. Благо и то, когда дело милосердия совершается, как требуемое нашим естественным сознанием нужды помочь ближнему, но это чувство иногда водится побуждениями, не совсем чистыми, высокими, бывает неустойчиво, меняется с переменой обстоятельств жизненных. Истинное же дело, как высокая добродетель, должно совершаться, как освященное Господом, как выражение воли Божией и подражание и сознательное уподобление Господу. Доколе сердце человеческое не проникнуто этим сознанием, не согрето благодатию Божиею, не возвысилось над всею низменностью отношений, дотоле оно не чуждо земных побуждений и интересов, дотоле и дело милосердия не имеет истинной цены, как Спаситель сказал: если даем тому, от кого чаем восприятии, что лишше делаем? так делают и язычники и мытари.

Таким образом дело милосердия ближним прежде всего есть исполнение заповеди Божией или воли Божией. Сам Господь призывает нас к этой добродетели: будьте милосерды, якоже Отец ваш небесный милосерд есть, и Сам показал образец исполнения воли Отца небесного, и всегда говорил, что Он творит волю не Свою, но волю пославшаго Его Отца. Насколько дорога для нас воля Отца небесного, не хотящаго смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему, настолько должна быть высока и достоуважаема и добродетель милосердия, о которой чаще всего Христос Спаситель говорил в Своем учении, и которую внушал Своим слушателям. Строгие обличения всегда выходили из уст божественного Учителя всем, которые являлись нарушителями св. воли Божией: горе вам, книжницы и фарисеи лицемери, яко одесятствуете мятву, и копр, и кимин, и оставляете вящшее закона, суд, милость и веру: сия подобаше творити, и онех не оставляти (Мф.23:23). Евангельский юноша, как видно, был добрый, но он не принял совета Спасителя о раздаче имущества, как воли Божией, и потому не удостоился услышать от Него утешения быть в царстве Божием.

Дело милосердия есть подражание Христу Спасителю, уподобление Ему. А какого еще высочайшего, святого примера искать нам в жизни для подражания! – Он Сам заповедал нам это. Образ дах вам, сказал Он апостолам, по умовении ног, да якоже Аз сотворих вам, и вы творите (Ин.13:15). Поэтому-то св. апостолы, продолжая учение Его, и внушают верующим: Христос пострада по нас, нам оставль образ, да последуем стопам Его (1Пет.2:21); – сие да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе (Флп.2:5). И действительно, вся жизнь Спасителя на земле преисполнена бесчисленных благодеяний людям; помимо нравственного утешения, которое преподавал Он постоянно в Своих беседах с народом, сколько сотворено Им чудес на пользу и благо ближних? Не даром дееписатель, св. Лука, указывая на жизнь Его, выразился так: Он ходил и благотворил без ожидания какой-либо награды, даже благодарности со стороны облагодетельствованных. Непрестанно благодетельствуя, Спаситель часто обращался с выражением укоризн к тем, которые были суровыми к другим, замыкаясь в себе самих, прилепляясь сердцем к сокровищам мира сего. – Какой строгий суд произносит Он любостяжательному богачу, все внимание обратившему на себя самого и забывшему о других. Безумне! в сию нощь душу твою истяжут от тебе: а яже уготовал еси, кому будут (Лк.12:20). Очевидно, чтобы быть достойным последователем Иисуса Христа и воспользоваться всеми благами, дарованными нам, нужно стараться быть милосердым, подобно Ему, нужно подражать Ему в деле благотворения, идти по стопам Его. Пусть бедняк, нищий, убогий не отходит от нас тощь, без того или другого утешения; оказанное бедному благодеяние Спаситель принимает, как сделанное Ему Самому.

Дело милосердия и благотворения должно быть делом доброхотным, не вызываемым чем-либо в роде земных расчетов и интересов, удовлетворяющих нашему честолюбию и гордости. Только от чистого сердца приносимую Господь приемлет жертву, подаваемую бедному ближнему. Св. апостол так говорит: кийждо якоже изволение имать сердцем, не от скорби, ни от нужды: доброхотна бо дателя любит Бог (2Кор.9:7); такими только жертвами и благоугождается Бог (Евр.13:16) и таким только милостивым обещается помилование от Господа. А жертва, соединенная с видами корысти, не только недостойна, но подлежит осуждению. Благотворили фарисеи, созидали гробы пророческие, украшали раки праведных (Мф.23:29), подавали милостыни на сонмищах и стогнах (Мф.6:2), но Господь осудил их за то, что они делали это для удовлетворения своему самолюбию, с целями честолюбивыми, яко да прославятся от человек. Пусть левая рука не знает, что делает правая, говорит Он в наставление Поэтому Он высказал полное одобрение бедной жертве бедной вдовицы, изрек благословение дому Закхея, когда видел, что первая жертвовала от чистого сердца, что имела, – второй решился раздать половину имения совершенно добровольно, бескорыстно.

Но что составляет самую силу и душу добродетели милосердия и как бы венец ее? На это отвечает нам св. апостол: любы милосердствует. Как вообще без любви не имеет цены в очах Божиих никакая добродетель, так как любовь есть союз совершенств, так в частности без нее не может иметь истинного значения и добродетель милосердия. В любви заключается внутренняя сила, побуждающая к благотворению другим – без корысти, без всяких земных расчетов, отнимающих значение дела благоугодного; без нее оно не прочно, не постоянно, может вызываться иногда случайными обстоятельствами, не имеющими твердой опоры в сердце. Сердце же, истинно любящее ближнего, всегда готово и найдет возможность оказать помощь ближнему, успокоить, утешить, подать кусок насущного хлеба. Кроме того, что прямая заповедь говорит нам о необходимости любви к ближнему, любовь есть воплощение, осуществление в нас любви Христовой. Что было побуждением для Христа Спасителя явить миру столько благ, при сильнейшем противодействии зла, смирить Себя, быть послушным даже до смерти и смерти крестной? – Его бесконечная, всесовершенная любовь, по которой Он предал Себя за нас, да очистит нас от всякия скверны плоти и духа. Поэтому-то без любви все наши жертвы теряют свое значение, потому что без любви нет того самоотвержения, которое составляет необходимое условие для всякой истинной жертвы. Что Ми множество жертв ваших, говорит Господь чрез пророка Исаию: исполнен есмь всесожжений овних и тука агнцев; измыйтеся и чисти будете: избавите обидимаго, судите сиру и оправдите вдовицу (Ис.2:11,16:17). Поэтому-то св. апостол и говорит: аще раздам вся имения моя, и аще предам тело мое, во еже сжещи е, любве же не имам, никая польза ми есть (1Кор.13:3). Таково основание, но которому дело милосердия, как выражение любви к ближнему, действительно есть дело богоугодное и богоприятное, как отвечающее своему руководительному началу любви в необходимом условии – самоограничении и самоотвержении. Потому и Спаситель, изображая картину страшного суда Своего (Мф.25), поставляет милосердие, как мерило нашего оправдания или осуждения, и оправдываются слова: нет милости не сотворившему милости.

При таком взгляде на дело милосердия и благотворительности, кажется, нужно ли опасаться уменьшения и ослабления его в обществе христианском, нужно ли прибегать к мерам искусственным для приобретения на такое св. дело? Добродетель высока и сама по себе и по учению Христову, ей должны отвечать и условия развития ее; а потому должно избегать и средств, не только унижающих ее в глазах христианина, но задерживающих и останавливающих ее правильных ход. И это естественно: чем выше доброе дело, особенно чем оно ценнее в очах Божиих, тем осмотрительнее нужно относится к нему, тем с большим соответствием и уважением должно совершаться оно. Были жертвы и во времена апостолов и в первые времена христианства, не мало – и на нашей св. Руси, но это были жертвы чистого, самоотверженного сердца, полного истинной любви, и, как таковые, не только не убавлялись, но постепенно росли и усиливались. В наше время особенно следует принять это к сердцу, и помнить завещание Спасителя: ищите прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам (Мф.6:33).

Высочайший образец милосердия есть Бог Отец: будьте милосерды, якоже Отец ваш небесный милосерд есть, и Спаситель наш Иисус Христос, призывающий к Себе всех труждающихся и обремененных для успокоения. Последуем этому примеру, и будем благотворить так, чтобы левая рука не знала, что делает правая, без всяких видов корысти, без земных расчетов, по силе одного святого чувства любви; и тогда наше дело милосердия будет нам во спасение, и мы будем помилованы. Аминь.

Милосердую о народе сем, яко уже три дня приседят Мне, и не имут чего ясти (Мф.15:32).

Вот откуда слышится слово «милосердие» – из уст небесного Учителя. Какое высокое по назначению и глубокое по содержанию это слово! Оно исходит с неба и глубоко положено в сердце человеческом, как милость, исходящая от сердца. Освященная Господом и завещанная Им в словах: будьте милосерды, якоже и Отец ваш небесный милосерд, эта добродетель имеет свое средоточие в сердце, и в этом отношении есть уже проявление любви, и отселе получает свое нравственное значение. Поэтому и св. Апостол завещает нам оказывать милосердие не с сожалением, как евангельский юноша, не по принуждению, как исполнение требования, и не с какими-либо целями земной корысти (по-фарисейски), но по влечению сердца, этой бескорыстной, живой, любящей и деятельной силы душевной, которую и Сам Спаситель называет исходищем живота. Кийждо якоже изволение имать сердцем, ни от скорби, ни от нужды, доброхотна бо дателя любит Бог (2Кор.9:7). Да! именно доброхотного, свободно, по доброй воле, без всяких целей корыстных, без цели удовлетворения греховному самолюбию, подающего ближнему любит Бог; только такая жертва приятна Богу и имеет для дающего такое спасительное значение, что, как говорит Слово Божие, милостыня от смерти избавляет (т. е. от греховной, вечной).

Отселе понятно, почему она так высоко ценится, как милость, исходящая от сердца. В сердце, как центре или средоточии нашей жизни, сходятся, и от него же расходятся все проявления жизни духовной, получая то или другое направление. И куда направлены, туда и устремляются и, смотря по предмету стремлений, идут или чистыми струями, или засоряются внешними, чувственными впечатлениями. Тут и выполняются слова Спасителя: где сокровище ваше, тут будет и сердце ваше. Дело доброе, святое, Божие должно иметь и источник свой чистым, чуждым всего земного – греховного, вполне отвечающим чистоте самого дела, так как общения между светом и тьмою быть не может.

Поэтому св. Апостол и внушает, что милосердие, как выражение любви, должно происходить от чистаго сердца, так, чтобы добро делалось ради одного добра, без всяких примесей какой-либо страсти, так, как заповедует Спаситель: когда устрояешь обед, зови нищих, маломощных, хромых, слепых. И ты блажен будешь, что они не могут тебе за то воздать, – воздастся же тебе в воскресение мертвых (Лк.14:13:14). В этом отношении назидательный пример представляет нам Спаситель в притче о Самарянине, бескорыстно оказавшем дело милосердия избитому разбойнику иудею, и тем победившим в себе естественное чувство вражды к нему. Что побудило его к тому? – если еще не любовь, то, как видно, чувство сострадания, исходящее прямо из сердца; оно остановило его около больного, побудило омыть раны, помазать маслом, обвязать и потом привезти в гостиницу и здесь поручить его присмотру и уходу гостиника. Ясно, что он делал добро ради только добра, и здесь заключается спасительная цена его жертвы.

Но как сердце наше может уклоняться и увлекаться на путь греховный и чрез то извращать самое дело и обращать его в худое, то св. Апостол в предостережение говорит, что милосердие, как выражение любви, должно быть и делом благой совести, ясно сознающей как нужду оказывать помощь ближним, так и побуждающей к тому, как необходимому удовлетворению. И весьма естественно, что доколе голос совести слышится, как голос внутреннего судии, доколе дух Христов проникает и руководит ее, дотоле она всегда будет укорять человека, если он, имея возможность оказать милость ближнему, не сделает этого. Нужно верить, что это требование благой совести, вероятно, было побуждением для самарянина помочь оставленному больному, тогда как закосневшие в лицемерии представители закона проходят мимо, как уже заглушившие этот голос.

Далее, дело милосердия, как выражение любви, должно быть плодом веры непостыдной, иначе сказать, совершаться ради Христа, во имя Христово. Здесь эта добродетель получает свое высшее освящение и значение, потому что Сам Христос учит нас видеть в каждом ближнем брата, в каждом просящем Его Самого, когда говорит: понеже сотвористе единому братий Моих меньших, Мне сотвористе, и наоборот; затем Слово Божие учит нас смотреть на себя, как на временных только блюстителей, приставников имения, которое всецело находится в распоряжении Божием, и таким образом учит нас поступать согласно с волей Божией, творить дело милосердия, указывая и тайну благотворения: даяй нищему взаим дает Богови.

Таким образом в основании добродетели милосердия должны всегда лежать: чистое сердце, совесть благая и вера непостыдная.

Приложим сказанное к жизни и проверим себя пред лицом св. истины, заключающейся в Слове Божием. Эти ли завещанные нам условия, как единые спасительные, лежат в основе благотворительности в наше время и придают ли ей значение нравственного богоприятного подвига? Не уклонилась ли благотворительность с настоящего пути – в страну далече – в область удовольствий, развлечений, возведя их в средства к приобретению?! Отвечает ли это высокой идее добродетели милосердия?! Если скажем, что милосердие в наше время иссякает, естественно заключить, что нет в нас чистого сердца, совести благой и веры непостыдной; следовательно, нужно стараться возгревать эти чувства, соответствующие идее, чтобы действовать в духе и истине, а не идти по наклонности увлечений. Но с другой стороны нам отрадно было недавно слышать на собрании одного благотворительного общества, что, как было заявлено председателем, средства общества постепенно прибывают, и притом не при посредстве каких-либо искусственных мер (в роде устроения увеселительных вечеров, зрелищ и т. п.), а чистым христианским путем пожертвований.

Приведем здесь слова преосвященнейшего Филарета, митрополита Московского. «Приходит на мысль спросить, говорит он, – очень ли хорошо поступают, когда говорят: дай деньги на зрелище, или на другое суетное увеселение; половина их издержится для твоего удовольствия, а другая обратится в милостыню. Что тут будет? Милостыня ли очистит суету? Или суета лишит чистоты милостыню? – Найдется ли на сие ответ, который был бы приятнее вопроса? Но, конечно, не подлежит сомнению то, что если бы назначаемые на благотворительное увеселение (какое сочетание!) деньги, с устранением увеселения и на него издержек, сполна были бы отданы на милостыню, то милостыня была бы вдвое больше и несравненно чище. Апостол учит нас плакать с плачущими, а не ликовать с мыслью о несчастных, и не переполнять чашу веселия, чтобы дрождие осталось плачущим (4 т., 597 стр. изд. 1882 г.).

Итак, представляя себе, как высока добродетель милосердия по своему началу, как она многоценна в очах Божиих и спасительна для нас, мы, естественно, должны заботиться о том, чтобы не унижать ее, не умалять ее значения, и совершать ее от чистого сердца, благой совести и во имя веры непостыдной. Аминь.

Благочестивейший Государь!

Москва зовется сердцем России, как первая колыбель ее возрождения в единстве с единодержавием, под сенью Православия. А сердце может ли не биться самыми живыми чувствами радости, когда оно входит в живое соотношение с Виновником радости?! На Твои отечески-царственные слова: «Радуюсь скоро быть в Москве», чем может отвечать Царелюбивая Москва, как не живым и полным выражением радостных чувств любви и преданности?!...

Священный Кремль и сей св. храм – это два вековых воспитателя доблестных чувств преданной Тебе Москвы, – это два заветных святилища, где живее и ярче отражается свет народных доблестей – любви, верности и преданности.

Десять лет назад радостью радовался верноподданный Твой народ о Тебе, как увидел Тебя, облагодатствованного, как Помазанника Божия, и Боговенчанного вместе с совенчанной Супругой Твоей, нашей Царицей-Матерью, во всем царском величии. Ликует и радуется и теперь народ от наслаждения лицезрением Твоим и всего Твоего благословенного Семейства в Священном Кремле. Во святилище же сего храма мы молим Царя Царей, да укрепит Тебя в тяжелом подвиге Твоего служения; дерзновенно взываем: Господи! спаси Царя и услыши нас, молящихся о Нем.

Благоверный Государь!

Не в первый раз Ты посещаешь сию святую обитель, – и не в первый раз она, пятивековая, имеет счастье встречать Тебя и быть свидетельницей Твоих молитвенных преклонений пред ее святыней. Но это не только не умаляет как значения Твоего настоящего посещения, так и того утешительного чувства, с каким приветствует Твой приход братия сей обители, но даже закрепляет в них уверенность в Твоем благоволении к ней.

Мы верим, что и нынешнее Твое посещение с благоверной супругой Твоей предпринято Тобою не по иному чему, как по требованию Твоего благочестивого сердца, по чувству уважения и благоговения к святому основателю обители и небесному Покровителю этой области, в которой Господь судил Тебе владеть наследием в Бозе почившей Августейшей и благочестивейшей Матери Твоей. Твои служения имеют свое знаменательное значение: великое дело, врученное Тебе нашим возлюбленным Царем, требует и с Твой стороны трудов и напряжений не малых – явить себя добрым хозяином и правителем древней первопрестольной столицы.

Посещая святыни, Ты ищешь помощи и благословения свыше в Твоем служении; – посещая грады, Ты знакомишься с тем или другим состоянием их и приобретешь опытность в управлении.

Да! Тебе вверена Москва которая не есть замкнутый город, где каждый занят своими наличными интересами; она открыта для всех, и ее дух и настроение отзываются всюду, – и вдали, и вблизи; она есть центр, в котором сходятся и переплетаются интересы всей России: и религиозные, и нравственные, и общественно-житейские; в ней прилив и отлив всех общественных токов народной жизни.

Не даром она зовется сердцем России. Взвесить нравственный уровень ее общественной жизни, освежить начало духовной, упорядочить жизненно-общественные требования и интересы, соразмерить частные с общими, отнять наросты вредные и вообще расчистить почву для лучших течений, – во всем этом великая и трудная задача правителя, требующая большой опытности, – отсюда благое значение Твоих посещений.

Благоверный Государь! Радостно приветствуя настоящее Твое посещение сей святой обители вместе с благоверной супругой Твоею, молим о Вас Господа, да Он, милосердый, по молитвам святого угодника, зде почивающего в нетлении пречестных мощей, подаст Тебе свои Божественные силы и благословит Тебя достойно выполнять врученное Тебе дело на благо общественное и на утешение нашего общего отца – Царя.

