Глава VIII. Заклинание

Значение слова «заклинание» в до-христианском мире. Начало христианских заклинаний и время соединения их с крещением. Заклинания во II веке; состав их, форма совершения и совершитель в это время. Связь заклинаний с крещением в III веке; их совершение и продолжительность. Заклинания в практике Восточной церкви III века. История заклинаний в IV и V в.в. совершение их в это время и совершитель. Заклинаний до VIII века. Совершение заклинаний в VIII-IX в.в. Заклинания в практике греческой церкви с X века до настоящего времени. Совершение заклинаний в практике Русской церкви.

После речи о принятии в оглашенные переходим теперь к самому огласительному акту, как церковному обряду. В настоящее время этот акт в свою очередь слагается из трех главных составных актов: заклинаний, или чтения заклинательных молитв, отречения от диавола и сочетания Христу и произнесения исповедания веры. Те же самые акты входили в оглашение и в самое древнее время существования крещального чина в его целом виде. Следуя теперь выше намеченному нами плану, мы сделаем историческое обозрение каждого из этих составных актов в их отдельности и, согласно расположению их в огласительном акте, первее всего останавливаем свое внимание на заклинаниях.

При принятии нового члена в лоно церкви, в древней церковной практике, как и в настоящее время, главным, существенным составным элементом обрядовой стороны оглашения были заклинания. Слово заклинание (exorcismus) есть перевод греческого слова « εξορκισμος» (ὃ ρκος, όρκίζειν, εξορκιζειν). Глагол έξορκιζω, от которого происходит греческое название заклинания, по своему первоначальному значению, вообще выражает собою понятие «призвания и исповедования имени Божия»⁴³¹. Но дальнейшему употреблению, он означает «что – нибудь предписывать и повелевать именем Бога и в силу божественного авторитета»⁴³². Отсюда же, наконец, в специально-церковном употреблении « έξορκίζειν» – «заклинать» – означает клятвенно повелевать диаволу выйти из человека, «которым он завладел, и таким образом, «заклинание» означает – «изгнание диавола из человека чрез призвание имени Божия»⁴³³.

Вера в существование злых духов – факт весьма древний. Еще народы до-христианского мира и особенно народы востока всегда признавали их существование за факт несомненный. Вместе с этою верою из глубокой также до христианской древности существовала вера и в то, что злые духи, как существа более сильные, чем человек, могут завладевать последним, могут вселяться в него и причинять ему различные страдания. При этом, однако, те же до-христианские народы признавали за несомненное и то, что человек, которым завладели бесы, может избавиться от их мучений посредством заклинаний с призыванием имени Бога. Верование во все это, повторяем, было всеобщее на востоке, и потому еще прежде появления христианства у многих народов восточных стран мы встречаем существование заклинаний и заклинателей, т. е., лиц, изгонявших злых духов. В подтверждение этого достаточно указать на тот факт, что даже в иудее, по свидетельству И. Флавия, было много заклинателей, которые посредством известного рода действий изгоняли демонов⁴³⁴.

С пришествием И. Христа, эта вера в возможность одержания человека от злого духа и в возможность избавления от этого получили для себя еще большее подкрепление. И. Христос сам неоднократно исцелял бесноватых и вместе с этим как апостолам, так и всем верующим, в Него, дал власть прогонять бесов из одержимых ими людей. Изрекая обетование верующим, Он между прочим сказал: именем Моим бесы ижденут (Мр. XVI, 17). И апостолы, действительно пользовались дарованною им властью и не только сами изгоняли злых духов, но даже и вещи их исцеляли бесноватых (Деян, XIX, 12). С прекращением же деятельности этих свидетелей земной жизни И. Христа, власть их над нечистыми духами перешла к их непосредственным преемникам, пастырям Церкви, которые и пользовались ею в необходимых случаях, употребляя при этом заклинания. Таким образом христианские заклинания получают свое начало вместе с появлением христианства.

Но как иудейские заклинания стояли вне всякой связи с обрезанием, этим прообразом крещения, как заклинания злых духов И. Христом и Апостолами совершались только над некоторыми лицами, были явлением совершенно случайным и исключительными и стояли вне всякой связи с крещением, так точно и заклинания церкви на первых порах также совершались только над некоторыми лицами, были явлением случайным и не составляли собою необходимого акта, приготовляющего к крещению. В первенствующей Христовой Церкви они совершались только над теми лицами, которые, будучи уже членами Церкви, почему-либо подпадали под власть диавола и подвергались от него видимым мучениям.

Это прежде всего нужно сказать относительно века апостолов. По крайней мере, писания нового завета не представляют нам ни одного свидетельства, где бы указывалось на приложение заклинаний к совершению крещения. Дальше тоже самое мы должны сказать и относительно века мужей Апостольских. Ни у Варнавы (хотя он и упоминает об изгнании демонов) и Ермы, ни у Климента, Игнатия и Поликарпа, словом ни у одного из мужей апостольских не только не говорится о приложении заклинания ко крещению, по даже не упоминается о заклинаниях⁴³⁵.

Только с течением времени круг лиц, над которым церковь считала нужным совершать заклинания, постепенно расширялся, и их стали совершать не только над членами Церкви, одержимыми злыми духами, но и над готовившимися к вступлению в Церковь и вместе с тем подверженными беснованию, а затем и над всеми вообще имевшими креститься, хотя бы эти лица были и совершенно здоровы. Такое приложение заклинаний, т. е., совершение их над всеми, готовящимися принять крещение, церковь сделала, очевидно, выходя из христианского воззрения на состояние человека, находящегося вне общества верующих во Христа. По воззрению Церкви, установившемуся с самого начала, состояние человека – не христианина самое безотрадное. До обращения ко Христу он находится во власти сатаны и есть его полнейший раб, делающий все лишь по воле этого своего владыки – диавола. Говоря короче, по взгляду церкви, все люди, которые находятся вне ее, – бесноватые, одержимые демонами. Полное подтверждение своим словам мы найдем в этом случае в учении Ап. Павла. Напоминая Ефесянам об их прежней жизни, он прямо говорить, что до обращения ко Христу «они жили по обычаю мира сего, по воле князя, господствующего в воздухе, духа, действующего в сынах противления», а повелевая Корфинянам извергнуть кровосмесника из среды, Апостол тотчас же прибавляет, что это значит «предать этого человека сатане» (1Кор. V, 13 и 5). Считая же всех находящихся вне церкви бесноватыми и потому требующими очищения, для логичной последовательности Церковь должна была распространить совершение заклинаний и на лиц здоровых, как скоро, они готовились к принятию крещения.

Понятно, что при осуществлении последнего факта, при распространении совершения заклинаний на всех лиц, готовящихся к крещению, эти заклинанья вошли в состав крещения, сделались одною из составных частей его чина. Но время, когда это случилось, определить очень трудно и возможно только более или менее приблизительное решение данного вопроса.

