Знают ли у нас богослужение? Вопрос этот кому-то может показаться оскорбительным: неужели в Русской Церкви, где так сильна литургическая традиция, можно вести речь о незнании верующими ее основ? Однако именно сейчас, когда формируются общецерковные концепции духовного просвещения, нам необходимо спросить самих себя: на каком уровне находятся знания прихожан о богослужении? Да и стремятся ли они внимать службе Божией?
Вот что показал опрос, проведенный Великим постом в одном из крупных московских приходов среди постоянных, активных прихожан. На вопрос, память каких святых праздновалась в прошедшее воскресенье, из 25 опрошенных ответил один человек. Тему воскресного Евангелия также вспомнил лишь один прихожанин. Содержания, хотя бы примерного, одного из изменяемых песнопений субботнего всенощного бдения не раскрыл никто.
Те же самые вопросы – о памяти святых, теме евангельского чтения и содержании хотя бы одного тропаря, кондака, стихиры, – были заданы 22 прихожанам, бывшим в день опроса за литургией, а накануне – за великим повечерием и утреней Празднуемых в этот день святых правильно назвали два человека, тему евангельского чтения – семь. Что же касается вечернего богослужения, то никто из опрошенных не только не мог сказать, что за ним пелось или читалось, но попросту не знал, как оно называется.
Богатейшая духовная сокровищница Православия, собранная трудами святых подвижников разных времен и народов, даже не раскрыта большинством наших верующих. И сегодня, когда мы теряемся в поисках приемлемых для Русской Церкви форм катехизации, когда создается множество образовательных структур, заимствованных у западного христианства и в принципе весьма неплохих, но почему-то с трудом приживающихся в русских приходах, – нам полезно вспомнить о той форме духовного образования, какая существовала в России искони.
Этой проверенной веками формой была катехизация через богослужение. Она давала прекрасную систему богословских знаний систему не схоластически-отвлеченную, не зазубренную, не вымученную бездумным повторением, а органично пронизывающую весь жизненный уклад человека. В центре богослужения находится Евхаристия – основа всякого подлинного духовного развития личности Вокруг нее, вокруг Живого Христа, концентрируются душеполезные знания и христианский опыт. Учение о сокровенных тайнах веры, наставления в молитве и благочестивом образе жизни, рассказ о многообразных ликах святости – всё это может быть почерпнуто из текстов православных молитв и песнопений. А с чем сравнить воспитательное значение устава евангельских и апостольских чтений, круга православных постов и праздников, всего церковного года, каждый день наполняющего храмовое действо новым содержанием и вплетающего в нашу живую молитву всю полноту мудрости церковной! «…Где непосредственное выражение духовного опыта? – спрашивает о. Павел Флоренский. – Где духовный опыт наименее переработан? – В молитвах и песнопениях, – в богослужении: богослужение есть самое значительное и существенное отправление жизни церковного тела. Свидетельство богослужения – свидетельство надежнейшее».
Именно в нем, в богослужении – истоки духовного ведения наших некнижных предков. Именно на его основе создавалось на Руси православное миросозерцание. Не имевшие ни воскресных школ, ни библейских часов, ни должного количества образованных пастырей, русские люди были пронизаны благовестием Церкви, постигавшимся ими во время богослужения. Даже пословицы и поговорки, даже календарные приметы – всё это теснейшим образом связано на Руси с церковной традицией!
Бесспорно, данный путь духовного воспитания, как и всякий другой, не идеален. Каждому из нас хорошо известно, как цепко вплелись в традиционные религиозные представления элементы язычества, как легко превращается подчас христианский быт в «бытовое христианство»… Но, помня, что леность идущего не оскверняет пути, давайте задумаемся: а было бы наше духовное невежество столь чудовищным, если бы глубина содержания богослужебной традиции стала достоянием осознанного восприятия каждого молящегося?
Чтобы сделать богослужение понятным, вовсе не обязательно переводить его на русский язык. (Хотя, возможно, имело бы смысл вести по-русски службу в некоторых из городских храмов-для желающих.) И не обязательно направлять прихожан «стройными рядами» на курсы церковнославянского. Мало того, вряд ли помогут здесь и «классы» по изучению литургики (которые, кстати, никогда не охватят весь приход). Разъяснение богослужения, толкование церковного календаря должно, думается, быть органично связано с самой церковной службой, помогать молящимся участвовать в ней каждый конкретный день.
Для этого нужно совсем немного. Священник или катехизатор-мирянин за 10-15 минут до начала вечернего богослужения может вкратце поведать о житиях празднуемых святых, указать тему Евангелия, подчеркнув связь этого текста с ближайшими рядовыми или с празднованием дня, рассказать о месте данного дня в Октоихе или Триоди и, наконец, раскрыть смысл важнейших изменяемых молитвословий и песнопений (в первую очередь тропарей и кондаков), объяснив при этом, кому они посвящены и из каких богослужебных книг берутся. Особого объяснения требует богослужение великопостное.
Весьма полезным было бы возрождение в современной Церкви традиции чтения синаксарей, которые нужно переработать для восприятия верующих нашего времени. Синаксари могли бы читаться, по традиции, после 3-й и 6-й песней канона, или в удобные для этого моменты за утренним богослужением – во время исповеди перед литургией (если священник один, а часы уже прочтены), причащения духовенства и мирян, целования креста после отпуста литургии.
Сведения о празднованиях и богослужении каждого дня месяца или недели могут публиковаться в церковной прессе. (Добрый пример таких публикаций подан рядом «Епархиальных ведомостей».) Такой «толковый календарь» мог бы очень пригодиться в каждом храме-повесив его на паперти, священник одним этим мог бы серьезно помочь своей пастве лучше узнать богослужение.
Бесспорно, катехизация через богослужение не должна ограничиваться лишь этими формами. Для тех, кто стремится к углубленному изучению литургики, кто готовит себя к клиросному послушанию и другим видам церковного служения, могут быть организованы специальные семинары, изданы учебные пособия.
Однако ищущий обрящет. Тем же, кто мятется в поисках духовного ориентира, мы не можем сейчас – при слабости нашей катехизической литературы – предложить лучшего пути к духовному ведению, чем обращение к литургическому богатству Церкви. Богослужение вполне способно сформировать духовный облик православного христианина – способно так, как вряд ли могут это сделать современные катехизисы. Стимулирует оно и к изучению других областей христианских знаний – вопросы, возникающие у участника богослужения, вызовут у него интерес к Священному Писанию и Преданию Церкви, богословским предметам и церковно-славянскому языку.
Мы, христиане, веруем в незыблемость обетования Господа и Спасителя: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди их» (Мф. 18:20). Реальное присутствие Божие среди молящихся, боговдохновенность церковной богослужебной традиции, построенной на правой вере и живой связи с Господом Иисусом,- вот тот краеугольный камень, на котором только и может строиться подлинное духовное просвещение. И если основание народной христианской школы будет положено на этом камне – возводимое нами здание вовек не сокрушится.
Комментировать