Обращаясь при сем торжественном собрании со словом к вам, благородные сыны православной земли Русской, напомню прежде всего древний завет, оставленный нам в назидание Царепророком Давидом: аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии. Так всякое доброе дело, общественное ли, частное ли, спорится, делается устойчивым и прочным тогда, когда мы обращаемся к Нему и просим Его благословения и помощи. В настоящие минуты в сем древнем храме и пред сею святынею много потрудившегося для нашего отечества радетеля и ходатая за него, Святителя Христова Алексия, вы, возлюбленные о Христе братия, собрались испросить Божие благословение на начало ваших очередных занятий, и в залог верности, усердия и доброго делания принести присягу пред Св. крестом и Евангелием. И ваше намерение особенно благоприятно в настоящее время, когда наше собрание совершается среди особых весьма важных обстоятельств гражданской жизни. С одной стороны, происходит обновление земли Русской введением новых порядков благоустройства быта народного, с другой, всем известна та широта доверия и внимания царского к вам, которая, исходя от престола царева, разнеслась по всей земле Русской, как доброе, вещее эхо доверия царева во вручении вам, как избранному сословию, совершения этого великого дела. Правда, не без трудов и усилий, не без глубоких дум и усердия может совершиться оно, но верим, что тут не нужно мудрости Соломоновой, не нужно ни изысканной хитрости Ахитофела, но всего более нужна любовь к делу, любовь к тем, ради кого предпринимаются труды, нужно искреннее желание точного, честного и добросовестного выполнения священной воли нашего любвеобильного Царя, так близко принимающего к Своему царственному сердцу все, что относится к счастью, порядку и благоустроению народному. И нет сомнения ни в преданности Царю и Отечеству первых сынов его, засвидетельствованной историей, ни в истинной, самоотверженной любви, воспитанной в ваших сердцах под руководством Св. церкви, взлелеянной съиздетства, унаследованной, как дорогой завет, от доблестных предков ваших. Да будет же эта преданность и любовь ваша и добрым ответом на отеческий привет Царя, уполномочившего вас, как первую и верную дружину свою, на благоустроение, и внутренним двигателем к выполнению благих предначертаний нашего Царя-Отца. А истинная любовь все препобеждает – и величайшие трудности. В какое трудное, многомятежное время служил родному отечеству предлежащий пред нами в нетлении Св. мощей угодник Божий, Святитель Алексий, но своею любовью преодолел трудности и с крепкою верой в божественную помощь охранял честь отечественную. Его святой пример да предносится пред вами во время ваших занятий, и да поможет вам явить себя верными своим обязанностям, достойными слугами царевыми, достойными делателями на вверенной вам ниве отечественной, отбросить личные расчеты и дружно, усердно и беспристрастно вести дело. Да будут всегда памятными вам слова Царепророка: аще не Господь созиждет дом, всуе трудятся зиждущии. От лица Св. церкви и нашего общего молитвенника Святителя Христова призываю Божие благословение на вас и дела ваши; а вы запечатлейте ваше желание честного, правого и беспристрастного отношения к делу призыванием во свидетеля Бога и целованием Св. креста и Евангелия.

Смолкл вещий голос труженика нашего. Оставил нас поистине родной и русский человек. Таков закон, определенный Богом: несть человек, иже поживет и не умрет. Что же делать? Скорбеть? Скорбь – естественное чувство при дорогой потере. Но мы не язычники, не имеющие упования и утешения. В самой скорби нашей это утешение отражается, потому что умер человек истинно христианин, всецело обращенный на благо и пользу ближних. Погас светильник, но верим, отражения его остались среди нас, оставлен нам дорогой завет. В чем этот завет? В его постоянной деятельности, в том, то мы должны любить все родное наше, как любил он, готовый отдать душу свою за други свои; должны все силы свои употреблять на благо ближнего, трудиться и работать для родной земли, не щадя себя. Он в своей самоотверженной деятельности указал и обрисовал тот путь, по которому мы должны шествовать, указал то доброе направление, которому мы должны следовать. Но в сии минуты не дадим места разглагольствованию: мы собрались сюда не для похвалы, а для молитвы о упокоении новопреставленного. В ней наше высшее утешение, она есть священный долг для нас не только для христиан, но и как граждан, по отношению к доблестному гражданину. Вознесши о нем свои общие молитвы ко Господу, пожелаем ему вечной памяти и царствия небесного.

Приветствую вас, уважаемые благотворительницы и благотворители, с дорогим приобретением для вашей христианской любви – сим домом милосердия. С созданием этого дома, думается, шире развернется ваше доброе дело и устранятся те препятствия, которые доселе приводилось вам встречать на пути благотворений и те трудности, которые, естественно, испытывали вы при переходах из одной квартиры в другую и притом чаще всего неудобную, со своей кучкой больных и малых детей. Теперь Господь благословил ваше доброе дело устройством сего дома, обративши к вам и сердца добрых людей, пришедших на помощь со своими жертвами: верю, что доброе дело и впредь найдет вам помощников, которые разделят с вами ваши заботы, если не трудами, то жертвами; что единый и верный наш покровитель Господь всегда будет вам помогать. А при Его св. помощи будьте всегда тверды в вере, доброе дело будет преуспевать. Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии. Не говорю уже о том, как благоприятны и благородны как жертвы, так и труды на пользу благотворения, как подражания Господу, как воплощения Его святого дела, полного милосердной любви; они служат ясным выражением просвещенного и освященного благодатию Божией доброго сердца христианского; служат выражением вашей самоотверженной любви к бедному люду, вашего добровольного самоограничения в пользу страждущих братий. На вас видится исполнение Евангельского учения, что все, что дается нам, не наша собственность, а дар Божий, который и употребляется сообразно с волей Божией. Тут невольно припоминается тот Евангельский Самарянин, который, увидавши бедного, израненного разбойниками человека, сжалился над ним, взял его, омыл его раны и язвы, умастил елеем, посадил на своего осла, сам оставшись пешим, привез его в гостиницу, тут ухаживал за ним и обеспечил своим достоянием его дальнейшее выздоровление. Что может быть выше этого благого дела? и как Господь оценил это его благодеяние? Он сказал законнику: иди и ты твори такожде (Лк.10:37). Так высока в очах Божиих добродетель милосердия, которая совершалась вами и имеет совершаться в сем доме милосердия. И в самом деле, взгляните на этих предстоящих здесь несчастных. Чье сердце не тронется при одном взгляде на них, подобно сердцу Самарянина? Сколько горести душевной, нужды отражается на их бедных лицах? И они, конечно, желали бы трудиться, работать, чтобы своими руками добывать себе насущный хлеб. Но видно так Бог распределяет участь людей, чтобы одни помогали, другие пользовались помощью. Горькая нужда привела их сюда на ваше доброе попечение: одних – болезнь, других – неспособность к труду, юных – бесприютность, – а эти бедные дети… Нет у них ни крова родного, ни ласки матерней, ни куска хлеба собственного. Что бы было с ними, если бы ваша любовь не прикрыла их, ваши заботы не приласкали их здесь, если бы вы не дали им одежды и пищи и не положили в своих сердцах дать им соответственное направление в приучении к труду и будущему обеспечению! О! сами собой припоминаются слова Спасителя нашего: «так как вы сделали это добро единому из меньших ваших братий, то сделали Мне». Вот какая высокая цена жертвы и трудов ваших и какое ободряющее побуждение к продолжению вашего доброго дела. Да благословляет Господь и дальнейшую вашу деятельность во благо ближних! – Да утешается ваше доброе сердце, что пред вами находятся те, чрез которых, как указанные Самим Господом орудия, являются ваши добрые дела и созидается ваше спасение о Господе!

Молю милосердного Господа, неизреченной любви Которого является подражанием ваша деятельность, боголюбезные благотворители, да благословляет Он вас Своим небесным благословением, да помогает вам в ваших делах благотворения Своею благодатью и ободряет и утешает в ваших трудах и заботах! Да будет Божие благословение на сем доме милосердия, созданном вашими заботами и трудами! В благословение и всегдашнее ограждение сего дома милосердия, прошу вас принять от меня сей святой образ Матери Божией, всегдашней нашей помощницы, прославлению которой посвящен настоящий день радостного вашего торжества – освящения сего дома.

21 ноября 1885 г.

Благословляя вас, как попечителя сей школы, св. иконой Божией Матери, я уверен, что то добро, которое делаете для учащихся здесь малых детей, вы будете делать также усердно и ревностно и далее, как делали доселе; что та любовь, с которой вы относились к сей школе, будет также сильна и тепла, какова была и доселе. Пример Матери Божией, так любящей людей и всегда являющейся к ним с одной милостью, чрез сие св. изображение будет постоянно поддерживать и укреплять в вас эти благие желания и добрые чувства. Человек добрый, сочувствующий высшим христианским чувствам, может ли иначе относиться к этим малым детям, бедным, но желающим знать, в чем состоит благо жизненное, жаждущим истины, но своими средствами не могущим достигнуть желаемого? Человек – гражданин видит в них залог общественного благоустройства, спокойствия, развития доброй общественности; может ли он не прилагать своего усердия, трудов и средств к тому, чтобы эта основа общественная устроялась, созидалась и развивалась правильно; чтобы этот корень жизненный охранялся от всего вредного и получал истинные, добродетельные соки? От свойств корня зависят те или другие плоды. По плодам узнаете их (лже-пророков), – говорит Спаситель, – всякое доброе дерево приносит и плоды добрые, – худое дерево приносит и плоды худые (Мф.7:16:17). От добрых детей можно ожидать и добрых граждан. Благословляя вас, учащие здесь, сей св. иконой, я уверен, что вы будете считать всегда своим долгом внушать детям, порученным вашему руководству, те спасительные качества, которые отличали св. душу Матери Божией; которые так приблизили ее ко Господу, что она удостоилась быть для нашего спасения Материю Сына Божия, чтобы и они (эти дети) явили себя достойными именоваться сынами Матери Божией. Смирение, кротость, чистота сердца, терпение, милосердие и любовь – вот те качества, внушения которых детям должно быть вашей всегдашней задачей; и когда их юные сердца поймут высоту их, восприимут, тогда вы спокойно можете ожидать добрых плодов от них, и я уверен, что встретите от них и после одно благодарное чувство. Пред вами нива обильна для делания доброго, трудитесь в добром возделывании ее на благо и спасение как свое, так и ближних, и работайте с любовью, чтобы и сеющий и жнущий в свое время вместе радовались о делании.

Благословляя вас, малые дети, я надеюсь, что вы будете внимательны к наставлениям и советам своих учителей, научитесь тем добродетелям, каким украшена жизнь нашей общей Матери, Пресв. Девы Богородицы, укрепите их в своих детских сердцах и будете подражать им; а это будет для вас самый лучший залог всякого добра и блага в жизни. Полюбите св. книгу – библию, как любила ее Матерь Божия, которая ежедневно уделяла на чтение ее несколько часов и питалась ей, как самой высшей священной пищей; посвящайте внимательному чтению ее, по примеру Богоматери, если не несколько часов, хоть несколько минут, и вы сами сознаете, какое в ней доброе и спасительное назидание; в ней и радующийся найдет себе соответствующее наставление, и печальный – утешение, и несчастный – облегчение своего горя. И тогда-то, под руководством этой священной книги, вы и получите то, чего жаждут ваши юные души, – истину и благо, – и научитесь быть послушными своим родителям, почтительными к старшим, покорными чадами св. церкви и добрыми и полезными гражданами. Дай Бог, чтобы было так. А я со своей стороны именем Иисуса Христа благословляю вас и желаю вам добрых успехов в вашем полезном учении.

Да благословит Господь здесь благодеющих, учащих и учащихся к славе Божией, к радости нашего общего Отца-Царя и к благу и счастью общественному! Аминь.

2 ноября 1886 г.

Боголюбезные сестры!

Ваша обитель имеет некоторое особое, по своему положению на славном поле Бородинском, назначение. Она служит как бы стражем, приставленным по воле Божией народной любовью для охранения святыни останков павших здесь православных воинов. Грозный враг шел для того, чтобы поработить нашу св. Русь и унизить ее, – милость Божественная вдохновила наших борцов, возбудила их мужество и они самоотверженно принесли себя на алтарь отечественный, показавши ему, что Сам Господь поборает верующим в Него. После этого как священны останки их, как дорога земля, обагренная их кровью! Обитель, основанная на этих священных останках, какое высокое получает значение!

Вы, насельницы ее, к какому призваны священном делу! На вашу обитель смотрит всякий русский, как на особое священное место, как на алтарь, на котором постоянно должен гореть огонь молитвенный о павших здесь воинах, защитниках веры и отечества, как на стражу, приставленную охранять сии священные останки постоянными молитвами о упокоении их в недрах Авраама, Исаака и Иакова. Так, боголюбезные сестры, по самому месту своих иноческих обетов на вас, по-приемуществу, лежит обет молитвы о павших здесь воинах, – это особо высший обет, который каждая из вас приняла на себя, вступивши в сию обитель.

Как стражи сего священного места – славного поля Бородинского, помните этот священный обет, не оставляйте его; обращайте чаще взоры свои к этим холмам и курганам, скрывающим в себе этот дорогой залог русского народа, и они будут вам постоянным напоминанием об этом. Матерь Божия, покровительница вашей обители, укрепит вас в этом молитвенном подвиге, как она укрепляла воинов на брани с врагом, и поможет вам в этом добром деле, моля Сына своего Христа Бога нашего, да спасет души ваша. Аминь.

25 августа 1885 г.

Вошедши в вашу св. обитель, я вступил как бы в ветвистый сад, в котором растут разные деревья – и уже созревшие и приносящие свои полезные плоды, и зреющие, нуждающиеся еще в присмотре, и лишь только начинающие свой рост – молодые, которые требуют и бдительного наблюдения, и тщательного ухода. Так и среди вас, боголюбезные сестры, есть и окрепшие и утвердившиеся в иноческой жизни, которые способны быть руководительницами более слабых, не искусившихся еще в подвигах вашей жизни; – есть и не окрепшие в ней и лишь начинающие ее и нуждающиеся в поддержании, примере и руководстве. Все вы собрались под этот общий кров, чтобы вместе трудиться и работать во славу Божию и собственное спасение. – А чтобы не падать духом и не приходить в бессилие от постоянных подвигов, необходим источник жизненный, который бы питал ваш дух, как влага питает растущие деревья, поддерживал и возбуждал к дальнейшим трудам. Этот источник, как райское дерево жизни, и есть сей св. храм, в котором мы собрались сейчас для нашей общей молитвы. Любите его, прилепляйтесь к нему, чтобы не сделаться сухими негодными ветвями, и не лишиться спасительных плодов ваших св. обетов. Во храме присутствует Своею неизреченной любовью Сам Господь, отселе Он ниспосылает Свои благодатные дары в память и укрепление нуждающимся. Здесь слышится Его полный отеческой любви глас: приидите ко Мне вси труждающиися и обременении, и Аз упокою вы. Верю, что в связи с сим св. храмом, как райским древом жизни для вас, легче исполняются самые обеты, которые вы произнесли пред лицом Господа, при вступлении в сию обитель, – обеты, ближе всего отвечающие высокой идее христианской жизни – быть совершенными, как совершен Отец наш небесный. Думается, что когда отдаетесь молитвенному настроению здесь – в св. храме, не становятся ли они для вас игом благим и бременем легким?

Боголюбезные сестры! Помните всегда высоту и святость вами данных Богу обетов – девства, как всецелого посвящения Жениху небесному – Христу, нестяжательности для всесовершенного угождения Господу, и послушания с отречением от своей греховной воли для постоянного следования воле Божией; соединяйтесь в единстве веры и духа любви для совместного стремления к нравственному совершенству, чтобы, подобно мудрым девам, удостоиться вступить в небесный чертог небесного Жениха. Да будет над вами и св. обителью благословение Господне и Матерь Божия, ваша покровительница, да помогает вам в ваших подвигах иноческой жизни и возращает вас в меру возраста совершенства Христова. Аминь.

18 июля 1888 г.

Боголюбезные иноки!

Вступивши в первый раз в вашу обитель, я чувствую, что пришел в училище, в котором обитает великий нетлением своих мощей святой учитель, преподобный Савва, коего имя и слава проходят чрез целые столетия. Счастливы ученики, имеющие такого великого и славного учителя! Пред их взорами постоянный пример жизни богоугодной, жизненный образец, побуждающий их следовать его святой жизни. Думается мне, что, в виду такого учителя, легче выполнять данные вами обеты – девства, нестяжательности и совершенного послушания. Эти обеты в высшей степени исполнены преподобным основателем и покровителем вашей обители. Приведу вам, как образец, что и он, великий ваш учитель, был некогда послушнийшим учеником своего высокого учителя, преподобного Сергия. Но за то великое горе тому, кто, вступивши в эту обитель и под покров небесного учителя, не радит о подражании ему; кто, отрекшись мира, прелестей и удовольствий его, обращается мыслями назад, и, подобно жене Лотовой, продолжает смотреть с участием чувств на тот же грешный мир. Таким напомню совет Спасителев: «если рука твоя или нога твоя соблазняет тебя, – если глаз твой соблазняет тебя, – отсеки то и другое и третье, и отсеки не материально, но духовно, отвернись от всего, соблазняющего тебя». Выработай тот твердый характер воли, при котором мог бы ты всегда являться победителем врагов своих, каковым был предлежащий нам своими нетленными мощами св. Савва. И всецело верую, что он, св. учитель, всегда будет неотлучным помощником таковых и первым ходатаем пред Господом Богом. Да будет благословение Господне над вами, боголюбезные иноки, и сею св. обителью всегда, ныне и присно и во веки веков.

15 июля 1885 г.

Достопочтенные и именитые мужи!

Пред св. алтарем и при многоцелебной раке святителя Христова Алексия, великого радетеля о Русской земле, вы собрались ныне молитвенно испросить у Господа благословения на предстоящее вам дело и произнести здесь торжественно клятвенное обещание.

Так великое дело служения общественного предшествуется великим обетом. Величайшее священнодействие совершает христианин, когда призывает во свидетельство истинности и правдивости своих слов и действий высочайшее имя Божие: этим он торжественно пред лицом Св. церкви исповедует свою веру в Господа; призывая имя Божие во свидетельство, он поставляет себя пред лицом Господа не только как Промыслителя и Создателя, но и нелицеприятного и грозного Судии, пред Которым некогда должен будет дать отчет. Призывая имя Божие, он освящает этим свое общественное служение, показывает, что руководится не личным интересом, не личными земными отношениями, но интересом общим.

Пред вами поучительный образец верности, любви к общественному благу, доходившей до полного самоотвержения, – в предлежащем в своих нетленных мощах святителе Божием Алексии.

Как служитель св. церкви, молю Господа, чтобы Он, «богат сый милостию» к нам, по святым молитвам угодника Своего, помог вам пребыть верными обету, который вы имеете произнести, и честно, и нелицеприятно отнесетесь к предстоящему вам делу выбора на служение общественное, – выбора лиц, достойных тех важных обязанностей, которые будут поручены им; лиц, способных, преданных делу, уважительных к закону, руководящихся чувством любви к ближним и могущих оправдать как ваше доверие, так и ожидания и желания ваши.

Молитвенно призывая на вас Божие благословение, приглашаю вас произнести клятвенное обещание пред Сердцеведцем Богом, внемлющим не только нашим словам, но и мыслям, и намерениям.

Служение, на которое вы вступаете, весьма важно как по существу его, как дела общественного, как дела братства во Христе, так особенно по значению и положению самой Москвы, которая не без основания зовется сердцем России. Здесь в Москве, как в центре, бьется главный жизненный нерв всего русского и отселе во все концы земли русской разносятся отражения его и то или иное оставляют впечатление. Поэтому Москва должна иметь и представительство в людях, достойных своего положения, способных и могущих всем жизненным проявлениям давать правильное и полезное направление.

Понятно само собою, что здесь не должно быть места ни личным интересам, ни нечестным побуждениям; все внимание должно быть направлено на служение обществу, как непременный долг; все частное должно подчиняться общему и направляться ко благу общества.

Избранные граждане! Призванные доверием общественным к служению обществу, приступая к священному акту клятвенно обещая, вы свидетельствуете именем Божиим свою готовность верой и правдой служить общественному благу, свидетельствуете, что никакие личные отношения родства ли, дружбы ли, интересов ли и других нечестных побуждений не будут замешаны в это дело и вы явите себя верными и достойными слугами общества.

Призываю Божие благословение на предлежащий вам труд служения вашего и да подаст вам Господь силы по молитвам Пречистой Матери к добросовестному и полезному служению.

С какою широкою любовью и заботой св. церковь, как чадолюбивая мать, пекущаяся о спасении чад своих, обращается к нам ныне с сим глубоко-наздательным наставлением: «постящиеся, братие, телесне, постимся и духовне!». В этом наставлении так и слышится голос матери, полной доверия к детям. Давши заповедь о посте, она уже верит, что ее завет не пропадет, ее внушение исполняется. Прислушайтесь внимательнее к ее словам: «постящиеся телесне, постимся и духовне», т. е., я верю, как бы так говорит св. церковь, что чада мои постятся телесно, пусть будут поститься и духовно, и этим особым внушением лишь расширяет круг своих забот о спасении верующих. Следуя за внушением св. церкви, предлежало бы беседовать о том, в чем состоит пост духовный, – но распространенное нарушение заповеди св. церкви побуждает остановиться на вопросе о посте телесном. Нет нужды доказывать необходимость ее, – она заключается в самой потребности природы человеческой, повсеместным распространением; наконец, заповедь о посте проходит всю историю человеческой жизни, и если она требовалась, как необходимая, до падения человека, – то естественно, что потребность в ней открылась более настойчивая по падении.