Из одного письма св. Киприана Карфагенского, свидетеля III века, мы узнаем, между прочим, что в это время к крещению допускались не только такие лица, которые находились в болезненном состоянии, по даже и такие, которые, вместе с болезнью, были одержимы нечистыми духами. При этом над последними лицами, прежде крещения, обязательно совершались заклинанья и заклинания очень продолжительные⁴³⁶. Таким образом, согласно этому свидетельству, во времена Киприана, заклинанья некоторым образом уже входили в состав чина крещения и совершались если не над всеми, то над некоторыми лицами. Но из свидетельств других памятников, христианской литературы древних веков видно гораздо большее и именно, что в первой половине III века заклинания совершались уже над всеми лицами, имевшими принять крещение, – и это было практикою всей церкви. Таким образом, опираясь на эти данные, время приложения заклинаний к чину крещения, очевидно, нужно бы отнести к первой половине III века. Но в это время такой обычай мы видим уже всюду распространенным; предполагать же, что это распространение совершилось вдруг, понятно, нет никаких оснований, более естественным будет то предположение, что он, как и все нововведения в богослужебную практику того времени, распространился постепенно. Если же так время соединения совершения заклинаний с чином крещения падает на более раннюю эпоху и скорее всего нa вторую половину II века; за что ручаются следующие соображения.

Введение это не могло случиться ранее, с одной стороны, потому, что время, предшествующее второму веку, было полно чудесных действий и дарований Св. Духа и в заклинаниях не чувствовалось необходимости, а с другой, – и потому, что если бы этот факт случился в эпоху мужей апостольских, то последнее в своих творениях не могли бы не упомянуть об нем, как явлении новом. Не могло это случиться и позднее II века, потому что, как мы сказали, в это время обычай совершать заклинания над имеющими креститься был всюду распространенным.

Положительные свидетельства памятников христианской литературы намеченной нами эпохи, или времени близкого к ней, говорят нам, что во II веке заклинания были в большом употреблении. На это указывает прежде всего Иустин Философ, когда говорит: «всем известно, что мы, верующие в Бога, молим Бога сохранить нас «от чуждых», т. е., злых и ложных духов, как образно говорит пророческое слово одного из верующих в Него. И мы всегда молим Бога чрез Иисуса Христа, чтобы сохраниться нам от демонов, которые чужды богопочтения и которым мы некогда поклонялись, дабы мы после обращенья к Богу чрез Христа были непорочны. Ибо мы называем его. Помазанником и Спасителем, от имени которого трепещут демоны, и теперь заклинаемые именем Иисуса Христа… они повинуются нам⁴³⁷«. «Одержимые демонами, говорит Феофил Антиохийский, даже и в настоящее дни заклинаются именем истинного Бога, и эти ложные духи сами признаются, что они демоны⁴³⁸». «Иногда демоны, замечает Тациан, бурею злобы своей потрясают весь состав тела нашего, но пораженные словом силы Божией со страхом удаляются и больной исцеляется⁴³⁹. Демоны, писал, наконец, Минуций Феликс, скрываются в статуях и идолах, которые по их внушению приобретают такое уважение, как будто в них присутствовало божество; они вдохновляют прорицателей, обитают в капищах, действуют на внутренность животных, руководят полетом птиц... Они-то отвращают людей от неба к земле, от Бога к веществу, возмущают человеческую жизнь, причиняют всем беспокойство, вселяясь тайно в тела людей..., производят болезни... и большая часть из вас знают, что сами демоны признаются всякий раз, когда мы изгоняем их из тех заклинательными словами и жаром наших молитв. Заклинаемые именем единого истинного Бога, они приходят в сильный трепет или тотчас оставляют тела, одержимых ими, или постепенно удаляются, смотря по вере страдающего, или по благодати исцеляющего⁴⁴⁰».

Из всех представленных свидетельств ясно, что заклинанья во II веке были в большом употреблении и простирались на многих и были не безуспешны в достижении цели. Уже одно это наводит на мысль, что при таком обширном употреблении заклинаний, последние, по всей вероятности, по крайней мере, по отношению к лицам страждущим, имели употребление и при совершении крещения. Это тем более становится несомненным, если мы глубже вникнем в слова последнего представленного нами свидетеля, т. е. Минуция Феликса. Из его слов видно, что в это время существовало уже нечто в роде заклинательных молитв, которые входили в состав общественного богослужения. Крещение же не только в это время, но и позднее, было тесно соединено с общественным богослужением. Отсюда нисколько не будет невероятным то предположение, что первые уже в это время примыкали к последнему, тем более, что не много спустя мы видим их уже всюду соединенными с крещением, а пастыри церкви, без сомнения, руководились при этом практикою предыдущего времени.

В чем состояли в это время заклинания, за отсутствием полных и ясных указаний нельзя строго и точно определить. Если же что-либо и можно сказать по поводу этого вопроса, то разве в общих чертах. Еще сам Спаситель, как передают нам писания нового завета, сказал: «сей род (т. е. злых духов) изгоняется только молитвою и постом» (Мф. XVII, 21). На этом основании нет сомнения, что оба эти элемента – воздержание и пост входили в состав заклинательного чина и в данное время, т. е., во II веке. Воздержание, пост и умерщвление плоти, по словам Климента Александрийского, служат самым лучшим средством изгнания бесов⁴⁴¹. Кроме этого, составным элементом была и молитва, потому что, по свидетельству Иустина, как мы видели выше, христиане всегда молили Бога, чтобы сохраниться от демонов. Но эти действия не составляли собою сущности заклинательного чина; они относились к ней, как только приготовляющие действия. По воззрению древней церкви, освобождение от власти демонов зависело не только от субъективного расположения, но, главным образом, от объективной помощи Церкви. Эта мысль прямо подтверждается из приводимых уже нами слов Минуция Феликса, когда он говорит, что бесы «заклинаемые именем единого истинного Бога, приходят в сильный трепет, или тотчас оставляют тела одержимых, или постепенно удаляются, смотря по вере страждущего»⁴⁴². Понятно, что этот объективный элемент заклинательных действий составляли самые заклинания.

Но самая форма заклинания этого времени нам вас неизвестною в ее определенном и точном виде. На основании некоторых свидетельств можно сказать только то что заклинания совершались во имя единого истинна Бога, как это видно из выше приведенных нами слов Минуция Феликса, но главным образом во имя И. Христа. «Многие из ваших, из христиан, говорит Иустин Философ, исцеляли и ныне исцеляют множество одержимых демонами во всем мире.., заклиная именем И. Христа, распятого при Понтии Пилате... и тем побеждают и изгоняют демонов, овладевших человеками»⁴⁴³. Из этого свидетельства можно видеть, что в формуле заклинания именем И. Христа упоминались еще некоторые факты из жизни Спасителя, доказательством чего служат и другие следующие слова того же Иустина Мученика которые, быть может, составляли одну из древних формул заклинания: «всякий демон побеждается и покоряется именем этого самого Сына Божия перворожденного всей твари, Который родился от Девы и сделался страждущим человеком, был распят народом вашим (иудейским) при Понтии Пилате, и умер, и воскрес из мертвых и вознесся на небо»⁴⁴⁴.

