О подлинности апостольских посланий

Соборных апостольских посланий, как известно, семь: одно апостола Иакова, два Петровы, три Иоаннова послания, одно ап. Иуды. Значение их, как книг слова Божия, основывается на происхождении их подлинно от писателей боговдохновенных, именно от святых апостолов, с именами которых они у нас связуются.

О большей части этих соборных апостольских посланий, относительно их подлинности, замечаются некоторые разногласия в свидетельствах и памятниках христианской древности. Так, в древнем сирском перевод четырех меньших из сих посланий не было. Ориген упоминает о пререканиях против посланий 2-го Петрова и 2-го и 3-го Иоаннова (см. у Евсев.6:25). Св. Амфилохий свидетельствует (в посл. к Селевку), что не всеми признавались послания Иакова и Иуды. Евсевий относит к общепризнаваемым в его время (ὁμολοΰμενα) также только два из соборных посланий: первое Петрово и первое же Иоанново¹. В каталоге Каия, римского пресвитера 2-го века, не упоминается и первое Петрово послание². Разногласие не коснулось только первого послания ап. Иоанна, но с этим посланием находятся в близком соотношении, по содержанию и характеру, два другие его послания, подвергавшиеся пререканиям. Между тем по поводу разногласий о соборных посланиях, бывших в древности, некоторые из новейших исследователей (Например Grotius, Eichhorn, Fritsehe) стали оспаривать подлинность того или другого из сих посланий. И так, есть нужда в исследовании подлинности всех соборных посланий.

Вообще все соборные послания исчисляются: 1) в правилах апостольских (85 прав.); 2) в каталогах св. отцев и учителей церкви: Афанасия Великого³, Григория Богослова⁴, Кирилла Иерусалимского⁵, блаженного Иеронима⁶ и друг.; 3) в правилах собора Лаодикийского (60-е пр.) и Карфагенского (47-е пр). Из сих исчислений, решительно утверждающих подлинность всех соборных посланий, видно, что разноласия были частные, а отнюдь не были выражением общего сомнения или недоразумения в церкви. Шестой (Трулльский) вселенский собор, утвердивший или принявший за руководство и правило для вселенской церкви почти все означенные правила и каталоги, этим самым окончательно выразил и запечатлел вселенскицерковное признание подлинности всех соборных апостольских посланий.

Свидетельства о подлинности

Происхождение, в частности, первого из соборных посланий, действительно, от апостола Иакова (брата Господня) доказывается прежде всего свидетельством христианской древности, начиная с апостольского века.

Так, можно примечать, что еще апостольские мужи пользовались руководством послания Иакова. Св. Климент римский пишет: «За что благословен был Авраам? Не за то ли, что он по вере сотворил правду и истину, принесши Исаака?»⁷. И в другом месте: «Авраам был почтен великим свидетельством и друг наречеся Божий»⁸. Оба эти места взяты, только не с строгой буквальной точностью, из послания Иакова (Иак.2:21,23): Авраам отец наш не от дел ли оправдася, вознес Исаака сына своего на жертвенник... И вменися ему в правду, и друг Божий наречеся. – Так же и в книге Ермы (Пастырь) есть места, заимствованные из послания Иакова: например: «если противишься диаволу он бежит от тебя» ⁹. Это почти буквально – слова из послания ап. Иакова: противитеся диаволу, и бежит от вас (Иак.4:7).

Последующие отцы и учители церкви не только с буквальной точностью приводили места из послания Иакова, как св. Ириней – это место: верова Авраам Богови, и вменися ему в правду, и друг Божий наречеся¹⁰; но указывали притом и на самое имя ап. Иакова. Так, Ориген, приводя места из его послания, называет апостола иногда просто Иаковом: «как у Иакова (сказано): якоже тело без духа мертво есть» ¹¹, иногда – Иаковом братом Господним: «послушай Иакова брата Господня, говорящаго: иже восхощет друг быти миру, враг Божий бывает» ¹², иногда апостолом Иаковом: «Иаков апостол так говорит: противитеся диаволу, и бежит от вас, приближитеся Богу, и приближится вам» ¹³.

В древнем сирском переводе (Peschito) есть послание ап. Иакова; Ефрем Сирин пользовался этим посланием, как подлинно апостольским и принадлежащим именно ап. Иакову. – Переводы италийский и коптский¹⁴, также имели это послание, надписанное именем ап. Иакова.

Евсевий, делая замечание о пререкании некоторых против Иаковлева соборного послания, засвидетельствовал однако, что оно вместе с прочими св. книгами читалось всенародно в весьма многих церквах¹⁵. Бл. Иероним, говоря о св. писателе первого соборного послания, называет его Иаковом, братом Господним, апостолом и предстоятелем иерусалимской церкви¹⁶. После IV в. не было уже разногласия об апостольском происхождении послания.

Внутренние признаки подлинности

Подлинность послания ап. Иакова можно видеть и из самого послания. 1) Об ап. Иакове, которому приписывается послание, древние¹⁷ свидетельствуют, что он отличался необыкновенно строгою и высокою духовною жизнью, за что и дано было ему наименование праведного. Точно таким и оказывается писатель первого соборного послания. Он преподает и раскрывает истины, относящиеся не столько к вероучению, сколько к нравоучению христианскому. В самой премудрости указует он собственно нравственные черты, убеждая испрашивать ее у Самого Бога, а правду внушает в столь строгих и резких выражениях, что, иже весь закон соблюдет, согрешит же во едином, бысть всем повинен (Иак.2:10). – Кроме того, 2) из того же предания древних известна та особенная черта праведности или строгой духовной жизни ап. Иакова, что он неутомимо подвизался в молитве. «От беспрестанных коленопреклонений во время молитвы о спасении народа, колена его ожестели», говорит Эгезипп (у Евсев.). И писатель рассматриваемого нами послания, не смотря на его краткость, неоднократно предлагает сильные побуждения к молитве (как-то: Иак.1:5–9, 4:2–3, 5:13–18). 3) О том же апостоле, предстоятеле церкви иерусалимской знаем из книги деяний апостольских, что он был мудро снисходителен к ревности верующих из иудеев по закону. Так, ап. Иаков, вместе с пресвитерами иерусалимскими, убедил пришедшего в Иерусалим ап. Павла, чтоб он, из снисхождения к ревности по закону христиан из иудеев, совершил законный обряд очищения с четырьмя назореями (Деян.21:18–26).Можно приметить и в первом соборном послании, что св. его писатель также остерегается оскорбить или смутить ревность по закону верующих из двухнадесяти колен. Он прямо не касается учения об отменении закона Моисеева, об оправдании не собственными нашими заслугами и делами, но Христовою благодатью; а напротив так сильно говорит о необходимости и самых дел¹⁸ для оправдания, о строгой обязательности закона¹⁹ в христианстве, что может показаться, хотя только на первый и поверхностный взгляд, как-бы разноречущим с ап. Павлом²⁰. И в 4) писатель послания, в самом его начале, сам себя называет по имени: Иаков Богу и Господу Иисусу Христу раб. Апостолу и брату Господню по плоти, отличавшемуся (как выше показано) особенным благоговением, свойственно было назвать себя не братом, а рабом Господу Иисусу Христу; свойственно ему умолчать и о своем апостольском достоинстве, как известном и несомненном для ворующих иудеев, по предстоятельству Иакова в иерусалимской церкви. Но не удовлетворился бы этим всякий другой, кто делал бы подлог под имя апостола и брата Господня Иакова: с одним названием Иакова, раба Христова, мудрено было бы выдать подложное писание, как апостольское. Итак, когда в первом из соборных посланий ясно видны все известные отличительные свойства апостола Иакова брата Господня, – обозначено и самое его имя так, как прилично было ему обозначить: то этого, вместе с свидетельствами самой ранней апостольской древности достаточно для удостоверения, что послание, действительно, принадлежит именно этому св. апостолу.

О причине бывших сомнений в подлинности

Из самого послания можно понять и причину сомнения, бывшего у некоторых древних, в подлинности послания. Послание отправлено было к двенадцати коленам иже в разъяснение (Иак.1:1), и, по содержащемуся в нем учению о необходимости для оправдания дел, могло некоторым на первый взгляд казаться несогласным с учением о вере оправдывающей, которое раскрывал по преимуществу апостол языков. Очень естественно, потому, чтобы христиане из язычников, по крайней мере некоторые из них, показали особенную осторожность относительно такого послания. – Очевидно, что такое случайное и частное сомнение, вполне понятное притом по своему источнику и значению, не может быть признано тенью, сколько-нибудь затемняющею происхождение послания от св. апостола Иакова брата Господня.

Внутренние признаки подлинности послания

Апостол Петр, в первом своем послании, сам представляет себя его писателем. Так, в самом начале послания апостол называет себя по имени, указывая притом и на апостольское свое достоинство: Петр апостол Иисуса Христова; а к концу послания говорит о себе, что он был свидетелем Христовых страданий: старец сый и свидетель Христовым страстем (1Пет.5:1. слич. Иоан.15:27). Сверх того, он показывает в себе апостола именно обрезанных, когда, назначая послание в малоазийские церкви, состоящие наиболее из ворующих язычников, пишет собственно к верующим из иудейских переселенцев: избранным пришельцам разсеяния Понта, Галатии и проч. (1Пет.1:1).

Свидетельства

Внешние свидетельства об апостольском происхождении послания таковы. – 1) Еще бывшие в непосредственном общении с апостолами пользовались 1-м Петровым посланием. Так, св. Поликарп Смирнский²¹ заимствует из сего послания некоторые места с буквальною даже точностью. Например он пишет (ad Philip, с. 1.): «вы веруете в Него (Иисуса Христа), не видев Его, верующе же радуетеся радостью неизглаголаною». Это место находится в первом послании Петровом (1Пет.1:8). Так же о Папие²² Евсевий свидетельствует, что он «пользовался свидетельствами из первого Петрова послания» (Ист.ц.3:39).

Затем – 2) ближайшие к апостольским мужам отцы и учители (2-го в.) руководились посланием с указанием и на имя свящ. писателя. Так св. Ириней, приводя места из сего послания, указывает прямо на ап. Петра, как писателя послания. «И Петр говорит в своем послании: Его же не видяще, любите» и проч²³. И в другом месте: «Петр говорит, чтобы не прикровение злобы имели мы свободу»²⁴. Подобное мы находим у Климента Алекс.: «посему сказал Петр: отложше убо всяку злобу и всяку лесть... словесное и нелестное млеко возлюбите» и проч. (1Пет.2:1–3)²⁵. Тоже у Тертуллиана: «Петр сказал, что царя должно чтить»²⁶.

Ориген, заимствуя места из сего послания, называет самое послание первым Петровым. Напр: «сам Петр в первом своем послании говорит: зане Христос умерщвлен убо быв плотию, ожив же духом и т.д. (1Пет.3:18,21)²⁷. Св. Киприан, епископ карфагенский, пишет: «Петр в послании своем говорит: Христос пострада по нас, оставле нам образ»... и затем продолжает приводить из 2-ой глав. 1-го послания Петрова ст. 21–23²⁸.

Столь прямые и ясные свидетельства отцев и учителей, как восточной, так и западной церкви первых трех веков, достаточны для удостоверения в подлинности 1-го послания апостола Петра. Посему Евсевий о всеобщем признании и употреблении сего послания в его время и прежде него говорит решительно: «послание Петра, называемое первым, вообще принимается. Его и св. отцы приводят в своих сочинениях, как не подлежащее сомнению»²⁹. В древнейших переводах это послание находится в составе новозаветных книг.

Признаки подлинности в самом послании

Святой ап. Петр и во втором своем послании, как в первом, – и даже яснее нежели в первом, – показывает, что именно ему принадлежит послание. Так 1) в начале сего послания он называет себя совокупно и тем именем, которое имел еще прежде призвания своего от Господа, и тем, которое получил он от Господа, – указывая вместе и на апостольское свое достоинство: Симон Петр раб и посланник (апостол) Иисуса Христова (2Пет.1:1). Направляя послание против весьма дерзких и своевольных лжеучителей, апостол, действительно, имел нужду указать на свое лицо обстоятельнее. Но кто вздумал бы хищнически приписать себе имя и достоинство верховного апостола, такому человеку уже несвойственно было тут же равнять себя и со всеми верующими: раб... Иисус Христов, – равночестную с нами получившим веру (там же).

2) В продолжении послания писатель его представляет себя самовидцем Иисуса Христа и в особенности свидетелем славы преображения Господня (2Пет.1:16–18), каким действительно был ап. Петр³⁰, – потом, писателем первого послания (2Пет.3:1), которое и есть в новозаветном каноне, – и наконец собратом, в деле учительства, апостолу Павлу (2Пет.3:15–16). Такие свидетельства о себе дает писатель послания в различных местах, где требовал того предмет речи, – с намерением (как можно видеть из связи речи) не себя самого выставлять на вид, но утвердить верующих в истине Христовой (как в первом случае 2Пет.1:16–17, сл. 15 ст.), возбудить в них бдительность против влияния лжеучителей (как во втором случае см. 2Пет.3:1–3) и засвидетельствовать достоинство другого апостола – Павла (как в последнем – 2Пет.3:15,16). Несправедливо было не доверять таким свидетельствам, хотя св. писатель свидетельствует и сам о себе.