а) Пост телесный необходим для поста духовного по тесной связи души с телом: прославление Бога в телесех ваших и душах ваших, яже суть Божия, говорит св. апостол (1Кор.6:20). Следовательно, та и другая часть нашей природы должны быть направлены к славе Божией и к нашему спасению; а славим мы Бога и устрояем свое спасение только тогда, когда поступаем сообразно с волей Божией и внушениями св. церкви, изливающей, по данной ей власти, благодать Божию на нас. Не исполняющий воли Божией и нарушающий заповедь церкви может ли быть достойным этой благодати? – Может ли быть достойным любви матери тот сын, который нарушает ее завещания и наставления? – Таким образом, чтобы поститься духовно, чтобы иметь, по слову Апостола, те же чувствования, какие и во Христе Иисусе (Флп.2:5), нужно положить, как начало этого, пост телесный, освященный примером Самого Христа Спасителя и святых Божиих. В этом заключается как послушание наше св. церкви, так и начало духовного поста нашего. Не желая отказать своей грешной плоти в угодном и приятном ей, не желая ограничить ее требований, в прямое нарушение заповеди высшей, мы останавливаем свой дух в удовлетворении его высших требований, мы ограничиваем его в его развитии, сообразном с его природою; действия страстей человеческих продолжают сковывать его и удерживать на земле и около земного. Поэтому Сам Спаситель и говорит: внемлите себе, да не отягчают сердца ваши объядением и пьянством (Лк.21:34). И какое пагубное следствие происходит отсюда: грубеет сердце, ум лишается легкости и духовности и человек становится плотским, т. е., неспособным к мышлениям и ощущениям духовным, – плотским, в котором Дух Божий не имать пребывати, как засвидетельствовал Сам Бог, зане плоть есть (Быт.6:3).

Таким образом нарушающий заповедь о посте не способен к тому спасительному настроению, которое внушается св. церковью во время поста, как время благоприятное, день спасения. Только при помощи поста дух наш может возобладать над пристрастием к земным наслаждениям, – разорвать союз со грехом; только при помощи поста может высвободиться из тяжелых уз грешной плоти и победить ее со страстьми и похотьми, и свободно обращаться к познанию своего состояния и в чувстве сознания греховности молить Господа о прощении. Таким образом св. Божии разрывали связь с земным и греховным, чрез победу духа над плотью постепенно отрешались от земного и восходили от силы в силу, от славы в славу в добродетельной и богоугодной жизни. Поучительный пример представляет нам св. церковь в молитвенных воспоминаниях о преподобной Марии Египетской.

б) Пост телесный необходим, как добровольная жертва Богу. Чувствуя себя греховными и за то ответственными пред Богом, как рабы недостойные, и желая получить милость от Него, примириться с Ним, прогневанным нашими грехами, мы со своей стороны должны приносить Ему добровольную жертву. А всякая жертва с нашей стороны предполагает необходимость самоограничения, которое и выражается в исполнении завещанной церковью заповеди о посте. Это внушает нам и Сам Спаситель, когда говорит: иже хощет по Мне ити, да отвержется себе и возмет крест свой и по Мне грядет (Мк.8:34). Таким образом необходимое условие следования по Христе, необходимый путь к нашему спасению составляет самоотвержение (т. е. отрешение от всех пристрастий земных), ибо невозможно служить вместе Богу и мамоне. В этом самоотвержении и заключается наша добровольная жертва, как ограничение нашей греховной плоти, и постепенное возвышение нашего тела до той высоты, к которой оно предназначено по облагодатствованию свыше. Не весте ли, яко телеса ваша удове Христовы суть, – храм живущаго в вас святаго Духа суть, его же имате от Бога и несте свои, куплени бо есте ценою, говорит св. Апостол (1Кор.6:15:19). Так высоко назначение тела нашего, соединенного с богоподобною душою и вместе с нею освященного благодатию Божию. Отказ нашей плоти или, как Апостол говорит, распинание ее со страстьми и похотьми, и таким образом удаление чрез пост от нашего тела всего, что унижает, что влечет ее к греховному и лишает значения храма Духа Святаго и единения со Христом, – не только необходимая жертва с нашей стороны, но и вместе благодарная Богу за Его любовь к нам. Пример такой добродетельной жертвы показывает нам св. Божии, которые старались удручать плоть свою пощением, принося этим добровольную и богоугодную жертву Богу; и кто не слыхал о тех великих подвигах, в которых преподобная Мария в пустыне Иорданской в продолжение сорока лет удручала свое грешное тело, принося его в жертву Богу, и достигла того, что ее тело соделалось как бы одухотворенным! Поэтому св. Апостол и заповедует отложить по первому (греховному) житию ветхаго человека, тлеющаго в похотях прелестных; обновляться же духом ума нашего, облещися в новаго человека, созданнаго по Богу в правде и преподобии истины (Еф.4:22–24).

в) Пост телесный есть выражение нашего подражания Христу Спасителю. Сие да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе, говорит св. апостол (Флп.2:5,7:8). Себе Он умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв, и образом обретеся якоже человек, смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя. Если Христос Спаситель пред вступлением на общественное служение роду человеческому, как выполнение принятой Им от Бога Отца заповеди и как послушание всесвятой Его воле, считал необходимым пост, и постился в пустыне сорок дней и сорок ночей, то как нам не поститься, чтобы, по возможности, достойно соединиться с Ним в Св. тайнах Тела и Крови Его! Ибо ядый и пияй недостойнее, суд себе яст и пиет (1Кор.11:29). Если Спаситель в продолжение Своей земной жизни, удручая Свою плоть, наконец, распял ее на кресте ради нашего спасения, – то как нам не удручать, не ослаблять своей плоти подвигом поста, не распинать ее со страстьми и похотьми, чтобы хоть несколько уподобиться Ему, распявшемуся за нас, и соделаться хоть в малейшей мере причастниками тех страданий, которые терпел Он, проливая Свою Кровь на кресте! – Елицы во Христа Иисуса крестихомся, в смерть Его крестихомся, – спогребохомся убо Ему крещением в смерть, да яко же возста Христос от мертвых славою Отчею, тако и мы в обновлении жизни ходити начнем (Рим.6:3:4). Отрицая же необходимость поста телесного, мы являемся чуждыми самого желания подражать Спасителю; мы не думаем о своем спасении, которое необходимо соединяется с самоотречением; мы отрицаем самую мысль о послушании, тогда как Сам Спаситель был послушлив даже до смерти крестныя и всегда говорил, что Он творит волю не Свою, но Отца Своего. Аще возможно, Отче, да мимо идет чаша сия: обаче не Моя, но Твоя воля да будет (Лк.22:42).

г) Пост телесный есть выражение истинной христианской свободы. Истинная свобода, свобода христианская, только во Христе и со Христом; только Христос делает нас свободными, когда мы покоряем ум свой в послушание Ему, когда мы и мыслями и чувствами возносимся над этим грешным миром, который во зле лежит, когда дух господствует над пожеланиями плоти и пристрастием к мирскому, и соуслаждается закону Божию по внутреннему человеку (Рим.7:22). В противном случае человек есть раб греха, раб своей плоти. Да и какая может быть свобода в том, кто и в указанное, освященное церковью время, как время по-приемуществу благоприятное и день спасения, не хочет отказать требованию своей плоти, привыкшей к известным яствам, приятным ей? Какая свобода в том, кто и освященный пост не отличает от других дней, следует похотям плотским и мыслит не еже Божие, но еже человеческое? – Может ли быть в нем добр дух, порабощаемый плотию, и как узник, связанный ее вожделениями? – И если мы – рабы греха, то чужды оправдания. Если мы увлекаемся и в это время к угождению прихотливого пожелания тела, то нельзя ожидать что мы способны были к самоосуждению, искали исправления и принесли покаяние чистое, нелицемерное. Можно ли поверить, что мы оставим грехи, утвердимся в добродетели, когда дело обращения к Богу совершаем с двоедушием, холодностью, небрежением? Нет! В таком отношении ясно просвечивает человеческое лукавство – старание успокоить свою совесть; но вместе с тем ясно и оскорбление Господа. Убоимся же сих страшных слов Господних: обуморен еси, и ни тепл, ни студен; изблевати тя от уст Моих имам (Откр.3:16).

д) Пост телесный есть выражение нашего смирения пред Богом. Насколько необходимо для нас и многоценно пред Богом. Насколько необходимо для нас и многоценно пред Богом истинное смирение, видно из слова Божия, где ясно говорится, что Бог гордым противится, смиренным дает Свою благодать (1Пет.5:5); на кого воззрю, говорит Сам Бог, токмо на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словес Моих; – в лице мытаря, по сравнению с гордым фарисеем, представляется нам назидательный урок смирения.

Смирение есть сознание своей греховности и недостоинства пред Богом, полной зависимости от Него, и таким образом смирение, как необходимый спутник покаяния истинного, предполагает необходимо послушание св. церкви, в недрах которой мы можем обрести свой внутренний мир посредством участия в благодатных таинствах. Св. церковь заповедует телесный пост, и трудно быть уверенным, чтобы нарушающий эту заповедь и таким образом следующий пожеланиям своей греховной плоти, был способен к истинному смирению и чистосердечному раскаянию во грехах. В таком человеке скорее можно предполагать влияние самолюбия или скрытого лицемерия, считающего заповедь церкви за ничто и успокаивающего свою совесть тем, будто это не для него назначено. Смирение св. подвижников, представляющих себя всегда пред лицом Всевидящего Господа и потому считавших себя за самых величайших грешников, как св. апостол Павел, всегда соединялось со строгим пощением и, как говорит св. апостол, с распинанием плоти с ея страстьми и похотьми.

е) Наконец, пост телесный есть необходимый спутник нашей молитвы. Когда дух наш более способен возноситься от земли, как не тогда, когда господствует над нашей плотью, когда греховные пожелания ее, ее пристрастие к земному ослабляются чрез отказ ее удовлетворению, чрез удручение ее пощением? Только при помощи поста мы можем противостоять силе земных наслаждений, – дух наш может освободиться от подчинения плоти, воспрянуть от земли и возноситься к Богу. И когда плоть ослабляется, ее греховные действия останавливаются, молитва наша, по мере того, постепенно усиливается, становится потребностью нашей души, и, по словам церкви, не задерживаемая земным, возносится к престолу Божию, как фимиам кадильный. И тогда-то, по словам св. Божиих подвижников, пост и молитва становятся как бы двумя крылами, поднимающими дух наш горе.

После всего этого свойственно ли относиться, если не отрицательно, то безразлично, равнодушно к заповеди о посте телесном? Это была первая заповедь данная человеку, и нарушение ее послужило к гибели человека – к удалению от Бога, к извращению природы человеческой и развитию греховности в человечестве, так что еще пророк древний сказал: вси согрешиша и лишени суть славы Божией. Заповедь же о посте указует нам путь обратного восхождения к Богу чрез ослабление плоти и ее пожеланий, располагает нас к познанию своей греховности и к истинному покаянию, – чрез послушание св. церкви низводит на нас благодать Божию, вспомоществующую нашему духу в его естественных стремлениях к Богу.

Последуем завету св. церкви, установившей пост, как необходимое условие для нашего спасения. Как только послушные родителям дети радуют их и привлекают их любовь и благословение, – так только послушные матери нашей св. церкви чада привлекают на себя любовь божественную и удостаиваются благодати Божией, как необходимой помощи. Будем трудиться для своей духовной пользы и душой и телом, как и св. апостол заповедовал прославлять Бога в телесех наших и душах наших, и постящийся духовно, будет поститься и телесно.

Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче!

Более трех недель св. церковь возносит к Жизнодавцу этот молитвенный глас, призывая и нас вместе с собою к этой молитве покаяния. Быть может, многие, или за недосугами, или по греховной слабости и небрежению, не участвовали вместе с нею в этой общей молитве; но должны твердо верить, что она, по своей любви, завещанной ей Иисусом Христом, возносила этот молитвенный глас, как мать, и за тех, которые, не могли участвовать с ней, а даже за тех, которые, быть может, не хотели, как непослушные дети, как Христос Спаситель молился за всех, даже за врагов Своих, и как любящая мать заботится о всех своих детях и молит Господа еще более за детей невнимательных. Если земная мать никогда не забывает своих детей, печется о них, одевает, питает, учит и молится вместе с ними, тем шире материнское чувство св. церкви, которая своею любовью обнимает всех своих чад и особенно слабых в вере.

Вознося этот молитвенно-покаянный глас, св. церковь, для сильнейшего пробуждения чувства покаяния, представляла и образцы как истинного сознания грехов, так и любви Божией к кающемуся грешнику. Первый пример она показала нам в лице мытаря, который, вошедши в дом Божий и стоя как пред лицом Самого Господа, не смел и очей своих вознести к небу, считая себя недостойным, но бил себя в грудь и говорил: Боже, милостив буди мне грешнику! Вот нам пример истинного покаяния, указанный Спасителем.

Поставим себя на место этого смиренного мытаря с полным сознанием своей греховности, – представляя себе постоянное нарушение нами воли Божией, попрание беспредельной любви своими недостойными делами, унижение своего превысочайшего звания (христианского); что нам остается делать, как не взывать вместе с церковью к Жизнодавцу: покаяния отверзи нам двери!...

Второй пример представляла св. церковь в лице блудного сына, оставившего дом родительский и удалившегося на страну далече. Кто не сознается, что в повествовании блудного сына ярко отражается жизнь каждого из нас? Кто из нас не поступает, подобно ему, удаляясь от Господа, по своим грехам, расточая данные нам дары и благодатные и естественные, и часто испытывая духовную жажду, как тот начал испытывать голод? Но всегда ли обращаются для утоления этой жажды к чистому источнику живой воды, к свету истины божественной? Всегда ли ищут удовлетворения в учении св. церкви? О, нет! является не мало таких, которые ищут этого в области греховной, обращаются к кладенцам сокрушенным и нечистым, или увлекаясь широким разливом чувственных удовольствий и развлечений, или отдаваясь водительству лжеименного разума, восстающего на разум Божий, в области ложных знаний и мнений, во лжи человеческой, в коварстве козней льщения, подобно блудному сыну, который для утоления голода рад был питаться рожками, которые ели свиньи. Но стараемся ли мы уподобляться ему в дальнейшем, когда он, пришедши в себя (т. е. одумавшись), сказал решительно; иду к отцу моему, и реку ему: отче, согрешил я пред небом и пред тобою, и уже не достоин называться сыном твоим, прими меня, как одного из работников. И тотчас пошел к отцу. Какое глубокое, из сердца исходящее, сознание виновности! Да, бр., как драгоценны такие минуты! Они разбойника со креста ввели в рай, – Марию Египетскую – в пустыню, вдаль от мирских соблазнов. Так спасительно для нас сознание греховности; но широка и любовь Отца небесного, внемлющего кающемуся грешнику, какую любовь явил и отец к своему заблудившемуся сыну: увидел его отец, когда еще он был вдали, сжалился над ним, и поспешил с радостию на встречу ему, потому что он был мертв (греховно) и теперь ожил (в покаянии), погибал и теперь обрелся (возвратился на истинный путь). Это есть прообраз любви Божией и к каждому грешнику, обращающемуся в покаянии, и нет причин к отчаянию в спасении, при искреннем раскаянии и при молитвах церкви, напоминающей нам о том, что мы куплены дорогою ценою крови Христовой. Отчаяние есть самоотрицание, потеря истинного сознания и восстание против милосердия Божия.

Далее, чтобы сильнее пробудить нас от сна греховного и привести к познанию самих себя, св. церковь приводила нам на память изображение страшного суда Божия, на котором откроется пред всем миром все, что нами соделано, мыслилось и чувствовалось; и горе нам, если наши дела, мысли и чувства греховны и не заглажены покаянием и добрыми делами, среди которых Спаситель поставляет в наше осуждение или оправдание дела милосердия, как особо-ясное выражение любви к Богу и ближнему; суд будет нелицеприятный, имеющий каждому воздать по делам достойное. Это напоминание страшного суда не сильно ли к тому, чтобы побудить нас вместе с церковью взывать молитвенно: покаяния отверзи нам двери, Жизнодавче!...

Наконец, в предостережение от падений греховных св. церковь приводит нас к самому началу греха, указывая нам проявление и печальные следствия его. Нарушение данной заповеди о невкушении от плода запрещенного, соблазн и непослушание были причиною падения первых людей; изгнание из рая и таким образом удаление от общения с Господом являются, как наказания. Но изгнанный из рая сладости, прародитель наш, сидя прямо рая, сознал свое преступление и горько плакал. Напоминая нам об этом, св. церковь призывает нас к покаянию, представляя пред нами образ покаяния Адама, снискавшего благоволение Божие в данном ему обетовании о спасении, и поучает нас чаще взывать: покаяния отверзи нам двери, Жизнодавче!

Так св. церковь готовила нас, и, наконец, отверзла нам и самые двери покаяния, введши во святилище св. Великого поста, как время покаяния, по словам ее, время благоприятное и день спасения; открыла нам велию вечерю, на которую и зовет всех чад своих. Нужно остерегаться, чтобы не оказаться подобными тем, которые под разными предлогами отказались от участия в ней, и чтобы не был произнесен тот же приговор, какой изречен Господом: званных много, а избранных мало. Слова св. церкви да будут для нас руководством в дни поста и наставлением: постящеся, братие, телесне, постимся и духовне: разрешим всякий союз неправды: расторгнет стропотная нужных изменений. Всякое списание неправедное раздерем: дадим алчущим хлеб, и нищия безкровная введем в домы: да приимет от Христа Бога велию милость (в Сред. стихир. на Господ. воззвах).

Я сказал, что мы вступили во святилище св. Великого поста и двери покаяния уже отверзлись нам; но как мы пользуемся этим великим даром, временем благоприятным для покаяния и днем спасения? так ли, как заповедует нам св. церковь, в целях нашего же спасения?!... Если согласно с намерениями церкви, то первой обязанностью нашей должно быть уединение от грешного мира и всех его соблазнов, сосредоточение нашего внимания на себя самих, и плодом – сознание своей греховности и нужды в чистосердечном раскаянии в ней; а это будет существенным признаком и выражением нашего послушания св. церкви, которая со своей стороны сделала и делает все, чтобы пробудить в нас это сознание: это благовременное открытие св. храмов, редкий, унылый звон к богослужению, особенный покаянный напев, отсутствие торжественного литургийного богослужения, частые земные поклоны, частые коленопреклонения и т. п., – все это само собою говорит о времени, имеющем особенное значение, – о времени, с которым непримиримы никакие развлечения мирские. А прислушайтесь к самым песнопениям церковным, каким глубоко покаянным чувством проникнуты они, как взывают к нам, грешным, чтобы и мы прониклись сознанием своей греховности и, поучаясь из них, принесли Господу полное покаяние! Все они направлены к тому, чтобы пробудить в нас с одной стороны отвращение от гордости и ее гибельных следствий, с другой – чувство смирения, которое бы побуждало нас, по подражанию мытарю, повторять чаще: Боже, милостив буди мне грешному! Поэтому-то так часто и слышится произносимое служителем алтаря покаянное воззвание: Боже, очисти мя грешного!