Кроме этого, заклинания совершались иногда во имя Бога Авраама, Бога Исаака, Бога Иакова, что видно из следующих слов того же Иустина Мученика: «Если вы будете, говорит он, заклинать каким-нибудь именем людей бывших у вас, царей или святых пророков, или патриархов, то никакой демон вам не покорится, а если кто из вас будет» заклинать Богом Авраама, Богом Исаака и Богом Иакова, то он, вероятно покорится». Впрочем, во всех представленных нами выражениях указывается только на сущность формулы, которой полное произношение нам осталось неизвестно. Писатели II века, упоминая об ней, не сочли необходимым передать ее буквально, как это делает и Минуций Феликс, когда говорит: мы изгоняем их (диаволов), из тел заклинательными словами (под которыми он, очевидно, разумеет формулу) и жаром наших молитв»⁴⁴⁵.

Сколько времени совершались заклинания, также нельзя сказать чего-либо определенного за отсутствием фактических данных. Что касается до совершителей этого акта, то по свидетельству Иустина, его могли совершать все христиане, верующие во Христа. «Мы, говорит он, верующие в Распятого при Понтии Пилате Иисуса Господа Нашего, заклинаем всех демонов и злых духов и держим их в нашей власти»⁴⁴⁶.

По свидетельству Минуция Феликса заклинания совершали, преимущественно, те из верующих, которые получили для того особенный дар от Бога⁴⁴⁷. Вообще же до III века нет свидетельств о существовании в церкви заклинателей, как особенных должностных лиц. Впрочем, по всем этим вопросам, относящимся к обряду заклинания, более свидетельств дает нам III век, к исследованию заклинательного чина в котором мы теперь и переходим.

Как замечено выше, в III веке связь заклинаний с совершением крещения есть факт повсюдный в богослужебной практике того времени. Что это действительно так, в доказательство можно представить не мало свидетельств из памятников христианской литературы III века.

Ипполит, упоминая об отречении от диавола, что обыкновенно бывало пред, самым крещением, говорит: «в субботу епископ сзывает тех, кого нужно крестить и когда они, обратившись лицом к востоку, преклоняют колена, простирает над ними руки с молитвою к Богу об изгнании из их членов злого духа»⁴⁴⁸. Св. Киприан в одном из своих писем также говорит: «когда заклинатели человеческим словом и божественною властью бичуют, жгут, мучают диавола, тотчас он говорить, что выйдет и отпустит людей Божиих, но, обманывая своей речью, продолжает действовать, как фараон когда то, с той же ложью упорства и обмана. Когда же они приступят к спасительной воде и освящению крещением, то здесь, как, мы должны знать и верить, – диавол подавляется, и человек, посвященный Богу, делается свободным по, божественной благости»⁴⁴⁹. В последних словах, очевидно, также говорится о заклинании которое совершалось над оглашенными пред крещением и даже за долго до него, потому что нужно более или менее продолжительное время, дабы увериться в ложности частых уверений диавола об освобождении им людей Божиих. Кроме этих двух свидетельств не мало осталось еще, особенно в произведениях западной литературы III века. «Censeo, говорит епископ Crescens a Cirta, – omnes haereticos et schismaticos, qui ad. catolicam ecclesiam voluerint venire non ante ingredi, nisi exoreisati et baptisati prius fuerint». Другой епископ – Lucius a Thebeste – замечает: «Haereticos... execrandos censeo et ideo exorcisandos et baptisandos esse»⁴⁵⁰. Правда, в этих двух свидетельствах говорится о крещении еретиков, при принятии их в церковь, но в данном случае мысль их имеет значение и для крещения всех вообще.

Мало того, эти последние свидетельства говорят еще более. Тесная связь, в какую епископы – Кресцент и Люций поставляют заклинание с крещением, не только указывает на совершение первого при последнем но и свидетельствует об особенной важности, какую в этом случае церковь придавала заклинанию. И действительно, последнее считалось в III веке настолько важным и существенным, что опущение его при крещении наприм., больных дало повод некоторым считать это одною из главных причин появления бесноватых между христианами. И это ложное верование было так сильно, что карфагенский епископ, св. Киприан, нашелся вынужденным опровергать его письменно.

«Если клиники, писал он поэтому поводу⁴⁵¹ подвергаются действию злого духа, то это вовсе зависит не от способа их крещения а от нравственного их состояния», потому что, говорит он, «часто, те, которые крещены здоровыми, вследствие своей греховной жизни, подвергаются мучениям нечистого духа, тогда как клиники, живя добродетельно, остаются чуждыми подобному влиянию и преуспевают даже в достижении небесной благости»⁴⁵².

Итак заклинания существовали в III в. и совершение их тесно примыкало к совершению крещения. Но совершителями их в это время являются уже не все христиане, а определенные лица, называвшиеся соответствующим своей профессии именем «заклинателей» (exoreista). Первое более или менее ясное указание на это находится в словах Оригена, когда он говорить: «если вражья сила с великою жестокостью попадает на чье либо тело, смущает и обольщает ум то прибегают к частым молитвам постам и призываниям заклинателей»⁴⁵³. Более определенное указание мы находим в письме папы Корнилия к Фабиану, где он упоминает о большом числи заклинателей, существовавших в Римской Церкви⁴⁵⁴. В письме же исповедников к Киприану заклинатель уже ставится на ряду с чтецами⁴⁵⁵. Впрочем, на основании этих свидетельств, едва ли можно утверждать, что в III в. заклинатели были такими же должностными лицами в Церкви, как чтец и иподиакон, которые получали это звание посредством определенного чина. Более верным будет сказать, согласно словам Фирмиллиана, что заклинателями были те, которые имели на то благодать Божию и отличались особенно твердою верою и благочестием⁴⁵⁶. Апостольские постановления, памятник III века, вполне подтверждают это, когда замечают: «Заклинатель не рукополагается ( ού χειροτονεῖται), ибо славный подвиг заклинания есть дело доброволього благорасположения, и благодати Божией чрез Христа, наитием Св. Духа⁴⁵⁷. Правда, Бинтерим, вместе с некоторыми другими западными следователями, отвергая это свидетельство, утверждает совершенно, противное, ссылаясь на Евсевия, который в своем произведении «Dе martyribus Palestinae» упоминает о некоем Романе, бывшем в Кессарийской Церкви диаконом и вместе заклинателем⁴⁵⁸. Но этот факт, нисколько _:не доказывая предположения Бинтерима, напротив подтверждает нашу мысль. Диаконство, получаемое чрез особенное посвящение, как известно, никогда не совмещалось в одном и том же лице с какою-нибудь другою должностью, имеющею для себя особое посвящение. Поэтому и в данном случае, упоминаемый Роман, если он был диаконом, каковое звание, конечно, получил чрез особое посвящение, никак не мог получить особого посвящения в звание заклинателя.

