Изложение евангельской истории в хронологическом порядке

Общее надписание всех четырёх Евангелий в нынешнем тексте – Евангелие от Матфея, или от Марка, от Луки или от Иоанна: εὐαγγἐλιον κατἀ Ματθαῖον και τ. λ. Надписание это, очевидно, не принадлежит самим писателям, а принято Церковью, и характеризует собою, как содержание сочинений, так и взгляд Церкви на них. Впрочем, у Матфея и Марка есть нечто в роде надписания над их сочинениями. Так, Евангелист Матфей называет своё Евангелие Книгою Родства, Родословием (Βἰβλος γενἐσεως, то же, что у Иудеев Sepher tholdoth) Иисуса Христа, сына Давидова, сына Авраамова.

Святый же Марк, писавший для язычников, противополагая языческим историям о схождении и жизни богов на Земле и о рождении замечательных людей от богов – истинную историю Единородного Сына Божия, называет её началом Евангелия Иисуса Христа – Сына Божия. Но оба Евангелиста выражают одну и ту же мысль. У Матфея Книга Родства не есть только Родословие, то есть счисление предков Иисуса Христа; но по употреблению у святых писателей, это – бытописание, или целая историческая записка о жизни Богочеловека (Быт.2:4, 5:1, 10:1, 11:10, 25:19 и подобное), обнимающая, – как говорит Златоустый, – всё домостроительство спасения (на Мф.беседа 2:3), следовательно, то же, что у Луки повесть о сделавшихся повсюду известными событиях из жизни Богочеловека, как о том проповедали самовидцы и первоначальные слуги Его.

В свою очередь, Книга Евангелиста Марка не есть только начало Евангелия, но целое благовествование о явлении Сына Божия, или, лучше, это такое же Богословие – слово о Боге – какое изложено у Иоанна. Равным образом и повествование Евангелиста Луки не есть только тщательно составленная, на основании преданий и письменных памятников, история жизни Иисуса Христа; но такое же Евангелие, как и Евангелие от Матфея и от Марка, и такое же Богословие, как и у Иоанна. Наконец, о всех вообще четырёх Евангелиях нужно заметить, что они имеют целью утвердить верующих в той истине, что Иисус, сын Марии, потомок Авраама и Давида, есть истинный Мессия (Христос), Сын Божий, воплотившийся Бог-Слово, пришедший на Землю для спасения Рода Человеческого, так что ко всем им приложимо замечание Евангелиста Иоанна, что они написаны для того, чтобы люди уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и веруя имели жизнь во имя Его (Ин.20:31); а потому все эти четыре писания исключительно и по-преимуществу заслуживают название Евангелий, то есть благовестий о Божественном Спасителе и о Вечном Спасении людей.

Примечание. Употреблённое Евангелистом Марком выражение: начало Евангелия несомненно показывает, что при распространении проповеди Евангельской краткий рассказ о жизни Иисуса Христа предшествовал более полному и подробному изложению веры. Впрочем, и впоследствии времени, когда эти краткие рассказы о лице Иисуса Христа разрослись до степени настоящей биографии, всё-таки они служили только началом вероучения христианского, предварительным оглашением в Вере. Поэтому к ним вполне могло быть приложено название: начало Евангелия. Всё же Евангелие, как не могло вместить всех рассказов о том, что сотворил и проповедовал Христос (Ин.20:30), так не могло и ограничиться одним благовествованием о жизни Сына Божия на Земле и о совершённом Им спасении; но должно было обнимать всё Божественное домостроительство спасения людей, сначала в приложении к каждому человеку, и простираться на всю его жизнь, потом и в отношении ко всем людям, и продолжаться на все времена. Оно должно быть плодоносно и растимо во всём мире (Кол.1:5,6), следовательно, должно быть всеобщим, вечным и животворным: потому что оно есть сила Божия во спасение для всех верующих (Рим.1:16).

Из четырёх Евангелистов только Евангелист Лука предпосылает своему Евангелию краткое Предисловие, которое – впрочем – может относиться ко всем Евангелиям. В нём Евангелист показывает ближайший повод к написанию Евангелия, характер сочинения и цель, с которою оно написано.

Побуждением к написанию Евангелия для Луки было то, что уже мнози начата чинити повесть о случившихся и сделавшихся вполне достоверными (πεπληροφορημἐνων πραγμἀτων) в Иудее событях, но – как видно – не все писали испытно и поряду, а потому Евангелисту Луке изволися писать о том же по тщательном исследовании всего сначала и по порядку. Впрочем, как выражение мнози может включать Евангелистов Матфея и Марка, так и слова: испытно и поряду – прилагаемые Лукою к своему Евангелию – с полным правом могут быть приложены и к первым двум Евангелиям.

Сходство Евангелия от Луки с первыми двумя в порядке, а часто и в изложении событий и учения Христова, показывая зависимость Луки от Матфея и Марка, подтверждает правильность приложения к ним указанных слов. Как появление Евангелия от Иоанна не служило к отрицанию подлинности и не устраняло необходимости первых трёх Евангелий, а, напротив, подтверждало их истинность и значение и пополняло их содержание, так и Евангелие от Луки могло появиться с целью подтверждения истинности первых двух и пополнения изложенного в них некоторыми опущенными сказаниями.

Еще более открывается характер 3-го Евангелия и отношение его к первым двум из цели, которую Евангелист Лука имел в виду при написании Евангелия – это именно утверждение Феофила в словесех, о них же он научился (κατηχηθἠς). Следовательно, оно написано с тою же целью утверждения в вере в Иисуса Христа, с какою и Иоанн писал свое Евангелие (Ин.20:31). Само собою разумеется, что назначение Евангелия для чтения одного лица не отнимало у него характера всеобщности, так что оно – как произведение ученика Павлова и, следовательно, как Евангелие Павлово, очень скоро по написании могло сделаться известным всем Церквам, в которых проповедовал Павел (2Кор.8:18). Истину своей повести о жизни Спасителя Евангелист Лука подтверждает указанием на Предание, идущее от первоначальных очевидцев и служителей Слова (του Λὀγου, то есть, Θεοῠ), как думают Ориген и Афанасий, как и у Иоанна (1Ин.1:1), или правильнее, служителей Евангелия (Деян.26:16; 1Кор.4:1; Деян.6:4; Кол.1:23). Такими очевидцами были Матфей и Пётр, по словам которого писал Марк, и сам Павел (1Кор.9:1), учитель Луки, а равно и многие, с которыми обращался Лука. Служителями же Слова были Марк и тот же Павел и многие проповедники Евангелия.

Кроме Апостолов и других непосредственных учеников Христовых, к числу очевидцев можно отнести Пресвятую Деву, Которая слагала в сердце Своём многие словеса о Сыне Своём (Лк.2:19,51), и по прославлении Его, без сомнения, возвещала дело Божие всем вопрошающим. От Неё-то и Евангелист Лука мог узнать многое, относящееся к первым годам жизни Богочеловека на Земле. Могли быть такими очевидцами и свидетелями событий Захария и Елисавета – если они до того времени оставались в живых – и другие лица, как упоминаемые, так и не упоминаемые в Евангелиях.

Располагая по своему усмотрению или – как говорит Лука – изволению, с особенным тщанием (ακριβῶς) и по порядку – собранные от очевидцев сведения о жизни Иисуса Христа – Евангелисты находились под главным и непосредственным руководством Святого Духа (Деян.15:28), Который охранял их от лжи и обмана и прямо указывал им, что избрать и чего не избирать из полученного в Предании материала для достижения предположенной цели – назидания и утверждения верных. Известно, что и писатели апокрифов по большей части предлагают в своих Писаниях то, что передали им очевидцы; но оставленные без руководства Духа Божия, они часто пишут якоже изволися им самим, и пишут то, что служит не для назидания и утверждения в вере, а для удовлетворения праздного любопытства или достижения другой какой низкой и нечистой цели (как, например, у еретиков).

Сообщение исторических сведений о жизни, учении и страданиях Спасителя, с целью утверждения в истинах веры, то есть с огласительною целью – дело такое естественное и необходимое, что и без письменного Евангелия мы должны предположить существование устных рассказов об этом предмете. И, действительно, мы видим, что все Апостолы, проповедуя Христа распятого, сообщали некоторые сведения из жизни Спасителя (Деян.2:22–24, 3:13–15), и в подтверждение своих рассказов об Иисусе ссылались на общеизвестность событий: потому что, как замечали они, всё это не в углу происходило (Деян.26:26). Мало-помалу мог выработаться особый тип рассказов о жизни Христа и появиться потребность передать этот рассказ верующим в письменах – что особенно могло показаться необходимым при удалении Апостолов из Иерусалима и рассеянии их по разным странам и народам, когда проповедь о Христе была перенесена из Палестины к Иудеям, не знавшим Иисуса, и к язычникам. Подтверждением такого хода дела может служить образование и написание символов веры, которые, как известно, существовали со времени Апостолов и являются и в устной и в письменной форме, и несмотря на различие времени, мест и обстоятельств происхождения, сходны между собою часто даже и в букве.

Примечание. Лк.1:3 – Выражение Луки: изволися и мне – не отрицает Богодухновенности, как и на соборе Апостолов (Деян.15:28).

Подобно Луке, Евангелист Иоанн также предпосылает своему Евангелию Предисловие, в котором сокращает всё Евангелие в нескольких строках. И как Евангелие от Иоанна направлено к тому, чтобы доказать Божественность Иисуса Христа, так и это зачало Евангелия благовествует нам о превечном бытии Слова Божия и Его Божественном достоинстве.

Проникая в тайны Божества, Иоанн богословствует здесь так: в начале, прежде всякого создания, был у Бога Бог-Слово, Который создал всё существующее и подаёт жизнь и свет всему, в особенности людям. Для указания Этого Света людям и свидетельства о Нём был послан некто Иоанн; но когда явился Сам истинный Свет и пришёл к Своим, то они Его не приняли – за исключением немногих, которые за то удостоились быть чадами Божиими. То были люди, рождённые не от плоти и крови, а от Бога. Ради спасения таких людей Слово стало плотию и поселилось между нами, показав, что Оно есть Единородный Сын Божий, превечно существующий в лоне Отца и, подав всем от полноты Своего существа благодать на благодать потому, что Он только и мог явить всем Бога, Которого никто не видел.

Таким образом Евангелист Иоанн в своём Евангелии богословствует:

1) о Божественном Лице Иисуса Христа – о Нём, каков Он Сам в Себе; 2) об отношении Его к Богу-Отцу, и 3) об отношении Его к миру.

1) Иисус Христос (в Евангелии говорится именно о Нём, а не о ком-нибудь другом) есть истинный Бог, Такой же, как и Бог-Отец, что видно из того, что Он и называется Богом и пребывает у Бога. Слово бе к Богу, и Бог бе Слово. Он не есть только свойство или сила Божия, но существо самобытное, личное, потому что бе к Богу (προς τον Θεὀν) и обладает всеми Божественными свойствами, из коих важнейшее – вечное бытие. Слово бе в начале; бе = ῆν – было – означает бытие постоянное – не ἐγἐνετο – стало, как впоследствии стало Оно плотию (ὀ Λὀγος σἀρξ ἐγἐνετο), и не как все твари, которые Тем быша (πἀντα ὀι αὐτοῦ ἐγἐνετο), то есть получили от него бытие; но Оно было всегда, вечно, ἐν ἀρχῆ. Как вечное и совершенное Существо, Он был полон благодати и истины, то есть тех Божественных свойств, которые преимущественно обнаруживаются в отношениях Бога к миру и которые низвели Сына Божьего на Землю и побудили Его стать плотию.

2) В отношении к Богу-Отцу Иисус Христос есть Его Слово (Λὀγος = Σοφἰα), Премудрость (Притч.8:22–31), Которою Бог явил Себя миру и через Которую создал всяческая. Как слово человеческое есть лучшее и полнейшее выражение его духовной сущности, образ его духа, невидимый, но удобопонимаемый, бесплотный, но разливающийся в веществе: так и слово Божие есть сияние Ипостаси Отчей (Евр.1:3) и образ невидимого Бога (Кол.1:15), есть явленное миру изображение сущности Божества, есть Сам Бог, доступный нашему пониманию и нашей вере. Он, далее, есть Единородный Сын Божий, как произшедший из Его сущности и обладающий Его природою со всеми существенными свойствами Его, то есть – вечностью, славою, совершенствами. Он вечно пребывал у Него, или – выражаясь человекообразно – в лоне Его (εἰς τον κὀλπον) и созерцал Его Божественные совершенства, недоступные ни одному существу. И эту славу совершенств Божиих Он отразил в Себе, объявил в мире полнотою благодати и истины, которую и люди увидели, когда Единородный Сын Божий явился на Земле и Слово стало плотию.

3) В отношении к миру Бог-Слово, Иисус Христос, был Творцом всего сущего и Жизнию или Источником Жизни, постоянным Промыслителем и Хранителем жизни созданных живых существ – и, когда грех внёс в мир смерть, и с нею тьма объяла всех людей, эта Жизнь снова явилась на Земле и просветила людей, оживила их и родила для новой светлой и Вечной Жизни.

В Том живот бе и живот бе свет человеком, то есть Слово стало Искупителем падших людей. Для искупления людей Он воплотился и обитал с ними: Слово плоть бысть и вселися в ны.

В Искуплении Он сообщает людям жизнь и свет, даёт право (ἐξουσἰαν), или, как говорит Златоустый – честь быть сынами Божиими всем верующим в Него и с нею даёт такую полноту благодати и истины, какую не мог дать Закон Моисеев. От Слова мы приняли благодать на благодать (χἀριν ἀντἰ χἀριτος).

Но несмотря на то, что мир был через Него, мир не познал Его, не признал в Нём своего Творца и Жизнедателя. Он приготовлял к принятию Себя особый народ, который называл Своим, избранным народом; Он предварял его о Своём Пришествии и перед Своим явлением послал Свидетеля Пришествия, именно – Иоанна ⁴.

Но когда Он Сам пришёл к Своим, то свои Его не прияша; тьма неверия и суеверия затмила их умы, так что они не узрели в Нём истинного света. Но эта тьма не объяла, не покрыла Его: и в уничиженном виде Человека верные увидели славу Единородного от Отца и приняли Его. Но это были люди, рождённые не от крови, не от похоти плотской, ни от похоти мужа – хотя бы то была кровь и семя Авраама и самых знаменитых мужей – а рождённые от Бога, от семене неистленна, словом живого Бога и пребывающего в век (1Пет.1:23).

Таково в кратких словах Евангелие Иисуса Христа по Иоанну!

Примечание. Употребление слова Λὀγος для названия Сына Божия служило и служит поводом к мнению, что христианство заимствовало своё учение о Логосе из Александрийской философии. В самом деле, у Иудея Филона, одного из знаменитейших представителей Александрийской философии, современника Иисуса Христа, мы встречаем понятие о Логосе, которое с первого раза может показаться очень близким к учению Иоанна. Логос у Филона тоже называется θεὀς, δεὐτερος θεὀς, πρωτὀγονος или πρεσβὐτατος ὐἰς (первородным или старшим сыном) и представляется вечным ходатаем за мир перед Богом и вечным посланником и даже первосвященником. Но тем не менее сходство между этими двумя учениями только кажущееся. Логос Филона не есть личность, а только мысль, способность творчества, олицетворение творческой силы Божества. Он иногда называется у Филона орудием творения – и в то же время – душою мира конечного; а сей последний у Филона называется также младшим Сыном Божиим, как Логос старшим. Но как это не похоже на Слово-Бога, существо личное, равное Богу-Отцу, отличное от мира, творящее мир.

Ещё менее сходства между учением Иоанна о Логосе и учением гностиков о том же предмете. Основываясь на том, что у гностиков II-го и ΙΙΙ-го веков постоянно употребляются для названия эонов имена: λὀγος, ζωἠ, φῶς, πλἠρωμα, αλἠθεια, χἀρις и другие, которые встречаются и у Иоанна, некоторые учёные (разумеется, те, которые относили происхождение Евангелия от Иоанна ко II-му и даже III-му столетию) производили Евангелие от Иоанна из гностицизма, и высокое учение Иоанна о Боге-Слове думали объяснить влиянием гностических идей. Но самое поверхностное знакомство с учением гностическим может обнаружить неправильность такого мнения. У гностиков (Ириней «Против ересей» 1:1,1; 1:8,5 и далее) λὀγος есть посредствующее существо между Богом и тварями, и сам есть тварь, истечение Божества; он только один из эонов, такой же, как и ζωἠ и φῶς и притом не самый высший. У Иоанна, напротив, Логос есть существо личное, вечное и самобытное, Творец мира и вместе Жизнь, Свет Миру, есть Сам Бог. И не у гностиков, конечно, нужно искать тайны Логоса и Его Божественных свойств – но сами гностики позаимствовали эти понятия и названия у Иоанна, чем объясняется то обстоятельство, что гностики из всех Евангелий оказывали особенное предпочтение Евангелию от Иоанна.

Но откуда Евангелист Иоанн позаимствовал своё учение о Слове? Известно, что ни Сам Иисус Христос не называл Себя так, ни другие Евангелисты и Апостолы не упоминают этого имени, так что оно есть исключительная принадлежность Писаний Иоанна. Но сам же Иоанн указывает нам и тот источник, из которого он позаимствовал это высокое имя.

В Апокалипсисе, который написан гораздо раньше Евангелия и Посланий, Иоанн рассказывает одно чудное видение (Откр.19:11–16), когда он видел Сидящего на белом коне, Верного и Истинного, праведного Судию, увенчанного многими диадемами, Которого имя: Слово Божие (ὀ Λὀγος του Θεοὐ); на челе и на бедре Его написано: Царь царствующих и Господь господствующих. В этом чудном Всаднике, Судии мира и Царе царей нельзя не узнать Единородного Сына Божия, Того Самого, о Котором говорит Иоанн в Евангелии. Таким образом неведомое имя Сына Божия – Слово – Иоанн заимствовал из непосредственного Откровения Божия.

Стих 1. Ἐν ἀρχἠ – в начале. Слова эти – употреблённые Евангелистом – хотя напоминают слова бытописателя: в начале сотвори Бог Небо и Землю (Быт 1:1), но там они означают начало бытия, следовательно начало времени: здесь же прямо говорится, что Слово уже было в начале, следовательно прежде бытия, или, как выражается сама Божественная Премудрость: прежде век основа мя: в начале прежде неже Землю сотвори,... егда готовяшеся Небо с Ним бых (Притч.8:23, 27). К изображению этой Божественной Премудрости (chocmah = у LXX σοφἰα) у ветхозаветных писателей (Притч.8, Сир.24 и параллельные места) имеет ближайшее отношение Логос Иоанна; впрочем, там Премудрость более олицетворение, нежели действительное Лицо, и не имеет строгой определённости, так что у одних Отцов Церкви (Иустин, Ириней) под этой Премудростью разумеется Третье Лицо Пресвятой Троицы – Дух Святый; у других (большинство последующих) – Второе Лицо – Сын Божий.

Стих 4. ζωἠ – жизнь, не физическая только, или духовная, хотя бы и бесконечно продолжающаяся, как состояние противоположное смерти, зависящее от внешних причин; но жизнь в самом обширном смысле, как источник жизни самобытной, имеющей причину бытия в самой себе (Ин.5:21; Деян.17:28).

Стих 5. φῶς – свет, σκοτἰα – тьма. Светом называет Евангелист Слово Божие, Иисуса Христа, как Просветителя душ Человеческих, как Спасителя мира; называет и всё дело Спасения Человека. В противоположность сему, под тьмою нужно разуметь не только ложь, обман, грех, неверие и всё противоположное свету и истине, но и людей, заражённых грехом и неверием. Таким образом, когда говорится, что тьма не объяла света, то этим показывается непринятие Христа и учения Его людьми греха и лжи, и вместе бессилие зла подавить, омрачить, извратить учение Его, убить Самого Христа (Ин.14:30).

Стих 16. Благодать на благодать, или буквально: благодать за благодать, то есть вместо благодати Закона Моисеева, ведшего к осуждению, или даже вместо первоначальной благодати, потерянной в Раю, Христос дал новую благодать, туне оправдывающую человека; вместо благодати Ветхого Завета благодать Нового Завета. Яснее же: вместо правды от Закона Христос нам дал правду от веры, то есть дал возможность оправдаться не делами Закона, не исполнением заповедей, но верою в заслуги Его (Рим.10:3–6). Израильтяне были усыновлены Богу, как потомки Авраама (Рим.9:4); мы же усыновлены Ему через Самого Сына Божия (Ин.1:12; Гал.4:5–7). Им принадлежала слава преходящая – нам – пребывающая вечно (2Кор.3:10,11). Словом, здесь указывается обилие и превосходство благодати Христовой, какой не мог доставить Ветхий Завет (сравните: Рим.5:2 и сл. Еф.5:2–9). Χἀρις – благодать – всё, что подаётся Богом туне, по воле Его и милости, без заслуг со стороны человека, и что необходимо для его Спасения, вообще все Божественные силы, яже к животу и благочестию (2Пет.1:3), какие подаются христианину в таинствах.

Стих 17. Благодать и истина Иисусом Христом бысть. И Ветхий Завет не был без благодати и без истины, но по толкованию святого Златоустого (на Ин., беседа 14), там только образы вещей, а здесь самая истина; там сыновство по имени, и не без рабства; здесь сыны и, следовательно, свободны на самом деле (Рим.8:15); там начало, низшая степень; здесь полнота и совершенство.

Стих 18. Бога никтоже виде нигдеже, то есть не знал (ἒγνω): потому что все видения Бога, о которых говорится в Ветхом и Новом Заветах, по замечанию Златоустого, были делом снисхождения Божия, а не видением самого существа Божественного, которое знают только Сын (Мф.11:27) и Дух Святый (1Кор.2:10,11). Словами: в лоне Отчем – показывается единство существа Сына и Отца и нераздельное бытие Сына от Отца – то же, что в начале у Бога, или, – как говорит Златоустый, – это сказано для того, чтобы мы поняли, что Сын есть истинный Сын, Единородный и со-вечный Отцу. Исповеда – открыл, объявил; выражает учение яснейшее и очевиднейшее (на Ин.беседа 15).

Начиная своё Благовествование о бытии Христовом еже по плоти, святой Евангелист Матфей беседует прежде всего о происхождении Его от Авраама и Давида: «ко Иудеом бо писаше, – говорит блаженный Феофилакт, архиепископ Болгарский (в Предисловии к Мф), – имже довольно бе навыкнути, яко от Авраама и Давида родися Христос; почивает бо веровавший от Иудей, егда слышит, яко от Давида есть Христос» . Начинает же святый Благовестник так: «Книга Родства Иисуса Христа, сына Давидова, сына Авраамова» , и ведёт сие родословие от Авраама и Давида до Иосифа, мужа Марии, из Нея же родися Иисус, глаголемый Христос – с тою целью, чтобы, с одной стороны, показать в Нём Иудеям истинного Мессию – Христа – с другой, чтобы уверить Иудеев в исполнении данных Богом праотцам их, Аврааму и Давиду, обетований (Быт.12:3, 22:18; 2Цар.7:12–16).

Евангелист начинает с Авраама, как отца верующих, потому что Авраам родил верою Исаака, не по плоти, но по духу, или по обетованию (Гал.4:23,29) и в Исааке наречено Аврааму обетованное семя (Рим.9:7), и Исаак роди Иакова по предызбранию Призывающего (Рим.9:11,12). Сам Иаков, родивший 12-ть сынов, на Иуде остановил свой пророческий взор и в нём нарёк себе обетованное семя (Быт.49:10). От сего-то Иуды и произошёл Давид – ближайших родоначальник Иисуса Христа – так как от Давида произошёл мнимый по плоти и законный по праву мужа Марии и по усыновлению себе Её Сына, отец Иисуса Христа – Иосиф.

Относительно того, что Матфей самое Евангелие своё назвал Родословием, следует заметить, что это название для Иудея измлада было знакомо и священно: оно должно было напоминать благочестивому читателю о той Книге Бытия (Βἰβλος γενἐσεως – Быт.2:4), которая лежит в начале и основе Закона и всего Священного Писания, и потому наиболее прилично первой Книге Нового Завета.

Как в Бытии говорилось о создании первого человека, так и в Евангелии говорится о рождении человека – Иисуса и возрождении всего человечества. Таким образом, Матфей, предлагая своим читателям Евангелие на Иудейском языке и называя свою Книгу Родословием, прямо указывал Иудеям на книгу Бытия и как бы хотел своею Книгою заменить для них книгу Бытия.

Обещая показать, что Иисус Христос есть сын Давида и Авраама, Матфей между тем приводит родословие Иосифа, хотя Иисус Христос и не был сыном его по плоти. Но назвав Иосифа мужем Марии, Евангелист тем самым заставляет признать, что и Она подобно мужу Своему, была из рода и отечества Давидова (Лк.1:27, 2:4; 2Тим.2:8), так как Закон позволял Иудею брать жену только в своём племени (Чис.36:6–9). Святой Златоустый, вслед за древними отцами Церкви, видит и другую причину, почему Евангелист приводит родословие Иосифа, а не Марии, именно ту, что «он не хотел, чтобы при самом рождении известно было Иудеям, что Христос родился от Девы и чтобы Дева пострадала от них. Дева сохранена и избавлена от худого подозрения; иначе, если бы ещё сначала сие сделалось известным Иудеям, они, перетолковав слова в худую сторону, побили бы Её камнями и осудили как блудницу» (беседа на Мф.3).

В Родословной Иисуса Христа по Матфею, особенно по сличении её с Родословною у Евангелиста Луки (Лк.3:23–38), должно приметить следующее:

1) Матфей именует предков Иисуса Христа в нисходящей линии от Авраама, желая показать в Иисусе Христе прямого Потомка избранного рода. Лука даёт предков Иисуса в восходящей линии, возводя Его Род к Адаму и даже к Богу, показывая тем, что Иисус Христос, будучи Сыном Человеческим, есть в то же время и Сын Божий: так как в обетовании, данном Аврааму, повторилось только обетование, данное Адаму – и Иисус Христос есть Спаситель не только Иудеев, но и всех народов. Матфей пишет для Иудеев, которым важнее всего было знать, что Иисус Христос есть истинный потомок Авраама и Давида, от семени которых они ожидали Мессию и род которых им был хорошо известен. Лука пишет для язычников, а язычники старались возводить своих царей и знаменитых людей к первому родоначальнику или к богам. Лука научает, что Иисус Христос есть как бы единственный Человек, Род Которого несомненно можно возвести к первому человеку и к Самому Богу.

2) Матфей разделяет Его Родословие на три великие периода и в каждом полагает по 14 (2x7) родов – или по таинственному значению числа 7, или для облегчения памяти в вычислении родов – и потому, чтобы не нарушать общего числа 14, он в исчислении родов опускает имена царей Охозии, Иоаса и Амассии, бывших между Иорамом и Озиею, и – может быть – многих лиц из других периодов. Это разделение Родословной на три части соответствует трём периодам жизни Иудейского народа, под управлением:

а) Патриархов и князей рода,

б) Царей и

в) Первосвященников.

В отношении к раскрытию воли Божией о спасении Рода Человеческого первый период можно назвать периодом обетований, второй – пророчеств, третий – ожиданий.

Примечание. Опущение имён некоторых предков было в обычае у священных писателей (Сравните: 1Езд.7:1–5; 1Пар.6:4–13), и у Евангелиста Матфея могло основываться также на какой-нибудь древней родословной таблице, или – как думают некоторые – на том, что не упомянутые цари были в родстве с нечестивым и отверженным домом Ахава, царя израильского, хотя из них Иоас и Амассия творили и угодное перед очами Господа (4Цар.8:26,27, 12:2, 14:3). Вернее же всего предположить, что Матфей хотел соблюсти везде определённое число 14 (2x7), и излишние против этого числа имена опустил.

Такой же пропуск, на основании некоторых исчислений, можно предполагать в другие периоды составленной Матфеем Родословной. При этом следует заметить, как об этом можно заключить из того, что Лука на два последние периода – то есть между Давидом и Христом – полагает 40 или 42 рода, вместо 28 исчисленных у Матфея.

Во всех почти рукописях греческих в исчислении царей пропущено имя Иоакима, отца Иехониина; но, по свидетельству Иеронима, этот пропуск произошёл не от Евангелиста, а от переписчиков, которые смешали имя Иехонии, по-иудейски Иоахин, с именем его отца Иоаким; но так как от этого пропуска нарушается принятое Евангелистом для каждого периода число 14, то в большей части изданий греческого текста и в переводах (например, Русском) имя Иоакима вносится в текст Евангелия; иначе пришлось бы имя Иехонии считать два раза, и в период царей и в период после плена (Сравните: подстрочное примечание в Слав.Библии Елисаветинского издания).

3) В противоположность опущению имён можно обратить внимание на сохранение Евангелистом в Родословной Иисуса Христа имён нечестивых царей, чем показывается неизменность обетований Божиих, данных Давиду (3Цар.11:36, 15:4), и вместе с тем то, что Господь и в самых нечестивых людях усматривает нечто правое перед Ним (2Пар.33:19).

4) В родословие Иисуса Христа Матфей вводит и женщин: Фамарь, Раавь, Руфь и (Вирсавию) жену Уриину, из коих, по замечанию Златоустого, три язычницы и три блудницы. Этим означалось глубокое снисхождение к падшему Роду Человеческому Сына Божия, пришедшего уничтожить наш позор, и обличалась надменность Иудеев, гордившихся своим высоким происхождением от Авраама. Введение в Родословную Мессии праматерей-язычниц – предызображало, далее, обращение язычников ко Христу.

