X. Статья Д. Ф. Самарина «Приход». – Сокращение приходов. – Ходатайство Московского губернского земского собрания в 1880 году о признании за приходами прав юридического лица. – Ответ св. Синода. – Синодальный циркуляр 20 апреля 1900 года. – Неудавшаяся попытка к укреплению за православными церквами права на свободное приобретение недвижимой собственности. – Заключение

Приход. Часть I * Приход. Часть II

В заключение нашего краткого обзора литературы шестидесятых годов по церковно-общественным вопросам укажем на выдающиеся статьи Д. Ф. Самарина, под заглавием «Приход», помещенные в газете И. С. Аксакова «Москва» за 1867 год в №№ 101, 103, 105, 107, 108, 151 и 153.

Заявив, что положение приходских общин у нас является вполне жалким и безгласным, Д. Ф. Самарин указывал, что в старину, однако, эти общины были довольно самостоятельными в делах церковно-приходского управления; они избирали священников и прочих членов причта и, за уплатой известного оклада в пользу высших иерархических властей, самостоятельно распоряжались церковным доходами. К сожалению, эти приходские единицы не успели сплотиться в юридически определенные и организованные общины и были подавлены в своем дальнейшем развитии. В доказательство такой самостоятельности приходских общин и той борьбы за свое существование, которую они выдерживали в первой половине XVIII века, автор между прочим ссылается на известное дело псковских приходов с местной епархиальной властью, насильственно отнимавшей у этих приходов принадлежавшее им с давних времен право распоряжения церковно-приходским имуществом¹⁶⁵. В течение того же XVIII века Синод, по данным приводимым автором, стал сосредоточивать в руках духовного начальства заведывание церковно-приходскими сборами и высшая иерархия – несмотря на принципиальное разрешение спора по сему предмету Сенатом от 6 июля 1733 года в пользу смешенного заведывания церковным хозяйством, как духовенством, так и мирянами – стала открыто отрицать право собственности отдельных приходских церквей на их имущество и доходы. Таким образом, по понятию высшего духовного начальства, все пожертвованное (недвижимость и капиталы) на тот или другой храм становится собственностью не того храма или прихода, а всей вообще церкви, а посему все такие имущества и доходы приходские не могут быть в заведовании приходских обществ, а состоят в введении духовного начальства. Этот взгляд был практически осуществлен в известном законе 26 июня 1808 года, в силу которого частные «экономические» суммы приходских церквей (около 6 миллионов) были у них отняты, а свечной сбор был целиком изъят из числа приходских доходов с назначением его на содержание духовных училищ. Изъятие это было равносильно оставлению приходских церквей почти без всяких средств и в некоторых местностях России, по заявлению автора, помещики в качестве представителей приходских общин пытались дать отпор вышеуказанным распоряжениям, особенно касавшимся отобрания церковных капиталов. Таким образом, автор относит к первому десятилетию XIX века замену самоуправления приходских общин – церковно-административным бюрократическим строем.

Такое упразднение местных церковных средств и сказанная замена управления ими, привели, по мнению Д. Ф. Самарина, ко многим грустным явлениям, в числе которых он на первом плане ставит «утайку церковных средств», справедливо им названной «терпимым святотатством». Заметив, что при господстве крепостного права нельзя было дать приходской общине правильной организации, автор выражает надежду, что с отменой этого права и с признанием за созданными по закону 1864 года приходскими попечительствами их значения свободных общественных учреждений, явится возможность воссоздать православный приход – как юридическое лицо, имеющее ему свойственную и признанную законом организацию. Приведя еще в начале своей статьи историческую справку, что церковь у нас никогда не поглощалась клиром, Д. Ф. Самарин замечает, что целое церкви зависит от устойчивости и живой самодеятельности тесно с ней связанных (на подобие членов тела) мелких единиц, т. е. правильно организованных приходов.