Да! величайшее благодеяние оказывает нам св. церковь в установлении св. поста. Жизнь наша среди мира, разных забот и суетности проходит в постоянном рассеянии до забвения существенного, единаго на потребу, отвлекает нас от самих себя, обращая ко внешнему миру и не давая сосредоточиться; каждый из нас в жизни то же, что путешественник или пловец по морю, которым на пути встречается не мало препятствий и опасностей, останавливающих и задерживающих; св. пост указует нам обратный путь; он служит для нас как бы пустынею, в которую мы можем уединяться от волнений шумного мира, чтобы беспрепятственнее отрешаться от этой внешности, обращать свои взоры к единому свету – Христу, отдаваться богомыслию, и свободно рассмотреть свою собственную жизнь, дабы, при помощи Божией, отложить по первому житию ветхаго человека, тлеющаго во похотех прелестных, обновляться духом ума своего, и облещися в новаго, созданнаго по Богу в правде и преподобии истины (Еф.4:22–24). Удаляющийся в пустыню на время порывает свои связи с этим миром, во зле лежащим, – он уже чужд всех его волнений, шума и удовольствий, всецело обращен к самому себе (т. е. к рассмотрению самого себя), в чем поучительный пример представляет нам преподобная Мария Египетская, начинает жить по духу Христову. Эту же цель преследует и св. церковь, вводя нас, как бы в уединение, во св. пост Христов, который поэтому и называет временем благоприятным, днем спасения. И Сам Спаситель учит нас этому, говоря: ты егда молишися, вниди в клеть твою и затворив двери твоя, помолись Отцу твоему, иже в тайне (Мф.6:6). И в самом деле, как поднимается дух наш, когда воздержанием ослабляется сила плоти! Как он становится внимателен к самому себе, сосредоточен, когда отрешается от внешних соблазнов и суетности! Правда, труден пост для грешной нашей плоти, привыкшей к невоздержанию, увлеченной своими страстями и разными греховными пожеланиями, но он должен быть с нашей стороны добровольной жертвой Господу, благоволившему принести Себя в добровольную жертву за нас, – жертвой для нашего же блага, соединенной с распятием плоти со страстьми и похотьми, по слову св. апостола. Содействуя возвышению духа, пост в то же время содействует нашей молитве, возвышает, усиливает, поддерживает молитвенное наше обращение к Богу, и таким образом дает нашему духу победу над плотью. И Спаситель говорит: сей род (грехопадений и козней диавольских) ничимже может изыти, токмо молитвою и постом (Мк.4:29).

В нынешний день многие из вас имеют приступить к св. таинству покаяния, которое служит к очищению грехов наших, как второе крещение, и, примиряя нас с Господом, дает нам право именоваться чадами Божиими; оно отверзает нам двери царства небесного. Молю Господа, чтобы Он, как небесный милующий Отец, не хотяй смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему, Своею благодатию, по молитвам св. церкви, помог вам искренне и чистосердечно исповедать грехи пред служителем церкви, так чтобы разрешенное им на земле было действительно разрешено и на небе; да будет исповедь ваша не исполнением только требований приличия, и потому бесплодною, но выражением смиренного и сокрушенного сердца, как плод всецелого сознания греховности и желания очищения.

Заключу свои слова наставлением св. церкви, слышанным вами при нынешнем богослужении: приидите верни, делаем во свете дела Божия: яко во дни благообразно ходим, всякое неправедное списание от себе ближняго отъимем, не полагающе претыкания сему в соблазне. Оставим плоти сладострастие, возрастим души дарования, дадим требующим хлеб, и приступим Христу, в покаяние вопиюще: Боже наш, помилуй нас (в Пят. стих. на Господ. воззвах).

Вот к какому счастью приводит нас св. пост. Представляя нам пример Спасителя, сорок дней и ночей постившегося в пустыне пред выходом на общественное служение, как на исполнение принятого Им на Себя от вечности долга спасения людей, св. пост не только служит к самоиспытанию, к смягчению сердец наших и очищению от грехов чрез раскаяние, но к соединению нас с Господом в таинстве причащения Тела и Крови Его, как ныне Господь сподобил вас. Скажут, что это возможно и в другое время; не отрицаем, что возможно, но удобно ли для связанных разными житейскими заботами, взаимными отношениями и общественными обязанностями? Удобно ли так сосредоточиться на самих себе, как в Великом посте, нарочито установленном для того, когда кругом предъявляются различные требования, сосредоточиться, чтобы приступить во спасение к этому великому таинству? А св. апостол ясно говорит о приготовлении к нему, как необходимом требовании: да искушает человек себе и тако от хлеба да яст и от чаши да пиет, не разсуждая тела Господня (1Кор.11:28:29).

Так, какою широкою любовью дышит забота о вас св. церкви, указавшей нам удобный путь в течение Великого поста к единению с Господом во св. таинстве, с которым соединены такие высочайшие блага, о которых мы, грешные, сами по себе и помыслить не можем! Широта любви св. церкви есть отображение той неизреченной к нам любви Христа Спасителя, по которой Он, принесши Себя за нас в удовлетворительную жертву Отцу небесному, очистил нас, освятил, примирил с Ним, даровавши нам право именоваться детьми Его, – той любви, по которой Он в залог спасения нашего даровал нам свое пречистое Тело и Кровь, и сказал в утешение и назидание наше: ядый Мою плоть и пияй Мою кровь имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день. ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает, и Аз в нем. ядый Мя жив будет Мене ради (Ин.6:54,56:57).

Представление себе этих утешительных обетований должно иметь достаточную силу, чтобы пробудить в нас полное желание, как сознание долга, следовать уставу св. церкви и охранять данное нам для нашего же спасения время достойно звания христианского от всяких нарушений, не соответствующих его назначению, и проводить его в послушании, не омрачая светлого лика его и научаясь жить по духу Христову, а не по плоти. И кто, внимательно следящий за собою, не испытывает сам в себе того внутреннего спокойствия, того духовного, дышащего радостью и миром, подъема, какой соединяется с достодолжным пощением.

И это от того, что дух наш приходит в должное свое состояние, как бы окрыляется; получает силу над плотью, и, задерживая движение страстей, становится ближе к Богу – источнику утешения и чистой радости. Если в жизни дела неприличные роняют нас в глазах людей, лишают доброго имени и надлежащих отношений, тем более в какой глубокий мрак погружают наш дух дела греховные? как они связывают его и принижают пред светом Божиим? И если в жизни, чтобы заслужить внимание других и поддержать добрые отношения, мы стараемся являть себя более или менее исправными и исполнительными, – тем более это необходимо в жизни духовной. Согласно со словами Господа: не душа ли выше тела, как мы должны дорожить обязанностью послушания Господу, действующему по отношению к нам чрез св. церковь. Как мы должны быть послушны св. церкви! Он же сказал: аще кто церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь (Мф.18:17). Поэтому св. апостол и дает такое предостережение: блюдите, како опасно ходите, не якоже немудри, но якоже премудри, искупующе время, яко дние лукави суть (Еф.5:15:16).

Надеюсь, что принятие вами Св. таинств Христовых внесло в ваши души мир и радость о Дусе Святе и подняло ваш дух. Именем Христовым умоляю вас, охраняйте себя от всего, что может послужить к принижению его, может внести опять расстройство, отнять эти св. чувства, и не приобщайтесь к делом неплодным тмы (Еф.5:11). Соблазнов много кругом, и они прикрываются фарисейскою ложью только доставить развлечение; но приличны ли они и сообразны ли с назначением св. поста? Соответствуют ли они указанной цели его – не развлечения, но сосредоточенности в самих себе, и не заключают ли под лицемерным покровом отвлечения от спасения душевного и увлечения на широкий путь, ведущий в пагубу? Да! несовместимо в одно и то же время служить Богу и мамоне, как несовместимы истина и ложь, свет и тьма.

Да будет же принятие нами Св. таин Христовых залогом утверждения вашего в жизни по духу Христову, помощью, охраняющею вас от соблазнов мирских и утешительною надеждою на будущее вечное соединение со Христом Спасителем в небесном царстве.

Всяк, делаяй злая, ненавидит света, и не приходит к свету, да не обличатся дела его, яко лукава суть (Ин.3:20). Там, где свет, там нет тьмы, – где тьма, там все погружено во мрак, скрывающий все, вокруг находящееся. Равно, где истина, там отсутствует ложь, – где ложь, там все обнимается ею, как паутиною; отсюда неизбежна и естественна борьба двух противоположных направлений, истины с ложью, как света со тьмой. И св. апостол говорит: какое общение праведности с беззаконием? Что общаго у света со тмою? Какое согласие между Христом и велиаром (2Кор.6:14:15)? Как при свете только можно рассмотреть предметы, видеть их хорошие и худые стороны, так только при свете св. истины можно распознавать ложь с ее вредными разветвлениями, как при свете просвещенного и освещенного сознания – видеть, что в нас добро, и что – зло, и научиться отлагать дела темные, и облекаться в нового человека, созданного по образу Божию. Но ложь ненавидит истину, как тьма не терпит света: всяк, делаяй злая, ненавидит света, и не приходит к свету, да не обличатся дела его, яко лукава суть. Истина по отношению ко лжи есть чистое зеркало, в котором заметно отражаются малейшие уклонения, как черные тени, укоряющие совесть, уклонившуюся от истины.

Все это выразилось наглядно в отношениях Ирода Антипы, тетрарха Галилейского, к св. Иоанну Крестителю. Великий проповедник истины, строгий обличитель неправд и беззаконий человеческих, суровый пустынник выходит из уединенной и суровой пустыни в среду народную с духом и силою Илииною, чтобы возвестить о Христе, приготовить пути Ему, дать уразуметь народу Его спасение в прощении грехов их (Лк.1:76:77). Как посланник Божий, действующий во имя правды и истины, как Предтеча Христов, мог ли он оставлять без назидания и наставления приходящих к нему и без строгого обличения застаревших пороков? И св. евангелист Лука говорит, что одних он поучал с кротостью (мытарей и воинов, 3 гл. 12:14), других обличал со всею строгостью (Саддукеев и Фарисеев, 7, – 8, Мф.3:7,8:9), и вообще шел в исполнении предназначенного ему дела прямым путем, без страха и потворства. И вот на этом св. поприще он встречается лицом к лицу с постыдным беззаконием и открытым соблазном в лице Ирода, беззаконно жившего с женою брата своего Филиппа. Как древний Илия пророк громил своими обличениями Ахава и Иезавель откровенно и прямо в лицо, так Иоанн, без страха и потворства, со строгостью посланника Божия, говорит Ироду: не достоит тебе имети жену Филиппа брата твоего (Мк.6:18). Естественно, такие обличения не нравились Ироду, возбуждали в нем негодование и гнев, как обличения Илии – в Ахаве и Иезавели, и особенно возмущали честолюбивую Иродиаду, которая готова была бы скорее освободиться от своего грозного обличителя; но, по суду Божию, час его еще не настал; почему и говорит св. евангелист, что Иродиада гневашеся на него и хотяше его убити, но не можаше; а между тем слово св. Иоанна настолько было властно и действенно, что Ирод бояшеся его, ведый его мужа праведна и свята, и соблюдаше его (очевидно, против своего желания) потому, что боялся народа, зане яко пророка его имеяху (Мф.14:5), и послушав его, многа творяше и в сладость его послушаше (Мк.6:19–20). Таким образом неприязненные отношения открылись, и начинается борьба тьмы со светом, бессильная обнять его; буйство страстей еще действует глухо и нерешительно, вследствие силы слова Иоанна и его значения в народе, доколе не помрачается сознание, и голос совести еще не заглушается. Нужен был подходящий случай, который бы мог служить для Ирода оправдательным актом в глазах народа. Этот случай и открылся.

По случаю для рождения Ирод устроил пир вельможам своим, тысяченачальникам и старейшинам Глалилейским. Дочь Иродиады вошла, плясала и угодила Ироду и возлежавшим с ним. Царь сказал девице: проси у меня, чего хочешь, и дам тебе. И клялся ей: чего попросишь у меня, дам тебе, даже до половины моего царства. Она вышла, и спросила у матери своей: чего просить? Та отвечала: головы Иоанна Крестителя. И она тотчас пошла с поспешностию к царю, и просила, говоря: хочу, чтобы ты дал мне теперь же на блюде голову Иоанна Крестителя. Царь опечалился: но ради клятвы и возлежавших с ним, не захотел отказать ей. И тотчас послав оруженосца, царь повелел принести голову его. Он пошел, отсек ему голову в темнице, и принес на блюде, и отдал ее девице, а девица отдала ее матери своей (Мк.6:21–28).

Здесь заслуживают внимания следующие обстоятельства: а) опьянение Ирода и возлежащих с ним, – б) страстная пляска дочери Иродиадиной, – в) клятва, данная ей, – г) зверская злоба на Иоанна со стороны Иродиады, – как обстоятельства, предшествовавшие и подготовившие бесчеловечный поступок, которым закончился пир Ирода, и, наконец, д) самый факт усекновения главы Предтечевой.

Доселе удерживавший себя, даже слушавший Иоанна, из опасения возмущения со стороны народа, внимавшего проповеди, и ограничившийся только заключением его в темнице крепости Махерон, теперь разгоряченный вином, увлеченный страстной и бесстыдной пляской, связавший себя неразумной клятвой, которой, хотя и со скорбью, по крайней мере видимою, не изменяет вследствие ложного стыда пред другими, он удовлетворяет требованию Иродиады (конечно, и своему желанию) и предает ей главу ее обличителя. Что может быть гнуснее этого поступка со стороны Ирода? Какое странное противоречие уживается в его мрачной душе! – Считает праведным и святым, и убивает; – слушает его даже в сладость, и отдает на злобное поругание павшей женщины. Поистине, человек, предавшийся страстям, низкий раб их. Так св. церковь изображает в своей священной песне: рождение неподобно, и пир безстыдный Ирод совершил им: любодейством бо женским услаждаем, и нечестивым женонеистовством подстрекаем, отсече главу Предтечеву: но не отсече языка пророческа, обличающаго безумие его: пролия кровь неповинную, покрыти хотя грех беззаконен: но ни о сем скры гласа вопиющаго всем покаяние. Он убо свеселяшеся убийством: мы же спразднуем любовию Крестителя Иоанна блаженное заколение. Предвари бо во аде жизнь проповедати сущим во тме и сени смертней седящим, свыше восток Христа Бога нашего, единаго многомилостиваго (Стих. на лит.).

Коварно хитрая Иродиада искусно пользуется этим благоприятным случаем, давшим ей возможность достигнуть своей позорной цели и удовлетворить своему честолюбию и сладострастию. Саломия, дочь ее, естественно восприявшая от примера безстудной матери все худое, и хитро подготовленная, избирается надежным орудием сатанинского замысла. Когда все пирующее собрание восточного деспота во главе с ним было возбуждено и разгорячено вином, она является полною сладострастия пред их сладострастными взорами и своим демоническим искусством плясавицы еще сильнее разжигает чувственные натуры – до помрачения сознания. Что может быть ниже и позорнее такого состояния для человека!... Поэтому-то св. И. Златоуст и говорит: «позорище было сатанинское. Побуждение к нему было пьянство и сластолюбие, откуда ничего не выходит доброго: зрители были люди развратные, а дающий пиршество – всех бесчестнее; забавы были безумные; девица, чрез которую брак Ирода делается противозаконным и которой надлежало скрываться от света по причине позора своей матери, пышно является в собрании, и, отложив девический стыд, всех блудниц затмевает собою».

Приведенный в исступленный восторг искусством плясавицы, опьяненный деспот дает безрассудную клятву, обещаясь исполнить все, чего бы она ни попросила – даже до полцарства. Бесстыдная дочь, заручившись такой безумной клятвой, спешит к своей бесстыдной матери, объявляет волю тетрарха. Не трудно предположить то чувство удовольствия, какое, естественно, овладевает сердцем Иродиады при возможности отмстить смелому обличителю. Теперь открывается ей свободное поле для отмщения, – свободный выбор предмета просьбы; и она спешит утолить мучившую ее жажду кровью мученика. Доколе не охладело то впечатление, которое произведено на опьянелую толпу пирующих бесстыдной пляской, Иродиада подает Саломии поднос и поспешно отправляет ее к царю просить его, чтобы он сейчас же дал ей главу Иоанна Крестителя. Какая адская злоба! «Что может быть хуже такого зверства, говорит св. Златоуст, как просить о убийстве беззаконном, – просить о убийстве бесстыдно»?!

Бесстыдная Саломия исполняет наказ своей матери, не колеблясь и не смущаясь; она спешит к тетрарху и высказывает свою просьбу. На первый раз неожиданность просьбы смущает Ирода – и печален бысть царь, сказано в евангелии; но едва ли это не совпадало с его тайным желанием – освободиться от неумолкающего обличителя? – едва ли и он не ожидал только случая удобного, который мог бы сколько нибудь прикрыть преступность его поступка и служить к оправданию его в глазах народа? – И пред сожженной совестью этой хитрой лисицы (Лк.13:32) открывается наилучший предлог: он считает себя связанным торжественною клятвою, и ради возлежащих, быть может даже, с одобрения их, не хочет отрекаться от нее, и заканчивает свое постыдное пиршество поражающе-возмутительным актом – повелением оруженосцу принести главу Иоанна. Лучше бы не клятися, Ироде беззаконне, лжи внуче. Аще ли же и клялся еси, но не о добре клялся. Лучше бы солгавшу жизнь получити, неже истинствовавшу главу Предтечеву усекнути (стих. на Господ. воззв.).

Вот поражающая, возмутительная по обстановке картина: среди шумного пира, среди необузданного веселия пирующих, среди этой беснующийся оргии оруженосец несет на блюде еще дымящуюся кровью главу св. праведника, и подает безстудной плясавице, которая, по словам Златоуста, как «кровопийца, самых фурий лютейшая, нимало не смутилась при таком зрелище, а услаждалась им»…, и – отнесла матери своей. Злобная радость охватила Иродиаду честолюбивую и сладострастную, и она, по преданию, начала колоть иглою язык, так смело обличавший ее в беззаконии.

Так закончилась земная многотрудная жизнь величайшего праведника, всех рожденных женами большего, открывши ему вход в небесные кровы. Цель духа тьмы в лице Ирода достигнута; смолкли уста грозного и смелого обличителя; порок, по-видимому, торжествует, – так по суду человеческому; но не так судит Бог. Этот акт, с одной стороны, был началом той печальной драмы, которая открылась в семье Ирода с убийством Иоанна, и которая кончилась самым плачевным образом для всех участников в беззаконном убийстве (так правосудный Господь, долготерпеливо ожидая исправления, строго карает нераскаянных), с другой стороны, началом славы для св. праведника, который уже оканчивал свою деятельность с явлением Спасителя, и которому к венцу правды Господь благоволил присоединить и венец мученичества.

Естественно думать, что теперь замолкло грозное слово Иоанна, с ревностью и силой Илии обличавшего порочную жизнь Ирода; умолкла сильная проповедь Иоанна, проповедавшего о Христе, требовавшего покаяния и вообще жившего и действовавшего для блага ближних – просветцти седящих во тме и сени смертной, направить ноги их на путь мира (Лк.1:79); да! – смолкло, но не для убийцы – Ирода; грозное эхо обличения и после отдавалось в его ушах и как бы вторило ему: не достоит тебе имети жену брата твоего Филиппа, и привело его в сильное содрогание и тревогу, когда донеслась до него весть об Иисусе; ему представлялось, что это – Иоанн Креститель возстал из мертвых, и потому действуют силы от него (Мк.6:14). Теперь спрашивается, кто же побежден в этой борьбе истины с ложью? – Иоанн торжествует в единении с Богом в царстве Его, – Ирод мучается и томится при одном воспоминании о Иоанне, боится его, и по ту сторону жизни грозного обличителя. Так решается борьба духов тьмы с духами света, сынов противления с сынами Божиими.

Но эта борьба продолжается и доселе и будет продолжаться, доколе не упразднится царство диавола. Дух злобы искусно изыскивает средства к соблазну и увлечению людей на путь зла и противления воле Божией, действуя на них чрез других грешных людей, как своих послушных орудий. Почему св. апостол и советует нам облечься во всеоружие Божие, чтобы можно было стать против козней диавольских: – препоясать чресла истиною, воспринять щит веры, шлем спасения и меч духовный (Слово Божие) (Еф.6:11–16).