В Книгах Ветхого Завета нигде не упоминается Раавь, как жена Салмона и матерь Вооза, но по мнению Златоуста и других толкователей, это та самая Раавь, которая скрыла и спасла соглядатаев, потому что Наассон – отец Салмона – был современник Моисея и Иисуса Навина (Чис.2:3; Руф.4:20).

5) Наибольшую трудность в сличении родословных Иисуса Христа по Матфею и Луке представляет разность в именах предков и потомков одного и того же лица. Так, по Матфею, Отцом Салафииля был Иехония, по Луке – Нирий; Иосиф, муж Марии, по Матфею, был сын Иакова, по Луке – сын Илия; род Иосифа у Матфея ведётся от Давида через Соломона, у Луки – чрез Нафана, известного только по имени, сына Давидова (2Цар.5:14). В объяснение этой разности существует два главных мнения:

а) что Матфей, по обычаю Иудеев, счисляет предков Иосифа, как признанного Законом отца Иисусова; Лука же, показывая действительное происхождение Христа от Давида, счисляет предков Божией Матери, также происходившей от Давида;

б) что Евангелисты, кроме прямых предков Иисуса Христа, перечисляют предков, признаваемых таковыми по закону ужичества.

В пользу последнего мнения существуют следующие соображения. Известно, что Иехония, согласно пророчеству Иеремии (Иер.22:30 по Иудейскому и Русскому тексту) не имел детей, и сыном его считался, по закону ужичества, сын какого-нибудь из его ближайших родственников (у Луки – Нирия), женившегося на его бездетной вдове. То же замечается и относительно Зоровавеля, который считается сыном Салафииля (1Ездр.3:2, 5:2), тогда как, по другому свидетельству (1Пар.3:17,19 по Иудейскому и Русскому тексту), он был сын Федаии, брата Салафиилева.

К закону ужичества прибегают и для объяснения разности имён отца Иосифа – мужа Марии. Юлий Африканский – писатель 3-го века – по Преданию, сообщённому ему родственниками Иисуса Христа по плоти, рассказывает (у Евсевия, «Церк. Ист.» 1:7), что Есфа, жена Матфана, происходившего от Зоровавеля через Авиуда (Мф.1:13,15), по смерти его вышла замуж за Мелхия, который происходил от Рисая, сына Зоровавелева (Лк.3:24,27), и имела от него сына Илия. Этот Илий умер бездетным, и потому на его жене, после его смерти, женился Иаков, другой сын Есфы – от Матфана – и родил сына, Иосифа. Таким образом Иосиф по природе, в действительности, был сын Иакова, но по Закону был сын Илия.

Другие толкователи, как уже замечено, предполагают, что Лука ведёт Родословную Иисуса Христа через Божию Матерь, тогда как Матфей ведёт через Иосифа – мнимого отца Иисуса. Хотя против такого мнения представляют то возражение, что у Иудеев не было обычая писать Родословия жены, то естественно было Луке назвать Её родителей по плоти, а таким родителем мог быть Илий.

Из апокрифов и всеобщего Предания известно, что родители Марии назывались Иоаким и Анна; а имя Иоаким можно считать за одно и то же с именем Елиаким (4Цар.23:34), а сие последнее в сокращении за одно с именем Елий = Илий. Замечательно, что и Талмуд считает Марию дочерью Илия. В пользу же этого мнения толкуют и самый текст Луки: ὀ Ἱησοὐς... ὢν ὠς ἐνομἰζετο υἰὀς Ἱωσἰφ, του ‘Ηλἰ, переводя так: Иисус, считавшийся сыном Иосифа, был собственно сын Илия (то есть внук его по Марии) – или же допускают, что Иосиф назван сыном Илия, как зять и единственный наследник его имени, через женитьбу на Марии – единственной дочери Илия или Иоакима.

Примечание. Для лучшего представления Родословия по закону ужичества приводим следующую таблицу:

6) Имя Каинана, послепотопного патриарха, внука Симова, помещённое в списке предков Богочеловека у Луки и взятое из греческого перевода LXX-ти, не находится в Иудейском тексте книги Бытия Быт.11:12 и 1Пар.1:24, и в Вульгате; но по мнению лучших толкователей, должно быть внесено в Иудейский текст, откуда оно выпущено или по ошибке переписчиков, соблазнившихся сходством имени этого праотца с Каинаном допотопным (Быт.5:10), или по намеренно какого-либо толкователя, считавшего до Авраама 10 родов от потопа, как от Адама до потопа.

7) Ведение Родословия через Нафана (1Пар.3:5), сына Давидова – хотя обетование относит будущее царство к потомству Соломона (2Цар.7:12–16) – нисколько не противоречит этому обетованию, потому что в лице Иисуса Христа, как мнимого сына Иосифова и действительного сына Марии, соединились оба племени Давидова через Нафана и Соломона; притом же обетование, данное Давиду, собственно и относилось к нему и видимо делится на две части: одна, как пророчество о наследовании престола Давидова, к Соломону, другая – о рождении Мессии – к Давиду и его семени вообще.

Примечание, Для составления родословных таблиц Спасителя Евангелисты пользовались, без сомнения, какими-нибудь письменными документами или семейными записями. Существование семейных записей у многих фамилий подтверждается многими местами Священного Писания (Лк.1:61, 2:36; Деян.4:36; Флп.3:5). Особенно такое Родословие с величайшей тщательностью и полнотою могло вестись в колене Иудином – у потомков Давида, в племени которого ожидался Мессия.

8) Родословие Спасителя ясно показывает нам, что в родство с Ним причитаются не те, которые по плоти и крови от семени Авраама и от обетованного рода, но соединённые с Ним узами веры и духа. Прямые предки Иисуса – Охозия, Иоас и Амассия – и не помянуты в Родословной Сына Божия, а веровавшие язычницы сопричислены к лику праматерей Богочеловека, а праведный Иосиф удостоился именоваться земным Отцом Сына Божия.

Как появление Солнца, освещающего всё, предшествует явление денницы, возвещающей только начало дня: так и воплощению Бога Слова, явившего миру Бога-Отца и принёсшего на Землю свет и жизнь, предшествовало плотское рождение гласа вопиющего в пустыне и избранного свидетельствовать о Свете. Повествованием о рождении сего свидетеля, Предтечи Христова, и начинает своё первое слово Евангелист Лука.

Определяя время рассказываемых событий, Евангелист прямо переносит нас в тот период избранного народа Божия, когда уже оскудевал князь от Иуды (Быт.49:10) и престолом Давида владел царь не от чресл его, когда видение уже запечаталось в Израиле и перестал раздаваться голос пророков (Дан.9:24). Во дни Ирода, царя Иудейского, родом идумеянина, одному благочестивому священнику, по имени Захарии, во время служения его в храме, когда он с кадильницею фимиама предстоял перед Богом во святилище, внезапно явился Ангел Господень и возвестил ему, что, несмотря на глубокую старость его и жены его Елисаветы, вскоре последует исполнение их давних ожиданий и молитв, именно, от них родится сын Иоанн, который ещё от чрева матери исполнится Духа Святого и, будучи назореем, предыдет грядущему Мессии в духе и силе Илии.

Устрашённый видением и смущённый неожиданною вестью о рождении сына, Захария усомнился в возможности такого события, по причине старости, – за что и наказан был немотой до времени исполнения предсказания. Небесный вестник скрылся, а замедливший у алтаря Захария, немой, вышел к народу и должен был знаками объясняться с ним, давая всем разуметь, что он видел видение.

По окончании дней чреды служения своего, он возвратился в свой дом, и затем вскоре жена его зачала во чреве и скрывала свою беременность пять месяцев, то есть до того времени, когда наружные признаки могли удостоверить всех в чудесной беременности Елисаветы и показать людям, что отныне Господь снял с неё поношение бесчадства.

Таким образом в своём рассказе о зачатии Предтечи Евангелист указывает нам:

а) Его родителей, их праведность и бесчадие; б) Чудесное явление Ангела Захарии и возвещение им рождения сына Иоанна; в) Предвозвещение его высокого служения Мессии и отличительных свойств сына Захариина; г) Неверие Захарии и наказание его за это неверие немотою; и, наконец, д) Начало исполнения предсказанного Ангелом.

а) Говоря о родителях Предтечи, Евангелист показывает не только принадлежность их к священническому роду, но определяет самую чреду, то есть фамилию, к которой принадлежал отец Предтечи, называет обоих родителей по именам, чем утверждает несомненность своего рассказа и известность этих лиц в Иудее; а изображая их нравственные качества, называет их праведными, не перед глазами только людей и не по Человеческому суду, часто ошибочному, но перед Богом: потому что их праведность состояла в строгом исполнении заповедей Божиих и в непорочной жизни. Далее Евангелист изображает их обоих исполненными Духа Святого и пророчествующими (Лк.1:41,67), чем ещё более подтверждает их высокий нравственный характер. Но у этих праведников не было детей, и уже потеряна была естественная надежда иметь их, так как оба они были в преклонных летах. Впрочем это бесплодие было в руках Промысла Божия средством для возвышения и укрепления веры этих праведников и приготовления их путём терпеливого ожидания и перенесения оскорблений, к рождению величайшего из пророков, долженствовавшего предшествовать явлению Мессии.

б) Рождение такого лица, подобно как рождение Исаака, Сампсона Соломона, было чудесно предвозвещено Богом через одного из ближайших к престолу Божию Ангелов, явившегося Захарии, сообразно с высотою служения будущего Предтечи, в самом святилище, во время торжественного Богослужения.

в) Имеющий родиться сын Захарии, нося многознаменательное имя Иоанн ( = Господь сотворил милость, или благость), будет велик перед Господом, то есть на самом деле, а не по мнению и не в глазах только людей; велик по высоте своих нравственных качеств, как назорей и исполненный Святого Духа ещё от чрева (или, как говорит Ориген, даже во чреве) матери; велик по важности своего назначения быть предшественником Самого Господа (Мессии), и служить Ему в духе и силе (с ревностью) Илии; велик, наконец, по величию своих действий в приготовлении народа к принятию Мессии, которое будет состоять в обращении многих сынов Израиля (очевидно, забывших и оставивших истинный путь веры и благочестия) к Господу Богу своему и в возвращении им сердец (духа) их отцов.

г) Но чем ближе была радость исполнения давних и сильных ожиданий Захарии, тем недоверчивее становился старец ко всему тому, что указывало ему на осуществление сих ожиданий. Самая чудесность явления, служившая достаточным доказательством возможности предсказываемого события, не убедила Захарию – и он не поверил Ангелу, за что и был наказан немотою до времени исполнения предвозвещаемого. Так наказание с одной стороны показывало, что даже и великие праведники, избираемые в орудие великих дел Божиих, чтобы быть достойными своего назначения, предварительно должны быть очищены действием суда Божия от всех недостатков; с другой стороны немота Захарии служила как бы знамением окончательного умолчания ветхозаветных пророков и приготовления к услышанию гласа вопиющего в пустыне.

д) Впрочем, несмотря на неверие Захарии, Господь не отменяет Своего обещания. Елисавета, по возвращении мужа с чреды служения, зачинает во чреве. Но, вразумлённая и долгим опытом терпеливого ожидания и примером наказанного мужа, и смиряемая величием ожидаемого события, она таится и скрывает от людей свою беременность в продолжение пяти месяцев.

Стих 5. Во дни Ирода, царя Иудейска. Это Ирод, сын Антипатра Идумеянина, прозванный великим не по делам, а по злодеяниям, основатель династии Иродов, царствовал 37 лет в Иудее, будучи утверждён в этом достоинстве Римлянами. В последний год его царствования родился Иисус Христос. – Так как в Книгах Нового Завета встречаются многие лица с именем Ирода, то здесь прилагается их генеалогия (смотрите на следующей странице).

От дневные чреды Авиани. Давид разделил священников на 24 чреды, так что каждая из них от субботы до субботы совершала ежедневное служение (ἐφημερἢια) в храме и затем сменялась другою (Флав., Древн. 7:14,7). Каждая чреда таким образом два раза в году находилась в служении по 8 дней, потому что в субботу и сменяющаяся чреда и вступающая участвовали в Богослужении. – Чреда Авиина была восьмая (1Пар.24:10).

Стих 7. И не бе има чада. Бесчадие у Иудеев считалось предосудительным, потому что по их мнению, свидетельствовало о недостоинстве таких людей участвовать в обещанном Аврааму благословении размножения.

Стих 9. Ключися ему (по-русски: по жребию досталось) покадити, вшедшу в церковь Господню. Некоторые древние (Августин, Златоустый, Амвросий, Феофилакт) полагали, что Захария был первосвященник; но он называется у Луки (ἰερευς). В списке первосвященников у Флавия нет такого имени к этому времени. Захария входит только во святилище (εἢς τ. ναο?ν = то? ιερὀν) покадить, что принадлежало священникам. При том же Захария происходил из 8-й линии, а первосвященник из первой.

Ἒλαχε = выпал жребий. Это, как свидетельствует Иосиф Флавий, делалось так: перед каждым священнослужением священники бросали жребий, кому кадить, кому приносить всесожжение и так далее. На первосвященника жребий бросать было нельзя.

Стих 10. Во время каждения, в Славянском тексте в год (во время) фимиама. По Закону Моисееву, каждение совершалось два раза каждый день, утром и вечером (Исх.30:7–8).

Стих 11. Одесную алтаря кадильного. Алтарь кадильный находился в святилище, перед завесой, отделявшей святое от святого святых, – посредине. Для уяснения тех мест Нового Завета, в которых упоминаются некоторые части ветхозаветного храма, не лишним будет обратить внимание на устройство его. – Известно, что Иерусалимский храм – как первый, построенный Соломоном до плена Вавилонского, так и второй, после плена – был устроен по образу скинии Моисеевой, с присоединением только притворов и галерей вокруг храма. Из Книги Исхода, видно, что скиния Моисеева состояла из палатки, разделённой завесою пополам на две части, из которых в задней, называвшейся Святое святых, был поставлен ковчег Завета, а в передней, святилище, перед самою завесою – алтарь, или жертвенник кадильный (Исх.30:1–6). С правой стороны этого алтаря, то есть Северной, явился Захарии Архангел Гавриил (Лк.1:11). Против алтаря кадильного, по Южной стороне святилища, стоял светильник (семисвечник), а на Северной – стол для хлебов предложения (Исх.26:35). Вход в скинию был с Восточной стороны, а задняя, святейшая часть, была обращена к Западу, следовательно, совершенно противоположно тому, как обращены у нас храмы.

Вокруг скинии была устроена ограда, или двор, из занавесов, растянутых на столбах. И во двор вход был устроен также с Востока, против входа в скинию (Исх.27:13). Во дворе, перед входом в скинию стоял жертвенник для приношения всякого рода жертв из животных и хлебных приношений, кроме ладана (Исх.27:1) а между этим жертвенником и входом во дворе стоял умывальник – для омовения рук и ног священников, входящих в скинию (Исх.30:18–21).

Вместо двора храм Соломонов имел впереди святилища, по всей широте храма пристройку, названную по имени строителя притвором Соломоновым (Сравните: Ин.10:23). Это было единственное место, где мог собираться весь народ для молитвы и жертвоприношений, потому что в следующую часть храма, святилища, могли входить одни священники, а в Святое святых – один первосвященник, однажды в год, в день очищения. Упоминаемые в Новом Завете посещения Спасителем храма Иерусалимского относятся к посещениям именно этого притвора Соломонова. Из этого же притвора Им были изгнаны торгующие, которым алчность первосвященников дозволяла приводить сюда и продавать жертвенных животных; потому что в глубине притвора перед завесой, отделявшей притвор от святилища, был поставлен жертвенник или алтарь для всесожжений. Нераздельность этого притвора от прочих частей храма делала его таким же священным местом, как и святилище и Святое-святых – домом молитвы – и обращение его в дом торговли, в загон скота, естественно должно было считаться осквернением всего храма и, вызвать справедливое негодование Господа против допустивших это осквернение.

Кроме притвора Соломонова вокруг храма была воздвигнута Соломоном трёхэтажная пристройка в 15 локтей высоты, в которую входили посредством винтообразных лестниц (3Цар.6:5–8). В этой пристройке были устроены комнаты для хранения священных сосудов и одежд и для жилища очередных священников и левитов. Здесь же были устроены и синагоги, или комнаты для объяснения чтений Священного Писания и религиозных бесед. Вероятно, в одной из таких комнат нашли родители отрока Иисуса, когда Он на 12-м году жизни остался в Иерусалиме (Лк.2:46). Наконец, вокруг храма, вероятно, над указанными комнатами, была устроена открытая, деревянная галерея, крыло церковное, на которое возвёл Иисуса диавол во время искушения в пустыне (Мф.4:5; Лк.4:9) и предлагал Ему броситься вниз.

Так как храм с окружающими его пристройками занимал всю гору, на которой был построен, то крыло церковное от дна оврага, над которым возвышалась гора храма, находилось на высоте 120 и более локтей, то есть более 36 саженей. Такой же высоты была и передняя стена притвора, возвышавшаяся со дна оврага до кровли храма. (Сравните: 3Цар.6:2,3; 2Пар.3:4). С этого-то крыла церковного или только с горы храма, по повелению первосвященника Анны ( = Анана, судившего и Иисуса), был впоследствии сброшен святой Апостол Иаков праведный, брат Господень, за то, что исповедал Иисуса обетованным Мессией, как свидетельствует древнее предание и историк Иудейский Иосиф Флавий (Древности Иудейские, 20:9,1).

Стих 15. Вина и сикера не имать пити; иначе – он должен быть Назореем (Чис.6:3), как Сампсон, Самуил, Рехавиты (Иер.35:6–19). Сикер – водка из фиников и других фруктов, или вообще всякий опьяняющий напиток – не из винограда.

Стих 17. Духом и силою Илииною. Илия отличался пламенною ревностью против нечестия и строгим образом жизни. Евангелисты сравнивают Иоанна с Илией (Мф.3:1–4; Мк.1:2). Сам Иисус Христос называет его Илией (Мф.11:14, 17:11–13). Изображение Илии у Сираха (Сир.48:1–13). Оттуда (Стих 10) взято и выражение: – обратите сердца Отцем на чада = сделать своими убеждениями так, что чада будут обращаться к Богу с таким же сердцем, как и отцы (Авраам, Исаак, Иаков); что подтверждается и синонимическим выражением: – и противные (обратит) в ( = к) мудрости праведных.

Стих 19. Аз есмь Гавриил. (Гавриил = крепост Божия). Объявление Ангелом своего имени должно было служить для Захария подтверждением того, что Бог силён совершить возвещаемое ему рождение сына в старости. – Сами имена Ангелов даются им, конечно, по должности или по значению действия их. Имена Ангелов сделались известны у Иудеев только со времени плена. Гавриил и Михаил у пророка Даниила (Дан.8:16, 9:21, 10:13,21, 12:1). В книге Товита и 3-й Ездры встречаются другие имена, и число главных Ангелов определяется до семи (Тов.12:15; 3Ездр.4:1,36, 5:20). В Новом Завете встречаются только имена Гавриила (Лк.1:19,26) и Михаила (Откр.12:7).

Стих 20. Будеши молча. Немота от глухоты. Можно думать, что и Захария стал не только нем, но и глух: потому что с ним объясняются знаками (Стих Лк.1:62-й). Впрочем, глухота служит причиной немоты только при первоначальном образовании языка в детстве: те же, которые уже говорили, хотя и делаются глухими, не теряют способности говорить; Захария же потерял: значит его немота особенная, чудесная. – Сомнение Захарии наказано немотой, а сомнение Авраама, Пресвятой Девы не наказывается, потому что оно отлично по внутреннему характеру, хотя внешне одинаково. Авраам сомневается, потому что ещё не знает примеров рождения детей в старости, и только как бы ищет средств увериться. Пресвятая Дева тоже боится только за Своё девство. Захария же просто перестал верить в возможность рождения у него детей в старости, хотя ничего так не желал, как иметь чад.

Стих 23. Исполнишася дние службы его. Несмотря на немоту, Захария служит до конца чреды. Служение ветхозаветных священников не требовало слов и молитв, а ограничивалось более действиями: закланием жертв, каждением и тому подобное, а потому Захария, и будучи немым, мог продолжать своё служение.

Примечание. По времени служения чреды Авииной определяют время зачатия Иоанна Предтечи, а затем время Благовещения Пресвятой Деве и рождества Иисуса Христа. Так как, по свидетельству Талмуда, разрушение храма Иерусалимского произошло во время первой священнической чреды Иоарива, в 9-й день 5-го месяца 823 года от основания Рима: то, считая оттуда обратно до 747 года, то есть до года, предшествовавшего рождеству Спасителя, приходим к выводу, что чреда Авиина падала на 16–23 Сентября нашего счисления, когда, между прочим, по Иудейскому календарю приходился день очищения. Такое вычисление, заметим, соответствует и свидетельству предания, которое считает днём зачатия Предтечи – 24-е Сентября.

Из храма Иерусалимского, от торжественного Богослужения в храме, Евангелист переносит нас в небольшой город Галилейский, Назарет, в убогую хижину плотника Иосифа, где в крайней бедности и в совершенной неизвестности пребывала Дева Мария, обручённая жена Иосифа, Которая происходила, как и он сам, из униженного и почти забытого царского рода Давидова, и Которой Промыслом суждено было сделаться величайшею из жён по чести превосходящую Херувим и Серафим. К Сей-то Деве, в шестой месяц после зачатия Елисаветою сына, послан был Богом тот же Архангел Гавриил с более радостною для всего Рода Человеческого вестью о зачатии Девою бессеменно, и рождении Сына, по имени Иисус, что значит Спаситель (мира). Вошед к Марии, Архангел приветствовал Её словами: «Радуйся, благодатная, Господь с Тобою. Благословенна Ты между женами».

Слово «Радуйся» было обычным приветствием в древнем мире – этим приветствует Богоматерь и Небесный Архистратиг Гавриил, приглашая Её радоваться действительной радостью предстоящего великого и счастливого для Человечества события Боговоплощения. Этим словом приветствовали друг друга и древние христиане, приглашая друг друга участвовать в радости вечного Спасения. А, как учит нас Церковь, и Господь сотворил мир в силу Своей любви с тою целью, дабы всё живое наслаждалось с Ним великою радостью бытия, но эта радость была нарушена и омрачена нераскаянным грехопадением Адама и его супруги, в результате которого прародители лишились Райского Богообщения и жизни в Эдеме. Теперь же это Богообщение было восстановлено с Рождением Христа Спасителя – о чём и возвещает Божий Вестник.

Явление Небожителя и необычная почтительность смутили скромную Деву и заставили Её задуматься над значением услышанных слов. Ангел поспешил успокоить Её указанием на то, что она обрела благодать у Бога и что зачнёт и родит Сына, который будет велик и наречется Сыном Вышнего и, получив царство Давида, Своего праотца, будет царствовать над домом Иакова вечно.

Эта таинственная весть о рождении от Неё сына вызвала с Её стороны вопрос о том, как возможно такое рождение от Неё, не имеющей мужа и давшей обет пребыть всегда девою. Успокоительный же ответ Ангела о рождении Сына под наитием Святого Духа и указание на чудесное зачатие Елисаветою сына в старости, как на доказательство того, что для Бога всё возможно, и что идеже хощет Он – побеждается естества чин, – склонили Марию к готовности послужить исполнению великого дела Божия. Она смиренно сказала: се, раба Господня; буди Мне по глаголу твоему. И отошёл от Неё Ангел.

В рассказе о Благовещении Пресвятой Деве Евангелист, в подтверждение несомненности своего рассказа:

1. С точностью определяет время и место события, лицо благовестника и лицо, которому принесено благовестие;

2. Затем передаёт само благовестие, в котором можно различать:

а) Приветствие благовестника Деве, служащее предуготовлением Её к принятию великой тайны; б) Открытие самой тайны воплощения Сына Божия от Девы; в) Изображение величия Воплощаемого; г) Разрешение недоумения Пресвятой Девы относительно неприкосновенности Её девства и указание самого способа воплощения; д) Подтверждение возможности события указанием на зачатие сына Елисаветою, и, наконец, е) Покорное согласие Девы послужит тайне воплощения.

1. а) Время благовестия Пресвятой Деве определяется у Евангелиста только относительно предшествующего события, именно 6-й месяц, впрочем – по мнению отцов Церкви и всеобщего церковного предания, не в начале, а в исходе его, иначе сказать, по истечении шести месяцев со времени зачатия Елисаветою Иоанна. Через это оба события поставляются в последовательной и зависимой связи и устраняется мысль о каком-нибудь случайном совпадении двух разнородных обстоятельств, то есть рождения Иоанна Крестителя и Иисуса Христа.

На основании этого указания, днём Благовещения, согласно древнему преданию Церкви, считается 25 число Марта, то есть день, который, по гадательному исчислению Церковных писателей, был начальным днём творения мира, а потом и смерти Иисуса Христа: так что, поэтому, день творения мира был и днём воссоздания его в Воплощении и Кресте (смотрите у Corn. a Lap. in Luc. 1:26).

б) Место Благовещения – Назарет, по некоторым рукописям и толкованиям, Назара, город в Галилее, не упоминаемый в Ветхом Завете ⁵, находился в пределах бывшего колена Завулонова; ныне имеет, по одним, около 5,000, по другим, только 1,400 жителей, называется Насра; находится в 80–90 вёрстах на севере от Иерусалима. В этом-то городке, в доме плотника Иосифа, жила Дева Мария, обручённая жена его, к Которой был послан Ангел благовестить великую тайну Воплощения Сына Божьего.

в) Благовестник назван Гавриилом. Из обстоятельств как предшествующего рассказа, так и Благовещения, видно, что это тот же Ангел, который возвестил и рождение Предтечи. Этим опять показывается, как важность наступающих событий, так и их внутренняя связь, и утверждается возможность их исполнения. Посольство Ангела с вестью о великом деле Воплощения Сына Божия показывало, что и высший духовный мир призывается к участию в деле, которое должно было отразиться и на Ангельском мире. Ангелы служат делу вочеловечения Сына Божьего, Который должен будет по Человеческому естеству сделаться главою их (Еф.1:21–22).

г) Но с особенною определённостью Евангелист говорит о лице Девы, удостоившейся Благовещения. Он называет Её девой, обручённой мужу, по имени Иосифу, из дома Давидова, и говорит, что имя Деве было Мария. Так же говорит о Марии и Евангелист Матфей, называя только Её женою Иосифа, потомка Давидова. Это различие в названии Марии то невестою, то женою по мнению некоторых отцов Церкви, произошло от того, что Евангелисты берут два различных момента в состоянии Марии: Лука – до брака, тотчас по обручении, когда невеста приводилась в дом жениха, но когда ещё не совершался брак; Матфей – после брака, когда Иосиф уже заметил беременность Марии. Немного спустя и сам Лука называет Пресвятую Деву женою, хотя и обручённою (μεμνηστενμενη, Лк.2:5).

В подтверждение последнего мнения можно обратиться к преданию Церкви, которое представляет, что Пресвятая Дева с детства посвящена была родителями Богу и, придя в зрелый возраст, дала обет всегдашнего девства, о чём объявила первосвященнику и священникам, когда они, по достижении Ею 14-ти лет (возраст, когда девицы на Востоке, по обычаю, могли вступать в брак), предложили Ей избрать мужа по примеру других дев. Узнав об обете Марии и желая примирить его с обычаем выдавать девиц замуж, они избрали Ей мужем 90-летнего старца Иосифа, который, называясь мужем Марии, должен был хранить девство Её. Не имея в живых никого из ближайших родственников, Пресвятая Дева тотчас по обручении поселилась и жила в доме Своего жениха – будущего мужа, и вскоре после поселения (по преданию на четвёртом месяце жизни в доме Иосифа) удостоилась Благовещения.

Далее, хотя Евангелисты и не говорят прямо о происхождении Девы от Давида или из колена Иудина, а только Иосифа, мужа Её, называют потомком Давида ('εξ οἲκου Δαβἰδ); но этим подтверждается и происхождение Пресвятой Девы из того же племени, потому что, иначе, Иисус Христос не был бы в собственном смысле сыном Давида (Лк.1:32, сравните: 2Тим.2:8; Евр.7:14). Притом же и Иудеев самый Закон обязывал девиц вступать в брак только с лицами своего племени и колена (Чис.36:8,9).

2. а) Само благовестие Деве начинается приветствием, которое даёт уже предчувствовать всю важность и необычайность возвещаемого. Приветствуя Деву словом «радуйся» – столь обычным у Греков, а в последнее время и у Иудеев – Ангел указывал, что содержание благовеста исполнено радости. Но ещё более это обнаружилось в величаниях Девы: благодатная (полная благодати) – заслужившая любовь, что объясняется и дальше словами: обрела благодать у Бога, Господь с Тобою (Суд.6:12; Руф.2:4); (как потом говорит и Елисавета – в стихе 42-м) – благословенная между женами = счастливейшая, блаженная из всех женщин, обретшая милость у Бога. В устах посланника Божия и вестника Божественной тайны это приветствие означало «всемирные радости начатки» и «спасения нашего главизну» – (тропари на предпразднование и праздник Благовещения), потому что то, что прежде выражалось как желание, теперь в Деве является действительным: Господь с Нею, даже в Ней, а через Неё и со всеми нами.

б) Предвозвещённое от веков, но недоведомое, таинство Воплощения Сына Божьего ныне открывается простой и смиренной Деве в немногих словах: «вот, зачнёшь во чреве и родишь Сына!». И так естества чин только побеждается, но не уничтожается: Сын Божий зачинается во чреве жены и рождается по подобию других людей, а не проходит через Деву, как через канал, и не другим каким-либо образом заимствует Себе плоть. Остаётся тайною и чудом только способ зачатия без мужа и рождения без нарушения ключей девства.

