8 августа исполнилось 70 лет настоятелю Успенского храма города Красногорска Московской области протоиерею Константину Островскому. Это интервью отца Константина из книги «Духовники о духовничестве».
Протоиерей Константин Островский родился в 1951 году в Москве. В 1974 году окончил Московский институт электронного машиностроения. Работал программистом. В 1978 году принял крещение. Работал алтарником в храме Рождества Иоанна Предтечи на Пресне. Рукоположен в 1987 году. Два с половиной года служил на Дальнем Востоке. С 1990 года настоятель Успенского храма в Красногорске. Женат, отец четырех сыновей. Один из них епископ, двое – священники, служат в Красногорском благочинии.
- Отец Константин, вы неоднократно рассказывали, как в неофитском рвении решили, что сказки сыновьям читать не надо, так как в них «сплошная бесовщина», и как духовно давили на жену и маму. К счастью, вы воцерковлялись под руководством отца Георгия Бреева, а не будь у вас такого опытного духовника, могли по молодости наломать дров.
- Да, неофитские ошибки были, и действительно именно духовный отец помог мне их изжить и многих бед избежать.
- То есть вы по собственному опыту знаете, как важно иметь духовника, особенно начинающим?
- Конечно, начинающему христианину полезно иметь пастыря-наставника, пусть не имеющего большого духовного опыта, но трезвого (во всех отношениях – физически и духовно), начитанного в святых отцах, который не будет ни отменять посты, ни назначать сухоядение, сможет рассказать о церковных порядках, о молитвенных правилах, объяснить смысл. Даже если в чём-то священник ошибётся, если это в пределах церковной традиции, если он стремится привести человека ко Христу, а не к себе, то всё равно такое регулярное общение начинающему полезно.
В общем-то, каждый священник должен быть способен к такой скромной, но очень важной и полезной пастырской деятельности. Но это ещё не духовный отец и тем более не духоносный старец. А многие люди – и священники, и прихожане – эти понятия путают. И получается какая-то игра в духовную жизнь. Спрашивают друг друга: «У тебя есть духовный отец? А кто у тебя духовный отец?» Я и сам, честно говоря, лет тридцать пять назад мог задать такие вопросы.
На самом деле в них есть даже какое-то духовное нецеломудрие. Походя спрашивают о глубинных духовных состояниях, сами того не понимая. Потому что от общения с духовным отцом сплошь и рядом ждут душевного утешения, душевной поддержки, житейского совета. Ждут и благословения, но в каком смысле? Нужно было бы искать постижения Божией воли о себе: «Господи, если я задумал угодное Тебе, помоги, а, если заблуждаюсь, разрушь мой замысел». А мы обычно ищем не воли Божией, а божественного мандата на совершение своей воли.
Получается иногда весьма интенсивная как бы духовная жизнь. С долгими как бы исповедями (на самом деле – разговорами по душам) и как бы послушанием (на самом деле – своеволием под прикрытием благословения). Чем такая фальшивая духовность, лучше, я думаю, честно не иметь духовного отца, если Господь не послал или пока не послал.
Да, и многие ли из нас, священников, внутренне готовы быть духовными отцами не по имени только, а по сути? Страсть считаться духовником иной раз принимает форму зависимости, как у артистов − от оваций. Я знал одного, тогда молодого, священника, который хвастался, что у него 500 духовных чад. На вопрос, откуда так много, он ответил, что, когда кто-то к нему приходит на исповедь первый раз, он его сразу объявляет своим духовным чадом и велит в дальнейшем исповедоваться только у него. Это, конечно, редкая крайность, но характерная.
Игру в старчество провоцирует и поддерживает наше тщеславие. А кто же от него совсем чист? Например, исповедуем мы, два батюшки, людей, ко мне уже никто не стоит, а к нему восемь человек. Я машу рукой: «Идите ко мне», а они не хотят, мне это обидно: меня не оценили. А если наоборот – у меня восемь человек, а к нему не идут, − это тешит моё чувство собственной значимости. Если священник осознаёт, что происходит, и искренне кается в своём тщеславии, то это куда ни шло. Не на пятёрку, но хоть на тройку – пусть прихожане простят нам наши немощи, как и мы прощаем их, и помолятся за нас.
Если же священник не осознаёт своего тщеславия, а оправдывает себя, то его лицемерие будет заражать и его духовных чад. Внешне всё может быть благообразно, я буду говорить людям правильные по сути слова: мол, лучше, ходить к одному священнику, чтобы не путаться в разных советах, а иметь при этом в виду, что ходить надо именно ко мне.
И прихожане будут чувствовать, что батюшке неприятно, когда человек ходил на исповедь к нему, а потом подошёл к другому. Священник слова не сказал, виду не подал, но сердце сердцу весть подаёт. Я сужу об этом по своей собственной греховности, но и от людей слышал не раз, что ходил к одному, потом хотел обратиться к другому, но неудобно, потому что батюшка обидится. Это «неудобно» здесь совершенно неуместно.
Я и прихожанам, когда надо, говорю, что при выборе духовника не их забота, как бы батюшка не обиделся. Это священник должен бороться со своим тщеславием. Например, я болею и знаю, что доктор Шувалов обидится, если я пойду не к нему, а к Ерофееву, но если мне знающие люди скажут, что Ерофеев более опытный врач и лучше разбирается в моей болезни, я пойду к Ерофееву, потому что прежде всего хочу вылечиться. А духовное здоровье не менее важно, чем телесное, поэтому в поисках духовного наставника, как и в поисках врача, надо в первую очередь исходить из того, что мне полезней.
Из чьих рук принять Святые Тайны или кто меня помажет елеем, можно и совсем не выбирать, тут личность священника значит немного. Но, если я нуждаюсь в наставлении, даже разовом, то обращаться надо к тому, к кому имею доверие, от кого надеюсь получить совет для спасения души. Тем более ответственно нужно подходить к выбору духовного отца, руководителя на пути ко спасению.
- Вопрос, зачем человек, несколько раз исповедовавшийся у одного священника, идёт к другому? Если в поисках духовника, это нормально. Но есть соблазн, который наверняка знаком многим: когда ты уже нашёл священника, которому доверяешь, регулярно ходишь к нему, а потом натворил что-то такое, в чем близкому священнику признаться стыдно, и хочется именно этот грех исповедовать у другого. Не лишает ли человек себя в этом случае духовной пользы?
- Это зависит от того, насколько глубоки отношения. Если они почти исключительно душевные (делюсь с батюшкой переживаниями, горестями, радостями, советуюсь по житейским вопросам, получаю утешение в скорбях), то и правильно, что человек опасается. Узнает батюшка, какой я плохой (или плохая), и будет обо мне хуже думать, меньше будет внимания уделять, меньше утешать. При таком подходе действительно лучше не портить приятные взаимоотношения. Как и вообще не следует знакомым про себя рассказывать лишнее, сор из избы выносить. Но духовного тут и не было ничего, потому и терять нечего.
Если же человек в общении с духовным отцом ищет постижения воли Божией, чтобы познавать из слова духовного отца волю Бога о себе и исполнять эту волю, как бы это ни было тяжело, то описанное мною настроение не даст духовным отношениям даже начаться, а если они начнутся, то сразу и разрушатся.
Но откровенная, честная душевность не так уж и плоха, дружат же люди между собой, помогают друг другу. Какая-нибудь бабулька-прихожанка, может быть, звёзд с неба не хватает и о духовном послушании даже понятия не имеет, зато батюшке подрясники чинит и пироги его семье по праздникам печёт. Батюшка поминает её на проскомидии, а она его считает духовным отцом. Ну и слава Богу!
Гораздо хуже этой простоты игра в духовную жизнь. На самом деле, полное духовное послушание – большая редкость. Чаще бывает – и это тоже очень хорошо – когда человек имеет доверие к священнику, советуется с ним по духовным вопросам, молится Богу, чтобы Он через духовника им руководил, старается слушаться. А священник, сознавая свою немощь, не отказывает прихожанину в совете, посильно молится за него, но не считает, что каждое его слово – слово Божие, которое духовное чадо должно на лету ловить и исполнять. Я вообще думаю, что большинство христиан в наше время спасаются не послушанием, а безропотным терпением скорбей.
В духовность склонны играть и пастыри, и овцы. Как приятно, читая жития древних преподобных отцов или близких к нам по времени Оптинских старцев, представлять и себя таким, как они. Тем более что и люди уважают и даже говорят: «Батюшка, спасибо вам за молитвы – я выздоровела». Чем не дар исцелений? Или: «Батюшка, вы сегодня на проповеди ну прямо про меня всё сказали». Это уже «прозорливость». А когда прочитаешь про праведного Алексия Мечёва, что он был «старец городской», то думаешь: «Ну, вот! И я тоже – старец городской!» И духовное чадо подыгрывает этой фальши: «Батюшка, как благословите, так и сделаю», а подразумевает, что сделает, если батюшка благословит так, как он хочет. Как пошутил по этому поводу один мой знакомый: «Я за послушание что хочешь выпью».
Ещё важно знать, что в духовных отношениях дар даётся не столько отцу, сколько чаду. Преподобный Марк Подвижник писал, что советующий говорит по мере силы, а спрашивающий получает пользу по мере веры. Если человек не на словах только, а искренне сознаёт, что его ум поражён грехом, что он не способен сам рассудить, что вредно для спасения души, а что полезно, если он при этом жаждет очиститься от страстей и войти в Царство Небесное, то Бог может послать ему руководителя. Это большой и редкий дар (решимость отвергать свою волю и Богом данный наставник). Если он есть, им нужно дорожить; если нет, не нужно выдумывать.
- Это, как я понимаю, монашеская традиция. Разве в миру такое послушание возможно?