Несколько позднее, именно в 1873 году, Д. Ф. Самарин выступил горячим защитником приходских прав вследствие умаления их правительственным мероприятием 1869 года о сокращении приходов и состоящих при них причтов («Сокращение приходов и обеспечение духовенства», Москва, 1973 г.).

Еще в самом начале деятельности особого присутствия, не только в журналистике, но и в губернских присутствиях поднялся вопрос о сокращении приходов и состоящих при них причтов, в виду неравномерного распределения приходов во многих епархиях, а также и выработке нормы прихода, как по пространству, так и по численности населения¹⁶⁶. Все эти теоретические предложения делались с целью улучшения материального положения духовенства, и в этих видах предполагалось упразднить малые, а потому и бедные, приходы, и присоединить их к другим приходам, которые от такого присоединения должны усилиться и получить возможность дать духовенству приличное содержание. Мысль эта хотя и родилась по похвальным побуждениям, но сама по себе она не глубокая, так как изобличала в авторах плохое знание природы прихода, рождающегося из недр религиозно-общественных потребностей данной церковной общины, а потому не могущего подчиняться бюрократической регламентации. Кроме того, надо заметить, что при осуществлении этой мысли на практике, она, очевидно, требовала принесения в жертву как интересов многочисленного причта, оставшегося за штатом вследствие такого сокращения, так и интересов прихожан, которые по понятным причинам могли стремиться к удержанию самостоятельности своей приходской общины, а главное, к сохранению самостоятельности своего храма для отправления в нем богослужения. Наконец, нельзя не указать, что это предложение об увеличении средств духовенства в новообразованных обширных приходах, чрез слияние с малыми приходами, могло повлечь за собой существенный разлад в православном обществе. Именно, авторы упомянутого предложения мало обратили внимания на самый важный вопрос в этом деле, т. е. совпадает ли такая реформа с желаниями и потребностями тех прихожан, к которым причислялись прихожане упраздненных приходов? Между тем решение этого вопроса в положительном смысле являлось самым важным обстоятельством для успеха такой реформы, так как прихожане являются главными плательщиками в пользу духовенства.

Особое присутствие, однако, отнеслось к этим предложениям о сокращении приходов сочувственно. Получая заявления от некоторых причтов, епархиальных начальств и губернских присутствий, об измельчании во многих местностях приходов свыше меры и о нахождении в других приходах по два и по три комплекта причтов без особой к тому надобности, особое присутствие, постановлением от 16 апреля 1869 года, возложило пересмотр состава приходов и причтов, в целях сокращения маломощных, и составление нового росписания приходов и числа священно и церковнослужителей на губернские присутствия по обеспечению духовенства. При этом, однако, следует обратить внимание на крайнюю осторожность и предусмотрительность проявленные присутствием в этом важном деле. Именно присутствие выразило понимание, что для соединения малолюдных приходов нельзя предначертать каких-либо общих правил, ни на основании густоты населения, ни на основании расстояния между церквами или других тому подобных интересов предполагаемой меры уменьшения числа приходов и причтов также и лицам светских сословий, эта мера должна быть осуществлена при непременно участии мирян. Руководствуясь этими соображениями, особое присутствие предписало губернским присутствиям иметь в виду все местные препятствия к соединению приходов и особенно потребности и желания прихожан, и указывало, что приписка какой-либо церкви или закрытие причта не иначе может состояться, как по всестороннему обсуждению возможности и необходимости этой меры первоначально в местном губернском присутствии, а потом в главном присутствии, и наконец считало не лишним присовокупить, что оставление нового росписания приходских церквей и причтов вовсе не предполагает удаления от мест кого-либо из наличных священно и церковнослужителей, ибо при утверждении росписаний будут, конечно, постановлены особые правила о порядке и постепенности введения оных в действие. В ограждение же упомянутых выше интересов мирян, особое присутствие рекомендовало приглашать в заседания губернских присутствий по этому делу кроме постоянных членов также и известных опытностью, знанием местных условий, или особым нравственным влиянием на общество светских и духовных лиц¹⁶⁷.