Разрешение вопроса о несходстве 2-го Петрова послания с 1-м, по характеру

Но характер и слог 2-го послания Петрова отличается от 1-го послания, – как замечено уже и древними³¹. Это справедливо: характер 1-го послания успокоительный, просительно-увещательный, речь в нем – вообще спокойная и простая, сочетание слов – правильное; характер 2-го послания – строгий, повелительный³², речь кажется иногда не довольно раздельною и правильною³³ (Например 2Пет.1:3,4,19, 2Пет.3:15–16), в течении своем часто порывиста (Например 2Пет.1:9, 2:10–14.) Но нужно исследовать, точно ли не соответствует такой характер 2-го послания характеру апостола Петра и несогласен с характером 1-го послания, – как кажется некоторым.

В апостоле Петре, как органе св. Духа, резко обозначаются две особенности, кажущиеся несогласными между собою, но просто соглашаемые в единстве его характера. С одной стороны, так как Петр сам искушен был в человеческой немощи, самым чувствительным для него образом (через троекратное отречение от Господа), и восстановлен был от Господа в апостольское достоинство с приметным для него напоминанием о собственном его падении³⁴: то чрез это образовалось и св. Духом совершилось в апостоле такое духовное свойство, что он был особенно снисходителен к немощам немощных. Так, Например, когда Петр, по особенному откровению, ходил в дом Корнилия, римского сотника, и за это общение с язычниками подвергся неразумным упрекам от обрезанных: то он не только не обнаружил ни малейшей строгости против пререкателей, как еще младенцев в рассуждении о Христовой истине, но сам смиренно дал пред ними отчет в своем поступке (Деян.11:2–18). В другой раз снисходительность к такой же немощи обрезанных апостол простер даже до того, что сам подвергся за них нареканию от антиохийской церкви и обличению от ап. Павла (Гал.2:11–14). – С другой стороны, о том же св. апостоле известно из книги Деяний апостольских, с какою твердостью и необыкновенною прямотою говорил он например пред синедрионом: разумно буди всем вам и всем людем Израилевым, яко во имя Иисуса Христа Назорея, его же вы распясте и пр. (2Пет.4:10–12), или как грозно он обличил и поразил словом своим солгавших Духу Святому (2Пет.5:3,5,9), какой ответ дал он на святокупное предложение Симона, – ответ, потрясший ожесточенную душу и этого волхва (2Пет.8:20–23). Стремительность и твердость духа Петрова, в естественном состоянии несвободного от опасных преткновений, Св. Духом претворились в высокие и непреткновенные благодатные совершенства.

С таким характером ап. Петра сообразим теперь оба его послания. – Первое послание писал он, по его собственному выражению, к новорожденным младенцам веры (1Пет.2:2) – из иудейских переселенцев в Малой Азии (1Пет.1:1). И потому свойственно было обозначиться в сем послании первой из показанных выше сторон его характера – особенной снисходительности к немощным. И в самом деле, хотя пристрастие к иудейству новообращенных в Малой Азии колебало целые церкви, как это именно известно о церквах галатийских (Гал.1:2); однако Петр в своем послании никого не обличает и не укоряет. Напротив спокойно и кротко поучает он новообращенных переселенцев еврейских, что и в христианстве есть своего рода избрание (1Пет.1:2, 2Пет.2:9), наследие (2Пет.1:4), искупительная кровь Агнца (19 ст.), – есть храм и жертвы духовные (2Пет.2:5), что пророки точно о Христовой благодати прорекоша (ст. 10) и пр. И таким образом характер послания вышел не строгий, не повелительный, а кротко и даже просительно-увещательный: отсюда и речь в нем спокойная, плавная, стройная. Второе же послание свое ап. Петр писал хотя к тем же христианам, но тогда, как они были уже утверждены в Христовой истине (2Пет.1:12); и притом писал в предостережение против таких лжеучителей, которые, по выражению о них же ап. Иуды, Бога нашего благодать прелагали в скверну или в случаи к распутству (Иуд.4). Снисходительность к этим извратителям христианства уже никак не могла имеет места; а забота о верующих требовала всей строгости против опасных лжеучителей. И таким образом в сем послании свойственно было выразиться другой стороне характера верховного апостола – ревности и твердости. И действительно, апостол писал это послание, приметно, в сильном движении боговдохновенного своего духа³⁵. Посему с особенною твердостью говорит он и о себе, как самовидце величия Христова, а не последователе каких-нибудь басней хитросплетенных, – и о своем учении, как заповеди одного из апостолов Господа и Спаса (2Пет.3:2 с подлин.). Убеждая верующих к преспеянию в христианских совершенствах, с силою представляет, что ему же несть сих, слеп есть, закрыл глаза, забыл очищение прежних грехов (2Пет.1:9), что избегшим скверн мира чрез познание Господа и опять ими побеждаемым лучше было бы и не познавать пути правды (2Пет.2:20,21). Не говорим уже о том, как грозно обличает и поражает апостол самих лжеучителей. Таким-то образом, совершенно по характеру самого ап. Петра, вышел характер 2-го его послания различный от 1-го – строгий, повелительный, а в отношении к лжеучителям даже грозный; выражения – резкие, течение речи часто порывисто, и оттого, естественно, самая речь не везде строго правильна и раздельна. Разные свойства того и другого послания также соглашаются между собою, как разные стороны одного и того же характера боговдохновенного писателя. На основании сего соображения справедливо сказать, что 2-е послание было бы скорее в противоречии со свойствами и духом ап. Петра, в том случае, если бы оно, направляясь против лжеучителей, было столько же снисходительно и успокоительно, как первое послание.

Впрочем и в 1 -м послании есть места, в которых речь – напряжена, быстро переходит от одного предмета к другому, и потому довольно нераздельна, каково например возвышенное место о прославлении Христовом, по умерщвлении Его плотию (1Пет.3:18–22. сл. 2Пет.1:3–4); равно и во 2-м послании есть места кротко-увещательные (например 2Пет.3:13–15). Еще же: то и другое послание равно отличаются тем свойством, что в них, при связи и последовательности мыслей, истины предлагаются большею частью, как непосредственно созерцаемые, – с доказательствами разве самыми наглядными, но без дальнейших соображений и пояснительных распространений (как например бывает у Павла). Это свойство замечается и в речах Петровых, изложенных в книге Деяний. По сему-то свойству ап. Петра, конечно, и был благопотребен ему истолкователь (ἑρμενευτής), который бы разъяснял для верующих положительные поучения Петровы, – каким, по всеобщему преданию древних, был у верховного апостола св. евангелист Марк³⁶.

Свидетельства о подлинности 2-го послания Петрова

Подлинность 2-го послания Петрова подтверждается и твердыми свидетельствами. Сюда принадлежат прежде сего указания ап. Иуды. Представляя уже прившедшими тех самых лжеучителей, о которых говорил Петр во 2-м своем послании отчасти еще пророчественно (Иуд.1:4), ап. Иуда убеждает верующих – помнить глаголы, предреченные от апостолов Иисуса Христа о том, что в последнее время будут ругатели, по своим похотех ходяще и нечестиих (Иуд.1:18); а сии самые глаголы и находятся во 2-м послании ап. Петра (2Пет.3:3).

Потом св. Иустин муч. и св. Ириней еп. лионский (оба II-го в.) следуют ап. Петру в приложении к судьбам мира изречения 89-го псалма (5 ст.): тысяща лет пред очима твоима, Господи, яко день вчерашний. Что оба сии св. мужи точно руководились словами ап. Петра из 2-го его послания видно из того, как приводят они изречение псалма; они несколько изменяют изречение псалма, как и св. апостол. «День Господень, яко тысяща лет», так говорят они оба³⁷; тоже читаем и у апостола: один день пред Господом яко тысяща лет (2Пет.3:8). Ориген, который первый прямо упоминает о сомнениях касательно сего послания, сам однако соглашался признавать послание принадлежащим точно ап. Петру. Вот его слова³⁸: «Петр оставил всеми признаваемое одно только послание: можно согласиться, что он написал и второе, подвергаемое у некоторых сомнениям». И кроме того, Ориген многократно приводит места из 2-го послания Петрова, с прямым указанием на ап. Петра. Например: «и Петр в послании своем говорит: благодать вам и мир да умножится в познании Бога (сл. 2Пет.1:2)³⁹. Подобное место у Оригена: «Петр говорит: вы стали причастниками Божественного естества» (сл. 2.Пет.1:4)⁴⁰.

В 3-м же веке Фирмилеан, еп. кесарийский, в письме к Киприану (хотя не прямо, но приметно) указывает на 2-е Петрово послание. Он говорит: «блаженные апостолы Петр и Павел в посланиях своих порицали еретиков и убеждали избегать их.» Но в 1-м Петровом послании не говорится ни слова об еретиках; след. Фирмилиан указывает на 2-е послание, которое, действительно, с силою направлено против еретиков.

Наконец, и о самом сомнении некоторых в подлинности сего послания исторически известно, от чего оно происходило или на чем держалось. По словам блаж. Иеронима⁴¹, поводом к сомнению послужило представляющееся несходство 2-го послания с 1-м. Но мы уже рассмотрели это несходство, и нашли в самом этом несходстве особенности характера ап. Петра, и след. внутреннее доказательство происхождения 2-го послания точно от ап. Петра.

Свидетельства

О подлинности 1-го послания апостола Иоанна свидетельствуют некоторые и из современников самого апостола. Так, ученик его, св. Поликарп знал это послание и пользовался его руководством. В послании к Филипп. он пишет: «всякий, кто не будет исповедовать Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть антихрист». Это почти буквальные слова из 3-го ст. ІV-й гл. первого послания. Также и о Папие засвидетельствовал Евсевий в своей церк. истории (3:39), что он «заимствовал свидетельства из первого послания Иоанна». Затем, во 2-м же веке св. Ириней неоднократно приводит места из 1-го Иоаннова послания, с указанием на само имя апостола. Есть, например у Иринея⁴² такое место: «в послании своем Иоанн засвидетельствовал пред нами: дети, последняя година есть: и якоже слышасте, яко антихрист грядет, и ныне антихристи мнози быта» и пр: (1Ин.2:18–19). С буквальною же точностью этот св. отец приводит и другое место из сего послания (ibidem § 8): «и опять говорит (Иоанн) в послании: мнози лжепророцы изыдоша в мир. О сем познавайте Духа Божия и пр. (1Ин.4:1–2). Вообще о св. Ириней так повествует Евсевий: «он упоминает о первом послании Иоанна, приводя из него много свидетельств»⁴³.

Климент Александрийский также ссылается на 1-е послание Иоанна. «Сия есть любы Божия, говорит Иоанн, да заповеди соблюдаем... и заповеди Его тяжки не суть» ⁴⁴. В другом месте тот же учитель с точностью приводит слова: аще кто узрит брата своего согрешающего грех не к смерти, да просит, и даст ему живот (1Ин.5:16), и замечает, что Иоанн учил так в своем большем послании (ἐν τη μέιξονι ἐπιςολῆ)⁴⁵.

Такие же свидетельства находим у Тертуллиана. В одном месте он говорит: «Иоанн убеждает нас, чтобы мы даже души свои полагали за братий, говоря: страха несть в любви» ⁴⁶. В другой раз приводя начальные слова послания: еже слышахом, еже видехом очима нашима и пр., он замечает: «так сказал Иоанн»⁴⁷.

Подобным образом несколько мест из того же послания приводит Ориген с замечанием: «так говорит Иоанн в соборном послании»⁴⁸. Св. Киприан, приводя некоторые места из сего послания, называет Иоанном апостолом, или блаженным Иоанном апостолом⁴⁹. Столь многих и ясных свидетельств и из такой древности довольно для удостоверения в подлинности послания, и нет нужды умножать число их еще позднейшими.

Древний сирский перевод нового завета также имел в своем составе первое Иоанново послание. Блаж. Иероним свидетельствует, что это послание «вообще всеми церковными и учеными мужами принимается»⁵⁰.

Внутренние признаки

Из самого послания видно во-первых то, что оно писано одним из очевидцев и ближайших учеников Христовых: еже бе исперва, еже сдышахом, еже видехом очима нашима... и руки наша осязаша, о Словеси животнем... поведаем вам (1Ин.1:1–3); и притом таким, который учит особенно любви и сам проникнут любовью, что выражается во всем послании. Но из первоначальных и ближайших учеников – очевидцев Иисуса Христа учил по преимуществу любви и отличался любовью именно св. апостол Иоанн Богослов. Это известно, кроме его посланий, и из свидетельств древних⁵¹.