- В миру это крайне затруднено. Архимандрит Кирилл (Павлов) в беседе со студентами Духовной академии говорил о том, чем принципиально отличается монашество от мирской жизни. Он имел в виду монастырское монашество, а не учёное и не архиерейство. Он на первое место поставил не целомудрие и нестяжание, которые возможны и среди мира, а слова Христа: «Если не будете как дети, не войдете в Царство Небесное». Это возможно только в монастыре.
Монастырский монах, если он не при должности, не игумен, а простой насельник, не связан ничем, кроме Божьих заповедей и обетов. Сказали копать яму – выкопал, потом сказали закопать – закопал, пошёл в церковь помолиться, до храма дошёл, отозвали: иди картошку чисть. Это очень болезненно, но что сказали, то и сделал. Обругали – слава Тебе, Господи! Он может быть старый, может быть доктором наук, но раз пришёл в монастырь, всё обрублено и ничем не связан. А миряне… Только если люди, которые не создали семью, живут одиноко – это в чем-то похоже на монашество, но это довольно узкая прослойка.
Семейный же человек, мирянин он или священник, по своему положению взрослый, а не ребёнок, у него есть ответственность, есть семейные и служебные обязанности. В монастыре нет служебных обязанностей, там есть послушание, это не то же самое. Монаха могут отругать, понизить в должности, создать плохие условия – в житиях мы часто об этом читаем. Например, Льва Оптинского одно время гоняли из кельи в келью. Ничего: брал икону Божьей Матери и переходил.
Мирянин или женатый священник имеет ответственность за других, прежде всего, за своих домашних, поэтому в миру такое строгое послушание не типично, а может быть как особое исключение – Михаил Мантуров был в таком послушании у преподобного Серафима. И тяжело же ему было! Как писал святитель Игнатий Брянчанинов, если Бог хочет провести человека таким путём, Он его проведёт. А самому вызываться на величайшие подвиги не стоит, это смертельно опасно. Бог видит сердце каждого. Если сердце ищет волю Божью, Господь найдёт, как открыть её человеку.
Возвращаясь к вашему вопросу: если у человека действительно глубокие, доверительные отношения с духовником, а он решил, что стыдно открывать духовному отцу какой-то плохой поступок, пошёл исповедовать его другому священнику, то эти отношения нарушаются и своей душе он, безусловно, наносит вред. Потом, конечно, может покаяться: «Простите, батюшка, слицемерил», и тогда отношения восстановятся. Но если таких отношений нет, то не надо их придумывать и делать из этого проблему.
- Значит, можно исповедоваться у разных священников, ни с кем из них не имея глубокой духовной связи, и при этом нормально воцерковляться?
- Если душа жаждет духовного руководителя, человек в итоге найдёт духовника. А если жаждет лишь душевной поддержки, не нужно было бы называть это духовничеством. Для всех обязательны заповеди – исполняй их; если нарушаешь – кайся; не можешь каяться – терпи скорби, терпи безропотно, а лучше с благодарностью. Ведь что такое скорби? Бог посылает их, помогая нам таким образом бороться со страстями. Например, я страдаю чревоугодием, понимаю, что это грех, каюсь в объедении, но не получается у меня сдерживаться. А тут Господь вмешивается через болезни – надо благодарить.
В девяностые я читал в газете, что какой-то американский порноактёр заболел СПИДом, и он сам сказал: «Бог послал мне это за грехи». Скорби не кара – караем мы себя сами, - а лекарство. Духовная жизнь – это лечение. Если человеку дан дар послушания и Господь посылает опытного руководителя, он будет выздоравливать быстро. Не легко, но быстро. Поэтому духовничество, конечно, великое благо.
- Были среди ваших прихожан готовые к такому послушанию?
- Я не хотел бы походя говорить о таких людях, да и смысла нет: особенное – не правило для Церкви. Настоящее духовное послушание нетипично для современного мирянина, да и всегда, и в монашестве было редкостью и великим духовным подвигом. О таких подвигах полезно знать и смиряться от сознания своей немощи; полезно, не отчаиваясь и не ленясь, стараться подвизаться во всю меру Богом данных сил, но пытаться подражать великим послушникам в их полном послушании старцу… Вы смотрели старый советский фильм «Последний дюйм»? Там мальчик лет десяти в отчаянной ситуации сел за штурвал самолёта и смог благополучно долететь до нужного места. Герой! Но вообще-то не нужно мальчикам водить самолёты.
- Возможно ли в наше время настоящее духовное руководство?
- Чтобы духовно руководить людьми, в смысле ставить перед ними духовные задачи и контролировать исполнение, давать духовным чадам указания, не дожидаясь их вопросов? Думаю, такое возможно, но в этом случае руководитель должен иметь дар прозорливости, то есть быть пророком, говорить не из своего духовного опыта – может быть, неложного и богатого – а прямо от Духа Святого. Я о таких святых старцах читал в отечниках, но сам этих даров не имею и не надеюсь иметь, потому что моя внутренняя жизнь совершенно им не соответствует.
Я считаю своим долгом отвечать на вопросы, когда мне их задают. Если не знаю, что сказать, стараюсь не фантазировать и отвечаю: «Не знаю». Конечно, я понимаю, что мои ответы несовершенны, что в них некоторый духовный опыт перемешан с простой человеческой опытностью и даже с греховными страстями, но куда же людей пошлёшь? Это как врач или школьный учитель понимает свою ограниченность, но не отказывается лечить или учить, чтобы люди не остались совсем без помощи.
В первые годы своего священства я наделал много ошибок, потому что по неопытности думал, что путь полного послушания духовному отцу – норма и его всем надо советовать. Это было, конечно, младостарчеством, но, слава Богу, я всё же не считал себя за святого пророка, а только ошибочно считал полное послушание нормой приходской жизни. Уже потом я понял, что готовность к такому послушанию – большая редкость. И не каждому священнику дано быть таким духовником. Мне не дано. Поэтому в руководители я никому себя не предлагаю и никого к себе не привязываю. Но я верю, что если Бог кому-то даст жажду духовной жизни и при этом расположит этого человека с кем-то советоваться, Он и советчика вразумит, что отвечать.
- Были случаи, когда, не зная, что посоветовать, вы рекомендовали пойти к более опытному священнику?
- Бывало, раньше направлял своих духовных чад к отцу Георгию Брееву. Один случай запомнился. Прихожанин нашего храма, ныне покойный, постоянно читал Иисусову молитву и жаловался, что на него часто нападают бесы. Не могу точно сказать, что с ним было, наверное, и душевная болезнь присутствовала, но, по-моему, у психиатра он не наблюдался. Отец Георгий мне потом объяснил, что когда сердце человека закрыто, а он постоянно читает Иисусову молитву, он вызывает на себя непосильные искушения. И пока Бог не дал сердечную молитву, лучше скромно читать каноны, акафисты – прекрасные молитвы, но не такие концентрированные. Так он посоветовал моему прихожанину, тот внял мудрому совету, и его состояние сильно облегчилось. Впрочем, болезненные явления остались, потому что, я думаю, имела место и психическая болезнь.
- Часто ли вы советуете обратиться к психиатру?
- Бывало несколько раз. У нас есть прихожанин – опытный психиатр, глубоко церковный человек, да и районный психиатр до пенсии была нашей постоянной прихожанкой, с отцом Алексеем Бабуриным, известным психиатром, мы раньше общались. Если человек, на мой взгляд, психически болен, я советую ему обратиться к врачу. И нередко помогало. Конечно, сидеть на таблетках кому понравится, но всё же люди оставались трудоспособными, сохранялись семьи. Были случаи, когда не слушались врачей, тогда получалось очень плохо.
Но встречаются и сложные ситуации, когда даже опытный психиатр руками разведёт. Бывает, человек ведёт себя, как ненормальный, а на самом деле он ненормальный в прямом смысле – оригинал такой. Один случай точно знаю. Но тут вы лучше самих психиатров спросите – они вам расскажут.
Когда человек сам к врачу идти не хочет, но состояние его стабильно и он справляется со своими душевными трудностями, живёт полноценной жизнью, ну и слава Богу, а если не справляется, конечно, лучше ему сходить к врачу.
- А к психологам?
- С психологами у меня меньше положительного опыта, хотя имею много знакомых. С отцом Борисом Ничипоровым, когда мы оба ещё были мирянами, даже близко дружили. Психологию уважаю, и несколько раз советовал обращаться к хорошему православному психологу, но что-то проку особого не было. Вот пример. У отца были трудности в отношениях с приёмным сыном, психолог дала отцу и матери правильные советы, но через полгода отец завёл любовницу и бросил семью. Психолог в этом не виновата, разумеется.
Мне кажется, опытный православный психолог во многих случаях может помочь человеку выявить его глубинные душевные ошибки, разобраться в подлинных мотивах его действий и реакций. Людям с такими проблемами, я думаю, психолог может очень помочь наладить нормальную жизнь. Иногда это может помочь наладить отношения и с Богом. А может не помочь, может и повредить, особенно если психолог неверующий.
Я думаю, в отношении к духовной жизни психология ближе к медицине, чем к духовничеству. Психиатр ведь тоже старается помочь больному наладить нормальную жизнь. Некоторые православные психологи даже говорят о, так сказать, разделении труда: с одними вопросами идите к психиатру, с другими – к психологу, а с третьими – к священнику. Я бы не ставил священника в этот ряд.
Задача священника не помочь прихожанину что-то наладить в земной жизни, хотя это и бывает, даже часто бывает. Мало того, среди приходского духовенства есть и психиатры, и психологи; бывает батюшка – природный психолог с большим житейским и духовным опытом, и это может ему помогать в пастырстве. Но разрешение житейских проблем – побочный эффект церковной жизни, а цель – помочь человеку стать живым членом Церкви как Тела Христова. Это цель и для самого священника, об этом все мы молимся и призываем друг друга молиться.