в) Необыкновенный, сверхъестественный способ зачатия и рождения Сына Девою вполне приличествовал величию Раждаемого. Самое имя Его Иисус (по-Иудейски Ieschua, или полнее Iehoschua – Господь Спаситель: Той бо спасет люди Своя от грех их – как объясняет Ангел Иосифу (Мф.1:21), показывало и Его Божественное достоинство и высокое назначение на Земле.

Но ещё яснее определено Его величие словами: Он будет велик (славен, будет превосходить царей и других людей, потому что велик перед Богом – то есть на самом деле); велик, разумеется, по Человеческому естеству, так как Божественному величию Его несть конца (Пс.144:3). И, как Спаситель людей, то есть как Мессия (Мф.26:63; Мк.14:61; Лк.22:67,70), наречется = будет – (Мф.21:13) Сыном Вышнего, опять по человечеству, подобно тому, как сынами Всевышнего назывались цари (Ин.10:34; Пс.81:6, 88:27); по Божеству же Он превечно был и есть Единородный Сын Божий, сый в лоне Отчи (Ин.1:18). И даст Ему (возвратит) Господь Бог, согласно обетованию, престол Давида отца Его, потерянный преступлениями предков (Иер. 36:30) и хищнически занятый иноплеменным царём (2Цар.7:12–16; Пс.88:30, 131:11). И будет царствовать над домом Иакова и над всеми народами, которые будут призваны Богом, чтобы сделаться сынами обетования, народом Божиим, возлюбленным (Ос.2:23; Рим.9:8,25–26); и которые все соединены будут в одно Божие Царство – Церковь, но царство Его будет не земное – потому что оно не от мира сего (Ин.18:36) – и не на долгое только время, но во веки, или точнее, бесконечно.

Далее, Рождаемый от Девы – Святый в собственном смысле, чуждый греха: потому что он наречётся (будет, как был и есть) Сын Божий.

Таким образом в Рождённом Девою соединится Божество (Сын Божий, Святый, царствующий во веки) и человечество (родится от Девы и есть потомок Давида) – то есть Он будет Богочеловек.

г) Дева, увидевши Ангела, смутилась впрочем не от видения Ангела – потому что, по преданию Церкви, явления Ангелов были для Неё обычны и знакомы – но от слов приветствия, которое так не соответствовало Её смиренному мнению о Себе; но по скромности Она не распрашивала явившегося, а только размышляла о значении его слов. Ангел поспешил успокоить Её открытием цели своего пришествия; но тем самым возбудил в Ней ещё большие недоумения.

Она не сомневалась ни в истинности слов Вестника, ни в чудесной возможности открытого им; но недоумевала о том, как от Неё, Девы, хотя и обручённой Иосифу и считавшейся его женою, но не знавшей (и не желавшей знать) мужа – мог родиться сын, без нарушения Её девства; и спросила, как совершится сказанное Ангелом: как будет это, когда Я мужа не знаю; чем Пресвятая Дева указывала и на Свой обет девства и на Своё желание соблюсти его ненарушимо. Тогда Ангел, разрешая Её недоумение, открывает Ей самый образ зачатия и рождения от Неё Сына Божия. Дух Святый найдет на Тя и сила Вышнего осенить Тя (επισκιἀσει). Тот Дух, Который некогда ношашеся над Вселенной, вливая в неё силы и семена жизни – Тот же Дух теперь образует в утробе Девы живое Семя, из Которого возрастёт плоть Живодавца Христа. Впрочем, сила Вышнего сокроет (ἐπισκ., = σκεπἀσει, как во Втор.32:11) от любопытных взоров и от пытливости ума, даже от Самой Девы и от Небожителей, тайну Воплощения, и только облечёт (επισκιἀσει может и это означать) Её силою к рождению Дитяти. Иначе сказать: хотя рождение Сына Божия от Девы останется и для Неё и для всех тайною, но Ей открывается, что это рождение совершится не тем естественным и обычным путём, которым рождают жёны и который мог бы повести Деву к нарушению данного Ею обета девства – но сверхъествественным, чудесным образом, непосредственным действием творческой силы Божией и наитием Духа Святого.

д) Возможность исполнения возвещённого события Архангел подтверждает указанием на чудесное зачатие сына родственницею Марии – Елисаветою, которая была известна Марии, как бесплодная старица, и между тем, по словам Ангела, уже наступил 6-й месяц её беременности. Такое открытие Ангелом тайны Елисаветиной было тем важнее для Марии, что переносило мысль Её к тем отдалённым временам Сарры и Ревекки, когда Бог отверзал бесплодные утробы праматерей Израильского народа, даруя им плод чрева, во исполнение Своих великих обетований – и прямо убеждало Марии, что у Бога, как это сказал и Ангел, не останется бессильным ( = неисполненным) никакое слово. Впрочем, сказано это Ангелом не потому, что Дева могла сомневаться в возможности предсказания, но потому, что сам он хотел выразить своё благоговение перед всемогуществом Божиим и как бы приглашал Деву к прославлению силы Божией.

е) Тогда Дева, склоняя слух и волю Свою к принятию откровения, с полною готовностью, не боясь ни за Своё девство, не опасаясь ни подозрений со стороны мужа, ни бесславия со стороны близких, выразила не только Своё согласие послужить орудием великого дела, но и желание, чтобы это непременно сбылось ( – да будет Мне по глаголу Твоему). По объяснению отцов Церкви, только с этого момента Сын Божий стал Сыном Человеческим, а Дева зачала во чреве и стала Богоматерью.

Стих 21. Наречешь имя Ему Иисус. У Мф.1:21 это должен сделать Иосиф, как отец (сравните: Лк.1:13,60,62); но в этом нет противоречия. Многие матери по разным причинам (Лия, Рахиль, Фамарь) дают имена своим сыновьям, и отцы только подтверждают желания матерей (Быт.29:32 и др.).

Стих 36. Елисавета, родственница Твоя. Некоторые хотели видеть в этом ясное указание на то, что Мария была не царского, а священнического рода; но, как мы видели, происхождение Марии от Давида должно быть признано несомненным, на основании указаний Евангелистов: родство же Марии с Елисаветою основывается на том, что священническое племя – к которому принадлежала Елисавета (Лк.1:5) – могло вступать в родственные связи с другими коленами, что не дозволялось другим племенам, кроме ещё царского. По преданию, мать Пресвятой Девы – Анна, и мать Елисаветы – были сёстры и происходили из священнического рода.

Как только отошёл от Марии Ангел благовестник, Она спешит посетить родственницу Свою Елисавету, с целью не столько поделиться с нею Своею радостью, сколько принять участие и в радости самой Елисаветы, по причине её беременности. Но едва раздался голос приветствия Девы в ушах Елисаветы как необычайное движение младенца в утробе её дало ей почувствовать, что к ней пришла Сама Матерь Господа её, и побудило её со своей стороны приветствовать Марию. Тут только Пресвятая Дева, проникнутая важностью совершающегося в Ней таинства и побуждаемая приветствием Елисаветы, излила Свои чувства перед Богом и прославила Его за то, что Он призрел на Её смирение и Богобоязненность и возвеличил Её так, что с этого времени Её будут ублажать все роды за то, что через Неё открылась милость Божия в исполнении обетований, данных Аврааму и отцам. У Елисаветы Мария пробыла около трёх месяцев и возвратилась в дом свой.

а) Здесь прежде всего обращает на себя внимание та поспешность (σπουδἠ – тщание), с которою Мариам отправляется в путь для посещения Елисаветы. Впрочем, по замечанию святого Амвросия, «Она спешит не как неверующая откровенно, и не как неуверенная в вестнике, и не как сомневающаяся в указании примера, но как радующаяся о сохранении обета, благочестивая по долгу, поспешающая от радости». Путешествие из одного города в другой, даже и не далёкий, особенно для женщины молодой, представляло в то время много трудностей и опасностей; но Мария не останавливается ни перед чем. Думают, что в те дни, по случаю приближения праздника Пасхи, отправлялись в Иерусалим целые семейства благочестивых Израильтян из Назарета, и Мария воспользовалась их сообществом, чтобы беспрепятственно дойти до Иерусалима; а оттуда с возвращающимися из Иерусалима пилигримами или священниками достигла града Иудина, в котором жил Захария.

б) Место посещения Мариею Елисаветы называется Нагорною страною, городом Иудиным. Но что это за город? Известно, что город Иудин, то есть главный город колена Иудина, был Хеврон, который был вместе и городом священническим (Нав.21:10,11). Однако, в Хевроне не сохранилось никаких остатков древностей, которые носили бы имя Иоанна, Захария или Елисаветы (Путеш. по святой Земле, Норова, ч.1, 369–375). И потому новейшие толкователи, читают: (εις π. Ἰοὐτα или Ἰοὐττα) и разумеют Иуту ( = Иетта, священнический город в колене Иудином; Нав.21:16). В этом городе католики указывают дом, деревья, колодезь, будто бы принадлежавшие Захарии. Иута отстоит от Иерусалима на 1,25 час езды на Юг; ныне называется селением святого Иоанна. На месте предполагаемого рождения Предтечи стоит католической монастырь.

Но и эти католические предания не имеют надлежащей исторической основы, и потому более осторожные толкователи выражение «град Иудин» (ε'ις πὀλ Ἰοὐδ) переводят: один город Иудин (колена Иудина), под которым с равным правом можно разуметь и Хеврон и Иуту и другой какой-нибудь город. В недавнее время высказано мнение, что этот город есть не что иное, как нынешнее небольшое местечко Айн-Карем, в 1,5 часах пути к Западу от Иерусалима. Этот город лежит в гористой местности. В нём сохранились церковь и монастырь, существовавшие до крестовых походов и замечательные развалины под названием «Мар Захария» – где по преданию был дом Захарии. Игумен Даниил Паломник (в 1106 году) и последующее поклонники указывают на это место, как на место рождения Иоанна Предтечи (Сообщ. Палестинского Общества. 1906 год, выпуск 3). В Айн-Карем (Горняя) ныне находится Русский православный монастырь.

в) Приветствию Елисаветы предшествовало необыкновенное движение младенца во чреве Елисаветы, которое сама Елисавета признаёт чудесным (Стих Лк.1:44-й) и которое было побуждением для Елисаветы узнать в пришедшей Матерь Господа, а по изъяснению святых отцов, служило как бы поклонением Предтечи пришедшему к нему Господу. Само приветствие несомненно обнаруживает действие Святого Духа, Который открыл Елисавете Тайну Воплощения Сына Божьего от Марии, и для Самой Марии был подтверждением благовестия Ангела, что и вызвало с Её стороны прославление святого имени Божьего за исполнение обетований, данных праотцам. Эта хвалебная песнь Марии напоминает своим содержанием подобную песнь Анны пророчицы, матери Самуила, и может быть названа победною, потому что в ней высказывается торжество смирения и добродетели, увенченной и превознесённой Самим Богом.

Таким образом, встреча двух женщин, избранниц Божиих, сопровождалась весьма знаменательными действиями и речами. С одной стороны здесь, в смирении Марии, мы видим глубокое смирение Сына Божия, Который, снисшедши с Неба на Землю, к Роду Человеческому в зраке раба, не возгнушался прийти к рабу Своему, Сам будучи ещё во чреве Матери Своей. С другой стороны, в радостном приветствии Елисаветы, по мнению отцов, слышится радостное приветствие Земли Сыну Божию, сшедшему с Небес и воплотившемуся от Духа Святого и Марии Девы.

Стих 46. И рече Мариам. Молчавшая доселе Мария начинает говорить. Глубокая и необыкновенная радость не скоро высказывается. Мария ещё как бы не пришла в Себя, ещё не могла понять всего величия того счастья, которое выпало на Её долю. Ублажение Елисаветы развязало Её уста – и Она произнесла величественную песнь, прославляющую Бога, по образцу Псалмов и песни Анны пророчицы.

Стих 48. Се бо отныне ублажат Мя вси роди. Пресвятая Дева предвидит, что Её будут прославлять все роды за то великое дело, которому Она призвана послужить: потому что Сильный (ὀ δυνατὀς – Всемогущий), Которого сила в святости ( = свято имя Его), на Ней покажет силу мышцы Своей, вознеся Её от смирения и унизив сильных и богатых, гордящихся своею силою. Исполнение сего пророчества началось ещё при жизни Спасителя (Лк.11:27) и совершилось со времени прославления Сына Её. Вся эта хвалебно-пророческая песнь Богородицы является не только прямым следствием, но и доказательством полученного Ею благовестия о том, что Она, смиренная и малоизвестная раба Господня, удостоена величайшей чести, какой не удостоивались ни праматери Иудейского народа и ни одна женщина в мире – чести быть матерью Мессии, величайшего из людей и вместе Сына Божьего.

Песнь произнесена, без сомнения, под влиянием и по внушению того же Святого Духа, Который осенил Пресвятую Деву с момента зачатия Ею Богочеловека и сделал Её Саму причастницей Божественного естества. В самом деле, какая другая женщина, ожидающая сделаться матерью, может вообразить себя столь счастливою и славною через рождение дитяти – или надеяться, что её будут прославлять и ублажать все народы за такой обычный и естественный всем женщинам акт материнства, к какому готовилась Мария? Если же Мария, эта в глубочайшей степени смиренная и Богобоязливая Дева, с такою уверенностью высказывает надежду на ожидающую Её славу, то очевидно, она «поняла значение» открытой Ей тайны и величие того Сына, Матерью Которого Она должна сделаться.

Стих 56. Пребысть же Мариам с Нею яко 3 месяцы, то есть до времени рождения Иоанна; но, вероятно, по девственной скромности не решилась оставаться в доме Елисаветы во время рождения ею сына. Трёхмесячное пребывание, должно быть, было проведено в домашних работах и ещё более в благочестивых беседах и размышлениях о предстоящих великих событиях. Мария заменяла Елисавету в трудах и Сама находила подкрепление Своей вере и надежде в положении и радостных чувствах Елисаветы, со дня на день ожидавшей исполнения открытого Её мужу Ангелом.

Вскоре по уходе Пресвятой Девы Елисавета родила сына и при обрезании его пожелала, согласно предсказанию Ангела, чтобы сын её был назван Иоанном; но собравшиеся по сему случаю родственники предлагали назвать его Захарией, по имени отца. Спрошенный об этом отец на дощечке написал тоже имя Иоанн, к удивлению всех, и в то же время, после 9-месячного с лишком молчания, начал опять говорить. Исполнившись Святого Духа, Захария прежде всего прославляет Господа за то, что Он посетил народ Свой милостью и воздвиг в нём обещанного патриархам и предвозвещённого пророками Спасителя, Который избавит людей Своих от всех врагов и даст им возможность без страха служить Богу в святости и правде во все дни жизни своей. Потом, обращаясь к новорождённому младенцу, предсказывает его великое призвание быть Предтечею Имеющего явиться на Земле Господа и приготовить путь Ему, чтобы народ уразумел, что спасение его в прощении грехов и что воссиявший свыше Восток просветит сидящих во тьме и сени смертной и направит стопы людей на путь мира.

Как обстоятельства рождения Иоанна, так и всё происходившее в доме Захарии возбуждало чрезвычайное удивление во всех и заставляло ожидать от новорождённого чего-то необыкновенного. Младенец, действительно, возрастал и укреплялся духом и обнаружил вскоре явную наклонность к пустынной жизни и, проживая большую часть времени в пустынях, самим воспитанием готовился быть «гласом, вопиющим в пустыне».

Стих 60. Да наречется Иоанн. Елисавета могла узнать это имя от Захарии через письмо. Но некоторые полагают, что по откровению, так как Елисавета не говорит, что так желает назвать сына и отец, и что это имя она знает из откровения Ангела Захарии.

Стих 64. Отверзошася уста его абие. Онемние было чудесное; таковым же было и отверзение уст Захарии. Продолжалась немота не только до времени рождения сына, как сказал Ангел (Стих 20), но до исполнения отцом младенца предсказания Ангела, что младенец будет назван Иоанном.

Стих 67. Захария пророчество. Пророчествовать здесь – в смысле петь священные песни (1Цар.10:5,6; 3Цар.18:27 и другие). Хотя в песни нет новых пророчеств, а только повторение сказанного Ангелом; но и это повторение откровения Божия в слух присутствующих есть уже пророчество. До сих пор Захария молчал и не мог никому, может быть, даже жене, открыть возвещённого ему ангелом о назначении новорождённого его сына быть предтечею пришествия Мессии. И вот теперь, когда отверзлись его уста, он возвещает открытую ему тайну, и прежде всего прославляет Бога за то, что Он исполняет самые Заветные желания и ожидания Иудейского народа: потому что подаёт народу Своему спасение от врагов (Лк.1:71). Правда, с пришествием Мессии Иудеи соединяли главным образом надежды на избавление от внешних врагов; но Захария указывает этому избавлению другое высшее значение в освобождении от грехов и в хождении по пути мирному, правому (Стихи Лк.1:71,74,75,77–79). Направить людей на этот путь или, как образно выражается пророк, уготовать путь перед лицем Господним, то есть дать народу возможность безтрепетно ходить перед Богом и достойным образом встретить грядущего Мессию, должен будет новорождённый сын Захарии. Действительно, Иоанн, явившись в указанное ему Богом время, предшествовал Мессии в духе и силе Илииной и не только предсказал близкое Его пришествие и указал Его народу (Ин.1:29–36), когда Он явился, но и приготовил народ к принятию Его. Это приготовление состояло в призывании народа к покаянию, которое он проповедовал и запечатлевал крещением (Лк.3:2–6,15–18).

Сравнивая песнь Захарии с песнью Богородицы, можно видеть сходство их в содержании, что зависело от сходства чувств, возбуждённых в них мыслью о величии и важности наступающих событий, к участию в которых они призваны Богом. Очевидно, Дух Святый, открывший Захарии через Ангела скорое пришествие Мессии и, может быть, указавший и ему, как и Елисавете, в приходившей к нему в дом бедной родственнице, Назаретской Деве, Матерь Господа, исполнил и его сердце тою же высокою радостью, какою исполнилась жена его при посещении Марии, и какою полна была и душа самой Пресвятой Девы.

Стих 69. Воздвиже рог спасения. По изъяснению отцов, рог = сила, слава, царское могущество. Происхождение метафоры у Иудеев – от животных рогатых, у которых вся сила в рогах, и украшение тоже. По отношению к людям, рог = сильный, могущественный = царь. Рог спасения (сравните: Пс.17 и параллельные места) = защита, спасительная помощь. Захария имел в виду рог в дому Давида (Пс.131:17), то есть Царя Спасителя из дома Давида.

Стих 76. Предъидеше пред лицем Господним уготовати пути Его. Образ взят с обычая Восточных царей, которым предшествовали на пути вестники и послы, уготовлявшие путь и возвещавшие шествие царя (Быт.41:43; Есф.6:11).

Стих 78. Восток свыше, вместо Солнце восходящее – с Неба; а не из-под Земли, как обыкновенно восходит Солнце; следовательно, Солнце, нисходящее свыше, опускающееся на Землю. Здесь разумеется, очевидно, Мессия. Захария употребляет выражение, взятое из пророков (Иер.23:5; Зах.3:8, 6:12) где, вместо отрасль, ветвь (евр. Tsemach), как у Исаии (Ис.11:1) жезл, переведено у LXX-ти 'ανατολἠ ( = растение, отрасль, как у Иез.16:7; чаще же Восток. Сравните и русское всход – растения и восход – Солнца). Название же Восток в смысле света прилагается к Мессии, потому что Он у пророков (Ис.60:1) и Евангелистов (Ин.1:9, 12:46; Лк.2:32) часто называется светом.

Стих 79. Просветити во тьме и сени смертней седящия. Выражение взято из Ис.9:2, 60:2. Тьма и сень смертная = неведение Бога, удаление от Него и проистекающие от того бедствия; сень смерти = ад, где души умерших. Просветить сидящих во тьме = дать им Боговедение и счастье, избавить от смерти. Направити на путь мирен – путь счастья или прямо ведущий к счастью, следовательно, правый. Продолжается прежнее подобие.

Стих 80. Отроча растяше и крепляшеся духом. Разумеется естественное возрастание, хотя не исключается и сверхъестественное содействие. Бе в пустынях. Предание говорит, что Ирод, ища убить Мессию, искал смерти Иоанна, о рождении которого дошли до него слухи; но Елисавета с младенцем скрылась в пустыне, а Захария, не хотевший указать Ироду места укрывательства жены и сына, был убит, по его приказанию, между храмом и алтарём (Мф.23:35). Пустыня, в которой жил Иоанн, есть Иудейская, на Юго-Востоке от Иерусалима, по берегу Мёртвого моря.

Примечание. На основании показания Евангельского текста, что Иоанн Предтеча до времени явления Израилю пребывал в пустынях, некоторые полагали, что Иоанн учился или находился в общении с ессеями, которые жили именно в пустыне Иудейской. Но такое заключение неверно, потому что между Иоанном и ессеями, при поверхностном даже сравнении, замечается резкая противоположность. Ессеи не разделяли с другими Иудеями чаяний мессианских; у Иоанна, напротив, вся жизнь и всё служение были проникнуты этой идеей. Ессеи признавали материю и плоть источником зла. Иоанн, хотя и проповедовал пост и воздержание, но направлял свои обличения против злых помышлений и заблуждений воли – и потому требовал покаяния и внутреннего исправления. Ессеи удалялись от общества и только в пустыне находили возможность удовлетворять своим созерцательным стремлениям и нравственной деятельности. Иоанн, по призыву свыше, идёт к народу, в многолюдные места, даже во дворец Ирода, и проповедует покаяние и крещение. Вообще самостоятельность действий Иоанна и его учения несомненны, так что, когда он явился с проповедью, синедрион увидел в нём нечто оригинальное, признал в нём пророка и вслед за народом готов был признать его даже Мессией (Ин.1:19 и подобное), чего не было бы, если бы Иоанн был только ученик ессеев.

По возвращению из дома Захарии Пресвятая Дева вела прежнюю скромную жизнь и, несмотря на усиливающиеся признаки чревоношения и возникающую от сего опасность подозрения со стороны мужа, по девственной скромности, молчала о вверенной Ей Богом тайне и не открывала Своего положения, предоставляя Самому Богу оправдать Её перед тем, кто наиболее имел право требовать от неё оправдания в своих поступках. И действительно, после довольно продолжительного пребывания Марии в доме Иосифа, но прежде даже не снитися има по обычаю супругов, когда Иосиф заметил, что Она имеет во чреве, и, почитая Её бракоокрадованною, не хотел оглашать её поступка, но, будучи праведен, вознамерился тайно отпустить Её: тогда Ангел Господень в сонном видении успокоил его относительно Марии откровением тайны зачатия Ею Сына от Святого Духа и, повелевая принять Её к себе как жену, дал ему право наречь рождённого Ею Сына Иисусом, то есть Спасителем, в ознаменование того, что Он спасёт людей Своих от грехов их. Иосиф поступил по повелению Ангела, но, сделавшись мужем Марии, оставил в неприкосновенности Её непорочное девство.

Таким образом, в рассказе об отношениях Иосифа к Пресвятой Деве Евангелист изображает:

а) Девственную скромность Марии, не открывающей великой тайны воплощения от Неё Сына Божия даже мужу, хотя бы через это молчание пришлось от него заслужить название бракоокрадованной,

б) Скромность Иосифа, не решающегося расспросами смущать Деву, хотя на то имел все права, как муж и хранитель её девства;

в) Благочестие его, превышающее правду законную, потому что он лучше решается тайно отпусть Её, чем, пользуясь правами мужа и указанными законом средствами, требовать Её обличения (Чис.5:11–31), как это представляют нам апокрифы;

г) Успокоение старца откровением тайны Воплощения и предоставлением ему родительских прав над Божественным Младенцем, через наречение имени Иисус, которое показывает цель пришествия Сына Божьего на Землю в спасении людей Своих – то есть Израиля – от грехов их, и соответствует предречённому Исаиею имени Еммануил; наконец

д) Исполнение Иосифом повеления Ангела принятием жены своей Марии и оставлением Её в неприкосновенной чистоте девства.

Стих 18. Прежде даже не снитися има; прежде нежели сочетались, некоторые объясняют: прежде чем Пресвятая Дева была взята в дом Иосифа, следовательно, прежде брака. Но Благовещение было уже в доме Иосифа, а замеченное Иосифом положение Марии могло обратить на себя его внимание только спустя несколько месяцев после Благовещения, и притом опять только во время пребывания Её в его доме. Прежде чем – не показывает, что Иосиф и Мария потом сошлись. Это обыкновенное наше выражение. Мы говорим: человек умер прежде, чем исполнил свой замысел; но это не значит, что он исполнил его после смерти.

Стих 19. Иосиф, муж Её, праведен сый. Праведность, справедливость, благородство, обнаруженное в том, что Иосиф снисходительно смотрит даже на то, что по виду кажется преступлением, потому что не знает его причин, и не осуждает, когда имеет право судить. Это уже не всех осуждающая правда Закона ветхого, но правда Христова, всех оправдывающая.

Стих 20. Рождшееся в Ней от Духа есть Свята. Евангелист не рассказывает здесь истории Благовещения Пресвятой Деве, о рождении Ею Богомладенца от Святого Духа, но не оставляет в том сомнения, сказав, как узнал эту тайну тот, кто по мнению народа мог считаться прямым виновником рождённого Мариею Младенца.

Стих 21. Той бо спасет люди Своя от грех их. Спасение от грехов, предвещаемое Ангелом и означаемое самым именем Сына Божия на Земле (Иисус), обещается, по-видимому, только народу Израильскому, потому что среди этого народа совершено и с него началось; но, конечно, должно было простираться, и действительно простёрлось, на все народы: (Ос.2:23; Рим.3:29 и др.).

Стих 22. Да сбудется реченное от Господа пророком. Бессеменное зачатие Иисуса Христа от Святого Духа Евангелист (по Иоанну Златоустому – Ангел) подтверждает указанием на пророчество Исаии: сие же все бысть, да сбудется реченное от Господа пророком. Выражение обычное у Евангелиста Матфея. Следствие вместо причины: не по пророчеству событие, а по событию пророчество. Но для Иудея, крепко веровавшего в истинность пророческого слова, не событие было подтверждением пророчества, а само находило своё оправдание в пророчестве.

Примечание. Истолкование ветхозаветных пророчеств, то есть приложение их к Новозаветным событиям, Евангелисты делали не по своим соображениям, как упрекали в том христиан позднейшие Иудеи, а на основании существовавшего у Иудеев понимания этих пророчеств. Такое истолкование ведёт своё начало, без сомнения, от самих пророков. Пример такого понимания пророчеств мы видим в рассказе Евангелиста Матфея о пришествии волхвов в Иерусалим (Мф.2:4–6 = Мих.5:2 и другие).

Название Эммануил (Иммануель = с нами Бог) подтверждено событиями, а не ношением имени, как Иеддеди (возлюбленный Богом) – имя Соломона – не было носимо им, а оправдано было его жизнию (2Цар.12:25). Из рассмотрения ветхозаветных пророчеств видно, что Мессии должно было принадлежать несколько имён: Чуден, Восток (отрасль), Господь праведен наш, Иммануель и другие; но в действительности Он носил только имя Иисус; другие же имена выражали Его свойства и действия и принадлежали Ему в переносном смысле.

В предоставлении права наречь Богомладенца именем Иисус, то есть Спаситель, даётся Иосифу не только исполнение самых дорогих чаяний, какие свойственны были ему, как благочестивому Иудею – но и награда за его высокую добродетель. В то время, как все Иудеи считали для себя величайшим блаженством хотя бы только видеть Мессию (Мф.13:16–17), Иосиф не только удостоивается этого блаженства, но и получает право называться по закону земным отцом Мессии.

Стих 25. И не знаяше Ю дóндеже роди Сына Своего первенца. Это не значит, что Иосиф познал Её потом, и что за Иисусом первенцем были еще другие дети у Марии, уже от брака с Иосифом. Но как слово дондеже не означает предела, за которым происходит перемена и до которого продолжается действие (Пс.109:1), так и первенец может быть только единородным.

Величайшее событие в судьбах мира и в истории человечества, исполнение древних обетований и пророчеств, заключение ветхозаветного домостроительства и начало новой жизни и нового домостроительства о Человечестве – есть, без сомнения, рождение Богочеловека Иисуса Христа. В конце царствования Ирода – последнего самостоятельного царя Иудейского – хотя родом и не Иудея, а Идумеянина (потомка Исава, брата Иакова), в небольшом городке колена Иудина, колыбели древнего царского рода Давидова, Вифлееме, в обиталище пастухов, родился Сын Божий от Пресвятой Девы Марии, когда муж Её Иосиф пришёл с Нею в Вифлеем, чтобы записаться в народную перепись, в которую, по повелению Римского Императора Августа, должны были записываться все начальники семейств со своими жёнами и детьми. Необычайное стечение народа в небольшом городке, бедность родителей Сына Божия принудили их искать приюта у скотских яслей. Здесь-то Пресвятая Мария и сделалась Матерью, а ясли – вместилищем Невместимого.

Так скромно и в такой бедной обстановке родился Сын Божий, Владыка Неба и Земли. В эту самую минуту бодрствовавшие на страже у своих стад Вифлеемские пастухи увидели необычайный свет и явившегося с Неба Ангела, который возвестил им великую радость о рождении Спасителя и указал им место Его нахождения. Вслед за тем множество Воинств Небесных воспели славу Всевышнему Богу, явившему Земле мир и к людям Своё благоволение.