Таким образом, особое присутствие, преподав эти общие начала, возложило осуществление всей этой реформы на местные органы, от тактичности и успешности действий которых и зависело правильное и целесообразное применение этих начал на практике. Вся эта работа была выполнена в последующее десятилетие, а потому оценка ее не входит в круг предметом, подлежащих обсуждению в настоящем исследовании, обнимающем период времени с 1860 по 1870 годы, и мы ограничимся здесь лишь приведением соображений по поводу этой реформы Д. Ф. Самарина, который в указанной выше брошюре рассматривает эту реформу с точки зрения интересов православного прихода¹⁶⁸.

Почти четыре года прошло (писал Д. Ф. Самарин в 1873 г.) уже с тех пор, как было обнародовано постановление главного присутствия от 16 апреля 1869 года о сокращении приходов и состоящих при них причтов. В это время уже все успели достаточно приглядеться к этой правительственной мере, так что теперь представляется возможность беспристрастно оценить ее. Большая часть духовных и светских журналов отнеслась с сочувствием к ней и старалась уяснить читателям своим всю благодетельность предпринятой реформы. Но в то время, как в некоторых журналах воспевался хвалебный гимн этой реформе, в народе и в обществе слагался на нее другой взгляд. На благочиннических съездах, составлявших предварительные соображения о том, как привести эту меру в исполнение, народ с удивлением узнал, что предполагается приступить к сокращению приходов и для этого закрыть некоторые церкви. На этих съездах произошло первое столкновение между официальными защитниками и проводниками этой меры (благочинными и духовенством) и прихожанами, отстаивающими свои приходские храмы. Прения эти не только не убедили народ, а даже породили в нем всеобщее неудовольствие, так что «Правительственный Вестник» (№ 229 от 22 октября 1869 года) счел нужным напечатать статью, имевшую целью успокоить встревоженное общественное мнение¹⁶⁹.

Но в настоящее время (пишет автор) приходится, к сожалению, разочароваться в этой надежде. Губернские присутствия по делам православного духовенства, как оказывается, намерены произвести и отчасти производят сокращение приходов в таких размерах, которые далеко оставляют за собой пределы, указанные в официальной статье «Православного Вестника».

Приведя эту справку, Д. Ф. Самарин в первой части своего исследования делает веское замечание, общего характера, а именно, что меры проектированные присутствием о сокращении приходов и причтов затрагивают в сущности один общий вопрос об организации прихода, а потому нельзя выделить из этого общего вопроса один частный вопрос, хотя бы об улучшении материального быта духовенства, и предлагать отдельное решение его без всякого соотношения с другими вопросами, с которыми он стоит в неразрывной связи.

При закрытии прихода коренным вопросом является вопрос о том, как поступить с церковной землей и с имуществом упраздняемой церкви. По законам земля церковная при упразднении прихода не возвращается прихожанам, а передается той церкви, которой приписывается упраздняемый приход; точно также поступается и со всем имуществом упраздняемой церкви¹⁷⁰. Поэтому закрытие приходов (замечает Д. Ф. Самарин), вопреки желанию прихожан, равносильно экспроприации приходского имущества. Для избегания такой явной несправедливости (если по высшим общецерковным и государственным соображениям какой-либо приход надо упразднить, даже вопреки желанию прихожан) чувствуется потребность признать неотъемлемое право собственности каждой отдельной приходской церкви на принадлежащее ей имущество. Мы же с своей стороны прибавим, что еще большая потребность чувствуется в укреплении за приходом права собственности на капитал, вложенный прихожанами в казенное место в силу неотмененного закона 1818 года (П. С. З. XXXV, 27,405), при составлении нового прихода для обеспечения материального довольства причта, каковой капитал, при сокращении этого причта, очевидно должен быть возвращен приходу, так как он не перешел в собственность ни церкви, ни причта, имевшего лишь право пользования процентами с этого капитала.