Православный христианин, в том числе невротик или психически больной, в меру своей веры во Христа, в меру доверия Христу обретает дар прощения обидчиков, дар терпения всего, что Бог посылает, дар смирения. Сердце смиренного открывается для молитвы, и молитва его не будет посрамлена, Бог ему обязательно поможет.
Как поможет? Да непредсказуемо! Может, например, послать ему в помощь и хорошего психолога или психиатра – почему нет? И человек обретёт здоровую уверенность в своих силах, у него наладятся отношения в семье и на работе, а познав свои ошибки, он в какой-то мере и смирится. А может Бог помочь и совсем по-другому: ничего не наладится внешне или даже совсем разрушится, но человек глубоко смирится, и, не выходя из психиатрической больницы или оставаясь связанным каким-то неврозом, всё-таки войдёт в Царство Небесное, получив свободу и исцеление при исходе души из тела. Я помню рассказ одного психиатра о двух больных, страдающих манией преследования. Ни того, ни другого никто не преследовал, но один своего мнимого преследователя хотел убить, а другой простил.
Психология и психиатрия не имеют к спасению души непосредственного отношения, но психолог и психиатр занимаются добрым земным делом – помогают ближним, и потому заслуживают уважения. А если они делают это с памятью о Боге и благодаря Бога за помощь, то Бог помянет их добрые дела в вечности.
- Наверное, в переходном возрасте, когда подросток всё делает в пику родителям и в храм ходить отказывается, ему как раз может помочь психолог?
- Может быть. Ни разу о таком не слышал, хотя и читал; думаю, что может помочь. А что точно бывает очень полезно – это родителям почитать хорошую книжку по психологии. Многие родители не понимают, в каком состоянии их дети, какие негативные проявления в каком возрасте если не неизбежны, то очень вероятны. Я видел поразительные результаты. Например, семья священника взяла на воспитание мальчика-сироту, уже попавшего под влияние улицы. Матушка в какой-то книжке прочитала про технику активного слушания (это термин такой). Обычно ведь как бывает: ребёнок приходит из школы, ему родители вопросы задают: «Ну, как в школе? Какие отметки?» А он отмахивается: «Всё в порядке». И разговор оборвался, если только не разовьётся в скандал: «Почему ты молчишь?» или «Когда кончатся эти двойки!» А активное слушание предполагает, что вы фиксируете внимание на состоянии собеседника и своими доброжелательными, заинтересованными репликами побуждаете его раскрыться.
Этот мальчик – у него среди ребят в воскресной школе было даже прозвище «Ёжик» - после применения приёмной матерью этой методики говорил (с необходимыми перерывами на сон, еду и занятия в школе) чуть ли не целую неделю. После этого он резко переменился к лучшему. Сейчас уже взрослый, получил образование, женился, поёт на клиросе.
Хорошие книжки по психологии могут принести пользу. Я своему покойному другу отцу Борису Ничипорову – кандидату психологических наук, автору книги «Введение в христианскую психологию», прекрасному педагогу – предлагал написать книгу по пастырской психологии. Мне пока такой книжки не попадалось, а она, я думаю, была бы очень полезна. Отдельные статьи попадались, а книжки нет. Только нужна не история психологии, а практические примеры и советы.
- А о духовничестве, когда речь о детях, можно говорить? Может ребёнок воспринимать священника именно как духовника?
- Я думаю, что не надо детей к этому подстрекать. Этого почти никогда не бывает, а некоторые родители любят в детское духовничество поиграть. Если ребёнок сам открывается, хочет с батюшкой поделиться, пообщаться, я этого не отвергаю. Ребят, которые ходят в воскресную школу, я постоянно исповедую, и бывает, что они обращаются с серьёзными вопросами, иногда тяжёлыми. Я охотно с ними общаюсь. Сами они маленькие, но проблемы у них настоящие. Но это больше касается ребят старше 10 лет. 12-13. У маленьких, я думаю, тоже есть проблемы, но они не умеют их высказать. Кроме того, в хороших семьях у детей, пока они маленькие, нормальный контакт с родителями, а в переходном возрасте в большинстве случаев в общении детей с родителями возникают трудности.
Собственно же духовничество, чтобы ребёнок постоянно советовался, стремился к послушанию, большая редкость. Я говорил уже, что это и у взрослых редко бывает, а у детей намного реже. И не надо это выдумывать, ложь во всех областях вредна, тем более в духовной жизни. Послушание духовному отцу – большой подвиг, преждевременный и непосильный для большинства детей, поэтому, как правило, вредный. Ну а если сам Господь призовёт какого-то отрока на высокий духовный путь, то Он сам всё и управит, тут нечего и обсуждать.
- Вы говорите, что в хороших семьях у детей до определённого возраста налажен контакт с родителями. Но ведь есть немало семей, где воцерковлён только один из супругов.
- Понимаете, ребёнок в душе может, сам этого не осознавая, глубоко общаться с Богом, но на поверхности у большинства детей это не главное. Пусть кто-то из родителей неверующий, но если отношения у папы с мамой хорошие, и ребенку с ними хорошо.
- Так в том и дело, что различие мировоззрений часто осложняет отношения, приводит к конфликтам.
- Бывает, но в общении с детьми это не очень просматривается. Просматривается в общении между родителями. И я вижу, что часто конфликты провоцирует именно церковная половина.
- Бывает, что такие пары приходят к вам вместе, чтобы вы помогли им разрешить конфликт?
- Если вместе пришли, это уже великое дело. Приходят, когда проблемы небольшие, конфликт не такой серьёзный. А когда жена ревностно воцерковилась (вернее, она думает, что воцерковилась) и хочет, чтобы муж стал таким же фарисеем, как она, он вместе с ней не придёт. Случаев, чтобы пришли ко мне, поссорившись, а ушли, помирившись, не помню, да и не ожидаю, потому что раз пришли вместе, значит, уже почти помирились.
Чаще бывает, когда верующая половина хочет жить церковно, а неверующая хочет жить, как привыкла. Но именно верующая половина должна понимать, что муж и жена – одна плоть и они волей-неволей друг друга обременяют. Это так даже при идеально хороших отношениях. Нужно терпеть немощи друг друга, и это не ограничено сроками – всю жизнь терпеть. Но это мало кто понимает. Получаются споры из-за постов, из-за хождения в храм по воскресеньям и тому подобного. Объясняю, что «церковно» - это значит возлюбить ближнего, как самого себя, а не спорить из-за правил. Хочет муж в пятницу котлетку – пожарь ему, ссора много хуже нарушения поста; не соблюдает он супружеский пост – вспомни слова апостола Павла, что воздержание должно быть по взаимному согласию.
Я стараюсь разъяснять прихожанам, что пост – духовное упражнение, безусловно, полезное для верующих, но к нему нельзя принуждать неверующих. В том, что неверующий человек во время поста ест мясо, хочет близости с законной женой, с его стороны нет греха. Это не должно быть поводом для конфликтов, а часто становится по вине ревностных не по разуму жён (а иногда и мужей, живущих с неверующими жёнами).
Смертные грехи остаются грехами, независимо от того, верит ли человек в Бога, и если, допустим, неверующий муж уговаривает жену сделать аборт, тут уступать нельзя. Заповеди Божии «не убивай, не воруй, не прелюбодействуй» нужно строго соблюдать, а во внешнем нужно уступать ближнему. А где-то нужно и за веру постоять. Если муж Бога хулит, нужно спокойно, но твёрдо сказать, что думаешь по этому поводу. Но не злиться. Всем нам нужно учиться общению.
- Вы помните случаи, когда люди разводились по вине церковной половины?
- Да, в Хабаровске, помню, одна женщина довела своего мужа до развода. Была нормальная семья, пока она не уверовала и не начала строго его принуждать к постам. Он сначала запил, а потом ушёл из семьи. Конечно, её вина была. Но это единичный случай, до развода по таким причинам обычно не доходит, стараемся не допускать. Разводы бывают, но по другим причинам: блуд, пьянство. Как и вне Церкви.
- Апостол Павел рекомендует сохранять брак с неверующим мужем или неверующей женой, если они согласны жить с верующим. Многие священники объясняют, что это он рассматривает ситуацию, когда вступая в брак, оба были язычниками, а потом один из супругов пришёл ко Христу. Ну а если говорить о нашем времени, то когда оба изначально были неверующими. А вот вступать в брак с неверующими эти священники не советуют. Но многие девушки, видимо, из боязни остаться одинокими выходят за неверующих. Молодым людям проще – православных невест больше, чем православных женихов.
- Вопрос, насколько девушка верующая. Если для нее духовная жизнь на первом месте и семью она понимает как малую Церковь, она вряд ли пойдет за неверующего. А если пойдет, понесет свой крест. Запретить мы не можем. Сказать ей, что в духовном отношении это будет трудно, надо, а выбор за ней.
- Но это не повод для епитимьи?
- За что епитимью назначать? За то, что моего совета не послушала? За то, что вышла за неверующего? Ну, наверное, если подходить со всей строгостью, канонические основания для епитимьи найти можно, но сегодня и за грехи редко епитимьи назначают, а законный брак, даже если это брак с неверующим, невенчанный, но законный, я не стал бы называть грехом. И в истории Церкви такие браки известны - в Римской империи христианки выходили замуж за язычников, их никто и не спрашивал. А в царской России династические браки с иноверцами были в порядке вещей. Великого князя Сергея Александровича никто не осуждает, что он женился на лютеранке, будущей преподобномученице Елисавете.
- А если воцерковлены оба супруга, им лучше иметь одного духовника?
- Лучше иметь духовника – Богом данного. А если Бог не послал и люди духовника сами выбирают, то пусть поступают, как им удобнее. Пусть между собой посоветуются. Если один духовник, то не будет споров, когда одному его «батюшка благословил» отдыхать в Крыму, а другому его «батюшка благословил» отдыхать на Кавказе. Но, на мой взгляд, супругам нужно стремиться к единству между собой, ведь они – одна плоть. И священники должны поощрять их к единству во всём добром и к уступчивости в безразличном (Крым ли, Кавказ ли, главное – в любви и согласии!).