Не достоит ти имети жену брата твоего Филиппа – эти слова обличения и вместе благой ревности о благе ближнего, обращенные некогда Иоанном к Ироду, имеют глубокопоучительное значение и в наше время, когда одни избегают совершенно брачной жизни, другие тяготятся брачной жизнью, как тяжелым игом, и, подобно Ироду и Иродиаде, оставляют мужья – жен, жены – мужей, и, водимые страстьми и похотьми, ведут жизнь беззаконную, в оскорбление воли Божией, в нарушение человеческого достоинства и в унижение свое.

Обличаемые Иоанном, Ирод и Иродиада раздражаются против него, считают оскорблением его слова, и на первый раз, чтобы не слышать обличений, заключают его в темницу, конечно, с затаенным желанием совершенно освободиться от него. И в наше время не только не внимают таким обличениям, таким словам правды и истины, возвещаемым с любовью о спасении ближнего, но считают оскорблением, всегда готовые не только оправдывать свое поведение, с потерей стыда и заглушением совести, но при возможности отомстить обличителю каким-нибудь образом – словом или делом. Ирод и Иродиада, выслушивая обличения, по крайней мере, не оправдывают себя, а, как видно, действуют под влиянием эгоистических страстей и похоти греховной; в наше время стараются придумать все доводы в оправдание свое, конечно, из той же страстной и греховной области – то из невозможности содержать семью, то из несходства характеров и требований, то по другим причинам, но во всяком случае помимо области веры и любви христианской, и таким образом, мнимо успокаивая себя, постепенно грязнут в греховной нечистоте.

Пиршество Иродово, полное пьянства и сладострастия, окончилось усекновением главы Иоанна Крестителя. Разве разные беснующиеся оргии, допускаемые в наше время, не полны того же пьянства и сладострастия? Разве притоны соблазнов и греха не служат к убийству души? Ирод не знал о Христе, не слышал его проповеди, не был просвещен и освящен благодатию божественною, – а у нас вся мерзость запустения, вся нравственная тля допускается в среде христианской, и таким образом еще более оскорбительна для Господа, и богопротивна. Если мерзость пред Господом – помысл неправедный, то что сказать о делах тьмы? Сам Спаситель предостерегает: неубойтеся от убивающих тело, души же не могущих убити: убойтеся же паче могущаго и душу и тело погубити в геенне (Мф.10:28). Разве эти беснования не доводят до буйства страстей человеческих, способного на великие злодеяния? Не в этом ли мутном и полном нечистоты источнике скрывается зачаток лукавства, обмана, раздоров семейных, растрат, хищений, мщения, убийств и самоубийств? Не позор ли для христианина быть там, где пьянство и сладострастие идут рука об руку? присоедините сюда разных певцов и плясавиц, коих вся цель и задача – служить приманкой и соблазном, и таким образом постепенно убивать души и приближать к геенне. Не пиршество ли Иродово и возлежащих с ним с бесстудной Саломией, плясавицей, закончившееся убийством Иоанна, как здесь постоянно убивается дух?! Какое глубокое помрачение сознания, не говорим уже христианского, а вообще человеческого! Как метко изобразил свят. апостол Петр такое состояние! Вслушаемся в его слова: – «идущие в следе скверных похотей плоти, как бессловесные животные, водимые природой, рожденные на уловление и истребление, злословя то, чего не понимают, в растлении своем истребятся. Они получат возмездие за беззаконие: ибо полагают удовольствие во вседневной роскоши, срамники и сквернители, наслаждаются обманами своими пиршествуя. Глаза у них исполнены любострастия и непрестанного греха. Произнося надутое пустословие, они уловляют в похоти плотские и разврат других. Лучше бы им не познать пути правды, нежели познав возвратиться назад от преданной им св. заповеди» (2Пет.2:10,12,13,14,18:21).

Жизнь наша настолько обставлена соблазнами, что трудно передать все случаи, когда человек, христианин, по благодатному общению, спускается в область греха, увлекаясь миром с его греховными прелестями, восстает против Бога, так как, по слову апостола, любовь к миру есть вражда на Бога (Иак.4:4), (делается слугой диавола) ибо всякий творяй грех от диавола есть (1Ин.3:8), и таким образом, в подражание пиршеству Иродову, убивает в себе все высшие стремления духа, по слову апостола, как пес возвращся на свою блевотину, как свиния омывшись – в кал тинный (2Пет.2:22).

Мы возьмем более выдающиеся, выпуклые жизненные стороны, как имеющие большую близость к позорному пиршеству Иродову.

Ирод пировал со своими гостями весело, по восточному обычаю, до потери самосознания, но пировал в своем доме. Так ли теперь? – Не чаще ли желающий попировать оставляет свой дом, свою семью, и, подобно блудному сыну, чувствовавшему себя стеснительно в доме отца, отправляется на страну далече, чтобы там в разных притонах неприличного христианину веселья чувственного, где свободно может развернуться грешная натура, отдаться на сторону страстей и похотей, ясти и пити с любодейцами, слушать разные срамные и позорные песни бесстыдных певиц, бросать деньги плясавицам, тогда как при дверях дома прогоняется, быть может, бедный и несчастный Лазарь, отказывается в священных нуждах на пособие св. храмов, благотворительных учреждений, св. дела распространения истины среди неверующих? Разве это не подобно Иродову позорному пиршеству? Премудрый Сирах говорит, что вино и женщины развратят разумных, а связывающийся с блудницами сделается еще наглее (Сир.19:2). И Спаситель говорит: смотрите за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пиянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно (Лк.21:34). Такое нравственное падение, неразрывно связанное с духовным убийством, св. Иоанн Златоуст так изображает: «скорблю, что ты, находясь в болезни, не чувствуешь, что ты болен и не ищешь врача. Ты исполнен прелюбодеяния и спрашиваешь, какое в том несчастие? Или ты не слыхал слов Христовых: иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем (Мф.5:28)? Ты облечен плотию человеческою, которая скорее соломы воспламеняется от похоти. Разве ты любомудрее тех великих и доблестных мужей, которые пали от одного такого взгляда?... Не отсюда ли беспорядок в доме? Не отсюда ли брани и ссоры? Не отсюда ли расторжение браков? И когда приходишь домой, все тебе кажется несносным и обременительным» (сл. прот. зрелищ).

Обратим ли серьезное внимание на разные соблазнительные зрелища цирков, балетов, комических представлений, опереток и им подобных, допускаемых на народных гуляниях, на пресловутые маскарады; не носят ли они в себе подобие Иродова пиршества сладострастного? Не служат ли они нравственным ядом, разъедающим нравственную сторону человеческую, и принижающим до потери самосознания, и, составляя величайшее нравственное зло, соединенное со многими несчастиями, как печальными результатами страстных увлечений, и оставляя глубокий след в сердце, не служат ли духовным убийством? Премудрый Сирах говорит: кто прикасается к смоле, тот очернится (Сир.13:1). И подлинно, что вынесет отсюда человек? – доброго ничего, а худого, соблазнительного много, вынесет нравственную порчу, грубость сердца и отчуждение от духовного, забвение о своем глубоком падении и необходимости нравственного исправления, суровое равнодушие и холодность к святым правилам и требованиям церкви³, и глубокое помрачение совести. Трудно выразить все нравственное зло, которое вытекает отсюда. Впрочем эти печальные следствия ясно подсказывает самая жизнь, стоит только быть внимательным к ее явлениям. Приведем здесь прещения, данные чрез пророка Исаию Самим Господом: горе тем, которые с ранняго утра ишут сикеры, и до поздняго вечера разгорячают себя вином. И цитра, и гусли, тимпан, и свирель, и о деяниях рук Его не помышляют. Горе тем, которые влекут на себя беззаконие вереями суетности, и грех как бы ремнями колесничными. Горе тем, которые зло называют добром, и добро злом, тьму почитают светом, и свет тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое горьким (Ис.5:11,12,18:20).

Убийство Иродом св. праведника и пропроведника истины, действовавшего на пользу и во спасение его же, не прошло ему даром. Господь совершил над ним свой праведный суд, открывшийся в особенно-сложившихся, по определению Божию, обстоятельствах жизненных, печально окончивших жизнь всего его семейства. Неужели мы думаем, что, отдаваясь неистовству страстей и влечениям похоти, участвуя в разных недостойных христианина пиршествах и разгулах, убивая свои души, не навлекаем на себя праведного суда Божия? Не часто ли самая жизнь в своих разных тяжелых обстоятельствах служит провозвестницею грозного определения Божия, наказующего нас и вместе вразумляющего, вследствие бесконечной любви Божией к человеку? Не льститеся, говорит св. апостол, Бог поругаем не бывает: еже бо аще сеет человек, тожде и пожнет (Гал.6:7).

Св. церковь, прославляя св. праведника, Иоанна Крестителя, установила особый день воспоминая усекновения главы его (29 ч. авг.), совершенного Иродом на позорном пиршестве, исполненном пьянства и сластолюбия, в нравственное назидание верующим и в предостережение от увлечения этими пороками душеубийственными и в противовес им назначила в этот день самый строгий пост и воздержание.

Жизнь человеческая, как строгий механизм, состоит из разных соответственных частей, тесно между собою соединенных, и их взаимных соотношений. Не только отнятие, но и порча или даже уклонение от правильного движения или направления одной какой-либо части делается причиною общего расстройства, как в механизме повреждение малейшей части нарушает общую его деятельность. Тем более опасно для жизни, когда это касается нравственных начал, когда жизнь сдвигается со своих нравственных устоев, и таким образом подрывается самый корень жизненный; тогда, естественно, оказываются все проявления жизни, как тесно связанные между собою, ненормальными, неправильными, как в дереве, если попорчен корень, ветви его теряют свои силы и постепенно присыхают. Принижение, тем более попрание этих устоев, снующихся на незыблемом камне св. и единой истины, с уклонением в противоположную сторону зла непременно влечет за собою колебание, понижение уровня жизненного русла и распадение, – короче – вносит в жизнь расстройство. С таковыми последствиями открывается всякое зло, которое, как моль, точит, и, как ржавчина, разъедает жизнь, и раз допущенное и не остановленное во время одно зло порождает другое, и таким образом открывается целый ряд зол, одно из другого вытекающих.

В наше время, обильно наполненное разными ненормальными явлениями, точащими и разъедающими жизнь, и небеспричинно все более и более плодящимися, особенно выпукло выступает страсть к удовольствиям чувственным и широкому разгулу. Места для удовлетворения ее постепенно растут в своем числе, постоянно находя посетителей, и жизнь, вследствие небрежения к началам нравственным, представляется как бы беспочвенной. Здесь вполне приложима пастырская скорбь великого учителя церкви св. Иоанна Златоустаго: «скорблю и терзаюсь, говорит он, что диавол заражает стадо (христианское). Скорблю, что ты находясь в болезни, не чувствуешь, что ты болен, не ищешь врача». И подлинно, как не скорбеть, когда сыны церкви, не внимая ни ее голосу, ни завету Спасителя и апостолов – достойно ходити звания, в неже звани бысте (Еф.4:1), оставляют, презирают ее материнские заботы и любовь, и бегут на страну далече – во след исконного врага, который, яко лев рыкая ходит, иский кого поглотити (1Пет.5:8), блуждая по разным притонам.

В чем же состоит корень зла, от которого, как ветви на дереве, порождаются все другие постыдные для христианина явления, и в котором они находят свое питание? На это отвечает нам св. апостол: не упивайтеся вином, в нем же есть блуд (Еф.5:8), как начало или семя всякого зла. И подлинно, чего не дозволит себе человек трезвенный, о чем он не может и подумать без краски в лице, то дозволяет себе человек, упившийся вина; о чем трезвенному страшно и подумать, на то в состоянии опьянения он делается способным и решается на величайшие преступления.

Вот причина, почему мы решились побеседовать об этом пороке жизненном; он, как бурный поток, разносится безостановочно и вносит в жизненное русло общее расстройство, заражая и старых и малых, и богатых и бедных.

Вред этого порока настолько широк, что простирается на всю окружность, с которою соприкасается пристрастившийся к вину.

1) Он вредит физической стороне человеческого существа, расстраивая здоровье. Здоровье есть дар Божий, которым мы должны дорожить, как данным нам на пользу временную и для достижения вечной жизни, и который должны охранять от всего, что причиняет ему вред. А страсть к вину (кто не знает этого?!) есть страшный яд, который постепенно растравляет организм человеческий, ослабляет, делает вялым и неспособным, и, так сказать, постепенно разлагает и умерщвляет. Если всякое излишество не обходится для человека без ощутительного вреда, причиняя тяжесть и тупость в деятельности, тем более вино, чрез меру употребляемое, силою своего влияния на кровь человеческую, сгущая ее при постепенном повышении температуры, ослабляет деятельность членов тела, лишает их силы и крепости и обращает часто своего потребителя в бессмысленно движущуюся машину. Какое неприглядное зрелище! А сколько при этом постоянных опасностей, нередко грозящих самой жизни! Без присмотра и помощи других, упившийся человек – то же бессмысленное дитя, готовое разбиться при первой потере равновесия, и падающее там, где оставляют его силы; кругом – беды и опасности, – и мало ли таких, которые в этом достойном глубокой скорби состоянии кончают самую жизнь?! Не вполне ли приложимы к нему слова пророка: уподобляется скотом безсмысленным и прилагается к ним?! И животное бережет себя, инстинктивно обходит опасности, а такой человек и этого сделать не в силах; от того и происходят нередко болезни, раны, доводящие иногда до уродства и делающие неспособным к труду. Премудрый говорит: у кого вой? у кого стон? у кого ссоры? у кого горе? у кого раны без причины? у кого багровые глаза? у тех, которые долго сидят за вином, которые приходят отыскивать вина приправленнаго (Притч.23:29–30). Лишиться смысла человеческого, сделаться бесчувственным, с поникшей головой, с полными крови блуждающими глазами и с бездейственным языком, – какая жалкая картина, способная приводить в содрогание! Поэтому пророк Исаия и говорит: горе тем, которые с ранняго утра ищут сикеры, и до поздняго вечера рагорячают себя вином. Горе тем, которые храбры пить вино, и сильны приготовлять крепкий напиток (Ис.5:11:22). Св. Иоанн Златоуст говорит: «ничто столько не противно и не вредно телу, как пресыщение, ничто столько не разрушает, не обременяет и не повреждает его, как неумеренное употребление. Чревоугодники так безумны, что не хотят даже столько поберечь себя, сколько другие берегут мехи. Ибо продавцы вин не наполняют мехов более надлежащего, дабы не прорвать их; а они и такой заботы не хотят иметь о себе. Чревоугодие преждевременно приближает к старости, притупляет чувства, омрачает мысль, ослепляет проницательный ум и причиняет множество болезней, ослабляя крепость тела и лишая мужества. Не так сильное течение рек размывает берега и обрушивает их, как сластолюбие и пресыщение подрывает все опоры нашего здоровья. Поди в больницу и спроси об этом, – там узнаешь, что отсюда происходят почти все болезни. И действительно, боли в ногах, боли в голове, в глазах, в руках, дрожание всего тела и многие другие болезни обыкновенно рождаются не от воздержания и благоразумного образа жизни, а от пресыщения» (на Ев. Иоанн. бес. ч. I. 260–61).

2) Причиняя вред своему телу, и таким образом расстраивая свое здоровье, предавшийся этому пороку подвергается еще большей опасности – вредить своей душе. Во-первых, он лишается душевного спокойствия, чувствует укоры совести, постоянную боязнь и страх, расположенность к внутренним волнениям. «Удовольствие у него кратковременное, говорит св. Иоанн Златоуст, а скорбь постоянна; отовсюду страх и трепет, подозрение и беспокойство; он боится переулков, трепещет самых теней; где ни ходит, везде носит с собою жестокого обвинителя – совесть, сам осуждает себя и не может ни мало успокоится. Ибо и на постели и за столом, и на торжище и дома, и днем и ночью, и часто в самых сновидениях видит он образы своего греха, проводит жизнь Каина, стеняй и трясыйся на земли; внутри себя имет огонь всегда возгнетенный» (Бес. к Ант. нар. 1, 47–48). Во-вторых, он губит свою душу служением диаволу. Насколько душа выше тела, как образ Божий, настолько преступнее его поведение. Почему св. апостол, напоминая, что пьяницы царствия Божия не наследуют (1Кор.6:10), убеждает, чтобы мы ходили благообразно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти, но облекшися в Господа Иисуса Христа, и попечение о плоти не превращали в похоти (Рим.13:13–14). И насколько человек трезвенный и воздержанный оберегает себя от нечистоты душевной, следуя и голосу совести, и внушениям Слова Божия, настолько человек, предавшийся пьянству, увлекаясь возбужденною плотью греховною, делается неудержимым в омрачении своей души; для него нет ничего высшего – удерживающего; в его душе, как в грязном болоте, кипит одно грязное: он без зазрения совести и без разбора сквернословит, как грязь изрыгая гнилые слова, и как бы еще похваляясь этим, дозволяет себе без рассуждения обиды и оскорбления другим, в своем воспаленном состоянии способен на обиды действием и решителен на преступления. И сколько в жизни найдется людей, которые в таком положении искалечили свою жизнь чрез преступления! Святитель Божий Тихон говорит: «излишество в пище и питии есть мать всех зол. Как в гнилом болоте всякие водятся гадины, так в сластолюбивом сердце всякая родится греховная нечистота» (Твор. св. Тих.).

Стоит только посмотреть летописи судебных дел, чтобы убедиться и познать всю пагубу пьянства и его печальные следствия. Поэтому св. апостол, убеждая не упиваться вином, и прибавляет: в немже есть блуд, т. е. семена всех преступных явлений в жизни. Упившийся вином теряет сознание всего священного, что бы могло его удерживать; он способен скорее глумиться над всем, как бы дорого и священно оно ни было; при помраченной совести, он не сознает ни худых дел, ни печальных следствий, – это как бы разъяренный конь, неудержимо бросающийся в опасность. Грязный телом, он становится грязным и по душе. В каком положении решился Ирод на убийство св. Иоанна Крестителя? – упившись вином. В каком положении Валтасар, царь Вавилонский, допустил святотатственный поступок – пить вино из священных сосудов храма Иерусалимского? – упившись вином со своими собеседниками. Присмотрись каждый к жизни и поведению таких людей, и познай все зло, какое от сего происходит. Откуда у вас вражды и распри? говорит св. апостол, не отсюда ли, от вожделений ваших, воюющих в членах ваших (Иак.4:1)? Не здесь ли зародыш разных несчастий жизненных? У кого вой? у кого ссоры? у кого горе?... Не смотри на вино, как оно краснеет, как оно искрится в чаше, как оно ухаживается ровно; в последствии как змей, оно укусит, и ужалит, как аспид; глаза твои будут смотреть на чужих жен, и сердце твое заговорит развратное (Притч.23:29–33). «Разве ты любомудре тех великих и доблестных мужей, говорит св. Иоанн Златоуст, которые, воспламенивши свою плоть, впали в великие грехи? Не отсюда ли гибель целомудрия? Не отсюда ли брани и ссоры? Не отсюда ли расторжение браков? Скорблю и терзаюсь, что диавол заражает стадо» (Сл. о зрелищах). Да, прискорбно видеть, когда человек, одаренный разумом, приходит в состояние бессловесного; – обладающий по природе высокими чувствами, растрачивает дарованный от Бога талант; – имеющий свободную волю, делается постыдным рабом постыдного порока. Невольно припоминается притча Спасителя о блудном сыне, который, отдавшись греху, оказался в жалком положении; увлекшись страстями и ища свободы от надзора отеческого, очутился во всецелом рабстве. Поэтому Спаситель и говорит: смотрите за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими и чтобы тот день (день суда Божия) не постиг вас внезапно (Лк.21:34). А жизнь человека, упившегося вином, не находится ли в постоянной опасности – погибнуть невозвратно, на веки?! От этого предостерегает и ветхозаветный проповедник: не предавайся греху, и не будь бузумен, за чем тебе умирать не в свое время (Еккл.7:17)? А сколько в жизни бывает подобных несчастных случаев! Сколько умирают среди самого разгара пагубного удовлетворения сластолюбию, не только не принесши покаяния, но, быть может, после произношения разных скверных, даже богохульных слов, и сделавшись таким образом неспособными к восприятию плодов молитв св. церкви! Какая гибель и гибель вечная душе! Апостол умоляет ходити достойно звания, в неже звании бысте, а пристрастившиеся к вину (как и ко всякому пороку) идут наперекор, живут как чуждые звания христианского, попирают все благодатные дары, соединяющиеся с ним, живут, как язычники, не имеющие упования. Св. апостол называет всех грешников мертвыми по прегрешениям, – упившийся оправдывает это на самом деле и по внешнему виду, – это как бы движущийся полумертвец, и духовно и телесно. Премудрый Сирах дает такое внушение: против вина не показывай себя храбрым, ибо многих погубило вино. Печь испытывает крепость лезвия закалкою, так вино испытывает сердца гордых пьянством. Горесть для души – вино, когда пьют его много, при раздражении и ссоре. Излишнее употребление вина увеличивает ярость неразумного до преткновения, умаляя крепость его и причиняя раны (Сир.31:29,30,34:35).