В каком виде совершались в это время самые заклинательные действия, подробных сведений не сохранилось. Однако сведения эти более достаточны, чем во втором веке. Формула заклинания, как в предшествующем веке, произносилась во имя Христа. Так, по крайней мере, можно заключать из свидетельств Тертуллиана, когда он говорит: «Бояся Христа в Боге и Бога во Христе, они (демоны) покоряются служителям Бога и Христа»⁴⁵⁹. К этой формуле, как и прежде, делались некоторые прибавления. Так по свидетельству того-же Тертуллиана, в заклинательную формулу входило еще упоминание наказаний, которые назначены демонам. «И все, говорит он, сие наше над ними (демонами) владычество власть и силу свою получает от наименования Христа и от угрожения приближением того, что они себе от Бога чрез Судию Христа чают»⁴⁶⁰. Впрочем, у свидетеля Восточпой Церкви, Оригена, не раз упоминается о другой заклинательной формуле во имя Бога Авраама, Бога Исаака, и Бога Иакова, при чем он свидетельствует, что эта формула имела место в заклинаниях не только у израильтян и христиан, но даже и у язычников-египтян, – употреблявших эти слова, впрочем, только на еврейском языке⁴⁶¹. Замечательно, что Ориген усвояет силу этой формуле только в том случае, как скоро указанные имена употребляются на еврейском языке, при употреблении же их в переводе, заклинательная формула теряет свою силу. «Имена, говорит он, Авраам, Исаак и Иаков, переведенные на греческий язык, не имеют никакого значения Если ты скажешь, – Бог отца избранного народа и Бог смеха, и Бог держащегося за пяту, то этими именами ты не больше сделаешь, как и произнося те, которые не имеют никакой силы»⁴⁶². В таком понятии он основывается на том, что имена обязаны своим происхождением не человеческому соглашению, или случаю, – почему нужно предполагать, что только звуки и слова, и образ их (имен) произношения приводит к нам призываемых посредством таинственных, естественных уз.

Как и прежде, так и в этом веке совершение заклинаний, конечно, сопровождалось и другими действиями-молитвами, постом и проч. Но в этом веке к ним присоединились и другие новые действия о которы, как употреблявшихся при заклинаниях, не упоминается в творения II века. Эти действия, – прикосновение, дуновение и крестное знамение «От прикосновения и дуновения нашего, говорит Тертуллиан, по нашему повелению, (демоны) исходят из тел»⁴⁶³. Какое действие нужно разумет под словом «дуновение» – это известно каждому, что же касается до прикосновения, то под ним скорее всего нужно разуметь руковозложение, употребление которого при заклинаниях становится известным в следующей практике и которому единственному из литургических внешних действий и можно усвоить наименование «прикосновения». Это тем более верно, что епископ Винцентий, на Карфагенском соборе III века, считает руковозлолжение одним из действий, обязательно входившим в состав чина заклинания. «Еретики, говорит он на этом соборе, могут достигнуть до познания Христа во-первых посредством возложения рук в заклинании, а потом посредством возрождения в крещении»⁴⁶⁴.

Что касается до употребления крестного знамения, то об этом самым ясным образом свидетельствует Лактанций когда говорит: «какой страх имеют к нему (крестному знамению) демоны, то видят очевидцы того, как они выходят из тел, одерживаемых ими, будучи закляты именем Христовым. Подобно, как сам Он (И. Христос), живя между людьми, изгонял из них демонов словом своим и возвращал поврежденным ими умам рассудок и здравый смысл, так и ныне последователи Его обращают в бегство тех же демонов именем своего Учителя и знамением Его смерти»⁴⁶⁵. «По окончании заклинаний, говорится в правилах Ипполита, он (совершитель) дует ему (имеющему принять крещение) в лицо, «знаменует грудь, чело, уши и уста»⁴⁶⁶. Очевидно, и эти слова также подтверждают наше мнение. Выражение и «знаменует», несомненно, указывает на крестное знамение.

Очень естественно, добавим, что и Тертуллиан, говоря о «прикосновении», разумеет под ним как рувовозложение, так вместе с тем и крестное знамение.

О продолжительности времени, которую обнимало собою совершение заклинаний, положительных свидетельств нам не оставили писатели III века. Если же основываться в решении этого вопроса на представленных уже нами свидетельствах, относящихся к совершению заклинаний в это время, то можно придти к заключениям самим противоположным. По свидетельству Ипполита, заклинания должны были совершаться в тот же самый день, в который совершалось и самое крещение⁴⁶⁷. Если же обратить внимание на неоднократные свидетельства Киприана, то нужно думать, что заклинания совершались довольно долгое время пред крещением. Согласно же, наконец, с тем, что Ориген заклинанием отличает готовящихся к скорому принятию

Крещения от тех, кои вновь поступали в число избранных, но еще не приняли символа очищения ( ούδεπω τό σύμβολον τῶν αποκεναθάρθαι άνειληφότων), – нужно думать, что заклинания над оглашенными начинались не прежде когда они находились на самой высшей ступени оглашения⁴⁶⁸.

Как можно видеть из представленного исследования относительно совершения заклинания в III веке, свидетельства об этом акте мы находим в данное время только у писателей западной церкви и – кроме Оригена⁴⁶⁹ ни у кого из писателей Церкви восточной. Такое отсутствие исторических данных по этому предмету в восточной Церкви, объясняет, как увидим ниже, довольно верно, один из западных ученых (Probst) тем, что в этой церкви заклинание в очень раннее время было заменено помазанием елея⁴⁷⁰.

В IV и V веках совершение заклинаний при крещении стало, обычным явлением в Церкви и простиралось регшительно на всех, имевших креститься, откуда не исключались и младенцы. Геннадий Массилийский не только о галльской, но и о всей церкви вообще, говорить, что «заклинания и дуновения, обыкновенно, совершались как над младенцами, так и над взрослыми до совершения над ними таинства крещения, дабы отогнать от них нечистого духа»⁴⁷¹. Папа Целестин (V в.) говорит: «обратим внимательный взор на то, что святая Церковь единообразно во всем мире совершает над крещаемыми... Дети ли, возрастные ли, – не прежде приступают к таинству возрождения, к источнику жизни, как после заклинаний и дуновения священнослужителей. И это делается для того чтобы очевиднее показать что изгоняют вон (из человека) начальника мира сего» (Ефес. IV, 8)⁴⁷². А блаженный Августин от заклинаний и дуновений, совершавшихся над младенцами, заимствовал доказательство бытия в человеке первородного греха⁴⁷³. Такое широкое распространение заклинаний более понятно, если принять во внимание тот факт, что отцы и учители этого периода установление заклинания относят к временам древнейшим – апостольским. Сириций называет заклинания «Апостольскою заповедью» (apostуlica ргаесерtio)⁴⁷⁴, Лев Великий – «апостольским правилом» («apostolica regula»)⁴⁷⁵, а блаженный Августин – «древнийшим преданием церкви» («antiquissima ecclesiae traditio»)⁴⁷⁶.