Можно ли менять духовника, чтобы иметь общего с женой или мужем? Если не было с духовником глубоких отношений, то можно и поменять. Но если у кого-то из супругов глубокие отношения со священником, если это не просто общепринятая исповедь перед причастием и благословение на дорожку, а нечто большее, если Бог через конкретного священника ведёт человека духовным путём, то хорошо ли отвергать Божий дар ради внешних соображений? Впрочем, бывает всякое, на суть надо смотреть и во всем искать духовной пользы.
- Многие считают, что именно с точки зрения духовной пользы лучше иметь одного духовника. Ведь в церковных семьях тоже бывают конфликты и даже разводы. Допустим, у мужа и жены разные духовники. Возник конфликт, каждый пошел советоваться со своим, и получили разные советы.
- Муж и жена – взрослые люди и должны вести себя соответственно. Мы уже говорили, что полное послушание духовному отцу, какое было, скажем, у преподобного Досифея авве Дорофею, нехарактерно для спасения в миру. Советоваться с духовным отцом можно и полезно, если он действительно духовно и житейски опытен, но супруги не должны использовать благословение в качестве колотушки при домашних потасовках. Если я вижу, что буквальное исполнение совета моего батюшки приводит к скандалу или даже угрожает разрушением семьи, нужно посоветоваться ещё раз и, может быть, в конкретном случае не послушаться, чтобы не разрушать семью. А если духовник настаивает на своём мнении и требует, чтобы жена шла на конфликт с мужем «за послушание», то стоит подумать о смене духовника. Мы, священники, даже обязаны требовать исполнения заповедей Божиих, но не имеем морального права требовать выполнения наших указаний по другим вопросам.
Да и никакой опытный духовник (об особых Божиих избранниках, пророках речь сейчас не идёт) не будет настаивать. Я в этом смысле – опытный духовник: часто ошибаюсь и благодарен людям, что они не ловят каждое моё слово на лету. Лучше пусть переспросят. Как говорится, живой собаке лучше, чем мёртвому льву. Лучше, не имея дара полного послушания старцу, идти более скромным путём терпения скорбей, прибегая при этом за советами к доброму и опытному духовному отцу, чем губить свою душу фальшивым послушничеством лжестарцу.
Каждому священнику надо понимать, к чему он призван, что ему даровано, а что нет. Всякому иерею дарован священный сан, он возглавляет молитвенные собрания, совершает таинства, через него Господь дает людям Свое благословение, он проповедует Христа, учит людей вере. Кроме того, у нас в России уже много веков такая традиция, и вряд ли есть смысл ее менять, что все приходские священники с первого дня служения принимают у мирян исповедь. А раз так, надеюсь, Господь пошлёт мне слово, которое пойдёт слушающим на пользу. Будь то проповедь с амвона или частная беседа. Если же не знаешь, что посоветовать тому, кто просит совета, так честно и скажи: не знаю.
- Приходят ли к вам подростки, которых на исповедь загнали родители?
- Бывает, что родители продолжают заставлять подростка ходить в храм и даже причащаться, когда у него уже проблема с верой. Не только с нравственностью (блудные грехи, воровство, пьянство), но и с простой верой в Бога. В таких случаях я, бывает, прямо подростку говорю: «Ты прав, что не хочешь причащаться, раз не веришь в Бога, и если разрешишь, могу папе и маме то же самое сказать». Недавно с одним папой поругался. Приходит на исповедь девочка лет двенадцати, говорит всё вроде грамотно, видно, девочка церковная, а в конце беседы выясняется, что она не верит во Христа. Живёт она с мамой, к папе приезжает на выходные. Папа церковный, похоже, что он из-за этого маму бросил. Я ему говорю: «Нельзя девочке причащаться, потому что она во Христа не верит». Он: «Как же так? Мы же с ней правило прочитали». Объясняю, что нельзя насильно. Не убедил, он ушел рассерженный.
Но это не только его ошибка. Многие из нас стремятся, чтобы дети всё делали внешне правильно, а их внутренним миром даже не интересуются
- Это, как я понимаю, был не ваш прихожанин? А своим удается объяснить такие вещи?
- Люди все разные, и много их. Стараюсь объяснять, что главное не потерять с ребенком контакт. Главное – сохранить отношения. Это само по себе, конечно, ничего не гарантирует, но, потеряв контакт, мы теряем и всякую возможность помочь своему ребёнку. Да это не только детей, а и взрослых касается.
- А можете ли вспомнить примеры, когда родительская ревность не по разуму приносила добрые плоды?
- Как ни парадоксально, это довольно распространенная вещь. Не причащение неверующих, конечно, а вообще польза от родительского давления. Чем больше я живу в Церкви, тем больше убеждаюсь, что мы сами по себе копошимся, а ведет человека Бог. На примере и собственной семьи, и других семей заметил, что детям полезно, когда они терпят от родителей, особенно от отца, давление даже в духовном отношении. Я не о том, чтобы лезть сапогами в душу – это очень вредно, − но требования соблюдать какие-то домашние правила, устои бывают полезны, воспитывают волю, хотя такие требования детям часто не нравятся и потом они вспоминают об этом с огорчением. И мои сыновья не исключение. Поскольку у нас хорошие отношения с сыновьями, они не стесняются сказать правду. Но тут, видите, какой парадокс: они моим воспитанием остались недовольны, а я, наоборот, доволен - выросли сильные, самостоятельные, добрые мужчины.
В «Откровенных рассказах странника духовному своему отцу» есть и такой рассказ. Один барин заинтересовался Иисусовой молитвой и посадил крепостного мальчика ее читать. Мальчик был шаловливый, но барин пригрозил ему розгами, и он со страху сидел и по указанию барина читал молитву вслух. Дочитался до великой меры святости. Конечно, это не метод, и не значит, что всех мальчиков надо посадить под розгами читать Иисусову молитву, и они все станут святыми. Но мне кажется, что хотя длинные молитвенные правила, выстаивания служб детям часто не нравятся и могут даже отталкивать их от церковного быта, сама молитва действует положительно.
- А исповедовались ли сыновья у вас? Стоит ли вообще священнику быть духовником своих детей, матушки?
- Сложный вопрос. Побуждать к этому детей точно не надо, но и отгонять нехорошо, если ребенок искренне тянется к папе как к духовнику. Мои сыновья у меня исповедовались, но матушка – она в нашей семье выступала моим агентом – говорила им, что это совсем не обязательно, что они могут, если хотят, обратиться к другому священнику и папа на них за это не обидится. Свободно это должно быть. Есть определенные опасности в таком духовничестве, поэтому ни в коем случае нельзя его поощрять, можно только допускать.
Что касается матушки, то там сугубая опасность. Знаю случай, когда распалась многодетная семья священника, а началось всё с того, что жена исповедала мужу блудный помысл. Он этого понести не смог, в семье начался разлад, и закончилось всё разводом. В таких вопросах матушке надо быть очень осторожной и лучше не искушать мужа, а обратиться к другому священнику.
- Некоторые священники советуют держать в отношениях с духовником дистанцию, избегать дружбы и душевных отношений. В то же время я знаю, что отец Георгий Бреев многим своим чадам стал не только духовником, но и другом.
- Тут нет правил, я могу только высказать своё мнение. Если отношения действительно духовные, дружба может этому мешать. Когда я был алтарником на Пресне, много общался с отцом Георгием, у нас сложились близкие отношения, он и материально мне помогал. Я знал, что некоторые его чада с ним дружат, но сам не только не был его другом, но и не стремился к этому. Не стремился, так как считал, что если возникнут дружеские отношения, духовные пропадут. Отец Георгий никогда и не провоцировал на дружбу, относился он ко мне очень хорошо, прямо по-отечески, но без фамильярности, и я ему за это благодарен, а сам старался, чтобы в центре отношений было послушание.
Христос в некоторых случаях называл апостолов Своими друзьями. Понятно, что это была не дружеская пирушка, не пение под гитару, не рассказы о своих переживаниях. Речь шла о том, что Он открыл им тайны, исполнил благодатью, наставил на спасительный путь, вошел с ними в глубочайшее единство. Вот такую дружбу, когда Христос посреди нас, дай Бог всем нам.
Если же имеется в виду дружба как глубокая откровенность, возникают проблемы не со священством, а с христианством. Люди нецерковные о себе и о своих друзьях бывают завышенного мнения, поэтому предполагают в отношениях полную откровенность, когда рассказывают друг другу всё. Но человек, имеющий маломальский духовный опыт, понимает, что в каждом из нас есть не только хорошее, но и много плохого, чего я, кстати, когда был неверующим, в себе не видел.
Мне даже до недавнего времени было странно, как можно, зная за собой явные недостатки (это мягко говоря), быть о своей нравственности очень высокого мнения. Потом понял: недуховный человек почти не видит глубины своей души, видит только моральную плоскость, и ему кажется, что достаточно тряпкой по ней провести (то есть что-то подправить) или даже клеёнкой самооправдания прикрыть, и всё чисто.
В Церкви же мы видим хоть и не всю, но всё же глубину своей греховности. И греховность эту не нужно другим показывать – не из лицемерия не нужно, а чтобы не смущать. Вспоминаю, как в 90-е на Комиссии по канонизации обсуждали дело одного новомученика. Он вел духовный дневник, записывал туда свои помыслы, а потом большевики этот дневник вслух читали на процессе. Представляете, как они веселились! Этот факт не стал препятствием для прославления святого, но пример поучительный для всех нас.
Мы в Церкви глубже понимаем человеческую природу, и именно поэтому не должны так откровенничать. Мне кажется, что лучше не искать тёплой дружбы, предполагающей полную откровенность, а стараться исполнить Божию заповедь о любви к ближнему. Христос в тёплой дружбе ни с кем не состоял, но взошел за нас на Крест.