Притом, какой величайший соблазн подается чрез пьянство! Какая нравственная тля вносится им! Как тлетворный яд, разносится она по окружности. Сколько поводов к насмешкам, осуждениям, праздным словам! Сколько глумлений над упившимся! Сколько поводов к его раздражению от дикой потехи над ним, как дикарем! Тяжело, горько, но нужно всмотреться в себя и вдуматься каждому, предающемуся этой страсти, всмотреться в свое глубокое падение, в котором он находится, и в те пагубные следствия, которые неизбежно связываются с ним. Присоедините к этому еще общество падших женщин, – и вот вам картина Содомская, вызвавшая некогда на жителей Содома страшный гнев Божий, кончившийся казнью их за беззакония. Человек, разгоряченный вином, разжигающим его страстную природу до отупения и безумия, не делает уже различия между добром и злом, и, склоняясь в сторону греховной природы, становится полным рабом греха; в нем вполне действует ин закон, закон греховный. Поэтому премудрый Сирах и говорит: вино и женщины развратят разумных, и связывающиеся с блудницами сделаются еще наглее (Сир.19:2).

Такой мрак и унижение наносится душе человека пьянством.

3) Весьма естественно, что пристрастие к пьянству сопровождается ущербом экономическим. Это само собою является последствием того, что, во-первых, пристрастившийся к пьянству много убивает напрасно времени, необходимого для полезного труда, делаясь чрез то и после не скоро способным к нему, изленивается и иногда делается неспособным чрез какое-либо уродство, как и Премудрый Сирах говорит: работник, склонный к пьянству, не обогатится, и ни во что ставящий малое мало-помалу придет в упадок (Сир.19:1). Во вторых, как полный раб страсти, овладевшей всем его существом, он весь устремлен в одну сторону – к возможному и постоянному ее удовлетворению; его чрево – как всепожирающий Молох, которому он несет в жертву все, не озираясь назад, не смотря вперед, – свое достояние и последнюю трудовую копейку. Так один растрачивает на то свое богатство, как евангельский блудный сын, подобно бурному потоку стремясь и ныне и завтра туда, где находит возможным удовлетворить требованию своего чрева, по слову апостола, возвращаясь, как пес, на свою блевотину, или, как вымытая свинья, снова валяясь в грязи (2Пет.2:22); другой пропивает свой потовый труд, не раздумываясь, что будет завтра, и будет ли он иметь возможность к приобретению, нисколько не думая, быть может, о вопиющих нуждах, окружающих его. Для него имеет значение его жажда к удовлетворению своему чреву в пресыщении. Вот его главная задача: будем наслаждаться настоящими благами, и спешим пользоваться миром, как юностию. Преисполнимся дорогим вином и благовониями, и да не пройдет мимо нас весенний цвет жизни (Прем.2:6:7). Пристрастие к пьянству порождает в человеке безотчетную решимость (или, как в просторечии говорится, бесшабашность), нечто самохвальное, задорное – непременно удовлетворить своему желанию, хотя бы это связывалось с крайним ущербом. Тогда самый труд лишается своего значения, служит не к созиданию дома, а к разорению. Утомляясь от труда, он лишает себя возможности дать себе отдых, чтобы с возобновленными силами наутро начать новые труды и работы и быть благоуспешным в них. Мало того, такой человек лишается доверия лиц, которые дают ему возможность к труду и возможному благоустроению. Св. апостол говорит: трудивыйся да яст; а предавшийся пьянству, убивающий время, которого дни бывают лукавы, мотающий свое достояние, лишается и возможности пропитания, представляя собою жалкую картину: в лохмотьях, разорванной обуви, почти босой, он бродит с дрожащей головой, трясущимися руками и подбитыми глазами. Вот опытно-жизненный совет Премудрого: не будь между упивающимися вином, между пресыщающимися вином, между пресыщающимися мясом, потому что пьяница и пресыщающийся обеднеют, и сонливость оденет в рубище (Притч.23:20:21), – кто любит веселье, обеднеет, и кто любит вино и тук, не разбогатеет (Притч.21:17–18).

4) Прямое следствие такой страсти – величайший вред для жизни семейной. Сколько ни вредна она для жизни семейной в отношении экономическом, еще вреднее и гибельнее в отношении нравственном. В первом отношении вред состоит, как видно из предшествующего, в том, что пристрастившийся к вину утрачивает самую скорбь и печаль о своих присных; он забывает то, что они, быть может, и холодны, и голодны, нет у них ни одежды, ни обуви, – он весь обращен в сторону удовлетворения своей страсти, в жертву которой несет не только трудовые копейки, но, как хищник, захватывает и из дома все, что ни попадается ему, хотя бы это сопровождалось последним лишением его семейства и стоило самых горьких его слез. При его помраченном сознании и отупелых чувствах все это для него потеряло значение. И если вода, падающая каплей по капле на камень, размывает его, то что сказать о сильных напорах и ударах, от которых разрушаются и падают стены, распадаются на части самые упорные и твердые металлы? А человек, полюбивший вино до страсти, подобен именно бурному потоку, который тащит за собою все, что ни попадается ему на пути; и вот богатый делается бедняком, бедняк – совершенно нищим, – и дом, разделившийся сам на себя, не устоит, постепенно распадается и падает, как говорит и Премудрый: дом беззаконных разорится, а жилище праведных процветет (Притч.14:11).

Во втором (нравственном) отношении чрез пьянство вносятся в семью начала нравственного развращения, ибо немыслимо, чтобы эта грязь, которая неизбежна в пьянстве, не оставляла следов и иногда глубоких на членах семейства, чтобы или не развращала, или не разрывала связи нравственной с падающим членом.

Грустно, ужасно, соблазнительно детям видеть дурной пример действия страсти со всеми ее не только не приглядными, но часто и дикими картинами, в отце и матери; скорбно и горько родителям смотреть на падающих нравственно детей. Гнилые слова, дикие действия, неистовые движения пьяного сами собою или кладут начало нравственному падению в семье, или разъединяют и ожесточают одних против других. Отсюда – неизбежные распри, ссоры, – отсюда – беспорядок в доме, недоверие, подозрение. Упившийся, в состоянии раздражения как порывистый ветер, все и всех приводит в беспорядочное движение; нет у него ни заботы, ни сожаления к своим присным. Потому-то Премудрый и говорит: вино глумливо, сикера буйна, и всякий, увлекающийся ими, неразумен (Притч.20:1).

Какая тяжелая семейная картина, когда член семейства, бросая дом, спешит на страну далече, в притоны разгула, убивает там время и средства с подобными пьяницами и, прибавьте, любодейцами и, разъяренный страстями, возвращается в дом в состоянии опьянения, и здесь, как бы чужой, неистовствует над своими близкими? Где семейная связь, где любовь, которая должна бы объединять членов семьи? Того покоя, которым должен служить домашний очаг, нет ни для него, ни для других. Как дикий зверь, бросается он на всех, не разбирая ни старых, ни малых, всюду видя подозрения, ковы против него: и бедная семья, оставляя кров, бежит от его неистовства, и, быть может, едва прикрытая, укрывается, дрожа от сырости или холода. Может ли быть соблазн более этого?!... Представьте себе другую картину: пьяного, служащего посмешищем людей праздных, шатающегося из стороны в сторону, падающего, разбивающегося, валяющегося в грязи, растрепанного, нецеломудренного, бормочущего что-то неясное и несвязное, и нередко изрыгающего грязные слова; может ли быть зрелище грязнее этого?!... Какой позор, какая нравственная пытка, какой срам для членов семьи! Пред их глазами близкий человек – полумертвец, обезображенный, почти утративший человеческий образ. И вот здесь-то и открывается начало той внутренней семейной драмы, где отец восстает на сына, сын против отца, муж против жены, жена против мужа и т. д.; здесь-то и заключается семя появляющихся в летописях и оглашающихся в судах – страшных явлений нашего времени – отцеубийств, матереубийств, детоубийств, братоубийств – этих горьких плодов этой широкоразвившейся и обнявшей все слои общественные страсти к чувственным наслаждениям, страсти невоздержания (в чем бы оно не выражалось); здесь-то и корень тех зол, которые так нередко дают о себе знать в нашей жизни. Отец и мать ссорятся; слышатся только упреки, укоры, выражения подозрения, неприличные слова; вертясь в этой гнилой атмосфере, и дети свыкаются с этой заразой, и привыкают к своеволию и непослушанию. Что может быть соблазнительнее этой среды семейной??... Подлинно, по слову Спасителя, лучше не родился бы человек таковый (соблазнитель). И так грозны слова Спасителя к соблазнителям: лучше было бы ему (соблазнителю), если бы мельничный жернов повесили ему на шею, и бросили его в море, нежели, чтобы он соблазнил одного из малых сих (Лк.17:2).

Пристрастившийся к пьянству, как евангельский блудный сын, расточил уже все свое имение, живый блудно, – все отнес в места разгулов; он и холоден, и голоден; но один говорит: копати не могу, просити стыжусь (Лк.16:3), – другой обленился, отвык от труда и работ, третий потерял здоровье и сделался неспособным; тогда таковой человек делается бесполезным членом общества, и страсть к пьянству таким образом со всеми его последствиями открывается вредною и 5) для жизни общественной. Вредный для общества, как нарушитель нередко общественного спокойствия, в состоянии разгорячения вином и раздражения, как являющий горький пример соблазна для других, человек, пристрастившийся к вину, всею тяжестью своею ложится на общество тогда, когда расточил состояние, привык к праздности или потерял свое здоровье. Тогда он делается как бы трутнем бесполезным, нуждающимся в помощи других в самых первых и необходимых потребностях. И вот в поисках за ними и открываются самые разнообразные проявления, явления неприглядные, но одинаково тягостные для общества. Один, обессиленный страстью и приведенный ею не только в нищету, но и в неспособность, протягивает руку ко всякому встречному, прося о помощи; другой, разжигаемый страстью, но не имеющий, чем удовлетворить ей, приступает к обманам, обращается к воровству, делаясь таким образом язвою для общества, и доходя до грабежа и убийств. Иной обращается к другим низким и вредным профессиям; иной, наконец, решается и на самоубийство, представляя дальнейшую жизнь почему-либо невозможною. И тут-то открывается скорбный лист разных печальных явлений в общественной жизни, часто повторяющихся на страницах наших газет и служащих предметом судебных процессов.

Показавши, какой великий вред причиняет пристрастие к вину, и какие от того происходят гибельные следствия, приведем еще поучительное и сильное суждение Святителя Божия, св. Дмитрия Ростовского. Рассуждая⁴ о вреде пьянства, он находит в нем десять горьких плодов, убивающих и душу и тело человека невоздержанного.

1) Первый плод – помрачение ума, потемнение рассудка, потеря сознания; ибо от желудка, наполненного вином, винные пары поднимаются в голову, действуют на мозг и возмущают ум. Поэтому, в состоянии опьянения, многие не знают, что делают и что говорят, точно безумные и не помнят своих действий.

2) Второй плод – бесстыдство. Пьяный никого не стыдится, но потеряв совесть, произносит скверные… речи; уста его подобны скотскому стойлищу (грязному), язык лепечет, выкидывая нечистоту.

3) Третий – несоблюдение тайны. Пьяный откровенно выдает и свои и чужие тайны, которые тщательно скрывал в трезвом виде.

4) Четвертый – возбуждение плотской похоти.

5) Пятый – ярость, гнев, вражда, ссоры, брань и кровопролития. Упившись вином, люди восстают с яростью друг против друга.

6) Шестой – повреждение здоровья.

7) Седьмой – расточение имущества, потеря богатства, нищенство.

8) Восьмой – утрата спасения. Пьяный имеет дерзость на все грехи. Какого греха гнушается трезвый, того пьяный не стыдится делать.

9) Девятый – гнев Божий. Пьяница преступлением заповедей возбуждает на гнев Самого Бога.

10) Десятый, самый горький – всеконечная погибель души.

Другие грешники в смертный час могут каяться и сожалеть о своих грехах, а умирающий пьяница не может каяться, потому что не помнит и не сознает своего греха. А для умирающего без покаяния погибель неизбежна.

Опыт жизненный говорит, что один порок всегда соединяется с другими и как бы рождает их. Здесь припоминается предостережение св. апостола: блюдите, како опасно ходите, не якоже немудри, но якоже премудри, искупующе время, яко дние лукави суть… и не упивайтеся вином, в нем же есть блуд, и отеческий совет его, что может помогать удалению от греха: паче исполняйтеся Духом: глаголюще себе во псалмех и пениих и песнех духовных, воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви (Еф.5:15–19). Наше время мало склонно следовать этим предостережению и совету. Вместо того, чтобы стараться уменьшить порок с его дурными последствиями, и таким образом оградить жизнь от опасного круговорота, наше время уступает этим дурным веяниям, идет по их пути, и как бы дает еще толчок их развитию. Высшие, истинно-человеческие идеи и направления хотя и сознаются служащими к улучшению и возвышению нравственного уровня жизни, заметно ставятся ни во что, к данному пламени придается новый горючий материал. Мы уже показали, какие вредные следствия связаны со страстью к пьянству, и верим, что все это известно всякому наблюдающему за жизнью, но порок развивается постепенно своими градациями не к уменьшению, а к размножению, к большему изысканию средств и утончению вкусов; он постепенно поядает и достояние богатых, и потовые копейки бедняков. Какое строгое и правдивое суждение привелось нам недавно прочесть из газеты «Южный край»! По поводу убожества православных храмов в Карской области она говорит: «такое убожество одиннадцать лет спустя после присоединения Карса к России, что-то подумают мусульмане о нашей религиозной ревности, наблюдая такое убожество наших церквей? Кафе-шантаны, опереточные театры, увеселительные притоны размножаются⁵ на Руси не по дням, а по часам, а создание храмов, как вообще и попечение о внутреннем человеке, отошло на задний план. «Дух времени», скажете вы. Да, «дух времени», и он дает себя знать в трактирной цивилизации и в страшных симптомах нравственного одичания, все более и более распространяющегося и в деревнях, соприкасающихся к торгово-промышленным центрам, и среди так называемых культурных слоев общества»⁶.

В самом деле, нельзя не обращать внимания на такое направление, всецело устремленное к усилению и расширению непростительного разгула и к увеличению притонов его. Куда же все это ведет и может привести? Как постепенно сковывает нас материализм, распространившийся в жизни! Попирая нравственное сознание, принижая его не редко до скотоподобия, расточая даваемые нам от Бога дары безостановочно и не только не производительно, но прямо с вредом, мы стремимся и порывисто стремимся в какую-то безысходную бездну. Нужно же оглянуться на себя и подумать, нужно посмотреть вперед, чтобы совершенно не заблудиться и не запутаться в непроходимых дебрях. А порок пьянства и есть эти дебри, блуждание, бессознательное шатание, нравственное одичание.

Признаем долгом с удовольствием отметить, что открывается сознание такого вредного направления, которое вызывает против себя возвышающиеся голоса людей благожелательных, вызывает протесты и меры как к предупреждению дальнейшего развития зла, так и пресечению настоящего состояния этой гибельной болезни. Пьянство или страсть разгулу не иначе может быть названа, как болезненным недугом нашего времени и недугом серьезным. Но как лечить его, и достаточны ли меры принимаемые? Это вопрос, трудный к разрешению; нужна осторожность, чтобы от одной крайности не произошла другая.

Главным и первым необходимым деятелем должен быть сам больной; без его твердой воли и решимости отказаться от порока, никакие меры не помогут и не принесут желаемой пользы. Его непосредственное сознание гибели порока есть, так сказать, начало дела. К нему обращается и св. апостол: встань спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос (Еф.5:14); и затем по его желанию удаляться от зла и сила Божия будет его помощью. Средствами к укреплению его в решимости служат: чтение или слушание Слова Божия, святоотеческих творений, житий святых и других назидательных книг, – неопустительное посещение храма Божия и усердная молитва о помощи и, наконец, – соединенный с молитвою труд полезный. Другим непосредственным деятелем должно быть общество, которого он состоит членом, будет ли смотреть на это общество, как на гражданскую общину, или как на церковно-приходскую, – это безразлично, потому что та и другая находятся в самой тесной связи. Участие церкви и правительства неотъемлемо при том и другом взгляде, и будет служить к пользе, когда примут участие сами непосредственно заинтересованные стороны; иначе самое близкое и деятельное участие будет парализовываться, и не достигнет желаемой цели при равнодушии, холодности и бездеятельности непосредственно прямых сил.

Наша мысль клонится к такому учреждению, в котором объединяются и сплачиваются эти деятельные силы и могут действовать в совершенном согласии. Такое учреждение есть церковно-приходское попечительство, в котором и церковь, и правительство, и общество могут в единодушии и согласии выступать на борьбу со злом: церковь – своими мерами увещаний, проповедью слова Божия, молитвою о падших, совершением богослужений и учащением внебогослужебных собеседований; – общество, под покровом церкви, мерами предупреждения, противодействием злу, взаимными отношениями, учреждением школ⁷ и т. п.; – правительство – мерами ограждения, запрета и поддержания сил общества. Только при таком обоюдном союзе этих факторов, при таком взаимодействии этих сил можно ожидать добрых плодов и постепенного уменьшения зла. Приведем здесь наблюдательные слова св. Иоанна Златоуста: «как тех зверей, которых не легко поймать, охотники загоняют в сеть, преследуя не с одной стороны, а со всех сторон; так и тех, которые уподобились диким зверям, будем преследовать общими силами, и тогда скоро уловим их в сети спасения. Дабы это сделалось, разделяйте и вы с нами негодование против них, или лучше скорбите за законы Божии, и мало-помалу обращайте столь тяжко болящих и согрешающих братий, чтобы они были постоянно с вами. Не малое постигнет вас осуждение, если будете пренебрегать такою гибелью, но подвергнитесь величайшему наказанию. Ибо если и в домах человеческих, когда кто-либо из слуг уличен в краже серебра или золота, наказывается не один похититель, но и знавшие о том и не открывшие, то тем более в церкви Бог скажет тебе тогда: видя, как из Моего дома украден не серебряный или золотой сосуд, но похищено целомудрие, как тот, кто причащался пречистого тела и участвовал в такой жертве, отправился в дьявольское место и впал в такое преступление, почему ты молчал, почему терпел, почему не объявил священнику? И тогда подвергнешься не малому наказанию. Почему я скорблю и терзаюсь, что дьявол заражает стадо» (Слов. прот. зрелищ.).