В повествовании о рождении Иисуса Христа Евангелисты указывают нам:

I) Предшествовавшие сему событию обстоятельства (ослабление царства Иудейского и указ кесаря Августа о народной переписи);

II) Самое рождение и сопровождавшие его обстоятельства (поклонение пастырей) и

III) Обстоятельства, последовавшие за рождением Иисуса Христа (обрезание, принесение во храм, поклонение волхвов и прочее).

I. Рождению Иисуса Христа предшествовало:

а) совершенное ослабление царства Иудейского и подпадение его под власть Рима.

За 63 года до нашей эры Римский полководец Помпей обратил Иудею в Римскую провинцию, и с этих пор Иудея не восставала. Рядом с последними представителями царского рода Иудеев, Маккавеями, являются уже Римские прокураторы. Первым из них был Антипатр-Идумеянин, отец Ирода Великого, назначенный Юлием Кесарем за 47 лет до Р. Хр. Происками, деньгами и помощью Римлян, Антипатр купил своему сыну Ироду власть префекта в Целесирии, а потом сам Ирод в 40-м году купил у Октавиана (впоследствии Императора Августа) и Антония царское достоинство над Иудеею, которым – впрочем – мог овладеть не раньше 37 года до нашей эры.

Не прошло и 10 лет со вступления его на царство, как Ирод истребил последние отрасли рода Асмонеев (Маккавеев). В 31-м году пал от его руки последний Маккавей – Гиркан; в 28-м году не пощажена и любимая жена Ирода – Мариамна, происходившая из того же рода, последняя от царской крови Маккавеев. Пророчество Иакова (Быт.49:10) исполнялось. Князь от Иуды видимо оскудевал. В Иудее правил, по милости иноплеменников Римлян, иноплеменник Идумеянин. Но и эта ещё видимая уступка самостоятельности Иудеи была последнею со стороны Римлян. Только золото Ирода и осторожная политика Рима оставляли за Иудеею право независимости. Скоро сами Иудеи скажут перед Римским прокуратором: не имамы царя, токмо кесаря (Ин.19:15)

Это время и было угодно Промыслу избрать для явления Сына Божия на Земле.

б) Как бы для большего доказательства ничтожества Иудейской независимости, в конце царствования Ирода вышло повеление от Кесаря Августа сделать перепись по всей Земле. Это была первая перепись в правление Квириния Сириею (Лк.2:1,2). Сын Божий, благоволивший стать Сыном Человеческим, благоволил и написаться в числе сынов Человеческих в народной переписи – и Владыка Неба и Земли записан как последний раб земного владыки.

Как ни определённо указано Лукою время рождения Мессии, но эта-то определённость и поставляет в затруднение историков жизни Иисуса Христа. И прежде всего затруднение состоит в том, что историки Императора Августа, говоря о многих переписях (цензах), сделанных этим Императором в разных провинциях, нигде не говорят о всеобщей переписи по всей Римской империи, как это представляется у Луки, ни о переписи в Иудее, во время которой родился Иисус Христос. Правда, Иосиф Флавий (Древности Иудейские, 18:1,1) упоминает об одной переписи, которая была произведена в Иудее, и именно Квиринием, правителем Сирии, по низложении Архелая, Иродова сына, около 6-го года по Рождестве Христовом, следовательно, лет 10 спустя после смерти Ирода: тогда как, по сказанию Луки, перепись, во время которой родился Иисус Христос и которая была произведена тоже Квиринием, случилась ещё при жизни Ирода Великого (Лк.1:5,26 = Мф.2:1), когда, по сказанию Флавия (Древн. 17:5,2 = 8:1), прокуратором Сирии был Квинтилий Вар или даже его предместник – Сенций Сатурнин; Квириний же был правителем Сирии ('ηγεμων) после Квинтилия Вара. В разрешение этих недоумений толкователи представляют следующие соображения:

1. Хотя историки Августа не упоминают прямо о переписи по всей Римской империи, но это объясняется скорее пропуском самих историков или потерей исторических памятников, свидетельствующих о сем обстоятельстве. Между тем есть много данных для того, чтобы признать существование такой именно переписи в царствование Августа. Так Дион Кассий и Светоний говорят о неоднократных цензах при Августе в Италийских и Галльских провинциях. Трудно предположить, чтобы повеление Августа не коснулось и Иудеи – страны очень беспокойной и находившейся в особенном исключительном положении.

Из Флавия (Древн. 18:1,1) мы знаем, что в 6-м году нашей эры произведена была перепись в Иудее; но то была перепись имущественная, которая даже не мыслима без личной, кадастровой. Лука же говорит именно о личной. При том же нет никакого основания подозревать, чтобы Лука – писатель, в рассказываемых событиях вообще отличающийся точностью и знанием подробностей – мог допустить в деле первой важности какую-нибудь ошибку, как, например, перепись, бывшую в Иудее, перенести с одного времени на другое, приписать её другим лицам, даже придать ей иной характер.

2. Что касается упоминания Луки, что эта перепись была первая в правление Квириния Сириею, то естественнее всего предположить, что Квириний был два раза правителем Сирии: на этот раз, может быть, только уполномоченным для ведения собственно переписи – квестором; в другой же раз, 10 лет спустя, действительным правителем Сирии – прокуратором.

Само название этой переписи первою придано Лукою, очевидно, с целью отличить её от второй, последующей, ведённой тем же Квиринием и, может быть, более известной в народе, так как она сопровождалась известным бунтом Иуды Галилеянина (Деян.5:37; Флав., Древн. 18:1,1). – Что касается свидетельства Тертуллиана (c. Marcion. 4:19), что перепись, во время которой родился Христос, была произведена при Сатурнине, то и этому свидетельству можно дать веру, так как Квириний мог иметь только особенное полномочие для производства переписи, а Сенций Сатурнин оставался настоящим правителем страны (Сирии).

II. В изображении самого события Рождества Иисуса Христа замечательно в особенности место рождения Его.

а) Этим местом Лука и Матфей единогласно считают Вифлеем, небольшой городок в колене Иудином – иначе называемый Ефрафа – место рождения Давида и, по пророчеству Михея, долженствовавшее стать и местом рождения Мессии (Мих.5:1–3), великого потомка Давидова – город, находящийся в 10 верстах от Иерусалима, населённый ныне не более 100 семействами христианскими. Он всегда был малым и ничтожным; но несмотря на то, согласно пророчеству Михея, два раза дал Иуде великих вождей. По особому устроению Промысла Божия, незадолго до разрешения Марии от бремени, Иосиф должен был отправиться вместе с Нею из места своего жительства, Назарета, в отечественный город Вифлеем, и там пробыть во время рождения Иисуса Христа. Таким образом, непреднамеренно от родителей, но – конечно, намеренно от Промысла Божия, Иисус Христос родился в Вифлееме.

б) Пришедшие в Вифлеем для вписания в табели народной переписи, родители Иисуса Христа, по бедности своей и по причине многочисленного стечения народа, как рассказывает Лука, не могли найти себе места в гостинице (правильнее – в жилом доме), так что Иосиф и Мария должны были просить дозволения у хозяев дома приютиться в хлеву домашних животных, устроенном, как утверждают апокрифические Евангелия, святой Иустин, Ориген и позднейшее предание Церкви – (кондак Рождеству) в пещере скалы.

В этом-то вертепе Дева и родила Пресущественного и на Земле воссиял неприступный свет Божества. Впрочем, такая обстановка рождения Спасителя вполне соответствовала тогдашнему состоянию Земли. Прекрасное некогда жилище человека – Земля, вследствие греха его подвергшаяся проклятию Божию, превратилась в вертеп разбойников, и новорождённому Богочеловеку могла представить только мрачный вертеп, служивший местом для загона скота.

Власть, знатность и богатство заняли удобные и обширные помещения в домах и гостиницах, а для убогой семьи Иосифа и беспомощного Богомладенца остались только скотские ясли. Эта пещера находится в 200 шагах от Вифлеема, с построенным при ней царицею Еленою храмом Рождества, на месте, где по преданию, родился Иисус Христос.

в) Недостаток помещения в жилище повёл к недостатку и других удобств, столь необходимых для женщины рождающей и для самого дитяти. Пресвятая Дева, родивши Сына, должна была Сама спеленать Его и положить в ясли. Впрочем, чудесно зачатый, без нарушения девства Приснодевы, и родился чудесно, не вредив ключей Девы в рождестве Своём и не причинив обычных женщинам болезней и страданий рождения, так что Пресвятая Дева легко могла подать Сыну Своему первую необходимую помощь, не прибегая к неизбежным в таких случаях пособиям повивальной бабки и других лиц.

Рождение Спасителя не осталось безвестным для жителей Земли. Если скромность и убожество родителей Иисуса Христа сокрыли от молвы и взоров людских явление на Земле Царя славы, то не скрылось оно от взоров Небожителей, а через них открылось и благочестивым и простосердечным пастырям Вифлеема. Дав приют убогому семейству, хотя в убежище своего стада, пастыри сами оставались на поле, на страже у стад в ночь рождения Иисуса Христа. Явившийся внезапно Ангел, осиявший их славою Небесною (то есть необыкновенным светом), возвещает им великую радость о рождении Спасителя – Мессии – и даёт им знамение истины своих слов: они найдут Младенца, повитого в яслях. С тем вместе Небесное воинство воспевает славу Богу в вышних, давшему мир Земле и показавшему людям Своё благоволение.

Удивлённые пастухи, по удалении Ангелов, отправились, по их совету, в знакомое им место пристанища их скота, и там нашли всё, как было им сказано, и рассказали об всём родителям Иисуса Христа. Мария же всё сказанное сохраняла в сердце Своём в глубокой тайне.

д) В сказании о пастырях Вифлеемских достойно внимания:

а) Что рождение в Вифлееме Того, Кто должен был упасти Израиля (Мих.5:2–4; Мф.2:6) по изволенно Божию, сокрыто от державных и открыто простым пастухам, которые, впрочем, по замечанию святого Иоанна Златоустого, отличались не только бдительностью о стадах своих, но и о душах;

б) Способ извещения торжественный, какой приличен всегда Богу, являющему Свою славу избранным рабам (Ис.6:1–3; Иез.1:4–28; Дан.7:9–14; Откр.4:2–11);

в) само известие, которое по справедливости может быть названо Евангелием (Εὐαγγελἐζομαι, Лк.2:10) как весть о Божественном Спасителе;

г) Назначение сего Евангелия не для одних пастырей, а для всех людей;

д) прославление Бога Ангелами, которое означает, что Всевышний Бог достоин прославления наипаче за то, что дал Земле мир ( = счастие), что примирил Землю с Небом, находившуюся с ним во вражде со времени греха Адамова, и показал к людям благоволение ( = любовь, благость), дав им Спасителя, Своего Единородного Сына.

Примечание. 1) Некоторые Отцы полагали, что мир, возвещённый Ангелами, есть гражданский мир Вселенной, бывший, по свидетельству историков, во всей Римской империи в год рождения Спасителя. Но если сей мир и приличен времени рождения Мессии, то гораздо достойнее Творца и целесообразнее с рождением Примирителя (Быт.49 евр. и рус.) мир враждующей Земли с разгневанным Небом.

2) В человецех благоволение. – Большинство толкователей и общепринятый текст разумеют здесь благоволение Божие к людям, которое проявилось в воплощении Сына Божия на Земле. Той бо есть мир наш, сотворивый обоя (иудеев и язычников) едино, и средостение ограды разоривый: вражду плотию Своею, Закон заповедей ученьми упразднив: да оба созиждет Собою во единого нового человека, творя мир: и примирит обоих во единем теле Богови крестом, убив вражду на нем. И пришед благовести мир дальним и близким (Еф.2:14–17).

е) Исполнение пастухами повеления Ангелов и извещение о нем не только Иосифа и Марии, но и других лиц (Стих 18);

ж) скромность и благоразумие Пресвятой Девы, не разглашающей о великой тайне Воплощения Бога даже тогда, когда кругом Неё всё вещает о Ней.

В осьмый день младенец Иисус обрезывается, по требованию Завета Божия с Авраамом (Быт.17:12) и Закона Моисеева (Лев.12:3) в доказательство Своего происхождения от Авраама и Своих прав на обетования, данные Аврааму при заключении сего Завета, (и в подтверждение той истины, что Он не пришёл разорить, но исполнить Закон (Мф.5:17); или лучше, для того, чтобы в Нём и Завет получил свою силу, и Закон свою полноту. Вместе с тем это была первая жертва, первая кровь, пролитая воплотившимся Сыном Божиим для спасения Рода Человеческого.

Стих 21 И нарекоша имя Ему Иисус. Евр. Jehoschua Jeschua = Спаситель, имя предпочтительно перед всеми другими именами приличное Мессии, потому что, как говорил Ангел, Он спасёт людей Своих от грехов их. Апостол Павел видит в этом имени выражение глубокого смирения Сына Божия и высокого прославления Его Богом за это смирение (Флп.2:9–11). Другое постоянное имя, которое было дано Сыну Божию на Земле: Христос (иудейский Мессия), по предсказанию пророков, и которое означало помазание Его Духом Святым для высокого служения Роду Человеческому в качестве Царя, Первосвященника и Пророка, стало приписываться Ему со времени появления Его на проповедь после Крещения. Вероятно, это имя впервые дано было Иисусу Иоанном Крестителем, потому что один из первых учеников Иисуса, Андрей Первозванный, бывший прежде учеником Иоанна и последовавший за Иисусом после того, как Иоанн назвал Его Агнцем Божиим, говорит брату своему Симону (Петру): обретохом Мессию, еже есть сказаемо: Христос (Ин.1:41).

После удовлетворения правде законной исполнением обряда обрезания, Господь удовлетворяет ей и исполнением заповеди об очищении и принесении Младенца в храм в 40-й день от рождения. Рассказывая о сем, Евангелист Лука показывает нам:

а) Строгое подчинение Спасителя и родителей Его Закону Моисееву, так что и Чистая очищается, и Святый посвящается Богу, и Пришедший искупить человеков искупается жертвою (и платою).

Стих 22. Дни очищения их, а не Её, как в некоторых изданиях, потому что до тех пор, пока мать считалась нечистою, должен был считаться таким и младенец, прикасающейся к нечистой матери.

б) Требование Закона от жены (Лев.12:6–8) состояло в том, что она, по рождении сына, должна была 40 дней сидеть в доме и считаться нечистою; а в 40-й день должна была принести агнца для всесожжения и голубя или горлицу для жертвы о грехе; а за недостатком их, по бедности, двух горлиц или двух птенцов голубиных – одного для всесожжения, другого для жертвы о грехе. От самого же перворождённого Закон требовал посвящение его Богу в память избавления первенцев Иудейских от избиения во время исхода из Египта. Это посвящение Богу давало первенцам право священства. Но со времени золотого тельца, которому, вероятно, служили первенцы Израиля в качестве священников, Бог повелел заменять их левитами, – и таким образом священство сосредоточивалось в одном колене, а первенцы, освобождаясь от него, должны были быть искупляемы единовременно пятью сиклями серебра, или 100 пенязями (5 сиклями = 2,5 рублей (по уровню цен 1913 года) (Чис.3:13,45,47, 8:16,17, 18:16). Неизвестно, был ли искуплён и Спаситель такою платою, или может быть, как посвящённый Богу (Назорей), был освобождён от неё. Есть догадка, что Назореи пожизненные имели право священства, как Самуил, Илия – а потому не искупались. Может быть, Лука потому и не говорит о выкупе Иисуса Христа.

в) Родители Иисуса Христа, по бедности, принесли в жертву только два птенца голубиных, как бы в знаменование совершенной чистоты очищаемых.

Принесённого в храм Мессию встретил праведный и благочестивый Симеон, которому было открыто Духом Святым, что он не увидит смерти прежде явления ему Мессии. Побуждаемый Духом Святым он вошёл в храм в то самое время, когда родители принесли туда Иисуса, и, приняв Младенца на руки, принёс благодарственную молитву Господу, удостоившему его видеть Христа Господня и разрешающему его от уз плоти. Потом, благословив отца и Мать Богомладенца, предсказал падение и восстание многих в Израиле через веру или неверие во Христа – и Самой Матери предрёк пронзающие душу страдания о Своём Сыне.

а) Лицо Симеона неизвестно. Думают, что это был отец Гамалиила (Деян.22:3), сын Гиллела, знаменитого учителя Иудейского, на которого указывает и Талмуд, как на современника Иисуса Христа. Предание греческой церкви утверждает, что Симеон был один из 70 переводчиков, усомнившийся в справедливости текста Исаии: Се, Дева во чреве приимет (Ис.7:14) и в наказание обречённый на с лишком 200-летнюю жизнь для того, чтобы видеть исполнение пророчества. Это предание основывается только на том, что Симеон Богоприимец выражает благодарность Богу за приближение смерти и что в числе 70 переводчиков, по списку Аристея, один носил имя Симеона. Евангелист просто называет его праведным и благочестивым, то есть исполняющим заповеди и Богобоязливым (Лк.2:25, 1:6), показывая в нём одного из тех достойных мужей, каких немного тогда было во Израиле и каких Господь приготовлял к сретению на Земле великого Царя. И Симеон действительно ждал утехи Израилевой, получив обетование и откровение от Святого Духа не видеть смерти до тех пор, пока не увидит Христа Господня.

б) Молитва Симеона есть благодарность за счастье видеть Мессию, а не за приближение смерти, как представляется с первого взгляда. Старики, долго лелеявшие мысль о каком-либо счастье, при исполнении своего желания, всегда так говорят, например, Иаков – от радости свидания с Иосифом (Быт.46:30).

в) Симеон называет Иисуса Христа спасением, то есть Спасителем = Мессией, уготованным, посланным для всех людей = пред лицем всех людей, называет светом = просветителем, учителем всех народов = во откровение языков – и славою Израиля; всё это – сообразно с древними пророчествами (Пс.97:2,3; Ис.52:10, 42:6, 40:3).

г) Удивление родителей Иисуса, отца и Матери (как находится во многих греческих рукописях и в Вульгате, или Иосифа и Марии, как в тексте Recepto и в Славянском и Русском), происходило не от того, что они не знали тайны Воплощения, но от способа, которым Господь открывал Себя волхвам и пастырям, Елисавете и Симеону.

д) Спаситель сделался камнем соблазна и преткновения для многих во Израиле, как это показала история земной жизни Его и история Иудейского народа со времени пришествия Иисуса Христа. Вместе с тем Он послужил и к восстанию, возвышению многих во Израиле (Ис.8:14; Мф.21:42–44; Рим.9:32, 33; 1Пет.2:8). – В знамение пререкаемо = предмет противоречий, нападок = лицо презираемое, поругаемое, – Для Самой Матери Иисуса Христа. Его жизнь, Его унижение и особенно Его страдания были пронзающим душу мечём.

е) Свидетельницей встречи Иисуса Христа Симеоном была 84-летняя, престарелая Анна, называемая пророчицей, более 60 лет проведшая во вдовстве и засвидетельствовавшая своё благочестие постом, молитвами и постоянным пребыванием и службою у храма. Удостоившись видения Спасителя, она восхваляла Господа и возвещала всем во Израиле рождение Мессии. Кто такая Анна и почему Евангелист упоминает о её присутствии в храме во время принесения туда Иисуса Христа, совершенно неизвестно, но можно догадываться, что Евангелист, рассказывая о происхождении Анны от колена Асирова, и давая ей имя пророчицы, вероятно вследствие её готовности возвещать пришествие Мессии всем чающим явления Его, хотел показать, что во всех коленах были люди благочестивые, достойные принять Мессию, и что пришествие Христа не осталось незамеченным для Израиля.

За ангелами и людьми, по повелению и откровению Божию, благовествовавшими Израилю явление Мессии, вестницею того же величайшего события для язычников служила необыкновенная звезда, побудившая своим появлением Восточных мудрецов прийти в Иерусалим, с целью поклониться великому Царю. Их вопрос о новорождённом Царе смутил подозрительного Ирода, а с ним и весь Иерусалим, опасавшийся новых казней со стороны царя-иноплеменника. Первосвященники, по пророчеству Михея, открывают Ироду место рождения Христа в Вифлееме, а Ирод посылает туда волхвов, предлагая им точнее разведать о новорождённом Царе, с целью – будто – чтобы и самому, вслед за ними, пойти поклониться Ему, на самом же деле, чтобы убить Его, намреваясь таким образом сделать волхвов орудиями своего Христоубийственного замысла. Новое указание виденной на Востоке звезды привело волхвов в приют Богомладенца, Которому они с поклонением принесли приличные дары – а особое откровение, полученное ими во сне, побудило их тайно удалиться в свою страну. Между тем Ангел открывает Иосифу замысел Ирода и заставляет родителей Иисуса, вместе с Ним, искать спасения в Египте; а ярость осмеянного царя предаёт неправедной смерти Вифлеемских младенцев от двухлетнего и ниже возраста, которых Ирод осудил на смерть, с целью убить в их числе и Христа. Последовавшая затем вскоре смерть Ирода даёт возможность родителям Богомладенца возвратиться в Иудею, а слух о воцарении подражавшего отцу в жестокости сына Иродова Архелая – привёл Иосифа в отечественный город Назарет, который с тех пор делается родиной Богочеловека, и во исполнение древних пророчеств, даёт Ему имя Назорея (Суд.13:5).

Таким образом, Евангелист Матфей, опуская подробности великого события рождества Мессии, повествует только о том, как знамение Небесное служит свидетельством явления земного, языческие мудрецы являются пророками среди избранного народа, и похититель царского престола замышляет истребить истинного Царя. В частности здесь можно отметить следующие предметы:

а) Время рождения Иисуса Христа во дни царя Ирода;

б) Появление чудесной звезды, провозвестницы великого события;

в) Пришествие в Иерусалим Восточных мудрецов;

г) Объяснение Иудейскими книжниками пророчества Михея;

д) Поклонение волхвов новорожденному Царю Иудейскому;

е) Жестокое повеление Ирода об избиении младенцев;

ё) Бегство родителей Иисуса с Богомладенцем в Египет и

ж) Возвращение оттуда на родину – в Назарет.

а) Время рождения Иисуса Христа, как мы уже видели, Евангелисты определяют временем царствования Ирода – конечно, последними днями его (Мф.2:19,20) и временем первой переписи, бывшей при Квиринии, прокураторе Сирии (Лк.2:2). Но разрешение хронологической трудности в определении времени этой переписи и соглашение сказаний Евангелиста Луки и Иосифа Флавия ещё не дают возможности с историческою точностью определить самый год рождения Спасителя. Несомненно только то, что истинный год рождества Христова предупреждает нашу эру несколькими годами, о чём есть известия у многих учителей и отцов Церкви.

Так, на основании известия И. Флавия о Лунном затмении, бывшем в последние дни жизни Ирода, по точным астрономическим вычислениям, смерть Ирода была в начале Апреля 4-го года до нашей эры (750 год от основания Рима). Стало быть, и рождество Христово должно быть раньше 4-го года. А приняв то известие Тертуллиана, что перепись, упоминаемая Лукою, произведена или только начата в правление Сенция Сатурнина, оставившего свою власть в 6-й год до нашей эры, можно положить рождение Иисуса Христа точно также в конце этого года.

Для более же определённого указания года рождения Иисуса Христа, со времени знаменитого астронома Кеплера (в начале XVII столетия), обращено внимание на сказание Евангелиста Матфея о звезде, явившейся волхвам при рождении Иисуса Христа.

Как известно, это явление необычайной звезды на Небе, предшествовавшее явлению Солнца правды на Земле, вызвало самые разнообразные и противоречивые мнения. Так святой Иоанн Златоустый считает эту звезду какою-то разумною силою (Ангелом), только принявшею вид звезды (беседа на Мф.6:2). Но из Евангелия от Матфея мы знаем, что Евангелист всегда открывает явления Ангелов и другие способы откровения людям (Иосифу, волхвам), а говоря о звезде, ничего подобного не говорит.

Другие полагали, что это была комета, своим быстрым движением по Небу и направлением хвоста как бы показывавшая волхвам путь в Палестину. Но явление комет, хотя и редкое, было знакомо астрологам и не могло побудить их к путешествию в Иерусалим.

Нельзя признать эту звезду и за метеор, так как метеоры, внезапно являющиеся и быстро исчезающие, не соответствуют обстоятельствам Евангельского рассказа о звезде. Скорее всего это была настоящая звезда, но только прежде невиданная, и по яркости света необыкновенная (Игнатий Богоносец, Ориген, Евсевий и некоторые новейшие) звёзды, какие замечались и в другие времена. Так например, в 1604-м году в созвездии Рыб замечена была новая необыкновенная звезда, которой блеск превосходил свет звёзд 1-й величины и виден был даже днём. Потом свет её стал ослабевать и в марте 1606 года она совсем исчезла. Явление этой невиданной звезды тем замечательнее, что в это время (17 декабря 1603 года) происходило в этой части Неба очень редкое соединение двух больших планет Юпитера и Сатурна, к которым в марте 1604 года присоединился ещё Марс. Это подало Кеплеру повод думать, не было ли подобное соединение планет и во время рождества Христова, с присоединением и явления необыкновенной звезды.

Вычисление показало, что действительно, в конце 7-го и в начале 6-го года до нашей эры (747–748 годы от основания Рима) происходило подобное соединение планет Юпитера, Сатурна и потом Марса. И потому Кеплер, а за ним и другие астрономы, полагают, что звезда Мессии была не что иное, как такое соединение планет, сопровождавшееся появлением особой необыкновенной звезды, подобной той, которая являлась в 1604–1606 годах.

б) Поставленное в связи с другими историческими данными, явление чудной звезды в 7-м и 6-м годах до нашего счисления даёт основание признавать этот последний год истинным годом рождения Спасителя, то есть 748-й год от основания Рима, ровно за 5 лет до начала нашей эры, что утверждал ещё святой Иоанн Златоустый.

Примечание. По общепринятому счислению, Рождество Иисуса Христа было в конце 753 года от основания Рима, в 4-й год 194-й олимпиады, в 15-й год царствования первого Римского Императора Октавия Августа, так что первым годом христианского летосчисления считается 754-й год от основания Рима, 1-й год 195-й олимпиады, 16-й год царствования Августа. На самом же деле, год рождения Иисуса Христа был 748-й год от основания Рима, 3-й год 193-й олимпиады, 10-й год Августа.

Чтобы понять важность и цель указания Евангелиста Матфея на время, в которое родился Иисус Христос, достаточно заметить, что Ирод был последний царь Иудейский и притом иноплеменник. Таким образом, хотя Евангелист Матфей и не приводит пророчества Иаковлева (Быт.49:10), но указанием на царствование в Иудее иноплеменника Ирода он наводит верующего Иудея на мысль об оскудении князя от Иуды и о наступлении времени, в которое должен прийти Примиритель.

Что касается дня рождения Иисуса Христа, то со времени II-го Вселенского собора, по указанию святого Иоанна Златоустого, на основании древнего предания Римской Церкви, этим днём считается 8-й день календ января, то есть 25-е Декабря. В древней греческой Церкви и в Палестине, а у Армян и теперь, днём Богоявления, или Рождества и крещения Иисуса Христа, считалось 6-е января.

в) Маги, волхвы – мудрецы, занимавшиеся астрономией, медициной и другими высшими и тайными науками, пришли из стран Востока, то есть по мнению одних (Иустин, Тертуллиан, Епифаний), из Аравии, близкой к Иудее страны, спорившей с нею в мудрости и с другими странами в знании астрономии, и называвшейся у Иудеев по преимуществу Востоком (Иов.1:3), обильной золотом, ладаном и смирной – дарами, какие были принесены волхвами в дар Новорожденному – по мнению других, из Месопотамии, с берегов Евфрата, родины Валаама, предсказавшего появление звезды от Иакова (Чис.24:17); или же наконец, по более общепринятому мнению (Василий Великий, Златоустый, Феофилакт), из Персии, настоящей Родины магов и служения светилам Небесным; следовательно, потомки и ученики знаменитого Зороастра, или лучше, Даниила – может быть, от него сохранившие предание и об его седьминах и о времени исполнения их.

Но кто бы и откуда бы родом волхвы ни были, пришествие их в Иерусалим для поклонения чужеземному Царю-Младенцу, родившемуся в неизвестности и бедности, очень поучительно. Оно не было и не могло быть плодом расчёта, ни требованием обычая или долга, а было следствием сильной веры в то, что Новорождённый будет Царём всего мира – было выражением глубочайшего благоговения к Его будущей спасительной деятельности для всех людей. Иначе, что могло бы побудить из далёкой и чужой страны идти на поклон новорождённому Царю и говорить о рождении Царя там, где царством владел похититель, следовательно, подвергать и себя и Новорождённого опасности со стороны того, кто мог во всяком подобном объявлении видеть заговор против его царской власти. Но они презирают все трудности пути, все опасности своего дела и являются в Иерусалим. Святой Иоанн Златоустый, рассуждая об этом, говорит (беседа на Мф.7:1): «Здесь варвары и Иудеи взаимно поучаются друг от друга и наставляют друг друга чему-то великому. Иудеи слышат от волхвов, что и в Персидской стране звезда проповедала Христа, а волхвы узнают от Иудеев, что о Том, Кого проповедала звезда, пророки задолго предвозвестили».

С другой стороны, тот же святой отец находит, что приход волхвов в Иерусалим должен был послужить обличением Иудеев, которые, имея пророков, не верили им и смутились, узнав о рождении ожидаемого Христа; а волхвы язычники, увидев необычайную звезду, поспешили узнать её назначение и поверили тому, что у них сохранялось, как древнее пророчество или предание.

Число волхвов, по Августину и Златоустому, было 12; но обыкновенно думают, что их было только три, по числу принесённых ими даров. Предание Римской церкви считает их царями и сохранило их имена: Мельхиор, Каспар и Валтасар, производя первого от Сима, второго от Хама и третьего от Иафета. Первый изображается старцем (белый), второй – юношей (чёрный), третий – мужем (рыжий).