Во-вторых, в послании видны такие же особенности в предметах учения, какие замечают и в евангелии Иоанна. Так, по догматическому учению – в евангелии Иоанна домостроительство нашего спасения во Христе изображается вообще с той высшей стороны, как любовь Божия к гибнущему муру раскрылась в воплощении Слова, или в явлении на земли единородного Сына Божия, источника жизни и света, да всяк веруя в Он не погибнет, но имать живот вечный⁵². В послании преподается учение также о любви Божией в нас, яко Сына Своего единородного посла Бог в мир, да живи будем им (1Ин.4:9), – о Слове жизни, иже бе у Отца и явися нам (1Ин.1, 2), – о Христе, пришедщем во плоти (1Ин.4:3), и давшем нам свет и разум (1Ин.5:20). В нравственной части учения, по евангелию Иоанна, внушается от Самого Господа особенно любовь к Нему Самому и вместе любовь друг к другу, простирающаяся до смерти за других – по первообразу любви Христовой⁵³. В послании почти только повторяются теже самые Христовы внушения любви: сия есть любы Божия, да заповеди Его соблюдаем (1Ин.5:3); о сем познахом любовь, яко Он по нас душу Свою положи: и мы должни есмы по братии души полагати (1Ин.3:6).

Образ представления предметов, и в евангелии и в послании, возвышенно-созерцательный и таинственный; все рассматривается по отношению к горнему – к самому Богу Отцу и Сыну, а потому и на земле представляются две области – одна в общении с Богом, сущая не от мира сего и победоносная над миром⁵⁴, а другая – под влиянием врага Божия диавола – мир, весь во зле лежащий⁵⁵. Речь – величественно-спокойная, плавная, текущая не столько по строгому логическому порядку мыслей, сколько по простому порядку созерцания, свободно переходящего от одного предмета к другому. Одни и те же существенные особенности евангелия и послания показывают, что св. писатель того и другого есть один и тот же: сообразно с тем, что именно избирал он в делах и учении Христовом для начертания в евангелии, – сообразно с тем и сам учил он в послании. Но евангелие Иоанново засвидетельствовано в подлинности христианскою древностью, начиная от апостольских мужей.

Второе и третье послания Иоанновы принадлежат, действительно, св. апостолу Иоанну Богослову.

Свидетельства

Это доказывается, во-первых, свидетельствами:

Так, св. Ириней, учившийся у Поликарпа, ученика самого Иоанна Богослова, ясно свидетельствует о подлинности второго послания Иоаннова. Он говорит в одном месте⁵⁶: «и ученик Господень Иоанн в послании своем предписывает бегать лжеучителей, говоря: мнози лестцы внидоша в мир и пр ... блюдите себе, да не погубите, яже делаете (2Ин.1:7,8).

Есть у того же св. отца и другое подобное место⁵⁷: «Иоанн, ученик Господа, подвергает их (лжеучителей) осуждению, желая, чтобы мы и не приветствовали их. Глаголяй бо им радоватися, – так говорит он, – сообщается делам их злым» (2Ин.1:11).

О втором же послании Иоанна прямо свидетельствует Климент Александрийский: «второе послание Иоанново. .. весьма просто»⁵⁸. В каталоге Каия пресвитера Римского 2-го века упоминаются, по крайней мере, два послания Иоанновы.

О втором и третьем посланиях вместе свидетельствуют (в 3 в.) Дионисий Александрийский и Ориген. Первый так говорит⁵⁹: «ни во втором известном послании Иоанна, ни в третьем, которые оба весьма кратки, Иоанн не называет себя по имени; но без всякого имени написано: старец». Ориген в одном месте, упоминая о сомнениях в подлинности второго и третьего посл. Иоанна, соглашался однако сам признать их подлинность: «пусть будет (ἔςω), что Иоанн оставил также второе и третье послание⁶⁰». В другом месте он говорит о том же тверже, но общее: «Иоанн и еще (кроме евангелия) вострубил своими посланиями»⁶¹.

На Карфагенском соборе, бывшем в 3-м же в. (256 г.), епископ Аврелий приводил слова 10 и 11 ст. 2-го посл. таким образом: «апостол Иоанн в своем послании заповедал (posuit clicens): аще кто приходит к вам и учения Христова не приносит» и проч (оба стиха)⁶².

В ІѴ в. были еще у некоторых сомнения в подлинности 2-го и 3-го Иоанновых посланий, как говорят Евсевий, Иероним и Амфилохий; но в том же веке и кончились такие сомнения.

Представленные свидетельства относятся большей часть ко 2-му посланию, и только одно из них (Дионисия Александ.) решительно и прямо утверждает подлинность, вместе со вторым, и третьего Иоаннова послания. Но при сем должно взять во внимание, что во 1-х упоминаемые Оригеном, Евсевием и другими сомнения падали безраздельно на то и другое послание; и во 2-х самую причину сомнений можно примечать в общем обоим посланиям надписании: старец, (ибо, по свидетельству Иеронима Catal. Scrip. Eccl., сомневающиеся приписывали два последних послания Иоанну же, только не апостолу, а пресвитеру). Поэтому свидетельства о втором послании служат вместе к подтверждению подлинности и третьего послания.

Внутренние признаки

В подлинности сих посланий можно убедиться, во-вторых, и чрез рассмотрение самих посланий. При всей краткости их, в них обоих находим некоторые возвышенные истины, раскрываемые по преимуществу св. Иоанном Богословом; например: во 2-м: всяк преступая и не пребывая в учении Христове, Бога не имать: пребывая же во учении Христове, сей и Отца и Сына имать (2Ин.1:9), и в 3-м: благотворяй от Бога есть, а злотворяй не виде Бога (2Ин.1:11). Дух христианской любви также с особенною силой дышет в сих посланиях, как и в первом: равно и та же речь – плавная и спокойная, хотя касается лжеучителей (во 2-м посл.), и пререкателей, не приемлющих самого св. писателя (в 3-м посл.). Есть слова и выражения, особенно свойственные Иоанну; например: да радость ваша будет исполнена – слова, заимствованные апостолом у Самого Господа (2Ин.1:12 сл. Ин.15:11, 1Ин.1:4); и мы свидетельствуем, и весте, яко свидетельство наше истинно есть (3Ин.1:12 сл. Ин.19:35, 21:24). Сюда же принадлежит выраженные: исповедовать Иисуса Христа во плоти пришедша, – также употребление слов антихрист, истина, в известном смысле.

Что же касается до надписания: – старец, ὁ πρεσβύτερος, вместо «апостол», – можно понять, что св. апостолу Иоанну, писавшему послание в конце первого века – в глубокой старости (когда притом из апостолов едва ли не он один и оставался еще в сей жизни), – с особенным приличием и выразительностью свойственно было назвать себя: ὁ πρεσβύτερος, старец (по превосходству). При том еще из Апокалипсиса, принадлежащего тому же св. апостолу Иоанну Богослову, можно усматривать, что образ и название «старец», ὁ πρεσβύτερος, имеют у него и таинственное знаменование духа и силы того или другого из новозаветных писаний, в соответствие тому, что дух каждого из Евангелий представляется как то или другое из серафимо-херувимских животных (см. Откр.4, 5). Так дух апокалипсических откровений является здесь как один от старец (Откр.5:5). Поэтому св. Иоанну Богослову, писавшему оба последние послания, надо думать, уже много позднее Неронова царствования, и след. происхождение Апокалипсиса, свойственно было писать их в лице и имени «старца» именно для обозначения духа этих малых посланий, равного по достоинству прочим новозаветным писаниям.

Примеч. Читая оба послания, весьма краткие, писанные к частным лицам, не придумаешь достойной подделывателя цели, для которой он решился бы сделать подлог. Посему-то, даже дерзкие в других случаях, критики (как – Dewette) принимают оба послания за подлинные⁶³.

Происхождение последнего из соборных посланий подлинно от св. апостола Иуды доказывается след. свидетельствами.

Свидетельства

Из 2-го века – в каталоге Каия, – изданном Мураторием, прямо сказано: «в церкви кафолической имеется послание Иуды».

Климент Александрийский приводил разные места из сего послания, с указанием на самое имя апостола. Так, он относил к современным ему еретикам обличения из послания ап. Иуды: «я думаю, что о сих и подобных ересях Иуда пророчественно сказал в послании; такожде убо и сии сония видяще, – и так далее даже до слов: уста их глаголют прегордая (Иуд.1:8–16)⁶⁴». В другом месте Климент приводит Иуд.1:5,6,11, с таким указанием: «сие говорит Иуда»⁶⁵. Тертуллиан, говоря о достоинстве книги Еноха, замечает, что есть свидетельства об Енохе у апостола Иуды (т.е. в Иуд.1:14 посл.)⁶⁶.

В 3 в. Ориген не только приводил разные места из сего послания, с указанием: «сказано в послании Иуды» (Comm. in Matth. t. 13) или: «говорит ап. Иуда в соборном послании» (Comm, in ер. ad Rom. lib. 5); но и обо всем послании так отзывался: «Иуда написал послание хотя краткое (ὀλιγόστιχον), но исполненное действенных слов небесной благодати». (Comm, in Matth. 13, 55).

Если были сомнения и пререкания относительно сего послания, указание на которые есть и у Оригена, потом у Евсевия, Иеронима; то исторически известна и причина этих пререканий, состоящая собственно в недоразумении некоторых мест из сего послания. «Поскольку в послании, говорит блаженный Иероним, взято свидетельство из апокрифической книги Еноха, то многие отвергают это послание. Однако, – замечает далее Иероним, – по древности и употреблению оно достойно того,– чтобы исчислять его между св. писаниями» (Catal. vir. illutr.). Истина подлинности сего послания, с 4-го в. была действительно всеми признана.

Указания в самом послании

В самом послании достойно замечания, как говорит о себе св. писатель: Иуда, Иисуса Христа раб, брат же Иакова (Иуд.1:1). Самому ап. Иуде, брату Господню по плоти, свойственно было довольствоваться, по смирению и благоговенью, названием себя только рабом Иисуса Христа и братом Иакова; подобно как ап. Павел (в посл. Флп.1:1.) и брат Господень Иаков (Иак. 1:1) называют себя также только рабами Иисуса Христа. Но едва ли бы удовлетворился одним этим названием тот, кто делал бы подлог под имя апостола Иуды. Притом, св. писатель говорит о себе, что он – брат Иакова.

Какого Иакова? Уже столь древние, как Климент Алекс.⁶⁷, разумели здесь Иакова брата Господня; почему и Иуду признавали также братом Господним. Итак, первые читатели послания, видно, знали или еще живо помнили ап. Иакова, когда достаточно было указать на одно его имя, чтобы понятно было, и потом пошло в предание, о ком идет речь. Следов. послание писано еще во времена апостольские, когда подлог трудно было бы и сделать, а еще труднее скрыть.

Притом, и вольномысленные из новейших критиков (как Credner и de-Wette) не находят в послании причины и побуждения к тому, чтобы такое послание писать и издавать подложно.

Исследование о местах в послании Иуды, приведенных из апокрифов

Остается теперь исследовать, почему ап. Иуда приводит в своем послании известные места из апокрифических книг. Нужно это исследовать; потому что места из апокрифов, в послании Иуды, и для древних были камнем преткновения (как именно Иероним свидетельствует о многих, отвергавших послание по сей причине), и для некоторых новейших критиков служат опорой пререкания против подлинности послания.

Если взять во внимание а) свойство и значение самих апокрифов, из которых приводит места ап. Иуда; б) обстоятельства, по которым он писал свое послание, и наконец, в) свойства самого апостола: то окажется ни мало не странным, а даже особенно благопотребным и свойственным апостолу Иуде, что он приводил известные места из апокрифов.

а) Скажем о достоинстве и значении сих апокрифов.

Два места взяты апостолом из книг, не существующих в св. каноне: одно – о споре архангела Михаила с диаволом относительно Моисеева тела (Иуд. 1:9), другое – пророчество Еноха (Иуд.1:14–15).

Достоинство книги Еноха, определяемое из свидетельств, из рассмотрения самой книги и времени ее происхождения.