Естественно прибавить к сказанному, что, чтобы церковно-приходские попечительства были в силах действовать плодотворно и благоуспешно и достигать желаемой цели, нужно придать им большее значение в глазах прихожан, расширить их компетентность особенно в благотворительности общественной, нужно урегулировать их. Тогда и другие общества, как напр. общества трезвости, в настоящее время открывающиеся с целью противодействия развивающемуся злу, в связи с попечительствами, получат большую силу и значение. Попечительства, понятно, имеют и должны иметь большую силу в сравнении с обществами трезвости, так как они обнимают собою не один класс простого народа, который главным образом имеют в виду те общества (трезвости), а обнимают все классы, составляющие церковно-приходскую общину. И будет величайшей заслугой и полезнейшим делом, если в противодействии злу и уменьшении его примет участие и интеллигентное общество, и покажет собою пример воздержания; тогда легче и успешнее можно будет действовать и в среде простого народа, и проводить в его сознание добрые нравственные начала, как существенные жизненные основы.

Каждый человек, по требованию самого существа своего, входит в те или другие соотношения с обществом и есть член общества, имеющего свои задачи, свои цели, жизненные особенности; и чем шире развита жизнь общественная, тем шире заявления ее и потребности. И все, доброе или худое, допускаемое и испытываемое частным лицом, так или иначе отзывается на общественном организме. Живя жизнью общественной, каждый, естественно, подчиняется тем или другим условиям. Но смотря по тому, каковы эти условия по своему качеству, по своим задачам, должно относиться к ним обдуманно, сознательно, так как человек, как разумно-свободное существо, обладает свободою выбора, и должен избирать то, что полезно для него и для общества, и отвергать то, что вредно. Всякому понятно, что полезно, напр., стремиться к возвышению нравственному и охранять то, что ведет к этому, ибо благочестие на все полезно есть, как жизненная основа, обетование имеюще живота нынешняго и грядущаго (1Тим.4:8) и апостол убеждает христиан достойно ходити звания, в неже звани бысте (Еф.4:1); полезно стремиться и к довольству материальному в благочестии, как необходимому жизненному условию и как требованию обязанности благотворительности и взаимопомощи. С другой же стороны, никто не будет отрицать, что вредно все, что нравственно принижает, что подрывает и разбивает добрые жизненные начала, приводит к оскудению, к ущербу материальному, что вносит неприязнь, обман, ложь и разные вредные пороки. Не могут считаться принижающими и вредными и земные удовольствия – семейные ли, общественные ли, доколе он не переступают границ звания христианского, доколе не служат к оскорблению святости Божьей, не отрицают воли Божьей и заветов св. церкви, не вносят в жизнь тли греховной и не ведут к соблазну. Но они положительно вредны, как яд змия-соблазнителя, растлевающий христианскую жизнь, когда граничат с крайностями греховной природы человеческой; когда допускаются в прямое оскорбление воли Божьей о человеке и попрание заветов св. церкви, требуются как греховные удовлетворения грешного человека; когда служат к пробуждению страстей человеческих, питают похоти и таким образом радетеля своего постепенно прилагают к скотам бессмысленным и уподобляются им. Суровый эгоизм, отупение к высшим потребностям духа человеческого, отсутствие высших идеалов и жизненная бессмыслица являются их неизбежными результатами; нередко и жизнь семейная, и жизнь общественная разъедаются тлетворным ядом их. Блудный евангельский сын представляет весьма назидательный пример такого вредного увлечения удовольствиями чувственными (Лк.15:11–16). И современный опыт, и наблюдение не приводят ли нас к таким же печальным выводам? Чтобы убедиться в этом, стоит только внимательнее присмотреться к жизни и ее явлениям, развернуть несколько газетных листов, испещренных нередко явлениями ненормальными и нежелательными; не видеть всего вреда можно только с закрытыми глазами и отуманенным сознанием. Не даром и св. апостол еще древних христиан, когда и не могло быть среди них столько соблазнов и поводов к увлечениям, предостерегал от этого с указанием, что полезно и прилично христианину: блюдите, како опасно ходите, не якоже немудри, но якоже премудри: искупующе время, яко дние лукави суть. Сего ради не бывайте несмысленни, но разумейте, что есть воля Божия. Якоже чада света ходите… искушающе, что есть благоугодно Богови. И не приобщайтеся к делом неплодным тмы (Еф.5:9,10,11,15–17).

Наступившие дни Великого поста наводят нас на эти размышления. Из газетных сообщений раздается уже голос, наводящий на скорбные мысли, говорящий о предстоящих соблазнах разных зрелищных увеселений, имеющих в настоящем посте открываться к нравственному унижению верующих, – слышатся обольстительные заявления как бы змия древнего и отклик его беседы с прародительницей: что яко рече Бог: да не ясте от всякаго древа райскаго. И рече жена змию: от всякаго древа райскаго ясти будем. От плода же древа, еже есть посреди рая, рече Бог, да не ясте от него, ниже прикоснетеся ему, да не умрете. И рече змий жене: не смертию умрете. Ведяше бо Бог, яко, в оньже аще день снесте от него, отверзутся очи ваши, и будете яко бози, ведяще доброе и лукавое. Горьким последствием отозвалась эта злоухищренная беседа для Евы, увидевшей, яко добро древо в снедь, и яко угодно очима видети, и красно есть еже разумети и нарушившей заповедь Божию (Быт.3:1–6). Этот горький отклик, обращавший человека к самому себе, к удовлетворению собственного самолюбия – будете яко бози, отверзутся очи ваши, – не тем же ли стремлением эгоизма и самоудовлетворения отражается и в наше время в поисках увлечений, земных и мирских удовольствий и расставляемых соблазнах, без разбора времени? Здесь забывается мудрое наставление мудрого Царя: время плакати, и время смеятися: время рыдати, и время ликовати: время искати, и время погубляти: время молчати, и время глаголати (Еккл.3). Эти увлечения разными удовольствиями греховными не производят ли тех же пагубных следствий, каковыми отозвалось увлечение прародительницы, – удаления от Бога и Его св. церкви, отсутствие чувства сознания грехов и раскаяния в них? – Присмотритесь ближе и увидите, что св. храмы заменяются театрами и другими зрелищами, молитва и тихое настроение души – чувственными удовольствиями и шумными греховными развлечениями, сознание греховности – покаяние (для чего назначено св. церковью самое время поста), сосредоточение, самоосуждение – рассеянностью, бессознательностью, отупением чувств, нередко с осуждением самой церкви, – самоотречение, завещанное Иисусом Христом – страшною, тоскливою жаждою к разнообразию удовольствий, – самые беседы, вместо того, чтобы направить на путь добра, не отвечают времени и настроению, требуемому духом человеческим и наполняются лишь рассказами о том, что виделось и слышалось в области греховной, вне ограды св. церкви. Таковы печальные плоды от следования духу мира сего, как будто мы живем не в христианском мире.

Да размыслит каждый христианин, в память чего установлен св. пост, какое великое событие из земной жизни Спасителя напоминает он, и какой поучительный пример преподан нам в лице Христа. Принявший крещение от Иоанна в водах Иорданских, и сошествием Св. Духа, в виде голубине, помазанный и по человечеству, Христос Спаситель грядет в пустыню, где и проводит сорок дней и сорок ночей в посте и молитве, приготовляя себя к служению людям, к выполнению всеблагой воли Отца небесного о спасении их. Здесь приступает к Нему дьявол – древний змий и начинает свои искушения, подобно как в раю предложенные Еве (Мф.4; Лк.4). Успевший в первом соблазне, увлечении прародителей, дьявол поражен был во главу Спасителем, и все его козни, направленные против Иисуса Христа, разбились как бы о твердый, несокрушимый камень, так что с сознанием своего бессилия он удаляется от Него. Какой поучительный урок преподается в этом повествовании евангельском! Скажут, мы – люди слабые, не в силах устоять против увлечений, но св. апостол отвечает нам на это: Христос Сам искушен быв, может и искушаемым помощи (Евр.2:18). Вот где несокрушимая сила наша против расставляемых нам козней дьявольских! Вот тот щит, который всегда может ограждать нас от нападений вражьих и давать нам силу противостоять грешным увлечениям! Не даром св. апостол в этой уверенности восклицает: вся могу о укрепляющем мя Иисусе Христе (Флп.4:13), сила Божия и в немощи совершается (2Кор.12:9). Господь невидимо помогает верующим Своею всесильною благодатью, но только тогда, когда они ищут этой помощи, когда в сознании своей немощи обращаются ко Господу и молят Его о даровании им этой помощи. И св. церковь представляет нам явное доказательство этого в целом сонме св. Божиих ратоборцев с врагом спасения, по силе веры и благодати Божией увенчанных нетленными венцами славы Божией. Следуем ли мы материнскому гласу св. церкви, зовущей нас на борьбу с врагом спасения, и примерам святых Божиих? Не сами ли помогаем врагу нашему расставлять эти лукавые сети и спешим в них неудержимо, без оглядки? Не запутываемся ли в них тогда, когда церковь по-приемуществу предостерегает нас, напоминая блюсти, как опасно ходим, когда обращается ко всем верующим с призывом к покаянию? – Нет человека, к которому не относился бы этот призыв ее, так как нет человека, который, живя на земле, не согрешил бы; почему подвиг поста и покаяния составляет для нас необходимую не только потребность, но и обязательность. Как бы ни были тяжелы или ничтожны грехи, смущающие нашу совесть, они должны быть заглажены искренним покаянием. Ничто скверное не войдет в царство небесное, и каждый грех, как бы он ни казался малым в начале, постепенно усиливается и ведет человека к погибели, если своевременно не исторгается из души, как злое семя, бдительным наблюдением над собою и полным, чистосердечным нашим раскаянием в нем пред милосердым небесным Отцом. И милосердый Господь принимает исповедание кающегося. Он не только прощает грех, но милостиво подает руку благодатной помощи всякому, кто желает оставить путь греха и неправды и следовать стезею правды и добродетели. Таковы материнские внушения св. церкви верующим, призывающей и располагающей их к принесению покаяния в содеянных грехах.

А между тем древний змий, в лице своих сынов противления, идет наперекор ей, обольстительно внушает страсть к греховным увлечениям и представляет пред их взорами и чувствами призрачную картину приятного – в виде различных зрелищных удовольствий (добро в снедь, угодно очима видети, и красно еже разумети); и эта злоухищренная ложь человекоубийцы искони не остается без следов: оскорбляется воля Божия о спасении нашем, нарушаются предлагаемые церковью средства ко спасению, отрицается послушание св. церкви, и мы, лишаясь чрез то помощи Божией, искушаемся, от своея похоти влекомы и прельщаемы, забывая, что таже похоть раждает грех, грех же содеянный раждает смерть (Иак.1:14:15).

Таким образом понятно, что, увлекаясь и во св. Великом посте разными чувственными удовольствиями и спеша на разные зрелищные представления, как на позорища для христианина, мы служим не Богу, а мамоне; отдаваясь во власть врага своего, думаем не о спасении душ своих, а идем по своим похотям; делаясь же друзьями мира, мы становимся врагами Богу; кто же враг Богу, тот враг и себе самому. Если подобная жизнь и всегда несообразна с обязанностью христианина ходити достойно звания, то в отношении к Великому посту она составляет преступление, восстание на Бога и Его св. церковь.

Кратко покажем тот вред, который происходит от рабских увлечений плоти, имея в виду главным образом великопостные увлечения, как ярче раскрывающие в нас наше небрежение о спасении, неуважение к святыне церкви, наше непостоянство и противоречие.

Допущение разных зрелищ и чувственных удовольствий особенно во дни Великого поста:

1) Нарушает заповедь Божию о посте, как времени благоприятном для нашего спасения, оскорбляет св. церковь, завещавшую нам пост, как необходимое время нашего самоограничения, и ведет к той прискорбной мысли, что мы не дорожим всеблагой волей Божией и пренебрегаем бесконечной к нам любовью божественной. Св. церковь внушает нам: поста день отложение греха да будет ти, душе, и к Богу мание вкупе и присвоение: яко да убежиши злобныя пропасти, и самыя токмо пути возлюбиши, ведущия к оному покою (Понед. утр. ст. на 9 п.). Истинный пост есть злых отчуждение, воздержание языка, ярости отложение, похотей отлучение, оглаголания, лжи и клятвопреступления: сих оскудение пост истинный есть и благоприятный (Понед. утр. стих.) Такое наставление св. церкви мирится ли с греховным пристрастием к увлечениям и не отрицается ли им в самом принципе?!... И жизнь человеческая в правильных отношениях своих может построяться только на самоограничении членов общества одного в пользу другого, а для этого необходимо должно быть твердое основание на начале высшем. Когда же это начало если не отрицается, по крайней мере игнорируется и принижается, тогда очевидно, что она стоит на почве песчаной, сыпучей; и каждая личная страсть может служить к порче ее русла и к нарушению ее правильного течения. Допускаемые вопреки и в нарушение высшей воли и высшего завета церкви, великопостные разнообразные чувственные наслаждения сами по себе унижают это высшее начало божественное, и приводят увлекающихся ими к холодности в высших убеждениях, порождают шаткость религиозную и доводят до совершенного индифферентизма, т. е. до безразличия, что добро и что зло. Таким образом недивно отсюда, что религиозно-нравственный индифферентизм становится на место завещанных добродетелей, суровый, бессердечный эгоизм – на место христианской любви, отрицание указанных церковью начал и форм воспитания входит в какую-то бессмысленную моду; хотят видеть добро там, где в основе все зло, и зло там, где все добро. Отсюда-то и открывается в сердце человеческом, увлекшемся на сторону греха, вражда на Бога и неприязнь к людям. Не весте ли, говорит св. апостол, яко любы мира сего вражда Богу есть? иже бо восхощет друг быти миру, враг Божий бывает (Иак.4:4). К прискорбию нашему, иногда это уклонение в страну греховную до того притупляет увлекшегося и потерявшего различие между добром и злом, что он стыдится даже своих верований и убеждений и старается казаться пред другими совершенно индифферентным, не признающим никаких ни убеждений, ни правил, за исключением, конечно, требований своей греховной природы. Здесь-то и оправдываются слова св. апостола Павла: кое причастие правде к беззаконию? или кое общение свету ко тьме? Кое же согласие Христови с велиаром? или какая часть верну с неверным? или кое сложение церкви Божий со идолы (2Кор.6:14–16)?

2) Противоречит главному и существенному назначению св. поста, как самому удобному времени воспитания христиан в сынов царства небесного, в сынов Божиих. Се время благоприятное, се день спасения, взывает св. церковь, отложим дела тмы и облечемся в оружие света (Нед. Сырн. стих. на стих). Назначение поста, согласно с намерением церкви, может быть исполняемо нами только чрез послушание ее завету и наставлениям. Грех непослушания удалил человека от Бога, лишил его райской жизни и вседействующей благодати Божией, следовательно, наш долг, как долг христиан, не напрасно носящих на земле это высочайшее и священное имя, внимать материнскому голосу св. церкви, повиноваться ее наставлениям, и, при помощи благодати Божией, изливающейся на нас в ней и чрез нее, стараться достигать предназначенной цели спасения нашего, дондеже достигнем вси в соединение веры и познания Сына Божия, в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова: да не бываем ктому младенцы, влающеся и скитающеся всяким ветром учения во лжи человеческой, в коварстве козней мщения (Еф.4:13:14). И что тот за сын матери своей, который идет вопреки ее наставлениям и советам, оскорбляет материнскую любовь?!... Как многозначительна добродетель послушания в очах Божиих, и многоплодна в жизни нашей, как твердое, связующее начало ее, видно из слова Божия. Послушание паче жертвы многи, говорит Самуил Саулу (1Цар.15:22); аще праведно есть пред Богом вас послушаши паче, нежели Бога, судите, говорят св. апостолы Петр и Иоанн первосвященникам иудейским (Деян.5:19). Сам Спаситель освятил и показал высоту ее Своим примером, говоря неоднократно, что пришел исполнить волю не Свою, но Отца небесного. Отсюда не трудно понять глубокое значение добродетели послушания и в жизни. В принципиальном послушании св. церкви, как в источнике, скрывается ключ к научению себя послушанию в жизни. Кто почитает Бога, внимает любвеобильному гласу св. церкви и следует ему, тот уже сам в себе носит твердый залог добрых отношений и к ближним – в семейной ли, общественной ли жизни; тот, по требованию своего сознания, воспитанного под высоким критерием церкви в послушании, будет относиться с уважением к обязанностям и постановлениям общества, будет внимать советам старших: дети будут внимательны к родителям, зная, что за почитанием их следует, как благословение Божие, не только счастье на земле, но и благое воздаяние на небе, за непочитанием – гнев Божий и наказание; – подчиненные – к своим начальникам, в которых, по учению св. церкви, они видят поставленных над ними Самим Богом для их пользы, и повиновение которым считают исполнением воли Божией, ибо противляйся власти, Божию повелению противляется и т. д.

Таким образом необходимая общественная добродетель послушания может воспитываться, укрепляться, развиваться и сознаваться тогда только, когда признается высший принцип в послушании Господу и св. церкви. Послушание же состоит в неизменном и неуклонном следовании правилам св. церкви и ее руководству, всегда направленному к нашему нравственному исправлению и спасению вечному, – и в таком смысле оно есть исполнение всеблагой воли Божией. Слушаяй вас, говорит Христос Спаситель апостолам, Мене слушает: и отметаяйся вас, Мене отметается: отметайся же Мене, отметается пославшаго Мя (Лк.10:16). Не ясно ли отсюда, где причина тех ненормальных явлений, которые в наше время так нередко встречаются в жизни и семейной и общественной? – явлений, каковы: непослушание детей родителям, отрицательное отношение к их советам, – неповиновение властям, неуважение к закону, своеволие, постоянное проявление эгоизма, обман одних другими, преследование слабых сильными и т. п.? в отрицании высшего начала послушания, в попрании авторитета божественного и в разрыве связи со св. церковью. И св. апостол говорит: откуду брани и ссоры в вас? не отсюду ли, от сластей ваших, воюющих в удех ваших (Иак.4:1)?

Се время благоприятное, се день спасения, взывает св. церковь, – начнем, людие, непорочный пост, иже есть душам спасение, поработаем Господеви со страхом (Вторн. утр. стих. на стих.); а ее сыны, возлюбивши паче тьму, неже свет, спешат вместо св. храмов на зрелища и разные увеселения, идут прямо в сети врага своего – дьявола, рукоплещут своим соблазнителям. Отложим дела темные, матерински приглашает она, а они поспешно идут на эти темные дела, когда нужно подумать о своей греховности, о покаянии и преклонении Господа на милость, – спешат туда, где не мир вносится в душу, а пробуждаются страсти, и где все лишь льстят похотениям чувственным. Не ясно ли это говорит о беспринципности в жизни и о поверхностном взгляде на нее?!...