Эти предания важны только в том отношении, что приписываемое волхвам царское достоинство помогает объяснить их смелое появление в чужой стране с вопросом о месте рождения нового царя, вызвавшим, как известно, целую бурю во дворце подозрительного Ирода и во всём Иерусалиме. Тройственное число волхвов и разные возрасты пришедших на поклонение Богомладенцу Иисусу служат доказательством, что все три главных племени Рода Человеческого и все возрасты в лице волхвов приходили на поклонение новорождённому Спасителю.

Многие современные языческие писатели (Светоний – Vespas. 4; Тацит – Hist. 5:13, Виргилий – Eclog. 47) свидетельствуют, что в это время между всеми известными народами было распространено всеобщее верование, что в Иудее (или где-то на Востоке) должен родиться могущественный царь и что с его рождением должен воротиться на Землю золотой (счастливейший) век. Это-то верование могло и побудить волхвов, при появлении необыкновенной звезды идти в Иудею искать новорождённого Великого Царя.

Когда именно после рождения Иисуса Христа волхвы пришли в Иерусалим и потом в Вифлеем, это не указано Евангелистом, но очевидно, не скоро, и вероятнее всего, к концу второго года жизни Христовой, как это можно заключить из предела, избранного Иродом для определения возраста избиваемых младенцев (Мф.2:16).

Только злодейское опасение, чтобы не упустить из рук своих жертвы, побуждало Ирода распространить измышлённую им казнь и на детей ниже двухлетнего возраста. Когда волхвы пришли в Вифлеем, то новорожденный Царь был уже в доме (Мф.2:11), а не вне обиталища, как выражается Лука; и Иисус называется уже отрочатем (παιδἰον), а не младенцем (Βρἐφος), как у Луки (Лк.2:12,16).

г) Изъяснение пророчества Михея в приложении ко Христу, данное первосвяшенниками и книжниками Ироду прежде, чем они узнали о самом рождении, показывает, что современные Христу и Апостолам Иудеи так именно понимали это пророчество, как понимали всегда христиане – и что, поэтому, отнесение этого пророчества к Зоровавелю, как говорили Иудеи во время Златоустого, или к Давиду (не в качестве пророчества), как думают новейшие Иудеи, есть намеренное искажение истины, свидетельствующее только о желании Иудеев избежать явного признания того, что в рождении Христа исполнились самые важнейшие, относимые ими к Мессии, пророчества.

д) Принесённые волхвами дары, по обыкновению Восточных народов (Быт.43:11; 3Цар.10:10), как учат отцы Церкви, принесены были Иисусу Христу – золото, как Царю, – ладан, как Богу, – и смирна, как имеющему умереть. Святой Иустин Мученик («Разговор с Трифоном-Иудеем», 77) в этом принесении даров волхвами видит исполнение пророчества Исаии (Ис.8:4): прежде нежели Отрок будет уметь называть отца или мать, Он возьмёт силу Дамаска и добычи Самарийские ⁶.

е) Уход волхвов в свою страну, по особому откровению Ангела Божия, считается Иродом за посмеяние над ним и вызывает обычную его ярость, как показывают многие примеры его жестокости, рассказанные Флавием. Молчание же Флавия об истреблении Вифлеемских младенцев не доказывает недействительности факта, а только то, что избиение их было лишь обычным проявлением жестокости Ирода. Тот, кто своих собственных детей принёс в жертву своей подозрительности и властолюбия, тот не затруднился конечно, принести в жертву несколько сот и даже тысяч чужих младенцев, чтобы только избавиться от опасного соперника.

Притом же известно, что Иосиф Флавий, до мельчайших подробностей рассказывающий о самых маловажных событиях времён Ирода и его преемников, не без намерения умалчивает обо всём, что касается Христа и Его последователей. Объяснить это молчание можно только тем, что он был священник и принадлежал к фарисейской партии, враждебно относившейся ко Христу. Он видел разрушение Иерусалима и храма, предсказанное Иисусом Христом, и на себе испытал весь ужас падения и гибели Иудейского царства и религии. В то же время он мог видеть, как презренная, по мнению его современников, секта Назореев, или христиан, усиливается и разрастается, несмотря на все гонения и преследования. Поэтому нет ничего удивительного, что этот писатель ничего не говорит ни о рождении Иисуса Христа, привлёкшем в Иерусалим даже Восточных мудрецов, ни о смятении Ирода и Иерусалима, ни о всех начальных последствиях прихода волхвов в Иерусалим.

Примечание. У Иосифа Флавия есть только одно место (Древн. Иуд. 18:3,3), в котором говорится об Иисусе Христе. Оно читается так: «В то время жил Иисус, мудрый человек, если только можно назвать его человеком: ибо он совершал чудесные дела, уча людей, с радостью принимающих истину. Он привлёк многих как Иудеев, так и еллинов (Он был Христос). И когда, по доносу наших начальников, Пилат осудил его на смерть: то преданные Ему (ученики) не оставили его; ибо Он явился им живым на третий день, как и Божественные пророчества говорили об этом и о многих других чудесных делах Его. Общество христиан, названное так по Его имени, существует ещё и теперь». К сожалению, это место признаётся не подлинным и считается позднейшей вставкой, сделанной каким-нибудь христианским переписчиком ⁷. В другом месте, подвергаемом также сомнению, Флавий называет Иакова, брата Господня, братом Иисуса, «называемого Христом». Однако, если допустить, что и эта последняя фраза также была интерполирована, всё же из дальнейшего текста ясно, что речь в этом месте идёт именно о христианах как о представителях некой чуждой Иудеям религиозной группе.

Указывают, что если исключить эти два места из сочинения Флавия, то у него не остаётся никакого упоминания ни о Христе, ни о христианах, как будто они и не существовали тогда или могли остаться совершенно неизвестными Иудейскому историку того времени. Дело совсем невозможное и невероятное. Ведь даже если не иметь в виду, что Флавий писал не историю христианской Церкви, а лишь историю отдельно взятого народа, всё-таки нужно заметить, что Римские историки – Тацит и Светоний, современники Флавия – очень хорошо знают Христа и христиан и определённо говорят о христианстве, как пагубном суеверии, о всеобщей ненависти язычников к христианству и о страшных мучениях, которым христиане подвергались за своё суеверие при Императоре Нероне (Тацит, Annal, 15:44; Светоний, Nero, 16); а Иудейский историк, современник Апостолов и первых гонений на христиан в Иудее и Риме, который хорошо знает Иоанна Крестителя, Иакова брата Господня, Иуду Галилеянина, Февду и других лиц, упоминаемых в Новом Завете, и говорит о них совершенно согласно с Евангелиями и Деяниями Апостольскими – который пережил последние годы существования царства Иудейского и перешёл с завоевателем Иерусалима Титом из Иудеи в Рим, где также мог встречаться с христианами и узнать о жестоких мучениях, которым они подвергались со стороны язычников – который не мог не знать, что язычники в то время смешивали христиан с Иудеями и считали христианство только сектою Иудейской: этот историк вовсе не упоминает ни о Христе, ни о Его многочисленных последователях. Молчание, по справедливости признаваемое намеренным, враждебным.

Стихи 15–18. Как в бегстве Иисуса Христа в Египет и вызове Его оттуда, так и в избиении младенцев в Вифлееме и его окрестностях, Евангелист видит исполнение древних пророчеств: Ос.11:1 и Иер.31:15, которые, при ближайшем рассмотрении, у пророков относятся к народу израильскому, приложены же у Евангелиста к Мессии, потому что народ израильский, своею судьбою прообразовал Мессию. Кроме того, по мнению толкователей, приход Мессии в Египет необходим был для потрясения рукотворных его (идолов – Ис.19:1) и безмолвной проповеди о Своём пришествии на Землю к погибшим чадам дома Израилева, бывшим в большом числе в Египте.

ж) Продолжительность пребывания Иисуса Христа в Египте неизвестна; но Матфей называет Его при возвращении оттуда ещё младенцем (παιδἰον) (Мф.2:20). Полагая, что Иисусу Христу было около двух лет во время бегства, и относя рождение Его к 6-му году до нашей эры, а смерть Ирода к 4-му, и предполагая затем непосредственное возвращение Иисуса Христа в Иудею – можно считать Ему три года.

з) Предсказаний о назорействе Иисуса Христа нигде не находится у ветхозаветных пророков; при том же Иисус Христос и не вёл жизни Назорея в строгом смысле (Мф.11:19), и потому нельзя даже считать указание Матфея за приведение пророчества из потерянных Книг или из устного предания. Но подобно тому, как назореи посвящали себя на служение Богу, так и Иисус Христос всецело посвятил Себя Богу, принеся Свою жизнь в жертву за грехи мира – а потому Он посвящённый = помазанный, Христос. Прообразом Его были древние назореи (Самсон, Самуил и другие). Кроме того, Иисус Христос назывался Назореем по городу Назарету и даже Его последователи долго так назывались (Деян.24:5), а у Иудеев и доселе называются назореями в насмешку над низким происхождением Его из ничтожного Галилейского народа (Ин.1:4). В этом смысле назорей = униженный, презренный; а такое состояние Мессии предсказано пророками: «Изыдет жезл из колена Израилева и цвет (nezer) от корене его изыдет» (Ис.11:1; 53:2,3).

Примечание. Евангелист Лука не упоминает о путешествии родителей Иисуса Христа в Египет, а говорит, что по исполнении всего сказанного об обрезании и принесёнии Младенца в храм, родители Его возвратились в Галилею. Но молчание его не подрывает достоверности рассказа Матфея. Поместить же это событие (бегство в Египет) приличнее всего по совершении законных обрядностей – обрезания и принесения в храм. Как видно из сказаний сего Евангелиста, Иосиф, случайно пришедший из Назарета в Вифлеем, хотел избрать этот город местом своего постоянного жительства и от этого хотения не думал отказаться даже по возвращении из Египта. И только откровение Ангела заставило его снова возвратиться в Назарет. Евангелист Лука, опустив рассказ о бегстве в Египет, не упоминает и о временном пребывании родителей Иисуса в Вифлееме после рождения Его.

(Лк.2:40–52)

О самом продолжительном периоде жизни нашего Спасителя на Земле Евангелисты ничего не говорят. Только Лука изображает его кратко словами: Отроча растяше и крепляшеся духом, исполняяся премудрости: и благодать Божия бе на Нем (Лк.2:40); и опять: Иисус преспеваше премудростию и возрастом, и благодатию у Бога и человек (Стих 52-й). И в подтверждение своего замечания о таком возрастании и преспевании Иисуса приводит один только случай из Его отрочества, когда Он на 12-м году жизни, оставшись на празднике Пасхи в Иерусалиме, без ведома родителей, найден был ими в храме среди учёных книжников, удивляющим их Своими, превосходящими возраст, мудрыми вопросами и ответами.

Бросая взгляд на отрочество и вообще частную жизнь Иисуса Христа, как она представлена у Луки, мы заметим:

1) что сообразно с своею целью – дать последовательное изображение жизни Иисуса Христа, для утверждения Феофила в истинах спасения, Евангелист Лука должен был изобразить по преимуществу жизнь и учение Иисуса Христа со времени явления Его миру; всё же бывшее до того он, подобно Марку и Иоанну, должен был опустить.

Если же он говорит о рождестве Иисуса Христа и младенчестве, то для того, чтобы кто не подумал, что Он не воплощался и не был подобный нам человек. С другой стороны для того, чтобы кто не подумал, что Он, родившись от Пресвятой Девы, был уже совершенный человек и сейчас мог вступить в общественное служение – Евангелист говорит об отрочестве Иисуса Христа и о Его постепенном возрастании и преуспеянии в мудрости.

2) Возрастание Иисуса Христа является у Луки сообразным с естественным ходом развития человеческих сил, телесных и душевных. Этим Богодухновенный рассказ Луки резко отличается от малоправдивых сказаний апокрифов о детстве Иисуса Христа, представляющих Его то каким-то сказочным чудодеем, говорящим ещё в пеленах и всем рассказывающим о Своём Божестве – то своенравным отроком, который употребляет Своё могущество для наказания всех, не понимающих Его Божественного призвания.

3) Преуспеяние в мудрости и постепенность возрастания, конечно, должны быть относимы к Человеческому естеству Иисуса Христа. Но, подчиняясь законам Человеческого развития, оно в то же время обнаруживало в Нём присутствие Божества: благодать Божия бе на Нем (Стих 40-й). Премудрость Его поражала мудрецов, когда Ему было только 12 лет: Он привлекал для Себя любовь Бога и человеков. Евангелие от Иоанна даёт повод думать, что Его чудотворная сила была известна Его Матери прежде явления Его народу – а обилие апокрифических сказаний о детстве Иисуса Христа, исполненном чудес если не доказывает, то указывает, что Божественная сила Богочеловека не совсем сокрыта была от взоров веры и в период частной жизни Иисуса Христа. И это последнее даже необходимо допустить для опровержения мнения тех еретиков, которые полагали, что Христос сошёл на Иисуса во время крещения Его, и что до крещения Он был простой человек, но за Свою добродетельную жизнь удостоился сошествия и соединения Божества.

4) Сколько естественно было постепенное возрастание и развитие сил отрока Иисуса – столько были обыкновенны и те средства, которыми Он пользовался для приготовления Себя к великому делу Искупления человека. Здесь прежде всего нужно указать на то особенно сильное и важное влияние, какое должна была иметь на развитие Его та среда, в которой Он возрастал и воспитывался.

Эту среду, во-первых, составляла бедная ремесленная семья, по своему общественному положению принадлежавшая к самым низшим классам простого народа, жившая трудами рук своих членов.

При этом нужно заметить, что эта семья была Галилейская, удалённая от всякого влияния книжников и фарисеев, стало быть, чуждая религиозного фанатизма и всякой нетерпимости по отношению к иноплеменникам и иноверцам, – но в тоже время – семья вполне благочестивая, строго исполняющая обязательные требования Закона.

Окружали эту семью люди, также принадлежавшие к бедным и низшим сословиям. Постоянно вращаясь в этой среде, Иисус хорошо изучил порядки, обычаи, принадлежности и условия жизни семейств, к ней принадлежащих. Оттого у Него примеры, образы, выражения берутся из жизни этой среды: поле, сад, птицы, растения, посадка деревьев, посев, море, ловля рыбы, квашня, заплата на одежде и тому подобные предметы постоянно встречаются в Его речах и притчах.

Имея в виду стать как можно ближе к простому народу и внести Свой свет в эту область мрака и сени смертной, Он благоволил и родиться в такой бедной семье, и разделять в ней труды и подвергаться разного рода лишениям и недостаткам, свойственным этой семье.

Поэтому у Него нет каких-либо рассуждений, касающихся быта и жизни высших сословий; нет ни мелочной привязанности к буквам и стихам Писания, ни раввинских измышлений об исключительных условиях и правах Иудеев на вступление в Царство Божие; нет также и презрительного отношения к мытарям, Самарянам и даже к язычникам – каким отличались строгие ревнители Закона и вообще жители Иудеи.

Чрез Галилею, именно через Галилейское море, или озеро, шло несколько торговых путей, по которым учреждены были мытницы, или таможни, для взимания пошлин и где был многочисленный класс мытарей. С этими мытарями жители Галилеи невольно сближались и снисходительнее смотрели на их занятие. Точно так же снисходительнее и общительнее относились Галилеяне и к Самарянам.

Из Галилеи ближайший путь в Иерусалим и обратно шёл через Самарию, так что Галилеяне часто принуждены были во время своих паломнических путешествий в Иерусалим проходить через Самарянские города и селения и вступать в близкие сношения с Самарянами, не опасаясь оскверниться от такого общения.

Наконец, в Галилее жило очень много язычников, с которыми волей-неволей Галилеяне должны были постоянно вступать в торговые и другого рода, требуемые жизнию, отношения, вследствие чего вся страна носила особенный характер, за который ещё древние пророки назвали Галилею – языческою (Ис.9:1). Всё это, вместе взятое, имело сильное влияние на Иисуса и отразилось на Его проповеди.

Что возрастание и воспитание в бедной Галилейской среде имело влияние на Иисуса, это понимали и высказывали и жители Назарета, когда удивлялись Его мудрости и говорили: откуда у Него эта премудрость (Мк.6:2)? Как Он знает Книги не учившись (Ин.7:15)? Не из Галилеи ли Он, не плотник ли Он, сын Мариин (Мк.6:3)? Не братья ли и сестры Его между нами? Нет сомнения, что это же Галилейское воспитание Иисуса скоро сделалось причиною того, что книжники и фарисеи и сами первосвященники стали во враждебное отношение к Нему; вследствие чего столь долго ожидаемый Иудеями Мессия – когда пришёл к ним – не был узнан и принят ими в лице Иисуса, пришедшего из Назарета Галилейского.

Но с другой стороны, говоря по-человечески, такое воспитание делало Иисуса доступным для всех нищих и презираемых людей, для мытарей и грешников, для погибших чад дома Израилева и иноплеменников, и, без сомнения, входило в план Божественного домостроительства, пекшегося о спасении через Иисуса всех людей, Иудеев и язычников.

Переходя к так называемым, в собственном смысле, средствам воспитания, мы можем сказать, что такими средствами могли быть, как у всякого благочестивого Иудея:

а) Чтение и изучение слова Божия, чему, впрочем, не противоречит замечание некоторых Иудеев: како сей Книги весть не учився (Ин.7:15). Он не только не учился у какого-нибудь знаменитого раввина или учителя (как Савл у Гамалиила), и не приготовлялся к обязанностям общественного служения, как готовились сыны пророческие и священнические. Но и для Него, как и для всех Иудеев, открыт был путь общественного обучения в синагогах, где после чтения положенного отдела из Закона (параша) и пророков (гафтара) обыкновенно предлагалось толкование прочитанного нарочно избранным толкователем или случайным учителем, присутствующим в синагоге.

Хотя такого рода толкование большею частью не шло далее парафраза места Писания на понятном народу наречии; но иногда к нему присоединялись и некоторые предания старцев или в собственном смысле толкования (мидраш) пророческих и преобразовательных мест, подобных тем, какие мы встречаем во времена Иисуса Христа и Апостолов. Иногда же такие объяснения прочитанного вызывали целые беседы и Богословские диспуты, следы которых мы также замечаем в Новом Завете (Мф.21:23–27; 22:15–16,41 и далее. Лк.2:46; 4:16,21; Деян.17:2–3,17, Деян.13:15 и другие).

б) Следующим средством развития и приготовления Иудейского отрока была беседа со старцами и старшими возрастом. Ещё Моисей говорил: «вспомни дни древние, помысли о летах прежних родов; спроси отца твоего, и он возвестит тебе, старцев твоих, и они скажут тебе» (Втор.32:7). И другой мудрей поучает: «Бывай в собрании старцев – и кто мудр, прилепись к тому; люби слушать всякую священную повесть, и притчи разумных да не усколъзают от тебя»... (Сир.6:35,36 = Сир.8:9–12). Иисус Христос мог беседовать о предметах веры с Матерью, Которая, по преданию, Сама проводила большую часть времени в чтении Священного Писания – с Иосифом, как отцем, и с другими лицами, как это показал пример собеседования Иисуса Христа со старцами в храме Иерусалимском. И предметом этих бесед были, конечно, яже суть Отца Его Небесного настолько, насколько оно было доступно самим собеседникам Христовым и сколько открыто в Священном Писании. – Наконец,

в) Молитва и размышление о предметах Божественных. Эти средства были самые обыкновенные для Христа, так как мы видим, что Он постоянно молится и уединяется от людей, конечно, с целью Богомыслия; а тех, кто мыслит человеческая, а не Божия – осуждает. При этих, можно сказать, обыкновенных средствах Иисус Христос мог духовно развиваться и укрепляться по человечеству, так что сделался способным совершить тот величайший подвиг, который Он принял на Себя, как Искупитель человечества.

5) Самый случай посещения родителями Иисуса Иерусалима во время праздника Пасхи открывает нам:

а) Благочестие родителей Его, постоянно посещавших Иерусалим, по требованию Закона Моисеева (Исх.23:17, 34:23) и по установившемуся обычаю, хотя Закон не обязывал к тому жён и детей;

б) Стремление Иисуса уже в этом возрасте быть там, где Его Отец Небесный, что заставило Его остаться в Иерусалиме в то время, когда родители Его отправились домой. Впрочем, в этом оставлении отрока Иисуса нельзя видеть ни нерадение родителей о Сыне, потому что мняху Его в дружине суща, то есть в сообществе родственников и знакомых, пришедших с ними на праздник, с которыми, вероятно, большую часть пути провёл Иисус, когда шёл в Иерусалим. Нельзя видеть и самоволия Иисуса, потому что Ему надлежало быть там, где был Его Отец Небесный, или заниматься тем, что принадлежало Его Отцу.

в) Мудрость отрока Иисуса, сказавшуюся в вопросах и ответах, которые Он предлагал учителям Иудейским в синагоге Иерусалимской, и которыми Он удивлял их, хотя Евангелист и умалчивает, какого рода были эти вопросы и ответы; но они, конечно, относились к тому, что принадлежало Его Отцу Небесному и что составляло впоследствии предмет Его проповеди. Впрочем, причиной удивления учителей был самый возраст совопросника и вопрошание, тогда как Ему, как отроку, свойственнее было слушание и молчание.

г) Скорбь родителей и беспокойство о Сыне, побудившее их искать Его среди близких, возвратиться в Иерусалим после одного дня пути и, по нахождении Его на третий день в храме, то есть в той части храма, где собирались учителя для проповеди, обратиться к Нему с недоуменным вопросом: Чадо, что сотвори нама тако? Се, отец Твой и Аз боляще искахом Тебе (Лк.2:48).

Эта скорбь объясняется силою родительской любви не только Марии, но и Иосифа, который хотя и не был Отцом Иисуса, но как глава семейства и мнимый отец, и в глазах даже Матери, разделял скорбь Её о Сыне. Недоумение их о причине пребывания Иисуса в храме вытекало из той же родительской любви и незнания цели, с которою Он остался в Иерусалиме.

д) Ответ отрока Иисуса, объясняющий, что Его следовало искать в дому Отца Его Небесного и за делами, принадлежащими Его Отцу, и непонимание сих слов родителями, которые хотя и знали о Его великом предназначении, но не знали времени, когда Он должен был явить Себя миру.

е) Наконец, возвращение Иисуса в Назарет и жизнь Его там в повиновении родителям. По свидетельству Евангелиста Марка, это повиновение простиралось до того, что Иисус был таким же плотником, как и мнимый отец Его (Мк.6:3) и, как говорит предание, помогал отцу в трудах его.

Примечание. На вопрос Божией Матери Иисусу: Чадо, что Ты сделал с нами? Вот отец Твой и Я с великою скорбию искали Тебя; – Иисус отвечает: зачем было вам искать Меня? Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? (Лк.2:48,49). В этом ответе Иисус показал не только то, что Он знает, что отец Его не Иосиф, а сам Бог, Отец Небесный, в доме которого (храме) нашли Его Иосиф и Мария: но знает и о Своём будущем предназначении, и потому занимается тем, что принадлежит Отцу Его, то есть тем, что относится к спасению людей: потому что Отец и послал Его на Землю для совершения этого дела.

Но откуда Иисус узнал об этом? Как Он мог проникнуть в тайну Своего сверхъественного происхождения? Было ли Ему об этом какое-нибудь непосредственное откровение от Бога, или Он узнал это естественным путём через сообщение Матери? Не отрицая возможности Божественного Откровения, можно с большою вероятностью предполагать, что Он узнал о Своём сверхъественном рождении от Своей Пречистой Матери. Хотя Пресвятая Дева обыкновенно сохраняла или скрывала в сердце Своём всё относящееся к Божественному Её Сыну, но скрывала от лишь посторонних; на Самого же Сына Её, к Которому относились открываемые Ей тайны, это сокрытие, конечно, не могло простираться. Даже в семействе Иосифа, за исключением его самого, никто из детей не был посвящён в эти тайны, чем и объясняется то, что братья Иисуса долго не могли уверовать в Него, как в Мессию (Ин.7:5).

Когда, наконец, исполнилась полнота времён ветхозаветного домостроительства и уготованы были самые сосуды Новозаветной благодати, бысть глагол Божий к Иоанну Захариину сыну в пустыни, и прииде во всю страну Иорданскую, проповедая крещение покаяния во оставление грехов, яко же есть писано в книзе словес Исаии пророка глаголюща: глас вопиющего в пустыни: уготовайте путь Господень, правы творите стези Его (Лк.3:2–4). Сей прииде во свидетельство, да свидетельствует о Свете, да вси веру имут Ему. Не бе той Свет, но да свидетельствует о Свете (Ин.1:7–9).

Явлению Солнца Правды предшествовало явление денницы Света. Изображая это явление, Евангелисты нам ясно указывают:

1) Время явления Предтечи,

2) Лицо Предтечи,

3) Цель его явления,

4) Его служение, в котором –

а) Его проповедь,

б) Его крещение,

в) Его свидетельство о Мессии.

1) Время явления Предтечи – 15-й год правления Тиверия Кесаря. Но допустив рождение Иисуса Христа в 6-й год до нашей эры и обратив внимание на то, что Иисус Христос при начале Своего служения был яко лет тридесять (Лк.3:23), мы должны допустить, что здесь Лука разумеет не 15-е лето самодержавной власти Тиверия, а год соправления его с Августом, который за три года до смерти своей, в январе 765 года от основания Рима, сделал Тиверия своим соправителем.

Таким образом 15-й год Тиверия есть собственно 12-й его самодержавия, или 779-й год от основания Рима, в чём утверждает нас и свидетельство Тертуллиана (amv Marcion 1:15), который говорит: Dominus anno XII Tiberii Caesaris revelatus (i.e. baptizatus) est. – Другие лица, современные явлению Иоанна Предтечи, по указанию Луки, были: 'ηγεμων = procurator Понтий Пилат, по счёту пятый в Иудее (управлявший Иудеей 10 лет); ещё: Ирод Антипа, тетрарх Галилеи, и Филипп – тетрарх Итуреи и Трахонитиды – оба сыновья Ирода Великого; наконец, тетрарх Авилинеи (города в Сирии между Анти-Ливанскими горами и Дамаском) некто Лисаний. Его нужно отличать от Лисания, о котором упоминает Флавий (Древн. 14:13.3), и который был убит Антонием, по повелению Клеопатры, царицы Египетской, за 30 почти лет до Рождества Христова, следовательно за 60 лет до Лисания, о котором говорит Лука. Этот Лисаний остаётся неизвестным.

Архиереями Лука называет Анну и Каиафу. Если по Закону у Иудеев был всегда один первосвященник, то со времени подчинения Римскому владычеству Римские прокураторы сменяли архиереев по своему усмотрению и предоставляли власть другим лицам, так что в одно время бывало несколько титулярных архиереев – правящий же был один.

В это время архиереем был Каиафа.

а) При нём явился Иоанн Предтеча и потом распят был Иисус Христос. Если же Лука ставит в числе архиереев и Анну, который был отставной, и умалчивает о других подобных же архиереях, то – вероятно – потому, что Анна был тесть Каиафы и пользовался у него и народа большим уважением за свое долговременное правление, тем более что он был отцом пяти сыновей, бывших поочерёдно архиереями.

Примечание. Первым прокуратором в Иудее был Копоний, вступивший в управление по низложении Архелая; вторым – Марк Амбивий, 3-м – Анний Руф; 4-м – Валерий Грат; наконец, пятым Понтий Пилат, поставленный в прокураторы Тиверием Кесарем (о них см. у Флавия, Древности Иудейские, 18:1.2.3).

2) Лицо Предтечи, по свидетельству Самого Иисуса Христа, является столь высоким, что не воста в рожденных женами болий его (Мф.11:11): это был не пророк только, но и лишше пророка (больше, чем пророк), или, как выражается Церковь, «печать пророков», вси бо пророцы и Закон до Иоанна прорекоша. От дней же Иоанна Крестителя доселе (не до времени только Христа, но до конца веков) Царствие Небесное нудится (Лк.16:16 = усиленно проповедуется), и нуждницы (жадно слушающее) восхищают е. По духу же и силе, с которыми он явился, той бе Илия, хотяй прийти (Мф.11:11,14 = Лк.7:28,26).

И, действительно, с Илиёю он имел очень много сходного и в одежде, которая состояла из верблюжьего войлока, подпоясанного на чреслах кожаным поясом (4Цар.1:8), и в образе жизни, проводимой в пустыни в молитве и посте, прерываемом лишь насыщением акридами ( = род саранчи, Лев.11:22) и мёдом дивиим – и в ревности обличения нечестивых людей и царей (Лк.3:7–19; 3Цар.18:18–21), и даже в образе гонения, которому подвергся и от которого пострадал за обличение нечестивой жены царя (3Цар.19:2–4).

Впечатление, произведённое лицом Иоанна Предтечи на современников было так велико, что люди чаяли и все помышляли в сердцах своих об Иоанне, еда той есть Христос? (Лк.3:15).