Протоиерей Константин Островский родился в 1951 году в Москве. В 1974 году окончил Московский институт электронного машиностроения. Работал программистом. В 1978 году принял крещение. Работал алтарником в храме Рождества Иоанна Предтечи на Пресне. Рукоположен в 1987 году. Два с половиной года служил на Дальнем Востоке. С 1990 года настоятель Успенского храма в Красногорске. Женат, отец четырех сыновей. Один из них епископ, двое – священники, служат в Красногорском благочинии.
- Отец Константин, вы неоднократно рассказывали, как в неофитском рвении решили, что сказки сыновьям читать не надо, так как в них «сплошная бесовщина», и как духовно давили на жену и маму. К счастью, вы воцерковлялись под руководством отца Георгия Бреева, а не будь у вас такого опытного духовника, могли по молодости наломать дров.
- Да, неофитские ошибки были, и действительно именно духовный отец помог мне их изжить и многих бед избежать.
- То есть вы по собственному опыту знаете, как важно иметь духовника, особенно начинающим?
- Конечно, начинающему христианину полезно иметь пастыря-наставника, пусть не имеющего большого духовного опыта, но трезвого (во всех отношениях – физически и духовно), начитанного в святых отцах, который не будет ни отменять посты, ни назначать сухоядение, сможет рассказать о церковных порядках, о молитвенных правилах, объяснить смысл. Даже если в чём-то священник ошибётся, если это в пределах церковной традиции, если он стремится привести человека ко Христу, а не к себе, то всё равно такое регулярное общение начинающему полезно.
В общем-то, каждый священник должен быть способен к такой скромной, но очень важной и полезной пастырской деятельности. Но это ещё не духовный отец и тем более не духоносный старец. А многие люди – и священники, и прихожане – эти понятия путают. И получается какая-то игра в духовную жизнь. Спрашивают друг друга: «У тебя есть духовный отец? А кто у тебя духовный отец?» Я и сам, честно говоря, лет тридцать пять назад мог задать такие вопросы.
На самом деле в них есть даже какое-то духовное нецеломудрие. Походя спрашивают о глубинных духовных состояниях, сами того не понимая. Потому что от общения с духовным отцом сплошь и рядом ждут душевного утешения, душевной поддержки, житейского совета. Ждут и благословения, но в каком смысле? Нужно было бы искать постижения Божией воли о себе: «Господи, если я задумал угодное Тебе, помоги, а, если заблуждаюсь, разрушь мой замысел». А мы обычно ищем не воли Божией, а божественного мандата на совершение своей воли.
Получается иногда весьма интенсивная как бы духовная жизнь. С долгими как бы исповедями (на самом деле – разговорами по душам) и как бы послушанием (на самом деле – своеволием под прикрытием благословения). Чем такая фальшивая духовность, лучше, я думаю, честно не иметь духовного отца, если Господь не послал или пока не послал.
Да, и многие ли из нас, священников, внутренне готовы быть духовными отцами не по имени только, а по сути? Страсть считаться духовником иной раз принимает форму зависимости, как у артистов − от оваций. Я знал одного, тогда молодого, священника, который хвастался, что у него 500 духовных чад. На вопрос, откуда так много, он ответил, что, когда кто-то к нему приходит на исповедь первый раз, он его сразу объявляет своим духовным чадом и велит в дальнейшем исповедоваться только у него. Это, конечно, редкая крайность, но характерная.
Игру в старчество провоцирует и поддерживает наше тщеславие. А кто же от него совсем чист? Например, исповедуем мы, два батюшки, людей, ко мне уже никто не стоит, а к нему восемь человек. Я машу рукой: «Идите ко мне», а они не хотят, мне это обидно: меня не оценили. А если наоборот – у меня восемь человек, а к нему не идут, − это тешит моё чувство собственной значимости. Если священник осознаёт, что происходит, и искренне кается в своём тщеславии, то это куда ни шло. Не на пятёрку, но хоть на тройку – пусть прихожане простят нам наши немощи, как и мы прощаем их, и помолятся за нас.
Если же священник не осознаёт своего тщеславия, а оправдывает себя, то его лицемерие будет заражать и его духовных чад. Внешне всё может быть благообразно, я буду говорить людям правильные по сути слова: мол, лучше, ходить к одному священнику, чтобы не путаться в разных советах, а иметь при этом в виду, что ходить надо именно ко мне.
И прихожане будут чувствовать, что батюшке неприятно, когда человек ходил на исповедь к нему, а потом подошёл к другому. Священник слова не сказал, виду не подал, но сердце сердцу весть подаёт. Я сужу об этом по своей собственной греховности, но и от людей слышал не раз, что ходил к одному, потом хотел обратиться к другому, но неудобно, потому что батюшка обидится. Это «неудобно» здесь совершенно неуместно.
Я и прихожанам, когда надо, говорю, что при выборе духовника не их забота, как бы батюшка не обиделся. Это священник должен бороться со своим тщеславием. Например, я болею и знаю, что доктор Шувалов обидится, если я пойду не к нему, а к Ерофееву, но если мне знающие люди скажут, что Ерофеев более опытный врач и лучше разбирается в моей болезни, я пойду к Ерофееву, потому что прежде всего хочу вылечиться. А духовное здоровье не менее важно, чем телесное, поэтому в поисках духовного наставника, как и в поисках врача, надо в первую очередь исходить из того, что мне полезней.
Из чьих рук принять Святые Тайны или кто меня помажет елеем, можно и совсем не выбирать, тут личность священника значит немного. Но, если я нуждаюсь в наставлении, даже разовом, то обращаться надо к тому, к кому имею доверие, от кого надеюсь получить совет для спасения души. Тем более ответственно нужно подходить к выбору духовного отца, руководителя на пути ко спасению.
- Вопрос, зачем человек, несколько раз исповедовавшийся у одного священника, идёт к другому? Если в поисках духовника, это нормально. Но есть соблазн, который наверняка знаком многим: когда ты уже нашёл священника, которому доверяешь, регулярно ходишь к нему, а потом натворил что-то такое, в чем близкому священнику признаться стыдно, и хочется именно этот грех исповедовать у другого. Не лишает ли человек себя в этом случае духовной пользы?
- Это зависит от того, насколько глубоки отношения. Если они почти исключительно душевные (делюсь с батюшкой переживаниями, горестями, радостями, советуюсь по житейским вопросам, получаю утешение в скорбях), то и правильно, что человек опасается. Узнает батюшка, какой я плохой (или плохая), и будет обо мне хуже думать, меньше будет внимания уделять, меньше утешать. При таком подходе действительно лучше не портить приятные взаимоотношения. Как и вообще не следует знакомым про себя рассказывать лишнее, сор из избы выносить. Но духовного тут и не было ничего, потому и терять нечего.
Если же человек в общении с духовным отцом ищет постижения воли Божией, чтобы познавать из слова духовного отца волю Бога о себе и исполнять эту волю, как бы это ни было тяжело, то описанное мною настроение не даст духовным отношениям даже начаться, а если они начнутся, то сразу и разрушатся.
Но откровенная, честная душевность не так уж и плоха, дружат же люди между собой, помогают друг другу. Какая-нибудь бабулька-прихожанка, может быть, звёзд с неба не хватает и о духовном послушании даже понятия не имеет, зато батюшке подрясники чинит и пироги его семье по праздникам печёт. Батюшка поминает её на проскомидии, а она его считает духовным отцом. Ну и слава Богу!
Гораздо хуже этой простоты игра в духовную жизнь. На самом деле, полное духовное послушание – большая редкость. Чаще бывает – и это тоже очень хорошо – когда человек имеет доверие к священнику, советуется с ним по духовным вопросам, молится Богу, чтобы Он через духовника им руководил, старается слушаться. А священник, сознавая свою немощь, не отказывает прихожанину в совете, посильно молится за него, но не считает, что каждое его слово – слово Божие, которое духовное чадо должно на лету ловить и исполнять. Я вообще думаю, что большинство христиан в наше время спасаются не послушанием, а безропотным терпением скорбей.
В духовность склонны играть и пастыри, и овцы. Как приятно, читая жития древних преподобных отцов или близких к нам по времени Оптинских старцев, представлять и себя таким, как они. Тем более что и люди уважают и даже говорят: «Батюшка, спасибо вам за молитвы – я выздоровела». Чем не дар исцелений? Или: «Батюшка, вы сегодня на проповеди ну прямо про меня всё сказали». Это уже «прозорливость». А когда прочитаешь про праведного Алексия Мечёва, что он был «старец городской», то думаешь: «Ну, вот! И я тоже – старец городской!» И духовное чадо подыгрывает этой фальши: «Батюшка, как благословите, так и сделаю», а подразумевает, что сделает, если батюшка благословит так, как он хочет. Как пошутил по этому поводу один мой знакомый: «Я за послушание что хочешь выпью».
Ещё важно знать, что в духовных отношениях дар даётся не столько отцу, сколько чаду. Преподобный Марк Подвижник писал, что советующий говорит по мере силы, а спрашивающий получает пользу по мере веры. Если человек не на словах только, а искренне сознаёт, что его ум поражён грехом, что он не способен сам рассудить, что вредно для спасения души, а что полезно, если он при этом жаждет очиститься от страстей и войти в Царство Небесное, то Бог может послать ему руководителя. Это большой и редкий дар (решимость отвергать свою волю и Богом данный наставник). Если он есть, им нужно дорожить; если нет, не нужно выдумывать.
- Это, как я понимаю, монашеская традиция. Разве в миру такое послушание возможно?
- В миру это крайне затруднено. Архимандрит Кирилл (Павлов) в беседе со студентами Духовной академии говорил о том, чем принципиально отличается монашество от мирской жизни. Он имел в виду монастырское монашество, а не учёное и не архиерейство. Он на первое место поставил не целомудрие и нестяжание, которые возможны и среди мира, а слова Христа: «Если не будете как дети, не войдете в Царство Небесное». Это возможно только в монастыре.