Простираясь на всех, совершение заклинаний над младенцами отличалось от заклинаний над оглашенными взрослыми разве только в отношении в своей продолжительности. По всей вероятности, над первыми они совершались в тот самый день, когда они принимали крещение. Над оглашенными же они продолжались иногда очень долго⁴⁷⁷. Последнее объясняется тем, что пастыри церкви, считая заклинания средством к прогнанию демонов, в тоже время, в отношении к оглашенному смотрели на них, как на средство, которым испытывалась вера оглашенного. «Не презирай врачества заклинаний, говорит Григорий Богослов, и не ропщи на его продолжительность, – это есть испытание искренности, с какою приступаешь к крещению»⁴⁷⁸. Кирилл Иерусалимский продолжительность оглашений мотивирует, впрочем, несколько иначе. Он говорит: «да поспешат ноги твои на оглашение, тщательно принимай заклинания: сделано ли на тебя дуновение, произнесено ли заклинание, – это для тебя спасительно... Нам нужно иметь у себя одно золото, – а золото не может быть очищено без огня. Как опытные в мастерстве золотых дел, тонкими орудиями поддувая в огонь и направляя оный на скрытое в плавильном сосуде золото чрез усиление окружающего пламени достигают желаемого, так, когда заклинатели божественным духом внушают страх и в теле, как в горниле, разжигают душу, – убегает враг демон, остается же спасение, остается надежда жизни вечной, и душа, очистившись от грехов, приемлет, наконец, спасение⁴⁷⁹». Впрочем, временем заклинаний для взрослых было преимущественно время последней высшей степени оглашения, т. е., заклинания совершались не за долго до их крещения, по выслушании ими христианского учения. «Прежде всего говорит Иоанн Златоуст, хотел бы я сказать вам (т е. имеющим креститься), почему отцы наши, пропустив весь год, положили допускать чад Церкви к принятию таинства только в это время и почему, когда вы выслушали наше учение, они определили раздетых вас и разутых и покрытых одною одеждою препровождать к заклинателям злых духов»⁴⁸⁰. Позднее этот факт на западе стал более определенным. Так один из западных соборов продолжительность заклинаний прямо определяет в 20 дней, когда говорит, что «оглашенные за двадцать дней до крещения приступают к очищению себя заклинанием и что в эти дни они изучали символ веры»⁴⁸¹.

Из представленных нами свидетельств церковных писателей данной эпохи, указывающих мотив к продолжительности заклинания, можно видеть, что ему придавалось большее значение. Однако, отсюда не следует заключать, будто пастыри Церкви понимали заклинание, как средство, которое совершенно освобождает человека от власти диавола и совершенно очищает его от грехов. Как и всегда, так и особенно в это время, учение церкви было таково, что окончательное очищение от греха и полную свободу от власти диавола мы получаем только в крещении. А заклинания только приготовляют оглашенного к возрождению, усиливая в нем веру – необходимое условие для спасения, и возбуждая к сердечному сокрушению о прежней греховной жизни. В этом смысле писатели Церкви, приписывая заклинаниям большее значение, говорили, что душа не может очиститься без заклинаний, что заклинания даруют ей спасение, и проч.⁴⁸².

Совершителем заклинания в это время большею частью был пресвитер, а иногда диакон⁴⁸³, а по временам заклинатель⁴⁸⁴. Но в настоящее время, когда заклинания стали всюду совершаться по церковному чиноположению над всеми приготовлявшимися к крещению, а обязанность заклинания нередко соединялась с наставлением оглашенных в вере⁴⁸⁵, заклинатели не были уже лицами простыми, по получившими на это право по известному церковному чиноположению. Так можно думать на основании постановления Лаодикийского собора, которое говорит: «Не произведенным от епископа не должно заклинати ни в церквах, ни в догмах»⁴⁸⁶. Это естественно. «Заклинание, как дело церковное требующее для себя и прав законных и орудий чистых, имеет нужду в избрании достойных для совершения его лиц, в начальственном утверждении их и церковном освящении и потому Лаодикийский собор запрещал не освященным, или не поставленным от епископа принимать, на себя должность заклинания⁴⁸⁷.

Заклинания совершались над всеми оглашенными в один известный день. Если же кто из них не являлся в назначенный день для принятия заклинания, то за такими обыкновенно посылали нарочно. «Если кого из вас не будет, говорить святый Кирилл Иерусалимский оглашенным назначенным в день заклинаний. то пошлите за тем, ибо если бы тебя позвали на обед, то не стал ли бы ты ждать званного с тобою? Если бы имел брата, то не поищешь ли добра брату⁴⁸⁸.» Но собираясь в одно и тоже время, оглашенные принимали заклинания раздельно, один после другого, так что, когда один был, заклинаем, прочие оставались на своих местах, мужчины с мужчинами, женщины с женщинами⁴⁸⁹. В это время мужчинам предписывалось иметь какую-либо назидательную книгу, и один из них должен был читать, а другие слушать; если же не было книги, то одним рекомендовалось молиться, а другим говорить, что-нибудь полезное. Девы, равно как и замужние женщины должны были или петь или читать про себя. «Сидящие мужи, говорит тот же святой отец, должны: иметь книгу полезную; один пусть читает, а другой слушает; если же книги нет, то один пусть молится, а другой должен говорить что-либо полезное. И девы, когда собираются, должны или петь или читать про себя, так чтобы, уста говорили, но не слышали чужие уши. И замужние жены также должны поступать и молиться, уста пусть движутся, а голос да не будет слышим». Это предписывалось с целью, «да воспламенится ум к благоговению, да раскуется душа, да разобьется жесткость неверия»⁴⁹⁰.

Заклинаниями в это время, нужно заметить, оканчивалось, со стороны церкви как испытание оглашенных, как и самое оглашение или наставление в истинах веры⁴⁹¹. Далее уже следовали обряды, непосредственно предшествовавшие крещению и входившие в древности в состав чина крещения. Самый чин заклинания, который существовал за эти века в церковной практике, с одной стороны, не отличался единообразием совершения, а с другой, сравнительно с совершением заклинаний в предыдущее время значительно осложнился. Последнее особенно нужно сказать относительно обрядов, сопровождавших самое совершение заклинаний.