Верховный синедрион, следивший за каждым религиозным движением в народе, считал нужным, не без злого – впрочем – умысла, как думает Златоустый, вопросить самого Иоанна о его лице и о значении его явления. Послаша жидове от Иерусалима иереев и левитов, да вопросят его: ты еси? И исповеда и не отвержеся, и исповеда, яко несмь аз Христос, – вопрос о мессианстве Иоанна не мог быть и возбуждаем синедрионом, так как он хорошо знал, что Иоанн сын священника, а Христос должен быть сыном Давида. И вопросиша его: что убо? Илия ли еси ты? И глагола: несмь. – Пророк ли еси? И отвеща: ни. Реиа же ему: кто еси? да ответ дамы пославшим ны. Что глаголеши о тебе самом? Рече: аз глас вопиющего в пустыни: исправите путь Господень, – яко же рече Исаия пророк (Ис.40:3; Ин.1:19–23). Таким образом, Иоанн, определяя своё лице, ясно указывает цель своего явления: исправить путь Господень. По обычаю Восточных Царей, при их торжественных выходах и переездах, им предшествовали глашатаи, предтечи. Явлению Царя славы должен был предшествовать такой же предтеча, или глашатай.

Перед Царями, во время их прохождения по стране, обыкновенно исправляли и очищали дороги и пролагали новые, разрывали горы и холмы, засыпали овраги, сглаживали неровности и таким образом уравнивали пути. То же нужно было сделать и для грядущего Царя – Мессии.

Иудея в нравственном отношении была похожа на пустыню, в которой трудно было найти отклик зовущему гласу: пути Господни (от Господа установленные) были искривлены ложным пониманием и толкованием, на стезях Израильтян было стропотное и острое от самомнения и гордости, было много дебрей, изрытых лицемерием и развратом. Иоанн должен был своею проповедью обличить неправды, возбудить раскаяние, указать путь к спасению, возвестить приближение Царства Небесного, Царства Мессии.

4) Сообразно с указанною целью Иоанн, явившись в пустыне Иудейской и в окрестностях Иордана, начинает свою проповедь словами: покайтесь: приближи бо ся Царство Небесное (Мф.3:2).

Понимаемое с внутренней стороны, в своей идее, Царствие Небесное, или что то же, Царствие Божие есть правда и мир и радость о Дусе Святе (Рим.14:17), то есть оправдание грешного человека перед Богом, примирение с Ним в Сыне Его (Рим.5:1; Еф.2:14,16), и блаженство, как необходимое следствие оправдания человека и примирения его с Богом (Рим.8:32). Как внутреннее действие и состояние человека, оно не приходит с соблюдением, то есть не заметно для внешнего наблюдения, но есть внутри человека (Лк.17:21).

Проявляемое вне, в видимых действиях благодати среди людей, Царствие Божие есть Церковь Божия на Земле, есть собрание верующих в примирительные заслуги Иисуса Христа и оправданных туне благодатию Божиею, и вместе есть совокупность тех сверхъестественных и благодатных средств, которые необходимы для спасения человека и доставления ему вечного блаженства.

По отношению к Божественному домостроительству, это есть не только Церковь Христова, но и древняя церковь Иудейская, которая служила пестуном во Христа (Гал.3:24), то есть приготовляла людей к принятию Мессии и доставляла ветхозаветным праведникам средства к оправданию (Мф.8:11).

Проповеданное Иоанном приближение Царствия Божия есть приближение пришествия Мессии, Который Своим явлением должен был совершить оправдание человеков, примирить их с Богом, дать благодатные силы и средства к жизни святой и указать пути к вечному блаженству – что всё и совершено Им в устроении Церкви.

Открытие этого царства должно начаться судом над грешниками (Пс.96:1–3), потому что неправда и всякого рода грехи не могут войти в Царство Божие (1Кор.6:9 и параллельные места). Вот почему и проповедь Иоанна о приближении Царствия Божия предваряется призванием к покаянию: покайтесь, приближи бо ся Царствие Небесное.

Небесным оно называется потому, что ведёт к Небу, потому что к нему принадлежат и Небожители, или души святых, созерцающих на Небеси славу Божию, потому что оно на Небесех проявляется в полной силе, и наконец потому, что полное осуществление его совершится после того, как наша Земля и яже на ней дела сгорят (2Пет.3:10).

Иудеи, слыша проповедь о приближении Царства Божия, то есть Царства Мессии, хотя и знали, что оно должно открыться гневом на непокорных (Мал.3:1–3), думали, однако ж, что для отвращения сего гнева достаточно принять предлагаемое Иоанном крещение, а Царствие Небесное можно получить потому только, что они происходили от Авраама, которому даны были обетования Царствия Божия.

Обличая такое превратное понимание Царствия Божия и прав на вступление в него, Иоанн с ревностью укоряет в том особенно вождей народа – фарисеев и саддукеев, требуя, чтоб они сотворили и плод достойный покаяния, – то есть внешний знак покаяния – крещение – сопровождали внутреннею чистотою сердца, и чтоб не надеялись на своё происхождение от Авраама: потому что история ясно убеждает, что Аврааму потомство дано Богом вследствие веры, что оно Богом произведено при таких средствах, какие сами собою не были достаточны для произведения многочисленного потомства.

Как чудо веры Авраама и благоволения Божия к нему, это потомство может быть произведено и из камня – и потому гордиться происхождением от Авраама нельзя. От Авраама произошли многие народы – не Израиль только. Не вси бо сущии от Израиля, сии Израиль – ни зане суть семя Авраамле, век чада: сиречь, не чада плотская, сия чада Божия, но чада обетования причитаются в семя (Рим.9:6–8), как прекрасно замечает Апостол Павел. И так очень может случиться, что сыны Царства и не внидут в Царство Небесное (Мф.8:12).

Иоанн видит уже занесённую руку с секирою у корня широколиственного и ветвистого, но бесплодного дерева – Израиля, и предсказывает, что оно будет срублено и брошено в огонь. Потому что его проповедь может только возбудить слабые чувства покаяния, может только привлечь к сознанию потребности очищения и приведёт только к крещению водою; но имеющий за ним явиться Мессия – сильнее Его: Он пошлёт Духа Своего, Который возжёт в людях святую ревность к жизни святой, проникая до разделения членов и мозгов, или, как предсказывал пророк Малахия (Мал.3:2,3), Господ внидет яко огнь горнила и яко мыло перущих, и сядет разваряя и очищая яко сребро и яко злато... и кто стерпит День Пришествия Его, и кто постоит в видении Его? Это значит, что Он будет крестить Духом Святым и огнём. С гумном Своим, под которым разумеется Израиль, уже созревший для Царства Божия, Мессия поступит так, как веятель, который, отвеявши пшеницу, соберёт её в житницу, а солому сожжёт огнём. К этому, впрочем, следует прибавить, что проповедник покаяния не обличал только и исправлял кривые пути, но и указывал новые пути жизни.

Когда вопрошал его народ: что сотворим? Иоанн указывал на необходимость внутренней и действительной добродетели, вопреки мнению современных ему учителей, требовавших исполнения заповедей о жертвах, праздниках и десятинах. Имея две ризы, – говорил он, – да подаешь неимущему, и имеяй брашна, такожде да творит.

Мытарям же советовал ничтоже более от повеленного им творити, то есть при собирании установленных пошлин и даней не требовать более следуемого. Вопрошавшим же его воинам говорил: никого же обидите, ни оклеветавайте и довольны будите оброки Вашими (Лк.3:10–14). Заповеди не новые по содержанию и не превышающие обычных требований Закона Моисеева, но считавшиеся до того обыкновенными и маловажными, что как исполнение их не считалось добродетелью, так и нарушение их не вело к осуждению.

Примечание. Между приходившими к Иоанну для крещения были фарисеи и саддукеи. Этими именами во времена, ближайшие ко Христу, означались два религиозных направления, или как обыкновенно называют их, две секты в Иудействе. Фарисеи были представители строгой Законности, нацонализма, приверженцы закона Моисеева и преданий, которые, по их убеждению, передавались от Моисея Иисусу Навину, от Навина старейшинам, от старейшин пророкам, от пророков членам великой синагоги, в которой последним представителем был Симеон Праведный, преемник Ездры.

По всей вероятности, они образовались среди Иудейства вскоре после плена и были продолжателями дела Ездры и Неемии; но точное время их происхождения неизвестно. У Флавия они упоминаются в первый раз при Маккавее Ионафане, за 140 лет до Рождества Христова (Древн., 13:5,9).

Имя их производят от слова «параш» – отделять, и думают, что они так назывались в отличие от других людей, от которых они отделялись своим благочестием и даже отличались одеждою; следовательно, перушим, фарисеи = отличные. К учению Закона и пророков они присоединяли многие мнения, распространившиеся между Иудеями со времени плена. Главные отличительные догматы их вероучения были:

1) Судьба, или Божественное предопределение, от которого человек не мог избавиться, хотя в выборе добра или зла сохранял личную свободу. С верою в судьбу они соединяли, по свидетельству некоторых, веру в звёзды и знамения Небесные (Мф.16:1–3);

2) Бессмертие души, которое поведёт к тому, что некогда души умерших облекутся в новые тела и явятся снова на Землю для получения возмездия за свои дела. (Начерт. Биб. Ист. Филарета, изд. 10, стр. 389);

3) Существование духов, ангелов, между которыми одни добры, другие злы, с сатаною во главе. В практическом отношении фарисеи создали ограду вокруг Закона, как выражается Флавий, привязывая к тексту Закона, через толкование, самые странные и мелочные правила, относившиеся к исполнению обрядовых законов и к частной жизни Иудея, и определявшие его пищу, питие, одеяние, жертвоприношения, молитвы, соблюдение постов и праздников, обращение с людьми и прочее. Евангелисты упоминают, что фарисеи соблюдали умовение рук перед пищей (Мк.7:3).

4) Считали неприличным есть с мытарями и грешниками (Мф.9:11) и даже прикасаться к ним (Лк.7:39); постились два раза в седмицу – Понедельник и Четверг – в Понедельник в память сошествия Моисея с горы после прощения Иудеев за золотого тельца, а в Четверг – в память восхождения на гору за вторыми скрижалями (Лк.18:12); кроме того, соблюдали и другие посты (Мф.9:14), расширяли хранилища свои и увеличивали воскрилия одежд своих (Мф.23:5).

5) Фарисеи употребляли продолжительные молитвы в собраниях и на углах улиц (Мф.6:5); причем, подражая примеру Анны, матери Самуила, произносили молитвы шёпотом, – и стояли иногда часов по девяти на молитве; давали десятины от всего, даже малейшего, что не требовалось Законом (Лк.18:12; Мф.23:23). Такое направление возвышало фарисеев в глазах народа и дало повод Флавию сравнивать их со стоиками Греции; но в то же время увлекало многих, не искренно расположенных к религии, на опасный путь внешнего благочестия и лицемерия, так что со времени Иисуса Христа, разоблачившего их тайные слабости, имя фарисея сделалось синонимом лицемера.

Как противоположное фарисейству направление является саддукейство. По свидетельству Талмуда, саддукеи ведут своё начало от Цадока, или Садока, ученика Антигона Сохо, жившего во времена Птоломея Филадельфа, за 2,5 столетия до Рождества Христова, и отвергавшего необходимость награды за добродетели. Ученики его, развивая эту мысль, стали отвергать будущую жизнь, бессмертие души, воскресение тела, а в настоящей жизни признавали за Человеческими действиями совершенную свободу, следовательно, отвергали судьбу и поставляли счастье в наслаждении земными благами. При этом они строго вменяли человеку всякое нравственное действие и были неумолимы в судах.

Стараясь укрепить своё учение на положительном откровении, они не допускали никакого таинственного, или аллегорического толкования Закона Моисеева и отвергали всё, о чём прямо не говорится в нём. Поэтому отвергали устное предание, столь уважаемое фарисеями, и насмехались над сими последними; а также не допускали никаких посредствующих духов между Богом и человеком; отвергали Ангелов (Деян.23:8; Мф.22:23; Мк.12:18; Лк.20:27).

Кажется, не веровали они и в пришествие Мессии. – На стороне саддукеев, как естественно было ожидать, были вельможи и богачи; по свидетельству Флавия, во время Иисуса Христа даже первосвященник был из секты саддукеев. На стороне фарисеев – народ бедный и простой. Саддукеи были рационалисты и составляли интеллигенцию народа. Флавий сравнивал их с эпикурейцами; фарисеи составляли силу народа и держали в своих руках его судьбу (Флав. Древн., 13:5;9;10,6; 18:1,4. Об Иуд. войне. 2:8,14).

Трудно объяснить появление саддукеев при Иордане, с целью принять от Иоанна крещение так как они отвергали все омовения и внешности. Но в этом случае они могли увлечься примером или силою проповеди Иоанна, или – наконец – из лицемерия, так как, по свидетельству Флавия, они в совершении общественных обязанностей сообразовались с требованиями массы и наружно исполняли все обряды (Древн., 18:1,4).

б) Проповедь свою Иоанн сопровождал крещением. Закон Моисеев предписывал многие и частые омовения, как наружные средства очищения от внешней нечистоты и вместе как символ чистоты внутренней. Так уже пророки требовали внутреннего очищения, знаком которого было омовение наружное (Пс.50:4,9; Ис.1:16; Иез.36:25). Как знак вступления в Завет, крещение употреблялось вместе с жертвою всесожжения для прозелитов из Египтян и Эфиоплян, имевших обрезание, и для женщин; а со времени прекращения жертв, оно одно употреблялось, как средство вступления в Иудейство.

Молчание позднейших раввинов об этом обряде объясняется отвращением их к христианству, которое приняло его, как знак вступления в Царство благодати.

Действительно, из Нового Завета видно, что Крещение было не что-нибудь новое для Иудеев: они удивляются не тому, что Иоанн, а потом Иисус Христос вводит новое священнодействие – крещение, а тому, что Иоанн употребляет оное как средство посвящения в новую религию (Ин.1:25). В то время, как у Иудеев оно совершалось над язычниками, желавшими принять Иудейство, Иоанн совершает его над самими Иудеями, показывая своим крещением недостаточность обрезания и других законных средств ко спасению; почему и сопровождает это действие указанием на крещение Духом Святым и огнём от Мессии.

В том, что крещение Иоанново было особенное, отличное от крещения, совершавшегося над прозелитами, убеждает нас и всеобщее удивление народа такому действию, и посольство к Иоанну от синедриона, который не мог допустить мысли, чтобы Иудей, рождённый от потомства Авраама, соблюдавший Закон и другие условия Завета с Богом – нуждался ещё в каком-либо средстве для подтверждения своих прав на Царство Мессии. Если это и не было говорено Иоанну, то Иоанн сам понимал, какое разногласие в мыслях и чувствах Иудеев должно было произвести его крещение, а потому он и указывал им на недостаточность происхождения от Авраама и на пустоту внешней законности.

Крещение совершалось при двух или трёх свидетелях (Ин.1:35) и состояло в полном погружении крещаемого в воду, причём крестящий возлагал на него руку. Крещаемого из воды поднимали свидетели и одевали его в белую одежду – символ чистоты (обычай, освящённый в христианстве – Кол.3:9,10; Еф.4:22 и следующие).

Крещение Иоанново называется крещением покаяния (Деян.19:4). Приходившие к Иоанну исповедовали грехи свои (Мф.3:6), то есть признавали себя грешниками. Перед крещением прозелита требовалось испытать, по какому побуждению он принимал Иудейство; если оказывалось, что он принимал его по расчёту, или из страха, или по увлечению любовью к Иудею или Иудеянке, то такой прозелит не принимался. Едва ли Иоанн об этом допрашивал. Скорее, это исповедание взято было из обряда, совершаемого первосвященником в день очищения, когда архиерей, исповедав над козлом отпущения грехи свои и народа и, отправив его в пустыню, сам совершал полное омовение всего тела (Лев.16:21–28); что делали за ним и отводивший козла в пустыню и сожигавший жертвы, приносимые в день очищения. Примечание. Прозелиты, принимаемые через обрезание, крещение и всесожжение, назывались прозелитами правды, в отличие от прозелитов врат, которые не принимали ни одного из этих средств посвящения, но жили между Иудеями и воздерживались от идолопоклонства, блуда, убийства, Богохульства и других грубых пороков.

в) Иоанн был послан да свидетельствует о Свете, да вси веру имут Ему (Ин.1:7). Свидетельство своё он дал:

α) О грядущем Мессии перед народом, когда говорил: да во грядущего по нем, веруют сиречь во Христа Иисуса (Деян.19:4);

β) перед синедрионом, когда утверждал, что он только глас вопиющего в пустыне, и что среди них (посланных от синедриона) стоит некто, Которому он (Иоанн) недостоин развязать ремень у обуви Его (Ин.1:26,27);

γ) перед Самим Мессией, когда требовал от Него крещения себе самому (Мф.3:14);

δ) перед народом и учениками своими о пришедшем Мессии, когда указывал на Него, как на Сына Божия и на агнца, вземлющего грехи мира (Ин.1:29,34,36), когда радовался, как друг жениха, услышав от учеников своих о приобретении Иисусом многих последователей и распространении Его славы (Ин.3:26–30).

Свидетельствовал Иоанн:

а) О Его Божественном рождении в вечности и Его Человеческом явлении во времени, когда взывал: Сей бе Его же рех, Иже по мне грядый, предо мною бысть, яко первее мене бе (Ин.1:15), и когда говорил, что Сей есть Сын Божий (Стих 34);

b) О Его просветительном и освятительном действии, когда предсказывал, что Креплий его крестит людей Духом Святым и огнем (Мф.3:11; Лк.3:16 = Мк.1:8; Ин.1:33);

с) Об Искуплении, которое Он совершит, приняв на Себя, как агнец, грехи мира. Это Искупление Он совершит не только потому, что будучи Сам безгрешен и чист, как агнец приносимый в жертву, обличит мир о грехе (Ин.16:8,9), но и Своею смертью, яко агнца непорочна и пречиста (1Пет.1:19);

d) Наконец, о суде, который Он произведёт над достойными и недостойными Его Царства, когда указывал, что Божественный Веятель возьмёт лопату в руку Свою и отвеет для житницы Божией чистую пшеницу, а плевелы сожжёт огнём неугасимым (Мф.3:12; Лк.3:17).

Из свидетельств Иоанна об Иисусе Христе особенно важно свидетельство его перед посланными от синедриона, верховного судилища Иудейского, имевшего власть решать и признавать права лиц, принимающих на себя обязанности учителей народа, различать истинных и лживых пророков и вообще ведать религиозные дела своего народа (Sanhedrin fol. 2.1).

При появлении Иоанна с проповедью и по поводу совершения им крещения над кающимися, синедрион послал к Иоанну на Иордан нескольких священников и левитов с вопросом: ты кто еси? Когда Иоанн объявил, что он не Илия, не Мессия и даже не пророк, то посланные пожелали узнать, кто он именно и на каком основании он крестит, вводит новый обряд, что, по мнению фарисеев, имел право сделать один Мессия. Тогда Иоанн назвал себя гласом вопиющего в пустыне, то есть предтечею Грядущего, и своё крещение предварением, предызображением крещения Христова, и присовокупил, что близко и Сам Мессия – вечный, сильный, святой, которому он (Иоанн), недостоин даже развязать ремень сапога, и который будет крестить Духом Святым и огнём. И исповеда, – замечает по поводу этого свидетельства Евангелист об Иоанне, – и не отвержеся, и исповеда, яко несм аз Христос (Ин.1:20).

Важность этого свидетельства открывается из важности самого вопроса со стороны синедриона Иоанну, из значения самого лица Иоаннова, о котором весь народ думал: не Христос ли он (Лк.3:15), и сами первосвященники и старейшины признавали его пророком (Мф.21:23–26); наконец, из указаний на него Самого Христа, как на свидетельство об истине (Ин.5:33) и как на единственное, которое было доступно его современникам.

По свидетельству Иоанна, грядущий Мессия, в противоположность самому Иоанну, должен будет крестить верующих Духом Святым и огнём. Это крещение Христово не есть только сообщение даров Духа Святого в большей или меньшей степени, а есть полное, всеобъемлющее, обильное и в высшей степени животворное излияние Божественного Духа, которое по Апостолу, омывает, освящает и оправдывает верующих (1Кор.6:11), и, проникая в самое существо человека, возрождает его, делает новою тварью, даёт пакибытие (Тит.3:5,6), или же делает людей – чад гнева – чадами Божиими, причастниками Божественного естества (2Пет.1:4).

Вместе с тем, по самому свойству Духа Бога, Который есть огнь потребляяй (Втор.4:24; Евр.12:29), крещение Христово будет огненное, потребляющее и очищающее всякую скверну, согревающее и возжигающее в душе пламенную ревность к жизни святой и Богоугодной, и, наконец, крещение, очень часто сопровождающееся тяжёлыми страданиями, испытаниями и всякого рода несчастьями (Мф.20:22,23; Лк.12:49,50 и след.).

Святой Иоанн Златоустый (беседа на Мф.11:5) и другие святые отцы в этом указании Предтечи на крещение Духом Святым и огнём видят пророчество о двух действиях Христа – Искуплении, когда Он сообщит верующим Духа Святого, и всеобщем Суде, когда Он подвергнет грешников огню неугасающему.

Своё свидетельство о Мессии Иоанн запечатлел крещением Его. О Нём он проповедовал и через Него получил освящение своему служению. Когда к Иоанну приходили принять крещение из Иерусалима, всей Иудеи и со всей окрестности Иорданской, тогда явился к нему на Иордан и Иисус из Назарета Галилейского и требовал от него крещения. Иоанн удерживал Его, считая себя недостойным крестить Его, хотя и не знал ещё, что Он есть Мессия, а только судил о Нём по Его безупречной жизни – может быть, по рассказам о Нём своей матери, по слухам – наконец – о Его возрастании и о преуспеянии во всякой мудрости и любви у Бога и людей (Лк.2:52), что, конечно, делало излишним для Него крещение Иоанна, назначенное для покаяния.

Как бы догадываясь о Его высшем достоинстве, Иоанн желал бы сам от Него креститься; но Иисус Христос настаивает на Своём решении исполнить всякую правду, то есть всё, что требовалось Законом и что могло служить к обнаружению Его, как Мессии, но что имело силу только ныне (ἄρτι) и с Крещением Его будет заменено другим лучшим порядком, когда Иоанн крестит Его. И вот в то время, когда Он крестился и молился, разверзлись над Ним Небеса (как рассекает молния перед нашими глазами свод Небесный), и явился Дух Святой, нисходящий в виде голубя на Иисуса Христа; а с Неба послышался глас Бога Отца, утверждающий, что это есть Сын Его возлюбленный, на Котором почивает Его благоволение (любовь). Иоанн, которому было открыто, что Тот, на Кого он увидит сходящего Святого Духа, есть Сын Божий, увидев сошествие Святого Духа на Иисуса Христа (Ин.1:33,34) уверился в мессианском призвании Его и с этих пор стал проповедовать о Нём, как о пришедшем Мессии.

Какое значение имело крещение для Иисуса Христа и для чего Он принял оное? Как безгрешный, Он не нуждался в крещении покаяния; как основатель Царства Небесного, Он не нуждался в средстве посвящения, которым было крещение для прозелитов, для кающихся. Это излишество крещения для Иисуса чувствовал и предчувствовал сам Креститель, когда не допускал Его ко крещению.

Но, с другой стороны, Он должен был принять крещение, как символ очищения от грехов, которые Он принял на Себя. Он должен был креститься, чтобы исполнить правду законную, то есть всё, что требовалось Законом от грешника – а Иисус Христос явился в подобии плоти греха. Он должен был принять крещение, чтобы подать нам пример смирения и освятить воды не только Иордана, но и всего мира, низведением на них Духа Святого. Не собственно крещение Иисуса Христа имело значение свидетельства о Его мессианском звании, посвящение Его на общественное служение.

Крещение в собственном смысле было Богоявление миру. Явившись миру в смиренном образе человека, Иисус Христос крещением Своим явил Себя миру, как Бог, как Сын Божий, как Мессия. Так именно смотрит на это дело и сам Иоанн Креститель, когда говорит: сего ради приидох аз водою крестити, да явится Израилеви (Ин.1:31).

Ради сего – и сошествие Святого Духа на Иисуса Христа, и глас Бога Отца, свидетельствовавший, что Он есть Сын Его возлюбленный. Дух Святый, от века пребывавший с Его Божеством, сотворивший тело Иисуса Христа во чреве Пресвятой Девы, пребывавший на Нём со дня зачатия и рождения во всё время Его 30-летней частной жизни, укреплявший Его во всякой премудрости, сходит на Него в виде голубя, для исполнения Его всеми дарами благодати (Ис.11:1–3), для помазания Его в Мессии (Ис.61:1–3).

Это, впрочем, не значит, что Иисус Христос был доселе обыкновенным человеком, как это утверждали некоторые еретики, и что только со времени крещения на Иисуса сошёл Христос-Мессия; но только торжественное обнаружение Его мессианского достоинства, сделавшееся известным не только Иоанну, но и всем людям. Сошествие Святого Духа в виде голубине, есть действительный образ (σωματικὀν εἰδος Лк.3:22), принятый Духом Святым для явления Себя людям, в знамение чистоты, кротости и любви.

Подобно сошествию Святого Духа, и глас Бога Отца есть торжественное признание Иисуса Христа Сыном Божиим перед целым миром, есть введение Отцом Своего Сына во вселенную, да поклонится Ему всяк язык и да послушают Его все народы (Евр.1:6).

Название Сыном возлюбленным, на Котором почиет благоволение Отца, указывает на превосходство Его перед всеми сынами Божиими; а само благословение – любовь относится не к Мессии только, но и к людям через Мессию (о Нём = через Него).

Само видение Духа и глас Бога Отца относились не к Иисусу Христу только, как представляют Марк и Лука (Мк.1:11; Лк.3:22), и не к Иоанну, как дают разуметь Матфей и Иоанн (Мф.3:16,17; Ин.1:32), а ко всем людям, хотя быть может, бывшие здесь свидетелями крещения видели свет и не видели Святого Духа, слышали глас и не разумели слов, как и в других случаях (Ин.12:28,29; Деян.9:7, 22:9).

Примечание 1. Различие в форме выражений, в которой передаётся Евангелистами слышанный на Иордане глас Бога Отца (Сей есть Сын Мой – у Матфея и Ты еси Сын Мой – у Марка и у Луки) объясняется различием положения повествователей в отношении к слушателям и читателям. Святой Матфей, рассказывая о том, что было на Иордане и показывая мессианское значение Иисуса, говорит, что там слышался и голос Бога Отца, утверждающий, что Иисус был Сын Его возлюбленный.

Марк же и Лука передают событие, как оно происходило на Иордане, повторяя буквально сами слова Бога Отца. Разница могла произойти и от различия в рассказе первоначальных повествователей. Матфей слышал рассказ о крещении Иисуса Христа из первых уст (Иоанна или Самого Христа); Марк и Лука из вторых уст.

Примечание 2. Евангелист Иоанн (Ин.1:28) указывает, что всё это было в Вифаваре, об он пол Иордана. Но все рукописи имеют: в Вифании. Ориген, не нашедши такого места по ту сторону Иордана, предложил читать Вифавара. Думают, что это два места на обоих берегах Иордана, одно против другого, из коих Вифавара = дом переправы, а Вифания (beth-aniah) = дом корабля; от которой, впрочем, нужно отличать Вифанию на Елеонской горе. Имя этой последней может означать, по другому словопроизводству (beth-hine), дом смоквей.

Примечание 3. Упоминание Евангелиста Матфея, что Иоанн отказывался крестить Иисуса Христа, считая себя недостойным совершить над Ним это действие, – и рассказ Евангелиста Иоанна о том, что Предтеча до крещения не знал Мессии, – не представляют противоречия между собою, так как легко примиряются предположением, что Креститель знал Иисуса Христа, как человека благочестивого, не нуждающегося в крешении покаяния; может быть, даже догадывался о Его мессианском назначении; но как пророк и посланник Божий, судил не по личному впечатлению и убеждению, не на основании слухов и мнений других людей, хотя бы то и самых достоверных, – а ожидал особого откровения Божия для удостоверения в том, что Иисус есть Христос.

И таковое действительно обещано было ему и дано в сошествии Святого Духа на крестившегося Иисуса. Этим указывается как важность свидетельства Иоаннова о Христе, как свидетельства откровенного свыше, так и высокое значение самого свидетеля истины, который удостоен был высочайшей чести своим указанием явить миру Того, Кого ожидали все народы.

Апостолы Пётр и Павел, сопоставляя крещение с потопом (1Петр.3:20,21) и с переходом Иудеев через море (1Кор.10:1,2), указывают на преобразовательное значение Ноя и Моисея по отношению к Иисусу Христу. Как Ной во время потопа приводит из древнего мира в новый и спасает только тех, которые вместе с ним в ковчеге прошли и – так сказать – крестились в водах потопа; и как потом Моисей спасает свой народ от рабства Египетского и приводит его к Земле обетованной, проведши Иудеев сквозь море и крестив их в разделённых водах моря; так Иисус Христос, проводя верующих в Него через воды крещения и Сам крестившись предварительно в Иордане, приводит Свой народ от древней греховной к новой благодатной жизни, от рабства диаволу к обетованным благам Небесного отечества.

Ещё ближе прообразует Иисуса Христа Иисус Навин, который и своим именем и переводом Иудеев через Иордан в самые пределы Земли обетованной указывает нам вождя спасаемых – Иисуса, Своим крещением в Иордане приведшего в Царство Небесное. – Святой Златоустый (беседа на Мф.12:3) в явлении Духа Святого в виде голубине при крещении Христовом видит напоминание той голубицы, которая во время потопа принесла Ною масличную ветвь в знак избавления Рода Человеческого от бедствий и наступления на Земле мира.

«Здесь голубица, – говорит святитель, – хотя и не с масличною ветвию является, но указывает нам на Освободителя от всех зол и подаёт благие надежды, ибо не одного человека выводит из ковчега, но всю вселенную возводит на Небо, и вместо масличной ветви приносит усыновление всему Роду Человеческому».