Так как положение 16 апреля 1869 года признавало, что прихожане могут иметь особенную привязанность к храму и сами изыщут достаточные средства для содержания причта (как то устанавливал и закон 1818 года), и в частности для штатного диакона, а потому и дозволяло оставлять самостоятельными предназначенные к закрытию приходские церкви, в случае упомянутого изыскания средств для ее причта, то само собой возникал другой немаловажный вопрос, а именно о праве представления прихожанам кандидата на священнические и церковнослужительские места, ибо само собой разумеется, что этот вопрос тесно связан с вопросом об обеспечении причта исключительно на счет прихожан, разрешенным правительством в смысле сохранения прихода при условии обеспечения причта.

Все эти вопросы – о праве выбора прихожанами членов причта, и о праве собственности приходской церкви на принадлежащее ей имуществом, и о праве распоряжения прихожанами сим имуществом – возникали неудержимым образом при введении в действие положения 16 апреля 1869 г. о сокращении приходов и причтов, и, не получая надлежащего разрешения, возбуждали тревогу в целом православном обществе. Без разрешения этих вопросов одна эта мера о сокращении приходов и причтов ставила, по замечанию Д. Ф. Самарина, духовенство в несправедливое отношение к народу и к тому делу, на служение которому оно призвано. Духовенству приходилось угрожать закрытием церквей, а народу отстаивать свои церкви. Невольно удивлялся народ, когда видел в своей среде благочинного, являвшегося не с словом убеждения о построении новой или о возобновлении существующей церкви, а в качестве исполнителя определения об упразднении и закрытии церквей, издавна существовавших.

Далее, Д. Ф. Самарин замечает, что духовенство должно быть обеспечено – это не подлежит сомнению, – но едва ли самые горячие защитники этого обеспечения решаться сказать (прибавляет он), что духовенство должно быть обеспечиваемо в ущерб удовлетворения религиозной потребности народа. Предлагать закрытие церквей для улучшения быта духовенства – значит предлагать улучшение материального его быта ценой лишения народа такой потребности, какой он не может быть лишен, поэтому сокращение приходов само по себе, как средство только к улучшению материального быта духовенства, весьма легко может повлечь отпадение значительной части народа из православия в раскол.

Во второй части своей статьи Д. Ф. Самарин, признавая принципом – обеспечение духовенства прихожанами на их собственные средства, и изъятием из этого правила – обеспечение духовенства на счет казны, замечал, что если находят возможным возложить повинность содержания духовенства на бедные, малолюдные приходы (при добровольном соглашении на то прихожан), то тем возможнее распространить эту меру и на приходы богатые, многолюдные – и что будет ли обеспечено духовенство от казны, или непосредственно самими прихожанами, средство для этого обеспечения дает, как в том, так ив другом случае – народ. Исходя из этого принципа, Д. Ф. Самарин думает, что, возлагая на прихожан обязанность обеспечить причт, следует одновременно с этим признать и право собственности каждой отдельной церкви на все без исключения поступающие в нее суммы и предоставить приходским попечительствам (как представителям прихода) право заведывать этими суммами и расходовать их как на церковь, так и на причт¹⁷¹.

В заключении Д. Ф. Самарин высказывает твердое положение: 1) о необходимости признания за приходом права представлять местному епископу кандидатов на должности священника и других членов причта и 2) о необходимости дозволения совершать дарственные, купчие и другие акты на имя приходов, и для этого признать приход за юридическое лицо. «Нам известно, – пишет Самарин, – один случай, вероятно не исключительный, что приходу хотели пожертвовать дом, но дар не мог состояться, потому что нельзя было совершить акта на имя прихода».