Книга, в которой находится последнее место, известна под именем книги Еноха. Достоинство и значение книги видны из свидетельств, из рассмотрения самой книги, из уяснения времени и обстоятельств происхождения книги. Она была в употреблении у древних отцов и учителей церкви, как-то: у Иринея (Орр. р. 319. ed. Grabe), Климента Александр. (Орр. ed. Sylburgii р. 801 и 808), Тертуллиана (Орр. р. 87, ed. Paris 1664) Оригена (Conlr. Cels. р. 267 ed. Spencer); – упоминается Иеронимом, Августином, в Синопсисе св. книг, приписываемом Афанасию, и пр.; – была переведена на эфиопский язык, на котором и сохранилась до нас, во всем своем составе. Хотя древние, употребляя сию книгу, исключили ее (кроме впрочем Тертуллиана) из числа боговдохновенных книг (как прямо выразил в одном месте Ориген) и помещали между апокрифами (как Иероним, Августин, в Синопсисе Афанасия и др.); но вообще отзывались о ней с уважение. Так Ориген, который первый прямо засвидетельствовал что книга Еноха в церквах не принимается за божественную (ὡς θεῖα), соглашается признать ее по крайней мере святою или благочестивою книгою (ὡς ἂγιον τὀ βίβλιον)⁶⁸. – Если рассматривать и самую книгу, то можно убедиться в справедливости уважения к ней христианской древности. Чувство величия Божия, дух живой ревности по благочестию, мысль о грядущем суде, страшном для нечестивых, и о вечном благоволении Божием к благочестивым выражаются вообще во всей книге (она содержит, по эфиопск., 105 неровных глав). Есть в ней довольно прямые указания на три лица Божества (с. LX, 13. 14). Особенно выразительны и точны указания на Христа, который называется то Мессией (например XLVIII, 11, LI, 4.), то Сыном Божиим (cap. LV. 2), – сыном человеческим (очень часто), избранным и пр. Есть возвышенные изображения предвечного бытия и божественной славы Христовой, хотя не везде общепринятыми выражениями. Вот например такое место: «прежде нежели были сотворены солнце и звезды, прежде нежели водружены были светила небесные, имя Его (Сына человеческого) было наречено в присутствии Господа духов... Все, обитающие на земле, преклонят колена и возблагоговеют пред Ним, восхвалят и прославят Его, воспоют Ему хвалы – во имя Господа духов. Ибо сей Избранный и Сокровенный существовал в присутствии Его – прежде сотворения мира и во веки» (cap. ХLVIII. 5). Другое подобное место: «изумятся... увидя Сына жены на престоле славы. Тогда цари, князи... прославят Его, который имеет власть над всеми вещами, который был сокровен. Ибо Сын человеческий от начала существовал в тайне, – Его Всевышний удерживал в присутствии Своего могущества и открыл избранным... Будут возлагать свое упование на сего Сына человеческого, умолять Его и испрашивать у Него милосердия» (cap. XLI, 8–13). Если встречаются в книге и не принятые мнения, – каково мнение о браке ангелов – сынов Божиих с дщерями человеческими: то подобное мнение, во-первых, не нарушает общего благочестивого духа книги, само подчиняясь мысли о страшном наказании и самых духов за нечестие. При проникающем всю книгу духе истинного благочестия и ревности о благе людей и славе Божией, это мнение есть не более, как недоразумение верующего человека о таком факте, который выразительно, но для позднейших не совсем ясно обозначен в кн. Бытия: «вхождаху сыны Божии ко дщерем человеческим». Во-вторых, по величавому поэтическому характеру книги, оно кажется даже одним из поэтических чувственно-образных представлений, которыми так богата эта книга⁶⁹, а именно представлением самого падения некоторых ангелов, связанных за то вечными узами мрака. Это подтверждается тем, что мысль о падших и за то подлежащих грозному наказанию ангелах, самими св. апостолами – Петром во 2-м послании и Иудою, выражается в образах, которые представляются именно в этой самой книге⁷⁰. Обратим наконец внимание и на время происхождения этой книги. Содержащиеся в ней догматические истины о Божестве и в особенности о Христе – слишком возвышенны и точно выражены, чтобы мог это сделать ветхозаветный и не боговдохновенный писатель; а живой благочестивый дух, проникающий всю книгу, в особенности не соответствует позднейшему пред Христом иудейству, поставлявшему свою мертвую законную правду вместо правды Божией. Это первое. – Во-вторых, до времен христианских нет никаких указаний на книгу Еноха, хотя и могли быть и действительно были некоторые предания об Енохе, вошедшие после в книгу⁷¹. И главное, в-третьих, в аллегорических предсказаниях о следующих после Еноха временах, события церкви прослежены до самого времени рождества Христова – до Ирода, – до вторжения в Иудею Парфян (прямо упомянутых в книге гл. LIV, 9), с отражением которых Римлянами и утвердился Ирод во власти над иудеями. Всего этого достаточно для удостоверения, что книга, бывшая во внимании ап. Иуды, произошла уже по рождестве Христовом, и притом от писателя, хорошо уже познавшего самые высокие истины христианские и проникнутого их духом. Приметны в книге верные следы того, что она написана даже и не обитателем Палестины⁷², впрочем не язычником, а Евреем из рассеянных по языческим странам: ибо в язычнике и верующем, в первые годы появления христианства, нельзя предполагать таких сведении о всем ходе ветхозаветного домостроительства, какие выразились в книге. Ученость и художественно-творческие, или поэтические таланты писателя видны из самой книги.

Взяв в соображение первоначальные обстоятельства христианства, можно понять, что новообращенный еврейский переселенец, ученый и поэт, войдя в дух возвышенных истин христианства, увидел чрез это весь ход ветхозаветного домостроительства в новом живом свете, а живя под преобладанием язычников и среди языческих пороков, все мысли и надежды сосредоточил на грядущем – наказать нечестивых и прославить избранных – Христе: первое выразилось чрез воспроизведение, в пророчественной форме, всего хода древних судеб церкви, – последнее дало творению особенный дух и господствующую мысль о страшном суде. Предание же о пророчествах Еноха послужило основанием к тому, чтобы главным действующим лицом в книге представить Еноха, и самые пророческие изображения судеб ветхозаветного мира приписать сему допотопному пророку. Таким образом и могла произойти книга Еноха. Наше соображение подтверждается тем, что в эпоху появления и первоначального распространения христианства стали известны разные книги, выдаваемые за древне-пророческие не только иудейские⁷³, но и языческие, каковы например книги Сивиллины. В истории Евсевия в одной речи приводятся изречения и отрывки из сих книг, в которых не только с точностью упоминается об имени Иисуса, Его Матери Деве, о кресте и под., но и упоминается нередко в выражениях, взятых из св. Писания. Видно, что эти книги древней пророчицы вышли из рук верующего, знавшего предания о Сивиллах.

Что касается места о споре архангела с диаволом относительно Моисеева тела, – книга из которой взято это место, также упоминается древними (нанр. Оригеном tie Principiis III, 2) под именем ἀνάληψις Μφηοῆ. Но эта книга не дошла до нас. О ней можно судить только по вниманию к ней древних церковных учителей, – по приравнению её к книге Еноха, выше исследованной, и наконец, по самому месту из неё в послании Иуды. Дух ее, судя по сему месту, есть дух Христовой же истины, полагающий и силу ангелов в имени Господа, благоговейно и смиренно употребляемом: не смеяше навести суда хульна, но рече: да запретит тебе Господь. Такой дух также не соответствует позднейшему иудейству, мечтавшему о непререкаемых правах и заслугах собственной правды нравственных существ. Превратный дух этого иудейства можно видеть в (близкой по предмету к потерянному апокрифу) книге иудейской: de vita et morte Mosis. Здесь законодатель представлен довольно требовательно и почти прямо за свои дела просящим себе у Бога свободы от самой смерти, и заслуга Моисея чтится раболепным служением ему небожителей. На основании сего о времени и образе происхождения потерянной книги должно сказать то же или подобное тому, что сказано о книге Еноха до Р. X. никто не упоминает и о той книге, как об этой.

Теперь, если и в творениях языческих поэтов богосветлый взор ап. Павла находил искры чистой истины, как у Менандра (1Кор.15:33), Арата (Деян.17:28), Каллимаха или Епименида (Тит.1:12): то не могла ли обрестись даже божественная истина в творениях, почтенных особым вниманием древних учителей церковных, проникнутых чистым духом благочестия, написанных во время, столь обильное и благодатное влияниями на верующую душу, в первые времена христианства? Выше мы заметили, что в книгу Еноха вошли некоторые предания об Енохе. С помощью преданий, при одушевлении духом веры и благочестия, поэтическое, так называемое вдохновение, удобно могло возвышаться до просветления горним светом, до услышания чего-либо прямо от Самого Духа истины; а для апостольской боговдохновенности всего проще было приметить нисшедший в человеческое творение свет истины от самого Бога, – и всего приличнее выставить этот свет на свещнице – в боговдохновенном послании, да светит всем. Чрез это, все прочее в этих книгах (Еноха и другой) чисто человеческое же несвободное от ошибок, – без сомненья, отнюдь не возводится на степень божественного; так же как у Арата или Менандра, цитуемых ап. Павлом, языческий вздор остается тем же вздором. Подобным образом апост. Павел нашел и указал черты слова Божия и в речи одного из друзей Иова, жестоко осуждавших этого праведника и за то подвергшихся было гневному осуждению от самого Бога (1Кор.3:19, слч. Иов.5:13); этим не мало не утверждается истинность осудительных против Иова речей.

б) Обстоятельства, по которым апостол Иуда писал свое послание, были таковы, что полезно было сделать указание на такие книги, каковы рассматриваемые апокрифы, и взять из них то, что находил апостол вполне верным. Открылась ересь, о которой отчасти еще только пророчествовал апостол Петр. Главное начало этой ереси, как можно видеть из посланий – мысль о мнимой духовной свободе, не знающей авторитета власти и главы, не стесненной обязанностями. Отсюда происходило, что распространители и последователи этой ереси предавались срамным страстям, хулили все высшее и совершенно извращали христианство, прелагая благодать в скверну, – как выражается о них апостол Иуда. Можно думать, что опасность обольщения грозила особенно верующим из иудеев: из них освобождающиеся от пристрастия к делам закона скорее других могли впасть в другую крайность – мечту спастись без всякой добродетели, без всякой обязанности, что замечал в верующих из двенадцати еще апостол Иаков. Против этой ереси, проповедовавшей необузданность и разврат (какова была именно ересь николаитов), полезно было вообще употребление верующими таких книг, дух которых совершенно противоположен растленному духу заблуждающих, – дух пламенной ревности по благочестию, грозящей разврату и нечестию страшным судом, и вместо смирения, не дерзающего навести суда хульна и на самого диавола. Особенно в отношении к верующим Иудеям было благопотребно отразить обольстителей грозным пророчеством дозаконного еще и допотопного патриарха, и примером самих ангелов, явленным ими при телеси законодателя иудейского. Это и сделал апостол, взяв место истинного пророчества из апокрифической книги Еноха и указав на истинный пример ангелов, споривших с диаволом о Моисеевом теле.

в) Наконец сам апостол Иуда отличался именно тем свойством, чтобы быть внимательным не к одним избранным служителям слова Божия, но желать откровения Господня и прочим в мире. Господи, и что бысть, спрашивал он на вечери Спасителя (Ин.14:22), яко нам хощеши явитися, а не мирови? Этот вопрос не возник бы у апостола, если бы не озабочивался он о мире. В ответ на сей вопрос Господь указал на закон, по которому привлекается особенное благоволение и откровение Божие: аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет, и к нему приидем и обитель у него сотворим (Ин.14:23).

Из такого ответа видно во-первых, что апостолы потому удостоены особого пред миром преимущества участвовать в откровениях Божиих, что они самые верные и преданные Христовы ученики; и во-вторых не устраняются от участия в дарах и проявлениях Божьих в своей мере и другие, сколько они подобно апостолам будут верно любить Господа. Святой апостол, до сошествия Св. Духа, конечно, со всею раздельностью и точностью едва ли понял внушение ему Господа, почему Спаситель и продолжал: Утешитель же Дух Святый, Его же пошлет Отец во имя Мое, той вы научит всему и воспомянет вам вся, яже рех вам (Ин.14:26). С сошествием Св. Духа в этом апостоле и свойственно было открыться особому дару – искать и находить в произведениях и тех верующих, которые не принадлежали к пророкам и апостолам, а только ревностно любили Господа и тем привлекали к себе свет Его, – находить искры истинно-божественного света, каковы – черты истинного пророчества древнего пророка и сказание об истинном событии – состязании ангелов с диаволом о телеси Моисеевом. Так было справедливо, благопотребно и свойственно св. апостолу Иуде, привести известные места из апокрифов! И потому это не наводит никакой тени на подлинность происхождения рассматриваемого послания от этого боговдохновенного писателя.

Итак, все семь соборных посланий несомненно суть писания тех св. апостолов, именами которых они надписаны, и следовательно принадлежат к составу слова Божия.

Примечание

К исследованиям о подлинности соборных посланий мы не присоединили вопроса о их целости. Это потому, что есть только слишком частное недоразумение касательно этой целости, именно – относящееся к 1Ин.5:7 послания: яко трие суть свидетельствующие и проч. Такое частное недоразумение, разрешаемое, кроме свидетельств, из содержания и связи речи апостольской, удобнее рассмотреть в обозрении самого этого 1-го послания Иоаннова.

В числе новозаветных священных книг церковь Христова содержит 14-ть посланий св. ап. Павла: к Римлянам послание, два к Коринфянам, одно к Галатам, к Ефесеям, к Филиппийцам, к Колоссянам, два к Фессалоникийцам, два к Тимофею, послание к Титу, к Филимону, и к Евреям.