Крещёный Иоанном в Иордане, помазанный Духом Святым и свидетельствованный от Бога Отца, Сын Божий отводится Духом в пустыню для искушения от диавола, как бы для крещения огнем. После сорокадневного поста в пустыне Иудейской, когда немощная плоть не в силах уже была выносить бодрости и стремлений духа, приступает к Иисусу искуситель и троекратно старается увлечь Его на путь греха – то похотью плоти, предлагая Ему для удовлетворения голода превратить камни в хлебы, – то похотью очес, предлагая броситься с крыла церковного, чтобы увериться, что Бог действительно сохранит Его от опасности, как хранил всех Своих праведников, – то гордостью житейскою, показывая Ему все царства мира и требуя себе поклонения за право обладания миром.

Но все три раза побеждённый Словом Божиим, искуситель отступает от Сына Божия, предполагая по времени вновь начать борьбу с Ним с большею дерзостью. И Ангелы приступили и служили Ему.

Рассказ об искушении Иисуса Христа в пустыне диаволом передаётся почти тождественно Евангелистами Матфеем и Лукою. Марк только упоминает об искушении, не передавая самого рассказа. При рассмотрении рассказа Евангелистов об искушении мы остановимся вниманием:

1) На предварительном приготовлении Иисуса Христа к этому искушению;

2) На образе явления искусителя и видах искушения;

3) На степенях искушения и отражения искушений;

4) На цели и значении искушения и

5) На дальнейших обстоятельствах, последовавших за искушением.

1) Иисус Христос удаляется в пустыню, и подобно древним великим анахоретам, Моисею, Илии, постится 40 дней и 40 ночей. Так как пост нужно понимать здесь как совершенное воздержание от пищи и пития, то представляется вопрос: возможен ли такой продолжительный пост? Наука доказывает, что здоровый человек не может оставаться без пищи и питья более 7 дней, а без пищи только, но при питье – более 9 дней. Но постоянные примеры постников – как древних, так и современных – показывают, что постепенное приучение организма к воздержанию может быть доведено до того, что он переносит и 40-дневный пост. И так рассказ Евангелий о 40-дневном посте Иисуса Христа даёт нам право предположить и прежние случаи такого же воздержания Его, хотя – может быть – не столь продолжительного.

Путешественникам и теперь показывают гору Искушения, известную под именем Каранталь, или Карантания, которая находится в пустыне Иерихонской, между Иерихоном и Иерусалимом, и возвышается на 1200–1500 футов над окружающей долиной – и с Восточной стороны почти отвесна.

2) В каком виде явился искуситель Иисусу Христу, Евангелисты не говорят, но несомненно, что это был именно злой дух, а не искусительная мысль Самого Господа; это было внешнее, видимое и для плотских глаз явление, а не психическое действие, созерцаемое умом и ощущаемое только внутренним чувством. Иисус Христос, рассказавший Апостолам о ниспадении сатаны с Неба (Лк.10:18), мог рассказывать им и о Своём искушении в пустыне. В подтверждение предлежательной действительности события, приводим подробности Евангельского рассказа: тогда приступил к Нему искуситель – говорится о внешнем действии; тогда поят Его диавол и постави Его на криле церковнем (ἲστησιν); тогда отошел от Него диавол, и Ангелы пришли и служили Ему.

Последнее, очевидно, нельзя понимать в смысле психического действия. – Впрочем, поставление на кровле или крыле церкви и перенесение на высокую гору могло быть совершено обыкновенным восхождением Иисуса Христа на сии возвышения вследствие требований сатаны, и потому не имело в себе ничего чудесного; но показание всех царств земных во мгновении ока могло быть совершено каким-нибудь чудесным, магическим образом (по Феофилакту – в призраке).

3) Три раза приступал искуситель к Иисусу Христу и все три раза был отражён. Когда Иисус Христос, после 40-дневного поста, показуя Своё Человеческое естество, как говорит Златоустый, взалкал, искуситель предложил Ему воспользоваться Своею чудотворною силою для превращения камней в хлебы и для насыщения Себя. Это искушение чисто чувственное.

Иисус Христос отражает его словом Божиим: не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком глаголе, исходящем из уст Божиих (Втор.8:3); то есть как в пустыне Иудеи питались не хлебом, а манною, которая по повелению Божию стала их пищею, так и Он теперь может питаться другими какими-нибудь веществами, не превращая камней в хлебы, чтобы легче и лучше насытить Своё чрево; и не о хлебе только, не о насыщении плоти Он может думать, а о насыщении глаголом Божиим, который питает главное в человеке – его душу.

В Раю змий начинал также своё искушение возбуждением желания вкусить от древа познания добра и зла. И виде жена яко добро древо в снедь (Быт.3:6). Поражённый диавол снова приступает к Иисусу Христу и, поставив Его на кровле храма, предлагает Ему броситься вниз, напоминая о том, что Бог, обещавший сохранять надеющихся на Него ангелами Своими во всех путях, конечно, и Его, как Сына Своего, не оставить без их поддержки, так что Он не преткнёт о камень ноги Своея (Пс.90:11,12). Иисус Христос отражает лжетолкование диавола словом же Божиим: не искусиши Господа Бога твоего (Втор.6:16); то есть как Иудеи в пустыне, несмотря на явное водительство их Богом, по случаю недостатка воды в Рефидине (Исх.17:1 и далее), искушали: аще есть в нас Господь или ни? (Стих 7-й), и подобным искушением навлекли на себя гнев Божий – вследствие чего Моисей, остерегая их, говорит: не искусиша Господа Бога твоего: так теперь диавол предлагает Иисусу Христу испытать, действительно ли Бог спасёт Его от преткновения во время падения.

Это искушение нравственное, или – как говорят отцы – душевное: борьба веры со знанием, посягательство на испытание разумом и опытом тайн Божественного Откровения и веры в него.

Иисус Христос, всегда преданный воле Божией и знавший, что Он охраняет и влас главы человека, указывает диаволу, что не должно искать случаев испытывать волю и обещания Божии, но пользоваться для сохранения себя естественными средствами, оставаясь при полной уверенности, что там, где недостанет сих средств, явятся на помощь Божии ангелы.

В Раю диавол предложил Еве испытать действие запрещённого древа познания, вопреки угрозе Божией: не смертью умрете, – говорил он жене. Ева поверила диаволу, что Бог запретил вкушение древа для того, чтоб они не ведали доброго и лукавого; ей показалось красно еже разумети, – и она пала. Наконец, когда Иисус Христос и во второй раз победил диавола, он возводит Его на высочайшую гору и, показав Ему царства вселенные, обещает дать над ними власть, если Он поклонится ему. Бесстыдная ложь сатаны, что он есть владыка царств земных, сопровождаемая наглым требованием поклонения ему, для получения от него власти над Землёю – вызывает у Сына Божия всесильное запрещение оставить Его и указание на Господа Бога, как единственное лицо, достойное поклонения и служения (Втор.6:13). Это искушение – духовное. Оно напоминает нам искушение змия в Раю, когда он за вкушение древа обещал: будете яко бози – и угодно бе очима Евы видети. Это гордость житейская, желание славы и власти, как в прежних случаях похоть плоти и похоть очес.

Примечание. По Евангелисту Луке, второе искушение было третьим, а третье вторым. Чтобы объяснить такую перемену в порядке актов искушения, думают, что Матфей следовал порядку историческому, то есть тому, который он слышал из уст Самого Христа, и который высказывает более постепенности в дерзости нападения сатаны и решительности в отражении нападений, что и заключается повелением Иисуса Христа сатане отойти от Него. Лука же следовал здесь топографическому порядку, переходя с Иисусом Христом и искусителем из пустыни на лежащую там же гору, которую считают за Нево, или Аварим – и с горы в Иерусалим на крыло храма; или он следовал психическому порядку, восходя от легчайшего искушения к более трудному: от желания чувственного к желанию славы и честей, и от них к сомнениям веры и разума.

Поражаемый словом Божиим из уст Спасителя, диавол сам переносит искушение на почву Слова Божия. Так, сначала, когда он приступает к искушению Иисуса, то делает Ему предложение прямо от себя:

а) Обнаружь данную Тебе сверхъестественную силу, сделай чудо, покажи, что Ты Сын Божий, и все уверуют в тебя. И далее,

б) Когда это искушение было отражено, диавол предлагает Иисусу объявить Себя Царём, Тем и Таким, Какого ждали Иудеи – Царём всего мира. «Ты пришёл для спасения и возвышения Израиля. Рим, мировое царство, владеет теперь Иудеями; но стоит Только Такому Человеку, как Ты, стать во главе этого народа – и Ты будешь владеть всеми царствами. Иерусалим станет вместо Рима, Палестина – мировым государством. Ты не хочешь для Себя сделать чуда и утолить Свой голод чудесным хлебом; удовлетвори же стремление Твоего народа, согласись сделать самый ничтожный акт унижения, поклонись мне, и Ты сделаешь Свой народ, во главе с Тобою, владыкою всего мира». – Наконец,

в) В третьем искушении, если держаться порядка указанного Евангелистом Лукою, диавол склоняет Иисуса потребовать знамения с Неба, в подтверждение Своего мессианского значения. «Если ты действительно Сын Божий, требуй от Своего Отца, чтобы Он окружил Тебя легионами ангелов, которые и хлебы приносили бы Тебе, и в борьбе с препятствиями помогали бы Тебе, и хранили бы Тебя во всех путях Твоих. Сделай опыт – Ты так веришь Богу, так твёрдо знаешь Слово Божие; но в этом же слове сказано, что Бог повелит ангелам Своим не допустить, чтобы и нога Твоя преткнулась о камень. Бросайся с крыла церковного – и Ты не погибнешь. Здесь столько народа; он увидит Твой прыжок и полёт с церковного крыла и уверует в Тебя как в действительного Мессию и Сына Божия». – Но и это искушение было отражено Иисусом Христом.

Все три искушения были направлены против Иисуса, как против Мессии. И во все время земной жизни Его диавол и сам, и через Иудеев и даже через учеников, старался действовать на Него такими искушениями.

4) О цели, с которою сатана нападал на Иисуса Христа и с которою Сын Божий подвергал Себя искушению, а равно и о значении сего факта в ряду других событий жизни Искупителя, Евангелисты ничего не говорят. Но рассказывая этот факт очень подробно, они дают нам разуметь, что в этом искушении Иисуса Христа змий древний явил свою исконную вражду против Семени жены и начал ту борьбу, которая должна была окончиться поражением его во главу (Быт.3:15). И в самом деле, искушение Иисуса Христа в пустыне при начале общественного служения Его стоит в тесной связи с духовным подвигом Его в Гефсимании. Это два акта одной и той же борьбы Искупителя с врагом Рода Человеческого: здесь Он начинает то, что там окончил. Здесь после искушения сказано: и отыде от Него диавол до времене (Лк.4:13); а там, прощаясь с учениками, Иисус Христос говорит: грядет князь мира сего и во Мне не имать ничесоже (Ин.14:30). И диавол пришёл и сделал последние усилия победить Галилейского Пророка, как он хотел победить Его в пустыне; но безуспешно.

Отцы Церкви (Игнатий Богоносец, Василий Великий, Иоанн Златоустый и другие) утверждают, что Тайна Воплощения Сына Божия от Пресвятой Девы была сокрыта от духа тьмы для того, чтобы он не уклонился от совершенной борьбы, и что диавол не знал наверное, что Иисус Христос есть Сын Божий, его будущий победитель; но поражаемый Его необыкновенным образом жизни и чудесными событиями, окружавшими Его рождение, хотел ныне увериться, действительно ли Он Сын Божий, Которого ему надлежит опасаться. Или, как говорит Златоустый: «припоминая сказанное об Иисусе (свидетельство Иоанна Предтечи и глас Бога Отца на Иордане), диавол не может подумать, чтобы это был простой человек; с другой стороны, видя Его алчущим, не может поверить, чтобы это был Сын Божий» (Беседа 13:2). Почему и приступая к Иисусу Христу, не говорит Ему: если алчешь, рцы да камение сии хлебы будут – а: аще Сын еси Божий; и во второй раз не говорит: если Ты надеешься на Бога, то бросься вниз, – а опять: если Ты еси Сын Божий.

Но Иисус Христос и на сей раз сокрыл от его взоров Своё Божество. Таким образом, подвергая Себя искушению, Иисус Христос имел целью нанести врагу Человечества первый удар во главу и положить начало Своей и нашей победе над диаволом.

Иисус Христос показал нам пример борьбы со врагом. И Апостол Павел видит в этом залог твёрдой надежды нашей на Иисуса, вечного Архиерея, Который может спострадать немощем нашим, быв искушен по всяческим по подобию (нам), разве греха (Евр.4:15). В ряду других актов искупительной жизни Богочеловека, это было испытание Его Человеческих сил и приготовление на более решительную и важную борьбу, что замечает и Евангелист Лука, когда говорит, что сатана отошёл от Него до времени; это, с другой стороны, был акт глубочайшего смирения Сына Божия, допустившего сатане искушать Его ради спасения человека.

Искушение происходило в пустыне, то есть в таком месте, которое очень приличествовало самому нравственному состоянию человечества. Тут именно лучше всего было видеть гибельные последствия греха, опустошившего человечество, а с ним и природу, над которой он поставлен царём.

Знаменательна также противположность в жизни первого и второго Адама. Адам живёт в прекрасно устроенном и совершенном Раю и, не выдержав борьбы, изгоняется из Рая сладости на Землю, проклятую за грех человека и произращающую терние и волчцы.

Иисус Христос начинает Свою борьбу в пустыне, где наиболее видны следы проклятия Божия за грех Адама и, победив врага, возвращает человеку Рай. Там, в Раю, у Адама были все деревья годные в пищу – и древо жизни; человек не устоял от предложения искусителя вкусить запрещённый плод. Здесь у Христа нет ничего для вкушения, кроме камней, но и тех Христос не хочет превращать в хлебы для утоления голода, и заставляет побеждённого диавола отойти от Себя.

5) В искушении Спасителя можно видеть образ искушения, постигающих душу верных, и указание на то, как человек может и должен побеждать своего исконного врага.

Начинаясь в чувственности и опираясь на естественные потребности тела, искушение переходит к стремлениям духовным, хочет овладеть самою верою и прикрывается преданностью воле Божией. Наконец, с диавольскою гордостью и дерзостью стремится овладеть всем человеком, прельщая властью над земными благами. Но как Христос победил диавола Словом Божиим и отогнал его от Себя – так и верные должны искать себе помощи для борьбы с искушениями в Слове Божием и смело и решительно отгонять от себя искусительную мысль, пытающуюся овладеть душою человека.

6) Иисус Христос отгоняет диавола словами: иди от Мене, сатано, – и таким образом разоблачает его вид под которым он – вероятно – скрывал себя – и тем самым Иисус Христос показывает диаволу, что козни его не неведомы Ему.

7) Вслед за удалением сатаны ангелы приступили и служили Иисусу Христу. Это было – конечно – вознаграждение за причинённое диаволом оскорбление Божества; это было выражение той радости, которая бывает у Ангелов на Небесах всегда, когда они видят или раскаяние грешника, или торжество праведника над диаволом (Лк.15:10). Служение ангелов Сыну Божию в этот раз выказалось, может быть, как в доставлении необходимой пищи, так и в поклонении Ему по человечеству, как победителю диавола.

Примечание 1. Евангелист Лука говорит, что Иисус Христос был искушаем сатаною в течении 40 дней Своего пребывания в пустыне; то же можно заключать и из сказания Евангелиста Марка (Мк.1:13). Когда же Он взалкал, тогда сатана Ему стал делать те предложения, которые и у Матфея и у Луки представляются, как различные степени искушения. Поэтому можно представлять, что в течении 40 дней диавол искушал Иисуса Христа не явно, а тайно, посредством разных предметов и тайных внушений; после же 40 дней приступил к Нему открыто и решительно – и это последнее искушение описывают Евангелисты.

Примечание 2. Готовясь к великому подвигу борьбы с диаволом, Иисус пребывает в пустыне в молитве и посте: потому что, как Он сам говорил: сей род (бесовский) изгоняется только молитвою и постом (Мф.17:21). Хотя Евангелисты и не упоминают о том, что Иисус, находясь в пустыне молился; но молитва была таким обыкновенным действием Иисуса, что трудно и представить себе, чтобы он в продолжении всего времени пребывания в пустыне оставался без молитвы, без общения со Своим Отцом Небесным, к Которому Он постоянно обращался во всех важнейших случаях Своего служения: при Крещении и Преображении, перед избранием Апостолов и Воскрешением Лазаря, и во всякое другое время – особенно когда находился в уединении. Если же сопоставить пустынный подвиг Иисуса с Его Гефсиманским подвигом, то не только нужно предположить, но и положительно утверждать, что все 40 дней Своего пребывания в пустыне – то есть начало Своей борьбы с врагом Рода Человеческого – Он сопровождал такою же молитвою к Богу Отцу с воплем крепким, как и конец борьбы с диаволом – в Гефсимании.

Но о чём молится Богочеловек Богу Отцу в пустыне: о том ли, чтобы Он укрепил Его в предлежащей борьбе; или об успехе проповеди среди Богоизбранного народа, на которую Он готовился выступить – о пощаде ли жестоковыйного и неразумного народа Израильского, ослепление и ожесточение которого Он предвидел, или о собрании всех народов в одно стадо, в одно Царство Божие – это не открыто нам; но без сомнения, все эти желания Сына Человеческого были предметом Его пламенной и продолжительной молитвы в пустыне.

Необходимость поста для духовной борьбы открывается из того, что во время его (поста) все телесные потребности как бы засыпают, заботы о приискании пищи, об удовлетворении голода и жажды устраняются от внимания; душа человека освобождается от власти и тяготы тела, окрыляется, устремляется исключительно в мир духовный, делается бодрее, сильнее, мужественнее.

Во время Своего Гефсиманского подвига Иисус убеждал учеников: бдите и молитеся, да не внидите в напасть: дух убо бодр, плоть же немощна (Мф.26:41). Чтобы достигнуть этой бодрости духовной, чтобы быть готовым встретить всякую опасность, всякую напасть, всякое искушение: для этого-то и нужно поститься, нужно усыпить потребности тела и не давать им овладеть вниманием и силами души. Это требование Иисус прежде всего и приложил к Самому Себе, бодрствуя и молясь, постясь и подавляя все телесные потребности. – Правда, плоть Иисуса была чужда греховных вожделений, свободна от порочных наклонностей; но и Его плоть была немощна – и у Него были естественные потребности, которые Он должен был удовлетворять. Ведь и первые люди были невинны и непорочны, и однако же прельстились и красотою и вкусом плодов запрещённого древа и через невоздержание своё погибли.

Примечание 3. В рассказе о 40-дневном пребывании Иисуса в пустыне Евангелист Марк упоминает, что Он был там со зверями (Мк.1:13). С какою целью сделано это упоминание, трудно объяснить. Очень может быть, Евангелист хотел указать, что местность, в которой пребывал Иисус 40 дней, была так бесплодна и пустынна, так удалена от жилищ человеческих, что в ней могли жить одни звери – что кроме камней в ней нельзя было найти и тех немногих пищевых продуктов, какими питался Иоанн пустынник – не было ни акрид, ни мёда диких пчёл.

Но с гораздо большею вероятностью можем предположить, что присутствием зверей в пустыне диавол хотел устрашить появившегося в пустыне подвижника, хотел отвлечь Его от молитвы и, так сказать, выжить Его из пустыни.

Тот, кто в Раю для победы над человеком избрал себе в орудие хитрейшего из всех зверей земных – змея – тот и для победы над вторым Адамом мог избрать сначала диких пустынных зверей и действовать через них на Иисуса. Когда же его попытки не удались, тогда он лично приступает к Иисусу для искушения.

Некоторые, впрочем, предполагают, что появление зверей у Иисуса указывало на восстановление в лице Иисуса, как второго Адама, прежней власти человека над животными, потерянной первым Адамом в Раю вследствие грехопадения. Но тогда такое появление зверей перед Богочеловеком представлялось бы бесцельным: потому что звери не могли служить Иисусу ни для доставления Ему пищи, ни для чего-либо другого, как служили ангелы. Притом же нахождение Иисуса среди зверей – нападали ли они на Него, по внушению диавола или просто окружали Его, как обитатели пустыни – в том и другом случае, и безвредное удаление Иисуса из пустыни – показывало в Нём присутствие той высшей силы и власти над животными, какая была и у первого Адама до его падения.

Крещение Иисуса Христа от Иоанна в Иордане – сопровождавшееся сошествием Святого Духа на Него и засвидетельствованное Самим Богом Отцом – было посвящением Его на общественное служение Роду Человеческому, подобно тому, как помазание священным миром, или елеем, было посвящением для ветхозаветных царей, первосвященников и пророков перед вступлением их в общественное служение народу Израильскому. И потому вслед за Крещением Иисуса и за искушением Евангелисты говорят о вступлении Его в общественное служение.

Вступление Иисуса Христа в общественное служение (Лк.3:23 и далее)

По требованию Закона (Чис.4 по евр. тексту, 1Пар.23:3) и по установившемуся обычаю, священники и левиты вступали в дело служения 30-ти лет. Соответственно сему и Иисус Христос начал Своё служение, имея от роду 30-ть лет. И той бе Иисус яко лет 30, начиная (в Русском переводе прибавлено: Своё служение) сый, яко мним, сын Иосифов, Илиев и прочее. Приступая к истории служения Иисуса Христа Роду Человеческому в качестве учителя, Евангелист Лука определяет приблизительно возраст Его и происхождение Его в восходящей линии через Давида и Авраама от Адама и Самого Бога.

Возраст Иисуса Христа был около 30 лет – немногим более или немногим менее. Относя год Рождества Христова к 748 году от основания Рима, мы должны отнести год Крещения Спасителя и начала Его проповеди к 778-му году от основания Рима; а этот год и есть именно 15-й год Тиверия, считая от соправления его с Августом, или 12-й самодержавия Тиверия – с чем будет согласно и показание Тертуллиана, что Господь наш Иисус Христос явился миру в 12-й год Тиверия.

Из древних отцов Церкви 30-летний возраст приписывал Иисусу Христу святой Ириней (Прот. ерес. 2:22, 4–6). Святой Златоустый считал 31 год, некоторые – 28 и 29 лет.

Приступая к изложению общественного служения Иисуса Христа, исследователи возбуждают вопрос о том, какой план учения и деятельности был у Иисуса, когда Он вступал в служение Роду Человеческому, и в чём он состоял.

Несомненное существование этого плана доказывается всем ветхозаветным домостроительством: избранием народа Израильского в носители обетованного Семени и приготовлением всего Рода Человеческого к принятию Мессии. План этот должен был соответствовать цели пришествия Сына Божия на Землю. А так как этою целью было спасти людей от грехов (Мф.1:21; Лк.1:31) – то для этого нужно было победить диавола и избавить человека от его власти; примирить человека с Богом и снискать ему снова благоволение Божие; восстановить природу человека в прежнее состояние, в каком она была до падения; наконец, возвратить отнятое у него лестью диавола достояние – обладание Землёю и блаженство, и устроить Царство Божие на Земле.

Для достижения всех указанных целей Иисус Христос и совершил все те действия, из которых сложилось его тройственное служение Роду Человеческому: пророческое, первосвященническое и царское.

Пророческое служение Его состояло в просвещении людей посредством Своей проповеди и откровения им вечной воли Божией о спасении людей. Мы знаем, – говорит один из непосредственных учеников Иисуса Христа, – что Сын Божий пришёл и дал нам свет и разум, да познаем Бога истинного, и да будем в истинном Сыне Его Иисусе Христе. Сей есть истинный Бог и жизнь вечная (1Ин.5:20). Явившись среди Богоизбранного народа, Иисус Христос объяснял ему данный прежде Него Закон и бывшие пророчества, давал новые заповеди, отвергал ненужные Человеческие предания, обличал заблуждения, избрал и подготовил учеников для проповеди Евангелия во всём мире, отверз им ум к разумению Писаний и обещал даровать им Духа Святого, Которого и действительно послал от Отца, чтобы Он пребывал с ними вечно и наставлял их на всякую истину.

Первосвященническое служение Иисуса состояло в принесении Им Себя в жертву для удовлетворения правды Божией за сделанный человеком грех. Оно выражалось в перенесении Иисусом всякого рода унижений, гонений, поруганий и, наконец, страшных мучений на Кресте, и – смерти. Ибо хотя Он и был Сын Божий, – говорит Апостол, – однако страданиями навык послушанию: и совершившись сделался для всех послушных Ему (уверовавших в Него) виновником спасения вечного, быв наречен от Бога Первосвященником по чину Мелхиседека (Евр.5:8,10). Но так как всякий первосвященник для человеков поставляется на служение Богу, чтобы приносить дары и жертвы за грехи (Евр.5:1): то нужно было, чтобы и Христос также имел что принести (Евр.8:3); – и Он действительно принёс Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, и вошел не в рукотворённое святилище, но в самое Небо, чтобы предстать за нас перед лицом Божие, и не с кровию козлов и тельцов, но со Своею Кровию вошел в святилище, и приобрел вечное Искупление (Евр.9:28,24,12). Он, принеся одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога, и этим одним принесением навсегда сделал совершенными освящаемых (Евр.10:12,14).

Царское служение Иисуса Христа выразилось, главным образом, в совершении величайших чудес: исцелении всякого рода больных одним словом или прикосновением руки и одежды, изгнании бесов, воскрешении мёртвых и повелевании силами природы; особенно же в поражении диавола и разрушении его царства: ибо Своею смертью Он лишил силы диавола имевшего дотоле державу смерти, и избавил всех, которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству (Евр.2:14,15). Для сего Он нисходил прежде в преисподняя места Земли (в ад) и, поразив там диавола, восшел на высоту (на Небо), пленив плен (Еф.4:9,8), то есть извёл из ада всех держимых там от века праведников.

За Его смирение, простиравшееся даже до крестной смерти (Флп.2:8), Бог воздействовал в Нём державною силою Своею и, воскресив Его из мёртвых, посадил Его одесную Себя на Небесах, превыше всякого начальства, и власти, и силы, и господства – и всё покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего главою Церкви (Еф.1:19–22), и дал Ему имя (право, власть, славу) выше всякого имени, дабы перед именем Иисуса преклонилось всякое колено Небесных, земных и преисподних (Флп.2:9,10). В силу этого права Иисус основал на Земле несокрушимую Церковь Свою, или Царство, в которое призвал всех верующих и, даровав им Духа Святого, соделал всех чадами Божиими, наследниками Божиими и сонаследниками Своими, подавая им вся Божественные силы, яже к животу и благочестию (2Пет.1:3).

Таково было общественное служение Иисуса Христа Роду Человеческому.

Но, рассматривая, в частности, общественное служение Иисуса, мы увидим, что оно было посвящено преимущественно учению, и что Он выступал, главным образом, как Учитель и Пророк, почему и носил у народа преимущественно название учителя и пророка, и Сам Он называл Себя учителем (Ин.13:13).

Но тут же мы видим, что народ называл Его постоянно Сыном Давидовым, признавая Его Царское происхождение и право быть Царём. Поражаемый Его чудесами, народ придавал Ему имя Царя в собственном смысле (Мк.11:10; Ин.12:13). Были и такие случаи, когда народ хотел даже провозгласить Его Царём (Ин.6:15).

И ученики очень часто называли Его Царём (Лк.19:38; Ин.1:49) и неоднократно до самого дня вознесения спрашивали Его, когда Он откроет или устроет Царство Израилево (Деян.1:6). Он и Сам не отвергал этого названия и во многих случаях указывал на Своё Царское достоинство. Так, Он говорил Своим ученикам, что когда в последний день мира Он, Сын Человеческий, приидет в славе Своей, то воссядет на Престоле Славы Своей и будет судить все народы (Мф.25:31 и далее), и даже ученикам Своим обещал, что в то время и они сядут на 12-ти престолах и будут судить 12-ть колен Израилевых (Мф.19:28).

Враги Иисуса, представляя Его на суд Пилата, обвиняли Его преимущественно в том, что Он называл Себя Царём (Лк.23:2). При допросе Пилату Иисус не только не отрицал справедливости приписываемого Ему Царского достоинства, но и указал его всемирное значение, что дало повод Пилату, в насмешку над обвинителями, вину осуждённого означить в подписи на Кресте словами: Иисус Назорей, царь Иудейский (Ин.19:19).

Только Своё первосвященническое достоинство Иисус явно не открывал народу во время Своего общественного служения – хотя часто говорил о Своих страданиях и крестной смерти, обещал преподавать верующим в Него Свою Плоть и Кровь, которые Он предаёт на страдания и смерть для исходатайствования людям оставления грехов и жизни вечной – и на Тайной Вечери Он действительно преподал их Своим ученикам.

Он основал непоколебимую Церковь и дал ключи Царства Своим Апостолам, вручив им власть вязать и решить грехи людей и право учить и священнодействовать (Мф.28:19; Мк.16:15,16), через что показал Себя истинным Первосвященником – особенно в Своей последней молитве, когда после обещания ниспослать им от Отца Духа Святого умолял Отца, чтобы Он освятил их истиною Своею, как и Он Сам посвящает Себя за них (Ин.17:17–19), что и исполнил, ниспослав им Духа Святого в день Пятидесятницы (Деян.1:8, 2:1–4).

Впрочем, в жизни Иисуса Христа все события и дела не имели исключительно характера того или другого служения; но каждое из них отражало на себе свойства Его тройственного служения, как Пророка, Первосвященника и Царя.