С своей стороны заметим, что в наших церковных и гражданских законах есть достаточно материала для того, чтобы признавать приход за юридическое лицо, а потому, на наш взгляд, такое признание должно последовать не в законодательном, а в судебно-административном порядке. В подтверждение правильности такого взгляда мы сошлемся, между прочим, на определение св. Синода от 18 июля (8 августа) 1884 года за № 1514. Вопрос о признании сельских и городских приходов за юридические лица с предоставлением права избирать достойных людей на должность священников, приобретать в собственность церковное имущество и заведывать оным, был возбужден в конце 1880 года Московским губернским земским собранием. Это собрание, исходя из того важного соображения, что правильная благотворительная деятельность, в широком общегосударственном ее значении, может проявляться в православном обществе только тогда, когда будет признано за православными приходами присущий им характер юридических лиц с известными правами общественными и имущественными, постановило ходатайствовать пред высшим правительством о таком признании за приходами прав юридических лиц.

Это ходатайство было опротестовано Московским губернатором, но Правительствующий Сенат, указом от 14 февраля 1883 года за № 2867, предписал губернатору ходатайство губернского земского собрания по сказанному предмету представить высшему правительству установленным порядком.

Св. Синод, хотя ходатайство это оставил без удовлетворения, но вместе с тем отнюдь не высказался против признания за православными приходами прав юридических лиц. Обсудив соображения названного губернского земского собрания, св. Синод нашел, что нет достаточных оснований к предположенным собранием изменениям в устройстве приходов, но при этом высказал такие пожелания, которые должны быть приняты в руководство на будущее время. Так св. Синод считает «приход» за особую церковно-общественную единицу и полагает, что признание за приходами и в гражданском отношении прав юридических лиц, породило бы только право прихода укреплять за собой недвижимое имущество и ограждать их целость в суде. В этом отношении св. Синод считает более неизменной единицей – церковь, нежели приход и высказывается за укрепление недвижимой собственности за церковью. Но тут, как кажется, кроется явное недоразумение, ибо в общем смысле слова «приход», сосредоточиваясь около своего храма, заключает в себе, кроме всех мирян-прихожан, и все местное духовенство, а потому и составляет «местную церковь», и только понятый в узком смысле, то есть как общество мирян-прихожан, может быть противопоставлен понятию «церкви». Но вместе с тем, св. Синод высказал существенное положение, что имущество каждой приходской церкви признается неотъемлемой ее собственностью, а относительно употребления и заведывания этим имуществом, указал, что по особому Высочайшему повелению в духовном ведомстве составлен и находится на рассмотрении Св. Синода проект правил, которыми, между прочим, предположено отвести известную долю участия в заведывании доходами и расходами церкви и представителям от прихожан. Что же касается до избрания прихожанами своих священников и церковнослужителей, то Св. Синод пояснил, что право прихожан, в смысле заявления ими епископу своего желания иметь преимущественно известное лицо своим духовным наставником, или в смысле свидетельства о добрых качествах ищущего рукоположения лица, не было отменяемо, и как показывают восходящие в св. Синод дела нередко осуществляется и в настоящее время¹⁷².

Этими данными мы закончим наше исследование о литературе, законоположениях, а также и об административных распоряжениях, относящихся до «прихода» и выразим наше твердое убеждение в том, что проект о полном восстановлении прав и обязанностей «православных приходов» вряд ли встретит препятствие в высших синодальных сферах, если только эти сферы усмотрят и убедятся в том, что наше общество серьезно желает заниматься церковно-общественными делами и что в нем появилось дружное стремление к возрождению церковно-общественной жизни, пришедшей в вялое и бесцветное существование по вине, главным образом, самого общества, апатично относящегося к своим церковно-общественным правам и обязанностям. Порукой в том, что наше убеждение является достаточно основанным, может, между прочим, служить и сравнительно новый циркуляр св. Синода от 20 апреля 1890 года за № 6. В этом циркуляре Св. Синод указывает на необходимость точного установления границ православных приходов в столичных и губернских городах и пояснял, что понятие о приходе как о церковно-общественном учреждении, необходимо соединено с представлением об определенной местности, с обитающим в границах ее населением, желание которого относительно принадлежности его именно к тому, а не к другому приходу, должно быть принято во внимание при производстве этого разграничения территории приходов.