3) Отнимает самое дорогое время, необходимое для того, чтобы сосредоточиться в себе, обратиться к своему внутреннему состоянию, помолиться Господу о очищении содеянных грехов. Св. пост – такое великое по своему назначению время, что св. церковь заранее приготовляет нас к нему – за три недели, внушая нам отвращаться гордости и самомнения фарисейского и внимать мытареву смирению; указывая в притче о блудном сыне на печальные следствия уклонения от истинного и спасительного пути и на беспредельную любовь Отца, выразившуюся в радостном принятии согрешившего и возвратившегося с полным раскаянием сына; напоминая, для сильнейшего воздействия на нас, страшный и грозный суд Божий, и в лице прародителей, представляя в поучение нашему вниманию самое начало греха в роде человеческом. В соответствие такому значению поста св. церковь и внушает: се время покаяния, се день спасительный, пощения вход: душе, бодрствуй, и страстей входы затвори, ко Господу взирающи (Понед. канн. на 1-й н.). Тучи ми подаждь, Христе, слез в поста красный день: яко да восплачу, и отмыю скверну, яже от сластей, и явлюся тебе очищен (Понед. стих. на Г. воззв.). Вот материнские наставления св. церкви, установившей для нашего спасения св. пост. Если мы, когда сознаем себя неправыми под подобными нам людьми, стараемся загладить свою неправоту, умилостивить их, исправиться в своих ошибках, то как нам не заботиться о умилостивлении Господа, Которого мы оскорбляем ежечасно, ежеминутно, в руках Которого самая жизнь наша, – как не стараться о исправлении своей греховной жизни, об очищении грехов! Как нам не думать о том, чтобы должным образом, согласно с заветом церкви и требованиям духа, пользоваться благоприятным, нарочито указанным, временем для своей душевной пользы, для снискания благочестия и получения благодати Божией, как необходимой помощи; – как нам не смиряться пред Богом и не приносить должного покаяния во грехах! А этому может содействовать внимание к себе самим, сосредоточение, удаление от соблазнов, отказ требованиям своей грехолюбивой природы, самоограничение и познание самих себя, т. е. своей греховности. Но грешный мир идет как-бы наперекор этому: он открывает широкие двери разнообразных увеселений и манит к себе своих слабых силою веры и сознанием своего состояния сынов. И что же? – Забывая о своих христианских обязанностях, не радея о материнских внушениях св. церкви, ее сыны текут на мирские удовольствия, без разбора возраста и пола, без разбора времени и развлечений, и там рассеиваются своими мыслями и чувствами, по выражению Св. И. Златоуста: «старцы срамят свои седины, юноши подвергают опасности свою юность, отцы ведут своих детей, ввергая их, в самом начале невинного возраста, в пропасть нечестия». Св. церковь поет: да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою…, а они не думают совсем о молитве; им лучше там, где кругом соблазн, где изгнана самая мысль о самоисправлении. Не уклони сердце мое в словеса лукавыя, поет церковь, – а они спешат внимать и наслушаться лукавых словес, и начнут оправдываться, что «не мы одни так делаем», что без удовольствий жизнь скучна. Какое нравственное принижение! На зрелищных представлениях, где доходят до самозабвения и самоисступления, они находят удовольствие, хотя бы это сопровождалось и неприятными последствиями, а где все обращает внутрь себя, напоминает о самопознании, о греховности и необходимости исправления, где Дух Божий витает над верующими, там им скучно, тоскливо! Поучительны в этом отношении слова Св. Иоанна Златоуста: «скорблю и терзаюсь, что, приходя оттуда (со зрелищ) и получив заразу, за малое удовольствие навлекают на себя непрестанное мучение. Подлинно, еще прежде геенны и тамошнего мучения, вы уже и здесь подвергаете себя крайнему наказанию. Не крайнее ли, скажи мне, мучение питать такую похоть, постоянно воспламеняться и везде носить с собою огонь непотребной любви и угрызение совести? Как ты прикоснешься к небесной трапезе! Как будешь слушать беседу о целомудрии, весь покрытый такими язвами и ранами, имея душу, порабощенную страстями» (Слов. прот. зрелищь).

4) Приучает к поверхностному взгляду на жизнь и все окружающее. Не желая остановиться на себе, иногда даже тяготясь своим внутренним мирком, любитель мирских развлечений кружится в мире внешнем; – не удовлетворяемый одним, переходит к другому и таким образом естественно переходит к безразличию предметов, лишь бы где-нибудь и от чего-нибудь, получить искомое удовлетворение. Жизнь его становится ареной, на которой, по мысли его, можно только есть, пить и веселиться, должны быть только развлечения и удовольствия; и все его стремления и желания уклоняются, подобно евангельскому блудному сыну, на сторону своеволия, необузданности и греховных действий. Всякая регламентация, семейная ли, общественная ли, становится невыносимым игом. Здесь вопроса о высших стремлениях и потребностях духа, о правилах и наставлениях церкви и быть не может. Св. церковь внушает: трезвися, бодрствуй, воздохни, прослезися, постом все бремя греха, душе, отвергни, теплым покаянием отбегни огня (Втор. утр. кан.), а любитель удовольствий, подобно бурному потоку, стремительно спешит туда, где можно забыться, провесть весело и шумно время, не думая ни о чем, ни о каких обязанностях. В его душе клокочет как бы бурное море, воздымаемое вихрями страстей и порывами греховными. Отсюда неизбежный результат – поверхностное отношение к обязанностям семейным, тоска и скука в семейном кружке; – поверхностное же отношение и к обязанностям общественным; долг честного, верного гражданина оставляется в забвении, и все направляется лишь к тому, чтобы найти средства к удовлетворению личных пожеланий и чувственных удовольствий, и настолько ценится общественная служба, насколько она отвечает этому неразумному требованию. И понятно, что малейшее несоответствие нарушает равновесие между трудом и долгом, наводит скуку, тоскливость, даже отвращение от дела, воспламенят страстное стремление к поискам большего, лучшего, – и увы! если это желаемое не достигается, тогда открывается дверь к самым печальным результатам. Так, когда сдерживающее начало высшее отвергнуто, связь с ним порвана и истинное учение о назначении и цели жизни потеряно, тогда неудержимо человек стремится в бездну погибели, будучи от своей похоти влеком и прельщаем, не обращает внимания ни на свое внутреннее, достойное глубокой скорби, состояние, ни на окружающее его, не приходит к сознанию, подобно блудному евангельскому сыну, потому что забыл Бога – Промыслителя, отверг материнские внушения св. церкви, возлюбив паче тьму, неже свет, и вследствие этого относится отрицательно и к средствам, предлагаемым церковью для его успокоения, утешения и спасения.

5) С порывами вихря увлекая человека от одних развлечений к другим и приучая его к рассеянности, небрежению и к жизненному индифферентизму, пристрастие к мирским удовольствиям приводит иногда его, как совершенного раба своего, к действиям весьма печальным, но в наше время нередко повторяющимся на сцене общественной жизни, – к обманам, насилиям, хищениям чужого достояния и т. п. Постоянные повторения таких печальных явлений, как печальных результатов страстных увлечений, так обычны сделались в обиходе жизненном, что перестают удивляться им и смотрят на них, как на нечто, не выходящее из ряда. И в самом деле, чего же и ждать лучшего, когда человек сделался рабом страстей, когда и мысли, и чувства, и желания его направлены лишь в эту сторону? Сознание высших потребностей духа потеряно, совесть заглушена, жизненное русло слишком засорено; пробуждающий голос св. церкви не слышится, как отвергнутый уже. Весьма естественно, что такой человек неудержимо стремиться от одного зла к другому, прибегая ко всем без разбора средствам, лишь бы удовлетворить своей страсти, пировать и веселиться по вся дни светло. Св. апостол говорит: блюдите, како опасно ходите… искупующе время, яко дние лукави суть, не приобщайтеся к делом неплодным тмы; для таких людей такие предостережения не имеют значения, да и непонятны; они не только отрицательно относятся к ним, но и готовы глумиться над ними и называть их бабьими баснями. В их потускневшем сознании нет того истинно священного, что исходит от Господа и Его св. церкви; священно, в их смысле, то только, что отвечает их страстным вожделениям; они всегда готовы преклоняться только пред своим молохом – идолом чрева и мамоны. Теперь уже все высшее утрачено: сознание своего человеческого достоинства, сознание долга семейного и общественного и тем более сознание христианского звания. Неудовлетворенный на этом пути, а тем более уличенный в преступлении, такой человек становится уже неспособным ни к сознанию тщетности тех поисков, которым он предался для своего сластолюбивого самоудовлетворения, ни к сознанию необходимости обратиться на путь истины и добра, подобно блудному сыну, ни к сознанию преступности своих действий и того вреда, какой он наносит другим; и тогда, если закон не успеет предупредить, нередко решается на самоубийство, как единственно лучший представляющийся ему исход жизненный. Печальными подобными явлениями испещряются наши газетные столбцы, и, к сожалению, говорят о них, как явлениях обычных.

Таким людям напоминаем наставление Спасителя нашего: внемлите себе, да не отягчают сердца ваша объядением и пиянством и печальми житейскими, и найдет на вы внезапу день той (Лк.21:34), и увещание апостола Павла: не упивайтеся вином, в нем же есть блуд (т. е. зачаток всяких преступлений) (Еф.5:18).

6) Делается причиной экономического обеднения. Здесь наглядное изображение представляет нам блудный евангельский сын, удалившийся от взоров и наблюдений отеческих на страну далече, и там отдавшийся ненасытным страстным увлечениям и от того пришедший в ужасную бедность (расточи все свое имение, живый блудно). Не такова ли история и каждого, кто со страстью гоняется за чувственными удовольствиями, постоянно и постепенно растрачивая достояние?! И какое жалкое нравственное положение таких людей! Св. церковь внушает: постящеся, братие, телесне, постимся и духовне… дадим алчущим хлеб и нищыя безкровныя введем в домы: да приимем от Христа Бога велию милость (Сред. стих. на Г. воззв.). А такие люди, блуждая по распутьям, стогнам и переулкам градов, делаются совершенно чуждыми духа Христова; бедный, как Лазарь, лежавший у ворот богача, протягивает к ним руку, прося помощи во имя Христово, они отворачиваются от него с небрежением и презрением; в помощь несчастным просит пособий какое-либо благотворительное учреждение, – храм Божий нуждается в пособии, – они с дерзостью и, пожалуй, насмешками отвергают эти просьбы, считая такие траты даже тратой непроизводительной, как обыкновенно выражаются в наш век, производительный на все худое. А истратить на чувственное удовлетворение греховной природы, раскидать, по широте разгулявшейся греховной природы, сотни и более рублей на потеху – не только не считают тратой, но стараются сделать напоказ, в похвальбу. Разгоряченному страстью все, как говорят, нипочем: ни страдания и слезы семьи, ни расстройство состояния, ни ущерб общественный (по тесной связи всех членов) не сильны остановить его. И все это допускается не только в угоду страсти, но и в оскорбление св. церкви, и естественно приведет к одному худому, потому что Бог поругаем не бывает: еже бо аще сеет человек, тожде и пожнет (Гал.6:7). Пусть хоть бы св. пост напомнил такому человеку, долг, остановил его от этих тщетных и вредных увлечений, привел его в сознание, что он делает дело, достойное полного осуждения; но он порвал узы с церковью, завещавшею нам спасительный пост, отверг воспитательное значение его, и только с рвением все спешит и спешит на страну далече – вдаль от всяких влияний церкви, и здесь вместе с дарами духовными разбрасывает и дары материальные, живя по влечению своей грешной воли. И мало ли жизненный опыт представляет таких печальных примеров, что из богатых делаются бедняками, чем причиняют вред и обществу.

7) Служит причиной расстройства телесного здоровья. Здесь нет нужды распространяться в пояснениях. Опыт жизненный показывает нам, сколько болезней и разных болезненных явлений порождает невоздержанная, сластолюбивая жизнь, как постепенно слабеет организм человеческий, разъедаемый ядом страстей и привязанностью к греховным увеселениям. Здоровье есть дар Божий, данный человеку в целях бытия его, – есть необходимый спутник к приготовлению человека в царство сынов Божиих; а это естественно налагает на нас обязанность дорожить им, пользоваться им во славу Божию и в свое спасение. Аще ясте, аще ли пиете, аще ли ино что творите, вся во славу Божию творите, говорит св. апостол (1Кор.10:31). Так ли поступают увлекающиеся постоянными удовольствиями? И кому не приводилось видеть исхудалого, изможденного, обессиленного сластолюбца, потерявшего способность к делу?!... Жалкую картину представляет он, подобному древнему прокаженному. И это недивно. Бессонные ночи, возбужденное состояние, излишество в пище и питии, тяжесть головы, что это, как не болезненность, как не процесс постепенного расслабления организма человеческого, как не постепенное замирание?!... Было бы благо, если бы любители удовольствий признавали посты церковные обязательными, призывающими их к воздержанию, как необходимому условию здоровья. Но для них авторитетнее голос врача, чем голос св. церкви, внушающей с духовным постом (воздержанием) и пост телесный; ее голос отзывается для них, как эхо вдали. Они не внимают его внушениям: блюдите, како опасно ходите… не бывайте несмысленни, но разумевайте, что есть воля Божия. Не упивайтеся вином, в нем же есть блуд. Да не отягчают сердца ваша объядением или пиянством и сластьми житейскими. И потому естественен печальный результат жизни таких людей – расстройство и растрата здоровья, сопровождающаяся нередко или расстройством умственных способностей или преждевременною смертью.

8) Вносит свой яд в семью, и нередко расстраивает священные семейные узы. Каждая семья в лице мужа и жены благословляется Господом чрез св. церковь, и благословение Божие освящает и связует их отношения, доколе они дорожат им, пребывают в ограде церкви и не являются ослушниками ее и нарушителями правил. Основная крепость семьи заключается в любви, взаимном доверии и послушании членов; воспитательное же начало есть страх Божий, который старшие должны внушать младшим не словом только, но и делом и истиной. Он возрождает и утверждает уважение к правилам и наставлениям св. церкви – нашей общей руководительницы, – скрепляет в должных отношениях взаимные связи членов семейства; он научает благочестию, которое на все полезно есть, имуще обетование живота настоящаго и грядущаго. И какое время благоприятнее св. поста для укрепления в себе спасительного страха Божия, когда муж и жена, родители и дети, следуя завету св. церкви, внимают своему внутреннему состоянию, усиливают свои молитвенные подвиги, в сознании своей греховности и недостоинства предстоят благоговейно пред алтарем Господним. Поистине, для них это время благоприятное, се день спасения. Но какое зло, какой нравственный вред вносится в ту семью, в которой попирается это высшее начало послушания св. церкви, где заветы церкви отрицаются, как бы не имеющие значения, где страх Божий изгнан, святость дней утрачена, где не чувствуют своего падения и не приходят к сознанию своей греховности и необходимости очищения содеянных грехов! Какое зло вносится, когда и в такое в высшей степени воспитательное время члены семьи стремятся к мирским удовольствиям, ищут развлечений внешних, вместо того, чтобы сосредоточиться в семейном кругу, как домашней церкви, когда им становится здесь и скучно, и однообразно, и тоскливо! Они отвыкают от дома, приучаются к рассеянности, к небрежению своих самых близких и дорогих обязанностей, к равнодушию, вносят неприязненность, недоверие, ссоры, и организм семейный постепенно подрывается в самом корне. Откуду, говорит св. апостол, брани и свары в вас? – не отсюду ли, от сластей ваших, воюющих в удех ваших (Иак.4:1). Так говорит об этом Святитель Христов, Иоанн Златоуст: «скорблю, что ты, находясь в болезни, не чувствуешь, что ты болен, и не ищешь врача. Ты исполнен прелюбодеяния и спрашиваешь, какое в этом нечестие? Или ты не слыхал слов Христовых: иже воззрит на жену ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем (Мф.5:28). А что, если я, скажешь, буду смотреть не во еже вожделети? Но как ты можешь убедить меня в этом? Кто не воздерживается от того, чтобы смотреть, но прилагает к этому усердие, тот как может после созерцания остаться чистым? Разве тело твое камень? Разве оно железо? Ты облечен плотью человеческою, которая скорее соломы воспламеняется от похоти. Разве ты любомудре тех великих и доблестных мужей, которые пали от одного только взгляда. Не слыхал ли ты, что говорит Соломон? Или ходити кто будет на углях огненных, ног не сожжет ли? Ввяжет ли кто огонь в недра, риз не сожжет ли? И когда окончится зрелище, образ остается в душе твоей, и слова, и одежды, и взгляд, походка, стройность, ловкость. Не отсюда ли беспорядок в доме? Не отсюда ли гибель целомудрия? Не отсюда ли брани и ссоры? Не отсюда ли расторжение браков? Не отсюда ли бесчисленные неприятности? И когда приходишь домой, все тебе кажется несносным и обременительным (Слов. прот. зрел.).

Все сказанное, подтверждаемое и опытом и наблюдениями (что отвергать, думается нам, нельзя и завзятому скептику), приводит к грустному заключению, что современная жизнь представляет явление неотрадное, достойное глубокой скорби, и составляет темное пятно на светлом, самом по себе, фоне христианства, и должна заставить задуматься людей благомыслящих, желающих блага ближним. При таком широко и сильно бьющем потоке разных увеселений, увлекающих воображаемыми приятностями, едва ли можно отвергнуть то предположение, что жизнь склоняется к дальнейшему распадению со всеми дурными последствиями?! Какою явною ложью после сего являются те заявления, что театр или зрелище⁸ (не говорим уже о других местах увеселений, где зло бьет в глаза) есть школа для развития общества и, грустно сказать, общества христианского! Для него может быть одна только школа, основанная Христом Спасителем, – это св. церковь, и под ее влиянием и руководством, по уполномочию от самого основателя, истинное христианское просвещение, указующее путь к обетованному царству небесному. Все, что вне ограды церковной и вне влияния церкви, есть вымысел лжеименного разума, есть плод самолюбия и сластолюбия грешного человека, как и разные зрелища лишь продукт страстей человеческих, как мера нравственного состояния общества. Чем выше нравственно-религиозное сознание в обществе, тем меньше потребности в разных увеселениях, больше сосредоточенности на высших обязанностях и влечения к удовлетворению духовных потребностей; чем ниже это сознание, тем более потребности в этих внешних увеселениях, более жажды к разным зрелищным представлениям для пополнения чем-либо внутренней пустоты и таким образом не зрелища перерождают людей и делают их лучшими, а сами люди порождают театры и разные вредные удовольствия и размножают их, сообразно с развивающимися чувственными потребностями. В этом отношении, пожалуй, можно согласиться, что зрелища служат школой, – но школой обнаружения страстей человеческих, расширения круга греховных потребностей, школой постепенного принижения нравственности и растраты религиозных убеждений. Не отсюда ли идет умышленная отрешенность от заветов и преданий нашей доброй старины, отрицание старых обычаев, коренящихся на религиозных началах?... Модный сын модного века не чувствует нужды ни в молитве домашней, ни в молитве общественной, куда он является иногда только, чтобы посмотреть и побеседовать, ни в украшении своего дома св. иконами, которых у него или едва найдешь, или и совсем нет (ведь, не принято! во вкусе его – украшение картинами, хотя иногда не совсем приличными), ни в благословении церкви чрез служителя Божия. И это плоды школы, за которую усиливаются ратовать с надмением, иногда даже с глумлением над святыми и с оскорблением тем, кто не за нее, а против нее. Но это ли назначение христианского звания? На это ли христианин возрожден и во святых таинствах облагодатствован? Не произносим ли этим суровый суд сами над собой? – Аще бысте слепи были, не бысте греха имели, сказал некогда Спаситель фарисеям, ныне же глаголем, яко видим: грех убо вам пребывает (Ин.9:11). Можем ли мы отзываться неведением закона Божия, неведением заповеди св. церкви, например, о св. посте, когда проповедь об этом слышится всюду? – Нет, мы знаем, для чего учрежден пост, и прямо, решительно отвергаем его. Но нам приятнее проповедь тех учителей, которые возлюбили паче тьму, неже свет, и которые своим учением отвечают нашему греховному настроению и удовлетворяют нашим вожделениям.

В заключение скажем, что если и всегда христианин должен думать о себе, достойно ходить своего высокого звания, в которое призван богатством любви божественной, и избегать всего, что унижает и отдаляет его от приснотекущего источника благодати Божией, то увлечение разными увеселениями во время Великого поста, как времени, особенно назначенного для молитвы, покаяния и самососредоточенности, есть преступление, вредное для жизни, оскорбительное для св. церкви, попирающее любовь божественную, вражда против Бога – Промыслителя и Спасителя. Отеческая любовь великого вселенского учителя, св. Иоанна Златоустаго, выражавшаяся в полных грустного чувства словах, обращенных к христианам его времени, обращается и к каждому нарушителю заповедей св. церкви и в наше время с сими словами, которыми мы и заключим свою речь: «скорблю и терзаюсь, что дьявол заражает (христианское) стадо. Скорблю, что ты, находясь в болезни, не чувствуешь, что ты болен, и не ищешь врача».