Так, например, в Африканской и во многих других церквах оглашенные слушали заклинания стоя, с поникнутою головою, с обнаженными ногами, в одной нижней одежде и с закрытым лицом. Блаженный Августина говорит по этому поводу следующее: «Что совершалось с вами в сию ночь, возлюбленнейшие? то, чего не было в предыдущие ночи: вас одних теперь выводили из потаенных мест на средину всей Церкви и здесь вы держали испытание с поникнутою головою, босыми ногами, стоя на разостланной власянице; из вас изгоняли гордого демона, когда умоляли, чтобы низшел на вас смиривший Себя Высочайший Христос»⁴⁹². Оглашенные, впрочем и вне заклинаний, не задолго до крещения, ходили с покрытыми головами и лицем. Блаженный Августин, объясняя значение этого обряда, замечает, что оглашенные, ходя с покрытыми головами, образуют тем рабство Адама, изгнанного из рая; снимая же после крещения покрывало, знаменуют тем духовную свободу и жизнь, полученную чрез таинство крещения⁴⁹³. В церкви Иерусалимской, по свидетельству Кирилла Иерусалимского, заклинания слушались только с закрытым лицом. Объясняя это, он замечает: «закрыто бывает твое лицо, чтобы ум свободен был, чтобы очи, скитаясь, и сердце не заставили скитаться; закрывать же очей ни мало не препятствует слуху внимать спасительному учению⁴⁹⁴. В церкви Константинопольской при совершении заклинаний были те же самые обряды, что и в церквах запада. Святый Иоанн Златоуст в первом поучении к готовящимся к просвещению говорит, что у них отцы постановили, чтобы оглашенные после наставлений, раздевшись и разувшись без обуви и в одной только нижней одежде слушали слова заклинания⁴⁹⁵.

В церквах западных, впрочем не во всех, вместе с заклинаниями, были некоторые и другие обряды, так, напр., оглашенному давали при этом вкушать освящаемой, также подвергавшейся заклинанию, соли⁴⁹⁶. Кроме этого касались слуха оглашенных перстом, смоченным слюною, при чем произносили слово еффафа – ephphapha» – что значит «разверзися».

Петр Хрисолог, соединяя этот обряд с возложением руки и заклинаниями, дает ему такое значение: «обращающийся язычник, говорит он, очищается от злого духа возложением руки и заклинаниями, потом ощущает раскрытие слуха, дабы он мог внимать слышанию веры»⁴⁹⁷. Святый же Амвросий, объясняя этот обряд, начало его производит от примера Спасителя, который при исцелении глухонемого сказал: «еффафа», что значить «разверзися»⁴⁹⁸. Наконец, в некоторых также западных церквах при заклинаниях, глаза оглашенных, помазывались; брением («consuetudo illinendi lito осulos catechumenorum»). Началом своим этот обряд вероятно, также имеет один из фактов земной жизни Спасителя, когда он помазал брением очи слепому. Блаженный Августuн в слове о слепом, которого исцелил Господь, кажется, намекает на этот обряд, когда говорит, что оглашенные пред крещением помазуются, подобно слепцу, которого помазал Спаситель⁴⁹⁹. Цель этого обряда, по изъяснению Амвросия, состояла в том, чтобы оглашенные научались исповедовать свои грехи, исследовать свою совесть, приносит покаяние во грехах⁵⁰⁰.

В состав самого заклинания, как и прежде, входили, прежде всего, заклинательные молитвы. Молитвы эти, как, выражается Кирилл Иерусалимский, были составлены из выражений священного Писания⁵⁰¹. Это, без сомнения, потому, что «священные слова», как замечает святой Афанасий Великий имеют особенную силу изгонять демонов, так, как в изречениях Писания – сам Господь⁵⁰².

В молитвах этих призываемо было имя, Божие и в частности имя «Распятого, сокрушившего державу вражию»⁵⁰³. Но какие, собственно, были эти молитвы, – нам неизвестно.

Если довериться замечаниям Гоара, то в таком случае нужно признать их теми же самыми, какие читаются и в настоящее время, потому что составление их он приписывает Григорию Чудотворцу⁵⁰⁴. Заклинательные молитвы произносились екзорцизатором при возложении рук; к молитвам присоединялось крестное знамение, от которого, как от знамения царского, злые духи с трепетом удаляются⁵⁰⁵ . Наконец, заклинающий совершал над оглашенным дуновение в лицо и уши троекратно и крестообразно, как свидетельствуют, отцы II вселенского собора, которые, постановляя правило о принятии различных еретиков в лицо Церкви, замечают: «в третий (день) заклинал их с троекратным дуновением в лицо и в уши⁵⁰⁶.

Дуновение это, с одной стороны изображая действие Святого Духа, по выражению Кирилла Иерусалимского, имело огненную силу против невидимых врагов⁵⁰⁷, а с другой было символом изгнания из оглашенного «лютого, бесстыдного и нач. лозлобного демона, который преследует человека до спасительных вод»⁵⁰⁸. – и символом «очищения от грехов»⁵⁰⁹.

Что касается до того, в каком порядке располагались все эти составные элементы, то относительно этого предмета нам не сохранилось определенных сведений. Можно только: думать что в этом отношении практика Восточной церкви в то время едва ли была однообразна.

Относительно VI и VII вв. в данном случае мы не имеем исторических данных по отношению к восточной церкви. Но, по всей вероятности, те же самые элементы, которые, входили в состав заклинаний ранее, существовали здесь и в это время. Это тем более вероятно, что в западной церкви те же самые элементы, из которых заклинания состояли там в IV и V вв., существовали в VI и VII веках⁵¹⁰.

Останавливаемся теперь на VIII-IX вв. На основании тех данных, которые представляет нам в своем евхологии Гоар, в практике греческой церкви, заклинания в это время совершались в таком виде: «После совлечения одежды, священник поставляет имевшего креститься к востоку и, дунув на него трижды, знаменовал его чело, уста и груд⁵¹¹. Затем следовало чтение молитвы: «О имени твоем», и трех заклинаний, которые были те же, что и теперь, и располагались в том же порядке. По окончании чтения заклинательных молитв, следовало чтение молитвы «Сый Владыко Господи» – и затем священник снова совершал троекратное дуновение на уста, чело и грудь, трижды произнося слова: «изжени от него всякого лукавого и нечистого, духа» и однажды: «духа прелести, духа лукавства» и проч.⁵¹². Сравнивая это изложение заклинательного чина VIII – IX в. с изложением его в настоящее время, не трудно видеть, что между ними мало разницы. Единственное и существенное отличие древнего чина состоит разве в том только, что дуновение после чтения заклинательных молитв, совершаемое теперь однажды; тогда совершалось трижды. Правда, в рассматриваемом чине VIII – IХ вв. мы не находим еще упоминания о возложении руки на оглашаемого, но существование этого действия и в то время само собою предполагается чтением молитвы «О имени твоем».

Общее отличие изложения древнего чина от современного его изложения состоит лишь в том, что в описательных частях первое более кратко; отсюда в памятнике VIII – IX вв. мы не встречаем в данном случай упоминания про опущение рук. Впрочем, при всей краткости в изложении чтения заклинательных молитв в VIII в, мы находим здесь и прибавления, которых не встречаем теперь. Так молитва «Сый Владыко Господи», теперь не имеющая заглавия, тогда надписывалась так: « Ευχή είς τό ποιῆσαι κατηχούμενον τόν πρός ὃραν βαπτιζόμενον"⁵¹³.