Теперь нам остается коснуться одного важного мероприятия особого присутствия, которое к большому сожалению, не получило должного осуществления в описываемую эпоху.

Имущественное положение православных церквей составляло самое больное место в сфере церковно-гражданского законодательства, и особое присутствие, занятое главным образом заботами об улучшении материального быта нашего духовенства, не могло не обратить внимания и на этот важный вопрос.

По журналу своему, Высочайшее утвержденному 17 июня 1863 года, присутствие обращалось к преосвященным с просьбой, чтобы независимо от представления общих сведений о всех нуждающихся наиболее настоятельных и о местных способах к их удовлетворению.

Преосвященные, на основании отзывов духовенства, указывая, что устройство домов для причтов составляет первую и важнейшую потребность духовенства и что постепенное образование в приходах приносящей доход недвижимой церковной собственности могло бы улучшить материальное положение духовенства и значительно уменьшить потребность в пожертвованиях на это со стороны государственной казны, между прочим, в числе облегчительных мер, к достижению вышеприведенных предположений на первом плане указывали не необходимость нижеследующей меры:

«Предоставить церквам приобретать в собственность недвижимые имущества, как покупкой, так и дарственными способами, на общем основании, не испрашивая на укрепления их особого при каждом случае Высочайшего соизволения»¹⁷³.

В существующих правилах о порядке укрепления за церквами недвижимых имуществ духовенство указывало на следующие неудобства: в отношении дарственных способов приобретения – в том, что частью на основании прямого закона (св. зак. т. X, ч. I, ст. 984 и 985¹⁷⁴), а еще более из предосторожности, что бы не вводить Августейшего имени Государя Императора в дело, которое почему-либо могло и не состояться, епархиальные начальства не прежде входят в Синод с представлениями об исходатайствовании Высочайшего соизволения на укрепление за церквами подобных имуществ, как по получении от разных губернских и уездных присутственных мест формальных удостоверений о не имении к тому препятствий, и, что при таких условиях духовенство, особенно сельское, в опасении хождения по присутственным местам при неудобствах для него продолжительных отлучек в города и при непривычке являться в канцелярии, не редко само отклоняет жертвователя от приношения в пользу церкви, или на содержание причта, недвижимой собственности. В отношении же покупки имуществ – неудобства заключаются в том, что церквами могут быть приобретаемы только незначительные по ценности имущества, которые обыкновенно назначаются в продажу только владельцами, имеющими надобность в наличных деньгах, и что по этой причине, при неизбежном промедлении значительного времени на испрошение через Синода Высочайшего соизволения на укрепление, церквами могут быть покупаемы имущества только по возвышенным, против частных покупщиков, ценам.

Присутствие, по соображениям вышеизложенных предположений, нашло:

Узаконения, коими ограничено было, а потом и вовсе отменено приобретение вновь духовными установлениями недвижимых имуществ, относились только к архиерейским домам и монастырям и истекали из убеждения правительства в необходимости, с одной стороны, положить предел чрезмерному увеличению монастырских вотчин, а с другой – поддержать дух подвижничества, начинавший ослабевать от привлечения а обители соединенной с богатством роскоши¹⁷⁵.

Только в текущем столетии, после разрешения вновь архиерейским домам и монастырям приобретать имущества, но не иначе, как с особого на каждый случай Высочайшего соизволения, тот же порядок Высочайше утвержденным 4 января 1819 года (П. С. З. № 27622) положением комитета министров, распространен на приобретение недвижимых имуществ также и церквами. Но очевидно, что ни одно из означенных побуждений к изданию ограничительных постановлений относительно монастырей не может иметь применения к приходским церквам. Славные памятью своих основателей, или находящиеся в них святыней, каковы Троице-Сергиева лавра и некоторые другие монастыри, составляя принадлежность не одного какого-либо местного общества, по целой России, могли привлекать к себе пожертвования в недвижимых имуществах или в денежных на приобретение их суммах из всех местностей государства и, таким образом, приобретать богатства, превышавшие, может быть, иногда меру действительной потребности. Но в пользу приходских церквей и их причтов могут поступать приношения или от храмоздателей, или от прихожан и только в редких случаях от посторонних. Подобные пожертвования, как бы ни были значительны по состоянию жертвователей, ни в каком случае не могут, ни составить более того, сколько нужно для обеспечения существования храма и приличного содержания причта, ни нарушить должного отношения церковного достояния к общей массе недвижимых имуществ. Поэтому по мнению присутствия не встречается никакого препятствия предоставить приходским церквам приобретать и укреплять за собой недвижимые имущества дарственными способами без особого разрешения, а в случае приобретения имущества покупкой испрашивать дозволения епархиального начальства только на употребление церковных сумм для покупки имущества на основании существующих по духовному ведомству правил.