Так например, учил Он, как пророк и вместе как власть имеющий (Мф.7:29), следовательно, как Царь. В то же время за Своё учение Он подвергался осуждению, поруганиям, упрёкам в Богохульстве, в бесновании; даже со стороны ближайших и преданных учеников встречал непонимание, предрассудки, сомнения, неверие. Из всего этого слагался для Него тяжёлый крест, который Он должен был нести прежде креста Голгофского. – Чудеса Свои Он совершил, как Царь, и чудесами привлекал к вере и свидетельствовал о Своём посланничестве от Отца. Но за чудеса же подвергался и гонениям и осуждению – то как нарушитель субботы, то как совершающий изгнание бесов силою Веельзевула (Мф.12:24), и подобное.

Страдал и умер Иисус, как агнец и как Первосвященник, принёсший Самого Себя в жертву Богу; но распят был, как царь Иудейский; и, страдая за нас, как Пророк и Учитель, оставил нам пример, чтобы мы шли по следам Его (1Пет.2:21). Воскрес Он как Царь, как Победитель ада и смерти, и в Своём Воскресении дал твёрдое доказательство истинности Своего учения; но врагами оклеветан, как обманщик, которого тело – будто – было похищено учениками (когда охранявшие его Римские воины якобы спали). Вознёсся на Небо, как наследник Божий, чтобы воссесть в славе Отца Небесного и царствовать во веки; но это было вознесение Первосвященника, Который со Своею плотию и кровию взошёл на Небо и воссел одесную Престола величия на Небесах (Евр.8:1).

Вступлению Иисуса в общественное служение Роду Человеческому предшествовал сорокадневный пост Его в пустыне и искушение от диавола. Так как для освобождения человека от власти диавола нужно было поразить диавола – потому что никто не может войти в дом сильного и расхитить имущество его, если прежде не свяжет сильного, и тогда расхитит дом его (Мф.12:29) – то Иисус и предначинает Своё общественное служение борьбою с диаволом, отразив его искушение в пустыне.

Но одного поражения диавола было недостаточно: потому что им обеспечивалась для человека только свобода от власти диавола, но не достигалось восстановление его во всех правах, каких он лишился, преступив заповедь Божию в Раю. Нужно было ещё примирить человека с Богом, а для этого нужно было принести за грех человека умилостивительную жертву Богу, и таким образом избавить его от проклятия и смерти, на которые осудил его Бог за преступление заповеди в Раю.

Далее, нужно было загладить и все последствия греха: обновить всю природу человека, растлённую грехом, – просветить его ум, исправить волю, очистить сердце, чтобы сделать его способным к борьбе с тем самым исконным врагом, который лишил его Райского блаженства; нужно было освятить человека и таким образом сделать сыном Божиим и наследником Царства Божьего. Но так как никакая животная или Человеческая жертва не была достаточна для того, чтобы удовлетворить бесконечной правде Божией за грехи человека – потому что невозможно крови тельцов и козлов уничтожать грехи (Евр.10:4): то Сын Божий, по благоволению Отца, принявший на Себя ответственность за грехи мира, воспринял Человеческое тело и принёс оное в жертву за грехи людей (Евр.10:5–12), и с этою плотью и кровью Он восшёл на Небо к Отцу Небесному и приобрёл людям вечное искупление (Евр.9:12). А чтобы сделать людей способными к достойному служению Богу, Он послал им от Отца Духа Святого, Который и укрепляет их в вере во Христа, и очищает от всех грехов, наставляет их на всякую истину, и делает их совершенными членами Тела Христова – Церкви.

Всё это входило в план общественного служения Иисуса Христа и выполнено Им в Своей жизни.

Вслед за искушением от диавола Иисус Христос является на берегах Иордана, где Иоанн крестил. Иоанн уже дал о Нём свидетельство перед послами синедриона. Явление Мессии перед народом вызвало новое свидетельство Иоанна об Иисусе перед всеми. Иоанн назвал Его Агнцем Божиим, который пришёл взять на Себя грехи мира – то есть быть, подобно агнцу, принесённым в жертву за грехи всех людей. Своё свидетельство о Христе Иоанн основал на откровении Божием, объявив при этом, что он и послан Богом для того, чтобы явить Христа Израилю (Ин.1:31). Само название Агнец Иоанн усвоил Иисусу, без сомнения, по откровению. В Ветхом Завете прообразовали Мессию агнцы пасхальный и жертвенные, и пророк Исаия изображал Его под видом агнца (Ис.53:7). Следовательно, этот образ был очень хорошо знаком народу Иудейскому. Избирая из всех имён и образов, усвояемых пророками обетованному Мессии, имя и образ агнца, Иоанн хотел указать Израилю, вопреки его мечтательным ожиданиям, что грядущий Мессия идёт не для славы и военных подвигов, но для принесения Себя, подобно агнцу, в жертву за грехи мира. Впрочем, несмотря на прямое указание Иоанна, Господь не сразу явил Себя народу. Он как бы давал людям глубже сознать важность наступающей минуты и яснее уразуметь свидетельство Предтечи. Только на другой день Он явился перед Иоанном и учениками его, и Предтеча снова повторил свое свидетельство о Нем, назвав Его Агнцем Божиим. Это новое свидетельство Иоанна побудило двух учеников его, непредрасположенных к признанию Иисуса Мессией, последовать за Ним. Иисус Христос, заметив их, спросил, что им надобно, и когда они пожелали видеть место жительства Небесного Учителя – Он предложил им следовать за Ним – и они пробыли у Него до конца того дня, потому что уже был 10-й час – (4-й пополудни).

Один из последовавших за Мессией был Андрей, прозванный Первозванным; другой же, по всей вероятности, был сам Иоанн Богослов, по скромности скрывающий своё имя, но обличающий себя указанием подробностей и самых часов дня, столь важного в его жизни. – Андрей находит своего брата Симона и сообщает ему, что он с Иоанном нашёл Мессию, Которого так долго и так напрасно искали другие израильтяне, в слепоте своей ожидавшие пришествия Мессии в качестве сильного царя земного. Беседа с Иисусом Христом убедила их, что свидетельствованный Иоанном есть истинный Мессия – Христос. Так ученики Христовы, едва сами став учениками, уже проповедуют о Нём другим, и брошенное семя Слова Божьего уже приносит плоды.

Андрей приводит Симона к Иисусу. Один взгляд Божественного Учителя на приведённого ученика открывает в нём твёрдость и постоянство веры, сказавшейся в твёрдой решимости идти за Мессией, куда бы Он ни повёл его. Иисус нарекает ему имя Кифа – по-сирийски, что значит Πέτρος по-гречески, или Камень, указывая в таком переименовании Своё Божественное право нарицать всем имена, сообразно с их внутренним значением, и для самого Петра указуя обязанность быть всегда твёрдым и постоянным в вере.

Примечание 1. Несмотря на то, что уже наступило время явления Спасителя миру, что и Отец свидетельствовал о Нем, как о Своём Посланнике, и Дух Святой помазал Его для благовествования о наступлении лета Господня благоприятного, что и Иоанн уже указал на Него народу, Сам Иисус Христос не открывает Себя торжественно; Он является перед народом только издали, и, являясь, тотчас скрывается, как бы побуждая ищущих Его бодрствовать и молиться, потому что Царство Божие, не приходит заметно и с наблюдением.

Примечание 2. Уже при самом вступлении Своём в общественное служение Иисус являет Себя и как Первосвященник, и как Жертва: потому что Сам принимает на Себя грехи мира и, как Агнец Божий, готовится принести Себя в жертву грехи – не Свои, а грехи всего мира. Он и Пророк, потому что провидит качества приходящих к Нему учеников. Он, наконец, и Царь, потому что со властью даёт им имена, определяющие характер их будущего служения.

От Иордана Иисус направляет Свой путь не к Иудее, не к Иерусалиму – явному центру Иудейской религии – а в Галилею, носившую название языческой (Ис.9:1): потому что в этой области среди Иудеев жило очень много язычников, вследствие чего Галилеяне не могли во всей строгости сохранять Законом обрядовую чистоту, и в глазах строгих ревнителей Закона считались такими же нечистыми, как и окружавшие их язычники. Впрочем, и сами галилеяне были не высокого мнения о своей стране, как это видно из ответа Нафанаила, который, сам будучи родом галилеянин, думал что из Назарета (галилейского города) не может появиться пророк, и тем более Мессия (Ин.1:45,46).

Понятно, что тот, кто был послан к погибшим чадам дома Израилева, должен был прежде всего направить Свой путь в эту страну мрака и сени смертной, как это предсказал и пророк Исаия (цитированное место). Уже из обращения первых учеников, родом Галилеян, Иисус мог ясно видеть, что в этой, покрытой мраком язычества Галилейской стране, Его проповедь будет иметь наибольший успех, и что здесь найдутся лучшие и усерднейшие последователи Его учения.

Галилеяне, презираемые и унижаемые жителями Иудеи, конечно, лишены были и возможности слышать хорошие наставления и объяснения Священного Писания хороших раввинов, какие были у жителей Иудеи и преимущественно Иерусалима. Поэтому они с радостью должны были встретить у себя появление Великого Учителя, облечённого притом славою чудес и сопровождаемого молвою, что Он есть Сам Мессия.

Была, впрочем, и другая, более важная, причина того, почему Иисус направил Свой путь в Галилею прежде, чем в Иудею. – Жители Иудеи, как строгие исполнители всех внешних требований Закона, почивавшие на Законе, имели о себе и своей праведности самое высокое мнение, были самомнительны и горды; притом же они составили себе целую науку о признаках времени пришествия Мессии, Его учении, жизни и действиях. Как мы увидим далее, это самомнение Иудеев, их предрассудки или ложные взгляды на Мессию были главною причиной того, что Иисус не нашёл сочувственного приёма в собственной Иудее и Своими чудесами и проповедью возбуждал недовольство и противодействие со стороны вождей народа, книжников и фарисеев.

Пред отправлением в Галилею Иисус Христос находит ещё одного Галилеянина, Филиппа, из одного города с Петром и Андреем – то есть из Вифсаиды – и повелевает ему идти за Ним. Увлекаемый примером своих земляков и силою Божественного призвания, Филипп не только сам следует за Иисусом Христом, но приглашает к тому же и сообщника своего, Нафанаила, уверяя его, что Иисус, сын Иосифа из Назарета, и есть именно Тот Пророк, о Котором некогда говорил Моисей (Втор.18:15) и другие пророки.

Но знакомый хорошо с пророчествами и с толкованиями раввинов на пророчества, Нафанаил с недоверием спрашивает: может ли быть что доброе из Назарета, ничтожного городка Галилеи, которая сама не пользовалась хорошею славою у Иудеев. Простосердечный Филипп взывает к просторечию самого Нафанаила и приглашает его проверить свои слова не по толкованиям книжников и законников, а по собственному убеждению: гряди и виждь – и Нафанаил не усумнился отринуть лжетолкования своих учителей и идти на зов простодушного Филиппа. Одна такая решимость идти к Мессии, где бы и откуда Он ни явился, дала ему имя Израильтянина, в нем же льсти несть; а напоминание Иисуса, что Он видел его ещё до встречи с Филиппом, под смоковницей, что составляло тайну только Нафанаила, вызвало у Нафанаила исповедание Его Сыном Божиим и Царём Израилевым – исповедание, по замечанию Иисуса Христа, очень поспешное, но необманчивое, потому что в действительности Мессианского значения Иисуса Его последователи могут увериться, когда увидят Небо отверстое и ангелов восходящих и нисходящих над Сыном Человеческим.

Правда, Евангелисты умалчивают о таких схождениях ангелов на Иисуса Христа во время Его проповеди, но это молчание не отрицает факта. Впрочем, согласно внутреннему смыслу слов, эти слова некоторыми толкователями понимаются так, что Иисус Христос обещает Нафанаилу представить другие – более прочные и очевидные – доказательства Своего Божества и действительно представил их в Своих чудесах.

Стих 48. От Назарета может ли что добро быти? Неизвестно, когда составилось подобное неблагоприятное мнение о Галилее; но очень легко догадаться, что причиною его было, как мы видели, многочисленное население язычников в Галилее. По мнению Иудеев, оно-то и было важным препятствием появлению пророков из Галилеи. Но этому препятствию нельзя было придавать никакого значения. Известно, что Иезекииль и Даниил, хотя и были родом из Иудеи, но жили и начали пророчествовать среди язычников; а Валаам даже и не был Иудей.

Что касается Галилеи, то современники Иисуса очень хорошо знали, что пророки Илия, Иона, Наум были родом из Галилеи; может быть, только они думали, что во времена их пророков Галилея ещё не была такою нечестивою, языческою страною, какою она казалась им в их время; хотя нужно заметить, что уже Исаия, живший лет через 30 после Ионы, называет Галилею языческою.

Примечание. Имя Нафанаила не находится в списках Апостолов у первых трёх Евангелистов (Сличи Мф.10:2–4; Мк.3:16–19; Лк.6:14–16; Деян.1:13), но быть не может, чтобы этот первоначальный последователь Иисуса Христа, так ясно исповедавший Его Сыном Божиим, не был призван в число Апостолов. И потому толкователи считают его за одно лицо с Варфоломеем, о призвании которого ничего не говорится.

Имя Варфоломея, действительно, в списках Апостолов всегда идёт за именем Филиппа; буквально оно не есть собственное имя, а означает сына Фоломея, или Птоломея ( = бар – сын; Фоломей могло быть именем отца). Поэтому его личное имя могло быть Нафанаил, а по отцу: Бар Фоломей – сын Фоломея ( = Бар-тимей, сын Тимеев, Мк.10:46). После Воскресения Иисуса Христа из мёртвых Нафанаил опять является в числе учеников на море Тивериадском, и при этом указывается его родина в Кане Галилейской (Ин.21:2).

У Евангелистов говорится только о призвании семи Апостолов (Андрея и Петра, Иакова и Иоанна, Филиппа, Нафанаила и Матфея); о прочих же ничего не упоминается – или потому, что их призвание не представляло ничего особенного, а было подобно призванию вышеупомянутых учеников; или такого призвания и не было.

Остальные пять учеников Христовых, поражённые чудесами Его и проповедью или увлекаемые примером своих земляков и сообщников по ремеслу, могли следовать за Пророком Галилейским в числе других последователей Его, и только впоследствии удостоивались избрания в число Апостолов. Пример Никодима прямо указывает на возможность такого беспризывного последования за Христом; а это не единственный пример. По Вознесении Иисуса Христа Апостолы вместо Иуды избирают двух из числа постоянных последователей Христовых, от крещения Иоаннова до Вознесения (Деян.1:22), Варсаву и Матфия, но в Евангелиях нигде о них не упоминается.

Уже в призвании первых Апостолов к Иисусу Христу открывается:

а) Сила слова Божия, живого и действенного, препобеждающего и Человеческие немощи и Человеческое сопротивление и влекущего всех к свету истины;

б) Сила и простота веры призываемых, забывающих и свои предубеждения и свои расчёты, и готовых идти за призывающим Мессией и за указывающими Его лицами;

в) Великость снисхождения Божьего, приемлющего и слабые проявления веры и готовности к последованию и укрепляющего их до твёрдости камня (в Петре);

г) Величие смирения последователей Христовых, возвышающихся от скромного желания видеть удивительного незнакомца до признания в Нём Сына Божьего и до видения восходящих и нисходящих на Него ангелов из отверстого Неба (в Нафанаиле).

С первого же дня явления Иисуса Христа народу первые последователи Его признают Его Мессией, Сыном Божиим, Царём Израилевым; и на их восторженные признания и исповедания Иисус Христос не делает никаких возражений и замечаний относительно того, что они ошибаются или преувеличивают в своих взглядах Его достоинство. Этим прямо опровергается то мнение некоторых еретиков, что Иисус Христос первоначально и не считал Себя Мессией, и ещё менее мог считать Себя Сыном Божиим в собственном смысле; но что только постепенно, так сказать, уступая увлечению и желанию учеников и народа, Он стал смотреть на Себя, как на Мессию; по крайней мере, перестал отрицать прилагаемые к Нему Мессианские эпитеты: Сын Человеческий, Сын Давидов, грядущий, ожидаемый, и подобное. Но в Евангелиях нет ни одного даже слабого намёка на то, чтобы Иисус Христос когда-нибудь в продолжении Своей проповеди отрицал Своё Мессианское достоинство. Правда, Он делает замечание по поводу исповедания Нафанаила, но не против правильности исповедания, а только против поспешности его. Очевидно, Он хочет, чтобы последователи Его признавали Его Мессией, Сыном Божиим, не по одному какому-либо случайному признаку и не по внешнему побуждению, но всем сердцем воспринимали убеждение в Его Божественности, глубоко и сознательно веровали в Его высокое достоинство; а для этого недостаточно было какого-нибудь одного указания на то, что Иисус видел Нафанаила под смоковницей; нужно было много и долго слушать Его учение, видеть Его жизнь и чудеса, нужно было получить Откровение от Бога-Отца, озарение от Духа Святого, чтобы признать в Иисусе Мессию и исповедать Его Сыном Божиим. Но при этом нельзя не заметить, что всякий раз, когда кто из учеников Иисуса или народ, поражаемый Его чудесами или учением, думал видеть в Нём Мессию – Царя земного, Он решительно отвергал такие признания, разоблачал их неправильность и возводил умы и сердца Своих последователей к чистому пониманию истинного Мессианского Его достоинства, противополагая их мечтам предсказания об ожидающих Его и Его последователей преследованиях, гонениях и самой смерти. То же Он засвидетельствовал и перед Пилатом, которому говорил, что Царство Его не от мира сего, а если бы оно было от мира, то Его слуги подвизались бы за Него (Ин.18:36). Точно так же и по Воскресении из мёртвых, когда у Апостолов с новой силою возбудились мечты о Царстве земном, и они спрашивали у Него: аще в лето сие устрояеши царствие Израилево? – Он сказал им, что не их дело узнавать времена и сроки, которые Отец Небесный положил в Своей власти, и указал на предлежащее им дело проповеди о наступлении Царства Божьего на Земле (Деян.1:6–8), с чем, как они знали уже, были связаны гонения, страдания и даже смерть (Ин.16:2 и далее).

Что касается Самого Иисуса Христа, то не может быть даже и речи о том, чтобы Он когда-нибудь сомневался в Своём Мессианском достоинстве. Да и мог ли Иисус Христос не признавать Себя Мессией после того, как Он слышал от Матери Своей о сверхъестественном Своём зачатии и чудесном рождении и об обстоятельствах, сопровождавших Его рождение? Мог ли Он смотреть на Себя иначе после того, как Сам Отец Небесный во время Крещения в Иордане назвал Его Сыном Своим возлюбленным, и Дух Святый помазал Его в Мессианское достоинство; когда и посланный Богом свидетель – Иоанн Креститель – провозгласил Его Мессией перед своими учениками и народом: потому что он видел Духа Святого, сходящего на Него и, по предварительному Откровению Божию, узнал, что Он есть истинный Мессия? Насколько важны были все эти свидетельства, видно из того, что все те, кому они были доступны, могли признать в Иисусе истинного Мессию. Почему, в самом деле, и Андрей, и Пётр, и Филипп, и Нафанаил признают Его Мессией и Сыном Божиим, как только услышали от своего учителя, Иоанна Крестителя, что Он есть Агнец Божий, вземляющий грехи мира, Мессия, о скором пришествии Которого он говорил им и Которого он должен был явить Израилю? А не верить своему учителю они не могли, потому что и они, и весь народ считали его пророком (Мф.21:26), К этому нужно присоединить ещё исполнение на Иисусе Христе ветхозаветных пророчеств, в которых Он представлялся как Спаситель мира от грехов, как Еммануил, как сын Давидов, которого Господь посадил одесную Себя (Мф.22:42–45); а равно и тех пророчеств, которые касались многих подробностей Его жизни и исполнились на Нём с поразительною ясностью, и из которых видно было, что Он был истинный Мессия, обетованный Богом праотцам, прообразованный во многих событиях, лицах и предметах Ветхого Завета, предречённый пророками и явившийся в конце веков среди избранного народа для совершения воспринятого Им на Себя дела спасения людей.

Правда, все эти свидетельства были чисто внешние и были пригодны для лиц сторонних; для Самого же Иисуса Христа самым несомненным и потому чрезвычайно важным свидетельством Божественности Его было внутреннее свидетельство, сознание Самим Иисусом Христом присутствия в Себе Божества, теснейшим образом соединённого с человечеством в Его лице.

Как люди, несмотря на свою плотскость, на свою привязанность к земным и телесным нуждам и предметам, постоянно сознают в себе присутствие высшей силы, духовного начала, которое, будучи соединено с их телесным, материальным началом, проникает во все его действия, руководит им, оживляет и даже одухотворяет тело: так, без сомнения, и несравненно в высшей степени, чувствовалось и сознавалось Иисусом присутствие в Себе Божества, Которое, существенно соединившись с Его Человеческою природою, постоянно пребывало в Нём, или, как выражается Апостол: в Том живет всяко исполнение Божества телесне (Кол.2:9).

Что Иисус Христос постоянно сознавал в Себе это присутствие Божества, видно из того, что Он постоянно называл Бога Отцом Своим, а Себя Сыном Божиим; говорил, что Он и Отец составляют едино (Ин.10:30); что Он в Отце и Отец в Нём, так что видевший Его видел и Отца (Ин.14:9–11). И потому все Божеские свойства и действия принадлежат Ему в равной степени, как и Отцу. Как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе; как Отец воскрешает мертвых и оживляет, так и Сын оживляет, кого хощет; и вообще, что творит Отец, то и Сын творит так же (Ин.5:19,21,26). И это Иисус Христос не только Сам сознавал и говорил Своим ученикам, но и ученики и все веровавшие в Него признавали и видели в Нём.

Когда Слово стало плотию, – говорит возлюбленный ученик Иисуса Христа, – и обитало с нами, полное благодати и истины: то мы видели славу Его – славу, как Единородного от Отца (Ин.1:14); и о том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали, и что осязали руки наши о Слове жизни: ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам; о том, что мы видели и слышали, возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами; а наше общение с Отцом и Сыном Его, Исусом Христом (1Ин.1:1–3).

Присутствие Божества в Иисусе Христе обнаруживалось в необыкновенной чудотворной силе, посредством которой Он совершал чрезвычайные чудеса, в проявлении принадлежащей одному Богу власти прощать грехи (Мк.2:5–11) и даровании Им такой же власти и ученикам Своим (Ин.20:22,23); в необыкновенной премудрости и животворности Его слова, которые проявлялись в Его учении, Его проповеди, в действии на умы и сердца людей: потому что слова Его были дух и жизнь. К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни, – говорил Ему Апостол Пётр в то время, как многие соблазнялись проповедью Его о хлебе животном и оставили Его; но мы уверовали и познали, что Ты еси Христос, Сын Бога живаго (Ин.6:63,68,69).

Далее, Божество Иисуса Христа открывалось в провидении Им мыслей и намерений людей, окружающих Его, и в предведении, как ожидающей Его участи и будущности Его учеников, так и судьбы всего Иудейского народа и всего мира; особенно же, в Его трёхдневном Воскресении и Вознесении на Небо – что недоступно было никакой человеческой, ограниченной природе; наконец, в ниспослании от Бога-Отца обещанного ученикам Духа Святого и властном раздаянии Божественных даров и сил верующим во имя Его. Созерцая очами Веры все указанные Божеские действия в Иисусе Христе, Апостол с благоговением восклицает: велия есть благочестия тайна: Бог явися во плоти, оправдася в Дусе, показася ангелом, проповедан бысть во языцех, веровася в мире, вознесеся во славе (1Тим.3:16).

Таким образом, на основании указанных проявлений Божества в Иисусе Христе, как ученики Его, так и все верующие могли признать – и мы признаём – что Он есть воистину Единородный Сын Божий, Которого Бог Отец послал в мир, чтобы мир был спасён через Него (Ин.3:16,17).

По приходе в Галилею, Иисус Христос был приглашён с учениками Своими на брак в Кану, где, по просьбе Матери, заметившей недостаток вина на пиру, превратил в вино воду, налитую по Его повелению в сосуды, в которых хранилась вода для омовения, и положил начало знамениям Своим и явил славу Свою, чем и утвердил веру учеников Своих.

Стих 1. Третий день, в который был приглашён Иисус Христос на брак, нужно считать от призвания Нафанаила (Ин.1:43) или – вероятнее – от прихода в Галилею; но не 3-й день седмицы, потому что тогда было бы: τῆ τρἱτη τῶν σαββἀτων. Кана, называемая Галилейскою в отличие от потока Каны в колене Ефремовом (Нав.16:8, 17:9), находится в 4-х часах от Назарета на север и в двух от Сепфориса; лежит на самой высокой и гористой местности, служащей водоразделом между Средиземным морем и Генисаретским озером. Это малая Кана. Между Тиром и Сидоном есть Кана великая.

Стих 2. Иисус Христос был зван не как учитель, потому что Он ещё не был известным лицом, но как близкий знакомый, может быть, как родственник; ученики же, как земляки.

Стих 3. Недостаток вина указывал на бедность звавших, тем более, что оказался, как можно думать, в первый же день брака.

Обращение Матери к Иисусу Христу со словами: вина не имут, нельзя понимать в смысле свойственного некоторым матерям горделивого желания Пресвятой Девы, чтобы Сын Её совершением какого-нибудь чуда скорее прославился перед Своими соотечественниками. Это не соответствует постоянному смирению Богоматери, слагавшей в сердце Своём словеса о самых величайших и важнейших чудесах, совершившихся в жизни Её Сына. Обращение Марии, как естественно представляется, заключало в себе обыкновенную просьбу помочь недостатку звавших и уверенность Её, что Иисус Христос может это сделать, как – может быть – это не раз случалось в кругу семейства Марии и было известно ей одной, о чём говорят апокрифы и молчат Евангелия, имеющие целью рассказать только общественные деяния и учение Иисуса Христа, а не семейные тайны.

Стих 4. Ответ Иисуса Христа Матери: что есть Мне и Тебе, жено? Не у прииде час Мой – нельзя считать резким и грубым выражением неуважения Его к Богоматери; напротив, по особенному значению и употреблению у Иудеев, эти слова можно рассматривать, как выражение почтения и любви, как и на кресте (Ин.19:26), Словами же: не у прииде час Мой – Иисус Христос хотел показать, что Он ещё не начинал Своего общественного служения; но пришёл на родину и был в доме, а равно и на пиру, как частный человек; посему и не хотел совершить здесь явно чуда. Чудо, между тем, сделалось известным и, как первое, среди учеников считается началом знамений и указывает на исполнение пророчества Исаии о Галилее (Ис.11:1).

Стих 5. Несмотря на видимый отказ Иисуса Христа помочь недостатку вина, Мария приказывает слугам делать то, что повелит Иисус Христос. Если Она не была к тому побуждена каким-нибудь знаком, словом, тоном голоса, то решилась на это, поняв желание Своего Сына остаться в неизвестности и не объявив никому, кто мог бы придать этому чуду торжественную обстановку и сообщить громкую молву.

Стих 6. перед домом, по установившемуся у Иудеев обычаю частых омовений ⁸, лежало шесть каменных сосудов, вмещавших по 2–3 меры (4–8 наших вёдер). Мера – μετρἰτης = 'αμφορἀ, иудейское бат, имела вместимость 432 яиц, следовательно, около двух вёдер. Превращение такого огромного количества воды в вино устраняет подозрение тех, которые думают, что вино заранее было приготовлено; а качество его указывает на действительность вина, а не на призрак, который обманчивым впечатлением мог подействовать на чувство. Вкушение вина архитриклином (начальником пира), опытным в деле распознавания вин, устраняет и подозрение в обмане вкушавшего; а незнание им, откуда появилось вино, не допускает подозрения в преувеличении чуда.

Стих 8. Архитриклин – распорядитель пира (от τρικλἰνιον, формы стола, за которым возлежали пирующие, имевшего вид покоя: П), избирался из лиц, знавших все порядки и обычаи пиров.

Цель чуда в Кане Галилейской, очевидно, была та, чтобы утвердить учеников в вере. Иисус Христос Сам говорил: аще знамений и чудес не видете, не имате веровати (Ин.4:48). Особенно это нужно было для новых последователей, когда они в проповеди Его ещё многого не понимали, и в некоторых случаях даже соблазнялись Его учением и оставляли Его и уже никогда (по-славянски ктому) не ходили с Ним (Ин.6:66), смутившись, видимо именно потому, что слово Христа о Себе как о Хлебе Жизни показалось им противоестественным.

Чудо в Кане Галилейской показывает:

а) Что Господь не гнушается и наших земных веселий, но соприсутствует на них и благословляет, когда они законны;

б) Что и в наших житейских нуждах Он помогает, подавая всем всё обильно в наслаждение;

в) Что Отец Небесный часто подаёт нам земные блага и прежде или даже и без прошения нашего, ведая, в чём мы имеем нужду (Мф.6:8);

г) Что усердною Ходатайницею за нуждающихся перед Богом является Матерь Сына Божия, и часто при Её посредстве мы получаем блага в таком изобилии, какого и не заслуживали и не искали: много бо может моление Матернее ко благосердию Владыки;

д) Что, наконец, подавая людям блага земные и удовлетворяя нужды житейские, Господь ведёт людей и к познанию и приобретению благ высших, духовных: ибо не только подал на браке нужное вино, но и возбудил веру в учениках Своих.

Из Каны Иисус Христос отправился в Капернаум – город, находившийся при озере Генисаретском, на торговом пути между Сирией и Иудеей, и замечательный по своей мытнице, или таможне, в которой собирались пошлины с судов и караванов, провозивших товары. Неизвестный в Ветхом Завете, он очень прославился в истории земной жизни Иисуса Христа и назывался Его городом (ἰδἰα πὀλις – Мф.9:1). Ныне здесь одни только развалины, как и было предсказано Иисусом, по причине его нераскаянности (Мф.11:23–24).