Сколько раз читались в это время молитвы, нам неизвестно, но имея в виду последующую практику греческой церкви в рассматриваемом нами отношении, можно думать, что это чтение далеко не ограничивалось одним разом.

В X в. чтение заклинательных молитв совершалось буквально также, как и в VIII в., при этом и самое изложение этой части огласительного чина не получило никакого изменения⁵¹⁴. За XII в. в данном случае мы ничего не можем сказать за отсутствие каких бы то ни было сведений. В XIII веке, по MS. Cryptofer. Basil. Falascae, мы находим рассматриваемый акт совершенно тожественным настоящим чином. Впрочем, изложение описательной части и здесь короче, нежели это есть в настоящее время. Упоминания про опущение рук мы не находим и теперь, но за то древнее заглавие молитвы «Сый Владыко Господи» сохранилось и в это время»⁵¹⁵.

За XIV век мы имеем два чина оглашения, как оно совершалось в это время в Греческой церкви. Как в том, так и в другом изложение чтения заклинательных молитв сходно между собою и с настоящим изложением. Так, число молитв и распорядок их одинаковы в обоих чинах с настоящим чином. Но тем не менее, есть немало и разностей и в сравнении этих чинов в данном случае между собою и по отношению их к настоящей практике. В одном памятнике мы находим здесь изложение столько же краткое, как и прежде, в другом же более полное и более сходное с настоящим⁵¹⁶.

Упоминание про опущение рук мы находим только в одном чине⁵¹⁷. Молитва «Сын Владыко Господи» и здесь сохранила свое заглавие⁵¹⁸. Дуновение после этой молитвы, как было и прежде, совершалось трижды⁵¹⁹, но к нему еще присоединилось крестное знамение, которое, по одному чину, должно совершаться однажды⁵²⁰, а по другому трижды⁵²¹. Слова же «отжени от него» и проч. произносились однажды, нераздельно с словами «духа прелести, духа лукавства» и пр.».

Точно также не без особенностей, рассматриваемый акт совершался в Греческой практике и в XV веке. В это время, по изложению Симеона Солунского, он совершался так: «крещаемый, говорить он, становится вместе с восприемником... (иерей) освобождает оглашенного от пояса и раздевает и с непокрытою головою и босыми ногами поставляет его лицом на восток. Вслед затем троекратно дует крестообразно... и затем троекратно запечатлев крестным знамением, читает молитвы. Первая молитва обращена к Св. Троице, вторая молитва есть заклинание; она отгоняет и отвращает диавола... Подобным образом и третья, будучи также заклинанием, прогоняет демонов именем Божиим... Четвертая же молитва опять обращается к Богу, прося совершенно изгнать демонов... тотчас же (архиерей) совершает и пятую молитву, еще более важную, чрез которую предает крещаемого Богу. В ней снова молясь (за крещаемого) дует на него в другой раз... Затем снова запечатлевает его троекратно на челе и устах и персях⁵²². Таким образом, согласно свидетельству Симеона Солунского, очевидно, что совершение рассматриваемого акта и в XV веке было отчасти одинаково с совершением его в ХIV веке⁵²³. Почти тоже самое находим мы и по изложению одного евхология этого века; однако при этом встречаемся с новыми особенностями. По изложению этого евхология знаменование пред заклинаниями совершалось только однажды. После молитвы «Сый Владыко Господи», которая и теперь сохранила свое заглавие, дуновение было совершаемо также трижды, но знаменование однажды. Слова «изжени от него» произносились также, как и прежде⁵²⁴. Кроме только что указанных особенностей, в числе их, в практике Греческой церкви, в данном случае нужно указать и то, что заклинательные молитвы читались не однажды, а несколько раз, как это практиковалось в древней церкви. «Если есть удобство, говорит: Симеон Солунский, то не однажды надобно только читать положенные в начале (чина крещения) заклинания и другие молитвы, а несколько раз, ибо и в требнике⁵²⁵ написано читать их раз восемь или десять. Так в церкви было в древности обыкновение, чтобы оглашающие иереи в каждый из семи дней прочитывали их над крещаемыми, а в восьмой день опять архиерей или имевший крестить иерей»⁵²⁶

Что касается до периода с XVI века и до настоящего времени, то, как свидетельствует Гоар⁵²⁷ и как показывают имеющиеся у нас греческие евхологии позднейшего времени⁵²⁸, – совершение заклинаний неизменно существовало в Греческой церкви в том самом виде, как мы находим это теперь в греческом требники. Вместе с этим, нужно заметить, неоднократное чтение заклинательных молитв, практиковавшееся в XV в., мало но малу было оставлено к XVII в. По крайней мере Гоар в примечаниях к своему евхологию заметил, что уже в его время имел силу обычай читать заклинательные молитвы однажды, только в должном порядки⁵²⁹. Впрочем, если по основному тексту евхология Гоара, относящемуся к XVI-XVII векам, рассматриваемый нами акт излагается также, как в т. современном Греческом требники, то этого далеко нельзя сказать относительно текста двух, имеющихся у нас, рукописных чинов XVI в. Как в том, так и в другом из последних чин заклинаний излагается, со стороны совершения, до самых частностей буквально также, как это мы видели в чине XV в. Единственное различие от последнего в данном случае мы встречаем только в том, что молитва «Сый Владыко Господи», имевший в чине XV в. древнее заглавие, теперь в одном чине озаглавливается так: Εύχή μετά τό ποιήσαι κατηφούμενον πρόςτύν ὣραν βαπτιζόμενομ είσελθῶν έντος ναῶ λέγων⁵³⁰, а в другом: – « Εύχή έπί τον εἲδη βαπτίζεσθαι μέλλοντα ⁵³¹ . На этом основании можно заключить, что полное однообразие в изложении рассматриваемого чина, в практике Греческой церкви, совершилось уже в ХVII веке, когда вошли во всеобщее употребление печатные требники.

Но по отношению к настоящему времени, даже в XVII веке не установилось еще полное однообразие. По крайней мере, в евхологии 1754 г., после чтения молитвы «Сый Владыко Господи», – согласно с предыдущею практикой сказано: «и дует на него иерей трижды и знаменует чело, уста и грудь»⁵³².

В Русской церкви, в современной ее практике, как показывает сличение настоящего требника с позднейшим греческим евхологием, чинопоследование заклинаний буквально тожественно с греческим. Единственная и при том крайне незначительная разница, которую мы находим в данном случае, состоит в том только, что в современном греческом евхологии пред чтением первой молитвы мы не находим возгласа: «Господу помолимся»⁵³³.