На основании вышеупомянутых соображений особое присутствие между прочим полагало: 1) представить православным приходским церквам приобретать в собственность недвижимые имущества: а) дарственными способами на общем с частными лицами основании, не испрашивая не укрепление их особого разрешения начальства и б) покупкой, на счет церковных сумм, с разрешения епархиального преосвященного, по предварительном соображении в духовной консистории выгод таковой покупки и возможности употребления на нее церковных сумм¹⁷⁶.

7 января 1870 года обер-прокурор Св. Синода гр. Толстой сообщим главноуправляющему II отделением собственной Е. И. В. канцелярии и министру финансов всю эту работу присутствия на заключение. Главноуправляющий основываясь на ст. 309, т. IX зак. о сост. находил, что не может встретиться никаких возражений к беспрепятственному приобретению имуществ православными церквами. 17 февраля 1873 года воспоследовало Высочайшее соизволение на внесение всех изложенных выше предположений присутствия в государственный совет. Однако все это дело не получило желательного разрешения, и стеснительная форма приобретения православными церквами имуществ оставлена в прежнем виде¹⁷⁷.

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­

Этими сведениями мы закончим наше исследование о пробуждении в шестидесятых годах общественного внимания к церковным делам. Такое пробуждение совершилось, как было указано выше, отчасти под влиянием политических и общественных событий того времени, а также вследствие известных уже нам правительственных мероприятий, а отчасти под влиянием тех теоретических рассуждений, которые были высказаны в сочинениях, написанных на эту тему. Мы видели, что разрешению церковно-общественных вопросов посвящали свои силы и выдающиеся государственные люди, литераторы, ученые и публицисты, а также скромные, но вместе с тем внимательные наблюдатели общественных явлений, как из лиц светских, так и из духовных. Высказывались по этим вопросам и некоторые из высших иерархов.

Сводя все изложенные выше мнения, заметки и соображения разных лиц к нескольким определенным положениям, наиболее характеризующим общие пожелания нашего образованного общества в отношении улучшения быта православного духовенства и оживления церковно-общественной жизни, а вследствие сего и поднятия религиозно-нравственного развития всего народа, мы усматриваем что эти пожелания выражались:

1) в признании православных приходов юридическими лицами, каковыми являются инославные русские приходы (лютеранские, реформатские и отчасти католические) и даже единоверческие;

2) в усвоении вследствие сего православными приходами права заведывания и распоряжения местными церковно-общественными суммами и капиталами, и права свободного приобретения на имя прихода движимого и недвижимого имущества;

3) в устройстве лучшей, сравнительно с существующей в приходских попечительствах, организации законного представительства прихода правительством, обществом и на суде для законной защиты приходских прав и интересов, а также приходской собственности;

4) в упорядочении существующего исстари у православных приходов права избрания своих священно и церковнослужителей и права ходатайства пред высшей епархиальной властью о назначении таких кандидатов в приходы;

5) в содержании всех членов притча обычно на средства прихода;

6) в признании за православными приходами не только значения низшей церковной, но и низшей земской единицы;

7) в закреплении за православным духовенством достаточно широких прав – семейных, сословных, служебных и имущественных – и в предоставлении этому духовенству достойного его сана образования, широкого самоуправления в собственных его делах, и суда на твердых канонических основаниях;

8) в издании общего свода церковно-общественных законов.