Происхождение этих посланий от ап. Павла и нераздельная с тем боговдохновенность их, или значение их, как писаний самого слова Божия, – несомненны и неоспоримы: потому что ясно видны из самих посланий, и подтверждаются непререкаемыми, по своей достоверности, свидетельствами⁷⁴.

В самих посланиях находятся следующие признаки происхождения их от боговдохновенного учителя языков:

Что касается лично до самого писателя посланий, –

а) Есть в них ясные указания на ап. Павла, как писателя этих посланий. Эти указания на него бывают прямые, с означением самого его имени и апостольского служения, как-то: в начальных приветствиях (во всех посланиях, кроме послания к Евреям), а иногда и в средине или на конце посланий (например Гал.5:2, 2Кор.10:1, Кол.4:18).

б) Встречаются в посланиях указания на сотрудников и обстоятельства св. писателя, которые известны как сотрудники и обстоятельства ап. Павла. Например в послании к Галатам жизнь св. писателя, и до обращения, и в начале по обращении, изображена согласно с повествованием в Деяниях об ап. Павле. Из посланий к Коринфянам видно, что св. писатель особенно близок к Варнаве (1Кор.9:6), обращен явлением Иисуса Христа и стал апостолом из гонителя (1Кор.15:8–9), известным образом избег опасности в Дамаске (2Кор.11:32), путешествовал с проповедью в странах Европы и Малоазийских (1Кор.16); проповедуя в Коринфу, жил здесь собственными трудами, крестил здесь Криспа и проч., а все это известно из кн. Деяний апостольских об ап. Павле (Деян.13:2, 18:3,8 и проч). Так, и в послании к Евреям св. писатель упоминает об узах своих между Евреями, т.е. в Палестине (Евр.10:34), указывает на пребывание свое, во время отправления послания, в Италии (Евр.13:24), и представляет Тимофея своим сотрудником (ст. Евр.13:23); а этот сотрудник и указанные обстоятельства были, по свидетельству книги Деяний апостольских, с апостолом Павлом (Деян.16:1,3, 24:27, 28:16,30). Подобное примечается и во всех посланиях, – так что сведения об ап. Павле, почерпаемые из Деяний апостольских, поясняются и дополняются разными сведениями о нем из посланий его.

в) Св. писатель посланий говорит в них о своем избрании и назначении проповедовать главным образом язычникам (например Кол.1:25–27, Рим.1:5,3, Еф.3:6–8 и др.), на что был избран, и чему с благодатною энергией служил, по свидетельству книги Деяний, ап. Павел (Деян.22:21, 26:17,18).

Наконец г) самим св. писателем дан особый признак посланий его, как посланий подлинно Павловых: целование моею рукою Павлею, пишет он Солунянам, еже есть знаменем во всяком послании. Сице пишу: благодать Господа нашего Иисуса Христа с вами (2Сол.3:17,18). Такое заключительное приветствие, точно, находится во всех 14-ти посланиях, большею частью, в этих же самых словах, а иногда, или с некоторым распространением (2Кор.13:13; Еф.6:24), или в сокращенном виде (в пастырских посланиях, – в послании к Колоссянам в к Евреям).

Такие указания на ап. Павла, как писателя посланий, в некоторых из сих посланий находятся во всех означенных четырех видах; и из всех 14 посланий нет ни одного, в котором не нашлись бы по крайней мере два вида этих указаний.

Далее, церкви и лица, к которым были писаны эти послания, представляются в них находящимися в таких отношениях к Писателю, в каких они находились именно к ап. Павлу. Тимофей и Тит, в посланиях к ним, представляются его ближайшими сотрудниками и учениками, действующими под его руководством и распоряжением, – как о подобном сотрудничестве Павлу вообще разных лиц, и в особенность Тимофея, повествуется и в Деян. апостольских. Церкви галатийския, коринфская, Филиппийская, солунская, – в посланиях к ним, представляются основанными и устроенными преимущественно трудами и деятельностью самого св. писателя посланий к ним⁷⁵. Равно из послания к Ефесеям и посланий к Тимофею, епископу ефесскому, видно, что св. писатель посланий есть главный устроитель и ефееской церкви (Еф.3, 1Тим.1:3, 3:14,15). Но известно, что все эти церкви насаждены и устроены были, главным образом, ап. Павлом (Деян.16–19.). Церковь римская, как видно из послания к ней, процветала уже прежде пришествия туда писателя послания, который имел в ней только некоторых знакомых и близких к себе, а сам еще намеревался быть в Риме, по долгу апостола языков⁷⁶. С этим согласно повествует и книга Деяний об ап. Павле, именно, что он располагал, в своих апостольских путешествиях, достигнуть и Рима (Деян.19:21), и что в Риме, до прибытия сюда ап. Павла, уже были братия, которые потом и встретили его с любовию и усердием (Деян.28:15). Евреи или церковь собственно иудейская или палестинская, по свидетельству послания к ним, принимали участие в писавшем к ним послание, в его узах между ними (Евр.10:31): а в Деяниях апостольских и, говорится о служении ап. Павлу, какое невозбранно оказывали ему, в его узах, знакомые в Палестине (Деян.24:23). Церковь Колосская представляется, в послании к ней, основанною не самим писателем послания к ней, а разве одним из учеников и сотрудников его⁷⁷: ве Деяниях, действительно, не видно, чтобы ап. Павел был в Колоссах с проповедью. Филимон, как видно из послания к нему, не сопутствовал апостолу, но был обращен ко Христу Павлом и содействовал ему в деле благовестия, и отличался своею благотворительною любовью ко всем святым, – пребывая при своей домашней церкви⁷⁸: в Деяниях апостольских указываются и подобные ученики Павловы (см. например Деян.16:32 и сл.). Но и кроме сего, из посланий к Колоссянам и Филимону видно еще иное, более общее, отношение церкви колосской и Филимона к св. писателю посланий. Первая находится в отношении к нему, как к апостолу языков, каков, известно, ап. Павел (Кол.1:24–29); а в отношении к Филимону, писатель послания является имеющим полную духовную власть над ним, но расположенным скорее собою жертвовать для других, нежели требовать насильно чего-либо от других, – словом, таким отцом своих духовных чад, каким и из Деяний апостольских и из других посланий оказывается св. ап. Павел.

За тем, и из содержания этих посланий и их изложения также можно усмотреть, что писатель их – св. ап. Павел. Во-первых, содержащееся в них учение о вере, оправдывающей человека, независимо от дел закона, направленное большею частью против мнений иудействующих лжеучителей, открывает в писателе их того самого Богом избранного служителя Слова, который, по свидетельству книги Деяний апостольских, как в Антиохии с силою восстал против учивших, что нельзя спастись без обрезания (Деян.15:1,2), так открыто пред всеми учил той же благодатной свободе от ига законного, и в дальнейшем прохождении своего служения (Деян.21:21). И в изложении этого учения замечается такое мудрое приспособление к образу мыслей поучаемых христиан из иудеев и язычников, какое видно в речах ап. Павла иудеям и язычникам, изложенных в Деяниях, – такая же сжатая, сильная, диалектически-твердая и живая речь, – та же, сообщающая посланиям особый тон и силу убеждения, готовность предать поучаемым, вместе с благовестием, и душу свою, какая опять выражается в тех речах ап. Павла (например Деян.20:24,31,34, 26:29). По всему видно, что эти послания принадлежат тому же св. апостолу. Во-вторых, в учении, содержащемся в посланиях, если и не сличать его с свидетельствами Деяний апостольских о св. ап. Павле, – само по себе видно неподдельное сокровище слова Божия, преданное церкви чрез апостола языков. Самим св. писателем учение его, в посланиях, предлагается как слово Божие (1Сол.2:13), как учение одного из апостолов, на основании которых, сущу краеугольну Иисусу Христу, зиждется вся церковь, и именно апостола языков (Еф.2:20, 3:1–8). И с этим значением предлагается оно так, что, по своему духу и содержанию, служит оно, действительно, к устроению и утверждению церкви в разных отношениях, как при первоначальном распространении её в мире, особенно языческом, так и на последующие времена. Ветхий Завет в этом учении раскрывается в своем духе с особенною ясностью и, потому, как утверждает собою истинность этого учения, так и сам приемлет от него потребный свет к собственному уяснению. Новозаветные св. писатели учат во всем согласно с писателем этих посланий, уступая при том ему в полноте раскрытия некоторых самых существенных истин, как например в учении об оправдании, о церковном благоустройстве. Сам этот св. писатель является совершенно преданным благодати, мысля умом (1Кор.2:16), чувствуя сердцем (Флп.1:8), распоряжаясь и действуя силою (2Кор.12:9) и по воле самого Христа (Гал.1:10,12); и в нем видно духовное совершенство, необычайное по своей высоте. Притом, свое апостольское достоинство и божественную истину своего учения св. писатель представляет, в своих посланиях, не без твердого и многостороннего удостоверения, но свидетельствует о том чрезвычайными апостольскими подвигами и дарованиями своими (2Кор.11, 12 гл.), знамениями и чудесами (2Кор.12 гл.), самим учением своим, явно показывающим в себе силу Св. Духа (1Сол.1:5), совестями своих чад о Господе (2Кор.4:2), своею деятельностью и расположением в отношении к ним (1Сол.2:1–13), даже ими самими (2Кор.3:1–3), и наконец самим Богом (2Кор.2:17, 1Тим.2:7). – И все такие свидетельства писателя о себе самом и все его учение излагаются в посланиях в форме и с духом отечески-искренней беседы. Всякому внимательно читающему послания можно видеть, что боговдохновенная душа писавшего, с самыми разнообразными своими движениями и мыслями, как бы сама изливается в речи: так вообще естественна и искрення речь в сих посланиях! Наконец, для христианина тем открытее и ощутительнее в этих посланиях становятся премудрость, сила и непреложная истина точно слова Божия, искренность св. писателя, неложность его свидетельства о себе, о своем учении, чем более он стал бы вникать в них и совершеннее разуметь их, – чем более он стал бы просвещать и очищать свой ум и сердце. Это доступно собственной поверке и опыту каждого. К каждому из посланий Павловых может иметь приложение, во всей своей силе, следующее замечание блажен. Феодорита, сказанное им в частности о послании к Евреям: «что послание сие исполнено духовной благодати, и совершенно никакого повода не представляет к клевете (в подлоге его), яснейшее тому доказательство – подробное изъяснение послания» (Intepr. ер. ad. Haebr. prooemium). Таким образом чистота от подлога и боговдохновенность посланий носящих на себе имя ап. Павла, сияют в них сами своим внутренним светом.

Наконец, при сличении и соображении посланий взаимно между собою, находящееся в них признаки подлинного происхождения их от боговдохновенного Павла – оказываются еще более ясными и непререкаемыми. И во-первых, относительно указаний в посланиях на ап. Павла, как писателя их, замечается следующее: св. писатель, в одних посланиях представляя себя апостолом и иногда с особенною силою (например Гал.), в других называет себя, наряду с своими учениками, только рабом Христовым (например Флп.1:1), а в послании к Евреям даже вовсе не делает прямых указаний на свое лицо. Свидетельства его о своих обстоятельствах, вообще согласные с повествованием об ап. Павле в книге Деяний апостольских, – тем не менее иногда требуют внимания и труда для уяснения этого согласия в некоторых частностях⁷⁹. Указание св. писателя на свое назначение проповедовать главным образом язычникам встречается не во всех посланиях. Заключительное приветствие, поставленное самим писателем в знак подлинности их, в сущности одинаково во всех посланиях, но выражается не во всех буквально одинаковым образом. – По всему этому писатель посланий, который сам себя представляет в них прямо или не прямо апостолом Павлом, уже и слишком требовательною критикою не может быть подозреваем в усилии – только выдать этим способом свои писания за апостольские и Павловы, в приспособлении для того своих посланий к свидетельству апостольских Деяний о Павле и в принаровлении одних посланий к другим... И следовательно, сделанные в посланиях указания на ап. Павла, как их писателя, составляют твердую печать подлинного происхождения их от сего апостола, хотя и суть свидетельства писателя о себе самом.