Монастырский монах, если он не при должности, не игумен, а простой насельник, не связан ничем, кроме Божьих заповедей и обетов. Сказали копать яму – выкопал, потом сказали закопать – закопал, пошёл в церковь помолиться, до храма дошёл, отозвали: иди картошку чисть. Это очень болезненно, но что сказали, то и сделал. Обругали – слава Тебе, Господи! Он может быть старый, может быть доктором наук, но раз пришёл в монастырь, всё обрублено и ничем не связан. А миряне… Только если люди, которые не создали семью, живут одиноко – это в чем-то похоже на монашество, но это довольно узкая прослойка.
Семейный же человек, мирянин он или священник, по своему положению взрослый, а не ребёнок, у него есть ответственность, есть семейные и служебные обязанности. В монастыре нет служебных обязанностей, там есть послушание, это не то же самое. Монаха могут отругать, понизить в должности, создать плохие условия – в житиях мы часто об этом читаем. Например, Льва Оптинского одно время гоняли из кельи в келью. Ничего: брал икону Божьей Матери и переходил.
Мирянин или женатый священник имеет ответственность за других, прежде всего, за своих домашних, поэтому в миру такое строгое послушание не типично, а может быть как особое исключение – Михаил Мантуров был в таком послушании у преподобного Серафима. И тяжело же ему было! Как писал святитель Игнатий Брянчанинов, если Бог хочет провести человека таким путём, Он его проведёт. А самому вызываться на величайшие подвиги не стоит, это смертельно опасно. Бог видит сердце каждого. Если сердце ищет волю Божью, Господь найдёт, как открыть её человеку.
Возвращаясь к вашему вопросу: если у человека действительно глубокие, доверительные отношения с духовником, а он решил, что стыдно открывать духовному отцу какой-то плохой поступок, пошёл исповедовать его другому священнику, то эти отношения нарушаются и своей душе он, безусловно, наносит вред. Потом, конечно, может покаяться: «Простите, батюшка, слицемерил», и тогда отношения восстановятся. Но если таких отношений нет, то не надо их придумывать и делать из этого проблему.
- Значит, можно исповедоваться у разных священников, ни с кем из них не имея глубокой духовной связи, и при этом нормально воцерковляться?
- Если душа жаждет духовного руководителя, человек в итоге найдёт духовника. А если жаждет лишь душевной поддержки, не нужно было бы называть это духовничеством. Для всех обязательны заповеди – исполняй их; если нарушаешь – кайся; не можешь каяться – терпи скорби, терпи безропотно, а лучше с благодарностью. Ведь что такое скорби? Бог посылает их, помогая нам таким образом бороться со страстями. Например, я страдаю чревоугодием, понимаю, что это грех, каюсь в объедении, но не получается у меня сдерживаться. А тут Господь вмешивается через болезни – надо благодарить.
В девяностые я читал в газете, что какой-то американский порноактёр заболел СПИДом, и он сам сказал: «Бог послал мне это за грехи». Скорби не кара – караем мы себя сами, - а лекарство. Духовная жизнь – это лечение. Если человеку дан дар послушания и Господь посылает опытного руководителя, он будет выздоравливать быстро. Не легко, но быстро. Поэтому духовничество, конечно, великое благо.
- Были среди ваших прихожан готовые к такому послушанию?
- Я не хотел бы походя говорить о таких людях, да и смысла нет: особенное – не правило для Церкви. Настоящее духовное послушание нетипично для современного мирянина, да и всегда, и в монашестве было редкостью и великим духовным подвигом. О таких подвигах полезно знать и смиряться от сознания своей немощи; полезно, не отчаиваясь и не ленясь, стараться подвизаться во всю меру Богом данных сил, но пытаться подражать великим послушникам в их полном послушании старцу… Вы смотрели старый советский фильм «Последний дюйм»? Там мальчик лет десяти в отчаянной ситуации сел за штурвал самолёта и смог благополучно долететь до нужного места. Герой! Но вообще-то не нужно мальчикам водить самолёты.
- Возможно ли в наше время настоящее духовное руководство?
- Чтобы духовно руководить людьми, в смысле ставить перед ними духовные задачи и контролировать исполнение, давать духовным чадам указания, не дожидаясь их вопросов? Думаю, такое возможно, но в этом случае руководитель должен иметь дар прозорливости, то есть быть пророком, говорить не из своего духовного опыта – может быть, неложного и богатого – а прямо от Духа Святого. Я о таких святых старцах читал в отечниках, но сам этих даров не имею и не надеюсь иметь, потому что моя внутренняя жизнь совершенно им не соответствует.
Я считаю своим долгом отвечать на вопросы, когда мне их задают. Если не знаю, что сказать, стараюсь не фантазировать и отвечаю: «Не знаю». Конечно, я понимаю, что мои ответы несовершенны, что в них некоторый духовный опыт перемешан с простой человеческой опытностью и даже с греховными страстями, но куда же людей пошлёшь? Это как врач или школьный учитель понимает свою ограниченность, но не отказывается лечить или учить, чтобы люди не остались совсем без помощи.
В первые годы своего священства я наделал много ошибок, потому что по неопытности думал, что путь полного послушания духовному отцу – норма и его всем надо советовать. Это было, конечно, младостарчеством, но, слава Богу, я всё же не считал себя за святого пророка, а только ошибочно считал полное послушание нормой приходской жизни. Уже потом я понял, что готовность к такому послушанию – большая редкость. И не каждому священнику дано быть таким духовником. Мне не дано. Поэтому в руководители я никому себя не предлагаю и никого к себе не привязываю. Но я верю, что если Бог кому-то даст жажду духовной жизни и при этом расположит этого человека с кем-то советоваться, Он и советчика вразумит, что отвечать.
- Были случаи, когда, не зная, что посоветовать, вы рекомендовали пойти к более опытному священнику?
- Бывало, раньше направлял своих духовных чад к отцу Георгию Брееву. Один случай запомнился. Прихожанин нашего храма, ныне покойный, постоянно читал Иисусову молитву и жаловался, что на него часто нападают бесы. Не могу точно сказать, что с ним было, наверное, и душевная болезнь присутствовала, но, по-моему, у психиатра он не наблюдался. Отец Георгий мне потом объяснил, что когда сердце человека закрыто, а он постоянно читает Иисусову молитву, он вызывает на себя непосильные искушения. И пока Бог не дал сердечную молитву, лучше скромно читать каноны, акафисты – прекрасные молитвы, но не такие концентрированные. Так он посоветовал моему прихожанину, тот внял мудрому совету, и его состояние сильно облегчилось. Впрочем, болезненные явления остались, потому что, я думаю, имела место и психическая болезнь.
- Часто ли вы советуете обратиться к психиатру?
- Бывало несколько раз. У нас есть прихожанин – опытный психиатр, глубоко церковный человек, да и районный психиатр до пенсии была нашей постоянной прихожанкой, с отцом Алексеем Бабуриным, известным психиатром, мы раньше общались. Если человек, на мой взгляд, психически болен, я советую ему обратиться к врачу. И нередко помогало. Конечно, сидеть на таблетках кому понравится, но всё же люди оставались трудоспособными, сохранялись семьи. Были случаи, когда не слушались врачей, тогда получалось очень плохо.
Но встречаются и сложные ситуации, когда даже опытный психиатр руками разведёт. Бывает, человек ведёт себя, как ненормальный, а на самом деле он ненормальный в прямом смысле – оригинал такой. Один случай точно знаю. Но тут вы лучше самих психиатров спросите – они вам расскажут.
Когда человек сам к врачу идти не хочет, но состояние его стабильно и он справляется со своими душевными трудностями, живёт полноценной жизнью, ну и слава Богу, а если не справляется, конечно, лучше ему сходить к врачу.
- А к психологам?
- С психологами у меня меньше положительного опыта, хотя имею много знакомых. С отцом Борисом Ничипоровым, когда мы оба ещё были мирянами, даже близко дружили. Психологию уважаю, и несколько раз советовал обращаться к хорошему православному психологу, но что-то проку особого не было. Вот пример. У отца были трудности в отношениях с приёмным сыном, психолог дала отцу и матери правильные советы, но через полгода отец завёл любовницу и бросил семью. Психолог в этом не виновата, разумеется.
Мне кажется, опытный православный психолог во многих случаях может помочь человеку выявить его глубинные душевные ошибки, разобраться в подлинных мотивах его действий и реакций. Людям с такими проблемами, я думаю, психолог может очень помочь наладить нормальную жизнь. Иногда это может помочь наладить отношения и с Богом. А может не помочь, может и повредить, особенно если психолог неверующий.
Я думаю, в отношении к духовной жизни психология ближе к медицине, чем к духовничеству. Психиатр ведь тоже старается помочь больному наладить нормальную жизнь. Некоторые православные психологи даже говорят о, так сказать, разделении труда: с одними вопросами идите к психиатру, с другими – к психологу, а с третьими – к священнику. Я бы не ставил священника в этот ряд.
Задача священника не помочь прихожанину что-то наладить в земной жизни, хотя это и бывает, даже часто бывает. Мало того, среди приходского духовенства есть и психиатры, и психологи; бывает батюшка – природный психолог с большим житейским и духовным опытом, и это может ему помогать в пастырстве. Но разрешение житейских проблем – побочный эффект церковной жизни, а цель – помочь человеку стать живым членом Церкви как Тела Христова. Это цель и для самого священника, об этом все мы молимся и призываем друг друга молиться.
Православный христианин, в том числе невротик или психически больной, в меру своей веры во Христа, в меру доверия Христу обретает дар прощения обидчиков, дар терпения всего, что Бог посылает, дар смирения. Сердце смиренного открывается для молитвы, и молитва его не будет посрамлена, Бог ему обязательно поможет.