Все эти пожелания являются вполне закономерными, а потому и осуществимыми. В описываемую эпоху их нельзя было вполне удовлетворить путем необходимых преобразований вследствие слабого подъема в русском народе, большая часть которого в то время только что вышла из крепостной зависимости и по своим интересам резко отличалась от образованных классов общества.

Прочные и широкие преобразования в церковно-общественной сфере могут осуществиться только тогда, когда возвышенное понятие «о Церкви» прояснится в сознании не отдельных избранных и богословски-образованных лиц, а в сознании целого общества, подготовленного надлежащим воспитанием и образованием. Глубокие мысли, высказанные Хомяковым и другими о первенствующем значении для общества, когда оно поймет, что «идея Церкви» – это самое высшее, что изобрела для нас мысль божественная, чего восхотела для нас любовь Божия¹⁷⁸, что владычественная идея Церкви первенствует над идеей мироздания и ставит пред мирозданием цель, куда оно должно идти и возвышаться». Величайшая идея о Церкви, покрывая собой все философские вопросы и сомнения, одна способна разрешить антиномии разума, так как все эти вопросы и сомнения по существу своему являются лишь умозрениями, а идея Церкви содержит в себе реальный и утешительный для возбужденной совести и сомневающегося разума факт существования Церкви, изглаживающий даже страшное для человечества значение смерти, ибо мы все – присутствующие на земле и отошедшие – живы во Христе. Но недостаточно воспринять эту идею только разумом; необходимо сообразовать с ней свою волю, т. е. согласовать с теми нравственными требованиями, которые она в себе заключает, свои поступки, весь строй своей жизни. Для людей высоконравственных и высокообразованных восприятие идеи Церкви и согласование с ней своей жизни – является подвигом, для них доступным; но для людей, не обладающих этими выдающимися нравственными и умственными качествами (а таковых – большинство), необходимо предварительная долгая подготовка, которую они с малых лет не столько могут получить в общеобразовательных школах, ни даже в семье, – сколько в приходе, где должна господствовать христианская дисциплина, где преимущественно можно получить христианское воспитание, принимая участие в церковно-общественной деятельности, доступной для всякого возраста, пола и состояния. В центр прихода, в его храм, стекаются люди для присутствования при богослужении, для общественной молитвы, и нет места на земле, где бы с такой полнотой мог совершиться высокий подъем духа в людях, как в храме. Сколько молитве в храмах возносится людьми, страждущими от материальных невзгод и горюющими скорбями земными! Возможно ли для истинных христиан ограничиться одним присутствием на богослужении и затем разойтись чуждыми друг другу? На это «мирское соединение» они благословляются самим Богом, и потому естественным и необходимым окончанием воскресных и праздничных молитвенных соединений христиан в храмах является «приходское собрание» (в самом здании храма, или вне его), на котором должны быть предложены и разрешены дела благотворительные в обширном смысле слова, а так как во исполнение завета Христова участь детей христианских обществ должна быть выдвинута на первый план, то самой главной заботой такого собрания является забота о «детских нуждах», материальных и духовных. Может ли такое церковное собрание для осуществления своих благих целей не иметь своего собственного церковно-приходского имущества, собираемого по преимуществу в церкви, и может ли оно обойтись без законного своего представительства? «Церковное собрание» требует и того, и другого, и обойтись без своего «церковно-общинного» имущества и без своего «совета» не может. Успешность деятельности «церковного собрания, совета, старост» обусловливается активным участием всех христиан в приходе, и это «участие всех» и составляет ту школу нравственности, где люди совершенствуются в христианских добродетелях, без которых все наше светское образование мертво и бесполезно. Вот почему все наши усилия разума и воли должны быть направлены к возрождению «православного прихода», и это возрождение возвестит нам зарю новой церковной жизни, когда остальные в ней преобразования легко будет осуществить.