Подобное же, во-вторых, открывается из общего соображения посланий одних с другими и об отношениях к писателю церквей и лиц, которым писаны послания. Общее отношение этих церквей и лиц к св. писателю из самих посланий видно такое: из среды иудеев и язычников недавно вступив в церковь Христову, эти христиане встречают свойственные такому своему положению разнообразные затруднения духовные, требуют руководства и благоустроения своих обществ в разных отношениях; св. писатель объемлет их своею апостольскою попечительностью, входит в разнообразные их затруднения и нужды, следит за различными частными обстоятельствами в их церквах и т.д. Словом, св. писатель, с силою и многосторонним образом, действует и распоряжается сообразно духовным нуждам первых христиан и апостольскому служению со своей стороны. Такое отношение между ним и верующими, которым пишет он послания, само в себе носит ясные признаки живой действительности... И следовательно, когда в посланиях, известные церкви и лица представляются в таких частных отношениях к писателю, в каких он, по свидетельству книги Деяний апостольских, находились именно к ап. Павлу: это составляет уже непререкаемое свидетельство, что писатель и есть действительно св. ап. Павел, а не подделывается кто-либо иной под отношения к нему известных лиц и церквей. В-третьих, послания, будучи соображаемы взаимно между собою по содержащемуся в них учению и его изложению, оказываются как бы одним целым, по согласию их между собою⁸⁰. Во всех их раскрывается тайна спасения во Христе иудеев и язычников по вере в Него,– тайна, отчасти предъявленная в пророчествах и образах ветхого завета и теперь только-что осуществившаяся и открывшаяся для мира, особенно языческого, как величайшая новость не только для земли, но и для самого неба (ст. Еф.3 гл.). Признаки и самые, так сказать, действия, только-что образующейся еще организации церкви из этих двух составных элементов – верующих иудеев и язычников – в посланиях Павловых являются, как говорится, на-лицо, в наглядной действительности. Не много позже апостольского времени, даже еще при мужах апостольских, совсем не имела бы места такая горячая борьба против иудействующих лжеучителей, какая видна в Павловых посланиях, – или, в частности, та некоторая еще неустойчивость и смешанность в названиях епископа и пресвитера (при ясном уже различии этих степеней священства), какая заметна особенно в пастырских Павловых посланиях (Тим. и Тит.). Ход мыслей, при всей своей свободе и безыскусственности, в посланиях Павловых обыкновенно твердо диалектический и строго последовательный; речь особенно живая и убедительная, проникнутая духом пламенной любви св. писателя к своим чадам, стремящейся спасительные истины передать им как бы и с самою своею душею. Только все это, в каждом послании находится приспособительно к частным отношениям, писателя к тем, кому пишет, к обстоятельствам и намерениям написания послания, и подобн. Если, таким образом и при разных обстоятельствах написания посланий, положивших на каждое из них особый отпечаток, во всех их виден один характер по содержанию и по изложению: то неподдельность и боговдохновенность посланий, уже видные из показанного содержания и духа их, становятся тем еще яснее и неопровержимее. И, кроме того, по такому, явно безыскусственному, согласию посланий между собою, каждое из них может иметь, порукою происхождения своего от апостола все прочие послания, и само ручается за подлинность прочих посланий. Поэтому, когда отрицательная критика, всячески подыскиваясь и подкапываясь под послания ап. Павла, не прочь однако признать подлинность по крайней мере некоторых его посланий, например к Римлянам, Коринфянам и Галатам, то следует только прислушаться внимательнее к голосу Павлову в этих посланиях, чтобы по нему внятно расслышать и узнать голос того же апостола и в других его посланиях. Так обща всем им и ясна для непредубежденного читателя и испытателя писаний основа одного и того же воззрения, духа и речи⁸¹.

Одно послание к Евреям, при сравнении его с другими посланиями ап. Павла, представляет, по видимому, некоторые причины к недоразумению о происхождении этого послания от ап. Павла.

Во-первых, читая во всех других его посланиях обычное апостолу надписание: Павел апостол и под., и не находя сего в послании к Евреям, по видимому, естественно придти к недоумению: тому ли апостолу, или, по крайней мере, в этом ли виде принадлежит ему это послание? Но недостаток в послании к Евреям прямого указания на ап. Павла, во-первых восполняется указанием на обстоятельства и на ученика ап. Павла, и заключительным приветствием, – этим нарочитым знаком подлинно Павловых писаний, и во-вторых, имеет причины, объясняющиеся и из других посланий. Надписания с указанием на свое лицо и служение апостол делал, заметно, приспособляясь в этом к разным частным отношениям к нему тех верующих, которым он писал. Так послание к Галатам, которые уклонились от чистоты учения апостольского в благовествование ино, апостол начинает особенно настоятельным указанием на свое апостольское достоинство; а в послании к преданным ему Филиппийцам даже не упоминает о своем апостольстве. По сему самому правилу – сообразоваться, в надписаниях посланий к верующим, с отношенными своими к ним, – апостол в послании к Евреям умолчал и вовсе о своем лице и служении. Ибо по причине отношения его к Евреям, как апостола языков, против которого при том многие из Евреев имели предубеждение, апостолу свойственно и предусмотрительно было не указывать на свое лицо, особенно в начале послания. Ему было прилично и благопотребно начать послание указанием Евреям не на собственную личность и призвание, а на самого Бога, глаголавшего отцам во пророках и наконец возглаголавшего в Своем Сыне (Евр.1:1, и сл.).

Во-вторых, в 3-м стихе 2-й главы послания к Евреям апостол, по видимому, поставляет себя в один ряд с прочими верующими, получившими познание о домостроительстве нашего спасения от слушателей самого Господа: како мы убежим, о толицем нерадевше спасении, еже зачало приемши глаголатися от Господа, слышавшими в нас известися. Это представляется противоречащим апостольскому его достоинству и свидетельствам его в других посланиях о непосредственном откровении ему от Бога тайны Христовой, (например Гал.1, Еф.3 гл,). Но в сем же послании апостол показывает, что он возвещает Евреям слово Божие (Евр.5:12), слово Христово (Евр.6:1), что он владеет этим божественным сокровищем в совершенстве (там же), и словом Божиим питает или руководит Евреев, как слабых детей (Евр.5:12, 6:2 и др.). Здесь определенно он указывает различие свое от Евреев, как полномочного божественного: учителя от учеников, и другими словами, прямо выражает ту мысль, что он никак не меньше какого бы то ни было чрезвычайного богопосланного проповедника. Потому, в затрудняющем нас месте, местоимения: мы, нас, употреблены апостолом не в том смысле, чтобы он говорил здесь лично о себе, но в смысле общем и неопределенном. Как бы так сказал апостол: «как избегнут наказания вообще христиане, вознерадев о спасении» и проч. Подобным образом апостол выражается и в других посланиях, т.е. говорит в первом лице (мы), тогда как вовсе не о себе самом рассуждает. Так в 4-ой главе послания к Ефесеям апостол, сказав, что Господь к совершению святых поставил в церкви овы убо апостолы, овы же пророки (Еф.4:11–12), продолжает: дондеже достигнем вси в соединение веры... да не бываем к тому младенцы и проч. (Еф.4:13–14). В сем месте еще поразительнее, нежели в послании к Евреям, любвеобильный апостол поставляет себя, по-видимому, не в лике апостолов, а наряду даже с младенцами веры.

В-третьих, слог послания к Евреям кажется инаковым в сравнении с другими посланиями, В нем видна речь более спокойная, ровная и даже более стройная, нежели в других посланиях, как-то замечали еще древние ученые⁸², и впадали в недоумение о происхождении этого послания. Признавать, однако, на сем основании, происхождение послания не от ап. Павла, или происхождение от него, не в том виде, в каком оно теперь существует, – с одной стороны, не дозволяет ни самая указанная особенность послания, ни вообще послание. А с другой, означенная особенность послания не только не противоречит общему духу и слогу посланий Павловых, но еще и может быть объяснена и оправдана сими последними. И во-первых, должно согласиться, что в характере послания к Евреям точно есть преимущественная пред другими посланиями ровность и спокойствие речи. И притом это свойство послания не случайное или внешнее в нем; напротив в послании речь особенно спокойна и ровна, потому что мысли идут ровным образом и в порядке как бы спокойного размышления. А такого свойства в послании нельзя объяснять от поправок или изменений в нем, сделанных рукою не самого писателя, или же от перевода с подлинника на другой язык, как объясняли некоторые древние⁸³. Допустить это было бы противоречием этому же отличительному свойству послания, в котором выразилось настроение мыслей и чувств, вообще духа св. Писателя! Равным образом, касательно самого писателя, из послания открывается, что он, по служению своему будучи совершенным провозвестником слова Божия и полномочным руководителем других (Евр. 5:12; 6:1), учил о вере оправдывающей (Евр. 10:38; 11 гл.), и в ветхозаветном домостроительстве ясно и возвышенно разумел образы и тени тайны Христовой, что свойственно особенно и именно ап. Павлу; а в прохождении служения своего, как мы уже имели случай указать на это, терпел узы в Палестине и в Италии, имел сотрудником Тимофея, что известно об одном ап. Павле. После сего, признавать кого-либо другого, а не апостола Павла писателем послания, – было бы противоречие самому посланию. Итак устраняется мысль, что писатель послания к Евреям – другой кто, а не Павел, или что, по крайней мере, послание его кем-либо другим изменено в слоге. Во-вторых, спокойствие и ровность в течении мыслей и речи послания к Евреям не есть особенность только этого послания. Напротив, есть и другие послания, в которых мысли и речь текут или с совершенною ровностью, без перерывов, без всяких неожиданных оборотов в своем течении, каково послание к Ефесеям, или в порядке спокойной наставительной беседы, каковы в особенности пастырские послания. В послании к Евреям только соединены эти оба свойства. Следовательно, особенность слога, в сем послании, не несогласна со слогом и других Павловых посланий. Мало того, она и объясняется из свойств вообще слога Павлова. Общий характер слога Павловых посланий таков: сообразно необыкновенной силе и многообъемлемости мыслей, внутренней логической связи и последовательности их, речь в посланиях отличается вообще силою, сжатостью при самой длинноте иногда периодов, оригинальностью выраженный и оборотов, и в течение своем связна и стройна, при всей простоте. И уже или от свойства предмета своего, или по роду отношений писателя к тем, с которыми беседует в посланиях, речь в разных посланиях получает разные особенности. Как-то: в некоторых посланиях, по указанным причинам, она бывает особенно отрывиста и быстра, мысли часто выражаются длинным рядом вопросов и восклицаний, как это можно заметить в посланиях к Римлянам, Галатам, Коринфянам⁸⁴ в некоторых же отличается особенною возвышенностью и торжественностью и вместе ровностью, как то уже указано в .послании к Ефесеям и т.д. Теперь, что касается до послания к Евреям, – главный предмет его составляет созерцание апостолом благодати новозаветной, предъявленной в сени ветхозаветного домостроительства: предмет, при положительном раскрытии которого, и в боговдохновенном муже, естественно спокойное состояние духа, настроение мыслей тихое и ровное. А отношение апостола к Евреям, как апостола языков и находящегося под предубеждением многих из Евреев, требовало особенной осторожности и внимательности в письменной беседе его с Евреями, без усиленных обличений и резких внушений. По сим-то причинам, речь в этом послании, вообще ни мало не растянутая, сильная, строго последовательная и связная, как и в других посланиях ап. Павла, получила при том еще особенный характер: вид спокойной поучительной беседы и ровность в своем течение, и от соединения этих свойств преимущественную пред другими посланиями стройность, круглоту периодов, вообще как бы большую обработанность и изящество. Таким образом, в слоге послания к Евреям замечаются общие всем посланиям Павловичем черты, и сами особенности объясняются из общего же характера слога в его посланиях⁸⁵.

Итак, в самом послании к Евреям нет основательного повода к недоразумению о происхождении сего послания от ап. Павла.

Кроме внутренних, в самих посланиях, признаков подлинного происхождения этих посланий от боговдохновенного учителя языков, есть достаточные и твердые внешние о том свидетельства. Из них видно, что послания ап. Павла, с самого времени появления их, приняты церковью Христовою, и даже самим словом Божиим утверждены, как послания действительно Павловы и потому боговдохновенные, навсегда остающиеся богоданным правилом веры и деятельности христианской. Такие свидетельства суть:

1) В самом св. писании; именно во 2 послании Петровом читаем (2Пет.3:16): якоже и возлюбленный брат наш Павел по данной ему премудрости написа вам, якоже и во всех своих посланиях, глаголя в них о сих, – в нихже суть неудобь разумна некая, яже ненаучени и неутверждени развращают, якоже и прочая писания, к своей погибели им. – Из этих слов ап. Петра видно, что св. Павел точно писал послания притом по данной ему от Бога премудрости, что св. Петр послания Павловы представляет в руководство христианам, и ставит их в ряд писаний, так названных, как видно по ходу речи, в смысле теснейшем (в том же, в каком говорил Госродь: испытайте писания). Но кроме известных 14-ти посланий стола, христианская древность не оставила и не указала ни одного послания с твердым удостоверением, что оно Павлово. И из посланий Павла действительно есть такие, из которых одно написано прямо иудеям, другие некоторым из малоазийских церквей, куда и Петр писал (ср. 1Пет.1:1.). След. свидетельство ап. Петра относится не иначе, как к тем посланиям Павла, которые известны и нам под его именем, или, по крайней мере, к тем из них, сведение о которых дошло до ап. Петра.