Как поможет? Да непредсказуемо! Может, например, послать ему в помощь и хорошего психолога или психиатра – почему нет? И человек обретёт здоровую уверенность в своих силах, у него наладятся отношения в семье и на работе, а познав свои ошибки, он в какой-то мере и смирится. А может Бог помочь и совсем по-другому: ничего не наладится внешне или даже совсем разрушится, но человек глубоко смирится, и, не выходя из психиатрической больницы или оставаясь связанным каким-то неврозом, всё-таки войдёт в Царство Небесное, получив свободу и исцеление при исходе души из тела. Я помню рассказ одного психиатра о двух больных, страдающих манией преследования. Ни того, ни другого никто не преследовал, но один своего мнимого преследователя хотел убить, а другой простил.
Психология и психиатрия не имеют к спасению души непосредственного отношения, но психолог и психиатр занимаются добрым земным делом – помогают ближним, и потому заслуживают уважения. А если они делают это с памятью о Боге и благодаря Бога за помощь, то Бог помянет их добрые дела в вечности.
- Наверное, в переходном возрасте, когда подросток всё делает в пику родителям и в храм ходить отказывается, ему как раз может помочь психолог?
- Может быть. Ни разу о таком не слышал, хотя и читал; думаю, что может помочь. А что точно бывает очень полезно – это родителям почитать хорошую книжку по психологии. Многие родители не понимают, в каком состоянии их дети, какие негативные проявления в каком возрасте если не неизбежны, то очень вероятны. Я видел поразительные результаты. Например, семья священника взяла на воспитание мальчика-сироту, уже попавшего под влияние улицы. Матушка в какой-то книжке прочитала про технику активного слушания (это термин такой). Обычно ведь как бывает: ребёнок приходит из школы, ему родители вопросы задают: «Ну, как в школе? Какие отметки?» А он отмахивается: «Всё в порядке». И разговор оборвался, если только не разовьётся в скандал: «Почему ты молчишь?» или «Когда кончатся эти двойки!» А активное слушание предполагает, что вы фиксируете внимание на состоянии собеседника и своими доброжелательными, заинтересованными репликами побуждаете его раскрыться.
Этот мальчик – у него среди ребят в воскресной школе было даже прозвище «Ёжик» - после применения приёмной матерью этой методики говорил (с необходимыми перерывами на сон, еду и занятия в школе) чуть ли не целую неделю. После этого он резко переменился к лучшему. Сейчас уже взрослый, получил образование, женился, поёт на клиросе.
Хорошие книжки по психологии могут принести пользу. Я своему покойному другу отцу Борису Ничипорову – кандидату психологических наук, автору книги «Введение в христианскую психологию», прекрасному педагогу – предлагал написать книгу по пастырской психологии. Мне пока такой книжки не попадалось, а она, я думаю, была бы очень полезна. Отдельные статьи попадались, а книжки нет. Только нужна не история психологии, а практические примеры и советы.
- А о духовничестве, когда речь о детях, можно говорить? Может ребёнок воспринимать священника именно как духовника?
- Я думаю, что не надо детей к этому подстрекать. Этого почти никогда не бывает, а некоторые родители любят в детское духовничество поиграть. Если ребёнок сам открывается, хочет с батюшкой поделиться, пообщаться, я этого не отвергаю. Ребят, которые ходят в воскресную школу, я постоянно исповедую, и бывает, что они обращаются с серьёзными вопросами, иногда тяжёлыми. Я охотно с ними общаюсь. Сами они маленькие, но проблемы у них настоящие. Но это больше касается ребят старше 10 лет. 12-13. У маленьких, я думаю, тоже есть проблемы, но они не умеют их высказать. Кроме того, в хороших семьях у детей, пока они маленькие, нормальный контакт с родителями, а в переходном возрасте в большинстве случаев в общении детей с родителями возникают трудности.
Собственно же духовничество, чтобы ребёнок постоянно советовался, стремился к послушанию, большая редкость. Я говорил уже, что это и у взрослых редко бывает, а у детей намного реже. И не надо это выдумывать, ложь во всех областях вредна, тем более в духовной жизни. Послушание духовному отцу – большой подвиг, преждевременный и непосильный для большинства детей, поэтому, как правило, вредный. Ну а если сам Господь призовёт какого-то отрока на высокий духовный путь, то Он сам всё и управит, тут нечего и обсуждать.
- Вы говорите, что в хороших семьях у детей до определённого возраста налажен контакт с родителями. Но ведь есть немало семей, где воцерковлён только один из супругов.
- Понимаете, ребёнок в душе может, сам этого не осознавая, глубоко общаться с Богом, но на поверхности у большинства детей это не главное. Пусть кто-то из родителей неверующий, но если отношения у папы с мамой хорошие, и ребенку с ними хорошо.
- Так в том и дело, что различие мировоззрений часто осложняет отношения, приводит к конфликтам.
- Бывает, но в общении с детьми это не очень просматривается. Просматривается в общении между родителями. И я вижу, что часто конфликты провоцирует именно церковная половина.
- Бывает, что такие пары приходят к вам вместе, чтобы вы помогли им разрешить конфликт?
- Если вместе пришли, это уже великое дело. Приходят, когда проблемы небольшие, конфликт не такой серьёзный. А когда жена ревностно воцерковилась (вернее, она думает, что воцерковилась) и хочет, чтобы муж стал таким же фарисеем, как она, он вместе с ней не придёт. Случаев, чтобы пришли ко мне, поссорившись, а ушли, помирившись, не помню, да и не ожидаю, потому что раз пришли вместе, значит, уже почти помирились.
Чаще бывает, когда верующая половина хочет жить церковно, а неверующая хочет жить, как привыкла. Но именно верующая половина должна понимать, что муж и жена – одна плоть и они волей-неволей друг друга обременяют. Это так даже при идеально хороших отношениях. Нужно терпеть немощи друг друга, и это не ограничено сроками – всю жизнь терпеть. Но это мало кто понимает. Получаются споры из-за постов, из-за хождения в храм по воскресеньям и тому подобного. Объясняю, что «церковно» - это значит возлюбить ближнего, как самого себя, а не спорить из-за правил. Хочет муж в пятницу котлетку – пожарь ему, ссора много хуже нарушения поста; не соблюдает он супружеский пост – вспомни слова апостола Павла, что воздержание должно быть по взаимному согласию.
Я стараюсь разъяснять прихожанам, что пост – духовное упражнение, безусловно, полезное для верующих, но к нему нельзя принуждать неверующих. В том, что неверующий человек во время поста ест мясо, хочет близости с законной женой, с его стороны нет греха. Это не должно быть поводом для конфликтов, а часто становится по вине ревностных не по разуму жён (а иногда и мужей, живущих с неверующими жёнами).
Смертные грехи остаются грехами, независимо от того, верит ли человек в Бога, и если, допустим, неверующий муж уговаривает жену сделать аборт, тут уступать нельзя. Заповеди Божии «не убивай, не воруй, не прелюбодействуй» нужно строго соблюдать, а во внешнем нужно уступать ближнему. А где-то нужно и за веру постоять. Если муж Бога хулит, нужно спокойно, но твёрдо сказать, что думаешь по этому поводу. Но не злиться. Всем нам нужно учиться общению.
- Вы помните случаи, когда люди разводились по вине церковной половины?
- Да, в Хабаровске, помню, одна женщина довела своего мужа до развода. Была нормальная семья, пока она не уверовала и не начала строго его принуждать к постам. Он сначала запил, а потом ушёл из семьи. Конечно, её вина была. Но это единичный случай, до развода по таким причинам обычно не доходит, стараемся не допускать. Разводы бывают, но по другим причинам: блуд, пьянство. Как и вне Церкви.
- Апостол Павел рекомендует сохранять брак с неверующим мужем или неверующей женой, если они согласны жить с верующим. Многие священники объясняют, что это он рассматривает ситуацию, когда вступая в брак, оба были язычниками, а потом один из супругов пришёл ко Христу. Ну а если говорить о нашем времени, то когда оба изначально были неверующими. А вот вступать в брак с неверующими эти священники не советуют. Но многие девушки, видимо, из боязни остаться одинокими выходят за неверующих. Молодым людям проще – православных невест больше, чем православных женихов.
- Вопрос, насколько девушка верующая. Если для нее духовная жизнь на первом месте и семью она понимает как малую Церковь, она вряд ли пойдет за неверующего. А если пойдет, понесет свой крест. Запретить мы не можем. Сказать ей, что в духовном отношении это будет трудно, надо, а выбор за ней.
- Но это не повод для епитимьи?
- За что епитимью назначать? За то, что моего совета не послушала? За то, что вышла за неверующего? Ну, наверное, если подходить со всей строгостью, канонические основания для епитимьи найти можно, но сегодня и за грехи редко епитимьи назначают, а законный брак, даже если это брак с неверующим, невенчанный, но законный, я не стал бы называть грехом. И в истории Церкви такие браки известны - в Римской империи христианки выходили замуж за язычников, их никто и не спрашивал. А в царской России династические браки с иноверцами были в порядке вещей. Великого князя Сергея Александровича никто не осуждает, что он женился на лютеранке, будущей преподобномученице Елисавете.
- А если воцерковлены оба супруга, им лучше иметь одного духовника?
- Лучше иметь духовника – Богом данного. А если Бог не послал и люди духовника сами выбирают, то пусть поступают, как им удобнее. Пусть между собой посоветуются. Если один духовник, то не будет споров, когда одному его «батюшка благословил» отдыхать в Крыму, а другому его «батюшка благословил» отдыхать на Кавказе. Но, на мой взгляд, супругам нужно стремиться к единству между собой, ведь они – одна плоть. И священники должны поощрять их к единству во всём добром и к уступчивости в безразличном (Крым ли, Кавказ ли, главное – в любви и согласии!).