В таком виде Русская церковь содержала этот чин и в древней своей практике. Но крайней мере известно, что еще в ХII веке в состав заклинательного чинопоследования входили теже самые молитвы, которые мы встречаем здесь и в настоящее время⁵³⁴. Все различие в данном случае, насколько известно, состояло лишь в том, что каждая из заклинательных молитв, согласно греческой церковной практике древнего времени, читалась в продолжение оглашения не однажды, а по десяти раз⁵³⁵, тогда как теперь они читаются один раз. Практика такого рода существовала в Русской церкви не только в это время, но и позднее этого; так мы встречаем указания на нее и в ХIV в.⁵³⁶. Вместе с этою особенностью в указанное, время .(т._; е. в XIV в.) мы встречаем и другую особенность. Слова молитвы: «изжени от него всякий лукавый и нечистый дух»..., стоящие в связи с последующими: «Дух прелести и лукавствия» произносились однажды⁵³⁷. Очевидно в этом случае, как видно из предидущей нашей, речи, русская практика неизменно следовала практике Греческой церкви того времени.

«Таже самая, практика, какую мы указали в последнем случае, существовала и в XV в.⁵³⁸. Но чтение молитв заклинательных до десяти раз, как это обыкновенно было в XIII и XIV вв., стало явлением исключительным и практиковалось только при принятии в лоно Церкви старых евреев⁵³⁹. Соблюдение такой практики в рассматриваемое нами время только относительно старых евреев объясняется тем исконным отношением к ним церкви, в силу которого они считались более нечистыми, чем другие, иноверцы.

Нужно, однако, заметить, что и за это время в одном чине крещения мы встречаем без отношения к известного только рода крещаемым лицам требование чтения до десяти раз не только заклинательных молитв, но даже и молитвы «О имени Твоем»⁵⁴⁰. Но, с другой стороны, за это время мы читаем ясное наставления Фотия в таком роде: «а молитвы запрещальные глаголются по единою токмо»⁵⁴¹.

Оставляя мало помалу обычай читать заклинательные молитвы до 10 раз, практика Русской церкви не могла, однако, сразу оставить этот обычай и потому в XV в. мы встречаем в данном случае тот факт, что чтение это совершалось не однажды, как теперь, и не десять раз, как прежде, а три раза⁵⁴².

Такое количество повторения каждой молитвы до трех раз, можно думать, установлено было в честь Св. Троицы. Это нововведение, однако, никак нельзя назвать чисто русским. Мы говорим так на следующем основании. Симеон Солунский после приведенных уже нами слов, где он указывает на древний обычай читать заклинательные молитвы от восьми до десяти раз, дальше замечает: «и мы знаем также благоговейных иереев, которые читатют эти молитвы три раза и потом крещают»⁵⁴³.

Таким образом, указываемые нами особенности, в XV ^:в. существовали не только в Русской церкви, но и в Греческой; отсюда мы имеем полное право заключить, что в Русской церкви они были заимствованы из практики. Греческой церкви. Будь это нововведение чисто русским фактом, мы едва ли бы встретили его в тоже время в практике Греческой церкви. Возможность такого заимствования очень легко объясняется теми частыми сношениями, которые существовали в древнее время между Русскою церковью и Греческою.

Самый акт, рассматриваемый нами, в общих чертах за это время почти буквально сходен с тем же актом греческой практики ХV века. Как там, так и здесь пред чтением молитв дуновение совершалось трижды, а^: знаменование однажды; упоминания же о возложении руки здесь тоже нет; после же чтения молитвы и в русском огласительном чинопоследовании дуновение совершалось троекратно и, кроме этого, совершалось еще однократное знаменование⁵⁴⁴.

В XVI веке огласительные или заклинательные молитвы читались, обыкновенно, один раз⁵⁴⁵, но вместе с тем, хотя и единичные, но встречаются указания на чтение этих молитв и по три раза⁵⁴⁶ и по десяти раз⁵⁴⁷, Практика последнего рода сравнительно с обширностью ее назначения, снова получила теперь даже большее развитие. Если в XVв., как мы видели, ею пользовались исключительно для припятия евреев, то теперь рекомендуется так делать при прннятии иноверца вообще⁵⁴⁸.

Весь акт и за это время, как и в XV веке, совершенно напоминает собою тоже самое в Греческой церкви ХVI века. Устав пред чтением молитв, по крайней мере, по содержанию своему, такой же. И в русских требниках пред оглашением говорится про троекратное дуновенье и про однократное знамеиование. После чтения молитвы „Сый Владыко Господи», как и в греческой практике, снова совершалось троекратное дуновение и однократное знаменование. Наконец чтение слов – «изжени от него»... совершалось однократно и нераздельно с словами – духа прелести, духа лукавствия⁵⁴⁹.

В ХVII в. мы уже не встречаем указаний, откуда бы было видно, что чтение заклинательных молитв было более одного раза. Вся рассматренная нами часть огласительного акта за это время по-своему изложению постепенно приближалась к современному ее виду. Понятно, что ее изложение в печатных требниках как и изложение других чинопоследований, в различное время было не одинаково. Так устав пред чином оглашения, в потребниках изданий по 1636г., изложен в большинстве случаев в таком виде «ащели в возрасте, первое совлечется от риз своих и изует нозе. Священник посгавляет его пред, дверьми церковными к востоку лицем и дует на него, и знаменует ему лицо и уста его, и перси, аще ли же младенец крестяйся, развивают его и разрешают от пелен, держим бабою, стоит также на восток лицем, иерей глатолет молитву»⁵⁵⁰. Между тем в потребнике 1639 г: и последующих изданий говорится: «приноситжеся (младенец) бабою к церкви_; пришедшу-же и кумови хотящему восприяти на крещении младенца. Священник же поставлят их пред дверьми церковными к востоку лицем. И разрешается младенец от пелен, держим бабою и всем стоящим главы поклоньше. Священик же сотворит знамение крестом, глаголя – «Благословен Бог наш»⁵⁵¹.

Самое оглашение в потребниках изданий по 1636 г. начинается, прямо чтением молитвы «О имени твоем»... и пр._; Между тем, в потребниках изданий по 1639 г. для большей целостности положено, как прибавление, обычное начало: «Царю небесный», «Трисвятое», «Отче наш», тропари теже, которые положены были в начале чинопоследования наречения имени»⁵⁵² В совершении назнаменования и дуновения, ^;полагаемых пред чтением молитв, практика ХVII в. долгое время держалась предидущей практики⁵⁵³

Тоже самое мы встречаем и относительно действий после чтения молитвы «Сый Влади ко Господи», где по прежнему предписывается делать дуновение однажды и потом знаменование чела, уст и груди⁵⁵⁴; при этом, наконец, слова: «и изжени от него» произносились однажды и слитно с словами: «духа прелести, духа лукавствия»⁵⁵⁵ Все эти отступления от современного чипа в первый раз мы находим исправленными только в требники Могилы⁵⁵⁶. Единственное отличие в данном случае требника Могилы заключается лишь в том, что в уставе пред чтением молитв заклинательных в нем говорится «дунет священник на оглашенное лицо трижды, купноже в уха»⁵⁵⁷.