Затем 2) в писаниях мужей апостольских находим, что они руководились посланиями ап. Павла, как правилом веры, указывая при том иногда прямо на ап. Павла, как их писателя⁸⁶. Климент Римский, признававший Павла «научившим весь мир правде» (Ep. 1 ad Corinth, с. 5), пользовался почти всеми посланиями ап. Павла, излагая истины христианские (хотя не со строгою буквальною точностью) словами апостола, и в особенности взятыми из послания к Евреям. Замечательны слова Климента о 1-м послании апостола к Коринфянам (ер. ad Cor. с. 47.): «возмите, пишет апостольский муж тем же Коринфянам, послание блаженного Павла апостола. Что прежде всего написал он вам в начале благовестия? Поистине духовно писал он вам о себе и о Кифе и об Аполлосе»... Из сих слов мужа апостольского видно, что он пользовался писаниями св. ап. Павла, как поистине, по его выражению, духовными или⁸⁷ написанными в силе Духа Святого. Тоже должно сказать о св. Игнатие Богоносце и св. Поликарпе. Св. Игнатий признавал апостола «освященным, достоблаженным, по следам которого он сам стремился к Богу», – как писал этот апостольский муж к Ефесеям, указывая притом на известное к ним послание апостола (Еф.1:12). «Ни я, ни другой подобный мне, говорит св. Поликарп в послании к Филиппийцам (с. 3), не может достигнуть премудрости блаженного и славного Павла, который... и в отсутствии писал вам послания, и если будете вникать в них, возможете назидаться в преданной вам вере». Вообще каждое из 14-ти посланий Павловых было в употреблении у которого-либо из апостольских мужей⁸⁸. Итак, св. мужи апостольские, и сами исполненные благодатной жизни в обилии, почерпали ученье из посланий ап. Павла, как из источников божественной истины и благодати. А так как эти очевидцы апостолов были предстоятелями разных, иногда отдаленных одна от другой, церквей (Климент Римский, Игнатий Антиохийский и проч.), и писали к другим церквам также не близким от их церквей: то из свидетельств их видно, что послания Павловы уже в ближайшие к апостолу времена поступили в употребление уже всей вселенской церкви, именно как слово Божие, преподанное чрез ап. Павла. Посему, в правилах апостольских, содержащих руководство для всех пастырей и предстоятелей церковных, 14-ть посланий ап. Павла признаются подлинными и священными, на ряду с другими св. книгами (85 прав.).

3) После апостольских мужей во 2-м веке, и в продолжение третьего века, отцы и учители церкви и целые церкви всюду пользовались, к утверждению веры и опровержению ересей, посланиями ап. Павла, – как то: св. Ириней, св. Иустин, св. Феофил Антиохийский, церковь Вьенская и Лионская, Климент Александрийский и друге. Сии учители церкви, приводя в своих сочинениях разные места из посланий ап. Павла с буквальною точностью, большею частью тут же именовали и апостола и его послание, из которого заимствовались⁸⁹. И такие указания находятся у них на все послания Павловы⁹⁰; одно только послание к Евреям не всеми приписывалось ап. Павлу. Кроме сего, послания ап. Павла были, вместе с прочими св. книгами, переводимы на другие языки: таков перевод – Сирский Pheschito, содержащий в себе все 14-ть посланий, как Павловы. И наконец счисляли их вместе с другими св. книгами В. и Н. Завета, как пресвитер римский Кай, не упоминающий, впрочем, о послании к Евреям⁹¹, Мелитон⁹², Ориген, нерешительно отозвавшийся только о происхождении от апостола также послания к Евреям⁹³. Таким образом, подлинность и, нераздельная с нею, боговдохновенность посланий Павловых, несомненность которых в церкви доселе видны были, главным образом, из живого употребления посланий с этим значением, – теперь, с удалением от времен апостольских, неоднократно высказывались с более определенною точностью. И в этом отношении открылось умолчание или же недоумение некоторых только касательно послания к Евреям.

Такое недоумение, впрочем, а) было частное. В Александрийской церкви, в которой в это время процветала ученость христианская, признавали ап. Павла писателем послания к Евреям, как то известно о наставниках александрийского училища Пантене и Клименте Александрийском⁹⁴. И сам Ориген, хотя нерешительно отозвался о происхождении от ап. Павла послания к евреям, при исчислении св. книг, но в своих сочинениях, приводя из сего послания разные места, приписывал его прямо Павлу⁹⁵. В Антиохийской церкви также не было сомнений о происхождении сего послания от апостола Павла. Это видно, кроме сирского перевода, из того, что отцы собора Антиохийского, пользовались, против Павла Самосатского (264 г.) безразлично посланиями к Коринфянам и посланием к Евреям, приписывая их одному апостолу⁹⁶. То же должно сказать и о соседней церкви Палестинской, которая первая приняла это послание: потому что в последствии Евсевий Кесарийский и Кирилл Иерусалимский не указывают в своих церквах никаких следов сомнения в подлинности этого послания. О греческих же церковных писателях Иероним вообще свидетельствует, что они, и даже дальние между ними, приписывали послание к Евреям апостолу Павлу⁹⁷. Не разделяли такой общей уверенности в подлинности послания, прямым образом, только на Западе (Европы и Африки), кроме Каия, пресвитера римского, на счисление которого уже было указано: – таков был Тертуллиан, приписывающий послание Варнаве⁹⁸, св. Киприн Карфагенский, не указывающий между Павловыми посланиями на послание к Евреям⁹⁹ и друг.¹⁰⁰ Итак уверенность в происхождении сего послания от Павла – была господствующею в церкви, и не согласны с тем были не многие, которые притом были далеки от места первоначального назначения послания. б) Сами, сомневающийся в происхождении этого послания от апостола или прямо отвергающие это, руководились однако самим посланием, как правилом веры. Так Тертуллиан усиливался из сего послания доказывать ученье Монтана¹⁰¹; он заблуждался и в сочувствии Монтану и в приложении к его лжеучению послания к Евреям, но он право пользовался этим посланием, как правилом веры. Иероним вообще свидетельствует, что древние по большей части пользовались свидетельствами сего послания, не как апокрифическими, но как каноническими¹⁰². в) Недоумение и разногласие касательно сего послания произошло не вследствие какого-либо о том предания: напротив, Ориген, отчасти разделявший с другими недоумение сие, говорит, что древние не напрасно предали сие послание как Павлово¹⁰³. Оно возникло по поводу представляющегося несходства послания к Евреям с другими посланиями Павловым, как-то: по недостатку в нем надписания, с означенным имени св. писателя и по некоторым особенностям его слога¹⁰⁴. С удалением от времени написания послания и в местах, удаленных от места первоначального назначения оного, такая разность послания от других, конечно, легко могла привести в недоумение о подлинности послания. Но возникшее на сем основании недоверие к происхождению послания от Павла, не имеет никакой важности; потому что разность сего послания от других Павловых посланий легко объясняется и при происхождении послания от ап. Павла, как это мы уже видели. Итак сомнение в происхождении послания к Евреям от апостола Павла оказывается частным мнением некоторых, которое притом само в себе колебалось, и не представляет в своем основании ничего, кроме ненужной догадки. Посему в последствии блаж. Феодорит даже не обращал и внимания на такое случайное и частное затруднение касательно послания к Евреям; а, опираясь на свидетельство Евсевия, утверждал, что все древние приписывали это послание блаженному Павлу ¹⁰⁵, как и прочие послания.

4) Вскоре за сим в четвертом и ближайших последующий веках, все 11-ть посланий Павловых определенно и всею вселенскою церковию утверждаются как подлинные и боговдохновенные, – какими и всегда были и являлись – и сами по себе и по употреблению в большинство церкви; а частные и случайные недоумения о сем предмете сами собою исчезают.

Когда, начиная с IV века, стали в церкви, по поводу и против еретиков, со всею строгостью и точностью, из св. писания и предания определять и излагать существенные догматы христианские: то 14-ть посланий Павловых, в сем случае, для соборов и отцов были основными правилами веры, наряду с прочими св. книгами, и след. непререкаемыми по подлинности и боговдохновенности. И в эти времена процветания духовной учености св. отцов хотя вначале, по свидетельству Иеронима, еще было сомнение о послании к Евреям у некоторых на западе, как об Апокалипсисе на востоке, «но мы, продолжает блаженный и столь ученый учитель, признаем то и другое, следуя не обычаю нашего времени, но ряду древних, идущему от начала»¹⁰⁶. И действительно, у всех великих отцов и учителей церкви IV и V веков были Павловы послания, не исключая и послания к Евреям, в живом духовном употреблении, как видно из их творений; писались ими и обстоятельные, подробные истолкования всех посланий, как св. Златоустом и др. В каталогах св. книг св. Афанасия великого, св. Амфилохия Иконийского¹⁰⁷ и Григория Богослова, и в правилах соборов Лаодикийского (60 пр.) и Карфагенского (33 пр.), в каталогах и правилах, утвержденных потом шестым вселенским собором (Трульским) в обязательное руководство для вселенской церкви, – указываются все четырнадцать посланий апостола Павла, как несомненные для церкви книги слова Божия, какими навсегда и признаются они в православной вселенской церкви. Определение вселенски-церковное запечатлело свидетельства о Павловых посланиях, восходящие до заставших еще апостольскую современность.

Таким образом 14 посланий апостола Павла, и по внутренним признакам и по свидетельствам, оказываются, действительно, писаниями этого боговдохновенного апостола. Больше этого нам и не нужно для удостоверения в подлинности этих писаний слова Божия¹⁰⁸.

Но в целости ли и дошло до нас сокровище слова Божия, преданное нам чрез ап. Павла?

На этот счет а) усматриваются, по видимости, в самых посланиях Павловых некоторые указания на его писания, ныне нам известные. Таковы указания:

В 1 посл. к Коринфянам читаем: писах вам в послании не примешатися блудником (1Кор.5:9). По видимому, предшествовало первому посланию к Коринфянам еще послание, предостерегавшее от общения с блудниками. Но прошедшее время: писах, может без всякого принуждения быть отнесено и просто к написанному выше в том же самом послании, где, действительно, внушается вообще соблюдать безквасие чистоты (1Кор.5:8), очистить ветхий квас чрез расторжение церковного общения с одним впадшим в тяжкий грех блуда (1Кор.5:1–7). К чему же тут предполагать еще другое прежнее послание? У апостола форма прошедшего в смысле выше и притом сейчас только сказанного употребительна и в других местах (например Гал.1:9. слч. 8). Кроме того, если допустить в означенном месте мысль о прежде писанном особом послании апостола, то откроется чрез это довольно несообразностей в речи апостола и даже в самих его распоряжениях. Если бы апостол уже прежде, в ином послании, преподал Коринфянам правило не сообщаться с великими грешниками, то вина Коринфян, кроме терпения в своей церкви явного блудника, еще крайне увеличивалась бы пренебрежением и нарушением прямой апостольской заповеди; но апостол, с силою обличая Коринфян в первом, умалчивает о последнем и только повелевает Коринфянам отлучить оказавшегося у них грешника (1Кор.5:1–5). Далее, правило не сообщаться с бесстыдными грешниками апостол выражает и доказывает таким образом, что не делает и намека на преподанное Коринфянам еще прежде – то же самое правило (1Кор.5:6–8). И уже наконец будто бы напоминает им это правило, заповеданное еще в прежнем послании к Коринфянам, – напоминает однако опять не в обличение их совершенной невнимательности к апостольскому ученью, но для ограничения самого правила (1Кор.5:9 и д.), и притом напоминает таким образом, как бы об этой заповеди или правиле он и говорил только в прежнем послании, а в настоящем еще начинает говорить. ... Итак, при изъяснении этого места о каком-либо предварительном послании, всему ходу речи нужно будет дать странный и неестественный порядок. Явный знак ложности этого изъяснения! Св. Златоуст и другие древние толкователи находили в этом месте указание на это самое 1-е послание к Коринфянам. Таким образом рассмотренное место не представляет решительно никакого затруднения касательно целости состава посланий Павловых.