Можно ли менять духовника, чтобы иметь общего с женой или мужем? Если не было с духовником глубоких отношений, то можно и поменять. Но если у кого-то из супругов глубокие отношения со священником, если это не просто общепринятая исповедь перед причастием и благословение на дорожку, а нечто большее, если Бог через конкретного священника ведёт человека духовным путём, то хорошо ли отвергать Божий дар ради внешних соображений? Впрочем, бывает всякое, на суть надо смотреть и во всем искать духовной пользы.
- Многие считают, что именно с точки зрения духовной пользы лучше иметь одного духовника. Ведь в церковных семьях тоже бывают конфликты и даже разводы. Допустим, у мужа и жены разные духовники. Возник конфликт, каждый пошел советоваться со своим, и получили разные советы.
- Муж и жена – взрослые люди и должны вести себя соответственно. Мы уже говорили, что полное послушание духовному отцу, какое было, скажем, у преподобного Досифея авве Дорофею, нехарактерно для спасения в миру. Советоваться с духовным отцом можно и полезно, если он действительно духовно и житейски опытен, но супруги не должны использовать благословение в качестве колотушки при домашних потасовках. Если я вижу, что буквальное исполнение совета моего батюшки приводит к скандалу или даже угрожает разрушением семьи, нужно посоветоваться ещё раз и, может быть, в конкретном случае не послушаться, чтобы не разрушать семью. А если духовник настаивает на своём мнении и требует, чтобы жена шла на конфликт с мужем «за послушание», то стоит подумать о смене духовника. Мы, священники, даже обязаны требовать исполнения заповедей Божиих, но не имеем морального права требовать выполнения наших указаний по другим вопросам.
Да и никакой опытный духовник (об особых Божиих избранниках, пророках речь сейчас не идёт) не будет настаивать. Я в этом смысле – опытный духовник: часто ошибаюсь и благодарен людям, что они не ловят каждое моё слово на лету. Лучше пусть переспросят. Как говорится, живой собаке лучше, чем мёртвому льву. Лучше, не имея дара полного послушания старцу, идти более скромным путём терпения скорбей, прибегая при этом за советами к доброму и опытному духовному отцу, чем губить свою душу фальшивым послушничеством лжестарцу.
Каждому священнику надо понимать, к чему он призван, что ему даровано, а что нет. Всякому иерею дарован священный сан, он возглавляет молитвенные собрания, совершает таинства, через него Господь дает людям Свое благословение, он проповедует Христа, учит людей вере. Кроме того, у нас в России уже много веков такая традиция, и вряд ли есть смысл ее менять, что все приходские священники с первого дня служения принимают у мирян исповедь. А раз так, надеюсь, Господь пошлёт мне слово, которое пойдёт слушающим на пользу. Будь то проповедь с амвона или частная беседа. Если же не знаешь, что посоветовать тому, кто просит совета, так честно и скажи: не знаю.
- Приходят ли к вам подростки, которых на исповедь загнали родители?
- Бывает, что родители продолжают заставлять подростка ходить в храм и даже причащаться, когда у него уже проблема с верой. Не только с нравственностью (блудные грехи, воровство, пьянство), но и с простой верой в Бога. В таких случаях я, бывает, прямо подростку говорю: «Ты прав, что не хочешь причащаться, раз не веришь в Бога, и если разрешишь, могу папе и маме то же самое сказать». Недавно с одним папой поругался. Приходит на исповедь девочка лет двенадцати, говорит всё вроде грамотно, видно, девочка церковная, а в конце беседы выясняется, что она не верит во Христа. Живёт она с мамой, к папе приезжает на выходные. Папа церковный, похоже, что он из-за этого маму бросил. Я ему говорю: «Нельзя девочке причащаться, потому что она во Христа не верит». Он: «Как же так? Мы же с ней правило прочитали». Объясняю, что нельзя насильно. Не убедил, он ушел рассерженный.
Но это не только его ошибка. Многие из нас стремятся, чтобы дети всё делали внешне правильно, а их внутренним миром даже не интересуются
- Это, как я понимаю, был не ваш прихожанин? А своим удается объяснить такие вещи?
- Люди все разные, и много их. Стараюсь объяснять, что главное не потерять с ребенком контакт. Главное – сохранить отношения. Это само по себе, конечно, ничего не гарантирует, но, потеряв контакт, мы теряем и всякую возможность помочь своему ребёнку. Да это не только детей, а и взрослых касается.
- А можете ли вспомнить примеры, когда родительская ревность не по разуму приносила добрые плоды?
- Как ни парадоксально, это довольно распространенная вещь. Не причащение неверующих, конечно, а вообще польза от родительского давления. Чем больше я живу в Церкви, тем больше убеждаюсь, что мы сами по себе копошимся, а ведет человека Бог. На примере и собственной семьи, и других семей заметил, что детям полезно, когда они терпят от родителей, особенно от отца, давление даже в духовном отношении. Я не о том, чтобы лезть сапогами в душу – это очень вредно, − но требования соблюдать какие-то домашние правила, устои бывают полезны, воспитывают волю, хотя такие требования детям часто не нравятся и потом они вспоминают об этом с огорчением. И мои сыновья не исключение. Поскольку у нас хорошие отношения с сыновьями, они не стесняются сказать правду. Но тут, видите, какой парадокс: они моим воспитанием остались недовольны, а я, наоборот, доволен - выросли сильные, самостоятельные, добрые мужчины.
В «Откровенных рассказах странника духовному своему отцу» есть и такой рассказ. Один барин заинтересовался Иисусовой молитвой и посадил крепостного мальчика ее читать. Мальчик был шаловливый, но барин пригрозил ему розгами, и он со страху сидел и по указанию барина читал молитву вслух. Дочитался до великой меры святости. Конечно, это не метод, и не значит, что всех мальчиков надо посадить под розгами читать Иисусову молитву, и они все станут святыми. Но мне кажется, что хотя длинные молитвенные правила, выстаивания служб детям часто не нравятся и могут даже отталкивать их от церковного быта, сама молитва действует положительно.
- А исповедовались ли сыновья у вас? Стоит ли вообще священнику быть духовником своих детей, матушки?
- Сложный вопрос. Побуждать к этому детей точно не надо, но и отгонять нехорошо, если ребенок искренне тянется к папе как к духовнику. Мои сыновья у меня исповедовались, но матушка – она в нашей семье выступала моим агентом – говорила им, что это совсем не обязательно, что они могут, если хотят, обратиться к другому священнику и папа на них за это не обидится. Свободно это должно быть. Есть определенные опасности в таком духовничестве, поэтому ни в коем случае нельзя его поощрять, можно только допускать.
Что касается матушки, то там сугубая опасность. Знаю случай, когда распалась многодетная семья священника, а началось всё с того, что жена исповедала мужу блудный помысл. Он этого понести не смог, в семье начался разлад, и закончилось всё разводом. В таких вопросах матушке надо быть очень осторожной и лучше не искушать мужа, а обратиться к другому священнику.
- Некоторые священники советуют держать в отношениях с духовником дистанцию, избегать дружбы и душевных отношений. В то же время я знаю, что отец Георгий Бреев многим своим чадам стал не только духовником, но и другом.
- Тут нет правил, я могу только высказать своё мнение. Если отношения действительно духовные, дружба может этому мешать. Когда я был алтарником на Пресне, много общался с отцом Георгием, у нас сложились близкие отношения, он и материально мне помогал. Я знал, что некоторые его чада с ним дружат, но сам не только не был его другом, но и не стремился к этому. Не стремился, так как считал, что если возникнут дружеские отношения, духовные пропадут. Отец Георгий никогда и не провоцировал на дружбу, относился он ко мне очень хорошо, прямо по-отечески, но без фамильярности, и я ему за это благодарен, а сам старался, чтобы в центре отношений было послушание.
Христос в некоторых случаях называл апостолов Своими друзьями. Понятно, что это была не дружеская пирушка, не пение под гитару, не рассказы о своих переживаниях. Речь шла о том, что Он открыл им тайны, исполнил благодатью, наставил на спасительный путь, вошел с ними в глубочайшее единство. Вот такую дружбу, когда Христос посреди нас, дай Бог всем нам.
Если же имеется в виду дружба как глубокая откровенность, возникают проблемы не со священством, а с христианством. Люди нецерковные о себе и о своих друзьях бывают завышенного мнения, поэтому предполагают в отношениях полную откровенность, когда рассказывают друг другу всё. Но человек, имеющий маломальский духовный опыт, понимает, что в каждом из нас есть не только хорошее, но и много плохого, чего я, кстати, когда был неверующим, в себе не видел.
Мне даже до недавнего времени было странно, как можно, зная за собой явные недостатки (это мягко говоря), быть о своей нравственности очень высокого мнения. Потом понял: недуховный человек почти не видит глубины своей души, видит только моральную плоскость, и ему кажется, что достаточно тряпкой по ней провести (то есть что-то подправить) или даже клеёнкой самооправдания прикрыть, и всё чисто.
В Церкви же мы видим хоть и не всю, но всё же глубину своей греховности. И греховность эту не нужно другим показывать – не из лицемерия не нужно, а чтобы не смущать. Вспоминаю, как в 90-е на Комиссии по канонизации обсуждали дело одного новомученика. Он вел духовный дневник, записывал туда свои помыслы, а потом большевики этот дневник вслух читали на процессе. Представляете, как они веселились! Этот факт не стал препятствием для прославления святого, но пример поучительный для всех нас.
Мы в Церкви глубже понимаем человеческую природу, и именно поэтому не должны так откровенничать. Мне кажется, что лучше не искать тёплой дружбы, предполагающей полную откровенность, а стараться исполнить Божию заповедь о любви к ближнему. Христос в тёплой дружбе ни с кем не состоял, но взошел за нас на Крест.