В 3 гл. 3 ст. послания к Ефесеям, по-видимому, прямо сказано, что апостол и прежде этого послания писал к ним и другое краткое послание, которое теперь в церкви утрачено, хотя и содержало в себе слово Божие. Якоже преднаписах вмале, о немже можете чтуще разумети: так говорит здесь апостол. Но сколько можно усматривать из этого самого места и из его контекста, – в нем напрасно ищут указания апостола на какое-то еще краткое послание к Ефесеям. В подлиннике стоит: καθὼς προέγραψα ἐν ὀλίγῳ πρὸς ὃ δύνασθε ἀναγινώσκοντες и пр. Что касается до сих слов, взятых самих по себе, слово: преднаписах προέγραψα – еще не дает необходимо мысли о прежде писанном послании (как в разбираемом пред сим месте слово писах έγραψα), а может указывать просто на выше или прежде писанное в этом же самом послании (в подобном значении апостол употребляет слово προειρήκα, предрекох Гал.1:9, 2Кор.13:2). Слово в мале, ἐν ὀλίγῳ, дает понятие о краткости написанного; но эта краткость может означать то, что мало написано – только сравнительно или с величием предмета, или с сильным желанием апостола, как можно полнее, раскрыть истину. Так, в заключение послания к Евреям, состоящего из XIII глав, следов. одного из самых некратких посланий апостола, он говорит подобно: в мале (διὰ βραχέων) написах, послах вам (Евр.13:22). Если же теперь обратить внимание на контекст: то ближайший контекст имеет такой смысл, что Ефесяне, читая (а не прочтя уже) преднаписанное апостолом могут (а не могли уже прежде) видеть, как он разумеет тайну Христову: а обширнейший контекст, именно – обе предшествующие главы – представляют самое высокое и сильное, хотя изумительно краткое, – судя по предмету, – изображение великой тайны Христовой. Само по себе понятно, что после такого изображения этой тайны – сколько несвойственно и неестественно, совершенно мимо его, указывать на прежнее какое-то короткое послание, чтобы, прочитывая это последнее, Ефесяне могли видеть разумение апостолом тайны Христовой, столько, напротив, прилично и достаточно для того указать на предыдущее в этом же самом послании. Поэтому апостол как бы так сказал в рассматриваемом месте: «о сей тайне я выше и благовествовал в краткости, так что, читая то, вы можете видеть мое видение тайны сей». Следов. это место столь же мало, как и предшествующее, подвергает сомнению целость посланий апостола. Очевидец апостолов, св. Игнатий, в послании к тем же Ефесеям, упоминает также об одном Павловом к ним послании. «Он целым посланием воспоминает вас во Христе Иисусе», говорит св. Игнатий Ефесеям об апостоле Павле¹⁰⁹.

Наконец, в послании к Колоссянам Кол.4:16, по-видимому, говорит апостол об особенном послании своем в Лаодикию, которое и должны были Колоссяне взять для прочтения у Лаодикийцев. «И написанное от Лаодикии да и вы прочтете.» Но эти слова (греч. τὴν ἐκ Λαοδικείας (ἐπιστολήν) ἵνα καὶ ὑμεῖς ἀναγνῶτε) – можно, во-первых, изъяснять о послании, писанном из Лаодикии к апостолу, подобно как далали то Коринфяне (1Кор.7:1): апостол в послании к Колоссянам написал ответ и Лаодикийцам; и потому, предписывая отправить свое послание к сим последним, – письмо их к нему самому предлагает Колоссянам прочесть для яснейшего разумения его послания. Если, впрочем, такое изъяснение места представляется довольно изысканным¹¹⁰: то все, впрочем, нет основания предполагать особого послания апостольского собственно к Лаодикийцам. Напротив, во-вторых, есть основание разуметь здесь одно из посланий, находящихся в каноне – именно послание к Ефесеям. Ибо из Деяний апостольских известно, что, по причине немаловременного пребывание апостола в Ефесе, «и все жители Асии слышали проповедь о Господе» (Деян.19:40); и апостол в 1-м послании к Коринфянам, писанном в Ефесе, приветствует Коринфян от имени вообще Асийских церквей (1Кор.16:19). Соображая это, можно полагать, что, отправляя известное послание в Ефес, апостол имел в виду и прочих жителей Асии; подобно как пиша к Коринфянам, апостол имел в виду и святых, сущих во всей Ахаии (что показано в надписании второго послания к Коринфянам и что потому подразумевается и в надписании первого¹¹¹, хотя в этом послании прямо и не сказано о том. А в числе Асийцев были и Лаодикийцы. И следов. апостол внушает Колоссянам взять из Лаодикии, для прочтения и назидания, послание собственно к Ефесеям¹¹². Такая мысль подтверждается и самыми посланиями к Колоссянам и Ефесеям. В 1-м послании апостол выражает, как заботится он, между прочим, и о Лаодикийцах и других Асийцах, как подвизается, дабы «утешились сердца их, соединенные в любви для познания тайны Божией во Христе» (Кол.2:2). А в послании к Ефесеям, действительно, с особенною высотою и торжественностью раскрывает он тайну нашего спасения во Христе, и всю церковь изображает, как единое тело, живущее и возрастающее благодатною Христовою любовью. Это последнее послание, по содержанию и духу своему, точно и писано было как бы прямо для того, да утешатся сердца, соединенные в любви для познания тайны Божией во Христе. Не без причины, притом, послание к Ефесеям Мартом, по свидет. Тертуллиана (adv. Marc. V, 17), названо посланием к Лаодикийцам; Маркиону для интереса своей ереси не могло быть ни малейшего побуждения к выдумке, что это послание писано не к Ефесянам, а к Лаодикийцам; видно, действительно, оно назначалось первоначально не для одних Ефесеян, но для них только главным образом, а затем и для других церквей Асийской области и для Лаодикии. Не даром также в некоторых древних списках послания к Ефесеям не было поставлено: сущим в Ееесе.

б) Свидетельства и памятники древности церковной, действительной и мнимой, представляют также некоторые затруднения относительно целости состава посланий Павловых. Так есть свидетельство св. Поликарпа о том, что апостол к Филиппийцам писал, по-видимому, не одно послание; есть писания, носящие имя апостола, и, между ними, в особенности послание к Лаодикии и послание к Коринфянам (вместе с письмом сих к апостолу) и друг.

Св. Поликарп, в своем послании к Филиппийцам, прямо говорит им об апостоле: «и быв в отсутствии, он писал вам послания. Вникая в них, вы можете получить назидание в данной вам вере». По-видимому ясно, что апостол писал не одно послание к Филиппийцам, и след. прочие – одно или два – затеряны... Но далее у Поликарпа же, именно в той части его послания, которая дошла до нас только в латинском переводе, указывается на одно послание апостола к Филиппийцам: in principio epistolae ejus (т.е. послания апостола к Филиппийцам). Потому в представленность выше месте св. Поликарп говорит во множественном числе ἐπιστολας, или общим неопределенным образом, или множественное поставляя вместо единственного, подобно латинскому: litlerae, или наконец разумея вместе с посланием к Филиппийцам послания и к другой церкви, сделавшиеся уже известными Филиппийцам, каковы например два послания к македонской же церкви – к Солунянам.

Что касается до писаний, с притязанием на происхождение свое от апостола, – послание к Лаодикийцам известно было еще Иерониму; в каноне Маркиона также упоминается о послании Павловом к Лаодикийцам. Но при этих видах своей древности, послание к Ладиоикийцам, дошедшее до нас, – кроме того, что составляет самое краткое и бедное произведение, есть «выбор (20 стих.) несвязных одно с другим выражений из посланий к Филиппийцам и Колоссянам. Потому Иероним свидетельствует о сем послании, что оно ab omnibus exploditur (Gatal с. 15. al. 5); блаж. Феодорит называет его ἐπιστολἠ πεπλασμένη (в толковании на место Кол.4:16). А если в каталоге св. книг у Маркиона упоминается о послании к Лаодикийцам, то, по свидетельству Тертуллиана, Маркион в сем случае изменил только надписание послания к Ефесеям (adv. Marc. V, 17). Легко понять, что дошедшее до нас послание к Лаодикийцам вымышлено по поводу мнимого или кажущегося указания на подобное послание, выше нами рассмотренного в послании к Колоссянам.

Послание к Коринфянам (вместе с посланием их к апостолу) нашлось уже позднее, на армянском языке; оно, состоя отчасти из изречений Павловых, содержит полемику против лжеучителей, которые не признавали человеческой природы во Христе и воскресения Его плоти. Послание явно подложное: потому что оно набрано отчасти из разных изречений апостола и даже не принаровлено к известному месту (1Кор.6:9), в котором еще может показаться какой-нибудь, хотя и неосновательный, как выше мы видели, повод – предполагать еще иное послание к Коринфянам, кроме известных двух.

Другие писания, ложно усвояемые Павлу, или известны только по указанию их подложности у отцов, каковы: вознесение Павла, о каком сочинении, как вымышленном под именем Павла, упоминает Епифаний, и Апокалипсис, обличаемый в подлоге Созоменом, – или дошли и до наших времен, но явно недостойные апостола, каковы – переписка Павла с Сенекою, не стоящая даже и римского философа¹¹³.

Таким образом круг подлинных боговдохновенных писаний апостола Павла и ограничивается только известными 14 посланиями его, и следов. утраты его писаний никаких не видно.

с) Нельзя подозревать и повреждения текста в посланиях ап. Павла; напротив каждое послание и в целом и в подробностях существенно таково, каким и появилось от апостола. В самом деле, когда сам апостол вообще изменяющего учения его подвергал анафеме, кто бы он ни был (Гал.1:8), и когда церковь с самых древних времен пользовалась его писаниями, как богоданным руководством веры, и потому наблюдала целость их не только в мыслях, но и в словах, как святыню, в возможной неприкосновенности: то каким бы образом могло быть допущено, и произойти существенное повреждение текста?

Доказательства целости текста посланий Павловых почти те же, которыми подтверждается целость и вообще текста св. книг, и особенно новозаветных. Он суть следующие: а) отцы и учители церкви, начиная с древнейших до поздних, приводили из посланий сих разные места, по большей части, с буквальною точностью. Из чего ясно, что церковь, руководясь посланиями ап. Павла, содержала их как закон, долженствующий быть неизменным и по букве. б) Изъясняя послания, вникали во всякое выраженные и слово, даже иногда и в незначительные частицы, во всем следя и находя свойственную слову Божию мудрость. Следов. дорожили, как божественным сокровищем, всем, что есть в посланиях. в) Все известные переводы посланий сделаны, более или менее, со строгою буквальною верностью подлиннику. г) Столь же неопустительно и строго преследовала церковь первых времен и всякое посягательство на целость сих посланий. Так Маркион, исключивший из посланий ап. Павла все неблагоприятные его заблуждению места, был обличаем Иринеем (adv. Haer. 1. I. с. 27. § 2), Тертуллианом и потом Епифанием. Так Евсевий передает, как о дерзости, о покушении Татиана заменять слова ап. Павла более изящными¹¹⁴. Случайно, от небрежности или от желания исправить кажущиеся ошибки в тексте, от дерзости некоторых прибавлять и убавлять из св. текста, по своему мудрованию, вкрадывшиеся в чтения вообще новозаветных св. книг, изменения и ошибки не ускользали от замечания учителей церкви, как именно это известно об Оригене, из его собственных слов (Comm, in Matth. 9, 9. Тоm. XV. орр. ed. Ruval. III. p. 671). – д) Сосредоточиваясь на соборах и особенно вселенских для определения и утверждения догматов веры, на основании свящ. Писания и постоянного церковного предания, церковь вселенская дает сим торжественное свидетельство о согласии вообще свящ. текста и во всех частных церквах своего времени, и с текстом прежнего времени. Без этого послания соборная деятельность и распорядительность её не имели бы первого и существенного основания. Это вселенское свидетельство о целости св. текста имеет особенную силу относительно посланий Павловых, столь богатых важнейшими догматическими местами.

е) Сохранившиеся доселе древние списки новозаветных книг вообще (числом до 700), по исследованию ученых, не представляют существенных разностей, взаимно между собою. А об оказывающихся несущественных разностях, или разных, так называемых, чтениях должно сказать, что или можно дознать, которое чтение более достоверно (ибо неверное чтение может быть обличено и само по себе, по контексту, по сличению с другими чтениями и под.), – или, в случае внутреннего безразличия чтений, разных однако по видимости и внешности, подобные разности, суть не более, как разные внешние оттенки, не заметно усвояющиеся св. тексту от постоянного и деятельного употребления его в разных церквах. Они также мало вредят целости текста, как мало терпит он от того, что при переводе на тот или другой язык св. текст непременно получает особый, не существующий в других переводах и в подлиннике, оттенок. Отцы и соборы, в древние времена, для которых столь священны были сами слова и выражения писания, спокойно смотрели на подобные разности чтений. Впрочем, касательно рассматриваемых посланий замечают, что они вообще менее других св. книг представляют в себе таких или других разностей.

Наконец, ж) в самом тексте посланий, общеупотребительных в наши времена, есть ясные признаки его неповрежденной в существе своем целости. Ибо каждое из них представляет, в своем составе, и во внутреннем и во внешнем отношении одно полное целое, выражающее мысли и чувства одной боговдохновенной души, во всем совершенно согласно с внешними обстоятельствами и внутренним её характером, – как это открывается при изучении их. Речь в них по всем своим оборотам и выражениям, течет со свободою и легкостью безыскусственного собеседования, что ощутительно даже и при простом чтении их. По всему видно, что повреждение не коснулось их своею расстраивающею и безобразящею рукою.

Итак в посланиях известных под именем ап. Павла, мы точно имеем не только неподдельные и подлинные, но и нимало неповрежденные сокровища божественной истины, преданные церкви чрез апостола самим Богом.